- Мария! - когда мама выговаривает мое имя таким тоном, обычно у меня перехватывает дыхание и я обреченно сползаю на первый попавшийся стул, лихорадочно прижимая телефон к уху. В этот раз, к счастью, я и так сидела, - Я изначально была против этой поездки Лизаветы. Ты должна была настоять на своем.
- Но, мама, - робко пыталась я оправдаться, - через три месяца Лизе будет девятнадцать и ей пора жить своим умом.
- Это если ум есть, - отрубила мамуля в привычном диапазоне директивно-командного вещания, - Но твоя дочка упорно не желает им пользоваться и делает глупость за глупостью. А задатки у нее, между прочим, хорошие. Ничего не скажу про Савицких, но в роду Вязьминых всегда гордились своим умом и смекалкой. И твой дед, Мария, прославленный генерал...
Мне с трудом удалось не вздрогнуть. Коль мама вспоминает деда, значит, дело идет к войне. А я всегда предпочитала глухую оборону.
- Но я не об этом, - удивила мама, - Ты должна Лизе помочь.
- Помочь? - в замешательстве переспросила я. Никак не привыкну, что логика маминых умозаключений сражает меня наповал, - Я не пойму, так ты за или против?
- Сначала я была против, - заявила мама безапелляционным тоном, хотя я спорить и не собиралась, - Но Лиза убедила меня, что волонтер этот не тот, кто убирает мусор и моет полы, и едет она в Африку не одна, там у них целый молодежный отряд. В конце концов медицинская практика во время летних каникул ей не помешает.
- О, это смотря какая практика. Лиза решила стать пластическим хиругом и могу поспорить: в качестве практики она предложит сделать липосакцию. Если в Эфиопии найдется кому, - беспечно пробормотала я, затем вспомнила, с кем говорю, взбодрилась и решительно продолжила:
- Лиза только закончила первый курс, мама, она еще не врач и до медицинской практики ее никто не допустит, - хотелось бы верить, что в отряде найдется кто-то достаточно твердый, чтобы противостоять Лизиному напору, - Но опыт никогда не помешает. Где и каким бы он ни был.
- Здесь я с тобой полностью согласна, - рявкнула телефонная трубка, - Но теперь из-за тебя Лизонька потеряет возможность обрести бесценный опыт.
- Из-за меня? - когда моя дочь из непутевой "Лизаветы" превращается в обделенную родительской заботой "Лизоньку", мне остается только тихо и обреченно вздыхать.
- Ты же не хочешь ей помочь!
- Мама! У Лизы украли сумку с документами, а я виновата?
Трубка сердито засопела.
- Мама, - примирительно-мягко сказала я, - Лиза вчера подала заявление в милицию, вора уже ищут. Что же, по-твоему, должна делать я? Стоять под дверью участка?
- Но Лизе ехать через два дня, Мария! Без документов? Ни одна милиция не способна работать так быстро.
- Ты не справедлива...
- Еще как справедлива! Я слишком справедлива. Если ты не хочешь поломать жизнь дочери, немедленно вмешайся!
- Ну, я попытаюсь переговорить кое с кем, - пробормотала я, озадаченно прикидывая мысленно, не уехал ли в отпуск мой знакомый полковник. Не хотелось бы к нему лишний раз обращаться - услуги на медный грош, а платить придется серебряным рублем. Нет, взяток сей доблестный милиционер не брал, но к женскому полу питал некоторую слабость. Пока мне удавалось обойтись немногообещающей кофе-паузой, но теперь придется согласиться на полноценный ужин. А это уже обязывает.
- Мария, - холодно встряла мамуля в мои скрупулезные расчеты, - Разговорами дело не решить. Иногда нужно поступиться принципами и помочь ближнему. Документы!
В первый момент я, как обычно, маминых намеков не поняла.
- Ты хочешь сказать..., - осенило меня, - Ты намекаешь...
- Да, намекаю!
- Мама, да ты понимаешь, о чем меня просишь? - от возмущения я задохнулась, - Мало того, что это незаконно, так еще ты предлагаешь мне нарушить обещание, которое сама же, между прочим, с меня и взяла! Это нечестно!
- Воровать сумки с документами тоже незаконно, только вор никому претензий не предъявлял, - ехидно заметила мамуля, - Мария, иногда я не верю, что ты моя дочь. Нельзя быть такой несгибаемо правильной, общество этого не прощает. И вообще, проблема пустяковая, яйца выеденного не стоит, а ты делаешь из таракана муху.
- Из мухи слона, - машинально поправила я и горестно вздохнула.
- Кстати о слонах. Лизонька никогда не увидит африканских слонов и до конца жизни будет винить в этом тебя. Ну же, Мария. Это в последний раз, обещаю.
- Ага, - раздраженно буркнула я, - Когда Елизавета, будучи ребенком, растопила камин деньгами, отложенными тобой на отпуск в Таиланде, ты тоже обещала, что это в последний раз. И когда потерялись бумаги на дом, ты клялась, что следующего раза точно не будет. И когда ты бредила Лучано Паваротти, требовала билеты на его концерт в Милане и угрожала мне инфарктом, то обещала, что больше ничего незаконного, только как все! И я, глупая и доверчивая, каждый раз верила!
- Но ведь я не прошу у тебя денег, дорогая, - искренне удивилась мамуля, - И Паваротти, увы, поет в мире ином... Да и не мне это надо, а твоей собственной дочери.
Под маминым напором я обычно быстро отступаю, но сегодня коса явно нашла на камень.
- Нет, нет и еще раз нет, - твердо сказала я, - Пусть учится решать проблемы самостоятельно.
- Твоя жестокость меня поражает, Мария, - фыркнула мамуля, отключаясь.
Военная разведка боем отошла на ранее заданные позиции.
Я с мученическим стоном откинулась назад, запрокинув голову на высокую спинку кресла. Дверь тихо отворилась, в щелке показалась всклокоченная разноцветная головка Юлии, моей секретарши.
- Там... э-э-э... клиент...- томно прошептала девушка, постреливая ярко накрашенными глазами в сторону.
Призывно задребезжал и заерзал по столу старенький мобильник. Я вздохнула и, выразительно-беззвучно гримасничая и маша свободной рукой, попросила Юлю подождать. Дверь захлопнулась.
- Привет, дорогая.
Ага, вот и доблестная кавалерия. Выжидательно топчется у линии фронта и ждет сигнала к атаке. Голос у моего бывшего мужа теплый и деликатный, я словно воочию вижу, как он произносит слова, в мягкой, снисходительной улыбке растягивая губы и поглядывая на собственное отражение в стекле книжного шкафа. В свои "за сорок" он по-прежнему был представителен и красив, густые волосы не поредели, легкая седина добавила пикантности и шарма, а что до слегка проявившегося брюшка, так на то есть удобные, скрадывающие недостатки пиджаки. Да, мой бывший муж до сих пор не утратил природного очарования и обаяния, когда-то сыгравшего со мной злую шутку - я ведь на самом деле влюбилась, не подозревая, что его сердце уже занято. Любовью к самому себе.
- Леонид? - предельно сухой и нейтральный тон должен был показать моему бывшему благоверному, что нынче к сантиментам я не расположена. Но он предупреждению не внял.
- Дорогая, у тебя усталый голос.
- Дорогой, - съязвила я, - уже пять лет, как тебя не должна волновать степень усталости моего голоса. Мы, как ты помнишь, давно не в браке. И у тебя есть новая жена.
- Да, - кротко и печально ответил Леонид, - Но я никогда не переставал думать о тебе как о друге. Разве не могу я беспокоиться о друге?
Я глубоко вздохнула и медленно-медленно выдохнула. Как-никак он отец моей непутевой дочери...
- Спасибо, - ровно ответила я, - Ты по делу... или как?
Леонид на пару секунд запнулся. Решает - обижаться ему или нет, подумала я.
Дело победило.
- Я слышал, у Елизаветы проблемы, - Леонид произнес фразу осторожно, ни вопросительно, ни утвердительно, оставляя за мной право подтвердить слухи.
- Так, ерунда, - спокойно ответила я, - У Лизы украли сумку с документами. Паспорт, визы, авиабилеты, страховка.
- И ты говоришь об этом так спокойно? - добавив патетики в голос, слегка возмутился мой бывший муж, - Это ерунда? Это же ужасно!
- Да, - устав сопротивляться, кротко сказала я, но не удержалась и саркастично процедила сквозь зубы:
- Просто ума не приложу, как теперь дальше жить! Все в жизни рухнуло!
- Правда? - почему-то обрадовался Леонид, - И что ты собираешься делать?
- Я? Ничего. А вот Лизе придется побегать по инстанциям, чтобы восстановить документы и вернуть хотя бы часть денег за билеты.
- Но ведь билеты-то пропадут!
- А Лиза не уедет в Эфиопию. И знаешь что? Я совсем не расстроюсь.
- Ты же не была против, - как-то растерялся Леонид.
- Но и "за" тоже не была. Я уважаю Лизино решение, но не одобряю его. Запрещать ей поступать по-своему я не стану; не хочу, чтобы она обвиняла меня в родительском диктате. Но в том, что она останется дома и подтянет математику и биологию, не вижу ничего дурного.
- Так ты поэтому не хочешь ей помочь? Это какой-то воспитательный трюк? Ты бросишь нашу дочь в беде и пусть сама себе выплывает?
- Ну при чем здесь "в беде"? - заорала я. Дверь порывисто приоткрылась, физиономия Юлии с широко распахнутыми глазами показалась и столь же стремительно исчезла, повинуясь моему успокаивающему жесту.
- При чем здесь "беда"? - горячим шепотом повторила я, - Потеря документов - не конец света и не неизлечимая болезнь. Зато Лизе будет наука: не тусоваться в баре с незнакомцами. Пусть теперь сама отвечает за свою неосмотрительность. Ей полезно.
Хотелось бы мне самой быть верить, что наука пойдет впрок: благоразумие - отнюдь не Лизин конек.
- Ну, знаешь ли! - Леонид добавил в голос немного неодобрения, но выйти за рамки вежливости и тактичности не посмел. Раньше эта его теплокровность так выводила меня из себя! Мы ведь и развелись тихо, мирно, буднично и без драм, это еще называют "полюбовно"! Да хрен с ней, с такой любовью, - Наказывать ребенка за обычную ошибку...
На обвинение я не купилась и от позора волосы на голове рвать не стала. Скрип зубами через телефонную трубку явно не был услышан.
- Маша, - деликатно продолжил бывший муж, осознав, что шантаж не прошел, - Ты могла бы сейчас... ну... решить проблему, как это ты умеешь, а разбор полета произвести попозже, когда Елизавета вернется.
- Это тебя мамуля надоумила или сам придумал?
- Э... Наталья Андреевна? Не-ет, я сам, - врет, поняла я, услышав, как дрогнул его голос, - Маша, ну что тебе стоит? Одной бумажкой больше, одной меньше - тебе же не трудно... Раньше ты такой упрямой не была.
- Раньше я была глупой, - отрезала я, между делом поглядывая на часы. Время! У меня через час встреча, а тут еще клиент незапланированный в приемной топчется, - И для беготни за воришками я подхожу куда меньше натасканных на это милиционеров. И хлеб у них, между прочим, отбирать не собираюсь!
Ленечка наконец-то искренне надулся.
- Ну, знаешь ли, Мария, я не ожидал от тебя такой черствости. И причем здесь беготня, не понимаю. Тебе вообще никогда не приходилось бегать, страдать, ты всегда получала то, чего хотела, и не задумывалась, какую цену платят за подобное другие...
Он еще ворчал, когда я безжалостно нажала отбой и с надеждой посмотрела в сторону приемной.
Кавалерия, как я знала, должна на полном скаку развернуться и помчаться восвояси - собирать силы и докладывать главнокомандующему о неудачной атаке. Не может быть, чтобы скоро снова не последовали новые залпы!
В приемной я ненадолго потеряла дар речи. Юлия томно ковыряла карандашом коврик для компьютерной мыши и загадочно улыбалась, приопустив облепленные черной тушью тяжелые ресницы. Или у нее просто не оставалось сил поднимать такую тяжесть? На мое появление секретарша никак не отреагировала и я всерьез забеспокоилась о ее здоровье: она как-то непонятно улыбалась - пространно и мечтательно, и краем глаза поглядывала в сторону. В этот момент она сильно напомнила мне Лизу, когда у той в голове зарождалась очередная безумная идея. Я проследила за взглядом Юлии.
В другом конце приемной стоял посетитель. Заложив руки за спину, выгнувшись и слегка покачиваясь на пятках, он внимательно изучал висевшую на стене картину с изображением старого обрюзгшего волшебника под иссохшим деревом в потертой мантии, страдальчески вытирающего лысину мятым колдовским колпаком с наполовину осыпавшимися звездами.
Темноволосый незнакомец в безупречном темно-синем костюме сам себе улыбался. Я заинтересовано присмотрелась: впервые вижу человека, которого бы эта картина привлекала так же, как и меня. Не красавец, облегченно подумала я и удивилась тому, почему я вообще об этом подумала. Неужто общение с красавцем Леонидом доводит меня до того, что я начинаю искать уродов?
Этот уродом не был. Он был высок, узколиц, смугл, обладал исключительно выдающимся носом и острым подбородком - эдакий хищный профиль. Но в целом... в целом впечатление создавалось отнюдь не ужасное, а очень даже наоборот. А когда посетитель обернулся, я обо всем забыла. У него были потрясающей яркости и живости голубые глаза, которые осмотрели меня с немалым интересом и заискрились теплотой. Мужчина излучал спокойную уверенность, добротность и силу, ненавязчиво демонстрируя, что пусть он и не молод, однако достаточно энергичен, чтобы сворачивать горы. А я почему-то вдруг вспомнила, что в разводе нахожусь пять лет и в отличие от Леонида не то, чтобы замуж выйти, а и завалящей интрижки завести не умудрилась. И времени ни на что, кроме работы и семьи не было, нет и не будет... И сейчас я занята по горло. Ну почему все происходит именно сегодня?
Я вежливо улыбнулась, представилась и пригласила гостя в кабинет. Он молча прошел и уселся в кресло, являя собой образчик безупречного делового человека. Вежливая улыбка на красиво очерченных губах. Насмешливые глаза. Густые черные ресницы - это ж надо такой подарок природы, не каждой женщине так везет... Ох, о чем это я? Ничего личного. Даже нарочито много этого "ничего личного". Не думать о губах. Я машинально поправила волосы, украдкой бросила взгляд на обломанный впопыхах ноготь и поспешно спрятала руку под стол.
Телефон зазвонил снова. Я посмотрела на высветившийся номер и виновато улыбнулась посетителю. Тот понимающе улыбнулся в ответ.
Я вздохнула и нажала на кнопку.
На меня неотвратимо надвигалась тяжелая артиллерия.
- Машенька, - пропел в трубке превосходно поставленный мелодичный голос, - Это Алевтина Игоревна. У тебя есть для меня минутка?
- Ну конечно, Алевтина Игоревна, какие вопросы!
Мед, ну чистый мед! Я правда, помню времена, когда этот мед подавался к столу вместе с пчелами, точнее, с их жалами, но, как говорится, кто старое помянет...
- Я на днях пересматривала старые фотоальбомы и, не поверишь, наткнулась на ваши свадебные снимки. Вы с Ленечкой выглядели такими счастливыми... особенно там, где вы стоите, обнявшись...
Я скривилась. Хорошо, что выражение лица не видно по телефону. Обнявшись... Моя бывшая свекровь даже двадцать лет спустя и не подозревала, что в тот день невеста была в хлам пьяна, ибо слишком волновалась, а умные подружки посоветовали выпить чуток шампанского. Ну, чуток, не чуток... Будущему мужу, уже тогда не приемлющему скандалы в любых их видах, ничего не оставалось, как натянув подходящее случаю выражение лица, волочь невесту на себе - то на руках под одобрительные аплодисменты гостей, то галантно приобняв за талию, то сжимая ее в крепких объятьях, когда ноги особенно не вовремя подкашивались, то затыкая рот поцелуями, когда ей хотелось высказаться поотчетливее или попеть на досуге. И все пятнадцать лет, сколько мы прожили вместе в крепком заслуженном браке, мой драгоценный Леонид любил время от времени напомнить мне о сем позорном факте. Кстати, я не терплю алкоголь.
- Да, да, какие были времена, - с толикой хорошо наигранной грусти в голосе ответила я, отчаянно жестикулируя скучающему в кресле гостю, - Но Вы, наверное, звоните из-за Лизы?
- Да-а, Лизонька, - понизив тембр голоса до легкой печали, пропела моя бывшая свекровь, - Она пребывает в шоке.
Я едва сдержалась, чтобы не фыркнуть вслух.
- В юности все проблемы кажутся глобальными, - сдержано заметила я.
- Лизонька сказала, ты могла бы помочь, но не хочешь, потому что считаешь поездку опасной и боишься ее отпускать. Но Лизонька готовилась к ней полгода, Машенька. Я узнавала, ей ничего не грозит. Они будут в миссии ООН, с сопровождением...
- А она сказала, чем именно я могу помочь? - сердито перебила я.
- Нет, - с королевским достоинством и легким напором признала моя бывшая свекровь, - Но это и не важно. Девочка так расстроена. Ты должна помочь.
- Хорошо, Алевтина Игоревна, я попробую что-нибудь сделать.
Моя неожиданная покладистость удивила и пока моя собеседница растерянно соображала, что бы это значило, я положила трубку. Обычно я сопротивляюсь куда дольше, нервнее, хотя и с тем же результатом. И я не стала никому объяснять, что причина моей скорой сговорчивости сидит в кресле напротив и с интересом наблюдает за мной, сверкая яркими голубыми глазами.
- Моя бывшая свекровь, - пояснила я, поздновато спохватившись, что клиенту вовсе не интересно это знать. Но мне, как ни странно, очень хотелось, чтобы он это знал.
Незнакомец встрепенулся, глаза потеплели от смеха.
- Мне до сих пор больше достается от бывшей жены, а не от ее матери, - доверительно сказал он, чуть наклонившись вперед и улыбнувшись, а я посмотрела на мужчину с еще большим интересом.
Пауза затягивалась. Перестань так пялиться, это невежливо, сказала я сама себе.
- Вам кто-то порекомендовал к нам обратиться или Вы нашли наше агентство самостоятельно? - хватаясь за спасительную профессиональную соломинку, я смущенно опустила глаза на лежавшие передо мной проспекты.
Неудачно получилось. Я озадаченно смотрела в смеющиеся глаза посетителя и с ужасом думала о том, с какой стати с языка сорвалась столь двусмысленная фраза.
- То есть, я хотела сказать, Вы ищете работу для себя или Вы работодатель?
- Работодатель.
- Разумеется.
Это и сразу было понятно, недовольно подумала я, держится посетитель уверенно, не нервничает, резюме под нос не сует...
Телефон зазвонил. Я нервно подпрыгнула.
- Ну уж нет, - прошипела я, лихорадочно тыкая в кнопки, - Дайте мне хоть пять минут покоя.
Мобильник беззвучно вспыхнул и отключился. Я облегченно вздохнула и деловито улыбнулась клиенту, на ходу вытаскивая из своей растрепанной головы избитые, заученные фразы.
- Тогда Вы обратились именно туда, куда нужно. Наше агентство по трудоустройству подберет для Вас наилучший персонал. Каковы Ваши требования?
Сдвинув брови, мужчина остановил на мне задумчивый взгляд, немного пожевал четко очерченными губами... исключительно красивыми губами... не думать о губах...
- У меня есть одно деловое предложение.
Дверь приоткрылась.
- Мария Сергеевна, там Ваша мама. На городском телефоне.
- Меня здесь нет, - со стоном я опустила голову и обхватила ее руками, судорожно вцепившись пальцами в волосы. Юлия понимающе кивнула и исчезла.
- У меня есть одно деловое предложение, - повторил посетитель, с жалостью глядя на торчащие между моими пальцами светлые пряди, и тон его голоса меня весьма заинтриговал, - Здесь неподалеку я заметил одну неплохую кофейню. Надеюсь, от кофе Вы не откажетесь? И телефоны с собой брать необязательно...
Я с трудом подавила острое желание броситься ему на шею.
- Да, деловые вопросы необходимо обсуждать в спокойной обстановке, - с трудом выждав положенную паузу, чтобы дать клиенту однозначно понять, что его предложение принимается после долгих и основательных раздумий, а не с бухты-барахты, я кивнула, - Здесь несколько шумно. Простите.
- Исключительно деловое предложение, - добавил мужчина исключительно серьезным тоном.
- Разумеется.
Кофе ни к чему не обязывает, сказала я сама себе. Почему бы не пойти навстречу клиенту? И вовсе не важно, что я даже имени его пока не знаю.
Дверь опять приоткрылась.
- Мария Сергеевна, там..., - Юлия слегка замялась, поглядывая на сидевшего в кресле клиента, но причина ее сомнений сама распахнула дверь.
Ногой, разумеется.
- Мама, - трагическим голосом воззвало мое непутевое чадо, - Мы нашли сумку. О, здрасьте! Я - Лиза.
- Иван, - мой клиент поднялся и пожал протянутую ему руку, с немалым интересом разглядывая ее обладательницу. А смотреть было на что. Особенно при первой встрече. Хрупкая голубоглазая брюнетка с торчащими во все стороны алыми прядями, чувственным ртом и жарким пламенем в очах, упакованная в обтягивающую кожу, походила на деловитую укротительницу тигров, разыскивающую сбежавших от нее хищников. И кто бы их осудил за бегство?
Позади Лизы топтался юноша лет двадцати, любовно прижимая к груди объемистый ярко-зеленый полиэтиленовый пакет. И это знакомо. Едва Лизе исполнилось двенадцать, юно-прыщавый эскорт отставал от нее лишь на пороге нашего дома под моим тяжелым и неприветливым взглядом.
- Нашли украденную сумку? - на всякий случай переспросила я и юноша кивнул, глупо-счастливо улыбаясь и кладя пакет на низкий журнальный столик.
- Мама! Все просто ужасно!
Что ж, это и вправду было ужасно. Без умолку тарахтя о том, что сумка нашлась в парке, утопленная в ручье по самые уши, Лиза тем временем выставила юного беднягу за дверь, бросив на прощание "позвоню" и оставив без ответа робкое "ты же номер не записала", решительно вытряхнула из пакета мокрую замшевую сумку, лихо рванула кнопки и замки, не обращая внимания на жалобно затрещавшую ткань,... замерла, обернулась и нахмурилась, недоуменно глядя на озадаченного происходящим Ивана. Черная бровь задралась в немом, но очень очевидном вопросе, алые пряди встопорщились перьями индейцев, загнавших врага в ловушку.
- Пожалуй, зайду как-нибудь в другой раз, - негромко сказал мой потенциальный и теперь наверняка потерянный клиент, неловко протискиваясь между невинно ухмыляющейся Лизой и мной. Его рука случайно скользнула по моей и от его неожиданной близости уровень гормонов в моем теле подскочил вверх и рикошетом ударил по рассудку. Какое-то время мои мысли скакали чертенятами и корчили мне дурацкие рожи. Подумать только, и это респектабельная женщина средних лет с безупречной репутацией! Веду себя как эмоционально неустойчивый подросток!
Когда я слегка успокоилась, первым порывом было броситься следом, но дверь за высокой фигурой в темно-синем костюме уже закрылась. Ушел. И вряд ли вернется.
- Лиза! - обреченно простонала я, устало падая в свое кресло, - Ну почему именно сейчас?
Какой нормальный мужчина взглянет второй раз на женщину, обременную столькими семейными проблемами? Не мазохист же он, в самом деле? И понятное дело, лизин вид его добил окончательно...
- То есть? - пробормотала Елизавета, вытаскивая из сумки остатки документов: пролежав в воде двое суток, они походили на раскисшую заготовку для папье-маше, - Ты это видишь? Вот дерьмо!
Впрочем, о чем это я? Что это со мной? Ко мне пришел клиент, клиент и еще раз клиент. Между нами могут быть только деловые отношения и ничего кроме деловых отношений. Я создавала не брачное агентство, между прочим, а солидное предприятие по подбору персонала, и репутацию терять не намерена!
- ...в паспорте остались только обложки и сплошные разводы...
И я уже не настолько молода, чтобы быть неосмотрительной, и уж тем более не стану бросаться за первым встречным. Этого еще не хватало!
- ...не говоря о визах...
Хотя если подумать, я впервые за пять лет вообще глянула на мужчину с интересом. А с ТАКИМ интересом, следует признать, вообще впервые. Ох, а эти его глаза!
- ...и еще о прививках. За день просто невозможно...
Пусть он и клиент, а значит - табу, но он на диво привлекателен. Его не портит даже огромный нос, острый подбородок и впалые щеки, хотя раньше, наверное, это меня бы позабавило. Интересно, о чем бы мы говорили за чашкой кофе? Неужто о делах? Вообще-то в агентство-то он приходил не на кофе меня пригласить. Дела - прежде всего. Да, дело. Ничего личного. Да и на кофе он пригласил до того, как обнаружил у меня взрослую дочь, а потом попросту умело ретировался...
- Мама!
Я очнулась.
- Это вовсе не смешно! Мне ехать послезавтра!
- Разве я смеюсь?
Лиза смотрела на меня долго, пристально и въедливо.
- Ладно, - внезапно фыркнула она, поспешно запихивая бумажную кашицу обратно в мокрую сумку, - Можешь насмехаться, сколько хочешь. Можешь ничего не говорить - все твои аргументы я уже не раз слышала. Насчет того, что незаконно дочкам помогать, что надо самостоятельности учиться, жизненный урок, жить без подпорки, своими силами добиваться и прочее. Сама справлюсь. Уеду не послезавтра, а через неделю или через две, зато потом ты можешь наслаждаться без меня целое лето. Побегаю по конторам, ноги посбиваю, нервы потреплю, хотя ты могла бы все сделать за считанные минуты. Минуты, а не часы, дни и даже недели, как я! Но это неважно, ведь ты можешь быть спокойна. Тебе плевать на мое потерянное время. Твоя совесть будет чиста...
Я вздохнула.
- Лиза! Ты хоть понимаешь, как это неправильно? Это то же самое, что своровать, подделать документы, смошенничать - только в другом виде? Разве можно красть, если у тебя талант взламывать замки?
- Не вижу ничего неправильного, - буркнула дочка, - Ты же ни у кого ничего чужого не берешь. Ты даже своего не берешь, если на то пошло...
Как знакомо - совестить меня. За годы, пока мои родные совершенствовались в искусстве шантажа, я ко всему привыкла - к слезоточивым историям и невероятному стечению обстоятельств, к увещеваниям мудрым родительским словом и неожиданным приступам неописуемой дочерней любви. Нет, они и вправду меня любят. И я их очень люблю, а потому не хочу сослужить им медвежью услугу. И уступить им то же самое, что потакать террористам: сдайся один раз и атакам станет несть числа, ибо почувствуют твою слабину. Они не понимают, что легкий путь решения проблем легким только кажется, что у каждого желания есть своя цена, даже если платить очень не хочется. А плата будет выставлена, это обязательно. И восстановление документов обернется, возможно, трудностями в дороге, недугом или иными неприятностями - своими или чужими... Но ни Лиза, ни мама, ни даже Леонид не желают это понять... Как же я устала с ними воевать!
Что ж. Пусть будет так, как они хотят. За последствия я не отвечаю. Лизе придется выкручиваться самой.
Я еще раз вздохнула, сосредоточилась и три раза перевернула на пальце тяжелое старинное кольцо. Сумка в руках Лизы дернулась, слизкий влажный комок улиткой выполз из створок открывшейся молнии и закрутился смерчем в воздухе, с каждой секундой все убыстряясь и расширяясь, пока не разбился на пять крутящихся туманных шариков разной величины. Я сжала руку в кулак, почувствовав, как впился камень кольца в ладонь, поднесла руку к губам и резко дунула. Поток воздуха врезался в шарики и они плавно и невесомо опали на пол четырьмя бумажками и привычной книжечкой паспорта.
- Это было в последний раз, Елизавета!
- Спасибо, мамочка, конечно-конечно в последний раз! - Лиза с воплем бросилась ко мне на шею, едва не сбив с ног, - Ты изумительная ведьма! Ну почему в нашем роду только тебе достался этот чудесный дар!
- Потому что у меня одной есть голова на плечах, - проворчала я, обнимая дочку, - Езжай в свою Африку и помни - за тобой будет следить тетя Агата в магический кристалл.
Дверь за Лизой с грохотом захлопнулась.
Я аккуратно стащила с пальца кольцо, положила его на стол. Опустошенно села, с тоской глядя в пустое кресло, предназначенное для посетителей...
Какой соблазн! Какое искушение! Что может быть проще для опытной ведьмы, чем телепортировать из кармана темно-синего пиджака дорогое кожаное портмоне и бросить его здесь, в моем кабинете? В конце-концов голубоглазый посетитель с именем Иван, даже не оставивший мне своей визитки и поспешно сбежавший от одного вида моей продвинутой дочери, хватится его и вынужден будет вернуться - не сегодня, так завтра. Наш разговор продолжится и кто знает, к чему это приведет, особенно если трижды перевернуть камень вокруг моего пальца...
Вот только я всегда буду помнить, что смошенничала. Я никогда не забуду, что принудила его поступить так, а не иначе. Я не смогу отмахнуться от того, что не оставила ему выбора. И в конце концов мне придется признать, что не уверена, не мои ли чары держат его рядом? Нравлюсь я ему сама по себе или из-за моего ужасного колдовского дара? О, эти сомнения... Я не смогу ему ничего объяснить, а если объясню, станет еще хуже...
Я еще долго вглядывалась в кольцо, рассеянно проводя пальцем по истертым символам на его каменной поверхности. Соблазны... выбор... цена... последствия... Как старо! Как мудро! Кому, как не мне, знать о том, к чему приводит вседозволенность? Я тщетно пытаюсь предостеречь от этого своих близких...
А потом в дверь негромко постучали. Я вздрогнула, каменное кольцо выпало из моих рук и покатилось по столу.
- Простите, я случайно не оставил у Вас портмоне? Понимаю, это звучит нелепо... О, вот и оно!
Живые голубые глаза заискрились смехом. Узкая мужская рука проворно скользнула вглубь кресла и ухватилась за уголок пухлого кожаного портмоне... Странно, почему я не увидела его там еще пару минут назад? Просто не заметила или...?
Мобильник обиженно пиликнул и отключился, разрядившись.
- Так на чем мы остановились? Кофе?
Похоже, у волшебства куда больше имен, чем я знаю?