- Затем, чтобы... - таинственным голосом сказал Илим. - Затем, чтобы... Затем, чтобы... - (Тут баба Мила сделала такое движение, будто собирается съездить по молодому магу тряпкой). - Чтобы победить одного полудохлого скелета, который и без господина Мей-Оя прекрасно рассыпается сам и уже лет триста никого особо не беспокоит! Ребятишки ходят к нему с длинной палкой и говорят: "Бу! Поймай меня, Костяной Дядя!", потом, естественно, убегают, скелет за ними, не догоняет, но честно пытается. Весело, наверно...
- Хм, - сказала баба Мила.
- Просто, понимаешь, баб-Мила, - с чертиками в глазах промолвил Илим, - все в округе, к сожалению, слишком спокойно. Со всеми крупными злыднями расправились, остались только мелкие - да и те со страху попрятались. А господину Мей-Ою себя сейчас надо куда-то девать, тысячи маленьких ежиков неумолимы. Они все маршируют, маршируют, маршируют... с ума сойти можно, правда?
- Так то ж мандраж, - догадалась уборщица.
- О-о да, - расплылся в улыбке Илим. - Он самый.
***
Тем временем по дороге мимо ограды шел высокий, черноволосый и чернобровый человек - бледный, во всем черном, мрачный и сосредоточенный. Костяной Дядя, как только его заметил, сразу же поспешил подобрать отвалившуюся руку и спрятаться куда-нибудь. Причины были, веские. Во-первых, от мага так и разило силой и желанием кого-нибудь прихлопнуть. А во-вторых, Дядя уже был, так сказать, знаком с этим типом. Ему не очень хотелось, чтобы Каэр-Мин убивал его снова.
Господин Мей-Ой в том же темпе дошел до ворот. Костяной Дядя, придерживая руку, заметался. Руку пришлось отпустить, потому что от метаний опасно зашаталась нога. Господин Мей-Ой без лишней спешки взялся за створки ворот. Костяной Дядя от отчаяния засел за большим памятником, но потом передумал, вылез из ненадежного укрытия. Господин Мей-Ой зашагал вперед по дорожке. Тогда Костяной Дядя пришел в окончательное отчаяние и неуклюже заковылял к одной из могил.
- Так, и что же вы делаете?
Опять этот голос! О нет.
- К-копаю, - кое-как прошелестел Дядя, не рискуя оглядываться на опасного гостя.
- Хм. А смысл? - поинтересовался Каэр-Мин.
- Шмышл? Какой еще может быть шмышл? - огрызнулся скелет. - Моя могила, имею право. Хошу - копаю, хошу - кулишики леплю, хошу - шветочки шажаю.
- Да воля ваша, - спокойно отозвался Каэр-Мин. - Правда, могила не ваша, но раз уж вам так хочется посадить на ней цветочки...
- Што?! Как не моя!
Господин Мей-Ой не ответил. Просто поставил на землю свою черную-черную сумку и стал в ней что-то искать. Скелет погрузился в такие пучины отчаяния, что аж словами не передать.
- Как так не моя, - торопливо забормотал он. - Моя, шамая моя... вон, на каменюке напишано - Конштантин Дэр...
- А? - удивился маг. - Нет, на, как вы сказали, каменюке написано - Константанна Лири. Но вы не переживайте так, ваша - вон там. А цветочки уж посадите, раз начали. Константанна была, поверьте мне, премилая девушка. До тридцати лет все читала умные книжки и сама не знала, что ведьма. А потом кузина увела у нее жениха...
- И што? - прошелестел скелет.
- И тогда они обе и узнали, что барышня Лири синий чулок очень непростой. И все семья узнала, и все соседи. Но это весьма печальная история, господин Дэр. Я к вам по другому поводу.
- Што? - ахнул скелет. - А... шкажем... мне поможет, ешли я шейшас жакопаюшь? Как вы шкажали, вон та моя могила?
Господин Мей-Ой внимательно посмотрел на него и вздохнул:
- Увы - но нет. Не поможет. Извините, господин Дэр.
Отчаяние Костяного Дяди сделалось не просто окончательным - а совсем-совсем окончательным. Он тоскливо посмотрел куда-то за ограду и прошамкал:
- Ну а ешли... ешли я обещаю закопатьша и лежать... лежать там шелую неделю? И жа ворота не выходить?
Каэр-Мин сделал языком "ц-ц-ц".
- Послушайте. Я неумолим. Не уговаривайте меня, я не изменю свое решение. Вот, тут у меня в сумке местная водка. На меня не действует, но я все равно намерен ее выпить.
- И... што? - опешил Дядя.
- А дальше вы будете мне рассказывать, как вы семь раз женились, - заявил Каэр-Мин. - А я буду слушать и пытаться верить, что это не очень страшно.
***
- Как тебе, кстати, наша Олюша? - полюбопытствовала баба Мила.
- Олюша, - широко улыбнулся молодой маг. - Ну, как сказать... Прелестна, как всегда. Но такое чувство, что ежики не обошли и ее...
- А платье-то, платье! - перебила его бабка. - Это ж сколько шелку...
- Да, на несколько саванов бы хватило, - согласился Илим. Только баб-Мила не поняла и рассердилась:
- Ай, тьфу на тебя!
***
Тем временем к Олечке приехали все ее родные. Сначала они крепко робели - ну как же, Сам Господин Мей-Ой Каэр-Мин! Весь мрачный, серьезный, внушительный. Даже как-то боязно отдавать за него нежный цветочек Икиоль. Но как не отдашь - такому мощному магу. Однако, несколько дней - и родственники пообвыклись. Тетя Олечки - страшно сказать - запретила ему смотреть на свадебное платье, потому что - дурная примета. И Каэр-Мин ее даже не испепелил.
И теперь госпожа Илина, мама Олечки, с задумчивым лицом говорила:
- Послушай-ка, Оля... может, тебе стоило бы немножко обождать? Я-то думала, твой Каэр-Мин богат, а он со своей конторой еле концы с концами сводит. Неужели в столице не встречалось вариантов получше?
- Мама, - возмущалась Икиоль.
- Да и занятие у него какое-то опасное, - поддакивала тетя. - Вот так однажды окажешься вдовой, и что ты тогда будешь делать?
- Тетя, - возмущалась Икиоль.
- И нос у него! - ужасалась двоюродная сестра. - Представляешь, Оля, родятся у вас детки - ой-ой, что будет, если дочки унаследуют такой носище!
- Клара, - возмущалась Икиоль.
- Да, и я что-то не вижу его родителей, - как ни в чем ни бывало продолжала госпожа Илина. - Где его братья и сестры, или хоть кто-нибудь?
- Да, и он вообще человек?
- Он вообще живой?
- Он в церкви не рассыплется горсткой праха?
Тут терпение Икиоль иссякло. Девушка вскочила с места в недоделанном платье - две булавки тут же впились ей в бок - и закричала:
- Ти! Хо! Он мой жених, не желаю слушать, как вы говорите про него гадости!
- А какие гадости-то, - честно удивились дамы. - Мы просто за тебя волнуемся. Счастья тебе желаем.
В конце концов Олечка от них удрала. На крылечке ее нашел младший брат, он показал девушке деревянный меч и предложил:
- Если он будет тебя обижать, ты сразу говори мне. Я его зарежу!
- Ф-фух, - вздохнула Олечка. - Конечно, спасибо за поддержку...
- А если налево пойдет, к какой-то своей демонице, - откуда-то появился старший брат - кузнец, - ты мне говори. Я ему руки-ноги переломаю особо жестоким способом.
- Э-э... - пробормотала девушка. - О? Да, демоница! Спасибо!
***
Константин Дэр в бытность свою живым женился семь раз. Число счастливое, браки тоже были счастливые. Приводя в дом молодую жену, Дэр говорил ей:
- Теперь ты хозяйка в моем доме, вот тебе связка ключей, ходи везде, только в эту маленькую комнату не ходи.
Пути его и Каэр-Мина пересеклись вследствие вмешательства братьей жены номер семь.
- А чего штрашного-то, - сообразив, что вторично его убивать, кажется, не собираются, скелет на радостях сделался словоохотлив. - Являетешь в шерковь, оба крашивые, она в белом, ты в шерном, клянетешь любить друг друга до гроба... ну, а потом ты и любишь ее до гроба.
- Понятно, - кивнул Каэр-Мин, отхлебывая местной водки.
- Главное - это в шеркви не рашшыпатьша горшткой праша, - с намеком прошелестел Костяной Дядя. - А дальше - дело тешники...
- О, - кивнул господин Мей-Ой.
- Хорошо еще, когда невешта широта, - вдруг вспомнилось Дяде. - Перед тем, как женитьша, надо пожаботитьша, штобы потом не пришлошь, как мне, полжать по кладбищу и подбирать швои же кошти... У ваш, надеюшь, невешта правильная? Беж лишних братьев-шештер? Как говоритша, невешта беж родных - шаштливый жених...
- У нее папа, мама, тетя, четыре дяди (они еще не приехали, но завтра на свадьбу обязательно будут), два брата (старший - кузнец) и не считал точно, но много кузенов и кузин, - перечислил счастливый жених.
Костяной Дядя покачал черепом - туда-сюда, как маятник.
- Плохо...
***
- Наверно, пойду-ка я к ним, авось чем помогу, - засобиралась, закончив уборку, баба Мила. - То да се, там булавицу закрепить, тут бигудю приладить...
- Не ходи, баб-Мила, - покачал головой Илим. - Иначе ежиков себе точно словишь. Нервные они там все, нервные.
- Нервные? - переспросила старушка. - Так что, они свою кровиночку незнамо за кого скрепя сердце отдают, как тут не нервничать? Вот ты, Лимка - неужто совсем спокоен?
Илим поклацал пальцем по клавиатуре выключенного шара, признался:
- Нет, баб-Мила. Совсем не спокоен. Их вон как много! А шеф - один.
- Это-то да, - кивнул молодой маг. - Но все равно... слушай, баба Мила, тут у нас в окрестностях второго ходячего скелета нигде не обретается? А то я бы, пожалуй, тоже сходил.
И тут с тихим скрипом отворилась дверь. Илим с баб-Милой обернулись - на пороге стояла бледненькая Олечка.
- Можно войти, да? - спросила она.
- Нельзя! - ответил Илим. - Вдруг ты вампир.
- Нельзя! - согласилась старушка. - Вот высохнут полы, тогда и заходи.
Бледненькая Олечка так и не зашла, осталась на пороге.
- Лимка... - тоскливым голосом сказала она. - Я тут так переживаю. Вызови мне инкуба, а то у меня не получается. Вернее, суккубу. Иделару, если совсем точно.
- Что, опять?! - ахнул Илим. - Сейчас-то зачем?
- Я нервничаю, - объяснила Олечка. - А все меня еще больше нервируют. Мне нужно поговорить с кем-нибудь нормальным!
- Понятно, с суккубой, - кивнул Илим.
- А у меня не получается! - воскликнула Икиоль. - Совсем. Даже искорки не загораются. Лимка, твоя картинка больше меня не слушается!
Баб-Мила тихонько ушла приготовить чаю. Ученик господина Мей-Оя снова поклацал пальцем по клавиатуре.
- Это, Оля... Может, оно и к лучшему, что больше не слушается? Ну нет у тебя магического образования, силы, видимо, тоже нет, ну так, может, ну его? В тот раз тебе повезло, вторично может не повезти...
- Ну Ли-и-имка...
- К тому же сегодня такой день, такая фаза луны, что на активацию пентаграммы требуется больше сил, - добавил Илим. - Оль, ничего не получится. У тебя она будет работать разве что вечером на кладбище.
- Эх-х, а вот если бы не у меня... - вздохнула Олечка. Жалобно хлюпнула носом, убедилась, что на Илима оно не сильно действует, еще раз вздохнула и села с остальными пить чай. Пол как раз высох, а вампиром она, видимо, не была.
***
С наступлением вечера старое и спокойное кладбище приобретало более таинственный и зловещий вид. И даже если знать, что оно спокойное - все равно, на душе не совсем спокойно. Конечно, если ты не волшебник, а обычная девушка без каких-то магических талантов.
Глянув через ограду, обычная девушка без магических талантов засомневалась.
- Может, правда, ну его? Я же завтра замуж выхожу, то, се... А то накличу сейчас чего, как дурочка.
И, словно соглашаясь с ее словами, где-то далеко среди памятников что-то замерцало.
- Да, надо домой, еще раз померить платье, нарезать огуречных кругляшков, чтобы завтра лицо было свежее. Действительно, ну его! - С этими словами Икиоль бросила картинку на землю и собралась возвращаться домой, но тут...
- Кого это - ну?
Олечка вздрогнула, обернулась. Изящная кудрявая девушка с небольшими рожками улыбалась широко и дружески.
- Привет, Олюша!
- Ларочка! - ахнула Икиоль. - Это ты! - Сложенная бумага с нарисованной пентаграммой (масштаб - один к четырем) валялась на земле. - То есть все равно получилось? Хоть я ее и не перерисовывала в увеличенном виде? Хоть я вообще ничего не делала? Значит, весь секрет - в кладбище?
Иделара пожала плечиками.
- Не понимаю, о чем ты. Меня вызывал один недоучка-студент, я его выпила, потом гляжу - о, ведь совсем недалеко живет моя добрая знакомая. Дай, думаю, прогуляюсь в гости. А тут ты сама навстречу.
- О, Ларочка! - растрогалась Икиоль. - Так ты сама собиралась меня навестить. Ой, как же я тебе рада! Ты так кстати появилась - просто не представляешь, насколько кстати. Ларочка, а ты чаю хочешь?
- Чаю? - удивилась красавица суккуба. - У тебя есть чай?
- Конечно! В термосе, вот! Только... Ларочка, а где же нам сесть для чаепития?
Иделара улыбнулась.
- Ну... неподалеку есть одно хорошее местечко.
- Где же?
- Просто толкнуть ворота - и мы там.
- В смысле - вот там? - уточнила Олечка. - Но... там же...
- Там тихо и спокойно, - промурлыкала Иделара. - Поболтаем без помех.
- Хорошо, - сказала Икиоль. - Но, Ларочка, на всякий случай - мне кажется, там уже кто-то есть. Это ничего?
- Душенька, - засмеялась Ларочка. - Ты знаешь, кто я, да? К тому же, я совсем недавно хорошо покушала. Это не мы должны бояться. Нас пускай боятся!
***
- И вот, тогда я... - Костяной Дядя резко оборвал рассказ и осторожно поскреб костями кисти по земле. - Шую адшкое шождание, - едва слышно прошелестел он.
- Я тоже, - столь же тихо отозвался маг.
И оба замерли и принялись ждать. Светляк Каэр-Мина померцал еще пару мгновений и погас.
А адское создание вело себя на удивление уверенно. Вот оно толкнуло створки ворот, вошло внутрь. За ним внутрь прошла еще одна фигура.
- Не нравитша мне это, - прошелестел Дядя. - Ошобенно тот, второй.
Каэр-Мин просто кивнул, соглашаясь. Инфернальное создание - это ладно. Но во втором он не ощущал никакой магической силы. И это было плохо. Раз неизвестный сумел усмирить суккубу и при этом полностью скрыть от Каэр-Мина свою магическую ауру... это было крайне плохо. Значит, это был маг намного более высокого уровня. (С такими господин Мей-Ой встречался крайне редко, и никогда - просто так, по случаю).
- Начинается веселье, - пробормотал господин Мей-Ой, бросив взгляд на свои пальцы. Кончики пальцев, естественно, еще не светились, но он уже ощущал в них знакомое покалывание. Сейчас эти двое поравняются с могилой Константанны, и тогда... (Не хочется думать о том, что будет, если вдруг...)
Эти двое поравнялись с могилой Константанны. А потом...
- Не понимаю, - прошелестел Костяной Дядя. - Рашшелись, будто шай пить.
Неизвестный маг вытащил какой-то странной формы предмет, передал его суккубе. Скелет вновь начал чувствовать подступающее отчаяние. Вот, сейчас двое могучих магов подерутся, кто из них победит, не так важно. Важно то, что в процессе битвы кто-нибудь - либо маги, либо суккуба - наверняка заденет старого, бедного Константина Дэра, как будто ему мало было один раз погибнуть!
Адское создание, усевшись поудобнее, отвинтило крышку таинственного артефакта. Неизвестный маг устроился рядышком. Костяной Дядя, ощущая нарастающее отчаяние, поскреб костью по земле. Плохо, все было крайне плохо.
- Плохо, - прошелестел он вслух.
- Согласен, - негромко отозвался Каэр-Мин, не прекращавший внимательно следить за гостями.
- Што делать будем? - вновь подал голос скелет.
- Ну, - сказал господин Мей-Ой, - сейчас бы я сказал, что отчасти вас понимаю, господин Дэр. Жена, если ей говорят, что не надо куда-то ходить и не надо что-то делать, действительно, должна слушаться.
- Ну вот, а вы меня вжали и убили, - оживился скелет.
- Это потому, господин Дэр, что вам не хватает ценного качества - терпения и выдержки, - пояснил господин Мей-Ой. - Смотрите, я же не убиваю свою невесту, хотя она на ночь глядя, на кладбище, распивает чаи с суккубой! Пусть я и не предупреждал ее не делать именно этого, но уверен - хотя бы раз я говорил ей не ходить в опасные места со всякими опасными созданиями!
- Ваша невешта? Шуккуба? - удивился Дядя.
- Нет. Вторая, - усмехнулся маг.
- И у нее много братьев-шештер... штрашно, - прошелестел скелет. - Шочувштвую...
***
- Ларочка, чашек нет. Попьешь из крышки? - спросила Олечка.
- Да конечно-конечно, - отозвалась Иделара. - Мне не так важно, из чего пить чай. Хочешь, пей из крышки ты, а я могу из самого термоса, я к высоким температурам привычная. Честно говоря, меня больше интересует другое - зачем ты хотела меня видеть?
И Икиоль бы ответила. Она уже открыла рот - и в этот момент увидела, как из-за крестов и памятников выходят две высокие фигуры. Одна белая, слегка фосфоресцирующая - скелет со светящимися глазницами. Вторая - вся темная и от этого еще более зловещая.
- А-а-ай-й! - закричала Олечка, и Иделара от неожиданности подавилась чаем. Суккубу заботливо похлопали по спине. Она обернулась - и выдала столь же пронзительное:
- А-а-ай-й!
Темная фигура сняла с головы капюшон и поинтересовалась:
- Любопытно было бы узнать - а вы кого так испугались, меня или господина Дэра?
Скелет, помедлив, подошел поближе.
- Добрый вешер, барышни... - не очень уверенно прошелестел он.
Барышни же не отрываясь смотрели на Каэр-Мина.
- Кари, ты чего тут делаешь? - наконец, спросила Иделара.
- Э-э... если что, у нас тут девичник! - быстро добавила Икиоль. - А на кладбище потому, что дома все ужасно нервные. Я с ними сама нервничать начинаю. И чего ты стоишь и молчишь, ты совсем не хочешь меня поцеловать?
Господин Мей-Ой еще немного посверлил ее взглядом, затем действительно - подошел и поцеловал. А потом еще. И еще.
- Вот это выдержка, - прошелестел скелет. - Уважаю...
Суккуба, недоумевая, спросила:
- А чего это они? Я чего-то пропустила? Какой еще девичник? Вы сами-то двое что делаете на кладбище?
Скелет поскреб костью землю, ответил:
- А у наш это... мальчишник. Жавтра у ниш швадьба... А еще, - тут Костяного Дядю осенило: - еще у него ешть водка! К пражднишному шаю шамое то!
- Водка - это хорошо, - прищурилась суккуба. - Водка - это по-адски... Стоп! У нас что, сегодня еще гости?
Новый гость толкнул створки ворот, шагнул вперед, засветил шар-светляк над головой, позвал:
- Шеф, вы тут? Если вы тут, у вас все в порядке?
- Так, - хмыкнула Иделара. - Голубки еще целуются, ладно, начнем пить без них. Как там вас - господин Дэр? - доставайте водку-то.
- Можно просто Конштантин, - отозвался Дядя. И добавил ворчливо: - Жначит, у наш ешть термош, крышка и бутыль. А у этого, конешно, штаканов ш шобой нету. Бежображие...
***
Свадьба на следующий день состоялась и прошла отлично. Только вот нежный цветочек Икиоль была очень уж бледна. И только вот зловещий жених был очень уж похож на упыря - красными глазами и ввалившимися щеками. (Может, это пребывание в церкви так на него действовало? - подозревали некоторые из гостей).
- Согласны ли вы... - начал священник.
- Да, - сказала Икиоль.
- Да, - сказал Каэр-Мин.
- Объявляю вас...
Госпожа Илина тихонько заплакала:
- Не послушала меня Олечка, не согласилась обождать, а теперь...
Светловолосый шафер тихонько подошел к почтенной даме и сказал ей на ушко:
- Сударыня, в день свадьбы, пожалуйста, уж держите своих ежиков при себе.
Госпожа Илина чуть не подскочила от неожиданности.
- Ежиков?! Каких еще ежиков?
- Которые строем маршируют у вас по позвоночнику, - доверительно прошептал молодой человек (а глаза у него, кстати, тоже были подозрительно красные).
- Что? - оскорбилась дама.
- Вот, одного поймал, - тихонько сказал Илим, снимая с манжеты госпожи Илины крошечного зеленого ежика. Пока она переваривала появление ежика, шафер вновь наклонился к ее ушку и сказал: - Не надо волноваться, сударыня, Олечка будет с ним очень-очень счастлива. Потому что шеф ужасно хороший. Честно.