Здание управления внутренних дел Юго-Западного района (РУВД Ю-З) в своей продвинутой архитектуре совмещало одновременно традиционную строгость дворца юстиции с колоннами в каком-нибудь провинциальном городке Франции и смелую новизну харизматической протестантской церкви с неизбежным залётным чернокожим пастором-гастролёром, хоровым пением рок-н-ролла с прихлопами и афроамериканскими плясками прихожан с бросками партнёрши в мини-юбке через голову во время богослужения.
Жёлтое пятиэтажное здание РУВДа чопорно отстояло от соседних строений, словно давало прохожим почувствовать разницу между бесправным простым гражданином-терпилой и вооружённым стражем порядка под зонтиком закона.
И в этой полосе отчуждения явственно ощущался запашок серы. Возможно, из-за соседства с птицефабрикой. С её свалки тянуло сероводородом, а проще -- тухлыми яйцами. Но было в этом ещё и нечто метафизическое. Как любое церковное строение с годами вбирает в себя намоленную прихожанами святость (часто вопреки грешному причту во главе с распутным настоятелем), так и здание любого РУВДа со временем впитывает в себя всё то зло, которое наносят в него вместе с грязью на ботинках, туберкулёзными бациллами, чесоточными клещами и вшами серийные убийцы, сексуальные маньяки, воры всяких мастей, проститутки, бомжи, дебоширы и пьяницы, когда их доставляют в "контору" на допрос.
И со временем даже самое изящное здание РУВДа как-то само собой становится пугающе ужасным на вид, как воплощённое зло. Красивые и нежные юноши и девушки, надевшие форму стражей порядка с благородным порывом в сердце очистить этот мир от скверны, волей-неволей очень быстро впитывают этот таинственный нечистый дух запредельного зла и вскорости почти не отличаются от своих клиентов-задержантов ни манерами, ни вызывающим взглядом, ни речью, потому что усваивают жесты правонарушителей, словечки и интонации блатного жаргона. И этику межчеловеческих связей в этом здании может описать уже не социальная, а только зоопсихология.
* * *
Бабушка-божий одуванчик как зачарованная уставилась на аквариум из пуленепробиваемого стекла, за которым обитал дежурный майор.
-- По повестке?
У бабушки от страха перехватило дыхание, поэтому она всего лишь торопливо закивала седой головой.
-- Тогда вам в кассу налево. Оплатите и с чеком -- ко мне.
-- Штраф? За что?
-- Не штраф, а оплата за сервис.
-- Какой?
-- А вы думали, охрана общественного порядка даром даётся государству? Вань, ты только глянь, что за потребительские настроения у этих старух! -- хмыкнул дежурный майор своему напарнику с капитанскими звёздочками. -- Управление внутренних дел -- наполовину хозрасчётная организация. Мы на вас тратимся даже на повестку -- конверт, бумага, распечатка, почтовые услуги. Будьте любезны оплатить!
-- За ваши дубинки и слезоточивый газ мы тоже платим?
-- А то как же!
Бабушка суетливо порылась в потёртой сумочке и через несколько минут вернулась с квитанцией об оплате.
-- Я могу идти на второй этаж в кабинет номер 213?
-- Нет, сначала вы должны пройти контроль.
-- Обыск?
-- Досмотр личных вещей. Введён режим чрезвычайного противодействия террористической опасности, вы должны нас понять. Русские террористы совсем распоясались.
Бабушка снова торопливо закивала, чтобы не обидеть звёздное начальство.
-- Охрана, кто там живой?.. Кашпур! Проводи подозреваемую.
-- В чём меня подозревают?
-- Мы подозреваем всех, мадам. Служба такая. Безвинных граждан не бывает. Бывают только не прошедшие следственную процедуру по уголовно-процессуальному кодексу страны.
* * *
Молоденький сержантик украдкой шепнул на ушко посетительнице:
-- Простите, мамаша...
И зычно гаркнул, чтобы все слышали его командирский голос:
-- Вниз по лестнице -- шагом марш!
Странное дело, в подвальном коридоре любого РУВДа даже после евроремонта царят всё тот же пугающий мрак и спёртый дух средневековой пытошной.
Дважды громыхнула и лязгнула автоматически открывающаяся дверь в решетчатой перегородке.
Кругленькая бабушка в тряпичных ботиках мелко засеменила по полутёмному коридору. У железной двери сержант остановил её:
-- Лицом к стене! Лбом в стенку!
Сержант робко приоткрыл дверь:
-- Тащь капитан -- подозреваемая по повестке! На досмотр.
-- Вводите! -- скомандовала бледнолицая томная фурия с распущенными по плечам чёрными локонами и в не по артикулу приталенной форменной рубашке с не по форме расстёгнутым воротом, открывающим пышное декольте, обрамленное красным бюстгальтером.
Капитанша затушила сигарету и нехотя принялась натягивать резиновые перчатки.
-- Почему доставленная не в наручниках?
-- Виноват... Я думал -- бабка ведь. Опасности не представляет.
-- Исполнять инструкцию надо, сержант! А ещё погоны нацепил, щенок.
Сержант опять еле слышно выдохнул бабке в самое ухо:
-- Простить, мамаш, -- и гаркнул во весь голос по инструкции:
-- Руки за спину!
-- Не смогу на спине свести -- суставы, артрит.
-- Сержант! -- прикрикнула капитанша. -- Что за слюнтяйство?
Тот скривил губы, сжал зубы и с хрустом в суставах завёл старушке руки за спину. В бабкиных суставах, разумеется.
Бедняжка ойкнула, уронила голову подбородком на грудь и начала медленно оседать с закрытыми глазами.
-- Усадить симулянтку на стул!
Капитанша поднесла под нос бабусе ватку с нашатырным спиртом.
-- Встать!
Подозреваемая поднялась на ноги, хотя ещё заметно покачивалась. Брутальная женщина-вамп с погонами капитана колдовала над кнопками электронной аппаратуры.
-- Сними с неё жакетку и ставь на дыбу.
Не подумайте плохого, никакой "дыбы" там не было. Сержант ещё раз с хрустом вытянул бабке руки, теперь уже вверх над головой и приковал наручниками к колесу, свисающему с потолка на длинной оси.
-- Свободен! -- приказала капитанша. -- Жди за дверью, чтобы не схватить дозу.
На бабку нацелился тубус излучателя рентгеновских лучей. А в спину толкнуло видеопринимающее устройство. Зажужжал рентгенаппарат.
Капитанша зашла за защитную ширму.
-- Не дёргайся, бабка! Не дыши -- включаю рентген... Повернулись налево!.. Повернулись направо!.. Всё, бабка, можешь дышать полной грудью, она у тебя и так чересчур полная.
Капитанша запустила вентилятор, чтобы поток воздуха вытянул ионизированные частицы наружу.
-- Меня можно уже отцепить от дыбы? -- робко спросила старушенция. -- Понимаете, руки занемели.
-- Повиси ещё. А я пока просмотрю запись съёмки... Похоже, ничего металлического нет -- только вставная челюсть, часы и кольца. Золото?
-- Да...
-- Какой пробы?
-- Самой высшей... Досмотр окончен? -- дрожащим голоском спросила старушка.
-- Нет. Керамические ножи, композитные заточки на основе эльбора или нанографита и пластиковая взрывчатка не выявляются средствами рентгеноскопии... Охрана!.. Сержант, освободи доставленную.
Вошедший охранник отстегнул побелевшие бабкины руки от подвижного колеса. Старуха с онемевшими руками так бы и рухнула на пол, если бы охранник не подхватил и не усадил её на стул у стенки.
-- Ступай за дверь и жди, когда тебя вызову. А ты, бабка, отвечай на мои вопросы. И помни об уголовной ответственности за дачу ложных показаний.
* * *
-- Полных лет?
-- Семьдесят девять.
-- Семейное положение?
-- Одинокая пенсионерка.
-- Кем работала до пенсии?
-- Балериной.
-- Где?
-- Большой театр.
-- В кордебалете? На подтанцовке?
-- Солистка. Народная артистка.
-- Какая на хрен ты народная артистка, если одеваешься, как бомжиха?
-- У меня пенсия такая.
-- Настоящей балерине пенсия в старости не нужна. Достаточно в молодости верно выбрать фазу луны и расположение созвездий по гороскопу. И правильно подставить кому надо.
-- Как-как?
-- Как кому понравится -- лишь бы угодить, вот как! Ну, смотаться в короткий отпуск на море с женатым олигархом, заместителем главы администрации президента или хотя бы простым банкиром. И так всего три раза -- а ты уже обеспечена на всю жизнь.
-- Сказки это всё, девушка, -- позволила себе усомниться старушка.
-- А Матильда Кшесинская? Вот та была настоящая балерина, я поверю. Целый дворец -- культурное наследие империи после себя оставила.
-- Неважно... Главное, это была настоящая эффективная балерина, а не нищедранка, как ты. Не каждой пофартит переспать с цесаревичем... Что на тебе металлического? Снимай!
Старушка сняла часы, четыре кольца, кулон на цепочке и вынула верхнюю золотую челюсть с фарфоровыми зубами.
-- Я свободна?
-- Не дёргайся, я тебя обыщу. Ну-ка, живо сняла трусы и стала раком!
-- Не могу. Поясница болит.
-- Сейчас я тебя согну пополам!
-- Ой-ой-ой!
-- Не ойкай, бабка, не смертельно. Жить пока что будешь.
* * *
После "медосмотра" капитанша с отвращением сняла резиновые перчатки и швырнула их в урну. Села за стол писать протокол личного досмотра и досмотра вещей, находящихся при физическом лице.
-- Одевайся. Необъятные паруса натягивай сама. И вымя своё в свой гамак сама заправишь... Чего копаешься, старая?
-- Суставы болят.
-- Суставы надо разрабатывать -- спортом заниматься.
-- Верните часы, украшение и верхнюю челюсть.
-- Какие украшения?
Капитанша открыла выдвижной ящик стола, сгребла и сбросила в него часы, кольца и вставную челюсть.
-- При тебе была только вот эта дешёвенькая побрякушка.
Покрутила кулон с невзрачным камушком, в лупу рассмотрела мельхиоровую цепочку с облезлой позолотой.
-- На кой тебе эта дешёвка? Дорога как память?
-- Вот именно -- как память.
-- Да кто на неё позарится? Держи свою побрякушку.
-- А мои кольца?
-- Какие кольца? Видишь протокол личного досмотра? Это серьёзный документ, между прочим, для любого суда. Там не перечислены никакие кольца. И часы, кстати, тоже. Значит, не было их при тебе. Понятно? А твои слова в случае суда -- злостная клевета на стражей порядка, строго карается по закону.
-- А верхняя челюсть?
-- Ты её по дороге вместе с сигаретой выплюнула.
-- Не курю.
-- Тогда закашлялась неудачно и слюнями подавилась. Распишись!
-- Отдайте украшения. Это фамильные. Память о маме.
-- Суставы, говоришь, болят? Сержант у нас -- отменный костоправ. Вмиг вылечит твои суставы. Вызвать его?