Вперёд простирались степные дали, уже не так приятные глазу, как весной и в начале лета: трава пожелтела от беспощадных лучей палящего солнца и чуть колыхалась от лёгкого ветра. Тянулся ряд холмов, поросших всё той же жухлой травой; над ними высоко в небе стояло полуденное солнце. Степь навевала сон и скуку. Но только не тем, кому являлась домом.
Вот какая-то тень промелькнула между холмами, в русле иссохшей речонки. Это молодой саргиец, младший сын аратия, главы племени, на своём любимом белоснежном жеребце Сетрэ. Смуглый, с кошачьим разрезом голубых глаз и тонкой косичкой тёмных волос, он по праву считался самым красивым в племени; высокий¸ крепкий и ловкий - самым сильным и быстрым. Племя восхищалось им и благодарило Кетэна, бога огня и степи, за то, что он ниспослал им такого хорошего царевича, будущего аратия, Джучи. Но сам кочевник был явно не в восторге от такого ''наследства''. Он с завистью смотрел на старших братьев, участвовавших уже не в одной битве и прославившихся как полководцы. А он... его даже близко не подпускали - боялись, как бы случайная стрела не убила будущего вождя. Вместо этого он часами просиживал в шатрах шаманов, ''вкушая плод знаний из чаши бытия''. Джучи усмехнулся от этой мысли, и на его носу появились и исчезли презрительные чёрточки.
Сетрэ поднялся из высохшего русла реки на равнину, и Джучи направил его к видневшимся впереди холмам.
Да, он ненавидел их, ненавидел их всех, и больше всего - самого себя за то, что родился младшим, наследником. Но с недавнего времени, с тех пор, как шаманы открыли ему секрет древних письмён, начертанных кровью на тонко выделанных телячьих шкурах, ему открылся новый мир- мир другого, чуждого ему племени, его страхи, опасения, радости и надежды.
'' К северу от одинокой Вершины, - то и дело шептал юноша слова из книги, - расположен город племени нарвати''
что это за племя? Он не знал. Что такое город? Почему они не кочуют? Именно за ответами на все эти вопросы он скакал вот уже час по раскалённой солнцем степи, но Одинокая Вершина была всё так же далеко, словно он и не продвинулся от кочевья на милю.
Джучи остановил коня и, поднеся ко рту бурдюк с водой долго пил, делая непривычно маленькие глотки. Он знал, что значит остаться в степи без воды в разгар лета, особенно такого знойного. Потом он привстал на стременах и долго всматривался вдаль, прикрыв глаза рукой от солнца. И вот на его лице заиграла улыбка - вот он, город. Прижавшись к шее своего коня, Джучи гнал его по степи. Сетрэ летел, вздымая клубы пыли. Теперь Одинокая Вершина быстро росла, вскоре заслонив собой солнце, и сердце Джучи забилось взволнованно и тревожно. Сетрэ поднялся на холм, откуда город предстал перед его хозяином во всём великолепии: множество серо-коричневых кирпичных домиков с одним или двумя окнами-дырами, плоской крышей и проходом-дверью и пять-шесть двухэтажных домов синего или красного цвета. Город был обнесён стеной из серого неотёсанного камня. В центре города, утопая в зелени деревьев, стояло величественное ступенчатое строение из камня, на плоской крыше которого стояли каменные же статуи и воскурялись благовония.
Джучи несколько минут зачарованно смотрел на эту красоту, на яркую изумрудную зелень посреди лета и с трудом верил своим глазам. Ему не терпелось войти в город, пройтись по этим улочкам между домами, вдыхая какой-то особенный запах этого странного места. Но, когда он попытался проехать мимо ворот, двое воинов, одетых, несмотря на жару, в доспехи из кожи, задержали его. Один из них, плохо говоривший на наречии саргийцев, сказал:
- Приди осень, торговля дам.
И Джучи ничего не оставалось, как только вернуться в кочевье. Но стоило ему приблизиться к куреню на один полёт стрелы, как его окликнул на удивление светлокожий кареглазый юноша верхом на вороном коне.
- Джучи, аратий ищет тебя.
- Гладкой дороги, Аттирас, - приветствовал его царевич.
- Аратий ищет тебя, - повторил тот.
- Он всегда меня ищет, - откликнулся царевич
- На этот раз это серьёзно.
- Да, - усмехнулся он. - Серьёзно? Насколько? Он меня побьёт??
- Джучи, - укоризненно произнёс Аттирас, - моё дело предупредить тебя о немилости, а не судить о её степени. Это я предоставлю тебе.
Царевич презрительно фыркнул и пустил коня вскачь.
И вот так с самого детства. Его окружили приближёнными, которые тряслись над ним как над ребёнком, докучая излишней заботой. И Аттирас, друг его детства, сын одного из самых лучших полководцев, становился похожим на остальных.
Джучи соскочил с коня, бросив поводья упавшему перед ним на колени кочевнику - ещё один глупый обычай.
Пружинистой походкой он вошёл в золотой шатёр отца и приблизился к его тиньи . ''Слишком быстро для выказывания почтения'', - подумал он и улыбнулся. Отец привстал и, повинуясь древней традиции, обняв, дважды поцеловал сына. Затем он указал на маленькое тиньи у его ног, куда Джучи и уселся, помедлив чуть дольше положенного.
- Джучи, возлюбленный сын наш, до нас дошли слухи, что ты вновь ослушался нас, не исполнив нашей просьбы.
- Вашей просьбы? Какой? - Джучи чуть откинулся назад и, сузив глаза, добавил, - в последнее время вы меня слишком о многом просите.
- Моей просьбы не покидать курень без сопровождения, а по возможности не покидать его вообще.
Джучи, отвернувшись от отца, скорчил рожицу.
- Отец, почему? Все в племени в моём возрасте уже самостоятельны, они живут своей жизнью, участвуют в битвах и побеждают, заводят семью, а я? За что мне это? Чем я хуже других, что вы опекаете меня как ребёнка?
Аратий Илиджах дал сыну высказаться, а потом ледяным голосом, отчеканивая каждое слово и каждый звук, произнёс:
- Ты - не все, и все люди племени вместе взятые никогда не смогут ни стать тобой, ни заменить тебя. Волею Кетэна, нашего верховного бога, тебе пала честь стать наследником моей власти, моим преемником.
- А если я не хочу им быть? Что тогда?
- Джучи, как ты не поймёшь? Неужели шаманы так ничему тебя не научили? Наше племя живёт традициями почтенных предков, а они завещали нам, что, в то время как в других племенах старшие сыновья борются за власть, в племени саргийцев наследником будет младший, тот, кто поддерживает в очаге в шатре отца. Ответил ли я на твой вопрос, сын?
- Да, отец, - тихо ответил присмирённый Джучи, - но разреши мне хотя бы торговать. Думаю, торговля не сможет навредить мне.
- А с кем ты собираешься торговать, сын?
- к северу от Одинокой Вершины расположен город племени нарвати. Осенью они ждут нас с товарами.
- Я знаю, - кивнул Илиджах, - дважды в год - весной и осенью мы отправляем туда самые лучшие товары для обмена. Ты хочешь...
- Да, отец. Я хочу отправиться осенью в этот город.
- Что ж, тут ты прав. Царевич не может вечно быть привязан к отцу. Даём своё согласие на твою поездку в Итрар.
- Итрар? - повторил Джучи.
- Да, этот город - Итрар. А теперь можешь идти.
Джучи вышел из шатра и стал проклинать себя. Вот уже больше года он пытался отвоевать себе свободу, и чего добился? Возможности дважды в год уезжать с конвоем в сотню человек в какой-то городишко на базар?! Да это же просто смешно! И, тем не менее, стоило отцу только заговорить, и Джучи попадал под его влияние - он ничего не мог с собой поделать. Отец имел над ним какую-то странную, необыкновенную власть - сколько бы Джучи не старался строить из себя сильного мужчину, он так и оставался ребёнком по отношению к нему.
Младший сын! Младшенький! Джучи снова фыркнул и ласково потрепал своего коня. Для Сетрэ и только для Сетрэ он был старшим другом и братом. Возможно, если бы мать не умерла так рано, ему было бы проще, но... Тирия покинула этот мир, когда ему не исполнилось и пяти лет, и он её почти не помнил. Помнил только её тёплые нежные руки, сказочно красивый голос и водопад тёмных волос. В тот год какая-то неизвестная раньше болезнь унесла половину племени и её вместе с остальными. Сам Джучи выжил каким-то чудом. И вот он здесь, а она...теперь она где-то там.
Повинуясь древнему обычаю, царевич посмотрел на запад, где сияя последними лучами багровело солнце.
Где-то там находилось Последнее Море и души миллионов людей пересекают его в утлых лодках со своими грехами на борту. Если грехов слишком много, лодка утонет, а вместе с ней и душа, обречённая на вечные муки. Но если человек вёл ''праведную'' жизнь, он сумеет пересечь Море и попадёт на Остров Душ, где его ждут спокойствие и блаженство.
Джучи вздохнул, опустив голову. Вдруг чья-то рука легла на его плечо. Он медленно повернулся.
- Гандир, - тихо сказал он.
- Да, мой мальчик, - ответил высокий худой, но очень сильный старик в струящейся одежде шамана, перехваченной у талии золотым поясом - символом высшей духовной власти - Ты смотрел на запад.
- Я думал о матери.
- Я знаю, - шаман помолчал. - Она может гордиться своим сыном.
- Увидимся ли мы когда-нибудь?
- Думаю, да. Но наверняка это знает лишь Кетэн.
Джучи слегка улыбнулся и с благодарностью поднёс ладонь шамана ко лбу.
- Джучи, я здесь не для того, чтобы принимать твои милости, - заметив удивлённый взгляд раскосых зелёных глаз, Гандир продолжил, - да, я хочу предупредить тебя.
- Опять что-то от отца?
- Нет, от мира духов. На осень тебе выпадает неспокойная пора, - с этими словами Гандир направился в свой шатёр. Джучи шёл рядом с ним.
- Вот как? - сказал он, по обыкновению сузив глаза до ярко-зелёных щёлок.
Они зашли в шатёр - глубокий старик и молодой, только начинающий жить, юноша. Гандир опустился на войлок перед дощечкой, на которой в полном беспорядке лежали камни. Джучи сел неподалёку.
- Смотри на узор, Джучи. Видишь? Эти камни говорят о препятствиях ближе к зиме. Ты чуть не погибнешь, ты будешь жаждать смерть, но уже ближе к весне вместе с солнцем к тебе вернётся счастье
- Ты говорил про осень, - напомнил ему царевич.
- Ах, да, осень..., - Гандир, нахмурив брови, всматривался в узор камней. - Осень. Вижу дорогу.
- Дорогу? - переспросил Джучи. - Ну да, я хочу отправиться в Итрар вместе с торговцами.
- Эта дорога станет путём твоих несчастий.
- Несчастий?
- Она приведёт тебя к порогу смерти, - Гандир устало закрыл глаза. - Ты готов будешь отдать жизнь за идею.
- Какую идею?
- Этого я не знаю, - покачал головой Гандир.
- Что же мне делать? - спросил его Джучи.
- Если бы я мог осмелиться дать тебе совет, то он был бы:'' Не езжай в Итрар''
Джучи на мгновение закрыл глаза, а когда вновь открыл их, там сияли недобрые огоньки.
- Значит, и сами духи против моей поездки. Ну что ж, пришло время показать, что я не боюсь ни их, ни отца.
- Но Джучи!
- Но, приняв во внимание твои слова, я отправляюсь в путь не осенью, а прямо сейчас. Духи правы в одном - незачем ждать так долго.
Быстрым движением поднявшись на ноги, царевич выбежал из шатра и, вскочив на Сетрэ, стрелой вылетел из куреня.
А в своём шатре Гандир, закрыв глаза, прошептал:
- Что ж, ты выбрал свой путь.
Джучи летел по степи прочь от кочевья. Теперь, лишь теперь, отважившись на этот шаг, он впервые чувствовал свободу.
В уме он перебирал всё, что лежало в его седельных мешках - войлок и ткань для шатра, котёл, огниво, немного еды и корма коню и, самое главное - верёвка, меч, чуть длиннее и тоньше обычного, верный лук и колчан со стрелами. Продержаться до осени ничего не стоило, а там...он поедет в Итрар.
Теперь, в этой бескрайней степи его ничто не остановит!
Лето подходило к концу. Дни становились заметно короче, закаты всё дольше пламенели, пару раз даже шёл дождь. С каждым днём Джучи приближался к своей заветной цели. В начале осени он разбил шатёр на вершине холма, с которого в первый раз увидел Итрар.
И вот одним осенним утром его разбудил всё нарастающий гул. Джучи вышел из шатра. И застыл от удивления - вокруг было море шатров, юрт, палаток, лёгких хижин из веток. Между ними ходили люди, здороваясь и зевая, улыбаясь и перебраниваясь друг с другом по большей части на незнакомых языках. Джучи ещё раз окинул взглядом холмы и тут только заметил, совсем рядом, шатёр, один к одному повторяющий его собственный. У входа в него на свёрнутом войлоке сидел зеленоглазый темноволосый юноша года на три старше самого царевича. Он чуть заметно кивнул, поднеся руку ко лбу в приветственном жесте. Джучи ответил тем же и чуть улыбнулся.
- Ты уже давно здесь стоишь, - то ли спросил, то ли заметил незнакомец.
- Почему ты так думаешь?
- Я прибыл раньше остальных, а твой шатёр уже был. Да и поставлен он не на скору руку. Саргиец подошёл к незнакомцу.
- Джучи, - сказал он, - сын саргийского племени
- Кариин, - кивнул тот, - сын южных степей.
- Ты здесь...зачем?
- Торговать. Хотя я в некотором роде шаман.
- Шаман? - с сомнением в голосе спросил Джучи. - Не больно уж ты похож на шамана, - добавил он, покосившись на стальные мускулы южанина.
- Люблю совмещать несовместимое.
- И чем торгуешь?
- Большей частью луками и стрелами.
Джучи рассмеялся.
- Хорош шаман!
Южанин улыбнулся, лукаво посмотрев на саргийца.
- Но... у меня есть и кое-что получше, более подобающее шаману, - Кариин приоткрыл вход в шатёр и, после того, как Джучи вошёл, последовал за ним.
Внутри шатёр был бы совершенно обычным, если бы не висевшие повсюду каменные, деревянные и драгоценные амулеты на цепочках, нитках и даже просто лоскутках кожи.
- И этим ты зарабатываешь на жизнь?
- Это ещё не всё, - вновь улыбнулся Кариин, и его глаза блеснули хитрецой. Он подошёл к спальному войлоку и вынул свёрток. Развернув ткань, он достал оттуда книгу. - Она стоит больше, чем чья-то жизнь - моя, твоя или даже самого царевича! И самое дорогое этой книге... знаешь что? Карта! Карта к Великому Морю! Видишь?
Джучи лишь кивнул в ответ, впившись глазами в пожелтевший от времени лоскут телячьей кожи. И тут раздался резкий звук. Джучи настороженно прислушался, но Кариин успокоил его, положив руку на плечо.
- Это в городе трубят. Начало первого торгового дня, - он улыбнулся. - Пора собираться. Ворота открыты.
Собрать шатёр было минутным делом, и вот он верхом на своем верном Сетрэ рядом с Кариином въехал в городские ворота. Стражники, так рьяно охранявшие их летом, теперь лениво сидели в стороне от ворот.
Саргиец медленно ехал по покрытым золотой листвой дорожкам города, с удивлением и даже с некоторым страхом оглядываясь вокруг.
Удивление вызывало всё: глинобитные дома с плоскими крышами и завешенными циновками дверными проходами; ароматный дым, струившийся с крыш; плодовые деревья с налитыми соком спелыми фруктами во дворах. Но больше всего удивляли сами жители, одетые не в кожу, а в мягкие, ниспадающие волнами одежды. Девушки носили шёлковые платья, шарфы, обвязанные вокруг головы, а сверху них - тугие золотые обручи с драгоценными камнями. Женщины, в отличие от более молодых представительниц прекрасного пола, носили широкие одежды тёмных оттенков с длинными рукавами, но без поясов.
Кариину наконец удалось поймать рассеянный взгляд Джучи, и он, подмигнув, шепнул:
-- Это место тебе понравится. Кстати, а вот и торговые ряды, - он указал на широкую то ли улицу, то ли площадь. - Давай выберем место.
Уже через пару минут Кариин развешивал луки и колчаны стрел на ветвях дерева, под которым они устроились. Джучи раскладывал амулеты и украшения на ярко-алой материи на земле.
- А что тебя привело в этот город? - спросил его Кариин.
- Любопытство, - улыбнулся Саргиец.
- Это хорошая вещь, - задумчиво пробормотал южанин. - Именно она и движет миром. Смотри, уже первые покупатели. Не проходи мимо! Посмотри, какой лук! Тетива тоньше волоса, стрела быстрее ветра! Покупай! Всего пять золотых за колчан!
Отбоя от покупателей не было, но никто не делал особливо дорогих покупок. Джучи удивлялся тому, как южанину удавалось завлечь покупателей - у других оружие не пользовалось спросом. А южанин смеялся, шутил, пел смешные песенки, привлекая внимание к себе и, таким образом, к товару. Они почти не разговаривали. Даже при желании, услышать слова стоящего всего в метре от тебя человека было невозможно - шум в торговых рядах был на редкость громким и постоянным. И вдруг всё затихло. Тишина сначала казалась странной, а потом - невыносимой.
- Это они, - успел шепнуть саргийцу Кариин, прежде чем, как и все остальные, упал на колени, касаясь лбом земли. Джучи тоже опустился на колени, но головы не склонил.
По рядам шли несколько людей в богатых одеждах. В центре их были две женщины - жизнь одной из них уже подходила к концу, а другой лишь начиналась. Они величественно шли, движения каждой из них, вплоть до малейшего жеста были измерены и грациозны. Вот они поравнялись с местом Кариина и Джучи и, впервые за всё это время, остановились. Пожилая женщина повернула свою голову, и Джучи, скованный непонятным ему чувством, не мог отвести глаз от её лица, прикрытого чёрной вуалью.
- Koþosindo¸ Leye¸ Koþosindo . - Она снова повернулась к Джучи. - Akirando¸ tomuro ?
- Меня зовут Джучи, я Саргиец. Простите, я не понимаю вашего языка.
- Зато я понимаю твой язык. Моё имя Аритана, правительница Итрара.
Джучи чуть наклонил голову.
- А ты, я вижу, молодой саргийский принц, - сопровождающая её молодая девушка внимательно слушала, хотя и не было заметно, чтобы она понимала хоть слово из сказанного.
- Откуда вы знаете это? Я вас вижу впервые.
- Когда-то я знала твоего отца, tomuro. Да к тому же, твоё поведение лучше всего говорит о том, кто ты. - Она заглянула в его глаза. - Ты очень похож на отца.
Джучи облизнул неожиданно пересохшие губы.
- Добро пожаловать в Итрар, мой мальчик, - и они двинулись вновь.
Теперь Джучи чуть опустил голову, глазами провожая две тонкие женские фигуры. Он слышал, как девушка, повернувшись к правительнице, произнесла:
- Pashana, aqura kueta ?
На что та ответила
- Tamiro araka .
- Так значит, ты принц? - спросил Кариин, поднявшись с колен.
- Давай забудем об этом, - отмахнулся от него Джучи.
- Я имею в виду, наследник вождя племени?
- Кариин, прошу тебя.
- А ты ей приглянулся! - южанин тихо засмеялся.
- Приглянулся? Кому? О чём ты?
- Принцессе Лейе.
- Да брось. С чего ты взял.
- Ну, обо мне ведь она не спросила, - ответил он, переведя краткий разговор внучки с бабушкой.
День близился к концу. Солнце, багряно красное, как листва на деревьях, опустилось за городские стены. Джучи и Кариин сидели в шатре. Южанин пёк на камне лепёшки.
- Сколько дней мы пробудем в городе? - спросил Джучи.
- Ещё дней пять. В Итраре есть праздник богу осеннего солнца. К этому времени в городе не будет ни одного кочевника. Ну вот, они готовы. Держи, - Кариин, подцепив кинжалом одну лепёшку, положил её на деревянную миску и передал её Джучи. - Так это правда, что ты принц?
Джучи кивнул.
- Ну и как? - Саргиец откусил от лепёшки.
- Отвратительно.
- То есть?
- Я про твои лепёшки.
Кариин с опаской покосился на свою лепёшку и, откусив, выбросил её на улицу.
- Ты прав, - пояснил он свои действия.
- У тебя нет фруктов?
- Не-е-ет, - лукаво протянул южанин, - но у меня есть одна мысль. Уже достаточно темно. Пойдём.
Они вышли из шалаша, ночной воздух дохнул им в лицо. Кариин уверенно шёл по улицам города, ведя за собой саргийца. Вот они подошли к глинобитному дому, Кариин отодвинул в сторону циновку, закрывавшую вход, и, вслед за Джучи прошёл в низкую комнату, посреди которой горел огонь в очаге. В комнате стояла девушка в красном платье, красный полупрозрачный шарф лежал рядом на низкой кровати.
- Кариин? Это ты, - она слегка улыбнулась.
- Айра, - он подошёл к девушке, стыдливо опустившей головку, обнял её тонкую, хрупкую фигуру, а она, положив голову ему на плечо, улыбнулась.
- Наконец-таки ты здесь, со мной.
- Мой дух и моё сердце всегда с тобой.
- Да, но мне нужен и ты сам, - она смотрела в его глаза и, уже не думая о присутствии незнакомого человека, нежно провела рукой по его щеке.
Кариин поймал её руку и поцеловал, по обычаю кочевников, ладонь.
В тот вечер, впервые после месяцев скитаний, Джучи ощутил тепло домашнего очага. Даже горящие сучья в нём трещали по-другому, чем в его одиноком костре в степи.
Пришло утро, а вместе с ним и второй из пяти дней торгов. Покупателей было уже не так много, больше - зевак, и Кариин и Джучи, наконец, получили возможность поговорить.
- Эта девушка, Айра, - начал саргиец, - ты её любишь?
- Да. Это моё солнце. Она слаще сока лароса, она как прохладная вода для усталого путника в пустыне.
- Но ты не берёшь её в свой шатёр. Почему?
- Понимаешь, здесь другие традиции. - Джучи лишь вопросительно смотрел на него. - Кариин вздохнул. - Кочевник не может так просто взять в свой шатёр девушку из города.
- Но ведь ты её любишь! Что ещё нужно?! - не унимался Джучи.
- Но что я могу поделать?
- Разве это выше любви?
- Да. Это закон.
- А я...я бы ни секунды не думал. Я бы увёз её с собой, - тогда ещё он вообразить себе не мог, что вскоре ему представится случай проверить правоту своих слов, их достоверность. И уж точно он не мог знать, что всё начнётся именно так.
К вечеру толпа быстро увеличивалась. Кариина вновь обступили со всех сторон. Джучи сидел неподалёку, рядом с амулетами и другими безделушками. Он почти дремал, когда вдруг прекрасный голос вырвал его из мягких рук сна.
- Это ваши амулеты? - спросила девушка в опрятном голубом платье и с простым обручем на голове.
- Да, - кивнул Джучи.
- Я хотела бы взять, но не знаю, какой выбрать, - она беспомощно улыбнулась, спрятав под шарф выбившуюся светлую прядь.
- Если вы подождёте, мой друг Кариин поможет вам. Я сам не очень-то в этом разбираюсь.
- Мне хотелось бы, чтобы выбрали вы, - тихо сказала она.
- Ну что ж, попробую разобраться, - улыбнулся Джучи. - Итак, вот этот с красным камнем для ТИГРА, с зелёным - для ЗМЕИ. Вы знаете свой тотем?
Девушка беспомощно развела руками.
- Дайте вашу руку. Я попробую определить.
Рука девушки легла на его ладонь. Джучи накрыл её своей второй рукой и сконцентрировался, поймав её взгляд.
И вот он почувствовал лёгкое жжение в глазах, прямо как говорил Кариин. Тогда Джучи закрыл глаза и достаточно чётко увидел степь с её бескрайними, покрытыми изумрудной травой, просторами. Всё было почти настоящим, реальным, но его насторожило только одно - в степи никогда не бывает так тихо. Солнце, опускаясь в высокую траву, бросало свои косые лучи на степные дали. И в этом немного магическом свете стояло необыкновенное существо размером с лошадь, но намного стройней и грациозней. Оно стояло, устремив свои умные тёмные глаза на огненный шар, полыхающий вдали, но вот повело ухом, оглянулось и помчалось к Джучи. Но прямо перед ним животное раскинуло крылья и плавно поднялось в воздух, маленькой точкой исчезая вдали.
Контакт прервался. Джучи отпустил маленькую руку девушки и, проведя рукой по лицу, ещё раз взглянул в эти умные тёмные глаза.
- У вас очень необычный тотем, - сказал он. - Я не думаю, что вы знакомы с нашими легендами, но вам покровительствует Мариакан, священный дух степи.
Девушка с некоторым удивлением смотрела на него, а потом вдруг улыбнулась, и Джучи словно обдало теплом. Он взял амулет из белой кости и протянул его девушке.
- А вот и ваш амулет
Она всё с той же милой улыбкой хотела было взять его, но саргиец, чуть подавшись вперёд, надел амулет на её правую руку. Она взяла кулон и поднесла его к глазам. Джучи провёл пальцем по рельефу и, случайно коснувшись её руки, сказал:
- Мариакан - символ Силы и Добра. По нашей легенде, когда Артр, бог Создания, сотворил людей, мальчика и девочку, Мариакан вскормил их своим молоком, и они дали начало роду кочевников, почитающих его как верховного бога.
- Но почему он выбрал меня?
- Вы особенная. Душой вы принадлежите степи, тогда как тело ваше сковано цепями обычаев. Возможно, Мариакан хочет помочь вам разбить эти цепи.
Она как-то странно улыбнулась и, опустив голову, протянула ему монеты, но Джучи лишь отвёл её руку.
- Денег я не возьму.
- Тогда как мне отплатить вам?
- Самая великая награда - видеть вас.
Она в последний раз улыбнулась и исчезла в толпе.
В тот вечер кочевники развели костры широкими кругами, пламя от которых поднималось к самому небу. Они танцевали в радостном свете огня, пели песни, изображали сцены ловли диких лошадей, охоты на животных. Постепенно, в круг костров проходили и жители Итрара. Но сначала им предстояло пройти между двумя рядами костров. Кочевники верили, что огнём очищаются преступные помыслы и отгоняются приносящие несчастье и болезни духи, вьющиеся вокруг злоумышленников.
И вот, когда была воздана дань всем богам, поднялся Кариин и запел. Мальчик - дудало подхватил мотив, и к глоссу южанина присоединились серебристые звуки флейты:
-В родных кочевьях, далеко на Юге,
В шатре, стоящем в центре куреня
Жил юноша, красивый, ловкий, сильный,
Но дух его изнемогал, любя.
В далёком городе, по милому тоскуя,
Девица нежная, с щеки слезу смахнув,
Стояла у окна и, амулет целуя,
Молила духов милого вернуть.
Услышав речь горячую, пылающую верой,
Дух Мариакан перед ней предстал.
Потом отправился он в курень на просторах -
И вот час истины для любящих настал.
Мариакан сказал: "Вам два пути указаны,
Какую тропку выбирать не мне.
Расстанетесь - сердца вы разорвёте,
Останетесь вдвоём - так быть беде.
Уйти придётся вам в изгнанье,
Забыть о племенах и городах
Но, коль пройдёте это испытание,
Наградой станет мир на небесах.
Любовь, как факел, станет светочем,
И злобы красный дым не застелит глаза..."
Влюблённые бежали и разбили
Шатёр на Вечно-Моря берегу.
Кочевники, которым очень понравился простой напев и ритм, бросились в пляс вкруг костров. А Джучи смотрел на них сверкающими в отблесках пламени глазами, вспоминая девушку на базаре, как вдруг его руки коснулась чья-то рука. Он вздрогнул, повернувшись, и увидел девушку в необыкновенном платье. Её светлые волосы были красиво убраны, а вместо шёлкового шарфа, лицо прикрывала вуаль. Она, не говоря ни слова, потянула его за рукав в круг танца.
- Кто ты? - спросил Джучи.
- Я - само счастье, - весело рассмеялась девушка. - И твоя мечта.
И они вступили в танец.
Странно было чувствовать её рядом, вдыхать аромат её волос, слышать чуть различимое биение её сердечка, обнимать её упругое тело. Так пахла мечта, так дышала таинственность, такой на ощупь была загадка. Саргиец больше не видел и не слышал никого, кроме неё. В глазах пульсировали красноватые пятна, дыхание почему-то стало судорожным и прерывистым.
- Кто ты? - с трудом выдавил из себя Джучи.
- Ты хочешь знать? - он лишь кивнул в ответ. - Тогда идём.
Они вышли из круга света и недолго шли по улицам. Странно, но дорога показалась ему знакомой. Она шли молча, пока, наконец, не остановились у одного из домов. Незнакомка изящным жестом откинула циновку и вошла в полумрак. Джучи встал рядом с ней.
- Зачем тебе знать моё имя? - вдруг тихо заговорила она. - Я могу быть Арией, могу быть Лейей, могу быть и самой Аританой, ведь это не изменит того, что я-то я, - Джучи хотел было что-то сказать, но она приложила пальчик к его губам, заставив промолчать. - Зачем ты мне нужен? Я и сама не знаю. Хотя... ты напоминаешь мне одного близкого человека, которого я давно потеряла, - она провела рукой по его щеке и, откину вуаль, заглянула в его глаза.
В полумраке Джучи едва различал смутные очертания её лица, но знал, что оно было прекрасно. Неожиданно для них обоих, девушка коснулась губами его губ, и волна тепла хлынула в его существо. Джучи не знал, что сказать, сто сделать. Он, чуть дрожащими от необъяснимого чувства, пальцами поднёс её руку к губам и поцеловал ладонь. И, отнимая губы от нежной и такой тёплой кожи, он ясно увидел амулет из белой кости. Лёгкая, почти неуловимая улыбка тронула его губы.
Снаружи послышался скрип повозки, девушка вздрогнула и выбежала из дома. Саргийцу ничего не оставалось, как вернуться в торговые ряды.
Весь следующий день Джучи провёл в каком-то странном оцепенении. Ни Кариин, ни кто-либо другой не мог заставить его очнуться. Оцепенение прошло лишь к вечеру, когда он заметил в редеющей толпе девушку в красном платье и лёгкой вуали. Она стояла почти неподвижно, повернув к нему красивую голову.
- Кариин, я пойду, - тихо сказал Джучи и последовал за девушкой. Они снова оказались в полумраке всё в том же доме (насколько мог судить Джучи). Едва зайдя туда, саргиец вновь почувствовал вкус её губ
- Я люблю тебя, - тихо прошептала девушка.
- И я тебя, дух степи, - улыбнулся саргиец.
- Значит, ты понял, кто я
Джучи нежно провёл рукой по её волнистым волосам, по её мягкой щеке.
- Я знал это с самого начала.
- А я давно поняла, что ты знаешь, - она взяла его левую руку и надела тонкую золотую цепочку.
- Что это?
- Это цепи, сковавшие нас отныне на веки, - она подняла свою левую руку, на которой чуть блестела такая же цепочка.
- Узы брака? - спросил Джучи. Она кивнула в ответ.
Тогда саргиец расстегнул кожаную куртку и, достав из-за пояса кинжал, рассёк им грудь. Кровь стекала по желобку на лезвии в прозрачную рукоять. Не говоря ни слова, девушка взяла кинжал из его рук и провела лезвием по ладони. Её кровь смешалась с кровью саргийца в рукоятке. Порывистым движением Джучи прижал её ладонь к губам, а она склонила голову ему на грудь.
Джучи вернулся в шатёр только под утро. Стащив куртку, он устало растянулся на войлоке напротив Кариина. Он почти заснул, когда Кариин, приподнявшись на одной руке, сказал: