С кем бы я ни общался, с кем бы я что-то ни делал, меня не покидает одно и то же ощущение, что я - чужой, что я нахожусь вне всего этого,
что это - не моё, что ли, и поэтому чужое мне. Я что-то делаю со
всеми, что-то говорю, но мне это - не нужно, для меня является лишним то, что
мне нужно делать усилия над собой, чтобы что-то говорить и что-то делать вместе
со всеми. Тем не менее, меня больше всего угнетает не сам по себе факт, что я
даже не являюсь сторонним наблюдателем происходящего, но я и не хочу быть хотя
бы и сторонним наблюдателем. Я не хочу ничего видеть. Я хочу, чтобы ничего не
было. Я не хочу ни с кем ни общаться, ни иметь каких бы то ни было дел. Я к
этому объективно стремлюсь. Я стараюсь отгородиться от жизни. Так что не
это меня огорчает. Меня угнетает неизвестно откуда и по какой причине
охватывающее меня чувство, когда я наблюдаю совместно действующих людей, что я -
чужой среди них. Что что бы я среди них ни делал, что бы ни говорил, я остаюсь
чужим им. Я пытался бороться с этим чувством, потому
что считал, что всё дело заключается в нём, что это - просто факт моей психики,
некий надлом, что ли, в восприятии людей, которое достаточно просто изменить, и
тогда исчезнет и это ощущение, что я - чужой. И я шел по этому пути в моих
попытках изменить себя. И даже на этом пути самообмана на какое-то время мне
удавалось забыть об этом чувстве, что я - чужой. Пока один случай не раскрыл мне
глаза на то, что это моё ощущение вовсе не самообман, но что люди и воспринимают
меня как чужого и стараются избавить себя от общения со мной, вытесняя из своего
круга, но по своей интеллигентности ли, из порядочности ли не отправляют прямым
текстом подальше, но ожидают, когда я сам пойму, наконец, что я - чужой в
их компании, и сам не избавлю их от своего присутствия. То есть что ощущение,
что я - чужой - это не обман чувств, что я - объективно чужой.
В какой - то очередной момент моей забывчивости, когда я полагал, что вокруг меня друзья-товарищи, в какой-то такой момент мы всей
нашей компанией отправились в Штаты "на недельку" по приглашению родных
одного из членов нашей компании, так что нам "не о чем было
беспокоиться насчёт стола и ночлега". Тогда мне казалось, что я целиком слился с
компанией.
Так мы очутились в большом вместительном доме, в котором нам были отведены две комнаты.
В этом же доме находилось и производство, и я всё пытался проникнуть в то, что
же это за производство, но любые мои попытки узнать, что же оно собой
представляет, неизменно заканчивались тем, что меня заворачивали. После одной из
таких попыток я возвращаюсь и вижу, что ребята уже одеты, что и Ася в своей
красивой плисовой юбке, белой кофточке, с узкой талией, совершенно
обворожительная, и все парни уже почти готовы. Я пошутил даже: "Что, без меня
хотели уйти?" Никто мне не ответил, но у меня даже в мыслях не было, что своими
словами я попал в точку. Я пошел в свою комнату, но когда, собравшись,
возвратился, никого уже не было. Я остановился, как столб. Что-то в это
мгновение со мной произошло. Совершенно по инерции я вышел из дома, и так же по
инерции прошел метров пятьдесят, и несколько очнулся, лишь столкнувшись с
группой развязных, громко разговаривающих парней. К моему изумлению, они
говорили на русском. "И здесь русские"- механически подумал я и шел сквозь
группу парней. Кто-то из них неожиданно махнул перед моим лицом кулаком. Я
близко увидел его лицо, и подумал: он - русский, но лицо у него - не
русское,
американское. Не среагировав, я прошел сквозь группу и шел дальше.
Умолкнувший было громкий разговор через минуту возобновился. Я механически
подумал, что до его возобновления они стояли, раскрыв рты, и с недоумением
смотрели мне вслед. И тут же забыли обо мне и возвратились к своему разговору.
Я шел по городу, рассматривал здания и не видел их. И так продолжалось до тех
пор, пока что-то во мне не щелкнуло. И тогда я развернулся и бросился назад.
Возвратившись, быстро побросал свои вещи в сумку, сказал хозяевам, что срочно
должен возвратиться, и вот уже постоянный, мерный самолета и полная
неподвижность кресла создают впечатление, что мы не летим, а стоим на земле.
Заглянул в иллюминатор. Но там то же самое: что внизу, что вверху одна и
та же серость, ничего не разберешь.
И неожиданно мне пришла мысль: а что, если и все люди, в большей или меньшей мере, но такие же, как я?. Что, если и они в той или иной степени переживают свою отчужденность от других людей?
И разница только в том, что одни это осознают, а другие - нет, и поэтому не знают об этом.
Что, если все люди - чужие друг другу. И сбиваются в группы для того, чтобы забыть о своём изначальном одиночестве и неприкаянности в этом мире множества неприкаянных душ, одиноких при всей их тесноте рядом друг с другом.
Люди сбиваются в толпу, чтобы забыться, чтобы забыть о себе и раствориться в толпе,
этом общем духе жизни.
Но вот что явилось следствием этой мысли: зная, что и все люди чужие друг другу, что они - такие же, как и я, я перестал ощущать себя чужим среди них.