Мальчик Женя, стоя в одних плавках, смотрел в даль. У мальчика, по всей видимости, начались каникулы. Ему было десять лет, он прибегал сюда каждый день, на широкий пустынный берег и, стоя перед глянцевито блестевшим океаном, смотрел в горизонт. Горизонт был чистым и пустым, словно стерильным. Он был таким всегда, всю вечность начавшихся каникул, все шесть солнечных дней. Только однажды средь жаркого, растянувшегося во времени, дня, случилась перемена, и вместо чистого, словно после генеральной уборки, горизонта Женя увидел строй, идущих в боевом порядке, кораблей. Корабли были большими, низкими и на вид очень тяжёлыми - они уходили в пространство, молча, словно на заклание.
Устав смотреть в пустой горизонт, мальчик медленно направился вдоль кромки прибоя. За его спиной на песку оставались неглубокие следы, которые тут же, словно большая добрая собака, слизывал океан. Ещё издали Женя увидел чёрный куб. На высоте метра от поверхности земли чёрный куб неподвижно висел в воздухе, аккумулируя энергию солнечных лучей.
- Здравствуйте - сказал мальчик, подойдя вплотную к чёрному кубу - Меня зовут Женя. Я живу здесь недалеко, в посёлке.
Чёрный куб был предметом идеальной геометрической формы, правильным прямоугольным параллелепипедом с размером ребра около пятидесяти сантиметров. В просторечии их, неизвестно почему, не вдаваясь в геометрически тонкости, называли кубифакками и считалось, что это презрительная кличка.
- А вчера соседская кошка родила котят, целых четыре - продолжал начатый разговор Женя - Вы, наверное, никогда не видели котят. А хотите увидеть?
Чёрный куб по-прежнему висел в воздухе, в метре от земли: молчал, не двигался. Это был уже почти взрослый куб, наверное, третьего цикла, поверхность его геометрической фигуры блестела на солнце жирным антрацитовым блеском. Куб был неподвижным, словно впаянным в стеклянный кусок воздуха. Он не издавал ни единого звука, усваивая прямые полуденные лучи светила.
- А хотите, я вам покажу, где солнце жарче всего? Это недалеко, давайте я вас проведу - предложил мальчик Женя, и не дожидаясь ответной реакции куба, сделал несколько шагов в сторону.
Куб оставался висеть в воздухе не шелохнувшись, словно приклеенный. Пройдя десяток метров, мальчик оглянулся.
- Не бойтесь, это укромное место, вас там никто не увидит, и вы сможете спокойно заряжать свою батарею хоть целый день. Честное слово - и мальчик, уверенный в своей правоте повернулся и более не оглядываясь, пошёл в известном только ему одному направлении.
Сначала чёрный куб стоял неподвижно, словно кто-то глубоко закопал его в прозрачную землю. Но когда мальчик удалился достаточно далеко, внутри куба что-то тихонько щёлкнуло. Чёрный куб завибрировал корпусом и, наконец, потеряв равновесие, сдвинулся с мёртвой точки. Через несколько секунд он плыл уже в непосредственной близости от мальчика, словно привязанный к нему невидимой нейлоновой нитью.
Небольшая ложбинка, в которую привёл мальчик, была со всех сторон защищена от ветров, и солнце здесь, действительно, припекало несколько жарче. По склонам ложбинки росли сухие полынные травы и оглушительно верещали миллиарды невидимых цикад. Чёрный куб радостно зажужжал на солнцепёке. Так началась дружба маленького мальчик и чёрного куба.
Каждое утро, отпросившись у матери, Женя убегал на безлюдный пляж, где кроме истошно кричащих чаек, его уже с нетерпением дожидался чёрный куб. Вместе они шли вдоль кромки подвижной воды, собирая разные чудные вещицы, буквально снятые с солёного языка океана. Иногда это были гладкие, обсосанные морями камешки или любовно отшлифованные водой окатыши бутылочного стекла, иногда фантастические рогатые раковины из нежнейшего китайского фарфора, занесённого суда с подводного царства Мин, а иногда тусклые, стёртые до тонкости лезвия, безликие монетки, потерянные отдыхающими может десять, может сто лет назад. Мальчик громко смеялся, показывая чудеса своих находок чёрному кубу. Как правило, жениной добычей становились разноцветные зацелованные морем стекляшки или тонкостенные ушные ракушки, чёрный куб же чаще другого почему-то находил человеческие артефакты из чёрного и цветного металлов.
Порой, взобравшись на огромный валун, далеко вдававшийся в стихию океана, они удили небольшую серебристую рыбу. Ловил, конечно, Женя, а чёрный куб висел в непосредственной близости от мальчика, наблюдая за ходом рыбалки. Иногда куб, словно испытывая действительный интерес, опускался ниже, чтобы как следует рассмотреть то, что Женя извлекал из непредсказуемых океанских глубин. Попадались, как правило, неэстетические шершавые окуньки или приплюснутая радужная "тюлька", но чаще всего клевал долговязый прожорливый бычок с круглой зазубренной пастью. Вытягивая бычка, мальчик с удивлением и страхом смотрел на это жилистое задыхающееся существо иной раз кусающее его за любопытный палец.
Мальчик за это время очень сильно загорел и стал почти коричневым. Когда Женя возвращался домой на обед, мать, притворно не узнавая его, спрашивал: а чей это негритёнок к нам пожаловал? Потом, конечно, она обнимала своего "негритёнка" и, поцеловав, усаживала за обеденный стол. Мальчик гордился своим дикарским загаром, но ещё больше он гордился дружбой с чёрным кубом, хотя никому о ней не рассказывал, ни матери, ни отцу, опасаясь вечного непонимания взрослых.
После обеда чёрного куба и мальчика можно было увидеть шумно бегающими по пустому пляжу: то мальчик с детской настырностью гнался за чёрным кубом, то чёрный куб определённо настигал бегущего со всех ног коричневого мальчишку. Чёрный куб был очень быстрым и мог при желании развивать скорость более семидесяти километров в час. Женя приходилось туго с таким резвым напарником по игре, правда, чёрный куб, как бы чувствуя предел человеческих возможностей, никогда не злоупотреблял своим техническим превосходством. Надо сказать, что Женя бывал в чрезвычайном восторге, когда ему, наконец, удавалось настигнуть своего противника и торкнуться его квадратной плоской спины. Но мальчика поймать было тоже нелегко. Женя научился очень резко и неожиданно маневрировать, делать совершенно непредсказуемые повороты, так что преимущество куба в скорости было сведено к минимуму, ибо он никак не успевал вовремя и адекватно реагировать на вероломные мальчишечьи выкрутасы.
Но самой большой потехой мальчика и чёрного куба была игра в мяч. Надувной разноцветный мяч летал по пляжу, словно толстое, ожившее создание к вящей радости обеих друзей. Чёрный куб оказался волшебным вратарём и волейболистом, он мог с лёгкостью поймать и парировать даже самый неудобный и хитро закрученный мяч. По сути, не было такого удара с каким бы не совладал женин друг, даже нарочно посланный в совершенно другую сторону мяч оказывался ему по плечу. Чёрный куб оказался чародеем пляжного волейбола, а как вратарь он был просто непробиваем. Женя и куб устраивали радостные волейбольные матчи. Они весело пинали мяч, не давая ему коснуться земли самыми нелепыми и развесёлыми способами. Почти всегда чёрный куб переигрывал мальчика, беря немыслимые для людей подачи. При соответствующих технических данных чёрного куба мяч мог подолгу, не падая, порхать в воздухе круглым цветастым чудом.
Возвращаясь домой глубоко под вечер, Женя был довольным и голодным. Его мать удивлялась аппетиту сына и нередко даже делала ему замечания, когда тот с наполненным ртом, давясь и брызгая крошками, пытался что-то увлечённо рассказать.
- Не понимаю, что с ним. Таким счастливым я его ещё никогда не видела - говорила мать своему мужу, и озадаченно пожимала плечами в знак того, что далеко не всё на свете открыто её пристальному материнскому сердцу.
Женя любил плавать в океане, и чёрный куб всегда сопровождал мальчика во время его купаний. Сначала чёрный куб относился к океану враждебно, но видя, как мальчику нравятся водные процедуры, очень скоро изменил своё отношение к этой стихии и начал участвовать во всех жениных заплывах. Иногда чёрный куб даже позволял себе нырять, погружаясь вслед за мальчиком в морскую пучину.
У Жени была, подаренная отцом, маска для ныряния, и он любил обследовать недоступный подводный мир. Вместе с кубом мальчик погружался на самое таинственное дно, пугал скользкие стайки рыб, похожие на выстреленные в воду серебристые пули, забавлялся с неуклюжим бронированным крабом, вооружённым до зубов неприятными средневековыми клешнями, иногда поднимали с глубины дикие экстравагантные раковины. Чёрный куб под водой был менее подвижен, прямые эвклидовы плоскости его тела мешали кубу развивать большую скорость, встречая плотное сопротивление среды. Электромагнитный движитель куба терял в чуждой ему стихии львиную долю своей мощности.
Иной раз, ухватившись руками за куб, мальчик использовал его в качестве мотора для подводного перемещения. Даже с уменьшенной силой тяги чёрный куб двигался под водой гораздо быстрее любого человека, даже самого сильного и опытного пловца.
Однажды Женя нашёл на берегу кем-то оставленную лодку - старенький, опрокинутый верх дном чёлн. Мальчик запрыгал краснокожим дикарём от радости. На лодке, сопровождаемый чёрным кубом, он заплыл довольно далеко от берега, так что потерял из виду плоскую материковую линию. Только когда воды в лодке набралось выше косточек, Женя понял, что выйдя в океан, он сотворил большую-пребольшую глупость, ибо чёлн, как оказалось, серьёзно протекал. Очень скоро лодка полностью захлебнулась океаном и пошла на дно, оставив бедного мальчика посредине бесконечности. Определить берег было невозможно, и мальчик растерялся, не зная куда ему плыть. Дело совсем усугубилось, когда вокруг Жени невозмутимо и методично закружил высокий плавник акулы. Она, словно водила вокруг мальчика хоровод.
Акулы в этих местах были не редкостью. Здесь, относительно недалеко от прибрежной полосы, они кормились и занимались естественной для них жизнью. Акула наматывала на мальчика спиральные витки, словно желая закружить ему голову. Это была взрослая белая акула - самая агрессивная из всех. Она постепенно сужала круги, неумолимо сближаясь с жертвой, и в любой момент готовая её торпедировать. Но прежде чем напала белая акула, рыбу атаковал чёрный куб. Он бесстрашно погрузился в воду на помощь мальчику. Чтобы отогнать хищницу, куб упорно, вновь и вновь толкал её своим корпусом в рыло и в бок. Но акула не желала упускать добычи; словно назойливую шавку, она заглотила чёрный куб своей раздвижной пастью, но получив мощный удар током, была вынуждена его отпустить и ретироваться ни с чем. Полупарализованная, механически загребая хвостом, она нерасторопно убралась восвояси.
Мальчик почувствовал, как чёрный куб, подплыл к нему снизу и подхватил его маленькое тельце к себе на плоскость. Работая на полную мощность и развивая всю возможную в данных обстоятельствах скорость, чёрный куб буквально умчал мальчика в нужном направлении. Он нёс Женю, словно дельфин, бурно рассекая надвое воду. Геометрически-правильный, аспидно-чёрный, квадратный дельфин.
Когда они добрались до берега, день уже клонился к великолепному закату. Выбравшись на берег, мальчик и чёрный куб выглядели совершенно обессилевшими. Куб еле перемещался, израсходовав весь заряд электрической батареи. Он упал, тяжело зарывшись в песок, не в силах снова подняться в воздух. Мальчик постарался передвинуть куб, чтобы спрятать его подальше от посторонних глаз, но чёрный куб, несмотря на свои размеры, оказался очень тяжёлым, словно сделанным из свинца.
- Подожди, подожди, пожалуйста. Я обязательно что-то придумаю - говорил мальчик, гладя чёрную плоскость кубической поверхности - Только не отключайся ещё минутку. Пожалуйста.
На глазах у мальчика завибрировали блестящие слёзы, он гладил полузарытую в песок геометрическую фигуру, словно это была его любимая умирающая собака.
Этой ночью мальчик тайком выбрался из дома и принёс чёрному кубу сильный отцовский фонарик, который сиял благодаря мускульным усилиям ладони. В тёмное время суток им можно было светить вместо солнца. С его помощью куб потихоньку накапливал электрический заряд, пока мальчик, работая рукой, поддерживал в фонарике свет. Чёрный куб с лёгким треском рассыпал жёлтые искры, словно проверяя исправность своих контактов, но скорее всего это были жёлтые искры благодарности.
Однажды мальчик был вынужден уехать на несколько дней в город, погостить у бабушки и куб на это время остался в одиночестве. Он бесцельно скитался по безлюдному пляжу, не зная куда тратить накопившейся запас электроэнергии. Чёрный куб выкатил не берег моря оставленный мальчиком мяч, но круглое разноцветное чудо, такое весёлое, когда они были вдвоём, сейчас оказалось совершенно неинтересным и грустным. Мяч от порывов ветра сиротливо катался по песку, не принося никакого удовольствия. Несколько раз чёрный куб выпархивал на прибрежную тропинку, по которой к нему приходил мальчик, но напрасно: ни в этот день, ни на следующий мальчик не появился, только шумел океан и кричали истерическими голосами чайки.
Мальчик прибежал к океану только на третий день. Встретившись, они долго стояли друг против друга, словно стараясь запомнить эту встречу навеки - мальчик и чёрный куб. В этот день они веселились как никогда. Как никогда им было радостно весь долгий солнечный день каникул. Так весело и светло бывает только после некоторой разлуки и только с настоящими друзьями.
Но в один прекрасный день случилось то, что, рано или поздно, должно было случиться: их, беззаботно веселящихся, заметила вечно-внимательная соседка по даче Марианна Валерьевна. Разумеется, она всё рассказала жениным родителям, которые встретили эту новость без особого энтузиазма.
- Женя, ты должен прекратить общаться с этим геометрическим предметом - начала разговор мать, когда Женя вернулся домой, - это опасно.
- Почему? - искренне недоумевая, спросил мальчик - он не сделал мне ничего плохого. Он хороший, весёлый.
- Ты меня удивляешь, милый. По правде сказать, я от тебя такого не ожидала. Разве вас не учили в школе, что чёрные кубы очень злые. Они могут ударить током или как-то по другому сделать больно человеку, они могут парализовать свою жертву, могут даже убить её электричеством. Говорят, они могут использовать ультразвук для своих недобрых целей. Не знаю, почему вам этого не говорили и чем только преподаватели занимаются.
- Говорили - как-то кисло подтвердил мальчик.
- А о событиях на Маскаренских островах говорили?
- Говорили - снов подтвердил мальчик, без особого удовольствия в голосе.
- Там, между прочим, от рук этих любимых твоих кубов, погибло более тридцати человек. Среди них были также и маленькие мальчики, такие как ты - чёрные кубы просто поджарили их, как картошку.
- Когда я учился в школе - вступил в разговор отец Жени - высокопоставленный чиновник в министерстве с гладким официальным лицом и уравновешенным голосом, - у нас были уроки по технике безопасности во время общения с чёрными кубами. Ты знаешь, что общаясь с ними нужно обязательно носить плотные резиновые перчатки, а на ноги надевать диэлектрические калоши, неуклюжие такие, на десять размеров больше ступни. Это спасёт тебя от возможного поражения электрическим током.
- Знаю, знаю. Мы тоже это проходили - горестно ответил Женя.
- Ну, что с тобой, я всегда считала тебя умненьким мальчиком - сказала мать и любовно прижала Женю к своей фигуре - Зачем тебе этот монстр? Мы же о тебе беспокоимся, глупенький - но потом, отстранившись, добавила уже совсем другим тоном - Я надеюсь, ты всё понял? Больше никаких монстров. Если мы ещё хоть раз увидим тебя с этим квадратным чудовищем, то вынуждены будем принять меры. Понятно?
Мальчик угрюмо закивал головой, и, поди разбери, что это могло означать: то ли согласие, то ли глухое упрямство.
На следующий день он снова был на берегу океана. В синеньких плавках с большим двухцветным мячом под рукой. Правда, играть мячом на этот раз не пришлось. После разговора с родителями мальчик и чёрный куб решили вести себя более таинственно. Теперь они были осторожными, прятались от лишних глаз, пришлось даже забыть о беге наперегонки и счастливом волейболе. Зато теперь они больше проводили времени в укромных уголках, среди поросших полынью, горестно пахнущих холмов, а также в, грохочущих кузнечиками, потайных карманах скал.
Женя приносил с собою какую-нибудь книгу и, сидя в защищённом от солнца месте, подолгу читал её чёрному кубу. Понимал ли чёрный куб то, что читал ему мальчик? Или он просто висел на солнцепёке, с невозмутимым каменноугольным видом аккумулируя энергию летнего светила? Женя не был учёным, но что-то глубоко внутри подсказывало ему, что чёрный куб всё понимал. Всё до последних самых ничтожных мелочей и может даже чувствовал, хотя ещё в первом классе ему объяснили, что у кубов не бывает сердца.
Иногда, когда чтение надоедало, Женя начинал делиться с чёрным кубом своими детскими мечтами. Мечты его касались и черного куба тоже. Как было бы хорошо - мечталось мальчику - жить на каком-нибудь необитаемом острове, где мальчикам и чёрным кубам будет всегда разрешено дружить, и гулять в развесёлый волейбол, где не нужно прятаться от серьёзных родителей и вреднющих соседок по даче. Там мальчики и кубы бегали бы по песку, бросались цветастыми сферическими мячами и плавали бы наперегонки с обтекаемыми дельфинами. Всем было бы весело и правильные взрослые не мешали бы их дружбе. По вечерам они читали бы интересные книжки про капитана Немо или Робинзона Крузо и может однажды, чёрные кубы научились бы разговаривать человеческим языком и рассказали бы мальчикам всё-всё о своей далёкой родной планете.
Когда Женя делился своими мечтами, чёрный куб безмолвно парил в непосредственной близости от мальчика, слушая его всеми своими лоснящимися на солнце, антрацитовыми плоскостями. Возвращаясь домой, Женя был рассеянным и грустным, он, как будто постоянно находился далеко отсюда. Дома он вёл себя тихо, во всём слушался мать, но делал это как-то печально, словно чувствуя за собой вину. Однажды вернувшись домой на обед, Женя услышал противный вой сирены и выглянул в открытое окно.
По улице, с включёнными мигалками, ехала, знакомо окрашенная в чёрный и оранжевый цвета, машина аварийно-технической службы. Служба эта, кроме прочей аварийно-технической помощи, занималась также нейтрализацией беспризорных чёрных кубов. Завывая, словно специально обращая на себя внимание, отвратительный катафалк двигался в сторону пляжа. Сердце мальчик оборвалось в один момент, и всё внутри него похолодело от понимания и бессилия. Ведь где-то там, у самой кромки океана, чёрный куб сейчас дожидался мальчика, ничего не подозревая об угрожающей ему опасности.
- Теперь хоть спокойно можно будет сходить на пляж - уверенно сказала мать, стоящая за спиной мальчика и глядящая через его голову в окно.
Мальчик резко обернулся, словно мать хотела нанести ему удар в спину. Он смотрел на неё широкими задыхающимися глазами. У него был такой вид, как будто перед ним предстало исчадие ада.
- Так это ты... ты позвонила. Ты вызвала аварийную службу? - еле слышно и грозно зашептал мальчик.
- Да. Но ты ведь не сдержал обещания, поэтому я вынуждена была принять меры - очень строго и как-то даже гордо произнесла мать - Я тебя разве не предупреждала? Ты оказался нечестным мальчиком, ты меня обманул. Мне и отцу за тебя стыдно.
- Я ничего не сделал.
- Не ври. Тётя Марианна тебя вчера видела с этим прямоугольным монстром.
- Он никакой не монстр - с неожиданным напором возразил мальчик - Он хороший, он самый лучший, не чудовище никакое.
И в это время мальчик вдруг понял, внутренне осознал, что он никогда больше не увидит чёрного куба, что это они в последний раз осторожно прогуливались вдоль края шевелящейся воды, в последний раз собирали тусклые сглаженные осколки бутылочного стекла, что он даже не попрощался с чёрным кубом, что это случилось навеки, что это уже непоправимо. И боль, и отчаяние захлестнули сознание мальчика, он, будто бы захлебнулся в накрывшей его с головой океанской волне.
Мальчик неожиданно даже для себя упал на колени и, обхватив мать за одну ногу, словно боясь, что она ускользнёт, запищал вдруг изменившимся тонюсеньким и плаксивым голосом.
- Мамочка, пожалуйста... мамочка... мамочка, позвони в техслужбу, скажи, что ты отменяешь вызов, скажи, что ты передумала. Мамочка, пусть они его не трогают. Он не виновный, он же абсолютно безвредный, мамочка.
- Нет - сказала мать, словно отрезала - Ты меня обманул и теперь наказан.
- Но он же невиноват, накажи меня, мамочка, не его. Мамочка, пожалуйста, я всё понял, я буду послушным, я больше никогда никого не обману. Мамочка, только, пожалуйста, пусть они его не трогают, я умаляю тебя, пусть они его не трогают.
Женя держал маму за ногу, крепко её обхватив обеими руками, а из глаз его обильным ручьём неудержимо текли слёзы - горькие, горячие, мальчишеские слёзы.
- Я же сказала, что нет - твёрдо повторила мать - Это будет для тебя хорошим уроком на будущее. Своё слово надо держать, ты сам во всём виноват, за свои поступки надо отвечать. Прекрати, наконец, хныкать, а то смотреть противно, и отпусти немедленно мою ногу. Садись кушать, я кому сказала.
Мальчик отпустил ногу матери, как будто это было гнусное насекомое. Он вскочил, и, словно за ним гнались, бросился вон из комнаты. Уже выбежав, за порогом он обернулся и всё ещё срывающимся тонюсеньким голосом закричал матери сквозь открытый дверной проём.
- Я ненавижу тебя. Не-на-ви-жу, слышишь. Я вас всех, всех ненавижу.
Женя выбежал в калитку, но перед тем, как помчаться на пляж, он схватил лежащий на дороге камень и с остервенением запустил его во двор негодной соседке. Оттуда послышался звон цепей, словно кто-то теребил кандалами, и угрюмый, психоделический собачий рык. Но мальчик уже бежал вниз по дороге, которая постепенно опускаясь, тянулась в сторону океанского побережья.
Послеобеденное солнце, словно распухшее от собственного жара, начинало клониться жёлтой головой на кривое плечё Запада. От бега слёзы на лице мальчика быстро высохли, и начали неприятно стягивать кожу. Почти минуту Женя бежал в бешеном темпе, но потом устал и невольно убавил скорость своего передвижения. "Жаль, что я не чёрный куб" - быстрая мысль мелькнула в его голове. Но Женя не был чёрным кубом и сердце, и лёгкие его были вполне человеческие. Один раз он даже вынужден был остановиться и перейти на мелкий торопливый шаг, чтобы как-то успокоить резкую пронзительную боль в левом боку. Но вскоре, как бы устыдившись своей слабости, неуместной, когда его другу угрожала опасность, мальчик снова, пересиливая физический дискомфорт, перешёл на бег. Правда теперь это была не прежняя гонка наперегонки с ветром, а скорее истерическая и неуверенная ходьба, полная неприятных психофизиологических ощущений.
Когда мальчик выбежал на пляж, весь мокрый и запыхавшийся, прошло, наверное, не менее десяти минут. Уже издали Женя заметил, стоящий у самой кромки океана, чёрно-оранжевый, отвратительный катафалк технической службы. В нескольких метрах от него копошились люди в одинаковых жёлтых комбинезонах и в высоких, жёлтых же, резиновых сапогах. Их было четыре человека, но рассмотреть с такого расстояния, чем они занимались, мальчик не мог. Поэтому недолго думая, он побежал в направлении катафалка.
Он бежал, словно во сне, медленно, очень медленно, так ему казалось, увязая по косточки в каком-то особенно сыпучем и податливом песке. Словно в замедленной съёмке, мальчик приближался к чёрно-оранжевому автомобилю и стоящим около него рабочим. Стоящие рядом рабочие были в балахоноподобных комбинезонах таких же фирменных цветов, с широкими капюшонами на головах. Трое из них стояли поодаль отдельной группой, склонившись, и как бы рассматривая что-то невидимое, лежащее на песке. Руки их были в длинных резиновых перчатках, натянутых по самые локти, а на лицах плотно сидели грязно-зелённые противогазы военного образца, делающие людей похожими на каких-то жутких насекомоподобных существ с хоботами. Ещё одно двуногое прямоходящее насекомое стояло отдельно у самой машины. Оно сдвинуло противогаз, задрав его высоко на голову и прикуривая непослушную сигарету резиновыми руками. Это насекомое, к удивлению мальчика, обладало смуглым человеческим лицом, на первый взгляд, даже несколько растерянным.
Увидев, что Женя приближается, человек, выбросив так и не прикуренную сигарету, двинулся ему навстречу, делая руками широкие предупредительные жесты, запрещающие мальчику идти дальше. Женя не обратил на жесты никакого внимания, он смотрел в сторону тех троих с хоботами, низко склонившихся над почерневшем в том месте песком. Только теперь мальчик увидел у них за плечами маленькие портативные ранцы прямоугольной формы, очень тяжёлые на вид. Ранцы на спине неприятно и низко гудели, как гудят трансформаторы высокого напряжения.
- Стой, сюда нельзя, мальчик. Я говорю, стой. Ты что оглох. Я кому говорю: сюда нельзя.
Женя не успел увернуться, как человек со смуглым лицом ухватил его за руку и, чтобы удержать, больно потянул на себя.
- Я сказал: куда? А ну стой - Он ожесточённо смотрел не Женю, в его смуглом молодом ещё лице уже не было растерянности. В нём появилось раздражительность и злоба.
От неожиданного рывка мальчик упал коленями в песок и негромко ойкнул. Трое стоящих поодаль повернулись в сторону мальчика кишками своих хоботов. У всех у них в руках было что-то вроде длинноствольного оружия с синеватыми искрящимися наконечниками излучателей. Они смотрели на Женю круглыми равнодушными глазами своих противогазов, совершенно ничего не выражавших, словно за ними царила абсолютная пустота. И в это время песок, на который до этого смотрели трое в противогазах, как бы ожил, слегка закурился, а через секунду оттуда уже вынырнул чёрный куб. Вернее сказать это был уже не куб, а скорее предмет неопределённой геометрической формы. Ему крепко досталось. Куб потерял прежнюю идеальную правильность своих очертаний, теперь он более всего напоминал сильно скомканный лист бумаги. Всё его тело было жутко деформировано с множеством глубоких вмятин и, будто жировых, складок.
Куб был кривым, перекособоченным с совершенно искореженным корпусом, да и двигался он неровными и резкими рывками - от прежней плавной стремительности не осталось и следа.
Стоя на коленях, мальчик рванулся к кубу всем своим телом, но человек со смуглым озлоблённым лицом твёрдо держал его за руку. Очевидно восприняв это, как угрозу для мальчика, чёрный куб неуверенно задёргавшись, словно на испорченном моторе, попытался взвиться ему помощь. Он еще успел с трудом преодолеть несколько метров, прежде чем три ослепительный струи разряда хлестнули его исковерканный корпус - это стреляли люди с ранцами за спиной. Вскинув раструбы электроизлучателей, запитанных от ранцев, они расстреливали останки чёрного куба сверкающими и гнущимися дугами своих тысячеватных аппаратов. Песок вокруг куба почернел и начал дымиться, а в воздухе запахло свежим озоном.
- Не надо. Не надо - заорал мальчик, совершенно не слыша собственный голос.
Всё что осталось от чёрного куба свалилось на оплавленный песок - покрытая сажей, бесформенная куча дымящегося металлолома. Ещё какую-то секунду в этой куче можно было заметить движение, как будто она, вопреки всему, пыталась ползти навстречу мальчику, но и это движение скоро прекратилось и исковерканные, чадящие останки замерли навсегда. Над недвижимым металлическим хламом валил столб чёрного дыма - изнутри выгорала вся нежная электронная начинка.
Мальчика уже никто не держал. Не поднимаясь, он подполз на коленях к дымящимся останкам чёрного куба. Они были горячими, издавали покашливающий звук и тошнотворный запах горелого рубероида.
- Прости... прости - шептал мальчик. Словно сумасшедший, он хватал из кучи какие-то чёрные обломки. Они противно шкварчали в его руках и обжигали детские пальцы. Мальчик всё тише, всё жалобней рыдал - прости меня... прости меня... прости...