Грязная тряпка, нацепленная на деревянную швабру, шлёпала о паркет в нескольких сантиметрах от ног мужчины. Он морщился, ворочался в мягком кресле, перелистывал страницы книги, но терпел. Уборщица, пыхтя, бросала на мужчину злобные взгляды.
- Марфа Захаровна, ну сколько можно! В этом углу и так сыро, а вы всё трёте и трёте! - Не выдержал, наконец, мужчина. - Ну хватит, тут и так уже чисто!
Марфа Захаровна окунула тряпку в ведро.
- Вас, лентяев, не спросили. Сидите тут целый день... Остальные вкалывают, а вы только гадите. Я бы вас в шею гнала, тунеядцев.
- У каждого своя работа.
- Вот и работайте, коли работа! А сидеть тут ни свет ни заря толку нет. Вот перестану тут убирать - посмотрю тогда на вас...
Уборщица стала отжимать тряпку в ведро, стараясь посильнее забрызгать мужчине брюки. Он встал и отошёл в другой угол, туда, где на стене висел большой календарь со сдвижной линейкой. Знатный календарь, начальственный. Окошечко линейки было нацелено на сегодняшнее число, рядом с которым было записано несколько цифр.
- Пожалуйста, побыстрее. Мне скоро надо будет работать.
Уборщица ничего не ответила, только перехватила швабру покрепче, громыхнула ведром и, уходя, хлопнула дверью. Мужчина вздохнул и подошёл к окну, выходящему на восток. На окне стояли большие часы, изготовленные в том же добротном стиле, что и календарь. На часах - без двадцати шесть. Рядом прямо из подоконника торчала начищенная до блеска частыми прикосновениями бронзовая рукоятка, как на старых кофемолках.
Мужчина положил на рукоять руку и неотрывно смотрел на часы, едва заметно шевеля губами. Когда стрелка достигла нужной риски, мужчина начал мерно вращать рукоятку, отсчитывая обороты. По мере вращения горизонт светлел, наливался красным, и, наконец, выглянуло солнце.
Мужчина улыбался, продолжая отсчитывать обороты. Наконец, когда нижний край диска отлепился от расплавленного горизонта, движение рукоятки прекратилось. Мужчина выдохнул, подошёл к столу, достал из лакированной коробочки красивую перьевую ручку, а из верхнего ящика стола - большой журнал в кожаной обложке, куда аккуратно занёс очередную запись.
- Лентяй, говорите? - Мужчина улыбнулся. - Посмотрел бы я на вас всех...
Часы на подоконнике отмеряли время. Солнце, как обычно, катилось по небу к зениту. Такая у него работа.