Аннотация: Ужасы карантина в современном мегаполисе, детям лучше этого не читать)))
5 глава, Карантин
1. 3 июня 2012 года, 9.30 утра
Поселок Серебристый, дом Сигварда.
В гостиной работало радио. Оптимистичный голос диктора рассказывал о том, что Нордис вот уже четвертый день закрыта на карантин из-за вспышки "северного" гриппа, и когда его снимут, совершенно неизвестно. Всем жителям, имеющим регистрацию, выдавались индивидуальные средства защиты, а так же оказывалась гуманитарная помощь по месту жительства. Многие офисы и предприятия были закрыты до окончания эпидемии, а общественный транспорт временно прекратил свою работу, как наибольший рассадник инфекции. Во избежание уличных беспорядков в мегаполисе был введен комендантский час...
Из-за отлично поставленного монотонного голоса смысл сказанных слов то и дело ускользал, но даже того, что просачивалось сквозь фильтры, было вполне достаточно, чтобы осознать всю серьезность происходящего. Один из крупнейших мегаполисов мира с населением около пяти миллионов человек (и это только зарегистрированных граждан), был закрыт на карантин, как какой-то зачумленный средневековый городишко, а заград-отряды по всему периметру Северной Столицы никого в нее не впускали, и, соответственно, не выпускали. Что именно творилось в самом городе, голос диктора извилисто обходил стороной, изрекая общеизвестные утешительные фразы насчет того, что ситуация находится под полным контролем властей, вакцина практически найдена, а для паники нет никаких серьезных оснований...
Кенни ничего этого не слышал. В его ушах накрепко засели капельки наушников сотового, и он валялся на диване, мечтая под музыку и задумчиво глядя на догорающие в камине дрова. Что-то происходило, он не мог этого не замечать, но никак не мог заставить себя этим интересоваться, как ни пытался. В данный момент его волновали совершенно другие вещи. Сигвард всегда поражался тому, как его брат умел отстраняться от реальности, полностью игнорируя происходящее. Нордис была закрыта на карантин вот уже третьи сутки, а Кенни даже не догадывался об этом.
- Все, мы можем ехать, - сказал ему Сигвард, выходя из своего кабинета. - Эй, ты меня слышишь?
Быстрым шагом он подошел к брату и вырвал наушники из его ушей.
- Какого черта?! - возмутился тот.
- Одевайся! Мы уезжаем!
- Куда?!.
- Туда!.. Сейчас за нами приедет машина.
Кенни перевел взгляд на свои наушники и увидел, что провод разорван. Его глаза широко раскрылись от возмущения, но он так и не успел ничего сказать. Сигвард, неожиданно взбесившись, разорвал проводки еще на несколько частей. Швырнул обратно.
- Если ты не перестанешь валять дурака, - с угрозой в голосе проговорил он, - мне придется отпиздить тебя еще. Одевайся, пора на работу. Можешь взять один из моих бронников.
Кенни посмотрел на него более внимательно, и увидел, что его брат полностью экипирован, как для боевой акции.
- Сколько у меня есть времени, чтобы собраться? - спросил он уже совершенно серьезно.
- Десять минут. Нас срочно вызывает Ковбой. Сейчас нам привезут пропуска...
- Давай без этих подробностей, - попросил Кенни, поднимаясь с дивана. - И поищи новые наушники для моего телефона.
Когда Кенни вышел из дома, бронированный автомобиль с трехцветными номерами уже ждал его, шофер ковырялся в моторе. Он поднял голову, и Кенни с удивлением заметил, что на шофере надет военный респиратор, а на руках - толстые резиновые перчатки.
Сигвард оглядел брата с головы до ног и удовлетворенно кивнул.
- У вас там что, радиация? - спросил тот, залезая на заднее сидение.
- На, одень вот это, - сказал ему Сигвард, протягивая респиратор-лепесток.
- Нахрена?
- Ты что, ничего не слышал про эпидемию? - брат посмотрел на него, как на идиота.
- Про какую еще эпидемию? - не понял Кенни. - Ты нашел для меня наушники?
- Одень, пожалуйста, респиратор.
Шофер занял свое место за рулем. На крыльце дома появилась Алиса, и Сигвард тут же направился к ней. Кенни приспустил окошко, чтобы лучше слышать.
- Никому не открывай... - донесся встревоженный голос брата. - Не выходи из дома вообще! Я тебе позвоню.
- Все, заводи мотор! - приказал он шоферу, возвращаясь обратно. - Через полчаса мы должны быть у Ковбоя.
Алиса улыбнулась Кенни, помахала ему рукой и захлопнула тяжелую дверь.
На въезде в Нордис стояла многокилометровая пробка, которую они лихо объехали по пустой встречке. Город лежал вдали, поднимаясь из марева зноя серой железобетонной стеной. Пост автоматчиков в ОЗК, похожих на толстеньких резиновых слоников, пропускал лишь тех, у кого были спец-пропуска. Бронированный автомобиль с трехцветными номерами въехал в городскую черту без каких-либо проблем и погнал, плавно набирая скорость.
Всю дорогу до мегаполиса Кенни дулся на брата из-за испорченных наушников. А может, просто не желал разговаривать. Так или иначе, Сигвард был несказанно этому рад. Ему не хотелось отвечать на вопросы, которые неминуемо должны были возникнуть даже у полного идиота, как только они окажутся в городе. Тридцать километров карантинной зоны их машина пролетела, как на крыльях, но дальше начались посты, практически на каждом перекрестке.
Постепенно даже Кенни стал замечать странные вещи, творящиеся вокруг. Он зашевелился на заднем сидении, принимая вертикальное положение, и уткнулся лбом в затемненное стекло. Их автомобиль стоял на очередном светофоре, а вокруг гудела пробка. На всех без исключения прохожих были надеты медицинские защитные маски или респираторы. Около магазинов выстроились очереди, но на витринах висели вывески "Закрыто". Полицейский в центре пешеходного островка был полностью экипирован, его голос, искаженный голосовыми усилителями закрытого шлема, повторял одно и то же: "Всем гражданам срочно покинуть улицу!.. Расходитесь по домам!.. Медицинская и гуманитарная помощь будет вам оказана по месту жительства!.. Магазины закрыты до особого распоряжения администрации!.."
- Что-то случилось? - спросил Кенни у брата. Из-за респиратора вопрос прозвучал невнятно, но тот легко догадался о его смысле.
- Скоро ты все узнаешь, - пообещал Сигвард, отгибая край защитной маски. - Ковбой хочет с нами поговорить. Кое-что произошло, Кенни...
Картина за окнами бронированного автомобиля отдавала сюрреализмом. Перекресток, залитый ярким летним солнцем, был заполнен гудящими машинами и испуганными прохожими в одинаковых масках, а в тени закрытого магазина поблескивали щиты полицейского подкрепления. Мимо проезжали желтые фургончики реанимации с включенными мигалками, штук восемь подряд. На ставших одинаковыми лицах пешеходов, застыло однотипное выражение удивления, граничащего с ужасом, и было похоже, что никто из них не мог до конца поверить в происходящее. Шофер невнятно выругался, на его лбу блестели капли пота, даже не смотря на работающий в салоне кондиционер. Не дожидаясь зеленого света, он резко бросил автомобиль вперед, торопясь добраться до Конторы как можно скорее.
- Что случилось?! - Адреналин ударил по нервам, голос Кенни сорвался на крик. Сигвард снял респиратор, достал пачку сигарет и закурил. Брат делал это, на его памяти, впервые.
2. 12.00, Контора, Кабинет Лемминга.
Совещание началось ровно в полдень. Ковбой до сих пор так и не обзавелся собственным кабинетом. Он слишком долго выбирал, какой бы ему занять, но в итоге начался хаос, связанный с эпидемией, и теперь было не до того. Поэтому, по уже сложившейся традиции, Лемминг предоставил старому другу свое собственное служебное помещение. Он стоял возле окна и, отодвинув шелковую белоснежную занавеску, наблюдал, как по Площади бродят редкие прохожие в респираторах, старательно обходя друг друга стороной. Бинэси занял место за его рабочим столом, а еще в кабинете присутствовали Министр и козлобородый профессор, Главный Врач зачумленного мегаполиса. Все они были в резиновых перчатках, чтобы случайно не подцепить заразу, взявшись за что-нибудь рукой. Но респираторы им пришлось все-таки снять.
Для начала Ковбой сообщил, что этому совещанию присвоена одна из высших градаций секретности, поскольку речь пойдет об очень серьезных вещах. И принялся рассказывать, как он начал свое собственное расследование причин пандемии, охватившей Северную Столицу. Проанализировав все телефонные звонки, поступившие в больницы Нордис вечером тридцатого мая, его команде удалось установить, что первая вспышка была зафиксирована в историческом центре города. Не исключено, что имел место террористический акт. Поэтому, учитывая инкубационный период нового штамма, он запросил данные всех видеокамер городского наблюдения из Центрального района, за шестнадцатое мая, начиная с часа ночи, и заканчивая в 23.59. Сейчас они проходили проверку, и вот-вот Ковбою должны были сообщить о результатах...
Лемминг слушал его, сначала с удивлением, потом с недоумением, под конец - с легкой тревогой. Паранойя Бинэси давно уже была ему известна, но чтобы вот настолько... Однако, судя по сумрачным лицам прочих участников совещания, версия Ковбоя была вполне рабочей.
- Есть вероятность того, что вирус содержался в продуктах питания, продаваемых в центре, - негромко заметил Министр, дождавшись, пока Бинэси скажет все, что хотел. - Надо бы заодно проверить все магазины первой зоны заражения. Жаль, что прошло столько времени...
Лемминг думал примерно так же. Должно быть, это было написано у него на лице, и Ковбой, прокашлявшись, сказал:
- Возможно, это расследование покажется кому-то напрасным. Но что, если действительно имел место террористический акт? Наш "северный" штамм совершенно не типичен для обычного гриппа. Профессор, вы можете рассказать нам, чем он отличается от других? По-простому, без этих ваших сложных терминов?
- С легкостью, - кивнул Главный Врач. Сегодня он был уже гораздо спокойнее, чем когда они встречались в прошлый раз. "Интересно, как там мэр?" - с усмешкой подумал Лемминг. Лично он больше не испытывал темного суеверного ужаса перед грядущим. Теперь, когда враг обозначил свое лицо, можно было заняться конкретным делом. Шеф "Элиты" даже испытывал некоторый эмоциональный подъем, понимая, что его умение управлять сложной ситуацией ценится командой Ковбоя весьма высоко. Еще одной "звездой" этой команды был известный в определенных кругах кризисолог по прозвищу "Министр". Лемминг знал, что он тоже проходил обучение в Институте, но на несколько курсов позже. Ковбой и Министр понимали друг друга с полуслова, и были не прочь ввести в Нордис военное положение. Впрочем, к этому и так все шло...
- Этот штамм представляется мне необычным по той причине, - негромко заговорил профессор, - что вирус гриппа никогда бы не смог так мутировать в естественных условиях. По заключению специалистов нашего института...
- Какого Института? - не понял Лемминг.
- Института Гриппа, - подсказал Ковбой.
- ...этот штамм был создан искусственным образом, в лабораторных условиях. Над ним отлично поработали. Вот микрофотографии, сделанные при помощи электронного микроскопа. Я привез их для сравнения. Вот обычный вирус, а вот наш, поглядите. Его структура изменена, она более сложная. Вы видите, он стал похож на морскую мину?..
Лемминг не стал смотреть на фотографии, он вполне доверял специалистам. А вот Министра они заметно заинтересовали.
"Он что, и в этом тоже разбирается?" - с некоторой завистью подумал шеф "Элиты". Министр увлеченно разглядывал структуру измененного штамма, и на его лице проступала легкая тень удивления.
- Тонкая работа, - сказал он, возвращая распечатки профессору. - Обратите внимание на общую клиническую картину. Симптомы заболевания проявляются лишь на самой последней стадии, когда уже поздно что-либо сделать, а до этого зараженный чувствует себя отлично. Насколько нам известно, вирулентность нашего штамма составляет 0,6 десятых, и я считаю, что нам для начала подбросили лайтовый вариант... С которым мы все еще не справились, между прочим!
- Вот вам еще один довод в пользу моего расследования, - обратился к Леммингу его старый товарищ. - Эта эпидемия - всего лишь предупреждение, первые цветочки...
- Это паранойя.
- ...Кроме того, - продолжал Козлобородый, увлекаясь все больше и больше, - кроме того, невозможно не обратить внимание на тот факт, что вирус до сих пор так и не вырвался за пределы Нордис. И это дает основание предполагать, что где-то здесь находится постоянный возбудитель. Сам по себе вирус довольно слаб и неустойчив, и я еще раз повторюсь, что в естественной среде у него не было бы ни малейшего шанса...
- У меня есть одна версия, кто может стоять за всем этим, - нехотя проговорил Ковбой. - Но она на грани фола. Это всего лишь предположение, и я надеюсь, что оно ошибочно. Давайте пока что будем считать, что имела место террористическая акция с применением биологического оружия, направленная против нашего государства. Кстати, а сколько умерло людей на сегодняшний день?
Похоже, что этот вопрос заинтересовал всех присутствующих, и Лемминг поймал себя на том, что боится услышать ответ. Он посмотрел на Ковбоя и понял, что тот готов к любым цифрам. В кабинете воцарилась напряженная тишина, наполненная стуком крови в ушных перепонках.
- По данным на 10 часов утра, - неохотно заговорил Главный Врач, - за три дня эпидемии, в Нордис погибло около пятнадцати тысяч человек.
- В создании вакцины есть хоть какие-то серьезные подвижки? - помолчав, поинтересовался Лемминг.
Профессор печально развел руками и скорбно покачал головой.
- В пользу вашей версии, - сказал он Ковбою, - говорит еще и тот факт, что до сих пор от "северного" гриппа не выжил ни один из заболевших. Летальность, к сожалению, стопроцентная, и пока что эта болезнь лечению не поддается. И я очень надеюсь, что вакцина будет найдена в ближайшее время, иначе нас ждет катастрофа. А сейчас я прошу меня простить, в два часа у меня скойл-конференция с Йельской лабораторией.
- Я понимаю, - кивнул ему Ковбой. - Все мы здесь люди взрослые, и хорошо знаем, о чем можно говорить, а о чем ни в коем случае нельзя. Думаю, на сегодня вполне достаточно. Министр, я хотел бы обсудить с вами один вопросец...
- Я провожу вас, - сказал Лемминг козлобородому профессору. - Скажите, к вам уже приставили охрану?
- Еще нет, - в некоторой растерянности проблеял тот. - А что, мне полагается собственная охрана?
- Боюсь, что полагается. Вы ведь профессор иммунологии, насколько я помню? Я распоряжусь, чтобы вас и ваших коллег охраняли лучшие специалисты из "Элиты". Поверьте, Советник Президента не станет зря паниковать. Одевайте ваш "лепесток", нам пора.
Спрятав лица за одинаковыми защитными масками, они вышли из кабинета и зашагали по коридору. Ни о каком обеде не было даже речи, и Лемминг вспомнил об этом с некоторым сожалением - в Конторском буфете кормили на убой. Особенно поварам удавались слойки с брусникой, обсыпанные сахарной пудрой, завернутые в сладкие конвертики... Встречные мужчины, все как один, были в респираторах и строгих костюмах - безумный перфоманс в театре абсурда!.. Старенький профессор махнул на прощание рукой в резиновой перчатке, и Лемминг ответил ему таким же жестом. Чем больше он над всем этим размышлял, тем больше начинал осознавать, что дикая теория Бинэси насчет заражения очень даже могла оказаться правдой. Было похоже на то, что древние пророчества потихоньку начинают сбываться. "Я был готов к апокалипсическим декорациям", - бурчал себе под нос шеф "Элиты", возвращаясь в свой кабинет по бордовой ковровой дорожке, мягко пружинящей под его крадущимися хищными шагами. - "Но чтобы вот так, по-простому... И я ведь даже не знаю, заражен я или нет... Скоро в Нордис начнется паника, и мне придется сказать Ковбою, что я согласен. Да, я больше не возражаю... Можно вводить танки!.."
10 июня. Нордис, Колизей
9.30 утра
В связи с жестким карантином, все зачеты по контактным видам спорта были либо отложены до окончания эпидемии, либо перенесены на неопределенное время. Но, к огромному сожалению второкурсников, на зачет по хардболу это правило не распространялось. На лицах студентов, полускрытых защитными масками, застыло унылое сожаление, смешанное с мрачной обреченностью. Никому не улыбалось бегать по дикой жаре, стреляя из автомата. По заведенной традиции, противниками ребят из "Элиты" были второкурсники с параллельного потока под названием "Альфар". Всего в Институте таких потоков было три, но студенты Факультета Внешней Разведи были освобождены от наиболее жутких зачетов. И от хардбола, в том числе...
Кенни сидел в раздевалке, глядя, как второкурсники заканчивают надевать защитную экипировку, помогая друг другу с застежками килуаровых бронников. Сегодня им впервые выдали защитные костюмы системы "Бронерог", невероятно стильные, матово-черные, с серебристо-серыми наплечниками и высокими стоячими воротничками, забитыми под завязку различной армейской наркотой. Студенты нервно пересмеивались, подстебывая друг друга. Их голоса приглушенно звучали из-под противовирусных повязок, а глаза тревожно поблескивали. Никто из них так и не надел защитного шлема со встроенными воздушными фильтрами и усилителями звука, ведь по традиции, его полагалось одеть лишь после выхода на поле.
Больше всего традиций было заведено в "Коробке Смерти Љ 3", и половина из них пугала своей непревзойденной тупизной. Здесь, на главном стадионе Института, носящем среди студентов грозное название "Колизей", странных традиций тоже хватало. Например, было принято, выходя на поле, бросать под ноги патрон, или никогда не отзываться, если назовут по имени, пока находишься на арене. Что самое интересное, некоторые приметы действительно работали.
Кенни прекрасно знал, что будет дальше, поскольку в свое время сдал подобный зачет лишь с четвертой попытки. По традиции, рассматривался тот вариант игры, где флаг был установлен в центре поля, наверху четырехметрового бастиона. Остальные декорации были представлены баррикадами, сложенными из мешков с песком. Две высокие башни возвышались в северном и южном секторах овальной арены "Колизея", а укрепления размером поменьше были разбросаны по полю в произвольном порядке. Проблема заключалась в том, что зачет получала лишь победившая команда, а патроны были настоящими. И даже не смотря на полный комплект боевой защиты, редко обходилось без смертельных случаев.
Из динамика над дверью прозвучал резкий сигнал. Студенты оживились и нехотя потащились к выходу из раздевалки, вяло подбадривая друг друга. Они напоминали стадо овец, идущих на заклание. Даже здесь, в подвальных помещениях стадиона, стояла удушающая жара, так что же говорить о самой арене... Кенни усмехнулся, покачал головой и включил голосовой усилитель своего шлема.
- Эй, - позвал он. - А ну-ка назад!
Второкурсники столпились в дверях раздевалки, глядя на своего инструктора с некоторой опаской. В кулуарах Института о нем ходили мрачные легенды, и Кенни прекрасно об этом знал.
- Вы только посмотрите на себя, - сказал он, забираясь на стул. - Ну что это такое? Вам же выдали настоящие патроны! Это что, никого из вас не радует? Вы хотя бы понимаете, что происходит? С таким настроением на поле вообще нечего делать! Вы обязательно всосете, а потом вам надерут ваши потные прыщавые жопки. Но я знаю, что вы к этому готовы, потому что случится это далеко не в первый раз... Все взяли вазелин?! Хватит прикидываться целками, ничего нового для вас я не сказал! Сейчас вы выйдите на поле и покажете этим педикам из "Альфара" свои железные яйца! Всем все понятно? Мы начинаем!..
В застывшей красоте Колизея было что-то майянское, древнее, покрытое прахом минувших эпох. Трибуны окружали поле, возвышаясь над ровным ковриком зеленой полузатоптанной травки. Баррикады, сложенные из мешков с песком, отбрасывали небольшие, но глубокие тени, похожие на черные рвы. На центральном бастионе бессильной тряпкой обвис Институтский флаг - ветра не было, уже вторые сутки царил полный штиль.
Команды вышли на арену и построились в шеренги, лицом к лицу. Их разделяло не более двух метров. Студенты обоих факультетов успели надеть шлемы, теперь они отличались друг от друга лишь цветом номеров, намалеванных поверх бронежилетов спереди и сзади. На броннике Кенни синела буква "И" - Инструктор. Такая же, но красная, украшала нагрудную пластину инструктора "Альфара" по имени Дроссель. Они были едва знакомы, но Кенни слышал про этого парня только плохое.
- Сынок, тебе пиздец, - прорычал шлем Дросселя в его направлении - они стояли друг напротив друга, инструктор "красных" глядел на него здорово свысока. Он возвышался, гордо расправив плечи, и дуло его автомата смотрело Кенни прямо в живот. За спиной амбала, над солнечными трибунами, звенело синее летнее небо, а бледные цифры электронных часов показывали десять утра. Вот-вот должен был прозвучать гимн Института, и Кенни охватила дрожь самого настоящего азарта - этот зачет был невероятно важен для обеих команд, что означало суровую бойню - пересдача никому не улыбалась.
- Я сказал, тебе пиздец! - повторил Дроссель более отчетливо, чтобы в этот раз Кенни расслышал каждое слово.
Небо над ареной было бледно-синим и совершенно неподвижным. Цифры времени на электронных часах сменились данными температуры. Скоро начнется пекло. Этот зачет так и назывался среди студентов - "Аццкое Пекло", но на этот раз название оправдывало себя в полной мере...
Задумавшись, Кенни едва не пропустил удар прикладом автомата, направленный в левый динамик шлема, но увернулся в самый последний момент, после чего его ботинок со звоном вошел в центр буквы "И". Дросселя опрокинуло навзничь. Шеренга "красных" дружно заклацала затворами. Шеренга "синих" сделала то же самое...
- Прекратить! - загремел над ареной знакомый голос, искаженный динамиками стадиона. - Немедленно прекратить!.. Еще одна такая выходка, и все будут дисквалифицированы! Командам занять исходные позиции! Инструкторам подойти к комментаторской кабине!.. Гимн отменяется!
- Идем, неудачник, - насмешливо бросил Кенни, проходя мимо Дросселя. Тот как раз поднимался с земли, и поэтому не смог ответить достойно.
Бойня началась довольно вяло. Тридцать лучших бойцов потока, прошедшие сложнейший отборочный тур ради чести представлять свой факультет на зачете, нехотя перестреливались с точно такой же тридцаткой. Они идеально выполняли маневры, прикрывая напарников и бегая от укрытия к укрытию, но им явно не хватало азарта. Кенни наблюдал за перемещениями своих подопечных в электронный бинокль, оставаясь на Северной башне. Он пытался координировать их действия, но это у него выходило не особенно хорошо. В итоге обе команды ушли в глухую оборону, никто не хотел бросаться под пули. Надо было срочно что-то делать, придумывать какой-то план, но странное оцепенение на грани апатии мешало ему сосредоточиться, и Кенни едва не пропустил момент, когда Альфаровцы пошли в наступление.
Их медлительность могла обмануть кого угодно, но только не инструктора. Скорее всего, масштабная атака по левому флангу была военной уловкой, но "синие" на это купились, и стали один за другим перебираться на левый край поля, покинув надежные укрытия. "Назад!.." - закричал Кенни, понимая, что уже слишком поздно. С Южной башни защелкали одиночные выстрелы снайперов, и трое студентов покатились по газону. Двое из них попытались встать, но были сбиты обратно на землю. И тогда на левый фланг обрушился шквал огня, намертво блокируя позиции "синих". Штурм бастиона наконец-то начался.
11.00, Колизей, Комментаторская кабина
Лемминг ненавидел Колизей. Его бесили темные душные коридоры, маленькие неудобные раздевалки, постоянное ощущение скрытых видеокамер и запах страха, пропитавший все вокруг. Но больше всего он ненавидел собственные воспоминания, связанные с этим местом. Он был повязан с Колизеем кровью, своей и чужой, поэтому арена все еще снилась ему в излишне правдоподобных снах. Но теперь, находясь по ту сторону поля, шеф "Элиты" понимал, для чего на самом деле нужны изнуряющие зачеты и инквизиторская система психологических пыток. Уж теперь-то он знал, что главное в хардболе - вовсе не флаг... Это невозможно было передать никакими словами, это знание можно было получить только вместе с пулями.
Лемминг отчетливо помнил, что во время зачета по хардболу всегда наступает момент, когда ценность приза начинает резко падать, а ценность собственной жизни взлетает до отказа. И тогда флаг превращается в обычную тряпку, которую зачем-то нужно сорвать с четырехметровой высоты, а на первый план выходят боль и отчаяние. Особенно, когда кто-то из товарищей падает и больше не встает, так и не добежав до очередного укрытия. А потом происходит подмена мотивации. Сорванный флаг начинает означать нечто большее, чем просто сданный зачет. Теперь он становится сигналом, отменяющим ад. Но это - всего лишь первый шаг, самое сложное еще впереди.
Чуть позже приходит эйфория. Она вызвана специальными препаратами, которые впрыскиваются в кровь реанимационной системой "Бронерога". Поначалу эйфория совсем незаметна, ее заглушает ужас происходящего "здесь" и "сейчас". Но постепенно, с каждым попаданием пули, она начинает накрывать не хуже синтетической наркоты. И вот тогда происходит новая подмена ценностей. Боль больше не является сдерживающим фактором, эйфория полностью захватывает нервные центры и дает ощущение всемогущества. Ценность флага падает до нуля, ценность собственной жизни - тоже.
Третий этап трансмутации - наиболее сложный. Большинство участников этого зачета застрянут на втором этапе навсегда. Все они превратится в отличных берсерков, не боящихся ни боли, ни смерти. Такие Институту тоже нужны, но зачет по хардболу призван решать иные задачи. Лишь единицы смогут понять, для чего все это надо на самом деле. Но именно третий этап совершенно невозможно описать словами. Просто есть некая сила, которая приходит извне, заставляя отступить эйфорию назад, проясняя мозги и помогая вспомнить о том, что флаг - это самая важная вещь в мире, а боевое задание должно быть выполнено прямо сейчас.
Комментаторская кабина была самым уютным и удобным помещением Колизея. Полукруглая, площадью около ста квадратных метров, она была наполнена мягким светом огромного экрана, установленного здесь вместо панорамного окна. На экране транслировалось происходящее на арене, данные поступали с нескольких телекамер, и это позволяло при желании обозревать поле с самых разных углов. Кроме Лемминга, в кабине находился куратор "Альфара" по имени Герман, и трое спортивных судей. Лемминг и Герман щеголяли в "Бронерогах" - протокол карантина позволял пользоваться любыми средствами индивидуальной защиты. Судьи были одеты немного проще - в ОЗК последней модели, разработанной в первую неделю эпидемии. Настроение у всех было паршивое - обычно подобные мероприятия сопровождались обильным застольем, переходящим в банкет по случаю сданного зачета, но сегодня никакой еды не предполагалось.
Куратор "Альфара" развалился на мягком диване, наблюдая за своими студентами. Вот уже час он говорил одни только гадости, не скрывая торжества по поводу разгрома "Элиты", и у Лемминга создавалось впечатление, что Герман здорово навеселе. К сожалению, этого было никак не узнать из-за матового забрала защитного шлема, закрывавшего его мерзкую толстощекую рожу.
Арена лежала, как на ладони, телекамеры транслировали вид сверху. После часа упорного боя "красным" удалось завладеть нижним ярусом бастиона. Оставалось одолеть еще два - средний ярус и верхнюю башенку, соединенные между собой внешними лестницами. Эти лестницы отлично простреливались с Северной и Южной башни, а карабкающиеся по ним студенты были отличными мишенями для обеих фракций. Но и нижний ярус значил довольно много - его балкончик выходил на сторону врага, что создавало дополнительное преимущество. ..
- Похоже, что вы снова всосете, - опять завел Герман знакомую до боли шарманку. Лемминг сделал вид, что не расслышал.
- Вы всосете, - продолжал куратор "Альфара", покачивая высокими ботинками в такт словам, - и это будет уже четвертый... или пятый?..
- Пятый, - подсказал один из судей, не поворачивая головы.
- ...пятый год, когда вы облажаетесь на этом зачете!
- Да и черт с ним, - меланхолично ответил Лемминг. Он успел смириться с проигрышем "синих", а на Германа с его понтами ему было наплевать. Но глухое раздражение уже ворочалось где-то в центре живота, и он подумал, что в коридорах Конторы шефа "Альфара" называют "Херменом" совершенно не зря.
- Не удивительно, что ваши ребята не могут пятый год подряд взять флаг, - продолжал тот, динамики его шлема отлично передавали язвительно-назидательные интонации. - С вашим-то отношением! Если даже Куратору "Элиты" наплевать на результаты зачета, то студентам - тем более! Странно, что у вас вообще кто-то сдает Экзамены...
- А в чем проблема? - не понял Лемминг. - Завалят зачет - пересдадут осенью, лето проведут в спортивном лагере, поплавают, позагорают...
- Знаем мы эти ваши спортивные лагеря, - захохотал Герман. Лемминг представил, что вместо куратора "красных" в наглухо закупоренном "Бронероге" находится жирная брюзжащая карга, и тоже рассмеялся.
- Я не понял, вы-то почему смеетесь? - удивился куратор "красных". - Вам как раз должно быть не до смеха...
- Да отстаньте вы уже от меня, - взмолился Лемминг, потом немного успокоился и продолжал: - Мы все сейчас нервничаем, из-за эпидемии, из-за жары, из-за иных факторов... Надо взять себя в руки, Хермен, или хотя бы постараться это сделать.
Герман резко сел и подался вперед.
- Не учите меня жизни, Хлюмминг. Я вот уже несколько лет пытаюсь понять, чем вы занимаетесь в своей долбанной "Элите"... И почему это вам выделяется такое финансирование, если у вас там неудачник на неудачнике?!. Хардбол - наглядное тому подтверждение, разве я не прав?! Эй, я разве не прав? - крикнул он судьям. Те проворчали что-то неразборчивое, их маски не были оснащены столь совершенной аудио-системой, как у обоих кураторов.
- Ну как это - почему? - невозмутимо переспросил Лемминг, внутренне собираясь, как перед прыжком с высоты. - Просто Ковбой мой старый товарищ, мы вместе сдавали такие же точно зачеты... Тоже не с первого раза, между прочим. Но сейчас он Советник Президента, а я - его правая рука. А вы с вашим "Альфаром" сосете. Теперь понимаете, почему на "Элиту" выделяются такие фантастические средства? Вы ведь не первый год над этим размышляете, могли бы уже и сами обо всем догадаться...
Он был готов к тому, что случилось дальше. Грузная и неповоротливая туша Германа неожиданно оказалась настолько резвой, что даже запредельная реакция инструктора едва не дала сбой. Однако Лемминг не только успел заблокировать удар, но и сумел неожиданно для себя уронить Германа на пол. Раздался тяжелый грохот, поскольку весил тот вместе с костюмом где-то центнера полтора. Судьи в одинаковых ОЗК повернулись на звук, оставив мониторы без внимания. Лемминг развел руками.
- А что я мог сделать?
Герман лежал секунд пять, после чего начал подниматься. Из динамиков его шлема вырывался глухой звериный рев. Лемминг отшатнулся. Он не дрался уже очень, очень давно, к тому же у него не было никакого оружия.
- Хер, я пошутил, - сказал он дружелюбно. - Успокойся...
Куратор "Альфара" снова бросился на него, но на этот раз судьи были наготове. Все трое прыгнули на Германа, удерживая на месте и закручивая руки. Тот вырывался и сыпал проклятьями, это было то еще зрелище... И, что характерно, на арене происходило нечто похожее. Лемминг на секунду застыл с занесенным для удара кулаком, потом выругался и бросился к пульту переключения теле-камер.
- Эй, парни, - сказал он, выводя центральный сектор поля во весь обзорный экран. - Парни, у нас ЧП!
Возня за его спиной какое-то время еще продолжалась, потом окончательно затихла. И вообще все затихло - и в комментаторской кабине, и на арене. Штурм бастиона прекратился сам собой. Теперь все - и "синие", и "красные", и Герман, и трое спортивных судей, и экзаменационная комиссия по ту сторону видеосвязи - все они смотрели, как двое инструкторов сводят друг с другом счеты. Это происходило на виду у всех, прямо в центральном секторе. Обе команды подбадривали своих представителей, никто даже и не думал о флаге. Такого вопиющего нарушения правил Колизей не помнил уже очень и очень давно...
Один из судей метнулся к пульту оповещения и закричал в микрофон:
- Стоптайм! Всем на исходные позиции!..
Но это не изменило ровным счетом ничего. Инструктор "красных" напоминал разъяренный танк, он пер напролом, пытаясь дотянуться до своего противника, но тот постоянно уворачивался. И правильно делал - про Дросселя говорили, что он убивает с одного удара. Патроны закончились у обоих, но это лишь добавляло азарта. Толпа вооруженных студентов азартно подбадривала своих лидеров, размахивая руками и подпрыгивая вверх.
- Вот! Сейчас! - вырвалось у Германа, однако Дроссель опять промахнулся. Кенни двигался слишком быстро, поэтому было совершенно невозможно предугадать, где он окажется в следующий миг. Лемминг прекрасно знал характеристики своего лучшего бойца, и сверхъестественная скорость движений говорила ему о том, что парень по уши увяз в боевом трансе. Поэтому куратор "синих" заметно повеселел, заложил руки за голову и принялся фальшиво насвистывать.
"Теперь, когда зачет сорван, дисквалификации подвергнутся обе команды, и это даст нам время на подготовку", - думал Лемминг, глядя, как Дроссель срывает дистанцию, прорываясь в ближний бой, и получает такой мощный удар ботинком в шлемофон, что его разворачивает в воздухе и катит по траве несколько метров... Команда "синих" бросилась друг с другом обниматься, потом ребята схватили своего инструктора и стали подбрасывать его в воздух. Дроссель упорно пытался встать, но на него никто не обращал внимания. Кто-то из участников зачета сорвал с башни флаг и швырнул вниз, но "синие" это сделали или "красные", было уже совершено не важно. Волна анархии накрыла стадион, кто-то стрелял в воздух, кто-то, раскинув руки, валялся на зеленой траве, это был полный и безоговорочный провал, но самое главное, насрать на это было абсолютно всем...
- Верните флаг, - прошипели динамики Германа.
- Забирайте его сами! - огрызнулся Лемминг. Он мог улыбаться сколько угодно, ведь все равно никто не смог бы разглядеть его лица.
12.30. Колизей, нижний ярус.
Кенни шел по длинному коридору, проходящему под всем Колизеем, думая лишь о том, как бы ему не упасть. В его руке был зажат флаг, он нес его домой, как боевой трофей. На выходе из спортивного комплекса он столкнулся с Сигвардом и остановился, расправляя плечи. Оба молча уставились друг на друга. Кенни едва стоял на ногах, но при этом довольно улыбался. Он получил то, что хотел - главный приз, а медикаментозные галлюцинации, растерзанный бронник и первые удары электрошока лишь подчеркивали его ценность. Сигвард резко отличался от своего брата по стилю одежды. На нем красовался строгий костюм с бейджиком охранника - сегодня он сопровождал Ковбоя на закрытое мероприятие. В Колизей он заехал, чтобы получить последние инструкции относительно своего задания на сегодняшний вечер.
- Ты выиграл очередной приз? - насмешливо поинтересовался Сигвард.
- Да, еще одна победа, - кивнул Кенни. Демонстративно развернул флаг - кусок материи черного цвета с белой шахматной ладьей, эмблемой Института, выглядел в его руках вполне уместно.
- Я рад за тебя, - проговорил брат замогильным голосом.
Тут Кенни увидел, что по ковру просторного вестибюля к ним приближается Ковбой, двигаясь с грацией светского льва, в кожаном френче, потертых джинсах и высоких сапогах с острыми шпорами.
- Сигвард, что-то случилось? - спросил он, останавливаясь в нескольких метрах от турникета. Охранник в респираторе встал и с почтением козырнул ему рукой.
- Я приехал по приказу шефа за инструкциями по поводу сегодняшней встречи, - отчеканил Сигвард.
Они направились на автостоянку, Кенни остался смотреть им в след. Он догадывался, что Зигги с Ковбоем только что унизили его, но никак не мог осознать, как именно им это удалось.
Улицы вымерли. Асфальт плавился под жарким солнцем, воздух был наполнен тревожным запахом гари и раскаленного металла. Вакцину до сих пор не нашли. Умерло восемьсот тысяч зарегистрированных граждан. Жизнь мегаполиса была полностью парализована, транспорт не работал, лишь только наряды полиции, реанимационные кареты и труповозки имели право на свободное перемещение в пределах города и комендантского часа. Последних становилось все больше и больше. Напуганные граждане Нордис сидели по домам, выходя на улицу лишь в самых исключительных случаях. И нередко можно было наблюдать, как один из пешеходов падал замертво. Инкубационный период "Северной Чумы" длился целых две недели, так что никто не мог с точностью сказать, заболел он или нет. У людей сдавали нервы, самые смелые и отчаявшиеся из них стремились взять от жизни то, что осталось. В городе начинался хаос, не помогали даже спец-ролики, снижающий агрессию и замаскированные под рекламу. Перестрелки становились обычным делом, правда, пока еще, по ночам...
Лемминг стоял у окна и наблюдал за тем, как на Площади, недалеко от входа в Контору, упал один из прохожих. На нем был одет дорогой костюм, это вполне мог быть один из их сотрудников, но из-за респиратора на лице было не понять, кто именно. Тело мужчины лежало на солнцепеке, под прямыми палящими лучами, пока за ним не приехала скорая, где-то около двадцати минут. Шеф "Элиты" размышлял над этим зрелищем с ледяным спокойствием, изумлявшим его самого. На отдельном столике у окна зазвонил старинный телефон, и голос Ковбоя осторожно поинтересовался:
- Ты тоже на это смотришь, Лемм?
- Да, Бин. Тоже.
Они молча наблюдали, как врачи в био-защите грузят больного на носилки. Это происходило на самом деле, это была их реальность, но они до сих пор пытались убедить себя в этом, стараясь изо всех сил.
- Скоро позвонит Президент, приготовься ответить на некоторые вопросы. - прошелестел в тяжелой трубке голос Ковбоя.
- На какие еще вопросы? - вздрогнул Лемминг.
- Им нужен отчет о том, что здесь происходит. Будет скойл-конференция. Кроме нас, участвует Институт Гриппа, и должен подключиться мэр... Кстати, Лемм, ты доверяешь Министру?
Теперь Лемминг наконец-то понял, почему Ковбой звонил по закрытому каналу. Его параноидальный друг подозревал всех подряд, и это бесило Лемма все больше и больше.
- Нет, - ответил он, немного жестко.
- Почему? - быстро спросил Ковбой.
- А почему я должен ему доверять? - заорал Лемминг. Потом взял себя в руки и продолжил уже спокойнее: - Я с ним почти не знаком, и если ты хочешь знать мое мнение, это на редкость наглый, агрессивный и самоуверенный тип. Я навел справки, он учился в Институте, но был отстранен от Экзаменов в самый последний момент...
- Та-ак... - протянул голос его друга.
- После этого его перевели на два года неизвестно куда, и одно время ходила шутка, будто Министра забрали в Институт на доработку. Возможно, так оно и было. Вся информация по этим двум годам его жизни засекречена, не хватает даже моего допуска. Не знаю, что все это может означать...
- Дальше!
- Дальше он всплывает в Отделе Кризисологии, в должности статиста. Но чем он там занимается, тоже никому не известно. Ты, вот, к примеру, знаешь, чем у нас занимается Отдел Кризисологии?
- Естественно. Там выращивают редкостных сук, таких, как Министр. Там у них свои Экзамены, еще покруче, чем у нас....
Теперь, когда тело увезли, место падения пешехода заливала струя бактерицидной пены, хлеставшая из подъехавшей пожарной машины. Двое солдат в ОЗК терли асфальт специальными щетками.
- Это ты распорядился? - мрачно ухмыльнулся Лемминг.
- Да. Надо будет перекрыть Площадь, чтобы подобного больше не повторилось. Люди и без того напуганы, не могут нормально работать...
- Пусть поливают этим раствором улицы города. Знаю, это мало поможет, но пусть граждане видят, что мы хоть что-то для них делаем...
- Неплохая идея, Лемм. Надо будет сказать Министру. Мэр все еще в коллапсе, он до сих пор не принял ни одного разумного решения. Министр - единственный в его аппарате, кто знает, что делать. Ему даже не приходится ничего подсказывать...
- Каков прогноз погоды?
- Крайне неутешительный. Жара будет держаться еще, минимум, неделю. Даже боюсь представить, чем все это закончится... Институт Гриппа прогнозирует очередной скачок смертности среди населения. В десятки раз...
Ковбой тяжело вздохнул, и выдержал театральную паузу.
- Скоро люди начнут понимать истинное положение вещей, - тяжело проронил он. - Обязательно найдутся те, кто решит сбежать от греха подальше... Это вполне логично, да, Лемм?
- К чему ты клонишь? - холодея, спросил тот.
- Нам необходимы заград-отряды.
- А сейчас разве...
- Лемм, ты не понял. Нам нужны ТЕ САМЫЕ заград-отряды. И чтобы ни одна мышь...
- Мышь?! Речь идет о гражданах Нордис...
- Вот именно. До сих пор нам удавалось удерживать эпидемию в пределах мегаполиса, но это - вопрос времени. Нужны самые жесткие меры, иначе, к сожалению, никак... Мы поставим пулеметы по всему периметру. Мы обтянем Нордис колючей проволокой, установим прожектора, подключим спец-части. Мы будем расстреливать на месте каждого, кого застукают в карантинной зоне, невзирая на возраст и общественный статус. И если мы этого не сделаем, Лемм, человечество вымрет. Кстати, учитывая динамику нашей эпидемии, это произойдет как раз к 21 декабря...
Сначала Лемминг хотел возразить. А потом понял, что Ковбой прав. Лишь страх перед неминуемым расстрелом мог удержать людей от попыток побега из вымирающего мегаполиса.
- Будем выкладывать ролики в Сеть? - спросил он. И услышал такое знакомое:
- Я знал, что на тебя можно рассчитывать.