O Simona : другие произведения.

Хроники Фемискира. Episode 7. Главы 327, 328, 329, 330, 331, 332, 333, 334, 335, 336

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Хроники Фемискира. Episode 7. Главы 327, 328, 329, 330, 331, 332, 333, 334, 335, 336. Продолжение
  ГЛАВА 327
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ДЖЕК-РИСОВОЕ-ЗЕРНЫШКО ВОР
  
  "Мы хотим купаться", - Полигимния насторожилась.
  "Пока вы купаетесь, я посторожу ваши одежды и оружие".
  "Снова задумал плохое против нас, мужчина?"
  "Разве плохо - сторожить?
  Крестьяне с удовольствием украдут ваши вещи.
  Вы же голые, без оружия пойдете по дороге".
  "Эрато? - Полигимния прикоснулась губами к моему ушку. - Вор умное говорит.
  Может быть, оставим ему одежду, чтобы охранял?"
  "Тогда бы я и ты, Полигимния, могли купаться спокойно, - я кусала губки. - Но мне кажется, что он что-то затеял нехорошее против нас.
  Лучше подождем, когда вор уйдет".
  "Но тогда крестьяне украдут наши деньги, одежду и вещи, Эрато".
  "Раньше не воровали у нас".
  "Раньше не воровали, а сейчас украдут".
  "Амазонки, я так понимаю, что у вас возник спор, - Джек-рисовое-зернышко вмешался нескромно. - Я как раз могу решить все ваши споры и погасить их".
  Дезертир вор поднял ладонь и хотел похлопать меня по плечу.
  "Мужчина, я непредсказуемая амазонка, - я предупредила. - Дружеское похлопывание могу принять за угрозу".
  "Когда мы будем жить вместе, амазонки, тогда я смогу каждый день вас похлопывать.
  Но сейчас хотел потренироваться!"
  "Когда мы будем жить вместе?" - Полигимния изогнула бровь.
  "Я хотел сказать - если будем жить вместе", - Джек-рисовое-зернышко быстро исправился.
  "Если ты хотел сказать - "если", то почему не сказал "если"?"
  "Я хочу забраться в мешок и ничего не видеть, ничего не слышать, - вор дезертир подвывал. - Вы настолько милые..."
  "Я выколю тебе глаза и отрежу уши, - я выхватила кинжал. - Тогда ничего не увидишь и не услышишь".
  "Ой, - Джек-рисовое-зернышко сжался. - простите меня, амазонки.
  Я еще не научился с вами беседовать.
  С девушками умею, а с вами - нет".
  "Вор!
  Мы, разве, не девушки?"
  "Девушки, девушки, - дезертир вор выставил перед собой руки. - Пожалуйста, девушки амазонки.
  Не называйте меня вором и дезертиром.
  Как человека назовешь, тем он и будет".
  "Как же тебя называть, вор?
  Если ты украл деньги и сбежал из армии цезаря".
  "Называйте меня Джек-рисовое-зернышко.
  Тогда ваши ротики не осквернятся плохими словами.
  Девушка не должна говорить - вор, дезертир.
  Звучит, как ругательство".
  "Мужчина, а почему у тебя прозвище - Джек-рисовое-зернышко?" - Полигимния усмехнулась.
  
  "Почему меня называют Джек-рисовое-зернышко? - вор быстро-быстро моргал.
  Но по его довольной улыбке мы поняли, что ему нравится вопрос: - Обещайте, амазонки, что не убьете меня, пока я буду рассказывать".
  "Почему мы должны тебя убивать, если ты будешь рассказывать о себе, мужчина?"
  "Может быть, вам не понравится".
  "Чтобы нам не понравилось, мы сначала должны узнать".
  "Итак, меня прозвали Джек-рисовое-зернышко потому что я сочинил пьесу для комедиантов цезаря".
  "Ты?
  Ты сочинил пьесу для комедиантов цезаря, - я вытянул шейку.
  Полигимния застыла с открытым ротиком. - Ты умеешь писать иероглифы?"
  "Не только пишу, но и сочиняю, - с некоторым опасением, насторожено глядя на меня и на Полигимнию, мужчина достал из сумы папирус. - Читать?"
  "Читай, читай".
  "Только я начну с середины, - вор простонал. - Первый папирус с началом комедии у меня украли сослуживцы.
  Очень им понравилась комедия".
  "Читай с середины", - Полигимния милостиво разрешила.
  "... ладонь Персея медленно поглаживала мягкие изгибы хрупкого тела Андромеды..."
  "Андромеда, которая из соседней деревни? - Я высунула язычок от любопытства. - Крестьянка.
  Она рис сажает.
  Но она любит Геру.
  Никакому Персею не позволила бы поглаживать себя".
  "Эрато, - Джек-рисовое-зернышко с плохо скрываемым раздражением протянул. - Другая Андромеда.
  Мало ли Андромед народилось.
  Искусство написания комедий и трагедий заключается и в том, что все имена - вымышленные.
  Вернее, герои - вымышленные.
  Даже, если я напишу в комедии - цезарь, то он никаким образом не связан с нашим цезарем.
  Понятно?"
  "Неа"
  "Тогда я продолжу читать.
  Но больше меня не перебивайте.
  То, что не поняли, вопросы будете задавать потом.
  Очень тяжело читать даже свои иероглифы".
  "Какой обидчивый", - я надула губки.
  "Кожа Андромеды нежнее лепестка розы, - Джек-рисовое-зернышко водил пальцам по строчкам на папирусе.
  Читал с листа. - Кожа горячее, чем солнце.
  Персей опустил ладонь на бедро Андромеды.
  Он боролся с искушением как можно быстрее попасть в царство блаженства.
  Удовольствие возрастало.
  Персей понял, что вот-вот коснется короны трепещущей Андромеды.
  Его тело запылало в предвкушении ответа Андромеды.
  Андромеда сжала шею Персея.
  Ее настойчивые пальцы давили и давили.
  Из горла Персея раздался сдавленный стон.
  Перед глазами поплыли ноги Андромеды.
  Умопомрачительные бедра сияли далеким Александрийским маяком.
  "Персей, ты думаешь об Олимпе в эти моменты?" - Андромеда вдруг спросила.
  Она прижалась к Персею.
  Вжимала свои груди в его могучую грудь.
  Андромеда всячески вызывала Персея на бой.
  Но он не хотел с ней бороться, хотя Андромеда показывала, что готова проиграть и упасть на спину.
  "Мой меч войдет в тебя глубоко, - Персей сжал зубы и обнажил свой меч. - Глубоко, неистово проникнет".
  "Что еще великий герой Олимпа привык делать с побеждёнными женщинами? - Андромеда усмехнулась. - Ты позовешь меня на свой пир, Персей?" - Андромеда ласкала грудь Персея.
  Играла пальцами на его пухлых губах.
  "Многие женщины хотят ко мне на пир, - Персей убрал меч. - Меня просят о быстрой любви". - Лицо Персея перекосила гримаса ужаса.
  Он покачнулся.
  И, чтобы не упасть, схватился за единственную опору - грудь Андромеды.
  Пальцы Персея сжали упругие груди Андромеды.
  "Например", - Андромеда красиво изогнула левую бровь.
  "Я утоплю тебя в потоке желания", - Персей прорычал.
  "Вместо пира ты приглашаешь меня искупаться в ледяном горном потоке?
  Но холодная вода охладит твой пыл, Персей".
  "Я говорю о другом потоке, - Персей смотрел в глаза Андромеды. - О потоке времени, о потоке желаний. - Жар и сила твоей груди доставляют мне Олимпийское наслаждение.
  Твои ладони, как облака, Андромеда.
  Твои прикосновения к моей обнаженной коже - ветер гор.
  Странное ощущение появляется у меня внизу живота.
  Оно напоминает мне тот день, когда я упал с кентавра.
  Я и сейчас, кажется, слышу стук копыт".
  "Это не стук копыт, Персей.
  Ты слышишь стук своего сердца".
  "Я покажу тебе, что герой больше всего любит делать, - Персей обводил руками грациозную фигурку Андромеды. - Мы, герои, обожаем быть любимыми.
  И делаем все, чтобы добиться любви.
  Я сейчас слежу за тобой, Андромеда.
  Я хочу, чтобы у нас все прошло естественно, без напряжения".
  "Ты имеешь в виду царскую охоту, Персей?"
  "Да, охоту я имею, Андромеда".
  "В другое время я поддержала бы тебя, Пересей.
  Но так как ты действуешь как герой, медленно, естественно, то я сгораю от нетерпения.
  На пир меня не приглашаешь.
  Я подозреваю, что на пир много званых девушек.
  И ты не желаешь нас знакомить друг с дружкой".
  "Пир - второй этап, - Персей склонил кудрявую голову. - Первый этап - пробуждение чувств.
  Тебе нравится, Андромеда?"
  "Ты еще не сделал ничего, чтобы нравилось мне, Персей".
  "Ты слишком настойчивая, богиня Олимпа".
  "Я бы перескочила через твои разговоры, Персей.
  Жду продолжения. - Андромеда подняла ногу и опустила на бедро Персея. - Кажется, что я уже готова к чудесам".
  "Ты придавила мне коленом, - Персей застонал. - Теперь я не смогу показать свое геройство".
  "О, Олимп, - Андромеда простонала. - Тебе больно, Персей?
  Я думала, что великий герой не боится трудностей и женщин".
  "Я не боюсь женщин.
  Я боюсь боли, которую вы нам, героям, причиняете.
  Сатир меня забери".
  "Я излечу твою боль своими пальцами, Персей.
  Все станет на свое место". - Андромеда ласкала Персея.
  "Я пытаюсь не поддаться твоим чарам, о, Андромеда, - Персей рычал сквозь стон. - Но пламенные твои прикосновения меня разжигают.
  Я готов вскочить на коня и скакать без устали три дня".
  "Персей, скакать будет конь.
  Ничего геройского в тебе не возникнет, а конь станет героем.
  Не о коне я думала".
  "Андромеда, подожди, я тебе объясню, почему мы не должны торопиться".
  "Мы никуда не торопимся, Персей.
  Ты - тем более.
  Вместо того, чтобы ты показал, как умеешь работать своим мечом, ты рассказываешь мне мифы древней Эллады".
  "Андромеда, ты же видишь, что у нас большие трудности.
  Наши тела не похожи.
  Я - мужчина.
  Ты - женщина.
  Я однажды любил женщину".
  "Я тоже".
  "Теперь я боюсь повторения", - Персей зарделся так, как солнце всходит.
  "Великий герой, - Андромеда засмеялась. - На твоем лице столько красной краски появилось, что я не видела даже у красильных купцов на ярмарке".
  Пальцы Андромеды по-прежнему успокаивали Персея.
  На его лице появилась тень наслаждения.
  "Герой, ты в порядке, - Андромеда успокоила Персея. - У тебя есть вечность, чтобы привыкнуть ко мне.
  Мы же бессмертные.
  Проблем с сближением у нас не должно быть.
  Олимп знает, как бороться с твоей робостью, Персей.
  Во время ласк широкая улыбка растягивает не только лицо".
  "Андромеда, ради Зевса, - Персей выдохнул. - Мы с тобой говорим не только об улыбках.
  Это моя первая битва с тобой.
  Я хочу ее вспоминать с гордостью".
  "Тогда я буду тебя щекотать так, чтобы твоя гордость не пропала, Персей.
  Ты выглядишь так героически, что мне становится страшно".
  "Ложись на мраморное ложе, женщина, - Персей произнес грубым голосом. - Насладись моим величием".
  "Ты готов, чтобы сразиться со мной на ложе, герой?" - Андромеда покорно опустилась на теплое мраморное ложе.
  "Готов", - Персей поигрывал мечом.
  Герой смотрел на шелковую кожу ног Андромеды.
  Улыбка победы светилась на его разгорячённом лице.
  Андромеда протянула руки вдоль тела.
  Грудь ее вздымалась и опускалась.
  "Андромеда, - Персей воскликнул в испуге. - Ты погубишь меня.
  Боюсь, что я не одержу победу в схватке с тобой.
  Я побеждал во многих битвах.
  Но ни один противник даже отдаленно не сравнится с тобой.
  Ты - настоящая богиня".
  "Ты - тоже бог, Персей.
  Докажи, что ты не просто бог Олимпа, а еще и герой.
  Я совершенно свободна и доступна.
  На оргиях у Зевса я не играла в прятки.
  Я просто возлежала около купальни.
  Прекрасная, роскошная.
  Все хотела прикоснуться к моим тайнам".
  "Ты разожгла во мне костер страсти, Андромеда.
  Огонь разгорается.
  И, если я его не смогу удержать, то он спалит тебя".
  "Не угрожай, Персей.
  Не спалит меня огонь страсти".
  "Если я не буду осторожен с тобой, Андромеда, то ты быстро проиграешь и сгоришь", - Персей приблизился к Андромеде.
  Старался не смотреть на ее зовущее тело.
  "Ты - корабль, Персей.
  Я - море.
  Борозди мои просторы.
  Покори меня".
  "Андромеда, - Персей сдунул жука скарабея со столика с яствами. - Я хочу тебя безумно целовать.
  Ты понимаешь меня?"
  "Понимаю тебя, герой.
  Целуй.
  Словами поцелуй не сделаешь". - Андромеда закрыла глаза и подняла голову навстречу прекрасным губам Персея.
  "Каждое твое движение вызывает у меня качку, как на галере в открытом море, - Персей не спешил с поцелуями. - Ты, действительно, словно море, Андромеда.
  Я должен следить за собой, чтобы не утонуть".
  "Так войди в море, герой.
  Почувствуй мою глубину".
  "Вошел в тебя, как в море, Андромеда, - Персей опустил руку в волосы Андромеды.
  Другую руку опустил на ее грудь. - Я - победил тебя, Андромеда?"
  "Да, мой герой, - сдавленный стон вырвался из груди Андромеды. - Ты победил меня.
  Я уже не море.
  Я - перезревший персик, который упал тебе в руки.
  Персик переполнен сладким соком".
  "Внутри меня все сжалось, - Персей признался. - Я ласкаю тебя.
  Но вижу, то - море, то персик.
  Ты изгибаешься в наслаждении под моими настойчивыми пальцами".
  "Изгибаюсь, герой.
  Но пальцы твои неуверенные".
  "Неуверенные мои пальцы, - Персей отстранился и заглянул в глаза Андромеды. - Но они одержат победу. - Рука Персея скользнула вниз по алебастровому животу Андромеды. - Я провожу разведку, насколько далеко могу зайти в тыл врага".
  "Обычно я останавливаю неопытных воинов, которые хотят зайти в... - Андромеда засмеялась. - Но твои слова вызвали у меня дрожь".
  "Сейчас я чувствую себя чуть больше, чем просто герой", - Персей двигал руками и жалобно стонал.
  Андромеда двигала бедрами.
  "Твое тело говорит за тебя, Андромеда".
  "Да, и оно говорит, начинай битву, герой".
  "Я - сам битва.
  Я покорю тебя, как покорял племена.
  Лишь бы далеко зайти в битве с тобой.
  Я могу подстегивать тебя любыми способами".
  Персей произнес и, словно обезумел от страсти.
  Потоки жидкого огня переполняли его.
  "Я хочу поцеловать каждое место твоего изумительного тела, Андромеда.
  В мечтах я уже покорил тебя.
  Вошел глубоко в твое царство.
  Взял все преграды.
  Мое сердце стучит бешено.
  Оно требует удовлетворения".
  "Персей, - Андромеда шептала. - Я сгораю.
  Ты можешь не успеть завоевать меня.
  Сгорю и превращусь в кучку пепла.
  Конечно, я потом вернусь.
  Но это будет уже другой миф.
  Поторопись, Персей".
  "Уже несусь на крыльях, - Персей опускал голову ниже и ниже. - Я ощущаю напряжение твоей крепости.
  Продвигаюсь вперед настолько, насколько позволяет равнина".
  Персей победоносно засмеялся.
  Андромеда вскрикнула, когда он надавил на нее.
  Она боролась со сладостным сном.
  Персей оперся на руки и навис над Андромедой.
  Она в ответ протянула свои руки к нему".
  "Не бойся, герой, - Андромеда прошептала, когда Персей замер. - Седлай своих коней.
  Позволь своим военноначальникам решать, когда, как и куда направить военные действия.
  Я открою главные ворота крепости".
  "Я не разделяю твой подход к нашей битве, - Персей медлил. - Я ощущаю тебя в мыслях, Андромеда.
  Чувствую нежное, податливое облако.
  Но даже стрела Зевса обойдет его стороной.
  Не сладит с этим облаком".
  "Не так важно, что хочет облако.
  Я жажду героя". - Андромеда сжала упругие бедра.
  "Я действую осторожно, но вперед, - Персей вскрикнул, когда палец Андромеды прикоснулся к его губам. - Дикая обжигающая страсть раздирает меня на клочки.
  Я хочу кричать от счастья и не торопить тебя.
  Но ты не останавливаешься в своих желаниях, Андромеда.
  Ты пытаешься удовлетворить мое любопытство.
  Ты жестоко пытаешь меня.
  Обрекаешь на муки, как орел терзает плоть Прометея".
  "Персей, но почему твой конь остановился? - Андромеда недоумевала. - Так чудесно должно быть.
  Я умираю..."
  "Я завоюю тебя, Андромеда, - Персей шептал. - Бастион за бастионом, галера за галерой.
  Только не спеши".
  "Галера за галерой, - Андромеда повторила. - Я не выдержу так долго.
  Представь царицу, которая уже отдала герою свое царство.
  Открыла ворота, чтобы войско героя с триумфом вошло в главный город.
  Но герой стоит у стен города и не спешит войти". - Руки Андромеды опустились на бедра Персея.
  Он вздрогнул и слегка отстранился.
  "Андромеда, я чувствую каждое твое движение, - герой произнес почти с осуждением. - Я рожден, чтобы побеждать.
  Я обещал женщинам неземное блаженство со мной.
  Если бы ты только чуть-чуть подождала и не торопилась.
  Ты должна любить меня, а не мучиться около меня".
  "Подними лестницу.
  Вскарабкайся на стену, герой".
  "Зачем поднимать лестницу, если ворота широко открыты приглашающе.
  Город и так мой".
  "Но ты не вошел в городе, Персей.
  Не поприветствовал царицу, которая сдалась тебе без боя".
  "Андромеда, ты ближе к исполнению своих желаний, чем я", - Персей хотел уйти.
  Но Андромеда обхватила его руками и ногами.
  Держала за бедра.
  "Ты взяла меня в плен, - Персей произнес горестно. - Но пленник никогда не станет героем.
  Нельзя добиваться от пленника того, что можешь получить от героя".
  "Мы сделаем это или нет?" - Андромеда хрипела и тяжело дышала.
  "Ах, да, прекрасно, - Персей иронично вскрикнул, когда Андромеда сильнее надавила пальцами. - Очень больно.
  Совсем не чудесно".
  "Теперь не волнуйся, герой.
  Ложись рядом со мной на мраморную скамью.
  Будет больно, но только несколько первые секунд.
  Рабы не застелили ложе мягкими шкурами львов.
  Поэтому тело твое сначала почувствует холодный жесткий мрамор.
  Потом привыкнет".
  "Но ты же терпишь жёсткое ложе, Андромеда".
  "Я терплю, потому что я женщина.
  Даже тебя терплю, Персей.
  Твою нерешительность - с трудом, но терплю". - Андромеда сильнее прижалась к Персею шелковыми бедрами.
  Персей вскрикнул и выгнулся дугой.
  "Андромеда, я почувствовал, как ты сломала мне..."
  "Да?
  А я и не заметила".
  "Ты сломала мою сахарную палочку".
  "Твою сахарную палочку, Персей?"
  "Я ношу с собой сахарную палочку сладкого тростинка.
  Люблю пососать сладкое.
  Ты же сломала мне сейчас палочку".
  "Зачем ты взял с собой... палочку сахарного тростника?
  Зачем она тебе на ложе, герой?"
  "Даже не боль, а осознание, что что-то чужое присутствует во мне.
  Палочка воткнулась мне в живот.
  Она проникла в глубины моего тела.
  Слишком острая палочка сахарного тростника... была". - Персей застонал.
  "Не так глубоко она вошла тебе под кожу, Персей, - Андромеда приподнялась и выдернула из героя обломок палочки палочку сахарного тростника. - У тебя под кожей плотный слой сала, Персей.
  Палочка дальше него не зашла в тебя".
  "Оооо, - Персей выдохнул. - Мне казалось, что копье пронзило меня насквозь.
  И в дыру задувает ветер с моря.
  Это очень захватывающее ощущение.
  Крови много?"
  "Крови в ранке почти нет, Персей.
  И ранка уже затянулась.
  Будешь дальше завоевывать меня?"
  "Я бы остановился, но никогда не отступаю.
  Я завоевываю тебя, Андромеда".
  "Наконец-то".
  "Худшее уже позади", - Персей потянулся к губам Андромеды.
  "Как худшее?
  Как позади?
  Я ничего не поняла, Персей".
  Андромеда изловчилась.
  Поцелуем обожгла раскрытый в гримасе рот героя.
  "С каждым вздохом, с каждым ударом сердца я продвигаюсь вперед и вперед в своих мечтах, Андромеда.
  Я чувствую, как ты восхитительно глубока.
  Ты - бесконечна".
  "Но почему я ничего не чувствую, герой?"
  "Потому что женщине не понять мысли героя".
  "Я не просто женщина, Персей.
  Я - богиня с Олимпа.
  Я прекрасно все поняла".
  "Как ты себя чувствуешь, Андромеда?"
  "Ужасно я себя чувствую".
  "Ужасно - не так страшно, как смертельно.
  Мне было больно, как ты и обещала.
  Но не несколько мгновений, а чуть больше.
  Первая боль пронзила меня, когда я опустился на жёсткое мраморное ложе.
  Вторая боль - боль от палочки сахарного тростника, которая застряла во мне.
  Почему-то осталось чувство незаконченности".
  "Чувство незаконченности может появиться тогда, когда уже началось что-то, - Андромеда не отпускала Персея. - Но у нас ничего еще не начиналось.
  Ты не завоевал меня, герой.
  Заглядывал в ворота моего царства, но побоялся войти".
  "У тебя прекрасные царские ворота, Андромеда.
  Я, конечно, видел много царств.
  Но, как у тебя...
  Теперь..."
  "А у тебя, замечательные влажные ладони, Персей, - Андромеда с удивлением заметила, как румянец удовольствия окрашивает бледные щеки Персея. - Я никогда не скромничала, Персей.
  Я горжусь собой.
  Ты тоже должен гордиться, что я перед тобой раскрыта".
  "Я горжусь.
  Я чувствую себя огромным грозовым облаком.
  Особено рядом с тобой, хрупкая, беззащитная Андромеда".
  "Обними меня крепко, герой".
  "Обнимаю".
  "Еще крепче, Персей".
  "Извини, Андромед, сильнее не могу".
  "Нет, не извиняйся, герой.
  Так уже лучше".
  Андромеда закрыла глаза.
  Приятная слабость волнами ходила по ее прекрасному телу.
  Она посмотрела на Персея.
  Поняла, что он не успокоился.
  Персей, словно после трех лет заточения в пещере с немейским львом.
  Он начал щекотать Андромеду.
  Все внутри нее затрепетало.
  "Персей, ты хочешь мне что-то сказать?" - Андромеда приподняла восхитительную головку.
  "Я не хотел говорить.
  Но так как ты просишь, то я должен. - Персей облизал губы. - Я хочу узнать.
  Ты до сих пор хочешь, чтобы я победил?"
  "Да, мой герой.
  Я хочу, чтобы ты победил меня".
  "А до этого ты хотела?"
  "А зачем же я тогда трачу с тобой время, Персей?
  Конечно, и до этого хотела.
  Я с разочарованием думала, что ты дал мне все, что мог.
  Даже тростниковая палочка действовала более героически, чем ты.
  Но вижу, что ты только готовишься к бою.
  Я в предвкушении, герой...
  Будь груб, неосторожен и безрассуден, как в бою с варварами".
  "Ты не похожа на варвара, богиня с Олимпа", - Персей вскрикнул.
  "Что?
  Опять сахарная палочка сломалась?" - Андромеда с неудовольствием открыла глаза.
  "Нет, сахарная палочка была у меня одна.
  Просто я неосторожно сдавил самую нежную часть своего тела.
  Часто я в бою сталкивался с подобным неудобством и болью.
  Но каждый раз выходил победителем сам с собой.
  Но перед тобой не сдамся, Андромеда.
  Поднимай руки и сдавайся".
  "Сдаюсь", - Андромеда поцеловала Персея страстно и глубоко.
  Она была обворожительная.
  "Как ты себя чувствуешь, герой?
  Я не хочу делать тебе больно".
  "Больно?
  Ты шутишь, Андромеда?
  Я никогда так легко не побеждал и не завоевывал царства.
  Триумф победы.
  Так хочется продлить его до бесконечности.
  Я готов умереть в твоем царстве, Андромеда.
  Твои горячие объятия сломили мою осторожность.
  Ты требовала от меня твердости и взрыва страстей..."
  "Да, герой.
  Я хочу все и сразу от одного тебя".
  "Огооооо", - Персей не сдержал крик радости.
  Андромеда с силой сжала героя.
  Захлестнула Олимпийской страстью.
  "Горы Эллады не могут сравниться с тобой, Андромеда", - Персей пылал.
  Андромеда не могла ответить.
  Ветер блаженства гулял в ее прелестной головке.
  Сейчас случится самое главное.
  Персей одержит настоящую победу.
  Молния ворвется в ее царство.
  И сожжет в мучительной муке блаженства.
  Андромеда уже как бы слышала со стороны свой стон.
  Его еще нет, но он придет.
  Она даже представляла, как Персей врывается в царские ворота ее крепости.
  Она сдается на милость победителя.
  И счастье, счастье обрушится на их двоих.
  Но нежданно-негаданно, словно Аид из царства мертвых, появился Джек-рисовое-зернышко.
  "Здрасте, а вот и я", - Джек-рисовое-зернышко нарушил праздник Андромеды и Персея. - Джек-рисовое-зернышко аккуратно свернул папирус и засунул его в суму.
  
  "Что?
  Что это было восхитительное?" - Полигимния вытирала слезы безмерного счастья.
  Я тоже рыдала.
  "Это была часть моей комедии Персей и Андромеда", - Джек-рисовое-зернышко скромно произнёс.
  "Ничего лучше я не слышала в жизни", - я шмыгала носиком.
  "Спасибо, Эрато", - Джек-рисовое-зернышко поклонился.
  
  
  ГЛАВА 328
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  КОМЕДИАНТ
  
  "А что дальше?" - Полигимния от волнения высунула язычок.
  "Ничего нет дальше", - вор дезертир Джек-рисовое-зернышко самодовольно улыбался.
  "Как, ничего нет дальше? - Я и Полигимния вскрикнули одновременно. - Персей уже готов был взять крепость Андромеды.
  Она предвкушала...
  Тут появился Джек-рисовое-зернышко и сказал - Здрасте, вот и я.
  Где конец?"
  "В этом и суть комедии, что конец там, где его не ждут, - Джек-рисовое-зернышко расхохотался. - Неожиданное вызывает смех.
  Смешно же, когда Персей и Андромеда только-только хотели вознестись на вершину блаженства Олимпа, и тут - бац.
  Появился Джек-рисовое-зернышко и все испортил влюбленным.
  ХАХАХАХАХА!" - Джек-рисовое-зернышко хохотал до слез.
  Стучал ладонями по коленям.
  "Не смешно", - я надула губки в обиде за героев комедии.
  "Не смешно", - Полигимния надула, но не губки, а щечки.
  "Еще смешнее, когда кому-то не смешно", - Джек-рисовое-зернышко давился смехом.
  "Я догадываюсь, почему тебя прозвали Джек-рисовое-зернышко, мужчина, - я фыркнула. - Из-за этой комедии.
  Ты выдумал Джека, а тебе дали его имя".
  "Ты прозорливая, Эрато, - Джек-рисовое-зернышко даже перестал смеяться. - Тебе бы только комедии писать".
  "Амазонки не пишут.
  Амазонки воюют". - Я не согласилась писать комедии.
  Тем более, как я могла писать о мужчинах и женщинах?
  Я же мужчин не знаю...
  "Вор дезертир Джек-рисовое-зернышко, - Полигимния не прислушалась к просьбе вора не называть его дезертиром и вором. - Цезарь должен был ценить тебя.
  Почему же он отпустил тебя в армию.
  В армии копейщиков много, а комедиантов мало".
  "До цезаря я не поднялся, - Джек-рисовое-зернышко смял бороду в кулаке. - Но сенатор Керамик благосклонно относился к моим комедиям.
  Все было испорчено этой комедией "Персей и Андромеда".
  Откуда я знал, что конюха сенатора Керамика, раба зовут Персей.
  А имя жены сенатора - Андромеда.
  Получается, что я как бы написал о том, как конюх сенатора прелюбодействует с его женой.
  Сенатор Керамик, разумеется, пришел в бешенство.
  Он догадывался, даже знал, что его жена ходит к конюху.
  Но не потерпел, чтобы об этом написали и показали в комедию в Колизее.
  Гнев сенатора обрушился на мои хрупкие плечи. - Джек-рисовое-зернышко правой рукой постучал по левому плечу. - Видите, амазонки, насколько хрупкие мои плечи.
  Я доказывал сенатору, что Персей и Андромеда в комедии - простое совпадение имен.
  Что я никак не хотел оскорбить его.
  Я даже не знал, что у него раб конюх Персей, а жена - Андромеда.
  Сенатор был непреклонен.
  У меня отобрали дом, все мое хозяйство.
  Побили плетьми на центральной площади.
  Там уже висел повешенный конюх Персей.
  Раб Персей даже не понял, за что его казнили...
  После позорного побития плетьми меня отдали в солдаты.
  Так я оказался в армии цезаря.
  Несколько раз сбегал.
  Но меня ловили.
  Тогда я решил сбежать с деньгами.
  Деньги придают человеку ноги".
  "Как это деньги придают ноги?"
  "Деньги делают ноги, - дезертир Джек-рисовое-зернышко усмехнулся. - С деньгами бежать намного легче и быстрее, чем без денег.
  Деньги подгоняют.
  Деньги окрыляют".
  "Возьми, Джек-рисовое-зернышко", - я, неожиданно для себя самой, протянула вору дезертиру одну монетку.
  "Ты даешь мне монетку, Эрато?" - Брови дезертира полезли на лоб.
  "Ты прочитал нам свою комедию.
  За представление надо платить.
  Амазонки знают честь".
  "Благодарю тебя, благородная амазонка", - Джек-рисовое-зернышко спрятал мою монетку в кошель.
  "И от меня возьми за представление", - Полигимния подарила дезертиру вторую монетку.
  "Обалдеть, - Джек-рисовое-зернышко смущенно улыбнулся.
  На этот раз улыбка выглядела искренне, а не натянутая. - Вы оценили мой талант.
  Отблагодарили.
  Теперь я по-другому буду думать о вас, амазонки".
  "Раньше думал, что мы дикие, неукротимые, жестокие, необузданные и непривередливые во всем?" - Полигмния склонила головку к левому плечу.
  Ее замечательные фиолетовые волосы искрились на солнце.
  "Не скрою, что я думал об амазонках, как все, - Джек-рисовое-зернышко подмигнул нам. - Но теперь...
  Возможно, я даже напишу о вас комедию.
  Или трагедию".
  "Трагедия - что это?" - Полигимния настороженно смотрела на талантливого вора дезертира.
  "Трагедия - там, где умирают и плачут.
  Комедия - там, где смеются, и, если умирают, то - от смеха".
  "Не надо о нас трагедию, - я почесала переносицу. - Не хочу умирать даже в пьесе".
  "Что лучше, Эрато, - Джек-рисовое-зернышко хитро улыбался: - Чтобы над тобой плакали и жалели, или хохотали и показывали пальцем?"
  "Все плохо.
  Не пиши о нас, Джек-рисовое-зернышко".
  "Я не волен сдерживать свои порывы, амазонки", - Джек-рисовое-зернышко развёл руки в стороны.
  "Сдержи свои, как ты называешь, порывы, - Полигимния многозначительно постучала пальчиком по стреле. - Иначе - мы сдержим порывы твои".
  
  "Знаете, что, амазонки", - на лицо вора набежала туча.
  "Как мы можем знать, если ты не сказал еще?"
  "Вы подарили мне монеты за мое выступление, за мой талант.
  Я с благодарностью принял ваши деньги".
  "Мы подарили.
  Ты принял".
  "Получается, что вы - благородные, а я - нет, - Джек-рисовое-зернышко гордо поднял подбородок. - Комедианты с амазонок денег не берут. - Он из сумы достал две монетки и протянула нам. - Возьмите ваши деньги.
  Я тоже хочу быть благородным.
  Никогда не был, а сейчас вы меня сломали своим поступком.
  Я только брал.
  Никогда не давал.
  А сейчас хочу быть похожим на вас, амазонки".
  "На нас ты не сможешь быть похожим.
  Ты же - мужчина".
  "Хотя бы в поступках желаю быть, как вы".
  "Красивое, - я и Полигимния переглянулись. - Но мы не возьмем обратно свои монеты.
  Дареное не дарят".
  "Нет возьмете".
  "Нет, не возьмем".
  "А я говорю - берите".
  "А мы отвечаем - не берем".
  "Тогда я заставлю вас взять", - Джек-рисовое-зернышко запыхтел.
  Попытался засунуть монеты мне в колчан.
  Я отпрыгнула.
  "Я мужчина.
  Я приказываю вам, женщины.
  Берите от меня деньги.
  Если женщины откажутся принимать деньги от мужчин, то мир перевернется с головы на... на голову".
  "Не возьмем!
  Не возьмем от тебя деньги!"
  "Я сильнее женщины.
  Я всучу вам деньги".
  "Ты же говорил, что у тебя хрупкие плечи, мужчина.
  Даже показывал, чтобы мы полюбовались, насколько твои плечи хрупкие.
  Сейчас же говоришь, что ты сильнее нас", - Полигимния увертывалась от дезертира.
  Он с красным лицом гонялся за ней.
  За мной не гонялся и оставил попытку вернуть мне монеты, потому что я забралась на персиковое дерево.
  "Эрато, - Джек-рисовое-зернышко в очередной раз пробегал под деревом, на ветке которого я сидела. - Ох, Эрато.
  На дереве появился еще один сочный персик.
  Я бы его сорвал..."
  "Не достанешь, не достанешь", - я высунула язычок.
  Полигимния засмотрелась на меня.
  В этот момент Джек-рисовое-зернышко изловчился.
  Схватил мою подружку за талию.
  Они вместе свалились на траву.
  Вор дезертир комедиант Джек-рисовое-зернышко пытался засунуть две золотые монеты куда-нибудь Полигимнии.
  Она же всячески препятствовала деньгам.
  Я слетела с дерева и бросилась на поддержку подружки.
  Через миг мы оседлали вора.
  Я сидела у него на груди.
  Наклонилась и прижимала руки вора к земле.
  Полигимния устроилась на животе дезертира.
  Она была спиной ко мне.
  Прижимала коленки комедианта к камням.
  "Оооо, Эрато, - Джек-рисовое-зернышко выпучил глаза до синевы. - Ооооо, Полигимния.
  Я много раз представлял свою смерть.
  Представлял, как меня вешают за воровство.
  Отрубают голову за дезертирство и воровство.
  Протыкают кинжалом за то, что написал о постыдной связи жены сенатора с его рабом.
  Все смерти казались мне мучительными и неприятными.
  Но если сейчас вы задавите меня.
  И я задохнусь, то я согласен".
  "Размечтался", - я соскочила с комедианта дезертира.
  "Мы не возьмем твои деньги", - Полигимния тоже слезла с него.
  Слизнула капельку пота с верхней губы.
  Джек-рисовое-зернышко с кряхтением присел.
  Он откинулся назад и опирался на руки.
  Внимательно на нас смотрел.
  "В балагане в Фивах актерки устроили показательную борьбу.
  Так возбудила всех в балагане, что каждый мечтал побороться с этими девушками.
  Но цена была неимоверно высока - десять золотых сольдо.
  Лишь один купец решился отдать деньги.
  Да и то, наверно, что не понимал, что будет разорен.
  Или, наоборот, понимал.
  Но ценил борьбу с двумя девушками обнажёнными выше, чем деньги.
  Купцы разные бывают.
  Я же сейчас боролся с двумя прекраснейшими амазонками".
  "Мы прекраснейшие?
  Очень приятно слышать от комедианта".
  "Да, я боролся.
  Деньги вы от меня обратно не берете.
  Думаете, что победили меня.
  Но я остаюсь непобежденным", - вор опустил руку в свой мешок.
  "Мы же сказали, что деньги от тебя не возьмем".
  Мы внимательно следили за рукой дезертира.
  "Деньги не возьмете, но это обязательно возьмете".
  "Ничего не возьмем от тебя, Джек-рисовое-зернышко".
  "Ничего не возьмете, а это возьмете", - вор торжествующе разжал ладонь.
  "Амазонит, - я и Полигимния воскликнули в восхищении.
  Если и можно купить амазонку, то только за амазонит... - Прекрасный и необычный".
  "Он ваш", - Джек-рисовое-зернышко не скрывал торжественную улыбку.
  
  Разумеется, я и Полигимния взяли по кусочку.
  Два амазонитовых шарика перешли к нам.
  "Откуда у тебя он"? - Через пять минут я с сожалением оторвала взгляд от своего шарика.
  "Какая разница вам, амазонки?
  Посмотрите на небо.
  Оно из века в век ночью темнеет, а днем светлеет.
  Вы можете не спать всю ночь.
  Все равно утром будет светло.
  Ваша бессонница может быть связана не и изучением неба, а с любовными мыслями.
  Поэтому, и с шариками из амазонита.
  Просто примите их, как они есть.
  Эти шарики древние, дорогие.
  Я не огорчаюсь, что они перешли из моих рук в ваши.
  С ними у меня были бы проблемы.
  Зачем комедианту, дезертиру шарики из амазонита?
  Я перебираю в уме подробности, как получил их.
  И не нахожу нужным вам сообщать.
  Не усматривайте в моем отказе что-то серьезное.
  Может быть, судьбе угодно, чтобы владелицами этих замечательных шариков стали вы, амазонки.
  Судьба распорядилась моими руками шарики изъять..."
  "Ты украл их, Джек-рисовое-зернышко?"
  "Не украл, а взял то, что мне положено".
  "Все равно - украл".
  "Ах, я их украл? - Джек-рисовое-зернышко разозлился.
  Он даже не боялся нашего гнева на него. - Я взял шарики из амазонита там, где они не нужны были".
  "Где же прекрасные шарики из амазонита не нужны?
  Амазонит нравится всем".
  "Нет, амазонки.
  Спросите у купцов.
  Нравится ли им амазонит.
  Попробуйте обменять амазонит на янтарь, жемчуг.
  Я уж не говорю об изумрудах, сапфирах, рубинах и бриллиантах.
  Купцы засмеют вас.
  Золото не дадут за амазонит.
  Вы же говорите, что он ценный.
  Амазонит ценный только для амазонок.
  Случается так со многими вещами.
  Одним вещь не нужна.
  А другие готовы за нее заплатить бешеные монеты.
  Отдадут все состояние.
  Так и с амазонитом".
  "И где же эти шарики из амазонита не были нужны, Джек-рисовое-зернышко?"
  "В храме Афродиты они никого не интересовали".
  "В храме Афродиты?" - я и Полигимния переглянулись.
  Ахнули, воскликнули.
  Задержали дыхание.
  "В том самом храме Афродиты, где жрец женит всех...?" - Полигимния уточнила и покраснела от смущения.
  "В том самом храме, Полигимния, - Джек-рисовое-зернышко показал зубы, - где жрец поженил тебя и Эрато.
  А потом вылечил Эрато".
  "Ты слишком много знаешь, вор", - я сдвинула бровки.
  "Вы слишком много болтаете о своей свадьбе, амазонки, -дезертир вор потерял страх. - Эрато, ты упрекнула меня, что я слишком много знаю.
  Ты хотела знаниями оскорбить меня.
  Разве оскорбление, когда человек много знает.
  О вас, амазонки я скажу, что вы слишком мало знаете".
  "Спасибо, - я и Полигимния обрадовались. - Девушка должна мало знать.
  Чем меньше знаем, тем мы красивее".
  "Нет, вы не глупы, - Джек-рисовое-зернышко после моего заявления, что чем меньше знаем, тем мы красивее немного обалдел. - У вас просто ум другой.
  Не мужской.
  Вы отличаетесь от мужчин".
  
  "Все люди одинаковые", - Полигимния выпятила нижнюю губку.
  "Полигимния, ты сошла с ума, - я с удивлением смотрела на подружку. - Нет ни одного похожего человека".
  "Эрато, твоя подружка хотела сказать, что люди одинаковые в другом, а не во внешности, - Джек-рисовое-зернышко присвистнул.
  С уважением посмотрел на Полигимнию. - У всех течет кровь в жилах.
  Два глаза, два уха, нос".
  "У тебя нос, вор, - я не сдавалась. - А у меня - носик".
  "Именно так говорила одна моя подружка, - глаза вора покрылись пленкой грусти. - Ей не нравился мой нос.
  Подружка ушла от меня к моряку.
  Он болел дурной болезнью.
  Через месяц моряк и моя бывшая подруга остались без носов".
  "Печальное", - я и Полигимния переглянулись и захихикали.
  "В храме Афродиты амазонит, эти два шарика никого не интересовали, - вора потянуло высказаться. - Я их забрал.
  Я полагаю, что о них никто даже не вспомнит".
  "Откуда забрал", - я усмехнулась.
  "Эрато, ты, что не слышала меня? - вор явно наглел. - Я же сказал - из храма Афродиты я забрал два амазонитовых шарика".
  "Наверно, ты не слышишь меня, - я зашипела. - Я подразумевала, где эти шарики были?
  Не лежали же они просто на полу".
  "Ах, это, - Джек-рисовое-зернышко махнул рукой беспечно. - Шарики были глазами сфинкса.
  Я выковырял их из статуи".
  "В глазах сфинкса? - Полигимния завизжала. - Ты думаешь, что там они не нужны были?
  Шарики торчали на самом видном месте в храме.
  Никто не заметит пропажу?
  Ты уверен?" - С язычка моей подруги капал яд сарказма.
  "Конечно, не заметят, - вор уверен. - В Римбурге около храма стоит статуя Венеры без головы.
  В Тире Аполлону кто-то отбил мраморные яички.
  В Сиракузах...
  Можно долго перечислять.
  Никто не волнуется по поводу рук Венеры, яичек Аполлона.
  Так и о глазах сфинкса никто не задумается.
  Где они?
  Зачем они?
  Мне кажется, что сфинкс без двух амазонитовых глаз станет еще загадочнее.
  Статуя сфинкса с пустыми глазами".
  "Ты - вор", - Полигимния выдохнула с презрением.
  "Я - вор, - Джек-рисовое-зернышко не стал оправдываться. - Воровство - болезнь.
  Меня нужно жалеть, а не осуждать.
  Лечить, а не смеяться надо мной".
  "Воров виселица лечит, дезертир".
  "Никто не вправе решать за другого, - Джек-рисовое-зернышко грустно улыбнулся. - Вы же, девушки, можете бесконечно долго любоваться собой в зеркале.
  Некоторые считают это болезнью".
  "Болезнь - любоваться в зеркале своей красотой? - Я фыркнула. - Наоборот, любоваться собой могут только очень здоровые девушки".
  "Очень здоровые девушки? - Джек-рисовое-зернышко щелкнул пальцами. - А, если собой долго любуется в зеркале воин?"
  "Джек-рисовое-зернышко, - Полигимния протянула вору свой шарик из амазонита. - Ты должен возвратиться в храм Афродиты.
  Вставь сфинксу обратно глаза из амазонита".
  "Я? - Джек-рисовое-зернышко неприлично громко захохотал.
  Даже туника у него поднялась. - Нет, амазонка.
  Судьба моей рукой взяла эти два шарика из амазонита.
  Судьба направляла меня.
  Она хотела, чтобы эти шарики оказались у вас, амазонки.
  Если ты решила, амазонка, то сама относи и вставляй глаз сфинксу обратно.
  Вы будете спорить с судьбой?"
  "Ни судьбу, ни тебя не переспорить", - я левым глазом смотрела на вора.
  Правым - на Полигимнию.
  Трудно косить глазами, но необходимо сейчас.
  Я не собиралась возвращать Сфинксу глаз из амазонита.
  Пусть Полигимния, если так ей хочется, идет в храм Афродиты и вставляет сфинксу глаз и амазонита.
  Я лучше поверю словам вора, что Судьба так придумала, чтобы он украл амазонитовые глаза сфинкса и принес нам.
  Может быть...
  Да что может быть.
  Совершенно точно, что Судьба хочет, чтобы я и Полигимния владели амазонитовыми глазами сфинкса.
  Амазонит помогает амазонкам.
  Совершенно прав вор, когда говорил, что в храме Афродиты амазонит совершенно не нужен никому.
  "Эрато?" - Полигимния воткнула руки в бока.
  "Да, Полигимния".
  "Ты, что задумала?"
  "Что я задумала?" - я постаралась, чтобы мой голосок не дрожал.
  "Я по твоим глазам, Эрато, вижу, что ты хочешь оставить шарик из амазонита себе.
  Не собираешься его возвращать сфинксу в храме".
  "Ну, как бы так, Полигимния, - я проблеяла. - На время..."
  "Эрато?"
  "Да, Полигимния".
  "Но тогда сфинкс останется одноглазым".
  "Так даже лучше, - я от отступления перешла в атаку. - Кто меня осудит, что я оставлю амазонит себе?
  Амазонки меня осудят?
  Нет, мы, амазонки, обожаем амазонит.
  Он принадлежит нам.
  Джек-рисовое-зернышко меня осудит?"
  "Не осужу", - вор быстро ответил.
  "Я тебя не спрашивала, Джек-рисовое-зернышко, - я хмуро посмотрела на вора. - Никто меня не осудит. - Я показала язычок подружке. - Но твое поведение многим покажется странным.
  Амазонка, которая отказывается от амазонита..."
  "Я - странная?" - в уголках глаз Полигимнии показались бриллиантики слезинок.
  "Нет, ты не странная, Полигимния, - я удерживала себя, чтобы не разрыдаться. - Поведение и решение твое - странные.
  Джек-рисовое-зернышко убедил меня, что можно оставить амазонит нам.
  Но тебе мое решение не нравится.
  Раньше у нас не было разногласий, Полигимния.
  Мы думали одинаково.
  Решали одинаково.
  Может быть, мы теперь разные, потому что поженились?
  Семейный скандал?"
  "Эрато?" - Полигимния приложила ладошку к левой груди.
  Быстро-быстро моргала.
  "Да, я Эрато с шариком из амазонита.
  Ты, Полигимния, если хочешь идти против Судьбы, то возвращай свой амазонит в глаз сфинкса.
  Вернее - глаз в его глазницу.
  Вот сфинкс обрадуется, - я надрывно захохотала. - Судьба тоже будет в восторге.
  Судьба придумывала, как нам дать амазонитовые шарики.
  Придумывала, придумывала Судьба, а потом, оказывается, что ты обманула судьбу".
  "Если Судьбе было угодно, чтобы шарики из глазниц мраморного сфинкса оказались у нас, Эрато, то, почему Судьба не дала их нам сразу в храме?
  Жрец мог бы сам выковырять амазонитовые глаза сфинкса и подарить их нам. - Полигимния не сдавалась. - Так Судьбе было бы легче, чем привлекать вора дезертира".
  "Я...
  Я не знаю, что ответить. - Я беспомощно обратилась к комедианту вору. - Джек-рисовое-зернышко.
  Придумай за меня ответ моей подруге".
  "Да, я знаю, что ответить Полигимнии, - Джек-рисовое-зернышко важно похлопал себя по животу. - Даже, если ты, Полигимния, - Джек-рисовое-зернышко обратился к моей подружке, - даже если ты убедишь себя, что всего лишь доставишь удовольствие сфинксу и жрецам, удовольствие, которое никто не заметит, но тебя обязывает ко многому, то посмотришь ли ты с прежней легкостью на Эрато?
  Эрато события видит в ином свете, чем ты, Полигимния.
  Ночь любви вас разлучит, если вы пойдете разными дорогами.
  Тебе, возможно, снится, как Эрато вспомнит вашу свадьбу.
  Ты мечтаешь о свадебной тунике.
  И кто знает, что может быть, благодаря глазам сфинкса, вы обретете новую любовь.
  В вас зародится прекрасное то, чего не было раньше.
  Если же ты придешь вставлять амазонитовый глаз сфинксу, то жрецы заподозрят, что ты воровка.
  Ты должна будешь оправдываться перед советом жрецов храма Афродиты.
  Жрецы не очень любят собираться вместе.
  Им проще - повесить тебя, или отравить.
  Ты же должна доказывать, что не ты украла амазонитовые глаза.
  Ага!
  Кто же поверит тебе?
  Все знают, что амазонки сходят с ума от амазонита.
  Даже цезарь решит, что ты сначала украла два глаза сфинкса, а потом раскаялась и вернула один.
  Все означает, что ты и Эрато больше не будете вместе".
  "Не буду вместе с Эрато? - Полигимния все же заплакала. - Значит, мое сердце разобьётся.
  Эрато для меня соблазнительнее, чем амазонит.
  Чем сто глаз сфинкса..."
  "У сфинкса были два глаза из амазонита, а не сто", - я обняла подружку.
  Рыдала вместе с ней.
  "Да, Эрато, у тебя привычка вторгаться в уголки моей жизни.
  И я без этих твоих привычек не могу больше существовать".
  "У вас не сластолюбие, - Джек-рисовое-зернышко присел на горячий камень. - У вас любовь".
  "Я раньше пыталась усложнить свою жизнь, Эрато, - Полигимния всхлипывала на моем плече. - Но ты, через пять минут после нашей первой встречи, все упростила.
  Но после нашей свадьбы я серьёзно забеспокоилась.
  Чувства стали сильнее.
  Но между нами встала стена непонимания поступков и мыслей.
  Я хочу, чтобы ты вспомнила нашу свадьбу.
  Ты же считаешь те воспоминания неважными".
  "Для меня важнее жизнь, а не воспоминания", - я вытерла слезы великолепными фиолетовыми струящимися шелковыми волосами Полигимнии.
  "Я тороплю события, - Полигимния улыбнулась мне. - Везде тороплю.
  В приготовлении купальни.
  В играх на ложе.
  Может быть, я пытаюсь перехитрить сама себя, чтобы заманить тебя в свои сети.
  Я пытаюсь навязать тебе нашу свадьбу.
  Моя затея удалась.
  Но теперь я не чувствую облегчение и радость.
  На мои плечи легла ответственность за нашу новую семью.
  Я же не хочу ответственности.
  Я желаю легкости и вечного праздника".
  "Девочки, - вор дезертир поднялся с камня и подошел к обрыву. - Равнина сейчас пустынная.
  Но на ней могут появиться всадники, которые преследуют меня.
  Мы должны спрятаться".
  "Мы тебя не пустим в свою пещеру, Джек-рисовое-зернышко, - я ответила после минуты раздумий. - Наше гнездышко - только для девушек".
  "В вашу пещеру?" - Джек-рисовое-зернышко насторожился.
  "Тебе жарко, - Полигимния подошла к вору. - Ты прячешься в тень.
  Лучше для нас всех будет, если ты уйдешь сейчас туда, куда собирался".
  "А куда я собирался?"
  "Куда подальше ты собирался, Джек-рисовое-зернышко.
  Ты хотел уплыть далеко и начать новое хозяйство".
  "Так ты о моем бегстве говоришь, Полигимния?"
  "Да, о твоем бегстве".
  "Я, пока никуда убегать не буду.
  Солдаты вскоре потеряют ко мне интерес.
  А у меня остались некоторые обязательства здесь...
  Кстати, мне жарко, Полигимния.
  Ты же пружинисто подпрыгиваешь, словно ты замерзла.
  Любовь не греет?"
  "Не смей говорить о моей любви, вор", - Полигимния вспыхнула.
  "На меня словно кувшин ледяной воды опрокинула, - Джек-рисовое-зернышко захохотал издевательски. - Женитьба ваша, амазонки, семья.
  Нет.
  Никаких железных оков семьи у вас нет.
  Нет и непосильной ноши.
  Нет, это все не для амазонок.
  Вы хотите свободу.
  Вы ее имеете даже в вашей странной семье.
  Сначала вас связывала дружба.
  Теперь связывает семья.
  Поверьте мне, комедианту, амазонки, что даже взаимная ненависть связывает.
  Вы скользите в одном направлении.
  Привязанность быстро исчезает.
  Остается разочарование.
  Душа опустошается.
  Но любовь не исчезает никуда.
  Но любовь, это всегда больно, - Джек-рисовое-зернышко захлопал в ладоши. - Мудро я сказал.
  Обязательно занесу в свою новую трагедию или комедию - Любовь, это всегда больно!
  Но как убедить в этом вас, амазонки?
  Вы не верите, что судьба нас свела..."
  
  
  ГЛАВА 329
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  СУДЬБА СВЕЛА С КОМЕДИАНТОМ
  
  "Я верю, потому что от тебя мы получили амазонитовые шарики", - я пропищала.
  "Не шарики, а - глаза сфинкса", - Полигимния буркнула.
  "Полигимния, даже по пустякам ты со мной споришь", - я топнула по мелким камушкам.
  "Я не спорю, - Полигимния опустила глазки. - Я уточняю".
  "Вы, амазонки не разделите мои убеждения, - Джек-рисовое-зернышко полопал ладонью по кошелю с монетами. - Но между собой хотя бы не лайтесь.
  Вы подаете дурной пример другим амазонкам, которые пожелают жениться.
  Вы придумывали ловушки, которые помогали вам выжить в сражениях.
  Придумайте что-нибудь и после вашей свадьбы".
  "Ловушку придумать, - я приложила пальчик к носику. - В нашей пещере есть ловушка.
  Я в нее упала, а Полигимния меня вытащила".
  "Нет, вам нужна другая ловушка, - вор дезертир похлопал меня ниже талии.
  Но вовремя опомнился и отскочил.
  Я даже не успела выхватить кинжал... - Вам нужна ловушка для любви".
  "Ловушка для любви?" - Я передумала наказывать наглеца за то, что он притронулся ко мне.
  "Ловушка, в которую попадется благородная любовь.
  Любовь невозможно победить.
  Но поймать можно любовь.
  Я, конечно, не хочу вам говорить гадости о вашей будущей семейной жизни.
  Да и что я могу сказать?
  Вы, наверно, первые амазонки, которые поженились?"
  "Первые амазонки, которые поженились? - Полигимния вскрикнула. - Ах!
  До этого момента я так и думала.
  Что я и Эрато первые женатые амазонки.
  Но что-то мне подсказывает, что не первые мы".
  "Как не первые? - Я вытаращила глазки.
  Даже шея заболела. - Ты, Полигимния, каждый день женишься в храме Афродиты?"
  "Эрато, Эрато, - подружка погрозила мне пальчиком. - Моя любовь принадлежит только тебе.
  Но вспомни, Эрато, как в Фемискира, еще давно, когда мы были там вместе..."
  "Что вспомнить, Полигимния?"
  "Вспомни некоторое странное поведение некоторых амазонок, когда они оставались вдвоем".
  "Разве были среди амазонок, странные?"
  "Камилла и Ванесса, например", - Полигимния вздрогнула.
  Словно испугалась своей догадки.
  "Полигимния, ты имеешь в виду... - Я приложила ладошку к ротику. - Что они женаты?
  Не может быть".
  "Что, что Полигимния имела в виду? - Джек-рисовое-зернышко заинтересовался. - Почему они женаты?"
  "На празднике стрелы и меча Ванесса и Камилла поссорились, - Полигимния тихо говорила. - Обычно, когда амазонки ссорятся, то расходимся по своим жилищам.
  Но Камилла и Ванесса отправились в один дом.
  Они не смотрели друг на дружку.
  Не разговаривали, потому что сердились.
  Но все же шли в один дом".
  "Разумеется, так поступают женатые, - вор дезертир проблеял с видом знатока свадеб. - Женатые ругаются.
  Но знают, что - ненадолго.
  Они настолько притираются душой и телом, что чувствуют, когда помирятся".
  "Аврора и Джулия, - Полигимния загибала пальчики. - Мельпомена и Венера".
  "Саломея и Франческа, - я охнула. - Неужели, они все..."
  "Да, Эрато, да!
  Возможно, что они - все..." - Полигимния мне многозначительно подмигнула".
  "Обалдеть", - я выдохнула.
  "Обалдеть или не обалдеть, но женитьбы ничего не меняют, - вор дезертир комедиант заметил философски. - Иначе было бы несправедливо для неженатых.
  Получается, что женитьба дает преимущество.
  Больше счастья женатым.
  Но это не так.
  Нельзя обещать ночью солнце, а днем луну". - Джек-рисовое-зернышко прошел между камней.
  "Ты уходишь?"
  "Да, я ухожу, - Джек-рисовое-зернышко обернулся. - Вы же не хотите стать моими женами... на час.
  Не берете меня к себе в пещеру.
  Что же мне остается делать?
  Только - уходить".
  "Может быть, встретимся когда-нибудь..."
  "Зачем, амазонки?"
  "Вы играете в своей комедии.
  Я сочиняю комедии для себя".
  "До свидания, Джек-рисовое-зернышко".
  "Прощайте, амазонки".
  "Спасибо тебе, Джек-рисовое-зернышко".
  "За амазонит спасибо?"
  "Да".
  "А за деньги не хотите меня поблагодарить?"
  "Нет, деньги мы честно добыли... у тебя".
  "Амазонки?" - вор дезертир комедиант Джек-рисовое-зернышко остановился и обернулся.
  "Да, Джек-рисовое-зернышко".
  "Я сказал, что я болею воровством".
  "Сказал, что ты болеешь воровством".
  "Я не могу просто так уйти и не обокрасть вас".
  "Чтооо?"
  "Да, у меня уже чешется между лопаток - так хочется у вас что-нибудь украсть".
  "Ты можешь нам это говорить, вор?"
  "Смею.
  Потому что говорю".
  "Полигимния, - я обернулась к покрасневшей от гнева подруге. - Может быть, воровство, действительно - болезнь?"
  "Мы не болеем воровством, Эрато".
  "Джек-рисовое-зернышко, - я приняла решение. - Укради с моей сандалии ремешок.
  Он мне не нужен.
  Только цепляется все время за все.
  Я оставлю сандалию, отвернусь.
  Ты же забери ремешок".
  "Спасибо, добрая душа, Эрато, - Джек-рисовое-зернышко возликовал. - Никогда тебя не забуду".
  "Ты бы и без ремешка сандалии нас никогда не забыл, вор, - Полигимния пробурчала. - Я тоже оставлю... свою тунику. - Полигимния ловко сняла тунику. - Можешь украсть с нее поясок".
  "Щедрость твоя, Полигимния, не знает границ", - Джек-рисовое-зернышко поклонился.
  Я сняла сандалию и бросила под ноги вора.
  Полигимния туда же отправила свою тунику.
  Моя подружка не стеснялась наготы перед этим мужчиной...
  "Теперь отвернитесь", - Джек-рисовое-зернышко попросил сладко.
  Я и Полигимния отвернулись.
  "Джек-рисовое-зернышко, можно поворачиваться?" - Через пять минут я спросила.
  Никто мне не ответил.
  "Смутные подозрения терзают меня, - Полигимния прошипела и повернулась. - Лучше бы подозрения терзали меня сразу.
  Эрато!"
  
  "Да, Полигимния".
  "Вор украл у нас сандалию и тунику".
  "Ах, - я резко развернулась. - Пробежала по тропе. - Может быть, Джек-рисовое-зернышко оставил сандалию мою и твою тунику под персиковым деревом?"
  "Под персиковым деревом, - Полигимния передразнила меня. - Нельзя было слушать вора".
  "Украл, - я даже присела в бессилии. - Наверно, Джек-рисовое-зернышко очень серьезно болен болезнью воровства.
  Не удержался и украл все".
  "Как я голая теперь пойду по дороге?" - Полигимния в растерянности хлопала ресницами.
  "До пещеры мы никого не встретим.
  Серегу, Кольку, Митяя забрала река.
  Кретьена взяли в армию цезаря.
  Поэтому никто над тобой не посмеется. - Я выдавила из себя смешок. - Я без сандалии.
  Ты - без туники, голая.
  Смешно же".
  "Все из-за тебя, Эрато, - Полигимния закричала. - Поверила вору.
  Надо было его сразу..."
  "Полигимния, - я оборвала речь подружки. - Во-первых, ты тоже ему поверила.
  Тебя никто не просил отдавать ему свою тунику".
  "Я только поясок хотела..."
  "Во-вторых, вор дезертир нам оставил в подарок два шарика из амазонита.
  Мог бы и не дарить.
  Мы получили от комедианта столько монет, что хватит на сто туник и сто сандалий.
  А может быть, еще на больше.
  И третье, Полигимния.
  Не кричи на меня".
  Я развернулась...
  Хотела красиво развернуться.
  Но на одной сандалии - трудно красиво.
  
  "Эрато, - Полигимния догнала меня на дороге.
  До развилки она молча следовала за мной. - Что ты делаешь?"
  "Что вы делаете, бесстыдницы, - донеслось эхом из кустов. - Голые и без сандалий разгуливаете по дорогам. - Из зарослей ежевики высунулась голова старой крестьянки. - Совсем стыд потеряли, амазонки". - Голова убралась, словно ее и не было.
  "Полигимния, ты спрашивала меня, то же самое, что и старуха спросила?" - Я обернулась через пару минут.
  Не хотела, чтобы Полигимния увидела мое лицо.
  На нем было нарисовано раздражение.
  "Нет, Эрато.
  Я не то, что старуха, имела в виду.
  Почему ты не свернула на тропинку к нашей горе?"
  "Полигимния, - я остановилась через несколько метров. - Я полагаю, что наша связь на некоторое время должна быть прервана.
  Я соображала, как лучше тебе сказать об этом.
  И, кажется, что лучше, чем сказала, нельзя было сказать".
  "Понятно", - моя подруга не выглядела удивленной.
  "Ты не удивилась, Полигимния?"
  "Эрато, кажется, что ты удивилась, что я не удивилась".
  "Да, я думала, что ты начнёшь меня расспрашивать, почему я ухожу".
  "Я час назад по твоим глазам прочитала, Эрато, что ты хочешь меня покинуть. - Голос Полигимнии доносился, будто из глубины пещеры.
  Глухой, безжизненный. - Ты бы могла не подыскивать нужные слова, Эрато".
  "Полигимния, я ухожу в Фемискира.
  Возвращаюсь".
  "К Эривсее спешишь, Эрато?"
  "Почему к Эривсее?"
  "Но Эривсея сейчас в Фемискира".
  "Эривсея - сама по себе.
  Я - сама".
  "За что же ты обиделась на меня, Эрато?"
  "Ты все время, за редким исключением, с того момента, как я увидела тебя в пещере, пыталась давить на меня, Полигимния, - я выдохнула. - Ты указывала мне.
  Попрекала.
  Даже требовала".
  "Что не так, Эрато?" - Полигимния покачала милейшей головкой.
  "Много не так, Полигимния.
  Все после нашей этой встречи - не так.
  Я отшучивалась.
  Пыталась вернуться к прошлому.
  Но ты была настойчива.
  Мы даже перед вором устроили комедию.
  Если я говорила - "да", то ты тут же говорила - "нет".
  Мне кажется, что вор дезертир сбежал от нашей ссоры.
  Он бы с удовольствием остался еще с нами пообщаться.
  Но не выдержал наших ссор".
  "Ты даже не представляешь, Эрато, какой удар ты нанесла мне".
  "Я не представляю, какой удар я нанесла тебе, Полигимния? - Я взвизгнула. - Ты только о себе и думаешь.
  Удар по тебе.
  Подумайте только!
  А об ударе по мне?
  По моим чувствам?
  По моей любви?
  Мне горько.
  Я вижу, как беспокойное выражение на твоем лице меняется на безразлично-печальное, Полигимния.
  В твоих глазах погас огонь.
  Я понимаю, что ты глубоко разочарована.
  Я тебя разочаровала.
  Только не догадываюсь, чем я больше всего тебя разочаровала, Полигимния.
  Разочаровала тем, что я ухожу от тебя?
  Или разочаровала, что я тебя не слушаю?
  Или ты разочарована, что я не могу вспомнить нашу свадьбу?
  Полигимния, ты необыкновенно красивая и добрая.
  Но пытаешься скрыть красоту, любовь, доброту под игрой".
  "Ты жалеешь, что нашла меня, Эрато?
  Что мы поженились?"
  "Причем здесь женитьба, Полигимния?"
  "Эрато, - моя подружка обняла меня. - Слова не принесут нам надежду.
  Я сделаю все, чтобы ты была счастлива.
  Если ты решила уходить в Фемискира, то - уходи".
  "Спасибо, что разрешила, Полигимния, - я скорчила недовольную гримаску. - Без твоего разрешения я бы не осмелилась уйти".
  "Эрато?"
  "Да, Полигимния".
  "Я всем буду говорить, что я виновата".
  "Виновата в чем, Полигимния?"
  "Виновата в том, что ты ушла".
  "Кто тебя спросит обо мне, Полигимния?
  Кому мы нужны в этой пещере?"
  "Я пойду в храм Афродиты".
  "Сошла с ума, Полигимния?"
  "Мы же женаты, Эрато".
  "Женаты", - я отвернулась, чтобы моя подруга не видела ночную безысходность в моих глазах.
  Сердце мое раскололась, как древняя амфора.
  "Женаты?" - Полигимния усмехнулась.
  "Почему ты усмехнулась, Полигимния?"
  "Эрато, если бы ты захотела, то ты бы вспомнила, что мы женаты по-настоящему.
  Сейчас в твоих словах я слышу покровительственную ложь".
  "Как можно заставить вспомнить, Полигимния?"
  "Эрато, постарайся меня понять.
  Я чувствую свою беспомощность.
  Впервые так, что я не властна над собой.
  Душевная пустота сжирает меня.
  Остается только вырвать из сердца надежду.
  Я решила, что тоже буду думать, что не помню нашу свадьбу, Эрато.
  Она не нужна ни мне, ни тебе.
  Женитьба не для меня". - Полигимния готовилась заплакать.
  Но не заплакала.
  "Полигимния, ты чудовище.
  Я ошеломлена.
  Для тебя не важно, что я тебя люблю?
  Всегда любила тебя.
  Ты на мою любовь смотришь свысока?"
  "Важно, очень важно, Эрато, что мы любим друг дружку.
  Но я не мечтаю о нашем будущем.
  Нужно порвать сейчас.
  Мы не останемся женатыми".
  "Да, Полигимния, мы не останемся женатыми, - мой голос треснул.
  Я чувствовала, что разговариваю со стеной, а не с подружкой.
  С той стеной, которая между нами. - Ты у жрецов в храме Афродиты разобьёшь две глиняные таблички о нашей женитьбе".
  "Эрато, женитьба в храме Афродиты была случайная.
  Мы понимаем.
  Так что - таблички, не таблички, женитьба, не женитьба - все не имеет смысла.
  Поэтому - считай, что мы уже не женаты". - Полигимния пытливо смотрела в мои глаза.
  "Кошмар", - я отшатнулась.
  Вздрогнула.
  Сделала три шага назад. - Полигимния, любые твои слова не тронули бы меня.
  Но ты беспощадная.
  Ты не любишь меня.
  Ты спасла меня от смерти.
  Вылечила меня в храме Афродиты.
  Но ты не любила меня.
  Ни тогда, ни сейчас.
  Никогда меня не полюбишь. - Безысходность кусала меня за сердце.
  Ноги мои заледенели.
  Горечь утраты перешла в злость. - Я взбешена, Полигимния.
  Меня сейчас можно одну выпускать на бой с когортой цезаря.
  Всех раскидаю!"
  
  "Эрато, ты обвинила меня, что я давлю на тебя.
  Сказала, что я наглая, бегу от нашей любви.
  Без любви мы никогда не будем счастливы, Эрато.
  Но что ты получишь, если уйдешь от меня в Фемискира?
  Твой опустошенный взгляд говорит, что ты не откажешься от своего решения бросить меня.
  Поэтому и я, как можно скорее, уйду от тебя, Эрато.
  Оставаться рядом с тобой - слишком больно для меня.
  Я ненавижу себя за то, что испортила наши отношения.
  Сейчас главное - найти в себе силы расстаться.
  А потом отвыкнуть друг от дружки".
  "Я заберу из нашей пещеры все необходимое мне в дороге", - я нарочно произнесла "нашей пещеры".
  Полигимния сделала движение, чтобы обнять меня.
  Наши взгляды встретились.
  Если бы между нами упала сейчас звезда...
  Или варвар с копьем бросился на нас, то я и Полигимния передумали расставаться.
  Беда сближает.
  Но ни звезды, ни варвара...
  
  "Эрато?"
  "Да, Полигимния".
  "Я схожу в рощу и наберу тебе персиков на дорогу".
  "Но у нас есть персики, - я показала на корзину. - Мне хватит и одного персика.
  Твоего..."
  "Я принесу свежих", - Полигимния вышла из пещеры.
  "Ну и, пожалуйста, - я крикнула в спину подружки. - Но не обещаю, что буду тебя ждать".
  Мы разговаривали, как чужие.
  Полигимния не ответила мне.
  Я разозлилась - на себя, на Полигимнию, на пещеру, на персики, на весь мир.
  
  "Ничего мне не нужно, - я в досаде топнула по камню. - Слоника заберу, которого мне Гера подарила, а потом я переподарила его Полигимнии, а сейчас снова себе дарю. - Я прикоснулась к слонику.
  Меня охватила черная тоска.
  Я закрыла лицо.
  Не верила, что Полигимния так просто ушла от меня.
  Она могла бы поупрашивать остаться.
  Я почувствовала жесткую боль в сердце. - Не расслабляйся, Эрато, - я попыталась взять себя в руки. - Не глупи, Эрато.
  Мы обе виноваты в том, что расстаемся. - Я сменила свою тунику на ту, которую мне подарила Полигимния. - Хоть что-то от тебя останется, Полигимния. - Я прошептала.
  Прошла в следующую пещеру.
  К купальне.
  Барса не появлялась.
  Наверное, ушла по своим делам. - Как я буду без Полигимнии? - Я ощутила сильнейший страх. - А, как она без меня?
  Вдруг, с ней что-нибудь случится?
  Что я буду делать, если без меня Полигимнию убьют?
  Или ранят?
  Несмотря на нашу ссору, Полигимния остается для меня всем. - Но тут же во мне проснулось ожесточение. - Так тебе и надо, Полигимния. - Я зарыдала. - Ты хотела, чтобы я вспомнила нашу свадьбу.
  Всю голову мне проела своими требованиями вспомнить.
  Ну, не могу я.
  Не могу я, Полигимния.
  Слышишь меня.
  Не могу вспомнить нашу свадьбу в храме Афродиты. - Я будто с Полигимнией разговаривала.
  Оступилась на мокром камне.
  Поскользнулась.
  Покатилась в купальню.
  Грохнулась в ледяную воду.
  Немного ударилась лбом о край каменной чаши.
  И тут, словно мне головку промыло. - Жрец?
  Тренога?
  Полигимния?
  Храм Афродиты? - Я настолько обалдела, что не вылазила из купальни. - Я все вспомнила.
  Здесь.
  Сейчас.
  После падения в ледяную воду?
  Или после удара головкой о камень?
  Не так важно, почему вспомнила.
  Но важно - что вспомнила.
  Отчетливо помню даже капельку на кончике носа жреца.
  Невозможно.
  Я же была без сознания.
  Бредила.
  Так, по крайней мере, мне Полигимния говорила.
  Но как же я без сознания все видела?
  Может быть, люди в бреду все запоминают.
  А потом вспоминают?
  Не знаю.
  Это мой первый бред был. - Я осторожно выбралась из каменной чаши с водой.
  Прислушалась к своим мыслям.
  Пригляделась. - Продолжаю помнить.
  Надо же!
  И, почему память ко мне вернулась сейчас, когда мы с Полигимнией именно из-за нее поссорились?
  Рассказать Полигимнии?
  Обрадовать ее?
  Нет.
  Назад дороги нет.
  Может быть, моя потеря памяти как раз и была испытанием нашей дружбы с Полигимнией.
  Ни она, ни я не прошли это испытание.
  Полигимния была слишком настойчивая и много от меня требовала - чтобы я все вспомнила.
  Я же не смогла смириться, понять Полигимнию.
  Ну и что, что я вспомнила, как жрец наш женил?
  Для Полигимнии это крайне важно.
  Но для меня нет никакой разницы - помню я нашу свадьбу, или нет.
  Интересно, конечно.
  Любопытно.
  Но - никак.
  Пусть огненный Аид все поглотит.
  Полигимния вышвырнула меня их своей жизни.
  Бросила, как косточку персика.
  Пусть не надеется, что я буду к ней подластиваться.
  Ни одна амазонка не станет беспокоиться о подружке, которая растоптала ее душу". - Я присела на край купальни.
  Не знала, что дальше делать.
  Уходить не хочется.
  И не уйти - нельзя.
  
  Я вышла из пещеры и стала спускаться с горы.
  "Может быть, все само как-нибудь решится, - я ужасно боялась встречи с Полигимнией.
  Но до боли в зубах мечтала о ней. - Полигимния пойдет мне навстречу с персиками.
  Мы посмотрим друг дружке в глаза...
  Действительно, оно само собой как-нибудь. - Я задержала дыхание.
  Подняла подбородок. - Чтооо?
  Полигимнии нет в персиковой роще? - Я не выдержала и побежала. - Ее похитили?
  Нет!
  Никто не может бесшумно украсть амазонку.
  Может быть, Полигимния в величайшем горе отправилась на реку топиться?
  Опять - нет.
  Не станет амазонка убивать себя.
  Слишком тяжело нам даются наши сражения.
  Мы мечтаем выжить в битвах.
  Поэтому ценим свою жизнь. - Я добежала до персиковой рощи.
  Присела.
  Стала вглядываться в дорогу.
  Нет лучше следопытов, чем мы - амазонки. - Моя милая подружка... бывшая подружка встретилась с барсой. - Следы Полигимнии и барсы соединились. - Не топиться побежала Полигимния.
  Не украли ее.
  Она сама себя украла.
  Только рассталась со мной и сразу побежала в деревню в своей Андромеде.
  С двумя крестьянками красавицами намного веселее, чем со мной. - Я была потрясена.
  Следы вели в деревню. - Могу, конечно, представить, что Полигимния решила мне принести очередной подарок из деревни.
  Но я же сказала, что ухожу.
  И, возможно, ее не дождусь.
  Нет, Эраточка, - я назвала себя ласково.
  Потому что в ближайшее время меня так никто не назовет. - Ты, Эраточка, ошибаешься.
  Слишком ты о себе возомнила, Эраточка.
  Полигимния убежала к новым своим подружкам.
  Я ей больше не нужна".
  
  Я без сил упала около дороги.
  Пыталась набраться силы от трав.
  Страдания меня терзали.
  Душевная мука нестерпимая.
  Черная тоска сдавила горло.
  Внизу живота я ощущала открытую рану.
  Тупая боль поселилась в сердце.
  Только сейчас я поняла, что потеряла.
  Как я хочу снова увидеть прежнюю Полигимнию.
  Понимаю, что моя гордость не позволит преклоняться перед ней.
  Но она же - божественная.
  С безумной красивыми фиолетовыми волосами.
  Я сдерживала рыдания.
  "Полигимния доставляла мне Олимпийское счастье.
  Я не должна была сердиться на нее.
  Я поторопилась.
  Я сама поставила преграду между нами. - Я закрыла глаза.
  Увидела в памяти улыбающуюся Полигимнию. - Я всю жизнь буду мучиться, и помнить ее".
  Сама не знала, что я делаю и почему.
  Я поднялась.
  Нарвала душистых цветов и медленно побрела в пещеру.
  Оставаться я в ней не собиралась.
  Но на память оставлю букет цветов около нашего ложа...
  Пещера показалась мне родным домом.
  Я с трудом сдерживала слезы.
  "Я сама распоряжусь своей судьбой.
  Что-нибудь придумаю. - Я начала в мыслях искать оправдание похода Полигимнии в деревню. - Андромеда и Гера были щедрые с нами.
  Дали деньги и подарки.
  Теперь, когда у нас появились деньги от Джека-рисовое-зернышко, возможно, что Полигимния решила поделиться деньгами с Андромедой и Герой. - Но ноющая боль в сердце мне подсказала и другое: - Полигимния могла бы подождать, пока я уйду.
  Проводила бы меня.
  А потом бы бежала в деревню.
  Или для Полигимнии расставание со мной было величайшей мукой?
  Поэтому Полигимния сбежала от расставания в деревню?"
  Я вошла в пещеру.
  В гнетущей тишине почувствовала человека.
  Я сорвала лук и молниеносно наложила стрелу.
  
  "Выходи, - я приказала. - Я тебя чувствую".
  "А я тебя вижу, - из-за камня раздался девичьий милый голосок. - Опусти лук.
  Поверь, я стреляю не хуже, чем ты".
  "Ты кто?" - я опустила лук.
  Но это ничего не значило.
  Я могу выпустить стрелу из любого положения.
  Но кто та, которая уверяет, что стреляет не хуже, чем амазонка?
  "А ты кто?" - Из-за камня поднялась... амазонка.
  У меня внутри все сжалось.
  По коже побежали мурашки.
  Я эту амазонку не знала.
  У нее были белейшие, как соль, волосы.
  Темные, как ночь, глаза.
  
  
  ГЛАВА 330
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  А, ТЫ, КТО?
  
  "Где Полигимния? - незнакомка строго спросила меня. - Что ты делаешь в ее пещере?"
  "Как видишь, живу здесь", - я ответила нервно.
  Убрала лук и стрелу.
  В любом случае я не стану убивать амазонку.
  Пусть даже незнакомую мне и безумную.
  Да она и не даст себя убить...
  "Мне стало страшно, - амазонка усмехнулась. - Ты убила Полигимнию?"
  "Если ты амазонка, - я зашипела, - а ты - она, то должна знать, что мы женщин не убиваем".
  "Знаю, знаю, - амазонка произнесла почти примирительно. - А что, спросить уже нельзя?"
  "Полигимнии здесь нет", - я растягивала слова.
  Я придумывала, как наказать девушку за дерзость.
  Связать ее.
  И потом уже спокойно разговаривать.
  Но справлюсь ли я с амазонкой?
  Все равно, что стучать камнем о камень и гадать - какой камень быстрее рассыплется.
  "Где же, Полигимния?" - Амазонка напирала.
  "Найди ее и спроси, где она", - я захохотала.
  Сделала шаг влево.
  Но заметила, что девушка поняла мою хитрость.
  "Не вздумай на меня нападать, - она прошептала. - Я же тоже амазонка.
  Все наши уловки и хитрости знаю..."
  "Умная ты очень..." - я пробурчала недовольно.
  Глаза девушки бегали по пещере.
  Она посмотрела в проход к купальне:
  "Полигимния ушла вглубь горы?"
  "Не знаю", - я пожала плечами.
  Старалась выглядеть спокойной.
  "Проверим, - амазонка зашла мне за спину. - Ты первая иди в следующую пещеру".
  "В горе Полигимнии нет, - я вздохнула. - Она ушла в деревню.
  К своим подружкам крестьянкам".
  "Врешь, - голосок девушки дрогнул. - Амазонка... Полигимния не станет дружить ни с кем, кроме амазонок".
  "Ты еще этих крестьянок не видела, - я протянула насмешливо.
  Двинулась к купальне. - Андромеда божественно красивая.
  Словно с Олимпа спустилась.
  Да и ее подружка великолепная. - У меня зачесался язычок сказать, что Андромеда и Гера, возможно, поженятся в храме Афродиты.
  Затем переедут жить в Фемискира и станут амазонками.
  Но я решила не выдавать тайны... пока. - Полигимния тоже стала чрезвычайно красивая, - я подошла к купальне. - У нее фиолетовые волосы.
  Вьются, спадают водопадом.
  Шелковые.
  Безумно-безумно красивые.
  Полигимния тоже стала походить на богиню с Олимпа".
  "Богов Олимпа и Олимпа не существует, - амазонка проблеяла неуверенно. - У Полигимнии не фиолетовые волосы.
  Ты проговорилась.
  Ты никогда не видела Полигимнию".
  "Тебя ждет сюрприз, - я снова засмеялась. - Увидишь новую прическу Полигимнии и ахнешь от удивления.
  Ты, наверно, близкая подружка Полигимнии?"
  "Ближе, чем ты думаешь", - амазонка ответила снисходительно.
  "Что-то я тебя раньше не видела".
  "Я жила в Фемискира за горой, - амазонка говорила правду. - Фемискира большая.
  Я тебя тоже не видела".
  "Теперь увидела?"
  "Что увидела?"
  "Меня увидела?" - Я пыталась болтовней отвлечь внимание настырной амазонки.
  Наглая.
  Назвалась близкой, даже более, чем близкой подружкой Полигимнии.
  "Тебя увидела... - В голоске амазонки послышалось недоумение. - И что дальше?"
  "Я тебя тоже хочу спросить - что дальше, подружка Полигимнии, - в моих словах плавилось серебро. - Я - Эрато".
  "Я - Афина", - после недолгого молчания амазонка соизволила произнести свое имя.
  "Вот и познакомились, Афина".
  "Вот и познакомились, Эрато".
  Оказывается, что она умела передразнивать.
  Но почему бы ей не уметь?
  Тут я поняла, как могу поймать наглую Афину.
  Я нарочно повернула головку влево.
  Туда, где был злополучный проход с ямой, в которую я недавно упала.
  Я быстро отвернулась от прохода.
  Надеялась, что амазонка заметит мое движение головы.
  "Что там?" - Афина попалась.
  Она заинтересовалась.
  "Ничего особенного.
  Просто проход".
  "Куда?"
  "В никуда".
  "Иди, Эрато".
  "Сама иди, Афина".
  "Ты первая, Эрато", - Афина пощекотала стрелой у меня между лопаток.
  Я добилась своего - Афина пропустила меня вперед в проход с ямой.
  Мы протискивалась в туннеле.
  Афина не говорила ни слова.
  Я тоже молчала.
  "Пришли", - я остановилась.
  Нарочно смотрела на стены, чтобы Афина не опустила взгляд под ноги.
  "Куда пришли?
  Здесь ничего нет".
  "Я же говорила, что здесь ничего нет, - я захихикала. - Ты не поверила.
  Теперь и ты видишь, что здесь ничего нет.
  Я тебе показала ничего нет".
  "Шутишь, Эрато?"
  "Очень".
  "Не шути со мной".
  "Больше мне не с кем сейчас шутить, Афина.
  В ближайшее время шутников не встречу. - Я набрала полные легкие воздуха и закричала. - Осторожно!!!"
  Я надеялась, что мой звонкий крик оглушит амазонку.
  Я побежала, тесно прижимаясь к стене.
  Афина рванулась за мной.
  Вдруг, я услышала вскрик удивления.
  Затем легкий удар почти невесомого тела о твердое дно ямы.
  "Подружка Полигимнии, - я увидела лук и колчан. - Ты так спешила в ловушку, что оставила лук и стрелы. - Я осторожно оттащила трофей от края ямы. - Ты живая?
  Я тоже была в этой яме.
  Разбиться насмерть невозможно.
  Ловко я тебя перехитрила, амазонка?"
  Я подошла к яме и взглянула вниз.
  
  Афина стояла, не лежала.
  Ей повезло при падении больше, чем мне.
  Мне стало досадно, что я не смогла правильно свалиться в яму, а какая-то подружка Полигимнии упала правильно.
  Ничего себе не повредила.
  "Ты переиграла меня, Эрато, - Афина прищурились. - Затем ее глаза превратились в огромные.
  Слабая улыбка светилась на хорошеньком личике. - Я так думаю, что сейчас ты будешь диктовать мне условия".
  "Падение не отбило тебе разум, Афина".
  "Мне, конечно не повезло.
  Поэтому я, как побежденная, расскажу тебе все.
  Я - родная сестра Полигимнии!"
  "Чтооо?" - Я закричала.
  Больше всего была шокирована тем, что не догадалась раньше.
  Да и как могла догадаться?
  "Да, я ее сестра".
  "Полигимния мне говорила, что у нее есть сестры", - я прошептала.
  Облегчение волной смывало тяжесть с моего сердца.
  Значит, Афина - сестра, а не близкая-близкая подружка Полигимнии.
  "Ты жила за горой?" - Я тупо спросила.
  "Эрато, как ты догадалась? - Афина скорчила серьезную рожицу. - Я же тебе говорила, что я жила за горой".
  "Замечательно, - я выдохнула. - Почему ты мне сразу не сказала?
  Угрожала стрелой.
  Тыкала мне в спину.
  Тебе нужно было самоутвердиться на мне?
  Показать, что ты великолепная амазонка, которая лучше меня?" - Гнев бурлил во мне.
  "Я надеялась встретить в пещере Полигимнию, - Афина начала оправдываться. - Поэтому очень была удивлена, когда увидела тебя.
  Поверь, Эрато.
  Я бы так поступила с любой или любым, пока не выяснила бы.
  Опасность подстерегает везде".
  "Ты следила за опасностью, но не увидела ямы", - я захихикала.
  "Хватит меня укорять ямой, - Афина надула губки. - Ты допустила, что тебя держали на стреле, Эрато.
  Я пропустила яму.
  Мы с тобой одинаковые".
  "Очень".
  "Теперь ты скажешь, где Полигимния, Эрато?"
  "Скажу, но хочу кое-что выяснить сначала.
  Ты говоришь, что вы родные сестры, Афина".
  "Так и есть.
  Мы - родные сестры".
  "Но ты совершенно не похожа на Полигимнию".
  "У нас разные отцы".
  "Где твоя мать... ваша мать нашла себе мужа на час с белейшими волосами?"
  "Нравятся тебе мои волосы, Эрато?"
  "Не о них речь", - я прикусила губку.
  Неожиданно я подумала, что Афина чрезвычайно привлекательная.
  Красавица.
  Я даже пожалела, что мое сердце заполнено Полигимнией.
  Иначе я бы...
  "Я вижу, что нравлюсь тебе, Эрато, - Афину не обманешь. - Ты любуешься мной.
  Мое прекрасное лицо.
  Милые глаза.
  Грациозное тело.
  Узкая талия.
  Все сводит тебя с ума".
  "Любуюсь, но не значит, что я влюбилась", - я ответила красиво.
  Никакой душевной любви к сестре Полигимнии я не испытывала.
  "Признаюсь честно, Эрато.
  Я балдею от тебя".
  "Что делаешь?"
  "Балдею".
  "Как это?" - Я чуть от удивления не упала в яму.
  Да, я, безусловно, красавица.
  Но чтобы так и сразу.
  "Ты хитришь, Афина.
  Хочешь, чтобы я тебя вытащила".
  "Ты и так меня вытащишь, Эрато.
  Зачем же я буду хитрить?
  Я схожу с ума от твоей красоты, - Афина, несмотря на то, что была в ловушке, захихикала. - Ты необыкновенная".
  "Необыкновенная?" - Я не могла не поверить.
  Трудно не поверить, когда меня хвалят...
  "Я бы рассмотрела тебя лучше, Эрато, если бы ты меня вытащила из ямы".
  "О, извини, - я оглядывалась по сторонам. - Я не знаю, где и что в пещере.
  В прошлый раз меня Полигимния вытащила..."
  "Все же ты с Полигимнией, Эрато, - в голосе Афины загремел гром небесный. - Полигимния, где?"
  "Не знаю, я же говорила", - в негодовании я топнула ножкой по краю ямы.
  Несколько мелких камушков сорвалось.
  Один ударил в лоб Афины.
  "Эрато, осторожнее, - Афина взвизгнула. - Испортишь мою красоту".
  "Твою красоту, Афина, ничем не испортить", - я ответила искренне.
  "Даа?
  Спасибочки, - Афина расцвела. - Забудем о камешке".
  "Афина, зачем ты ищешь Полигимнию, сестру твою? - Я от камней перешла к прежней теме. - Вы в Фемискира не особо встречались.
  Я знаю...
  Потому что я почти все время была с Полигимнией.
  Теперь же Полигимния тебе срочно понадобилась".
  "Ты права, Эрато.
  Зачем нам встречаться? - Афина пожала плечами. - Выросли, разошлись сестры.
  У каждой своя жизнь, своя битва.
  Полигимния не мне нужна..."
  "Не тебе? - Снова ревность разрывала мое сердце. - Полигимния, оказывается, слишком популярная.
  Нарасхват.
  То деревенские мужики за ней бегают и предлагают замуж..."
  "Замуж? - Афина распахнула глазища. - Расскажи".
  "Я могу рассказать, - я приложила пальчик к губкам. - Но прилично ли выдавать секрет подружки?"
  "Эрато?"
  "Да, Афина".
  "Ты стоишь над пропастью.
  Я все вижу под твоей туникой.
  И после этого ты рассуждаешь о приличиях?"
  "Ах, - я отпрыгнула от края ямы.
  Но затем снова подошла. - Где хочу, там и стою, Афина.
  Поняла?"
  "Поняла, Эрато, - Афина облизнула губки. - Ты - хозяйка положения.
  Хозяйка горы.
  Я же - хозяйка ямы.
  Я ниже тебя по положению".
  "Мне нравится твоя сдержанность, Афина, - я не могла сердиться на красавицу, сестру Полигимнии. - Нас считают несдержанными, необузданными.
  Но мы другие.
  Мы очень приличные девушки".
  "Ты, Эрато, не выглядишь добродушной.
  Но в тебе есть поразительное обаяние.
  Я даже немного рада, что не могу выбраться из ямы.
  Для нас обеих безопасно, пока я охлажу себя".
  "Почему ты рада, что ты в яме?"
  "Я, если бы была рядом с тобой, Эрато, наверно, сошла бы с ума от твоей красоты и аромата.
  Набросилась на тебя...
  Нет, не набросилась бы.
  Я бы стояла и краснела робко.
  Как дурочка..."
  "Ты умеешь подластиваться, Афина, - я погрозила пальчиком. - В твоей манере держаться очень много праздничного.
  Я даже не знаю, когда ты начнешь основную игру".
  "Какую игру я начну в яме, Эрато?
  Что ты хочешь увидеть?"
  "Ты говоришь торопливо, Афина.
  Словно боишься, что тебя остановят.
  И ты не скажешь самое главное".
  "Ты угадала, Афина.
  Я хочу сказать тебе все.
  Безразличие к тебе и недоверие сменилось другим чувством".
  "Каким чувством, Афина?"
  "Я хочу все время смотреть на тебя, Эрато.
  Быть рядом.
  Слышать твой замечательный серебряный голосок.
  Вдыхать цветочный аромат твой".
  "Ты же меня совсем не знаешь, Афина, - я проблеяла. - Я могу разочаровать кого угодно.
  Я и Полигимния подружки близкие.
  Но...
  Даже мы поссорились примерно час назад.
  Полигимния ушла в деревню.
  Не знаю.
  К своим подружкам крестьянкам Афродите и Гере, или еще к кому".
  "Вы поссорились? - Афина не смогла сдержать счастливой улыбки. - Значит, ты уже не подружка Полигимнии?"
  "Я никогда не перестану любить Полигимнию", - слезы капали из моих глаз.
  "Ты можешь любить, кого угодно, Эрато.
  Но ты же сейчас одна?"
  "Спасибо, Афина, что разрешила мне любить, кого угодно, - я ответила довольно зло. - Но не надейся поселиться в моем сердце.
  Оно навсегда занято Полигимнией".
  "Я и на малое согласна", - Афина прошептала.
  "Что значит, ты согласна на малое, Афина?"
  "Какая тебе разница, Эрато, на что я согласна?" - Афина тоже ответила зло.
  "Я смотрю на тебя, как на призрак", - я поняла через несколько мгновений.
  "Почему ты разглядываешь меня, как призрака? - Афина сложила губки сердечком. - Призраков не существует".
  "Ты появилась из ниоткуда, Афина.
  Непонятно зачем.
  И сидишь в яме.
  Разве, ты после всего этого - не призрак?
  Я разглядываю твое лицо сквозь мрак подземелья"
  "Я думаю, что призрак, если бы существовал, то легко выбрался бы из ямы".
  "Я не подумала об этом, Афина, что призрак выбрался бы из ямы".
  Мы снова молчали.
  Первой нарушила молчание Афина.
  "Эрато?"
  "Да, Афина".
  "Мы даже молчим глупо.
  Может быть, мы начнем глупо разговаривать?"
  "Да, конечно, - мои губы задрожали.
  Слезы душили меня. - Я боюсь, что сойду с ума, Афина.
  Столько на меня навалилось".
  "Что на тебя навалилось, Эрато?"
  "Ссора с Полигимнией, ее бегство от меня.
  Разве мало?
  Ты еще упала на мои плечи".
  "Я упала в яму, а не на т вои плечи, Эрато".
  "Ты разглядываешь меня, как богиню, Афина..."
  "Кто же должен стать богиней для меня".
  "Слишком много богинь для одной местности, - я засмеялась сквозь слезы. - Андромеда - богиня красоты.
  Полигимния - богиня красоты.
  Я - богиня красоты.
  Ты, Афина, богиня красоты..."
  "Я - богиня красоты?"
  "Афина, не играй в непонимание.
  Ты же знаешь, что ты безумно красивая".
  "Я?
  Да ты что, Эрато?
  Когда я утром ехала через деревню, то мальчишки бежали за моим конем и швыряли в меня комки грязи.
  Они кричали, что я уродина.
  Старухи деревенские шипели мне вслед, что я ведьма страшная".
  "Потому что цвет твоих волос, Афина, необычный для деревни..."
  "Необычное всегда некрасивое.
  И непривычное - некрасивое".
  "Ты для меня необычная, Афина.
  Непривычная, но я считаю тебя очень красивой".
  "Очень-очень красивая я?" - Афина склонила головку к левому плечу.
  "Очень-очень ты красивая, Афина".
  "Как богиня с Олимпа я красивая?"
  "Красота богини с Олимпа меркнет перед твоей красотой, Афина".
  "Ты меня захвалила, Эрато, - Афина довольная засмеялась. - Но, если Андромеда крестьянка, Полигимния и я - по красоте для тебя - богини Олимпийские, то кто из нас самая красивая?"
  "Самая красивая? - Я задумалась. - Ответь мне, Афина.
  Какая из рыб красивее - форель, семга, осетр, карась?"
  "Форель, семга, осетр, карась? - Бровки Афины полезли на лобик. - Ты очень сложную загадку мне задала, Эрато.
  Подскажи отгадку".
  "Не загадка.
  Скажи просто.
  По красоте, какая из этих рыб тебе больше всего нравится?"
  "Мне...
  Мне...
  Эрато?"
  "Да, Афина".
  "Все рыбы одинаковые".
  "Я об этом и говорю, Афина.
  Ты спросила, кто из вас - Андромеда, Полигимния, ты - самая красивая.
  Я же говорю, что красота - одинаковая".
  "Ты, словно мудрец, Эрато".
  "Не оскорбляй меня, - я захихикала. - Мудрецы с бородами и старые.
  У меня нет ни бороды, ни старости".
  "Твое признание стало для меня главным", - Афина серьезно произнесла.
  Но не выдержала и засмеялась в кулачок.
  "Я познакомлю тебя с Андромедой", - я произнесла и вскрикнула.
  Боль и радость смешались в моей душе.
  Я больше никогда не увижу Андромеду и Геру.
  Возможно, что и с Полигимнией не встречусь.
  "Эрато?" - Афина спросила с тревогой.
  Она почувствовала перемену моего настроения.
  "Афина.
  Я слишком взволнована.
  Думала, что получила шанс жить.
  Но теперь боюсь всего.
  Я не помнила сначала.
  Потом вспомнила.
  И теперь мне страшно".
  "Что ты не помнила, Эрато, а сейчас вспомнила?"
  "Не сейчас вспомнила, а чуть раньше.
  До твоего прихода.
  Но я не расскажу тебе, Афина".
  "Расскажи, расскажи, Эрато", - Афина в нетерпении подпрыгивала.
  Ее белейшие волосы летали белыми вихрями.
  
  "Нет, Афина, не расскажу, - я рассматривала свои руки.
  Выигрывала время. - У нас с Полигимнией было что-то.
  Но я была в бреду, без сознания.
  И не помнила это.
  Полигимния очень переживала, что я не помню.
  Для нее крайне важно было, чтобы я вспомнила все, что с нами произошло в одном месте... - Я удивилась, что мой голос спокойный. - Единственное, что я сейчас ощущаю в груди - пустоту.
  Я - река.
  Пустая река".
  "Эрато?"
  "Да, Афина?"
  "Ты не река.
  Ты - море, - голосок Афины дрожал. - Вытащи меня.
  Я преподнесу тебе сюрприз".
  "Вытащу, как только ты расскажешь, зачем искала Полигимнию".
  "Антиопа, наша жрица, послала меня за Полигимнией".
  "Антиопа? - Я схватилась за сердце. - Любое я могла предположить.
  Но только не жрица-предсказательница.
  Зачем Полигимния понадобилась Антиопе?"
  "Не знаю, - Афина пожала плечами. - Мне все равно.
  Но Антиопа сказала - сходи и приведи Полигимнию.
  Только и всего".
  "Надо же, - я заскрипела зубками. - А меня привести Антиопа не потребовала?"
  "О тебе Антиопа ничего не говорила, Эрато", - Афина, словно извинялась передо мной.
  "Как все сложно", - я прошипела.
  "Дорогу к пещере мне Антиопа тоже предсказала, - Афина пропищала. - Сказала, что видела Полигимнию в пещере.
  Антиопа, когда наглотается дыма, то часто предсказывает".
  "Дым, дым, кругом дым", - я разозлилась.
  Предсказательница в своих дымах видела одну только Полигимнию.
  Даже в бредовых облаках нашла пещеру.
  А меня - меня, словно нет.
  Не существую я.
  Богини Олимпа не существуют.
  И я вместе с ними - нет...
  
  "Эрато?" - Афина пропищала.
  "Да, Афина".
  "Я смотрю, как ты страдаешь.
  Мне страшно. - Губки Афины скривились.
  Слезы проступили на ее глазах. - Ты изо всех сил стараешься держаться.
  Но голос выдает тебя.
  Я не знаю, что произошло между тобой и Полигимнией, то, что ты не помнишь.
  Но случившееся между вами для меня не станет препятствием". - Афина изучающе рассматривала меня.
  
  "Сейчас я тебя подниму из ямы", - я поняла, что больше тайн в Афине нет.
  Мы - амазонки - бесхитростные.
  Я присела на краю ямы.
  Затем повисла на руках и спрыгнула вниз.
  На этот раз я была готова к падению.
  Приземлилась удачно.
  Ничего себе не отбила.
  Даже почувствовала гордость за свой прыжок.
  "Эрато?"
  "Да, Афина".
  "Ты, зачем спрыгнула в яму?"
  "Ты встанешь на мои плечи, Афина.
  И вылезешь из ямы".
  "А ты, Эрато?"
  "Что, я?"
  "Ты, как выберешься из ямы?"
  "Я? - Я вздрогнула. - О себе я не подумала.
  В прошлый раз меня спасла Полигимния.
  Но на этот раз...
  Может быть, Полигимния никогда не вернется в нашу пещеру".
  "В вашу пещеру, - Афина повторила глухо. - Хорошо, Эрато.
  Я встану на твои плечи.
  Подтянусь.
  Потом вытащу тебя".
  "Ты очень хорошо придумала, Афина", - я обрадовалась.
  "Нет, Эрато, - Афина была слишком близко от меня.
  В узкой яме нам тесно вдвоем.
  Мы почти прижимались друг к дружке.
  Я чувствовала горячее дыхание Афины. - Ты залезай на мои плечи и выбирайся из ямы.
  Потом меня вытащишь".
  "Афина?"
  "Да, Эрато".
  "Я уже была наверху.
  И не смогла тебя спасти.
  Поэтому ты должна подняться".
  "А, если я не смогу вытащить тебя, Эрато?"
  "Вытащишь, - я неуверенно проблеяла. - Сцепила пальцы рук в замок. - Поднимайся по мне, Афина".
  "Ты этого хочешь, Эрато?"
  "Кого хочу?"
  "Чтобы я поднималась по тебе, Эрато?"
  "Не хочу, но надо".
  "Не хочешь?"
  "Хочу, хочу, Афина".
  "Тогда я поднимаюсь, Эрато, - Афина задержала дыхание.
  Щечки ее порозовели.
  Она опустила головку. - Эрато?"
  "Да, Афина".
  "Если я, кода стану подниматься по тебе, нарушу твой покой, то прости меня".
  "Я не упаду, Афина, - я пощупала ручки амазонки. - Ты худенькая.
  Я выдержу".
  "Я о нарушении покоя, а не равновесия говорила, Эрато".
  "Афина, поднимайся.
  А то скоро стемнеет".
  "В пещере и так темно, Эрато".
  "Не темно, а - полумрак".
  "Я полезла?"
  "Лезь, лезь, Афина", - я широко расставила ножки.
  Спиной уперлась в каменную стену.
  "Если я причиню тебе боль, Эрато, - Афина подняла ножку, - то прости меня".
  "Афина.
  Мое имя в твоих устах звучит, как... как песня.
  Прекрати немедленно..."
  "Что прекратить, Эрато?
  Прекратить подниматься из ямы?"
  "Ты еще не начала подниматься, Афина".
  "Тогда я полезла?"
  "Да, да, Афина.
  Лезь!".
  "Прости Эрато", - Афина зачем-то пропищала.
  За что она просит у меня прощение?
  Афина оперлась ножкой о мои сцепленные ладони.
  Поднялась немного.
  Плоский живот Афины уперся в мое лицо.
  Затем осторожно амазонка поставила ногу на мое левое плечо.
  
  
  ГЛАВА 331
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ЭРАТО, НЕ ЗАГЛЯДЫВАЙ ПОД ТУНИКУ
  
  "Эрато?"
  "Да, Афина?"
  "Не смотри вверх, пожалуйста".
  "Почему я не должна смотреть вверх, Афина", - разумеется, я посмотрела вверх.
  "Потому не смотри вверх, Эрато, что ты заглядываешь под мою тунику?"
  "Афина, - я зло зашипела. - Что за скромности?
  Мы не на оргии у цезаря.
  Мы же амазонки.
  Мы всегда вместе.
  Тебе нечего скрывать под туникой, Афина".
  "Спасибо, Эрато".
  "Хватит спасибкаться.
  Лезь быстрей.
  У меня уже ноги дрожат".
  "Я уже почти", - Афина, наконец, встала на мои плечи.
  "Что же ты не вылезаешь из ямы, Афина?"
  "Я не достаю до края ямы".
  "Вытяни руки".
  "Я вытягиваю руки.
  Все равно, слишком далеко еще..."
  "Подпрыгни на моих плечах, Афина".
  "Тебе будет больно, Эрато?"
  "Тебе будет больно, Эрато, - я передразнила. - Конечно, мне будет больно, Афина.
  Но я потерплю.
  Нам надо выбраться из ямы".
  "Я прыгаю, Эрато?"
  "Не спрашивай, а прыгай".
  Я почувствовала, как с моих плечей исчезла тяжесть.
  Я радостно выдохнула.
  И тут же на мои плечи обрушилось.
  Я не выдержала.
  Мои ножки подкосились.
  Я упала на дно ямы.
  Рядом красиво приземлилась Афина.
  "Эрато?"
  "Да, Афина?"
  "Даже в своем высоком прыжке, а я прыгаю высоко, я не смогла достать до края пещеры.
  Поверь, я в прыжках в высоту на летних соревнованиях за горой была первая".
  "То, что мы не можем вылезти из ямы, - я после долгих раздумий сказала, - нарушает наше привычное течение жизни".
  "Я не удивлена, - Афина поднялась.
  Помогла мне встать. - Я не дала тебе ничего, кроме неприятностей".
  "Не льсти себе, Афина.
  Ты даже неприятностей мне не дала.
  Я сама, все сама.
  Даже неприятности сама притягиваю".
  "Что ты имеешь в виду, Эрато?" - Афина неожиданно прижалась ко мне.
  Ее руки опустились на мои бедра.
  Я видела душераздирающие страдания в ее ночных очах.
  Я просто не могла представить, как кто-то не считает Афину красавицей.
  "Афина, прекрати немедленно, - я выдохнула. - Мне щекотно".
  "Я ничего не обещаю, Эрато, - Афина сжигала меня горячим дыханием. - Когда мы выберемся из ямы, а мы обязательно выберемся, всякое может произойти.
  Я никогда не прощу себе, что упустила возможность поцеловать тебя.
  Я все время буду мучиться, вспоминая.
  Прости, Эрато.
  Я не в силах противостоять сама себе.
  Ты виновата, что ты красивая и поселилась в моем сердце.
  Твое сердце, как ты уверяешь меня, занято моей сестрой.
  Но мое сердце, до того момента, как я увидела тебя, было пустое.
  Теперь в нем живешь ты, Эрато". - Губы Афины впились в мои губы.
  Я попыталась вырваться.
  Но Афина прижала меня к стене.
  Слишком узкая яма, слишком узкая.
  Перед тем, как полететь в розовых облаках я подумала:
  "Афина - сестра Полигимнии.
  Нет ничего страшного, если я и Афина...
  Это же не предательство..."
  Я взлетела в облака...
  Через века я опустилась на землю.
  Вернее, под землю я упала.
  Открыла глаза в яме.
  "Что это было, Афина?" - Я поправила влажную от пота прядь замечательных волос Афины.
  "Эрато, со мной подобное в первый раз", - Афина влюбленно смотрела на меня.
  Даже не влюблено, а, как на богиню.
  Я подумала, что, наверно, я так же глупо выглядела, когда любовалась небесной красотой Полигимнии.
  "Вместо того чтобы думать о том, как выбраться из ямы, мы с тобой..." - Я захихикала.
  "Я хочу вечно быть с тобой, Эрато.
  Пусть даже в этой яме.
  Я не хочу вылезать.
  Ты...
  Ты...
  Даже, если бы я сказала, что ты необыкновенная, Эрато..."
  "Ты уже говорила, что я необыкновенная..."
  "Нет, этого мало, Эрато.
  Я даже не могу описать словами, как я тебя...
  Как ты меня...
  Вообщем, теперь я только и буду думать - о тебе.
  Всегда".
  "Афина, подумай".
  "Мысли только мешают, Эрато.
  Я не собираюсь думать, когда ты рядом.
  Я хочу наслаждаться..."
  
  "Я тоже хочу наслаждаться, - сверху раздался злой окрик. - Афина, замри.
  Если пошевелишься, то я выпущу по тебе стрелу".
  "Амазонки девушек не убивают", - Афина подняла очаровательное личико.
  "Я тебя не убью, Афина.
  Я тебе вгоню стрелу туда, чем ты хочешь наслаждаться..."
  "Полигимния, ты в детстве всегда промахивалась, когда стреляла из лука", - Афина обидно засмеялась.
  Я бы на ее месте не злила Полигимнию.
  Моя подружка пришла совсем не вовремя.
  И видела то, что не должна была видеть...
  "На этот раз, Афина, я не промахнулась", - голосок Полигимнии совсем равнодушный.
  Афина криво усмехнулась.
  Но кривая улыбка не испортила ее прекрасное лицо.
  "Полигимния, Афина, - я проблеяла. - Вы - сестры.
  Разговаривайте друг с дружкой.
  Вспоминайте детство.
  Я же собралась уходить.
  Полигимния, вытащи меня из ямы, как спасла в прошлый раз".
  "В прошлый раз ты, Эрато, была одна, - в голосе Полигимнии зашуршала тоска. - Ты была беспомощная, Эрато.
  Сейчас ты необычайно бодрая.
  Я видела и слышала, как ты бодрилась".
  "Мы же с тобой расстались, Полигимния, - кровь снизу живота поднялась и ударила мне в голову.
  Я почувствовала прилив ярости.
  Как в битве, когда проигрывала, и нет уже силы и желания сдерживать себя. - Тебе нет дела до того, с кем я и как бодрюсь.
  Ты сама сбежала от меня в деревню...
  К Авророчке своей побежала плакаться в груди".
  
  Мне стало все безразлично.
  Глина в яме пахла, скажу так - невкусно.
  Но запах глины, мокрых каменных стен, безумный аромат Афины сливались в что-то дурманящее.
  Сверху потянуло цветочным ароматом Полигимнии.
  Я люблю аромат Полигимнии.
  Я посмотрела на Афину.
  Она виновато опустила глаза.
  Словно извинялась, что втянула меня в неприятности.
  В неприятности?!!
  "Полигимния, у тебя преимущество в схватке.
  Потому что ты - сверху, - я собралась и стала спокойная, как в решающий момент битвы. - Опустил лук.
  Здесь не перед кем хвастать своим умением рассылать стрелы.
  Как тебе не стыдно, Полигимния.
  Нацелилась в свою сестру.
  Даже на меня стрелу направляешь".
  "Мне стыдно? - печаль изливалась в голосе моей подруги. - Эрато.
  Тебе должно быть стыдно передо мной".
  "Полигимния, как ты догадалась, что я в яме?"
  "Предчувствие, Эрато, предчувствие.
  Ты же знаешь, как у нас бывает, что мы друг дружку чувствуем".
  "Я заметила у тебя на сандалиях красную пыль, - Полигимния, - я усмехнулась. - Мне не нужно предчувствие, чтобы я угадала, что ты была в доме Геры.
  Наверно, и Андромеда тоже там была...
  Как же - Андромеда и Гера - подружки величайшие.
  Они не обижают друг дружку.
  Не спорят.
  Не требует одна от другой.
  Они просто живут и радуются, Полигимния".
  "Андромеда и Гера - одно, - Полигимния покачала хорошенькой головкой. - Я и ты - другое, Эрато.
  Красная пыль на сандалиях ничего не значит.
  Твои обнимашки с моей сестрой Афиной - намного важнее, чем красная пыль на сандалиях моих".
  "Ты поразительно сообразительная, Полигимния, - голосок Афины зазвенел. - Я и Эрато полюбили друг дружку.
  Мое сердце было свободное.
  Ты же ушла из сердца Эрато.
  Я бы посмеялась над тобой, сестричка.
  Но жрица Антиопа сказала, чтобы я привела тебя в Фемискира.
  Поэтому, я не прогоняю тебя, Полигимния.
  Ты должна явиться перед нашей жрицей.
  Ее воля для амазонок - непререкаемая".
  "Антиопа позвала меня? - Полигимния вздрогнула. - Зачем я жрице?"
  "Сходи и спроси ее сама, - Афина показала зубки. - Она в грезах указала пещеру, где ты прячешься".
  "Антиопа видела только тебя, Полигимния.
  Тебя без меня.
  Что-то это значит?"
  "Эрато, не оправдывайся перед моей сестрой, - Афина мне подмигнула.
  Я поняла, что она хочет разозлить Полигимнию до бескрайности.
  Возможно тогда, Полигимния нас вытащит.
  Или... забросает камнями. - Антиопа не видела тебя в пещере рядом с Полигимнией, потому что, наверно, в дымах жрица заметила, что сердце моей сестрички опустело.
  Если бы ты, Эрато была в ее сердце, то жрица тебе бы увидела.
  Поэтому, твое сердце свободно. - Афина обвила правой рукой мою талию.
  Левую ладонь завела за мою голову.
  И страстно меня поцеловала. - Теперь я в твоем сердце.
  С сегодня и навсегда".
  Я не понимала - шутит ли Афина, играет ли, или говорит серьезно.
  В ее бездонных омутах глаз не прочитать.
  "Пора вам успокоиться, девочки", - Полигимния зарычала.
  "Нет, Полигимния.
  Мы не успокоимся.
  Я и Эрато хотим веселиться", - Афина продолжала злить сестричку.
  Я напряглась.
  Полигимния, конечно, как и мы - амазонка.
  Но в ярости она может стать безрассудной.
  Мало ли на что решится.
  "Эрато, - голос Полигимнии неожиданно истончился. - Ты же не хочешь повесить себе на шею мою сестру.
  Афина - гадкая, подлая воровка.
  Она пытается украсть тебя у меня.
  Тебе же нет никакой выгоды от дружбы с Афиной, Эрато".
  "Полигимния, - я пыталась успокоить бег бешено скачущего сердца. - Во-первых, Афина - твоя сестра.
  О сестрах плохо не думают и не говорят.
  Во-вторых, ты с ней не виделась давно, но называешь гадкой подлой воровкой.
  Нехорошо, Полигимния.
  Ох, как нехорошо.
  В-третьих, почему мне нет выгоды от дружбы с Афиной? - Я поняла, что, как и Афина, хочу разозлить Полигимнию бескрайно.
  Пусть Полигимния не хвастается собой на вершине ямы. - Афина мне нравится, Полигимния. - Да, ну я и сказала. - Твоя сестра красивая, добрая, нежная, умная и честная. - Я вспомнила, как добрая и умная Афина целилась в меня из лука.
  Я поморщилась и убрала воспоминание подальше. - Конечно, Полигимния, никто не заменит мне тебя полностью.
  Придется страдать и собирать осколки счастья по частям".
  "Я?
  Я - осколок твоего счастья, Эрато? - Полигимния взвизгнула. - Эрато, опомнись.
  Подумай, о чем ты говоришь".
  "Я не думаю, Полигимния.
  Я - амазонка.
  Я - воюю.
  К сожалению, приходится воевать сейчас против тебя.
  Мы полностью в твоей власти, потому что в яме".
  "Хотите, я тоже спрыгну к вам в яму?"
  "Неееет, - я и Афина завизжали. - Лучше будь наверху".
  "Ты, хоть и нехорошая сейчас, Полигимния.
  Но может быть, через несколько минут поумнеешь и вытащишь нас", - я проблеяла.
  "Ты считаешь, что я нехорошая, - Полигимния побледнела.
  Я не видела, но чувствовала, что она побледнела. - Видишь ли, я не собираюсь снова ругаться с тобой, Эрато.
  Меня тошнит от наших ссор.
  Я сыта по горло раздорами".
  "Ты дальше, дальше перечисляй свои обиды, Полигимния, - я провела ладонью по волосам Афины. - Не забудь и мою обиду на тебя, Полигимния.
  Ты требовала, чтобы я вспомнила то, что не могла вспомнить.
  Ты ушла сегодня в деревню к своей Андромедочке".
  "Андромеда не моя", - Полигимния пропищала.
  "Ты ушла от меня в деревню к Андромеде и Гере, Полигимния, - я настаивала. - Может быть, ты полюбила Геру.
  А Андромеда для тебя - прикрытие?"
  "Эрато, не придумывай", - Полигимния жалобно пропела.
  "Я вернулась в пещеру, Полигимния.
  Нечаянно ударилась головкой о камушек около купальни.
  И, знаешь, что, Полигимния?"
  "Неа?" - Полигимния даже над ямой склонилась.
  "Я вспомнила все, Полигимния, - мой голос торжественно зазвенел. - Все до мельчайшей подробности вспомнила я..."
  "Эрато", - Полигимния покачнулась.
  Но в последний момент удержала равновесие.
  Не упала.
  "Полигимния, держи себя, - я вскрикнула. - Если ты упадешь нам на головы, то - не лучший способ нас вытащить получится".
  
  "Эрато, ты вспомнила храм Афродиты? - Полигимния приложила руку к сердцу. - Наконец-то!
  Ты вспомнила, как жрец в храме нас поженил?
  Ты вспомнила нашу свадьбу?"
  "Полигимния, - я печально качала головкой. - Твое сердце покрылось коркой засохшей глины.
  Ты обрадовалась, что я вспомнила жреца и храм Афродиты.
  Но ты не горюешь, что я и твоя сестра сидят в яме.
  Для тебя важнее - твое.
  Тебе надо было, чтобы я вспомнила.
  Ничего другого от меня ты не хотела слышать.
  Я же скажу тебе, Полигимния.
  Может быть, я вспомнила все.
  Или придумала сейчас, чтобы напрасно обнадежить тебя.
  Я не скажу.
  Теперь мучайся в догадках.
  Для тебя же нет других мыслей, кроме тех, что я вспомню или не вспомню о храме Афродиты".
  "Хахахаха!- Афина согнулась в хохоте.
  Но так как в яме тесно, то Афина головкой уперлась мне в животик.
  Афина сотрясалась.
  И меня сотрясала. - Вы поженились?
  В храме Афродиты?
  Поверить не могу".
  "Эрато, ты не сказала моей сестре, что мы поженились?" - Полигимния была потрясена.
  "Нет, Полигимния, я не сказала Афине, что я и ты поженились.
  Я только рассказала, что для тебя важно, чтобы я вспомнила то, что я забыла".
  "Кто из вас муж, а кто жена? - Афина подняла головку.
  Ее глазища блестели. - Постойте, не отвечайте.
  Я сама догадаюсь.
  Так как, ты, Эраточка, со мной нежная была и ласковая, то ты - жена.
  Моя сестричка Полигимния злобно кричит на нас сверху.
  Командует.
  Дает указания, требует.
  Полигимния, ты - настоящий муж.
  Мужчина".
  "Я - мужчина?
  Твоя Эраточка, - Полигимния назвала меня подружкой Афины.
  Неужели, я безразлична для Полигимнии? - Твоя Эраточка, - Полигимния повторила с болью в сердце, - переодевалась крестьянином мужчиной.
  Как мужчина ходила в деревню.
  Правда, у Эрато не получалось.
  Но она хотела, хоть на время, выглядеть мужчиной!" - Полигимния прокричала.
  Тут же приложила ладошку к ротику.
  Она поняла, что произнесла то, что нельзя было говорить.
  Наши игры, наши тайны, наши секреты должны были оставаться между нами.
  Для этого мы - подружки.
  Наступила зловещая тишина.
  Афина изучающе смотрела на меня.
  Она почувствовала мою нестерпимую боль.
  Поняла, как Полигимния меня оскорбила и... разочаровала.
  "Эрато, - Афина приложила пальчик к моим губам. - Пожалуйста, Эрато, не надо.
  Все будет хорошо.
  Моя сестра часто говорит то, о чем потом жалеет и раскаивается"
  "Афина, спасибо за поддержку.
  За то, что понимаешь меня, - я с трудом растянула губы в подобие улыбки. - Но меня не надо утешать.
  Я - амазонка.
  Сейчас в яме - когда моя любимая подруга сверху обливает меня грязью, а ее сестра, ты, с которой я знакома чуть-чуть, ты утешаешь меня - я четко осознала многое.
  Напряжение и стук наших громко стучащих сердец разбудили меня.
  Я удивляюсь, почему осознание простой истины пришло ко мне так поздно.
  Я - хочу жить.
  Хочу жить всегда - сегодня, завтра.
  Даже в холодное туманное утро, даже в яме.
  Нет!
  У меня нет страха перед смертью.
  Страх мы удаляем в детстве.
  Я смотрела в глаза смерти в сражениях, но никогда не испытывала столь жгучего желания жить и радоваться.
  Сейчас, когда в воздухе висит ругань, ссоры...
  Обиды окружают нас облаком, я хочу все это сбросить, как грязную тунику.
  Я почувствовала, что у меня есть то, для чего надо жить.
  Я буду жить, и радоваться для себя.
  Когда амазонка счастлива, то все, кто рядом с ней - тоже счастливые.
  Счастьем можно делиться.
  Оно - безграничное.
  Я сейчас вижу вокруг себя только горе.
  Значит, я одна виновата в том, что ты, Афина, и ты, Полигимния, что вы не имеете счастья рядом со мной.
  Но я все исправлю.
  Я оживаю от сердца.
  Полигимния, ты застонала, моя Полигимния?
  Да, ты была смыслом моей жизни.
  Подруга, которая неожиданно для меня стала моей судьбой.
  Но ты же превратила мою жизнь из счастливой в филофскую.
  Мы только и рассуждали, играли в - вспомнит ли Эрато, или не вспомнит нашу свадьбу.
  Афина, - я погладила сестру Полигимнии по щечке.
  Щека у нее горячая и влажная от слез. - Ты появилась неожиданно.
  И сразу ворвалась в мою жизнь.
  Ты дала мне счастье неземной жизни.
  Олимпийский восторг сошел на меня.
  Мысли мои возвращаются к тебе.
  Но ударяются о скалу и отскакивают.
  Я понимаю, что скала не ты, Афина.
  И не ты, Полигимния, скала.
  Скала в моем сердце.
  Только я могу ее разрушить.
  Мы втроем умудрились ссориться.
  Слова падали на слова.
  Вместо того чтобы радоваться и веселиться, мы были напряжены.
  Думали, думали.
  Философы думают, и, знаете, что с ними происходит после того, как они думают?"
  "Не знаем, что с философами происходит после того, как они думают", - Полигимния и Афина выдохнули одновременно.
  "Философы, после того, как много думают - умирают.
  Мысли не дают жизни.
  Тот, кто не думает, тот несется вперед.
  Я тоже хочу без мыслей нестись на коне туда, где светит солнце.
  Я обещаю вам, что я буду счастлива.
  Добуду счастье для себя и для других амазонок.
  Но сейчас даже не допущу мысль, что я буду разбираться в наших ссорах".
  Я замолчала.
  Афина легонько прижалась бедром к моему бедру:
  "Эрато, ты, где сейчас мыслями?"
  "У меня нет мыслей, Афина.
  Я не думаю".
  "Не думаешь, Эрато? - Голосок Полигимнии стал писклявый. - Тебя надо накормить и спать уложить".
  "Меня накормить и спать уложить? - Я рассмеялась.
  Кровь закипела. - Полигимния, ты ничего не поняла, что я говорила о счастье.
  Я не собираюсь одна своим счастьем награждать всех.
  Ты, Полигимния, тоже должна быть счастлива".
  "А я хочу, чтобы ты, Эраточка..." - Полигимния своими словами добавила каплю огня в мою кровь.
  Я не понимала, что делаю.
  Мое тело само за себя решило.
  Как в славной битве.
  Я подпрыгнула.
  Взлетела - не вскарабкалась, а взлетела на плечи Афины.
  Стиснула зубы.
  В неистовом прыжке достигла небольшого выступа над головой.
  Изогнулась, словно в лучшие моменты наших встреч с Полигимнией.
  И оказалась сверху ямы...
  Я сидела на корточках.
  Грязная, злая и чрезвычайно возбуждённая.
  От неожиданности Полигимния выронила лук.
  Я подняла его.
  Сняла с туники поясок.
  Затем сбросила с себя тунику.
  Ту дорогую белую тунику, которую Полигимния купила мне в деревне...
  Я разорвала тунику на полоски.
  Полигимния и Афина затаили дыхание.
  Они видели, в каком я бешенстве.
  Благоговейно молчали.
  Не мешайте амазонке воевать, когда она потеряла разум.
  Я связала из пояса, лоскутов веревку.
  Привязала конец к стреле и выстрелила в яму.
  Стрела воткнулась в щель в скале.
  Я заметила эту щель, когда взлетала вверх, вверх и вверх.
  "Афина, хватайся.
  Я тебя вытащу". - Я махнула рукой.
  Широко расставила ноги.
  Уперлась в камни.
  "Эрато, я помогу тебе", - Полигимния ожила.
  "Полигимния, помоги себе, - я зарычала. - Ты могла бы вытащить нас.
  Вместо этого помогала только словами.
  Нет, ты не помогала.
  Ты нас засыпала словами".
  "Эрато, - Афина ловко подтянулась на стреле.
  Упиралась ножками и свободной левой рукой в стену.
  В правой руке зажала веревку из туники. - Ты обещала, что будешь нести счастье.
  А сама рычишь".
  "Афина, - я воскликнула в величайшем удивлении. - Ты ползешь вверх, когда я тебя держу, и в то же время ты напоминаешь мне о моих ошибках.
  Не боишься, что я от удивления выпущу веревку из рук?"
  "Если я упаду, Эрато, то ты испытаешь боль, а не я", - Афина стиснула зубки.
  "А я?" - Полигимния не известно о чем спросила.
  "Не ждали меня, - Афина ловко подтянулась на руках на краю ямы.
  Выползла и лежала у моих ног. - Не ждали, а я - здесь, - Афина расхохоталась.
  Даже ножками дрыгала. - Эрато, я у твоих ног.
  Почему?
  Почему так случается?
  Родная сестричка не помогла мне.
  А совершенно незнакомая амазонка меня выручила? - Афина легко поднялась и грудью в грудь стояла перед своей сестрой:- Полигимния.
  Еще несколько мгновений назад я была другая.
  Я бы с тобой обязательно поругалась.
  Выясняла бы отношения, почему ты мне не помогла.
  Но Эрато меня научила многому.
  Я буду радоваться, а не ругаться".
  "Ты и Эрато, - Полигимния спокойно посмотрела сначала на сестру, потом на меня, - вы хорошенькие, прекрасные, добрые, снисходительные.
  Одна я - злая амазонка.
  Я приготовлю нам обед.
  Прощальный обед".
  "Почему прощальный?" - Я почувствовала прилив нежности к Полигимнии.
  Она сейчас беззащитная.
  "Ты же уходишь, Эрато, - Полигимния пошла первая по проходу.
  Наверно, чтобы мы не видели ее лица. - Поэтому и прощальный обед, что ты уходишь".
  "Мы все уходим, - Афина по-подружески шлепнула сзади меня по попке.
  Хорошо, что Полигимния не увидела. - Ты же, сестричка, поняла, что жрица тебя призывает".
  "Мы пойдем в Фемискира, но каждая - своей дорогой", - Полигимния, видно, что уже приняла решение.
  "Полигимния, если наши дороги соединятся, то не огорчайся", - я хотела сказать добро.
  Но зашипела, как царская кобра.
  
  Мы подошли к корзинам с едой.
  "Кушайте, подружки, - Полигимния произнесла, словно ничего плохого несколько минут назад не было.
  Протянула мне кусочек манго. - Эрато, амазонка не попадается два раза в одну и ту же ловушку".
  "Спасибо, Полигимния, что научила меня", - я с трудом сдерживала ярость.
  Наверно самые близкие люди доставляют самую сильную боль.
  Полигимния, наверно, поняла, что я и Афина, когда сидели в яме, то нарочно ее злили.
  Теперь она злит нас.
  Не знаю, получится ли у нее разозлить меня до безумства.
  И смогу ли я удержаться.
  "Полигимния, с тобой все в порядке?" - рука Афины с куском запечённой утки дрожала.
  Свет от входа в пещеру падал на прекрасное лицо Афины.
  "Сестричка? - Полигимния повернула головку к Афине. - Дорога была трудная?"
  "Полигимния, - Афина надула губки. - Амазонки не спрашивают друг дружку о трудностях.
  Что с тобой произошло?"
  "Наверно, крестьянки на меня плохо повлияли", - Полигимния бросила быстрый взгляд на меня.
  "Ты умненькая, Полигимния, - я восстанавливала дыхание. - Ты все понимаешь.
  Я и Эрато только..."
  "Афина, у тебя приятный голос, - Полигимния подняла ладошку. - Когда я увидела тебя на дне ямы, то чуть не упала от удивления.
  Только сегодня я поняла, как ты необычно особенно красива.
  Раньше я не замечала..."
  "Полигимния, ты удивительная красавица, - Афина робко запустила пальчики в волосы сестры. - У тебя безумно фиолетовые волосы.
  Мне нравится".
  "Вы обе божественно красивые", - я блеяньем обозначила себя.
  "Эрато, - Полигимния меня заметила.
  Трудно не заметить, когда жар наших тел сливается. - Что ты делаешь со мной, Эрато?
  Что ты делала с Афиной в яме, Эрато?
  Зачем?"
  "У тебя я не спросила, что мне делать и с кем, Полигимния, - я пробурчала. - Ты нарочно пытаешься меня снова разозлить.
  Спроси еще - правду ли я говорила, что вспомнила нашу свадьбу".
  
  
  ГЛАВА 332
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  Я СТАНУ ВАШЕЙ ТРЕТЬЕЙ ЖЕНОЙ
  
  "Ах, свадьба, - Афина захихикала. - Можно, я тоже стану вашей женой?
  Если жрецы в храме Афродиты женят женщину и женщину, то могут поженить сразу трех женщин".
  "Афина, ты глиняные таблички не унесешь", - Полигимния фыркнула.
  "Почему я не унесу глиняные таблички?" - Афина попалась на хитрость сестры.
  "Ручки у тебя тонкие, Афина".
  "У меня ручки не тоньше твоих, Полигимния".
  "Но твои ручки все время дрожат, когда ты смотришь на Эрато".
  "Я не смотрю на Эрато, - Афина догадалась, что Полигимния подшучивает над ней. - Я любуюсь Эрато.
  Смотреть или любоваться - разное".
  "Афина упала в яму, - я проблеяла снова. - Я пыталась помочь и тоже упала.
  Вернее, спрыгнула в яму".
  "Эрато, ты не упала, а спрыгнула? - Бровки Полигимнии полезли на лоб. - Но зачем прыгать?
  Ты же понимала, что вдвоем вам не выбраться.
  Одна из вас должна была находиться сверху ямы".
  "Я не подумала, - я подняла подбородочек. - Я же сказала, что больше не буду думать.
  Прыгнула и прыгнула".
  "Очень даже хорошо ты, Эрато, прыгнула, - Афина облизнула губки. - Красиво прыгнула.
  Прекрасная Эрато красиво прыгает.
  Мне понравилось, очень".
  "Не пялься на мою Эрато, - Полигимния не выдержала.
  Подхватила запасную тунику и грубо швырнула мне:- А ты, Эрато, не свети своими прелестями перед всеми.
  Я понимаю, что тебе нравится ходить голой перед незнакомыми, - Полигимния снова завелась. - Но в моей пещере нельзя.
  Выполняй..."
  "Пещера не твоя, Полигимния, - Афина забросила виноградинку в ротик.
  Брызнул сладкий душистый сок. - Пещера - наша".
  "Да, Полигимния, пещера - наша", - я расправила плечи.
  "Все наше, берите", - Полигимния топнула по косточке манго.
  "Да, все наше", - Афина упрямо трясла премиленькой головкой.
  "Афина, сестра моя..."
  "Полигимния, наша Эрато - просто прелесть, - Афина показала язычок сестре. - Почему ты скрывала ее от меня?"
  Широкая улыбка Афины сияла радостью.
  "Афина, - Полигимния неотрывно смотрела на сестру. - Я бы была больше рада видеть тебя, если бы ты не покорила мою Эрато".
  "Никто меня не покорял, амазонки.
  Не надейтесь". - Я постаралась вклиниться в ссору между сестрами.
  Между двумя безумно олимпийскими красивыми сестрами.
  Но на меня они не обращали внимания.
  Говорили обо мне, но меня не видели...
  "Прекрасная внешность Эрато и ее загадочность творят чудеса с мужчинами и женщинами", - Полигимния удивила меня.
  Оказывается у меня есть загадочность?
  Хорошо это или плохо?
  "Я без повода и без загадочности бросилась к ногам Эрато", - Афина не отступала в споре.
  "Минуточку, - я прокашлялась. - Я возьму..."
  "Не торопись, Афина, - снова меня не замечали. - У меня и Эрато много общего".
  "Я тоже нашла общее между нами", - Афина мурлыкала.
  "Вы, как две крестьянки, которые дерутся за мужчину", - я ляпнула.
  "Эрато, не лезь не в свое дело", - Полигимния грубо меня остановила.
  Оказывается, что разговор обо мне - не мое дело?
  Но я почему-то послушно замолчала.
  "Эрато - моя", - Афина заявила.
  "Даже интересно, чем закончится ваш дележ меня, - я присела на ложе. - Комедия".
  "Что ты хочешь сказать, Афина, что Эрато твоя?" - Полигимния спросила с подозрением.
  "Ничего я не сказала, что тебя бы разволновало, Полигимния, - Афина надкусила персик.
  Сок стекал по подбородку. - Эрато нежная, как и я.
  Только и всего".
  "Ты уверена, что это все", Афина?" - Полигимния тяжело дышала.
  "Нет, еще не все.
  Мы нашли друг дружку.
  И идеально подходим".
  "Афина, Полигимния, вы замолчите?" - Я только что собиралась послушать, а теперь требую, чтобы сестры замолчали.
  "Нет, я не замолчу, Эрато, - Полигимния сверкнула на меня глазищами.
  Заметила, наконец, меня. - Не замолчу, пока не получу ответ".
  "Какой ответ, Полигимния?"
  "Я...
  Я забыла, какой ответ хочу получить", - Полигимния беспомощно хлопала длиннющими ресницами.
  "Полигимния, ты уверена, что хочешь знать ответ?" - Афина прищурила глаза.
  "Хочу, хочу все знать об Эрато".
  "Хорошо, сестра.
  Но ты сама меня попросила. - Горячая красота Афины превратилась в ледяную красоту. - Я поняла, что я очень понравилась Эрато.
  Она видит во мне быструю, ловкую амазонку. - На восхитительном лице Афины появилась хитренькая улыбка. - У Эрато превосходный вкус, Полигимния.
  Сначала она выбрала тебя.
  Но потом поняла, что я лучше.
  Вы поженились.
  Но я тоже поженюсь с Эрато.
  Ты, Полигимния, когда-нибудь обращала внимание на то, как меняется цвет глаз Эрато?
  Очарование.
  Я не знала, что глаза могут меняться в зависимости от чувств".
  "Я заметила, что цвет глаз моей Эрато, - Полигимния надавила на слово "моей", - меняется.
  Но ты, Афина, никогда не поймаешь взгляд Эрато.
  Ее взгляд в тебе, и нигде".
  "Ого, я много о себе узнала", - я проблеяла.
  "Эрато лучезарно улыбается.
  Она - вечная невеста, - Полигимния меня добивала. - Она - мое солнце".
  "Главное, что - она, а не я", - я иронизировала по поводу того, что Полигимния назвала меня - она.
  Но мои слова потонули в буре чувств Полигимнии и Афины.
  "Ты уже жената на Эрато, - Афина щелкнула пальчиками. - Но я заплачу жрецу в храме Афродиты двойную цену.
  Он разобьет глиняную табличку, на которой записана ваша женитьба".
  "Но у меня есть вторая глиняная табличка", - Полигимния зашипела.
  "Вторую глиняную табличку найду и тоже разобью".
  "Афина, - глаза Полигимния нехорошо сверкнули. - Не влазь в нашу с Эрато семью.
  Теперь, пожалуйста, уходи".
  "Твой голос нагрелся, - Афина ничего не боится. - Я не позволю тебе больше огорчать Эрато".
  "Как же ты не позволишь мне, Афина?"
  "Так же она тебе не позволяет, как ты многое не позволяла мне, Полигимния", - я неожиданно для себя заступилась за Афину.
  "Две против одной меня?" - Полигимния опустила руки.
  "Полигимния, ты обольстительная", - я провела ладошкой по груди подружки.
  "Моя сестра жената, - Афина в волнении ходила по пещере. - Смешно!
  Полигимния!
  Ты не способна поддерживать добрые отношения.
  Ты сделаешь несчастной даже невозмутимую Эрато".
  "А ты уже сделала ее несчастной, Афина, - Полигимния следила за сестрой. - Зачем ты ее обнимала в яме?"
  "Не я обнимала, а мы обнимались, Полигимния, - Афина фыркнула. - Мы обнимались, а ты, как патриций на оргии, подсматривала тайком".
  "Много ты знаешь о патрициях на оргии, амазонка", - Полигимния с презрением назвала сестру амазонкой.
  "В твоих глазах, сестричка, горит жажда мести, - Афина остановилась резко. - Давай, поделим Эрато.
  Но наедине.
  Без нее". - Голос Афины стал угрожающим, но спокойным.
  У меня на миг остановилось сердце.
  Дыхание замерло.
  Я почувствовала, как слепая ярость сестер наполняет пещеру.
  "Кто-то пострадает", - я подумала.
  Медленно кивнула.
  "Нет, - голос мой прозвучал, как звон тетивы. - Замолчите обе.
  Я не собираюсь становиться предметом дележки между вами.
  Понятно?
  Я - не боевой трофей.
  Я хочу жить и радоваться".
  "Ты уже говорила, Эрато, что хочешь жить и радоваться".
  "Да..." - Я проблеяла и потеряла слова.
  "Не вмешивайся, Эрато", - Афина сорвала с плеча колчан со стрелами.
  Из колчана выпал... пустой хрустальный флакон.
  "Афина?"
  "Да, Эрато?"
  "Откуда ты взяла флакон".
  "Мне флакон подарила... одна амазонка, - Афина ответила нехотя. - Красивый?
  Нравится?
  Забирай себе, Эрато".
  "Афина, ты знала, что находилось в этом флаконе?"
  "Нет, он был пустой.
  Но запах тонкий остался.
  Приятный запах".
  "В подобных хрустальных маленьких амфорах купцы продают зелье для волос", - Полигимния притронулась к своим роскошным фиолетовым волосам.
  Я обрадовалась и вздохнула свободно.
  Ссора перешла в разговор...
  
  "Мне Гера фиолетовым ароматическим маслом из флакона..." - Я влезла.
  И поняла, что подбросила сучьев в огонь спора.
  "Тебе Гера!" - Полигимния закатила глаза.
  "Тебя Гера", - Афина застонала.
  "Да, я, мне", - я с трудом проговорила.
  
  "Как мило", - Афина бережно убрала флакон в суму.
  Дикая решимость появилась на лице амазонки.
  "Афина, - я окликнула.
  Она направлялась к выходу из пещеры. - Куда собралась?"
  "Хочу навестить ваших общих подружек крестьянок, - Афина остановилась и полуобернулась. - Они вас заколдовали и очаровали.
  Хочу посмотреть на тех, у кого есть то, чего нет у меня".
  "Афина, - я сцепила пальчики. - Я от тебя тоже без ума, как и от Полигимнии.
  У тебя есть все.
  И даже больше".
  "У меня есть больше, чем у Полигимнии?" - Афина испытующе смотрела на меня.
  Я стояла, словно меня облили горячей водой.
  Через мгновение Полигимния медленно подошла к Афине.
  Подняла руку.
  Афина подняла руку в ответ.
  И сестры хлопнули ладошкой о ладошку.
  Я поняла, что у них какой-то сестринский знак.
  Наверно, он означает, что они больше не ссорятся.
  Сестрички подтвердили мое предположение смехом.
  
  Я медленно сняла с плеча лук.
  Наложила стрелу на тетиву.
  Сестры уже хотели обняться.
  Но увидели меня с луком.
  "Полигимния, будь так добра ко мне, - я облизнула губки. - Обними свою сестру".
  "Эрато, что ты задумала?
  Хочешь пронзить нас обеих одной стрелой?" - Полигимния и Афина переглянулись.
  "Ничего я не задумала, - я нервно засмеялась. - Вы, сестрички, ссоритесь и миритесь.
  Я же, как глупенькая лишь моргаю быстро-быстро.
  Я ничего не думала.
  У меня нет мыслей.
  Совсем их нет.
  Просто обнимитесь.
  Я не отпущу вас, пока не успокоюсь".
  "Ого, Эрато, а ты серьезная".
  "Эрато, ты у меня одна", - Полигимния пропищала.
  "Эрато, ты у меня одна", - Афина совершенно серьезно повторила.
  "Что вы так волнуетесь, амазонки? - Я даже не смеялась. - Вы никуда не пойдете, пока я не разберусь с вами".
  "Ты серьезная, как философ, Эрато".
  "Вы мудрые, как мудрецы на оргии патриция, Полигимния и Афина".
  "Эрато, будь умничкой, - Полигимния пропела. - Что о нас крестьяне скажут, если узнают, что три амазонки поссорились".
  "Я - амазонка, - я упрямо выпятила грудь. - Здесь и сейчас.
  Твои крестьянки, Полигимния, - я надавила на слово "твои", - никуда не денутся и ничего плохого о нас не скажут.
  Пусть ждут, когда мы помиримся.
  Они могут подождать.
  Я же ждать не могу".
  "Эрато, - Афина расхохоталась от души. - Лук в твоих руках выглядит так естественно.
  Ты обворожительна.
  И, если сейчас стрела полетит мне в сердце, я приму ее с улыбкой".
  "Ну и дура ты, Афина", - Полигимния пробормотала.
  "Да, Полигимния, я дура, - Афина не обиделась на высказывание сестры. - Тебе не понять меня.
  Потому что я влюблена в Эрато.
  Ты же влюблена в свои слова".
  "Я на твои глупые замечания, сестричка, не обращаю никакого внимания. - Полигимния прижалась к Афине, как я и требовала. - Я люблю в тебе мягость и настойчивость, но не дерзость".
  "Афина, - я кусала губки. - Очень приятно с тобой.
  Я рада буду любой встрече.
  Но не могла бы ты сейчас отойти в сторонку.
  Нам с Полигимнией нужно поговорить наедине".
  "Эрато, - Афина не отодвинулась от сестры. - Ты заставляешь нас прижаться тесно друг к дружке.
  Но тут же говоришь, чтобы я ушла.
  Что же мне делать?"
  "Я сама не знаю, что делать нам всем", - я обошла сестер по кругу.
  Затем отошла к одинокому дереву с мандаринами.
  "Я пока не имею представления, что ты задумала, Эрато", - Полигимния прошептала.
  "Эрато, я каждый твой шаг, каждую улыбку запомню навсегда", - Афина пропищала.
  "Я изумлена, когда вижу в тебе внутреннюю борьбу, Эрато, - Полигимния подняла левую бровь.
  Очень красиво подняла.
  Величественно.
  Как богиня с Олимпа.
  Хотя богинь и Олимпа не существует, но можно представить, как поднимала бы бровь богиня с Олимпа... - Ты скользишь и раскачиваешься, как царская кобра.
  Ты дрессируешь нас?"
  "Дрессирую вас? - Я не удержала улыбку.
  В душе я уже жалела, что взяла лук в руки.
  Теперь смертельно боюсь сама себя. - Только сильная ярость заставила меня направить на вас стрелу, сестрички".
  "Эрато, сними стрелу, - Полигимния прошептала. - Можешь нечаянно..."
  Но прежде, чем Полигимния произнесла последнее слово, прежде чем она успела моргнуть, я отпустила стрелу.
  Она прошила туники двух сестер и застряла.
  "Я задумала вас скрепить одной стрелой, сестры Афина и Полигимния, - я выдохнула. - Теперь вы сестры по стреле".
  "Эрато, ты бесподобная", - Афина пролепетала в восхищении.
  "Моя Эрато, - Полигимния провела ладонью по роскошным фиолетовым волосам. - Я хотела рассердиться.
  Но радость взяла верх.
  Твое личико, Эрато, покраснело.
  Победная улыбка украшает тебя.
  Глаза сверкают, как два бриллианта в ночи..."
  "Полигимния, бриллианты прозрачные.
  Поэтому их ночью не видно", - я тут же отметила.
  "Эрато, ты ошибаешься, - Афина мягко махнула рукой. - Бриллианты бывают разноцветные.
  Я как-нибудь подарю тебе... - Афина бережно достала мою стрелу и убрала в свой колчан:- Я буду хранить твою стрелу Амура, Эрато".
  "Я тоже хочу эту стрелу", - Полигимния надула губки, как маленькая.
  "Выпустить в вас другую стрелу?" - я вдохновилась.
  "Нет, нет, нет, - сестры вскричали одновременно. - Нам хватит одной стрелы на двоих".
  "Стрелы, глиняные таблички о женитьбе, - я пожала плечами. - Словно нам больше не о чем говорить и нечем заняться".
  "Эрато, - голос Афины вибрировал. - Ты настолько прекрасная и трепещущая, что я не могу устоять". - Афина сделала два шага ко мне.
  "Не подходи, Афиночка, - я отступила на два шага. - Никто из вас не подойдет ко мне, пока я не задам себе вопросы и не отвечу на них".
  "Эрато, меня сейчас не волнуют твои вопросы и слова", - Афина промурлыкала.
  Я почувствовала мощную волну обаяния, которая исходила от Афины.
  Обаяние и страстное желание обладать мной.
  От Полигимнии веяло диким холодом.
  Но ее холод подогревал меня.
  "С одной стороны жарко, с другой - холодно", - я захихикала.
  "Эрато, - Афина обезумела. - Что ты хочешь от меня услышать?
  Я же желаю только тебя, Эраточка.
  Горящую от страсти и ждущую только меня".
  "Афина, прекрати, - я снова отступила.
  Пересилила желание обнять недоступно чудесную Афину. - Ты не притронешься ко мне, пока я не соглашусь.
  Я хочу знать, что ты и Полигимния задумали обо мне".
  "Эрато, что я могу задумать о тебе? - Блуждающая улыбка осветила идеальное лицо Полигимнии. - Мы с тобой женаты.
  Таблички подтверждают нашу связь семейную.
  Мы с тобой поженились в храме Афродиты.
  Мы сделали это.
  Я никогда не забуду.
  Поэтому ничего плохого думать о тебе не могу.
  Ты не помнишь нашу свадьбу..."
  "Полигимния, - я в негодовании топнула. - Снова ты о моей памяти вспомнила.
  Опять меня укоряешь, что я все забыла.
  Опять ты о себе и для себя.
  Сколько же ты можешь меня мучить?"
  
  Я нечаянно задела колчаном край туники.
  Туника откровенно поднялась и оголила мои бедра.
  Полигимния и Афина жадно любовались мной.
  "Эрато, ты играешь со мной, - Афина проблеяла тонко. - Ты слишком жестока".
  "Ты слышишь мою сестру, Эрато? - Полигимния выдохнула. - Объяснись.
  Еще день назад ты не хотела других подружек, кроме меня.
  Сейчас же поддаешься на уговоры и ласки Афины".
  "Какие ласки?" - В моем голосе зазвенела ложь.
  "Эраточка.
  Я видела и слышала, чем вы занимались в яме", - руки Полигимнии задрожали.
  "Полигимния, в яме мы занимались только одним, - я ответила слишком резко. - Мы стремились выбраться из ямы.
  Если же ты подглядывала за нами и подслушивала, вместо того, чтобы как можно скорее вытащить нас из ловушки и избавить от мучений, то ты - виновата.
  Твоя вина, потому что ты - амазонка - не пришла сразу на помощь амазонкам.
  Представь, Полигимния, как в бою все амазонки начинают думать.
  Подглядывают друг за дружкой.
  Подсматривают.
  Как ты думаешь, кто тогда победит?
  Амазонки, которые заняты своими мыслями, или варвары?"- Я глубоко вздохнула.
  Старалась смотреть на Полигимнию и Афину одновременно.
  Через минуту глаза заболели...
  "Я никому не скажу о вашей женитьбе, Эрато и Полигимния, - Афина пригладила свои восхитительные волосы. - Я в Фемискира, если меня спросят о вас, отвечу, что ваше дело.
  Заявлю без страха даже жрице Антиопе.
  Ты, Эрато, жена моей сестры Полигимнии.
  Но для меня ваша женитьба ничего не стоит.
  Свет твоей красоты слепит меня, Эрато.
  Сердце мое вырывается из груди, когда я смотрю на тебя".
  "Как же ты смотришь на Эрато, если ослепла от света ее красоты?" - Полигимния ядовито заметила.
  "Сестра, твои слова звучат сухо, - Афина повернулась к Полигимнии. - Сухо и отчуждено говоришь.
  Ты придумала, что я тебе враг и соперница в борьбе за Эрато.
  Ты так решила.
  Что бы ты делала без Эрато?
  Кого бы мучила?
  Ты держишь Эрато в плену и думаешь, что поступаешь с ней честно?"
  "Сестрички, - я подняла руки вверх. - Мне не нужны ваши жертвы.
  Я бы приняла вашу любовь раньше.
  Но не могу принять ее сейчас, когда мы слишком много наговорили.
  Слишком много произошло после нашей общей встречи.
  Моя головка раскалывается".
  "Эрато, - Полигимния подошла и опустила ладошку на мое правое плечо. - Я сейчас заплачу или рассмеюсь.
  Ты все перевернула с ног на голову.
  Я каждую ночь спрашивала себя - обманываешь ли ты меня, что не помнишь о нашей свадьбе..."
  "Ооооо, - снова о моих помню-не-помню", - я простонала и закатила глаза.
  "Теперь же я доверяю тебе, Эрато".
  "Спасибочки, Полигимния", - я издевательски захохотала.
  "Твой смех не собьет меня с ног, Эрато, - Полигимния покачала прекрасной головкой. - Я заставлю тебя понять то, что ты не осознаешь, Эрато.
  Тебе откроется в ближайшее время.
  Во-первых, мы поженились.
  Во-вторых, смерть не разлучит нас".
  "Я ничем не жертвую, Полигимния, - я мягко убрала руку подружки со своего плеча. - Амазонки всю жизнь играют со смертью.
  Только битва дает нам ощущение, что мы живы.
  Битва и дружба...
  Но у меня появились причины радоваться и чувствовать себя женой.
  Ты, Афина, другие подружки.
  Мы с тобой женаты, Полигимния.
  Но я хочу, чтобы наша женитьба не стала препятствием нашим отношениям".
  "Ты хочешь?
  Но почему ты хочешь, Эрато?"
  "Почему я хочу, Полигимния?
  Ты задаешь вопрос, который не понимаешь.
  Я тоже не понимаю, о чем ты спросила.
  Что это за вопрос, если спрашивающая и отвечающая не понимают его.
  Ты думаешь, что мы с тобой полные противоположности, Полигимния, потому что с разных сторон смотрим на нашу женитьбу.
  Я ее не помню, а ты помнишь.
  Хотя, я, может быть, вспомнила все, но тебе не говорю".
  "Эрато, в моем сердце живет непоколебимая любовь к тебе, - Полигимния осветилась. - Ты добрая.
  Ты, как персиковое душистое дерево".
  "Эрато - персиковое дерево, а ты, Полигимния - дуб", - Афина захихикала.
  "Полигимния, я не хочу учиться любить.
  Не хочу учиться понимать и уступать в мелочах, чтобы выиграть в главном", - я отвернулась от подружки.
  Показывала, что больше не желаю разговаривать.
  Но Полигимния развернула меня за плечи.
  "Эрато, если ты не веришь моим словам, то поверь моему сердцу, - Полигимния крепко держала меня.
  Боялась, что я убегу, а она еще не успеет сказать то, что хотела. - Я потеряла голову от любви к тебе, Эрато.
  Не представляю своей жизни без тебя.
  Причина, что мы ссоримся, совсем простая.
  Даже комедианту она не понравится. - Полигимния помогала себе руками, взмахивала.
  Разумеется, отпустила меня, иначе не смогла бы руками доказывать то, что не получается словами. - Я чувствую себя другой рядом с тобой, Эрато.
  Ты мне не веришь, потому что в последнее время я сильно давлю на тебя.
  Требую, чтобы ты вспомнила нашу свадьбу.
  Но ты здесь, внутри моего сердца, Эрато. - Голос Полигимнии сорвался. - Подобного со мной не было".
  "Что же, сестричка, - Афина безжалостно сузила глаза.
  Ее слова били, как кнутом. - Ты сейчас только о себе говорила, о своих страданиях.
  Как ты любишь, как ты не можешь жить без Эрато.
  Ты у нее спросила?
  Ей это нужно?
  Она должна принести себя в жертву твоей любви?"
  "Афина", - я приложила пальчик к губам Афины, чтобы она замолчала.
  Афина игриво укусила меня за пальчик.
  "Эрато, я тоже люблю тебя, - слезы выступили на безумно красивых глазах Афины. - Но я дарю тебе себя.
  Ничего не требую взамен.
  Неверие и радость переплетаются в моей душе.
  Когда я это поняла, я не могла пошевелится".
  "Эрато?" - Полигимния вклинилась в признание сестрички.
  "Да, Полигимния.
  Я не знаю, кого мне слушать.
  Тебя или Афину..."
  "Меня слушай, меня, - Полигимния приложила ладошку к своей левой груди. - Ты отдалилась от меня.
  Огромная пропасть пролегла между нами после свадьбы.
  Мое истерзанное сердце придумало эту пропасть..."
  "Полигимния, ты говорила, что между нами стена.
  Теперь - пропасть.
  Может быть, лучше, если стена упадет в пропасть.
  И тогда ни стены, ни пропасти не будет.
  Останется только ровное место".
  "Ты придумала?" - Полигимния распахнула глазища.
  "Я ждала любви так долго, что сейчас не могу поверить в свершившееся", - Афина пробормотала.
  С этого момента сестры начали меня забрасывать признаниями, как стрелами.
  "Иди в мои объятия, Эрато", - Полигимния протянула руки.
  "Слезы застилают мои глаза, когда я думаю о тебе, Эрато", - Афина.
  "После свадьбы ты должна следовать за мной на край света, Эрато", - Полигимния.
  "Я пойду за тобой, а не ты за мной пойдешь, Эрато.
  Я дам клятву.
  У нас нет выбора". - Афина.
  "А я другого выбора не хотела, кроме как тебя, Эрато", - Полигимния.
  "О, Эрато, - Афина закрыла глаза. - Я снова не могу пошевелиться.
  Я боюсь твоей красоты".
  "Я тоже боюсь твоей красоты, Эрато", - Полигимния.
  "Я"... - Афина задрожала.
  "Чем больше ты сопротивляешься моей любви, Эрато, тем тяжелее становится у тебя на сердце", - Полигимния.
  "Я сама пришла к тебе, Эрато", - Афина.
  "Обними меня, Эрато.
  Я хочу, чтобы ты страстно дрожала в моих объятиях", - Полигимния.
  "Осторожно опустимся на траву, Эрато", - Афина.
  "Эрато, стань моей женой во второй раз", - Полигимния.
  "Эрато, давай, и мы с тобой поженимся в храме Афродиты", - Афина.
  "Я слышу биенье твоего сердца, Эрато.
  Настолько громкий стук, что кажется он слышен в Фемискира", - Полигимния.
  "Я хочу сказать главное и откровенно, Эрато.
  Но из моих уст вырывается непонятное". - Афина.
  "Эрато, скажи мне "да".
  Честно признайся, Эрато.
  У меня есть все, что я могу дать амазонке", - Полигимния.
  "Полигимния, Афина, - я приложила пальчик к губам. - Мне достаточно.
  Встретимся в Фемискира". - Я развернулась и стала спускаться с горы.
  Сестры не видели моих слез.
  Я слышала, как Афина отвечала сестре, что уйдет в деревню посмотреть на Андромеду и Геру, которые свели всех с ума своей красотой.
  Полигимния что-то отвечала сестре.
  Но я уже не слышала.
  
  Я почти без остановок шла в Фемискира.
  Вскоре была в своем доме.
  Я закрыла дверь.
  Радовалась, что пришла ночью.
  Меня никто из амазонок не видел.
  Мне нужен был хотя бы день, хотя бы немного времени, чтобы все обдумать.
  Но в то же время я не хотела думать.
  
  Утро наступило изумительно нежное.
  Словно приветствовало меня в Фемискира.
  Я захотела немного ягод.
  И решила отправиться на берег реки за земляникой.
  Вдруг, мое внимание привлекли две прекрасные амазонки.
  Они шли по дорожке и держались за руки.
  От них исходило сияние величайшего счастья.
  "Злата?
  Эривсея? - Я протёрла глаза.
  Узнала крестьянок. - Они изменились к лучшему.
  Вот что значит, жить для себя.
  Наверно, они обрели в Фемискира настоящее счастье.
  Там, на берегу реки Злата не выглядела так прелестно.
  Красивая обыкновенная крестьянка...
  Была.
  Но сейчас она в Фемискира, значит - амазонка.
  Простая белая туника на Злате красовалась, как роскошные одеяния патриция.
  Нежная шелковая кожа покраснела от волнения.
  Венок из ромашек казался золотой короной на золоте волос Златы.
  Эривсея выглядела не менее ослепительно.
  Я восхищалась бывшими крестьянками.
  
  
  ГЛАВА 333
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ЗЛАТА, ЭРИВСЕЯ, ВЫ - КРАСАВИЦЫ!
  
  "Эривсея, Злата, вы сегодня необычайно красивые. - Их окликнула высокая стройная женщина.
  Я узнала Венеру.
  Оказывается не только я заметила красоту Златы и Эривсеи. - Даже птицы притихли, когда вас увидели".
  "Спасибо, Венера, - Злата и Эривсея засмеялись и размахивали руками. - Ты тоже великолепна".
  "Спасибо, Венера, ты тоже великолепна, - я прошептала. - Быстро же Злата и Эривсея освоились в Фемискира.
  Успели подружиться с амазонками.
  Новые амазонки направляются к реке.
  Нам по пути". - Я склонилась и выбежала из дома.
  По тропе, которая вела окольным путем к реке, я добралась незамеченная.
  Слышала звонкий смех Златы и Эривсеи.
  Земляника манила меня одуряющим ароматом.
  Я быстро собрала немного крупных душистых ягод.
  Пробиралась к отмели.
  Злата и Эривсея плескались, как дети.
  Брызгались.
  Никого и ничего не замечали вокруг.
  
  "Амазонка должны всегда следить за опасностью", - я присела на песок около брошенных одежд.
  "Кто это?" - Злата приложила ладошку ко лбу.
  Солнечные блики отражались от реки.
  Солнце мешало подружкам разглядеть меня.
  "Я вижу амазонку в сиянии", - Эривсея первая побежала ко мне.
  "Ты...
  Вы - настоящие амазонки", - я - засмеялась.
  Эривсея повисла у меня на шее.
  Радостно визжала.
  "Наша красавица из прошлого", - Злата подбежала и тоже обняла меня.
  "Злата, - я прохрипела.
  Настолько крепкие были объятия. - Не называй меня красавицей из прошлого.
  Я сразу чувствую себя намного старше".
  "Эрато, Эрато", - Эривсея повторяла.
  Она взглянула в мои глаза.
  Наши взгляды встретились.
  Я прочитала то, что было скрыто в сердце Эривсеи.
  Хорошо, что Злата не видела...
  "Вы уже начали натирать правую грудь амазонитом", - я пальчиком притронулась к груди Эривсеи.
  "Что?
  Заметно?"
  "У тебя, Эривсея почти заметно, потому что грудь небольшая.
  А у тебя, Злата, грудь большая, поэтому тоже почти заметно.
  Но чувствуется разница.
  Амазонит справится".
  "Эрато, как ты нас нашла на реке? - Злата поправила мои волосы. - Венера рассказала?"
  "Мой дом на пригорке.
  Я вас увидела.
  Очень рада, потому что вы выглядите счастливыми".
  "Мы не только выглядим счастливыми.
  Мы - счастливы по-настоящему", - Эривсея показала мне язычок.
  Мы рассмеялись.
  Смех отразился от гладкого серебра реки.
  
  "Кто-то еще идет, - я подняла пальчик. - Я чувствую".
  "Мы никого не видим и не слышим", - Злата и Эривсея переглянулись в недоумении.
  "Эй, ты, выходи.
  Я о тебе знаю". - Я крикнула.
  Если враг, то я уже присматривала пути отступления.
  Нельзя сражаться, когда рядом две неопытные новые амазонки.
  Вчерашние крестьянки.
  
  "Не надо так кричать", - через некоторое время кусты зашевелились.
  "Гера?" - я вытаращила глаза.
  Но появление Геры не удивило Злату и Эривсею.
  Значит, и с Герой они успели подружиться.
  "Но когда, Гера?"
  "Что, когда, Эрато", - Гера приблизилась ко мне.
  И неожиданно крепко-крепко поцеловала в губы.
  "Я тоже рада тебя видеть, Гера.
  Видеть в Фемискира".
  "В другом месте ты меня не рада была бы видеть, Эрато?"
  "Рада всем вам, новые амазонки..."
  "Но о нашем поцелуе ничего не говорите Андромеде, - Гера обернулась к Злате и Эривсее. - Она не так поймет дружеский мой поцелуй с Эрато.
  Андромеда очень ревнивая".
  "Мы ничего не видели", - Злата и Эривсея захихикали.
  Мне показалось, или нет, что смех Эривсеи натянутый.
  
  "Гера, но так быстро? - Я трясла головкой. - Ничего не понимаю.
  Вы сначала хотели сходить в храм Афродиты.
  Чтобы там..." - Я замолчала.
  Не хотела выдавать тайну Андромеды и Геры.
  "Чтобы там пожениться", - Злата важно произнесла.
  "Как?
  Все уже знают, что Андромеда и Гера думали пожениться", - я переводила изумленный взгляд со Златы на Эривсею.
  "Не все, а только я и Злата знаем о мечте Геры и Андромеды, - Эривсея смотрела мне в глаза. - Мы обменяли свою тайну на их тайну".
  "Какую свою тайну на чью их тайну?" - Я подошла к реке.
  Опустила голову в воду.
  Охлаждала мысли.
  "Эрато, ты невообразимо красивая", - Злата, Гера и Эривсея выдохнули, когда я вернулась к ним.
  "Не засматривайтесь на меня, - я шутливо погрозила пальчиком. - У вас свои подружки есть".
  "Посмотреть нельзя?" - Злата сделала вид, что обиделась.
  Но тут же серебряно засмеялась.
  "Эрато, - Гера опустила ладонь на мою талию. - Я и Андромеда сразу, как только твоя подружка Полигимния ушла от нас, понеслись в Фемискира".
  
  "Почему сразу?" - Я напряглась.
  Что Полигимния сказала Андромеде и Гере?
  "Мы выбрали самых быстрых коней, - Гера не ответила, почему - сразу. - Мы хотели сначала посетить Фемискира, чтобы присмотреться.
  Ты же помнишь, что я говорила, что я и Андромеда еще не решили, куда хотели сбежать из деревни".
  "Конечно, помню.
  Все помню, Гера".
  "Что ты помнишь все, Эрато?" - Злата сжала губки.
  "Помню разговор с Герой", - я ответила уклончиво.
  "Мы прискакали в Фемискира, и вот - присмотрелись", - Гера развела руки в стороны.
  "Я и Злата хорошо знали Андромеду и Геру, - Эривсея старалась не смотреть в мои глаза.
  Боялась выдать себя... - Поэтому очень удивились, когда их увидели в Фемискира.
  Вернее, они позже нас сюда прибыли".
  "Я и Андромеда тоже крайне удивилась", - Гера наматывала на пальчик золотой локон Златы.
  "Потом мы решили, что вместе отправился в храм Афродиты.
  Ну, чтобы там..." - Эривсея замолчала.
  "Мы решили все вместе в храме Афродиты..." - Гера тоже не выказывала смелость.
  "Вы?
  Вместе? - Я с трудом выговорила. - Семья из четырех амазонок?"
  "Глупенькая Эрато, - Эривсея захихикала. - Нет, не семья из четырех амазонок.
  Я и Злата - поженимся, Андромеда и Гера поженятся".
  "Я уже устала от женитьб и непонятного, - я улыбнулась, чтобы никого не обидеть: - Гера, а где Андромеда?
  Вы же всегда вместе.
  Почему она тебя одну на речку отпустила?
  Андромеда же очень ревнивая..."
  "Просто она не знала, что ты уже в Фемискира, Эрато", - Гера ойкнула и приложила ладошку к губам.
  Она сказала слишком много.
  Злата сделала вид, что не слышала ее слов.
  Из глаз Эривсеи полетели искры.
  Гера начала говорить очень быстро.
  Скрывала за лавиной новых слов нечаянно высказанное признание...
  "Андромеда у нас особенная.
  Как только мы вошли в Фемискира, - щечки Геры покраснели от волнения, - то к нам подошла очень красивая амазонка.
  Евпатория.
  Мы не знали, как нас встретят.
  Но Евпатория сразу взяла Андромеду за руку.
  Ошеломила нас.
  Сказала, что жрица Антиопа ждет Андромеду.
  Мы обалдели от неожиданности.
  Мы не могли даже приставить, что о нашем приходе уже известно".
  "Антиопа прозорливая жрица, - я радовалась за Антиопу. - Она, наверно, видела вас в дымах, когда гадала.
  Что же Антиопе понадобилось от Андромеды?"
  "Антиопа решила, что у Андромеды, у моей Андромеды есть дар предвиденья, - Гера произнесла беспомощно.
  Боялась, что потеряет Андромеду. - Антиопа предложила...
  Ну, как предложила...
  Просто сказала, что Андромеда будет ее помощницей и ученицей".
  "Помощницей и ученицей жрицы, - я пробормотала. - Огромная честь".
  "Так мы попали из просто любопытствующих, и присматривающихся к Фемискира, крестьянок в жрицы", - Гера не отделяла Андромеду от себя.
  Мне это очень понравилось.
  "Не боишься, что сейчас прозорливая Андромеда за тобой подглядывает?" - я пошутила.
  "Не боюсь, - Гера от неожиданности даже присела.
  Вертела головкой по сторонам. - Пусть подглядывает.
  От подружек секретов нет.
  Иначе уже не подружки".
  
  "Значит, все у вас хорошо", - мой голос предательски дрогнул.
  "Эрато?"
  "Да, Гера?"
  "Эрато?"
  "Да, Злата".
  "Где твоя подружка Полигимния?"
  "Полигимния заканчивает дела в пещере, - я фальшиво засмеялась.
  И чтобы отвести разговор от себя, добавила:- К Полигимнии прибыла ее сестра... Афина.
  Сестры редко виделись.
  Афина живет за горой, - я показала рукой на высокую гору. - Зачем им встречаться?
  Амазонки - все вместе, но в то же время - каждая за себя".
  "Понятно, Эрато", - Злата протянула.
  "Что тебе понятно, Злата?" - я проблеяла.
  "Афина и ты...
  Афина влюбилась в тебя.
  Полигимнии это не понравилось.
  Они остались выяснять отношения".
  "Почему Афина влюбилась в меня?" - Я продолжала блеять, как коза на склоне горы.
  "В тебя невозможно не влюбиться, Эрато, - голос Златы дрогнул.
  Неужели и она... - Ты - необыкновенная!
  Но только не подумай ничего, Эрато".
  "Я и не думаю ничего, - я преувеличенно бодро засмеялась. - Я как раз решила не думать.
  Чтобы жить счастливо нельзя думать".
  "Правильно, Эрато", - Эривсея пыталась унять дрожь.
  Подрагивала и Гера...
  "Кстати, Гера, - я обрадовалась, что нашла тропинку смены темы. - Афина собиралась пойти к тебе и Андромеде в гости".
  "К нам в гости?" - Гера не выглядела удивленной.
  "Афина захотела увидеть двух крестьянских девушек..."
  "Эрато, говори короче и проще, - Гера прищурилась и ухмыльнулась. - Двух крестьянок, а не двух крестьянских девушек.
  Мы уже не крестьянки, Эрато".
  "Афина хотела посмотреть на вас", - я замолчала.
  "Представляю, как всполошатся Полигимния и Гера, когда узнают, что мы покинули деревню, - Гера расхохоталась. - Они же влюблены в тебя, Эрато.
  Сразу заподозрят, что я и Андромеда в Фемискира с тобой..."
  "С нами, - Эривсея косо посмотрела на Геру. - Эрато с нами, со всеми".
  "Тем более, - Злата засмеялась. - Не удивлюсь, что Полигимния и Афина несколько лошадей загонят насмерть.
  Так будут спешить в Фемискира, к тебе".
  "Ужас, - я приложила ладошки к щекам. - Но в то же время ответила себе:- Никакой не ужас.
  Я - свободная амазонка!
  Что хочу, так и радуюсь".
  "Эрато..."
  "Подождите, подружки, - я предостерегающе выставила перед собой ладони. - Иначе забуду.
  Вы знаете, зачем Антиопа призывает к себе Полигимнию?
  Она же послала за Полигимнией Афину".
  "Не знаем", - новые амазонки переглянулись.
  "Я тоже не знаю", - я облизнула губки.
  
  "Зато я знаю", - раздался голос с неба.
  Мы застыли.
  "Андромеда?" - Гера воткнула кулаки в бока.
  "Андромеда? - Я прищурилась. - Оказывается, что у тебя не только дар прозорливости, но еще и дар появляться незаметно и неожиданно.
  Очень нужный и полезный дар для амазонки".
  "Эрато?" - Андромеда смотрела только на меня одну.
  Ее ноздри хищно раздувались.
  "Как же она прекрасна, - я подумала и чуть не застонала.
  Таращила глаза на Андромеду.
  Понимала, что глупо выгляжу со стороны - изумленная, обалдевшая, радостно восторженная.
  Но ничего не могла поделать с собой перед неземной красотой Андромеды. - Да, она - богиня с Олимпа".
  "Да, Андромеда", - я проблеяла.
  Но тут же волна ярости захлестнула меня.
  Никто, никто не должен вывести меня из себя.
  Я - амазонка.
  Я подчиняюсь только себе.
  Остальное - во время отдыха.
  Пусть Андромеда даже не пытается.
  Я устояла перед неземной красотой Полигимнии.
  И перед Андромедой устою.
  "Эрато?" - Гера, Злата и Эривсея захихикали.
  "Что во мне не так? - Я произнесла слишком громко. - Вы смотрите на меня, словно у меня борода выросла, или туника порвалась до неприличия".
  "Эрато, ты произнесла, что никто не должен вывести тебя из себя.
  Что ты - амазонка, и подчиняешься только себе.
  Что остальное - во время отдыха.
  Пусть Андромеда даже не пытается.
  Ты сказала, что устояла перед неземной красотой Полигимнии, и что устоишь перед красотой Андромеды, - Гера произнесла к всеобщему удовольствию.
  Нет... К своему удовольствию, к удовольствию Златы и Эривсеи.
  Но я и Андромеда не радовались. - Эрато, ты, наверно, подумала.
  Но нечаянно произнесла вслух".
  "Ох! - я приложила ладошку к губам.
  И тут же снова воспламенилась. - И что?
  Что ужасного я произнесла вслух?
  Что Андромеда безумно красивая?
  Для меня - да.
  Но, как вы сами говорите, красота ничего не значит".
  "Моя красота для тебя ничего не значит?" - На мраморном лице Андромеды не выражались чувства.
  
  "Амазонки, надеюсь, что вы все передрались уже между собой? - Жрица Антиопа нарочно шумно шагала.
  Кто, кто, а Антиопа умела по-настоящему появляться бесшумно.
  Но она сейчас специально привлекла к себе внимание. - Нет, что я говорю.
  Как же вы можете драться, если с вами несравненная воительница Эрато.
  Непобедимая Эрато.
  Вам, новые амазонки, надо у нее многому учиться".
  "Антиопа, - я завизжала.
  Наконец, могу показать свою настоящую, неприкрытую радость.
  Я подбежала и обняла жрицу. - Я безумно счастлива, что вижу тебя.
  Я так соскучилась по тебе.
  По амазонкам.
  По Фемискира. - Я не боялась признаться в любви к Антиопе.
  Она у нас была одна необыкновенная.
  Мы все ее любили.
  И она любила нас. - Рада, рада, рада!"
  "Я тоже небесно счастлива, что вижу тебя, Эрато", - Антиопа никогда не лгала.
  "Ты нарочно подстроила, чтобы мы все встретились около реки?" - Через вечность я отстранилась от нежной и теплой жрицы.
  "Вы сами по себе встретились, - Антиопа держала меня за руку. - Я воспользовалась моментом и пришла".
  "Антиопа, не хитри", - я шутливо погрозила жрице пальчиком.
  "Андромеда, - Гера поцеловала подружку в губы. - Ты у нас помощница жрицы.
  Ты тоже прозорливая.
  Скажи, обманывает нас сейчас Антиопа, или говорит правду?"
  "Антиопа для меня загадка, как и ты, Гера, - Андромеда с огромной любовью смотрела на свою подружку. - Мне кажется, и я тому рада, что никогда не разгадаю вас".
  "Антипа и Гера - загадки, а мы - простенькие, не загадочные", - я сделала вид, что обиделась.
  Но не удержала радостный смех.
  Встреча возбуждала меня.
  "Антиопа, пока еще кто-нибудь не пришел на реку, - Эривсея уже свободно общалась со жрицей.
  Антиопа сразу становилась для всех своей... - Скажи, зачем ты послала Афину к Полигимнии?
  Эрато очень интересуется".
  "Я отвечу коротко, - жрица взглянула на небо. - Но отвечу только Эрато.
  Некоторые тайны только для двоих.
  Не обижайтесь, амазонки".
  "Мы очень обиделись, - Гера надула губки.
  Мы все играли в обиду. - Пойдем купаться, чтобы смыть нашу обиду".
  Новые амазонки с шумом понеслись к реке.
  Я залюбовалась бегом Андромеды.
  Она летела.
  Казалось, что не касается песка.
  Или, летит на самом деле?
  
  "Эрато, - Антиопа смотрела в глубины меня. - Что мы все делаем в Фемискира?"
  "Антиопа, - я засмеялась. - Я догадываюсь, что у тебя особое мнение, особый ответ на вопрос, что мы делаем в Фемискира.
  Я же решила для себя жить.
  Поэтому отвечу.
  Я в Фемискира живу".
  "Эрато, - Антиопа обняла меня.
  Прижала к своей груди. - Ни один мудрец, ни один бородатый философ не ответит лучше, чем ты сказала.
  Краткость - сестра таланта.
  Ты живешь в Фемискира.
  Мы живем в Фемискира. - Антиопа погладила меня по головке. - Эрато, я люблю тебя.
  Люблю, как и всех амазонок".
  "Мы знаем, Антиопа, что ты любишь нас.
  Мы тоже любим тебя".
  "Иногда...
  Нет, не иногда, Эрато, - жрица в досаде хлопнула ладонью себя по лбу. - Почему я не могу сказать просто, как ты говоришь.
  Почему хожу словами вокруг и около.
  Обычно я одну тайну доверяю только одной амазонке.
  Чтобы другие не знали.
  Я попросила Афину позвать в Фемискира Полигимнию".
  "Встреча двух сестер была незабываемая, - я захихикала.
  Но тут же облачно грусти приплыло ко мне. - Антиопа".
  "Да, Эрато".
  "Ты видела в своих грезах Полигимнию..."
  "Полигимнию, барсу и пещеру видела", - жрица кивнула идеальной головкой.
  "Но почему ты не видела в прозрениях меня рядом с Полигимнией в пещере?"
  "Сама удивляюсь, почему я не видела тебя рядом с Полигимнией, - Антиопа развела руки в стороны. - Я поняла только позже, что ты жила с Полигимнией в пещере.
  Но вопрос в другом.
  Почему мое прозрение не открыло тебя?"
  "Действительно, почему? - Я ощупывала себя.
  Прислушивалась к стуку сердца. - Я теплая.
  Живая.
  Сердце стучит..."
  "Ты - милая, Эрато, - жрица поцеловала меня в лобик. - Я хотела отправить Полигимнию за поясом Ипполиты..."
  "Ты?
  За поясом Ипполиты?
  Нашей легендарной бывшей царицы?
  Но, почему Полигимнию?"
  "Так мне пришло из предсказаний.
  Что должна сейчас пойти Полигимния".
  "Ты что-то не договариваешь, Антиопа".
  "Ты, Эрато, амазонка, которая спасает меня сейчас".
  "Жрица, ты бредишь?" - Я притронулась ко лбу Антиопы.
  "Я говорю и заговариваюсь, - жрица кивнула. - Поэтому я и жрица.
  Полигимния красивая, божественная.
  Ты потеряла головку от ее красоты..."
  "Я знаю, знаю, жрица, что я потеряла головку от ее красоты.
  Но ты говоришь быстро.
  Мешаешь слова и понятия.
  Я ничего не понимаю.
  И не хочу думать, чтобы понять".
  "Прости, Эрато.
  Красота требует простоты.
  Простота требует жертв.
  Я об этом на время забыла и усложняю".
  "Ты говорила, что красота требует жертв.
  Теперь уверяешь, что простота требует жертв".
  "Одно и то же, Эрато.
  Что простота требует жертв.
  Что красота требует жертв.
  Красота и простота - одно и то же.
  Настоящая красота - в простоте.
  Настоящая простота - красота.
  Чистая вода красивее любого яркого вина или сока.
  Блеск прозрачного бриллианта намного выше, чем переливы в изумрудах, рубинах и сапфирах".
  "Антиооооопа".
  "Да, я снова заговорилась, Эрато.
  Говорила о простоте.
  Но слишком сложно говорила.
  Короче, Эрато..."
  "У кого короче?"
  "Хорошая шутка, - жрица рассмеялась. - Я должна была послать Полигимнию за поясом Ипполиты.
  Так решила судьба.
  Так мне нашептал дурманящий гадальный дым".
  "Красивое!"
  "Но я увидела тебя, Эрато.
  И поняла, что судьба так распорядилась, что ты пойдешь за поясом Ипполиты!"
  "Яяяяяаа?
  Антиопа.
  Конечно, для меня огромная честь.
  Каждая амазонка мечтает сделать великое для Фемискира.
  Но я только заново жить начала..."
  "Эрато", - жрица Антиопа просто опустила ладонь на мою левую грудь.
  Жрица ничего не говорила.
  Но в ее спокойном молчании...
  В свете необычайно красивых глаз я читала.
  Что все предопределено.
  Я и сама уже чувствовала, как во мне нарастает желание сорваться с места и понестись за поясом Ипполиты.
  Желание разрасталось, разгоралось во мне.
  Оно выплеснулось в одно слово:
  "Спасибо!"
  "Эрато, - жрица понимающе смотрела мне в глаза. - Ты хочешь спросить.
  Спрашивай".
  "Почему Судьба тебе в дымах предсказала, что должна отправиться Ипполита.
  Но ты решила, изменила судьбу, и отправляешь меня за поясом Ипполиты?"
  "Мы, амазонки, меняем судьбу".
  "Красивое".
  "Я тоже, как и ты, Эрато, стараюсь не думать.
  Увидела тебя и решила, что ты пойдешь.
  А Судьбе, особенно, когда она предсказывает в дурманящих дымах, не всегда можно верить.
  Мы сами делаем свою судьбу. - Антиопа хитро улыбнулась. - Правда, Эрато, что дымы они - хитрющие"
  "Антиопа, - я опустила руки. - Ты знаешь?
  Ты знаешь и о дымах, и о храме Афродиты, и о нашей с Полигимнией..."
  "Знаю, - жрица приложила мне пальчик к губкам. - Но ведь это твоя жизнь, Эрато.
  То, что произошло в храме Афродиты - твое и Полигимнии".
  "Антиопа, - я снова крепко прижалась к жрице. - Как не хочется уходить от тебя.
  От вас.
  Но в то же время очень и очень хочется бежать за поясом Ипполиты.
  Он притягивает.
  Когда идти?"
  "Ты же знаешь, Эрато.
  Ты уже своим сердцем чувствуешь - пора.
  Пояс Ипполиты ты найдешь в Акрополе.
  У царя Мидаса.
  Царь Мидас держит при себе пояс нашей царицы Ипполиты".
  "Я не дождусь Полигимнию".
  "Ты не спросила, ты утверждаешь, Эрато, что ты не дождешься Полигимнию.
  Ты не хочешь с ней встретиться сейчас.
  Боишься.
  Я скажу Полигимнии, что срочно отправила тебя по делам Фемискира".
  "Да, скажи, Антиопа...
  Что ты срочно отправила меня по делам Фемискира", - я пробормотала. - И еще скажи Полигимнии..."
  "Знаю, что передать ей от тебя, - Антиопа склонила очаровательнейшую головку к правому плечу. - Можешь не произносить эти слова.
  Они у тебя в сердце.
  Я их прочитала в твоем сердце, Эрато...
  Передать Полигимнии, что ты сказала, что ее любишь..."
  "Не угадала, Антиопа, - я почувствовала, как с моей души падает тяжелый камень. - Ты не просто скажи, что я ее люблю.
  Но скажи, что я ее очень-очень люблю...
  Но так скажи, жрица, чтобы ни Афина, ни Эривсея, ни другая амазонка не слышала..." - Я отвернулась от жрицы.
  Догадывалась, что она мне больше ничего не скажет.
  За спиной слышался звонкий смех Андромеды, Геры, Златы и Эривсеи.
  Я чуть наклонилась.
  Прощаться не буду.
  Я же - амазонка.
  Амазонки не прощаются.
  Прощаться - плохая примета.
  Легкой тенью я скользнула в заросли барбариса.
  Чем дальше уходила по тропе от амазонок, тем легче мне становилось.
  
  Уже затихли их голоса.
  Не слышен шум Фемискира.
  Я думала о том, что толко начинаю радоваться.
  Что касается Полигимнии, то она так и не услышала от меня, что я вспомнила о нашей свадьбе в храме Афродиты.
  Я ожидаю.
  Но кого и что ожидаю.
  Если бы появилась у меня подружка новая, то я ей посоветовала бы сразу спасаться от меня бегством.
  Я была согрета руками Полигимнии.
  Веселые ее глаза остаются в моей памяти.
  Я скоро вернусь в Фемискира.
  Мы встретимся снова.
  Я, Эривсея, Злата, Гера, Андромеда, Антиопа, Фетяска, Клио, Кассиопея, Небраска и многие-многие.
  Я обещала себя, что обязательно отниму пояс нашей царицы Ипполиты у царя Мидаса.
  До Акрополя путь долгий, но важный.
  Я рассмеялась от счастья. - Эрато закончила свой рассказ.
  
  
  ГЛАВА 334
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  И СНОВА, ДО СВИДАНЬЯ, ФЕМИСКИРА
  
  С нежной улыбкой посмотрела на Семирамиду и Джейн.
  Нежность улыбки перешла в негодование:
  - Ах, вы злодейки.
  Я вам интересное о себе рассказывала, а вы посмели заснуть. - Эрато сорвала травинку с пушистым хвостиком и пощекотала в ноздре Семирамиды.
  - Апчхи, - Семирамида подскочила.
  Наложила стрелу на тетиву. - Кто?
  Где?
  Враги?
  - Вы - мои враги, - Эрато надула губки. - Вы меня не слушали.
  - Я слушала, - Джейн сладко потянулась.
  Нагота заблестела в робком утреннем тумане. - В Учебке сержант Вантуз на курсах подавления сна учил нас спать, но в то же время бодрствовать.
  Я спала и слушала тебя, Эрато.
  Слушала и спала... - Джейн зевнула и прикрыла ротик ладошкой.
  - Что же ты услышала, Джейн? - Эрато спросила ядовито.
  - Нууу.
  Ну, я много слышала, - Джейн ответила неуверенно.
  - Что много, Джейн?
  - Например, о том, что волосы твоей подружки Полигимнии фиолетовые.
  Она стала красавицей для тебя, когда перекрасила волосы.
  - Полигимнии была для меня красавицей всегда, - Эрато горестно выдохнула. - Но после того как ее волосы превратились в фиолетовый волнистый сверкающий водопад, Полигимния преобразилась в небесную Олимпийскую богиню.
  Я тоже мечтаю о фиолетовых волосах.
  - Только и всего? - Джейн захихикала.
  - Амазонка с фиолетовыми и волосами? - Семирамида фыркнула. - Ты станешь привлекать внимание на улицах.
  Твоя миссия тайная - найти пояс Ипполиты.
  Но ты сразу покажешь себя и обратишь на себя внимание.
  А в бою, Эрато?
  - Что в бою, Семирамида? - Эрато не отступала.
  - Все варвары понесутся за тобой, Эрато.
  - Семирамида, боишься, что на твой меч не останется противников? - Эрато палочкой помешала угли в костре. - Я отвлеку врагов.
  Вы же, славные амазонки, добивайте их стрелами в спину.
  - Наша Эрато за всех решила, - Семирамида даже подпрыгнула.
  - Девочки, не ссорьтесь, - Джейн обеспокоенно схватила амазонок за руки.
  Семирамиду - за правую руку.
  Эрато - за левую. - Вы, как подданные Империи, не имеете право убивать друг дружку.
  Вы - собственность Империи.
  За уничтожение собственности Империи...
  Ладно, это военно-полевой суд решает, кого и как судить.
  Вы, если убьете друг дружку, то не сможете убивать жухраев, наших давних врагов.
  И самое главное, - Джейн тряхнула миленькой головкой. - Семирамида, если умрет, то не поможет мне найти мою Бонни.
  А это пострашнее для меня, чем все военно-полевые суды.
  - Джеееейн? - Семирамида протянула.
  - Да, Семирамида.
  - Амазонки не убивают женщин и девушек.
  С чего ты решила, что я и Эрато подеремся?
  - Я - так, на всякий случай, - Джейн примирительно улыбнулась.
  Трясла руки амазонок. - У вас начиналась ссора из-за пустяка.
  Из-за цвета волос амазонок.
  - Ничего себе пустяк, - Эрато проблеяла. - Для меня - не пустяк.
  Я хочу, чтобы мои волосы стали фиолетовые, как у Полигимнии.
  - А я говорю, что амазонка с крашеными волосами - дура, - Семирамида крикнула в гневе.
  
  - Семирамида, ты не права, - Джейн подмигнула Семирамиде, чтобы она не относилась серьезно к ее словам. - В Империи каждый...
  Любая девушка может по своему желанию изменять не только цвет волос, но и цвет кожи, цвет хвоста.
  Если, у кого есть хвост.
  Любой подданный Империи имеет право изменять свое тело.
  Хоть тысячу раз.
  Кому какое дело до других?
  Хоть три ноги пришей к своим двум...
  - Три ноги к двум? - Семирамида округлила бездонные глазища.
  - Пять ног? - Эрато от неожиданности даже присела.
  - Хоть десять ног, - Джейн торжествовала.
  Она смогла примирить подружек амазонок. - Но удобнее - с двумя ногами, или с четырьмя.
  - Огого, - Семирамида выдохнула.
  - Я сейчас вам докажу, что все очень и очень просто, - Джейн отпустила руку Семирамиды:- Эрато, мы с тобой сейчас удалимся в кустики.
  - Зачем, Джейн? - Эрато мило улыбнулась.
  - Семирамиде может не понравиться, что я тебе покажу, Эрато.
  - Я уже у тебя все видела, Джейн, - Семирамида напустила на себя безразличие. - Ты же голая.
  Что еще покажешь?
  - Не голая, а - без одежды, - Джейн пригладила роскошные волосы. - Для жителей конфедерации Натура - разные понятия: в одежде, или голая.
  - Джейн, покажи, покажи, - Эрато подпрыгивала от возбуждения. - Мне не терпится.
  - Семирамида, потерпи несколько минуточек, - Джейн опустила ладошку на плечо Семирамиды. - Ты все увидишь сама.
  Но я не хочу, чтобы ты мешала нам.
  Ты же против...
  - Против чего я?
  - Семирамида, ты против того, чтобы амазонка преображалась.
  - Джейййййн, - Семирамида сузила глаза. - Что ты хочешь сделать с Эрато?
  - Я ничего не сделаю с Эрато того, чего она не захочет, - Джейн потащила за собой Эрато в рощу.
  
  Семирамида присела около костра:
  - Ну и пусть, - Семирамида выкатила из углей пропеченное авокадо. - Я сама виновата.
  Почему Эрато не может покрасить волосы в фиолетовый цвет.
  Кто я, чтобы запрещала амазонкам.
  Все все нам запрещают.
  И я туда же.
  
  - Джейн, что ты мне покажешь? - Эрато заглядывала в глаза сержантки Джейн.
  - Ты сама всем покажешь, Эрато, - Джейн два раза провела ладошками от грудок к животику. - Вы, амазонки, знаете все травы.
  - Мы знаем все травы, - Эрато повторила заворожено. - Джейн, ты очень красивая.
  - Эрато, я уже поняла, что амазонки очень дружелюбные, - Джейн захихикала. - Найти, пожалуйста, траву с ярко-ярко зеленым соком.
  - Борщевик, - Эрато обрадовалась. - Его сок самый зеленый среди зелени.
  И он долго не смывается. - Эрато скользнула в заросли кустов и трав.
  Вернулась через пару мгновений. - Возьми борщевик, Джейн.
  Я не знаю, зачем он тебе.
  Но горю от любопытства.
  - Все тебе, тебе, Эрато, а не мне, - Джейн потирала ручки. - Опусти веник борщевика на землю.
  Теперь мне нужно что-то вроде клея.
  Ты знаешь, что означает клей?
  - Джейн, я не знаю, откуда ты.
  Но клей я знаю.
  Тебе нужен самый крепкий клеящий клей?
  Я угадала?
  - Самый крепкий? - Джейн почесала переносицу. - Неси самый крепкий. - И добавила загадочное. - Ничто не вечно.
  Даже самое крепкое.
  - Смола дерева гуасоса, - Эрато подняла головку.
  Принюхивалась. - Не чую рядом гуасос.
  Обычно гуасосы растут в низинах.
  Спустимся вниз, Джейн?
  - Ради общего дела - спустимся, - Джейн подхватила веник борщевика.
  - Я и не верила, что найду здесь гуасос, - минут через десять амазонка остановилась около искривлённого дерева. - Нам очень повезло, Джейн.
  - Мне бы очень повезло, если бы я вместо дерева встретила свою Бонни, - Джейн выпятила нижнюю губку.
  - Джейн, ты обязательно найдешь свою подружку, - Эрато обошла вокруг гуасоса. - Что дальше, Джейн?
  - Из борщевика нужно выдавить сок.
  - Выдавить сок из борщевика?
  - Да, Эрато.
  Выдавим сок из борщевика не просто на землю.
  А на твою головку польём сок борщевика.
  - Джейн?
  - Да, Эрато.
  - Ты хочешь покрасить мои волосы в зеленый цвет? - Эрато выдохнула.
  - Да, Эрато, в зеленый цвет.
  - Но у моей Полигимнии цвет волос фиолетовый.
  - Фиолетовый сейчас не в моде, Эрато.
  - Что означает мода?
  - Мода?
  Хм.
  Мода, это когда красивое в нужное время.
  В одни времена одно красивое, в другие - другое.
  Сейчас зеленые волосы считаются красивыми и модными.
  - Я стану красивее, чем Полигимния?
  - Эрато, я не видела твою подружку Полигимнию.
  Ты говоришь, что она божественно красивая.
  Я верю тебе.
  Но верю и в то, что ты тоже божественно красивая.
  Все мы, девушки, божественно прекрасные.
  Только не все это замечают...
  - У меня будут зеленые волосы, Джейн? - Эрато раскрыла ротик.
  Восторг и робость светились в ее глазах.
  - Зеленые волосы - слишком просто, Эрато.
  - Слишком просто?
  А что сложнее, чем зеленые волосы?
  - Я сделаю тебе модный хаер, Эрато.
  - Что ты мне сделаешь, Джейн?
  - Прическа называется хаер.
  Если ты, согласишься, Эрато.
  - С тобой, Джейн, я на все согласна, - Эрато захихикала. - Шучу, шучу.
  Но почему-то я тебе сразу стала доверять, Джейн.
  Ты какая-то новая для меня.
  Открытая полностью.
  - Открытая полностью, потому что я без одежды?
  - Нет, открытая душой.
  - Не спеши хвалить меня, Эрато.
  - Разве открытая душа - похвала?
  - Похвала, похвала.
  Я подожду, что ты скажешь, когда увидишь свою новую прическу.
  Что другие амазонки скажут...
  - Делай же мне новую прическу, Джейн!
  Семирамида от зависти подпрыгнет.
  - Эрато?
  - Да, Джейн.
  - Ты не возражаешь, если я чуть укорочу твои волосы?
  - Делай с ними, что хочешь, Джейн.
  Хоть все отрезай.
  Новые отрастут.
  - Этих слов я ждала от тебя, - Джейн радостно всплеснула ручками. - Эрато?
  - Да, Джейн.
  - Закрой глаза.
  - Ты тогда меня поцелуешь, Джейн? - Эрато в удивлении распахнула глазища.
  - Во-первых, Эрато, я просила тебя закрыть глаза.
  Но ты их, наоборот, распахнула, словно кабана увидела.
  Во-вторых, почему я должна тебя целовать, если ты закроешь глаза?
  - Как-то всегда получается, или почти всегда, что когда закрываешь глаза, то - поцелуйчик.
  - В армии нельзя закрывать глаза, Эрато, - в ладони Джейн появился ее замечательный кинжал. - Я прошу тебя закрыть глаза, чтобы ты не дергалась и не возмущалась.
  Или ты можешь слишком бурно радоваться.
  Подпрыгнешь, и испортишь прическу.
  - Ага, - Эрато облизнула губки и закрыла глаза. - Я готова. - И тут же жалобно пропела:- Долго мне с закрытыми глазами?
  - Садись, - Джейн не ответила на вопрос.
  - Куда я сяду с закрытыми глазами?
  - Ладно, Эрато.
  Открой глазки и присядь на поваленное бревно, - Джейн подвела амазонку к упавшей березе. - Удобно сидеть?
  - Сидеть удобно, Джейн.
  - Глаза закрыты - тоже удобно?
  - С закрытыми глазами непривычно и неудобно, Джейн.
  - Потерпи, Эрато.
  Все пролетит незаметно, - Джейн осторожно срезала волосы по бокам головы амазонки.
  - Что ты делаешь, Джейн?
  Щекотно.
  - Прическу хаер я делаю.
  А... - Джейн хотела сказать, что срезает волосы.
  Но вовремя замолчала.
  Она выжимала сок из борщевика на, оставшиеся на вершине головы, волосы Эрато.
  - Что-то льется мне на голову, Джейн.
  Судя по запаху - сок борщевика.
  - Не только по запаху он сок борщевика, - Джейн ладошками втирала ароматный сок в волосы амазонки. - Но он сам по себе сок борщевика.
  Надо же, зеленый, аж в глазах больно.
  - Я же говорила, что он очень зеленый, - Джейн обрадовалась.
  - Эрато? - Джейн полушепотом произнесла через несколько минут.
  - Да, Джейн.
  - Как собрать клей из дерева как его...
  - Гуасос.
  - Как достать клей из гуасоса, Эрато?
  - Джейн, будь осторожна.
  - Я и так осторожна с твоей головкой, Эрато.
  - Будь осторожна с соком гуасоса.
  Если испачкаешь руки, то немедленно вытирай о траву или о деревья.
  Через две минуты сок гуасоса застывает до каменной прочности.
  Его даже моим кинжалом не разбить.
  - Зато мой кинжал любой камень разрежет, - Джейн пробормотала озабочено. - Я буду осторожна с гуасосом, Эрато.
  Джейн пыхтела еще пару минут.
  - Эрато?
  - Да, Джейн.
  - Я за руку подведу тебя к гуасосу.
  Дерево далеко.
  Не буду же я крепкий клей в ладонях носить.
  Но только ты не открывай глаза.
  - Я не открою глазки, обещаю, - грудь Эрато возбужденно поднималась и опускалась. - Так необычно и завораживающе, Джейн.
  - Что необычного в том, что тебе делаю прическу, Эрато?
  - Гера мне тоже делала прическу.
  Но ты как-то более таинственно все...
  
  - Осторожно переступай, - Джейн за руку вела Эрато к дереву клея гуасосу. - Здесь ямка.
  Молодец, перешагнула.
  Теперь подними ножку.
  Ветка сухая лежит.
  - Ой, - Эрато споткнулась и полетела вперед.
  Джейн успела подхватить амазонку до ее падения.
  - Я же сказала - переступай через ветку, Эрато.
  - Я и переступала.
  Подняла ножку, как ты предупредила, Джейн.
  - Недостаточно высоко ты подняла ножку, Эрато.
  Но мы уже дошли до гуасоса.
  Чуть-чуть наклонись, Эрато.
  - Наклонилась.
  Так?
  - Тебе удобно, Эрато?
  - Неудобно, но потерплю ради прически.
  - Упрись попкой в мой животик, Эрато.
  - Зачем?
  - Чтобы ты стояла устойчиво.
  Я буду твоей опорой.
  - Попкой в животик, Джейн?
  - Да, попкой в животик, Эрато.
  - Как-то необычно.
  - Что же здесь необычного? - Джейн удивилась.
  Подождала, когда Эрато послушно прислонится своей попкой к ее животу.
  - Джеееейн, - Эрато проблеяла.
  - Да, Эрато.
  - На мою голову что-то течет.
  Я догадываюсь, что это...
  - Не вертись.
  Не говори.
  Мешаешь. - Джейн прошипела. - У меня.
  У нас две минуты до застывания клея дерева гуасос до твердости камня.
  - Молчу, молчу, Джейн. - Эрато в благоговенье затихла.
  Джейн быстро-быстро творила то, что задумала.
  - Джейн?
  - Да, Эрато.
  - Ты где?
  Почему ты от меня ушла?
  - Я вытираю руки о траву и о листья, как ты предупредила меня, Эрато.
  Не хочу, чтобы клей каменно засох на моих ладонях.
  - А я?
  - Что ты, Эрато?
  - Я могу посмотреть на свою прическу?
  - Неееет.
  Не трогай.
  Не открывай глаза, Эрато.
  Пусть засохнет.
  - Джееейннн, - через пять минут Эрато робко пропищала. - Ты щекотишь мою головку по бокам.
  - Я снимаю с выбритых частей ненужный засохший клей гуасоса.
  Не двигай головкой, Эрато.
  Мой кинжал очень острый.
  Беспредельно острый.
  - Ах, - Эрато застыла.
  Дрожала.
  
  - Как здесь прекрасно, - Джейн выдохнула. - Дивный уголок.
  Я бы хотела когда-нибудь с Бонни поселиться в подобном.
  Я и Бонни созданы для того, чтобы делить между собой красоту.
  - Джейн?
  - Да, Эрато.
  - Прежде чем я открою глаза, я хочу тебе признаться.
  Боюсь, что, как увижу прическу, которую ты мне сделала, как только потрогаю ее, то могу и не признаться.
  А, наоборот, обозлиться.
  - На эту прическу не обозлишься, Эрато, - Джейн неуверенно проблеяла.
  Ее голос дрогнул.
  - Джейн.
  Ты - превосходная девушка, - Эрато сказала с жаром. - Поверь мне.
  Я сердцем чувствую.
  Никаких чувств я к тебе...
  Просто говорю, что ты несешь с собой теплоту.
  - Спасибо, Эрато.
  Мне очень приятно.
  Но все же открой глаза.
  
  - Я открыла глаза, Джейн, - амазонка хотела поднять руку и потрогать свою голову, волосы.
  Но Джейн с криком - Рано - схватила амазонку за руку.
  - Эрато, только ты, пожалуйста, не волнуйся.
  - Джейн, с этих слов - только ты не волнуйся - начинаются самые большие волнения.
  Я же обещала, что приму любую прическу от тебя.
  Даже, если ты мне состригла все волосы под шар.
  - Я не все... волосы состригла, - Джейн чуть приободрилась. - Мой первый опыт.
  Я видела раньше хаеры.
  Но никогда не делала.
  А тебе я сначала подрезала волосы под хаер.
  Затем я не удержалась.
  Слишком уж зеленая прекрасная краска из борщевика получилась.
  Я сделала тебе ирокез.
  - Что ты мне сделала, Джейн?
  На голове надрез?
  - Ирокез - так называется прическа.
  Ирокез - тот же хаер, но только поднятый высоко.
  Клей гуасоса помог.
  - Почему ты говоришь, что мне рано трогать свою прическу, Джейн?
  - Лучше сначала на нее посмотри в зеркале...
  - У меня нет зеркала.
  - Тогда на свое отражение в реке посмотри, Эрато.
  Только потом потрогай.
  - Я буду первая, а не Семирамида, - Эрато выдохнула. - Подойдем к реке чуть выше по течению.
  Если Семирамида первая увидит мою прическу, то будет несправедливо.
  - Согласна, - Джейн провела ладонью по своему бедру. - Веди к реке.
  
  - Здесь удобно подойти к воде, - через некоторое время Эрато вывела Джейн к воде.
  - Эрато?
  - Да, Джейн.
  - Снова закрой глаза.
  - Ты не доделала мне прическу, Джейн?
  - Доделала.
  Но ты закрой глаза.
  Когда наклонишься над водой, то тогда открой.
  Чтобы видела все, сразу и в мельчайших подробностях в отражении.
  - Ты меня пугаешь и радуешь, Джейн.
  Одним словом называется - волнуешь. - Эрато покорно закрыла глаза.
  - Так, Эрато.
  Здесь можно.
  Зайди по колени в воду.
  Наклонись.
  Теперь открывай глаза. - Джейн отпустила ладонь амазонки.
  На всякий случай вышла на берег.
  Эрато не спешила открывать глаза.
  Но когда открыла...
  
  Долгий протяжный дикий крик пронесся над тихой рекой.
  Отразился от воды.
  Долетел до небес.
  Отскочил от облаков.
  Снова вернулся к реке.
  Так и летал крик от реки до неба, пока не затих.
  Джейн побледнела.
  Но терпеливо ждала амазонку на берегу.
  - Джейн? - Эрато медленно повернула прелестнейшую головку.
  - Да, Эрато.
  - Что это на мне сидит?
  - На тебе сидят твои волосы, Эрато.
  Немного измененные в прическу. - Джейн говорила быстро-быстро. - Я убрала волосы с боков.
  Но оставила на вершине головы.
  Затем подняла их в гребень.
  И зафиксировала клеем гуасоса.
  - Но на моей голове зеленый гребень, как у ящерицы.
  - Не нравится, Эрато? - Джейн сделала шаг к реке. - Я могу срезать твою прическу.
  - Нравится ли мне? - амазонка выпрямилась.
  Ее лицо возбужденно пылало.
  Глаза метали молнии.
  Эрато надвигалась на Джейн. - Ты спросила, нравится ли мне?
  - Да, я так и спросила, Эрато.
  Нравится ли тебе новая прическа. - Джейн жалобно пропищала.
  - Нравится ли мне то, что ты сотворила с моими волосами, Джейн? - Амазонка повторялась. - Я тебе отвечу, Джейн.
  - Да, будь добра, ответь мне, Эрато.
  - Мне не просто нравится новая прическа, Джейн, - амазонка с визгом восторга обняла сержантку Империи. - Я от нее без ума.
  - Без ума в хорошем смысле, Эрато?
  - В самом лучшем смысле я без ума от твоего творения, Джейн.
  Ты - богиня.
  Ты из простой амазонки сделала...
  Сотворила богиню Олимпа.
  Я стала совсем другая.
  Длинный гребень, хохол на голове.
  Да еще дико зеленый.
  Ничего подобного ни я, ни другие амазонки не видели.
  Ты перещеголяла даже фиолетовые волосы моей Полигимнии.
  Я хотела ей подражать.
  Но теперь я моднее...
  
  - Чудище, - из кустов раздался вопль Семирамиды. - Отпусти Джейн.
  Ты ее душишь.
  Еще одно твое движение, и моя стрела сократит твою жизнь.
  - Семирамида, Семирамида!- Джейн подняла руку. - Не стреляй.
  Это не чудище.
  Это - прекрасная Эрато. - Джейн высвободилась из объятий амазонки, чтобы Семирамида разглядела Эрато получше.
  - Эрато?!!- крик сумасшествия ударился о многострадальное зеркало реки.
  Нижняя челюсть Семирамиды отвисла.
  Глаза покраснели от напряжения и округлились совсем-совсем.
  Семирамида закаменела.
  Лишь мелкая дрожь проходила по камню...
  - Эрато, успокой Семирамиду, - Джейн подбежала к Семирамиде. - Иначе она сойдет с ума.
  Есть у тебя успокаивающая травка, Эрато?
  - Пофигень-трава, - Эрато выхватила из сумы сушеный стебелек.
  - Нееетт, - Семирамида перехватила руку Эрато и зарычала. - От пофигень-травы я потеряю интерес на время.
  А я хочу все видеть, ощущать, знать, щупать.
  - Семирамидочка, - Эрато обняла Семирамиду. - Ты только не волнуйся.
  Это я, Эрато.
  Ну, немножечко прическа изменила меня...
  - Немножечко? - Семирамида заплакала. - Ты совсем другая стала, Эрато.
  Совсем-совсем!
  - Мы расстанемся с тобой, Семирамида, - Эрато целовала подружку амазонку. - Ты забудешь мою прическу.
  - Не забуду!
  - Прости, Семирамида, но мне прическа, которую сделала Джейн, очень и очень нравится.
  - За что тебя прощать, Эрато? - Семирамида оттаивала из камня.
  Робко дотронулась пальчиком до зеленого гребня на голове Эрато. - Кто я, чтобы обвиняла и прощала?
  Ты сама выбрала свою прическу.
  - Сама, сама, - Эрато радостно закивала дивнейшей головкой.
  Понимала, что Семирамида не станет кусаться.
  - Сок борщевика, - Семирамида принюхалась. - Липкий клей гуасоса?
  - Ага, - Джейн улыбнулась натянуто. - Клей сдерживает.
  Сок окрасил.
  - Эраточка, - Семирамида застонала. - Как же ты теперь пойдешь в Акрополь к царю Мидасу?
  Тебя же не пропустят.
  На улицах станут останавливать.
  - Пусть попробуют меня остановить, - глаза амазонки засверкали боевыми молниями. - Почему, когда пьяный сенатор Ной бегает голый по улицам, его не останавливают.
  Наоборот, стражники ему кланяются.
  За что же меня остановят и задержат?
  За борщевик задержат?
  За сок гуасоса?
  Посмотрим, как примут фиолетовые волосы Полигимнии...
  
  - Ошеломляюще, - Семирамида не сводила взгляда с зеленого гребня застывших волос Эрато. - Обалденно.
  - Семирамида? - Джейн пропищала.
  - Да, Джейн.
  - Мне кажется, или...
  Или тебе немножко нравится прическа Эрато?
  - Я не скажу, что мне нравятся зеленые волосы, которые застыли на волне, - Семирамида выдохнула в лицо Джейн. - Я не могу подобрать слова.
  Но скажу честно: я хочу подобную прическу.
  - Неужели? - Джейн подпрыгнула от неожиданности.
  Ее грудки озорно затрепетали. - Сделать?
  - Сделай мне, Джейн.
  Но только не сейчас.
  Я не настолько отважная... в прическах, как Эрато.
  После.
  Потом.
  Когда найдем твою подружку.
  Когда я добуду пояс Ипполиты в Фивах у царя Навуходоносора...
  Тогда я попрошу мне сделать подобную прическу, или даже лучше, чем у Эрато или у Полигимнии.
  - Семирамида, - очень довольная Эрато приложила пальчик к носику. - Прическа - прической.
  Но, если одна из нас добудет пояс Ипполиты...
  То вторая должна закончить его поиски.
  Мы отправим друг дружке птицу с сообщением?
  - Эрато, а, если не ты, ни я, а другая амазонка первая найдет пояс Ипполиты?
  - Мне кажется, - Джейн прокашлялась в кулак.
  Любовалась своим творением на голове Эрато. - Мне кажется, что пояс Ипполиты может быть не один.
  Поэтому ваша жрица отправила за ними несколько амазонок.
  - Как не один пояс? - Эрато и Семирамида вскрикнули.
  Переглянулись с недоумением.
  - Вот так, не один пояс Ипполиты, - Джейн произнесла тверже. - В Имперских войсках подобное случается.
  Когда ищут что-то уникальное, а уникальных, единственных оказывается не уникально единственное.
  
  
  ГЛАВА 335
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ПОЯСА ЦАРИЦЫ ИППОЛИТЫ
  
  - Джейн, - Семирамида изучающе посмотрела в глаза сержантки Джейн. - Ты говоришь невероятное, но я тебе начинаю верить.
  Может быть, не один пояс Ипполиты.
  Но каждый царь уверен, что только он обладает поясом Ипполиты.
  - Глупости, - Эрато качнула очаровательной головкой.
  Луч солнца золотого ударился в, блестящие от клея гуасоса, зеленые волосы.
  Сошел с ума и сразу отразился... - Зачем Ипполите много поясов?
  - Эрато, - Джейн подмигнула. - Ты же девушка.
  Ты должна понять.
  У тебя, например, не одна туника.
  Не одна пара сандалий и сапожек.
  Мы, девушки, любим одежды.
  Запасёмся на всякий случай.
  А ваша царица Ипполита, легендарная бывшая царица амазонок, тоже женщина.
  Поэтому она с удовольствием будет держать у себя несколько поясов.
  Один пояс - бедноватенько выглядит.
  И не должна женщина, тем более царица, появляться каждый день в одной и той же одежде, или с одним и тем же поясом.
  - Прости, Джейн, - Семирамида обняла Джейн. - Я не хочу тебя обидеть.
  Но как-то странно звучит из твоих уст, об одежде.
  Ты же говорила, что в твоем царстве Натура...
  - В конфедерации Натура, - Джейн поправила амазонку.
  - В множестве царств Натура у вас не признают одежду.
  Одежда запрещена.
  Но ты так свободно говоришь о том, что женщине нужно много-много одежд и поясков...
  - Одежда нам запрещена, - Джейн нежно улыбнулась. - Но никто не мешает нам любоваться одеждой.
  Никто не запретит покупать одежду.
  Даже мне и Бонни командование Империи доверило заниматься закупкой нижней женской одежды для солдаток.
  К тому же, страсть к одежде мы компенсируем сапожками.
  Мы можем и с огромной радостью носим туфли, туфельки, сапожки.
  Правда, они красивые? - Джейн подняла левую ножку.
  Сапожок, как всегда блистал.
  - Красивое, - Семирамида выдохнула.
  - Ох, прекрасное, - Эрато приложила ладошку к груди. - Мне бы к моей прическе еще бы твои сапожки.
  Все цари мира упали бы к моим ножкам.
  И складывали бы передо мной пояса Ипполиты...
  - Эрато, не клянчь сапожки, - Семирамида погрозила подружке пальчиком.
  - Даже и не думаю попрошайничать, - Эрато надула губки.
  - Я обещала сапожки подарить Семирамиде, - Джейн как бы оправдывалась перед Эрато. - Но потом, когда я и Бонни вернемся в Империю, мы вам вышлем ящик сапожек и туфелек замечательных.
  Зачем вышлем?
  Вы сами можете прилететь в центр Империи.
  Вы же находитесь в Империи.
  Подданные Империи.
  Не какие-то жухрайки вражеские...
  Сами выберете себе понравившиеся одежды и сапожки с туфельками, - Джейн вздохнула печально.
  - Джееейн? - Семирамида уловила перемену в настроении сержантки Империи. - Что не так?
  - Обещаю вам все купить... если наши счета разблокируют, - Джейн призналась.
  Подняла лучистые глаза. - Мы с Бонни пока без денег.
  Словно нищенки.
  Наши счета военные кто-то заблокировал.
  Я думаю, что недоразумение уладится.
  У нас появятся деньги...
  - У вас отняли деньги те, кто за вами гнался и хотел убить, - Семирамида заявила уверенно.
  Даже ножкой притопнула по пеньку.
  - Ты так думаешь, Семирамида? - Джейн высунула язычок.
  - Я знаю, - Семирамида грозно сдвинула брови. - Когда все здесь уляжется.
  На нашей планете...
  Когда мы добудем пояс... пояса Ипполиты.
  Я обещаю, что полечу в твою Империю.
  - В нашу Империю, Семирамида.
  Империя наша общая...
  - Полечу в нашу Империю и отомщу твоим врагам.
  Тебе вернут твои деньги, Джейн.
  - Семирамида, так мило, - Джейн прижалась к Семирамиде.
  Всхлипнула. - Спасибо!
  Но ты... амазонка с луком и стрелами.
  Ты не сможешь бороться против бластеров.
  Да и я не допущу, чтобы ты сражалась с Имперцами.
  Имперцы с имперцами не воюют.
  - Имперцы с имперцами не воюют, но имперцы за имперцами гоняются, отнимают у них деньги и пытаются убить. - Семирамида с насмешкой пробормотала. - Джейн, я же видела, как ты упала с неба в подбитом...
  Подбитом...
  - В подбитом спасательном боте, - Джейн подсказала и опустила головку. - Но это ошибка.
  Я уверена.
  - Ошибка, Джейн? - Семирамида опустила ладони на плечи Джейн. - Хорошие же ошибки в Империи.
  Мы, как бы дикари.
  Но, если я на ярмарке отниму у купца деньги, потом попытаюсь его убить...
  А затем скажу, ой, я ошиблась?
  Меня не поймут.
  Меня камнями побьют.
  
  - Семирамида, мы задержались.
  Пора идти к Бонни, - Джейн прошептала.
  - Джейн, Джейн, - Эрато все это время любовалась своим отражением в зеркале притихшей реки.
  - Эрато, на тебя даже крокодилы не выпрыгивают, - Семирамида захихикала. - Боятся неведомого чудища с гребнем.
  - Крокодилы восторгаются моей красотой, поэтому не нападают, - Эрато показала язычок. - Я хотела сказать Джейн.
  Джейн, да подними ты глаза.
  Смотри на меня.
  - Смотрю на тебя, Эрато.
  Очень ты мне нравишься с новой прической.
  Я рада, что...
  - Все рады, - Эрато нетерпеливо махнула ручкой. - Возьми от меня деньги.
  У меня много. - Эрато развязала кошель.
  Высыпала на ладонь серебряные и золотые монеты. - Я и Полигимния взяли свою долю монет у комедианта Джека-рисовое-зернышко.
  Надеюсь, что у вас...
  - У нас в Империи, - Семирамида, вместо Джейн, исправила и захихикала.
  - У вас золото и серебро ценятся.
  
  - Золото и серебро у нас ценятся, - Джейн потрясла замечательной головкой. - Их можно обменять у ювелиров на деньги.
  Но я не возьму от тебя монеты, Эрато.
  Ты идешь в дальний поход.
  Не возьму.
  - А я сказала - бери, - Эрато наступала.
  - Не заберу монеты, - Джейн отступала.
  - Эрато, - Семирамида обняла Эрато и Джейн. - Не ссорьтесь перед расставанием.
  Эрато, ты, куда засунешь свои монеты на Джейн?
  У нее же нет ни кошеля, ни карманов.
  Засунешь?
  - Сама ты засунешь, Семирамида, - Эрато осматривала Джейн. - Может быть, в сапожки?
  - Монеты в сапожках натрут ноги Джейн, - Семирамида покачала милейшей головкой. - Я что, потом Джейн на своих плечах понесу?
  Битая не битую несет?
  У меня есть монеты на поход, Эрато.
  Нам с Джейн хватит, да еще останется.
  - Эрато, спасибо за предложение монет, - Джейн пропищала. - Но они тебе потом пригодятся, когда будешь в Имперских бутиках закупаться.
  - Не понятно, но я согласна, - Эрато убрала кошель с монетами в суму.
  Наступило неловкое молчание.
  Через пару минут Семирамида произнесла:
  - Эрато!
  Не прощаемся с тобой.
  Амазонки не прощаются. - Сделала вид, что увлечена рассматриванием кончика стрелы.
  - Я не амазонка, - Джейн потянулась к Эрато.
  - Неееет, Джейн, ты уже амазонка, - Эрато засмеялась.
  Смахнула слезинку.
  - Я и амазонка и сержантка Империи, - Джейн крепко обняла Эрато.
  Целовала ее.
  - Если сержантки так обнимаются, то я, наверно, стану сержанткой, - Эрато пошутила.
  - Из тебя получится отличная сержантка, Эрато, - Джейн побежала следом за уходящей Семирамидой.
  - А из тебя получится прекрасная амазонка, Джейн, - Эрато крикнула вслед.
  
  Семирамида и Джейн поднялись на пригорок.
  - Джейн?
  - Да, Семирамида.
  - Не оглядывайся, Джейн.
  Плохая примета - оглядываться.
  - Я в приметы не верю, - Джейн упрямо тряхнула прелестнейшей головкой.
  И оглянулась.
  Эрато стояла на том же месте у реки.
  Махала рукой вслед.
  - Волосы, прическа у Эрато, выше всего, - оказывается, что и Семирамида, несмотря на приметы, оглянулась. - Я уверена, что у цезаря и его наложниц нет подобных зеленых крепких волос.
  - Сделаем и цезарю, - Джейн засмеялась.
  - Нет, цезарю не надо делать, - Семирамида ответила серьезно. - Цезарь - не амазонка.
  
  До полудня Семирамида и Джейн не останавливались отдохнуть.
  Когда солнце нестерпимо стало поджаривать головы, амазонка присела под раскидистое грушевое дерево.
  Джейн без сил упала на траву.
  Тяжело дышала.
  Но на лице написана решимость идти до конца.
  - Мы можем пробираться горами, лесами, реками, - амазонка сорвала и перекусила былинку. - Но я думаю, что нам пора выходить на дорогу.
  Опасно.
  За мной охотятся.
  Тебя преследовали.
  Но люди нам могут подсказать, где твоя подруга.
  Вдруг, ее мимо них провезли...
  - Провезли? - Джейн подняла головку. - Семирамида.
  Ты думаешь, что Бонни поймали?
  Но она не дастся просто так.
  - Провезли или проехала, - амазонка отбросила травинку. - Не будем гадать.
  Нам нужно знать.
  К вечеру выйдем на дорогу.
  Ты, Джейн, готовься, - амазонка поднялась. - Отдых закончен.
  Пойдем дальше.
  
  - К чему я должна готовиться, Семирамида?
  - К тому, как быть настоящей рабыней.
  Вернее - не быть, а казаться.
  - Я все помню, Семирамида, - Джейн пыталась выровнять дыхание. - Ничего не говорить.
  Соответственно, ничего не спрашивать.
  Отвечаю, когда ты, моя хозяйка спрашиваешь меня.
  Подчиняюсь тебе полностью.
  Вообщем, делаю то, что не хочу.
  - Правильно ты сказала, рабыня, - Семирамида произнесла надменно. - Делаешь то, что не хочешь.
  Привыкай, что я с тобой буду говорить свысока.
  А остальные - с презрением.
  - Семирамида?
  - Да, Джейн.
  - Зачем людям возвышаться одним над другими?
  Разве это приносит удовольствие?
  - Джейн, а в Империи, разве, так не всегда и не везде? - Семирамида горько усмехнулась. - У вас же начальники.
  - У меня - командиры.
  Начальники в армии называются командирами. - Джейн смахнула пот со лба.
  - Каждый стремится стать выше других, Джейн, чтобы презирать нижестоящих.
  Все рабы, Джейн.
  Все.
  - Но мы можем отказаться быть рабами, Семирамида, - Джейн как бы спорила сама с собой. - В любой момент мы станем свободными.
  А рабы на отсталых планетах, на диких, не имеют право уйти от хозяина.
  - Джеееейн, - амазонка протянула насмешливо. - Ты - жанка...
  - Я - сержантка...
  - Ты - в армии.
  Если ты захочешь уйти из армии, то твой начальник, твой господин отпустит тебя?
  - Отпустит...
  Но сначала я должна подать рапорт.
  Потом рапорт пойдет наверх, в штаб.
  Затем его рассмотрят и примут решение.
  - И какое же решение они примут, Джейн?
  - Ну, демобилизуют меня.
  Отпустят из армии.
  - Джейн.
  Твой хозяин начальник тебя кормил, поил, одевал...
  - Не одевал.
  Нам одежда запрещена.
  - На тебя твой хозяин потратил кучу денег, чтобы ты ему служила.
  И он просто так отпустит тебя?
  - Ну, может быть, не сразу демобилизуют, - Джейн распахнула глазища. - Скажут отслужить еще пару месяцев...
  - И в эту пару месяцев для тебя придумают столь тяжелую и невыгодную работу, Джейн, что ты на ней загнешься.
  Отправят в бой, из которого ты не выйдешь живая.
  Или еще что-нибудь задумают.
  Никто так просто не отпускает.
  Хозяева следят за своими рабами...
  - Ужас ты говоришь, Семирамида, - Джейн споткнулась от усталости.
  Но удержала равновесие. - Я найду возражения.
  Но не сейчас.
  Сейчас от усталости у меня мыслей нет.
  - Отдохнем еще, Джейн?
  - Нет.
  Идем дальше.
  Слишком задержались.
  - Идем, так идем, - амазонка не оглянулась на подругу.
  "Если я оглянусь, то увижу, как Джейн устала и страдает, - Семирамида подумала и перешагнула через спящего удава. - Сердце мое разорвется от жалости".
  
  Прошла еще два часа.
  - Овца, - Джейн приглушенно сказала за спиной Семирамиды.
  Голос Джейн сухой, безжизненный, как пересохший колодец.
  - Кто овца?
  Я - овца? - амазонка остановилась и посмотрела на Джейн. - Ты выглядишь хуже, чем любая голодная уставшая овца, Джейн.
  Тебя твоя подружка не узнает.
  - Овца, - Джейн левую руку уперла в коленку.
  Правой рукой с трудом показала в сторону поля.
  - Действительно, овца... овцы, - амазонка вскрикнула. - Надо же.
  Ты не амазонка, а первая увидела новое.
  Наверно, я слишком отвлекалась на кусты.
  Высматривала ловушки и наемных убийц.
  - Овца, молоко, сыр, - Джейн прохрипела.
  - Овца не только молоко, сыр, но еще и вкусное мясо, - амазонка ободряюще похлопала Джейн по талии.
  Но рука соскользнула по шелковой влажной коже.
  И съехала на попку Джейн.
  Семирамида засмущалась.
  Щечки ее порозовели. - Спросим у пастуха - далеко ли до деревни.
  Стадо большое, значит, и деревня крупная.
  - В деревне живут овцы? - Джейн пошутила и засмеялась.
  - Джейн?
  - Да, Семирамида.
  - Не смейся.
  Твой уставший смех устрашающе звучит.
  Да и сил на него у тебя уходит много.
  Шутка, Джейн.
  Я тоже пошутила. - Семирамида засмеялась. - Смех у нее живой. - Я бы взяла тебя за руку, Джейн.
  Помогла бы идти дальше.
  Но опасаюсь, что за нами наблюдает пастух.
  А ты должна играть рабыню, Джейн.
  - Помню, помню, что я рабыня, - Джейн натянула улыбку. - Думаю, что я сейчас выгляжу, как настоящая забитая рабыня.
  
  - Выше головку, Джейн.
  Нет, ниже головку, Джейн.
  - С пастухом рабыня тоже должна быть почтительная?
  Пастух выше рабыни?
  - Пастух свободный, Джейн.
  Но рабыня знатной госпожи может быть выше, чем пастух.
  - Ты - знатная госпожа, Семирамида?
  - Будем считать, что для пастуха я - важная госпожа, - амазонка сжала зубы. - Что-то мы слишком много думаем за пастуха, Джейн.
  Много ему чести. - Семирамида решительно зашагала к стаду.
  Вожак заметил незнакомых гостей.
  Заблеял тревожно и призывно.
  С лаяньем, больше похожим на рев разъярённых медведей, из рощи на Джейн и Семирамиду выскочили два огромных, свирепых на вид и на рык, пастушачьих пса.
  Они бесстрашно бросились на амазонку.
  - Джейн, не бросай в них кинжал, - Семирамида предостерегающе крикнула.
  И тут же первый пес сбил Семирамиду с ног.
  Джейн неуверенно размахивала кинжалом:
  - Жалко, жалко собачек, Семирамида.
  И тебя жалко... - Джейн смотрела на кучу из двух собак и амазонки.
  Но так как подружка не кричала, не молила о помощи, а, наоборот, хохотала, то Джейн не вступала в битву.
  - Семирамида?
  - Да, Джейн?
  - Они тебя вылизывают?
  - Они меня обслюнявили и защекотали, Джейн.
  - Но как же так.
  Сначала хотели сожрать...
  - Джейн, я же амазонка.
  Амазонки находят общий язык с любым животным.
  Нас все любят.
  - В реке крокодилы и змеи не очень-то любили тебя, Семирамида.
  - Крокодилы и змеи не рассмотрели меня, не распробовали.
  Когда бы узнали поближе, то и они бы ластились ко мне. - Семирамида с трудом поднялась из-под двух тяжелых псов.
  Собаки подобострастно заглядывали ей в глаза.
  Дружески виляли мохнатыми хвостами.
  - Они на меня не обращают внимания, - Джейн держалась в десяти шагах от собак.
  - Я им нашептала, что ты тоже подружка амазонка, - Семирамида сказала серьезно.
  
  - Пришли амазонки, увидели, испортили псов, - по тропинке неторопливо шел древний пастух.
  Длинный дырявый балахон показывал срамные части тела.
  Борода спускалась ниже коленей.
  В руке пастух держал кривой посох. - Не ждут вас здесь, амазонки.
  - Выглядишь, как настоящий пастух, - Семирамида выпрямила спину.
  Смотрела на пастуха надменно.
  "Надо сразу поставить его на место", - Семирамида подумала.
  Она знала, что чем ниже человек, тем выше он пытается казаться.
  - Закрыл бы рот.
  Если тебе не нравятся амазонки, то иди...
  Иди к не амазонкам.
  Мы тебе, дорогу не переходили, пастух.
  Пока не переходили... - Семирамида опустила ладонь на рукоять кинжала.
  Собаки неожиданно зарычали на пастуха, как на врага.
  - Я не против, амазонки, - старик сразу понял, кто на лужайке хозяин. - Ганс и Флюгер сразу признали вас.
  На меня рычат.
  Я же не от своего имени сказал, что вас здесь не ждут.
  Деревня наша дружная.
  Гостей не любим.
  - Я не прошу, чтобы меня любили, - амазонка подошла слишком близко к пастуху. - Хочешь меня любить?
  - Ты предлагаешь, амазонка? - В глазах пастуха появились искорки надежды.
  - Хочешь, но не сможешь, - Семирамида засмеялась обидно для пастуха. - Мы у тебя купим молоко, сыр и мясо.
  Дешево купим, пастух.
  Поэтому не торгуйся.
  Скажи, дед, до деревни далеко, до вашей?
  - До деревни не близко, - пастух прищурил глаза. - А зачем она вам, деревня наша?
  - Переночуем.
  - Ночуйте у меня.
  С овцами теплее.
  - То рычал ты на нас, дед, то приглашаешь ночевать с тобой, - амазонка по-мужски похлопала старика по плечу.
  Пастух согнулся.
  Вымучено улыбался.
  Он понял, что собаки ему не помогут в беде.
  Амазонки могут с ним делать, что захотят.
  Вернее, не с ним делать, а - с овцами.
  
  - Вторая, голая, не амазонка, - пастух вытаращил глаза.
  - Моя рабыня, - Семирамида коротко пояснила, чтобы старик не задавал лишние вопросы.
  - Рабыня? - Пастух подошел к Джейн.
  Опустил ладонь на ее левую грудь. - Я не слышал, чтобы у амазонок были рабыни.
  - Слишком ты наслышанный для пастуха, - Джейн рукояткой кинжала ударила деда по руке.
  Рука опала безвольно.
  - Что она, твоя рабыня? - Пастух быстро-быстро моргал.
  Жаловался амазонке. - Почему рабыня дерется?
  - Потому что она - моя рабыня, а не твоя, дед, - Семирамида зашипела злобно. - Ты, зачем мою рабыню лапаешь за грудь?
  Ты ее купил у меня?
  - Грудь купил? - Старик пастух сжался.
  - У тебя не хватит денег даже на одну грудь моей рабыни, - амазонка засмеялась. - Когда купишь рабыню, тогда и лапай.
  - Я подумал...
  - Ты не думай, пастух, - амазонка оборвала оправдания старика.
  - Но ты же трогала моих собак, амазонка, - все же старик упрямый.
  - Ты посчитал, что, если я трогала твоих собак, то ты можешь потрогать мою рабыню или даже меня? - Семирамида наступала на пастуха.
  
  - Я как раз ужинал, - старик проблеял.
  Из стада ему дружным блеяньем ответили овцы. - Присоединяйтесь к моему пиру.
  Если еще и пару мелких монет дашь, амазонка, то радость моя будет безграничной.
  - Ловко ты ушел от разговора о лапанье девушек за грудь, - Семирамида важно кивнула. - Мне нравятся твои уловки, пастух.
  Видно, что ты родился не простым.
  - Я рожден был патрицием, - пастух произнес с гордостью.
  Осторожно смотрел на Семирамиду.
  Не засмеется ли она.
  - Патрицием рожден? - амазонка не засмеялась. - Как в пастухах оказался?
  Провинился?
  - В армии цезаря я воевал.
  А меня за ерунду разжаловали в пастухи.
  Моих товарищей по когорте посадили на колы.
  Меня же, потому что я - патриций, цезарь помиловал.
  Но лишил всего состояния и имущества.
  Эх, пировал я пировал.
  Плясал на оргиях.
  Теперь пирую с овцами.
  Овцы - мои менады.
  - Красиво пируешь, пастух, - Семирамида в удивлении остановилась перед ковром. - Ковер.
  Блюда с сыром, молоко овечье.
  Жареное, печеное, солено мясо овец.
  Только менад не хватает.
  - Ты, амазонка - моя менада, - в глазах патриция блеснул огонь былого величия.
  - Менада, но не твоя, - Семирамида присела на траву.
  Выбрала самый большой кусок запечённого мяса и протянула Джейн.
  Джейн устало взяла и растянулась на траве на спине.
  Так и кушала мясо - лежа.
  - Может быть, ты одолжишь мне свою рабыню? - Пастух сузил глаза. - На время.
  От нее не убудет.
  От тебя тоже.
  А мне - радость.
  - Моя рабыня, - амазонка откусила от белого ароматного овечьего сыра, - тоже не из простых.
  Я иногда сама ее боюсь.
  Может и кинжал воткнуть.
  - Нет, кинжал уже было бы слишком сильно для рабыни, - пастух не поверил. - Не набросится рабыня на свободного.
  Иначе было бы не по-рабски.
  Что люди тогда скажут?
  - Что люди скажут, - Семирамида провела рукой перед собой. - Где ты видишь людей, пастух?
  Ты - старик, пастух.
  Тебя уже за человека не считают.
  Я - амазонка.
  Нас тоже не особо за людей держат.
  А рабы - вообще, не люди.
  Никто ничего не скажет, если моя рабыня воткнет в тебя нож, пастух.
  - Может быть, не воткнет? - пастух пожирал Джейн взглядом. - Изящная у тебя рабыня.
  Сразу видно, что голубая кровь течет в ее жилах.
  Сапожки у нее диковинные, дорогие.
  - Дорогие, - амазонка кивнула.
  Не стала останавливать внимание пастуха на сапожках Джейн.
  - Амазонка, а амазонка.
  - Да, пастух.
  - Одолжи мне свою рабыню, - пастух продолжал клянчить.
  - Бери ее.
  Но, если она не согласится, то сам будешь виноват.
  Я же тебя предупреждала.
  - Согласится, согласится она, - пастух даже подскочил.
  Затрещали старческие кости.
  Посыпалось с головы. - Я же патриций.
  Мне ни одна вакханка не отказывала.
  А эта - просто рабыня. - Пастух подковылял к Джейн.
  Джейн никак не реагировала на то, что пастух над ней завис.
  Пастух опускался ниже и ниже.
  Высунул язык.
  На кончик носа Джейн упала капля с языка пастуха.
  - Рабыня, раздвинь... - пастух не успел договорить.
  Перед его глазом оказалось острие кинжала.
  Джейн в левой руке держала кинжал.
  В правой - кусок запечённой баранины.
  - Эээээээ, - пастух - сначала озадачено, затем- испугано - проблеял.
  - Ээээээээ, - овцы дружно ответили
  - Я что?
  Я - ничего, - пастух медленно поднимался.
  Когда поднялся и был на безопасном, как он считал, расстоянии, обижено засопел.
  - Амазонка, у тебя рабыня, что и врагов не надо.
  - Я на ночь рабыню приковываю цепью, - амазонка придумала. - Боюсь, что набросится.
  - Она и цепь порвет, - старик вернулся к столу.
  Уже присаживался.
  Но, вдруг, балахон слетел с него и опустился около ног.
  Старик наклонился, поднял балахон.
  - Он, он на три части разрезан.
  Аккуратно, - пастух вытаращил глаза. - Как?
  Кто? - Он посмотрел на Джейн.
  Джейн продолжала лежать.
  Грызла кусок мяса. - Я же, когда с рабыни слез...
  Балахон был целый.
  Не считая дырок прошлых.
  Кто разрезал мой балахон? - В глазах старого пастуха мелькнула молния гнева.
  - Ты подозреваешь меня, что я разрезала твой балахон, а ты даже не заметил как? - Семирамида приподняла левую бровь.
  - Никого я не обвиняю, - пастух еще раз насторожено посмотрел на Джейн.
  Сел за "стол". - Но не нравится мне...
  - Не нравится, не ешь, - амазонка засмеялась. - Ты лучше скажи, пастух.
  Овцы не твои.
  Стадо деревенское.
  Как ты умудряешься пировать?
  Разве крестьяне не замечают, что в стаде каждый раз не хватает овец?
  - Крестьяне глупые, - пастух выдвинул нижнюю губу. - Они даже считать не умеют.
  Обмануть крестьянина проще, чем овцу.
  Спросят меня: а где, овца с черным пятном на лбу.
  Я отвечаю - пятно на солнце выгорело.
  А что мне еще остается делать, - пастух зло заскрежетал двумя оставшимися - один сверху, второй снизу - зубами. - Крестьяне мне за работу не платят.
  Дадут заплесневелую горбушку хлеба и радуются, что я на них даром работаю.
  Поэтому я и лакомлюсь овцами.
  Чревоугодие, гурманство - моя отдушина.
  Ягодок насобираю.
  Персиковый сок выжму.
  Рыбку поймаю.
  Икру засолю.
  Овечку зарежу.
  Вот и все мои радости.
  - Красивое, - Семирамида засмеялась.
  - Ты кушай, кушай, амазонка, - пастух, вдруг, засуетился. - Худая ты очень.
  Жопа не наросла.
  Вот отрастишь...
  - Амазонкам нельзя отращивать, - амазонка не обиделась на замечание пастуха. - Все, что лишнее, нам в битве мешает.
  - Да, у вас, баб, все время битвы, - старик отломил кусочек брынзы. - Либо за мужиков сражаетесь.
  Либо с мужиками.
  Когда я был маленький...
  - Пастух, - амазонка взмахом руки остановила закатившего глаза пастуха. - Нам в деревню надо.
  Договориться о ночлеге.
  - Я вас провожу, - старик пастух удивил. - Через два часа.
  Сейчас все равно никого в деревне нет.
  Все ушли на поля соседней деревни.
  Картошку у соседей воруют.
  - Вы воруете у своих соседей?
  У крестьян? - Семирамида не поверила.
  - Еще как воруем.
  - А как соседи к вашему воровству относятся?
  Почему не встречают ваших крестьян палками?
  - Потому что крестьяне из соседней деревни сами ушли сегодня.
  - Воровать ушли?
  - Воровать отправились в другую деревню.
  За финиками.
  Они у тех соседей финики с плантации воруют.
  - У них крадут картошку.
  Они воруют финики.
  Пастух. - Семирамида даже вперед подалась, чтобы не пропустить ответ старика. - Ваша деревня сейчас без крестьян.
  Значит, кто-то может вас тоже обворовать.
  - Конечно, - пастух протянул руку ко лбу амазонки.
  Хотел постучать пальцами по ее лбу.
  Но испугался.
  Вовремя одумался и, якобы сбил невидимую пылинку с левого плеча Семирамиды. - Крестьяне из той деревни, в которой финики растут, в это время в нашей деревне гусей воруют.
  Мы - картошку.
  Соседи - воруют финики.
  У нас - гусей крадут.
  - По крайней мере, вы не скучаете, - Семирамида рассматривала персик. - Пастух, ты сказал, что проводишь нас в свою деревню.
  Но с кем ты оставишь овец?
  - С волками, - пастух надул щеки.
  Вдруг, расхохотался звонко и с треском костей:- Шучу.
  Шучу.
  С собаками оставлю овец.
  Скажу честно, что мои пастушачьи собаки сами овец пасут.
  Я же провожу время в сладостном ничегонеделанье.
  - Красивое и обильное у тебя времяпровождение, - амазонка улыбнулась. - Не сеешь, не пашешь, не воюешь, а сытно живешь.
  - Завидуешь мне, амазонка?
  - Не знаю...
  - Так оставайся со мной жить.
  Мне как раз не хватает подружки менады.
  - Ты уже предлагал стать твоей менадой, пастух.
  - Я тебя так раскормлю, что через месяц в ворота не пройдешь, амазонка.
  - Ты не только благородный, но и щедрый, - Семирамида тщательно скрывала иронию. - Может быть, я вернусь через некоторое время и подумаю над твоим предложением, о, мужчина.
  - Поторопись амазонка, - пастух самодовольно похлопал себя по толстому животу. - Придешь, а место рядом со мной уже занято другой красавицей.
  - Другая красавица потеснится, - Семирамида зевнула.
  Ей уже наскучила пустая болтовня с самодовольным пастухом.
  Семирамида посмотрела на Джейн.
  Джейн лежала с закрытыми глазами.
  Либо спала, либо просто отдыхала.
  Она раскинулась вольно, свободно.
  "Ее нагота не вызывающе откровенная, - амазонка подумала. - Джейн правильно сказала, что она без одежды, а не голая.
  Теперь и я понимаю, что без одежды и голая - совершенно разное.
  Джейн как бы одета в свою наготу..."
  
  - Мне исполнилась семнадцать лет, - донесся голос старца пастуха.
  Бывший патриций продолжил рассказ о себе.
  Не выдержал. - Отец мне говорит:
  "Орфей... - мое имя Орфей. - Ты праздно проводишь время в пирах и оргиях со своими товарищами.
  Пора бы тебе за ум взяться.
  Ты же мой наследник.
  Ты обязан заседать в сенате".
  Я отвечаю отцу:
  "Батюшка.
  Я хоть сейчас готов завернуться в праздничную тогу и пойти в сенат заседать".
  "Так просто в сенат не пускают, - мое замечание вызвало улыбку отца. - Сначала, Орфей, ты должен завоевать себе доброе имя".
  "Имя у меня и так доброе".
  "Отличись делами и подвигами, Орфей".
  "Отец, ты разговариваешь со мной, как с рожденным в нищей незнатной семье крестьян.
  Крестьянин должен стараться, карабкаться вверх.
  Я же уже достиг высшего положения в обществе.
  Своим рождением достиг.
  Я родился патрицием".
  "Вон из моего дома, сынок, - лицо отца налилось кровью.
  Но потом он остыл.
  Рабыни растирали ему запястья. - Я не то хотел сказать, Орфей".
  "То, то, ты собирался мне сказать, отец, - я обижено надул губы. - Ты выгоняешь меня, потому что я увел у тебя твою любовницу Саломею.
  Ты ревнуешь.
  Но пойми, отец, что молодость всегда выгоднее старости.
  Саломея, разумеется, со мной интереснее проводит время на оргиях, чем с тобой в купальне".
  "Орфей, ты бы пожалел отца, - батюшка вырвал клок бороды. - У тебя рабыни, подружки, наложницы, любовницы.
  Нет же.
  Ты захотел рабыню отца.
  Тебе, что?
  Своих мало?"
  
  
  ГЛАВА 336
  
  СЕМИРАМИДА И СЕРЖАНТКА ДЖЕЙН.
  
  ЧУЖОЙ ПЕРСИК СЛАЩЕ
  
  "Отец.
  В чужом саду персики слаще.
  В чужом гареме девушки красивее.
  Мне надо выбирать себе достойную наложницу.
  Испытывать ее.
  Проверять.
  Тратить на нее время.
  Зачем же я буду искать, когда уже готовенькая, проверенная тобой и твоими слугами, есть Саломея.
  Я пришел.
  Увидел и увел к себе Саломею".
  "Ты угадал, сын мой, - отец опустил голову. - Я изгоняю тебя из дома только для того, чтобы Саломея осталась со мной.
  Но изгоняю тебя с пользой для тебя, Орфей.
  Для военного дела ты не годишься.
  Разве что военноначальником можешь стать.
  Командир когорты не должен уметь воевать.
  За него воюют простые солдаты.
  Но я тебе дам задание еще проще.
  Долго и славно правил золотым Микены царь Персей со своей царицей Андромедой.
  Много у них детей.
  Старший сын - Электрион.
  Электрион был уже в почтенных годах, когда занял престол своего отца.
  Сыновей у Электриона было много.
  Один красивее другого.
  А дочь - только одна.
  Красавица Алкмена.
  Не было царства благополучнее, чем царство Микены.
  Но однажды напали на страну тафийцы - свирепые морские разбойники.
  Они живут на островах у входа в Коринфский залив.
  Там река Ахелой вливается в море.
  Царем тафийцев был Птерелай.
  Сила у него нечеловеческая.
  Птерелай хвастался, что его дед Посейдон - бог морей.
  Что Посейдон подарил ему седой волос.
  Седой волос на голове дает силу и делает непобедимым.
  На самом деле мы знаем, что богов Олимпа и морей не существует.
  Выдумки жрецов.
  Птерелай просто пьет из амфоры зелье.
  Зелье дает ему силу великую.
  Перелай, покупает зелье у Финикийских купцов.
  Но все же Птерелай прославил свое имя разбойничьими набегами.
  Разбойники тафийцы жгли селения около Микены.
  Угоняли скот.
  Вытаптывали поля с рисом.
  Электрион послал против Птерелая своих сыновей.
  Но все они пали от руки разбойников.
  Только одна дочь осталась - Алкмена.
  К Алкмене присматривался Амфитрион - царь города Тиринфа.
  Амфитрион был Алкмене двоюродным братом.
  Электрион согласился отдать свою дочь за своего племянника.
  Ведь племянник не простой, а - царь.
  Но Электрион поставил одно условие.
  Амфитрион возьмет в жены Алкмену только после того, как убьет Птерелая.
  "Сначала - смерть, а потом - свадьба", - так сказал Электрион.
  Амфитрион сразу отправился драться с Птерелаем.
  Но сразиться не удалось.
  Разбойник погрузил награбленное на корабли и уплыл на свои острова.
  Так много Птерелай захватил, что даже скоту места не осталось на кораблях.
  Радостный Амфитрион пригнал скот царю Электриону.
  Стал царь коров считать.
  Считал, считал, все сосчитать не может.
  Слишком много было коров.
  Вдруг, одна корова побежала к обрыву.
  "Стой, тварь неразумная, - Амфитрион закричал криком великим. - Упадешь с обрыва.
  Ноги сломаешь".
  Амфитрион бросил в корову тяжелую дубину.
  Дубина отлетела от рогов недоумевающей коровы.
  Корова думала - Что же она плохого сделала?
  Дубина отлетела и ударила царя Электриона в лоб.
  Электрион тут же умер.
  Так Амфитрион нечаянно убил своего дядю.
  Пролитая кровь пятнает убийцу.
  Даже, если убийство случайное.
  Амфитриона мягко наказали.
  Изгнали.
  В тот же день Амфитрион ушел по Фиванской дороге.
  Искал и приют, и очищение от пролитой крови.
  С собой Амфитрион захватил Алкмену.
  Не хотела девушка покидать царство, но пришлось.
  С тяжелым мужчиной не спорят.
  Осиротел престол Микены.
  Ушли в царство теней прямые наследники царя Электриона.
  Сфенел - младший брат убитого дубиной коровы - воспользовался удобным случаем.
  Он стал царем Микены.
  Затем взял себе еще и Тиринф - город изгнанника Амфитриона.
  Одним троном двух зайцев убил Сфенел.
  Амфитрион и Алкмена нашли приют у царя беотийских Фив Креонта.
  Креонт возжелал Алкмену.
  Поэтому он провёл над Амфитрионом обряд очищения.
  Затем предложил Амфитриону и Алкмене поселиться в его городе.
  Хитрый Креонт ждал своего случая.
  Он знал, что Алкмена еще непорочная.
  Амфитрион не может войти с ней на ложе, пока не исполнит клятву, которую дал ее отцу.
  Сначала - убийство, затем - свадьба.
  Амфитрион обязан убить Птерелая.
  Дрался, дрался с войском разбойника Амфитрион.
  
  Но никак не мог победить Птерелая.
  Слишком сильный был Птерелай со своим зельем.
  Хотя всех уверял, что ему помогает седой волос его деда Посейдона - бога морей.
  Однажды дочь разбойника Птерелая Комето увидела с высоты крепостной стены заклятого врага своего отца.
  С первого взгляда Комето полюбила Амфитриона безумной страстной любовью.
  Все же Амфитрион, хоть и бывший, но царь.
  Мало ли, что может случиться.
  Вдруг, Амфитрион вернется на престол.
  Девушка решила оказать Амфитриону услугу.
  Комето надеялась, что за ее подвиг Амфитрион ее полюбит.
  Ночью Комето прокралась в покои своего отца.
  Вылила из амфоры зелье, которое дает силу.
  Вместо него налила зелье, которое силу отбирает.
  Утром Птерелай выпил зелья и вышел на битву с Амфитрионом.
  Руки и ноги разбойника Птерелая дрожали.
  Перед глазами плавали круги.
  Сила ушла из разбойника.
  Он не догадывался, что дочь его предала.
  Амфитрион увидел, что его враг заболел.
  С победным криком Амфитрион бросился на Птерелая.
  И нанес ему сто ран, не совместимых с жизнью.
  
  Разбойники Тафийцы увидели, что их предводитель мертв.
  Сразу сдались на милость победителя.
  Комето вышла навстречу Амфитриону.
  Гордая, красивая рассказывала, что он ей обязан победой.
  Но Амфитрион сурово посмотрел на отважную красавицу, которая его обожала и любила всей душой.
  С одной Алкменой Амфитрион не мог справиться.
  А тут еще дополнительная девушка...
  Не любви пожар, а гнев и недоумение пробудил в сердце Амфитриона рассказ Комето.
  Амфитрион даже спасибо не сказал влюблённой в него девушке.
  "Отправьте в Аид отцеубийцу.
  Комето больше чем я виновата в смерти царя Птерелая".
  Так царь Амфитрион неблагородно поступил с девушкой, которая ему помогла.
  Без промедления воины повели Комето на казнь.
  Амфитрион радовался, что теперь никому не должен.
  Не должен мертвому царю Электриону, потому что выполнил его указ.
  Убил Птерелая.
  Не должен дочери Птерелая Комето.
  Потому что обвинил ее в отцеубийстве и убил ее.
  Счастливый Амфитрион забрал военную добычу и направился в Фивы, к своей жене Алкмене.
  Предвкушал, как проведет с ней первую брачную ночь.
  Но не повезло Амфитриону.
  Не надо было казнить влюбленную в него Комето.
  Кто делает зло, тот зло и получит.
  Судьба наказала Амфитриона.
  Пока он воевал с обессиленным разбойником, к его жене прокрался Тиресий.
  Тиресий - слепой старик, наделенный пророческим даром.
  Тиресий закутался в тогу и в полной темноте вошел в спальню Алкмены.
  "Ты кто?" - Алкмена возлежала на мягких подушках.
  "Я твой муж Амфитрион, - хитрый старец изменил голос. - Я победил убийцу твоих братьев, Алкмена.
  Обет безбрачия теперь снят.
  Я проведу с тобой первую нашу ночь любви".
  "Муж мой, Амфитрион, - Алкмена не заметила подмены. - Я готова".
  
  Мудрец старик Тиресий всю ночь пробыл с Алкменой.
  Алкмена утром с недоумением рассказала своим подружкам, что ее муж Амфитрион так и не смог.
  Лишь пытался...
  Алкмена так и осталась невинная.
  Но мудрец Тиресий получил свое.
  Не смог, но хоть посладострастничал и повеселился с Алкменой.
  На следующий день Амфитрион вернулся с победой в свой дом.
  Он удивился, что Алкмена не рада его появлению и не удивлена.
  Амфитрион спросил жену:
  "Почему ты фыркаешь, когда смотришь на меня?
  Словно я с тобой провел ночь и не смог".
  "Ты провел эту ночь со мной и не смог, муж мой, - Алкмена удивилась. - Ты же вернулся еще вчера".
  Мир помутился в глазах Амфитриона.
  Он понял, что кто-то вместо него хозяйничал в спальне его жены.
  И развлекался ночью с Алкменой.
  "Ты нарушила обет супружеской верности, - Амфитрион завопил. - Ты нанесла мне величайшее оскорбление, которое женщина может нанести мужчине.
  Ты выбрала другого..."
  Амфитрион мог либо казнить свою жену, либо простить.
  Но тропинка протоптана.
  Амфитрион уже потренировался на Комето, дочери разбойника Птерелая.
  Поэтому казнить девушек у Амфитриона уже вошло в привычку.
  Алкмена видела состояние своего мужа.
  Но она не чувствовала никакой вины за собой.
  Поэтому сбежала в храм.
  Право убежища в храме священное.
  Каждый, кто коснется рукой жреца, считается неприкосновенным.
  Даже Амфитрион не мог нарушить право.
  Но досада Амфитриона была настолько велика, что он приказал окружить храм сухими ветвями кипариса и поджечь их.
  Амфитрион сам поднес к ветвям факел.
  Так муж выкуривал свою жену из храма.
  Алкмена либо могла задохнуться в дыму, либо выйти к мужу.
  Огонь поднялся до небес.
  Но в тот же момент к храму подбежали люди с ведрами воды.
  Людей послал слепой мудрец старик Тиресий.
  Пророческим даром Тиресий увидел, что Амфитрион будет выкуривать свою жену из храма.
  Люди водой тушили огонь вокруг храма.
  "Мы не хотим смерти молодой красавицы Алкмены, - люди кричали. - Амфитрион.
  Если тебе нравится поджигать людей, то сожги себя.
  Тебе даже Тиресий это скажет".
  В это время подковылял Тиресий.
  Алкмена чистосердечно призналась Тиресию, что провела ночь с кем-то, кто назвался ее мужем.
  "Любой может подойти к тебе и назваться твоим мужем, - Амфитрион завопил. - И ты отдашься любому.
  Будешь оправдывать себя, Алкмена, что в темноте не разобрала, кто муж, а кто фальшивый муж".
  Но Амфитриона никто не слушал.
  Он обвинял свою красавицу жену в измене.
  Никто не любит, когда мужчина обвиняет женщину.
  Старик Тиресий взял Алкмену за руку.
  Девушку, словно молнией пронзило.
  Она узнала эту руку старика.
  Теплую, влажную, шаловливую руку с тонкими умелыми пальцами.
  Но Алкмена ничего не сказала.
  Она же не дура...
  
  Тиресий - слепой старик с пророческим даром - сделал вид, что погрузился в раздумья.
  Вдруг, его лицо осветилось улыбкой.
  "Амфитрион, - Тиресий подозвал к себе бывшего царя. - Подай руку своей жене Алкмене.
  Она чиста перед тобой, Амфитрион.
  Я - прорицатель.
  Не могу раскрыть замыслы богов.
  Но знай, Амфитрион, что твоя жена Алкмена провела ночь с Зевсом - верховным богом Олимпа.
  Зевс принял твой облик, Амфитрион.
  И с этим обликом всю ночь провел с твоей женой".
  "Ерунда, - Амфитрион вскричал. - Тебя подкупили, старец слепой.
  Никакого пророческого дара у тебя нет.
  И богов Олимпа не существует.
  Зевса тоже нет.
  Все боги Олимпа - выдумки жрецов.
  Как выдумка могла провести ночь с моей женой?"
  Напрасно, ох, напрасно Амфитрион затеял спор с мудрецом.
  Пока Амфитрион мечом махал, Тиресий упражнялся в словоблудии.
  "Амфитрион, - голос старика Тиресия сладкий, обволакивающий. - Расскажи всем нам, как ты победил непобедимого царя тафийцев Птерелая.
  Славные братья твоей жены не смогли его победить, а ты смог.
  Птерелай убил братьев Алкмены.
  Но тебя Птерелай почему-то не убил".
  "Значит, я сильнее братьев Алкмены и сильнее разбойника Птерелая", - Амфитрион злобно сверкнул глазами на Тиресия.
  Но слепого сверканием глаз не испугаешь.
  "Ты сильнее, - голос Тиресия вкрадчивый. - Или может быть, Амфитрион, ты хитрее.
  Нет, Амфитрион, я не говорю, что ты трус.
  Наверно, ты не хотел вступать в прямую схватку с Птерелаем.
  Ты выжидал, когда Птерелай споткнется.
  Заболеет.
  Или еще что-нибудь с ним приключится.
  Тогда ты подбежишь и добьешь непобедимого Птерелая.
  Ты всячески увиливал от битвы с ним.
  То тебе солнце мешало.
  И ты говорил своим воинам, что надо подождать, когда солнца не будет.
  А, когда солнце пряталось за тучи, ты придумывал, что без солнца сражаться нельзя.
  Удача улыбнулась тебе, Амфитрион.
  Комето - дочь разбойника Птерелая - влюбилась в тебя безумно.
  Она заменила зелье своему отцу.
  Птерелай доверял дочери.
  Он не ожидал от нее предательства.
  Выпил утром вместо зелья, которое дает силу, зелье слабости.
  Очевидцы подтверждают, что на битву с тобой Птерелай почти полз.
  Ноги его дрожали и не держали.
  Руки опустились бессильно.
  Птерелай ничего не понимал.
  Он бессмысленно мычал.
  С его губы падала пена.
  Ты воспользовался удачным моментом и заколол царя разбойников.
  Комето - дочь Птерелая - сразу призналась тебе, что она подменила зелье своему отцу.
  Что ты обязан победой ей.
  Без Комето ты не победил бы царя разбойников Птерелая".
  "Вранье, - Амфитрион заскрежетал зубами. - Прозорливый слепец Тиресий.
  Не о моей победе над Перелаем сейчас мы говорим.
  Мы осуждаем Алкмену.
  Она изменила мне ночью с неизвестным.
  Моя жена предала меня.
  За предательство я ее убью".
  "Ой, Амфитрион, - прозорливый слепец Тиресий всплеснул руками. - Что-то ты быстрый на убийство слабых.
  Корову хотел убить дубиной.
  Но не убил.
  Ты не искусный воин, Амфитрион.
  Ты даже дубину бросил неудачно.
  Она отлетела от коровы и убила отца твоей жены.
  Скажи, Амфитрион.
  Со слабой коровой сражаться легче, чем с сильным непобедимым Птерелаем?"
  "Я убью тебя, старец", - Амфитрион зарычал.
  Волна недовольства поднялась в народе.
  Недовольство направлено на Амфитриона.
  
  "Ты сказал, что убьешь меня, Амфитрион, - слепой Тиресий торжествовал. - Тем самым ты подтверждаешь, что выискиваешь, кого послабее, чтобы убить.
  То дочку Птерелая убил.
  Девушек убивать у тебя получается легко.
  То - корову хотел убить.
  То свою жену Алкмену собираешься убить.
  И даже на немощного слепого старца, на меня, пытаешься наброситься".
  "Это не так", - Амфитрион опустил голову.
  Он понимал, что толпа его ненавидит.
  
  "Амфитрион, за что ты убил Комето, дочь разбойника?"
  "Как за что я ее убил? - Амфитрион не понимал, к чему клонит старец. - Она предала своего отца.
  Она - отцеубийца".
  "Ах, вот оно как, Амфитрион, - старец слепой поднял подбородок. - Птерелай любил свою дочь Комето?"
  "Птерелай любил свою дочь Комето", - Амфитрион послушно пробурчал.
  "Птерелай доверял своей дочери Комето?"
  "Да, Птерелай доверял своей дочери".
  "Комето влюбилась в тебя, Амфитрион?"
  "Да, Комето влюбилась в меня, - Амфитрион в недоумении тряс головой. - К чему ты спрашиваешь, Тиресий?"
  "Я спрашивал к тому, Амфитрион, чтобы ты понял, что ты виноват во всем".
  "Яяяяяааааа?"
  "Да, ты, Амфитрион виноват, - слепой прозорливый старик превратился в обличителя. - Ты убиваешь тех, кто тебя любит.
  Комето тебя любила.
  Ты ее убил.
  Корова тебя любила - ты пытался убить корову.
  Алкмена - жена твоя - тебя любила.
  Ты хочешь убить Алкмену.
  Разве это не предательство с твоей стороны, Амфитрион?
  Ты предал Комето.
  Предал ее любовь.
  Ты предаешь Алкмену.
  Предаешь любовь своей жены.
  Комето тебе доверилась, а ты ее убил.
  Поэтому, Амфитрион, ты тоже дожен быть казнен".
  "Я?
  Почему?
  Вот так оборот!" - Амфитрион затрясся - или в гневе, или от испуга.
  "Ты будешь казнён за то, что предал любовь Комето и своей жены", - старик слепой добил Амфитриона.
  "Защиты, я требую защиты, - Амфитрион бросился в храм. - Схватил за руку жреца. - Теперь я под защитой храма.
  Никто не смеет меня тронуть.
  Закон!"
  Вот, что произошло между Амфитрионом, Алкменой, старцем Тиресием и Комето", - мой отец закончил рассказ. - Орфей потянулся.
  Отметил, что Семирамида внимательно слушает его и продолжил: - Я тогда спросил отца:
  "Батюшка, зачем ты мне все это рассказал?
  Какая мне будет из твоего рассказа польза?"
  "Пользе тебе - огромная, Орфей, - отец поправил на мне тунику. - Ты должен взять в жены либо Комето, либо Алкмену.
  Они - дочери царей.
  Дочь царя, когда станет твоей женой, поднимет твой статус.
  Уже никто не скажет, что ты никчёмный и бесполезный.
  Мужа царицы сразу пригласят заседать в сенат".
  "Отец, ты...? - Я не осмелился сказать отцу то нехорошее слово, которое вертелось у меня на языке. - Как же я могу взять в жены дочь побитого разбойника Птерелая Комето, если ее казнили солдаты?
  Я слышал, как Орфей спускался в Аид за своей возлюбленной.
  Но тот был другой Орфей, не я.
  Аида нет.
  Сказку выдумали комедианты.
  Ты же хочешь, чтобы я казнённую мертвую Комето оживил и взял в жены?"
  "Орфей, - отец снял с моей шеи золотой обруч. - Комето настолько красивая, что солдаты Амфитриона не выполнили его приказ.
  Они не казнили Комето, а отпустили ее.
  Амфитриону же сказали, что убили Комето.
  Поэтому Комето живая и здоровая.
  Ждет достойного ее мужа".
  "Я - достоин дочери царя?"
  "Достоин, достоин ты, сын мой, дочери царя, - отец меня обнадежил. - Комето очень влюбчивая.
  Но все ей не по чину.
  Все ниже дочери царя".
  "Но я не дочь царя, чтобы быть ей равной".
  "Ты - сын сенатора, Орфей.
  Ты - патриций.
  По нашим временам очень высокое положение.
  Думаю, что Комето соблазнится твоей молодостью, красотой и тем, что ты будешь заседать в сенате.
  У тебя все шансы стать мужем дочери царя, Орфей".
  "Очень хорошо, папа, - я потирал руки. - Но тогда зачем мне Алкмена?"
  "Алкмена - для подстраховки, сын мой.
  Если случится необъяснимое, и Комето откажет тебе, то возьмешь в жены Алкмену.
  Она - тоже дочка царя.
  Не прогадаешь, Орфей".
  "Но Алкмена жената на Амфитрионе, своем двоюродном брате..."
  "Амфитрион попал в немилость.
  Ты его легко сбросишь с престола мужа.
  Займешь его место, Орфей.
  Репутация Амфитриона подмочена.
  Никто за него не заступится.
  Многие будут рады, что ты обошел его и овладел его женой Алкменой.
  Подкупишь слепого Тиресия.
  Он всем объявит, что ему было пророческое виденье.
  Будто бы богам Олимпа угодно, чтобы Алкмена взяла в мужья тебя, Орфей.
  Тиресий будет говорить, что во сне к нему пришел Зевс и требовал, чтобы Алкмена стала твоей женой.
  Предварительные переговоры со слепым старцем Тиресием уже ведутся.
  Обговаривается только сумма подкупа.
  Алкмена с радостью поверит в пророчество Тиресия.
  Зачем ей муж Амфитрион?
  Амфитрион был царем, но остался без престола.
  По любому поводу Амфитрион хочет убивать женщин.
  Жить с ним, значит, каждый день бояться, что Амфитрион найдет причину, чтобы убить.
  Отказать тебе Алкмена не сможет.
  Кто-то же должен ее кормить..."
  "С кого начать, отец?
  С Комето, дочери разбойника Птерелая?
  Или с Алкмены - дочери царя Электриона?"
  "Хороший и своевременный вопрос, сын мой, - отец задумался. - Если женишься на Комето, то станешь царем Тафийским.
  Будешь мужем Алкмены, то получишь престолы Тиринфа и Микены.
  Вроде бы два престола лучше, чем один.
  Но Тиринф удачно расположен на островах.
  Оттуда можно безнаказанно совершать набеги и грабить...
  Поэтому, выбор за тобой, Орфей.
  Я бы на твоем месте, сразу сватался к Алкмене и к Комето.
  Кто из них первая согласится стать твоей женой, та и выиграла".
  "А, если они обе согласятся сразу?"
  "Тогда, сын мой Орфей, действуй по обстоятельствам.
  Как сердце и монеты тебе прикажут.
  Ты же должен учиться гибкости, хитрости и ловкости.
  Тебе же заседать в сенате..."
  
  "Спасибо, отец за добрую подсказку", - я поклонился отцу и ушел из родного дома.
  Вскоре я подходил к воротам царства Тафийского.
  Скажу честно: как только я увидел Комето, дочку погибшего разбойника Птерелая, девушку отцеубийцу, то сразу влюбился в нее.
  В Комето невозможно не влюбиться.
  От нее исходил жар любовной красоты.
  Я отправился в городские термы.
  Помылся, облился благовониями и решительно двинулся к Комето, чтобы предложить ей стать моей женой.
  Меня провели в главный зал.
  Комето беседовала со своей подружкой.
  То, что подружка - понятно по веселому девичьему смеху.
  Рабыни так не смеются.
  Подружка сидела ко мне спиной.
  На стук моих каблуков она оглянулась.
  Я замер.
  Сердце вырывалось из груди.
  Подружка была не менее красивая, чем Комето.
  Она зачаровывала.
  Вызвала во мне сильнейшую любовь.
  "Кто это?" - Я дернул раба за бороду.
  "Комето".
  "Дурак.
  Я и сам вижу, что - Комето.
  Кто ее подружка?"
  "Алкмена - подружка Комето".
  "Алкмена?!!- Я даже подпрыгнул. - Две в одном.
  Но кого же выбрать".
  "Благородный юноша, - Комето махнула мне рукой. - Подойди к нам". - Голосок у Комето обалденный.
  Чарующий голосок.
  "Щечки, щечки у юноши порозовели от смущения", - Алкмена засмеялась.
  Ее смех золотыми самородками рассыпался по мраморному полу.
  
  Я на негнущихся ногах доковылял до подружек.
  "Скажи, о, красавец юноша, - Комето пронзала меня взглядом.
  Я уже видел, что понравился ей. - Что привело тебя в мое царство".
  "Да, что привело тебя в царство Комето?" - Алкмена повторила вопрос подружки.
  По красноречивому взгляду Алкмены я понял, что и она влюбилась в меня".
  "Эээээ.
  Бееееее, девушки. - Я проблеял. - Я - Орфей, сын знатного патриция.
  Мой отец очень важный.
  Он заседает в сенате.
  Денег у нас много.
  Я ушел из родного дома, чтобы найти себе невесту.
  Но увидел вас и погиб.
  Сердце мое отдано вам обеим.
  Я хочу взять в жены тебя, Комето, дочка царя Птерелая.
  И также желаю взять в жены тебя, Алкмена, дочь царя Электриона.
  Никак не могу остановиться на одной.
  Вы обе меня привлекаете и возбуждаете".
  "Привлекаем?" - Комето облизнула сочные губки.
  "Возбуждаем?" - Алкмена приложила пальчик к губкам.
  "Эээээ, девушки.
  Может быть, одна из вас будет моей любовницей, а вторая - женой?
  Неделю - одна жена.
  Другую неделю - вторая жена.
  Так никому обидно не будет.
  Не могу же я взять в жены вас обеих.
  Законом запрещено двоеженство".
  "Не бывать блуду, - Комето величественно поднялась с престола. - Я желаю одна обладать тобой, благородный Орфей.
  Никаких тебе любовниц.
  Мы не на оргии у цезаря".
  "Но я тоже хочу обладать одна и только одна, - Алкмена встала грудями в груди Комето. - Никому своего Орфея не отдам".
  "Но у тебя уже есть муж, Амфитрион", - Комето едко заметила.
  "После того, как Амфитрион хотел меня сжечь, он уже не муж мне", - Алкмена захохотала.
  На этот раз ее смех был менее музыкальный.
  "Но у тебя еще и старец слепец Тиресий ходит в дружках, Алкмена", - Комето все знала.
  "А ты, Комето встречаешься со старцем философом Аристотелем, - Алкмена, оказывается, тоже собирала информацию о подружке. - Твоему философу уже больше ста лет".
  "А ты, Алкмена..."
  Дочери царей начали обличать друг дружку.
  У меня уши свернулись в трубочки от их признаний.
  Я даже не догадывался, что у Комето и Алкмены множество друзей сердечных.
  И почему-то все - старики.
  Но самым большим удивлением для меня стало, что Комето и Алкмена неожиданно перестали ругаться.
  Словно и не ссорились.
  Обнялись, посмеялись.
  И, разумеется, нашли виновного.
  Набросились на меня.
  "Орфей, - Алкмена на меня строго посмотрела. - Чтобы стать мужем одной из нас, ты должен выполнить условие каждой".
  "Что за испытание?" - Я ободрился.
  Не думал, что девушки придумают что-то сложное.
  Еще радовался, потому что не я должен выбирать...
  "Для меня принеси лампу Алладина", - Комето растянула великолепные губки в улыбке.
  "Какую лампу?
  Какого Алладина?" - Я недоумевал.
  "Твое дело, Орфей, - Комето усмехнулась. - Сам узнай, какого Алладина и, какую лампу.
  Если принесешь ее раньше, чем выполнишь условие Алкмены, то я стану твоей женой".
  "Вообще-то я не так все рассчитывал".
  "А мне достань золотое руно", - девушки не слушали моих возражений.
  "Какое руно, Алкмена?" - Я понял, что попал в ловушку.
  Отказаться нельзя, потому что тогда потеряю двух цариц.
  И согласиться трудновато.
  Могу потерять себя и свою жизнь.
  "Золотое руно", - Алкмена повторила строго.
  Затем отвернулась к Комето.
  Девушки, как ни в чем не бывало, продолжили щебетать, как щебетали до моего прихода.
  
  Я пятился, пятился задом и вышел из зала.
  "Я - сын патриция, сын сенатора должен бегать по приказу каких-то девок, - я раззадоривал себя. - Не бывать этому.
  Сами ко мне завтра...
  Или даже сегодняшней ночью приползут на коленях.
  И будут умолять взять их в жены". - Я настолько обрадовался, настолько поверил в свое предсказание, что девушки придут ко мне сами, что не заметил, как оказался на ярмарке.
  Меня толкали, пихали, наступали на ноги.
  Я лишь глупо самодовольно улыбался.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"