Аннотация: Никак не пойму:кто же самый важный в этом мире? Собака или человек, жена или старый друг, дети или чувство долга?
ЭРАЗМ И ЭММА
...Спаси наши души, от нас самих, от похоти нашей и алчности, от домогательств незаслуженного, от иллюзий наших и заблуждений по недомыслию, от отсутствия любви к ближнему и чрезмерного самолюбия... Ограничь запросы наши ненужные, открой глаза на истину... Аминь!
Эти слова, в прикуску со слезами, повторял двенадцатилетний отпрыск, вслед за отцом своим.
--
Когда мы разбогатеем, наконец? - презрительно сощурив глаза, неосмотрительно, спросил он отца перед этим.
Папа Эразма снял ремень, и со словами: "Прости меня, господи", - дал ответ сыну, да еще и кровь из носа пустил, ненароком.
Сын не уразумел глубокую суть отцовского ответа, но на всю жизнь понял, что желание стать богатым, неразрывно связано со слезами и кровью.
--
В следующий случай - три раза прочтешь, - предупредил отец Эразма, определяя орудие обучения на место.
Сын не стал бесполезно спорить - практическая наука подсказала.
Отец Эразма был мужчиной целеустремленным и запрограммировано попал в сталинские застенки. Любой следователь мог сказать точно - он их клиент. То, что у него спрашивал следователь под воздействием физических мук, не имело никакого смысла. ...С точки зрения отца Эразма. На полную бестолковщину вопросов, он сыпал мусором своих ответов. Но плут следователь из этого вздора извлек для дела полезное зерно, остальное отмел, как грязный сор.
Из этого-то мусора, в последствии составилась история страны.
Дети Эразма кричали во сне, чувствуя пытки, применяемые некогда к их деду, и были счастливы, просыпаясь и понимая, что их это не коснулось. У них над кроватями висели плакатики: "Явь!", чтобы пробуждаясь, они знали, что худшее уже позади.
Одного из сыновей Эразма, в дальнейшем забрали к себе инопланетяне на обучение. Остальные ему сначала завидовали. Но после того, как он прислал им несколько несуразных подарков - приостыли. В одном из них к прозрачной упаковке была приложена записка: "Снимите пробу из моей слюны - в ней моча". Слюна прилагалась.
В другом подарке находился ком грязи красноватого оттенка. Когда его распаковали, он источил настолько неприятный запах и такой силы, что дети Эразма закрыли ладонями все входные отверстия в голову, включая глаза, так как резь была несносная. У отца семейства мгновенно сработало чувство самосохранения, и он молнией пронесся по квартире с зажатым в руке подарком, роняя на пути стулья, своих детей и прочие не вовремя попавшиеся под ноги вещи.
Неимоверным усилием воли, он успел добежать до вблизи расположенного глубокого оврага, наполовину заваленного отходами человеческой жизнедеятельности, и с размаху швырнул подарок из Космоса подальше от края, вместе с защитной упаковкой присланной сыном. После этого кошмарный запах преследовал семью Эразма еще полгода. Его источала рука главы семейства. ...И это несмотря на то, что он скреб, мыл, чистил руку по несколько часов в день; перевязывал бинтами смоченными эфирным маслом, валерьяновой настойкой, соком шиповника, настойкой коры дуба и еще разнообразными жидкостями из десятка пузырьков разной формы и содержания... И все это ради того, чтобы изгнать космический дух.
Ученые мужи, занимающиеся проблемами Космоса, выложили бы ни один килограмм денег, чтобы стать обладателями бесценного дара из Космоса. Но в том-то и дело, что подобное попадает без труда тем, кому оно и даром не нужно - пример нерадивости Мировых Законов. А у заинтересованных лиц, есть две возможности стать владельцами частицы Вселенной: либо перерыть весь Космос вглубь и вширь, либо перекапать тот овраг, куда Эразм с таким отвращением...
Эразм и его дети смотрели на данный предмет совсем иным взглядом, чем их улетевший "за три девять земель" сын и брат, и тем более не взглядом спецов по исследованию далеких миров.
На голову вечно сваливается то, что не знаешь, как приспособить и вечно гонишься за тем, что не суждено догнать. ...И страстно завидуешь тому, кому свалилось на темя не то, что тебе.
Отец Эразма не был оптимистом. Он любил повторять, что в нашей стране лучше быть глупым, либо делать вид, что ты таков. Иначе - труба.
Что он подразумевал под "трубой" для Эразма долгое время оставалось загадкой. Но впоследствии, с каждым годом жизни, отгадки лезли со всех щелей, изобилуя замысловатой извращенностью, как гниды какие...
Эразму повезло смолоду - умом не блистал. Иначе, зачем бы ему понадобилось заводить столько детей в зрелом возрасте. К тому же, профессия у него была собачья - ветеринар. ...И ее пришлось забросить в начале 90-х, когда зарплату не выплачивали по полгода, а затем выдавали обесцененными цветными фантиками, упакованными в блоки. В каждом блоке было по 10 пачек. Зарплата за полгода не всегда вмещалась в полиэтиленовый пакет, выдерживающий десять килограмм картошки, так что еще и из карманов торчали разорванные на бруски пачки.
...Так свершилась вековечная мечта идиотов - все они стали миллионерами.
У Эразма была собачья работа. Он лечил собак. Собаки его за это кусали. Кусала его и жена, только не за собак, а за зарплату. Она ей ужасно не нравилась и вызывала просто дьявольскую злость.
Он страстно хотел ее отправить к инопланетянам, у которых уже находился их сын, но видно, пока она не проходила по конкурсу. Эразм даже стал посещать секту друзей Млечного Пути, чтобы научиться медитировать. Но и это не помогло - инопланетяне не слышали его мольбы. Он разругался с Гуру и обещал прислать взамен себя жену. На что Верховный Гуру предсказал ему долгую семейную жизнь и клятвенно пообещал лично посетить их в день бриллиантовой свадьбы.
Эразм, придя домой, накапал себе двойную порцию сердечных капель и запил их сто граммами водки.
Он стал чувствовать себя вольготней, только когда человеческая сущность заметно упала в цене, а собачья, напротив, возросла.
* * *
Если бы у вас было все то, что могла себе позволить Эмма, вы бы не стали ругать правительство за то, что подорожал сахар ...И плевать бы вам было на повышение оплаты коммунальных услуг, а заодно на погоду, идиотские законы и жирные лица депутатов парламента.
Эмма вряд ли была бы счастлива, если бы у нее не было всего того, что было.
Два раза в неделю ее посещал парикмахер и укладывал волосок к волоску, отрабатывая оплаченную услугу. Рацион Эммы не был доступен среднестатистическому гражданину. Ознакомившись с меню Эммы, этот самый гражданин просто не мог ни пустить слюну себе на ворот.
Эмма их всех мелко видела...
Преподаватели Эммы были приветливыми и добрыми людьми. Они ласковыми словами поощряли ее постигать науку ими предоставляемую. ...Иначе, они бы не были ее преподавателями.
Жизни Эммы завидовали инженер и профессор, педагог и врач, соседские дети и пенсионеры на улице. Дети профессора ей тоже завидовали.
...Эмма была терьером ...И счастливые хозяева не чаяли в ней души, чувствуя породу и масть, не в последнюю очередь благодаря полу еврею Филе, старому барышнику, состряпавшему рядовой собаке княжеское происхождение.
И она обожала своих хозяев. Эмма показывала в отношении их чудеса ума, учтивости и правильно посеянной морали. Она не подавала голос без нужды, но пыталась рассказать все хозяйке с помощью хвоста или иных собачьих хитростей.
Эмма была обычным терьером у необычных хозяев. Хозяева ее из обычных стали необычными несколько лет назад в период начала приватизации, пока зазевавшийся народ хрустел мозгами от переутомления, стараясь понять, как можно стать владельцем заводов, не имея денег в кармане.
Эммины хозяева подобные глупые вопросы себе не задавали. Такая постановка вопроса решения действительно не имела. Просто надо было оказаться в нужное время в нужном месте, и позволить, чтобы тобой попользовались, а уж после, ты будешь пользоваться другими. В нужное время в нужном месте случайные люди оказаться не могли. Там могли оказаться только родственники или доверенные лица тех, кто видел это место в данное время сверху ... Вот какой прекрасный супец можно сварить из топора.
Эразм распознал болезнь Эммы сразу, как только она ткнулась своей мордой ему в руку: нос был сухой.
--
Ваша собака нуждается в срочном лечении, - сказал он, искренне желая помочь.
"Здесь можно сорвать деньги", - мерзким червяком прошептало его голодное нутро. И тут же, несвоевременно, в уме проявилась жена. Вспомнились дети...
Эразм опустил глаза долу. Ему было стыдно. Нутро испустило ворчливое журчание. Лик жены на него смотрел строго с предостережением. Дети поглядывали осуждающе.
-- Вы плохой человек, - сказала хозяйка Эммы. - Вы о нашей собаке плохо отзываетесь.
-- Я - ветеринар, - ответил виновато Эразм.
-- У вас своя клиника?
-- Да, - соврал Эразм, думая о своем прежнем месте работы.
Он любил лечить собак. Но собаки не производили ни молока, ни сыра, ни мяса. Во всяком случае, Эразм и члены его семьи, есть собачье мясо не собирались. И как только государство перестало регулярно платить и без того низкую зарплату за его труд, он вынужден был расстаться с любимым делом. Он не хотел кормить свою семью собачьим мясом. Ему было жаль собак. Такая вот кадриль...
Теперь же ему было жалко своих детей, терьера Эмму и себя.
Проблему жалостей Эразма должна была разрешить хозяйка Эммы.
Он в ней не ошибся. Ее звали Эльза. Она была глупа от природы, но хватку имела бульдожью. Эразм обычно перед такими людьми тушевался.
-- А чем вы можете гарантировать свой профессионализм и надежность лечения моей маленькой умненькой девочки?
-- Вы видите, этот серый угловой дом? - Я в нем живу. А эту дикую ватагу детей во дворе? Трое из них - мои.
-- Меня ваши дети не интересуют, - сплюнула Эльза в благоухающую собачьим навозом клумбу.
-- Меня ваша собака - тоже, - повернулся уходить Эразм.
-- Договорились. Когда вы приступаете к лечению?
-- Хоть сейчас, ...но не раньше завтра, - сказал Эразм, подумав.
Он внимательно осмотрел собаку.
- Необходимо сдать анализы, после этого можно о чем-то говорить, я к тому имею подозрения. Поэтому, оставьте ваш адрес, утром предупредите охрану; я зайду и все сделаю. У вас случайно, утренний собачий кал не сохранился?
-- Как же, как же. Все, что меня связывает с Эммой, я никогда не выбрасываю.
-- Вот и прелестно...
* * *
--
25 КАДР
Структура организации общества надежно гарантировала посредственностям с набором земных извращений, успешное участие в продвижении общества по пути отсталости.
* * *
В тот же день Эразм развил деятельность соразмерную с поставленной задачей.
Он заложил в ломбард все золото, имеющееся в его убогой семье, а так же все то, что хоть как-то подходило под определение "антиквариат", доставшееся ему в наследство от бабушек-дедушек, а так же все то, что его дети натащили в дом с мусорных свалок. Результатом этой деятельности оказалась тощая пачечка купюр не самого большого достоинства, так и просившаяся, чтобы нею заткнули давно назревшие дыры в семейном бюджете.
Эразм ударил пачкой по столу, чтобы не провоцировала, и уверенно зашагал к месту бывшей своей работы. Оттуда он вышел через час с довольной улыбкой на лице, которой не баловал прохожих уже лет десять. Прохожие скалили зубы в ответ, глядя на довольного идиота в пасмурный день.
От хорошего настроения, он даже пошутил со встречной девицей, предложив собственноручно убрать ее растрепавшиеся волосы с груди.
--
Деньги есть, дядя? - с уверенным напором спросила девушка.
Эразм шарахнулся в сторону, как лошадь от танка, спрятал вмиг улыбку и вспомнил о серых буднях. Серость тут же захватила его в свои объятия, и он решил от дела больше не отвлекаться.
Дело заключалось в том, что срочно надо было снять двухкомнатную квартиру с претензией на клинику. Времени на это отводилось немного, поскольку уговор требовал срочных решений. К тому же деньги имели гадкое качество быстро таять...
Оборудование временно перебазировалось с бывшей его работы в Государственном ветеринарном институте и подменялось там на всякий хлам со склада. Устроивший таким чудесным образом перемену, далеко не рядовой сотрудник, становился компаньоном Эразма. Остальным, за молчание, были обещаны, кому новые панталоны, другим - водки всласть плюс мутное слово "перспектива" не позволяло рубить сук, на котором тесно усевшись, дрожали работники бюджетной отрасли.
* * *
Дома Эразм потребовал ужин таким тоном, что жена впервые за последние годы забыла встретить его фразой: " Где деньги?!"
Она подала ему картошку и котлету из мальков неизвестных рыб, которых его дети майками ловили на мелководье.
Котлеты были с мелкой чешуей. Эразм был голоден. Его жена Элла - зла, но сдерживалась. Она женской интуицией чувствовала добычу.
Эразм знал, что жена почувствовала "нечто", и позволил себе вольности. Он встал из-за стола, не поблагодарив, лязгнул вилкой о тарелку, и разлегся на диване, не снимая обуви.
Жена стерпела... Но в уме отложила.
На следующее утро, согласно договоренности, Эразм явился строго приодетым к хозяевам Эммы. На помощь из Космоса, государственные дотации и умные законы он рассчитывать забыл, потому в руках у него был верный старый ветеринарный чемоданчик с пробирками, стеклышками, трубочками, разнообразным инструментом, так магически действующем на не посвященных.
Эмма встретила его настороженно. Но кто-что у нее спрашивал? Она отдала, припираясь, анализ слюны, крови и мочи. Для свежего кала нашлась своя посудина, как и для сохраненного в предыдущий день. На прощание Эразм еще раз пощупал нос Эммы. Нос подтвердил необходимость лечения.
Новоиспеченный ветеринар предупредил, что результаты анализа будут известны через три дня - столько он определил себе для устройства всего дела. Больше тянуть было опасно - а вдруг бы Эмма выздоровела сама по себе?! Такое в практике случалось. За меньшее же время подготовить клинику до состояния, внушающего доверия хозяевам Эммы, было трудно.
Эразм осознавал появление козырного туза в руках, но использовать его с пользой - дело было не простое и требовало риска и удачи. К тому же, над ним довлел возраст, пораженный износом нервной системы, не ласковая жена в штопанных колготках, одичавшие от обезумевшей действительности дети. Да и старшенький из Космоса в любую секунду мог свалить на них "бяку".
Эмма злобно гавкнула в ответ на его: "До свидания", что до сего момента никогда себе не позволяла. Хозяева терьера растянули губы в глубокомысленном уповании. Они надеялись, что все закончится быстро и хорошо. Эразм рассчитывал на продолжительное и глубокое лечение с возможными осложнениями и последствиями.
- Где деньги? - убедительно потребовала жена, лишь только он переступил порог.
-- Будут... - многозначительно парировал он.
-- Когда?...
-- Всегда!!.. - съязвил.
Жена задрала засмальцованную юбку и продемонстрировала дырку на трусах. Сквозь нее кучерявились черные волосы.
-- Да, жировые складки надо подтянуть, - задумчиво успел он сказать прежде, чем уклониться от летящей ему в голову какой-то "фиговины".
Фиговина с ударным звоном разлетелась осколками. На пороге квартиры, вернувшись с улицы, появились дети в полном составе.
-- Папа, это не Юрка с Космоса нам сигнал посылает? Скажи ему, пусть не дерьмо оттуда прет, - здесь его и так навалом, а джинсы мне подкинет!
-- А мне, туфли на высокой шпильке, темно-вишневого цвета, - сделала свой заказ дочь.
-- Мотороллер заграничный хочу, пусть сбросит, зараза, убью вернется; ни ходить, ни ездить не в чем... - протараторил третий.
У каждого из детей Эразма была своя правда, у жены тоже, и у Эразма своя, как и у любого депутата парламента (пусть им всем на небесах воздастся). И каждый кроил эту правду под себя, потому клубок любого дела решение имел весьма специфическое, и очень уж перекособоченное в ту сторону, с которой его меньше давило. Каждый норовил подвернувшееся дело искусать, чтоб другому не досталось. Но ни каждому укусить по росту было.
* * *
Как и предсказывал Эразм, Эмма оказалась больна болезнью, лечение которой требовало дорогих лекарств и продолжительного лечения, могущего утомить и здоровый организм.
Эммины хозяева этого не знали. Им не зачем было расстраиваться досрочно. Здесь требовался спокойный, растянутый по времени, подход, способный подготовить клиента к потерям.
Насытившись жизненными неурядицами, Эразм тонко вел игру. За последние годы он впервые увидел просвет жизни в запутанных коридорах безысходности.
Только жена его смущала своим: "Где деньги, сволочь?!"
Он пробовал превратить ее в мышь при помощи концентрации мысли, но защитная аура жены оказалась сильнее. Космос тоже отказывал ей в приеме, как и прежде. Единственный способ унять ее, и не слышать - оставались бируши, которые Эразм поглубже запихивал в уши.
Впоследствии, когда Эразм входил во гнев от проделок детей, он истошно кричал: "Вы все сучьи дети, потому что вскормлены на деньги, доставшиеся от собаки, ...ее сучьи деньги".
* * *
Полгода отлетело от жизни, словно грязь с копыт лихого скакуна. Болезнь Эммы усугублялась. Видит бог, Эразм делал все возможное, чтобы ей помочь. Но небеса, как всегда, смотрели на мир по-своему. Жена Эразма, тоже, не сильно расстраивалась.
Она заволновалась, когда муж сообщил, что состояние Эммы входит в критическую стадию.
-- Как?! Мы только начали жить по-людски... А, ты!!. Ты! Хочешь снова нас!..
Эразм сплюнул в сердцах, ругнул старшего сына, который мог бы похлопотать перед инопланетянами за свою маму, но не делал этого, и полез в карман за бирушами.
Вечером семья ужинала. Стол накрывала кухарка. Жена с траурным выражением лица заказала атмосферу гнетущей тоски. Разгоряченные сытой и юной жизнью дети приуныли предчувствием.
Эразм напевал под нос, мурлыча.
-- Ваш сумасшедший папа не сможет более обеспечивать вам достойную жизнь, - начала жена свой реквием.
Детки замерли.
Эразм продолжал мурлыкать под нос что-то веселое, в свободное от пережевывания пищи время.
Дети ошалело пучили глаза, то на папу, то на маму, готовые броситься в бой на защиту своих интересов.
- У вашего папы нет дяди министра, и даже тети в мэрии у него нет... У всех нормальных людей есть, а у него нет... И теперь он смеет говорить, что его собака сдыхает.
Если бы моя мама, ваша бабушка, не покинула нас досрочно, то вы бы, бедные детки, учились бы в Англии, а то и в Америке... Она была депутатом областного уровня. А ваш бездарный папа... - она всплакнула.
Эразм удивленно посмотрел на жену, у которой слезы текли по носу, но бируши вынимать не стал, и снова замурлыкал себе под нос.
Дети призадумались.
Их мама вытерла уголок глаза салфеткой, в нее же и высморкалась:
-- Он жалкий, принципиальный тип, не хочет подменить собачку на более
здоровую. Ну, кто отличит одну перевязанную собаку от другой? И какой болван предпочтет полудохлую собаку здоровой?!
Но вот, этот его принцип - лишь бы мне сделать хуже! Ох! Если бы моя мама была жива... она бы поведала ему про собачью жизнь для тех, кто не может обеспечить свою жену...
В это время в комнате пошел снег. Жена спешно начала накрывать тарелки с едой тюлевой накидкой. Дети побежали за зонтами.
Эразм мурлыкал, обгладывая куриную ножку.
-- Вы все с ума сошли! - закричала дочь, - откуда здесь может быть снег? Это Юрка нам с небес знак посылает.
-- И что же этот знак означает, если мне в тарелку какая-то слизь
заползла, - вознегодовал младшенький.
" Ищите формулу! Ищите формулу!"
Эразм перестал обгладывать ножку.
Дети остановились суетиться.
Жена побледнела, и взбрыкнувшись, откинулась на стул.
Сообщение пришло не звуковое, иначе, до Эразма бы оно не дошло, встретив сопротивление в его ушах в виде бирушей.
Все ощутили в душе холодное прикосновение вечности.
-- Опять братан нам какое-то дерьмо с небес посылает, - завопил младшенький.
-- Ищите формулу? - переспросил Эразм, - что он этим хочет сказать?
-- Формулу, как разбогатеть! - утвердительно заявила жена.
-- Формулу, как стать неотразимой, и чтоб все повиновались, - выразила
свое мнение дочь.
-- ...Чтобы стать сильным и всем морды бить, - представил свой взгляд
на жизнь средний сын.
-- И где эту формулу искать? Здесь ничего нет. ...А мне мотороллер
нужен, чтоб завидовали, гады!
-- Наверное, формулу счастья, он имеет ввиду. И надо ее искать в себе. Она там должна быть заложена. - Это изрек Эразм.
Его изрешетили презрительно - негодующие взгляды домочадцев. "Папа умом тронулся",- подумали все единодушно.
-- Юрочка! - Заголосила жена, глядя в потолок. - Не мог бы ты, миленький, более точно изъясняться. Нам так надо... а мы ничегошеньки не находим.
-- Мотороллер скинь, по-хорошему! А еще брат называется... Вернешься, падло, я тебе битого стекла в постель насыплю.
-- Интересно, какая у них там косметика? Поиметь бы хоть пару баночек.
Вот бы Верка с Тонькой от зависти бы сварились... Я бы им только понюхать дала, а прикоснуться - нет уж-ки!
-- Нам еще один диван с пуфиками надо купить, шифоньер - новые одежды некуда складывать. И что я, не как все, с бриллиантами сережки не могу поносить?! И сколько той жизни осталось? Знала б моя мама, она б не позволила ...
* * *
По утрам Эразм торопился в свою клинику, которая разрасталась благодаря деньгам, поступавшим на лечение Эммы. Она кормила его семью и возродила любовь к профессии.
В те жалкие две комнатушки, которые Эразм называл клиникой, стали захаживать и другие больные собаки с такими же нездоровыми хозяевами.
Однажды в обед, в продуваемой ветром подворотне, его прихватили к стене двое лысых граждан с квадратными челюстями. Эразм вначале подумал, что это недовольные клиенты. Но все оказалось намного прозаичней, то есть, гаже.
-- Мы из бригады, - раскрыл рот вставных зубов один из них, лязгнув челюстями.
-- Простите, бригады какой специальности мастеров? - полюбопытствовал Эразм по наивности.
Кулак мастера из бригады вошел ему между ребер настолько хирургически точно, что несчастный ветеринар осел наземь с растопыренными ногами и немигающими глазами. Второй мастер поднес к его лицу кирпич, каким-то образом оказавшийся у него в руке:
-- Видишь? - спросил он.
Эразм, по-прежнему, не моргая, опустил голову на плечо. Это могло означать все, что угодно. Но мастера, видимо, это удовлетворило, и он продолжил:
-- Под этот камень каждое первое число месяца будешь класть ... -
дальше прозвучало очень плохое слово и очень не маленькая сумма денег, которая поразила, не пришедшего в себя Эразма, мутной кашей в голове и радужными блестками в глазах..
Мужчины подняли Эразма на ноги, встряхнули, проверяя способность держаться на ногах.
Способности его были плохие.
...И убедительно добавили:
-- А за это, ты будешь спокойно работать и никто... - говоривший снял
кепку, оголив огромных размеров кривой лысый череп, состроил гримасу удовлетворенной гориллы, и продолжил, - никто тебя пальцем не тронет, и ни сгорит твой кабинет, и ни какой цунами не нанесет тебе вред, ...если только ты будешь слушать умных людей, то есть, нас.
Лысый дунул в лицо Эразма зловонным запахом тюремных камер, выпустил желудочный газ со страшным грохотом, и исчез вместе со своим товарищем.
Как только смог от неожиданной встречи рассеялся в голове у Эразма, он поплелся по дороге сам ни свой.
" Обложить такой данью, не представляя моих доходов и расходов...- татаро-монголы куда как благородней были..." - подумал он с завистью о тех далеких временах и решительно направился в отделение милиции.
У входа сидел, опять же таки, лысый детина с автоматом на ремне, при виде которого Эразм приостановился и задумался.
-- Заходи, дядя, раз пришел! Не стесняйся! У нас тут все будут посылать
тебя на... А я напротив, доброжелательно к тебе... Дай закурить, чтоб я за твое дело поболел немножко.
-- Не курю с детства, легкими слаб, - стал оправдываться Эразм.
-- Да это ничего, с кем не бывает, прощаю; ты мне денег дай. ...Или у тебя и денег нет?! Так зачем тогда в милицию прешься?
--
Нет, нет, деньги есть, и Эразм раскрыл портмоне, намериваясь удовлетворить охранника мелкой купюрой, которой по его мнению, вполне должно было хватить на пачку сигарет.
-- Тебе, что дядя, мое здоровье не дорого?! На эти гроши только самосад купить можно. А я "Мальборо" уважаю, да и запить чем-то надо, - и ловким движением выдернул из портмоне Эразма крупную купюру.
--
Я заявление хочу подать. Как это возможно сделать?
-- А вот садись на подоконник, если ручка есть, и пиши. Подашь в окошко дежурному. Скажешь от меня. А я за тебя болеть буду, то есть, переживать, ну и хлопотать, естественно. Все уразумел?
Лицо и манеры постового вызывали у Эразма неприятные ощущения в душе, но он пересилил себя и сделал все, как было велено. Да, и выбора иного не оставалось.
Дежурный прочел заявление Эразма и очень нахмурился. Эразм, зная премудрости жизни, как и ее выбрики, не стал спешить с умозаключениями.
-- Ды...к ...это, они тебя просеяли и крышу предложили, а ты жаловаться пришел. Они ж тебе помочь желают... Как ...это тебя там...Так вот, я понимаю, первого числа каждого месяца ты приходить не сможешь. А вот пятнадцатого позвонишь по этому телефону, - дежурный протянул ему листок бумаги с телефоном, - и скажешь: "Миша! Эрик пришел!" - и будешь ждать меня на улице возле дуба, что с дуплом, и с ...
Далее милиционер Миша назвал сумму от которой Эразм сразу передумал отвергать совет жены подменить гибнущую Эмму на более бойкую собаку.
-- Это за что же еще так?! - захлебнулся он своей же слюной.
-- Как, за что? Во-первых, за то, что я тебя не сдал бандюкам - они же
первые тебя выявили. А во вторых, я же тебя прикрывать буду, если что... Так что ... у дуба, пятнадцатого... Работай спокойно, никто тебя не тронет... А не то, - и лысый милиционер скорчил такого крокодила, что мог напугать и своего милицейского полковника, а для большего ужаса - навел автомат на просителя с гортанным криком тра-та-та.
Эразм вышел на улицу. Ноги его дрожали. Лицо подергивалось.
Через несколько минут такого состояния, глаза уткнулись в большую броскую табличку: "Прокуратура". Более мелкие слова под табличкой он читать не стал по причине пошатнувшегося здоровья.
К прокурору его не пустили, и как Эразм теперь видит: это была первая реальная помощь от сына из Космоса. Его принял следователь прокуратуры.
Эразм начал из далека: " Одного моего знакомого, мелкого предпринимателя, в подворотне... "
По изложениям в школе у Эразма всегда была пятерка.
-- Так, ты намекаешь, что наша милиция вымогает взятки? Может и я, с
твоего знакомого деньги требую, дядя?! - с негодованием взревел следователь. - А ну, пиши заявление; все, что знаешь!..
-- Нет, нет, - вструхнул уже посидевший Эразм от непредсказуемости
действий тридцатилетнего следователя, - я просто хотел у вас поинтересоваться: моему знакомому может лучше подружиться с милицией, отнести деньги?
-- Конечно, лучше дружба, чем вражда, о чем тут может быть речь, -
заключил следователь. - А ты мне все же оставь адресок своего знакомого...
* * *
-- 25 КАДР
Структура организации общества надежно гарантировала посредственностям с набором земных извращений, успешное участие в продвижении общества по пути отсталости.
* * *
Эразм вышел из Прокуратуры, воздел руки к небу и прошептал: " Сынок,
теперь я начинаю понимать, почему ты нам всякую дрянь сюда сыпешь. Нас используют, как помойку!".
"Папа! Наши "аборигены" готовы принять тебя! Только, как вот ты? Согласен ли? Не будешь ли скучать по земным людям и удовольствиям?" - пришел внезапный ответ Сверху.
"Я согласен, сынок! - не раздумывая, согласился Эразм. - Что мне за ними скучать? - Пусть они за мной скучают!"
"Тогда, папа, сложи руки на груди крестом и жди, расслабившись..."
"Сынок, у нас многие руки крестом держат, и с крестами ходят, но их Космос не берет... Ты надо мной не шутишь?"
"Папа, космос берет к себе не тех, кто руки накрест держит, а тех, кто избран..."
В глазах у Эразма все расплылось, мысли рассыпались мелким бисером, и тишина наступила несусветная.