Шлёнский Александр Семёнович. Судейский молоток

Судейский молоток

-- ALL RISE! THIS COURT IS NOW IN SESSION. HONORABLE JUDGE GLENN W. HUTCHINSON IS PRESIDING.

Окружной судья Гленн Хатчинсон величественно прошёл к своему креслу, и обратился к бэйлифу, возвестившему о начале очередной сессии суда:

-- Что у нас сегодня в докете, мистер Томпсон?

-- Штат Иллинойс против Дэвида Гудини.

Мясистая рука окружного судьи впечатала молоток в деревянное основание отточенным монументальным движением. Удар был достаточно силён чтобы внушить почтение к судебной процедуре, но при этом нанесён так чтобы молоток влипал в подставку, утверждая незыблемость правосудия, а не отскакивал от неё игриво как теннисный мячик.

Молоток судьи Хатчинсона выглядел как настоящее произведение искусства. Это был тяжёлый инструмент почтенного вида, выполненный из чёрного дерева и покрытый ажурной резьбой, витиеватой но в меру, что придавало ему ещё больше солидности. Таким молотком можно было бы не только открывать и закрывать судебные сессии, объявлять пятнадцатиминутные перерывы и призывать к порядку, но и приводить в исполнение смертные приговоры одним решительным ударом непосредственно в зале суда.

Да, это был в высшей степени замечательный молоток! Чтобы не утомлять читателя, мы не будем подробно останавливаться на подставке. Скажем лишь, что она тоже была из чёрного дерева, и на ней было выгравировано мудрёное латинское выражение "Fiat iustitia et pereat mundus", которое никто в зале суда, включая самого судью Хатчинсона, не мог бы прочитать, а тем более перевести. Разумеется, от этого подставка только выигрывала в значительности. И молоток, и подставка принадлежали лично судье, и он никогда с ними не расставался за всю свою судейскую карьеру как не расстаётся скрипач со скрипкой Страдивари.

Впрочем, сравнение со скрипкой тут неуместно. Если обвинение, защита, присяжные, свидетели обвинения и защиты, судебные приставы и судебный репортёр все вместе представляют собой своего рода оркестр, и судья его дирижёр, то судейский молоток это, без сомнения, дирижёрская палочка. Интимные движения этого важного инструмента правосудия находятся в том же отношении к судебному разбирательству что и упомянутая палочка к симфонической музыке. У обоих видов музыки - и у симфонической, и у судебной - есть свои страстные поклонники, не пропускающие ни одного концерта.

-- YOU MAY BE SEATED NOW.

Судейский оркестр подождал пока окружной судья величественно усядется в своё кресло, после чего умостил свои зады на потёртые от бесчисленных заседаний судейские скамьи. Как заведено с незапамятных времён в любом суде любого штата, первым взял слово представитель обвинения. Таковым оказался главный обвинитель округа Ливингстон по уголовным делам Кайл Стивенс.

Достопочтенный мистер Стивенс поведал присутствующим, что обвиняемый, известный как Дэвид Гудини, в настоящий момент отбывает срок за изготовление и сбыт фальшивых долларовых банкнот и к настоящему моменту уже пробыл в исправительном центре Понтиак четыре месяца. Причиной же его повторного появления в зале суда является его непосредственная причастность к смерти уважаемого Дона Монтелеоне, председателя городского совета города Чикаго, штата Иллинойс. Означенная причастность была обнаружена вследствие того что обвиняемый имел неосторожность сболтнуть лишнего работникам тюремной администрации и другим заключённым, а затем подтверждена показаниями свидетелей. Обвинение намерено доказать, что смерть мистера Монтелеоне наступила в результате преднамеренного убийства, и что убийцей является не кто иной как обвиняемый Дэвид Гудини.

-- В деле Дэвида Гудини остаётся ещё много неясного. - добавил мистер Стивенс. Немотря на несколько полностью доказанных эпизодов изготовления и сбыта обвиняемым фальшивых денег, следствию так и не удалось установить, сколько он сам на этом заработал, и где он прячет свои преступные сбережения. Более того, не удалось установить ни адреса проживания обвиняемого, ни его родителей и родственников, ни даже его настоящего имени. Оказавшись под стражей, обвиняемый пытался симулировать душевную болезнь, убеждая следователей и общественного защитника, что не является не только человеком, но и вообще живым существом.

Обвиняемый утверждал, что он представляет собой некий сгусток неизвестных нашей науке физических полей, образующий своего рода компактный научно-исследовательский модуль, присланный принципиально иной цивилизацией из параллельной реальности для сбора некоторой информации. Этот модуль якобы замаскирован под живого человека с целью облегчения инфильтрации, то есть, чтобы легче было осуществлять контакт с людьми. Он заявляет что тот факт, что никто не верит в его неземное происхождение, чрезвычайно осложняет его контакты с представителями земной цивилизации, потому что они относятся к его вопросам без должного внимания, вследствие чего он не может получить исчерпывающих ответов на интересующие его вопросы.

Тюремный психиатр, а затем и целый консилиум врачей многократно осматривали и изучали подследственного и не нашли у него никаких признаков психического расстройства. Несколько позже у подследственного обнаружилась необъяснимая способность исчезать из своей камеры и появляться в самых неожиданных местах тюремного комплекса, как то в канцелярии административного корпуса, в столовой, в оружейном парке, в бельевой, на кухне, в котельной и так далее. Он не пытался оттуда бежать, не проявлял признаков агрессии, а пытался вступать в разговоры с персоналом и другими заключёнными, задавая им нелепые вопросы.

Подследственного перевели в блок максимальной охраны, поместили в каменный мешок и надели на него усиленные наручники и ножные кандалы, но подследственный продолжал исчезать как и ранее и возникать словно привидение в других частях тюрьмы, оставляя в камере кандалы и наручники, запертые на все хитроумные замки, так словно человек попросту из них испарился. Поскольку личность преступника не установлена до сих пор, тюремная администрация дала ему имя Дэвид Гудини. Комбинация из Дэвида Копперфилда и Гарри Гудини, учитывая необыкновенные способности подследственного исчезать там где его оставили и появляться неподалёку как ни в чём ни бывало.

Следует добавить, что у подследственного четырнадцать раз снимали отпечатки пальцев, и каждый раз отпечатки получались разными и совершенно непохожими ни на один из предыдущих. Когда ему велели прекратить издеваться над лабораторными техниками, он ответил что постарается сделать всё возможное, и действительно на следующий раз отпечатки совпали, да только они почему-то перепрыгнули с одних пальцев на другие, то есть, перемешались, словно у человека отвинтили все пальцы, кинули в корзинку, не пронумеровав, потом долго трясли эту корзинку и привинтили пальцы назад к рукам, не глядя, как пришлось.

-- У меня создаётся впечатление, - подытожил главный обвинитель, - что этот прохвост сидит в тюрьме исключительно по собственному желанию и насмехается над американским правосудием. Если бы он захотел, он со своими способностями мог бы сбежать оттуда в любой момент и исчезнуть навсегда. Так или иначе, но обвиняемый находится в зале суда, и потому, ваша честь, разрешите перейти к опросу свидетелей.

-- Пожалуйста, мистер Стивенс.

-- Обвинение вызывает Стейси Бэкетта.

Плотный рыжеволосый мужчина занял свидетельскую трибуну, положил руку на библию и произнёс положенные слова присяги.

-- Мистер Бэкетт, какую должность вы занимали при покойном председателе Монтелеоне? - спросил главный обвинитель.

-- Я был его персональным ассистентом.

-- Расскажите, как и при каких обстоятельствах вы встретились с обвиняемым.

-- В тот день этот человек пришёл в наш офис в здании городского совета. Он сперва позвонил мне снизу и сказал что он записан на приём к мистеру Монтелеоне на два часа дня, а сейчас уже без четверти два. Я предложил ему подняться в наш офис на третий этаж и зарегистрироваться в журнале.

-- Пожалуйста, уточните, кто именно пришёл к вам офис?

-- Как кто? Вот он, обвиняемый, мистер Свифт!

-- Как вы сказали? Свифт?

-- Да, сэр. Джонатан Свифт. - свидетель протянул узловатый веснушчатый палец, покрытый рыжим волосом, указывая на обвиняемого. - Именно так он мне представился. Я хочу сказать, это очень странно что я совсем не помнил, чтобы я записывал его на приём на этот день и час. Все визитёры проходят через меня, это моя обязанность назначать им время и дату аудиенции в приёмные часы. Я помню всех визитёров по именам, не глядя в журнал. Но я не помнил чтобы я назначал время аудиенции мистеру Свифту, и тем не менее, его имя было в моём журнале, написанное моей рукой.

-- Так вы говорите, что он представился как мистер Джонатан Свифт?

-- Да, сэр! Он предъявил водительское удостоверение штата Иллинойс на это имя, и в нём была его фотография. Удостоверение было подлинное. До того как я уволился из полиции в результате ранения, полученного на службе, и устроился служить в городскую администрацию, я много лет работал детективом. Я бы непременно распознал фальшивое удостоверение.

-- Расскажите суду, что произошло дальше.

-- Мистер Свифт зарегистрировался в журнале, и я предложил ему подождать в кресле в холле. В это время мистер Монтелеоне вышел из кабинета и сказал, что ему надо срочно увидеть мэра, и что он вернётся примерно через час. Я предупредил мистера Свифта, что ему придётся подождать. И тогда мистер Свифт сказал, что долго ждать он, к сожалению, не может, у него тоже срочные дела. Но он хотел бы передать мистеру Монтелеоне маленький сувенир. Он вручил мне небольшую картонную коробочку, попрощался и ушёл.

-- Расскажите теперь об этой коробочке, которую оставил обвиняемый, назвавший себя мистером Свифтом. Вы открывали её?

-- Да, разумеется, я открыл её и проверил её содержимое. Это ведь тоже входит в мои обязанности. В коробке была какая-то странная оранжевая штуковина, размером с айфон, с четырьмя зелёными выпуклыми кнопками с противоположных сторон друг напротив друга.

-- Что ещё было в этой коробке, мистер Бэкетт?

-- Там была инструкция по использованию этой машинки. Это была шутка, сэр. В инструкции было написано, что это переносной станок для печатания бумажных денег.

-- Там было написано, какие именно банкноты печатает эта машинка?

-- Да, там было сказано что она печатает долларовые банкноты любого номинала.

-- Вы не подумали, что это противозаконно - построить и использовать такую машину?

-- Разумеется, я сразу это подумал. Поэтому я был уверен, что это шутка. Вероятно, какой-то рекламный ход. У мистера Монтелеоне было много друзей, и они часто дарили ему всякие необычные сюрпризы, и я подумал что это как раз тот самый случай.

-- Пытались ли вы включить этот прибор?

-- Да, сэр! Я нажал эти четыре кнопки и привёл машинку в действие. Сэр, это действительно оказалась шутка. Из машинки начали выскакивать банкноты достоинством в три доллара. Все знают, что таких банкнот не бывает. Я удерживал кнопки несколько секунд, и за это время из машинки высыпалось больше двухсот трёхдолларовых банкнот. Это какой-то фокус, сэр. Размеры этого устройства слишком малы чтобы вместить такое количество бумаги. Но что самое удивительное, банкноты выглядели совершенно как настоящие. Они и наощупь были как настоящие и даже пахли как настоящие доллары. Если бы они были, к примеру, пятидолларовые, их бы приняли в любом магазине или ресторане и наверное даже в банке.

-- Что произошло дальше?

-- Мистер Монтелеоне вернулся от мэра, и я передал ему коробку с прибором и инструкцией, сказав что её принёс посетитель по имени Джонатан Свифт. Мистер Монтелеоне прошёл в свой кабинет и через некоторое время запер свою дверь изнутри. На следующий день я пришёл в офис, и увидел что дверь кабинета мистера Монтелеоне всё так же заперта изнутри. Я забеспокоился и вызвал охранника из отдела секьюрити. Мы просмотрели видеозапись и обнаружили, что мистер Монтелеоне не выходил из своего кабинета с тех пор как он там заперся. Мистер Монтелеоне не отвечал на телефонные звонки и на стук в дверь. Нам ничего не осталось как позвонить помощнику шерифа Робинсону, который приехал через десять минут с дежурным криминалистом. Остальное вы уже знаете.

-- Благодарю вас, мистер Бэкетт. У меня к вам больше нет вопросов. - главный обвинитель повернулся к судье. - Ваша честь, разрешите пригласить следующего свидетеля?

-- Приглашайте.

-- Обвинение вызывает констебля Питера о'Брайена.

Молодой полицейский огромного роста, борцовского сложения и типично ирландской наружности, прошёл на освобождённую Бэкеттом трибуну и, как и предыдущий свидетель, клятвенно пообещал говорить правду и ничего кроме правды, накрыв судейскую библию ладонью как спичечный коробок.

-- Мистер о'Брайен, вы служите охранником в отделе безопасности главного здания городской администрации, не так ли?

-- Да сэр, именно так.

-- Расскажите, что вы увидели после того как вместе с помощником шерифа и дежурным криминалистом вскрыли дверь кабинета мистера Монтелеоне.

-- Сэр, это было очень неожиданно. - ответил гигант, уснащая свою речь такими живописными красотами ирландского акцента, что у слушателей помимо воли создалось ощущение, что они находятся не в суде, а в придорожном ирландском пабе, и не хватало только кружки пива и вдрызг надравшихся посетителей. - Когда мы открыли дверь, из неё хлынул в приёмную поток новеньких бумажных денег, точь-в-точь как вода хлещет в каюту в фильме "Титаник". Весь кабинет был забит деньгами, от пола и до потолка. Я только и воскликнул: "Боже праведный!"

-- Какие это были деньги, мистер о'Брайен?

-- Это были совершенно новые стодолларовые банкноты, сэр. Словно только что из банка. Когда мы увидели, что кабинет ими набит сверху донизу, помощник шерифа послал своих людей за совковыми лопатами в Хоум Депо.

Мы стали разгребать этот завал, я и ещё два констебля и помощник шерифа в конце концов тоже не выдержал и схватил лопату. Он, к слову сказать, вполовину меньше меня, но кидал без остановки, да так сноровисто - сразу видно что всю молодость на ферме проработал. Мы вдвоём с Крисом выгребали из кабинета, а помощник шерифа со вторым констеблем, кидали из приёмной дальше в коридор. Часа за три с половиной перекидали мы вчетвером, так на глаз, не меньше семи тонн этого добра, вспотели, к слову, как лошади, и только тогда добрались до стола мистера Монтелеоне. Ну тут уж мы бросили лопаты и стали копать руками как кроты в огороде и мало попалу мы откопали мистера Монтелеоне. Он сидел в своём кресле с синим лицом.

-- Подавал ли мистер Монтелеоне признаки жизни?

-- Нет, сэр! Он был мёртв как дверной гвоздь, и уже успел остыть. Его руки сжимали маленькую оранжевую коробочку, а из той коробочки... Боже праведный! Эти чёртовы деньги вылетали из неё как струя воды из пожарного брандспойта! - о'Брайен перехватил удивлённый взгляд судьи, запнулся на мгновенье, и добавил: - Это чистая правда, сэр, хотя и кажется невероятным. Мистер Монтелеоне задохнулся, он утонул в этих деньгах как муха в кленовом сиропе. Они его раздавили как садовник улитку.

-- Каковы были ваши дальнейшие действия? - главный обвинитель Стивенс, в отличие от судьи, не казался удивлённым.

-- Помощник шерифа распорядился разжать руки мистера Монтелеоне, вытащить эту дьявольскую машинку и попытаться её остановить. Мистер Монтелеоне сильно окоченел. Точнее, уже не он сам, а его тело. Я от природы наделён достаточной силой и тренируюсь в жиме пять раз в неделю, но даже мне нелегко было разжать его руки. Мне пришлось сломать ему несколько пальцев. Хотя ему уже было всё равно. Эта штуковина остановилась сама, как только я вынул её из рук покойного мистера Монтелеоне. Там на ней есть четыре зелёные кнопки, которые надо нажимать обеими руками с двух сторон, чтобы она заработала. Я нажал на них, чтобы убедиться, что мне не почудилось всё что я видел, и эта штуковина снова выстрелила целой кучей денег. Только это были не стодолларовые банкноты, а семидолларовые. То есть, они были совершенно как настоящие, но вы ведь сами знаете, что семидолларовых бумажек не бывает.

-- Спасибо, мистер о'Брайен. Вы пока можете вернуться на своё место. - церемонно произнёс мистер Стивенс, после чего повернулся к столу, где заседало жюри, и возгласил:

-- Итак, господа присяжные, перед вами находится крайне опасный преступник, который сумел изготовить и использовать с преступными целями исключительно сложные технические устройства. Он не только попытался наводнить наши национальные финансы фальшивыми банкнотами, но и изощрённо и безжалостно убил председателя городского Совета города Чикаго, уважаемого Дона Монтелеоне, задушив его потоком фальшивых денег из неизвестного устройства, в котором ещё предстоит разобраться нашим техническим экспертам. Сейчас мой помощник Билл Эванс продемонстрирует вам главное вещественное доказательство: устройство которое напечатало целый кабинет фальшивых денег и убило мистера Монтелеоне. Прошу вас, мистер Эванс.

Зеленоглазый блондин средних лет в строгом костюме, похожий на голливудского актёра, занял трибуну, положил перед собой внушительных размеров металлический кейс, поправил микрофон и произнёс:

-- Ваша честь! Уважаемое жюри! Прежде чем я продемонстрирую вам чудо незаконной техники, созданное криминальным талантом, который нам предстоит разыскать и упрятать в тюрьму, если это не сам обвиняемый, я вкратце расскажу вам, на что способен этот прибор. Итак, приблизительно за 15 часов работы, с того момента как мистер Монтелеоне заперся у себя в кабинете, и до того момента как помощник шерифа вскрыл кабинет, и мистер о'Брайен остановил это устройство, оно успело напечатать два миллиарда сто тридцать семь миллионов семьсот девяносто две тысячи четыреста фальшивых долларов стодолларовыми банкнотами. Это превышает сумму денежной массы, которую Федеральная Резервная Система планировала поэтапно напечатать и передать в виде беспроцентной ссуды ведущим национальным банкам в течение нескольких последующих месяцев для оживления экономики нашей страны. Вес этих денег превышает сорок семь тысяч паундов, что составляет более чем двадцать одну метрическую тонну!

По залу суда прошёл удивлённый ропот и восклицания, которые не утихали, а напротив, быстро усиливались. Окружному судье пришлось прибегнуть к крайнему средству - к судейскому молотку - для наведения порядка и надлежащей тишины. Мало по малу, шум затих, и зал суда успокоился.

-- Пожалуйста, продолжайте, мистер Эванс! - судья отёр рукавом лёгкий пот со лба, появившийся в результате непредвиденного упражнения с тяжёлым молотком.

-- Разумеется, ваша честь! А сейчас я продемонстрирую вам это устройство. - мистер Эванс открыл свой кейс, извлёк оттуда небольшую коробочку, открыл её, и перед взорами присутствующих явился новенький, словно только что из магазина, айфон фирмы Эппл.

Эванс смотрел на него секунды три, после чего он вздрогнул, уронил айфон на пол и вскрикнул так, словно его ужалила не одна, а целый десяток пчёл. Пчёлы эти, вероятно, прилетели из зала, потому что зал суда зажужжал как рассерженный улей. Судье Хатчинсону вновь пришлось взяться за молоток, а затем и прибегнуть к помощи бэйлифов. К тому моменту когда в зале воцарился порядок, мистер Эванс уже поднял айфон с пола и тупо рассматривал его со всех сторон.

-- Ваша честь! Подменить вещественное доказательство было невозможно. Оно хранилось в полицейском управлении в бронированном сейфе! А по дороге в суд я ни на секунду не упускал свой брифкейс из виду!

-- Я ни в чём вас не обвиняю, мистер Эванс! - ответил судья. - Это наверняка его рук дело! - голос окружного судьи громыхнул праведным гневом, а молоток в его руке указывал на обвиняемого - невзрачного человечка с таким неприметным лицом, которое и родная мать бы не запомнила. Он скромно сидел, одетый в оранжевую робу заключённого федеральной тюрьмы, на его руках блистали громадные наручники, а на ногах не менее серьёзные кандалы с блестящей металлической цепью, обвивавшей несколько раз массивную скамью подсудимых.

-- Вы правы, это действительно сделал я, только не руками, а совершенно иными методами, суть которых я вам объяснить, к вашему сожалению, не могу. Строго говоря, у меня и рук никаких нет. - неожиданно промолвил человечек в оранжевой робе. Говорил он громко и отчётливо, но каким-то стеклянным голосом, начисто лишённым индивидуального тембра.

-- То что вы видите - это не руки, а всего лишь имитация. - обвиняемый поднял вверх руки в наручниках, и они медленно растаяли, а наручники так и остались висеть в воздухе. Кстати, мистер судья, могу я спросить, с какой целью вы используете этот предмет?

-- Какой предмет? - огорошенно спросил судья.

-- Вот этот. - Из воздуха над судейским столом неожиданно появилась рука обвиняемого, взяла судейский молоток и дважды ударила им о деревянную подставку, после чего аккуратно положила молоток на место и исчезла, чтобы появиться в качестве части тела обвиняемого на своём законном месте в компании другой руки и, разумеется, наручников. - Мне непонятно, зачем жители вашей планеты используют разные предметы там где можно использовать одинаковые. Например вы, мистер судья, могли бы использовать палочку, которой пользуется человек, который руководит работой музыкантов во время исполнения музыки.

Судья Хатчинсон, выпучив глаза, уставился на свой молоток и тяжело задышал.

-- К судье следует обращаться не "мистер судья", а "ваша честь" - прорычал бэйлиф Томпсон прямо в лицо обвиняемому. - и отвернувшись, пробормотал себе под нос - Редкостный прохвост!..

-- Мне непонятно, почему я должен обращаться не к самому судье, которого мы видим, а к его чести, которую вы не видите, потому что не знаете как, а я знаю как, но тоже не вижу, потому что у него её нет. Кстати, а что означает слово "прохвост"? Между прочим, мистер Эванс, вы могли бы уже начать демонстрацию прибора, я его регенерировал.

Помощник главного обвинителя машинально посмотрел на то что он всё это время крепко сжимал пальцами рук и едва сдержал ещё один удивлённый вопль. Вместо айфона в руках у ошалевшего мистера Эванса находилась оранжевая коробочка с четырьмя зелёными кнопками.

-- Мистер Гудини, было бы лучше для вас если бы вы честно и без утайки объяснили, как работает это устройство. Сотрудничество с правосудием могло бы несколько облегчить ваше наказание.

-- Мистер Эванс, это устройство работает чрезвычайно просто. - ответил обвиняемый. - Но если вы так настаиваете, я объясню ещё раз. Вы нажимаете четыре зелёные кнопки, и пока вы держите их нажатыми, из щели на передней поверхности устройства вылетают долларовые банкноты нужного вам достоинства. Вы должны подумать, какие банкноты вы хотите напечатать. Как только устройство изготовит достаточное количество денег, необходимое для ваших нужд, вы отпускаете кнопки, и прибор останавливается. Потом вы собираете деньги и тратите их по мере необходимости.

-- Не корчите из себя дурака, Гудини! - парировал Эванс. - Вы же знаете, что речь идёт о технических аспектах работы прибора.

-- К вашему огорчению, я вынужден сообщить, что с помощью известных вам технологий вы не сможете изготовить такого прибора, а освоить технологии, которые были использованы при его создании, вы не сможете никогда, это принципиальный момент. Но даже если бы вы и смогли их освоить, вам нет никакого смысла изготавливать такие устройства, потому что их массовое применение вызовет финансовый хаос и парализует вашу экономику в считанные дни. Лучше подумайте, сколько денег надо лично вам для устройства вашей жизни, и какими банкнотами вы хотите их напечатать. Если вы не будете правильно думать, устройство напечатает банкноты с фиктивным номиналом, которые не имеют хождения в вашем мире.

Помощник главного обвинителя изумлённо вытаращился на обвиняемого, не в силах вымолвить слова. Остальные члены суда пребывали не в лучшем состоянии, а судья беззвучно шевелил губами, вцепившись обеими руками в свой молоток, поэтому человечек в оранжевой робе без помехи продолжил:

-- Устройство имеет ещё одно ограничение. Его пользователь может напечатать себе банкноты с реальным номиналом только один раз. Если он отпустит кнопки и затем попытается воспользоваться прибором ещё раз, будут напечатаны банкноты с фиктивным номиналом. Об этом также было написано в инструкции пользования устройством, которую упоминал мистер Бэкетт. К сожалению, мистер Бэкетт не дочитал инструкцию до конца. Я уже давно заметил, что в вашем мире никто ничего до конца не дочитывает, не дописывает, не додумывает и не доделывает. А когда после этого случаются всякие неприятности, они считают что виноват в этом Дьявол. Кстати, объясните мне кто нибудь, кто такой Дьявол.

-- Это он и есть Дьявол! Сам Дьявол к нам пожаловал! - послышался выкрик со скамьи присяжных. Присяжный номер четыре схватил в горсть свой нательный крест и, испуганно озираясь, скороговоркой бубнил молитвы.

-- Нет, это не Дьявол. - возразил пришедший в себя судья Хатчинсон. - Уж кто-то, а Дьявол-то точно знает, что означает слово "прохвост". К тому же он никогда не стал бы задавать людям дурацких вопросов, у него на это нет времени. Судья выдержал паузу и рявкнул, обращаясь к обвиняемому:

-- Скажите, за каким чёртом вы сунулись в наш мир, Дьявол вас раздери?! И не куда-нибудь, а в мой суд, в котором до вас был образцовый порядок! Есть же наконец официальные органы по контактам со всякими там пришельцами из иных миров и прочими бездельниками! Шли бы вы прямиком туда устанавливать контакты с нашим миром и оставили мой суд в покое! Окружной суд, представляющий согласно закону людей штата Иллинойс, имеет право судить только людей и не может судить неизвестно что, прилетевшее на Землю неизвестно откуда! Но раз уж вы здесь, то хотя бы объясните, зачем вы сделали эту машинку, которая печатает деньги, и с какой целью вы убили председателя городского совета и моего близкого друга Дона Монтелеоне?

-- Мистер судья, Дон Монтелеоне не был вашим другом. У вас с ним были тесные деловые отношения, причём далеко не всегда на законной основе, но дружбы между вами не было.

-- На что вы себе позволяете намекать? - возмутился судья, и в его хорошо поставленном голосе прозвучал праведный гнев.

-- Я не намекаю, а прямо утверждаю, что вы получили от покойного мистера Монтелеоне два с половиной миллиона долларов в качестве вознаграждения за использование ваших связей, которые помогли мистеру Монтелеоне получить должность главы городского совета. Эти деньги были переведены на ваши секретные оффшорные счета два года, три месяца и девятнадцать дней тому назад, и с тех пор вы не заплатили с этой суммы ни единого цента налогов в федеральную и в местную казну.

-- Неужели это правда, ваша честь?! - ошарашенно спросил главный обвинитель Стивенс у судьи, с суеверным страхом показывая пальцем на обвиняемого. - Оно говорит правду?

Главный обвинитель наконец уверовал во внеземное проихождение обвиняемого, назвав его, за неимением лучшего слова для обозначения пришельца из иных миров, местоимением "оно".

-- Разумеется, оно лжёт! - ответил судья Хатчинсон.

-- Мистер судья, в документах по моему делу указано, что я отклонил своё право на адвоката и предпочёл защищать себя сам, таким образом я являюсь своим собственным адвокатом. Обвинение уже опросило своих свидетелей, и согласно регламенту, защита может начать опрос своих свидетелей, не так ли?

-- Можете начинать. Только я не вижу здесь ни одного свидетеля защиты. Вы что, из-под земли их достанете? - ехидно спросил судья.

-- Вы почти угадали. Правда, не совсем из-под земли, а из гранитного мавзолея в католической части кладбища Грэйсленд в Чикаго, в котором мой свидетель был погребён шесть месяцев и одиннадцать дней тому назад. Мне нужно примерно тридцать секунд чтобы его регенерировать, и на эти тридцать секунд мне придётся покинуть это место, после чего я вернусь обратно вместе со свидетелем.

С этими словами обвиняемый медленно растаял в воздухе. Наручники и кандалы с металлическим лязгом упали на пол, а оранжевая роба улеглась на скамью подсудимых, свесив к полу опустевшие рукава. Теперь каждый находящийся в суде, затаив дыхание, отсчитывал самые долгие тридцать секунд в жизни.

-- Защита вызывает Дона Монтелеоне. - прозвучал стеклянный голос обвиняемого, исполнявшего в данный момент роль собственного адвоката. Зал встрепенулся. Все был так поглощёны отсчитыванием секунд что просмотрели, когда обвиняемый вернулся в свою одежду и на своё место. Впрочем, назад в кандалы он не вернулся, и они так и остались лежать на полу.

Никто не прошёл к свидетельской трибуне, но воздух над ней неожиданно помутнел, стал сгущаться, конденсироваться в неясные очертания, которые становились всё чётче с каждой секундой, пока все не узнали покойного главу городского совета. У краснолицего лысого толстяка Монтелеоне, одетого в строгий чёрный костюм, в котором его положили в гроб, был крайне встревоженный вид. Его глаза беспокойно рыскали по сторонам, а увидев судью, он попытался подать ему какие-то знаки, на что судья отрицательно мотнул головой, коротко и решительно.

-- Мистер Монтелеоне, - произнёс обвиняемый, превратившийся теперь в адвоката. - У вас был длительный провал в памяти, поэтому вы не можете вспомнить, как вы оказались в этом зале суда. Вы были мертвы более шести месяцев. Мне пришлось регенерировать ваше тело, используя технологии, неизвестные в вашем мире, чтобы вы могли дать свидетельские показания. Если вы откажетесь от дачи показаний, вы незамедлительно отправитесь назад в свой мавзолей на кладбище Грэйсленд и продолжите находиться там в виде полуистлевшего трупа, каковым вы являлись ещё минуту назад. Будет лучше для вас если вы положите руку на эту ритуальную книгу как предыдущие свидетели и поклянётесь говорить только правду.

Неведомо как воскрешённый Монтелеоне, трясясь от ужаса, пробормотал слова присяги, после чего покорно уставил мутные от страха глаза на человечка в оранжевой робе словно собака, ожидающая приказа хозяина.

-- Мистер Монтелеоне, кто нибудь принуждал вас держать устройство включённым и продолжать печатать деньги до того момента когда они сжали вас так что вы не смогли дышать?

-- Нет, меня никто не принуждал.

-- Значит вы могли прекратить печатать деньги в любой момент, но не стали этого делать. Почему?

-- Потому что я прочитал что могу использовать устройство только один раз и хотел напечатать как можно больше. Я чувствовал, что умираю, но остановиться всё равно не мог.

-- Мистер Монтелеоне, вы ведь не собирались жить целое тысячелетие. Зачем вам понадобилось так много денег?

-- Деньги нужны всегда. Поэтому чем их больше тем лучше. Обычно, чем больше денег, тем больше расходов. Много денег никогда не бывает.

-- Среди прочих расходов, вы тайно перевели два с половиной миллиона долларов на оффшорные счета окружного судьи Хатчинсона за незаконное лоббирование вашей кандидатуры на пост председателя городского совета города Чикаго, не правда ли?

Судья Хатчинсон кинул отчаянный взгляд на Монтелеоне, его лицо побагровело, а рука сжала молоток с такой силой, что побелели пальцы.

-- Да, именно столько. Я пытался поторговаться, но этот старый судейский пёс не соглашался на меньшую сумму. Я перевёл полмиллиона на его счёт в Швейцарии, полмиллиона на Бермуды, полмиллиона на Багамы и ещё миллион баксов на его счёта в Лондоне, в Соединённом Королевстве. - Монтелеоне обернулся к судье и добавил. - Прости, старина Гленн, но у меня нет желания возвращаться в свой семейный склеп из-за карьеры такого ублюдка как ты.

-- Ах ты грязная сицилийская свинья! - завопил окружной судья, потрясая молотком. - Не хочешь, чтобы этот урод запихнул тебя обратно в склеп? Ну так я сам тебя туда отправлю!

С этими словами, судья Хатчинсон вскочил с кресла, с неожиданным проворством подбежал к свидетельской трибуне и со всего размаха обрушил на голову злополучного свидетеля судейский молоток.

Вероятно, никогда ещё в истории планеты Земля человек не умирал столь скоро после внезапного и неожиданного воскрешения. Монтелеоне грохнулся на пол, его руки и ноги задёргались в конвульсиях, а из проломленной головы потекла красная маслянистая жидкость.

-- Ваша честь! Вы же убили его! - вскричал главный обвинитель Кайл Стивенс. Остальные присутствующие безмолвно взирали на труп и на стоящего рядом огнедышащего судью с окровавленным молотком в руке.

-- Стивенс, вы идиот! Монтелеоне мёртв, он похоронен в семейном склепе полгода тому назад. А откуда взялся этот... -- судья Хатчинсон с отвращением пнул ногой труп. - этого вам и сам Дьявол наверное не скажет.

-- Так или иначе, ваше честь, но вы только что совершили убийство свидетеля, дающего показания под присягой, у всех на глазах. - пробормотал главный обвинитель.

-- Мистер Стивенс, мы все тут не безгрешны, чего уж там. - устало прохрипел судья и повернулся к обвиняемому.

-- Любезный мистер Гудини или как вас там... Вы не могли бы отправить моего приятеля Монтелеоне обратно в склеп? Понимаете, в нашем мире он уже никому не нужен. Его место в городском совете уже полгода занимает другой человек. Его жена три месяца назад вышла замуж за своего любовника, с которым она встречалась последние восемь лет. Его приятели по гольфу, старые пердуны, тут же помрут от страха, увидев что он восстал из мёртвых и заявился на поле с клюшкой в руках. Обе дочери его терпеть не могли. Его связи и влияние уже перешли к другим людям. Я только сделал ему благо, когда треснул молотком по его лысому черепу.

Окружной судья замолчал и принялся сосредоточенно вытирать окровавленный молоток о свою мантию.

-- Хорошо, я отправлю труп обратно в склеп, но при условии оказания мне ответной любезности.

-- В разумных пределах, разумеется. Впрочем, как я понимаю, денег вам не надо.

-- Конечно денег мне не надо. Я могу при необходимости напечатать их в любом количестве, причём ни один эксперт не отличит их от тех что напечатаны Федеральной Резервной Системой. Для завершения программы моего пребывания в вашем мире, мне нужно получить ответы на несколько важных вопросов.

-- Пожалуйста, задавайте ваши вопросы. Мы постараемся ответить как сможем. Хотя, я ещё раз повторяю, вам было бы лучше действовать по официальным каналам, обратиться в соответствующие правительственные учреждения. Создать официальную делегацию...

-- Мистер судья! У вас в мире тоже есть специальные люди, которые занимаются тем, чем занимаюсь я. Вы называете их словом "учёные". Представьте себе учёных-биологов, которые изучают, например, поведение тараканов в их естественной среде. Станут ли они посылать тараканам, которых они изучают, официальную делегацию на правительственном уровне? Скорее всего, они создадут искусственного таракана и абсолютно неофициально внедрят его в тараканье сообщество, чтобы он изучал его методом включённого наблюдения, как выражаются ваши учёные-психологи. Вот и я представляю собой в вашем мире такого искусственного таракана, точнее искусственного человека. Согласно моей программе, я должен был постепенно расширять сферу своих действий, выполняя такие вещи, которые обычному таракану явно не под силу. При этом я постоянно собирал данные о том как обычные тараканы реагируют на эти необычные действия. Вам, мистер судья, была отведена главная и завершающая роль в моём заключительном эксперименте. С индивидуальными ответами мне всё понятно, я могу их фиксировать непосредственно, но вот с ритуальными действиями в вашем мире всё очень непросто. Я до сих пор не могу найти объяснения многим вещам. Поэтому мне и необходимо задать несколько вопросов прежде чем я покину ваш мир.

-- Мистер Пришелец, это наверняка будут очень сложные вопросы, на которые мы не сможем ответить! - робко промолвил помощник главного обвинителя Эванс. - Что-то про мировую финансовую систему? Про политические партии? Религию? Про смысл человеческой жизни?

-- Нет, мистер Эванс, то что вы назвали - это как раз всё простые и понятные вещи. Меня интересует другое. Объясните мне пожалуйста, почему у вас в Соединённых Штатах и во Франции машины ездят по правой стороне дороги, а в Соединённом Королевстве и в Японии - по левой?

-- Вероятно потому что такова традиция. - развёл руками Эванс. Остальные члены суда согласно закивали. Никто не заметил как труп мистера Монтелеоне и кровавые следы на полу бесследно исчезли.

-- Как объяснить, откуда взялась эта традиция?

-- Традицию нельзя объяснить. - глубокомысленно изрёк судья Хатчинсон. - на то она и традиция. Она или есть, или её нет.

-- По форме ваши слова выглядят как ответ, а по сути - это отсутствие ответа. - резюмировал ответ посланец из иных миров. - Хорошо. А почему американцы умываются в проточной воде, а англичане - из тазика или напускают воду в раковину? Тоже традиция?

-- Она самая. Традиция. - подтвердил главный обвинитель Стивенс.

-- Такая же традиция как писать законы, проводить их через парламент, а потом постоянно нарушать?

-- Нет, это уже совсем другая традиция, но тоже традиция. Никуда от неё в нашем мире не денешься.

-- Хорошо, тогда я задам самый последний и самый важный вопрос.

-- Про смысл человеческой жизни? - зачарованно выдохнул мистер Эванс.

-- Про Иисуса Христа? - спросил один из присяжных.

-- Про будущее нашей цивилизации? - подскочил поближе судебный репортёр Хопкинс, держа наготове блокнот.

-- Нет, будущее вашей цивилизации никакого интереса для нас не представляет, а ваш Иисус - это одна из наших лабораторий устаревшей конструкции. Скажите, кто из вас пьёт напиток под названием мартини?

-- Я пью мартини! - сказал судья Хатчинсон. - И я. -- И я. - одновременно ответили Стивенс и Эванс. И я, и я... послышались ещё голоса.

-- Тогда объясните, почему в мартини кладут оливку, а к примеру, не сливу и не вишенку?

-- Потому что такова традиция. - убеждённо ответил судья.

-- А для чего эту оливку накалывают на деревянную щепочку? Разве нельзя выпить мартини, а потом просто вытрясти оливку в рот из фужера?

-- Мистер Пришелец, а что есть кто-нибудь захочет сначала съесть оливку, а потом выпить мартини?

-- Вы хотите сказать, что некоторые съедают оливку до того как выпивают мартини, а некоторые после?

-- Именно так. - ответил судья Хатчинсон. - А лично я съедаю свою оливку постепенно, пока пью мартини и растягиваю её на весь напиток.

-- Я считал, что традиция - это когда люди всё делают одинаково, а теперь оказывается, что люди делают всё по-разному, при этом они не знают, почему они это делают, и всё равно называют это традицией?

-- По-видимому так. - ответил главный обвинитель Стивенс.

-- В таком случае, развитие вашей цивилизации имеет крайне непредсказуемый характер, и я должен буду сделать вывод, на основании которого ваш мир придётся уничтожить, чтобы он в будущем не доставил нам неприятностей. Но это произойдёт ещё очень не скоро, во всяком случае не раньше чем через сто тысяч ваших земных лет. Мистер судья, прежде чем покинуть этот мир, я хотел бы уведомить вас, что я забираю с собой ваш замечательный молоток. В нашем мире он займёт почётное место в качестве музейного экспоната.

-- Нет, мистер Пришелец! Я никому не отдам свой молоток! - запальчиво ответил судья.

-- Я дам вам вдвое больший по размеру, сделанный из чистого золота.

-- Я вам не Монтелеоне! Вы мне хоть целую гору золота насыпьте, а своего молотка я никому не отдам! - отрезал судья.

-- Что, тоже традиция? - спросил посланец далёких миров.

-- Нет, это личное. Вам ни за что не понять.

-- Ну почему же? Я понял. - заулыбался Гудини. - Может быть, ваша цивилизация не так уж и безнадёжна. А вот с молотком вам всё же придётся распрощаться.

Судья открыл рот, чтобы ответить, но тут оранжевая роба заколыхалась и упала к его ногам.

Все помолчали, а затем судья прошёл к своему креслу, уселся в него и произнёс.

-- Ну что ж... Бывает и так. Как бы то ни было, обвиняемый исчез из-под стражи прямо в зале суда, так что мне не остаётся ничего иного как прекратить слушания. - судья потянулся рукой к молотку.

-- THIS COURT IS ADJOURNED!

Судья Хатчинсон едва оторвал от стола странно отяжелевший молоток и не сумел попасть им по подставке, а вместо этого так грохнул по деревянному столу, что по нему пошли трещины.

Через полчаса бэйлиф Томпсон, который по совместительству убирался в помещении, зашёл в опустевший зал суда и услышал всхлипывание и тяжёлое сопение. Судья Хатчинсон, сидя в кресле, сжимал обеими руками блестящий молоток из жёлтого металла, уговаривая его как неразумное дитя превратиться в привычный молоток из чёрного дерева, и плакал навзрыд.

Комментарии: 2, последний от 03/03/2016. © Copyright Шлёнский Александр Семёнович (shlenski@yahoo.com) Размещен: 14/02/2011, изменен: 14/02/2011. 45k. Статистика. Рассказ: Проза Моделирование социальных проблем		Оценка: *8.003** Ваша оценка:
Аннотация: Рассказ написан при участии моих американских друзей и предназначался на конкурс "Золотая чаша". К сожалению участие в конкурсе оказалось не лучше купания в чане с гавном, такая там подобралась публика. Так что решил я просто выложить его сюда.

Шлёнский Александр Семёнович : другие произведения.

Судейский молоток