Аннотация: Лео Слезак/Leo Slezak (18 августа 1873 - 1 июня 1946) - австрийский оперный певец (тенор) и киноактёр.
Всегда, когда я приезжаю в Прагу с гастролями королевского театра, я вспоминаю с большой радостью о своем первом выступлении, обстоятельства, сопутствующие которому, были необычайными.
Я был воспитанником ремесленного училища в Брюнне, также я учился пению у Робинсона. Моя семья гордилась мною как будущим оперным певцом, один наш знакомый, живший в Праге, решил помочь мне достигнуть успеха на этом поприще.
Он уговорил неких господ из немецкого союза в Вышеграде пригласить меня на званый вечер. Я был на седьмом небе от счастья.
Со своим альбомом Шуберта под мышкой, с чистым, но слегка потрепанным воротничком в кармане, я пустился я в путь.
Из того самого альбома Шуберта спеть я мог разве что "У моря". Я, кстати, пошел в третий класс, а четвертого и не было в помине
Как только я прибыл в Прагу, на вокзале меня встретили господа из комитета союза, сердечно меня поприветствовали, попросили мой багаж, чтобы организовать его доставку в гостиницу.
Я показал им свой альбом Шуберта и сказал, что это все, что у меня имеется.
Они сначала решили, что это шутка, но когда я уверил их, что говорю вполне серьезно, изумленные, они расхохотались.
Я в своих бело-синих клетчатых брюках, в бархатной куртке, которая по краям проявляла признаки изношенности, ничего хорошего собой представлял, меня повели же эти господа, которые деликатно уклонились от того, чтобы заметить мою бедность, в магазин одежды, чтобы взять напрокат мне фрак.
Но неожиданным препятствием стало мое могучее телосложение.
Не находилось ничего подходящего.
Единственный выход - доктор П., который имел такое же телосложение, как я, должен был одолжить костюм. Он был готов одолжить костюм на время моего выступления, мог подождать меня в гримеркной, одетый в одно белье, укутавшись в пальто. Рубашка к фраку и галстук быстро нашлись, и вечером стоял я перед пражской публикой.
Я спел свою единственную песню "У моря", за которым последовали шутки и куплеты, так случилось, что благодаря благожелательному отношению аудитории я имел большой успех.
После представления вовлекли меня знатные господа из союза в беседу, опьяненный их почтением и любезным обращением, забыл я совершенно о том, кто одолжил мне костюм, о нем, скромно ожидающем, бедном, раздетом, забыл о нем до того, что спокойно сел ужинать, потом пошел танцевать.
Даже комитет совершенно забыл о господине докторе П., который, совершенно отчаявшись, заламывая руки, полуодетый, метался по комнате, ругаясь и бранясь, проклиная свою доброту.
Наконец, ко мне пришел слуга и передал, что герр. Доктор П. спрашивает, как долго я еще решил я пользоваться его одеждой или действительно ли я верю, что он решил свои дни окончить в подштанниках в гримерной.
Встревоженный, поспешил я к нему. Он встретил меня очень холодно. Мне понадобилось все мое обаяние, чтобы к нему вернулось хорошее настроение.
Когда мы поменялись одеждой и снова появились в магазине, стало очень весело, и утром мы расстались.
Мгновенно же меня приняли в союз все его члены как своего. Я себя чувствовал в Праге полным сил так, что вместо оговоренных три дня я пробыл в Праге целых семь.
В обратный путь провожал меня весь союз на вокзале.
Только, отъехав от Праги на несколько станций, я заметил, что забыл свой альбом Шуберта.