|
|
||
Что такое кризис? - это точка истины, граница, высший пик, от которого начинается быстрое выздоровление или быстрая смерть чего бы то ни было. Кризис - это название для объективно наблюдаемого явления, которое, однако, наряду со своими внешними проявлениями имеет еще и свою внутреннюю жизнь. Помните описание кризиса у Льва Толстого:
"Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним за два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым".
Сон князя Андрея:
"Понемногу, незаметно все эти
лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он
встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он
успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он
знает, что не успеет запереть дверь, но все-таки болезненно напрягает все свои
силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за
дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно-неловко подползает к
двери, это что-то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее.
Что-то не человеческое - смерть - ломится в дверь, и надо удержать ее. Он
ухватывается за дверь, напрягает последние усилия - запереть уже нельзя - хоть
удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь
отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
"Да, это была смерть. Я умер - я проснулся. Да, смерть - пробуждение!" - вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на неё странным взглядом.
Это-то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна - пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения,
Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно-медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто".
В качестве такой кризисной точки для меня был эпизод,
который я назову словом "Ресторан".
Как-то я начал
свой рассказ с галопа, между тем, нужно перед читателем, ежели такой объявится, объясниться.
Как-то собрались мы компанией за "чашкой чая", и Нелли Михайловна Шукель заметила: "Прошлый раз Валерик обещал нас попотчевать второй, как он это называет, историйкой. А обещания нужно выполнять."
Хотел было я поотнекиваться, пококетничать, но, упав в черные бездонные озера глаз Нелли Михайловны, оставил моё кокетство до следующего раза.
И вот эта историйка.
Эпизод этот случился тогда, когда отношения
с Еленой приняли какой-то лёгкий и приятный характер, и я думал, что стремлюсь
быть с ней, и что мы почти вместе. И вот на пике этих приятных, вполне дружеских отношений я заказал
столик в ресторане и мы в ресторане "сильно посидели", но всё это не
выходило за пределы отношений дружественности, в которой не было того,
что называется желанием друг друга. Мы не танцевали, и я сейчас думаю, что она
стыдилась меня: я был на тринадцать лет старше её, а ей было, когда мы только
познакомились, 17. То, что происходило между
нами, была вещь многовекторная, и одним из существенных векторов было моё
отношение к ней, перед которым она не могла устоять. И это моё отношение к
ней её подкупало.
И вот после того, как мы приятно посидели в ресторане и при
этом бессознательно меня, как и обычно, не покидало неприятное ощущение неполноты наших
отношений, в первом часу ночи мы вышли в сквер, и неожиданно для меня Елена
сказала: "Давай поцелуемся". Эти слова её были скорее неприятны, чем
приятны, и иначе понять их, чем как то, что сработал удовлетворенный женский
рефлекс на потраченные на женщину мужчиной деньги, рефлекс,
который гласит: я буду принадлежать тому, кто больше за меня больше заплатит," при моём
идеалистическом
отношении к ней не мог мне понравиться: ей потребовался вечер, проведенный в
дорогом ресторане для того, чтобы она снизошла до поцелуя со мной.
И я набросился на неё "аки дикий зверь", но это была только внешняя сторона, в реальности же был не дикий зверь, а имитация дикого зверя.
И, пожалуй, в этом присутствовали скрытые месть и ненависть за неполноту
отношений. Я
её целовал, и сорвал лифчик, и снимал трусы, а она барахталась и водружала трусы на
место, и говорила, что еще будет другое время. И вот тут я словно оглянулся
назад, в прошлое, которое сидело внутри меня, и внутреннее и злобное знание жестко за всё прошлое сказало мне, что ничего не будет, что я этого не
допущу.
И точно также, как мне не понравились её плоские, не наполненные кровью груди,
точно также не было эрекции и у меня, так что если бы вдруг так случилось, что
она сказала : "я вся твоя", сделать её "своей" мне было бы нечем.
Всё
было ложь. И её "давай поцелуемся" означало только удовлетворенный желудок
самки, и ничего более. Помните черную вдову, которая во время сношения пожирает
своего партнёра, а "он от этого даже балдеет от сладострастия", по остроумному
выражению одного товарища. Другими словами, сношение порождает у самки аппетит,
направленный на пожирание самца. Но, оказывается, верно и обратное: набейте
желудок самки питательными веществами, и у самки инстинктивно раздвинутся ноги.
Однако ничто не происходит мгновенно, всё для своей реализации требует времени,
и Елена сделала только первый шаг. И если там, где сделан только первый шаг, ты
захочешь всего, в результате не получишь ничего. Что и случилось. Елене
надоело от меня отбиваться, и она сказала: "Для этого у меня есть муж". И
я снова превратился в того, кем и был всегда по отношению к ней - в Фантоцци. И я
снова, что называется, почувствовал, как мне указали на моё истинное, своё место.
Я никак не мог понять, когда всё началось, когда я "запал" на неё. Однако с этой ресторанной точкой соотносится другая точка. Всё складывалось так,
что на горизонте нарисовался мираж картины нарисовалась женитьбы на ней. И на этом фоне я начал с поцелуев её пальчиков, перешел на руку, и с руки -
на губы. И услышал её жесткий отчуждающий голос: "Ну, ну!"- в том самом смысле, в котором
говорят лошади, когда она начинает нести не в ту сторону. А так как я - Фантоцци, то её "ну, ну" было приравнено к удару кнута и команде: "Не сметь, табу!" Другими словами, это тебе запрещено. И с тех самых пор у меня не появлялось даже импульса её поцеловать,
не говоря уже об остальном.
Так что в наших отношениях вполне, наверное, можно выделить три фазы: до "Ну, ну", между "ну, ну" и "Давай поцелуемся" и после "Давай поцелуемся"
Во всём этот интерес может представлять вхождение в процесс, нахождение в процессе и выход из процесса.
С чего всё началось. Как обычно, когда у тебя по отношению к другому человеку нет никакой программы, но зато у другого человека такая программа по отношению к тебе возникает, а ты об этом ничего не знаешь и не задумываешься об этом, то однажды ты обнаруживаешь себя уже в других обстоятельствах и в другой роли, и ты оказался в
новом положении в результате воздействия на тебя движущих сил, которые находятся вне тебя.
Первоначально события развивались настолько же стремительно, насколько позже они оказались законсервированными.
Как-то в весеннюю сессию я читал лекцию юристам - заочникам. После лекции отвечал на вопросы. Среди задающих вопросы была ярко одетая девушка. "Экая пестрая, -подумал я.- Похожа на цыганку". Как впоследствии оказалось, она была не цыганка, а еврейка. Что дальше происходило, убей меня, не помню,
и я даже не могу сказать: "Когда я очнулся, то оказалось, что ...", потому что если я и был погружен в сон, то этот сон оказался длиною в десять лет. Поэтому и станем относиться ко всему дальнейшему как ко сну наяву.
События во сне развивались сл.о. Вот она мне рассказывает о том, что мать хочет выдать её замуж за доцента из консерватории.
Его дома принимают уже как члена семьи. Он приходит к ним, садится за пианино и
играет, и делает всякие важно-влюбленные позы. А недавно подарил ей дорогущую шубу. И у
неё такое ощущение, что её, как в старое время, хотят выдать замуж за деньги.
(Я, может быть, иногда стану в скобках делать примечания. И примечание первое и важнейшее будет заключаться в том, что человек внутри процесса не способен воспринимать его со стороны. Эта мысль отвечает на вопрос, почему же стало возможно всё то, что произошло.
Одно дело, когда мы находимся внутри процесса, то есть когда регулировка нашего поведения является чувственно-эмоциональной. И совсем иное дело, когда мы смотрим на происходящее со стороны. Словом, желательно, хотя бы время от времени, включать свои мозги, а не плыть по течению, не быть
равнодействующей игры внешних и внутренних рефлектрных сил.
Вот девушка рассказывает о то,
что рассказывает. А это - характеристика семьи и устремлений семьи. И так как яблоко от яблони недалеко падает, то самому по себе
протесту девушки верить особенно не стоит, потому что она внутри себя
такая же, как и её родители. Ей, другой, попросту не откуда взяться, неоткуда
взяться другим рефлексам, и это независимо от того, возмущается она
рефлекторными точками родителей или нет: когда она войдет в свой ум, она станет
такой же, как они, и то, против чего она выступала сознательно, окажется, тем не
менее, содержанием её бессознательного, которое и будет определять критерии её
поведения. Все её мысли против брака с доцентом заключались
в том, что она по отношению к нему чувствовала себя продаваемой, и это ей
справедливо не нравилось.)
Кроме того, за ней ухаживает недавний одноклассник, но его семья очень бедная, мать его одна воспитывала.
Сейчас он - курсант военного училища, очень любит её, встречает и провожает,
задаривает цветами. В её рассказе чувствовалось пренебрежение к курсанту, связанное с незначительностью его семейного положения.
(Обращать внимание нужно на то, что говорит человек. Не следует думать, что если человек рассуждает каким-то образом по отношению к кому-то другому, что он не применит эту же самую схему
поведения по отношению к вам самим. Другими словами, все те вещи, которые
человек говорит о чем-то, эти вещи определяются существующими у него
инстинктивно-рефлекторными схемами, которые на уровне вербализаций выглядят как всеобщие положения, которые "являются его убеждениями", но которые на деле представляют собой приложение его инстинктов к существующим ситуациям.
Все его вербализации к объективной реальности не имеют отношения и
представляют собой не более, как видимость, скрывающая под собой
рационализирующий себя инстинкт.
Елена оказалась в положении гоголевской Агафьи Тихоновны: с одной
Мы видим противоположность, которая заключается в том, что, с одной стороны,
положение доцента устраивало её и её родителей, но не устраивал его возраст, с
другой стороны, одноклассник устраивал её как "женщину", но не устраивало его
положение. Вот если бы к положению доцента да присоединить молодость
одноклассника, то как раз получилось бы то, что следует. Как можно найти выход
из создавшегося положения? Найти что-то среднее, найти человека, который, с
одной стороны, был бы не слишком старым, и с другой стороны, чтобы, может быть,
и не обладает сегодня положением доцента, но в перспективе наверняка
станет им. И то, что я внезапно оказался в роли этого среднего термина, когда о
человеке не скажешь, что стар, хотя уже и не мальчишка, и, с другой стороны,
явно перспективный товарищ. Так что можно считать, что крайности, т.о., сходятся
в конечном счете в одном человеке, и проблема хорошего замужества, т.о.,
решается положительно.
Добавлю еще одно немаловажное замечание, касающееся критериев истины. Вы помните Васисуалия Лоханкина, который, в то время, как его пороли, рассуждал: "Может быть, в этом и заключается сермяжная истина." Другими словами, зачастую мы оказываемся дезориентированы относительно критериев истины. Принцип объективизма, против которого жестко выступал Ленин, заключается в том, что относительно событий мы можем становиться на различные точки зрения, и в зависимости от того, на какую точку зрения мы становимся, мы получаем истину той точки зрения, на которую встали, но при этом та точка зрения, на которой мы пребывали перед этим и которая точно также выступала для нас в качестве истины, превратилась для нас в ложь. И т.о. в результате возникает дезориентация сознания, для которого всё
оказывается истиной и тем самым всё оказывается ложью. То есть
истина и ложь оказываются тождественными друг другу и в этом тождестве друг
друга взаимно уничтожают, и оказывается, что в действительности не существует ни
истины, ни лжи. И ведь всё это - совершенно объективно. И когда объективные положения оказываются то истинными, то ложными, сознание оказывается дезориентированным и возникает гипнабельность,
то есть внушаемость человека.
Но человек - живая система, которая весьма далека об принципа объективности в том смысле, что основной её функцией является
её самореализация со стороны максимума, и выживание со стороны минимума функции, и эта функция является определяющей, и она не имеет никакого отношения к рассуждениям человека о справедливости или несправедливости, если эти рассуждения являются
определяющими поведение.
Это означает, что в слове самом по себе нет правды. И если вы существуете среди
слов, которые выдают себя за истинные или ложные, можете не обращать на слова
внимания, потому что критерий истины и лжи находится не вне нас, а в нас самих,
в нашем инстинкте, который не принадлежит сознанию, но - реальному нашему бытию.
И мы должны обратиться к проявлениями инстинкта, того, что он нам говорит. Наш
инстинкт всегда с нами, и им определяется наше общее состояние
относительно связанных с нами событий. И относительно этих событий наше
состояние является удовлетворительным или не удовлетворительным, и если оно не
удовлетворительно, мы стремимся избавиться от него. При этом, разумеется, мы
можем оправдывать существующее положение вещей и сокращать себя. Это, однако,
ничего не меняет в положении вещей, однако скрывает суть дела, и именно потому,
что в этом случае противоположные стороны уравновешивают друг друга. У
А.С.Пушкина есть заметка: "Стерн говорит, что живейшее из наших наслаждений
кончится содроганием почти болезненным. Несносный наблюдатель! знал бы про себя;
многие того не заметили б." Это как раз о том, о чем идет речь. Последнее
содрогание инстинкта показывает действительную правду относительно того, что с
нами происходило, как бы мы ни пытались приукрасить и придать цену болоту
удовольствия, в котором барахтались и от которого были не в состоянии
отказаться.
Случилось это уже гораздо позже, после того, как я поставил последнюю
точку, не ответив на два её письма. Через сколько-то лет раздался
телефонный звонок, и я в трубке услышал её голос, и меня накрыла мгновенная
сильнейшая волна страха перед тем, что весь прошлый ужас зависимости возвратится снова. И я
увидел, что страшно испугался, то есть сам осознал свой испуг. И я выбрал
самый неприятный из голосов, который у меня был. "Кто это?"- Я назвал себя. Она
не поверила. "А кто звонит?"-"Елена"-сказал я. Она поняла, что, несмотря на
неизвестный ей голос, это всё-таки я, и привычно защебетала тем самым голосом,
который когда-то так очаровывал меня, но теперь в этом голосе уже проскакивали сухие
металлические нотки прожитых лет. А у меня, между тем, в подкорке, пока она
говорила, шла мысль: ей, как всегда, что-то понадобилось от меня. И пока
она щебетала, выпытывая, что я и как, у меня вырвалось совершенно не к месту
защищающееся-истерическое непроизвльное: "Ты опасная женщина." "Послушай,
зайди в аспирантуру, узнай условия приема в аспирантуру" -наконец, в
подтверждение моих мыслей, перешла она к делу.- Забронируй мне
гостиницу..." и т.д. На всё я отвечал отказом. - Ты можешь связаться
с Любашцем...- и тут же осеклась. "Я рада была тебя услышать"- "Сомневаюсь"-
сказал я. "Что?-не поняла она. - Ах, это ты о себе. Но я рада" Нужно отдать должное -
она до конца разыграла свою роль, разве что с Любашцем слегка прокололась. Я
опустил трубку, и почувствовал, что волосы у меня стоят дыбом. Вот страху-то
нагнала. Испытанный мной ужас и явился ответом о правде наших отношений. )
События приобрели стремительный характер. Для меня Елена была никем, просто студенткой, которая делилась со мной своими проблемами.
И не более того. И вот возвращаюсь после лекции и встречаю Елену с родителями. Я
поздоровался и пошел своей дорогой. На следующий день Елена сообщает мне, что
они специально шли на встречу со мной - знакомиться. И из её слов можно
было сделать вывод, что моё поведение повергло её родителей в шок. Не знаю, что
им наговорила и как расписала наши отношения Елена, и что она сама
для себя насочиняла, но следует сказать пару слов и о моём собственном
характере. Внучка матери говорила: "Я люблю разговаривать с бабушкой. Когда я
разговариваю с ней, у меня такое ощущение, что она не здесь, а где-то очень
высоко, на небесах витает". Похоже, я уродился в мать, потому что я никогда не жил
"здесь и сейчас", а совсем в другом мире, "далеком от всего земного".
(Я сейчас натолкнулся на мысль, которая меня поразила: вот я пишу этот рассказ,
или какой-то другой, и их характеризует определенный язык. И тут я обнаруживаю,
что то, о чем я пишу в рассказах, тем же самым языком были написаны и мои письма
к Елене. То есть сейчас я делаю то же самое, что делал тогда, и, надо понять, и
тогда, и сейчас удовлетворяю одну и ту же потребность. Однако для того, чтобы я
мог писать Елене подобного рода вещи, а Елена к тому же еще их и читала,
необходимо было, чтобы они выполняли какую-то функцию. А функция эта могла быть
одна: вся моя писанина должна была прилагаться к разрешению тех практических
проблем, в которых оказывалась Елена. )
Я говорю
это для того, чтобы стала понятна моя реакция на происходящее, в общем, имеющее
некоторое отношение ко мне. А реакция это была реакция наблюдения, что-то в роде
того, что ты читаешь какой-то рассказ, или роман, или, даже, может быть,
смотришь фильм или спектакль, в котором присутствуешь также и ты, однако при
этом ты не является действующим, активным персонажем. Ты персонаж
пассивный. И ты всего лишь наблюдаешь за течением событий, и не более того.
Однако события, независимо от тебя и незаметно для
тебя втягивают тебя в себя и ты незаметно становишься их участником.
Мне кажется, что Елена в начале наших отношений оказалась предана идее,
которую она сочинила по моему поводу. "Из всех преподавателей у тебя самый интеллектуальный
вид"-
как-то заметила она. И, похоже, на этой почве её отношения ко мне между нами установилась интимная духовная,
но и не более того, связь. Да ведь никакой другой связи и не может быть с человеком, который витает в облаках.
И вот
Елена говорит, что её мать хочет встретиться со мной. И такая встреча состоялась, и умудренная опытом жизненной борьбы мама
Елены меня раскусила с первого раза, сразу определив, что "это - не тот человек, который способен составить материальное счастье дочери". Елене же сказала: "Чересчур он мудрый".
Словом, в качестве жениха я был решительно и бесповоротно отвергнут. Стоит
заметить, что Елена, со своей стороны, имела свою собственную голову расчетливую
голову. А расчетливая женская голова известно какая. Это такая голова, которая
не отвергает ничего из того, чем можно воспользоваться. Что и проявилось
буквально на следующий день: встречаю Елену с матерью в городе. Елена
остановилась, а мать прошла вперед. "Делает вид, что тебя не узнала,- засмеялась
Елена. Она засмеялась, а я про себя отметил вывод её матери относительно меня, и
также бесповоротно, как она, сделал точно такой же вывод относительно неё.
Мы встречались с Еленой, и у меня возникло далее не рационализируемое мной
чувство, что слишком она мелкая, потому что говорить она могла только о
конкретике, о текущих чувственно-практических делах.
Никаких собственно любовных, чувственных порывов у меня к ней не
было, как и у неё ко мне, и поэтому оказывалось, что и делать мне с ней, а
ей со мной нечего, и говорили мы на существенно разных языках, и я не был в
состоянии поддержать её интересы и, соответственно, она мои, и неизбежно должна
была от этих встреч наступить скука с обеих сторон, и она, конечно, наступила.
Соответственно, встречи становились всё более редкими и теряющими смысл. При
этом исходная установка как будто осталась, но она зафиксировалась
непосредственно после
точки того самого момента, когда мать Елены установила мою
"мудрость".
(Если бы я не находился в потоке сознания, а был способен взглянуть на происходящее со стороны и дал себе труд порассуждать о том, что происходит, не так уж сложно было бы придти к выводу относительно того, что Елена реализует свою собственную корысть, которая заключается в том, что следует сохранять всё то, что можно
использовать в качестве средства. И
тогда моё место и мою роль в её жизни я мог бы определить и знал бы, что
происходит, уже не на уровне чувства, то есть бессознательного, а на уровне мышления, а мышление
освобождает нас от чувств, которыми, как физическим законом, определяются
независящие от нас программы нашего поведения.
Движение жизни заключается в том, что ею перед человеком ставятся задачи, и человек их так или иначе решает. Или на другом языке: если перед человеком возникает противоречие, то он не может его выдерживать длительное время, и так или иначе его решает.
Наличие противоречия заставляет нас действовать. Противоречие - это то
напряжение, которое человек стремится сбросить, но которое удерживается в
человеке в случаях, когда человек не находит способов это сделать. В конечном
счете человек разрешает противоречие положительным или отрицательным образом.
Противоречие заключает в себе желание, которое человек стремится удовлетворить.
И если человеку удается удовлетворить желание, то тем самым противоречие
разрешается положительным образом. Если же желание удовлетворить оказывается
невозможно, то для человека остается одно - разрушить контекст, которым
обусловливается желание. И тогда противоречие разрешается им отрицательным образом.
Мы убеждены, что существуем в объективной чувственной реальности. И это действительно так, от этого факта не уйдешь. Однако чувственная реальность - это собственно жизнь человека в этом мире. Но если мозги человека вытеснены из чувственной реальности, то непосредственно данной ему действительностью его жизни является его идеальная реальность, которая имеет непосредственно дело не с объективной реальностью, а с её отражением.
Особенность мышления заключается в том, что мышление имеет дело не с объектами реальности, а с их отражением, с
их образами. Отношение мышления
в качестве набора способов деятельности и образов в качестве объектов
деятельности состоит в том, что образы реальности так или иначе оцениваются с точки зрения категорий истины или лжи и, в зависимости от оценок образов, возникает к ним отношение как к тому, что должно либо что не должно
существовать, то есть возникает их субъективное принятие либо отрицание. И в
зависимости от категорий истины образов к ним применяются идеальные схемы
действия и т.о. создается программа, которая накладывается на реальность и
выполняется в ней.
Как в данном случае выглядит проблема со стороны психофизиологии. Речь идет об отношении между полушариями
как представителями чувственной и духовной жизни. Если мы обратимся к вопросу
именно об отношении полушарий и о законе, согласно которому полушария
стремятся к приведению в соответствие их содержаний друг другу, то нетрудно
видеть, что соответствие содержаний полушария не может быть ни чем иным, как
"средним термином", в котором устанавливается связь между двумя реальностями -
чувственной (эмоциональной) и идеальной (вербальной). Но отсюда следует, что
"крайним терминам" будут соответствовать отношения каждого из полушарий с
характерной для них реальностью. То есть каждое из полушарий, помимо того, что
обладает сношениями с противоположным ему, в то же время каждое из них характеризуется как
наборами приборов для отражения соответствующей им реальности, так и наборов
действий в отношении каждой из форм реальности, что соответствует "крайним
терминам умозаключения, понимаемого со стороны его онтологии. Это означает, что,
формально говоря, каждое из полушарий в самом себе может рассматриваться в
качестве самодостаточной структуры, самодостаточного организма, обладающего
как своими способами восприятия, так и способами действия. Чувственное полушарие
имеет дело с чувственной реальностью, и его регулировки относительно неё
представляют собой бессознательные, инстинктивно рефлекторные схемы (первая
сигнальная система по Павлову). Логическое
полушарие, в качестве полушария принципиально вербального, ориентировано на
восприятие и действия среди вербальных объектов, которыми представляется вторая
- вербальная реальность человека (вторая сигнальная система, по Павлову). Так как человек соотносится с реальностью не
только в качестве индивидуального, но также и принципиально общественного
существа, и соотносится с природой, как правило, не непосредственно, а
опосредованно, через социальные механизмы, в которые он оказывается включен в
качестве одного из элементов из звеньев, то и оказывается, что ведущим
у него является логическое полушарие. Отсюда следует, что для того, чтобы
в человеке противоположные содержания, относящиеся, с одной стороны, к
природному бытию человека и с другой стороны - к его социальному бытию,
необходимо, чтобы эти две стороны соответствовали друг другу. А что означает
термин соответствия противоположных сторон друг другу? То, что
высказывания вербального, логического полушария истинны в той мере, в какой они адекватно
выражают отношения, характеризующие чувственную реальность человека, что
выражается в том, что высказывания, уже по своей природе представляющие собой
программы, при приложении их к чувственной реальности приводят к успеху. Как и
обратно, чувственная деятельность должна соответствовать существующим логическим
положениям, разумеется, если они выработаны. И здесь снова нельзя приравнивать
друг другу два противоположных отношения друг к другу - переход о чувственности
к рационализации чувственности и обратно: там, где нет первого, там не может
быть второго.
Отсюда получаем две
противоположные фазы. Одной фазой формируются логические положения в качестве
отражения чувственно-практической деятельности человека в природной среде.
Вторая фаза соответствует противоположному процессу - применению созданных
вербальных схем к природной реальности. Первая фаза сама по себе не знает иного
закона, кроме закона своей собственной чувственности, но её результатом является
закон, выраженный вербально. Вторая фаза представляет собой
применение вербальных схем относительно реальности.
Естественным является вопрос о способе достижения между противоположностями соответствия. И вот здесь можно говорить о
проявлении действия диалектического закона перехода количества в качество. Именно, мы можем допустить, что каждая из сторон противоположности поверяет другую. То есть содержит в себе критерии истины, которые применяются непосредственно к реальности, чувственно- либо вербальнопрактической в зависимости от того, какая из сторон противоположности является положенной и какая снятой, так как собственно действие, неважно, является оно чувственным или вербальным, то есть принадлежит оно правому или левому полушарию, является бессознательным, то есть вне чувственным, то есть вытесненным, как и, напротив, положенная сторона противоположности являет себя в форме сознания, то есть того, что принадлежит обратной, а не прямой связи СОС (системы с обратной связью), а именно такую систему образуют полушария, и диалектика полушарий характеризуется необходимой сменой их отношений положенной и снятой
сторон, где положенная сторона принадлежит обратной связи, которая фиксирует и обрабатывает результаты действия, тогда как снятая
сторона осуществляет собственно действия.
Вопрос о способе смены ведущей стороны противоположности решается на основе диалектического закона противоречия, включающего в себя в качестве частного случая формальнологический закон противоречия, который принципиально является качественным законом, характеризующимся принципом "да-нет", дополняется количественной характеристикой, которая выражается, с одной стороны, уровнем напряжения, которое
испытывает одна (или обе) стороны противоположности, и уровнем расслабления (потоком, током разряда), которым характеризуется другая
(или обе, но в противоположном, естественно, отношении) сторона противоположности. Противоречие выражается в том, что ток разряда напряжения, которым характеризуется одна сторона противоположности, вызывает рост напряжения в другой стороне противоположности. Ток разряда сопровождается падением напряжения в положенной стороне противоположности и ростом
в противоположной. Так как этот процесс протекает во времени, и всякий процесс характеризуется инерционностью, то возникает ситуация, при которой ток разряда приводит в конечном счете к тому, что напряжение на снятой стороне противоположности начинает (возможно, значительно) превышать напряжение на положенной стороне противоположности. Отношение между сторонами противоположности представляют собой двойную систему с обратной связью. Чувствительными элементами осуществляется замер разности потенциалов между сторонами противоположности, то есть разности напряжений, которыми характеризуются стороны противоположности и тогда, когда знак разности напряжений изменяется на противоположный, с учетом чувствительности приборов, измеряющих соотношение
потенциалов сторон противоположностей, с одной стороны, и скоростью изменения разности и временем реакции на это изменение, с другой, чем определяется величина гистерезиса, связанная с запаздыванием реакции,
осуществляется переключение в отношении сторон противоположности, тем самым
положенная сторона противоположности становится снятой, и снятая - положенной.
Качественно-количественная характеристика в этом отношении заключается в
величине рассогласования, обусловленного несоответствием между качественной и
количественной сторонами процесса, так как общее правило соответствия состоит в
том, что напряжение положенной стороны должно быть выше напряжения стороны
снятой. Когда же возникает ситуация, при которой потенциал положенной стороны
становится ниже снятой, то мы получаем противоречие между качественной и
количественной сторонами процесса. И тогда общим законом отношений между
сторонами противоположностей является величина рассогласования, то есть
несоответствия между качеством и количеством, при котором происходит
качественный скачок - качественное изменение состояния системы, то есть смена
положенной и снятой сторон противоположности.
Наконец, здесь же действует и диалектический закон отрицания отрицания, включающий в себя закон двойного отрицания онтологизированной формальной логики. Закон двойного отрицания онтологизированной формальной логики, то есть логики, которая применяется не (только) к высказываниям, но и к природе,
характеризует систему со стороны её доминирующей стороны противоположности.
Формальнологический закон двойного отрицания утверждает круг. Он говорит, что
отрицание отрицания качества даёт исходное качество. Диалектический аспект этого
закона добавляет количественные характеристики, которыми круг формальной логики
превращается в спираль логики диалектического мышления. Итак, закон
отрицания отрицания утверждает, что в системе доминирует одна из сторон
противоположности. Отсюда получаем, что чем более чувствительной и реактивной
является система относительно разности потенциалов, тем более чутко она
реагирует на изменения знаков потенциалов сторон противоположности и тем менее в
ней выявлена ведущая, доминирующая сторона противоположности. И, напротив, чем
грубее приборы, отражающие разность потенциалов, и чем менее реактивной
является система, тем более ригидной является ведущая сторона противоположности,
которая в этом случае определяется в качестве доминирующей.
Каким образом стороны противоположности приводятся в соответствие друг с другом. Из двух сторон противоположности всегда одна сторона является действующей, другая сторона воспринимает действие и тем самым является отражением действия. То либо другое, третьего не дано, поскольку если действие и противодействие равны друг другу, но мы не имеем никаких изменений и "тело будет продолжать равномерное прямолинейное движение". Активное действие проявляет себя в ускорении, то есть в отклонении от равномерного движения в форме изменения скорости либо направления движения. Итак, с этой точки зрения мы имеем
дело со стороной действия и со стороной восприятия.
Допустим, у человека положена чувственно практическая сторона. Каким образом она будет отражена на стороне вербальной? Сторона вербальная является в этом случае стороной средства. Она является отрицанием исходной, чувственно-практической стороны, поскольку принадлежит не чувственному, но вербальному, или идеальному миру, миру мышления. Согласно закону двойного отрицания второе отрицание должно дать исходное положение. Это значит, что первое отрицание должно соответствовать исходному пункту движения,
результатом которого является формирование отражения чувственной объективной
реальности в виде её образов, которые и становятся объектами мышления. Что представляет собой вообще сфера мышления? Или иначе: каким образом сфера мышления связывается с чувственно-практической сферой? По одному из выражений, наука заключается в том, что
ею в реальности выделяются какие-то её элементы и им даются имена,
вследствие чего между образом реальности и его именем устанавливается связь.
Однако сам по себе образ есть то, что находится в голове и не может быть
наглядно представлен; эту функцию выполняет соотносимое с ним имя, которое может
быть воспроизведено в качестве объекта произвольным образом и поэтому вещью,
которая способна передавать информацию. Установление же соответствия между
образом и именем может задаваться непосредственно путем прямого указания на
прообраз образа, либо посредством определения путем указания множества признаков,
которыми обладает объект и по которым он может быть выделен из реальности.
Однако в результате введения определений происходит качественный скачок от
непосредственно-чувственного отражения действительности к опосредованному
понятийному, так как как только мы отрываемся от целостного образа объекта и
переходим к множеству признаков, его определяющих, мы имеем дело уже не с
объектами, а с понятиями как специфическими идеально-рациональными
объектами.
При этом движущей силой, определяющей выделение элементов, является их значение для субъекта, то есть отражение субъектом
характера их воздействия на него. В общем и целом, все эти премудрости не содержат в себе ничего другого, кроме как рационализации работы рефлекса, в котором объединены в одно способ воздействия элементов реальности на субъект и отражение внешних признаков воздействующего. Пусть на вас нечто воздействовало и вызвало в вас какую-то эмоциональную реакцию, например, чувство удовольствия. Этому чувству удовольствия вы можете дать наименование, например, "цаца" или, если это чувство неудовольствия, то "бяка". Но как чувство удовольствия, так и чувство неудовольствия,
как всякая эмоция - это процесс, это - вещь временная. Но то, что воздействует на нас, есть, как правило, вещь объективная и различимая, вещь, которая находится вне нас
и отнюдь не временная. Т.о., между нашим эмоциональным состоянием и объектом, вызвавшим это состояние, устанавливается
неразрывная связь, и рефлекторный закон, который здесь действует, есть закон отражения. Термин отражения есть сложный термин,
включающий в себя два противоположные и в то же самое время неразрывно
связанные смысла: отражение есть образ чего-то и в то же время отражение
есть реакция на что-то. Отражение солнечного луча зеркалом заключает в себя то, что солнечный луч упал, то есть воздействовал на зеркало, и зеркало отразило этот луч. Более наглядно: отражение в зеркале картины. Но: отразить агрессию. Т.о., отражение - это и отражение и отражение отражения, то есть
воздействие объекта на субъект и обратное воздействие субъекта на объект. И поэтому и с цацой, и с бякой мы соотносим множество признаков
того, чем они вызываются. Тем самым связываются между собой субъективное
(значение воздействия объекта на субъект) и объективное - выделение множества
признаков воздействующего, и т.о. осуществляется проекция отражения объекта на объект. Т.о., исходным пунктом наименования является субъективная сфера, которая благодаря вербализации субъективных процессов и их проекции на отражение образа объекта тем самым для сознания создаются, благодаря наименованиям, постоянные объекты, и т.о. внешний мир переносится во внутренний и начинает тем самым принадлежать мышлению как тому, что оперирует объектами уже не во внешней чувственно-практической сфере, а в сфере идеальной, которая перестает быть непосредственно связанной с непосредственной чувственной реальностью. Т.о., в области мышления нами получается виртуальный мир, который мы сами создаем и который так или иначе соотносится с миром реальным в смысле соответствия с ним. Т.о., идеальная сфера оказывается в случае доминирования практического отношения к реальности собственно виртуальной сферой,
которая сама по себе не обладает самостоятельным значением, но обслуживает
существующие потребности. Её содержание вполне оправдывается тем, насколько эффективно положения идеального работают, и их истинность обусловливается не их объективной истинностью, но эффективностью из работы.
Этот способ отношения к реальности характеризуется тем, что он, являясь
актуальным, соответственно, и действует в актуальной сфере и изменяется
применительно к ней. Итак, в этом случае идеальное не различает истины или лжи
как таковых, но лишь то, как и насколько эффективно оно работает. Т.о., человек
оказывается погружен в поток чувственно практической жизни и определяется
отношением внешней среды человека и его стремлением к удовлетворению в ней
своих потребностей.
Итак, пусть доминирует
чувственно-практическое отношение к реальности с соответствующим набором
потребностей, которые тем самым выступают в качестве (бессознательного) критерия
истины относительно всех тех объектов, с которыми человек имеет дело. Так как
потребность в привлекательности сексуального партнёра у Елены оказалась более сильной, чем потребность в материальном обеспечении
и статусе, доцент был отвергнут ею. В то же самое время, за ней ухаживал курсант военного училища, который отвечал критериям сексуального партнёра, но не отвечал критериям материального обеспечения. И на этом этапе он также отвергался. Поиск человека, который удовлетворял этим двум критериям, привел её ко мне. И по признаку "интеллектуальности" я зацепил её,
но так как я был определен как существо потенциальное, а не актуальное, то
отношения со мной были законсервированы. То есть ей ударило в голову то же самое
моё свойство, которое в своё время ударило в голову Нелли.
Теперь перевернем отношения и допустим, что доминирующим является левое, логическое полушарие, или вербальная сфера. Тогда для человека первичными являются понятия, а не реальность, и реальность обязана соответствовать понятиям. В этом случае в качестве критерия истины для человека выступают понятия его идеального
мира, а не реальность. Реальность же, напротив, выступает в качестве вещи, которая должна соответствовать понятиям. Истина в понятиях, а не в реальности. Но так как реальность бытия только делает вид, что подчиняется понятиям, но, напротив, сама формирует понятия для себя, то человек существенным образом оказывается отчужден от реальности, и его отношение к ней состоит в том, что он оценивает её истинность с точки зрения понятий, и относится к ней в соответствии с понятиями, которыми обладает.
Обратимся с вопросом к следующей стороне отношения цнс и тела: почему каждое из полушарий управляет противоположной стороной тела? Ведь в этом случае само соответствующее полушарие оказывается находящимся в половине тела, которым оно не управляет. Если мы представим себе, что каждое из полушарий управляло бы своей половиной тела, то два тела оказались бы относительно друг друга полностью автономными, просто объединенными в одном теле и тогда говорить об их единстве было бы сложно. Но если полушарие находится в противоположном теле, то это противоположное тело должно обладать способами влияния на его функционирование. Состояние такого полушария существенно должно зависеть от состояния тела, которым управляет противоположное полушарие. Т.о., возникает взаимозависимость сторон противоположности: каждое из полушарий для того, чтобы существовать комфортно, не может этот комфорт обеспечить непосредственно для себя, но лишь - опосредованно, через воздействие на противоположное ему тело. Только выполнение двумя полушариями общего закона, согласно которому чем лучше ты работаешь на противоположное тело, тем лучше тебе самому. Когда оба полушария следуют этому закону, тогда мы получаем единство тела. В противном случае это отражается как на состоянии целого, так и полушарий. Помимо этой опосредованной объективной связи существует также и непосредственная информационная связь между полушариями, посредством которой устанавливаются отношения соответствия в деятельности полушарий. )
И вот однажды я получаю письмо. Надо заметить, что незадолго до этого письма Елена исчезла, а потом я получил от неё письмо, в котором она сообщала, что они с родителями переехали
из Ставрополя в
Бологое, каковая неожиданность показалась бы странной любому человеку,
мало-мальски связанному с реальностью и, соответственно, вызвала бы вопросы. Но
так как мозги у меня вытеснены и я пожизненно пребываю в трансе, то любое
сообщение я воспринимаю как факт, поскольку бессознательное, курирующее у меня
реальность, воспринимает сообщения в их непосредственном смысле. Как-то
раздосадованная моей глупостью Елена заметила с досадой: "Что тебе ни скажешь,
ты всё воспринимаешь как правду". Разумеется, значения того, что она сказала, я
не понял, а воспринял также, как воспринимал и всё остальное, то есть как
непосредственную данность, к которой не применяются категории "может это быть
или не может." И вот я получаю письмо от какого-то неизвестного мне Зубцова. Смотрю на адрес - адрес совпадает с адресом Елены. Распечатываю письмо и читаю: "Здравствуй, старик! Лена уехала на сессию, а я тут натолкнулся на твои письма к
ней. (Тут стоит заметить, что в качестве человека с вытесненными мозгами мои письма были абстрактными и к реальной жизни имели весьма мало отношения, так что заподозрить
во мне человека, преследующего матримониальные цели в отношении Елены, было сложно, что и позволило
впоследствии Елене благополучно определить меня в качеств совершенно
безопасного для Зубцова её друга. Но и более того, до этого определения
моего места в её жизни, судя по содержанию письма Зубцова ко мне, вполне
дружественного, он сам определил меня также и в качестве его друга.
В письме чувствовался морально измученный человек. Письмо содержало жалобы на Нелли. "Ты представляешь, она заигрывает даже с солдатами",
"Всё она подсчитывает, не прогадала ли она" и т.п. Тут до меня доходит, что это - письмо того самого курсанта, который ухаживал за Еленой. Сказать по правде, я почувствовал себя опущенным в сортирную яму.
А у человека, оказавшегося в таком положении, возникает желание отомстить. Оно,
пожалуй, не формулируется в словах, но уже сидит в тебе как программа, которой впоследствии ты будешь следовать и которая будет определять
последующее твоё поведение. Но тогда, в ту самую минуту, мой инстинкт сказал мне, что мне нужно подумать
в первую очередь о себе, потому что иначе я разобьюсь ( сломаюсь), как разбивается машина, на ходу врезающаяся в препятствие. Словом, я почувствовал, что мне нужно спасать себя.
А тут, понимаете ли, весна, птички щебечут и всё такое прочее. И появляется Елена. Я говорю: "Ты вышла замуж". Она делает искреннее лицо,
её глаза превращаются в
два большие круглые блюдца и хлопают веками: "Нет". Я повторяю вопрос несколько раз и вижу, что другого ответа от неё не услышу. И тут со мной случилась позорная вещь, и я сказал: "Лена, пожалей ты меня
(фраза бесконечно глупая, о какой жалости может идти речь?! Не верь, не бойся,
не проси. А я попросил!), ведь я всё знаю. Я получил письмо от твоего мужа".
Кажется, просьба о жалости была совершенно лишняя. Вполне хватало последующей
части фразы. Но тут, конечно, вырвалось наружу страдание, связанное с открытием
того, что ты - веришь, а веришь потому, что сам не умеешь лгать, и тут
обнаруживаешь, что тебя "дорогой тебе человек" тебя обманывает, но ты не хочешь
отказаться от него и взываешь к его жалости. Да ведь если бы не было остальной
части фразы, никакое взывание к жалости тебе бы не помогло, потому что если
человек лжет, то он лжет всегда. Это в его натуре. Но тут уж ей деваться стало некуда,
и ей пришлось "расколоться.".
А дальше оставалось просто дать свободно течь
событиями и соглашаться с Еленой для того, чтобы она сама себя загнала в
построенную ею самой для себя ловушку.
Да, она вышла замуж, сказала она. Но это "так". Это не имеет значения. Видел бы ты, как
красиво он за мной ухаживал, что ни вечер, то цветы, то стояние под окнами, то
ожидание. А тут он заканчивает
училище, и моя мать к нему снизошла, и он жил у нас. Он уже давным-давно мог
поиметь меня, но он оказался "человеком с принципами" и "не воспользовался случаем".
А какая была свадьба! Какая это сказка наяву! Сначала гуляли в городе, потом
поехали к бабушке и дедушке в деревню. И т.д.
Видимо, что-то в эту весну произошло. И это то, что произошло, был инстинкт мести человека из сортирной ямы, ненавидящий того, кто его в неё опустил
Однако всё это было на уровне инстинкта, на уровне бессознательного. И эта
спрятанная и растянувшаяся на года ненависть отсекла в отношении к Елене всё то,
что относилось к ней как к человеку, всё это было вытеснено. И тогда я увидел в
ней то, что не относилось к ней как к человеку. Я увидел её красоту, и услышал
её женский голос, это мастерское её сю-сю-сю, и сам оказался в капкане её красоты и любования ею. Я тогда не понимал, что такое Елена, в чем заключается её основной импульс и основная страсть, на что вся она была направлена. Этот основной её инстинкт была её красота, вполне осознаваемая ею, и она получала удовольствие от того, как смотрели на неё, как влюблялись в неё и пр.
Центром её сексуального сознания был не секс как таковой, а покорение окружающих своей красотой.
И она не была корыстной ради корысти. Но красота требует денег, и её корысть была средством поддержания красоты. Елену не интересовал результат, её интересовал сам процесс,
а поддержание этого процесса было дорогим, и за него на этом этапе её жизни расплачивались
её родители. И
отсюда - её полная зависимость от родителей. Наслаждение от применения красоты
выступало в качестве основного фокуса её жизни.
"Все сделали родители. Это они купили нам всю мебель". Разумеется, о матери Зубцова говорилось пренебрежительно. Но всё то, что ею говорилось, уже не имело для меня значения, я упал в её красоту и влюбленность в неё как в омут. Раньше я не мог сказать, что удерживало меня возле неё.
Другими словами, раньше я не понимал, что меня удерживало возле неё, а теперь
то, что меня удерживало возле неё, я увидел. А так как сознание в
основном оперирует тем, что видит и слышит, а и зрительный, и слуховой образы
Елены вызывали наслаждение, то и оказалось, то это и превратило рациональное сознание в
чувственное сознание, рациональное же сознание реальности оказалось
вытеснено в бессознательное
и было предоставлено инстинктам.
(Давайте припомним, с чего всё началось. Всё началось с мысли, что нашему герою потребовалось спасаться, что он испугался, что сломается, и ему нужно было затормозить процесс, сделать его постепенным. Мы стараемся избегать воспоминаний относительно того, что вызывает в нас отрицательные эмоции, так как воспоминания ведут к воспроизведению страдания, причем, повторяющиеся воспоминания влекут за собой обострение страданий. Однако если человек стремится избегать всех и всяческих стрессов, то уровень отрицательных раздражителей, которые приводят к стрессу, понижается, и человек в конечном счете оказывается неспособен противостоять
уже малейшим отрицательным раздражителям. Он превращается в принцессу на
горошине.
А если стрессам следует противостоять, то в таком случае возникает вопрос о средствах
противостояния. А такие средства могут вырабатываться только практикой
противостояния отрицательным воздействия. Дилемма состоит в
том, что либо мы убегаем от всего, что способно вызвать у нас стресс, либо
встречаем противника с открытыми глазами. В первом случае мы развиваем нашу чувствительность, во втором случае - нашу волю).
Я, подобно страусу, прячу голову в песок, стараюсь ничего не видеть. Тем не менее, реальность пробивается в сознание, и тогда ему на помощь приходят дополнительные средства в виде интерпретации происходящего,
позволяющие вывернуть реальность наизнанку. И если я взгляну на свою жизнь
в целом, то неожиданно для себя и своего собственного самомнения обнаружу, что
политика страуса всюду сопровождает меня по жизни и является, пожалуй, её
основной стратегией.
Обратимся к тактике Елены. Она заключалась в том, что всюду, где она видела
возможность выгоды для себя от кого-либо, она прилагала все усилия для перехода
с официальной к интимной дистанции и всеми силами поддерживала её. Когда по отношению к вам демонстрируют интимную дистанцию, то это вас подкупает, и вам кажется, что эта интимность характеризуется тем, что "вас избрали", тогда как в действительности это не так. Просто это стереотип, который человек использует. Другое дело, что на одних людей этот стереотип действует, на других - нет или,
более того, другие поворачивают последствия его действия в свою пользу.
Соответственно, владельцем этого стереотипа осуществляется отбор тех, на кого он
действует, и отсечение тех, на кого ожидаемого действия он не производит.
Словом, это просто способ приспособления к реальности, за которым "нет ничего
личного.
А это означает,
что текущий поток сознания Елены определялся её текущей чувственно-практической реальностью.
Её сознание было практическим сознанием, сознанием
выгоды, и логика этого сознания привела её к созданию для меня виртуальной
реальности, в которой я и существовал во всё время наших отношений. И я жил в этой
созданной ею для меня виртуальной реальности вовсе не потому, что не видел
её, а потому, что не хотел её видеть. Мне не было до этой стороны наших
отношений никакого дела, и именно потому, что время от времени эта реальность подкреплялась её присутствием. А
когда она была рядом, это было "всё". Я был полностью, абсолютно счастлив.
Мои глаза любовались ею, и это было высшее наслаждение. И это любование ею
привязывало меня к ней и, судя по всему, её ко мне, потому что вряд ли кто-нибудь видел в её красоте то, что я видел. Елена создавала между нами
реальность, которой в действительности не существовало. Это была первая
настоящая весна с ней, весна любви, которую я вполне осознавал. Уезжая, она
говорила, что едет разводиться с мужем. Потом писала, что занимается
разводом, что она ошиблась, что он - "не тот человек" и что, наконец, брак - это не сказка,
а обман, и зачем
только люди выходят замуж. Тут же было кое-что добавлено об аромате портянок, о
его некультурной мамочке и пр.
(
Говорят о том, что у мужчины в текущий момент времени задействовано одно полушарие, у женщины - оба. Как это должно проявляться на феноменологическом уровне? Если доминирует одно из полушарий, то поведение человека должно определяться принципом "да-нет", то есть принципом противоречия. Тем самым у мужчины должно быть сильно развито чувство противоречия, согласно которому их двух противолежащих он должен выбрать одно, и так как противоположности взаимно отрицают друг друга, то выбор
мужчины заключается в выборе между истиной и ложью. И так как истина только одна, тогда как ложь - многолика, то выбор истины означает некоторый конечный результат, тогда как движение в многоликости лжи может быть бесконечно. Но в любом случае мужчина выбирает либо то, либо другое, либо истину, которая так или иначе разрешает или разрубает противоречие, либо ложь, которая бесконечно поддерживает противоречие, так что человек просто переходит от одних противоречий к другим, постепенно накапливая их.
Если же у женщины одновременно функционируют оба полушария, то она должна быть нечувствительна к противоречиям. Для неё должно быть справедливо, что "всё есть всё", всё совместимо со всем. И, т.о., если мужчина, движущийся во лжи, испытывает непреходящее рассогласование и соответствующее ему страдание, то, поскольку женщина не ощущает противоречий реальности, она не испытывает также чувства рассогласования и, соответственно, страдания. Но если так, то само по себе тождество, истину она неспособна удерживать,
и истина как нечто постоянное как раз и должна восприниматься ею как противоречие, то есть как то,
что доставляет ей страдание. Поэтому к мышлению женщины не применима категория
объективной истины, и если допустить, что женщина способна воспринимать истину,
то окажется, что это - истина текущего момента. А отсюда получаем полярность
мужского и женского мышления, которая заключается в том, что мужчина мыслит
истиной как вещью постоянной, женщина - как вещью мгновения, истина же
оказывается посередине.
Следующий момент состоит в том, что мышление мужчины является принципиально последовательным, переходящим от одной противоположности к другой, и точно также мышление мужчины должно быть связано со сменой критериев истины на противоположные, чем обусловливается достижение им на каждом шаге частичной истины стороны противоположности, в целом же движение мышления его обусловлено впадением в противоречия на каждом очередном шаге, связанном с переходом к доминированию другой стороны противоположности. Движение мышления женщины является не последовательным, а параллельным, оперирующим многообразием в тождественном.
Соответственно, мужчина, переходя от одной стороны противоположности к другой, соотносит противоположности друг с другом, и его бытие приходит к
сознанию единства там, где обнаруживается соответствие между чувственной и рациональной сторонами. Но он может также и не обнаруживать соответствия противоположностей, и тогда идеальный и рациональный миры оказываются параллельными и не соприкасающимися друг с другом. Наконец, стороны противоположности могут противоречить друг другу, причем, это противоречие может быть односторонним или двухсторонним. И тогда возникает отрицание одной стороной противоположности другой,
и тогда мужчина оказывается в тупике противоречия.
В природе чистая форма скорее исключение, чем правило. И когда мы рассматриваем ту или иную форму отношений и говорим о существующей в ней лжи, мы увидим также и существование в ней правды. Поэтому существенным является то, что любая форма как целое есть истина. Ведь если бы она не была истиной, она не могла бы существовать. В то же время, целое есть форма единства, которая соответствует многим критериям истины. Когда мы рассматриваем функцию от многих переменных, мы имеем дело с целым. Но мы всегда рассматриваем целое как функцию от одной переменной при условии фиксации значений остальных переменных. При этом всегда оказывается, что то, что мы рассматриваем в качестве целого, в действительности представляется переменной, которая рассматривается как представляющая целое
и которая является отражением в целом остальных переменных. Например,
функция z=xy может быть переписана и как
у=z/х и целое в одном случае оказывается представлено
переменной z, в другом - у.)
Поэтому то, что происходило между мной и Еленой, можно рассматривать со многих разных сторон, и каждая их этих сторон
сама по себе окажется истинной, хотя истины разных сторон могут выглядеть как
противоречащие друг дугу. Одна из точек зрения может рассматривать наши отношения как спектакль, который устроила Елена.
Елена жила в Ставрополе. Она вышла замуж и мужа распределили в Бологое. И вот она мне сообщает, что они с родителями переехали в Бологое. Пишет о том, что
работы нет и т.п. После того, как всё раскрылось, она "отправилась
оформлять развод с мужем", чего, разумеется, у неё и в мыслях не было, но
были мысли о том, не прогадала ли она, выйдя замуж за лейтенанта. Истина редко бывает чистой, и устроенный ею спектакль уже
заразил своим ядом отношения с мужем "возможностью выбора", которая крутилась в
её корыстной голове, ищущей выгоду, и она уже непроизвольно должна была
заострять внимание на неудовлетворительных сторонах её бытия. Но здесь
присутствовал ещё один, пожалуй, всё решающий момент - это её родители. Для
того, чтобы затеяться с разводом, ей нужно было в его необходимости убедить
своих родителей, получить от них добро, поскольку её надежной материальной
основой были любящие её родители. Роль родителей, материально поддерживающих
Елену, не могла нравиться Зубцову не только потому, что должна была оскорблять
его как мужчину, который "не способен обеспечить жену достойным материальным
содержанием", но также обеспечивало и чувство свободы и независимости Елены по
отношению к Зубцову, с одной стороны, но и, с другой стороны, превращало
также и Елену в полностью зависящую от людей, которые её очень любили. Здесь нужно понимать Елену. Её целью была
она сама и устройство её собственной жизни. И она никого не любила, кроме себя и
своего женского тщеславия, и все свои отношения с другими людьми измеряла на
весах критериев любви к себе. Другими словами, она была эгоистка, и она искала
свою выгоду. Позже я стал получать письма от неё из Ставрополя, что
должно было означать, что она
рассталась с мужем и переехала назад к родителям и занимается разводом.), и при
этом письма стали приходить в два раза реже прежнего. Объяснялось это просто: она
пересылала свои письма ко мне родителям, которые пересылали её письма мне, а мои
письма - ей в Бологое. Со своей стороны замечу, что я занимал позицию, которую и
всегда занимал - позицию наблюдателя. Я её ни о чем не спрашивал, а происходящее
не взвешивал на весах истины. Другими словами, я воспринимал её слова, и я верил
им и не верил, то есть, в зависимости от обстоятельств в одно время больше
верил, чем не верил, в других больше не верил, чем верил. То ли дождик,
то ли снег, то ли любит то ли нет. Всё на свете в конечном счете к чему-то
приходит, имеет свой конец. И тут она своим "У меня для этого есть муж" проговорилась, потому что нужно же было как-то остановить меня, а остановить
меня чем-то другим явно не получалось. Словом, дала мне по морде, и я
скукожился, как Фантоцци, ибо я вообще был как бы в стороне, не пришей к ...
рукав, и я очень хорошо это почувствовал. Но даже теперь я ни в чем не стал
разбираться, и продолжал принимать кажимость за "как будто истину". Впрочем, в это время
отрицательность моего бессознательного в отношении Елены усиливалась. В нём
существовала программа разрыва отношений с Еленой, однако бессознательное не
могло еще преодолеть завораживающих сил притяжения к ней.
Был какой-то период, когда наши отношения достигли
плато. Однако всё дело в том, что то, что нравилось ей, не нравилось мне.
Я люблю театр. Пригласил её. Она затащила меня в буфет "по конъячку", и когда мы
заходили в зал, я услышал голос служительницы: "Господи, какие пьяные!"
Разумеется, спектакля я не видел, зато меня заинтересовала брошка впереди
сидящей женщины. Она казалась мне ужасно смешной, и рука сама собой тянулась к
ней, и мне приходилось на полдороге хватать и останавливать движущуюся к цели
руку. И это последнее также казалось мне ужасно смешным. Я по сей день
вздрагиваю при мысли, что только чудом не выдернул брошку из волос
женщины. Зато рестораны доставляли Елене громадное удовольствие и представляли
собой как бы апофеоз её тщеславию. Словом, как только отношения выходили в
обычную практическую сферу, немедленно возникали противоречия между моим и её
образом жизни.
Разумеется, с её определением мужа как
человека, который единственный имеет доступ "к сокровищу", что, стоит
заметить, он вполне осознавал и гордился этим: "Лена, конечно, произведение
искусства, и им могут любоваться как произведением искусства, но вот это
произведению искусства лапаю только я". Что же, высказывание применительно к
нашим отношениям к Елене совершенно справедливое. Я действительно мог только
любоваться Еленой, удовлетворение же её физиологических потребностей было
предоставлено одному единственному человеку. Да вот только доминирующей
природной стороной Елены была её красота, а не сексуальность. Я хочу
сказать, что любование ею давало наслаждение, которое на порядки превосходило
ощущения, связанные с сексом, тем более что что касается секса, то после Нелли,
которая действительно была в этом отношении мастерицей высшего класса, и все те
женщины, которые были у меня после неё, являлись самым бледным её
отражением, и Елена в этом отношении не составляла исключения. Так что верно то,
что лучшее - враг хорошего, но отсюда следует, что хорошее не может
составить конкуренции лучшему. Я её
не хотел. Тогда как красота - это совсем другое дело. Потому что когда видишь красоту,
это как удар грома среди ясного неба. Но природа, которая одарила
человека такой кричащей внешней красотой, не может не отдыхать на его собственно
сексе. И сейчас только, когда я пишу эти строки, я, кажется, понял, что же
представляли собой эти 10 лет связи с Еленой. Никакой другой между мною и ею
и не могло быть связи у человека, живущего в сфере идеального, а не реального
чувственного мира. С другой стороны, удивительно уже и то, что эта связь длилась
десять лет, и она могла существовать только в той форме, в какой существовала.
Потому что только идеалист может воспринимать и понимать красоту, и, в свою
очередь, только в идеалисте красота находит понимание и понятие. И положение
вещей таково, что если бы я стал кем-то, я перестал бы быть идеалистом, а,
перестав быть идеалистом, перестал бы понимать красоту, и красота не могла бы
смотреться в меня как в своё зеркало, в котором она видит себя как наивысшую
ценность. Но условием красоты и её тщеславия является её материальный и
социальный статус. У меня не было ни того, ни другого. Поэтому точка, к которой
мы стремились оба, была принципиально недостижимой, и поэтому могло
быть только то, что было. Но само по себе это - состояние противоречия,
состояние разрыва между идеальным и материальным, а противоречие человеку трудно
выдерживать. Противоречие требует своего разрешения, хотя бы, будучи
рассматриваемо объективно, его разрешение может быть только отрицательным, то
есть уничтожением того, что есть, и я постоянно давил на Елену с этой стороны,
хотя это был путь в никуда именно потому, что слишком разными мы были людьми.
Но "ближе к телу". Кажется, я очень большой мастер накаркивать. В последнюю нашу встречу я сказал Елене: забеременеешь, родишь ребенка - сильно осложнишь себе жизнь.
Но, кажется, женщина только тогда и входит в свой ум, когда родит ребенка. "Таблетка не помогла"-смеясь, сказала она.
Но, кажется, женщина только тогда и входит в свой ум, когда родит ребенка. В
очередные "через полгода" она приехала с животом. Наступило 23 февраля. Мне было любопытно, как она себя поведет: её муж - военный, и облачко какое-то должно было появиться на её челе. Но ничего этого не
видно было. 23 февраля мы отпраздновали по полной программе с утра и до позднего вечера.
Отношения между нами строились на негласном договоре: я становлюсь кем-то, и мы будем вместе. Однако весь фокус состоял в том, что как только человек становится корыстным, он теряет свою идеальность.
Любопытную заметку я нашел у А.С.Пушкина применительно к характеристике наших с
Еленой характеров: "Тонкость не доказывает еще ума. Глупцы и даже сумасшедшие бывают удивительно тонки. Прибавить можно, что тонкость редко соединяется с гением, обыкновенно простодушным, и с великим характером, всегда откровенным.
Не знаю, где, но не у нас,
Достопочтенный лорд Мидас,
C душой посредственной и низкой,-
Чтоб не упасть дорогой склизкой,
Ползком прополз в известный чин
И стал известный господин.
Еще два слова об Мидасе:
Он не хранил в своём запасе
Глубоких замыслов и дум;
Имел он не блестящий ум,
Душой не слишком был отважен;
Зато был сух, учтив и важен.
Льстецы героя моего ,
Не зная, как хвалить его,
Провозгласить решились тонким, и пр.
Пушкин."
Хотя, разумеется, не всякий простодушный человек является гением и не всякий откровенный
человек обладает сильным характером.
Этот договор, подобно договору христианина с Христом относительно
загробного царства имел только один смысл - перенося своё исполнение в
неопределенное будущее, он позволял сохранить статус-кво.
Странная штука: когда человека, по отношению к которому у тебя сформировалась
интимная дистанция, рядом с тобой нет, тем не менее кажется, что незримо
он рядом с тобой, и ты его как-то ощущаешь, и это ощущение Елены было ощущением
друга. И у тебя существует это ощущение потому, что ты находишься в потоке, из
которого в силу положительных эмоций, которые он в тебе вызывает, ты не мыслишь
вырваться, но бесконечно ожидаешь, когда этот поток, в котором ты находишься,
принесет тебя к берегу, которого ты жаждешь. Но если с твоей стороны по
отношению к другому человеку существует интимная дистанция, то это совершенно не
означает того, что также и с другой стороны существует точно такая же интимная
дистанция. Более того, именно нахождение в потоке интимности влечет поляризацию
другой стороны относительно тебя, так что если другой человек становится для
тебя целью, то ты превращаешься для него в средство, и всё оказывается построено
на том, что реальное использование тебя в качестве средства обменивается на
слова, на построение для тебя виртуальной реальности, то есть просто слов,
которые не обеспечены никакими векселями. Эта не осознаваемая мной самим роль
"друга", уготованная мне Еленой и, разумеется, имеющая основание во мне самом
как человеке идеи, превратила меня в зеркало Елены, что выражалось в том, что
Елена во всём выступала в качестве безусловного образца, критерия истины, и если
что-то было не так, то причиной этого была никак не она, а что-то совсем другое.
И т.о. получалось так, что я говорил ей то, что она хотела слышать, но что
в ней самой не было осознанно. Иначе - её потребности я
облекал в слова, и эти слова были единственной истиной. Один единственный раз я
вышел из своей роли. Это случилось, когда я по своим делам оказался в Москве.
Бологое было где-то рядом, я сидел в гостинице, и в какую-то минуту стал самим
собой. Это была "минута истины", и я под её впечатлением написал Елене
письмо, в котором и поставил точки над i, то
есть высказал своё истинное отношение к произошедшему. В ответ получил
письмо с вопросом, насколько я был пьян, когда его писал. И я не стал
возражать, потому что не захотел отказаться от сладости жизни во лжи. Говорят о
горечи правды, другой стороной каковой мысли является сладость лжи. То есть
какая-то единая сущность распадается на эти две противоположности, когда
практика и слово оказываются не просто не соответствующими друг другу, но друг
другу противополагаются. Потребность порождает предложение.
Потребность во лжи порождает предложение виртуальной реальность, которой
начинает жить
человек. Отличие виртуальной реальности от чувственно-практической состоит в том, что всё
то, что в ней происходит, происходит в идеальном мире и никогда не
осуществляется в реальном, сколько бы мы этого ни ожидали. Христос в
качестве сына бога, как и сам бог есть виртуальная реальность, порождающая
соответствующие ей субъективные состояния и ожидания. Но эти ожидания никогда не
исполняются. Виртуальная реальность является реальностью, параллельной
объективной реальности, и, как всякая противоположность, находится с ней в
необходимой связи, но это - связь противопоставления, а не отождествления, и
поэтому эти стороны так или иначе обусловливают друг друга, но никогда не
образуют единства
Человек, живущий среди слов, существует в холодном мире. Человек, существующий
среди слов, не имеет доступа к реальному чувственному миру непосредственно, но
лишь - опосредованно. Холодный мир идей создает условия падения в виртуальную
чувственность, когда эта виртуальная чувственность кем-то создается. И это
происходит необходимо именно потому, что для самого человека чувственность
является недоступной. И на этом же основывается вера идеалиста в то, что
виртуальная чувственность - это и есть непосредственно объективная
реальность, то есть слово непосредственно отождествляется с объективной
реальностью. Но особенность слов как раз в том и состоит, что они однозначно-необходимо не
связаны с объективной реальностью, необходимого однозначного соответствия между
элементами реальности и словами не существует. Слова определяются как некоторые
понятия, и уже эти понятия накладываются на реальность.
Жизнь в сфере идеального при вытесненной реальности есть противоречие, требующее
своего разрешения. Случаются минуты, в которые противоречие обостряется, и тогда
на короткое время ты из простого историка событий превращаешься в деятеля,
естественно, бессмысленного, как бессмыслен любой русский бунт. В какую то
минуту обострения в письме к Елене я приложил к её матери эпитет, который дала
как-то ей сама Елена. Всевозможные бунты иногда бывают полезными,
поскольку позволяют приоткрыть завесу виртуальности, хотя в практическом смысле
ведут к результатам отрицательным. И вот в ответ я получаю письмо от Елены, в
котором находится её же письмо к родителям, являющемся ответом на их письмо, в
котором, как было понятно, они требовали от неё разрыва отношений со мной. В
письме Елена благодарила их за посылки, которые получила, и писала, что держит
меня в запасе, на всякий случай, что я всегда к ней очень хорошо
относился, и добавляла, что если она разорвет со мной, то это может быть опасно.
А дальше в письме она писала, что жизнь с мужем становится невозможным, что он
ненавидит их, и у них постоянные скандалы, потому что она, соответственно ругает
его мать, что его, в свою очередь, возмущает. И нужно, в конце концов, решать
вопрос о разводе. В письме же ко мне она писала, чтобы я не смел никаким образом
затрагивать её родителей. Я понял т.о., что мать Елены хотела показать мне мое
истинное место в планах Елены, я же, со своей стороны, увидел нечто совсем
противоположное.
Как-то Елена заметила: моя мать хочет с тобой
встретиться, де молодой и перспективный. Я промолчал: не могло быть и речи о
каком бы то ни было контакте с человеком, который однажды сделал вид, что меня
не узнал.
В следующий раз Елена приехала с ребенком и предложила жить вместе. А это как будто бы было то, что, если судить по всему моему поведению, и было моей целью. Но тут же у меня возникло острое ощущение: жить с человеком, который два раза меня предал: сначала вышел замуж за другого, потом от другого поимел ребенка и
- приехал ко мне с этим подарком? За кого после этого я должен себя считать?! И я сказал: "Пусть будет, как было". По некоторым признакам, это явилось большим стрессом для Елены.
Через какое-то время произошел резкий поворот в моей жизни, в результате которого моя потенциальная материально-статусная привлекательность исчезла. И, однако, связь между нами не прервалась.
Но, разумеется, качество этой связи изменилось в полном соответствии с
изменением моего положения, и, конечно, я для Елены ушел в её прошлое, и она
продолжала общаться со мной как с приятным для неё воспоминанием, чего я, как вы
понимаете, по причине своей влюбленности и как её следствия - фатальной слепоты, не
понял. От Елены я теперь часто слышал слова: "Я желаю тебе всего самого
хорошего. Я хочу, чтобы у тебя было всё хорошо". Я ощущал отодвигающий смысл её
слов, но понять их не хотел, и отвечал, что не имеет смысла пожелание хорошего
человеку, в которого ты ничего не вложил. Тем не менее, возникший холод я не мог
не чувствовать, и это обстоятельство не могло меня не напрягать, и, конечно, мое
напряжение отражалось на моих отношениях с Еленой, так что с её стороны уже
послышались покрикивания вроде того, что ты хочешь войти в мою семью, и посему
не смеешь меня напрягать, а должен вести себя соответственно. В
действительности, понятно, что у меня и в мыслях не было входить ни в какую
семью, и моя неудовлетворенность была связана с чувствами, которые, как вы уже
заметили, выражалась в словах, но дальше слов не шла, потому что дальше и некуда
было идти. То есть был раздражитель в виде Елены, этот раздражитель дошел до
мозга, возбудил чувства, но на них и застрял. И поэтому все мои слова выражали
мои желания и мою неудовлетворенность тем противоречием, в котором я оказался и
которое мне не удавалось решить ни в какую сторону: жить с Еленой, если бы у
меня и была такая возможность - это было исключено по причине того, что мы -
разные люди и у нас разные интересы, но так как и этой возможности у меня не
было, то оставалась единственная - разрыв с ней; однако так как сознание было занято любовью, то разорвать связь любви я не мог,
потому что для этого нужны мозги, но мозги были заняты любовью. И так
я и жил в этом противоречии. Как-то Елена пригласила меня в Ставрополь. Я устроился в гостинице. И тут произошел поразивший меня случай. Всегда, когда я бывал рядом с ней, я пребывал в полнейшем восторге от её красоты, и мне хотелось всем кричать: смотрите, смотрите, какая красота! Ей
понадобилось заехать в детский садик, чтобы кого-то там "отблагодарить". Такси у садика остановилось, Елена вышла, а я обернулся к таксисту и сказал: "Хороша сучка!?" Эта фраза, неизвестно откуда появившаяся, совершенно поразила меня. Так, значит, в моём бессознательном столько накопилось ненависти к ней, что она прорвалась сквозь мое сознание. Бесконечно вытесняемое противоречие было,
т.о., осознано,
а там, где появляется сознание, там возникает цель, и эта цель заключалась в
том, чтобы порвать отношения. А ведь нет ничего более важного, чем
фокус сознания.
На её последующие два письма я не ответил, и всё кончилось.
Место идеального сознания заняло материальное. Но вот в чем странность. На протяжении последующих лет, стоит мне отвлечься, и в мозгу
пролетает "Еленочка, любимая", как будто осталась в голове жить,
подобно аппендиксу,
какая-то не функциональная, не имеющая смысла извилина, и не нужным,
совершенно лишним образом даёт о себе знать.
18.04.12 г.
|