Аннотация: Ну не знаю как это назвать. 1995 это просто дата написания. Так для приличия.
1995.
Посвящается И.
Кофе в полночь. Комариный писк не дает уснуть. За окном веют ветры зла и добра. Они распадаютсяна ветерки, кидают мне в окна песок, корни трав и обрывки бумаг. Мертвых бабочек. Сливаются в тайфуны и со страшным шумом вращают турбины времени, но не могут снять пену с моего кофе. Обжигаюсь о сладкую железную ложку. Вместе с ней приходит ощущение чего то хорошего. Так чувствуют первые потоки свежего воздуха в темном затхлом туннеле. Я раскачиваюсь на стуле и бьюсь головой об стенку. Ощущение пропадает. Глиняные ножки стула отказываются ломаться и я возвращаюсь на место.
Кофе лужицей расплавленного негра растилается по листу. Я пытаюсь что либо спасти, но поздно. Мулат родился. Столетия назад. Спички не изобретены, но костер инквизиции пылает на столе. Отвратительно воняет паленым пластиком и мулатом.
Ветер сдувает посеревший от страха пепел. Он разлетается в четыре угла.
Страх исчезает. Чувств нет. Где то далеко в Альпах бродит мое раскаяние. Мне не жаль себя, я буду жалеть других?
Каждый щелкает голодными челюстями один. Так легче.
Он хотел быть творцом. Я хрипло смеюсь и знаю что будет. Солнце плавит воск и он летит вниз.
Это черная версия. Я уверен можно рассказать и белую. А серую нет. Она истина, но для нее нет слов.
Я то здесь то там. Дни не заканчиваются. Стрелка часов падает подстреленная на ходу. Они одевают черный цвет. Траур. Время стоит. Я сижу. Невольный участник похорон. Над процессией тучи. Свинцово-серые они закрывают небо шерстянным одеялом до горизонта. Редкие шерстинки падают вниз.
Впереди процесии идет время. Хамелеон. То оно толстяк с тройным подбородком и огромным животом, то длинный иссушенный старик в шляпе, кутающийся в серое пальто. Вокруг темно, у него острые черты лица и он пытается прикурить тонкую сигаретку. Это юный Ахилес обутый в железную сандалию на левой ноге. Она тяжела и неудобна, растирает пятку до крови. По этим алым каплям можно проследить его путь.
Он исчезает. Вместо него Мона Лиза.Паж негритенок подкрадывается сзади и щекочет ее павлиньим пером. Она боится пошевелиться и едва сдерживает смех.
Все проходит. Кто то сдергивает одеяло с неба. Гроб тает от ярких солнечных лучей. Черное меняется белым. Похороны становятся свадьбой.
Ныряю и выхожу из ванны. Слуга подобострастно держит халат. Закутываюсь в верблюжью шерсть и тонкой мокрой рукой в знак ободрения хлопаю его по щеке. Он кланяется и идет вперед, держа подсвечник. Подымаемся навверх. Библиотека. Стены книг. Мрак. Подсвечник на огромном дубовом столе. Слуга стирает пыль. Я беру книгу и возвращаюсь на корабль.
Там буря. Небо чернее мрака. Волны выше Эвереста. В одном из ущелий белое пятнышко. Мой корабль. Паруса сорваны. Мачт нет. Флаг изорванная тряпка. Корпус избитый затравленный зверь. Я внутри. Мне тесно и душно. Сдираю кулаки в кровь, барабаня по стене. Шум бури глушит все. Мы идем на дно. Корабль разваливается на мелкие щепки. Я рыба. Оживаю с каждым мгновением. Тело удлиняется, обрастает темной чешуей. Плавники. Точки злых глаз. Я радостно бью хвостом и плыву вперед.
Солнце надо мной. Всюду золото песка на тусклых улицах незнакомого города. Где я?
Старый серый дворик. Лучи редкого солнца. Старый бледный кобель. Остатки черной шерсти свалялись в комки. Просвечивает белая кожа. Он слаб и апатичен.
Рядом крадется красавец кот. Его гладкая рыжая шерсть переливается золотом.
-Ничего не будет-думаю, проходя.
Слышится лай и жалобное мяуканье.
В конце улицы три пальмы дрожащие от солнца. Неоновая вывеска. Светло. Солнце пробивается сквозь живые листья. Они тихо шелестят от удовольствия. Судорожно дышит черная жирная земля. Невысокий заборчик.
Шум трамвая. Он пролетает мимо красно-желтой молнией. В одном из оконлицо прижавшаеся к стеклу. Это я.
За ушедшим трамваем серое здание. Тщетная попытка соблазнить. Окна открыты, на стеклах зайчики. Я захожу внутрь и закрываю круг. Он обвивается вокруг и сковывает движенья. За окном начинает светать. К сожалению здесь хороши только рассветы.