Меня уже никто не видит и не слышит, как будто я уже отрезанный ломоть, как будто меня уже забрали на службу, и уже убили на войне...
Такое ощущение было у Евсея, через пару дней, после того, как староста объявил, что его призывают в солдаты.
Совсем недавно казалось, что война далеко. Не коснется его. Даже в мыслях не было, что ее костлявая рука протянется к его жизни. И вот на тебе коснулась, да еще как коснулась.
Это конец- думал Евсей. Страшно было и обидно, что жизнь, не успев начаться, может оборваться. Ведь война это смерть?
Трудно было представить, что будет после войны. Как-то не верилось, что вообще что-то будет...
Трудно было понять, что именно война будет ключевым моментом в его жизни. Что много чего узнает и поймет Весей на этой войне. И что если б не она, если б не отслужил Евсей свое, совсем по-другому сложилась бы его жизнь, совсем другие поступки совершил бы он, совсем другие мысли бы думались. Много чего узнал Евсей на войне, и писать, и читать научился, и жизнь повидал, самую что ни наесть настоящую, со всеми ее трудностями, подлостями и радостями. Научился думать, молчать и терпеть.
И то, что теперь казалось концом, в итоге стало началом большой и хорошей жизни!
А война уже была на пороге, все о ней говорили.
Первая мировая!
ГЛАВА 2
Землянка вздрогнула от взрыва и голова отозвалась страшной болью. Вдалеке слышна немецкая речь.
-Бежим! Быстрее!-Евсей стащил с топчана Ветлицкого и увлек за собой в окоп. Что это? Планшет генерала Кислова, пустой? Нет времени посмотреть, но и оставлять нельзя, на плечо его. Вперед, вперед...
Двигаться надо было быстро, немцы были уже рядом.
Как же так? - лихорадочно соображал Евсей, проспали с пьяну бой, наступление, отступление?
Выскочив из окопа перебежали в овражек и огляделись... Немцы двигались уверенно, видимо уже их никто не обстреливал. Стрельба слышалась где-то далеко.
Уходить надо было по овражку , там немцев не было, значит наши отступили. А они как же? Их никто не разбудил. Да, за шторкой из старых половиков, они пристроились с Ветлицким пьяные и довольные собой. Спрятались едрид мадрид! Он Евсей должен был нянчиться с Вентлицким. Все эти мысли и сожеления о выпитом проносились в больной голове.
Быстрее быстрее-шептал Евсей и тащил, квелого Ветлицкого за собой. Вот всегда он такой, ну что за офицер думал Евсей, не украсть, ни покараулить, ни решение принять, ни приказ выполнить. Пьянка одна на уме. Но сыноок! Чей даже подумать страшно...
Как же я не доглядел?
-Как же я напился и проспал?
Пуля пролетела рядом, он слышал ее . Точно слышал. И вдруг другая тюкнулась в бегущего впереди Ветлицкого. А следующая тут же в него самого. Сначала звук и ничего больше! Может мимо. Но следом, боль накрыла волной. Тут и Ветлицкий начал заваливаться. И Евсей на ходу, не останавливаясь подхватил его и потащил дальше, дальше, дальше...
До леска бы добежать...
Лес наконец-то укрыл их спасительной тенью, а теперь вглубь , вглубь,- билось в голове у Евсея. Он уже устал. Пот катился по лицу. Ветлицкий с каждой минутой становился тяжелее: обмякал, держать его теперь приходилось крепче. Пальцы затекли, спина ныла, а в боку резала боль, жутко хотелось пить. Омерзительный дух от похмельного Ветлицкого вызывал дурноту. Но надо бежать, немцы!
Лес! Это уже как дома. Родная земля помогает. Этот лесок Евсей знал: слева река, эх напиться бы! Справа деревня. В ней должны быть свои, там был штаб. Стрельба и крики приглушенно слышались оттуда. Успеть... успеть. И он успел. Бежал бежал... и враз выскочил из леса на всех парах, испугался собственной смелости. Упал с размаха, Ветлицкий больно придавил его к земле, на секунду сознание покинуло молодого Евсея...
Он плакал от боли и обиды. Впервые так хотелось жить! Как-то никогда и не думал об этом. А тут ...
Прислушался...Впереди русская речь, туда, туда. Лишь бы свои! А свои лишь бы не подстрелили...Тащить, тащить Ветлицкого. Тащить...
В штабе очень обрадовались появлению Ветлицкого, пусть даже раненого, возгласы облегчения были доказательством того, что их отсутствие уже заметили.
Слушать слушать...На краю сознания поняв, что немцы неожиданно напали и роте пришлось спешно отступать, Евсей сказал, что они пытались прикрыть отступление...А еще передал планшет генерала Кислова. Оружие, мол, донести не смог. Сам ранен и Ветлицкого тащил... Мир начал исчезать, боль уходить, звуки теперь доносились тише, тише, тише и все исчезло...
ГЛАВА 3
Первое что Евсей осознал, было желание пить!
Пить!- губы сухие, язык оцарапаешь облизав.
Пить!- горло дерет! Он открыл глаза и быстро закрыл! Неужели я в раю? Рай? Я? Умер?
Евсей прислушался.
Тихий, ровный гул голосов в большом помещении, сливался и не понятно было кто, что говорит, но это была человеческая речь. В раю? Русская речь. А в раю на каком языке говорят.? А немцы тоже в раю? Они же христиане. И тоже на русском? Мысли мысли... Евсей робко открыл глаза.
Свет, много света, небо! или потолок, но где-то очень высоко красивые люди, бог, ангелы?
Рай? Голова кружиться. Взгляд зацепился за что-то, что это?
Прозрачными, светящимися гроздьями с потолка свисала люстра, огромная размером с ель в лесу. Да, очень похожая на ель.
Огромные хрустальные люстры свисали с роскошного купольного потолка парами. Роспись потолка напоминала церковную, кругом лепнина. Высокие белые колонны, арочные невероятного размера окна, занимали целую стену, а на другой стене, обманные окна с зеркалами вместо стекол.
Глаз ломило от позолоты и белоснежного обрамления!
Где я?
Теперь он увидел то, что рядом. Койки стояли рядами, на койках лежали и сидели люди, явно раненые, в бинтах. Кто-то курил, кто-то говорил, кто-то ел.
Вода Евсей увидел стакан воды.
-Пить!!!
Ему казалось что он громко закричал, но никто не услышал его слов.
В следующую секунду на него обрушился шквал обьятий и звуков и он опять потерял сознание.
В следующий раз он пришел в себя в темноте. Долго лежал прислушивался. Вспоминал все, что увидел днем. Все что произошло, с тех пор как он выскочил из блиндажа с Ветлицким...
Пахло какими-то лекарствами. Где-то недалеко стонал человек. В огромные еще более странные в темноте полукруглые окна светила луна. Госпиталь! Осознание пришло неожиданно! Я жив, я в госпитале!
Он вспомнил, как обрадовался Ветлицкий, когда увидел, что он очнулся. Как своими объятиями причинил ему боль и погрузил в забытье.
Мы живы, живы, живы!
ГЛАВА 4
Госпиталь оказался не простым! В Санкт-Петербурге! В царских палатах!
В огромном тронном зале стояли койки в три ряда. Человек 200 офицеров, лежали в госпитале при Зимнем дворце!
Место куда попал Евсей было прекрасным! Молодой парень, из далекой деревеньки на окраине империи, не мог представить такую красоту! Размеры поражали воображение юной души. Высота каменных палат, огромные своды расписанные картинами религиозной жизни, белоснежная и золотая лепнина, все было необыкновенно и красиво!
Летом 1915-го года у русской армии была потребность в госпиталях. При наличии медперсонала и оборудования не хватало помещений. В связи с этим под госпитали были отданы помещения в многочисленных царских резиденциях. В числе этих резиденций была и главная - Зимний дворец. Госпиталь начали оборудовать в нем 13 августа 1915 года, и 10 октября того же года он открылся. Персонал госпиталя состоял из главного врача, 34 врачей, 50 сестер милосердия, 120 санитаров, 26 человек хозяйственного персонала и 10 человек канцелярии.В числе сестёр милосердия были и царские особы. Сама Императрица, Александра Федоровна и старшие дочери Ольга, Татьяна, Мария ухаживали за больными.
Все это и многое другое Евсей узнал от Ветлицкого. Тот чувствовал себя во дворце, как дома. Оно понятно сынооок. На равных говорил и шутил с офицерами, рассказывал байки о дворцовых балах и красавицах, чьи сердца он покорил. Евсей живо представлял, как в этом прекрасном зале, была наряжена елка. Представлял как кружаться в танце пары. Женщин он теперь представлял как прекрасных бабочек или цветы, потому что видя на картинах шелка и кружева, в его воображении рисовались странные не очень четкие, но невероятно красивые картины, главными героинями, которых конечно же были те самые красавицы о которых рассказывал Ветлицкий.
К Евсею подошла сестра милосердия, поправила подушку, проверила бинты. Скромно улыбнулась Ветлицкому . Тот поторопился с приветствием.
- Доброе утро Ольга!
-И вам доброго утра Владимир Петрович! Смотрю настроение отличное? А как ваш приятель?
- Приятель? я думаю хорошо, -с хитрой улыбкой отвечал Ветлицкий,- а вот мне нужна ваша забота!
-Забота? Что так? Вы на поправку идете...
-А у меня теперь другая болезнь душевная так сказать- с грустью и смехом произнес Ветлицкий
Ольга приняв игру зарделась, тихо засмеялась.
-Чем же я могу помочь? От такой хвори еще не придумали лекарства...
- Как же? -вмешался сосед, бравый офицер с перевязанной рукой- Вы можете его даже вылечить Ольга Николаевна, один ваш взгляд, одно ваше слово и он здоров...
Евсей прислушивался к разговору.
Что это? Ветлицкий, повеса, балагур присмирел. Покраснел! Влюбился?
Влюбился!!! Точно! Чудеса!
Наблюдать рождение прекрасного чувства , перерождение человека, преображение, когда все самые лучшие черты характера, как будто вдруг проснулись, и весь он стал чище и прекраснее! Ветлицкий стал спокойнее и увереннее в себе. Будто только теперь понял зачем он живет. Вот такое преображение происходило с Ветлицким! И Евсей был свидетелем этого! Лежа на больничной койке, что ему еще оставалось делать, смотреть улыбаться, радоваться что жив. И восхищаться как любовь меняет человека. Делает лучше. А роман Владимира и Ольги развивался все стремительнее ...
ГЛАВА5 Какое счастье!- именно эта мысль посетила бестолковую головушку нашего балагура. Ветлицкий счастливо улыбался, глядя в потолок. Я в госпитале, в чистоте, в безопасности!
Да в каком госпитале, в царских палатах! Даже ему сыну генерала, который знал в Зимнем дворце все доступные входы и выходы, было странно видеть дворец таким.
Под госпитальные палаты были отведены Аванзал, Восточная галерея, Фельдмаршальский, Гербовый, Пикетный, Александровский и Николаевский залы. Петровский зал стал послеоперационной палатой. Перевязочные располагались в Фельдмаршальском и Колонном залах. В Зимнем саду и Иорданском подъезде находились ванные и душевые. Галерея 1812-го года служила для хранения белья. В ней также разместили рентгеновский кабинет.
С огромных красивейших люстр были протянуты по 1 лампочке, которые не доставали до пола метра на 3, света от них было не много, но ночью было хорошо, свет не резал глаза. Днем же даже в пасмурные Питерские деньки в залах было светло. Огромные окна давали достаточно света...
А вот тепла конечно же не было. Залы пронизывал сквозняк, запах папирос, которые курили раненые ни кому не мешал.
Прекрасные девушки, среди которых он с радостью узнавал царствующих особ, ухаживали за ранеными. Сама императрица Александра Федоровна трудилась в госпитале и конечно по матерински встретила Ветлицкого. К Евею, без которого Володя не согласился ехать в госпиталь относились ровно. Тем более что он был слаб, не говорил и не вставал. И конечно душа Ветлицкого пела и цвела от встречи с Ольгой.
Великая княжна Ольга вместе с матерью и сестрой Татьяной, после окончания курса сестер милосердия и получения диплома Международного красного креста, с радостью начала работать в госпитале Зимнего дворца. Понимающая, добрая и трудолюбивая Ольга была любимицей больных. Она не могла отказать в заботе и сочувствии. Именно поэтому ее сердце, неожиданно, откликнулось на страдания старого приятеля по играм и балам Ветлицкого.
Странное чувство, смесь необычайной жалости и желания помочь, пронзало сердце молоденькой девушки. Это зарождалась любовь. С детства знакомые, они словно впервые увидели друг друга, разглядели и очень сильно понравились друг другу.
Испытания которые так тяжело переносил Ветлицкий на фронте, вся та кровь, жестокость, боль, холод, грязь и ненависть: все это казалось сломало его, но нет наоборот, вдруг сделало его добрее, он захотел жить и любить, захотел делать добро, радовать других людей.
Была в этом и заслуга Евсея, своим добродушным отношением ко всему, смекалкой и веселостью он очень поддерживал Ветлицкого, заражал хорошим настроем. Крестьянским, киржачьим умом, легко решал любые проблемы, возникающие в окопной жизни, помогал окружающим и все это делал легко и с улыбкой!
Отношения между Ветлицким и Ольгой развивались стремительно, военная обстановка, вид смерти, увечий и людской боли, толкали их на жизненно важные решения. В мирное время на это могли уйти годы, но сейчас, любовь овладела их сердцами и мыслями.
Каждый вечер Ветлицкий сбегал на свидание и приходил счастливый, тихий. Окружающие подшучивали над ним. Он краснел, сердился и жаловался Евсею. Но принадлежность молодых к высшим кругам не давала возможности поднять их на смех, и любовь родившаяся так нежданно и не вовремя, продолжала расти.
Ольгу тоже не покидало ощущение счастья.
Вечерком сидя с сестричкой в девичьей, можно было и помечтать: как кончиться эта война, как сделает Владимир ей предложение и батюшка не решиться отказать своей любимице. Она обязательно скажет, что любит его и никогда не пойдет за другого. Помечтать и не знать, что жизнь уже никогда не вернется в старое русло. Что вместо войны, начнет собирать свой страшный урожай из людских жизней Революция.
Что в этом аду погибнет и Ольга, и вся ее семья. А Володя, шалопай, будет до последнего бороться за нее и что у него ничего не выйдет, и он тоже погибнет, а она так и не узнает о его стараниях...
А пока любовь дарила счастье, покой и крылья. Думалось что все впереди и так сладко мечталось...
ГЛАВА 6
Евсей уже совсем оправился и просто наслаждался бездельем. Выросшему в деревне пареньку никогда не приходилось просто лежать. Вся жизнь крестьянина -- работа. С восходом солнца встает деревня и начинается труд. Коровку покормить напоить и проводить в стадо. Убрать за скотиной. Птицу покормить. Напоить. А там и воды натаскать, и огород уже ждет, пождет. И это только дома, а еще и на барина надо работать...
Сегодня Ветлицкий суетился с самого утра. Сам побрился и Евсея заставил. Сводил его помыться и долго поливал. Тер, подносил воду. Евсей, который решил, что уже совсем здоров, впервые почувствовал как он слаб. Ноги дрожали, голова кружилась, а через пять минут он уже и стоять не мог. Противная тошнота подступала к горлу. Кое-как доплелся он до кровати и упал в чистое белье. Что происходит...? несколько минут он наслаждался покоем не шевелился. Боль и тошнота прошли. А Ветлицкий все прихорашивался и пространство вокруг себя тоже убирал, вымыл кружки, пепельницу высыпал, даже этажерку протер. Но на вопросительные взгляды не отвечал. И все утро Евсей ждал непонятно чего... Но день катился и вот уже обед скоро.
Вдруг по залу прошла волна слов, вздохов, люди зашевелились. И те, что ближе к двери, те, кто мог встать, начали вставать. Забежали сестрички и стали уговаривать не вставать. Евсею с кровати ничего не было видно. Он смотрел на Ветлицкого вопросительно, но тот сам очень довольный, как-то подобрался весь и смотрел в сторону двери горящими глазами.
Между рядами двигалась медицинская сестра, немолодая уже женщина, держащаяся очень прямо. Она, по доброму, кивала раненым, за ней следом шли офицер с бумагами, несколько солдат и медицинских сестер которые несли большие корзины, наполненные яркими неизвестными фруктами и какие-то коробочки. Через несколько минут Евсей заподозрил, что вся эта процессия направляется к ним с Ветлицким. Выписывают? Жаль! Как раз сегодня он понял, как слаб, и как трудно ему пока что ходить. Куда же он пойдет? Как же так? На фронт или отпустят в отпуск? Да, до дома ему не добраться , сил нет по поездам и вокзалам неделю болтаться. Мысли крутились в голове...
И вот перед ним возникла та сама медицинская сестра -- Ветлицкий одернул его за рубаху и шепнул:-Императрица Александра Федоровна!
Евсей попытался встать. Кто-то шепнул-не надо, и он сел поравнее, насколько это было возможно. Во все глаза он смотрел и не мог поверить. Императрица! Чудеса!
Серо-голубые глаза светились лаской и сочувствием. Легкая улыбка играла на губах.
Вперед выступил офицер и начал зачитывать приказ о награждении, его Евсея, орденом. О присвоении, ему Евсею, звания есаула. Евсей все не мог понять слов и всего происходящего. Он вертелся, смотрел, то на Ветлицкого, в поисках поддержки, то на императрицу. Она же продолжала ласково ему улыбаться. Было заметно, что ей понятна застенчивость простого русского паренька. Наконец, чтение закончилось, и офицер подал Александре Федоровне коробочку. Она наклонилась и пристегнула на свежую больничную рубаху, которая уже пропиталась кровью с перевязанного бока Георгиевский крест. Пожала ему рука и поблагодарила за службу. Пожелала выздоровления и отошла, протискиваясь бочком. Теперь вперед вышел солдат и поставил на кровать большую корзину со странными, необыкновенными фруктами. Все захлопали, зашумели. И процессия двинулась дальше. Евсей провожал императрицу взглядом, стараясь повернуться за уходящими. Напряжение и боль вынудили его отвернуться, он на минуту закрыл глаза и замер. В глазах стояла улыбающаяся императрица. Ветлиций подсел на кровать. И с улыбкой стал рассказывать, что уже давно знал о награждении Евсея. Но хотел удивить его и потому молчал .Что комиссуют его домой. И на фронт он уже не попадет. Евсей начал упираться и говорить, что он готов с Ветлицким и дальше продолжить службу, но тот объяснил, что с таким ранением он вряд ли сможет вести окопную жизнь. Все домой!
ГЛАВА 7
В душе Евсея царил сумрак. Он по дружески полюбил Ветлицкого и общение с ним доставляло ему радость. Его неплохо принимали в госпитале и в штабе, относились снисходительно, хотя и с превосходством. Но при этом он понимал, какова разница в самых простых вещах между ним и такими, как Ветлицкий.
Мысли, желания, чаяния все было другое. Даже одежда, обувь, быт - все разительно отличалось. Одежда в его деревне носилась до дыр. Дыры латались. Одежда перешивалась неоднократно, и ее все равно не хватало на большие крестьянские семьи, а пара обуви была во многих семьях -- роскошь, не всем доступная. Семья в которой одни валенки и те материнские была не редкость. Мать на работе, дети и старики не выходят зимой на улицу. Мать пришла и дети бегут по одному в ее валенках поиграть на улице.
И полная противоположность окружение Ветлицкого! Одежда не для тепла, а для красоты, обувь мягкая и красивая.
А еда... Голод в деревне не редкость. Особенно когда семья, семеро по лавкам. А здесь еды вдоволь и вкусная. В деревне, попробуй прокорми семерых деток, да еще родителей престарелых.
Все эти противоречия Евсей увидел и понял в самом ярком свете, в госпитале, в Зимнем дворце. Ненависти не было, но чувство несправедливости жизни, не покидало его, ведь он умнее Ветлицкого, сильнее, но почему же все ему Ветлицкому? Почему?
ГЛАВА 8
Ветлицкого выписали раньше. И для Евсея сразу в госпитале все померкло, все стало чужим. Разговаривать было не с кем. Хорошо, что Владимир научил Евсея читать, писать и считать. Книги, которые натаскал ему Владимир, были сложные, читать их было не легко. Когда рядом был Ветлицкий, можно было попросить объяснить какие то слова и выражения. Но теперь один он читал, не все понимая и все же с большим интересом! Он понимал свое счастье попасть в такой госпиталь, и потому просто лежал, ел и читал, даже не курил... До того Ветлицкий снабжал их папиросами и разными вкусностями. Запасы, которые Ветлицкий оставил, Евсей прибрал. Пригодятся, когда выйдет из госпиталя, все денег стоит. И надо думать, как дальше жить. В один из дней забежал Ветлицкий- попрощается. Уходит на фронт. Поделился, что с Ольгой помолвлен теперь. Улетел как ураган счастья и надежд.
А утром пришла комендант, сказала собирать постель и проходить на выписку.
Проходя по прекрасному залу любовался Евсей окнами, росписью и старался запомнить навсегда эту красоту. Понимал не передать никому, не рассказать, как красиво здесь. Не зря поговорка есть: "Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать."
Евсею выдали одежду, бумаги по ранению и необыкновенное богатство 5 золотых монет, которые прилагались к ордену. Билет на поезд до Усть-каменогорска.
Домой!
Деньги Евсей, по одной монеточке, зашил в разные места. Табачок и еда у него были. Сел в поезд и покатился. В поезде вел себя осмотрительно, не пил, не курил, ни с кем не разговаривал. Спал, да слушал, о чем народ говорит. А народ говорил о революции . О голоде в городах, о двенадцатичасовом рабочем дне, о несправедливости. На одной станции читали вслух бумажку с призывами к свержению царя, к революции. Евсей слушал, уж он видел эту разницу, теперь он знал о чем речь, он увидел, ту другую жизнь изнутри.
Стучат колеса. Идут деньки. Вот и Алтай. Вот и Усть-Каменогорск.
Поезд, громко гремя, затормозил. На ступеньках уже висели, держась одной рукой проводники. Все ждали эту последнюю станцию. Все устали. Весей стоял на площадке, закинув мешок за спину. Поезд остановился, и народ начал выходить. Весей слез и зашагал к ямщикам, домой! Здесь он все знал. Не раз ездил на ярмарки с отцом. А призвали когда, так целую неделю здесь в Усть-Каменогорске болтался, пил, да по девкам шлялся.
Нашел, сговорился с ямщиком до Быструхи, и айда поехали. Домой!!!
Сама деревенька Быструха была старинная, с историей. Киржачья. Весной 1790 года отделились несколько семей староверов Акентьевы. Козловы. Харламовы, Рыльские из Секисовки. И построили свою старообрядческую деревню. Киржаки- хитрые и брезгливые староверы, а далеко в лес не пошли, понимали как без дороги, без дороги нельзя. По ней и привезти чего, и продать что надо. Так и начали строить вдоль дороги.
Едет Евсей домой. Красота вокруг. Вот везучий я, думает и живой, и с орденом, и руки, ноги есть. Молчит не хвалиться. Боится удачу спугнуть!
Тут и Быструха. Дома. Ох и устал. И бок болит...
Дома Евсея встретили как героя. Орден есть орден. Его за зря не дают. Его надо заслужить.
Евсей чувствовал, что в деревне его теперь еще и считают лучшим женихом. Родители девиц под разными предлогами стали отправлять дочерей к Акентьевым- спросить, узнать, попросить что-либо. Да и самого Евсея зазывали к себе, самые хитрые предлагали работу. Готовы были платить и Евсей пару лет имел работу, в домах, где есть невесты.
Приглянулась ему Пелагея, красивая, бойкая и работящая, любовь у них и случилась. Потихоньку доставал деньги из захоронки Евсей. Перво -наперво после свадьбы начал строить дом. И на лес хватило, и на скотинку. Коровку да лошадь, кур да свиней, купил.
И зажили дружно, работы правда наемной поубавилось. Но хозяйство было, да деньжата. Там и детки появились...Хорошо зажил Евсей, купил пару лошадей и пахал всем землю. А за то ему хорошо платили. Пару коров, продавал молоко, да масло...Любил Евсей съездить на ярмарку в Усть-Каменогорск, на людей посмотреть и себя показать. И расторгуешься хорошо, и заработаешь, а главное посмотреть, послушать. И с каждой поездокой он понимал, что все те призывы которые он слышал в Санкт-Петербурге, назрели, взбудоражили народ, измученный войной. И все громче и громче, увереннее звучал призыв к восстанию, к революции. На осенней ярмарке семнадцатого и услышал Евсей, что царя свергли, что Зимний дворец взят и разграблен.
Кто как не он мог представить себе, что было во дворце и как его могли разграбить. Теперь когда Евсей сам был зажиточным мужиком, с хозяйством и скотинкой, совсем другие мысли крутились в его голове. Как сохранить нажитое. Уберечь хозяйство от чужих рук, охочих до чужого добра.
А желающих мноооого!
Не мало времени прошло с залпа крейсера Авроры в Санкт-Петербурге, до приезда первых большевиков в Быструху, а до первого колхоза и того больше. Все чаще задумывался о Евсей о вступлении в колхоз. С мужиками обговаривал - но не понимали те того, что давно видел Евсей в Санкт -Петербурге, в окопах, на войне. А Евсей видел много, как давно и серьезно работали большевики, какие люди, состояли в партии, как рьяно они защищали идеи революции. И понимал что колхоз это неизбежно, что Советская власть это надолго.
ГЛАВА 9
В воскресенье утречком прискакал в деревню целый отряд с оружием и красным флагом. Собирали народ в большом амбаре на краю деревни. Кто-то шел с опаской, кто-то с весельем, был и интерес. Давно ходили в деревне листовки призывающие к свержению царя, мужики меж собой вели разговоры, но царь далеко. И дальше разговора ничего ни шло...
- И вот...Дождался - думал Евсей.-Сначала Советскую власть объявили. Создали совет. С тех пор как он вернулся с войны и зажил на широкую ногу, его думы не раз возвращались к тем мыслям которые родились в поезде, но теперь было уже не так обидно за себя, за свою бедность, ведь и ему судьба улыбнулась и живой вернулся с войны, и с орденом, и с деньгами. Новый дом, сиял медовым деревом, и крутой крышей. крепкий забор стоял костью в горле односельчан. Поговаривали, что мол дескать украл где-то деньги, разбойник. Хотя все и видели орден. И озвучил Евсей откуда деньги. Что к ордену прилагались. Умолчал сколько. А старики судачили. Хитер. Пронырлив, киржак! Привез деньги немалые, сохранил. Не проболтался. Все в дело пустил! Но и злость брала. Понимали. Что сами пропили бы, проболтались бы в пьяном угаре о деньгах. Похвастались бы. И скорее сгинули бы еще в столице, или в поезде на необозримых просторах России матушки! И от того становились еще злее. Еще больше ненавидели Евсея...
Давно подумывал Евсей-как уберечь Пелагею и ребятишек, хозяйство и себя, от обозленных, оголодавших за годы войны односельчан. Кому-то и правда не повезло вернуться, без ног или рук, их точила зависть и боль.
Матвей Рябов, большивик со стажем приехал из Москвы, идея помочь становлению колхозов родилась у него не просто так, Сам он был из этих мест. Когда-то молодым парнем после смерти матери уехал он работать в город. сначала в У-ка на золотодобывающии заводик под Глубоким, затем в центральную Россию, здесь его уже ничего не держало. Любил Рябов новые места, интерсных людей. Так и добрался до Москвы. Умный и любознательный, смелый и честный он вступил в коммунистическую партию и активно участвовал в революционном движении. Услышав о наборе людей на Алтай
сам попросился. И конечно его поддержали, и вот он здесь.
Все Матвею было понятно здесь.
Беднота сидит поближе к столу. Надеются чего- то урвать. Середняки подальше, кучкой держатся. Эти свое никому не хотят отдавать. Но и послушать не против. И киржаки зажиточные тоже вместе стоят, настороженные и злые. Не легко будет здесь колхоз строить, этих пугать и пугать. По-другому не пойдут в колхоз.
Да думал Матвей середняки все пришли на собрание . Беднота понятно здесь - этим терять нечего, ищут где лучше. Киржаки , наслышан почти вся деревня крепкие киржачьи хозяйства. Агитация за вступление в колхоз здесь бесполезна, кто захочет свое родное сдать в колхоз, поделить с теми у кого ничего нет.
Затушив папироску Матвей начал речь:
-Товарищи! Свергнув царя, рабочие и крестьяне по всей стане начали строительство новой страны-социалистической. Главная идея -- это совместное ведение хозяйства. Только вместе можно обработать землю нашей страны. Накормить большое количество наших земляков и жителей больших городов. Земля будет объединяться и передаваться колхозам в бессрочное безвозмездное пользование, оставаясь в государственной собственности. В личной собственности семьи оставанется жилой дом с небольшим (в среднем 0,5 га) приусадебным участком. Каждый член колхоза будет являтся совладельцем, результат деятельности будет делился в зависимости от трудового вклада без учёта имущественной доли!
-Ага без учета имущественной доли! Слышали. Я значица и коровку и лошадку и землицу отдам. А получать буду от трудового вклада?
- В колхозах будут лошади. А вскоре и трактора. Вступайте в колхоз!-пытался перебить Рябов
-Ага отдай 5 коровок в колхоз, а получай по труду. Нет спасибо вам!
Дружный хохот с угла где сидели киржаки поддержал шутника, они дружно встали пошли, к выходу.
- Евсей а ты чё сидишь? - окликнули Евсея мужики, но он отмахнулся и остался. Мозг лихарадочно работал, вспоминал! Много людей повидал Евсей за годы войны, много призывов слышал, видел силу которая стояла за Рябовым, коммунисты, рабочии, солдаты, не устоять киржакам и середнячкам перед ними, не устоять. Все отнимут и растопчут. Голову бы уберечь уж больно крутой народ, и терять этому народу и вправду кроме цепей нечего...
Надо вступать в колхоз! Надо! Буду вступать! Не в первых рядах , но и пока не прижали. А в колхозе голь и нищета. А у меня и коровки отборные и лошадки, жалко...
Много ночей не спал Евсей, ломал головушку, как и хозяйство сохранить, ведь уже 2 деток у них было, и под раздачу у новой власти не попасть... И надумал таки... Вступил в колхоз и выдвинулся председателем колхоза, а народ и рад. Мужик Евсей грамотный, хозяин хороший, все на глазах заработал. Скотина ухоженная. И инвентарь-чудо, все новенькое. Мало походил Евсей в боготеях, поэтому когда все сдал в колхоз, приняли его люди...
И стал Евсей работать, да биться не только за свое родное, но и за колхозное, как за свое. В колхозе первые лет пять только его скотинка и была, а плуга да борона и все 10 лет только его и были...
ГЛАВА 10
Мороз! 1943 год.
Закутавшись в тулуп правит Евсей санями. Метет, но надо ехать, в соседней деревне, нужна его председателя помощь. Каждые 2 -3 месяца ставит он на охрану складов с зерном, сторожем тех, кто голодает, у кого семья большая. Одна матка и пятеро детишек, да бабака или дед еще. Не прожить им в голодную военную зимушку. Не заработать оденой матери на всех, Вот и сейчас хоть плачь да едь. Еще на той неделе говорил Прокоп что Хабаровы уже не выходят на улицу. Что бабка сдала и ребята синюшные. Одна мать еле ходит на работы. Нечего есть.
А Евсей давно приметил кто на стороже стоит, на складах, зерновых. Сразу видно не голодом человек живет. Сам отъестся, зерно то стой да ешь как семечки. Да в кармане, да в рукавицах домой натаскает. Откормит кашей, да похлебкой своих. Смотришь и ожила семья. И ребятня на улицу выбегает и старики выходят погутарить. Так и повелось вместо того чтобы комиссару доложить, что де ворует народ, да строжиться на людей, Евсей просто меняет бабенок, у кого ртов побольше, сторожить. Они и приворовывают. Да разве это воровство, если домой деткам несут. Не зажиреешь тут. Лишь бы с голоду не помереть. Так и живет деревня. Мужики на войне, а ребетня да мамки работают не покладая рук. Но без хлебушка и кони дохнут... А тут люди. Детвора, старичье...
Некогда было на той неделе съездить, а теперь метель, а езжай! В санях завозился младшенький Есаулка, законючил. Схоронил Пелагею Евсей, вот теперь и таскает пятилетнего сынишку Есаулку с собой. Посадит в сани в тулупе, в руку даст вощину медовую в тряпку завернутую и поехали. Целый день Есаулка сидит в санях, посасывает сладкий мед. Пелагея то от чахотки быстро сгорела. Работа да четверо родов, сгубили, и этот худой да слабый кашляет все время, а живет, наверное тоже чахоточный, как бы не замерз.
Надо жениться бы...Детям мать нужна, надо, надо, трудно одному, хотя ребятки молодца! И приглядел уже Марфу, вдова хорошая красивая, хотя и у нее четверо ребятишек, решено женюсь. А своих еще дома трое: Сашка.Иван да Нюся. Все ребята делают по дому и учатся. Сашка умный! И читать любит и учиться с удовольствием, а Ваня, тот больше с хозяйством, сразу видно мужик-киржак, вся работенка у него в руках кипит. Все получается и за скотиной он любит ходить. А Нюся так та по дому молодец и за Есаулкой приглядит если что, но у них школа, Ванятка и Сашко еще и работают уже. Нюся по хозяйству.
Холодно
Айда родная!-кричит Евсей.
Надо хоть глотку подрать, песню спеть что-ли? А то в сон клонит...
И Евсей запел!
ГЛАВА 11
Деревня теперь стала недоверчивая, как и 100 лет назад, когда киржаки отделялись из Сикисовки, молчат люди, закрылись. Бояться слово сказать. Неизвестно теперь какое твое слово истолкуют и как. А где истолкуют можно и головушку сложить. Забирают людей. Не то сказал, не то сделал. Кто-то донес, кто-то просто проболтался...
Евсей много своих грехов перед Советской властью помнил, когда начинал вспоминать сердце замирало, и посев начинал не вовремя, и уборку, и знал, что народ приворовывает, и не докладывал, да мало ли, хозяйство большое, план еще больше, вот и крутишься, там приврешь, там умолчишь, но ведь все для дела, не себе...Так размышлял Евсей и понимал, все равно придут, и за мной придут. В военные то годы легче было, мужиков нет, а грамотный он один и был, на то и была надежда, председательствовать кто-то должен, не заберут.
И кончилась война, радость! Победа! Начали возвращаться с войны мужики, начала оживать деревня!
Но и каждый день стал прислушаться Евсей, не едут ли...
Не идет ли кто, Егорка, Егорка посмотри на пригорке, не идет ли кто, не несет ли чего...
В 1947, когда пришли, даже выдохнул, понимал, что не минует его чаша сия, и чище его забирали, и лучше его увозили...
Что-то там ждет...Опять страшно, как перед войной, опять с жизнью прощаешься...
Лагерь. 10 лет. Неужели будет завтра?
Дает бог столько горя, сколько может вынести человек. Все проходит, только терпи, и это прошло...
И была потом еще одна жизнь, другая жизнь. И жена дождалась и дети живы, здоровы. Уехал Евсей из Быструхи в Усть-Каменогорск. Купил домишко, работа грамотному человеку всегда найдется. А тут опять чудо-чудное! В кинотеатр устроился работать кассиром.
Приятно работать, хорошо жить!
В кино праздник каждый день...
И уже непонятно, было что со мной или нет...
Город Барнаул,
2023 год.
Бессмертный полк.
ПРИТЧА
-Кузьма, собираешься?
Вопрос прозвучал глупо.
Еще бы! Пройти с родными и друзьями в рядах Бессмертного полка, по улицам города, где никогда и не был, но теперь живут твои внуки и правнуки, разве мог он себе такое представить!
Разве мог кто-то представить такой праздник!
Всю майскую недельку собирается народ на парад.
Пройти по площадям России в рядах Бессмертного Полка!
И не только в России, в Израиле, Германии, Казахстане, Белоруссии и еще 70 странах, пройдет Бессмертный полк!
Кузьма как будто набирался сил в эти праздничные дни. Душа пела и ликовала! Вся та благодарность, которую выражали люди в разных городах и селах победителям в Великой Отечественной войне, вся их любовь, питали его и он становился как будто больше и сильнее.
Он видел, что и другие тоже светились от счастья!
Гордились своими потомками!
Вот и в этой семье еще на одного больше человечка! Родился, и ему уже показывают прадеда!
И стоит фотография прадеда во главе стола! И стоят цветы перед ней. И вспоминают о нем!
И благодарят его!
Огромные реки счастливых фронтовиков - танкистов, летчиков, артиллеристов, пехотинцев, партизан, узников лагерей, здоровых и красивых, как будто отмытых и прорисованных заново.
Женщин, работавших на заводах и полях, врачей, санитарок, медицинских сестричек, матерей не перенесших тягот войны.
Детей, безвинно погибших, и тех кто пытался защитить мать или сестру, кто воевал наравне со взрослыми, и мстил, не в силах пережить боль утраты.
Все они умиротворенные, памятью и сочувствием -- русские, белорусы, грузины и казахи, югославы и чехи, немцы - антифашисты, текут ручейками из каждого городка и села, и сливаются в огромную светлую реку памяти!
Памяти павшим в той страшной войне!
И этот праздник ни где-то, а здесь на небесах!
В раю!!!
И здесь в раю Россия -матушка всколыхнула души героев - солдат и простых людей и объединила их!
И здесь в раю, теперь 9 мая воспевают славу простым солдатам!
Завидуют ангелы, такой всенародной памяти и любви!
И на один денёк даже трон господень будто сдвинулся, уступив молитву им,
Погибшим в Великой Отечественной войне!
Барнаул,
2018 г
Тома
РАССКАЗ
Томаа, Томма!
Тома открыла глаза... Сквозь стебельки сухой травы, слепило ласковое солнце. Она потянула затекшие руки и окончательно проснулась.
Кто-то звал её, Тома посмотрела со стога, на котором лежала, вниз. По огороду опираясь на клюку, ковылял дед Филипп.
Тома! Тома! - протяжно звал он.
Тома быстро скатилась и бросилась к нему. Дед всплеснул руками и громко закричал-
Нашел! Нашел!
Тамара остановилась, как вкопанная. В полдень она спряталась на стоге сена от матери. Думала, придет мать с поля, с работы, будет ее звать искать, а она тут как тут. Напугает мать...
Отчего дед испуган, обрадован и зол одновременно.
-Нашел, Машка беги скорей, собирай людей.
И напустился на Тому
-А ты, пигалица, мы тебя ищем уже 2 часа , мать в лес побежала и мужики с ней.
-Уснула- с ужасом поняла Тома - я уснула... И Тамара заплакала.
Мать придя с работы не нашла ее дома и во дворе, кликнула людей и бросилась искать по селу, а затем и в лесу.
Всю войну Тома, рожденная в 1939 году сидела дома одна, привязанная за ногу веревкой к большой железной кровати.
На пол был кинут, сильно пахнущий табаком, старый тулуп. Она играла грязным, скатавшимся мехом, выбирала из него крошки толи хлеба, толи махорки и жевала их.
Отец в июне 1941года ушел на фронт, а мать должна была работать в колхозе. Свекры жили в другом селе и не могли ничем помочь, а другой родни в Гордеевке у них не было. Зато здесь была кузня, потому отец Томы Кузьма кузнец-молотобоец и жил в Гордеевке, Многие матери в годы войны были вынуждены оставлять маленьких детей одних.
Если были старшие ребятишки, или бабка, или дед, то это было очень даже удобно и хорошо и мальцы под присмотром, и старики при деле.
Стариков, которые могли ходить, в селе было не так и много, раз в день им вменяли в обязанность сходить и проверить детей оставленных одних - они кормили и поили,
На кровати малыша не оставишь, упадет. А на полу то, что надо. Поэтому и привязывали за ножку к кровати. Дитя и поспит и поест тут же на полу.
В Гордеевке по домам ходили дед Филипп и бабка Ульяна, придет, накормит, напоит.
Любила Тома, когда приходил дед Филипп, он и сказку расскажет и на огромном валенке покачает. Закинет ногу на ногу, Тома сядет верхом на валенок возьмутся за руки и айда качаться...
А там и мать придет... Сейчас Тома уже большая, ее не привяжешь, Она веревку развяжет или сжевать может. Вот и долгожданная свобода! Знала Тома, что мать всегда беспокоиться, чтобы не ушла куда, не пропала где...
Поэтому и пряталась от матери, знала, чего та боится.
Попадет теперь!
Все это Тома вспомнила в 5 минут, пока дед Филипп ковылял к ней. Крепко взял он ее за руку и повел в избу. В маленькую, с баньку, избенку, в одну комнату, с печкой и оконцем. Зато двор был замечательный, рядом с домом стояла сараюшка, еще меньше дома, а в ней куры. Яички они с мамой всегда собирали вместе. Томе нравилось заходить в темный сарай, и брать еще теплые яички двумя руками и складывать маме в старый кузовок. А потом идти домой и ждать, когда мама будет делать тесто или варить яйцо. Тома и сырое бы съела, да мать не дает...
Недавно Тома научилась лазать по деревьям и нашла на старой черемухе, росшей в конце огорода, гнездо какой-то птицы. Вот тут она и полакомилась. Яйца были маленькие и она ела их вместе с скорлупой. Скорлупа была гораздо тоньше куриной, и это было здорово, вкусно! Скорлупки хрустели на зубах, а когда лопался желток, рот наполнялся особенно прекрасным вкусом!
Вечный голод! Вот что заботило всех и взрослых и детей в годы войны...
В избе дождались они с дедом Филиппом мать.
Мать вбежала счастливая и сердитая. Счастливая от того, что Тома нашлась, и злость на то, что пришлось пережить страшные образы посетившие голову, пока ее искала...
Они обнялись и расплакались!
Барнаул
2022 г.
Цветные карандаши
РАССКАЗ
На печке, прижавшись, друг к другу сидят сестры. Тома самая старшая, с краю, черноглазая смугляночка Танюшка посередине, веселая Дуся и у стены тихая Валюша.
Тома где-то раздобыла обрывок бумаги и теперь достала величайшую ценность- цветные карандаши!
Их собирала она не один месяц, берегла, да и бумаги не было -- чтобы порисовать.
Какие-то карандаши Тома выменяла на яйца птиц (на деревья она лазила легко).
Один карандаш -- учитель в школе подарил. Красный огрызочек, когда ему прислали из Роно новые красные карандаши, для исправления ошибок и он зная как дети мечтают о карандашах подарил старый Томе.
Карандаши были все маленькие "огрызочки", сантиметров по 5 не больше.
И коробочку Тома для них с трудом выменяла и Леньки. Это был обычный спичечный коробок, края у него все истерлись, и зажечь спичку уже об него было нельзя, вот Ленька и обменял на яйца.
А карандаши как раз в него вошли.
Красота!
Выдвигаешь, и видишь аккуратно подточенные, цветные карандашики, маленькие, но такие желанные -- красный для флагов, синий для неба, зеленый для травы. Даже желтый у Томы есть, а еще есть волшебный карандаш - "химический" называется!
Пока его не наслюнишь, он рисует, как простой серый карандаш, но стоит намочить его слюной, он рисует синим, будто чернилами пишешь, чудеса!
Что можно нарисовать на небольшом листочке -- обрывке?
Много! И рисуют все по очереди сестрички.
Кружочек, треугольник, ручки, ножки, палочки, вот и девочка. А это мальчик. С увлечение каждая рисует мелко, мелко, чтобы больше вошло. И дерево, и кошка, и домик.
Совсем не давно это было, в 50 годы. Не было у детей ни карандашей, ни бумаги, в школе то Тома только до 5 класса училась и все - на работу, а ходили в школу за 5 километров в соседнюю деревню.
Зима ли, весна или осень, бывали дни, и не дойдешь, то мороз, то распутица. Зимой на четверых сестер одни валенки и были, огромные материнские, старые, штопаные, подклеенные, но тоже желанные. И к подружке можно сбегать, и погулять, сопли поморозить.
А летом красота -- босиком! Бегай! Гуляй! Да всего вкусного в лесу, да в поле...А зацветет мальва и в куклы поиграть можно. Большой красивый цветок, разного цвета, красота! Наделает Тома сестрам куколок из мальвы. Платье из большого цветка- розового, такого цвета в жизни и не видели в тканях, а тут куколка в платье даже менять можно. Головка, бутон цветка и тоже можно прическу менять, то с подраспустившимся бутоном, получается как со шляпкой, то гладкая головка, в закрытого бутона. И пошла игра у девчонок! Танцы, женихи!
А надоест, так из колючек репья можно медведя сделать или зайчика, и размер зависит только от желания, да от количества колючек, а если еще и тулуп расчесать или шапку старую, то того медведя можно и шерстью облепить и тогда мягкая игрушка получается.
А когда зимой пряжу готовят. Распускаю старые вещи. Все остаточки ниток собирают, Можно коротких ниточек набрать и куколку сделать. Завернет Тома нитки, перевяжет сверху- головка получилась, второй раз перевяжет талия можно поясок красивый из лоскутка ткани цветной сделать, ручки ниточки косой заплетет. Пальчика расправит и вставит между ниток где рукам положено быть, а дальше юбка, можно просто ниточки расправить , можно лоскуток сверху нашить, и играют сестрички в куколок. Берегут, любуются. А еще дед Филипп из деревяшек то лошадку, то коровку выстрогает. А на ярмарке как- то Тома в Солоновке видела, на деревянной палочке Медведь и мужик сидят и молоточком по пеньку тукают - удивительно! Двигаешь палочку и они тук-тук-тук-тук молоточками.