Аннотация: Попытался написать фантастический рассказ
СОКОЛОВ Ю.М.
Заблудший
"Кто сражается с чудовищем, тому
следует остерегаться, чтобы самому
при этом не стать чудовищем".
Фридрих Ницше
Темное ночное небо, покрытое крупными бархатистыми звездами, приняло его в свои объятья. Нил парил над Землей. Пространство и время не имели значения, они слились в одну точку. Силой мысли он мгновенно мог переместить себя в любой уголок Земли. Да что Земли, во всей Вселенной не было такого места, где бы он ни смог оказаться буквально со скоростью мысли. Вот что значит астральный полет! Душа избавилась от громоздкого, неповоротливого тела и воспарила. Ах, каким ненужным и лишним казалось это тело, оставленное где-то внизу. Теперь не существовало никаких пространственно - временных границ, никаких ограничений. Испытывая небывалую эйфорию, Нил наслаждался предоставленной возможностью. Как вырвавшаяся из клетки птица, он был опьянен возникшим чувством свободы. Своим взглядом он мог объять необъятное. Внизу проплывали горы, реки, города, страны, планеты, миры, и Нил ощущал себя одновременно во всех этих местах. Для него не было ничего невозможного. Все было подвластно ему в этот миг.
Но внезапно окружающая картина начала меняться. Небо становилось все темнее, постепенно исчезли пролетающие объекты. Наконец чернота полностью окутала его. Нил летел по этому подобию бесконечного темного коридора на узкую полоску света, мерцавшую вдали. Постепенно полоса расширялась, свет усиливался. Радостное предвкушение чего - то нового, необычного манило и звало его вперед, и вдруг он завис посередине, словно остановленный какой-то невидимой силой. Неизвестно что это было: свет в конце тоннеля или мчащийся навстречу поезд, но чувство эйфории внезапно сменилось чувством легкой тревоги, которая из простой озабоченности выросла до непонятного беспокойства и все больше и больше овладевала им. Повинуясь какому-то внутреннему зову, Нил устремился вниз. Как перелетные птицы ежегодно стремятся к месту своих гнездовий, он летел к какой-то неведомой ему самому цели. Быстро промелькнули огромный дремучий лес и широкое, необъятное поле, уже виден город, обнесенный снаружи высокой черной стеной. Сверху город был накрыт каким-то странным полупрозрачным колпаком, похожим на дымчатое полупрозрачное стекло, пронизанное серыми металлическими нитями. Нил приблизился к мерцающему куполу и без опаски просочился через вибрирующую оболочку, издающую негромкий монотонный гул. Похоже на какое-то защитное поле неизвестной структуры. Дальше он увидел обычные типовые дома. Еще ниже! Внизу возвышается белый "кирпич" девятиэтажки. Вокруг суетятся черные человечки. Несколько из них залезли на крышу и сейчас медленно спускались вниз на длинных черных веревках. Сверху они напоминали маленьких паучков, плетущих свои тонкие черные паутинки. Внезапно, прямо через крышу, Нил увидел себя. Он неподвижно лежал на кровати в одной из квартир, такой одинокий и такой беззащитный. На удивление не было времени; послышался звон разбивающегося стекла, и Нил устремился к своему безжизненному телу.
***
Раздался хлопок. Нил открыл глаза и тут же снова зажмурил их от невыносимого яркого света, осветившего комнату. Послышались крики: "Лежать!" Кто-то грубо стащил его на пол, острая боль пронзила затылок, сноп ярких искр ослепил и без того невидящие глаза. Снова возникло чувство невиданной легкости, и ...темнота.
Очнулся Нил от невыносимой боли. Болели руки, неестественно вывернутые за спину. Он попытался пошевелить руками и застонал. Тесные стальные браслеты сжимали запястья, причиняя острую боль при малейшем движении. Нил открыл глаза и увидел перед лицом тяжелые армейские ботинки с металлическими набойками. Тряхнуло. Медленно возвращалось сознание. Осмотревшись, он понял, что лежит лицом вниз на полу какого-то транспортного средства, скорее всего микроавтобуса. По обеим сторонам темнели фигуры в черном. Поблескивало оружие. Если бы не боль в руках и в затылке, все происходящее можно было принять за какой-то футуристический бред.
Всего лишь час назад он был обычным электронщиком с обычной биографией. Его прошедший день ничем не отличался от большинства предыдущих. Как обычно вернувшись с работы, он проторчал весь вечер за компьютером и лег спать далеко за полночь. Уснул и видел сны. И вот такое ужасное пробуждение.
Машина подпрыгнула на ухабе, резко накренилась и остановилась. Нил больно ударился лицом о грязный обрезиненный пол и снова застонал. Однако это не вызвало никакой реакции у окружающих. Крепкие цепкие руки как пушинку оторвали его от пола, поставили на ноги. На голову нахлобучили вонючий черный мешок. Дверь со скрипом распахнулась, и Нила вытолкали наружу. Те же сильные руки поволокли его по бесчисленным ступенькам, крутым лестницам, извилистым коридорам. Он с трудом ориентировался в происходящем. Гулкие шаги в длинных пустых пространствах, лязганье замков, бряцание ключей, хлопанье дверей, крики, стоны, бормотанье - все напоминало фильмы о застенках, пытках, казнях.
Скрипнула очередная дверь, Нила втолкнули внутрь, толчком усадили на стул и сдернули темный мешок с головы. Один из сопровождавших расстегнул наручники. Нил провел рукой по волосам, пытаясь убрать непослушную прядь, застилающую глаза, и замер. Потом вдруг начал судорожно ощупывать волосы и лицо. "Или я до сих пор сплю, или очень долго не мог проснуться",- подумал он, продолжая лохматить свою неожиданно длинную шевелюру. Кроме волос, Нил обнаружил у себя аккуратную бородку и усики.
Вспыхнул свет. Яркий, слепящий. Он бил отовсюду. Нил прищурился, глаза постепенно привыкали к свету. В этот момент свет внезапно погас, и он снова оказался в кромешной темноте.
-Ну, здравствуйте, любезный,- услышал он приятный мужской баритон.- Что же вы, голубчик, так неосторожно поступаете?
Свет снова вспыхнул, но уже не так ярко. Нил присмотрелся и увидел источник этого света - огромную настольную лампу с гибким стержнем и сплошным металлическим абажуром. Обычная лампа, разве что более крупная. Изнутри абажур имел зеркальную поверхность, как фара автомобиля. Да и сама лампа отличалась от обычных. Она светилась очень ярким, неестественно белым светом. Само присутствие в лучах этой лампы вызывало чувство беспокойства и неуверенности, словно ты выставлен голым на всеобщее обозрение. Ты только чувствуешь устремленные на тебя взгляды, не видя ничего вокруг. Для глаз же этот свет представлял собой невыносимую мучительную пытку. Хотелось лишь одного: поскорей покинуть это неудобное "лобное" место, шагнуть куда-нибудь в тень от этих изнуряющих лучей и невидимых взглядов.
Свет снова вспыхнул, задержался на лице и скользнул дальше. Какой-то незримый оператор управлял силой и направлением света.
-Что же вы молчите?- продолжал тот же голос - Вы же умный человек и понимаете, что упрямиться бессмысленно, да и не всегда безопасно.
- Что я должен говорить?- начал, было, Нил и замолчал, не узнав своего голоса. Горло пересохло, и сгустки запекшейся крови во рту до неузнаваемости исказили голос. Он прокашлялся. Тут же из ниоткуда возникла рука с хрустальным стаканом, наполненным до краев чистой, прозрачной водой. Нил схватил стакан и большими глотками жадно начал поглощать воду. Вода оказалась холодной. Он опустошил стакан и только потом ощутил неприятный металлический привкус. Снова закашлял, прочищая горло.
Постепенно возвращалось зрение, и в окружающем полумраке Нилу удалось различить статного черноволосого мужчину в темном мундире. Что-то в нем казалось очень странным. Этот незнакомый мундир. Всякая военная форма похожа одна на другую, так как имеет много общего, но также всякая форма имеет только ей одной присущие особенности, не позволяющие спутать ее с любой другой. Эта форма не была похожа ни на одну из известных, хотя в последнее время их развелось в стране предостаточно. "Странно, куда же я попал?"- мелькнуло в голове, но голос человека в черном мундире вывел его из состояния задумчивости.
- Правду, только правду, и ничего кроме правды,- продолжил незнакомец. - Поверьте, это в ваших же интересах. Давайте поскорее закончим эти неприятные формальности. Ваше имя, возраст, должность в подпольной организации и последняя готовящаяся акция.
-Какая акция? Какая организация? Вы меня с кем-то путаете...
- Я же просил - только правду,- прервал его военный,- в ваших же интересах. Итак, все сначала. - Имя?
- Нил...
- Правду! Нам ведь все известно. Давайте просто соблюдем формальности, гражданин Родригес!
- Родригес?! Какой Родригес?! Вот в чем дело! Вы меня с кем-то путаете, я не Родригес. Это ошибка!
- В нашем ведомстве ошибок не бывает. Мы не можем позволить себе такую роскошь, как ошибка. Ну, хорошо, я вам помогу. Вы - Антонио Родригес, вам 49 лет, по профессии - свободный писатель, автор трех нашумевших романов, направленных против режима дуумвирата. Последний ваш роман был запрещен. Вы - один из организаторов и руководителей антиконституционной группы "Союз трех "А". Неоднократно арестовывались. Последний раз были приговорены к трем годам тюрьмы строгого режима. Попали под амнистию, приговор смягчили, заменив тюрьму на ссылку, без права заниматься публицистической деятельностью. Месяц назад самовольно покинули место ссылки и прибыли в столицу нашего государства. Как видите, нам известно многое, если не сказать все.
- Бред какой-то. Во-первых, никакой я не Родригес, тем более не писатель. Я никогда ничего не слышал ни о каком "Союзе трех "А".
- Гражданин Родригес, не советую вам разыгрывать невменяемость. Я думаю, вы знакомы с методами судебной психиатрии. Так вот, они по сравнению с нашими - детская забава. Будете продолжать упорствовать, или сразу перейдем к методам физического воздействия? Не советую.
В следующее мгновение яркий свет вновь ослепил Нила. Он закрыл глаза, но веки не могли защитить их. Огромные желтые круги возникли, казалось, внутри самого мозга, вызывая чувство устойчивого дискомфорта. Когда же все это закончится? Снова захотелось проснуться, но долгожданное пробуждение не наступало.
- Хорошо, - сказал Нил,- если вы хотите, я все подпишу. Давайте ваши бумаги.
Следователь смягчился. Свет мгновенно погас.
- Назовите цель вашего возвращения в столицу.-
- Ну, что там? Вы же сами знаете. Хорошо, напишите, что я прибыл с целью свержения вашего, то есть нашего правительства.
- У нас нет правительства.
- ??? А что у нас?
- Дуумвират.
- Это еще что такое? Напомните мне, пожалуйста. Простите, при аресте меня ударили по голове, и теперь я страдаю частичными провалами в памяти.
- Я это уже заметил. Дуумвират - это вершина демократии. Концентрированная воля и чаяние всего народа, населяющего эту страну.
- А поподробнее!
- Поподробнее?- следователь откинулся на спинку стула, закинул ногу на ногу и продолжил..По всему было видно, что он уже рассказывал это много раз.
- Простите,- прервал его Нил,- если не секрет, какая у вас гражданская специальность?
Следователь улыбнулся, плавно покачиваясь на своем стуле:
-Я - учитель истории, преподавал историю этой страны много лет.
- И что вас заставило поменять профессию?
-Я понял, что лучше самому творить историю, чем рассказывать о людях ее творящих. Как говорится, лучше попасть в историю, чем в нее влипнуть. Значит, поподробнее. После того, как рухнула империя, в стране наступила эпоха безвластия или, как говорили бывшие сторонники империи, "разгул демократии". Нет, формально, власть была, была армия, правительство, полиция и все прочие институты, но в действительности, это была лишь видимость. Промышленность не работала, сельское хозяйство вообще исчезло, налоги не собирались, армия не пополнялась, суды были завалены делами, которые не рассматривались годами, тюрьмы переполнены. Неизвестно откуда, на фоне всеобщей нищеты и голода, стали появляться люди, которые быстро, за бесценок скупили буквально все вокруг: землю, фабрики, дома, дороги, целые города и регионы. Появились целые города, обнесенные высокими заборами, со своей инфраструктурой, системами жизнеобеспечения, охраной и управлением. Назревал социальный взрыв. Но провидение в очередной раз спасло нашу страну. Все произошло само собой. Соседнее агрессивное государство давно вынашивало планы захватнической войны против нас. И вот это время настало. Враг перешел нашу границу. Они надеялись на помощь своих союзников, но все произошло настолько быстро, что союзники не успели сообразить, что от них требовалось. Враг был разбит. Наша победоносная армия прогнала захватчиков и разгромила их на их же собственной территории. Весь наш народ консолидировался вокруг нашего авторитета.
- Кого? Вокруг кого?
- Авторитета. Неужели вы и это забыли? После развала империи руководитель нашего государства стал называться авторитетом. Авторитет избирался на определенный срок и сосредотачивал в своих руках всю власть, в том числе и военную. Это стало отправной точкой нашего возрождения. Люди забыли о своих бедах и невзгодах, прекратили все свои старые распри, снова стали единым целым. Два раза первый авторитет единогласно избирался нашим лидером, избрали бы и в третий раз, но по конституции правление ограничивается двумя сроками. И наш лидер не пошел на изменение конституции. Не зря же после нашей победы он получил титул "почетного авторитета".
-Так вот, первый почетный авторитет, после окончания второго срока своих полномочий, представил своего преемника, и благодарный народ единогласно избрал его новым авторитетом. Надо сказать, что срок правления в те времена ограничивался двумя годами, и через два года первый почетный авторитет вернулся во власть. В те времена в выборах участвовало все взрослое население страны. Это требовало огромных материальных и людских затрат. Ослабленная войной страна не могла позволить себе такую роскошь, и народу было предложено сформировать группу выборщиков и делегировать им часть своих полномочий. Народ с благодарностью поддержал эту идею. Но после нескольких выборов было замечено, что выборщики единодушно голосуют за предложенного кандидата. Тогда очередной авторитет, посоветовавшись с народом, принял решение сформировать дуумвират. Срок полномочий авторитета продлили до четырех лет, и с тех пор каждые четыре года один из двух авторитетов сменял другого, без всяких ненужных теперь таких никчемных и бесполезных выборов. В стране наступила эра благоденствия, - закончил следователь.
- А что это за купол над городом?
- Подождите, доберемся и до него. Если вы не шутите, то вас надо обязательно показать врачу. Эти спецназовцы напрочь отбили вам память. Говорили же им: "Взять живым и невредимым! А этим ковбоям только бы повоевать". Вы что, не помните последнюю войну, войну, которая грозила уничтожением всей планеты? Эта война длилась недолго. Обмен парой "локальных" ядерных ударов с ужасными последствиями. Затем нейтронные бомбы, которые оставили воюющие страны без регулярных армий и с гигантским "загрязнением" всей планеты. К счастью, в руководстве воюющих стран нашлись разумные люди, быстро осознавшие губительность дальнейшей войны для самого нашего существования. Они быстро договорились, и наступил долгожданный мир. Первые послевоенные годы мы так и жили в подземных бункерах, но потом наши ученые установили специальное защитное поле, внутри которого удалось полностью дезактивировать территорию. Так появились города под куполами. В одном из таких городов мы сейчас и находимся. И, поверьте, никто не жалуется.
Нил слушал очень внимательно, едва не раскрыв рот.
- А как же тогда с "Союзом трех "А"?- не удержался он.
- В любом обществе всегда найдутся несколько ренегатов и отщепенцев. В конце концов, есть просто больные люди, которые всегда против всего.
- Зачем же против этой жалкой кучки больных ренегатов применять спецназ, содержать осведомителей, тайную полицию, организовывать прослушивание и слежку? Неужели они так опасны для вашей демократии? - Нил пытался нащупать слабое место в убеждениях "учителя".
- Опасны не сами ренегаты, а те, кто стоит за ними,- не поддавался следователь,- История учит нас: ни одно могущественное государство не было завоевано или разрушено извне. Все они прекратили свое существование в результате внутренних козней.
- А может быть, они были не такими уж могущественными?
- Хватит полемики! К сожалению, вы у меня не один такой. Будете подписывать протокол?- После такой приятной беседы я готов подписать все что угодно.
Нил взял протянутые бумаги и уже хотел, не глядя подписать, но скользнув взглядом по листку, удивился, увидев незнакомые символы, вместо привычных букв. Но потом махнул рукой и подписал.
Он снова шагал по гулким коридорам в сопровождении охранника. Мешка на голове не было, и Нил мог внимательно рассмотреть место своего заточения. Это было многоэтажное здание с бесчисленным количеством прямых длинных коридоров. В конце каждого коридора находилась крутая бетонная лестница, с затянутыми металлической сеткой пролетами. Пол, стены в коридорах и на лестницах, и сами лестничные ограждения были выкрашены в темно - зеленый защитный цвет, вызывая чувства безысходности, утраты и простой, банальной тоски. У попавшего сюда, в голове вертелась одна мысль, воспетая классиком, : "Оставь надежду, всяк сюда входящий!" И надежда таяла с каждым шагом по коридору, с каждой ступенькой лестницы.
Наконец, конвоир подвел Нила к тяжелой металлической двери. На удивление замок он открыл не привычным ключом или модерновой пластиковой картой. Ключ представлял симбиоз этих устройств. Страж вставил тонкий пластиковый цилиндр в небольшое отверстие возле кромки двери. Индикатор, расположенный здесь же, заморгал, меняя свой цвет с красного на зеленый. И только после этого охранник повернул свой импровизированный ключ. Массивная стальная дверь медленно распахнулась с пронзительным скрежетом.
- Даже не думай бежать,- сказал конвоир, перехватив удивленный взгляд Нила.- Куда ж ты денешься, когда мы все под колпаком? Кроме того, электронно-механический ключ перепрограммируется после каждого отпирания двери. Ключ существует в единственном экземпляре, а подделать его невозможно. В случае попытки несанкционированного считывания кода, электронная начинка разрушается, и ключ превращается в практически бесполезный свисток или трубку для плевания. После этого дверь придется вскрывать автогеном или взрывать. И то и другое очень хлопотно и проблематично. В камере соблюдать тишину и порядок, правила на стене, кнопка вызова дежурного возле двери,- закончил он и также почти беззвучно захлопнул дверь.
Нил шагнул вглубь камеры и осмотрелся. То, что он увидел, разительно отличалось от виденного снаружи. Там все выглядело вполне пристойно и привычно, как это было во всех аналогичных учреждениях до появления евроремонта. Обстановка внутри разительно контрастировала с наружной. Комната, язык не поворачивается назвать ее камерой, представляла собой правильный квадрат, со всех сторон обшитый белым блестящим пластиком. Никаких окон и светильников в помещении не было, но все вокруг было озарено холодным белым светом. Казалось, сами стены, пол и потолок излучают яркий свет. И не было места, в котором можно бы было укрыться от этого уж слишком назойливого, утомляющего света. Возникало чувство, что ты находишься на освещенной огнями рампы сцене, и за тобой непрерывно наблюдают сотни внимательных глаз. Но услышать аплодисменты уже не хотелось. Похоже, они здесь помешаны на пытках светом. В сущности, любой внешний раздражитель можно превратить в орудие пыток, все зависит от интенсивности и длительности воздействия. А палачу остается сидеть и ждать, когда клиент дойдет до нужной кондиции и сам сделает все, что от него требуется, в обмен на относительно комфортное и спокойное существование.
Обстановка внутри этого изолятора была хоть и спартанская, но выдержанная в общем стиле. Чувствовалась умелая рука профессионального дизайнера. Стол, два стула и два лежака из блестящего белого пластика под стать стенам и полу. Вся мебель была без ножек, просто прикреплена к стенам и почти сливалась с ними. Исключение составлял большой унитаз из такого же белого пластика, возвышавшийся прямо посередине помещения. На первый взгляд казалось, что комната абсолютно пуста, и только присмотревшись, можно было разглядеть предметы обстановки.
На одном из лежаков Нил скорее почувствовал, чем увидел какое-то движение. Оказалось, там спал человек, одетый в белый комбинезон и такую же шапочку. Лежа лицом к стене, человек полностью сливался с окружающей обстановкой. Но, разбуженный звуком захлопнувшейся двери, человек повернулся и разглядывал Нила еще не видящим со сна глазами.
- Добро пожаловать,- расплылся в слащавой улыбке узник.- Хотя вряд ли можно назвать добром присутствие в таком нехорошем месте.
Это был худощавый человек неопределенного возраста. Такие люди и в 40, и в 50 выглядят одинаково на 50. Маленькие голубые глазки поблескивали из глубины черепа, как это обычно бывает у давно не высыпавшихся людей. Об этом же свидетельствовали темные круги вокруг глаз и заострившийся, как у покойника, нос. Редкие, светлые волосы свисали засаленными пучками. Такая же редкая всклокоченная бороденка и почти полное отсутствие усов.
- Анри, N 1822, - протянул руку, не переставая улыбаться, голубоглазый.- Не говорите, я вас узнал, господин Родригес. Очень рад! Для меня большая честь находиться рядом с вами. Если я когда-нибудь выберусь отсюда, в чем я глубоко сомневаюсь, будет, о чем рассказать детям и внукам. Вы ведь живая легенда. Простите, что я сказал: "Очень рад вас видеть", я совсем не рад, наоборот, это для нас большая беда. Все-таки нашим врагам удалось обезглавить оппозицию. Это большой удар для всех борцов за свободу и справедливость. Как же вы так?
Несмотря на его сочувственный тон и сопереживание, было в этом человеке что-то, что держало на расстоянии. Слишком уж участливо и настойчиво шел он на сближение.
- И вы туда же,- оборвал его Нил.- Ну, сколько мне еще говорить, что я никакой не Родригес и ни с каким Родригесом я не знаком. Что я должен сделать, чтобы мне поверили?
- Не беспокойтесь, господин Родригес, я нем, как могила, ни одно слово не выйдет дальше этой камеры, можете на меня положиться. Можно, я буду звать вас просто Антонио, ведь волею судьбы нам предстоит какое-то время сосуществовать в одной комнате?
- В таком случае зовите меня просто Нил, тем более это мое настоящее имя.
- Понимаю, Нил - это ваш псевдоним. Конечно, нелегальное положение, конспирация, поддельные документы, погони, риск - все это так сложно. Не каждый способен посвятить свою жизнь борьбе, отдаться ей целиком, без остатка.
- А вы здесь за что?- прервал его Нил. - Вы как-то не похожи на повстанца.
- Что вы, что вы, какой я повстанец! Я простой бухгалтер, жертва доноса. Меня обвиняют в присвоении денежных средств и в финансировании оппозиции. Мне грозит пожизненное заключение с полной конфискацией и поражением в правах. И то, если я сам во всем признаюсь.
- А вы признались?
- А меня еще никто не допрашивал.
- И давно вы здесь?
- Уже около месяца.
- Прелестно.
- Вы говорите "прелестно". Вы понимаете, что значит месяц в этих застенках? Когда круглые сутки горит этот сводящий с ума яркий свет, от которого невозможно спрятаться. Вы еще не слышали музыкальную терапию, когда на протяжении 10 часов ежедневно звучит протяжная, нудная музыка, выворачивающая тебя наизнанку. Когда ты целый месяц не видишь ни одного человеческого лица, не слышишь голоса. Ты чувствуешь себя похороненным заживо. Да все прочие допросы и пытки по сравнению с этим покажутся детской забавой. После месяца, проведенного здесь, я готов взять на себя и подписать все что угодно!
- А я готов был это сделать уже на первом допросе.
- Вы?! Вы шутите, все знают вас как несгибаемого борца с системой. Все помнят, как вы один расправились с пятью наемниками, направленными убить вас. Похоже, вы что-то задумали. У вас есть какой-то хитрый план? Не поделитесь? А то я уже начинаю сходить с ума от одиночества. Как бы я хотел быть вам полезным.
Нила уже начинала раздражать настойчивость его соседа. Ему хотелось поразмыслить и трезво оценить, что же с ним произошло. Не сошел ли он с ума, и не в "психушке" ли он находится? Интересно, что же он такого натворил, раз к нему применены такие жесткие меры?
В этот момент послышался лязг открывающегося замка, и дверь с шумом распахнулась. В камеру вошел конвоир. Не глядя на Нила, он подошел к Анри: "N1822, на выход! Живо!" - сказал он тоном, не терпящим возражений.
Анри медленно приподнялся со стула. От его былой решимости не осталось и следа.
- Я сказал, живо!- рявкнул конвоир. Анри подпрыгнул и засеменил на выход. Конвоир поспешил за ним, с шумом захлопнув дверь.
Наконец-то Нил остался один. Голова пухла от нахлынувших мыслей.
- Если я действительно не сошел с ума, я должен понять, что же со мной приключилось. Может быть, это чей-то розыгрыш? Так, надо успокоиться и разложить все по порядку.
Итак, вчера был обычный день, ничего особенного не произошло, и спать я лег, как всегда, без приключений. Дальше. Да, сон. Такой странный и такой реальный сон. Я летал.
Нил снова ощутил то волнующее чувство полета. Он вспомнил, как взирал на Землю с высоты птичьего полета. Он удалялся все дальше. А ведь и во сне у него было чувство, что под ним проплывает не его, а какой-то чужой, не знакомый ему мир. Что-то там было не так. И, как прежде во сне, возникло невыносимое щемящее чувство тревоги. Он вспомнил, что пролетал над городами и странами, возможно даже над другими планетами и мирами, а путь назад был уж очень быстрым. Стоп! А был ли он, путь назад? Было лишь щемящее чувство тревоги, какой-то зов, словно кто-то невидимый направлял его помимо воли и желаний.
Обратный путь был несравнимо короче. Не было никакого обратного пути, был путь вниз, снижение! Что-то здесь не так. Нил пытался вспомнить каждую мелочь, каждую картинку, промелькнувшую внизу. Вроде обычный лес, хотя что-то в нем было не так. Наш лес уже давно поделен на делянки. Отдельные участки обнесены высокими заборами, за которыми возвышались вычурные домики в два-три этажа. Лес был вырублен, и огромные пространства были засеяны ярко-зеленой газонной травой. Здесь же простирались дремучие заросли, куда явно не ступала нога человека. Лес явно не знакомый.
Да и город при ближайшем рассмотрении оказался не тем родным, привычным городком, который он помнил с самого раннего детства. Нил рос, и город рос вместе с ним и менялся на его глазах. А город, который он увидел сверху, был чем-то похож на его родной город, но с некоторыми его районами произошли удивительные катаклизмы. Его родной дом почти не изменился, но куда подевались, окружавшие его серые панельные пятиэтажки? Они исчезли. Вместо них зияли пустыри, заваленные каким-то хламом, строительным мусором, кусками ржавого железа и непонятно какого хлама. Это был тот же город, но с другой историей. А главное, этот ужасный защитный колпак, отделяющий город от остального мира.
Полет... Сон? Но все было таким реальным. А может быть...? Может быть, это был астральный полет, когда душа, или сознание, путешествует сама по себе без телесной оболочки?
Нил вспомнил один из недавно увиденных фильмов, которые в последнее время наводнили экраны телевизоров и интернет. Там рассказывалось о новой теории струн, одиннадцати измерениях, червоточинах, через которые можно почти мгновенно перемещаться в пространстве. О тысячах параллельных миров, существующих и развивающихся независимо от нас. О наших двойниках, живущих в этих мирах на планетах-двойниках нашей Земли. Переосмысливая подобную информацию, Нил всегда ощущал, что сталкивается с чем-то непонятным и необъяснимым. И это неизведанное и необъяснимое пугало его. Особенно он не мог понять, как это он сам является частью этих параллельных миров? Если он сегодня утром поднялся с левой ноги, то где-то в другом, параллельном, мире его двойник поднялся с правой, а еще в одном вскочил на обе ноги, а где-то и вовсе не поднялся или брякнулся с кровати. Каждый шаг, каждый поступок являлся всего лишь одним из множества вариантов, выбрав которые, мы формируем свою судьбу, свое будущее.
А что, если я попал в один из таких параллельных миров через подобную червоточину? А мой двойник в это время тоже отсутствовал, путешествуя в астрале? Может быть, он даже занял мое место, как в фильме "Поменяться телами"? И я теперь нахожусь в теле какого-то Родригеса в каком-то параллельном мире! А где-то в моем мире этот самый Родригес разгуливает в моем теле, выдавая себя за меня.
От таких мыслей у Нила похолодело в груди. Как же так, жил человек спокойно двадцать пять лет, никого не трогал, жил, любил, работал, строил планы, и вдруг в одночасье все перечеркнуто и разрушено безвозвратно. И как все это вынести? Представьте, что в одно мгновение умерли все ваши родные, друзья и просто знакомые. Вы очутились в незнакомом городе, к тому же еще в тюрьме, за преступление, которого никогда не совершали. Вам не к кому обратиться за помощью, у вас нет алиби, свидетелей и никаких документов. Очень сложно не сойти с ума при таких обстоятельствах.
Пока Нил лежал на пластиковом лежаке и размышлял обо всем этом, послышался лязг отпираемых запоров, дверь распахнулась. На пороге стоял Анри. И без того слащавое лицо его светилось улыбкой.
- Слава Богу! - прямо с порога начал он.- Есть еще на свете справедливость! Завтра меня отпустят. Следователь сказал, что во всем разобрался. Меня подставили настоящие заговорщики. Теперь доносчик сам арестован и уже дает показания. Так что можете меня поздравить.
-Поздравляю,- без особого энтузиазма ответил Нил.
- Да я смотрю, вы не рады!- не замолкал Анри.- Зря вы так. Надо надеяться, думаю, что у вас тоже все будет хорошо.
-Не думаю. Мне кажется, это не тот случай-.
- Конечно, господин Родригес, простите, господин Нил, вы уж очень известная личность, можно сказать уникальная, и в вашем случае все будет гораздо сложнее. Но я почему-то верю, что все наладится. Кстати, я могу быть вам полезен? Может быть, что-то надо передать вашим друзьям, сообщить о вашем местонахождении? Я буду очень рад помочь вам. Располагайте мной.
- Благодарю вас, но вряд ли вы можете мне помочь. У меня здесь нет ни друзей, ни родных,- с горечью заметил Нил.
- Вижу, вы мне не доверяете. Зря! Кроме как на меня, вам не на кого положиться,- не унимался Анри.- Никто на свободе не знает, где вы находитесь. Вы здесь просто сгинете, без следа. Я - ваша единственная ниточка, связывающая вас с внешним миром. Хватайтесь за нее!
- Я бы рад ухватиться за любую ниточку, но действительно не знаю, как это сделать.
- Не верите,- обиделся Анри,- конечно, кто я такой, чтобы мне верить? Я всего лишь простой человек, обыватель, не боец. Разве на меня можно положиться? Кому дело до того, что мне надоело жить в страхе в любое время быть выдернутым из этой единообразной серой массы и снова очутиться в этих застенках или просто исчезнуть. Разве я смогу променять свое видимое спокойствие и благополучие на борьбу? А может быть, я просто устал бояться?
- Простите Анри, не хотел вас обидеть, но вы действительно не в силах мне помочь.
- Ну-ну,- проворчал Анри, укладываясь на лежак лицом к стене.- Все ясно. Какое вам дело до простых людей. Для вас важнее глубокая конспирация. Вы ведь избранные.
Он еще долго ворчал, глядя в белую пластиковую стенку.
- Хорошо,- сказал Нил, немного подумав. - Ты можешь распространить слух, что я нахожусь в этих застенках?
Нил не заметил, как перешел на "ты".
- И как ты себе это представляешь?- Анри резко повернулся на своем лежаке,- выйти на базарную площадь и объявить: "Господа, я пришел, чтобы сообщить вам пренеприятное известие : Наш дорогой господин Родригес схвачен и содержится в центральной тюрьме. Помогите, кто чем может". Да меня тут же замочат, не успею я закрыть рот, причем неизвестно, кто первый. Власти, за то, что я открываю правду, или ваши друзья, за то, что я дезинформирую общественность. Думаю, я и шага не успею сделать, как буду уже мертв.
Анри нервно поежился и снова повернулся к стенке. Чувствовалось, что его обида только усилилась.
-Анри, не сердись, я не хотел тебя обидеть,- попытался успокоить его Нил.- Но единственная возможность выйти отсюда, это сообщить на волю, что я здесь. Больше мне ничто не поможет. Я не могу тебе все объяснить, но это так, поверь мне.
- Вот в этом то и все дело, что не можешь объяснить,- Анри соскочил со своего места и приблизился к Нилу. Его маленькие, но округлившиеся глазки сверкали гневом. - Вся ваша беда в том, что вы никому не доверяете. Вы хотите все сделать сами. "Для народа, но без народа!" Это-то вас и погубит.
- Ты не прав, Анри,- Нил пытался быть более убедительным.- Мне нечего от тебя скрывать, просто, я сам еще всего не понимаю.
Эти слова нисколько не успокоили Анри, Он снова улегся на лежак и устремил глаза в пластиковый потолок. В камере повисла гнетущая тишина.
Нил лежал, закрыв глаза, но сон не шел. Как бы было здорово проснуться сейчас в своей крохотной квартирке. Принять душ. Выпить горячего чая, чтоб все было, как прежде: дом, работа, друзья, развлечения. Только сейчас Нил осознал все прелести его прошлой жизни, незаметные ранее.
- Вот я сейчас усну и проснусь у себя дома,- думал он, закрывая глаза.
Но сон не приходил. То ли сказалось напряжение этого дня, то ли слепящий белый свет не давал заснуть. Час проходил за часом, но ничего не менялось. Светил все тот же яркий свет, посапывал сосед на своем лежаке. Стояла невыносимая тишина, которая бывает только в тюремных камерах и больничных палатах, да и то не всегда. Такая тишина рвала сердце на части, он чувствовал себя похороненным заживо и ощущение собственного бессилия давило посильнее любого груза, даже могильной плиты.
Неизвестно, сколько длилась эта тишина, только, наконец, она была нарушена шумом отпираемой двери. Вошел охранник: "N1822,- пробасил он,- через пять минут с вещами на выход". Дверь снова захлопнулась.
Анри подскочил и начал торопливо собирать вещи, хотя какие вещи, собирать- то особо было нечего. Закончив, он подошел к Нилу.
- Ну, давай прощаться. Извини, если что не так, начал он,- если ты все же передумал, я все еще готов помочь. Дай хотя бы адрес.
- Неужели ты думаешь, что это все из-за какой-то излишней конспирации? Ну, не знаю я, как можно мне помочь! В самом деле, не знаю.
- Ну, как знаешь, как знаешь.
Анри поднялся навстречу вновь входящему охраннику.
- Счастливо оставаться процедил он.
- Удачи!- ответил Нил.
***
Так Нил остался в камере один. Медленно тянулись часы, дни, недели. Он уже не ориентировался во времени. Казалось, о нем забыли. Никто больше не нарушал его вынужденного затворничества. Лишь два раза в день дверь в камеру приоткрывалась, и на пороге появлялся белый пластиковый контейнер с пищей. На вкус содержимое контейнера соответствовало внешнему виду. Белая вязкая кашица с привкусом пластика, без запаха и начисто лишенная каких-либо специй. Хотя, надо отдать должное, голод она утоляла достаточно хорошо.
Так и тянулось его время от одного приема пищи до следующего. Нил уже давно не различал день-ночь, утро-вечер. Много спал. А когда не спал, то размышлял, глядя в потолок со своего лежака. Единственным его развлечением была гимнастика, которой он и посвящал почти все свое свободное время. А его было более чем достаточно. Кроме того, после своего неожиданного ареста Нил чувствовал себя постаревшим вдвое. Все его тело, мышцы и суставы болели. Поначалу он отнес все это на счет грубого обращения во время задержания, но проходил день за днем, а улучшение не наступало. Именно тогда он решил заняться физическими упражнениями. Вспомнив несколько упражнений из йоги, несколько из атлетической гимнастики, понемногу он разработал свой небольшой комплекс, с помощью которого убивал время и понемногу приводил свое тело в порядок.
Больше всего тяготила неопределенность. Что, если о нем не забыли, а впаяли ему большой срок или даже пожизненный, а приговор прочитать не удосужились? Вот тебе и граф Монте-Кристо!
Чтобы окончательно не сойти с ума, Нил громко пел. Он вспоминал все песни, которые он когда-то знал и распевал их, разгуливая по камере. Акустика, надо отдать должное проектировщикам, была превосходная. Был полный эффект концертного зала. Звуки вибрировали, усиливались, наполнялись, и это пение доставляло несказанное удовольствие. Иногда он просто декламировал стихи. Пытался сочинять сам, но за отсутствием письменных принадлежностей это занятие быстро наскучило. Круг развлечений в ограниченном пространстве оказался очень ограниченным.
Неизвестно сколько длилось это заточение, судя по отросшим волосам и бороде, не меньше месяца. Однажды дверь распахнулась, и вошел надзиратель.
- Хватит прохлаждаться,- произнес он на удивление тихим и спокойным голосом. - На выход!
И снова долгий путь по длинным коридорам и крутым извилистым лестницам. Крики, стоны, лязганье замков, хлопанье дверей. Все, как в первый раз. Знакомый кабинет следователя, слепящий белый свет и удивительно знакомый голос из-за стола напротив. Когда, наконец, глаза привыкли к свету, удивлению Нила не было предела. На месте следователя в знакомом черном мундире сидел Анри! Да, тот самый слащавый и участливый, робкий и неуверенный в себе Анри. Перемены, произошедшие с ним за это время, просто поражали. Редкие светлые волосы были коротко пострижены аккуратным ежиком. Борода сбрита. От былой усталости не осталось и следа. Он производил впечатление властного, уверенного в себе человека.
- Здравствуйте, господин Родригес, или как вас там, Нил?- в голосе явно слышались металлические нотки. - Надеюсь, вы созрели для серьезного разговора? Хотя, что это я, мы же на "ты". Давай без церемоний. Ваше так называемое подполье практически ликвидировано. Арестовав тебя, мы обезглавили повстанцев. Твои помощники так и не пришли к единому мнению в вопросе руководства. Движение разбилось на множество мелких групп. Почти во все мы смогли внедрить своих людей, и их ликвидация - дело ближайших дней. Нам неизвестно лишь местонахождения вашего бывшего штаба. Но после ареста большинства ваших сторонников и применения специальных средств мы вскоре узнаем и это. Как это ни парадоксально, я противник насилия. Зачем нам лишние жертвы? Захватив штаб, мы вынудим повстанцев сдаться. Как видите, я с вами полностью откровенен, я открыл вам все свои карты. Жду от вас ответных шагов. Ваше упорство лишь продлит агонию и приведет к гибели ни в чем не повинных людей. Итак, я жду.
- Знаете что, Анри, или как вас там?
- Анри - это мое настоящее имя,- впервые улыбнулся следователь.- Я снова предельно откровенен с вами.
- Так вот, Анри, я не Родригес, я - Нил. Я не знаю никакого штаба, тем более его местонахождение. Можете делать со мной все, что хотите, но вы от меня ничего не узнаете. Нельзя заставить человека рассказать то, чего он не знает!
Того, что произошло дальше, Нил никак не ожидал. Не успел он закончить, как Анри с невиданной быстротой и легкостью соскочил со стула и уже в следующий миг очутился рядом с ним, и нанес короткий удар снизу в челюсть.Комната поплыла перед глазами, и Нил, совершив полукруг вместе со стулом, грохнулся на пол. А Анри уже лежащего пинал его тяжелыми подкованными сапогами. Пинал аккуратно по ребрам, стараясь не повредить жизненно важные органы. Нил сжался в комок, поджал колени и закрыл лицо руками. Боль! Адская боль! Казалась, она никогда не закончится. Но Анри остановился так же неожиданно, как и начал.
Он достал аккуратно сложенный белоснежный платок, промокнул пот со лба, протер руки и брезгливо кинул платок в стоящую под столом корзину.
-Простите, господин Родригес, честное слово не хотел, но ваше упрямство вывело меня из себя. До каких пор будет продолжаться этот балаган? Подумайте хорошенько.
Анри резко на каблуках развернулся кругом и вышел из комнаты.
- Здравствуйте, гражданин Родригес,- в комнату вошел уже знакомый "учитель истории".- Ну, зачем же вы так? Не надо упорствовать, у господина Анри слабые нервы. Что поделаешь, работа очень вредная.
Он помог Нилу подняться и усадил на стул. Затем протянул бумажную салфетку: " Возьмите, приведите себя в порядок". Налил стакан воды из графина и поставил на край стола.
- Мы ведь с вами в прошлый раз обо всем так хорошо договорились. Надо уметь достойно проигрывать.
Нил вытер лицо салфеткой, отхлебнул воды из стакана и снова уселся на стул.
- Я же ни от чего не отказываюсь и снова готов подписать все, что вы мне дадите. Давайте, не тяните!
- Гражданин Родригес, нас не интересует ваша биография. Ее, как вы убедились, мы досконально изучили. От вас требуется лишь одно - координаты штаба. Всего лишь один адрес, и вас снова оставят в покое. Думайте быстрее,- понизил голос следователь,- сейчас вернется господин Анри, а я за него не ручаюсь. У него выдалась тяжелая неделя. Подполье, которое уже все считали разгромленным, снова дало о себе знать. В прошлый выходной был замечен резкий всплеск потребления электроэнергии. Они явно что-то задумали. Решайтесь скорее, мне его не сдержать,- произнес "учитель", поглядывая в сторону закрытой двери.
В этот самый миг дверь резко распахнулась, в комнату влетел Анри.
- Ну, не надумал?- начал он.- Тем хуже. Если у тебя совсем не пропала память, один раз мы уже уничтожали ваше гнездо, найдем и уничтожим во второй раз, не сомневайтесь. Нам не так уж и важно знать адрес вашего штаба. После того как меня "выпустили", я подумал и решил, что твое предложение не лишено смысла. Поэтому мы активно начали распространять слухи об аресте и о месте твоего содержания. Мы даже не побоялись добавить некоторые подробности о системе охраны и распорядка в нашей тюрьме. Теперь ликвидация остатков вашего штаба - вопрос ближайшего времени. Мы уверены, что они консолидируются, для того чтобы предпринять попытку твоего освобождения. Тут мы их и возьмем тепленькими, так сказать, "на живца". Охрану в тюрьме мы незаметно усилили. А ты нас теперь уже не очень и интересуешь.
Анри подошел к Нилу: "Молчим?" И снова молниеносно ударил, на этот раз слева. Искры брызнули из глаз. Все завертелось перед глазами, и арестант рухнул на пол. Анри подхватил упавший стул и начал сверху наносить им удары. Нил был уже в отключке, он еще видел занесенный над ним стул, но уже не закрывался, молча принимая удары. Боли не было. Казалось, все это происходит с кем-то другим. Постепенно он понял, что действительно наблюдает за всем происходящим со стороны. Словно он завис где-то под потолком и спокойно взирает, как внизу человек в черном мундире истязает чье-то до боли знакомое тело. Кровь брызгала на стены и на черный мундир, и вокруг тела образовалась небольшая темно-красная лужица, но мучитель не унимался. Пот заливал его раскрасневшееся лицо, перемешиваясь с капельками крови, редкие волосы растрепались, глаза вылезли из орбит. Зрелище не из приятных. И Нил потихоньку начал подниматься все выше и выше. Вот он уже висит над крышей, вот поднялся до высоты птичьего полета, и все, что оставалось внизу, интересовало его все меньше и меньше. Он снова наслаждался чувством полета. Все вдруг стало таким далеким и неважным. Все эти мелкие людишки со своими мелкими проблемами и страстями. Нет ничего выше этого полета. Нил чувствовал единение со всей Вселенной, он взмыл ввысь и смотрел на эту планету, такую маленькую и такую прекрасную. Мягкие успокаивающие тона розового, голубого, сиреневого окружали его.
***
Как и прежде все закончилось плотной липкой темнотой и белым световым коридором.
Неизвестно, сколько продолжалось это путешествие. Чувство времени напрочь отсутствовало, но, как и в первый раз, Нил ощутил щемящее чувство тревоги. Это чувство, как огромный магнит, тянуло обратно, и он начал снижение. Снова появилась и начала расти планета, обозначились океаны и материки, затем горы и равнины, леса и реки, и, наконец, возникли знакомые очертания города. Улицы, дома, машины, люди - все быстро приближалось, увеличиваясь в размерах. Вот промелькнула крыша родной девятиэтажки, но Нил летел дальше, не сбрасывая скорость. И внезапно, так же как в прошлый раз, Нил увидел себя, лежащего без движения на кровати в своей квартире. Такой он был маленький и беззащитный. Над ним склонились какие-то люди, они трясли его за плечи, брызгали на лицо водой и делали еще что-то, чего он не успел рассмотреть. Ему было неприятно наблюдать на то, что делают с его телом эти люди, и он устремился вниз, надеясь им помешать.
Зачем они пытаются вернуть его в это ненужное, никчемное тело. Ему и так хорошо.
***
- Нил, Нил! Очнись!
Нил очнулся оттого, что кто-то тряс его за плечи. По его лицу стекла капли холодной воды. Он открыл глаза и снова зажмурил их, не поверив увиденному.
Но голос настаивал: "Нил, очнись. Я прошу тебя, очнись!
Нил открыл глаза. Это была она - любовь всей его жизни, самая большая радость и самое большое разочарование. Это была Кристина.
Они встретились, когда ему было 23, ей 18. Казалось, все было на его стороне: и опыт, и умение красиво ухаживать и в жизни уже немалого добился. Но ничто не трогало сердце юной красавицы.
Сколько было признаний в любви, сколько подарено цветов, спето песен и написано стихов - все напрасно. Но это лишь разжигало его страсть, как порывистый ветер не дает угаснуть тлеющим углям, превращая их в большой пожар.
Этим умело пользовалась юная искусительница. Она постоянно держала его на расстоянии, ловко манипулировала, то натягивая, то ослабевая поводок. И бедный влюбленный то витал в облаках, то падал на самое дно самого глубокого ущелья.
Со стороны это выглядело не совсем красиво, но нельзя винить в этом девушку. Ей было с ним действительно хорошо, но чего-то все-таки недоставало. Она не могла точно сказать чего. Может быть, страсти, напористости, чтобы он, ни о чём не спрашивая, схватил и унес ее куда-то далеко, где будут только они одни. А он смотрел на нее, не моргая влюбленными глазами, внимая каждому ее слову. Ей хотелось, чтобы он ей возразил, поспорил, вспылил, хлопнул дверью. В общем, скучала девочка. И однажды он действительно ушел, решив навсегда покончить со всеми унижениями и муками, но прогнать ее из сердца так и не получилось. Теперь он продолжал ее любить не менее страстно, но на расстоянии.
Прошло два года, и однажды он узнал, что любимая вышла замуж. Он принял это известие стойко и спокойно, но что-то сломалось у него внутри, и он пустился во все тяжкие. Всю свою необузданную энергию направил на то чтобы заглушить боль невосполнимой утраты. О его бесконечных кутежах пошли легенды. Но чем ниже опускался он на самое дно, тем сильнее чувствовалась горечь потери: ни друзья, ни вино, ни женщины не могли заполнить пустоту, образовавшуюся в его разбитом сердце. И тогда он понял, что это путь в никуда, дальше - тупик. Он нашел в себе силы снова встать на ноги. Ушел с головой в работу, много читал. Затем обнаружил у себя новую страсть, страсть к путешествиям. Каждый свой отпуск он проводил в новом месте. Не важно, где находилось это место, за тысячи километров, или в соседнем районе, главное, чтобы это место было ему абсолютно не знакомо. Что касается Кристины, Нил не забыл ее. Да и как можно забыть, или выбросить частицу себя? Просто он пережил эту боль, она притупилась и уже не доставляла больших страданий, как прежде.
***
И вот Нил снова смотрел в глаза Кристины и читал в них неподдельную тревогу и боль. Он смотрел на слезы в ее глазах и не верил, что эти слезы из-за него. Неужели это та самая Кристина, за чью любовь он был готов отдать все на свете? Она ли это? Та двадцатилетняя Кристина, слишком юная, по- девичьи угловатая, превратилась в красивую молодую женщину, лет двадцати пяти, манящую и сводящую с ума своими формами. Разлука явно пошла ей на пользу.
Увидев, что Нил открыл глаза, Кристина прижала его голову к груди и заплакала.
- Нил, Нил, где же ты пропадал все это время? Как долго я тебя ждала!- повторяла она.
- Где...,- он закашлялся, как и после первого полета, в горле была жгучая сухая пустыня. Он выхватил у одного из склонившихся над ним бутылку с водой, жадно сделал несколько глотков и снова откашлялся.
- Где я? Что со мной? Кто эти люди?- вопрос сыпался за вопросом.- Почему ты здесь?
- Как кто? Неужели ты ничего не помнишь?- Кристина недоверчиво посмотрела на Нила.- Ничего?
- Ничего!
Она хотела было что-то сказать, но потом видно передумала. В ее глазах снова блеснули слезы.
- Прости, ты столько пережил, а тут я со своими ненужными вопросами. Тебе надо привести себя в порядок, отдохнуть, а уж после займемся вопросами и ответами.
Нил действительно чувствовал себя разбитым, даже выпотрошенным, видно, здорово постарался тот мерзавец со стулом. Невыносимая боль ощущалась каждой клеткой его избитого тела, словно по нему проехал асфальтоукладочный каток. Он с трудом поднялся и побрел в ванную. Приняв прохладный душ, Нил захотел побриться. Он взял бритву и подошел к зеркалу, но тут же с ужасом отшатнулся. Нет, в том, что он увидел, не было никакой мистики, и он не сошел с ума. Он ожидал увидеть все, что угодно: сломанный нос, заплывшие глаза, синяки и кровоподтеки, но увидел совершенно чистое, может. слегка постаревшее лицо. Следы от побоев начисто отсутствовали. Но и это еще не все. Бороды не было! А ведь за время, проведенное в застенках, должна была вырасти если не борода, то довольно внушительная щетина. Ошарашенный Нил так и вышел в комнату с бритвой в руках.
- Что с тобой? Тебе нехорошо?- спросила Кристина, увидев его побледневшее лицо. - Иди, приляг.
- Нет, ничего, я в порядке, просто что-то голова кружится.
- Голова кружится! Неудивительно, после такого перелета!
- Перелета? Какого перелета? Последнее время у меня постоянное ощущение, что я сплю, вижу сон, просыпаюсь и понимаю, что это тоже сон - я еще не проснулся. Бесконечная вереница снов и пробуждений. Я полностью утратил связь с реальностью. Даже сейчас я не уверен, что это все не сон.
- Успокойся, Нил. Это не сон. Хочешь, я тебя ущипну?
Кристина подошла к Нилу обняла за плечи и крепко и в то же время нежно прижалась губами к его губам.
- Я так скучала без тебя. Я так тебя ждала,- сказала она и снова поцеловала его.- Тебе уже лучше?
- Если это сон, то пусть он никогда не кончается,- сказал Нил, отвечая на ее горячие поцелуи.
***
- Итак, с чего начать?- спросила Кристина.
- Как всегда, начни с самого начала.
- Начала чего?- засмеялась девушка. - Что именно тебя интересует?
- Мне интересно все, что связано с тобой. Я ничего не помню о тебе с тех пор, как мы расстались. Точнее с тех пор, как ты вышла замуж. Вот с этого и начни.
Хорошо, если тебе и в правду хочется это знать. Хотя,- Кристина замялась,- можно я начну чуть раньше, с тех пор, как мы познакомились с тобой.
Я была совсем молодой и глупой девчонкой. Порой сама не понимала, что творю. Иногда поступала вопреки своим чувствам и желаниям, назло себе. Сейчас, спустя годы, я с трудом могу понять и объяснить свои прошлые поступки. Ну, такая уж я была. Я никогда не испытывала недостатка в поклонниках, скорее их было слишком много. Вся моя беда была в том, что мужчины начали слишком рано оказывать мне знаки внимания. Уже вполне сформировавшись телом, я имела еще незрелую душу. Я без сожаления, не задумываясь, меняла своих ухажеров. Сколько сердец я разбила! Мне было никого и ничего не жаль. Только одного я не могла понять своею глупой головой: жалеть-то надо меня. Я еще никого не любила, принимая за любовь лишь игру разбушевавшихся гормонов и зов рано сформировавшейся плоти. И тут появился ты.
Скажу честно, мне лестно было видеть, как ты смотришь на меня влюбленными глазами, стараешься быть поближе ко мне, постоянно оказываешь знаки внимания. Иногда под своей дверью я находила букетики полевых цветов. Но потом мне это очень быстро наскучило, тем более ты не предпринимал никаких решительных шагов к нашему сближению. Я ведь как считала: если любит, то должен меня быстро завоевать, а ты топтался вокруг, да около. Признаюсь, мне нравилось держать дистанцию, видеть твои страдания. Может быть это излишне жестоко, но в этом вся я. И когда ты, измученный моим невниманием, решился на признание и открылся мне, я не ответила решительным отказом, а оставила тебе частичку надежды, хоть и маленькую, но оставила.
После этого я видела, как ты честно пытался забыть меня. Но я искусно подогревала твое чувство, и ты снова возвращался ко мне.
А потом наступил тот день, когда ты решил окончательно порвать со мной. В этот день я была особенно жестока с тобой. И ты не выдержал. Когда я услышала последнее "прощай и прости", что-то перевернулось во мне, но я не остановила тебя, продолжая играть. И почему я не вернула тебя?
- А знаешь, я запомнил весь тот наш разговор, - прервал Нил. - Если б кто знал, какого труда мне стоило уйти не оглянувшись. Я шел и думал "Ну вот и все. Что дальше?" Но ответ был мне давно известен: "Дальше - ничего. Полный вакуум". Так я и жил в этом вакууме. Постой, а как получилось, что мы снова вместе?
- Слушай дальше. Когда ты ушел, я поначалу не очень-то расстроилось. Подумаешь, сколько было вас, таких воздыхателей! Но почему-то я не могла забыть тебя совсем. Я не искала с тобой встреч, не интересовалась, что с тобой, просто часто вспоминала тебя, твой обожающий взгляд, твои сбивчивые речи, твою грустную улыбку. Но постепенно время брало свое. Жизнь закружила меня. И вскоре я встретила своего будущего мужа. Он был шофер-дальнобойщик, ездил на огромной фуре. Он казался мне таким взрослым и надежным. А как он ухаживал! Дарил букеты цветов, покупал дорогие подарки, водил меня в шикарные рестораны. Мне показалось, я попала в сказку.
-Вот он, - решила я,- наверное, именно такой бывает настоящая любовь.
Я без колебаний согласилась на его предложение. Он устроил пышную свадьбу. Как мне хотелось, что бы ты это видел! Но после свадьбы кончился праздник, увяли цветы. Муж не уделял мне прежнего внимания, пропали цветы и поцелуи. Он все больше задерживался на работе. Кроме того я обнаружила у него одну пагубную привычку, на которую поначалу не обратила внимания, - он любил крепко выпить. Выпив, он превращался в грубое, мерзкое, отвратительное животное. И мое чувство к нему таяло с каждой его попойкой. Мы прожили с ним всего год, а вместе находились чуть больше месяца. Он часто уезжал в дальние рейсы, приезжал грязный, усталый. От него несло перегаром и чужими женщинами. Мы, женщины, всегда это чувствуем. А когда я узнала, что у него в каждом городе "по невесте", моему терпению пришел конец. После одной из таких поездок я просто собрала вещи и ушла от него. Он нашел меня, уговаривал вернуться, стоял на коленях, плакал, обещал все исправить. Но что-то во мне сломалось. Я больше не верила ему. Я смотрела на него и думала: "Господи, неужели это мужчина моей жизни? И с ним я хотела связать свою судьбу?" И тогда я вспомнила о тебе, вернее я всегда вспоминала тебя, когда мне было плохо. Может быть, это тебе покажется странным, но в этот момент я ненавидела тебя. "Почему ты не сумел спасти меня от этого ничтожества, не убедил меня в своей любви? Почему ты так легко от меня отказался? Да и любил ли ты меня вообще?"
- Любил ли я тебя?- не выдержал Нил. - Конечно, любил. Любил, люблю и буду любить больше жизни! Прости, что не смог, прости, что не уберег! На какие муки я тебя обрек своей нерешительностью и гордыней! Прости!
- Не беспокойся, милый, все хорошо. Все плохое уже в прошлом. Я знаю, что ты меня любишь. Я тоже люблю тебя одного и буду любить вечно. Как я уже сказала, в тот момент я ненавидела тебя. К мужу я не вернулась, а на следующий день подала на развод. И с этого дня меня словно подменили. Куда подевалась та легкомысленная, беззаботная особа, которой я была когда-то? Я ограничила себя во всем. Только работа и дом, ничего больше. Временами до меня доходили слухи о твоей бурной жизни, и это злило меня еще больше. Не знаю, сколько бы продолжалось мое затворничество, но однажды совершенно случайно мы столкнулись на вечерней улице.
- Прости, любимая, что прерываю,- Нил снова не сдержался.- Не помню, как было в этот раз, но знай, что у нас не было ни одной случайной встречи. Каждый раз, выходя из дома, я выбирал такой маршрут, на котором бы была наиболее вероятна встреча с тобой. Думаю, что и эта встреча не была исключением. Продолжай и еще раз извини.
- Итак, мы повстречались на вечерней улице совершенно случайно. Я смотрела на тебя и не узнавала. Вроде ты не так сильно изменился внешне, такая же блуждающая улыбка, грустные глаза. Но куда подевалась та скованность, косноязычность. Ты держался очень уверенно, почти развязано. Меня это и злило и заводило одновременно. Я боялась, что окончательно потеряла тебя. А ты болтал без умолка. Рассказывал о своей жизни, делился впечатлениями о своих путешествиях. Я слушала и не слышала тебя. Каждое твое слово отзывалось во мне невыносимой болью. Болью необратимой потери. Я поспешила попрощаться, сославшись на занятость. Ты вызвался проводить меня до дома. Я не нашла в себе сил отказаться. Так мы и пошли под твою ни к чему не обязывающую болтовню. Я шла и молчала, обдумывая план своей мести. Меня очень напрягала твоя раскованность и независимость. Хотелось, чтоб ты был тем прежним, на все ради меня готовым, ручным. Чтобы я играла тобой.
Стоял теплый июльский вечер. На стремительно угасающем небе уже появились первые звезды. Воздух, наполненный ароматом множества летних цветов, казался неподвижен. По опустевшим тротуарам прогуливались влюбленные парочки. Мимо с шумом пролетали вечно спешащие автомобили. Со стороны мы напоминали такую же влюбленную пару, и никто не видел бездонную пропасть, разделявшую нас.
Так мы и добрались до моего дома. Несмотря на поздний час, ты набрался наглости и напросился ко мне "на чай". Я, не раздумывая, согласилась, тем более что это входило в мои планы. Сейчас я как прежде попробую завести тебя, разгорячу, а потом прогоню. Наверное, мне очень хотелось проверить, на что я еще способна. Я, не включая свет, шагнула в темноту комнаты. Ты сразу замолк, словно чего-то испугался, а я как парализованная остановилась и замерла посреди комнаты. Не знаю, сколько длилась эта "немая сцена", мне казалось, целую вечность, но дальше произошло неожиданное. Я так и стояла столбом посреди комнаты, глядя куда-то вдаль невидящим взглядом, ты молчал, не спуская с меня взгляд. Всю оставшуюся жизнь я буду благодарить тебя за то, что ты сумел нарушить тишину и мрак, окружавшие нас. Неожиданно ты шагнул навстречу мне. Опустился на колени и обнял мои ноги. Я ждала чего угодно, только не этого. Куда подевались все мои планы и расчеты? Из глаз брызнули слезы.
- Прости...- только и смогла выдавить я.
- Прости?! Нет, это ты прости меня, если сможешь,- повторял ты, целуя и обнимая мои ноги.
Я опустилась на колени. Так мы и просидели, обнявшись, боясь, что если мы разомкнем объятия, мы тут же потеряем друг друга. Прижимались плотнее, стискивая друг друга до боли до онемения. Вот они две половинки одного целого, которые после долгой разлуки, мытарств и невзгод, наконец, воссоединились. Мир вокруг нас не существовал, все потеряло свое значение. Я была уверена лишь в одном- с этой минуты мы с тобой не расстанемся никогда.
- И что?
- Так все и вышло, с тех пор мы вместе и никогда не разлучаемся.
- Никогда?
-Никогда. За исключением твоих перемещений.
- Перемещений? Каких перемещений?
- Во времени. Ах, да ты же совсем ничего не помнишь. Тогда тебе снова придется слушать мою болтовню. Но может быть для начала кофе? Рассказ будет долгим.
- Дорогая, я готов слушать часами твою болтовню. Тем более мне кажется, я не слышал ее десятилетия.
- А ведь, в сущности, так оно и было.
Кристина принялась готовить кофе. Нил, все еще не веря, любовался ей, боясь проснуться.
***
С тех пор как мы вместе, ты словно заново родился. Все свое свободное время проводил со мной, а потом постепенно привлек меня и к своей работе, чтобы уже точно не расставаться ни на минуту. Как я уже сказала, у тебя открылось "второе дыхание"- начал реализовываться твой творческий потенциал. Ты начал писать. Вечерами я усаживалась за компьютер, а ты диктовал все, что приходило тебе в голову. Это были уже не те наивные полудетские стихи, которые ты писал для меня когда-то. Если честно, они никогда не казались мне наивными и полудетскими. Но ты начал писать прозу. Именно тогда ты взял себе псевдоним Родригес. В то время была мода на испаноязычную литературу: Маркес, Коэльо, Кастанеда. Ты сразу решил написать роман, научно-фантастический роман. Сюжет не отличался особой новизной, герой - изобретатель самоучка создает машину времени после смерти своей возлюбленной. Он переносится в прошлое в надежде продлить дни своей любви, еще хоть какое-то время побыть с ней вместе. Но каково же было его разочарование, когда он был вынужден пережить ее смерть еще раз. Тогда он снова вернулся в прошлое и решил забрать ее с собой в будущее, минуя момент ее смерти. Но природу не обманешь. И когда он открыл дверь капсулы, то вместо своей подруги он нашел на полу только горстку праха. Обезумев от горя, он забрался в машину и направился в отдаленное будущее.
Заканчивался роман так: В далеком будущем уборщица музея проделывала свою ночную работу. В углу зала находился странный запыленный аппарат. Посетовав на посетителей, таскающих пыль на немытой обуви, старушка принялась за работу. Она аккуратно влажной тряпкой собрала пыль с неизвестного устройства, затем натерла до блеска гладкую поверхность. Внимание ее привлекла дверь с большим круглым иллюминатором. Открыв дверь, женщина обнаружила на полу кабины две кучки странной серой пыли. Достав совок и щетку, она аккуратно сгребла две кучки в одну и стряхнула в грязное ведро. Так двое влюбленных соединились навеки.
Может быть, из моих уст в сокращенном варианте все это прозвучало немного цинично, но читателям роман понравился. Книга мгновенно стала бестселлером. Богатство и слава обрушились на нас. Критики отмечали удачно выписанную любовную линию, неожиданные повороты сюжета, диалоги и душевные переживания героя. А описание перемещения во времени тянуло на новую физическую теорию. В ученом мире произошел настоящий переворот. Ты стал выступать с лекциями не только как популярный писатель, но и как ученый - автор революционной теории. Целые институты выстраивались в очередь, что бы заполучить тебя. Действительно, от теории веяло новизной. Ты доказывал, что путешествия во времени возможны, но путешествие совершает не телесная оболочка, а разум, душа, сознание, называйте, как хотите. Так вот, сознание переносится в твое же тело, но в другом времени. Машина разыскивает тело, ориентируясь по анализу ДНК. В течение перемещения человеку кажется, что он совершает какой-то астральный полет. Путешествия во времени очень опасны, так как происходящее при перемещении равносильно клинической смерти. Не каждый может вынести такое. При перемещении в прошлое часто возникали неожиданные, порой даже комические ситуации. Ведь попадая в свое тело, возможно тело еще ребенка, ты обладал интеллектом и опытом зрелого человека. И двухлетний малыш, еще совсем недавно ползающий по ковру и сосущий соску, теперь разговаривал на нескольких языках и писал на асфальте сложные математические формулы. Не каждому удавалось скрыть это в себе. Его тут же объявляли вундеркиндом, проводили разные тесты, брали анализы и замордовывали до такой степени, что благоразумный ребенок быстро опускался до интеллекта обычного человеческого существа его возраста. Но особенно опасны были перемещения в будущее. Переносясь практически мгновенно на годы вперед, пропускаешь массу событий, произошедших с тобой за реальное время. Человек попадал в совершенно неизвестное ему место, в окружение незнакомых людей, не понимая ничего. Можно было запросто не узнать своих жену и детей, не виданных прежде. Он не знал элементарных бытовых вещей, не ориентировался в чуждом ему мире. Чаще всего таких людей объявляли больными, страдающими потерей памяти и расстройством психики и свои годы они заканчивали, как правило, в клинике для душевнобольных. Ты назвал эти ситуации конфликтом интеллектов. Конечно, официальная наука восприняла это довольно скептически. На тебя навесили ярлык дилетанта от лженауки. Появился ряд критических заказных статей. Некоторые особо рьяные журналисты даже предлагали запретить тебе выступать с лекциями, как человеку не входящему ни в какие научные сообщества и даже не имеющему ученой степени. Тем более политическая обстановка способствовала этому. Власть денег и полная безнаказанность развратили элиту, опустив народ настолько, что даже правящая власть понимала всю пагубность выбранного курса. Снова началась политика "закручивания гаек". Средства массовой информации заговорили о необходимости "крепкой руки". Президент в своем обращении к народу призвал подняться с колен. Народ воспрянул. Все это происходила на фоне усиления борьбы с инакомыслием. Усилился полицейский корпус, свобода слова незаметно подменилась жесточайшей цензурой. И как это обычно бывает, дошло до репрессий.
Ты всегда был лояльным человеком далеким от политики, но, видя все это, не мог сдержаться, позволив себе несколько критических высказываний в адрес власти.
И в одно мгновение все переменилось. Началась настоящая травля. В газетах и по телевидению промелькнули несколько язвительных осуждений. Путь в редакции для тебя был закрыт. Лекции и публичные выступления прекратились. Твои книги тайно изымались из библиотек и магазинов. Многие известные люди, ранее гордившиеся знакомством с тобой, перестали тебя замечать. Начали поступать анонимные письма и телефонные звонки с угрозами. Мы оказались в полной изоляции. Но, несмотря ни на что, ты продолжал творить, подтверждая старый принцип "ни дня без строчки". Слава Богу, мы не испытывали материальных проблем. Твоих прежних гонораров с лихвой хватало на жизнь. Кроме того, твои книги издавались и переиздавались за рубежом. Это была одна из причин, почему власти не арестовали тебя, твоя популярность давно перешагнула границы страны.
И вот в это непростое время появился Юрий. Точнее появился он гораздо раньше, ты много раз встречал его на своих лекциях, отвечал на его вопросы. Но только сейчас он решился на личное знакомство. Скучая по живому общению, ты с удовольствием согласился принять его.
Он сразу поразил и заинтересовал тебя предложением создать машину времени по принципу, описанному тобой. Оказывается, Юрий - некогда известный, подающий большие надежды физик-теоретик, работал в одном закрытом заведении. Из-за конфликта с властями и политической неблагонадежности был уволен и попал в черный список "запрета на профессию". Ходили слухи, что несколько лет своей жизни он провел в клинике для душевнобольных, но убедившись, что он не представляет никакой угрозы, власти выпустили его, а после и вовсе забыли. Еще раньше его забыли все его коллеги и друзья. Так он и жил одинокий и позабытый всеми. Однажды чисто из любопытства он прочел твою книгу, подкинутую ему кем - то из знакомых, и она полностью изменила его мировоззрение. Он загорелся идеей создания машины для перемещения во времени. Голодный, неустроенный, он сутки напролет сидел за расчетами, переводя твою теорию на язык цифр и формул.
И вот он у нас дома. Его внешний облик соответствовал образу полусумасшедшего ученого, созданного Голливудом. Худой, высокий, с всклокоченными длинными волосами, в старом мятом костюме, порой бессвязной сбивчивой речью, к тому же нервно жестикулирующий. Он не производил впечатление человека, которому можно доверять. Но ты сразу поверил ему, загоревшись идеей создания машины времени. Огромную помощь в работе оказала обширная научная библиотека, собранная Юрием. Там были уникальные научные труды 18-21 веков, существующие буквально в единичных экземплярах. Было также несколько практических трудов безымянного автора. По утверждению Юрия, эти работы принадлежали перу великого Тесла.
Так и возникло наше конструкторское бюро. Юрий - физик-теоретик, ты - инженер-электроник и программист, и я. Да, и мне пригодилась моя прошлая специальность молекулярного биолога. Все работы пришлось вести скрытно по всем правилам конспирации. Мы зарегистрировали подставную фирму по разработке и производству электромагнитных пылесосов, таким образом придав нашей деятельности легальный характер. Но то, чем мы занимались, было весьма далеко от пылесосов. Юрий создавал математические модели, ты проверял эти модели на практике, а я пыталась выяснить влияние ваших экспериментов на живые организмы. И вот тут нас подстерегала реальная опасность. Мы пришли к выводу, что перенести физическое тело во времени практически невозможно, так как это нарушает все известные законы равновесия - законы сохранения массы, энергии и тому подобные. То есть, чтобы поместить какой-то материальный предмет в какую-то точку пространства, необходимо в нужный момент времени освободить это пространство, точнее эту точку от чего бы то ни было. А это практически невозможно. Поэтому мы пошли по другому принципу - перемещения сознания. Здесь действовали совсем другие законы. Но и здесь нас ждало множество "подводных камней", главный из которых состояние клинической смерти для тела, сознание которого мы "отправили в путешествие". Как вывести организм из этого состояния? Сколько времени он может находиться в таком состоянии? Что происходит с человеком в момент, когда в него внедряется "другое" хоть и его сознание? Что происходит с человеком в момент, когда его сознание возвращается обратно в свое время? Вот только несколько вопросов, на которые мы искали ответы. Пришлось изучить массу литературы о паранормальных явлениях, ознакомится с трудами медиков, сталкивавшихся в своей практике со случаями клинической смерти. Раймонд Моуди, Роберт Алан Монро, Мирзакарим Норбеков, Тибетская книга мертвых - вот далеко не полный перечень прочитанных нами книг.
Ответы на некоторые вопросы удалось получить чисто опытным путем. Так вывод путешественника из состояния клинической смерти удалось решить с помощью электромагнитного импульса. Причем параметры импульса пришлось подбирать чисто практическим путем, полулегально экспериментируя по соседству с настоящей операционной.
Был еще один вопрос, на который мы так и не смогли найти ответ, как не старались. Что происходит с душей или интеллектом человека-приемника, когда в него внедряется сознание путешественника? Не будет ли это чревато раздвоением личности. Или душа приемника, вытесненная из своего тела, отправится путешествовать в других мирах или на других уровнях? А если нет, как мы сможем из двух душ вернуть назад именно ту, которую отправляли? На самом деле все оказалось значительно проще. Душа-путешественник полностью подавляла душу - приемника. Возможно, это была какая-то защитная реакция мозга, спасающая его обладателя от сумасшествия, отключая на время собственную душу.
Но, только совершив путешествие во времени и благополучно вернувшись обратно, можно было найти окончательные ответы на все поставленные вопросы.
***
Наконец наступил момент, когда машина времени была готова. Это была не в прямом смысле машина для перемещения. Сама машина как раз всегда находилась в своем времени и никуда не перемещалась. Она лишь создавала определенное поле, которое разрывало временную оболочку, создавая в ней те самые каналы-червоточины, через которые и происходило "перетекание сознания путешественника из одного временного континуума в другой. Управлялась машина отдельным оператором, следящим за работой автоматики и в случае необходимости вносящим свои корректировки. Оставалось лишь найти добровольца и назначить час "Х".
И такой час настал. Разразился мировой финансовый кризис. Экономики большинства стран были ввергнуты в хаос. Банки лопались, как мыльные пузыри. Крупные транснациональные корпорации, просуществовавшие века, дробились и шли с молотка. Мелкие фирмы исчезали без следа. Десятки миллионов людей были выброшены на улицу. В первую очередь кризис коснулся экономически развитые страны, существенно ухудшив уровень жизни большинства населения. Но затем, постепенно разрастаясь, как раковая опухоль, кризис захватил весь цивилизованный мир. Обнищание населения усилилось. Политическая обстановка накалилась. Участились выступления народа против властей. В ответ последовало усиление репрессий. Не в силах справиться с возникшими трудностями собственными силами, правительства некоторых стран стали искать внешних врагов. В мире запахло мировой войной.
Надо было "спасать мир". Пришлось форсировать испытания машины времени. Ты решил вернуться немного в прошлое и предотвратить грядущий кризис. Используя свою популярность, в своих публичных выступлениях, вскрыть причины кризиса, уберечь от будущих ошибок, заставить задуматься, предупредить кризис.