Аннотация: Брат моей мамы Аркадий Попов погиб в том бою у деревни Боры.Его друг написал, что его последние слова были: "Или грудь в крестах, или голова в кустах!" Ему было только 18 лет. Его светлой памяти посвящается.
Сладкоголосые соловьи Арала.
Рассказ.
В доме старого учителя Турсунбая-ака поселилась печаль. Уважаемый аксакал уже месяц тяжело болел и врачи на все вопросы о прогнозах только разводили руками...
В понедельник Старик проснулся позже обычного. Cначала он проснулся во сне от ласкового прикосновения отца к плечу: Турсунбай, сынок чаю мне принеси!
И он, во сне ещё маленький мальчик, стремглав помчался выполнять просьбу отца, но упал и больно зашибся, заплакал от обиды и боли и тогда уже проснулся окончательно.
Он немного полежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к ноющей боли в правой ноге:
- Вот ведь нет её, лежит себе где-то в России уже больше пятидесяти лет, а болит! Чтобы не бередить старые раны, он осторожно повернулся на бок и только тогда открыл глаза.
В доме было тихо, - все разошлись по делам, - в ауле рано встают...
Окно было прикрыто шторой и в комнате был полумрак, только сквозь небольшую дырочку пробивался шаловливый солнечный луч, в котором танцевали невесомые пылинки.
Окно, наверное, закрыла Фарида - младшая внучка.
- Заботливая она, хорошая и умница! Какая она была красивая в день свадьбы!
Свадебное платье привезли из Нукуса, со старинными украшениями из сундука тетушки
Сабохат, она была, как сказочная пери...
- Ни у кого в махалле такого праздника не было! ...
Старик давно не видел снов, но сегодня он знал, что видел хороший, красивый сон, только ничего не помнил. Он снова прикрыл глаза, пытаясь вернуть чудесное видение...
- Скоро придет весна, и снова зацветут сады... Чудесные сады Родной Земли!
Он помнил, как в детстве дедушка рассказывал ему легенду про сады Древнего Хорезма, когда соловей мог пересечь весь Хорезм, прыгая с ветки на ветку...
- Сейчас настали трудные времена, сады высохли, соловьи улетели, море болеет, но весь народ встал на его защиту ...
- Скоро будем отмечать шестьдесят пятую годовщину Победы. Из военкомата уже несколько раз приходили, наверное, дадут памятную медаль, да и денежную помощь окажут правнукам на гостинцы - с улыбкой подумал Турсунбай.
День Победы... Он помнил, как отец ушел на войну и через месяц пришла похоронка...
Воспоминания выступили их темных углов комнаты и стало тревожно на душе...
Как у единственного кормильца в многодетной семье, у Турсунбая была бронь, он работал в тракторной бригаде прицепщиком и до 1943 года его не призывали. Война грохотала уже в Сталинграде и требовала всё новых и новых воинов и в январе 1943 года пришла повестка и в их дом. В учебке из колхозника Турсунбая быстро сделали связиста: научили наматывать портянки, окапываться, заряжать винтовку, прокладывать провод и привели к присяге.
Дружок у него там появился - Аркаша Попов родом из Сибири. Ротные юмористы сразу окрестили смуглого, маленького, плотного каракалпака и высокого тонкого с белым лицом и ярко голубыми глазами сибиряка как Пат и Паташонок. А они были неразлучны и не обижались: "Пусть смеются на здоровье..."
Быстро пролетели две недели учёбы, а уже четвертого марта 1943 года под деревней Боры Калининской области их бросили в бой...
Это был настоящий ад: беспрерывно рвались бомбы, снаряды и мины. Пропитанные кровью земля и небо смешались и бились в смертельной агонии. Низко-низко, прямо над головами, как тени, смертоносными крестами с рёвом скользили фашистские штурмовики, а из лощины, прямо на наши позиции ползли десятки бронированных чудовищ с десантом на броне: - "Тигры"!
"Братушки, связь давайте, иначе все здесь ляжем!" - хрипел командир.
- Рядовой Попов, восстановить связь!
- "Не поминай лихом! Или грудь в крестах, или голова в кустах!" - Аркадий с телефонной катушкой выскользнул из траншеи и, плотно вжимаясь в землю, пополз вдоль телефонного провода и был накрыт разрывом мины.
- "Связист убит! Связь, связь давайте!
- Как он дополз до обрыва провода, Турсунбай не помнил. Разом навалилась темнота, и он уже не видел, как фашистов разметал огонь наших "Катюш", как они бежали...
После боя, с проводами, зажатыми в зубах его, всего окровавленного, нашли санитары и отправили в тыл...
Три долгих года его перевозили из госпиталя в госпиталь и, наконец, весной 1946 года вручили медаль "За победу над Германией", выдали сухой паёк на трое суток, и посадили в поезд до Кунграда:
- Давай, братишка, живи. Тебе повезло, на костылях ещё как можно жить!
Долго-долго поезд тащился по степям, останавливаясь у неприметных полустанков. Зной наваливался всё плотнее, горизонт качался в горячем воздухе и Турсунбай с жадностью всматривался в знакомые с детства пейзажи.
Когда поезд подошел к Аральскому морю и остановился в нескольких метрах от воды, молодые ребята выскочили из вагонов и, раздеваясь на бегу, бросились в воду, Турсунбая затрясло от волнения:
- Мне, мне воды принесите! ...
- А ведь тогда кто-то принёс немного тёплой воды в пилотке и Турсунбай омыл ей лицо, - много лет прошло, многие воспоминания стёрлись, но осталось навсегда, то незабываемое ощущение блаженства и счастья...
А это чудо Турсунбай увидел первыё раз ещё тогда, лёжа на полке в душном вагоне поезда на Кунград:
- Вечерело. Солнце стремительно падало за горизонт. Далеко - далеко, по степи в тучах пыли мчался табун лошадей, а на небе, в дрожащем мареве вдруг засверкал прекрасный цветущий сад...Тысячи деревьев утопали в море цветов. Над этим бело-розовым чудом вились пчёлы, ароматный ветер боги шамол в пол - неба вздымал метель из мириадов лепестков, устилая шёлковую траву под деревьями волшебным белым ковром...
Из какого времени, с какой местности был этот мираж? Какую чудесную новую жизнь он предвещал?
Турсунбай так и не оправился после ранений, получил инвалидность, часто болел, но женился, вырастил двух сыновей и все эти годы работал в школе учителем рисования. Из разноцветной глины, которую привозили с Устюрта, ребятишки лепили фигурки сказочных персонажей, героев эпоса, миниатюрную посуду. Всё это богатство сушили на солнце и после обжига в тандыре раскрашивали красками. Особенно дети любили рисовать цветущие сады и в школьной галерее висели сотни картинок нескольких поколений его учеников...
С воспоминаниями сладкая истома навалилась на Старика, причудливые видения закружились по комнате:
- Вот мама такая красивая, молодая стоит на цветущем лугу и смеётся и манит его: Турсунбай, сыночек мой, иди к маме!
И высоко-высоко, в голубом просторе он, как тогда, в далёком 1946 году увидел зелёные рощи, цветущие сады и радугу над бескрайним, синим-синим Аралом...
- Ему стало удивительно хорошо. Он вдруг понял, что всегда знал, что здесь на берегу прекрасного моря вечно будет жить его народ, будут рождаться дети и дети его детей...
- И вечно будет этот прекрасный мир и имя ему наша Родина - великий Хорезм!
- И будет счастливая жизнь и сладкоголосые соловьи вернутся...
Молодухи, собравшиеся у тандыра в ожидании свежих лепёшек услышали какие-то звуки из комнаты Старика. Фарида зашикала:
-Тихо! Кажется, дедушка меня зовёт!
И они услышали тихий, как шелест листвы Хорезмский маком - Турсунбай пел!