На улице всё осталось по-прежнему, хотя день плавно превратился в вечер с неизменным часом пик. Темнело, снег так и не появился, мороза не было, а лужи продолжали изображать крошечные озёра. Валера подошёл к Игорю, в этот раз задумчиво смолящему обычную сигарету.
- Что думаешь? - поинтересовался Хэмингуэй, вытаскивая вейп. Тот не подавал признаков жизни, явно разрядился. Пришлось вернуть бесполезную штуку в карман.
- Да всё будет как обычно, только в разы больше нервотрёпки от начальства, - участливо ответил сисадмин, - но тебе не завидую. Понимаешь, что всё ляжет на твои хрупкие плечи?
- Ничего, у меня трость из стали, отобьёмся, - хмыкнул мужчина. - Да уж, чую проблемы. Попробуй-ка всех моих переодеть в униформу и заставить расспрашивать народ про всякую ерунду. Тарахтеть про яблоки и макароны они могут, но опросы проводить... Доплаты попросят.
- Не пойму, что там по списку можно дегустировать-то? Варенье и кильку?
- Ладно, Игорь, пока. Поехал по маршруту. Завтра выясним про деньги, потом у моих общий сбор.
Хэмингуэй умел управляться с подопечными. В кассе ему всегда и без вопросов выдавали наличные, пожалуй, единственному из агентства под честное слово. Работу команды Валера организовал по своему разумению. Во-первых, мерчендайзеры работали всегда в паре, со сменщиком. Ответственность и зарплату тоже делили поровну. Напарники могли друг друга подменить, выбрать удобное время и маршрут. Особенно это нравилось студентам. Промоутерами с удовольствием работали и семейные пары - совсем молодые и пенсионного возраста. Брали на испытательный срок и приезжих.
Безупречно работала система штрафов. В засаде всегда сидела пара мерчей на замену. Независимо от причины, если кто вдруг не выходил на точку, сменщики получали двойную оплату за счёт прогульщиков. Деньги - неплохой мотиватор, особенно если их дают нечасто и не очень много. На общих рабочих летучках Хэмингуэй выдавал своим подопечным что-то вроде денежного приза. Вечерние собрания регулярно проводились в большом супермаркете самого густонаселённого района Питера.
Но не премиями едиными держался коллектив. Люди знали друг друга, общались, могли болтать по делу и просто так в общем чате. Рабочие фотоотчёты Валерий давно заменил на видеосъёмку, записи могли просматривать все члены команды. Такой интерактив тоже способствовал сплочению. Новички вливались в коллектив быстро. Те, кому суета и график не нравились, уходили почти сразу, остальные задерживались надолго.
Добравшись до метро, Валера сверился с планом и направился с проверкой на север. Нужно было заехать в три магазина, поболтать с товароведами, проверить выкладку. Сейчас его команда как раз возилась с макаронными изделиями. По пути он написал сообщение медсестре, напомнил про вечернюю процедуру. Ирина ответила не сразу, но встречу подтвердила.
Женщина ему нравилась, хотелось её поблагодарить, возможно, всерьёз поухаживать. Мужчина раздумывал, что лучше купить - цветы или конфеты. После пяти процедур ноющая боль в ноге почти исчезла, и Валерий был убеждён, что это заслуга Иры. Собственно, хромота не сильно мешала Валерию, он выучился элегантно ходить с тростью, обязывала приличная работа. Казалось, бытие потихоньку налаживается.
Последние годы жизнь его не баловала. Сначала авария, потом больница, затем окончательная ссора с женой. После развода он перебрался в комнату в коммунальной квартире, оставшуюся после отца. Как сумел привёл в порядок заброшенное жильё. Это было несложно, труднее было вписаться в ритм жизни огромной старой коммуналки.
Соседи за много лет привыкли, что дальняя дверь по правой стене длиннющего коридора всегда закрыта. Там в углу, напротив второго туалета все привычно складировали разнообразный хлам, словно и не существовало никакой комнаты. Валерию пришлось отвоёвывать буквально каждый метр жизненного пространства. Мимо его двери пролегала тропа на огромную коммунальную кухню. В девятикомнатной квартире проживало одиннадцать человек, включая двух малолетних детей, трёх стариков и четырёх собак.
Прибытие нового жильца взбудоражило всех. Хэмингуэй с боем вернул себе отцовский столик на кухне и причитающиеся конфорки газовой плиты. Он решительно вписался в график дежурств по квартире и расчистил подходы к своей двери. Барахло пришлось переместить на чёрную лестницу, выкидывать что-либо соседи запретили. Отношения наладить удалось не со всеми, но хлипкий нейтралитет теперь как-то соблюдался. Всё-таки дух общины вынуждал жильцов коммуналки соблюдать нехитрые правила общежития.
Непримиримо враждовала с ним только собачница, недобрая одинокая женщина, регулярно таскающая своих псов на прогулку. Недовольно ворчали на нового соседа склочные старики, живущие в комнате у входа. Казалось, они вообще не покидают общую кухню, постоянно стряпая там какую-то еду. Непонятно, где они брали столько продуктов, и как им удавалось всё это съедать. За пару лет Валерий ни разу не застал коммуналку пустой. Там всегда кто-то торчал на кухне, большая ванная была постоянно занята, скулили и тявкали запертые собаки, противно скрипела и громко хлопала старая дверь чёрного хода.
Размышляя о бытовых сложностях, мужчина приближался к последней точке маршрута, головному супермаркету спального района. Его окружали панельные монстры, которые давно состарились и обветшали, но не сдавались. Дома казались древними и уставшими, но по-своему уютными. Когда смотришь в чужие светящиеся окна, кажется, что там всё хорошо.
Здесь не было дворов-колодцев как в центре Питера, где обитал Хэмингуэй. Местные панельки были моложе старых доходных домов лет на сто, большие дворы, широкие улицы и тротуары, много простора. Но ощущалась какая-то обречённость. Балконы в ржавых потёках бережно хранили всякую ерунду, выпячивая на улицу какие-то тюки, велосипеды и останки мебели. Обшарпанные стены зданий украшали добротные цементные заплатки.
Масштабное строение сочного зелёного цвета выглядело чужеродным среди видавших виды сереньких пятиэтажек. Хорошо подсвеченная, без единого потёка и грязного пятна, зелень стен огромного магазина, манила людей. Удивительные всё-таки материалы создали люди, нипочём им ни солнце, ни дождь. Хэмингуэй представил, как 'Победа' раскинет над центральным входом транспарант с надписью про вечный праздник. Воздушные шарики, громкая весёлая музыка, эх.. Пожалуй, концептор попал пальцем в небо: обитатели микрорайона мимо шумихи не пройдут. И наверняка раскупят все соки, консервы и макароны.
Закончив дела в последнем супермаркете, Валерий прихватил на кассе яркую коробку конфет и направился к остановке троллейбуса. Цветочная лавка в магазине тоже работала, но мужчина не решился купить букет. Вдруг Ирина неправильно его поймёт или цветы не понравятся. Так получилось, что женщины в его жизни реагировали на цветы совершенно не так, как планировалось.
Бывшая жена возмущалась бесполезной тратой денег, требуя ответственности и серьёзности. Подруги благодарили, но явно оставались разочарованы подарком, а в конечном счёте и Валерием. Одна из дам так прямо и сказала ему, не то в шутку, не то всерьёз, что после 'такого букета' ожидает как минимум прогулки на яхте. Так что он исключил флористику из первичных комплиментов, оставив понятное и съедобное. Колбаса, конечно, на его взгляд ценнее конфет, но лучше в следующий раз. Конфеты в хозяйстве тоже пригодятся.
К дому Иры удалось добраться уже затемно. Валерий прибыл чуть раньше назначенного времени, решил, что дождётся женщину на улице. Присел на чудом выжившую лавочку у соседнего подъезда, подстелив пластиковый пакет на мокрые перекладины. Достал электронную сигарету, чертыхнулся, вспомнив, что так и не успел её зарядить. В этой части двора было темно, лишь через пару парадных из-под козырька подъезда натужно светила лампа. На детской площадке кто-то прогуливал мелкую собачонку, та визгливо лаяла и дёргала поводок. Откуда-то с верхних этажей донеслась громкая ругань, потом что-то разбилось и всё стихло.
Валерий вдруг подумал, что так и не знает, где сейчас его сын. Как и с кем тот живёт, чем вообще занимается. Бывшая не давала Хэмингуэю телефон, хотя утверждала, что связь с сыном поддерживает. Твердила, что мальчик уже взрослый и в ценных советах отца давно не нуждается. Сын покинул родительское гнездо давно, ещё до развода. Жили они тогда вчетвером вместе с тёщей в её неплохой, но крохотной двухкомнатной квартире. Валерий рассчитывал, что парню пригодится его комната в коммуналке, когда тот закончит школу и захочет жить отдельно. Но вышло иначе.
Тёща внезапно слегла дома с инсультом, жене пришлось за ней ухаживать. Зарабатывал тогда мужчина неплохо. Оставив безуспешные попытки реанимировать свой небольшой бизнес, он пошёл в дальнобойщики. Приходилось подолгу отсутствовать, но дома стало посвободнее и ругани поменьше. Жена оставила работу из-за больной матери, но до поры до времени семье на всё хватало. Ребёнок подрастал, ему нужно было учиться дальше, а жизнь не дешевела. Требовалось всё больше средств.
После школы сын устроился работать в какой-то салон связи, его даже продвинули по карьере. Потом влюбился и задумал жениться. От старой отцовской комнаты парень отказался и уехал к своей девушке в другой город, куда-то в Подмосковье. Как отец, Валерий его понимал. Дом превратился в хоспис с умирающей тёщей, характер у жены вконец испортился, и сын без оглядки сбежал в новую жизнь.
Следующие пинки судьбы долго ждать себя не заставили. Хэмингуэй попал в аварию, к счастью, на личном автомобиле. Он здорово переломал ногу, слава богу, никто больше не пострадал. Карьера дальнобойщика благополучно закончилась, и семья плотно села на мель. Нога заживала плохо, болела, мужчина стал сильно хромать. Винил во всём только себя, не справился и всех подвёл.
После неудачных попыток врачей сделать Валерия чуть более прямоходящим, он пополнил ряды хронических безработных. Затем тёща скончалась, а супруга, измотанная годами ухода за матерью, попросила мужа освободить её квартиру и жизнь. Жена на работу устроиться не захотела или не смогла, кормить супруга ей было не на что. Комната в коммуналке, наконец, дождалась нового хозяина.
Между тем двор оживал. Люди возвращались с работы, вели домой детей. Мимо прошагала шумная компания подростков с музыкой, которую исторгала басовитая колонка в форме серебряной бочки. Дверь парадной распахнулась, оттуда выскочила маленькая девочка с пучком воздушных шариков. Она весело промчалась по луже, забрызгав Валеру. Следом вышла мать, виновато пробормотав, что ребёнок не специально, они очень спешат на день рождения. Створка парадной гулко захлопнулась, ненадолго наступила тишина.
Из-за дома показалась знакомая фигурка - Ирину мужчина заметил издалека. Та осторожно шла по обледенелой дороге, стараясь не соскальзывать в колею. В правой руке женщина тащила объёмный рюкзак, другую отвела в сторону, удерживая равновесие. Получалось это у неё почти элегантно, напоминая упражнения канатоходца. Мужчина схватил трость, пластиковый пакет с конфетами и быстрым, насколько мог, шагом помчался навстречу.
- Ирочка, здравствуйте! - крикнул он. - Не спешите, сейчас вместе доползём, так надёжнее будет.
Фары въехавшей во двор машины разрезали темноту, освещая путь незадачливым пешеходам. Теперь по колее неспешно двигались два тесно прижатых друг к другу силуэта. Ира крепко держала мужчину под руку, пока тот проминал тростью хрупкий снег на обочине.
- Я задержалась, простите, - устало сказала женщина, доставая ключи у парадной двери, - сегодня после работы к двум пациентам на дом выходила.
Голос женщины звучал глухо, как у бесконечно замученного человека. Валере почудилось, что медсестра чуть не плачет. Он физически ощутил, как на него накатывает чувство тревоги и печали. Также тоскливо было на душе, когда он переезжал в свою комнату, загружая коробки с вещами в подкатившее такси. Потом нашлось название тому состоянию - так ощущается безысходность. Мужчина спохватился, забрал у Иры тяжёлый рюкзак, вероятно, набитый медикаментами и процедурными инструментами, и они вошли в подъезд.
Квартира встретила их острым запахом, который Валерий принял сначала за больничный. Потом понял, что резко пахнуло каким-то стиральным порошком. Этот едкий аромат ни с чем не спутать, он хорошо его узнавал везде после работы промоутером в отделе бытовой химии. Ирина включила в прихожей свет, достала тапочки. Гость поначалу решил, что хозяйка затеяла не то ремонт, не то переезд. Повсюду стояли коробки, упаковки с бытовой техникой, пластиковые мешки с вещами. Когда Валера приходил на укол в последний раз, здесь всё было вполне прилично. Однушка Иры всегда была аккуратной, чистенькой, туда ведь часто приходили пациенты.
Хэмингуэй помог женщине снять пальто, разделся сам, и они прошли на кухню. Тут тоже царил беспорядок: стол был уставлен разнокалиберными банками, коробками и пакетами. А на подоконнике, вжавшись в стекло, сидел пушистый серый кот с огромными глазами. Он затравленно осматривал непрошенных гостей, и его можно было понять. Только что он один хозяйничал на кухне, где стояла его персональная глубокая плошка с водой и миска для корма. Люди внезапно ворвались на его территорию, а отступать и прятаться ему было некуда.
- Ох, я совсем забыла про тебя, Базилио, - пробормотала женщина, - сейчас покормлю. Есть у тебя водичка?
- Ирина, простите, вы переезжаете куда-то? - спросил мужчина. - Давайте, я помогу разобрать вещи или, наоборот, сложить. Что нужно сделать?
- Нет, нет, ничего не нужно! Садитесь пожалуйста, сейчас приберу на столе, - Ирина начала затравленно озираться, словно только что разглядела, что творится на кухне. Потом засуетилась, разгребая место для гостя. - Не беспокойтесь, укол поставим в комнате, как обычно. Там всё в порядке.
Кот видимо возражал против уборки. Он поднялся на лапы, возмущённо затряс хвостом и, спрыгнув с подоконника на пол, резко умчался куда-то в прихожую. Мужчина присел на стул в углу, стараясь не мешать хозяйке. Та выглядела бледно, казалась подавленной и уставшей.
- Ира, умоляю, забудьте пока обо мне. Я подожду. Вы с работы, устали. Займитесь привычными делами, я никуда не спешу. Мне как раз нужно по работе ответить на сообщения, - Валерий, словно извиняясь, прижал руку к груди, демонстративно вытащил смартфон и уткнулся в экран.
Ира облегчённо выдохнула и умчалась в комнату. Мужчина нутром чувствовал, что женщине сейчас не до него, и он на загромождённой кухне не к месту. Но подумалось, что не стоит оставлять Ирину одну. Вдруг понадобится помощь.
Он огляделся вокруг. В целом квартира выглядела ухоженной, хотя ремонта не видела уже лет десять. Задев что-то металлическое ногой под столом, Валерий испуганно замер, прислушиваясь к грохоту металла. Глянул, не разгромил ли чего. Под столом расположились утюг, увлажнитель воздуха, стопка кастрюль. Ничего бьющегося, слава богу.
Удивляло обилие цветов. На полу, на подоконнике, на холодильнике и рядом с раковиной стояли разной формы и размера горшки с комнатными растениями. В большинстве своём цветник состоял из орхидей с яркими малиновыми, жёлтыми и белыми соцветиями. Казалось, в тесную кухню наспех десантировалась чья-то домашняя оранжерея. Наверное, к Ирине кто-то переезжал. Он явно не вовремя со своими процедурами.
Тем временем смартфон продолжал вибрировать, посылая огромное количество весточек. За последние пару часов, пока он ехал и ждал, мир попытался перевернуться. Пришлось срочно разруливать конфликт между покупателем и мерчендайзером где-то на другом конце города. Тележку они там не поделили.
Валера писал, отвечал, уговаривал, шутил, посылал картинки, принимал фото и видео, ругался, вопрошал, объяснял. В общем, как обычно, улаживал на расстоянии мелкие проблемы, неизбежно скопившиеся у подчинённых к концу рабочего дня.
Ребята конечно справлялись без него вполне сносно, но в незримом присутствии начальства нуждались. Пусть далеко и в смартфоне, пусть в конце рабочего дня, но именно старший определял, кто прав и виноват, и что делать дальше. Иерархия помогала, создавала иллюзию справедливости, людям это было привычно и понятно. Первая половина дня всегда была тихой, мерчи выбирались в магазины ближе к вечеру, когда концентрация покупателей достигала максимума.
Валерий завершил разбор полётов и напомнил подопечным про завтрашнее собрание. Надеялся, что завтра в офисе получит более внятную информацию по новой кампании. Команда знала, что это важно, случались такие летучки раз или два в месяц. Всегда собирались около восьми вечера в одном и том же просторном кафе, прямо напротив кассовой зоны огромного супермаркета. Кафе вечером пустовало, а пицца была вкусной. Хэмингуэй на мероприятии обычно раздавал честные премии. От пары сменщиков минимум один должен присутствовать, чтобы получить причитающееся.
Завершив активную переписку, мужчина поднял глаза. Он настолько погрузился в рабочие проблемы, что не заметил, как Ирина вернулась на кухню. Она орудовала у раковины, домывая посуду, попутно расставляя цветы по углам, заваривая чай. Невысокая стройная женщина казалась со спины юной девушкой. Светлая футболка, синие джинсы, длинные темные волосы убраны в объёмный хвост, который удерживала крупная заколка в форме черепашки. Но поникшие плечи и медленные движения выдавали сильную усталость хозяйки.
Повернувшись к гостю, Ира улыбнулась, поставила чашку с блюдцем, присела на стул у плиты.
- Сначала чай или укол?
- Давайте уколемся, - решительно вздохнул Валера, - раньше сядешь, как говорится..
- Сегодня у нас какой по счёту? - уточнила медсестра. - Проходите в комнату, всё готово.
Держался пациент неплохо, и, хотя руки сами собой сжимались в кулаки, внешне был спокоен, как скала. После пары неприятных минут с обнажением тела для укола, который мужчина даже не заметил, вернулись на кухню. Он вспомнил про конфеты, достал коробку, положил на стол.
- У вас, Ирочка, руки волшебные. Спасибо! Знаете, мы с вами будто в оранжерее сидим, - Валера указал на цветы. - Что-то стряслось?
Женщина молча смотрела на орхидеи, словно не слыша вопроса. Потом у неё задрожали губы - дело явно шло к слезам. Хэмингуэй придвинулся, накрыл руку медсестры своей, пытаясь как-то утешить. Та кивнула, тяжело вздохнула и начала рассказ. Сама Ира давно овдовела, дочь вышла замуж и до сих пор молодые жили в Питере. Виделась с детьми нечасто. Зять оказался сложным человеком, необщительным, но с дочкой женщина поддерживала тёплые отношения. Молодая пара успела обзавестись котом. Потом зять уехал работать за границу по выгодному контракту, а её девочка осталась доучиваться.
В эти выходные пришлось спешно заниматься переездом. Дочь Иры решила уехать к мужу. Женщинам пришлось поспешно вывозить вещи из квартиры, где жила молодая семья, чтобы сдать жилплощадь. Так брошенный хозяйкой кот, цветы и вещи оказались в квартире медсестры. Свою девочку в дальнюю дорогу она проводила буквально пару дней назад и, конечно, сильно переживала.
- Ира, вы обе умницы, сами справились с переездом. Не расстраивайтесь, так бывает. Дочка обязательно вернётся и всё наладится.
- Спасибо. Но я не знаю, когда она вернётся. Вернее, они вернутся.
- Всё образуется, - ободрял мужчина, хотя сам уверенности в своих словах не ощущал. Просто пытался успокоить расстроенную женщину, хорошо понимая, как страшно внезапно остаться одному.
Хэмингуэй последние годы не знал, где и как живёт его сын. Бывшая жена заявляла, что с парнем всё в порядке и тот иногда выходит на связь, но отцу контакты не давала. У супруги теперь была своя жизнь, общались они от силы пару раз в год, и на свои расспросы Валера получал неизменный ответ. Мол, захочет мальчик пообщаться с отцом, сам спросит. Раньше папаше надо было интересоваться жизнью сына, сейчас уже поздно.
Валерий в целом соглашался с бывшей женой, но как-то неудачно сложились обстоятельства его жизни. Вроде он ничего специально не портил. Ну не делал он в жизни ничего такого ужасного, за что полагается наказание! Не пил, не бил, работал. Конечно, заболела тёща, женился и уехал сын, потом авария, в которой тоже нет его вины. Вероятно, с его браком изначально было что-то не так. Вернее, с жилищным вопросом у него было всё плохо, ну что тут поделаешь.
Ирина всё-таки задействовала Валерия в качестве помощника. Прихожая была совершенно непроходима. Они перепаковали и уплотнили коробки, подняли их на шкаф, часть тюков разместили на балконе, цветы распределили по подоконникам и полкам.
На дом пациенты приходили редко, в основном Ира навещала больных. То детям знакомой требовалось уколы сделать, то зайти к подруге в соседний дом поставить капельницу. Успевала медсестра только после работы, поэтому освобождалась поздно. Договорились, что на очередной укол мужчина придёт в четверг, в среду Ирина дежурила. Хэмингуэй попрощался и, подхватив трость, поехал домой.
Проводив гостя, женщина вернулась в кухню. Налила чай и, присев у окна, стала перебирать в памяти нехитрые события дня. Накануне уснула поздно, пока не выплакала в подушку все свои слёзы. Утром поднялась рано, потом отработала на сестринском посту привычно тяжёлый день. После работы зашла на два адреса: один с капельницей, другой с перевязкой к непутёвому знакомому в соседнем квартале. И у парадной её встретил вечерний пациент. Вот и всё, что уместилось в целый день, в общем-то похожий на все остальные.
Валерий понравился женщине. Тактичный, услужливый, всё старался ей чем-то помочь. Конфеты принёс, за уколы вперёд всё оплатил. Положительный такой, но вот никак не воспринимала Ира его как ухажёра. Она вообще в последнее время ощущала себя скрученной пружиной. Днём была собрана, работа не позволяла раскисать. Поплакать и погоревать удавалось лишь ночью, наедине с собой. Отъезд дочери совершенно выбил её из колеи, хотя готовились к нему заранее. Дочь уверяла, что скоро приедет, а женщине казалось - её покидают навсегда. И ничего с этим давящим чувством утраты поделать она не могла.
Ира подсыпала сухого корма в миску кота. Гранулы звонко загремели, Базилио тут же появился в дверном проёме и метнулся к кормушке. Наклонившись, женщина равнодушно скользнула рукой по мягкой шёрстке кота и медленно побрела в комнату. Нужно было перебрать шкаф, сложить вещи. Огляделась, и в голову пришла мысль, что дочь словно наследство ей оставила. Бросила то, что ни ей самой, ни Ире уже, наверное, не понадобится.
Обыденное перекладывание тряпок немного успокоило. Ира вспомнила, что за суетой сборов не зашла в платную лабораторию. Там она сдавала анализы, собираясь проходить обследование. У себя на работе не рискнула, чтобы ничего не обсуждали, вдруг что пойдёт не так. В последнее время Ира сильно исхудала, её беспокоил желудок, хорошо, дочь уговорила заняться здоровьем. На неделе решила выкроить время и посетить врача, как все нормальные люди, а не круглосуточно занятые на работе медсёстры.
Источник