BOOK XIII
CONTAINING THE SPACE OF TWELVE DAYS
Chapter 1
An invocation
|
English |
Русский |
|
Come, bright love of fame, inspire my glowing breast: not thee I call, who, over swelling tides of blood and tears, dost bear the heroe on to glory, while sighs of millions waft his spreading sails; but thee, fair, gentle maid, whom Mnesis, happy nympth, first on the banks of Hebrus did produce. Thee, whom Maeonia educated, whom Mantua charmed, and who, on that fair hill which overlooks the proud metropolis of Britain, sat'st, with thy Milton, sweetly tuning the heroic lyre; fill my ravished fancy with the hopes of charming ages yet to come. Foretel me that some tender maid, whose grandmother is yet unborn, hereafter, when, under the fictitious name of Sophia, she reads the real worth which once existed in my Charlotte, shall from her sympathetic breast send forth the heaving sigh. Do thou teach me not only to foresee, but to enjoy, nay, even to feed on future praise. Comfort me by a solemn assurance, that when the little parlour in which I sit at this instant shall be reduced to a worse furnished box, I shall be read with honour by those who never knew nor saw me, and whom I shall neither know nor see. |
Приди, о светлая любовь, к славе, вдохнови мое пламенное сердце! Не к тебе взываю я, грозная дева, влекущая к славе героя по морю крови и слез, меж тем как вздохи миллионов надувают паруса его, но к тебе, прекрасная и ласковая дочь счастливой нимфы Мнемосины, родившей тебя на берегах Гебра. к тебе, питомица Меонии, плененная Мантуей, к тебе, о муза, восседавшая на прелестном холме, что господствует над гордой столицей Британии, об руку с Мильтоном, когда сладкозвучно играл он на героической лире! Исполни восхищенные мечты мои надеждой на благосклонный прием у грядущих поколений! Предреки, что нежная дева, которой и бабушка еще не родилась на свет, разгадав под вымышленным именем Софьи истинные достоинства моей Шарлотты, испустит из груди своей сочувственный вздох! Научи меня не только тешиться, но и пользоваться, даже кормиться будущими похвалами. Обнадежь торжественным обещанием, что когда эта небольшая комната, в которой я сижу в настоящую минуту, сменится еще более убогой каморкой, меня с уважением будут читать люди, никогда меня не знавшие и не видевшие и которых я никогда не узнаю и не увижу. |
|
And thou, much plumper dame, whom no airy forms nor phantoms of imagination cloathe; whom the well-seasoned beef, and pudding richly stained with plums, delight: thee I call: of whom in a treckschuyte, in some Dutch canal, the fat Jufvrouw Gelt, impregnated by a jolly merchant of Amsterdam, was delivered: in Grub-street school didst thou suck in the clements of thy erudition. Here hast thou, in thy maturer age, taught poetry to tickle not the fancy, but the pride of the patron. Comedy from thee learns a grave and solemn air; while tragedy storms aloud, and rends th' affrighted theatres with its thunders. To soothe thy wearied limbs in slumber, Alderman History tells his tedious tale; and, again, to awaken thee, Monsieur Romance performs his surprizing tricks of dexterity. Nor less thy well-fed bookseller obeys thy influence. By thy advice the heavy, unread, folio lump, which long had dozed on the dusty shelf, piecemealed into numbers, runs nimbly through the nation. Instructed by thee, some books, like quacks, impose on the world by promising wonders; while others turn beaus, and trust all their merits to a gilded outside. Come, thou jolly substance, with thy shining face, keep back thy inspiration, but hold forth thy tempting rewards; thy shining, chinking heap; thy quickly convertible bank-bill, big with unseen riches; thy often-varying stock; the warm, the comfortable house; and, lastly, a fair portion of that bounteous mother, whose flowing breasts yield redundant sustenance for all her numerous offspring, did not some too greedily and wantonly drive their brethren from the teat. Come thou, and if I am too tasteless of thy valuable treasures, warm my heart with the transporting thought of conveying them to others. Tell me, that through thy bounty, the pratling babes, whose innocent play hath often been interrupted by my labours, may one time be amply rewarded for them. |
Взываю и к тебе, дама более дебелая, облаченная не в воздушные формы и не в вымыслы воображения, которую способны усладить лишь вкусно приправленная говядина и обильно начиненный сливами пудинг,- к тебе, появившейся на свет на treckschuvt`e 80, где-нибудь на голландском канале, от толстой Jufvrouw gelt 81 и веселого амстердамского купца и черпнувшей начатков учености в школе на Граб-стрит Там, уже в более зрелом возрасте, научила ты поэзию щекотать не воображение, но спесь богача-покровителя. Комедия переняла от тебя чопорною важность и скуку, а трагедия яростно бушует и потрясает громами устрашенные театры. Баюкая ленивою твою дремоту, олдермен История рассказывает тебе скучную сказку а чтобы тебя разбудить, Моnsieur 82 Роман откалывает перед тобой удивительные свои трюки Прихотям твоим повинуется и хорошо упитанный, подобно тебе, книгопродавец По твоему совету, тяжелый, никем не читаемый фолиант, долго дремавший на пыльной полке, быстро расходится по всей стране, разбитый на тоненькие выписки По твоей указке иные книги, подобно лекарям шарлатанам, морочат людей, обещая им чудеса, тогда как другие наряжаются щеголихами и полагают все достоинство свое в золоченом переплете Приди, сдобная бабенка, с сияющим лицом. Мне не надо твоего вдохновения - не лиши меня только заманчивых твоих даров, блестящих звонких монет и легко размениваемых банковых билетов, таящих в себе невидимые богатства, не лиши переменчивых благ твоих, теплого уютного домика и вообще моей части из сокровищ щедрой матери нашей, пышные груди которой могли бы досыта накормить всех многочисленных детей ее если бы некоторые из них жадно и своевольно не отталкивали братьев своих от сосцов Приди, и если я окажусь слишком равнодушным к богатствам твоим, согрей мое сердце восхищающей мыслью о наделении ими других Поручись, что малютки, невинные игры которых часто прерывались моей работой, будут некогда обильно вознаграждены за нее твоими дарами |
|
And now this ill-yoked pair, this lean shadow and this fat substance, have prompted me to write, whose assistance shall I invoke to direct my pen? |
И вот нестройная пара эта - бесплотный призрак и тучное естество - побуждают меня писать; кого же призову я руководить пером моим? |
|
First, Genius; thou gift of Heaven; without whose aid in vain we struggle against the stream of nature. Thou who dost sow the generous seeds which art nourishes, and brings to perfection. Do thou kindly take me by the hand, and lead me through all the mazes, the winding labyrinths of nature. Initiate me into all those mysteries which profane eyes never beheld. Teach me, which to thee is no difficult task, to know mankind better than they know themselves. Remove that mist which dims the intellects of mortals, and causes them to adore men for their art, or to detest them for their cunning, in deceiving others, when they are, in reality, the objects only of ridicule, for deceiving themselves. Strip off the thin disguise of wisdom from self-conceit, of plenty from avarice, and of glory from ambition. Come, thou that hast inspired thy Aristophanes, thy Lucian, thy Cervantes, thy Rabelais, thy Moliere, thy Shakespear, thy Swift, thy Marivaux, fill my pages with humour; till mankind learn the good-nature to laugh only at the follies of others, and the humility to grieve at their own. |
Прежде всего тебя, Гений, дар небес, без чьей помощи тщетна борьба наша со стихийным течением вещей,- тебя, сеющего благородные семена, взращиваемые и развиваемые искусством Возьми меня ласково за руку и проведи по всем закоулкам, по всему извилистому лабиринту природы Посвяти меня в тайны, недоступные взору профанов Научи меня - для тебя ведь это нетрудно - познавать людей лучше, чем они сами знают себя Развей туман, застилающий умы смертных и побуждающий их преклоняться перед людьми или ненавидеть их за искусство обманывать других, между тем как в действительности они достойны только смеха, потому что обманывают самих себя Сорви тонкую личину мудрости с самомнения, изобилия - со скупости и славы - с честолюбия. Явись же, о вдохновитель Аристофана, Лукиана, Сервантеса, Рабле, Мольера, Шекспира, Свифта, Мариво, наполни страницы мои юмором, чтоб научить людей лишь беззлобно смеяться над чужими и уничиженно сокрушаться над собственными безрассудствами. |
|
And thou, almost the constant attendant on true genius, Humanity, bring all thy tender sensations. If thou hast already disposed of them all between thy Allen and thy Lyttleton, steal them a little while from their bosoms. Not without these the tender scene is painted. From these alone proceed the noble, disinterested friendship, the melting love, the generous sentiment, the ardent gratitude, the soft compassion, the candid opinion; and all those strong energies of a good mind, which fill the moistened eyes with tears, the glowing cheeks with blood, and swell the heart with tides of grief, joy, and benevolence. |
А ты почти неразлучный спутник истинного гения, Человеколюбие, ниспошли мне все теплые твои чувства и если они уже отданы тобой все без остатка любимцам твоим, Аллену и Лигтлтону, похить их на малое время из их сердец Без них картина моя останется безжизненной От них одних проистекают благородная бескорыстная дружба, горячая любовь, великодушие, пылкая благодарность, сострадание, прямота суждений и все высокие порывы доброй души, увлажняющие глаза слезами, устремляющие кровь к горячим щекам и переполняющие сердце скорбью, радостью и милосердием |
|
And thou, O Learning! (for without thy assistance nothing pure, nothing correct, can genius produce) do thou guide my pen. Thee in thy favourite fields, where the limpid, gently-rolling Thames washes thy Etonian banks, in early youth I have worshipped. To thee, at thy birchen altar, with true Spartan devotion, I have sacrificed my blood. Come then, and from thy vast, luxuriant stores, in long antiquity piled up, pour forth the rich profusion. Open thy Maeonian and thy Mantuan coffers, with whatever else includes thy philosophic, thy poetic, and thy historical treasures, whether with Greek or Roman characters thou hast chosen to inscribe the ponderous chests: give me a while that key to all thy treasures, which to thy Warburton thou hast entrusted. |
Руководи моим пером и ты, Ученость,- ведь без твоей помощи гению не создать ничего чистого, ничего верного Тебе поклонялся я в ранней юности, в излюбленном твоем святилище, где прозрачные, тихо струящиеся воды Темзы омывают твои Птонские владения С истинно спартанским мужеством приносил я в жертву кровь мою на березовый твои алтарь Приди же и надели меня в изобилии из твоих несметных сокровищ, собранных в далекой древности Раскрой свои мэонипские и мантуанские кладовые и предоставь все вообще твои сокровища философии, поэзии и истории - все равно, греческими или римскими буквами надписала ты увесистые своп сундуки Дай мне на время ключ к твоей сокровищнице, который ты доверила любимцу твоему Ворбертону |
|
Lastly, come Experience, long conversant with the wise, the good, the learned, and the polite. Nor with them only, but with every kind of character, from the minister at his levee, to the bailiff in his spunging-house; from the dutchess at her drum, to the landlady behind her bar. From thee only can the manners of mankind be known; to which the recluse pedant, however great his parts or extensive his learning may be, hath ever been a stranger. |
Наконец, приди и ты, Опытность, хорошо знакомая с людьми мудрыми, добрыми учеными, образованными И не только с ними, а с людьми всех состояний - от министра на его приеме до тюремщика в долговом отделении, от герцогини на рауте до трактирщицы за стойкой Только ты можешь ознакомить с нравами, которые навсегда останутся недоступными педанту-затворнику, как ни будь он умен и учен |
|
Come all these, and more, if possible; for arduous is the task I have undertaken; and, without all your assistance, will, I find, be too heavy for me to support. But if you all smile on my labours, I hope still to bring them to a happy conclusion. |
Придите же вы все и приведите еще своих собратьев, ибо тяжел предпринятый мной труд, и без вашей помощи, боюсь, он будет мне не по силам Но если вы встретите его приветливой улыбкой, то я надеюсь довести его до благополучного завершения. |
Chapter 2
What befel Mr. Jones on his arrival in London
|
English |
Русский |
|
The learned Dr. Misaubin used to say, that the proper direction to him was To Dr. Misaubin, in the World; intimating that there were few people in it to whom his great reputation was not known. And, perhaps, upon a very nice examination into the matter, we shall find that this circumstance bears no inconsiderable part among the many blessings of grandeur. |
Ученый доктор Мизобен говаривал, что настоящий его адрес доктору Мизобену, в мир, подразумевая, таким образом, что мало найдется на свете людей, которым громкое имя его было бы неизвестно и, пожалуй, если вникнуть в дело поглубже, то окажется, что широкая известность не последнее из благ, даруемых величием |
|
The great happiness of being known to posterity, with the hopes of which we so delighted ourselves in the preceding chapter, is the portion of few. To have the several elements which compose our names, as Sydenham expresses it, repeated a thousand years hence, is a gift beyond the power of title and wealth; and is scarce to be purchased, unless by the sword and the pen. But to avoid the scandalous imputation, while we yet live, of being one whom nobody knows (a scandal, by the bye, as old as the days of Homer ), will always be the envied portion of those, who have a legal title either to honour or estate. |
Великое счастье быть известным будущим поколеньям, надеждами на которое мы так услаждались в предыдущей главе, достается в л дел немногим Ни титул, ни богатство не в состоянии обеспечить нам повторение через тысячу чет элементов, как выражается Сиднем, из которых складываются наши имена достигнуть этого едва ли можно иначе, как мечом или пером Но зато избежать попрека, что вас никто не знает при жизни (бесславие, кстати сказать, известное уже во времена Гомера) 83, всегда останется завидным уделом людей, законно наслаждающихся почестями и богатством |
|
From that figure, therefore, which the Irish peer, who brought Sophia to town, hath already made in this history, the reader will conclude, doubtless, it must have been an easy matter to have discovered his house in London without knowing the particular street or square which he inhabited, since he must have been one whom everybody knows. To say the truth, so it would have been to any of those tradesmen who are accustomed to attend the regions of the great; for the doors of the great are generally no less easy to find than it is difficult to get entrance into them. But Jones, as well at Partridge, was an entire stranger in London; and as he happened to arrive first in a quarter of the town, the inhabitants of which have very little intercourse with the householders of Hanover or Grosvenor-square (for he entered through Gray's-inn-lane), so he rambled about some time, before he could even find his way to those happy mansions where fortune segregates from the vulgar those magnanimous heroes, the descendants of antient Britons, Saxons, or Danes, whose ancestors, being born in better days, by sundry kinds of merit, have entailed riches and honour on their posterity. |
По той роли. какую играл уже в нашей истории ирландский пэр, доставивший Софью в столицу читатель, без сомнения, заключит, что дом его в Лондоне было нетрудно найти, и не зная, на какой именно улице или площади он находится, ведь этот вельможа был человеком, которого всякий знает Правду сказать, так оно и было бы для любого лавочника, привыкшего посещать владения людей именитых, ибо найти их двери бывает обыкновенно столь же легко, как трудно в них войти Однако Джонс, равно как и Партридж, были совершенно чужие в Лондоне, и так как герою нашему случилось попасть прежде всего в такую часть города, жители которой не имеют почти никаких сношений с обитателями Ганноверской или Гровенорской площади (потому что Джонс въехал в Лондон по Грейс-Инн-лейну), то он немало побродил, пока нашел дорогу в те счастливые области, где Фортуна отделила от черни благородных героев происходящих от древних бриттов, саксов и данов, предки которых, рожденные в лучшие дни. укрепили за своими потомками при помощи разнообразных заслуг, богатство и почести |
|
Jones, being at length arrived at those terrestrial Elysian fields, would now soon have discovered his lordship's mansion; but the peer unluckily quitted his former house when he went for Ireland; and as he was just entered into a new one, the fame of his equipage had not yet sufficiently blazed in the neighbourhood; so that, after a successless inquiry till the clock had struck eleven, Jones at last yielded to the advice of Partridge, and retreated to the Bull and Gate in Holborn, that being the inn where he had first alighted, and where he retired to enjoy that kind of repose which usually attends persons in his circumstances. |
Добравшись наконец до этих земных Елисейских Полей, Джонс отыскал бы жилище его светлости очень скоро, если бы, уезжая в Ирландию, пэр не покинул, к несчастью, прежнего дома и так как переехал он в новый дом лишь на днях, то молва о его пышности не успела еще распространиться в том квартале После бесплодных поисков, продолжавшихся до одиннадцати часов, Джонс внял наконец совету Партриджа вернуться в гостиницу "на Гольборне" под вывеской "Бык и Ворота", где он остановился, и насладиться там отдыхом, какой обыкновенно ищут люди в его положении |
|
Early in the morning he again set forth in pursuit of Sophia; and many a weary step he took to no better purpose than before. At last, whether it was that Fortune relented, or whether it was no longer in her power to disappoint him, he came into the very street which was honoured by his lordship's residence; and, being directed to the house, he gave one gentle rap at the door. |
Рано поутру Джонс опять пустился разыскивать Софью, и долго поиски его были так же безрезультатны, как и накануне Наконец сжалилась ли над ним Фортуна, или устала водить его на нос, только он попал на улицу, удостоившуюся чести быть местопребыванием его светлости Найдя по указаниям прохожих нужный дом, Джонс подошел к двери и тихонько постучат в дверь. |
|
The porter, who, from the modesty of the knock, had conceived no high idea of the person approaching, conceived but little better from the appearance of Mr. Jones, who was drest in a suit of fustian, and had by his side the weapon formerly purchased of the serjeant; of which, though the blade might be composed of well-tempered steel, the handle was composed only of brass, and that none of the brightest. When Jones, therefore, enquired after the young lady who had come to town with his lordship, this fellow answered surlily, "That there were no ladies there." Jones then desired to see the master of the house; but was informed that his lordship would see nobody that morning. And upon growing more pressing the porter said, "he had positive orders to let no person in; |
Швейцар, по скромности удара составивший невысокое представление о пришедшем, не изменил его к лучшему и увидевши мистера Джонса Джонс был в костюме из бумазеи, со шпагой, приобретенной у сержанта, клинок которой, может статься, был из отличной стали, но рукоять всего только из меди, да еще далеко не блестяще полированной Поэтому на вопрос Джонса о молодой даме, приехавшей в Лондон с его светлостью, этот страж ответил довольно грубо, что "никаких дам здесь нет" Тогда Джонс изъявил желание увидеть хозяина дома, но получил в ответ, что сегодня его светлость никого не принимает А когда он принялся настаивать, швейцар сказал, что ему строго приказано никого не пускать |
|
but if you think proper," said he, "to leave your name, I will acquaint his lordship; and if you call another time you shall know when he will see you." |
- Впрочем, если угодно,- продолжал он,- так скажите ваше имя, я доложу его светлости, а зайдете в другой раз - вам скажут, когда вас примут |
|
Jones now declared, "that he had very particular business with the young lady, and could not depart without seeing her." Upon which the porter, with no very agreeable voice or aspect, affirmed, "that there was no young lady in that house, and consequently none could he see;" adding, |
Джонс возразил, что у него очень важное дело к молодой даме и он не может уйти, не повидавшись с ней. На это швейцар не слишком любезным голосом подтвердил, что никакой молодой дамы в этом доме нет и, следовательно, не с кем видеться |
|
"sure you are the strangest man I ever met with, for you will not take an answer." |
- Отроду не встречал такого чудака,- развел он руками,- никаких резонов не принимает! |
|
I have often thought that, by the particular description of Cerberus, the porter of hell, in the 6th AEneid, Virgil might possibly intend to satirize the porters of the great men in his time; the picture, at least, resembles those who have the honour to attend at the doors of our great men. The porter in his lodge answers exactly to Cerberus in his den, and, like him, must be appeased by a sop before access can be gained to his master. Perhaps Jones might have seen him in that light, and have recollected the passage where the Sibyl, in order to procure an entrance for Eneas, presents the keeper of the Stygian avenue with such a sop. Jones, in like manner, now began to offer a bribe to the human Cerberus, which a footman overhearing, instantly advanced, and declared, "if Mr. Jones would give him the sum proposed, he would conduct him to the lady." Jones instantly agreed, and was forthwith conducted to the lodging of Mrs. Fitzpatrick, by the very fellow who had attended the ladies thither the day before. |
Мне часто казалось, что Вергилий, подробно описывая в шестой книге "Энеиды" адского стража Цербера, имел, вероятно, в виду дать сатирическое изображение привратников именитых людей своего времени, во всяком случае, он точно рисует господ, имеющих честь стоять у дверей наших вельмож. Швейцар в своей сторожке - ри дать ни взять Цербер в своей пещере и, подобно последнему, нуждается в ублаготворении подачкой перед тем, как дать доступ к своему хозяину Может быть, и Джонс увидел его в этом свете и вспомнил то место из "Энеиды", где Сивилла бросает стигийскому стражу такую подачку с целью открыть Энею вход. Он стал подобным же образом предлагать взятку двуногому Церберу; заслышав о деньгах, к нему подскочил стоявший рядом лакей, говоря, что он "готов провести его к молодой даме, если мистер Джонс даст ему предлагаемую сумму". Джонс немедленно согласился и тотчас был отведен на квартиру миссис Фитцпатрик тем самым человеком, который накануне проводил туда дам. |
|
Nothing more aggravates ill success than the near approach to good. The gamester, who loses his party at piquet by a single point, laments his bad luck ten times as much as he who never came within a prospect of the game. So in a lottery, the proprietors of the next numbers to that which wins the great prize, are apt to account themselves much more unfortunate than their fellow-suffers. In short, these kind of hairbreadth missings of happiness look like the insults of Fortune, who may be considered as thus playing tricks with us, and wantonly diverting herself at our expense. |
Никогда неудача не бывает так огорчительна, как па пороге успеха. Проигрыш партии в пикет из-за одного очка вдесятеро неприятнее, чем отсутствие всякой надежды на выигрыш. Так и в лотерее владельцы номеров единицей больше или меньше того, на который пал большой выигрыш, склонны считать, что им гораздо больше не повезло, чем прочим проигравшим. Словом, все эти неудачи на волосок от счастья смахивают на издевательство Фортуны, играющей с нами скверные шутки и зло потешающейся на наш счет. |
|
Jones, who more than once already had experienced this frolicsome disposition of the heathen goddess, was now again doomed to be tantalized in the like manner; for he arrived at the door of Mrs. Fitzpatrick about ten minutes after the departure of Sophia. He now addressed himself to the waiting-woman belonging to Mrs. Fitzpatrick, who told him the disagreeable news that the lady was gone, but could not tell him whither; and the same answer he afterwards received from Mrs. Fitzpatrick herself. For as that lady made no doubt but that Mr. Jones was a person detached from her uncle Western, in pursuit of his daughter, so she was too generous to betray her. |
Джонс, неоднократно уже испытавший на себе игривое расположение языческой богини, был снова осужден ею на танталовы муки; к дому миссис Фитцпатрик он подошел через каких-нибудь десять минут после отъезда Софьи. Обратившись к горничной миссис Фитцпатрик, Джонс услышал от нее неприятное известие, что леди уехала неизвестно куда; тот же ответ он получил потом и от самой миссис Фитцпатрик. Дама эта, по-видимому, приняла мистера Джонса за человека, посланного дядюшкой Вестерном в погоню за дочерью, а она была слишком благородна, чтобы выдавать кузину. |
|
Though Jones had never seen Mrs. Fitzpatrick, yet he had heard that a cousin of Sophia was married to a gentleman of that name. This, however, in the present tumult of his mind, never once recurred to his memory; but when the footman, who had conducted him from his lordship's, acquainted him with the great intimacy between the ladies, and with their calling each other cousin, he then recollected the story of the marriage which he had formerly heard; and as he was presently convinced that this was the same woman, he became more surprized at the answer which he had received, and very earnestly desired leave to wait on the lady herself; but she positively refused him that honour. |
Джонс никогда раньше не видел миссис Фитцпатрик, но слышал, что какая-то кузина Софьи вышла замуж за джентльмена, носящего эту фамилию. Однако в смятении чувств это обстоятельство совсем выскочило у него из памяти. Только когда провожавший его лакей ирландского пэра рассказал ему, что обе дамы очень дружны между собой и называют друг друга кузинами, Джонс припомнил слышанную им когда-то историю о замужестве подруги Софьи. Придя к убеждению, что это та самая женщина, он очень удивился полученному от горничной ответу и стал просить позволения поговорить с самой госпожой, но та наотрез отказалась удостоить его этой чести. |
|
Jones, who, though he had never seen a court, was better bred than most who frequent it, was incapable of any rude or abrupt behaviour to a lady. When he had received, therefore, a peremptory denial, he retired for the present, saying to the waiting-woman, "That if this was an improper hour to wait on her lady, he would return in the afternoon; and that he then hoped to have the honour of seeing her." The civility with which he uttered this, added to the great comeliness of his person, made an impression on the waiting-woman, and she could not help answering; "Perhaps, sir, you may;" and, indeed, she afterwards said everything to her mistress, which she thought most likely to prevail on her to admit a visit from the handsome young gentleman; for so she called him. |
Джонс никогда не бывал при дворе, однако умел вести себя лучше многих постоянных его посетителей и неспособен был к грубому и резкому обращению с дамами. Поэтому, получив решительный отказ, он не стал настаивать и сказал горничной, что если сейчас госпоже ее неудобно его принять, то он придет после полудня и надеется удостоиться чести ее увидеть. Учтивое обращение Джонса в соединении с его чрезвычайно приятной наружностью произвело хорошее впечатление на горничную, и она не могла удержаться, чтобы не сказать: "Может быть, сэр, госпожа вас и примет",- после чего всячески старалась уговорить свою госпожу принять красивого молодого джентльмена, как она называла Джонса. |
|
Jones very shrewdly suspected that Sophia herself was now with her cousin, and was denied to him; which he imputed to her resentment of what had happened at Upton. Having, therefore, dispatched Partridge to procure him lodgings, he remained all day in the street, watching the door where he thought his angel lay concealed; but no person did he see issue forth, except a servant of the house, and in the evening he returned to pay his visit to Mrs. Fitzpatrick, which that good lady at last condescended to admit. |
У Джонса явилось сильное подозрение, что Софья находится в доме кузины и отказывается его принять только потому, что сердится за случившееся в Эптоне. Поэтому, поручив Партриджу подыскать помещение, он весь день провел на улице, карауля дверь, за которой, как ему казалось, скрывается его ангел; но, кроме одного слуги, никто не вышел из дому, и Джонс снова явился вечером к миссис Фитцпатрик с визитом, удостоившись на этот раз быть принятым. |
|
There is a certain air of natural gentility, which it is neither in the power of dress to give, nor to conceal. Mr. Jones, as hath been before hinted, was possessed of this in a very eminent degree. He met, therefore, with a reception from the lady, somewhat different from what his apparel seemed to demand; and after he had paid her his proper respects, was desired to sit down. |
Наружность иных людей отличается врожденным благородством, которого не придаст и не скроет никакой наряд. Мистер Джонс, как уже выше было замечено, обладал этим качеством в высокой степени, поэтому прием, оказанный ему хозяйкой, был любезнее, чем он мог бы ожидать по своему платью; когда он почтительно поклонился, его попросили сесть. |
|
The reader will not, I believe, be desirous of knowing all the particulars of this conversation, which ended very little to the satisfaction of poor Jones. For though Mrs. Fitzpatrick soon discovered the lover (as all women have the eyes of hawks in those matters), yet she still thought it was such a lover, as a generous friend of the lady should not betray her to. In short, she suspected this was the very Mr. Blifil, from whom Sophia had flown; and all the answers which she artfully drew from Jones, concerning Mr. Allworthy's family, confirmed her in this opinion. She therefore strictly denied any knowledge concerning the place whither Sophia was gone; nor could Jones obtain more than a permission to wait on her again the next evening. |
Читатель едва ли полюбопытствует узнать подробности разговора, который доставил мало удовлетворения бедняге Джонсу. Правда, миссис Фитцпатрик сразу открыла в нем поклонника (на эти вещи у всех женщин ястребиный глаз), но приняла его за такого поклонника, которому было бы неблагородно выдать приятельницу. Словом, она заподозрила в нем мистера Блайфила, от которого Софья бежала, и ответы Джонса на ее искусные расспросы о семействе мистера Олверти только укрепили ее в этом предположении. Она объявила, что ровно ничего не знает о том, куда переехала Софья, и Джонсу пришлось удовольствоваться позволением миссис Фитцпатрик навестить ее еще раз завтра вечером. |
|
When Jones was departed, Mrs. Fitzpatrick communicated her suspicion concerning Mr. Blifil to her maid; who answered, |
По уходе Джонса миссис Фитцпатрик поделилась с горничной своими подозрениями насчет мистера Блайфила, по та возразила: |
|
"Sure, madam, he is too pretty a man, in my opinion, for any woman in the world to run away from. I had rather fancy it is Mr. Jones." |
- По-моему, сударыня, от такого красавчика не убежит ни одна женщина на свете. Я думаю, что это скорее мистер Джонс. |
|
"Mr. Jones!" said the lady, "what Jones?" For Sophia had not given the least hint of any such person in all their conversation; but Mrs. Honour had been much more communicative, and had acquainted her sister Abigail with the whole history of Jones, which this now again related to her mistress. |
- Мистер Джонс! - воскликнула госпожа.- Какой Джонс? Читатель знает, что во всех своих разговорах с кузиной Софья не обмолвилась о нем ни одним словом, но миссис Гонора оказалась гораздо сообщительное и подробно рассказала горничной миссис Фитцпатрик всю историю Джонса, которую та и передала теперь своей госпоже. |
|
Mrs. Fitzpatrick no sooner received this information, than she immediately agreed with the opinion of her maid; and, what is very unaccountable, saw charms in the gallant, happy lover, which she had overlooked in the slighted squire. |
Выслушав горничную, миссис Фитцпатрик тотчас же согласилась с ее мнением и - замечательная вещь! - нашла вдруг в статном счастливом любовнике прелести, какие проглядела в отвергнутом сквайре. |
|
"Betty," says she, "you are certainly in the right: he is a very pretty fellow, and I don't wonder that my cousin's maid should tell you so many women are fond of him. I am sorry now I did not inform him where my cousin was; and yet, if he be so terrible a rake as you tell me, it is a pity she should ever see him any more; for what but her ruin can happen from marrying a rake and a beggar against her father's consent? I protest, if he be such a man as the wench described him to you, it is but an office of charity to keep her from him; and I am sure it would be unpardonable in me to do otherwise, who have tasted so bitterly of the misfortunes attending such marriages." |
- Ты совершенно права, Бетти,- сказала она,- он очень пригож; и меня ничуть не удивляет, что многие женщины от него без ума, как говорила тебе горничная моей кузины. Теперь я жалею, что не сказала ему, где Софья. Впрочем, если он и впрямь такой ужасный повеса, так ей, пожалуй, лучше с ним не встречаться: в самом деле чего, кроме гибели, может она ожидать, выйдя замуж за нищего повесу против воли отца? Да, если он действительно такой, как тебе рассказывала горничная Софьи, то даже долг человеколюбия велит оградить от него кузину; поступить иначе было бы непростительно как раз мне, познавшей на опыте все бедствия подобного брака. |
|
Here she was interrupted by the arrival of a visitor, which was no other than his lordship; and as nothing passed at this visit either new or extraordinary, or any ways material to this history, we shall here put an end to this chapter. |
Речь ее была прервана приездом гостя, оказавшегося не кем иным, как его светлостью; но так как при этом посещении не случилось ничего нового и необычайного и вообще ничего касающегося настоящей истории, то мы и закончим здесь эту главу. |
Chapter 3
A project of Mrs. Fitzpatrick, and her visit to Lady Bellaston
|
English |
Русский |
|
When Mrs. Fitzpatrick retired to rest, her thoughts were entirely taken up by her cousin Sophia and Mr. Jones. She was, indeed, a little offended with the former, for the disingenuity which she now discovered. In which meditation she had not long exercised her imagination, before the following conceit suggested itself; that could she possibly become the means of preserving Sophia from this man, and of restoring her to her father, she should, in all human probability, by so great a service to the family, reconcile to herself both her uncle and her aunt Western. |
Ложась спать, миссис Фитцпатрик только и думала что о Софье и мистере Джонсе. Сказать по правде, она была немного обижена скрытностью кузины. Раздумывая об этом, она вдруг напала на мысль, что если ей удастся уберечь Софью от этого человека и вернуть отцу, то такая великая услуга почтенному семейству, по всей вероятности, примирит ее с дядюшкой и тетушкой Вестерн. |
|
As this was one of her most favourite wishes, so the hope of success seemed so reasonable, that nothing remained but to consider of proper methods to accomplish her scheme. To attempt to reason the case with Sophia did not appear to her one of those methods: for as Betty had reported from Mrs. Honour, that Sophia had a violent inclination to Jones, she conceived that to dissuade her from the match was an endeavour of the same kind, as it would be very heartily and earnestly to entreat a moth not to fly into a candle. |
Так как это было одним из заветнейших желаний миссис Фитцпатрик, то надежда на успех казалась ей настолько несомненной, что оставалось лишь придумать наилучшие способы осуществления ее плана. Попытку завести об этом речь с Софьей она не относила к числу таких способов: ведь если Софья чувствовала пылкое влечение к Джонсу, как говорила Бетти миссис Гонора, то отговаривать ее от этой партии было бы все равно, что просить и убеждать мотылька не лететь на свечу. |
|
If the reader will please to remember, that the acquaintance which Sophia had with Lady Bellaston was contracted at the house of Mrs. Western, and must have grown at the very time when Mrs. Fitzpatrick lived with this latter lady, he will want no information, that Mrs. Fitzpatrick must have been acquainted with her likewise. They were, besides, both equally her distant relations. |
Если читатель соблаговолит припомнить, что знакомство Софьи с леди Белластон состоялось в доме миссис Вестерн, когда там жила и миссис Фитцпатрик, то ему не для чего говорить, что миссис Фитцпатрик была с ней знакома. Кроме того, обе кузины были дальние родственницы леди. |
|
After much consideration, therefore, she resolved to go early in the morning to that lady, and endeavour to see her, unknown to Sophia, and to acquaint her with the whole affair. For she did not in the least doubt, but that the prudent lady, who had often ridiculed romantic love, and indiscreet marriages, in her conversation, would very readily concur in her sentiments concerning this match, and would lend her utmost assistance to prevent it. |
По зрелом размышлении миссис Фитцпатрик решила навестить рано поутру названную леди и рассказать ей всю историю по возможности так, чтобы Софья ничего не знала о ее посещении. Ибо она нисколько не сомневалась, что благоразумная леди, часто высмеивавшая в разговорах романтическую любовь и неразумные браки, вполне разделит ее мнение насчет этой партии и охотно поможет ее расстроить. |
|
This resolution she accordingly executed; and the next morning before the sun, she huddled on her cloaths, and at a very unfashionable, unseasonable, unvisitable hour, went to Lady Bellaston, to whom she got access, without the least knowledge or suspicion of Sophia, who, though not asleep, lay at that time awake in her bed, with Honour snoring by her side. |
Как миссис Фитцпатрик решила, так и сделала: на другой день, еще до восхода солнца, она наскоро оделась и отправилась к леди Белластон в крайне необычный час, когда совсем не принято делать визиты. О посещении этом Софья ничего не знала и не подозревала, хотя уже проснулась: она лежала в постели, возле которой храпела Гонора. |
|
Mrs. Fitzpatrick made many apologies for an early abrupt visit, at an hour when, she said, "she should not have thought of disturbing her ladyship, but upon business of the utmost consequence." She then opened the whole affair, told all she had heard from Betty; and did not forget the visit which Jones had paid to herself the preceding evening. |
Миссис Фитцпатрик долго извинялась за свой бесцеремонный визит в час, когда она "ни за что не осмелилась бы потревожить ее милость, если бы не такое важное дело". И она пересказала леди Белластон все, что услышала от Бетти, не забыв упомянуть о вчерашнем визите Джонса. |
|
Lady Bellaston answered with a smile, |
Леди Белластон с улыбкой отвечала: |
|
"Then you have seen this terrible man, madam; pray, is he so very fine a figure as he is represented? for Etoff entertained me last night almost two hours with him. The wench, I believe, is in love with him by reputation." |
- Так вы видели, сударыня, этого ужасного человека? Что же, он действительно так хорош собой, как говорят? Вчера моя Итоф целых два часа мне о нем болтала. Должно быть, она за глаза в него влюбилась. |
|
Here the reader will be apt to wonder; but the truth is, that Mrs. Etoff, who had the honour to pin and unpin the Lady Bellaston, had received compleat information concerning the said Mr. Jones, and had faithfully conveyed the same to her lady last night (or rather that morning) while she was undressing; on which accounts she had been detained in her office above the space of an hour and a half. |
Читатель, вероятно, будет удивлен, но дело в том, что миссис Итоф, имевшая честь зашпиливать и расшпиливать леди Белластон, была уже осведомлена во всех подробностях об упомянутом мистере Джонсе и рассказала о нем госпоже своей еще накануне вечером (или, вернее, сегодня поутру), раздевая ее перед сном, вследствие чего процедура эта растянулась на целых полтора часа. |
|
The lady indeed, though generally well enough pleased with the narratives of Mrs. Etoff at those seasons, gave an extraordinary attention to her account of Jones; for Honour had described him as a very handsome fellow, and Mrs. Etoff, in her hurry, added so much to the beauty of his person to her report, that Lady Bellaston began to conceive him to be a kind of miracle in nature. |
Леди Белластон, вообще с удовольствием слушавшая болтовню миссис Итоф в эти часы, проявила исключительный интерес к ее сообщению о Джонсе; Гонора расписала его красавцем, а миссис Итоф сгоряча столько же прибавила насчет его наружности от себя, так что леди Белластон вообразила его чудом природы. |
|
The curiosity which her woman had inspired was now greatly increased by Mrs. Fitzpatrick, who spoke as much in favour of the person of Jones as she had before spoken in dispraise of his birth, character, and fortune. |
Любопытство, возбужденное в ней горничной, было теперь еще сильнее подогрето рассказами миссис Фитцпатрик, которая столь же лестно отозвалась о наружности Джонса, сколь дурно говорила ранее о его происхождении, характере и состоянии. |
|
When Lady Bellaston had heard the whole, she answered gravely, |
Выслушав гостью до конца, леди Белластон озабоченно проговорила: |
|
"Indeed, madam, this is a matter of great consequence. Nothing can certainly be more commendable than the part you act; and I shall be very glad to have my share in the preservation of a young lady of so much merit, and for whom I have so much esteem." |
- Да, сударыня, дело действительно очень серьезное. Вы взяли на себя чрезвычайно похвальную роль, и я рада буду помочь вам спасти эту достойную девушку, заслуживающую всяческого уважения. |
|
"Doth not your ladyship think," says Mrs. Fitzpatrick eagerly, "that it would be the best way to write immediately to my uncle, and acquaint him where my cousin is?" |
- Как вам кажется, сударыня,- проговорила с жаром миссис Фитцпатрик,не будет ли лучше всего оповестить сейчас же моего дядю, где находится его дочь? |
|
The lady pondered a little upon this, and thus answered |
Леди немного подумала и отвечала: |
|
"Why, no, madam, I think not. Di Western hath described her brother to me to be such a brute, that I cannot consent to put any woman under his power who hath escaped from it. I have heard he behaved like a monster to his own wife, for he is one of those wretches who think they have a right to tyrannise over us, and from such I shall ever esteem it the cause of my sex to rescue any woman who is so unfortunate to be under their power.- The business, dear cousin, will be only to keep Miss Western from seeing this young fellow, till the good company which she will have an opportunity of meeting here, give her a properer turn." |
- Нет, сударыня, я не думаю. Судя по описаниям миссис Вестерн, братец ее - такое животное, что я ни за что не соглашусь выдать ему бежавшую от него женщину, кто бы она ни была. Я слышала, он и с женой обращался варварски,- такие изверги воображают, что имеют право нас тиранить; и я всегда буду почитать святою обязанностью спасать от них женщин, имеющих несчастье находиться в их власти... Надо только, дорогая кузина, помешать свиданию мисс Вестерн с этим молодчиком, пока хорошее общество, которое она найдет в моем доме, не даст более подходящего направления ее мыслям. |
|
"If he should find out her, madam," answered the other, "your ladyship may be assured he will leave nothing unattempted to come at her." |
- Если он проведает, где она,- отвечала миссис Фитцпатрик,- то, можете быть уверены, сударыня, он ни перед чем не остановится, чтобы проникнуть к ней. |
|
"But, madam," replied the lady, "it is impossible he should come here- though indeed it is possible he may get some intelligence where she is, and then may lurk about the house- I wish therefore I knew his person. Is there no way, madam, by which I could have a sight of him? for, otherwise, you know, cousin, she may contrive to see him here without my knowledge." |
- Будьте покойны,- возразила леди,- сюда он не проникнет... хотя, конечно, он может как-нибудь проведать, где она, и потом притаиться возле дома... Вот почему мне не мешало бы знать его в лицо. Нельзя ли как-нибудь устроить, сударыня, чтобы я его повидала? Иначе, вы понимаете, кузина, она ухитрится с ним встречаться, и я не буду об этом знать. |
|
Mrs. Fitzpatrick answered, "That he had threatened her with another visit that afternoon, and that, if her ladyship pleased to do her the honour of calling upon her then, she would hardly fail of seeing him between six and seven: and if he came earlier she would, by some means or other, detain him till her ladyship's arrival."- Lady Bellaston replied, "She would come the moment she could get from dinner, which she supposed would be by seven at farthest; for that it was absolutely necessary she should be acquainted with his person. |
Миссис Фитцпатрик отвечала, что он грозил снова прийти к ней сегодня вечером и что, если ее милости угодно будет почтить ее своим посещением, она почти наверно застанет его между шестью и семью; а если бы он пришел раньше, то всегда найдется средство задержать его до приезда ее милости. Леди Белластон обещала приехать, как только кончит обедать, что, по ее предположению, произойдет самое позднее в семь; но ей, во всяком случае, совершенно необходимо знать Джонса в лицо. |
|
Upon my word, madam," says she, "it was very good to take this care of Miss Western; but common humanity, as well as regard to our family, requires it of us both; for it would be a dreadful match indeed." |
- Поверьте, сударыня,- сказала она,- я высоко ценю ваши заботы о мисс Вестерн, но долг человеколюбия, а также добрая слава нашего дома требуют, чтобы и я вам помогла, потому что, конечно, эта партия ужасна. |
|
Mrs. Fitzpatrick failed not to make a proper return to the compliment which Lady Bellaston had bestowed on her cousin, and, after some little immaterial conversation, withdrew; and, getting as fast as she could into her chair, unseen by Sophia or Honour, returned home. |
Миссис Фитцпатрик не преминула ответить леди Белластон любезностью на любезность; затем, после нескольких несущественных замечаний, откланялась, быстро уселась в свой портшез и вернулась домой, не замеченная ни Софьей, ни Гонорой. |
Chapter 4
Which consists of visiting
|
English |
Русский |
|
Mr. Jones had walked within sight of a certain door during the whole day, which, though one of the shortest, appeared to him to be one of the longest in the whole year. At length, the clock having struck five, he returned to Mrs. Fitzpatrick, who, though it was a full hour earlier than the decent time of visiting, received him very civilly; but still persisted in her ignorance concerning Sophia. |
Мистер Джонс расхаживал, не спуская глаз с заветной двери, в течение целого дня - одного из самых коротких в году, но показавшегося ему нескончаемо длинным. Наконец, когда пробило пять, он снова явился к миссис Фитцпатрик, которая приняла его весьма любезно, несмотря на то что оставался еще целый час до времени, принятого для визитов, но она по-прежнему утверждала, что ничего не знает о Софье. |
|
Jones, in asking for his angel, had dropped the word cousin, upon which Mrs. Fitzpatrick said, |
Расспрашивая о своем ангеле, Джонс обронил слово "кузина". |
|
"Then, sir, you know we are related: and, as we are, you will permit me the right of inquiring into the particulars of your business with my cousin." |
- О, да вам известно, что мы в родстве! - воскликнула миссис Фитцпатрик.- Позвольте же мне на правах родственницы спросить вас, какое у вас дело к моей кузине. |
|
Here Jones hesitated a good while, and at last answered, "He had a considerable sum of money of hers in his hands, which he desired to deliver to her." He then produced the pocket-book, and acquainted Mrs. Fitzpatrick with the contents, and with the method in which they came into his hands. He had scarce finished his story, when a most violent noise shook the whole house. To attempt to describe this noise to those who have heard it would be in vain; and to aim at giving any idea of it to those who have never heard the like, would be still more vain: for it may be truly said- |
После довольно продолжительного колебания Джонс ответил наконец, что у него есть крупная сумма, принадлежащая Софье, и он желал бы передать ей эти деньги в собственные руки. Тут он достал записную книжку, показал миссис Фитцпатрик ее содержимое и объяснил, каким образом она к нему попала. Только что кончил он свой рассказ, как весь дом задрожал от страшного шума. Описывать его тем, кто его слышал, было бы напрасно, а дать о нем представление никогда ничего подобного не слышавшему - задача еще более тщетная, потому что о нем справедливо можно сказать: |
-- Non acuta
Sic geminant Corybantes aera. |
Non acuta
Sic geminant Corybantes aera. |
|
The priests of Cybele do not so rattle their sounding brass. |
"Жрецы Кибелы гораздо тише бряцают своей гремящей медью". |
|
In short, a footman knocked, or rather thundered, at the door. Jones was a little surprized at the sound, having never heard it before; but Mrs. Fitzpatrick very calmly said, that, as some company were coming, she could not make him any answer now; but if he pleased to stay till they were gone, she intimated she had something to say to him. |
Словом, чей-то лакей застучал, или, вернее, загремел, у входной двери. Джонс, никогда еще не слышавший подобных звуков, был несколько удивлен, по миссис Фитцпатрик очень спокойно объяснила ему, что теперь, при гостях, ей неудобно будет говорить с ним, но, если ему угодно будет подождать, пока они уйдут, она кое-что расскажет ему. |
|
The door of the room now flew open, and, after pushing in her hoop sideways before her; entered Lady Bellaston, who having first made a very low courtesy to Mrs. Fitzpatrick, and as low a one to Mr. Jones, was ushered to the upper end of the room. |
В эту минуту двери широко растворились, и, протолкнув сначала свои фижмы, в комнату вошла леди Белластон. Она сделала низкий реверанс сначала миссис Фитцпатрик, а затем мистеру Джонсу, после чего была проведена в конец комнаты. |
|
We mention these minute matters for the sake of some country ladies of our acquaintance, who think it contrary to the rules of modesty to bend their knees to a man. |
Мы упоминаем эти мелкие подробности в поучение некоторым нашим знакомым деревенским барыням, которые считают противным правилам приличия приседать перед мужчиной. |
|
The company were hardly well settled, before the arrival of the peer lately mentioned, caused a fresh disturbance, and a repetition of ceremonials. |
Только что все вселись, как приезд известною нам пэра снова вызвал смятение, и описанная церемония была повторена По ее окончании завязался блестящий в полном смысле слова разговор. |
|
These being over, the conversation began to be (as the phrase is) extremely brilliant. However, as nothing past in it which can be thought material to this history, or, indeed, very material in itself, I shall omit the relation; the rather, as I have known some very fine polite conversation grow extremely dull, when transcribed into books, or repeated on the stage. Indeed, this mental repast is a dainty, of which those who are excluded from polite assemblies must be contented to remain as ignorant as they must of the several dainties of French cookery, which are served only at the tables of the great. To say the truth, as neither of these are adapted to every taste, they might both be of thrown away on the vulgar. |
Так как, однако, в нем не содержалось ничего сколько-нибудь существенного для нашей истории, да и вообще ничего существенного, то я не стану его передавать, тем более что самые тонкие светские разговоры кажутся необыкновенно плоскими, когда их читаешь в книгах или слышишь со сцены Действительно, эта духовная пища представляет собой лакомство, увы. недоступное для людей, не вхожих в светские гостиные,- вроде некоторых изысканных блюд французской кухни, подаваемых только за столом вельмож. Но. по правде говоря, угощать толпу лакомствами, рассчитанными не на каждый вкус, часто значит бросать их за окно. |
|
Poor Jones was rather a spectator of this elegant scene, than an actor in it; for though, in the short interval before the peer's arrival, Lady Bellaston first, and afterwards Mrs. Fitzpatrick, had addressed some of their discourse to him; yet no sooner was the noble lord entered, than he engrossed the whole attention of the two ladies to himself; and as he took no more notice of Jones than if no such person had been present, unless by now and then staring at him, the ladies followed his example. |
Бедняга Джонс был скорее зрителем, чем действующим лицом этой изысканной сцены. Правда, в краткий промежуток времени перед приездом пэра сначала леди Белластон, а потом миссис Фитцпатрик обратились к нему с несколькими словами, но все их внимание поглощено было благородным лордом, едва только он вошел в комнату; а так как он не обращал никакого внимания на Джонса, словно такого человека и не было. и только время от времени вперял в него пристальный взгляд, то и дамы последовали его примеру. |
|
The company had now staid so long, that Mrs. Fitzpatrick plainly perceived they all designed to stay out each other. She therefore resolved to rid herself of Jones, he being the visitant to whom she thought the least ceremony was due. Taking therefore an opportunity of a cessation of chat, she addressed herself gravely to him, and said, |
Гости так засиделись, что миссис Фитцпатрик ясно поняла намерение каждого из них дождаться отъезда других Поэтому она решила спровадить Джонса, считая, что с ним можно меньше всего церемониться |
|
"Sir, I shall not possibly be able to give you an answer to-night as to that business; but if you please to leave word where I may send to you to-morrow-" |
- Сэр,- озабоченно сказала она ему, воспользовавшись перерывом в разговоре,- сегодня мне едва ли удастся дать вам ответ по вашему делу, но если вы будете добры оставить ваш адрес, то завтра я, вероятно, извещу вас . |
|
Jones had natural, but not artificial good-breeding. Instead, therefore, of communicating the secret of his lodgings to a servant, he acquainted the lady herself with it particularly, and soon after very ceremoniously withdrew. |
Умея держаться в обществе, Джонс не знал, однако, условных правил приличия: вместо того чтобы раскрыть тайну своего местопребывания слуге, он подробно посвятил в нее самое хозяйку, после чего с церемонным поклоном удалился. |
|
He was no sooner gone, than the great personages, who had taken no notice of him present, began to take much notice of him in his absence; but if the reader hath already excused us from relating the more brilliant part of this conversation, he will surely be ready to excuse the repetition of what may be called vulgar abuse; though, perhaps, it may be material to our history to mention an observation of Lady Bellaston, who took her leave in a few minutes after him, and then said to Mrs. Fitzpatrick, at her departure, |
Не успел он выйти, как важные господа, не обращавшие на него никакого внимания в его присутствии, тотчас занялись исключительно им. Но если читатель уже разрешил нам не пересказывать более блестящей части их разговора, то он, вероятно, охотно избавит нас от повторения того, что можно назвать пошлым злословием. Пожалуй, впрочем, существенно для нашей истории передать одно замечание леди Белластон, которая, поднявшись через несколько минут по уходе Джонса, сказала на прощанье миссис Фитцпатрик: |
|
"I am satisfied on the account of my cousin; she can be in no danger from this fellow." |
- Теперь я спокойна насчет моей родственницы: этот человек ей нисколько не опасен. |
|
Our history shall follow the example of Lady Bellaston, and take leave of the present company, which was now reduced to two persons; between whom, as nothing passed, which in the least concerns us or our reader, we shall not suffer ourselves to be diverted by it from matters which must seem of more consequence to all those who are at all interested in the affairs of our heroe. |
Мы последуем примеру леди Белластон и простимся с оставшимся у миссис Фитцпатрик обществом, которое уменьшилось теперь до двух человек; так как между ними не произошло ничего, имеющего хотя бы малейшее касательство к нам или к читателю, то мы не будем на этом задерживаться, отвлекаясь от вещей, гораздо более существенных для всякою, кто сколько-нибудь интересуется делами нашего героя. |
Chapter 5
An adventure which happened to Mr. Jones at his lodgings, with some account of a young gentleman who lodged there, and of the mistress of the house, and her two daughters
|
English |
Русский |
|
The next morning, as early as it was decent, Jones attended at Mrs. Fitzpatrick's door, where he was answered that the lady was not at home; an answer which surprized him the more, as he had walked backwards and forwards in the street from break of day; and if she had gone out, he must have seen her. |
На следующий день, так рано, как только позволяли приличия, Джонс явился к миссис Фитцпатрик, но ему сказали, что леди нет дома,- ответ, поразивший его тем более, что он с самого рассвета расхаживал взад и вперед по улице и не мог бы не видеть, если бы она уехала. |
|
This answer, however, he was obliged to receive, and not only now, but to five several visits which he made her that day. |
Ответ этот, однако, ему волей-неволей пришлось принять, и не только теперь, по и в пять других визитов, сделанных им в тот же день. |
|
To be plain with the reader, the noble peer had from some reason or other, perhaps from a regard for the lady's honour, insisted that she should not see Mr. Jones, whom he looked on as a scrub, any more; and the lady had complied in making that promise to which we now see her so strictly adhere. |
Говоря начистоту, благородный пэр по тем или иным соображениям (заботясь, может быть, о репутации миссис Фитцпатрик) настоял па том, чтобы она не принимала больше мистера Джонса, который показался ему ничтожеством; миссис Фитцпатрик обещала,- и мы видим, как строго сдержала она свое слово. |
|
But as our gentle reader may possibly have a better opinion of the young gentleman than her ladyship, and may even have some concern, should it be apprehended that, during this unhappy separation from Sophia, he took up his residence either at an inn, or in the street; we shall now give an account of his lodging, which was indeed in a very reputable house, and in a very good part of the town. |
Но благосклонный читатель, вероятно, составил себе о молодом человеке лучшее мнение, чем ее милость, и, может быть, даже встревожен, уж не пришлось ли бедняге во время этой несчастной разлуки с Софьей остановиться на постоялом дворе или прямо на улице; чтобы его успокоить, скажем, что герой наш поселился в весьма почтенном доме, в одной из лучших частей города. |
|
Mr. Jones, then, had often heard Mr. Allworthy mention the gentlewoman at whose house he used to lodge when he was in town. This person, who, as Jones likewise knew, lived in Bond-street, was the widow of a clergyman, and was left by him, at his decease, in possession of two daughters, and of a compleat set of manuscript sermons. |
Мистер Джонс часто слышал от мистера Олверти о хозяйке дома, в котором тот останавливался, бывая в Лондоне. Женщина эта, проживавшая, как тоже знал Джонс, на Бонд-стрит, была вдовой священнослужителя, после смерти оставившего ей в наследство двух дочерей и полное собрание рукописных проповедей. |
|
Of these two daughters, Nancy, the elder, was now arrived at the age of seventeen, and Betty, the younger, at that of ten. |
Старшей из них, Нанси, было теперь семнадцать лет, а младшей, Белей,десять. |
|
Hither Jones had dispatched Partridge, and in this house he was provided with a room for himself in the second floor, and with one for Partridge in the fourth. |
Сюда-то Джонс и отправил Партриджа и нанял у этой вдовы комнату для себя во втором этаже и другую - для Партриджа - в четвертом. |
|
The first floor was inhabited by one of those young gentlemen, who, in the last age, were called men of wit and pleasure about town, and properly enough; for as men are usually denominated from their business or profession, so pleasure may be said to have been the only business or profession of those gentlemen to whom fortune had made all useful occupations unnecessary. Play-houses, coffee-houses, and taverns were the scenes of their rendezvous. Wit and humour were the entertainment of their looser hours, and love was the business of their more serious moments. Wine and the muses conspired to kindle the brightest flames in their breasts; nor did they only admire, but some were able to celebrate the beauty they admired, and all to judge of the merit of such compositions. |
В первом этаже проживал один из тех молодых джентльменов, которых в прошлом веке называли остряками и гуляками,- и совершенно справедливо: ведь людей называют обыкновенно по их занятиям или профессии, а можно смело сказать, что удовольствия были единственным делом этих господ, избавленных Фортуной от необходимости заниматься чем-нибудь более полезным. Театры, кофейни и питейные дома быта местом их собраний. Остроты и шутки развлекали их в часы досуга, а в минуты более деловые они занимались любовью Вино и музы воспламеняли сердца их, они не только обожали красавиц, но иные воспевали их, и все они умели ценить по достоинству такие произведения. |
|
Such, therefore, were properly called the men of wit and pleasure; but I question whether the same appellation may, with the same propriety, be given to those young gentlemen of our times, who have the same ambition to be distinguished for parts. Wit certainly they have nothing to do with. To give them their due, they soar a step higher than their predecessors, and may be called men of wisdom and vertu (take heed you do not read virtue). Thus at an age when the gentlemen above mentioned employ their time in toasting the charms of a woman, or in making sonnets in her praise; in giving their opinion of a play at the theatre, or of a poem at Will's or Button's; these gentlemen are considering the methods to bribe a corporation, or meditating speeches for the House of Commons, or rather for the magazines. But the science of gaming is that which above all others employs their thoughts. These are the studies of their graver hours, while for their amusements they have the vast circle of connoisseurship, painting, music, statuary, and natural philosophy, or rather unnatural, which deals in the wonderful, and knows nothing of Nature, except her monsters and imperfections. |
Итак, людей этих справедливо называли остряками и гуляками; но еще вопрос, можно ли с таким же правом приложить это наименование к молодым джентльменам нашего времени, которые точно так же желают отличиться своими дарованиями Остроумие им, конечно, и во сне не снилось, но надо отдать им должное: они поднялись ступенью выше своих предшественников и заслуживают названия людей мудрых и доблестных. Так, в том возрасте, когда упомянутые выше господа тратили время на тосты и сонеты за здравие и во славу красоток, высказывали в театре свое мнение о новой пьесе, а у Виля или Баттона - о новой поэме, наши молодые люди обдумывают способы купить голоса той или иной корпорации и занимаются сочинением речей для палаты общин или, скорее, для журналов Но больше всего мысли их заняты наукой игры. Они изучают ее серьезно в деловые свои часы, а досуги посвящают обширной области искусств, живописи, музыке, ваянию и естественной или, вернее, неестественной философии, промышляющей только чудесным и ничего не знающей о природе, кроме ее чудовищ и ублюдков |
|
When Jones had spent the whole day in vain inquiries after Mrs. Fitzpatrick, he returned at last disconsolate to his apartment. Here, while he was venting his grief in private, he heard a violent uproar below-stairs; and soon after a female voice begged him for heaven's sake to come and prevent murder. Jones, who was never backward on any occasion to help the distressed, immediately ran downstairs; when stepping into the dining-room, whence all the noise issued, he beheld the young gentleman of wisdom and vertu just before mentioned, pinned close to the wall by his footman, and a young woman standing by, wringing her hands, and crying out, "He will be murdered! he will be murdered!" |
Потратив целый день на бесплодные попытки увидеться с миссис Фитцпатрик, Джонс вернулся наконец домой в подавленном состоянии Он предавался наедине грустным размышлениям, как вдруг снизу раздался сильный шум и вслед за тем женский голос начал просить его ради бога спуститься и помешать совершению убийства. Джонс, никогда не медливший оказать помощь в несчастье, тотчас же бросился вниз. Войдя в столовую, откуда шел весь этот шум, он увидел лакея, прижавшего к стене вышеупомянутого молодого героя мудрости и добродетели, а рядом молодую женщину, ломавшую руки и восклицавшую: "Он убьет его! Он убьет его!" |
|
and, indeed, the poor gentleman seemed in some danger of being choaked, when Jones flew hastily to his assistance, and rescued him, just as he was breathing his last, from the unmerciful clutches of the enemy. |
Действительно, бедняге, казалось, грозила опасность быть задушенным, но, к счастью, Джонс поспешил ему на помощь и спас из беспощадных вражеских когтей в ту минуту, когда тот уже готов был испустить дух. |
|
Though the fellow had received several kicks and cuffs from the little gentleman, who had more spirit than strength, he had made it a kind of scruple of conscience to strike his master, and would have contented himself with only choaking him; but towards Jones he bore no such respect: he no sooner therefore found himself a little roughly handled by his new antagonist, than he gave him one of those punches in the guts which, though the spectators at Broughton's amphitheatre have such exquisite delight in seeing them, convey but very little pleasure in the feeling. |
Хотя лакей получил несколько пинков и тумаков от молодого джентльмена, отличавшегося больше горячностью, чем физической силой, он, однако, посовестился бить своего барина и хотел только его помять; но к Джонсу такого уважения у него не было, поэтому в ответ на несколько грубое обращение нового противника лакей ударил его кулаком прямо в живот - удар хотя и приводящий в восторг зрителей в цирке Браутона, но доставляющий весьма мало удовольствия тому, кто его получает. |
|
The lusty youth had no sooner received this blow, than he meditated a most grateful return; and now ensued a combat between Jones and the footman, which was very fierce, but short; for this fellow was no more able to contend with Jones than his master had before been to contend with him. |
Получив этот удар, пышущий силой юноша, не долго думая, дал сдачи; между Джонсом и лакеем последовала очень жаркая, но недолгая схватка: лакею было так же не под силу меряться с Джонсом, как барину с лакеем. |
|
And now, Fortune, according to her usual custom, reversed the face of affairs. The former victor lay breathless on the ground, and the vanquished gentleman had recovered breath enough to thank Mr. Jones for his seasonable assistance; he received likewise the hearty thanks of the young woman present, who was indeed no other than Miss Nancy, the eldest daughter of the house. |
И вот Фортуна, по всегдашнему своему обыкновению, перевернула все вверх дном. Прежний победитель лежал бездыханный на полу, а побежденный джентльмен успел настолько перевести дух, что мог поблагодарить мистера Джонса за своевременную помощь Джонс получил также сердечную благодарность от молодой женщины, которая оказалась мисс Нанси, старшей дочерью хозяйки. |
|
The footman, having now recovered his legs, shook his head at Jones, and, with a sagacious look, cried |
Лакей, поднявшись па ноги, поглядел на Джонса, покачал головой и сказал, прищурясь: |
|
"O d-n me, I'll have nothing more to do with you; you have been upon the stage, or I'm d-nably mistaken." |
- Нет, черт возьми, с вами я больше не буду связываться! По всему видать, что вы в цирке выступали |
|
And indeed we may forgive this his suspicion; for such was the agility and strength of our heroe, that he was, perhaps, a match for one of the first-rate boxers, and could, with great ease, have beaten all the muffled graduates of Mr. Broughton's school. |
Это предположение было вполне простительно: герой наш был так силен и ловок, что мог бы потягаться с перворазрядными боксерами и с легкостью одолел бы всех снабженных рукавицами 84 питомцев школы мистера Браутона. |
|
The master, foaming with wrath, ordered his man immediately to strip, to which the latter very readily agreed, on condition of receiving his wages. This condition was presently complied with, and the fellow was discharged. |
Взбешенный господин приказал слуге немедленно убираться вон, на что последний изъявил полное согласие, при условии, если ему будет выдано жалованье. Условие это было выполнено, и лакей ушел. |
|
And now the young gentleman, whose name was Nightingale, very strenuously insisted that his deliverer should take part of a bottle of wine with him; to which Jones, after much entreaty, consented, though more out of complacence than inclination; for the uneasiness of his mind fitted him very little for conversation at this time. Miss Nancy likewise, who was the only female then in the house, her mamma and sister being both gone to the play, condescended to favour them with her company. |
Молодой джентльмен, которого звали Найтингейл, принялся тогда упрашивать своего избавителя распить с ним бутылку вина, на что Джонс наконец согласился,- больше, однако, из любезности, потому что его душевное состояние мало располагало в ту минуту к беседе. Мисс Нанси, единственная тогда женщина в доме, так как ее мать и сестра ушли в театр, в свою очередь, благосклонно согласилась составить им компанию. |
|
When the bottle and glasses were on the table, the gentleman began to relate the occasion of the preceding disturbance. |
Когда вино и стаканы были поданы, молодой человек начал рассказывать, из-за чего произошла вся эта кутерьма. |
|
"I hope, sir," said he to Jones, "you will not from this accident conclude, that I make a custom of striking my servants, for I assure you this is the first time I have been guilty of it in my remembrance, and I have passed by many provoking faults in this very fellow, before he could provoke me to it; but when you hear what hath happened this evening, you will, I believe, think me excusable. I happened to come home several hours before my usual time, when I found four gentlemen of the cloth at whist by my fire;- and my Hoyle, sir- my best Hoyle, which cost me a guinea, lying open on the table, with a quantity of porter spilt on one of the most material leaves of the whole book. This, you will allow, was provoking; but I said nothing till the rest of the honest company were gone, and then gave the fellow a gentle rebuke, who, instead of expressing any concern, made me a pert answer, 'That servants must have their diversions as well as other people; that he was sorry for the accident which had happened to the book, but that several of his acquaintance had bought the same for a shilling, and that I might stop as much in his wages, if I pleased.' I now gave him a severer reprimand than before, when the rascal had the insolence to- In short, he imputed my early coming home to- In short, he cast a reflection- He mentioned the name of a young lady, in a manner- in such a manner that incensed me beyond all patience, and, in my passion, I struck him." |
- Надеюсь, сэр,- сказал он Джонсу,- вы не заключите из этого случая, что я имею обыкновение колотить своих слуг. Уверяю вас, что такой грех случается со мной в первый раз на моей памяти. Я ему спускал многие дерзости, пока наконец он не вывел меня из терпения; вы, вероятно, оправдаете меня, когда я вам расскажу, что случилось сегодня вечером. Возвращаюсь я домой на несколько часов раньше обыкновенного и вижу - у меня перед камином играют в вист четыре ливреи, и мой Гойл, сэр, мой Гойл в превосходном издании, стоивший мне гинею, лежит раскрытый на столе, и одна из важнейших во всей книге страниц залита портером. Разве не возмутительно? Однако я смолчал и, только когда честная компания разошлась, сделал своему слуге мягкий выговор; но тот, нимало не смутившись, нагло мне ответил, что и у слуг должны быть развлечения, как и у господ; что о несчастье, приключившемся с книгой, он жалеет, но что его знакомые покупали такую же книгу за шиллинг и что я могу, если мне угодно, вычесть шиллинг у него из жалованья. За это я отчитал его уже строже, и негодяй имел нахальство... Словом, приписал мой ранний приход домой... Ну, словом, бросил тень... Назвал имя одной молодой дамы таким тоном... таким тоном, что всякое мое терпение лопнуло, и я в сердцах ударил его. |
|
Jones answered, "That he believed no person living would blame him; |
Джонс отвечал, что, конечно, никто его за это не упрекнет. |
|
for my part," said he, "I confess I should, on the last-mentioned provocation, have done the same thing." |
- Я сам на вашем месте сделал бы то же самое. |
|
Our company had not sat long before they were joined by the mother and daughter, at their return from the play. And now they all spent a very chearful evening together; for all but Jones were heartily merry, and even he put on as much constrained mirth as possible. indeed, half his natural flow of animal spirits, joined to the sweetness of his temper, was sufficient to make a most amiable companion; and notwithstanding the heaviness of his heart, so agreeable did he make himself on the present occasion, that, at their breaking up, the young gentleman earnestly desired his further acquaintance. Miss Nancy was well pleased with him; and the widow, quite charmed with her new lodger, invited him, with the other, next morning to breakfast. |
Скоро к нашему обществу присоединились вернувшиеся из театра хозяйка с дочерью. Вечер прошел очень оживленно, потому что все, кроме Джонса, были в веселом расположении, да даже и он, сколько мог, старался быть веселым. Действительно, и половины его природной живости в соединении с обаятельным характером было довольно, чтобы сделать его очень приятным собеседником; несмотря на лежавшую у него на сердце заботу, он произвел на всех такое прекрасное впечатление, что на прощанье молодой джентльмен горячо попросил его о продолжении знакомства. Мисс Нанси он очень понравился, а вдова, совершенно очарованная своим новым жильцом, пригласила его на завтрак вместе с мистером Найтингейлом. |
|
Jones on his part was no less satisfied. As for Miss Nancy, though a very little creature, she was extremely pretty, and the widow had all the charms which can adorn a woman near fifty. As she was one of the most innocent creatures in the world, so she was one of the most chearful. She never thought, nor spoke, nor wished any ill, and had constantly that desire of pleasing, which may be called the happiest of all desires in this, that it scarce ever fails of attaining its ends, when not disgraced by affectation. In short, though her power was very small, she was in her heart one of the warmest friends. She had been a most affectionate wife, and was a most fond and tender mother. As our history doth not, like a newspaper, give great characters to people who never were heard of before, nor will ever be heard of again, the reader may hence conclude, that this excellent woman will hereafter appear to be of some importance in our history. |
Остался доволен и Джонс. Мисс Нанси, хотя и небольшого роста, была очень хорошенькая, а вдова наделена была всеми прелестями, какие могут украшать женщину под пятьдесят лет. Отличаясь чрезвычайным простодушием, она всегда была веселой и приветливой; ни в мыслях, ни в речах, ни в желаниях никогда у нее не было ничего дурного; она постоянно желала всем нравиться - желание поистине счастливейшее, потому что оно редко когда не исполняется, разве только бывая притворным. Словом, несмотря на скудность своих дарований, она была преданнейшим другом, самой примерной женой и любящей нежной матерью. Так как история наша не дает, подобно газете, крупных ролей людям, о которых раньше никто ничего не слышал и ничего не услышит впоследствии, то читатель может отсюда заключить, что эта превосходная женщина станет немаловажным действующим лицом в дальнейшем ходе нашей истории. |
|
Nor was Jones a little pleased with the young gentleman himself, whose wine he had been drinking. He thought he discerned in him much good sense, though a little too much tainted with town-foppery; but what recommended him most to Jones were some sentiments of great generosity and humanity, which occasionally dropt from him; and particularly many expressions of the highest disinterestedness in the affair of love. On which subject the young gentleman delivered himself in a language which might have very well become an Arcadian shepherd of old, and which appeared very extraordinary when proceeding from the lips of a modern fine gentleman; but he was only one by imitation, and meant by nature for a much better character. |
Джонсу очень понравился и молодой джентльмен, с которым он пил вино: он заметил в нем много здравого смысла, хотя и со слишком большим налетом столичного фатовства; но больше всего расположили Джонса к нему несколько суждений, мимоходом им высказанных и свидетельствовавших о большом душевном благородстве и человеколюбии, в особенности же о высоком бескорыстии молодого человека в делах любви. Об этом предмете молодой джентльмен говорил языком, который вполне подошел бы аркадскому пастушку старого времени, но звучал довольно странно в устах щеголя наших дней; впрочем, щеголем был он только из подражания, природа же назначила его для гораздо лучшей роли. |
Chapter 6
What arrived while the company were at breakfast, with some hints concerning the government of daughters
|
English |
Русский |
|
Our company brought together in the morning the same good inclinations towards each other, with which they had separated the evening before; but poor Jones was extremely disconsolate; for he had just received information from Partridge, that Mrs. Fitzpatrick had left her lodging, and that he could not learn whither she was gone. This news highly afflicted him, and his countenance, as well as his behaviour, in defiance of all his endeavours to the contrary, betrayed manifest indications of a disordered mind. |
Жильцы нашего дома собрались поутру с теми же дружескими чувствами друг к другу, с какими они расстались вчера вечером. Однако бедняга Джонс совсем упал духом: он только что получил от Партриджа известие, что миссис Фитцпатрик переменила квартиру, но куда переехала - тот не мог дознаться. Известие это чрезвычайно огорчило Джонса; несмотря на все его усилия, лицо его и поведение ясно показывали, насколько он был расстроен. |
|
The discourse turned at present, as before, on love; and Mr. Nightingale again expressed many of those warm, generous, and disinterested sentiments upon this subject, which wise and sober men call romantic, but which wise and sober women generally regard in a better light. Mrs. Miller (for so the mistress of the house was called) greatly approved these sentiments; but when the young gentleman appealed to Miss Nancy, she answered only, "That she believed the gentleman who had spoke the least was capable of feeling most." |
Как и накануне, разговор зашел о любви, и мистер Найтингейл снова высказал об этом предмете много теплых, благородных и бескорыстных суждений, которые рассудительные и трезвые мужчины называют романтическими, но рассудительные и трезвые женщины обыкновенно рассматривают в более благоприятном свете. Миссис Миллер (так звали хозяйку дома) всецело его одобрила, но когда молодой джентльмен обратился к мисс Нанси, девушка сказала только, что, по ее мнению, джентльмен, говоривший меньше всех, способен к наиболее глубоким чувствам. |
|
This compliment was so apparently directed to Jones, that we should have been sorry had he passed it by unregarded. He made her indeed a very polite answer, and concluded with an oblique hint, that her own silence subjected to a suspicion of the same kind: for indeed she had scarce opened her lips either now or the last evening. |
Похвала эта так явно относилась к Джонсу, что нам было бы досадно, если бы он пропустил ее мимо ушей. Вежливо ответив девушке, он косвенно намекнул в заключение, что ее собственная молчаливость с таким же правом заставляет отнести сказанное к ней самой. Действительно, молодая девушка почти не открывала рта ни в этот день, ни накануне. |
|
"I am glad, Nanny," says Mrs. Miller, "the gentleman hath made the observation; I protest I am almost of his opinion. What can be the matter with you, child? I never saw such an alteration. What is become of all your gaiety? Would you think, sir, I used to call her my little pratler? She hath not spoke twenty words this week." |
- Я рада, Нанси, что джентльмен сделал это замечание,- сказала миссис Миллер,- я готова с ним согласиться. Что это с тобой, душенька? Я никогда не видела тебя такой скучной. Куда девалась вся твоя веселость? Поверите ли, сэр, я иначе, бывало, и не называю ее, как болтушкой, а за всю эту неделю она и двадцати слов не сказала. |
|
Here their conversation was interrupted by the entrance of a maid-servant, who brought a bundle in her hand, which, she said, "was delivered by a porter for Mr. Jones." She added, "That the man immediately went away, saying, it required no answer." |
Тут разговор их был прерван появлением служанки со свертком в руке, врученным ей, по ее словам, каким-то посыльным для передачи мистеру Джонсу. Она прибавила, что человек этот тотчас же ушел, сказав, что ответа не нужно. |
|
Jones expressed some surprize on this occasion, and declared it must be some mistake; but the maid persisting that she was certain of the name, all the women were desirous of having the bundle immediately opened; which operation was at length performed by little Betsy, with the consent of Mr. Jones: and the contents were found to be a domino, a mask, and a masquerade ticket. |
Джонс выразил некоторое удивление по этому случаю, заметив. что, верно, произошла какая-то ошибка; но служанка утверждала, что она очень отчетливо расслышала имя, и женщины предложили немедленно вскрыть сверток. Когда маленькая Бетси с разрешения мистера Джонса это проделала, там оказались домино, маска и билет в маскарад. |
|
Jones was now more positive than ever in asserting, that these things must have been delivered by mistake; and Mrs. Miller herself expressed some doubt, and said, "She knew not what to think." But when Mr. Nightingale was asked, he delivered a very different opinion. |
Джонс тогда еще решительнее стал утверждать, что вещи эти попали к нему по недоразумению, и даже миссис Миллер несколько заколебалась, сказав, что она не знает, что и думать. Но когда обратились с вопросом к мистеру Найтингейлу, то он высказал совсем другое мнение. |
|
"All I can conclude from it, sir," said he, "is, that you are a very happy man; for I make no doubt but these were sent you by some lady whom you will have the happiness of meeting at the masquerade." |
- Все, что я могу заключить отсюда, сэр,- сказал он Джонсу,- это то, что вы большой счастливец: я не сомневаюсь, что вещи эти присланы вам какой-нибудь дамой, с которой вы будете иметь счастье встретиться в маскараде. |
|
Jones had not a sufficient degree of vanity to entertain any such flattering imagination; nor did Mrs. Miller herself give much assent to what Mr. Nightingale had said, till Miss Nancy having lifted up the domino, a card dropt from the sleeve; in which was written as follows:- |
Джонс не был настолько тщеславен, чтобы тешить свое воображение такими мыслями, да и миссис Миллер не очень-то поверила мистеру Найтингейлу, но вдруг из рукава домино, приподнятого мисс Нанси, выпала карточка, на которой было написано следующее: |
|
TO MR. JONES |
Мистеру Джонсу |
The queen of the fairies sends you this;
Use her favours not amiss. |
От феи царицы дар сей, знай:
Ее щедрот не прозевай. |
|
Mrs. Miller and Miss Nancy now both agreed with Mr. Nightingale; nay, Jones himself was almost persuaded to be of the same opinion. And as no other lady but Mrs. Fitzpatrick, he thought, knew his lodging, he began to flatter himself with some hopes, that it came from her, and that he might possibly see his Sophia. These hopes had surely very little foundation; but as the conduct of Mrs. Fitzpatrick, in not seeing him according to her promise, and in quitting her lodgings, had been very odd and unaccountable, he conceived some faint hopes, that she (of whom he had formerly heard a very whimsical character) might possibly intend to do him that service in a strange manner, which she declined doing by more ordinary methods. To say the truth, as nothing certain could be concluded from so odd and uncommon an incident, he had the greater latitude to draw what imaginary conclusions from it he pleased. As his temper therefore was naturally sanguine, he indulged it on this occasion, and his imagination worked up a thousand conceits, to favour and support his expectations of meeting his dear Sophia in the evening. |
После этого миссис Миллер и мисс Нанси согласились с мистером Найтингейлом, и даже сам Джонс начал сильно склоняться к тому же мнению. А так как, по убеждению Джонса, адрес его был известен только миссис Фитцпатрик, то он начал льстить себя надеждой, что этот подарок от нее и ему, может быть, удастся увидеть Софью. Конечно, расчеты эти имели мало оснований, но так как поведение миссис Фитцпатрик, не пожелавшей, вопреки обещанию, принять его и переменившей квартиру, было очень странно и необъяснимо, то оно зародило в нем слабую надежду: не собирается ли эта дама (о прихотях которой он слышал уже раньше) оказать ему услугу способом причудливым, отклонив пути более обыкновенные. По правде говоря, из этого диковинного и редкого подарка нельзя было вывести ничего достоверного, и, таким образом, Джонсу открывался широкий простор для каких угодно фантастических домыслов. Будучи от природы жизнерадостным и полным надежд, он дал волю своему воображению, тотчас нарисовавшему тысячу заманчивых картин сегодняшней встречи с милой его сердцу Софьей. |
|
Reader, if thou hast any good wishes towards me, I will fully repay them by wishing thee to be possessed of this sanguine disposition of mind; since, after having read much and considered long on that subject of happiness which hath employed so many great pens, I am almost inclined to fix it in the possession of this temper; which puts us, in a manner, out of the reach of Fortune, and makes us happy without her assistance. Indeed, the sensations of pleasure it gives are much more constant, as well as much keener, than those which that blind lady bestows; nature having wisely contrived, that some satiety and languor should be annexed to all our real enjoyments, lest we should be so taken up by them, as to be stopt from further pursuits. I make no manner of doubt but that, in this light, we may see the imaginary future chancellor just called to the bar, the archbishop in crape, and the prime minister at the tail of an opposition, more truly happy than those who are invested with all the power and profit of those respective offices. |
Читатель, если ты ко мне доброжелателен, я щедро тебе отплачу, пожелав, чтобы и ты обладал жизнерадостностью моего героя. Я много читал и долго размышлял на тему о счастье, занимавшую столько великих умов, и почти убежден, что оно заключается в жизнерадостном, живущем надеждами темпераменте, освобождающем нас в некотором роде от власти Фортуны и делающем счастливыми без ее помощи. В самом деле, доставляемые им сладкие ощущения гораздо длительней и живее тех, которыми дарит нас эта слепая дама: мудрая природа устроила так, что все действительные наслаждения сменяются пресыщением и усталостью, дабы они не завладели нами всецело и не отбили у нас охоты заниматься другими делами. Я нисколько не сомневаюсь, что, с этой точки зрения, будущий верховный судья, только что начавший судебную карьеру, архиепископ, еще в священнической рясе. и первый министр, еще сидящий на последних скамьях оппозиции, гораздо счастливее тех людей, которые уже облечены властью и пользуются всеми выгодами названных должностей. |
|
Mr. Jones having now determined to go to the masquerade that evening, Mr. Nightingale offered to conduct him thither. The young gentleman, at the same time, offered tickets to Miss Nancy and her mother; but the good woman would not accept them. She said, "she did not conceive the harm which some people imagined in a masquerade; but that such extravagant diversions were proper only for persons of quality and fortune, and not for young women who were to get their living, and could, at best, hope to be married to a good tradesman." |
Итак. мистер Джонс решил ехать вечером в маскарад, а мистер Найтингейл взялся его сопровождать. Джентльмен этот предложил также билеты мисс Нанси и ее матери, но почтенная женщина не пожелала их принять: она сказала, что не понимает, почему иные видят в маскарадах зло, но что эти шумные и блестящие развлечения подходят для знатных и богатых, а не для молодых женщин, которые должны зарабатывать себе на пропитание и могут, самое большее, надеяться выйти замуж за порядочного купца. |
|
"A tradesman!" cries Nightingale, you shan't undervalue my Nancy. There is not a nobleman upon earth above her merit." |
- За купца! - воскликнул Найтингейл.- Не цените так низко мою Нанси. Нет на земле такого дворянина, которому она не могла бы быть парой. |
|
"O fie! Mr. Nightingale," answered Mrs. Miller, "you must not fill the girl's head with such fancies: but if it was her good luck" (says the mother with a simper) "to find a gentleman of your generous way of thinking, I hope she would make a better return to his generosity than to give her mind up to extravagant pleasures. Indeed, where young ladies bring great fortunes themselves, they have some right to insist on spending what is their own; and on that account I have heard the gentlemen say, a man has sometimes a better bargain with a poor wife, than with a rich one.- But let my daughters marry whom they will, I shall endeavour to make them blessings to their husbands:- I beg, therefore, I may hear of no more masquerades. Nancy is, I am certain, too good a girl to desire to go; for she must remember when you carried her thither last year, it almost turned her head; and she did not return to herself, or to her needle, in a month afterwards." |
- Оставьте, мистер Найтингейл,- отвечала миссис Миллер,- не набивайте ей голову бреднями. Но если бы Нанси посчастливилось,- продолжала она с деланной улыбкой,- найти джентльмена с вашим благородным образом мыслей, то, надеюсь, она отблагодарила бы его за внимание гораздо лучше, чем предаваясь подобным удовольствиям. Понятно, молодые дамы с большим приданым имеют известное право тратить свои деньги, и по этой причине, говорят мужчины, выгоднее иногда жениться на бедной, чем на богатой... Но за кого бы ни вышли мои дочери, я постараюсь воспитать их так, чтобы они принесли счастье своим мужьям... Не будем же больше говорить о маскарадах, прошу вас. Нанси, я уверена, настолько благоразумна, что и сама не захочет пойти: она ведь помнит, как голова пошла у нее кругом, когда вы прошлый год свели ее туда; целый месяц она не могла опомниться и иголки в руки не брала. |
|
Though a gentle sigh, which stole from the bosom of Nancy, seemed to argue some secret disapprobation of these sentiments, she did not dare openly to oppose them. For as this good woman had all the tenderness, so she had preserved all the authority of a parent; and as her indulgence to the desires of her children was restrained only by her fears for their safety and future welfare, so she never suffered those commands which proceeded from such fears to be either disobeyed or disputed. And this the young gentleman, who had lodged two years in the house, knew so well, that he presently acquiesced in the refusal. |
Хотя легкий вздох, вырвавшийся из груди Нанси, показывал, что она втайне не согласна с этими суждениями, но она не посмела возражать открыто, ибо при всей своей нежности миссис Миллер умела сохранять материнский авторитет и, потворствуя дочерям своим во всем, что только не вредило их здоровью и не угрожало их будущему счастью, не терпела ни ослушания, ни возражений, запрещая им что-нибудь из страха за их безопасность. Все это было так хороню известно молодому человеку, уже два года жившему у нее в доме, что он принял отказ без возражений. |
|
Mr. Nightingale, who grew every minute fonder of Jones, was very desirous of his company that day to dinner at the tavern, where he offered to introduce him to some of his acquaintance; but Jones begged to be excused, "as his cloaths," he said, "were not yet come to town." |
Мистер Найтингейл, расположение которого к Джонсу росло с каждой минутой, настойчиво просил его отобедать с ним сегодня в одном кабачке, где предлагал познакомить его с некоторыми из своих приятелей; но Джонс извинился, сославшись на то, что еще не прибыл его гардероб. |
|
To confess the truth, Mr. Jones was now in a situation, which sometimes happens to be the case of young gentlemen of much better figure than himself. In short, he had not one penny in his pocket; a situation in much greater credit among the antient philosophers, than among the modern wise men who live in Lombard-street, or those who frequent White's chocolate-house. And, perhaps, the great honours which those philosophers have ascribed to an empty pocket, may be one of the reasons of that high contempt in which they are held in the aforesaid street and chocolate-house. |
Говоря откровенно, мистер Джонс находился теперь в положении, в какое подчас попадают и молодые джентльмены гораздо богаче его: словом, у него не было ни гроша - положение. гораздо больше уважавшееся древними философами, чем современными мудрецами, проживающими на Ломбард-стрит, или завсегдатаями кондитерской Байта. Может быть, даже это великое почтение древних философов к пустому карману как раз и служит причиной глубокого презрения, питаемого к ним на упомянутой улице и в кондитерской. |
|
Now if the antient opinion, that men might live very comfortably on virtue only, be, as the modern wise men just above-mentioned pretend to have discovered, a notorious error; no less false is, I apprehend, that position of some writers of romance, that a man can live altogether on love: for however delicious repasts this may afford to some of our senses or appetites, it is most certain it can afford none to others. Those, therefore, who have placed too great a confidence in such writers, have experienced their error when it was too late; and have found that love was no more capable of allaying hunger, than a rose is capable of delighting the ear, or a violin of gratifying the smell. |
Но если мнение древних, что человек очень удобно может жить одной добродетелью, оказывается, как открыли будто бы только что упомянутые современные мудрецы, явно несостоятельным, то не менее ошибочно, боюсь, и утверждение некоторых романистов, что человек может жить исключительно любовью: ведь какие бы роскошные наслаждения любовь ни доставляла некоторым нашим чувствам, как бы ни удовлетворяла наши потребности, зато другим нашим потребностям она, конечно, ничего дать не может. Люди, чересчур доверившиеся таким писателям, на опыте убеждаются в своей ошибке, когда уже слишком поздно ее исправить; они обнаруживают, что любовь так же мало способна утолить голод, как роза ласкать слух или скрипка - обоняние. |
|
Notwithstanding, therefore, all the delicacies which love had set before him, namely, the hopes of seeing Sophia at the masquerade; on which, however ill-founded his imagination might be, he had voluptuously feasted during the whole day, the evening no sooner came, than Mr. Jones began to languish for some food of a grosser kind. Partridge discovered this by intuition, and took the occasion to give some oblique hints concerning the bankbill; and, when these were rejected with disdain, he collected courage enough once more to mention a return to Mr. Allworthy. |
Поэтому, несмотря на роскошное лакомство, поданное Джонсу любовью, то есть несмотря на надежду увидеть в маскараде Софью - лакомство, которым он, при всей фантастичности нарисованных ему воображением картин, угощался в течение целого дня,- с наступлением вечера мистер Джонс почувствовал потребность в более грубой пище. Партридж догадался об этом по наитию и воспользовался случаем сделать кое-какие косвенные намеки на банковый билет, а когда они с презрением были отвергнуты, он набрался даже храбрости возобновить речь о возвращении к мистеру Олверти. |
|
"Partridge," cries Jones, "you cannot see my fortune in a more desperate light than I see it myself; and I begin heartily to repent that I suffered you to leave a place where you was settled, and to follow me. However, I insist now on your returning home; and for the expense and trouble which you have so kindly put yourself to on my account, all the cloaths I left behind in your care I desire you would take as your own. I am sorry I can make you no other acknowledgment." |
- Партридж! - воскликнул Джонс.- Судьба моя не может представиться тебе в более отчаянном свете, чем мне самому, и я начинаю искренне раскаиваться, что позволил тебе оставить место, где ты устроился, и следовать за мной. Но теперь я тебя настоятельно прошу вернуться домой, а в вознаграждение за труды, так самоотверженно принятые тобой ради меня, возьми, пожалуйста, всю мою одежду, которую я оставил у тебя на хранении. Мне очень жаль, что я больше ничем не могу отблагодарить тебя. |
|
He spoke these words with so pathetic an accent, that Partridge, among whose vices ill-nature or hardness of heart were not numbered, burst into tears; and after swearing he would not quit him in his distress, he began with the most earnest entreaties to urge his return home. |
Он произнес эти слова так патетически, что Партридж, к порокам которого злоба и жестокосердие не принадлежали, прослезился; поклявшись, что он никогда не покинет Джонса в беде, учитель принялся с еще большим жаром убеждать его вернуться домой. |
|
"For heaven's sake, sir," says he, "do but consider; what can your honour do?- how is it possible you can live in this town without money? Do what you will, sir, or go wherever you please, I am resolved not to desert you. But pray, sir, consider- do pray, sir, for your own sake, take it into your consideration; and I'm sure," says he, "that your own good sense will bid you return home." |
- Ради бога, сэр,- взмолился он,- вы только рассудите: что ваша честь станет делать? Как можно жить в этом городе без денег? Делайте, что вам угодно, сэр, и поезжайте, куда вам вздумается, а только я решил вас не покидать. Но, пожалуйста, поразмыслите, сэр,- прошу вас об этом в ваших собственных интересах,- и я уверен, что ваш здравый смысл велит вам возвращаться домой. |
|
"How often shall I tell thee," answered Jones, "that I have no home to return to? Had I any hopes that Mr. Allworthy's doors would be open to receive me, I want no distress to urge me- nay, there is no other cause upon earth, which could detain me a moment from flying to his presence; but, alas! that I am for ever banished from. His last words were- O, Partridge, they still ring in my ears- his last words were, when he gave me a sum of money- what it was I know not, but considerable I'm sure it was- his last words were- 'I am resolved from this day forward, on no account, to converse with you any more.' |
- Сколько раз надо повторять тебе.- отвечал Джонс,- что мне некуда ехать. Будь хоть малейшая надежда, что двери дома мистера Олверти откроются для меня, разве стал бы я ждать, пока к этому меня принудит горе? Нет, никакая сила на земле не могла бы удержать меня здесь, я помчался бы к нему сию же минуту. Но, увы, он прогнал меня навсегда. Последние его слова,- о Партридж, они до сих пор звучат у меня в ушах! - последние слова его, когда он дал мне на дорогу денег - сколько, не знаю, но, наверно, крупную сумму,- последние слова его были: "Я решил с этого дня больше не иметь с вами никаких сношений". |
|
Here passion stopt the mouth of Jones, as surprize for a moment did that of Partridge; but he soon recovered the use of speech, and after a short preface, in which he declared he had no inquisitiveness in his temper, inquired what Jones meant by a considerable sum- he knew not how much- and what was become of the money. |
Тут избыток чувства сомкнул уста Джонса, между тем как Партридж онемел от изумления; впрочем, дар речи скоро к нему вернулся, и после краткого предуведомления, что по природе он нисколько не любопытен, педагог спросил, что Джонс разумеет под крупной суммой - сам он не представляет себе - и что сталось с деньгами. |
|
In both these points he now received full satisfaction; on which he was proceeding to comment, when he was interrupted by a message from Mr. Nightingale, who desired his master's company in his apartment. |
На оба эти вопроса он получил удовлетворительный ответ и начал уже высказывать свои замечания, но был прерван слугой, явившимся просить Джонса к мистеру Найтингейлу. |
|
When the two gentlemen were both attired for the masquerade, and Mr. Nightingale had given orders for chairs to be sent for, a circumstance of distress occurred to Jones, which will appear very ridiculous to many of my readers. This was how to procure a shilling; but if such readers will reflect a little on what they have themselves felt from the want of a thousand pounds, or, perhaps, of ten or twenty, to execute a favourite scheme, they will have a perfect idea of what Mr. Jones felt on this occasion. For this sum, therefore, he applied to Partridge, which was the first he had permitted him to advance, and was the last he intended that poor fellow should advance in his service. To say the truth, Partridge had lately made no offer of this kind. Whether it was that he desired to see the bank-bill broke in upon, or that distress should prevail on Jones to return home, or from what other motive it proceeded, I will not determine. |
Когда оба молодых человека оделись для маскарада и мистер Найтингейл распорядился послать за портшезами, Джонс пришел в замешательство, которое многим моим читателям покажется очень забавным: он не знал, как ему раздобыть шиллинг. Но если эти читатели припомнят, что сами они чувствовали, когда им недоставало тысячи или хотя бы десяти фунтов для осуществления заветного желания, то они будут иметь ясное представление, что чувствовал в ту минуту мистер Джонс. Он обратился за означенной суммой к Партриджу; это случилось в первый раз, и он твердо решил больше не беспокоить бедного педагога такими просьбами. Правда и то, что в последнее время Партридж ни разу не предлагал ему денег,- хотел ли он таким образом побудить Джонса разменять банковый билет или вернуться поневоле домой или же руководствовался какими-либо другими мотивами, сказать не берусь. |
Chapter 7
Containing the whole humours of a masquerade
|
English |
Русский |
|
Our cavaliers now arrived at that temple, where Heydegger, the great Arbiter Deliciarum, the great high-priest of pleasure, presides; and, like other heathen priests, imposes on his votaries by the pretended presence of the deity, when in reality no such deity is there. |
Кавалеры наши прибыли в храм, где председательствует Гейдеггер, великий arbiter deliciarum 85, верховный жрец удовольствий, и, подобно прочим языческим жрецам, обманывает своих почитателей мнимым присутствием божества, которого на самом деле там нет. |
|
Mr. Nightingale, having taken a turn or two with his companion, soon left him, and walked off with a female, saying, |
Мистер Найтингейл два-три раза обошел залы вместе со своим спутником, а потом подошел к какой-то даме, сказав Джонсу: |
|
"Now you are here, sir, you must beat about for your own game." |
- Ну-с, сэр, я вас привел, а теперь сами высматривайте для себя дичь. |
|
Jones began to entertain strong hopes that his Sophia was present; and these hopes gave him more spirits than the lights, the music, and the company; though these are pretty strong antidotes against the spleen. He now accosted every woman he saw, whose stature, shape, or air, bore any resemblance to his angel. To all of whom he endeavoured to say something smart, in order to engage an answer, by which he might discover that voice which he thought it impossible he should mistake. Some of these answered by a question, in a squeaking voice, Do you know me? Much the greater number said, I don't know you, sir, and nothing more. Some called him an impertinent fellow; some made him no answer at all; some said, Indeed I don't know your voice, and I shall have nothing to say to you; and many gave him as kind answers as he could wish, but not in the voice he desired to hear. |
Джонс крепко забрал себе в голову, что его Софья находится здесь; надежда встретиться с ней одушевляла его больше огней, музыки и многолюдства - всех этих довольно сильных средств против хандры. Он обращался к каждой женщине, сколько-нибудь похожей на его ангела ростом, осанкой или фигурой. Каждой из них он пытался сказать что-нибудь остроумное, чтобы получить ответ и услышать, таким образом, голос, который, ему казалось, он не мог не узнать. Иные из них отвечали ему пискляво: "Как, вы меня знаете?" Но большая часть говорила: "Я с вами не знакома, сэр",- и ни слова больше. Одни называли его нахалом, другие ничего не отвечали, третьи говорили: "Я не узнаю ваш голос, и мне нечего вам сказать", наконец четвертые отвечали как нельзя более любезно, но не тем голосом, какой он желал бы услышать. |
|
Whilst he was talking with one of these last (who was in the habit of a shepherdess) a lady in a domino came up to him, and slapping him on the shoulder, whispered him, at the same time, in the ear, |
Когда Джонс разговаривал с одной из последних (в костюме пастушки), к нему подошла дама в домино и, хлопнув его по плечу, шепнула на ухо: |
|
"If you talk any longer with that trollop, I will acquaint Miss Western." |
- Если вы не перестанете разговаривать с этой потаскухой, то я все расскажу мисс Вестерн. |
|
Jones no sooner heard that name, than, immediately quitting his former companion, he applied to the domino, begging and entreating her to show him the lady she had mentioned, if she was then in the room. |
Услышав это имя, Джонс тотчас же покинул свою собеседницу и обратился к домино, прося его и умоляя показать ему названную даму, если она здесь. |
|
The mask walked hastily to the upper end of the innermost apartment before she spoke; and then, instead of answering him, sat down, and declared she was tired. Jones sat down by her, and still persisted in his entreaties: at last the lady coldly answered, |
Не говоря ни слова, маска поспешно направилась в укромный угол самой дальней комнаты, уселась там и вместо ответа на заданный вопрос объявила, что она устала. Джонс сел рядом и продолжал ее упрашивать, пока она не ответила ему холодно; |
|
"I imagined Mr. Jones had been a more discerning lover, than to suffer any disguise to conceal his mistress from him." |
- А я считала, что мистер Джонс проницательнее и никакой костюм не скроет от него любимой женщины. |
|
"Is she here, then, madam?" replied Jones, with some vehemence. Upon which the lady cries |
- Значит, она здесь, сударыня? - с жаром спросил Джонс. |
|
"Hush, sir, you will be observed. I promise you, upon my honour, Miss Western is not here." |
- Тише, сэр.- отвечала маска,- вы привлекаете к себе внимание. Даю вам честное слово, что мисс Вестерн здесь нет. |
|
Jones, now taking the mask by the hand, fell to entreating her in the most earnest manner, to acquaint him where he might find Sophia: and when he could obtain no direct answer, he began to upbraid her gently for having disappointed him the day before; and concluded, saying, |
Тогда Джонс схватил маску за руку и настойчиво просил ее сказан,, где может он найти Софью. Не добившись прямого ответа, он мягко упрекнул свою собеседницу за вчерашнее надувательство и сказал в заключение: |
|
"Indeed, my good fairy queen, I know your majesty very well, notwithstanding the affected disguise of your voice. Indeed, Mrs. Fitzpatrick, it is a little cruel to divert yourself at the expense of my torments." |
- Да. уважаемая царица фей, как ни изменяйте своего голоса, а я прекрасно знаю ваше величество. Право, миссис Фитцпатрик, с вашей стороны немного жестоко забавляться моими мучениями. |
|
The mask answered, "Though you have so ingeniously discovered me, I must still speak in the same voice, lest I should be known by others. And do you think, good sir, that I have no greater regard for my cousin, than to assist in carrying on an affair between you two, which must end in her ruin, as well as your own? Besides, I promise you, my cousin is not mad enough to consent to her own destruction, if you are so much her enemy as to tempt her to it." |
- Хотя вы остроумно догадались, кто я такая,- отвечала маска.- но я буду продолжать говорить тем же голосом, чтобы меня не узнали другие. Неужели вы думаете, милостивый государь, что я настолько равнодушна к счастью своей кузины, чтобы помогать интриге, которая может только и ее и вас привести к гибели? Кроме того. поверьте, моя кузина не настолько потеряла голову, чтобы искать себе гибели, даже если бы вы, действуя как враг ее, попытались се увлечь. |
|
"Alas, madam!" said Jones, "you little know my heart, when you call me an enemy of Sophia." |
- Как же мало вы знаете мое сердце, сударыня, если называете меня врагом Софьи! |
|
"And yet to ruin any one," cries the other, "you will allow, is the act of an enemy; and when by the same act you must knowingly and certainly bring ruin on yourself, is it not folly or madness, as well as guilt? Now, sir, my cousin hath very little more than her father will please to give her; very little for one of her fashion- you know him, and you know your own situation." |
- Согласитесь, однако же, что погубить женщину способен только ее враг; а если еще тем самым вы сознательно и заведомо губите самого себя - разве это не безумие и не преступление? У кузины моей почти нет своего состояния, приличного ее званию, она всецело должна рассчитывать на отца,- а вы знаете его и знаете свое положение. |
|
Jones vowed he had no such design on Sophia, "That he would rather suffer the most violent of deaths than sacrifice her interest to his desires." He said, "he knew how unworthy he was of her, every way, that he had long ago resolved to quit all such aspiring thoughts, but that some strange accidents had made him desirous to see her once more, when he promised he would take leave of her for ever. |
Джонс поклялся, что у него нет таких видов на Софью и что он готов скорее претерпеть самые жестокие мучения, чем принести ее интересы в жертву своим желаниям. Он сказал, что знает, насколько он недостоин ее во всех отношениях, и что он давно уже решил оставить все такие помыслы, но что некоторые обстоятельства заставляют его желать увидеться с ней еще раз, а затем он обещает проститься с ней навсегда. |
|
No, madam," concluded he, "my love is not of that base kind which seeks its own satisfaction at the expense of what is most dear to its object. I would sacrifice everything to the possession of my Sophia, but Sophia herself." |
- Нет, сударыня,- заключил он свою речь,- любовь моя чужда всего низменного, она не стремится получить удовлетворение ценой того, что всего дороже для ее предмета. Ради обладания Софьей я принес бы в жертву все на свете, кроме самой Софьи. |
|
Though the reader may have already conceived no very sublime idea of the virtue of the lady in the mask; and though possibly she may hereafter appear not to deserve one of the first characters of her sex; yet, it is certain, these generous sentiments made a strong impression upon her, and greatly added to the affection she had before conceived for our young heroe. |
Хотя читатель, вероятно, составил не очень высокое представление о добродетели дамы в маске и дама эта, может быть, действительно окажется впоследствии не на очень большой высоте в этом отношении, однако благородные чувства Джонса, несомненно, произвели на нее сильное впечатление и увеличили ее расположение к нашему юному герою, зародившееся в ней уже раньше. |
|
The lady now, after a silence of a few moments, said, "She did not see his pretensions to Sophia so much in the light of presumption, as of imprudence. |
После минутного молчания она сказала, что находит его притязания на Софью не столько самонадеянностью, сколько неблагоразумием. |
|
Young fellows," says she, can never have too aspiring thoughts. I love ambition in a young man, and I would have you cultivate it as much as possible. Perhaps you may succeed with those who are infinitely superior in fortune; nay, I am convinced there are women- but don't you think me a strange creature, Mr. Jones, to be thus giving advice to a man with whom I am so little acquainted, and one with whose behaviour to me I have so little reason to be pleased?" |
- Молодым людям.- прибавила она,- вообще свойственно метить высоко. Мне нравится в юноше честолюбие, и я бы вам советовала развивать это качество как можно больше. Может быть, вам суждено будет одержать гораздо более блестящие победы; я даже убеждена, что многие женщины... Но не находите ли вы несколько странным, мистер Джонс, что я даю советы человеку, с которым так мало знакома и поведением которого имею так мало оснований быть довольной? |
|
Here Jones began to apologize, and to hope he had not offended in anything he had said of her cousin. |
Джонс начал извиняться, выразив надежду, что не сказал ничего оскорбительного об ее кузине. |
|
To which the mask answered, "And are you so little versed in the sex, to imagine you can well affront a lady more than by entertaining her with your passion for another woman? If the fairy queen had conceived no better opinion of your gallantry, she would scarce have appointed you to meet her at the masquerade." |
- Как же мало знаете вы наш пол,- перебила его маска,- если вам невдомек, что ничто не может оскорбить женщину больше ваших разговоров об увлечении другой женщиной! Если бы царица фей не была лучшего мнения о вашей любезности, она едва ли назначила бы вам свидание в маскараде. |
|
Jones had never less inclination to an amour than at present; but gallantry to the ladies was among his principles of honour; and he held it as much incumbent on him to accept a challenge to love, as if it had been a challenge to fight. Nay, his very love to Sophia made it necessary for him to keep well with the lady, as he made no doubt but she was capable of bringing him into the presence of the other. |
Джонс никогда не был так мало расположен к любовной интриге, как в ту минуту, но любезное обхождение с дамами было одним из правил его кодекса чести; принять вызов на любовь он считал столь же обязательным, как принять вызов на дуэль. Да и самая его любовь к Софье требовала, чтобы он был вежлив с дамой, которая, по твердому его убеждению, могла свести их. |
|
He began therefore to make a very warm answer to her last speech, when a mask, in the character of an old woman, joined them. This mask was one of those ladies who go to a masquerade only to vent ill-nature, by telling people rude truths, and by endeavouring, as the phrase is, to spoil as much sport as they are able. This good lady, therefore, having observed Jones, and his friend, whom she well knew, in close consultation together in a corner of the room, concluded she could nowhere satisfy her spleen better than by interrupting them. She attacked them, therefore, and soon drove them from their retirement; nor was she contented with this, but pursued them to every place which they shifted to avoid her; till Mr. Nightingale, seeing the distress of his friend, at last relieved him, and engaged the old woman in another pursuit. |
Поэтому он начал с жаром отвечать на ее последнее замечание, но тут к ним подошла маска в костюме старухи. Это была одна из тех дам, которые ходят в маскарад только для того. чтобы дать выход своей брюзгливости, говоря людям в глаза неприятную для них правду и изо всех сил стараясь испортить чужое веселье. Вот почему эта почтенная дама, заметив, что Джонс увлечен в уголке разговором с хорошо ей знакомой женщиной, решила, что ни на чем ей лучше не отвести душу, как пометав этой парочке. Она к ним пристала и скоро выжила их из укромного уголка; не довольствуясь этим, она преследовала их везде, где бы они ни пробовали от нее укрыться, пока наконец мистер Найтингейл не выручил приятеля, заняв старуху другой интригой. |
|
While Jones and his mask were walking together about the room, to rid themselves of the teazer, he observed his lady speak to several masks, with the same freedom of acquaintance as if they had been barefaced. He could not help expressing his surprize at this; saying, |
Прохаживаясь взад и вперед по зале с целью отделаться от навязчивой маски, Джонс обратил внимание, что дама его заговаривает с многими масками так непринужденно и уверенно, как если бы лица их были открыты. Он не мог скрыть свое удивление по этому поводу, сказав: |
|
"Sure, madam, you must have infinite discernment, to know people in all disguises." |
- Какой же у вас зоркий глаз, сударыня: вы всех узнаете под маской. |
|
To which the lady answered, |
На это спутница ему отвечала: |
|
"You cannot conceive anything more insipid and childish than a masquerade to the people of fashion, who in general know one another as well here, as when they meet in an assembly or a drawing-room; nor will any woman of condition converse with a person with whom she is not acquainted. In short, the generality of persons whom you see here, may more properly be said to kill time in this place than in any other; and generally retire from hence more tired than from the longest sermon. To say the truth, I begin to be in that situation myself; and if I have any faculty at guessing, you are not much better pleased. I protest it would be almost charity in me to go home for your sake." |
- Вы не можете себе представить, какой бесцветной и ребяческой игрой кажется маскарад светским людям; они обыкновенно с первого же взгляда узнают здесь друг друга, точно в собраниях или в гостиных, и ни одна порядочная женщина не заговорит здесь с человеком незнакомым. Словом, справедливо можно сказать, что большинство людей, которых вы здесь видите, убивают время ничуть не лучше, чем в других местах, и обыкновенно гости разъезжаются отсюда, еще раньше устав от скуки, чем после длинной проповеди. Правду сказать, я сама начинаю испытывать это состояние, и мне сильно сдается, что и вы не очень-то веселитесь. Согласитесь, что я поступила бы человеколюбиво, уехав сейчас домой ради вас? |
|
"I know but one charity equal to it," cries Jones, "and that is to suffer me to wait on you home." |
- Вы поступили бы еще человеколюбивее, - отвечал Джонс,- если бы позволили мне проводить вас. |
|
"Sure," answered the lady, "you have a strange opinion of me, to imagine, that upon such an acquaintance, I would let you into my doors at this time of night. I fancy you impute the friendship I have shown my cousin to some other motive. Confess honestly; don't you consider this contrived interview as little better than a downright assignation? Are you used, Mr. Jones, to make these sudden conquests?" |
- Странного же вы, однако, мнения обо мне,- возразила маска,- если полагаете, что после такого случайного знакомства я приму вас у себя в этот час ночи. Должно быть, вы приписываете мое дружеское участие к Софье какой-нибудь иной причине. Признайтесь честно: уж не смотрите ли вы на эту придуманную мной встречу, как на настоящее свидание? Вы, верно, привыкли к быстрым победам, мистер Джонс? |
|
"I am not used, madam," said Jones, "to submit to such sudden conquests; but as you have taken my heart by surprize, the rest of my body hath a right to follow; so you must pardon me if I resolve to attend you wherever you go." |
- Я не привык, сударыня, чтобы меня так побеждали,- отвечал Джонс,но раз уж вы захватили врасплох мое сердце, то и все мое тело имеет право за ним последовать; извините же меня, если я решил сопровождать вас, куда бы вы ни пошли. |
|
He accompanied these words with some proper actions; upon which the lady, after a gentle rebuke, and saying their familiarity would be observed, told him, "She was going to sup with an acquaintance, whither she hoped he would not follow her; for if you should," said she, "I shall be thought an unaccountable creature, though my friend indeed is not censorious: yet I hope you won't follow me; I protest I shall not know what to say if you do." |
Слова эти были подкреплены приличествующими жестами, и тогда дама после мягкого упрека, что короткость между ними может привлечь к себе внимание, сказала, что едет ужинать к одной знакомой, куда, надеется, он за ней не последует. |
|
The lady presently after quitted the masquerade, and Jones, notwithstanding the severe prohibition he had received, presumed to attend her. |
- Иначе,- прибавила она,- обо мне бог знает что подумают, хоть моя приятельница и не очень строгих правил. Нет, нет, не провожайте меня; право, я не буду знать, что мне сказать. |
|
He was now reduced to the same dilemma we have mentioned before, namely, the want of a shilling, and could not relieve it by borrowing as before. He therefore walked boldly on after the chair in which his lady rode, pursued by a grand huzza, from all the chairmen present, who wisely take the best care they can to discountenance all walking afoot by their betters. Luckily, however, the gentry who attend at the Opera-house were too busy to quit their stations, and as the lateness of the hour prevented him from meeting many of their brethren in the street, he proceeded without molestation, in a dress, which, at another season, would have certainly raised a mob at his heels. |
С этими словами она покинула маскарад, а Джонс, несмотря на ее строгое запрещение, решил за ней следовать. Тут перед ним возникло то затруднение, о котором мы говорили выше, именно: у него в кармане не было ни шиллинга и не у кого было его занять. Но делать было нечего, и он смело пошел за портшезом, преследуемый насмешливыми возгласами носильщиков, которые изо всех сил стараются отбить у прилично одетых людей всякую охоту ходить пешком. К счастью, челядь, дежурившая у входа в оперу, была слишком занята и не могла покинуть своих постов, а поздний час избавил Джонса от встречи с ее собратьями, и, таким образом, он беспрепятственно прошел по улицам в костюме, который в другое время неминуемо собрал бы вокруг него толпу. |
|
The lady was set down in a street not far from Hanover-square, where the door being presently opened, she was carried in, and the gentleman, without any ceremony, walked in after her. |
Дама вышла из портшеза на улице, выходящей на Ганноверскую площадь; двери дома тотчас отворились, и ее впустили, а Джонс без церемонии последовал за ней. |
|
Jones and his companion were now together in a very well-furnished and well-warmed room; when the female, still speaking in her masquerade voice, said she was surprized at her friend, who must absolutely have forgot her appointment; at which, after venting much resentment, she suddenly exprest some apprehension from Jones, and asked him what the world would think of their having been alone together in a house at that time of night? But instead of a direct answer to so important a question, Jones began to be very importunate with the lady to unmask; and at length having prevailed, there appeared, not Mrs. Fitzpatrick, but the Lady Bellaston herself. |
Оба они очутились в прекрасно убранной и жарко натопленной комнате; тут дама, все еще говорившая маскарадным голосом, выразила удивление, что не видит приятельницы, наверно забывшей о своем обещании; посетовав по этому случаю, она вдруг забеспокоилась и спросила Джонса, что о ней подумают, когда узнают, что она была с ним одна в доме в такой поздний час. Но вместо ответа на этот важный вопрос Джонс принялся настойчиво просить свою спутницу снять маску; когда наконец он этого добился, то увидел перед собой не миссис Фитцпатрик, а самое леди Белластон. |
|
It would be tedious to give the particular conversation, which consisted of very common and ordinary occurrences, and which lasted from two till six o'clock in the morning. It is sufficient to mention all of it that is anywise material to this history. And this was a promise that the lady would endeavour to find out Sophia, and in a few days bring him to an interview with her, on condition that he would then take his leave of her. When this was thoroughly settled, and a second meeting in the evening appointed at the same place, they separated; the lady returned to her house, and Jones to his lodgings. |
Скучно было бы передавать в подробностях их разговор, начавшийся с самых обычных и заурядных вещей и продолжавшийся от двух часов ночи до шести часов утра. Довольно будет отметить то, что имеет отношение к нашей истории, а именно: леди обещала постараться разыскать Софью и через несколько дней устроить Джонсу свидание с ней, с тем, однако, чтобы это их свидание было последним. Подробно об этом договорившись и условившись снова встретиться здесь в тот же вечер, они расстались: леди Белластон вернулась домой, а Джонс пошел на свою новую квартиру. |
Chapter 8
Containing a scene of distress, which will appear very extraordinary to most of our readers
|
English |
Русский |
|
Jones having refreshed himself with a few hours' sleep, summoned Partridge to his presence; and delivering him a bank-note of fifty pounds, ordered him to go and change it. Partridge received this with sparkling eyes, though, when he came to reflect farther, it raised in him some suspicions not very advantageous to the honour of his master: to these the dreadful idea he had of the masquerade, the disguise in which his master had gone out and returned, and his having been abroad all night, contributed. In plain language, the only way he could possibly find to account for the possession of this note, was by robbery: and, to confess the truth, the reader, unless he should suspect it was owing to the generosity of Lady Bellaston, can hardly imagine any other. |
Подкрепившись непродолжительным сном, Джонс позвал Партриджа, вручил ему банковый билет в пятьдесят фунтов и велел его разменять. У Партриджа глаза загорелись при виде денег, но, поразмыслив, он пришел к некоторым предположениям, не очень лестным для чести его господина; да и немудрено: маскарад рисовался ему чем-то ужасным, господин его ушел и вернулся переряженным и притом еще пропадал всю ночь... попросту говоря, он не мог объяснить себе появление этих денег иначе, как грабежом. Признайтесь, читатель, ведь и у вас мелькнула такая же мысль, если только вы не заподозрили тут щедрости леди Белластон. |
|
To clear, therefore, the honour of Mr. Jones, and to do justice to the liberality of the lady, he had really received this present from her, who, though she did not give much into the hackney charities of the age, such as building hospitals, &c., was not, however, entirely void of that Christian virtue; and conceived (very rightly I think) that a young fellow of merit, without a shilling in the world, was no improper object of this virtue. |
Итак, чтобы спасти честь мистера Джонса и отдать должное щедрости леди Белластон, признаемся, что он действительно получил от нее этот подарок, ибо дама эта хотя и не питала особого расположения к шаблонной благотворительности нашего времени, вроде постройки больниц, однако не вовсе лишена была этой христианской добродетели. Она рассудила (и, кажется, очень справедливо), что молодой человек с дарованиями, но без шиллинга за душой является довольно подходящим объектом этой добродетели. |
|
Mr. Jones and Mr. Nightingale had been invited to dine this day with Mrs. Miller. At the appointed hour, therefore, the two young gentlemen, with the two girls, attended in the parlour, where they waited from three till almost five before the good woman appeared. She had been out of town to visit a relation, of whom, at her return, she gave the following account. |
Мистер Джонс и мистер Найтингейл приглашены были в этот день к миссис Миллер обедать. В назначенный час молодые люди явились вместе с дочерьми хозяйки в гостиную, где и прождали от трех часов почти до пяти. Миссис Миллер была за городом у родственницы, о которой привезла следующее известие: |
|
"I hope, gentlemen, you will pardon my making you wait; I am sure if you knew the occasion- I have been to see a cousin of mine, about six miles off, who now lies in.- It should be a warning to all persons (says she, looking at her daughters) how they marry indiscreetly. There is no happiness in this world without a competency. O Nancy! how shall I describe the wretched condition in which I found your poor cousin? she hath scarce lain in a week, and there was she, this dreadful weather, in a cold room, without any curtains to her bed, and not a bushel of coals in her house to supply her with fire: her second son, that sweet little fellow, lies ill of a quinzy in the same bed with his mother; for there is no other bed in the house. Poor little Tommy! I believe, Nancy, you will never see your favourite any more; for he is really very ill. The rest of the children are in pretty good health: but Molly, I am afraid, will do herself an injury: she is but thirteen years old, Mr. Nightingale, and yet, in my life, I never saw a better nurse: she tends both her mother and her brother; and, what is wonderful in a creature so young, she shows all the chearfulness in the world to her mother; and yet I saw her- I saw the poor child, Mr. Nightingale, turn about, and privately wipe the tears from her eyes." |
- Надеюсь, господа, вы извините, что я заставила вас ждать. особенно когда узнаете причину моего опоздания: я была у одной родственницы в шести милях отсюда; она лежит больная после родов... Пусть будет это предостережением для всех девушек,- сказала она, взглянув на дочерей,неосмотрительно выходящих замуж. Без достатка нет счастья на этом свете. Ах, Нанси, как мне описать печальное положение, в котором я нашла твою кузину! Всего неделя, как она родила, а лежит при этой ужасной погоде в нетопленной комнате, кровать без полога, в доме нет ни куска угля, чтобы растопить камин; а второй ее сын, славный такой мальчуган, болен ангиной и лежит возле матери, потому что в доме нет другой кровати. Бедняжка Томми! Боюсь, Нанси, ты больше не увидишь своего любимца: он очень плох. Остальные дети здоровы, но Молли, того и гляди, сляжет. Ей всего тринадцать лет, но, право, мистер Найтингейл, никогда в жизни я не видела лучшей сиделки: она ухаживает и за матерью и за братом, и. что всего удивительнее в таком юном создании,- держится перед матерью весело и беззаботно, а между тем я видела... я видела, мистер Найтингейл, как бедная девочка, отвернувшись в сторону, украдкой утирала слезы. |
|
Here Mrs. Miller was prevented, by her own tears, from going on, and there was not, I believe, a person present who did not accompany her in them; at length she a little recovered herself, and proceeded thus: |
Слезы, показавшиеся у самой миссис Миллер, заставили ее замолчать; у всех слушателей глаза тоже увлажнились; наконец она немного оправилась и продолжала: |
|
"In all this distress the mother supports her spirits in a surprizing manner. The danger of her son sits heaviest upon her, and yet she endeavours as much as possible to conceal even this concern, on her husband's account. Her grief, however, sometimes gets the better of all her endeavours; for she was always extravagantly fond of this boy, and a most sensible, sweet-tempered creature it is. I protest I was never more affected in my life, than when I heard the little wretch, who is hardly yet seven years old, while his mother was wetting him with her tears, beg her to be comforted. 'Indeed, mamma,' cried the child, 'I shan't die; God Almighty, I'm sure, won't take Tommy away; let heaven be ever so fine a place, I had rather stay here and starve with you and my papa, than go to it.' Pardon me, gentlemen, I can't help it" (says she, wiping her eyes), "such sensibility and affection in a child.- And yet, perhaps, he is least the object of pity; for a day or two will, most probably, place him beyond the reach of all human evils. The father is, indeed, most worthy of compassion. Poor man, his countenance is the very picture of horror, and he looks like one rather dead than alive. Oh heavens! what a scene did I behold at my first coming into the room! The good creature was lying behind the bolster, supporting at once both his child and his wife. He had nothing on but a thin waistcoat; for his coat was spread over the bed, to supply the want of blankets.- When he rose up at my entrance, I scarce knew him. As comely a man, Mr. Jones, within this fortnight, as you ever beheld; Mr. Nightingale hath seen him. His eyes sunk, his face pale, with a long beard. His body shivering with cold, and worn with hunger too; for my cousin says she can hardly prevail upon him to eat.- He told me himself in a whisper- he told me- I can't repeat it- he said he could not bear to eat the bread his children wanted. And yet, can you believe it, gentlemen? in all this misery his wife has as good caudle as if she lay in the midst of the greatest affluence; I tasted it, and I scarce ever tasted better.- The means of procuring her this, he said, he believed was sent by an angel from heaven. I know not what he meant; for I had not spirits enough to ask a single question. |
- В этом бедственном положении мать ведет себя удивительно стойко. Больше всего ее тревожит болезнь сына, но даже и это она всячески старается скрыть, чтобы не огорчать мужа. Однако иногда силы изменяют ей - слишком уж горячо любит она мальчика, такой он у нее ласковый и умненький. Этот малыш (ему только что исполнилось семь лет) до слез меня растрогал, успокаивая орошавшую его слезами мать. "Нет, мамочка,говорил он,- я не умру; всемогущий господь не отнимет у тебя Томми; пусть на небе будет прекрасно, но я лучше останусь здесь и буду голодать с тобой и с папой". Извините, господа, я не могу удержаться (продолжала рассказчица, отирая слезы): столько нежности и любви в ребенке... а он еще, может быть, меньше других достоин жалости: ведь завтра или послезавтра он, вероятно, навсегда избавится от всех людских зол. Кого действительно нужно пожалеть - так это отца: бедняга обезумел от ужаса, он похож больше на мертвеца, чем на живого. Боже мой, какую сцену увидела я, входя в комнату! Склонившись к изголовью, несчастный поддерживал и сына и мать. На нем была только жилетка - кафтан его служил вместо одеяла: он укрыл им больных. Когда он поднялся навстречу мне, я едва его узнала. Поверите ли, мистер Джонс, две недели тому назад это был красивый и здоровый мужчина,- вот мистер Найтингейл его видел,теперь глаза его впали, лицо побледнело, у нею отросла борода; он дрожит от холода и весь отощал. Кузина моя жалуется, что его никак нельзя уговорить поесть... а сам он шепнул мне... тяжело повторять... шепнул, что не может решиться отнять хлеб у детей. Однако - поверите ли, господа? - при всей этой нищете у жены его такой прекрасный бульон, как будто она купается в богатстве; я пробовала: лучшего мне никогда не случалось отведывать... Средства на это, по словам мужа, были доставлены ему ангелом небесным. Не знаю, что разумел он под этим: у меня не хватило духу его расспрашивать... |
|
"This was a love-match, as they call it, on both sides; that is, a match between two beggars. I must, indeed, say, I never saw a fonder Tom Jones couple; but what is their fondness good for, but to torment each other?" |
Вот вам так называемый брак по взаимной любви - иными словами, брак нищих. Правда, более любящей пары я никогда не видела; но что толку в этой любви, если она служит им только для того, чтобы мучить друг друга? |
|
"Indeed, mamma," cries Nancy, "I have always looked on my cousin Anderson" (for that was her name) "as one of the happiest of women." |
- А я, мамочка, всегда смотрела на Андерсон (так звали их родственницу), как на счастливейшую из женщин! - воскликнула Нанси. |
|
"I am sure," says Mrs. Miller, "the case at present is much otherwise; for any one might have discerned that the tender consideration of each other's sufferings makes the most intolerable part of their calamity, both to the husband and wife. Compared to which, hunger and cold, as they affect their own persons only, are scarce evils. Nay, the very children, the youngest, which is not two years old, excepted, feel in the same manner; for they are a most loving family, and, if they had but a bare competency, would be the happiest people in the world." |
- Ну, сейчас этого про нее не скажешь,- возразила миссис Миллер.Ведь всякий поймет, что и мужу и жене в таком тяжелом положении больнее всего видеть страдания друг друга. По сравнению с этим голод и холод пустяки, если их приходится терпеть одному. Чувства родителей разделяют также и дети, за исключением младшего, которому нет еще двух лет. Это на редкость любящая семья; и располагай они хотя бы маленькими средствами, так были бы счастливейшими людьми на свете. |
|
"I never saw the least sign of misery at her house," replied Nancy; "I am sure my heart bleeds for what you now tell me." |
- Я никогда не замечала ни малейших признаков нужды в доме Андерсон,сказала Нанси.- Сердце обливается кровью после вашего рассказа. |
|
"O child," answered the mother, "she hath always endeavoured to make the best of everything. They have always been in great distress; but, indeed, this absolute ruin hath been brought upon them by others. The poor man was bail for the villain his brother; and about a week ago, the very day before her lying-in, their goods were all carried away, and sold by an execution. He sent a letter to me of it by one of the bailiffs, which the villain never delivered.- What must he think of my suffering a week to pass before he heard of me?" |
- О, она искусно изворачивалась.- отвечала мать.- Положение их всегда было очень незавидное, но до полного разорения довели их другие. Бедняга Андерсон поручился за своего брата, негодяя, и неделю тому назад, как раз накануне родов жены, все их имущество было увезено и продано с молотка. Он мне об этом написал, отправив письмо через судебного пристава, но бездельник пристав мне не передал... Чего только он не думал обо мне, видя, что я целую неделю не откликаюсь! |
|
It was not with dry eyes that Jones heard this narrative; when it was ended he took Mrs. Miller apart with him into another room, and, delivering her his purse, in which was the sum of ?50, desired her to send as much of it as she thought proper to these poor people. The look which Mrs. Miller gave Jones, on this occasion, is not easy to be described. She burst into a kind of agony of transport, and cryed out |
Джонс слушал этот рассказ со слезами на глазах, а когда миссис Миллер кончила, отвел ее в другую комнату и, вручив ей кошелек с пятьюдесятью фунтами, просил послать из этих денег несчастной семье, сколько она найдет нужным. Взгляд миссис Миллер, брошенный по этому случаю на Джонса, не поддается описанию. В бурном восторге она воскликнула: |
|
"Good heavens! is there such a man in the world?"- But recollecting herself, she said, |
- Боже мой! Неужели есть такие люди на свете? Впрочем, опомнившись, прибавила: |
|
"Indeed I know one such; but can there be another?" |
- Да, я знаю одного; но неужели нашелся и другой? |
|
"I hope, madam," cries Jones, "there are many who have common humanity; for to relieve such distress in our fellow-creatures, can hardly be called more." |
- Я полагаю, сударыня,- отвечал Джонс,- что простое человеколюбие не такая уж редкость и помочь ближнему в подобной беде не большая заслуга. |
|
Mrs. Miller then took ten guineas, which were the utmost he could prevail with her to accept, and said, "She would find some means of conveying them early the next morning;" adding, "that she had herself done some little matter for the poor people, and had not left them in quite so much misery as she found them." |
Миссис Миллер взяла десять гиней,- взять больше она наотрез отказалась, - и сказала, что найдет средство доставить несчастным эти деньги завтра утром; она и сама дала им кое-что, так что теперь они не в такой уж крайности. |
|
They then returned to the parlour, where Nightingale expressed much concern at the dreadful situation of these wretches, whom indeed he knew; for he had seen them more than once at Mrs. Miller's. He inveighed against the folly of making oneself liable for the debts of others; vented many bitter execrations against the brother; and concluded with wishing something could be done for the unfortunate family. |
После этого они вернулись в гостиную, где Найтингейл сильно сокрушался по поводу ужасного положения несчастных, с которыми был знаком, потому что не раз встречался с ними у миссис Миллер. Он всячески поносил безрассудство людей, берущих на себя ответственность за чужие долги, крепко выругал брата Андерсона и сказал в заключение, что хорошо было бы чем-нибудь помочь пострадавшей семье. |
|
"Suppose, madam," said he, "you should recommend them to Mr. Allworthy? Or what think you of a collection? I will give them a guinea with all my heart." |
- Не могли бы вы, например,-обратился он к миссис Миллер,похлопотать о них перед мистером Олверти? Пли не устроить ли подписку? Я с большой готовностью пожертвую гинею. |
|
Mrs. Miller made no answer; and Nancy, to whom her mother had whispered the generosity of Jones, turned pale upon the occasion; though, if either of them was angry with Nightingale, it was surely without reason. For the liberality of Jones, if he had known it, was not an example which he had any obligation to follow, and there are thousands who would not have contributed a single halfpenny, as indeed he did not in effect, for he made no tender of anything; and therefore, as the others thought proper to make no demand, he kept his money in his pocket. |
Миссис Миллер ничего не ответила, а Нанси, которой мать рассказала на ухо о щедрости Джонса, побледнела как полотно. Впрочем, сердясь на Найтингейла, мать и дочь были, конечно, неправы. Ведь если бы он даже знал о щедрости Джонса, то не обязан был подражать ему; тысячи других не пожертвовали бы ни полушки, как не пожертвовал и он, потому что никто ему этого не предложил; так как другие не сочли нужным обращаться к нему с просьбой, то деньги остались у него в кармане. |
|
I have, in truth, observed, and shall never have a better opportunity than at present to communicate my observation, that the world are in general divided into two opinions concerning charity, which are the very reverse of each other. One party seems to hold, that all acts of this kind are to be esteemed as voluntary gifts, and, however little you give (if indeed no more than your good wishes), you acquire a great degree of merit in so doing. Others, on the contrary, appear to be as firmly persuaded that beneficence is a positive duty, and that whenever the rich fall greatly short of their ability in relieving the distresses of the poor, their pitiful largesses are so far from being meritorious, that they have only performed their duty by halves, and are in some sense more contemptible than those who have entirely neglected it. |
Признаться, я подметил - и считаю как нельзя более уместным поделиться этим своим наблюдением с читателями,- что в отношении благотворительности люди обыкновенно придерживаются двух диаметрально противоположных взглядов; одни полагают, что на всякое благотворение надо смотреть как на добровольное даяние, и как бы мало вы ни дали (даже если бы ограничились добрыми пожеланиями), поступок ваш заслуживает высоких похвал; другие, напротив, столь же твердо убеждены, что благотворение есть прямая обязанность и что если богач облегчает бедствия бедняка далеко не в такой степени, как мог бы, то он со своими жалкими щедротами не только не заслуживает похвалы за это половинчатое исполнение долга, но даже в некотором смысле достоин презрения больше, чем тот, кто не дал ничего. |
|
To reconcile these different opinions is not in my power. I shall only add, that the givers are generally of the former sentiment, and the receivers are almost universally inclined to the latter. |
Примирить эти противоположные мнения не в моей власти. Прибавлю только, что дающие держатся обыкновенно первого мнения, а получающие, почти все без исключения, склоняются ко второму. |
Chapter 9
Which treats of matters of a very different kind from those in the preceding chapter
|
English |
Русский |
|
In the evening Jones met his lady again, and a long conversation again ensued between them: but as it consisted only of the same ordinary occurrences as before, we shall avoid mentioning particulars, which we despair of rendering agreeable to the reader; unless he is one whose devotion to the fair sex, like that of the papists to their saints, wants to be raised by the help of pictures. But I am so far from desiring to exhibit such pictures to the public, that I would wish to draw a curtain over those that have been lately set forth in certain French novels; very bungling copies of which have been presented us here under the name of translations. |
Вечером у Джонса снова было свидание с леди Белластон, и снова они долго разговаривали. Но так как и на этот раз разговор их касался самых обыденных вещей, то мы воздержимся от передачи его в подробностях, сомневаясь, чтоб они были занимательны для читателя, если только он не из тех господ, чье поклонение прекрасному полу, подобно поклонению папистов святым, нуждается в поддержке при помощи картин. Я далек от желания преподносить их публике и с удовольствием задернул бы занавесом и те, что в последнее время выставлены в некоторых французских романах, представленных нам в аляповатых копиях, известных под названием переводов. |
|
Jones grew still more and more impatient to see Sophia; and finding, after repeated interviews with Lady Bellaston, no likelihood of obtaining this by her means (for, on the contrary, the lady began to treat even the mention of the name of Sophia with resentment), he resolved to try some other method. He made no doubt but that Lady Bellaston knew where his angel was, so he thought it most likely that some of her servants should be acquainted with the same secret. Partridge therefore was employed to get acquainted with those servants, in order to fish this secret out of them. |
Джонсу все больше и больше не терпелось увидеть Софью. Убедившись после нескольких свиданий с леди Белластон в невозможности добиться этого с ее помощью (дама эта начинала даже сердиться при одном упоминании имени Софьи), он решил попытать какой-нибудь другой способ. Джонс нимало не сомневался, что леди Белластон знает местопребывание его ангела, и, значит, оно, по всей вероятности, известно и кому-нибудь из ее слуг. Вот почему Партриджу поручено было познакомиться со слугами леди и выудить у них тайну. |
|
Few situations can be imagined more uneasy than that to which his poor master was at present reduced; for besides the difficulties he met with in discovering Sophia, besides the fears he had of having disobliged her, and the assurances he had received from Lady Bellaston of the resolution which Sophia had taken against him, and of her having purposely concealed herself from him, which he had sufficient reason to believe might be true; he had still a difficulty to combat, which it was not in the power of his mistress to remove, however kind her inclination might have been. This was the exposing of her to be disinherited of all her father's estate, the almost inevitable consequence of their coming together without a consent, which he had no hopes of ever obtaining. |
Трудно представить себе положение стеснительнее того, в каком очутился теперь бедняга Джонс. Ведь помимо трудностей, с которыми он встретился, разыскивая Софью, помимо страха, не обидел ли он ее, подкрепленного весьма похожими на правду борениями леди Белластон, что Софья на него сердита и нарочно от него прячется,- помимо всего этого, ему предстояло преодолеть одно затруднение, которое не в силах была устранить и его возлюбленная при всем своем расположении к нему, именно: он подвергал Софью опасности лишения наследства - опасности почти неминуемой, в случае ее брака без согласия отца, на которое у него не было никаких надежд. |
|
Add to all these the many obligations which Lady Bellaston, whose violent fondness we can no longer conceal, had heaped upon him; so that by her means he was now become one of the best-dressed men about town; and was not only relieved from those ridiculous distresses we have before mentioned, but was actually raised to a state of affluence beyond what he had ever known. |
Прибавьте к этому множество одолжений со стороны леди Белластон, бурной страсти которой мы долее не в силах скрывать. При ее помощиДжонс разоделся теперь не хуже первых щеголей столицы и не только избавился от вышеописанных смешных затруднений, но зажил в таком довольстве, какого никогда еще не знал. |
|
Now, though there are many gentlemen who very well reconcile it to their consciences to possess themselves of the whole fortune of a woman, without making her any kind of return; yet to a mind, the proprietor of which doth not deserved to be hanged, nothing is, I believe, more irksome than to support love with gratitude only; especially where inclination pulls the heart a contrary way. Such was the unhappy case of Jones; for though the virtuous love he bore to Sophia, and which left very little affection for any other woman, had been entirely out of the question, he could never have been able to have made any adequate return to the generous passion of this lady, who had indeed been once an object of desire, but was now entered at least into the autumn of life, though she wore all the gaiety of youth, both in her dress and manner; nay, she contrived still to maintain the roses in her cheeks; but these, like flowers forced out of season by art, had none of that lively blooming freshness with which Nature, at the proper time, bedecks her own productions. She had, besides, a certain imperfection, which renders some flowers, though very beautiful to the eye, very improper to be placed in a wilderness of sweets, and what above all others is most disagreeable to the breath of love. |
Хотя много есть джентльменов, не видящих ничего зазорного в том, чтобы пользоваться состоянием женщины, не отвечая на любовь ее взаимностью, но для души. обладатель которой не заслуживает виселицы, нет, я думаю, ничего тягостнее, как платить за любовь одной только благодарностью, особенно когда влечение сердца направлено в другую сторону. В таком несчастном положении находился Джонс. Ведь если бы даже не было речи о целомудренной любви его к Софье, оставлявшей очень мало места для нежных чувств к другой женщине, он все же неспособен был отвечать полной взаимностью на щедрую страсть дамы, которая, правда, была когда-то предметом желаний, но теперь, увы, достигла уже осени жизни. Блеск молодости еще сохранялся в ее одежде и обхождении, она умудрялась даже сохранять розы на щеках,- но, как все цветы, выращенные искусственно, не в свое время, они лишены были той пышной свежести, которой природа украшает свои произведения в положенный срок. Кроме того, у нее был еще один недостаток, делающий некоторые цветы, хотя бы и очень красивые с виду, совершенно непригодными для украшения ложа наслаждений и более всего неприятный для дыхания любви. |
|
Though Jones saw all these discouragements on the one side, he felt his obligations full as strongly on the other; nor did he less plainly discern the ardent passion whence those obligations proceeded, the extreme violence of which if he failed to equal, he well knew the lady would think him ungrateful; and, what is worse, he would have thought himself so. He knew the tacit consideration upon which all her favours were conferred; and as his necessity obliged him to accept them, so his honour, he concluded, forced him to pay the price. This therefore he resolved to do, whatever misery it cost him, and to devote himself to her, from that great principle of justice, by which the laws of some countries oblige a debtor, who is no otherwise capable of discharging his debt, to become the slave of his creditor. |
Несмотря на все эти расхолаживающие обстоятельства, Джонс чувствовал, насколько он обязан леди Белластон. и отлично видел, из какой бурной страсти проистекают все ее одолжения. Он хорошо знал, что леди сочтет его неблагодарным, если он не будет отвечать ей такими же пламенными чувствами, и, что еще хуже, он и сам счел бы это неблагодарностью. Он понимал, на каком молчаливом условии ему жалуются все эти милости; и если нужда заставляла его принимать их, то честь требовала, чтобы он платил чистоганом. Так он и решил поступить, каких бы лишений это ему ни стоило,- решил посвятить себя леди, руководясь тем же великим принципом справедливости, в силу которого законы иных государств делают должника рабом заимодавца, если он нe в состоянии заплатить свой долг другим способом. |
|
While he was meditating on these matters, he received the following note from the lady:- |
Размышляя об этих предметах, Джонс получил следующую записку от леди: |
|
A very foolish, but a very perverse accident hath happened since our last meeting, which makes it improper I should see you any more , if possible, contrive at the usual place. I will some other place by to-morrow. In the meantime, adieu. |
"Случилось одно нелепое, но досадное происшествие, не позволяющее мне больше видеться с вами в обычном месте. Постараюсь по возможности подыскать на завтра другое. До тех пор прощайте". |
|
This disappointment, perhaps, the reader may conclude was not very great; but if it was, he was quickly relieved; for in less than an hour afterwards another note was brought him from the same hand, which contained as follows:- |
Огорчение Джонса - читатель сам может судить - было, вероятно, не очень велико; а если он и огорчился, то скоро утешился, потому что не прошло и часу, как ему принесли другую записку, написанную тем же почерком, следующего содержания: |
|
I have altered my mind since I wrote; a change which, if you are no stranger to the tenderest of all passions, you will not wonder at. I am now resolved to see you this evening at my own house, whatever may be the consequence. Come to me exactly at seven; I dine abroad, but will be at home by that time. A day, I find, to those that sincerely love, seems longer than I imagined. |
"Отправив вам письмо, я передумала: переменчивость эта вас не удивит, если вы немного знаете природу нежнейшей из страстей. Теперь я решила свидеться с вами сегодня же вечером в моем доме - будь что будет. Приводите ровно в семь. Я обедаю в гостях, но к этому времени буду дома. Вижу, что для искренне любящего день оказывается длиннее, чем я предполагала. |
|
If you should accidentally be a few moments before me, bid them show you into the drawing-room. |
Если вы случайно придете на несколько минут раньше меня, прикажите, чтобы вас провели в гостиную". |
|
To confess the truth, Jones was less pleased with this last epistle than he had been with the former, as he was prevented by it from complying with the earnest entreaties of Mr. Nightingale, with whom he had now contracted much intimacy and friendship. These entreaties were to go with that young gentleman and his company to a new play, which was to be acted that evening, and which a very large party had agreed to damn, from some dislike they had taken to the author, who was a friend to one of Mr. Nightingale's acquaintance. And this sort of fun, our heroe, we are ashamed to confess, would willingly have preferred to the above kind appointment; but his honour got the better of his inclination. |
По правде говоря, это последнее послание доставило Джонсу меньше удовольствия, чем первое, потому что мешало исполнить одну горячею просьбу мистера Найтингейла, с которым он очень сошелся и подружился. Мистер Найтингейл просил Джонса пойти с ним и его приятелями в театр, где в юг вечер давали новую пьесу и многочисленная группа собиралась ее освистать из неприязни к автору - другу одного из знакомых мистера Найтингейла. Забаву эту, нам стыдно признаться, герой наш охотно предпочел бы упомянутому приятному свиданию, но честь одержала верх над естественным влечением. |
|
Before we attend him to this intended interview with the lady, we think proper to account for both the preceding notes, as the reader may possibly be not a little surprized at the imprudence of Lady Bellaston, in bringing her lover to the very house where her rival was lodged. |
Прежде чем сопровождать Джонса на назначенное леди свидание, мы считаем нужным объяснить происхождение двух приведенных записок, так как читатель, может быть, немало подивится неблагоразумию леди Белластон, назначающей любовнику свидание в том самом доме, где жила ее соперница. |
|
First, then, the mistress of the house where these lovers had hitherto met, and who had been for some years a pensioner to that lady, was now become a methodist, and had that very morning waited upon her ladyship, and after rebuking her very severely for her past life, had positively declared that she would, on no account, be instrumental in carrying on any of her affairs for the future. |
Дело в том, что хозяйка того дома, где до сих пор встречались наши любовники, несколько лет получавшая пенсию от леди Белластон, вдруг сделалась методисткой; явившись утром к се светлости и сурово пожурив ее за легкомысленный образ жития, она решительно объявила, что впредь ни под каким видом не намерена помогать леди в устроении ее любовных дел. |
|
The hurry of spirits into which this accident threw the lady, made her despair of possibly finding any other convenience to meet Jones that evening; bit as she began a little to recover from her uneasiness at the disappointment, she set her thoughts to work, when luckily it came into her head to propose to Sophia to go to the play, which was immediately consented to, and a proper lady provided for her companion. Mrs. Honour was likewise despatched with Mrs. Etoff on the same errand of pleasure; and thus her own house was left free for the safe reception of Mr. Jones, with whom she promised herself two or three hours of uninterrupted conversation, after her return from the place where she dined, which was at a friend's house in a pretty distant part of the town, near her old place of assignation, where she had engaged herself before she was well apprized of the revolution that had happened in the mind and morals of her late confidante. |
В смятении чувств, вызванном этим досадным происшествием, леди Белластон сперва совсем отчаялась найти какой-нибудь способ встретиться с Джонсом в тот же вечер, но потом, немного овладев собой она раскинула умом и счастливо напала на мысль предложить Софье пойти в театр, на что та тотчас же согласилась; найти для нее подходящую компанию не представило затруднений: миссис Гонора и миссис Итоф тоже были спроважены на это приятное развлечение. Таким образом, хозяйка дома могла свободно принять у себя мистера Джонса и без всякой помехи провести с ним часа два-три по возвращении от приятельницы, у которой она обедала. Приятельница эта проживала в довольно отдаленной части города, недалеко от места их прежних свиданий, и леди Белластон дала ей обещание еще прежде, чем узнала о перевороте в образе мыслей и морали своей недавней поверенной. |
Chapter 10
A chapter which, though short, may draw tears from some eyes
|
English |
Русский |
|
Mr. Jones was just dressed to wait on Lady Bellaston, when Mrs. Miller rapped at his door; and, being admitted, very earnestly desired his company below-stairs, to drink tea in the parlour. |
Только что мистер Джонс оделся и приготовился идти к леди Белластон, как в дверь его комнаты постучалась миссис Миллер; получив позволение войти, она принялась убедительно просить своего жильца спуститься вниз и выпить с ней чашку чаю. |
|
Upon his entrance into the room, she presently introduced a person to him, saying, |
Не успел Джонс переступить порог гостиной, как она познакомила его с находившимся там человеком, проговорив: |
|
"This, sir, is my cousin, who hath been so greatly beholden to your goodness, for which he begs to return you his sincerest thanks." |
- Вот, сэр. мой родственник, столько вам обязанный за вашу добро! у,он желает принести вам свою искреннюю благодарность. |
|
The man had scarce entered upon that speech, which Mrs. Miller had so kindly prefaced, when both Jones and he, looking stedfastly at each other, showed at once the utmost tokens of surprize. The voice of the latter began instantly to faulter; and, instead of finishing his speech, he sunk down into a chair, crying, |
Только что гость миссис Миллер собрался продолжать речь, так любезно начатую ею, как взор его встретился с пристальным взором Джонса, и на лицах обоих выразилось крайнее изумление. Он тотчас же запнулся и, не кончив речи, опустился на стул, воскликнув: |
|
"It is so, I am convinced it is so!" |
- Да, это он. Я убежден, что это он! |
|
"Bless me! what's the meaning of this?" cries Mrs. Miller; "you are not ill, I hope, cousin? Some water, a dram this instant." |
- Боже мой, что это значит? - забеспокоилась миссис Миллер.- Вам худо, кузен? Скорее воды, спирту! |
|
"Be not frighted, madam," cries Jones, "I have almost as much need of a dram as your cousin. We are equally surprized at this unexpected meeting. Your cousin is an acquaintance of mine, Mrs. Miller." |
- Не пугайтесь, сударыня,- сказал Джонс,- я почти столько же нуждаюсь в помощи, как и ваш родственник. Мы оба одинаково поражены этой неожиданной встречей. Ваш родственник - мой знакомый, миссис Миллер. |
|
"An acquaintance!" cries the man.- "Oh, heaven!" |
- Знакомый!..- повторил гость.- О, боже! |
|
"Ay, an acquaintance," repeated Jones, "and an honoured acquaintance too. When I do not love and honour the man who dares venture everything to preserve his wife and children from instant destruction, may I have a friend capable of disowning me in adversity!" |
- Да, знакомый, - продолжал Джонс, - и очень мною уважаемый. Если я постыжусь признаться, что люблю и уважаю человека, который решается на все для спасения жены и детей от немедленной гибели, то пусть мои друзья отрекутся от меня в несчастье! |
|
"Oh, you are an excellent young man," cries Mrs. Miller:- "Yes, indeed, poor creature! he hath ventured everything.- If he had not had one of the best of constitutions, it must have killed him." |
- О, благородный юноша!- воскликнула миссис Миллер.- Да, он действительно ни перед чем не останавливался, бедняга... Только благодаря своему превосходному здоровью он и мог все это вынести. |
|
"Cousin," cries the man, who had now pretty well recovered himself, "this is the angel from heaven whom I meant. This is he to whom, before I saw you, I owed the preservation of my Peggy. He it was to whose generosity every comfort, every support which I have procured for her, was owing. He is, indeed, the worthiest, bravest, noblest, of all human beings. O cousin, I have obligations to this gentleman of such a nature!" |
- Кузина,- проговорил гость, тем временем совершенно оправившийся,это и есть тот ангел небесный, о котором я вам говорил. Это ему обязан я спасением моей Пегги, перед тем как пришли вы. Все, что я мог достать, чтобы помочь ей и облегчить ее страдания, я достал благодаря его щедрости. Это достойнейший, превосходнейший, благороднейший из людей! Ах, если бы вы знали, какие одолжения... |
|
"Mention nothing of obligations," cries Jones eagerly; "not a word, I insist upon it, not a word" (meaning, I suppose, that he would not have him betray the affair of the robbery to any person). "If, by the trifle you have received from me, I have preserved a whole family, sure pleasure was never bought so cheap." |
- Не говорите об одолжениях,-остановил его Джонс,- ни слова, умоляю вас, ни слова! (Вероятно, таким образом он давал ему понять, что не желает разглашения истории с грабежом.) Если моя скудная помощь спасла целую семью, то, право, это удовольствие досталось мне чрезвычайно дешево. |
|
"Oh, sir!" cries the man, "I wish you could this instant see my house. If any person had ever a right to the pleasure you mention, I am convinced it is yourself. My cousin tells me she acquainted you with the distress in which she found us. That, sir, is all greatly removed, and chiefly by your goodness.- My children have now a bed to lie on- and they have- they have- eternal blessings reward you for it!- they have bread to eat. My little boy is recovered; my wife is out of danger, and I am happy. All, all owing to you, sir, and to my cousin here, one of the best of women. Indeed, sir, I must see you at my house.- Indeed my wife must see you, and thank you.- My children too must express their gratitude.- Indeed, sir, they are not without a sense of their obligation; but what is my feeling, when I reflect to whom I owe that they are now capable of expressing their gratitude.- Oh, sir, the little hearts which you have warmed had now been cold as ice without your assistance." |
- Ах, сударь,- воскликнул гость,- если бы вы могли в эту минуту увидеть мое жилище! Если кто заслужил удовольствие, о котором вы говорите, так это именно вы. Кузина говорит, что она вам рассказала о бедственном положении, в каком застала нас. Знайте же, сэр, что все теперь переменилось, главным образом благодаря вашей щедрости... У детей моих есть теперь постель... и у них есть... у них есть... благослови вас господь до конца дней ваших!.. у них есть кусок хлеба. Мой малыш выздоровел, жена поправляется, и я счастлив. Всем, всем этим я обязан вам и моей кузине, добрейшей женщине на свете. Право, сэр, вы непременно должны побывать у нас... Жена должна непременно увидеть вас и поблагодарить... Дети тоже должны выразить свою благодарность... Право, сэр, они прекрасно понимают, насколько они вам обязаны. Но каковы же должны быть мои чувства, когда я думаю, кому обязан я тем, что они способны теперь выражать благодарность... Ах, сэр, согретые вами крохотные сердца их были бы теперь, без вашей помощи, холодны, как лед! |
|
Here Jones attempted to prevent the poor man from proceeding; but indeed the overflowing of his own heart would of itself have stopped his words. And now Mrs. Miller likewise began to pour forth thanksgivings, as well in her own name, as in that of her cousin, and concluded with saying, "She doubted not but such goodness would meet a glorious reward." |
Джонс пытался остановить несчастного, но речь его и без того прервалась от полноты чувства. Миссис Миллер тоже рассыпалась в благодарностях как от своего имени, так и от имени своего родственника, сказав, что, без всякого сомнения, такая отзывчивость будет щедро вознаграждена. |
|
Jones answered, "He had been sufficiently rewarded already. |
Джонс отвечал, что он уже достаточно вознагражден. |
|
Your cousin's account, madam," said he, "hath given me a sensation more pleasing than I have ever known. He must be a wretch who is unmoved at hearing such a story; how transporting then must be the thought of having happily acted a part in this scene! If there are men who cannot feel the delight of giving happiness to others, I sincerely pity them, as they are incapable of tasting what is, in my opinion, a greater honour, a higher interest, and a sweeter pleasure, than the ambitious, the avaricious, or the voluptuous man can ever obtain." |
- Рассказ вашего родственника, сударыня,- сказал он,- доставил мне такое удовольствие, какого я еще никогда не испытывал. Только негодяй способен остаться бесчувственным, выслушав такую историю; в какой же восторг должна привести мысль, что ты сам играл благодетельную роль в этой сцене! Если есть люди, неспособные радоваться, принося другим счастье то мне их искренне жаль, потому что для них остаются недоступными почести, выгоды и наслаждения, равных которым никогда не изведали ни честолюбцы, ни корыстолюбцы, ни сластолюбцы |
|
The hour of appointment being now come, Jones was forced to take a hasty leave, but not before he had heartily shaken his friend by the hand, and desired to see him again as soon as possible; promising that he would himself take the first opportunity of visiting him at his own house. He then stept into his chair, and proceeded to Lady Bellaston's, greatly exulting in the happiness which he had procured to this poor family; nor could he forbear reflecting, without horror, on the dreadful consequences which must have attended them, had he listened rather to the voice of strict justice, than to that of mercy, when he was attacked on the high road. |
Между тем приближался час свидания, и Джонс принужден был поспешно проститься: он крепко пожал руку своему новому другу выразив желание поскорее снова увидеться с ним и пообещав навестить его при первой возможности. Потом он сел в портшез и отправился к леди Белластон - в восторге, что осчастливил бедное семейство; не без ужаса подумал он при этом, какие страшные были бы последствия, если бы он не послушался голоса милосердия, а поступил согласно сухой справедливости, подвергшись нападению на большой дороге. |
|
Mrs. Miller sung forth the praise of Jones during the whole evening, in which Mr. Anderson, while he stayed, so passionately accompanied her, that he was often on the very point of mentioning the circumstance of the robbery. However, he luckily recollected himself, and avoided an indiscretion which would have been so much the greater, as he knew Mrs. Miller to be extremely strict and nice in her principles. He was likewise well apprized of the loquacity of this lady; and yet such was his gratitude, that it had almost got the better both of discretion and shame, and made him publish that which would have defamed his own character, rather than omit any circumstances which might do the fullest honour to his benefactor. |
Миссис Миллер целый вечер расточала хвалы Джонсу, и ми стер Андерсон вторил так горячо, что его не раз подмывало рассказать о неудачном грабеже. К счастью, однако, он настолько владел собой, что удержался от признания, которое было бы тем неуместнее, что миссис Миллер была женщина щепетильная и очень строгих правил; равным образом ему была хорошо известна болтливость этой дамы. II все же признательность мистера Андерсона была так велика, что едва не одержала в нем верх над благоразумием и стыдом и не побудила разгласить вещи. позорившие его доброе имя. лишь бы только не опустить ни одного обстоятельства, выставлявшею в выгодном свете его благодетеля |
Chapter 11
In which the reader will be surprized
|
English |
Русский |
|
Mr. Jones was rather earlier than the time appointed, and earlier than the lady; whose arrival was hindered, not only by the distance of the place where she dined, but by some other cross accidents very vexatious to one in her situation of mind. He was accordingly shown into the drawing-room, where he had not been many minutes before the door opened, and in came- no other than Sophia herself, who had left the play before the end of the first act; for this, as we have already said, being a new play, at which two large parties met, the one to damn, and the other to applaud, a violent uproar, and an engagement between the two parties, had so terrified our heroine, that she was glad to put herself under the protection of a young gentleman, who safely conveyed her to her chair. |
Мистер Джонс явился немного раньше назначенного времени и раньше, чем вернулась леди. Ее задержала не только отдаленность дома. в котором она обедала, но и разные другие обстоятельства, очень досадные для человека в таком душевном состоянии. Героя нашего провели поэтому в гостиную; и не успел он оглядеться, как дверь отворилась и в комнату вошла... не кто иная, как сама Софья, покинувшая театр до окончания первого действия. Как мы уже сказали, пьеса была новая, и две большие группы зрителей, одна шикавшая, а другая аплодировавшая, подняли в театре неистовый шум и даже драку, что перепуганная героиня наша рада была отдаться под покровительство одного молодого джентльмена, благополучно проводившего ее до портшеза. |
|
As Lady Bellaston had acquainted her that she should not be at home till late, Sophia, expecting to find no one in the room, came hastily in, and went directly to a glass which almost fronted her, without once looking towards the upper end of the room, where the statue of Jones now stood motionless.- In this glass it was, after contemplating her own lovely face, that she first discovered the said statue; when, instantly turning about, she perceived the reality of the vision: upon which she gave a violent scream, and scarce preserved herself from fainting, till Jones was able to move to her, and support her in his arms. |
Так как леди Белластон сказала, что вернется домой поздно, то Софья, не ожидая встретить кого-нибудь в гостиной, быстро вошла туда и направилась прямо к зеркалу напротив двери, ни разу не взглянув в дальний конец комнаты, где Джонс стоял застывшей без движения статуей. Разглядывая в зеркале свое прекрасное лицо, Софья заметила эту статую; оглянувшись, она убедилась, что перед ней не призрак, а явь, пронзительно вскрикнула и едва не упала без чувств, прежде чем Джонс подоспел к ней и подхватил в свои объятия. |
|
To paint the looks or thoughts of either of these lovers, is beyond my power. As their sensations, from their mutual silence, may be judged to have been too big for their own utterance, it cannot be supposed that I should be able to express them: and the misfortune is, that few of my readers have been enough in love to feel by their own hearts what past at this time in theirs. |
Изобразить взгляды и мысли любовников в эту минуту выше моих сил. Судя по наступившему молчанию, чувства их были так велики, что им самим не под силу было их выразить. Как же браться за эту задачу мне? К несчастью, лишь немногие из моих читателей бывали настолько влюблены, чтобы из собственного опыта заключить о происходившем в сердцах Джонса и Софьи. |
|
After a short pause, Jones, with faultering accents, said |
Наконец Джонс нарушил молчание, проговорив срывающимся голосом. |
|
"I see, madam, you are surprized." |
- Я вижу, сударыня, вы удивлены... |
|
"Surprized!" answered she; "Oh heavens! Indeed, I am surprized. I almost doubt whether you are the person you seem." |
- Удивлена! - повторила Софья.- Да, конечно удивлена. Почти не верится, что вы тот самый человек, каким кажетесь. |
|
"Indeed," cries she, "my Sophia, pardon me, madam, for this once calling you so, I am that very wretched Jones, whom fortune, after so many disappointments, hath, at last, kindly conducted to you. Oh! my Sophia, did you know the thousand torments I have suffered in this long, fruitless pursuit." |
- Да, тот самый, моя Софья.- извините, сударыня, что я решился назвать вас так,- тот самый несчастный Джонс, которого, после стольких разочарований, судьба наконец милостиво привела к вам. Ах, Софья, если бы знали вы, сколько мучений я вытерпел во время этой долгой, бесплодной погони! |
|
"Pursuit of whom?" said Sophia, a little recollecting herself, and assuming a reserve air. |
- Погони за кем? - спросила Софья, немного овладев собой и приняв сдержанный тон. |
|
"Can you be so cruel to ask that question?" cries Jones; "Need I say, of you?" |
- Зачем этот жестокий вопрос? - отвечал Джонс.- Нужно ли говорить, что за вами! |
|
"Of me! answered Sophia: "Hath Mr. Jones, then, any such important business with me?" |
- За мной? Разве у мистера Джонса есть ко мне какое-нибудь важное дело? |
|
"To some, madam," cries Jones, "this might seem an important business" (giving her the pocket-book), "I hope, madam, you will find it of the same value as when it was lost." |
- Иным это дело может показаться важным, сударыня, - сказал Джонс, подавая ей записную книжку,- надеюсь, что вы найдете в ней все в сохранности. |
|
Sophia took the pocket-book, and was going to speak, when he interrupted her thus: |
Софья взяла записную книжку и хотела ответить, но он перебил ее: |
|
"Let us not, I beseech you, lose one of these precious moments which fortune hath so kindly sent us. O, my Sophia! I have business of a much superior kind. Thus, on my knees, let me ask your pardon." |
- Не будем, молю вас, терять драгоценных мгновений, так милостиво посылаемых нам судьбой. Ах, Софья! У меня есть к вам дело гораздо более важное. Позвольте мне просить у вас на коленях прощения! |
|
"My pardon!" cries she; "Sure, sir, after what is past, you cannot expect, after what I have heard." |
- Прощения? Но после всего случившегося, после всего, что мне говорили, разве можете вы ожидать, сэр... |
|
"I scarce know what I say," answered Jones. "By heavens! I scarce wish you should pardon me. O my Sophia! henceforth never cast away a thought on such a wretch as I am. If any remembrance of me should ever intrude to give a moment's uneasiness to that tender bosom, think of my unworthiness; and let the remembrance of what passed at Upton blot me for ever from your mind." |
- Я едва соображаю, что говорю,- отвечал Джонс.- Боже мой! Нет, я не решаюсь просить у вас прощения. Ах, Софья! С этой минуты забудьте даже и думать обо мне, несчастном. Если когда-нибудь воспоминание обо мне проникнет к вам украдкой и смутит ваш драгоценный покой, подумайте о моем недостойном поведении: пусть случай в Эптоне навсегда изгладит меня из вашей памяти. |
|
Sophia stood trembling all this while. Her face was whiter than snow, and her heart was throbbing through her stays. But at the mention of Upton, a blush arose in her cheeks, and her eyes, which before she had scarce lifted up, were turned upon Jones with a glance of disdain. He understood this silent reproach, and replied to it thus: |
Софья стояла вся трепещущая. Лицо ее сделалось белее снега, а сердце готово было выскочить из груди. Но при упоминании об Эптоне румянец покрыл ее щеки, а глаза, до тех пор опущенные, обратились на Джонса с выражением презрения. Он понял этот молчаливый упрек и отвечал так: |
|
"O my Sophia! my only love! you cannot hate or despise me more for what happened there, than I do myself; but yet do me the justice to think, that my heart was never unfaithful to you. That had no share in the folly I was guilty of; it was even then unalterably yours. Though I despaired of possessing you, nay, almost of ever seeing you more, I doated still on your charming idea, and could seriously love no other woman. But if my heart had not been engaged, she, into company I accidently fell at that cursed place, was not an object of serious love. Believe me, my angel, I never have seen her from that day to this; and never intend or desire to see her again." |
- Ах, Софья, единственная любовь моя. Вы не можете ненавидеть или презирать меня за то, что там случилось, больше, чем сам я ненавижу и презираю себя, но, право же. сердце мое всегда оставалось верным вам. Оно не принимало никакого участия в безрассудстве, которое я совершил; даже тогда оно неизменно принадлежало вам. Хотя я отчаялся когда-нибудь обладать вами, отчаялся даже увидеть вас, но ваш прелестный образ неотступно стоял передо мной, и я не мог серьезно полюбить другую женщину. Но если бы даже сердце мое было свободно, та, с которой я случайно сошелся в этом проклятом месте, не возбудила во мне серьезного чувства. Поверьте, мой ангел, с того дня я ее ни разу больше не видел и не имею ни малейшего желания видеть. |
|
Sophia, in her heart, was very glad to hear this; but forcing into her face an air of more coldness than she had yet assumed, |
Софья в душе была очень рада это слышать, но, напустив на себя еще более холодный вид, она проговорила: |
|
"Why," said she, "Mr. Jones, do you take the trouble to make a defence where you are not accused? If I thought it worth while to accuse you, I have a charge of an unpardonable nature indeed." |
- Зачем вы утруждаете себя защитой, мистер Джонс, если вас никто не обвиняет? Коли на то пошло, так я предъявила бы вам обвинение в действительно непростительном поступке. |
|
"What is it, for heaven's sake?" answered Jones, trembling and pale, expecting to hear of his amour with Lady Bellaston. |
- В каком же, о, господи? - спросил Джонс, трепеща и бледнея: он боялся, что Софья намекает на его связь с леди Белластон. |
|
"Oh," said she, "how is it possible! can everything noble, and everything base, be lodged together in the same bosom?" |
- Боже! - воскликнула она.- Как возможно, чтобы в одной и той же груди уживались такое благородство и такая низость! |
|
Lady Bellaston, and the ignominious circumstance of having been kept, rose again in his mind, and stopt his mouth from any reply. |
Леди Белластон и его позорное согласие состоять у нее на содержании снова пришли на ум Джонсу и сковали ему уста. |
|
"Could I have expected," proceeded Sophia, "such treatment from you? Nay, from any gentleman, from any man of honour? To have my name traduced in public; in inns, among the meanest vulgar! to have any little favours, that my unguarded heart may have too lightly betrayed me to grant, boasted of there! nay, even to hear that you had been forced to fly from my love!" |
- Могла ли я ожидать от вас такого поведения? - продолжала Софья.Могла ли я ожидать этого от джентльмена, от человека, дорожащего своей честью? Публично трепать мое имя в гостинице перед всяким сбродом! Хвастать ничтожными ласками, которые неискушенное мое сердце слишком легкомысленно вам подарило! Распустить слух, что вы принуждены были бежать от моей любви! |
|
Nothing could equal Jones's surprize at these words of Sophia; but yet, not being guilty, he was much less embarrassed how to defend himself, than if she had touched that tender string at which his conscience had been alarmed. |
Удивлению Джонса при этих словах Софьи не было границ; однако, не зная за собой вины, он без труда нашелся, как ему защищаться, довольный, что не была задета гораздо более чувствительная для его совести струна. |
|
By some examination he presently found, that her supposing him guilty of so shocking an outrage against his love, and her reputation, was entirely owing to Partridge's talk at the inns before landlords and servants; for Sophia confessed to him it was from them that she received her intelligence. He had no very great difficulty to make her believe that he was entirely innocent of an offence so foreign to his character; but she had a great deal to hinder him from going instantly home, and putting Partridge to death, which he more than once swore he would do. |
Несколько вопросов тотчас же показали ему, что всем этим обвинениям в столь возмутительном поругании чувства и доброго имени Софьи он обязан исключительно болтовне Партриджа в гостиницах перед содержателями этих заведений и их слугами: Софья призналась, что сведения свои она получила именно от них. Джонс без особенного труда убедил Софью в своей полной невиновности в проступке, столь чуждом его характеру, и Софье стоило даже немалых усилий умерить его пыл: он хотел сию же минуту вернуться домой, чтобы убить Партриджа, и клялся, что непременно его убьет. |
|
This point being cleared up, they soon found themselves so well pleased with each other, that Jones quite forgot he had begun the conversation with conjuring her to give up all thoughts of him; and she was in a temper to have given ear to a petition of a very different nature; for before they were aware they had both gone so far, that he let fall some words that sounded like a proposal of marriage. |
Объяснившись по этому вопросу, они остались так довольны друг другом, что Джонс совсем забыл, как в начале разговора заклинал свою возлюбленную выкинуть всякую память о нем, а Софья готова была благосклонно выслушать просьбу совсем другого рода: они и не заметили, как дело дошло до того, что Джонс проронил несколько слов, похожих на предложение пожениться. |
|
To which she replied, "That, did not her duty to her father forbid her to follow her own inclinations, ruin with him would be more welcome to her than the most affluent fortune with another man." At the mention of the word ruin, he started, let drop her hand, which he had held for some time, and striking his breast with his own, cried out, |
На это Софья ему ответила, что если бы не долг дочери, возбранявший ей следовать своим влечениям вопреки воле отца, то нищета с ним была бы ей гораздо больше по сердцу, чем какое угодно богатство с другим. При слове "нищета" Джонс вздрогнул, выпустил ее руку, которую все время держал, и, ударив себя в грудь, воскликнул: |
|
"Oh, Sophia! can I then ruin thee? No; by heavens, no! I never will act so base a part. Dearest Sophia, whatever it costs me, I will renounce you; I will give you up; I will tear all such hopes from my heart as are inconsistent with your real good. My love I will ever retain, but it shall be in silence; it shall be at a distance from you; it shall be in some foreign land; from whence no voice, no sigh of my despair, shall ever reach and disturb your ears. And when I am dead" |
- Довести тебя до нищеты! Нет, Софья, клянусь небом, никогда не совершу я такой низости! Нет, дражайшая Софья, чего бы это мне ни стоило, я откажусь от вас, я вас оставлю, я вырву из своего сердца всякую надежду, несовместимую с вашим благополучием. Любовь моя не угаснет никогда, но она останется безгласной, она будет гореть вдали от вас, она укроется на чужбине, откуда ни одна жалоба, ни один вздох мой не долетят до вас и не смутят вашего покоя. И когда я умру.. |
|
He would have gone on, but was stopt by a flood of tears which Sophia let fall in his bosom, upon which she leaned, without being able to speak one word. He kissed them off, which, for some moments, she allowed him to do without any resistance; but then recollecting herself, gently withdrew out of his arms; and, to turn the discourse from a subject too tender, and which she found she could not support, bethought herself to ask him a question she never had time to put to him before, "How he came into that room?" He began to stammer, and would, in all probability, have raised her suspicions by the answer he was going to give, when, at once, the door opened, and in came Lady Bellaston. |
Джонс хотел продолжать, но был остановлен рыданиями Софьи, припавшей к его груди, не в силах вымолвить ни слова. Он принялся осушать слезы ее поцелуями, и некоторое время она без сопротивления позволяла ему это, но потом, опомнившись, тихонько освободилась из его объятий и, чтобы перевести слишком волнующий разговор на другую тему, задала вопрос, о котором в смятении чувств до сих пор не подумала, именно: как попал он в эту комнату? Джонс замялся и, по всей вероятности, своим ответом возбудил бы в ней подозрения, как вдруг дверь отворилась и вошла леди Белластон. |
|
Having advanced a few steps, and seeing Jones and Sophia together, she suddenly stopt; when, after a pause of a few moments, recollecting herself with admirable presence of mind, she said- though with sufficient indications of surprize both in voice and countenance |
Сделав несколько шагов и увидев Джонса с Софьей, она остановилась как вкопанная, но через несколько мгновений опомнилась и с поразительным самообладанием - впрочем, достаточно ясно обнаружив удивление и тоном голоса, и выражением лица - сказала: |
|
"I thought, Miss Western, you had been at the play?" |
- А я думала что вы в театре мисс Вестерн! |
|
Though Sophia had no opportunity of learning of Jones by what means he had discovered her, yet, as she had not the least suspicion of the real truth, or that Jones and Lady Bellaston were acquainted, so she was very little confounded; and the less, as the lady had, in all their conversations on the subject, entirely taken her side against her father. With very little hesitation, therefore, she went through the whole story of what had happened at the play-house, and the cause of her hasty return. |
Хотя Софья не успела еще угнать от Джонса как он ее отыскал, однако, нимало не догадываясь о действительном положении вещей и даже не предполагая, чтобы Джонс был знаком с леди Белластон, она не почувствовала никакого смущения, тем более что во всех разговорах на эту тему леди всецело принимала ее сторону против отца. Нисколько не задумываясь, она рассказала все, что случилось в театре, и объяснила причину своего раннего возвращения |
|
The length of this narrative gave Lady Bellaston an opportunity of rallying her spirits, and of considering in what manner to act. And as the behaviour of Sophia gave her hopes that Jones had not betrayed her, she put on an air of good humour, and said, |
Этот рассказ дал леди Белластон время собраться с мыслями и сообразить, как ей действовать. Так как все поведение Софьи свидетельствовало, что Джонс ее не выдал, то она приняла благодушный вид и сказала: |
|
"I should not have broke in so abruptly upon you, Miss Western, if I had known you had company." |
- Я не вошла бы так неожиданно, мисс Вестерн, если бы знал, что у вас гости. |
|
Lady Bellaston fixed her eyes on Sophia whilst she spoke these words. To which that poor young lady, having her face overspread with blushes and confusion, answered, in a stammering voice, |
Произнося эти слова, леди Белластон пристально посмотрела на Софью. Бедная девушка вспыхнула и в сильном смущении пробормотала. |
|
"I am sure, madam, I shall always think the honour of your ladyship's company-" |
- Поверьте, сударыня, что я всегда почитаю за честь видеть вашу светлость... |
|
"I hope, at least," cries Lady Bellaston, "I interrupt no business." |
- Надеюсь, что я вам не помешала, по крайней мере? - прервала ее леди Белластон. |
|
"No, madam," answered Sophia, "our business was at an end. Your ladyship may be pleased to remember I have often mentioned the loss of my pocket-book, which this gentleman, having very luckily found, was so kind to return it to me with the bill in it." |
- Нет, сударыня.- отвечала Софья,- мы уже кончили нашу деловую беседу. Если вашей светлости угодно будет припомнить, я не раз говорила о пропаже своей записной книжки. Оказывается, этот джентльмен нашел ее и был так добр, возвратив ее мне вместе с находившимся в ней банковым билетом. |
|
Jones, ever since the arrival of Lady Bellaston, had been ready to sink with fear. He sat kicking his heels, playing with his fingers, and looking more like a fool, if it be possible, than a young booby squire, when he is first introduced into a polite assembly. He began, however, now to recover himself; and taking a hint from the behaviour of Lady Bellaston, who he saw did not intend to claim any acquaintance with him, he resolved as entirely to affect the stranger on his part. He said, "Ever since he had the pocket-book in his possession, he had used great diligence in inquiring out the lady whose name was writ in it; but never till that day could be so fortunate to discover her." |
При появлении леди Белластон Джонс от страха чуть не упал в обморок Он сидел, постукивая каблуками и играя пальцами с самым дурацким видом, словно деревенский недоросль, впервые попавший в светское общество. Мало-помалу он, однако, начал приходить в себя: поняв намек леди Белластон, которая не подавала виду, что она его знает, он тоже решил притвориться незнакомым с ней. Он сказал, что, получив в свое распоряжение эту записную книжку, принялся старательно искать даму, имя которой было в ней написано, но до сегодняшнего дня ему не удавалось найти ее |
|
Sophia indeed mentioned the loss of her pocket-book to Lady Bellaston; but as Jones, for some reason or other, had never once hinted to her that it was in his possession, she believed not one syllable of what Sophia now said, and wonderfully admired the extreme quickness of the young lady in inventing such an excuse. The reason of Sophia's leaving the playhouse met with no better credit; and though she could not account for the meeting. between these two lovers, she was firmly persuaded it was not accidental. |
Софья действительно говорила леди Белластон о потере записной книжки, но так как Джонс по той или иной причине ни разу не обмолвился ей, что книжка эта у него, то она не поверила ни одному слову Софьи и была немало поражена находчивостью молодой девушки, так быстро придумавшей извинение; причина ухода Софьи из театра тоже показалась ей выдумкой, и, не зная, как объяснить встречу влюбленных, она все-гаки была твердо убеждена, что встретились они не случайно. |
|
With an affected smile, therefore, she said, "Indeed, Miss Western, you have had very good luck in recovering your money. Not only as it fell into the hands of a gentleman of honour, but as he happened to discover to whom it belonged. I think you would not consent to have it advertised.- It was great good fortune, sir, that you found out to whom the note belonged." |
- Какая же вы, однако, счастливая,- проговорила она с деланной улыбкой.-деньги ваши не только попали в руки честного человека, но ему еще посчастливилось установить, кому они принадлежат. Ведь вы, кажется, не публиковали о пропаже . Ваm на редкость повезло, сэр, что удалось отыскать, кому принадлежит банковый билет. |
|
"Oh, madam," cries Jones, "it was enclosed in a pocket-book, in which the young lady's name was written." |
- Но. сударыня ведь он лежал в записной книжке, на которой было написано имя мисс Вестерн,- отвечал Джонс. |
|
"That was very fortunate indeed," cries the lady:- "And it was no less so, that you heard Miss Western was at my house; for she is very little known." |
- Да. все сложилось чрезвычайно удачно! - воскликнула леди.- И не менее удивительно, что вы прослышали, где живет мисс Вестерн: ведь об этом мало кто знает. |
|
Jones had at length perfectly recovered his spirits; and as he conceived he had now an opportunity of satisfying Sophia, as to the question she had asked him just before Lady Bellaston came in, he proceeded thus: |
Джонс уже совершенно овладел собой; он живо сообразил, что ому теперь представляется прекрасный случай ответить Софье на вопрос, заданный ею перед самым приходом леди Белластон. |
|
"Why, madam," answered he, "it was by the luckiest chance imaginable I made this discovery. I was mentioning what I had found, and the name of the owner, the other night to a lady at the masquerade, who told me she believed she knew where I might see Miss Western; and if I would come to her house the next morning she would inform me. I went according to her appointment, but she was not at home; nor could I ever meet with her till this morning, when she directed me to your ladyship's house. I came accordingly, and did myself the honour to ask for your ladyship; and upon my saying that I had very particular business, a servant showed me into this room; where I had not been long before the young lady returned from the play." |
- Действительно, сударыня.- сказал он.- мне это удалось благодаря необыкновенно счастливому стечению обстоятельств. На днях я сообщил о своей находке одной даме в маскараде, назвав ей имя владелицы книжки; та сказала, что, кажется, знает, где я могу видеть мисс Вестерн, и даст мне ее адрес, если я зайду к ней на другой день утром. Я пошел, но не застал ее дома; с тex пор я никак не мог с ней встретиться.- только сегодня мне посчастливилось, и она направила меня в дом вашей милости: когда я сказал, что у меня очень важное дело, слуга провел меня в эту комнату, а вскоре и мисс Вестерн вернулась из театра. |
|
Upon his mentioning the masquerade, he looked very slily at Lady Bellaston, without any fear of being remarked my Sophia; for she was visibly too much confounded to make any observations. This hint a little alarmed the lady, and she was silent; when Jones, who saw the agitation of Sophia's mind, resolved to take the only method of relieving her, which was by retiring; but, before he did this, he said, |
При у поминании о маскараде он лукаво посмотрел на леди Белластон, не боясь быть замеченным Софьей, которая была слишком смущена, чтобы делать наблюдения. Намек этот немного напугал леди и поверг ее в молчание; тогда Джонс, видевший волнение Софьи, решил прибегнуть к единственному средству успокоить ее, то есть уйти. Но перед уходом он сказал: |
|
believe, madam, it is customary to give some reward on these occasions;- I must insist on a very high one for my honesty;- it is, madam, no less than the honour of being permitted to pay another visit here." |
- Кажется, в таких случаях, сударыня, нашедшему принято выдавать награду: за свою честность я малым не удовольствуюсь и попрошу не меньше чем разрешения посетить вас еще раз. |
|
"Sir," replied the lady, "I make no doubt that you are a gentleman, and my doors are never shut to people of fashion." |
- Сэр,- отвечала леди,- я не сомневаюсь, что вы джентльмен, а для людей благовоспитанных двери моего дома всегда открыты. |
|
Jones, then after proper ceremonials, departed, highly to his own satisfaction, and no less to that of Sophia; who was terribly alarmed lest Lady Bellaston should discover what she knew already but too well. |
Церемонно раскланявшись, Джонс удалился, к своему великому удовольствию, а равно и к удовольствию Софьи, которая ужасно боялась, как бы леди Белластон не догадалась о том, что уже было ей прекрасно известно. |
|
Upon the stairs Jones met his old acquaintance, Mrs. Honour, who, notwithstanding all she had said against him, was now so well bred to behave with great civility. This meeting proved indeed a lucky circumstance, is he communicated to her the house where he lodged, with which Sophia was unacquainted. |
На лестнице Джонс встретил свою старую знакомую, миссис Гонору, и та, как женщина благовоспитанная, обошлась с ним учтиво, несмотря на все свои россказни о нем. Встреча эта пришлась очень кстати: Джонс сообщил горничной свой адрес, которого Софья не знала. |
Chapter 12
In which the thirteenth book is concluded
|
English |
Русский |
|
The elegant Lord Shaftesbury somewhere objects to telling too much truth: by which it may be fairly inferred, that, in some cases, to lie is not only excusable, but commendable. |
Изящный лорд Шефтсбери где-то возражает против излишней приверженности к истине, из чего с полным основанием можно заключить, что в иных случаях ложь не только извинительна, но и похвальна. |
|
And surely there are no persons who may so properly challenge a right to this commendable deviation from truth, as young women in the affair of love; for which they may plead precept, education, and above all, the sanction, nay, I may say the necessity of custom, by which they are restrained, not from submitting to the honest impulses of nature (for that would be a foolish prohibition), but from owning them. |
И, конечно, никто не может с большим правом притязать на это похвальное уклонение от истины, чем молодые женщины, когда речь идет о любви; в оправдание они могут сослаться на уроки старших, на воспитание и, превыше всего на силу, можно сказать даже - на незыблемость обычая, который не запрещает им следовать чистым природным влечениям (подобное запрещение было бы нелепостью), но запрещает в них признаваться. |
|
We are not, therefore, ashamed to say, that our heroine now pursued the dictates of the above-mentioned right honourable philosopher. As she was perfectly satisfied then, that Lady Bellaston was ignorant of the person of Jones, so she determined to keep her in that ignorance, though at the expense of a little fibbing. |
Поэтому нам ничуть не стыдно сказать, что героиня наша последовала в настоящем случае советам сиятельного философа. Будучи твердо убеждена, что леди Белластон не знает, кто такой Джонс, она решила оставить ее в этом неведении, хотя бы и ценой маленького обмана. |
|
Jones had not been long gone, before Lady Bellaston cryed, |
Не успел Джонс уйти. как леди Белластон воскликнула: |
|
"Upton my word, a good pretty young fellow; I wonder who he is; for I don't remember ever to have seen his face before." |
- Честное слово, прекрасный молодой человек! Кто бы ото мог быть? Что-то не припоминаю, чтобы я его когда-нибудь видела. |
|
"Nor I neither, madam," cries Sophia. "I must say he behaved very handsomely in relation to my note." |
- Я тоже, сударыня.- отвечала Софья.- Должна признать, что он поступил очень благородно, вернув мне деньги. |
|
"Yes; and he is a very handsome fellow," said the lady: "don't you think so?" |
- Да, и притом он очень хорош собой,- сказала леди,- как вы находите? |
|
"I did not take much notice of him," answered Sophia, "but I thought he seemed rather awkward, and ungenteel than otherwise." |
- Я не обратила на это внимания,- отвечала Софья,- он показался мне только немного неуклюжим и невоспитанным. |
|
"You are extremely right," cries Lady Bellaston: "you may see, by his manner, that he hath not kept good company. Nay, notwithstanding his returning your note, and refusing the reward, I almost question whether he is a gentleman.- I have always observed there is a something in persons well born, which others can never acquire.- I think I will give orders not to be at home to him." |
- Вы совершенно правы,- подтвердила леди Белластон,- по манерам его видно, что он не вращался в хорошем обществе. Хоть он и вернул деньги и отказался от вознаграждения, я все-таки сомневаюсь, чтобы он был благородного звания... Я давно заметила, что в людях хорошего происхождения есть что-то такое, чего другим никогда не приобрести.. Пожалуй, не приказать ли, чтобы его не принимали, если он придет? |
|
"Nay, sure, madam," answered Sophia, "one can't suspect after what he hath done;- besides, if your ladyship observed him, there was an elegance in his discourse, a delicacy, a prettiness of expression that, that-" |
- Нет, почему же? - возразила Софья.- Какие могут быть у вас опасения, сударыня, после его поступка?.. Кроме того, разве вы не заметили? В речи его столько изящества, столько изысканности, такая красота выражений, что, что... |
|
"I confess," said Lady Bellaston, "the fellow hath words- And indeed Sophia, you must forgive me, indeed you must." |
- Да, я согласна, он боек на язык... Только простите меня, пожалуйста, Софья, пожалуйста, простите... |
|
"I forgive your ladyship!" said Sophia. |
- Простить вашу милость! - воскликнула Софья. |
|
"Yes, indeed you must," answered she, laughing; "for I had a horrible suspicion when I first came into the room- I vow you must forgive it; but I suspected it was Mr. Jones himself." |
- Да, пожалуйста, простите, - отвечала, смеясь, Белластон,- при взгляде на него у меня мелькнуло одно ужасное подозрение... умоляю вас. простите меня...я вообразила себе, что это не кто иной, как мистер Джонс. |
|
"Did your ladyship, indeed?" cries Sophia, blushing, and affecting a laugh. |
- В самом деле, сударыня? - проговорила Софья, покраснев и принужденно смеясь. |
|
"Yes, I vow I did," answered she. "I can't imagine what put it into my head: for, give the fellow his due, he was genteely drest; which, I think, dear Sophy, is not commonly the case with your friend." |
- Ей-богу, вообразила. Понять не могу, отчего это мне пришло в голову. Ведь надо отдать молодому человеку справедливость: одет он со вкусом, а мне кажется, дорогая Софья, приятелю вашему это мало привычно. |
|
"This raillery," cries Sophia, "is a little cruel, Lady Bellaston, after my promise to your ladyship." |
- С вашей стороны, леди Белластон, жестоко так насмехаться после данного мной обещания,- отвечала Софья. |
|
"Not at all, child," said the lady;- "It would have been cruel before; but after you have promised me never to marry your father's consent, in which you know is implied your giving up Jones, sure you can bear a little raillery on a passion which was pardonable enough in a young girl in the country, and of which you tell me you have so entirely got the better. What must I think, my dear Sophy, if you cannot bear a little ridicule even on his dress? I shall begin to fear you are very far gone indeed; and almost question whether you have dealt ingenuously with me." |
- Нисколько, дитя мое... Было бы жестоко - прежде; но после того как вы обещали не выходить замуж без согласия отца, а следовательно - отказаться от Джонса, вам, я думаю, не может показаться обидной легкая насмешка над страстью, простительной только в провинциальной барышне и которую, по вашим словам, вы совершенно преодолели. Что мне подумать, дорогая моя Софи, если вы не выносите шутки даже насчет его одежды? Я начинаю опасаться, не слишком ли далеко вы зашли, и спрашиваю себя: точно ли вы были со мной откровенны? |
|
"Indeed, madam," cries Sophia, "your ladyship mistakes me, if you imagine I had any concern on his account." |
- Право, сударыня, вы ошибаетесь, если думаете, что он сколько-нибудь меня интересует. |
|
"On his account!" answered the lady: "You must have mistaken me; I went no farther than his dress;- for I would not injure your taste by any other comparison- I don't imagine, my dear Sophy, if your Mr. Jones had been such a fellow as this-" |
- Интересует! Вы дурно меня поняли: я говорила только о его одежде... и не решилась бы оскорбить вашего чувства дальнейшим сравнением... Мне кажется даже, дорогая моя Софи, что ее т.е. бы ваш мистер Джонс был похож на этого... |
|
"I thought," says Sophia, "your ladyship had allowed him to be handsome"- |
- Мне кажется, сударыня,- проговорила Софья,- вы признали, что он хорош собой... |
|
"Whom, pray?" cried the lady hastily. |
- Кто, кто хорош собой? - поспешно прервала ее леди. |
|
"Mr. Jones," answered Sophia;- and immediately recollecting herself, "Mr. Jones!- no, no; I ask your pardon;- I mean the gentleman who was just now here." |
- Мистер Джонс,- отвечала Софья, но тотчас же опомнилась.- Ч-ю я говорю - мистер Джонс!.. Нет, нет, извините... я хотела скачать, джентльмен, который только что был здесь |
|
"O Sophy! Sophy!" cries the lady; "this Mr. Jones, I am afraid, still runs in your head." |
- Ах. Софи, Софи! - воскликнула леди.- Боюсь, что мистер Джонс не выходит у вас из головы. |
|
"Then, upon my honour, madam," said Sophia, "Mr. Jones is as entirely indifferent to me, as the gentleman who just now left us." |
- Даю слово, сударыня: мистер Джонс так же мне безразличен, как только что ушедший отсюда джентльмен. |
|
"Upon my honour," said Lady Bellaston, "I believe it. Forgive me, therefore, a little innocent raillery; but I promise you I will never mention his name any more." |
- Даю слово, что верю. Простите же мне мою маленькую невинную шутку. Обещаю всем никогда больше не произносить его имени. |
|
And now the two ladies separated, infinitely more to the delight of Sophia than of Lady Bellaston, who would willingly have tormented her rival a little longer, had not business of more importance called her away. As for Sophia, her mind was not perfectly easy under this first practice of deceit; upon which, when she retired to her chamber, she reflected with the highest uneasiness and conscious shame. Nor could the peculiar hardship of her situation, and the necessity of the case, at all reconcile her mind to her conduct; for the frame of her mind was too delicate to bear the thought of having been guilty of a falsehood, however qualified by circumstances. Nor did this thought once suffer her to close her eyes during the whole succeeding night. |
Тут дамы расстались, к неизмеримо большему удовольствию Софьи, чем леди Белластон, которая охотно помучила бы свою соперницу и дольше, если бы но была отвлечена более важным делом. Что же касается Софьи, то этот первый в ее жизни обман оставил в ней чувство большой неловкости. Удалившись в свою комнату, она погрузилась в раздумье, и чувство это перешло в угрызения совести. Затруднительность положения. не оставлявшая другого выхода, не служила в ее глазах оправданием ее поступка: душа Софьи была слишком чиста, чтобы она могла примириться с ложью, хотя бы и вынужденной обстоятельствами. Мысль эта не позволила ей сомкнуть глаз в течение всей ночи. |
К содержанию
BOOK XIV
CONTAINING TWO DAYS
Chapter 1
An essay to prove that an author will write the better for having some knowledge of the subject on which he writes
|
English |
Русский |
|
As several gentlemen in these times, by the wonderful force of genius only, without the least assistance of learning, perhaps without being well able to read, have made a considerable figure in the republic of letters; the modern critics, I am told, have lately begun to assert, that all kind of learning is entirely useless to a writer; and, indeed, no other than a kind of fetters on the natural sprightliness and activity of the imagination, which is thus weighed down, and prevented from soaring to those high flights which otherwise it would be able to reach. |
Так как некоторые господа заняли в последнее время видное положение в республике словесных искусств единственно удивительной силой своего гения, без малейшей помощи образования и даже, может быть, не умея читать, то нынешние критики, слышал я, с недавних пор начали утверждать, будто всякого рода знания совершенно бесполезны писателю, что это лишь цепи, сковывающие природную живость и бойкость воображения, обременяющие его и не дающие ему воспарить к тем высотам, которых без этой помехи оно могло бы достигнуть. |
|
This doctrine, I am afraid, is at present carried much too far: for why should writing differ so much from all other arts? The nimbleness of a dancing-master is not at all prejudiced by being taught to move; nor doth any mechanic, I believe, exercise his tools the worse by having learnt to use them. For my own part, I cannot conceive that Homer or Virgil would have writ with more fire, if, instead of being masters of all the learning their times, they had been as ignorant as most of the authors of the present age. Nor do I believe that all the imagination, fire, and judgment of Pitt, could have produced those orations that have made the senate of England, in these our times, a rival in eloquence to Greece and Rome, if he had not been so well read in the writings of Demosthenes and Cicero, as to have transferred their whole spirit into his speeches, and, with their spirit, their knowledge too. |
Почтенные критики, боюсь я, чересчур увлеклись. В самом деле, почему литература должна так отличаться от других искусств? Грациозности танцмейстера ничуть не вредит изучение танцевальных па; ремесленник толе, я думаю, владеет своим инструментом не хуле оттого, что выучился обращаться с ним. С другой стороны, я не могу допустить, чтобы Гомер или Вергилий писали с большим огнем, если бы были не образованнейшими людьми своего времени, а такими же невеждами, как большинство писателей наших дней. И я не верю, чтобы все пылкое воображение и блестящий ум Питта могли создать речи, обратившие английский сенат нашего времени в достойного соперника ареопагов Греции и Рима, если бы оратор не был прекрасно начитан в произведениях Демосфена и Цицерона и не перенес в свои собственные весь их дух и все и к знания. |
|
I would not here be understood to insist on the same fund of learning in any of my brethren, as Cicero persuades us is necessary to the composition of an orator. On the contrary, very little reading is, I conceive, necessary to the poet, less to the critic, and the least of all to the politician. For the first, perhaps, Byshe's Art of Poetry, and a few of our modern poets, may suffice; for the second, a moderate heap of plays; and, for the last, an indifferent collection of political journals. |
Отсюда, впрочем, вовсе не следует, чтобы я требовал от своих собратьев столько знаний, сколько, по мнению Цицерона, их необходимо иметь каждому оратору. Напротив, мне кажется, поэт может обойтись очень небольшим кругом чтения, критик - еще меньшим, а политический деятель - совсем ничтожным Для первого довольно будет, пожалуй, поэтики Бисше и нескольких современных поэтов, для второю-умеренного количества драматических произведений, а для третьего - любой пачки политических газет. |
|
To say the truth, I require no more than that a man should have some little knowledge of the subject on which he treats, according to the old maxim of law, Quam quisque norit artem in ed se exerceat. With this alone a writer may sometimes do tolerably well; and, indeed, without this, all the other learning in the world will stand him in little stead. |
Правду сказать, я требую от писателя лишь небольшого знания предмета, о котором он пишет, согласно старинному судебному правилу: "Quam quisque nont aitem in ea se exerceat" 86. С одним этим знанием писатель может дать подчас что-нибудь сносное, а без него вся мировая ученость принесет ему мало пользы. |
|
For instance, let us suppose that Homer and Virgil, Aristotle and Cicero, Thucydides and Livy, could have met all together, and have clubbed their several talents to have composed a treatise on the art of dancing: I believe it will be readily agreed they could not have equalled the excellent treatise which Mr. Essex hath given us on that subject, entitled, The Rudiments of Genteel Education. And, indeed, should the excellent Mr. Broughton be prevailed on to set fist to paper, and to complete the above-said rudiments, by delivering down the true principles of athletics, I question whether the world will have any cause to lament, that none of the great writers, either antient or modern, have ever treated about that noble and useful art. |
Предположим. например, что Гомер, Вергилий, Аристотель, Цицерон, Фукидид и Ливии собрались вместе и задумали общими силами написать трактат об искусстве танца.- я думаю, все согласятся, что произведение их не могло бы тягаться с превосходным руководством по этому предмету мистера Эссекса, под заглавием "Начатки светского воспитания". И если бы удалось уговорить несравненного мистера Браутона приложить кулак к бумаге v дополнить названные "Начатки" основами атлетики, то свет едва ли имел бы причину жаловаться, что никто из великих писателей, древних и новых, не брался за изложение этого благородною и полезного искусства. |
|
To avoid a multiplicity of examples in so plain a case, and to come at once to my point, I am apt to conceive, that one reason why many English writers have totally failed in describing the manners of upper life, may possibly be, that in reality they know nothing of it. |
Дабы не умножать примеров по такому ясному вопроса н перейти сразу к цели, скажу прямо, что. по-моему. описание нравов высшего общества вышло у многих английских писателей неудачным вследствие их совершенного невежества в этой области. |
|
This is a knowledge unhappily not in the power of many authors to arrive at. Books will give us a very imperfect idea of it; nor will the stage a much better: the fine gentleman formed upon reading the former will almost always turn out a pedant, and he who forms himself upon the latter, a coxcomb. |
К сожалению. знание высшего света доступно далеко не всякому писателю. Книги дадут нам о нем очень несовершенное представление, а сцена, это представление мало чем улучшит. Джентльмен, просветивший себя чтением книг, почти всегда окажется педантом, а берущий уроки в театральном кресле - хлыщом. |
|
Nor are the characters drawn from these models better supported. Vanbrugh and Congreve copied nature; but they who copy them draw as unlike the present age as Hogarth would do if he was to paint a rout, or a drum, in the dresses of Titian and of Vandyke. In short, imitation here will not do the business. The picture must be after Nature herself. A true knowledge of the world is gained only by conversation, and the manners of every rank must be seen in order to be known. |
Характеры, написанные по этим образцам, тоже выйдут неудачными. Ванбру и Конгрив писали с натуры; но тог, кто станет их копировать, изобразит нынешний век так же превратно, как сделал бы это Хогарт, если бы вздумал написать раут в одеждах Тициана или Ван-Дейка. Словом, подражание здесь неуместно. Картина должна быть списана прямо с природы. Истинное знание света дается только живым общением, и, чтобы узнать нравы того или другого сословия, надо наблюдать их собственными глазами. |
|
Now it happens that this higher order of mortals is not to be seen, like all the rest of the human species, for nothing, in the streets, shops, and coffee-house; nor are they shown, like the upper rank of animals, for so much a-piece. In short, this is a sight to which no persons are admitted without one or other of these qualifications, viz., either birth or fortune, or, what is equivalent to both, the honourable profession of a gamester. And, very unluckily x , for the world, persons so qualified very seldom care to take upon themselves the bad trade of writing; which is generally entered upon by the lower and poorer sort, as it is a trade which many think requires no kind of stock to set up with. |
Между тем высшего разряда смертных нельзя видеть, как прочих представителей человеческого рода, даром - на улицах, в лавках и кофейнях; их не показывают также и за деньги, как высшие породы животного царства. Словом, к лицезрению их допускаются только лица, обладающие известными качествами, как-то: происхождением или братством, или же. что равносильно тому и другому, занимающиеся почетной профессией игрока. Однако, к великому сожалению, подобные господа очень редко берутся за низкое ремесло писателя, обыкновенно предоставляя его беднякам и людям низшего звания - как дело, по мнению многих, не требующее никакого капитала. |
|
Hence those strange monsters in lace and embroidery, in silks and brocades, with vast wigs and hoops; which, under the name of lords and ladies, strut the stage, to the great delight of attorneys and their clerks in the pit, and of the citizens and their apprentices in the galleries; and which are no more to be found in real life, than the centaur, the chimera, or any other creature of mere fiction. But to let my reader into a secret, this knowledge of upper life, though very necessary for preventing mistakes, is no very great resource to a writer whose province is comedy, or that kind of novels, which, like this I am writing, is of the comic class. |
Отсюда, те странные чудища в кружевах и шитье, в шелках и парче, в огромных париках и фижмах, которые гордо выступают, под названием лордов и леди. на театральных подмостках, к великому удовольствию стряпчих и писцов в партере, ремесленников и подмастерьев на галереях; сыскать их в действительной жизни так же трудно, как кентавров, химер и другие создания чистой фантазии. Впрочем, признаться по секрету, это знание высшего общества хотя и крайне необходимо, чтобы избегать промахов,однако оно принесет мало пользы сочинителю комедий и ш ромaнов комедийного типа, вроде предлагаемого мной читателю. |
|
What Mr. Pope says of women is very applicable to most in this station, who are, indeed, so entirely made up of form and affectation, that they have no character at all, at least, none which appears. I will venture to say the highest life is much the dullest, and affords very little humour or entertainment. The various callings in lower spheres produce the great variety of humorous characters; whereas here, except among the few who are engaged in the pursuit of ambition, and the fewer still who have a relish for pleasure, all is vanity and servile imitation. Dressing and cards, eating and drinking, bowing and courtesying, make up the business of their lives. |
Суждение мистера Попа о женщинах весьма приложимо к большей части людей высшего круга: форма и деланные чувства до такой степени наполняют их. что своего лица у них нет вовсе, по крайней мере, заметить его невозможно. Осмелюсь даже сказать, что великосветская жизнь - самая серая и тусклая и не содержит в себе ничего веселого и любопытного. Разнообразие занятий порождает в низших слоях общества великое множество комических характеров, тогда как здесь, за исключением немногих честолюбцев и еще меньшего числа искателей наслаждений, люди только и знают что суетное тщеславие да рабскую подражательность. Наряды и карты, еда и питье, поклоны и приседания составляют все содержание их жизни. |
|
Some there are, however, of this rank, upon whom passion exercises its tryanny, and hurries them far beyond the bounds which decorum prescribes; of these, the ladies are as much distinguished by their noble intrepidity, and a certain superior contempt of reputation, from the frail ones of meaner degree, as a virtuous woman of quality is by the elegance and delicacy of her sentiments from the honest wife of a yeoman or shopkeeper. Lady Bellaston was of this intrepid character; but let not my country readers conclude from her, that this is the general conduct of women of fashion, or that we mean to represent them as such. They might as well suppose that every clergyman was represented by Thwackum, or every soldier by ensign Northerton. |
Впрочем, есть среди них и такие, которых захватывает вихрь страсти и увлекает далеко за границы, полагаемые приличием; в особенности великосветские дамы своей благородной неустрашимостью и высокомерным пренебрежением к мнению других столько же отличаются в этом отношении от робких женщин простого звания, как добродетельная леди отличается изысканностью и деликатностью своих чувств от честной жены фермера или лавочника. Такой неустрашимостью отличалась и леди Белластон. Но пусть мои провинциальные читатели не заключат отсюда, что так ведут себя все фешенебельные дамы или что мы желаем представить их в таком свете: никто ведь не предположит, что все священники похожи на Твакома и все военные-на прапорщика Норсертона. |
|
There is not, indeed, a greater error than that which universally prevails among the vulgar, who, borrowing their opinion from some ignorant satirists, have affixed the character of lewdness to these times. On the contrary, I am convinced there never was less of love intrigue carried on among persons of condition, than now. Our present women have been taught by their mothers to fix their thoughts only on ambition and vanity, and to despise the pleasures of love as unworthy their regard; and being afterwards, by the care of such mothers, married without having husbands, they seem pretty well confirmed in the justness of those sentiments; whence they content themselves, for the dull remainder of life, with the pursuit of more innocent, but I am afraid more childish amusements, the bare mention of which would ill suit with the dignity of this history. In my humble opinion, the true characteristic of the present beau monde is rather folly than vice, and the only epithet which it deserves is that of frivolous. |
Нет ничего нелепее заблуждения, широко распространенного среди массы читателей: заимствуя свои взгляды от невежественные сатириков, они воображают, будто мы живем в развращенном веке! Напротив, я убежден, что любовные похождения никогда не были в меньшем почете среди людей высокого звания, чем в настоящее время. Нынешние женщины научены маменьками направлять свои помыслы только на честолюбие и тщеславие и презирать наслаждения любви, как недостойные их внимания; будучи выданы попечением таких маменек замуж, они, собственно, не имеют мужей и, таким образом, на опыте убеждаются в справедливости преподанных им уроков, довольствуясь на весь остаток своей скучной жизни более невинными, но, боюсь, и более ребяческими развлечениями, простое упоминание о которых будет неуместно в этой истории. По моему скромному мнению, наш бомонд характеризуется скорее глупостью, чем пороками; суетный - вот единственный эпитет, которого он заслуживает. |
Chapter 2
Containing letters and other matters which attend amours
|
English |
Русский |
|
|
Вскоре по возвращении домой Джонс получил следующее письмо: |
|
I was never more surprized than when I found you was gone. When you left the room, I little imagined you intended to have left the house without seeing me again. Your behaviour is all of a piece, and convinces me how much I ought to despise a heart which can doat upon an idiot; though I know not whether I should not admire her cunning more than her simplicity: wonderful both! For though she understood not a word of what passed between us, yet she had the skill, the assurance, the- what shall I call it? to deny to my face that she knows you, or ever saw you before.- Was this a scheme laid between you, and have you been base enough to betray me?- O how I despise her, you, and all the world, but chiefly myself! for- I dare not write what I should afterwards run mad to read; but remember, I can detest as violently as I have loved. |
"Я была крайне поражена, узнав, что вы ушли. Когда вы оставили комнату, я никак не предполагала, что вы уйдете, не повидавшись сонной. Поведение ваше неподражаемо и убеждает меня, что я должна презирать сердце, способное влюбиться в такую дурочку; впрочем, не знаю, чему в ней больше удивляться: простоте или лукавству,- она блещет обоими этими качествами! Не поняв ни слова из того, что произошло между нами, она все же имела смелость, имела бесстыдство, имела...-как бы это назвать?заявить мне в глаза, что не знает вас и никогда вас не видела... Неужели между вами был сговор и вы оказались настолько низки, что выдали меня?.. О, как я презираю ее, вас и весь мир, а больше всего себя за... нет, не решаюсь написать слово, которое сведет меня с ума, если попадется когда-нибудь на глаза; помните, однако, что я могу ненавидеть так же пламенно, как и любить". |
|
Jones had but little time given him to reflect on this letter, before a second was brought him from the same hand; and this, likewise, we shall set down in the precise words. |
Джонс едва имел время подумать над содержанием этого письма, как ему принесли другое, писанное той же рукой; приведем и его от слова до слова; |
|
When you consider the hurry of spirits in which I must have writ, you cannot be surprized at any expressions in my former note.- Yet, perhaps, on reflection, they were rather too warm. At least I would, if possible, think all owing to the odious playhouse, and to the impertinence of a fool, which detained me beyond my appointment.- How easy is it to think well of those we love!- Perhaps you desire I should think so. I have resolved to see you to-night; so come to me immediately. |
"Если вы примете во внимание, в каком смятении чувств я вам писала, то не будете удивлены выражениями моей первой записки... Подумав, я и сама нахожу, что погорячилась. Надо полагать, что всему причиной этот проклятый театр и бестактность одной дуры, задержавшей меня против моей воли... Как приятно думать хорошо о том, кого любишь!.. Может быть, и вам приятно, чтобы я о вас так думала. Я решила видеть вас сегодня же; приходите немедленно. |
|
P.S.- I have ordered to be at home to none but yourself. |
Р. S. Я приказала не принимать никого, кроме вас. |
|
P.S.- Mr. Jones will imagine I shall assist him in his defence; for I believe he cannot desire to impose on me more than I desire to impose on myself. |
Р. Р. S. Мистер Джонс может быть уверен, что я помогу ему оправдаться, ибо едва ли его желание обмануть меня сильнее, чем собственное мое желание обмануться. |
|
P.S.- Come immediately. |
Р. Р. Р. S. Приходите сию минуту". |
|
To the men of intrigue I refer the determination, whether the angry or the tender letter gave the greatest uneasiness to Jones. Certain it is, he had no violent inclination to pay any more visits that evening, unless to one single person. However, he thought his honour engaged, and had not this been motive sufficient, he would not have ventured to blow the temper of Lady Bellaston into that flame of which he had reason to think it susceptible, and of which he feared the consequence might be a discovery to Sophia, which he dreaded. After some discontented walks, therefore, about the room, he was preparing to depart, when the lady kindly prevented him, not by another letter, but by her own presence. She entered the room very disordered in her dress, and very discomposed in her looks, and threw herself into a chair, where, having recovered her breath, she said |
Предоставляю решить людям, опытным в любовных делах, которое из этих двух писем - гневное или ласковое - причинило большее неудовольствие Джонсу. Несомненно только, что он не чувствовал ни малейшей охоты посещать кого бы то ни было в этот вечер, за исключением одной только особы. Но он считал, что его обязывает честь; даже если бы мотив этот оказался недостаточным, Джонс не решился бы распалять гнев леди Белластон, которая вообще отличалась раздражительным характером и в сердцах могла все открыть Софье, между тем как одна мысль об этом повергала его в трепет. В досаде пройдясь несколько раз по комнате, он собирался уже идти на свидание, как вдруг леди любезно его предупредила - не новым письмом, а появлением своей собственной особы. Одежда ее была в большом беспорядке, и на лице изображалось сильнейшее расстройство; она бросилась в кресла и, переведя дух. сказала: |
|
"You see, sir, when women have gone one length too far, they will stop at none. If any person would have sworn this to me a week ago, I would not have believed it of myself." |
- Видите, сэр, когда женщина зашла слишком далеко, она уже ни перед чем не останавливается. Скажи мне это кто-нибудь неделю назад, я никогда бы не поверила. |
|
"I hope, madam," said Jones, "my charming Lady Bellaston will be as difficult to believe anything against one who is so sensible of the many obligations she hath conferred upon him." |
- Надеюсь, что очаровательная леди Белластон не поверит также и наговорам на человека, бесконечно признательного за все ее многочисленные одолжения,- отвечал Джонс. |
|
"Indeed!" says she, "sensible of obligations! Did I expect to hear such cold language from Mr. Jones?" |
- Признательного за одолжения! Я не ожидала таких холодных слов от мистера Джонса. |
|
"Pardon me, my dear angel," said he, "if, after the letters I have received, the terrors of your anger, though I know not how I have deserved it" |
- Извините, мой ангел,- продолжал он.- если по получении ваших писем боязнь вашею гнева, не знаю, впрочем, чем вызванного... |
|
"And have I then," says she, with a smile, "so angry a countenance?- Have I really brought a chiding face with me?" |
- Разве я смотрю так уж сердито? - улыбнулась леди Белластон.- Разве лицо мое пылает гневом? |
|
"If there be honour in man," said he, "I have done nothing to merit your anger.- You remember the appointment you sent me; I went in pursuance" |
- Клянусь вам честью, я не сделал ничего, что могло бы навлечь ваш гнев. Ведь вы сами назначили мне свидание, и я пришел, как было условлено... |
|
"I beseech you," cried she, "do not run through the odious recital.- Answer me but one question, and I shall be easy. Have you not betrayed my honour to her?" |
- Ради бога. не пересказывайте этой мерзкой сцены... Ответьте мне только на один вопрос, и я буду спокойна. Вы не выдали меня ей? |
|
Jones fell upon his knees, and began to utter the most violent protestations, when Partridge came dancing and capering into the room, like one drunk with joy, crying out, |
Джонс упал на колени и начал клятвенно заверять, как вдруг Партридж. приплясывая и подпрыгивая, ворвался, шальной от радости, в комнату с криком: |
|
"She's found! she's found!- Here, sir, here, she's here- Mrs. Honour is upon the stairs." |
- Нашлась! Нашлась!.. Она здесь, сэр. здесь!.. Миссис Гонора на лестнице! |
|
"Stop her a moment," cries Jones- "Here, madam, step behind the bed, I have no other room nor closet, nor place on earth to hide you in; sure never so damned an accident." |
- Задержи ее минутку.-отвечал Джонс.-Сюда. сударыня; схоронитесь за полог: у меня нет больше ни одного укромного местечка, где бы вас спрятать. Чертовски неприятный случай! |
|
"D-n'd indeed!" said the lady, as she went to her place of concealment; |
- Чертовски неприятный! - проворчала леди, скрываясь в свое убежище. |
|
and presently afterwards in came Mrs. Honour. |
В комнату тотчас вошла миссис Гонора. |
|
"Hey-day!" says she, "Mr. Jones, what's the matter?- That impudent rascal your servant would scarce let me come upstairs. I hope he hath not the same reason to keep me from you as he had at Upton.- I suppose you hardly expected to see me; but you have certainly bewitched my lady. Poor dear young lady! To be sure, I loves her as tenderly as if she was my own sister. Lord have mercy upon you, if you don't make her a good husband! and to be sure, if you do not, nothing can be bad enough for you." |
- Новое дело! Что это значит, мистер Джонс? - разразилась она.- Ваш наглец слуга еле впустил меня. Надеюсь, он задержал меня не по такой же причине, как в Эптоне?.. Что, не ожидали меня увидеть? Вы ведь совсем околдовали мою госпожу. Бедная барышня! Верьте слову, я люблю ее, бедняжку, как родную сестру. Господь вам судья, если вы не будете ей добрым мужем; право, тогда и наказания вам не придумаешь. |
|
Jones begged her only to whisper, for that there was a lady dying in the next room. |
Джонс попросил ее говорить шепотом, потому что в соседней комнате лежит при смерти дама. |
|
"A lady!" cries she; ay, I suppose one of your ladies.- O Mr. Jones, there are too many of them in the world; I believe we are got into the house of one, for my Lady Bellaston, I darst to say, is no better than she should be." |
- Дама! Знаю я ваших дам!.. Ах., мистер Джонс, много их таких на свете! Вот и теперь мы, кажется, попали в дом к такой даме. потому что миледи Белластон, осмелюсь сказать, ничуть не лучше. |
|
"Hush! hush!" cries Jones, every word is overheard in the next room." |
- Те! Те!-прошептал Джонс.- В соседней комнате слышно каждое слово. |
|
"I don't care a farthing," cries Honour, "I speaks no scandal of any one; but to be sure the servants make no scruple of saying as how her ladyship meets men at another place- where the house goes under the name of a poor gentlewoman; but her ladyship pays the rent, and many's the good thing besides, they say, she hath of her." |
- Ну так что ж, что слышно? - шумела Гонора.- Я ни на кого не клевещу: верьте слову, все слуги без стеснения рассказывают, как ее светлость ходит на свидания с мужчинами в другой дом; хозяйкой его считается, правда, одна бедная женщина, а только платит за все ее светлость; да вдобавок, говорят, и подарочков немало перепадает от нее хозяйке. |
|
Here Jones, after expressing the utmost uneasiness, offered to stop her mouth: |
Тут Джонс, выразив величайшее недовольство, попытался зажать ей рот. |
|
"Hey-day! why sure, Mr. Jones, you will let me speak; I speaks no scandal, for I only says what I heard from others- and thinks I to myself, much good may it do the gentlewoman with her riches, if she comes by it in such a wicked manner. To be sure it is better to be poor and honest." |
- Экий вы, право, мистер Джонс! Отчего мне не говорить? Ведь я не клевещу ни на кого, а только повторяю то, что слышала от других... По-моему, что толку для барыни в ее богатствах, если она употребляет их на такое дурное дело. Уж лучше быть бедным, да честным. |
|
"The servants are villains," cries Jones, "and abuse their lady unjustly." |
- Слуги -мерзавцы.- сказал Джонс.- и возводят на леди внпраслину. |
|
"Ay, to be sure, servants are always villains, and so my lady says, and won't hear a word of it." |
- Ну да. понятно, слуги всегда мерзавцы; так говорит и моя барышня и слышать ничего не хочет. |
|
"No, I am convinced," says Jones, "my Sophia is above listening to such base scandal." |
- Да, я убежден, что моя Софья никогда не станет слушать такую грязную клевету. |
|
"Nay, I believe it is no scandal, neither," cries Honour, "for why should she meet men at another house?- It can never be for any good: for if she had a lawful design of being courted, as to be sure any lady may lawfully give her company to men upon that account: why, where can be the sense?" |
- Помилуйте, какая же это клевета? - не унималась Гонора.- Ну зачем ей встречаться с мужчинами в другом доме?.. Уж верно, не для хороших дел; ведь если бы она желала, чтобы за ней ухаживали честно, так ведь всякая дама может принимать у себя кого ей угодно; какой же тогда смысл... |
|
"I protest," cries Jones, "I can't hear all this of a lady of such honour, and a relation of Sophia; besides, you will distract the poor lady in the next room.- Let me entreat you to walk with me down stairs." |
- Я решительно заявляю, что не желаю слышать такие вещи о благородной даме, родственнице Софьи; кроме того, вы беспокоите больную в соседней комнате... Сойдемте, пожалуйста, вниз. |
|
"Nay, sir, if you won't let me speak, I have done.- Here, sir, is a letter from my young lady- what would some men give to have this? But, Mr. Jones, I think you are not over and above generous, and yet I have heard some servants say- but I am sure you will do me the justice to own I never saw the colour of your money." |
- Что ж, сэр, если вам угодно, так я кончила... Вот вам письмо от моей барышни, сэр... А ведь дорого бы иные дали, чтобы получить такое письмо. Да вы, мистер Джонс, видно, не очень-то тороваты. А все-таки другие слуги говорили мне... Но не станете ж' вы отрицать, что я и цвета ваших денег никогда не видала? |
|
Here Jones hastily took the letter, and presently after slipped five pieces into her hand. |
Джонс поспешно схватил письмо и сунул ей в руку пять монет. |
|
He then returned a thousand thanks to his dear Sophia in a whisper, and begged her to leave him to read her letter: she presently departed, not without expressing much grateful sense of his generosity. |
Затем, шепнув, чтобы она передала тысячу благодарностей Софье, попросил ее уйти и дать ему прочитать письмо. Гонора тотчас же удалилась, усердно поблагодарив за щедрость. |
|
Lady Bellaston now came from behind the curtain. How shall I describe her rage? Her tongue was at first incapable of utterance; but streams of fire darted from her eyes, and well indeed they might, for her heart was all in a flame. And now, as soon as her voice found way, instead of expressing any indignation against Honour or her own servants, she began to attack poor Jones. |
Тут леди Белластон вышла из-за полога. Как описать ее ярость? Сначала она не могла выговорить ни слова; только глаза метали потоки пламени, бушевавшего ь ее груди. Обретя наконец способность речи, она, вместо того чтобы разразиться гневом на Гонору или на своих слуг, напала на беднягу Джонса: |
|
"You see," said she, "what I have sacrificed to you; my reputation, my honour- gone for ever! And what return have I found? Neglected, slighted for a country girl, for an idiot." |
- Видите, чем я для вас пожертвовала: мое доброе имя, честь моя погибли навеки! А чем вы мне отплатили? Пренебрежением, глумлением, променяли меня на деревенскую девчонку, на дурочку! |
|
"What neglect, madam, or what slight," cries Jones, "have I been guilty of?" |
- О каком пренебрежении, о каком глумлении говорите вы? - удивился Джонс. |
|
"Mr. Jones," said she, "it is in vain to dissemble; if you will make me easy, you must entirely give her up; and as a proof of your intention, show me the letter." |
- Не прикидывайтесь простачком, мистер Джонс. Если вы желаете меня успокоить, вы должны совершенно отказаться от нее, а в доказательство вашей искренности извольте показать мне письмо. |
|
"What letter, madam?" said Jones. |
- Какое письмо, сударыня? |
|
"Nay, surely," said she, "you cannot have the confidence to deny your having received a letter by the hands of that trollop." |
- Вы еще смеете отрицать, что получили письмо из рук этой негодяйки? |
|
"And can your ladyship," cries he, "ask of me what I must part with my honour before I grant? Have I acted in such a manner by your ladyship? Could I be guilty of betraying this poor innocent girl to you, what security could you have that I should not act the same part by yourself? A moment's reflection will, I am sure, convince you, that a man with whom the secrets of a lady are not safe must be the most contemptible of wretches." |
- Неужели, сударыня, вы потребуете от меня вещи, для исполнения которой я прежде должен пожертвовать честью? Разве я давал когда-нибудь вашей милости повод для таких предположений? Если я выдам вам эту невинную девушку, то какая порука, что я не поступлю точно таким же образом н с вамп? Минутное размышление, я уверен, убедит вас, что мужчина, не умеющий хранить тайн женщины,- презреннейший негодяй. |
|
"Very well," said she- "I need not insist on your becoming this contemptible wretch in your own opinion; for the inside of the letter could inform me of nothing more than I know already. I see the footing you are upon." |
- Хорошо,- сказала леди,-я не требую, чтобы вы сделались презренным негодяем в своих собственных глазах, тем более что содержание этого письма мне заранее известно. Я прекрасно вижу, в каких вы с ней отношениях. |
|
Here ensued a long conversation, which the reader, who is not too curious, will thank me for not inserting at length. It shall suffice, therefore, to inform him, that Lady Bellaston grew more and more pacified, and at length believed, or affected to believe, his protestations, that his meeting with Sophia that evening was merely accidental, and every other matter which the reader already knows, and which as Jones set before her in the strongest light, it is plain that she had in reality no reason to be angry with him. |
Последовал длинный, но не слишком любопытный разговор, и читатель будет только благодарен мне за то, что я не передаю его во всех подробностях. Довольно будет сказать, что леди Белластон понемногу укротила свой гнев и, наконец, поверила или притворилась поверившей клятвам Джонса, что его сегодняшняя встреча с Софьей произошла чисто случайно; да и все прочее, о чем уже известно читателю, Джонс представил ей в таком благоприятном свете, что у леди не было больше никаких причин на него сердиться. |
|
She was not, however, in her heart perfectly satisfied with his refusal to show her the letter; so deaf are we to the clearest reason, when it argues against our prevailing passions. She was, indeed, well convinced that Sophia possessed the first place in Jones's affections; and yet, haughty and amorous as this lady was, she submitted at last to bear the second place; or, to express it more properly in a legal phrase, was contented with the possession of that of which another woman had the reversion. |
Впрочем, в душе она не совсем удовлетворилась доводами, которыми Джонс оправдал свой отказ отдать ей письмо: мы глухи к самым ясным доводам рассудка, когда они противоречат овладевшей нами страсти. Леди Белластон была твердо убеждена, что Софья занимает первое место в сердце нашего героя; но, как ни была она надменна и влюблена, в конце концов ей пришлось примириться со вторым местом, или, выражаясь юридически, она удовольствовалась обладанием того, что на правах собственности принадлежало другой женщине. |
|
It was at length agreed that Jones should for the future visit at the house: for that Sophia, her maid, and all the servants, would place these visits to the account of Sophia; and that she herself would be considered as the person imposed upon. |
На прощанье было условлено, чтобы впредь Джонс навещал леди в ее доме: Софья, ее горничная и прочие слуги будут думать, что эти посещения делаются ради Софьи, а сама она будет почитаться обманутой. |
|
This scheme was contrived by the lady, and highly relished by Jones, who was indeed glad to have a prospect of seeing his Sophia at any rate; and the lady herself was not a little pleased with the imposition on Sophia, which Jones, she thought, could not possibly discover to her for his own sake. |
План этот был придуман леди и пришелся очень по вкусу Джонсу, радовавшемуся всякой возможности увидеться со своей Софьей; а сама леди с удовольствием думала о том, как он будет обманывать Софью, потому что в своих же интересах едва ли решится открыть ей правду. |
|
The next day was appointed for the first visit, and then, after proper ceremonials, the Lady Bellaston returned home. |
Первый визит был назначен на следующий день, и леди Белластон, церемонно попрощавшись, вернулась домой. |
Chapter 3
Containing various matters
|
English |
Русский |
|
Jones was no sooner alone, than he eagerly broke open his letter, and read as follows:- |
Оставшись один, Джонс с жадностью вскрыл письмо и прочел следующее: |
|
Sir, it is impossible to express what I have suffered since you left this house; and as I have reason to think you intend coming here again, I have sent Honour, though so late at night, as she tells me she knows your lodgings, to prevent you. I charge you, by all the regard you have for me, not to think of visiting here; for it will certainly be discovered; nay, I almost doubt, from some things which have dropt from her ladyship, that she is not already without some suspicion. Something favourable, perhaps, may happen; we must wait with patience; but I once more entreat you, if you have any concern for my ease, do not think of returning hither. |
"Сэр, невозможно выразить словами, что я вытерпела после того, как вы отсюда ушли; и так как у меня есть причины думать, что вы собираетесь зайти снова, то, несмотря на позднее время, я решаюсь послать к вам Гонору с этим письмом,- она говорит, что знает, где вы живете. Заклинаю вас, из уважения ко мне не смейте и думать об этом: вас непременно узнают; судя по некоторым словам, вырвавшимся у ее светлости, боюсь даже, что она уже и теперь догадывается, кто вы такой. Будем терпеливо ждать более благоприятного случая; но еще раз умоляю вас: если вы хоть немного дорожите моим спокойствием, не помышляйте о возвращении в этот дом". |
|
This letter administered the same kind of consolation to poor Jones, which job formerly received from his friends. Besides disappointing all the hopes which he promised to himself from seeing Sophia, he was reduced to an unhappy dilemma, with regard to Lady Bellaston; for there are some certain engagements, which, as he well knew, do very difficultly admit of any excuse for the failure; and to go, after the strict prohibition from Sophia, he was not to be forced by any human power. At length, after much deliberation, which during that night supplied the place of sleep, he determined to feign himself sick: for this suggested itself as the only means of failing the appointed visit, without incensing Lady Bellaston, which he had more than one reason of desiring to avoid. |
Письмо это дало бедному Джонсу приблизительно такое же утешение, какое некогда Иов получил от своих друзей. Не только рушились все лелеянные им надежды на встречу с Софьей, но он еще оказался перед трудной задачей: как ему быть с леди Белластон; ведь существуют известные обязательства, нарушение которых,- он это прекрасно знал,- не допускает никаких оправданий; с другой стороны, после строгого запрещения Софьи никакая сила на свете не могла бы заставить его пойти на свидание. Наконец, после долгих размышлений, заменивших ему в эту ночь сон, он решил сказаться больным: это представлялось единственным средством уклониться от условленного свидания, не рассердив леди Белластон, чего он по многим причинам желал избежать. |
|
The first thing, however, which he did in the morning, was, to write an answer to Sophia, which he inclosed in one to Honour. He then despatched another to Lady Bellaston, containing the above-mentioned excuse; and to this he soon received the following answer:- |
Первой его заботой поутру было написать письмо Софье, которое он вложил в другое письмо, адресованное Гоноре. Потом он известил леди Белластон о своей болезни и скоро получил от нее следующий ответ: |
|
I am vexed that I cannot see you here this afternoon, but more concerned for the occasion; take great care of yourself, and have the best advice, and I hope there will be no danger.- I am so tormented all this morning with that I have scarce a moment's time to write to you. |
"Мне ужасно досадно, что я не могу видеть вас сегодня у себя, но еще более беспокоит меня ваша болезнь. Пригласите хорошего врача; надеюсь, что все обойдется благополучно. Мне до такой степени докучают сегодня разные глупцы, что я едва улучила минуту написать вам. |
|
Adieu. |
Прощайте. |
|
P.S.- I will endeavour to call on you this evening, at nine.- Be sure to be alone. |
Р. S. Постараюсь навестить вас сегодня вечером, в девять часов. Устройте так, чтобы никто нам не помешал". |
|
Mr. Jones now received a visit from Mrs. Miller, who, after some formal introduction, began the following speech: |
Тут к мистеру Джонсу явилась миссис Миллер и, сухо поздоровавшись, обратилась к нему со следующими словами |
|
"I am very sorry, sir, to wait upon you on such an occasion; but I hope you will consider the ill consequence which it must be to the reputation of my poor girls, if my house should once be talked of as a house of ill-fame. I hope you won't think me, therefore, guilty of impertinence, if I beg you not to bring any more ladies in at that time of night. The clock had struck two before one of them went away." |
- Мне очень грустно, сэр, являться к вам по такому неприятному поводу, но, надеюсь, вы сами поймете, как гибельно это oтразится на репутации моих дочерей, если дом мой приобретет дурную славу. Надеюсь поэтому, вы не сочтете с моей стороны дерзостью, если я попрошу вас не принимать у себя ночью дам. Часы уже про били два, когда ушла последняя из них. |
|
"I do assure you, madam," said Jones, "the lady who was here last night, and who staid the latest (for the other only brought me a letter), is a woman of very great fashion, and my near relation." |
- Сверяю вас. сударыня,-отвечал Джонс.-что дама, заходившая ко мне прошлой ночью и остававшаяся дольше (другая только занесла мне письмо), принадлежит к самому высшему обществу и моя близкая родственница. |
|
"I don't know what fashion she is of," answered Mrs. Miller; "but I am sure no woman of virtue, unless a very near relation indeed, would visit a young gentleman at ten at night, and stay four hours in his room with him alone; besides, sir, the behaviour of her chairmen shows what she was; for they did nothing but make jests all the evening in the entry, and asked Mr. Partridge, in the hearing of my own maid, if madam intended to stay with his master all night; with a great deal of stuff not proper to be repeated. I have really a great respect for you, Mr. Jones, upon your own account; nay, I have a very high obligation to you for your generosity to my cousin. Indeed, I did not know how very good you had been till lately. Little did I imagine to what dreadful courses the poor man's distress had driven him. Little did I think, when you gave me the ten guineas, that you had given them to a highwayman! O heavens! what goodness have you shown! How have you preserved this family!- The character which Mr. Allworthy hath formerly given me of you was, I find, strictly true.- And indeed, if I had no obligation to you, my obligations to him are such, that, on his account, I should show you the utmost respect in my power.- Nay, believe me, dear Mr. Jones, if my daughters' and my own reputation were out of the case, I should, for your own sake, be sorry that so pretty a young gentleman should converse with these women; but if you are resolved to do it, I must beg you to take another lodging; for I do not myself like to have such things carried on under my roof; but more especially upon the account of my girls, who have little, heaven knows, besides their characters, to recommend them." |
- Не знаю, из какого она общества,- продолжала миссис Мимер,-но я уверена, что никакая порядочная женщина, разве только самая близкая родственница, не придет в гости к молодому человеку в десять часов вечера и не проведет с ним четыре часа сряду. Кроме того, сэр. поведение ее носильщиков ясно показывает, кто она такая: целый вечер они только и делали, что отпускали шуточки в прихожей и спрашивали у мистера Партриджа при моей горничной, уж не собирается ли мадам провести с его господином всю ночь; говорили еще много гадостей, таких, что и повторять неприлично. Я искренне вас уважаю, мистер Джонс. и даже много вам обязана за щедрую помощь моему родственнику. Только недавно я узнала, как великодушно вы с ним поступит. Я и не воображала, на какой ужасный путь толкнула несчастного нужда Когда вы дали мне десять гиней. я не знала, что вы даете их разбойнику! Боже мой, сколько в вас доброты! Вы прямо спасли это семейство!.. Я вижу, что отзывы о вас мистера Олверти были совершенно справедливы... Если бы даже я ничем не была вам обязана, зато ему я столько обязана, что ради него оказала бы вам величайшее уважение... Поверьте, дорогой мистер Джонс, даже если бы это не касалось репутации моих дочерей и моей собственной, я бы из одного участия к вам пожалела, что такой славный молодой человек водится с подобными женщинами. Но если вы намерены принимать их у себя, то я должна просить вас поискать себе другую квартиру, потому что не могу допустить, чтобы такие вещи происходили под моей крышей: ведь у дочерей моих нет за душой ничего, кроме их доброго имени. |
|
Jones started and changed colour at the name of Allworthy. |
При имени Олверти Джонс вздрогнул и изменился в лице. |
|
"Indeed, Mrs. Miller," answered he, a little warmly, "I do not take this at all kind. I will never bring any slander on your house; but I must insist on seeing what company I please in my own room; and if that gives you any offence, I shall, as soon as I am able, look for another lodging." |
- Право, миссис Миллер,- отвечал он не без запальчивости,-это не совсем основательное требование. У меня нет ни малейшего желания бесчестить ваш дом, но я считаю себя вправе принимать у себя в комнате кого мне вздумается; если это вас оскорбляет, я, конечно, постараюсь как можно скорее подыскать себе другую квартиру. |
|
"I am sorry we must part then, sir," said she; "but I am convinced Mr. Allworthy himself would never come within my doors, if he had the least suspicion of my keeping an ill house." |
- В таком случае мне очень прискорбно, сэр, что мы должны расстаться,- сказала миссис Миллер,-но я убеждена, что даже мистер Олверти не переступит за мой порог, если у Него будет малейшее подозрение насчет репутации моего дома. |
|
"Very well, madam," said Jones. |
- Прекрасно, сударыня,- проговорил Джонс. |
|
"I hope, sir," said she, "you are not angry; for I would not for the world offend any of Mr. Allworthy's family. I have not slept a wink all night about this matter." |
- Надеюсь, сэр, вы на меня не сердитесь? Я бы ни за что на свете не хотела обидеть человека, близкого мистеру Олверти. Из-за этого я всю ночь не смыкала глаз. |
|
"I am sorry I have disturbed your rest, madam," said Jones, "but I beg you will send Partridge up to me immediately"; |
- Очень жалею, что нарушил ваш покой, сударыня,-сказал Джонс.Сделайте одолжение, пошлите мне сейчас Партриджа. |
|
which she promised to do, and then with a very low courtesy retired. |
Миссис Миллер обещала исполнить его просьбу и с низким поклоном удалилась. |
|
As soon as Partridge arrived, Jones fell upon him in the most outrageous manner. |
Не успел Партридж войти, как Джонс яростно на него накинулся: |
|
"How often," said he, "am I to suffer for your folly, or rather for my own in keeping you? is that tongue of yours resolved upon my destruction?" |
- Сколько мне еще терпеть от твоей глупости или, вернее, от моей собственной, что я держу тебя. Ты, видно, решил вконец погубить меня своим проклятым языком? |
|
"What have I done, sir?" answered affrighted Partridge. |
- Что такое я сделал? - спросил испуганный Партридж. |
|
"Who was it gave you authority to mention the story of the robbery, or that the man you saw here was the person?" |
- Кто тебе позволил рассказывать историю с грабежом и говорить, что грабитель - ют самый человек, которого ты здесь видел? |
|
"I, sir?" cries Partridge. |
- Помилуйте, сэр! |
|
"Now don't be guilty of a falsehood in denying it," said Jones. |
- Уж не думаешь ли ты запираться? |
|
"If I did mention such a matter," answers Partridge, "I am sure I thought no harm; for I should not have opened my lips, if it had not been to his own friends and relations, who, I imagined, would have let it go no farther." |
- Если я и обмолвился об этом,- отвечал Партридж.- так, поверьте, без дурного умысла: я и рта бы не открыл, не будь мои слушатели его друзьями и родственниками, которые, думал я, не станут разглашать этого дальше. |
|
"But I have a much heavier charge against you," cries Jones, "than this. How durst you, after all the precautions I gave you, mention the name of Mr. Allworthy in this house?" |
- Это не все: я должен предъявить тебе и более тяжелое обвинение.продолжал Джонс - Как смел ты, вопреки моему запрещению, произнести имя мистера Олверти в этом доме? |
|
Partridge denied that he ever had, with many oaths. |
Партридж поклялся, что он никогда этого не делал. |
|
"How else," said Jones, "should Mrs. Miller be acquainted that there was any connexion between him and me? And it is but this moment she told me she respected me on his account." |
- Откуда же тогда миссис Миллер могла узнать о моих отношениях к нему? А только сию минуту она сказала мне, что уважает меня ради него. |
|
"O Lord, sir," said Partridge, "I desire only to be heard out; and to be sure, never was anything so unfortunate: hear me but out, and you will own how wrong. fully you have accused me. When Mrs. Honour came downstairs last night, she met me in the entry, and asked me when my master had heard from Mr. Allworthy; and to be sure Mrs. Miller heard the very words; and the moment Madam Honour was gone, she called me into the parlour to her. 'Mr. Partridge,' says she, 'what Mr. Allworthy is it that the gentlewoman mentioned? is it the great Mr. Allworthy of Somersetshire?' 'Upon my word, madam,' says I, 'I know nothing of the matter.' 'Sure,' says she, 'your master is not the Mr. Jones I have heard Mr. Allworthy talk of?' 'Upon my word, madam,' says I, 'I know nothing of the matter.' 'Then,' says she, turning to her daughter Nancy, says she, 'as sure as tenpence this is the very young gentleman, and he agrees exactly with the squire's description.' The Lord above knows who it was told her: for I am the arrantest villain that ever walked upon two legs if ever it came out of my mouth. I promise you, sir, I can keep a secret when I am desired. Nay, sir, so far was I from telling her anything about Mr. Allworthy, that I told her the very direct contrary; for, though I did not contradict it at that moment, yet, as second thoughts, they say, are best, so when I came to consider that somebody must have informed her, thinks I to myself, I will put an end to the story; and so I went back again into the parlour some time afterwards, and says I, upon my word, says I, whoever, says I, told you that this gentleman was Mr. Jones; that is, says I, that this Mr. Jones was that Mr. Jones, told you a confounded lie: and I beg, says I, you will never mention any such matter, says I; for my master, says I, will think I must have told you so; and I defy anybody in the house ever to say I mentioned any such word. To be certain, sir, it is a wonderful thing, and I have been thinking with myself ever since, how it was she came to know it; not but I saw an old woman here t'other day a begging at the door, who looked as like her we saw in Warwickshire, that caused all that mischief to us. To be sure it is never good to pass by an old woman without giving her something, especially if she looks at you; for all the world shall never persuade me but that they have a great power to do mischief, and to be sure I shall never see an old woman again, but I shall think to myself, Infandum, regina, jubes renovare dolorem." |
- Ах, боже мой! - воскликнул Партридж.- Пожалуйста, выслушайте меня. сэр... ведь это прямо несчастье. Выслушайте меня только, и вы увидите, как несправедливо ваше обвинение. Выйдя вчера от вас, миссис Гонора встретилась со мной в прихожей и спросила, давно ли вы получали известия от мистера Олверти; это услышала миссис Миллер и, как только миссис Гонора ушла, позвала меня к себе. "Мистер Партридж, говорит, о каком это мистере Олверти упоминала эта дама? Не о знаменитом ли мистере Олверти из Сомерсетшира?" - "Честное слово, сударыня,- говорю я,- я ничего не знаю".- "И ваш господин уж не тот ли мистер Джонс, о котором я слышала от мистера Олверти?" - "Честное слово, сударыня, говорю, я ничего не знаю".- "Ну да,- говорит, обращаясь к дочери своей Нанси,- бьюсь об заклад, что это тот самый молодой джентльмен, и он точь-в-точь походит на описание сквайра". Господь ее знает, кто это ей сказал. Считайте меня отъявленнейшим негодяем на свете, если я проронил хоть слово об этом. Клянусь вам, сэр, я умею держать язык за зубами, когда захочу. Нет, сэр, я не только не говорил ей ни слова о мистере Олверти, но сказал прямо обратное: сначала я, правда, ей не возражал, а потом пораскинул умом - раскинуть умом всегда хорошо,- да и думаю себе: кто-нибудь сказал же ей это; дай-ка покончу все дело разом; и вот, немного погодя, воротился я к ней и говорю: "Ей-богу, говорю, если кто сказал вам, что этот джентльмен мистер Джонс, то есть, говорю, что этот мистер Джонс - тот мистер Джонс,- так это бесстыднейшая ложь, и прошу вас, говорю, никогда об этом не говорить, потому что мой господин, говорю, подумает, что это я вам сказал, а пусть-ка хоть кто-нибудь в доме скажет, будто я говорил это когда-нибудь!" Право, сэр, тут какие-то чудеса; я все думал и никак не мог додуматься: откуда это ей стало известно? Разве что вот старуха виновата, которая намедни просила милостыню у ворот: точь-в-точь как та ведьма, что наделала нам столько хлопот в Ворвикшире. Да, нехорошо, нехорошо проходить мимо таких старух, не подав им, особенно когда они на вас смотрят. Никто на свете не разубедит меня, что они не могут наделать бед. Теперь каждый раз, как увижу старуху, непременно говорю про себя: "Infandum, regina, jubes renovare dolorem". |
|
The simplicity of Partridge set Jones a laughing, and put a final end to his anger, which had indeed seldom any long duration in his mind; and, instead of commenting on his defence, he told him he intended presently to leave those lodgings, and ordered him to go and endeavour to get him others. |
Простота Партриджа сильно насмешила Джонса и положила конец его гневу, который вообще редко бывал продолжительным. Не делая никаких замечаний по поводу его оригинального способа оправдываться, он сказал только, что намерен немедленно выехать отсюда, и велел ему идти искать другую квартиру. |
Chapter 4
Which we hope will be very attentively perused by young people of both sexes
|
English |
Русский |
|
Partridge had no sooner left Mr. Jones, than Mr. Nightingale, with whom he had now contracted a great intimacy, came to him, and, after a short salutation, said, |
Только что Партридж покинул мистера Джонса, как к нашему герою вошел мистер Найтингейл, уже успевший с ним сдружиться, и, поздоровавшись, сказал: |
|
"So, Tom, I hear you had company very late last night. Upon my soul you are a happy fellow, who have not been in town above a fortnight, and can keep chairs waiting at your door till two in the morning." |
- Я слышал, Том, сегодня ночью у вас были гости. Честное слово, вам здорово везет: всего две недели в Лондоне, а у дверей уже портшезы стоят до двух часов утра! |
|
He then ran on with much commonplace raillery of the same kind, till Jones at last interrupted him, saying, |
И он продолжал подшучивать на тот же лад, пока наконец Джонс не прервал его, сказав: |
|
"I suppose you have received all this information from Mrs. Miller, who hath been up here a little while ago to give me warning. The good woman is afraid, it seems, of the reputation of her daughters." |
- Должно быть, вы узнали обо всем этом от миссис Миллер; она только что была у меня и просила оставить ее дом. Почтеннейшая хозяйка боится за репутацию дочерей. |
|
"Oh! she is wonderfully nice," says Nightingale, "upon that account; if you remember, she would not let Nancy go with us to the masquerade." |
- О, на этот счет она ужасно щепетильна,- сказал Найтингейл,помните, она не захотела отпустить Нанси с нами в маскарад. |
|
"Nay, upon my honour, I think she's in the right of it," says Jones: "however, I have taken her at her word, and have sent Partridge to look for another lodging." |
- Что ж, я думаю, она права,- отвечал Джонс.- Во всяком случае, я не стал ей возражать и послал Партриджа искать другую квартиру. |
|
"If you will," says Nightingale, "we may, I believe, be again together; for, to tell you a secret, which I desire you won't mention in the family, I intend to quit the house to-day." |
- Если хотите, мы можем опять поселиться вместе,-предложил Найтингейл,-потому что, сказать вам по секрету,-и вы, пожалуйста, никому не проговоритесь,- я сам собираюсь сегодня съехать отсюда. |
|
"What, hath Mrs. Miller given you warning too, my friend?" cries Jones. |
- Как, миссис Миллер отказала и вам, мой друг? |
|
"No," answered the other; "but the rooms are not convenient enough. Besides, I am grown weary of this part of the town. I want to be nearer the places of diversion; so I am going to Pall-mall." |
- Нет,- отвечал Найтингейл,- просто квартира здесь для меня не подходящая. Кроме того, мне надоела эта часть города. Хочу быть поближе к развлечениям и потому решил переселиться на Пэл-Мэл. |
|
"And do you intend to make a secret of your going away?" said Jones. |
- И вы хотите переселиться тайком? - спросил Джонс. |
|
"I promise you," answered Nightingale, "I don't intend to bilk my lodgings; but I have a private reason for not taking a formal leave." |
- О, я не собираюсь увильнуть от уплаты за квартиру, но имею тайные причины не прощаться формально. |
|
"Not so private," answered Jones; "I promise you, I have seen it ever since the second day of my coming to the house. Here will be some wet eyes on your departure. Poor Nancy, I pity her, faith! Indeed, Jack, you have played the fool with that girl. You have given her a longing, which I am afraid nothing will ever cure her of." Nightingale answered, |
- Ну, не очень тайные,- сказал Джонс.- Уверяю вас, я все подметил уже на второй день своего пребывания здесь. Ваш отъезд будет стоить кое-кому горьких слез. Бедняжка Нанси, мне от души жаль ее! Вы одурачили эту девушку, Джек: привили ей болезнь, от которой, боюсь, ее ничем не вылечишь. |
|
"What the devil would you have me do? would you have me marry her to cure her?" |
- Что же мне теперь делать, по-вашему, черт возьми? Жениться на ней, чтобы ее вылечить? |
|
"No," answered Jones, "I would not have had you make love to her, as you have often done in my presence. I have been astonished at the blindness of her mother in never seeing it." |
- Нет,- отвечал Джонс,- по-моему, вам не следовало за ней ухаживать, как вы это частенько делали на моих глазах. Удивляюсь только слепоте мамаши, которая ничего не замечает. |
|
"Pugh, see it!" cries Nightingale. "What the devil should she see?" |
- Не замечает! Да что же ей замечать-то? |
|
"Why, see," said Jones, "that you have made her daughter distractedly in love with you. The poor girl cannot conceal it a moment; her eyes are never off from you, and she always colours every time you come into the room. Indeed, I pity her heartily; for she seems to be one of the best-natured and honestest of human creatures." |
- А то, что вы совсем вскружили голову ее дочери. Бедная девушка совершенно не может этого скрыть: глаз с вас не сводит и краснеет всякий раз, как вы войдете в комнату. Право, мне от души ее жаль; это, кажется, добрейшее и простодушнейшее создание па свете. |
|
"And so," answered Nightingale, "according to your doctrine, one must not amuse oneself by any common gallantries with women, for fear they should fall in love with us." |
- Так по вашей теории,- отвечал Найтингейл,- нельзя позволить себе обыкновенного ухаживания за женщиной, из страха, что она в вас влюбится? |
|
"Indeed, Jack," said Jones, "you wilfully misunderstand me; I do not fancy women are so apt to fall in love; but you have gone far beyond common gallantries." |
- Право, Джек, вы нарочно не желаете понять меня. Я вовсе не считаю женщин настолько влюбчивыми, но вы далеко переступили границы обыкновенного ухаживания. |
|
"What, do you suppose," says Nightingale, "that we have been a-bed together?" |
- Неужели вы предполагаете, что я делил с ней ложе? - обиделся Найтингейл. |
|
"No, upon my honour, answered Jones, very seriously, "I do not suppose so ill of you; nay, I will go farther, I do not imagine you have laid a regular premeditated scheme for the destruction of the quiet of a poor little creature, or have even foreseen the consequence: for I am sure thou are a very good-natured fellow, and such a one can never be guilty of a cruelty of that kind; but at the same time you have pleased your own vanity, without considering that this poor girl was made a sacrifice to it; and while you have had no design but of amusing an idle hour, you have actually given her reason to flatter herself that you had the most serious designs in her favour. Prithee, Jack, answer me honestly; to what have tended all those elegant and luscious descriptions of happiness arising from violent and mutual fondness? all those warm professions of tenderness, and generous disinterested love? Did you imagine she would not apply them? or, speak ingenuously, did not you intend she should?" |
- Нет, честное слово, таких дурных предположений у меня нет. - серьезно отвечал Джонс.- Больше того: я не думаю, чтобы вы умышленно стремились разрушить покой этого беззащитного создания или даже предвидели все последствия,- вы ведь, я знаю, добрый и неспособный к такой жестокости человек, но при всем том вы тешили свое тщеславие, не обращая внимания, что в жертву ему приносится молодая девушка; п .между тем как для вас это было только приятное заполнение часов досуга, вы внушили ей надежду, что намерения ваши совершенно серьезны. Скажите чистосердечно, Джек: с какой целью вы так красиво и заманчиво расписывали счастье, проистекающее из горячего взаимного чувства, и с таким жаром говорили о великодушной и бескорыстной любви? Неужели вам не приходило в голову, что она может применить все это к себе? Или, признайтесь откровенно, вы, может быть, этого и желали? |
|
"Upon my soul, Tom," cries Nightingale, "I did not think this was in thee. Thou wilt make an admirable parson. So I suppose you would not go to bed to Nancy now, if she would let you?" |
- Ей-богу, Том, я не подозревал в тебе таких способностей. Из тебя вышел бы превосходный священник. Значит, ты отказался бы разделить ложе с Нанси, если бы она тебе позволила? |
|
"No," cries Jones, "may I be d-n'd if I would." |
- Разумеется! - с живостью проговорил Джонс.- Будь я проклят, если бы согласился. |
|
"Tom, Tom," answered Nightingale, "last night; remember last night- |
- Том, Том! - рассмеялся Найтингейл.- А эта ночь? Вспомни прошедшую ночь, |
When every eye was closed, and the pale moon,
And silent stars, shone conscious of the theft." |
Когда уснули все и лишь луна
Да звезды лили свет с немым укором... |
|
"Lookee, Mr. Nightingale," said Jones, "I am no canting hypocrite, nor do I pretend to the gift of chastity, more than my neighbours. I have been guilty with women, I own it; but am not conscious that I have ever injured any.- Nor would I, to procure pleasure to myself, be knowingly the cause of misery to any human being." |
- Послушайте, мистер Найтингейл, мне противно всякое ханжество и лицемерие, и я не хочу прикидываться более целомудренным, чем мои ближние. Я грешил с женщинами, это правда, но не помню, чтобы которую-нибудь из них когда обидел... И я ни за что не решился бы ради собственного удовольствия разбить чью-нибудь жизнь. |
|
"Well, well," said Nightingale, "I believe you, and I am convinced you acquit me of any such thing." |
- Прекрасно, я вам верю.- отвечал Найтингейл,- но полагаю, что и меня вы не обвиняете в подобных вещах. |
|
"I do, from my heart," answered Jones, "of having debauched the girl, but not from having gained her affections." |
- Я искренне убежден, что вы неповинны в совращении этой девушки, но вы похитили ее сердце. |
|
"If I have," said Nightingale, "I am sorry for it; but time and absence will soon wear off such impressions. It is a receipt I must take myself; for, to confess the truth to you- I never liked any girl half so much in my whole life; but I must let you into the whole secret, Tom. My father hath provided a match for me with a woman I never saw; and she is now coming to town, in order for me to make my addresses to her." |
- Если так, то мне это очень прискорбно; однако время и разлука скоро изгладят эти впечатления. В этом лекарстве нуждаюсь и я, потому что, признаться вам откровенно, никогда еще ни одна девушка мне и вполовину так не нравилась. Но я открою вам все. Том. Отец выбрал мне в невесты женщину, которой я никогда не видел; па днях она приезжает в Лондон, н я должен буду явиться к ней с предложением. |
|
At these words Jones burst into a loud fit of laughter; when Nightingale cried |
При этих словах Джонс громко расхохотался. |
|
"Nay, prithee, don't turn me into ridicule. The devil take me if I am not half mad about this matter! my poor Nancy! Oh! Jones, Jones, I wish I had a fortune in my own possession." |
- Пожалуйста, не смейтесь надо мной,- обиженно проговорил Найтингейл.- Я и так сам не свой от всей этой истории. Бедняжка Нанси! Ах. Джонс, Джоне, если бы я мог распоряжаться своим состоянием! |
|
"I heartily wish you had," cries Jones; "for, if this be the case, I sincerely pity you both; but surely you don't intend to go away without taking your leave of her?" |
- От души вам этого желаю,- отвечал Джонс,- и искренне жалею вас обоих, если дело обстоит так. как вы говорите. Однако не собираетесь же вы уехать, не простившись с Нанси? |
|
"I would not," answered Nightingale, "undergo the pain of taking leave, for ten thousand pounds; besides, I am convinced, instead of answering any good purpose, it would only serve to inflame my poor Nancy the more. I beg, therefore, you would not mention a word of it to-day, and in the evening, or to-morrow morning, I intend to depart." |
- И за десять тысяч фунтов не хотелось бы мне подвергаться мучительной сцене прощания.- сказал Найтингейл,- к тому же я убежден, что ничего хорошего из этого не выйдет и бедняжка Нанси только еще пуще расстроится. Так, пожалуйста, не говорите об этом сегодня ни слова, а вечером или завтра утром я отсюда уеду. |
|
Jones promised he would not; and said, upon reflection, he thought, as he had determined and was obliged to leave her, he took the most prudent method. He then told Nightingale he should be very glad to lodge in the same house with him; and it was accordingly agreed between them, that Nightingale should procure him either the ground floor, or the two pair of stairs; for the young gentleman himself was to occupy that which was between them. |
Джонс обещал молчать; немного подумав, он сказал, что раз Найтингейл твердо решился и вынужден обстоятельствами покинуть Нанси. так. пожалуй, его способ действия самый благоразумный. Джонс прибавил, что с удовольствием поселится с ним в одном доме. и они условились, что Найтингейл предоставит ему первый или третий этаж. потому что сам собирался занять второй. |
|
This Nightingale, of whom, we shall be presently obliged to say a little more, was in the ordinary transactions of life a man of strict honour, and, what is more rare among young gentlemen of the town, one of strict honesty too; yet in affairs of love he was somewhat loose in his morals; not that he was even here as void of principle as gentlemen sometimes are, and oftener affect to be; but it is certain he had been guilty of some indefensible treachery to women, and had, in a certain mystery, called making love, practised many deceits, which, if he had used in trade, he would have been counted the greatest villain upon earth. |
Этот Найтингейл. о котором нам вскоре придется говорить подробнее, отличался в обыкновенных житейских делах большим благородством и, что встречается между столичной молодежью еще реже, безукоризненной честностью; однако в делах любовных нравственность его сильно хромала; не то чтобы он был человеком совсем без правил, какими являются, а чаще прикидываются иные "господа, но он допускал с женщинами вероломство, не имеющее никакого оправдания, и в тайнодействии. именуемом любовью, прибегал к плутням, за которые, проделай он их в торговле, его объявили бы первейшим мошенником на свете. |
|
But as the world, I know not well for what reason, agree to see this treachery in a better light, he was so far from being ashamed of his iniquities of this kind, that he gloried in them, and would often boast of his skill in gaining of women, and his triumphs over their hearts, for which he had before this time received some rebukes from Jones, who always exprest great bitterness against any misbehaviour to the fair part of the species, who, if considered, he said, as they ought to be, in the light of the dearest friends, were to be cultivated, honoured, and caressed with the utmost love and tenderness; but, if regarded as enemies, were a conquest of which a man ought rather to be ashamed than to value himself upon it. |
Но так как люди. не понимаю хорошенько - почему, обыкновенно смотрят на такие проделки сквозь пальцы, то Найтингейл не только не стыдился своего криводушия, но даже гордился им и частенько хвастал своим уменьем пленять женщин и покорять их сердца, за что уже и раньше получал упреки от Джонса, всегда сурово осуждавшего всякую непорядочность в обращении с прекрасным полом. Ведь если считать женщин, говорил он, как они того заслуживают, нашими милыми друзьями, то их должно чтить, холить и лелеять с величайшей любовью и нежностью: а если смотреть на них как на врагов - так мужчина должен скорее стыдиться победы над ними. чем гордиться ею. |
Chapter 5
A short account of the history of Mrs. Miller
|
English |
Русский |
|
Jones this day eat a pretty good dinner for a sick man, that is to say, the larger half of a shoulder of mutton. In the afternoon, he received an invitation from Mrs. Miller to drink tea; for that good woman, having learnt, either by means of Partridge, or by some other means natural or supernatural, that he had a connexion with Mr. Allworthy, could not endure the thoughts of parting with him in an angry manner. |
Джонс пообедал в тот день очень плотно для больною, а именно: скушал добрую половину бараньей лопатки. После обеда он получил приглашение от миссис Миллер на чашку чаю. Эта почтенная женщина, узнав от Партриджа, а может быть, каким-нибудь другим естественным или сверхъестественным способом, о близости Джонса к мистеру Олверти, не могла примириться с мыслью, что расстается с ним недружелюбно. |
|
Jones accepted the invitation; and no sooner was the teakettle removed, and the girls sent out of the room, than the widow, without much preface, began as follows: |
Джонс принял ее приглашение. Когда со стола было убрано и девушки под каким-то предлогом удалены из комнаты, вдова без долгих предисловий начала так: |
|
"Well, there are very surprizing things happen in this world; but certainly it is a wonderful business that I should have a relation of Mr. Allworthy in my house and never know anything of the matter. Alas! sir, you little imagine what a friend that best of gentlemen hath been to me and mine. Yes, sir, I am not ashamed to own it; it is owing to his goodness that I did not long since perish for want, and leave my poor little wretches, two destitute, helpless, friendless orphans, to the care, or rather to the cruelty, of the world. |
- Поразительные вещи случаются на свете! Но уж чего удивительнее то, что у меня s доме живет родственник мистера Олверти, а я ничего об этом не знаю. Ах, вы и представить себе не можете, сэр, сколько добра сделал мне и моей семье этот превосходный человек! Да, сэр, я не стыжусь в этом сознаться: только благодаря его доброте нужда давно не свела меня в могилу и мои две бедные малютки, голодные, беспомощные, одинокие сиротки, не были брошены на произвол жестокой судьбы. |
|
"You must know, sir, though I am now reduced to get my living by letting lodgings, I was born and bred a gentlewoman. My father was an officer of the army, and died in a considerable rank: but he lived up to his pay; and, as that expired with him, his family, at his death, became beggars. We were three sisters. One of us had the good luck to die soon after of the small-pox; a lady was so kind as to take the second out of charity, as she said, to wait upon her. The mother of this lady had been a servant to my grandmother; and, having inherited a vast fortune from her father, which he had got by pawnbroking, was married to a gentleman of great estate and fashion. She used my sister so barbarously, often upbraiding her with her birth and poverty, calling her in derision a gentlewoman, that I believe she at length broke the heart of the poor girl. In short, she likewise died within a twelvemonth after my father. Fortune thought proper to provide better for me, and within a month from his decease I was married to a clergyman, who had been my lover a long time before, and who had been very ill used by my father on that account: for though my poor father could not give any of us a shilling, yet he bred us up as delicately, considered us, and would have had us consider ourselves, as highly as if we had been the richest heiresses. But my dear husband forgot all this usage, and the moment we were become fatherless, he immediately renewed his addresses to me so warmly, that I, who always liked, and now more than ever esteemed him, soon complied. Five years did I live in a state of perfect happiness with that best of men, till at last- Oh! cruel! cruel fortune, that ever separated us, that deprived me of the kindest of husbands and my poor girls of the tenderest parent.- O my poor girls! you never know the blessing which ye lost.-I am ashamed, Mr. Jones, of this womanish weakness; but I shall never mention him without tears." |
Надо вам сказать, сэр, что хоть я теперь и принуждена добывать пропитание сдачей внаем комнат, но родилась и была воспитана в благородной семье. Отец мой был офицер и умер в значительном чине; но он жил на жалованье, и так как после его смерти оно прекратилось, то все мы остались нищими. Нас было три сестры. Одной посчастливилось умереть от оспы. Другую любезно взяла к себе в горничные одна дама - из сострадания, как она говорила. Мать этой дамы была служанкой у моей бабушки, а потом, получив в наследство от отца крупное состояние, накопленное ростовщичеством, вышла замуж за богатого и знатного джентльмена. Она обращалась с сестрой так грубо, коря се происхождением и бедностью и называя в насмешку барыней, что, мне кажется, подорвала наконец силы бедной девушки. Словом, и эта сестра умерла через год после смерти отца. Судьба обошлась со мной милостивее: через месяц после его кончины я вышла замуж за священника, который давно уже за мной ухаживал и тем снискал себе неприязнь покойного отца: отец хоть не оставил нам ни шиллинга, но воспитывал нас по-барски, смотрел на нас так, внушая и нам самим взгляд, словно мы были богатейшими невестами на свете. Дорогой супруг мой забыл, однако, это дурное обращение и, когда мы остались сиротами, тотчас возобновил свое ухаживание; и так настойчиво, что я, всегда его любившая и уважавшая, скоро согласилась стать его женой. Пять лет прожила я в полном счастье с этим превосходнейшим человеком, пока... о, жестокая, жестокая судьба, навсегда разлучившая нас, отнявшая у меня заботливейшего мужа, а у бедных девочек нежнейшего отца!.. Бедняжки, они не в состоянии понять, какого сокровища лишились!.. Мне стыдно, мистер Джонс, за свою женскую слабость, но я не могу говорить о нем без слез. |
|
"I ought rather, madam," said Jones, "to be ashamed that I do not accompany you." |
- Скорее мне должно быть стыдно, сударыня, что я не заплакал.- сказал Джонс. |
|
"Well, sir," continued she, "I was now left a second time in a much worse condition than before; besides the terrible affliction I was to encounter, I had now two children to provide for; and was, if possible, more pennyless than ever; when that great, that good, that glorious man, Mr. Allworthy, who had some little acquaintance with my husband, accidentally heard of my distress, and immediately writ this letter to me. Here, sir, here it is; I put it into my pocket to shew it you. This is the letter, sir; I must and will read it to you. |
- Итак, сэр,- продолжала миссис Миллер,- второй раз оказалась я в положении еще более бедственном, чем раньше: не говоря уж о постигшем меня ужасном горе, я должна была еще прокормить двух детей и осталась, что называется, без гроша за душой. Но тут мистер Олверти, этот превосходный, добрый, великодушный человек, немного знавший моего мужа, случайно услышал о моем несчастье и тотчас же написал мне письмо. Вот оно, сэр; я положила его в карман, чтобы показать вам. Вот оно, вот оно. Я хочу и должна прочесть его вам. |
|
"MADAM, |
"Сударыня! |
|
"I heartily condole with you on your late grievous loss, which your own good sense, and the excellent lessons you must have learnt from the worthiest of men, will better enable you to bear than any advice which I am capable of giving. Nor have I any doubt that you, whom I have heard to be the tenderest of mothers, will suffer any immoderate indulgence of grief to prevent you from discharging your duty to those poor infants, who now alone stand in need of your tenderness. |
Всей душой соболезную вам по случаю постигшей вас тяжелой утраты; собственное ваше благоразумие и превосходные наставления, преподанные вам достойнейшим вашим супругом, помогут вам перенести ее лучше всяких советов, какие только я способен вам дать. И я нисколько не сомневаюсь, что, будучи, как я слышал, нежнейшей матерью, вы не дадите скорби до такой степени овладеть вами, чтобы позабыть о своих обязанностях по отношению к бедным малюткам, которые именно теперь нуждаются в вашем попечении. |
|
"However, as you must be supposed at present to be incapable of much worldly consideration, you will pardon my having ordered a person to wait on you, and to pay you twenty guineas, which I beg you will accept till I have the pleasure of seeing you, and believe me to be, madam, &c. |
Однако в настоящую минуту вам, вероятно, не до житейских забот, и потому вы простите, что я поручил одному лицу посетить вас и передать двадцать гиней, которые прошу вас принять в ожидании, когда буду иметь удовольствие увидеть вас. Верьте, сударыня, и т. д.". |
|
"This letter, sir, I received within a fortnight after the irreparable loss I have mentioned; and within a fortnight afterwards, Mr. Allworthy- the blessed Mr. Allworthy- came to pay me a visit, when he placed me in the house where you now see me, gave me a large sum of money to furnish it, and settled an annuity of ?50 a-year upon me, which I have constantly received ever since. judge, then, Mr. Jones, in what regard I must hold a benefactor, to whom I owe the preservation of my life, and of those dear children, for whose sake alone my life is valuable. Do not, therefore, think me impertinent, Mr. Jones (since I must esteem one for whom I know Mr. Allworthy hath so much value), if I beg you not to converse with these wicked women. You are a young gentleman, and do not know half their artful wiles. Do not be angry with me, sir, for what I said upon account of my house; you must be sensible it would be the ruin of my poor dear girls. Besides, sir, you cannot but be acquainted, that Mr. Allworthy himself would never forgive my conniving at such matters, and particularly with you." |
Письмо это, сэр, я получила через две недели после того, как понесла невознаградимую утрату, о которой я вам сказала. Еще через две недели мистер Олверти - да благословит его господь! - сам навестил меня, дал мне средства нанять и обставить этот дом и назначил мне ежегодный пенсион в пятьдесят фунтов, который я регулярно получаю с тех пор. Судите же, мистер Джонс, как велико должно быть мое уважение к этому человеку: ведь ему обязана я спасением собственной жизни и жизни дорогих детей моих, ради которых я только и дорожу земным своим существованием. Не сочтите поэтому дерзостью, мистер Джонс (я не могу не уважать человека, которого, я знаю, так высоко ставит мистер Олверти), мою просьбу к вам не иметь дела с этими дурными женщинами. Вы еще молоды и не знаете всего их коварства. Не гневайтесь на меня, сэр, и за то, что я сказала насчет репутации моего дома: вы сами понимаете, насколько гибельно это отразилось бы па судьбе моих бедных девочек. Кроме того, сэр, вам должно быть хорошо известно, что и мистер Олверти никогда не простил бы мне потакания подобным вещам, особенно когда дело касается вас. |
|
"Upon my word, madam," said Jones, "you need make no farther apology; nor do I in the least take anything ill you have said; but give me leave, as no one can have more value than myself for Mr. Allworthy, to deliver you from one mistake, which, perhaps, would not be altogether for his honour; I do assure you, I am no relation of his." |
- Честное слово, сударыня, все эти оправдания излишни,- отвечал Джонс,- и я не нахожу ничего обидного в том, что вы сказали. Однако из уважения, которым я проникнут к мистеру Олверти больше, чем кто бы то ни было. позвольте мне рассеять одно ваше заблуждение, может быть. не совсем выгодное для его чести: уверяю вас, я не родственник этого джентльмена. |
|
"Alas! sir," answered she, "I know you are not, I know very well who you are; for Mr. Allworthy hath told me all; but I do assure you, had you been twenty times his son, he could not have expressed more regard for you than he hath often expressed in my presence. You need not be ashamed, sir, of what you are; I promise you no good person will esteem you the less on that account. No, Mr. Jones, the words 'dishonourable birth' are nonsense, as my dear, dear husband used to say, unless the word 'dishonourable' be applied to the parents; for the children can derive no real dishonour from an act of which they are intirely innocent." |
- Знаю, сэр, очень хорошо знаю, кто вы такой: мистер Олверти мне все рассказал; но, уверяю вас, будь вы двадцать раз его сыном, он не мог бы говорить о вас с большим уважением. Вам нечего стыдиться вашего происхождения, сэр; поверьте, что ни один порядочный человек не откажет вам за это в своем уважении. Нет, мистер Джонс, слова "позорное происхождение" - нелепость, как говаривал мой незабвенный муж; слово "позор" в таких случаях если и применимо, то только по отношению к родителям: позор не может пасть на детей за действия, в которых они совершенно неповинны. |
|
Here Jones heaved a deep sigh, and then said, |
Джонс глубоко вздохнул и сказал: |
|
"Since I perceive, madam, you really do know me, and Mr. Allworthy hath thought proper to mention my name to you; and since you have been so explicit with me as to your own affairs, I will acquaint you with some more circumstances concerning myself." |
- Вижу, сударыня, что вы действительно меня знаете и что мистеру Олверти угодно было назвать вам мое имя; а за то, что вы были со мной так откровенны, я хочу рассказать вам подробнее о своем собственном положении. |
|
And these Mrs. Miller having expressed great desire and curiosity to hear, he began and related to her his whole history, without once mentioning the name of Sophia. |
Миссис Миллер приготовилась слушать с самым горячим интересом, и Джоне рассказал ей всю свою историю, ни разу не упомянув имени Софьи. |
|
There a kind of sympathy in honest minds, by means of which they give an easy credit to each other. Mrs. Miller believed all which Jones told her to be true, and exprest much pity and concern for him. She was beginning to comment on the story, but Jones interrupted her; for, as the hour of assignation now drew nigh, he began to stipulate for a second interview with the lady that evening, which he promised should be the last at her house; swearing, at the same time, that she was one of great distinction, and that nothing but what was intirely innocent was to pass between them; and I do firmly believe he intended to keep his word. |
В честных душах живет своего рода симпатия, благодаря которой они легко друг другу верят. Рассказ Джонса не возбудил в миссис Миллер никаких сомнений, и она выслушала его с самым глубоким участием. Впрочем, Джонс не дал ей высказаться по этому поводу: приближался час свидания с леди Белластон, и он попросил разрешения сегодня вечером принять у себя гостью, обещая, что это свидание будет последним, клятвенно уверяя, что его знакомая принадлежит к самому лучшему обществу и что встреча их будет самая невинная. Я искренне думаю, что у него было твердое намерение сдержать свое слово. |
|
Mrs. Miller was at length prevailed on, and Jones departed to his chamber, where he sat alone till twelve o'clock, but no Lady Bellaston appeared. |
Миссис Миллер наконец согласилась, и Джонс ушел в свою комнату, где пробыл в одиночестве до двенадцати часов. Но леди Белластон не явилась. |
|
As we have said that this lady had a great affection for Jones, and as it must have appeared that she really had so, the reader may perhaps wonder at the first failure of her appointment, as she apprehended him to be confined by sickness, a season when friendship seems most to require such visits. This behaviour, therefore, in the lady, may, by some, be condemned as unnatural; but that is not our fault; for our business is only to record truth. |
Так как мы сказали, что эта леди чувствовала большое расположение к Джонсу, и, по всей видимости, так оно и было, то читатель, пожалуй, удивится, почему она не пришла на свидание именно теперь, когда считала его больным, то есть когда посещение друзей кажется особенно приятным. Иные, может быть, осудят поведение леди, найдя ее бессердечной; но это не наша вина: наше дело рассказывать правду. |
Chapter 6
Containing a scene which we doubt not will affect all our readers
|
English |
Русский |
|
Mr. Jones closed not his eyes during all the former part of the night; not owing to any uneasiness which he conceived at being disappointed by Lady Bellaston; nor was Sophia herself, though most of his waking hours were justly to be charged to her account, the present cause of dispelling his slumbers. In fact, poor Jones was one of the best-natured fellows alive, and had all that weakness which is called compassion, and which distinguishes this imperfect character from that noble firmness of mind, which rolls a man, as it were, within himself, and like a polished bowl, enables him to run through the world without being once stopped by the calamities which happen to others. He could not help, therefore, compassionating the situation of poor Nancy, whose love for Mr. Nightingale seemed to him so apparent, that he was astonished at the blindness of her mother, who had more than once, the preceding evening, remarked to him the great change in the temper of her daughter, "who from being," she said, "one of the liveliest, merriest girls in the world, was, on a sudden, become all gloom and melancholy." |
Мистер Джонс не смыкал глаз всю первою половину ночи. Происходило это не оттого, что его тревожила неаккуратность леди Белластон; сон его разогнала и не Софья, хотя в большинстве случаев именно она была причиной его бессонницы, нет. Бедняга Джонс был добрейшей души человек и в полной мере обладал слабостью, называемой состраданием и лишающей такие несовершенные характеры благородной душевной твердости, которая как бы замыкает человека в себе и позволяет ему катиться по свету полированным шаром, не цепляясь ни за чье чужое горе; он не мог поэтому не исполниться сожаления к участи бедной Нанси, любовь которой к мистеру Найтингейлу была для него столь очевидна, что он поражался слепоте матери, не раз в течение вчерашнего вечера обращавшей внимание на большую перемену в дочери: "Уж на что была живая и веселая девушка, и вдруг сделалась воплощеньем печали и уныния". |
|
Sleep, however, at length got the better of all resistance; and now as if he had already been a deity, as the antients imagined, and an offended one too, he seemed to enjoy his dear-bought conquest.- To speak simply, and without any metaphor, Mr. Jones slept till eleven the next morning, and would, perhaps, have continued in the same quiet situation much longer, had not a violent uproar awakened him. |
Напоследок, однако же. сон одолел всякое сопротивление и, точно и вправду он был божеством, как воображали его древние, да вдобавок божеством оскорбленным, пожелал, видно, всласть насытиться дорого купленной победой. Говоря попросту, без метафор, мистер Джонс проспал до одиннадцати часов утра и продолжал бы, может быть, покоиться в объятиях Морфея и дольше, если бы его не разбудил сильный шум. |
|
Partridge was now summoned, who, being asked what was the matter, answered, "That there was a dreadful hurricane below-stairs; that Miss Nancy was in fits; and that the other sister, and the mother, were both crying and lamenting over her." Jones expressed much concern at this news; which Partridge endeavoured to relieve, by saying, with a smile, "He fancied the young lady was in no danger of death; for that Susan" (which was the name of the maid) "had given him to understand, it was nothing more than a common affair. |
Он кликнул Партриджа. и тот на вопрос, что случилось, отвечал, что внизу бушует настоящий ураган, что мисс Нанси в обмороке и что сестра и мать плачут и голосят над ней. Джонс чрезвычайно встревожился при этом известии, но Партридж принялся его успокаивать, сказав с улыбкой, что молодая леди, по-видимому, вне опасности: Сусанна (так звали служанку) дала ему понять, что дело самое обыкновенное. |
|
In short," said he, "Miss Nancy hath had a mind to be as wise as her mother; that's all; she was a little hungry, it seems, and so sat down to dinner before grace was said; and so there is a child coming for the Foundling Hospital." |
- Короче говоря, мисс Нанси пожелала быть умней маменьки - вот и все; она немножко проголодалась и села за стол, не дожидаясь, когда прочтут молитву: вот в воспитательном доме и будет одним младенцем больше. |
|
"Prithee, leave thy stupid jesting," cries Jones. "Is the misery of these poor wretches a subject of mirth? Go immediately to Mrs. Miller, and tell her I beg leave- Stay, you will make some blunder; I will go myself; for she desired me to breakfast with her." |
- Ах, оставь, пожалуйста, свои глупые шутки,- оборвал его Джонс.Разве прилично смеяться над горем этих несчастных? Ступай сейчас же к миссис Миллер и скажи, что я прошу позволения... Нет, постой, ты опять чего-нибудь наврешь; я пойду сам: она приглашала меня к завтраку. |
|
He then rose and dressed himself as fast as he could; and while he was dressing, Partridge, notwithstanding many severe rebukes, could not avoid throwing forth certain pieces of brutality, commonly called jests, on this occasion. Jones was no sooner dressed than he walked downstairs, and knocking at the door, was presently admitted by the maid, into the outward parlour, which was as empty of company as it was of any apparatus for eating. Mrs. Miller was in the inner room with her daughter, whence the maid presently brought a message to Mr. Jones, "That her mistress hoped he would excuse the disappointment, but an accident had happened, which made it impossible for her to have the pleasure of his company at breakfast that day; and begged his pardon for not sending him up notice sooner." Jones desired, "She would give herself no trouble about anything so trifling as his disappointment; that he was heartily sorry for the occasion; and that if he could be of any service to her, she might command him." |
С этими словами он встал и начал поспешно одеваться, а Партридж, несмотря на его строгие замечания, не мог удержаться от некоторых грубых выпадов по поводу случившегося, называемых обыкновенно шуточками. Наскоро одевшись, Джонс сбежал вниз и постучал в дверь: служанка тотчас ввела его в гостиную, где не было ни души и не замечалось никаких приготовлений к завтраку. Миссис Миллер с дочерьми находилась в следующей комнате, откуда служанка вскоре возвратилась с поручением передать мистеру Джонсу, что хозяйка просит извинить ее за непорядок, но произошел непредвиденный случай, который не позволяет ей сегодня позавтракать в его приятном обществе; она просит также извинить ее, что не известила его об этом заранее. Джонс попросил передать, "чтобы она совершенно не беспокоилась о таком пустяке, как завтрак, и что он выражает искреннее сожаление по поводу случившегося и спрашивает, не может ли он быть ей чем-нибудь полезен: он весь к ее услугам". |
|
He had scarce spoke these words, when Mrs. Miller, who heard them all, suddenly threw open the door, and coming out to him, in a flood of tears, said, |
Не успел он произнести эти слова, как миссис Миллер, все слышавшая, вдруг отворила дверь и, выйдя к нему вся в слезах, сказала: |
|
"O Mr. Jones! you are certainly one of the best young men alive. I give you a thousand thanks for your kind offer of your service; but, alas! sir, it is out of your power to preserve my poor girl.-O my child! my child! she is undone, she is ruined forever!" |
- Ах, мистер Джонс, вы подлинно превосходной души человек! Приношу вам тысячу благодарностей за ваше любезное предложение, но. увы, сэр, вы не в силах спасти мою бедную девочку... О, дочь моя! Дочь моя! Она погибла, она навсегда обесчещена! |
|
"I hope, madam," said Jones, "no villain" |
- Надеюсь, сударыня, что негодяй не... |
|
"O Mr. Jones!" said she, "that villain who yesterday left my lodgings, hath betrayed my poor girl; hath destroyed her.- I know you are a man of honour. You have a good-a noble heart, Mr. Jones. The actions to which I have been myself a witness, could proceed from no other. I will tell you all: nay, indeed, it is impossible, after what hath happened, to keep it a secret. That Nightingale, that barbarous villain, hath undone my daughter. She is- she is is- oh! Mr. Jones, my girl is with child by him; and in that condition he hath deserted her. Here! here, sir, is his cruel letter: read it, Mr. Jones, and tell me if such another monster lives." |
- Ах, мистер Джонс! Негодяй, уехавший вчера из моего дома, обманул мою бедную дочь, погубил ее... Я знаю, вы человек благородный. У вас доброе, великодушное сердце, мистер Джонс. Об этом свидетельствуют поступки, которые я видела собственными глазами. Я расскажу вам все; да и невозможно более хранить тайну. Этот негодяй, этот мерзавец Найтингейл сгубил мою дочь. Она... она... ах, мистер Джонс, дочь моя от него беременна. И в этом положении он ее покинул! Вот вам, сэр, его жестокое письмо; прочтите, мистер Джонс, и скажите, есть ли еще на свете подобное чудовище. |
|
The letter was as follows: |
Письмо было следующее: |
|
DEAR NANCY, |
"Дражайшая Нанси! |
|
As I found it impossible to mention to you what, I am afraid, will be no less shocking to you, than it is to me, I have taken this method to inform you, that my father insists upon my immediately paying my addresses to a young lady of fortune, whom he hath provided for my-I need not write the detested word. Your own good understanding will make you sensible, how intirely I am obliged to an obedience, by which I shall be forever excluded from your dear arms. The fondness of your mother may encourage you to trust her with the unhappy consequence of our love, which may be easily kept a secret from the world, and for which I will take care to provide, as I will for you. I wish you may feel less on this account than I nave suffered; but summon all your fortitude to your assistance, and forgive and forget the man, whom nothing but the prospect of certain ruin could have forced to write this letter. I bid you forget me, I mean only as a lover; but the best of friends you shall ever find in your faithful, though unhappy, |
Не имея сил говорить с вами о деле, которое, боюсь, потрясет вас не меньше, чем оно потрясло меня, пользуюсь этим способом известить вас, что отец мой требует от меня немедленно сделать предложение богатой молодой даме, выбранной им мне в...- нет надобности писать ненавистное слово. Ваш здравый смысл скажет вам, сколь беспрекословно обязан я повиноваться приказанию, которое навсегда исторгнет меня из ваших нежных объятий. Матушка сердечно вас любит, и это даст вам мужество открыть ей несчастные последствия любви нашей; схоронить их от света будет нетрудно; я сам об этом позабочусь, как позабочусь и о вас. О, если бы миновали вас мучения, испытанные при этом случае мной! Призовите же на помощь все ваше мужество,- простите и забудьте человека, которого только угроза верной гибели могла заставить написать вам эти строки. Итак, забудьте меня, забудьте во мне любовника; преданного же друга вы всегда найдете в верпом вам несчастливце |
|
J. N. |
Д. Н.". |
|
When Jones had read this letter, they both stood silent during a minute, looking at each other; at last he began thus: |
После того как Джонс прочитал письмо, оба с минуту стояли молча, глядя друг на друга. Наконец Джонс проговорил: |
|
"I cannot express, madam, how much I am shocked at what I have read; yet let me beg you, in one particular, to take the writer's advice. Consider the reputation of your daughter." |
- Не могу вам выразить, сударыня, как возмущен я прочитанным. Однако в одном, мне кажется, вы должны послушаться совета автора письма: спасти честь вашей дочери. |
|
"It is gone, it is lost, Mr. Jones," cryed she, "as well as her innocence. She received the letter in a room full of company, and immediately swooning away upon opening it, the contents were known to every one present. But the loss of her reputation, bad as it is, is not the worst; I shall lose my child; she hath attempted twice to destroy herself already; and though she hath been hitherto prevented, vows she will not outlive it; nor could I myself outlive any accident of that nature.- What then will become of my little Betsy, a helpless infant orphan? and the poor little wretch will, I believe, break her heart at the miseries with which she sees her sister and myself distracted, while she is ignorant of the cause. O 'tis the most sensible, and best-natured little thing! The barbarous, cruel- hath destroyed us all. O my poor children! Is this the reward of all my cares? Is this the fruit of all my prospects? Have I so chearfully undergone all the labours and duties of a mother? Have I been so tender of their infancy, so careful of their education? Have I been toiling so many years, denying myself even the conveniences of life, to provide some little sustenance for them, to lose one or both in such a manner?" |
- Ах, мистер Джонс, честь ее потеряна безвозвратно, как и ее невинность! - воскликнула миссис Миллер.- Она получила письмо в переполненной комнате и, вскрыв его, тотчас же упала без чувств; понятно, что при таких обстоятельствах содержание его тотчас же сделалось известно всем присутствующим. Но, как ни ужасно потерять честь, еще ужаснее то, что я потеряю дочь: уже дважды она пыталась наложить на себя руки; правда, ее удалось удержать, но она клялась, что не переживет своего позора. А я не переживу ее смерти... Что же тогда станется с моей маленькой Бетси, беззащитной сироткой? Бедная девочка уже и теперь убивается, глядя на меня и на сестру, хоть и не понимает причины нашего горя. Ах, какая она умненькая и добрая! Этот жестокий, бесчеловечный... погубил нас всех. Бедные мои дети! Так вот какова награда за все мои заботы! Вот каковы плоды моих попечений! Для того ли я радостно исполняла все тяжелые обязанности матери, для того ли лелеяла дочерей и заботилась об их воспитании, для того ли трудилась столько лот, отказывая себе в самом необходимом, лишь бы припасти им кусок хлеба,- чтобы теперь потерять их так жестоко? |
|
"Indeed, madam," said Jones, with tears in his eyes, "I pity you from my soul." |
- От души вас жалею, сударыня,- сказал Джонс со слезами на глазах, |
|
"O! Mr. Jones," answered she, "even you, though I know the goodness of your heart, can have no idea of what I feel. The best, the kindest, the most dutiful of children! O my poor Nancy, the darling of my soul! the delight of my eyes! the pride of my heart! too much, indeed, my pride; for to those foolish, ambitious hopes, arising from her beauty, I owe her ruin. Alas! I saw with pleasure the liking which this young man had for her. I thought it an honourable affection; and flattered my foolish vanity with the thoughts of seeing her married to one so much her superior. And a thousand times in my presence, nay, often in yours, he hath endeavoured to soothe and encourage these hopes by the most generous expressions of disinterested love, which he hath always directed to my poor girl, and which I, as well as she, believed to be real. Could I have believed that these were only snares laid to betray the innocence of my child, and for the ruin of us all?"- At these words little Betsy came running into the room, crying, |
- Ах, мистер Джонс,- продолжала она,- даже и вы, при всей доброте вашего сердца, не можете понять, что я чувствую. Такая ласковая, такая добрая, такая послушная! Бедняжка Нанси. сокровище мое, радость моя, гордость моя! Я слишком ею гордилась: мои глупые честолюбивые надежды, внушенные ее красотой, и были причиной ее гибели. Мне было приятно видеть, что она нравится этому юноше. Я думала, что он любит ее честно, и тешила свое глупое тщеславие мечтами о том. что она будет женой джентльмена. Тысячу раз при мне и нередко даже при вас поддерживал он эти надежды красивыми словами о бескорыстной любви, с которыми всегда обращался к бедной моей девочке и которым она, подобно мне, слепо верила. Могла ли я думать. что то были лишь сети для завлечения простодушной Нанси? Могла ли я думать, что они приведут всех пас к гибели? V эту минуту в комнату вбежала Бетси с криком: |
|
"Dear mamma, for heaven's sake come to my sister; for she is in another fit, and my cousin can't hold her." |
- Мамочка, ради бога, поспеши к сестрице: она опять в обмороке, и кузина с ней не справится. |
|
Mrs. Miller immediately obeyed the summons; but first ordered Betsy to stay with Mr. Jones, and begged him to entertain her a few minutes, saying, in the most pathetic voice, |
Миссис Миллер поспешила на помощь, но велела Бетси остаться с мистером Джонсом и попросила его занять девочку несколько минут, патетически воскликнув: |
|
"Good heaven! let me preserve one of my children at least." |
- Господи, дай мне спасти, по крайней мере, одну мою дочь! |
|
Jones, in compliance with this request, did all he could to comfort the little girl, though he was, in reality, himself very highly affected with Mrs. Miller's story. He told her "Her sister would be soon very well again; that by taking on in that manner she would not only make her sister worse, but make her mother ill too." |
Исполняя ее просьбу. Джонс всеми силами старался утешить девочку, хотя сам был взволнован несчастьем, которое стряслось над семейством миссис Миллер. Он сказал Бетси, что сестра ее скоро оправится и что она не должна плакать, потому что огорчит мать. да и сестру расстроит еще больше. |
|
"Indeed, sir," says she, "I would not do anything to hurt them for the world. I would burst my heart rather than they should see me cry.- But my poor sister can't see me cry.- I am afraid she will never be able to see me cry any more. Indeed, I can't part with her; indeed I can't.- And then poor mamma too, what will become of her?- She says she will die too, and leave me: but I am resolved I won't be left behind." |
- Право, сэр,- отвечала она.- я ни за что на свете не хочу их огорчать. Я что угодно вытерплю, только бы они не видели моих слез... Только сестрица и не может теперь их увидеть... Боюсь, она никогда их больше не увидит. Но я не могу с ней разлучиться; право же, не могу... Да и бедная мамочка, что с ней станется?.. Она говорит, что она тоже умрет и оставит меня одну; но я не останусь, я решила. |
|
"And are you not afraid to die, my little Betsy?" said Jones. |
- Разве тебе не страшно умереть, милая Бетси? - спросил Джонс. |
|
"Yes," answered she, "I was always afraid to die; because I must have left my mamma, and my sister; but I am not afraid of going anywhere with those I love." |
- Раньше было страшно, потому что надо было разлучаться с мамочкой и с сестрицей,- отвечала малютка.- Но уйти с теми, кого я люблю, не страшно. |
|
Jones was so pleased with this answer' that he eagerly kissed the child; and soon after Mrs. Miller returned, saying, "She thanked heaven, Nancy was now come to herself. |
Джонсу так понравился этот ответ, что он крепко поцеловал Бетси. Скоро возвратилась и миссис Миллер; она сказала, что Нанси, слава богу. пришла в себя. |
|
And now, Betsy," says she, "you may go in, for your sister is better, and longs to see you." |
- Теперь, Бетси, ты можешь идти к сестрице: ей лучше, и она желает тебя видеть. |
|
She then turned to Jones, and began to renew her apologies for having disappointed him of his breakfast. |
Потом она обратилась к Джонсу и снова стала просить извинения, что не может угостить его завтраком. |
|
"I hope, madam," said Jones, "I shall have a more exquisite repast than any you could have provided for me. This, I assure you, will be the case, if I can do any service to this little family of love. But whatever success may attend my endeavours, I am resolved to attempt it. I am very much deceived in Mr. Nightingale, if, notwithstanding what hath happened, he hath not much goodness of heart at the bottom, as well as a very violent affection for your daughter. If this be the case, I think the picture which I shall lay before him will affect him. Endeavour, madam, to comfort yourself, and Miss Nancy, as well as you can. I will go instantly in quest of Mr. Nightingale; and I hope to bring you good news." |
- Я надеюсь, сударыня,- отвечал Джонс,- вознаградить себя за это гораздо изысканнейшим угощением, какого вы нг могли состряпать. Таким угощением будет для меня всякая услуга вашему милому семейству. Добьюсь ли я успеха, или же меня постигнет неудача- я, во всяком случае, попробую. Или я очень ошибаюсь насчет мистера Найтингейла, или, несмотря на все случившееся, он в глубине души все-таки очень добрый человек и горячо любит вашу дочь. Если это так, то картина, которую я ему нарисую, думаю, тронет его. Утешьтесь же. сударыня, и постарайтесь утешить мисс Нанси, а я сию минуту отправлюсь на поиски мистера Найтингейла и надеюсь принести вам добрые вести. |
|
Mrs. Miller fell upon her knees and invoked all the blessings of heaven upon Mr. Jones; to which she afterwards added the most passionate expressions of gratitude. He then departed to find Mr. Nightingale, and the good woman returned to comfort her daughter, who was somewhat cheared at what her mother told her; and both joined in resounding the praises of Mr. Jones. |
Миссис Миллер упала на колени и призвала благословение небес на мистера Джонса, прибавив к этому самую горячую благодарность. После этого герой наш удалился, а почтенная вдова пошла утешать дочь; слова ее немного приободрили Нанси. и обе они пустились превозносить и расхваливать мистера Джонса. |
Chapter 7
The interview between Mr. Jones and Mr. Nightingale
|
English |
Русский |
|
The good or evil we confer on others, very often, I believe, recoils on ourselves. For as men of a benign disposition enjoy their own acts of beneficence equally with those to whom they are done, so there are scarce any natures so entirely diabolical, as to be capable of doing injuries, without paying themselves some pangs for the ruin which they bring on their fellow creatures. |
Добро и зло, которое мы делаем другим, мне кажется, часто отражается на нас самих. Ведь если люди доброго характера радуются своим благодеяниям не меньше тех, кому они благодетельствуют, то едва ли есть натуры столь сатанинские, чтобы делать зло, нисколько не мучаясь судьбой ближних, доведенных ими до гибели. |
|
Mr. Nightingale, at least, was not such a person. On the contrary, Jones found him in his new lodgings, sitting melancholy by the fire, and silently lamenting the unhappy situation in which he had placed poor Nancy. He no sooner saw his friend appear, than he arose hastily to meet him; and after much congratulation said, |
Мистер Найтингейл, по крайней мере, такой натурой не был. Напротив, Джонс, явившись к нему на новую квартиру, застал его у камина грустным и молча сокрушающимся о горестном положении, в которое он поставил бедную Нанси. Увидя приятеля, он быстро встал и пошел к нему навстречу с горячими приветствиями. |
|
"Nothing could be more opportune than this kind visit; for I was never more in the spleen in my life." |
- Ваше любезное посещение пришлось как нельзя более кстати,- сказал он,- я отроду еще не испытывал такой тоски. |
|
"I am sorry," answered Jones, "that I bring news very unlikely to relieve you: nay, what I am convinced must, of all other, shock you the most. However, it is necessary you should know it. Without further preface, then, I come to you, Mr. Nightingale, from a worthy family, which you have involved in misery and ruin." |
- К сожалению,- сказал Джонс,- я принес вам вести, очень мало способные развеселить вас; боюсь даже, что, узнав их, вы еще больше расстроитесь. Однако узнать их вам необходимо. Итак, говоря напрямик, я пришел к вам, мистер Найтингейл, от достойных людей, ввергнутых вами в пучину бедствия. |
|
Mr. Nightingale changed colour at these words; but Jones, without regarding it, proceeded, in the liveliest manner, to paint the tragical story with which the reader was acquainted in the last chapter. |
При этих словах мистер Найтингейл переменился в лице, но Джонс, не обращая на это внимания, изобразил в самых ярких красках трагические события, уже известные читателю из предыдущей главы. |
|
Nightingale never once interrupted the narration, though he discovered violent emotions at many parts of it. But when it was concluded, after fetching a deep sigh, he said, |
Найтингейл не прерывал рассказ, хотя на лице его не раз изображалось сильное волнение. Когда Джонс кончил, он сказал с глубоким вздохом: |
|
"What you tell me, my friend, affects me in the tenderest manner. Sure there never was so cursed an accident as the poor girl's betraying my letter. Her reputation might otherwise have been safe, and the affair might have remained a profound secret; and then the girl might have gone off never the worse; for many such things happen in this town: and if the husband should suspect a little, when it is too late, it will be his wiser conduct to conceal his suspicion both from his wife and the world." |
- Ваше сообщение, друг мой, потрясло меня до глубины души. Ужасно досадно, что бедняжка выдала содержание моего письма. Владей она лучше собой, честь ее была бы спасена и вся эта история осталась бы в глубокой тайне; со временем все бы устроилось. Такие случаи в Лондоне не редкость; если у мужа иногда и закрадываются подозрения, когда уж делу не поможешь, то для него благоразумнее скрыть их и от жены и от света. |
|
"Indeed, my friend," answered Jones, "this could not have been the case with your poor Nancy. You have so intirely gained her affections, that it is the loss of you, and not of her reputation, which afflicts her, and will end in the destruction of her and her family." |
- Не в этом дело, друг мой,- отвечал Джонс.- Нанси привязалась к вам до такой степени, что ей больно потерять вас, а не доброе имя. Ее отчаяние погубит и ее, и все ее семейство. |
|
"Nay, for that matter, I promise you," cries Nightingale, "she hath my affections so absolutely, that my wife, whoever she is to be, will have very little share in them." |
- О, что касается до этого,- возразил Найтингейл,- то, уверяю вас, она так безраздельно завладела моим чувством, что па долю жены моей, кто бы она ни была, достанется очень мало. |
|
"And is it possible, then," said Jones, "you can think of deserting her?" |
- В таком случае как же вы решаетесь ее покинуть? |
|
"Why, what can I do?" answered the other. |
- Что же мне делать? |
|
"Ask Miss Nancy," replied Jones warmly. "In the condition to which you have reduced her, I sincerely think she ought to determine what reparation you shall make her. Her interest alone, and not yours, ought to be your sole consideration. But if you ask me what you shall do, what can you do less," cries Jones, "than fulfil the expectations of her family, and her own? Nay, I sincerely tell you, they were mine too, ever since I first saw you together. You will pardon me if I presume on the friendship you have favoured me with, moved as I am with compassion for those poor creatures. But your own heart will best suggest to you, whether you have never intended, by your conduct, to persuade the mother, as well as the daughter, into an opinion, that you designed honourably: and if so, though there may have been no direct promise of marriage in the case, I will leave to your own good understanding, how far you are bound to proceed." |
- Об этом спросите у мисс Нанси,- с жаром проговорил Джоне. - В том положении, до которого вы ее довели, именно ей, по моему искреннему убеждению, принадлежит право указывать, чем вы должны загладить свою вину. Вы должны принимать в расчет только ее интересы, а не свои. Но если хотите знать мое мнение, то я скажу вам, что вы должны осуществить надежды Нанси и всего ее семейства. Искренне признаюсь, я сам ждал от вас того же, как только увидел вас вместе. Извините, я, может быть, злоупотребляю дружбой, которой вы меня удостоили, но я исполнен слишком горячего сострадания к этому несчастному семейству. Собственное ваше сердце лучше всего вам скажет, хотели ли вы своим поведением убедить как мать, так и дочь в честности своих намерений; а если так, то предоставляю вам самому решать, насколько вы связаны обязательствами, хотя бы и не было дано прямого обещания жениться. |
|
"Nay, I must not only confess what you have hinted," said Nightingale; "but I am afraid even that very promise you mention I have given." |
- Да,- сказал Найтингейл,- ваше рассуждение совершенно справедливо, и боюсь даже, что я дал обещание, о котором вы говорите. |
|
"And can you, after owning that," said Jones, "hesitate a moment?" |
- И после этого признания вы можете колебаться хотя бы минуту?! - воскликнул Джонс. |
|
"Consider, my friend," answered the other; "I know you are a man of honour, and would advise no one to act contrary to its rules; if there were no other objection, can I, after this publication of her disgrace, think of such an alliance with honour?" |
- Рассудите, однако, друг мой,- отвечал Найтингейл,- я знаю, вы человек чести и никому не посоветуете поступать противно ее правилам. Даже если бы не было других препятствий, могу ли я с честью вступить в брак после этой огласки ее позора? |
|
"Undoubtedly," replied Jones, "and the very best and truest honour, which is goodness, requires it of you. As you mention a scruple of this kind, you will give me leave to examine it. Can you with honour be guilty of having under false pretences deceived a young woman and her family, and of having by these means treacherously robbed her of her innocence? Can you, with honour, be the knowing, the wilful occasion, nay, the artful contriver of the ruin of a human being? Can you, with honour, destroy the fame, the peace, nay, probably, both the life and soul too, of this creature? Can honour bear the thought, that this creature is a tender, helpless, defenceless, young woman? A young woman, who loves, who doats on you, who dies for you; who hath placed the utmost confidence in your promises; and to that confidence hath sacrificed everything which is dear to her? Can honour support such contemplations as these a moment?" |
- Несомненно! Этого даже требует от вас истинная честь, которая есть та же доброта. Раз у вас есть на этот счет колебания, давайте разберем вопрос повнимательнее. Разве совместимо с честью обмануть ложными уверениями молодую женщину и ее семейство и таким способом предательски похитить у нее невинность? Разве совместимо с честью сознательно, умышленно и даже коварно погубить человека? Разве совместимо с честью лишить девушку доброго имени, спокойствия и, вероятно, самой жизни, зная, что она существо кроткое, беспомощное и беззащитное, что она любит вас, только вами и дышит, готова умереть за вас, что она слепо поверила вашим обещаниям и принесла в жертву своему доверию все самое для себя дорогое. Разве может честь хоть на минуту примириться с такими предположениями? |
|
"Common sense, indeed," said Nightingale, "warrants all you say; but yet you well know the opinion of the world is so contrary to it, that, was I to marry a whore, though my own, I should be ashamed of ever showing my face again." |
- Здравый смысл служит порукой правильности ваших слов,- отвечал Найтингейл,- но вы хорошо знаете, что свет смотрит на вещи совершенно иначе: если я женюсь па шлюхе, хотя бы на своей собственной, мне стыдно будет показаться на глаза людям. |
|
"Fie upon it, Mr. Nightingale!" said Jones, "do not call her by so ungenerous a name: when you promised to marry her, she became your wife; and she hath sinned more against prudence than virtue. And what is this world, which you would be ashamed to face, but the vile, the foolish, and the profligate? Forgive me if I say such a shame must proceed from false modesty, which always attends false honour as its shadow.- But I am well assured there is not a man of real sense and goodness in the world, who would not honour and applaud the action. But, admit no other would, would not your own heart, my friend, applaud it? And do not the warm, rapturous sensations, which we feel from the consciousness of an honest, noble, generous, benevolent action, convey more delight to the mind than the undeserved praise of millions? Set the alternative fairly before your eyes. On the one side, see this poor, unhappy, tender, believing girl, in the arms of her wretched mother, breathing her last. Hear her breaking heart in agonies, sighing out your name; and lamenting, rather than accusing, the cruelty which weighs her down to destruction. Paint to your imagination the circumstance of her fond bespairing parent, driven to madness, or, perhaps, to death, by the loss of her lovely daughter. View the poor, helpless, orphan infant; and when your mind hath dwelt a moment only on such ideas, consider yourself as the cause of all the ruin of this poor, little, worthy, defenceless family. On the other side, consider yourself, as relieving them from their temporary sufferings. Think with what joy, with what transports that lovely creature will fly to your arms. See her blood returning to her pale cheeks, her fire to her languid eyes, and raptures to her tortured breast. Consider the exultations of her mother, the happiness of all. Think of this little family made by one act of yours completely happy. Think of this alternative, and sure I am mistaken in my friend, if it requires any long deliberation, whether he will sink these wretches down for ever, or, by one generous, noble resolution, raise them all from the brink of misery and despair to the highest pitch of human happiness. Add to this but one consideration more; the consideration that it is your duty so to do- That the misery from which you will relieve these poor people, is the misery which you yourself have wilfully brought upon them." |
- Скажите лучше, как вам не стыдно, мистер Найтингейл, называть ее таким нехорошим словом? - возразил Джонс.- С той минуты, как вы обещали жениться на ней, она сделалась вашей женой, и если согрешила, то больше против благоразумия, чем против нравственности. И что такое свет, которому вам стыдно будет показаться на глаза, как не скопище подлецов, глупцов и развратников? Простите, если я скажу, что стыд этот проистекает из ложной скромности, сопровождающей, как тень, ложную честь... Но я твердо уверен, что всякий здравомыслящий и добрый человек похвалит и одобрит ваш брак. Но положим, все вас осудят,- разве, друг мой, не оправдает вас ваше собственное сердце? Разве горячее, восторженное чувство, испытываемое нами при совершении честного, благородного, великодушного, милосердного поступка, не доставляет душе более высокого наслаждения; чем незаслуженная похвала миллионов? Сопоставьте мысленно последствия вашего отказа и согласия жениться. Представьте себе бедную, несчастную, доверчивую девушку, умирающую на руках измученной матери. Прислушайтесь, как в предсмертной агонии шепчет она ваше имя, как сокрушается, не произнося ни одного упрека по поводу жестокого поступка, приведшего ее к гибели. Вообразите положение матери, обезумевшей от горя и, может быть, даже неспособной перенести потерю любимой дочери. Вообразите ее сестренку, оставшуюся беспомощной сиротой, и, запечатлев в уме все эти образы; вспомните, что вы - вы сами - причина катастрофы, постигшей это несчастное, беззащитное, но заслуживающее всяческого уважения семейство. С другой стороны, представьте, что вы их избавляете от всех этих бедствий. Подумайте, с какой радостью, с каким восторгом бросится эта милая девушка в ваши объятия, какой румянец заиграет опять на побледневших щеках, как загорятся потухшие взоры, как учащенно забьется измученное сердце! Вообразите ликование матери, всеобщую радость. Подумайте только: один ваш поступок осчастливит целое семейство. Сопоставьте обе эти картины - и я, право, жестоко ошибся в моем друге, если он будет долго колебаться: погубить ли ему безвозвратно этих несчастных, или же одним великодушным, благородным поступком исторгнуть их из бездны горя и отчаяния и поднять на вершину доступного человеку счастья. Присоедините сюда еще один довод: что этого требует от вас долг, что бедствия, от которых вы избавите несчастное семейство, сами же вы по собственной воле навлекли на него. |
|
"O, my dear friend!" cries Nightingale, "I wanted not your eloquence to rouse me. I pity poor Nancy from my soul, and would willingly give anything in my power that no familiarities had ever passed between us. Nay, believe me, I had many struggles with my passion before I could prevail with myself to write that cruel letter, which hath caused all the misery in that unhappy family. If I had no inclinations to consult but my own, I would marry her to-morrow morning: I would, by heaven! but you will easily imagine how impossible it would be to prevail on my father to consent to such a match; besides, he hath provided another for me; and to-morrow, by his express command, I am to wait on the lady." |
- Ах, друг мой, вовсе не нужно столько красноречия, чтобы заставить меня это почувствовать! - воскликнул Найтингейл.- Мне от души жаль бедную Нанси, и чего бы только я не дал, чтобы между нами никогда не было близких отношений. Поверьте, мне стоило огромной борьбы написать жестокое письмо, наделавшее столько бед в несчастной семье. Если бы все зависело от меня, я женился бы на пей хоть завтра,- ей-богу, женился бы! Но вы легко поймете, что добиться на это согласия у моего отца - вещь невозможная, тем более что он уже отыскал для меня другую невесту и завтра же мне приказано быть у нее. |
|
"I have not the honour to know your father," said Jones; "but, suppose he could be persuaded, would you yourself consent to the only means of preserving these poor people?" |
- Я не имею чести знать вашего отца.- сказал Джонс,- но, положим, его удастся уговорить,- сами-то вы согласитесь прибегнуть к единственному средству спасти этих несчастных? |
|
"As eagerly as I would pursue my happiness," answered Nightingale: "for I never shall find it in any other woman.- O, my dear friend! could you imagine what I have felt within these twelve hours for my poor girl, I am convinced she would not engross all your pity. Passion leads me only to her; and, if I had any foolish scruples of honour, you have fully satisfied them: could my father be induced to comply with my desires, nothing would be wanting to compleat my own happiness, or that of my Nancy." |
- О, с такой же охотой, как если бы речь шла о моем собственном счастье,- отвечал Найтингейл,- потому что я не найду его ни с одной женщиной, кроме Нанси!.. Ах. друг мой, если бы вы знали, что я перечувствовал за эти двенадцать часов из-за моей бедняжки, вы, наверное, пожалели бы не одну только ее. Любовь влечет меня только к ней; а если у меня и были кое-какие сомнения, продиктованные ложно понятой честью, то вы их совершенно рассеяли. Ах, если мне удастся добиться согласия у отца, счастье мое и моей Нанси будет полным! |
|
"Then I am resolved to undertake it," said Jones. "You must not be angry with me, in whatever light it may be necessary to set this affair, which, you may depend on it, could not otherwise be long hid from him: for things of this nature make a quick progress when once they get abroad, as this unhappily hath already. Besides, should any fatal accident follow, as upon my soul I am afraid will, unless immediately prevented, the public would ring of your name in a manner which, if your father hath common humanity, must offend him. If you will therefore tell me where I may find the old gentleman, I will not lose a moment in the business; which, while I pursue, you cannot do a more generous action than by paying a visit to the poor girl. You will find I have not exaggerated in the account I have given of the wretchedness of the family." |
- В таком случае я берусь его уговорить.- сказал Джоне.- Только вы, пожалуйста, на меня не сердитесь, в каком бы свете ни представил я ему это дело. Вес равно ведь вы его долго не могли бы от него скрыть: такие вещи, когда они выходят наружу.- как это, к несчастью, уже случилось,разглашаются с молниеносной быстротой. Кроме того, стрясись тут беда,чего я серьезно опасаюсь, если немедленно не будут приняты меры.- о вас пойдут звонить по городу такое, что и отцу вашему обидно будет. если в нем есть сколько-нибудь чувства. Так скажите мне, где я могу найти его, и я, не теряя ни минуты, иду к нему. а вы тем временем совершите благородный поступок - посетите Нанси. Вы убедитесь, что я ни капельки не преувеличил, рисуя вам картину отчаяния этого семейства. |
|
Nightingale immediately consented to the proposal; and now, having acquainted Jones with his father's lodging, and the coffee-house where he would most probably find him, he hesitated a moment, and then said, |
Найтингейл немедленно согласился па предложение Джонса. Он сообщил ому адрес отца, а также адрес кофейни, где всего вероятнее можно было застать его, потом минуту поколебался и сказал: |
|
"My dear Tom, you are going to undertake an impossibility. If you knew my father, you would never think of obtaining his consent.- Stay, there is one way- suppose you told him I was already married, it might be easier to reconcile him to the fact after it was done; and, upon my honour, I am so affected with what you have said, and I love my Nancy so passionately, I almost wish it was done, whatever might be the consequence." |
- Вы затеваете невозможное, дорогой Том. Если бы вы знали моего отца, вам никогда не пришло бы в голову добиваться у него согласия... Постойте, разве такой вот способ... предположим, вы ему скажете, что я уже женился,- может быть, он легче примирится с совершившимся фактом. Честное слово, слова ваши так меня тронули и я так страстно люблю свою Нанси, что сам желал бы быть уже женатым, невзирая ни на какие последствия. |
|
Jones greatly approved the hint, and promised to pursue it. They then separated, Nightingale, to visit his Nancy, and Jones in quest of the old gentleman. |
Джонс горячо одобрил мысль Найтингейла и обещал воспользоваться ею. На этом они расстались: Найтингейл пошел к Нанси, а Джонс к отцу своего приятеля. |
Chapter 8
What passed between Jones and old Mr. Nightingale; with the arrival of a person not yet mentioned in this history
|
English |
Русский |
|
Notwithstanding the sentiment of the Roman satirist, which denies the divinity of fortune, and the opinion of Seneca to the same purpose; Cicero, who was, I believe, a wiser man than either of them, expressly holds the contrary; and certain it is, there are some incidents in life so very strange and unaccountable, that it seems to require more than human skill and foresight in producing them. |
Вопреки мнению римского сатирика, отрицающего божественность Фортуны, и такому же мнению Сенеки, Цицерон, который был, я думаю, умнее их обоих, держится прямо противоположного взгляда. И точно, в жизни бывают такие странные и необъяснимые случаи, что для создания их требуются некое сверхчеловеческое искусство н прозорливость. |
|
Of this kind was what now happened to Jones, who found Mr. Nightingale the elder in so critical a minute, that Fortune, if she was really worthy all the worship she received at Rome, could not have contrived such another. In short, the old gentleman, and the father of the young lady whom he intended for his son, had been hard at it for many hours; and the latter was just now gone, and had left the former delighted with the thoughts that he had succeeded in a long contention, which had been between the two fathers of the future bride and bridegroom; in which both endeavoured to overreach the other, and, as it not rarely happens in such cases, both had retreated fully satisfied of having obtained the victory. |
Случай такого рода произошел теперь с Джонсом: он застал мистера Найтингейла-старшего в столь критическую минуту, что другой такой не могла бы придумать Фортуна, если даже она действительно достойна поклонения, воздававшегося ей в Риме. Словом, Найтингейл и отец молодой женщины, которую старик прочил в жены своему сыну, перед этим несколько часов подряд жарко торговались насчет предстоящей женитьбы; последний только что ушел, оставив первого в сладком убеждении, что ему удалось одержать верх в долгом споре, в котором оба родителя старались перехитрить друг друга, и оба, как нередко бывает в таких случаях, расстались очень довольные собой, потому что каждый считал себя победителем. |
|
This gentleman, whom Mr. Jones now visited, was what they call a man of the world; that is to say, a man who directs his conduct in this world as one who, being fully persuaded there is no other, is resolved to make the most of this. In his early years he had been bred to trade; but, having acquired a very good fortune, he had lately declined his business; or, to speak more properly, had changed it from dealing in goods, to dealing only in money, of which he had always a plentiful fund at command, and of which he knew very well how to make a very plentiful advantage, sometimes of the necessities of private men, and sometimes of those of the public. He had indeed conversed so intirely with money, that it may be almost doubted whether he imagined there was any other thing really existing in the world; this at least may be certainly averred, that he firmly believed nothing else to have any real value. |
Джентльмен, к которому явился мистер Джонс, был, как говорится, человеком, знающим свет, то есть человеком, который ведет себя на этом свете так, словно он вполне убежден, что другого света нет, и потому берет от жизни все, что только можно. В молодости он занимался торговлей, но, приобретя значительное состояние, отказался от этого занятия, или, говоря точнее, сменил торговлю товарами на торговлю деньгами; в последних у него никогда недостатка не было, и он умел пристраивать их очень выгодно, пользуясь затруднительным положением как частных лиц, так и общественных учреждений. Он настолько поглощен был денежными оборотами, что сомнительно даже, существовало ли для пего на свете еще что-нибудь, кроме денег; во всяком случае, можно с уверенностью сказать, что, кроме них, ничто не имело для него действительной ценности. |
|
The reader will, I fancy, allow that Fortune could not have culled out a more improper person for Mr. Jones to attack with any probability of success; nor could the whimsical lady have directed this attack at a more unseasonable time. |
Читатель, полагаю, согласится, что Фортуна не могла сыскать человека, менее склонного сдаться на уговоры мистера Джонса; эта капризная дама не могла также выбрать для этого менее благоприятную минуту. |
|
As money then was always uppermost in this gentleman's thoughts, so the moment he saw a stranger within his doors, it immediately occurred to his imagination, that such stranger was either come to bring him money, or to fetch it from him. And according as one or other of these thoughts prevailed, he conceived a favourable or unfavourable idea of the person who approached him. |
Так как деньги всегда занимали главное место в мыслях старого джентльмена, то, увидя в дверях незнакомого человека, он тотчас же заключил, что незнакомец явился к нему или с деньгами, или за деньгами. И смотря по тому, которое из этих предложений казалось ему более правдоподобным, он принимал посетителя благосклонно или неблагосклонно. |
|
Unluckily for Jones, the latter of these was the ascendant at present; for as a young gentleman had visited him the day before, with a bill from his son for a play debt, he apprehended, at the first sight of Jones, that he was come on such another errand. Jones therefore had no sooner told him that he was come on his son's account, than the old gentleman, being confirmed in his suspicion, burst forth into an exclamation, |
К несчастью для Джонса, при виде его у старика возникло второе предположение. Так как накануне к нему приходил молодой человек с распиской сына и требовал уплаты проигранных последним денег, то при первом взгляде на Джонса мистер Найтингейл подумал, что и он явился с таким же требованием. Не успел поэтому Джонс сказать, что он пришел по делу его сына, как старик, утвердившись в своих подозрениях, резко оборвал его словами: |
|
"That he would lose his labour." |
- Даром только время потеряете. |
|
"Is it then possible, sir," answered Jones, "that you can guess my business?" |
- Неужели вы догадываетесь, сэр, в чем заключается это дело? - спросил Джонс. |
|
"If I do guess it," replied the other, "I repeat again to you, you will lose your labour. What, I suppose you are one of those sparks who lead my son into all those scenes of riot and debauchery, which will be his destruction? but I shall pay no more of his bills, I promise you. I expect he will quit all such company for the future. If I had imagined otherwise, I should not have provided a wife for him; for I would be instrumental in the ruin of nobody." |
- И если догадываюсь правильно,- отвечал старик,- то, повторяю, даром только время потеряете. Ведь вы, кажется. один из тех фертов, что вовлекают моего сына в кутежи и распутство, которые кончатся его разорением? Но я больше не буду платить по его распискам, можете быть уверены. Надеюсь, что в будущем он откажется от таких знакомств, иначе я не стал бы искать для него жену; я не желаю служить орудием чьего-либо несчастья. |
|
"How, sir," said Jones, "and was this lady of your providing?" |
- Как, сэр,- сказал Джонс,- это вы подыскали для него ту даму? |
|
"Pray, sir," answered the old gentleman, "how comes it to be any concern of yours?" |
- А какое вам дело до этого, сэр, позвольте вас спросить? - отвечал старик. |
|
"Nay, dear sir," replied Jones, "be not offended that I interest myself in what regards your son's happiness, for whom I have so great an honour and value. It was upon that very account I came to wait upon you. I can't express the satisfaction you have given me by what you say; for I do assure you, your son is a person for whom I have the highest honour.- Nay, sir, it is not easy to express the esteem I have for you; who could be so generous, so good, so kind, so indulgent to provide such a match for your son; a woman, who, I dare swear, will make him one of the happiest men upon earth." |
- Пожалуйста, не обижайтесь, сэр, что я принимаю так близко к сердцу счастье вашего сына - человека, высоко мной чтимого и уважаемого. По этому-то поводу я и пришел к вам. Не могу выразить удовольствия, доставленного мне вашими словами, потому что, повторяю, сына вашего я высоко чту и уважаю... Право, сэр, не могу выразить, как я восхищен вашим поступком: вы так великодушно, так благородно, так снисходительно, с такой любовью выбрали для сына супругу; готов поклясться, что он будет с ней одним из счастливейших людей на земле. |
|
There is scarce anything which so happily introduces men to our good liking, as having conceived some alarm at their first appearance; when once those apprehensions begin to vanish, we soon forget the fears which they occasioned, and look on ourselves as indebted for our present ease to those very persons who at first raised our fears. |
Едва ли что-нибудь способно так расположить нас к человеку, как тревога, возникшая в пас при его появлении: когда наши страхи рассеиваются, мы скоро о ней забываем и приписываем воцарившееся в нас спокойствие тому самому лицу, которое нас сперва напугало. |
|
Thus it happened to Nightingale, who no sooner found that Jones had no demand on him, as he suspected, than he began to be pleased with his presence. |
Так случилось и с Найтингейлом: убедившись, что Джонс не собирается предъявлять никаких требований, он почувствовал к нему расположение. |
|
"Pray, good sir," said he, "be pleased to sit down. I do not remember to have ever had the pleasure of seeing you before; but if you are a friend of my son, and have anything to say concerning this young lady, I shall be glad to hear you. As to her making him happy, it will be his own fault if she doth not. I have discharged my duty, in taking care of the main article. She will bring him a fortune capable of making any reasonable, prudent, sober man, happy." |
- Садитесь, пожалуйста, голубчик,- сказал он.- Я не припоминаю, чтобы когда-нибудь имел удовольствие вас видеть, но если вы друг моего сына и имеете что-нибудь сказать касательно молодой леди, я рад буду вас выслушать. Что же до того, сделает ли она его счастливым, так он сам будет виноват, если этого не случится. Я свой долг исполнил, позаботившись о главном. Она принесет ему состояние, способное сделать счастливым всякого рассудительного, благоразумного, трезво смотрящего на вещи мужчину. |
|
"Undoubtedly" cries Jones, "for she is in herself a fortune; so beautiful, so genteel, so sweet-tempered, and so well-educated; she is indeed a most accomplished young lady; sings admirably well, and hath a most delicate hand at the harpsichord." |
- Несомненно,- отвечал Джонс,- она сама - целое состояние. Красавица, такая любезная в обращении, такая ласковая и так хорошо воспитана - она поистине само совершенство: вдобавок превосходно поет и удивительно играет на клавикордах! |
|
"I did not know any of these matters," answered the old gentleman, "for I never saw the lady: but I do not like her the worse for what you tell me; and I am the better pleased with her father for not laying any stress on these qualifications in our bargain. I shall always think it a proof of his understanding. A silly fellow would have brought in these articles as an addition to her fortune; but, to give him his due, he never mentioned any such matter; though to be sure they are no disparagements to a woman." |
- Я не знал за ней таких качеств,- сказал старик,- потому что никогда ее не видел; впрочем, если все это у нее есть, так тем лучше. И я очень доволен, что отец ее не выпячивал этих достоинств в пашей сделке,- для меня это лишнее доказательство его ума. Дурак поставил бы эти статьи наравне с приданым; но надо отдать ему справедливость, о них он и не заикнулся, хотя, понятно, женщину они не портят. |
|
"I do assure you, sir," cries Jones, "she hath them all in the most eminent degree: for my part, I own I was afraid you might have been a little backward, a little less inclined to the match; for your son told me you had never seen the lady; therefore I came, sir, in that case, to entreat you, to conjure you, as you value the happiness of your son, not to be averse to his match with a woman who hath not only all the good qualities I have mentioned, but many more." |
- Уверяю вас. сэр,- сказал Джоне,- она обладает этими качествами в самой высокой степени. Я-то, признаться, боялся, что вы не особенно охотно согласитесь па эту партию, что она будет вам не совсем по вкусу, так как сын ваш говорил мне, что вы никогда не видели молодой леди,- вот почему я н пришел. сэр, молить, заклинать вас. если вы дорожите счастьем вашего сына. не противиться его союзу с женщиной, обладающей не только перечисленными мной достоинствами, но еще и многими другими. |
|
"If that was your business, sir," said the old gentleman, "we are both obliged to you; and you may be perfectly easy; for I give you my word I was very well satisfied with her fortune." |
- В таком случае, сэр, мы оба вам обязаны,- отвечал старик.- Можете быть совершенно спокойны, так как, даю вам слово, я вполне удовлетворен ее состоянием. |
|
"Sir," answered Jones, "I honour you every moment more and more. To be so easily satisfied, so very moderate on that account, is a proof of the soundness of your understanding, as well as the nobleness of your mind." |
- Сэр, с каждой минутой я проникаюсь к вам все большим и большим уважением. Удовлетвориться столь немногим, проявить такую умеренность - разве это не доказательство здравого ума и благородного сердца? |
|
"Not so very moderate, young gentleman, not so very moderate," answered the father. |
- Ну, не так уж я был умерен, молодой человек, не так уж умерен,отвечал отец. |
|
"Still more and more noble," replied Jones; "and give me leave to add, sensible: for sure it is little less than madness to consider money as the sole foundation of happiness. Such a woman as this with her little, her nothing of a fortune" |
- Все больше и больше благородства,- умилялся Джонс,- и, разрешите прибавить, рассудительности: конечно, это почти безумство - считать единственным основанием счастья деньги. Такая женщина с ее маленьким, ничтожным состоянием... |
|
"I find," cries the old gentleman, "you have a pretty just opinion of money, my friend, or else you are better acquainted with the person of the lady than with her circumstances. Why, pray, what fortune do you imagine this lady to have?" |
- Хорошенькое же у вас мнение о деньгах, друг мой! - воскликнул старик.- Видно, вы знаете невесту лучше, чем приданое. Как вы думаете, сколько за ней? |
|
"What fortune?" cries Jones, "why, too contemptible a one to be named for your son." |
- Сколько? Пустяк, не имеющий никакого значения для вашего сына. |
|
"Well, well, well," said the other, "perhaps he might have done better." |
- Понятно, понятно, он мог бы сделать выбор и получше. |
|
"That I deny," said Jones, "for she is one of the best of women." |
- С этим я не согласен,- сказал Джонс,- лучшей жены ему не найти. |
|
"Ay, ay, but in point of fortune I mean," answered the other. "And yet, as to that now, how much do you imagine your friend is to have?" |
- Да. да, но я говорю в отношения приданого,- отвечал старик.- Так сколько же, вы думаете, приятель ваш за ней получит? |
|
"How much?" cries Jones, "how much? Why, at the utmost, perhaps ?200." |
- Сколько? Вы хотите знать, сколько? Ну, самое большее фунтов двести. |
|
"Do you mean to banter me, young gentleman?" said the father, a little angry. |
- Вы изволите насмехаться надо мной, молодой человек?- проговорил старик с некоторым раздражением. |
|
"No, upon my soul," answered Jones, "I am in earnest: nay, I believe I have gone to the utmost farthing. If I do the lady an injury, I ask her pardon." |
- Нет, клянусь вам, я говорю серьезно. По-моему, я назвал крайнюю цифру. Если я обидел молодую леди, прошу у нее прощения. |
|
"Indeed you do," cries the father; "I am certain she hath fifty times that sum, and she shall produce fifty to that before I consent that she shall marry my son." |
- Разумеется, обидели. Уверяю вас, что у нее в пятьдесят раз больше, и она должна будет прибавить к этому еще пятьдесят, прежде чем я дам свое согласие на брак. |
|
"Nay," said Jones, "it is too late to talk of consent now; if she had not fifty farthings, your son is married." |
- Теперь уже поздно говорить о согласии: даже если бы у нее не было пятидесяти фартингов, все равно сын ваш уже обвенчан. |
|
"My son married!" answered the old gentleman, with surprize. |
- Мой сын обвенчан? - с удивлением проговорил старик. |
|
"Nay," said Jones, "I thought you was unacquainted with it." |
- Ну да.- отвечал Джонс.- я полагал, что вы этого еще не знаете. |
|
"My son married to Miss Harris!" answered he again. |
- Мой сын обвенчан с мисс Гаррис?! |
|
"To Miss Harris!" said Jones; "no, sir; to Miss Nancy Miller, the daughter of Mrs Miller, at whose house he lodged; a young lady, who, though her mother is reduced to let lodgings-" |
- С мисс Гаррис? Нет, сэр, он обвенчал с мисс Нанси Миллер. дочерью хозяйки того дома, где он проживал,- с девушкой, мать которой хоть и принуждена отдавать внаем... |
|
"Are you bantering, or are you in earnest?" cries the father, with a most solemn voice. |
- Смеетесь вы или говорите серьезно? - торжественным голосом прервал его старик. |
|
"Indeed, sir," answered Jones, "I scorn the character of a banterer. I came to you in most serious earnest, imagining, as I find true, that your son had never dared to acquaint you with a match so much inferior to him in point of fortune, though the reputation of the lady will suffer it no longer to remain a secret." |
- Роль насмешника ниже моего достоинства, сэр,- отвечал Джонс.- Я пришел к вам по самому серьезному делу, предполагая, как это и подтвердилось, что сын ваш не посмел сказать вам о женитьбе на особе, которая гораздо беднее его, между тем как честь ее не позволяет скрывать этого дольше. |
|
While the father stood like one struck suddenly dumb at this news, a gentleman came into the room, and saluted him by the name of brother. |
Старик стоял остолбенелый от этого известия, когда в комнату вошел какой-то джентльмен и поздоровался с ним, назвав братом. |
|
But though these two were in consanguinity so nearly related, they were in their dispositions almost the opposites to each other. The brother who now arrived had likewise been bred to trade, in which he no sooner saw himself worth ?6000 than he purchased a small estate with the greatest part of it, and retired into the country; where he married the daughter of an unbeneficed clergyman; a young lady, who, though she had neither beauty nor fortune, had recommended herself to his choice entirely by her good humour, of which she possessed a very large share. |
Несмотря на столь близкое родство, братья по своему характеру были полной противоположностью. Пришедший тоже занимался когда-то торговлей, но, нажив шесть тысяч фунтов, он потратил большую часть этой суммы на покупку поместья, поселился в деревне и женился на дочери бесприходного священника, девице некрасивой и небогатой, но полюбившейся ему за неистощимую веселость. |
|
With this woman he had, during twenty-five years, lived a life more resembling the model which certain poets ascribe to the golden age, than any of those patterns which are furnished by the present times. By her he had four children, but none of them arrived at maturity, except only one daughter, whom, in vulgar language, he and his wife had spoiled; that is, had educated with the utmost tenderness and fondness, which she returned to such a degree, that she had actually refused a very extraordinary match with a gentleman a little turned of forty, because she could not bring herself to part with her parents. |
С этой женщиной прожил он двадцать пять лет, и жизнь их походила на поэтические описания золотого века больше других образцов этого рода, встречающихся в нынешнее время. От нее у него было четверо детей, но все они умерли в младенчестве, за исключением одной только дочери, в которой и он, и жена его, как говорится, души не чаяли, то есть лелеяли ее и баловали; а она щедро отплатила им привязанностью, заставившей ее даже наотрез отказаться от необыкновенно выгодной партии с одним сорокалетним джентльменом из-за того, что она не в силах была разлучиться с родителями. |
|
The young lady whom Mr. Nightingale had intended for his son was a near neighbour of his brother, and an acquaintance of his niece; and in reality it was upon the account of his projected match, that he was now come to town; not, indeed, to forward, but to dissuade his brother from a purpose which he conceived would inevitably ruin his nephew; for he foresaw no other event from a union with Miss Harris, notwithstanding the largeness of her fortune, as neither her person nor mind seemed to promise any kind of matrimonial felicity: for she was very tall, very thin, very ugly, very affected, very silly, and very ill-natured. |
Молодая леди, назначенная мистером Найтингейлом в невесты сыну, была близкой соседкой его брата и знакомой его племянницы. Как раз по поводу предстоящей женитьбы брат мистера Найтингейла и приехал теперь в Лондон - не с тем, однако, чтобы содействовать браку, а чтобы его расстроить, потому что, по его мнению, брак этот неизбежно должен был погубить племянника. Он не ожидал другого результата от союза с мисс Гаррис, несмотря на все ее богатство. Ни наружность ее, ни душевные качества не обещали семейного счастья: это была девица очень высокого роста, очень худая, очень некрасивая, очень жеманная, очень глупая и очень злая. |
|
His brother, therefore, no sooner mentioned the marriage of his nephew with Miss Miller, than he exprest the utmost satisfaction; and when the father had very bitterly reviled his son, and pronounced sentence of beggary upon him, the uncle began in the following manner: |
Вот почему, услышав от брата о женитьбе племянника на мисс Миллер, он выразил живейшее удовольствие; и когда отец, осыпав сына горькими упреками, объявил, что пустит его по миру, дядя сказал следующее: |
|
"If you was a little cooler, brother, I would ask you whether you love your son for his sake or for your own. You would answer, I suppose, and so I suppose you think, for his sake; and doubtless it is his happiness which you intended in the marriage you proposed for him. |
- Будь вы немного спокойнее, братец, я бы вас спросил: ради него или ради себя любите вы вашего сына? Вы мне ответите, полагаю: ради него; полагаю также, что, говоря это, вы скажете правду; и несомненно, выбирая ему супругу, вы заботились о его счастье. |
|
"Now, brother, to prescribe rules of happiness to others hath always appeared to me very absurd, and to insist on doing this, very tyrannical. It is a vulgar error, I know; but it is, nevertheless, an error. And if this be absurd in other things, it is mostly so in the affair of marriage, the happiness of which depends intirely on the affection which subsists between the parties. |
Предписывать другим правила счастья всегда казалось мне нелепостью, братец, а настаивать на их выполнении - тиранством. Заблуждение это всеобщее, я знаю, но оно все-таки заблуждение. И если оно нелепо вообще, то нелепее всего в отношении брака, в котором счастье покоится всецело на взаимной любви супругов. |
|
"I have therefore always thought it unreasonable in parents to desire to chuse for their children on this occasion; since to force affection is an impossible attempt; nay, so much doth love abhor force, that I know not whether, through an unfortunate but uncurable perverseness in our natures, it may not be even impatient of persuasion. |
Поэтому я всегда считал, что родители поступают неразумно, желая выбирать за детей: ведь заставить полюбить - затея безнадежная; больше того - любовь до такой степени ненавидит принуждение, что для нее в силу какой-то несчастной, во неисцелимой извращенности нашей природы, невыносимы даже уговоры. |
|
"It is, however, true that, though a parent will not, I think, wisely prescribe, he ought to be consulted on this occasion; and, in strictness, perhaps, should at least have a negative voice. My nephew, therefore, I own, in marrying, without asking your advice, hath been guilty of a fault. But, honestly speaking, brother, have you not a little promoted this fault? Have not your frequent declarations on this subject given him a moral certainty of your refusal, where there was any deficiency in point of fortune? Nay, doth not your present anger arise solely from that deficiency? And if he hath failed in his duty here, did you not as much exceed that authority, when you absolutely bargained with him for a woman, without his knowledge, whom you yourself never saw, and whom, if you had seen and known as well as I, it must have been madness in you to have ever thought of bringing her into your family? |
Однако я согласен, что, хотя родители поступают неумно, пытаясь навязывать свою волю, с ними в таких случаях все же следует советоваться и, пожалуй, даже необходимо признать за ними право запрета. Таким образом, я не спорю, что племянник мой, женившись без вашего ведома, провинился. Но скажите, положа руку на сердце: не вы ли сами отчасти этому способствовали? Вы так часто и так решительно высказывали свои суждения о браке, что разве мог он не быть заранее уверенным в вашем отказе, если состояние его избранницы будет невелико? Да и теперь - не в этом ли единственная причина вашего гнева? И если он нарушил сыновний долг, то вы разве не превысили отцовской власти, сторговав ему невесту без его ведома - женщину, которую вы сами никогда не видели, а увидев и узнав так же хорошо, как я, сочли бы безумием принять ее в ваше семейство? |
|
"Still I own my nephew in a fault; but surely it is not an unpardonable fault. He hath acted indeed without your consent, in a matter in which he ought to have asked it, but it is in a matter in which his interest is principally concerned; you yourself must and will acknowledge, that you consulted his interest only, and if he unfortunately differed from you, and hath been mistaken in his notion of happiness, will you, brother, if you love your son, carry him still wider from the point? Will you increase the ill consequences of his simple choice? Will you endeavour to make an event certain misery to him, which may accidentally prove so? In a word, brother, because he hath put it out of your power to make his circumstances as affluent as you would, will you distress them as much as you can?" |
Тем не менее я признаю, что племянник мой провинился; однако вина его не непростительна. Не спросясь у вас, он совершил поступок, для которого требовалось ваше согласие,- но поступок этот касался преимущественно его собственных интересов: вы сами, надеюсь, не будете отрицать, что действовали только в его интересах; и если он, к несчастью, разошелся с вами во взглядах на этот счет и составил себе ошибочное представление о счастье, то неужели вы, братец, любя сына, отрежете ему всякую возможность счастья? Неужели еще более усугубите тяжелые последствия этого брака? Неужели постараетесь сделать его наверняка несчастным, хотя этого можно избежать? Словом, братец, неужели вы ввергнете сына в нищету за то только, что он лишил вас возможности обогатить его согласно вашему желанию? |
|
By the force of the true Catholic faith, St. Anthony won upon the fishes. Orpheus and Amphion went a little farther, and by the charms of music enchanted things merely inanimate. Wonderful, both! but neither history nor fable have ever yet ventured to record an instance of any one, who, by force of argument and reason, hath triumphed over habitual avarice. |
Силой христианской веры святой Антоний приобрел власть над рыбами. Орфей и Амфион добились еще большего, заворожив чарами музыки даже бездушные вещи. Чудные дела! Но ни история, ни мифология совершенно не знают примера, чтобы доводы разума восторжествовали когда-нибудь над закоренелой скупостью. |
|
Mr. Nightingale, the father, instead of attempting to answer his brother, contented himself with only observing, that they had always differed in their sentiments concerning the education of their children. |
Мистер Найтингейл-старший вместо ответа брату ограничился замечанием, что они всегда расходились во взглядах насчет воспитания детей. |
|
"I wish," said he, "brother, you would have confined your care to your own daughter, and never have troubled yourself with my son, who hath, I believe, as little profited by your precepts, as by your example." |
- Позаботьтесь лучше, братец, о своей дочери.- сказал он,- и оставьте моего сына в покое. Боюсь, что ни наставления ваши, ни ваш пример не принесли ему пользы. |
|
For young Nightingale was his uncle's godson, and had lived more with him than with his father. So that the uncle had often declared, he loved his nephew almost equally with his own child. |
Надо сказать, что молодой Найтингейл был крестник своего дяди и жил больше с ним, чем с отцом, так что дядя часто говорил, что любит племянника почти наравне с собственной дочерью. |
|
Jones fell into raptures with this good gentleman; and when, after much persuasion, they found the father grew still more and more irritated, instead of appeased, Jones conducted the uncle to his nephew at the house of Mrs. Miller. |
Джонс был в восторге от этого почтенного джентльмена; заметив, что все их доводы не успокаивают, а только пуще раздражают старика, они замолчали, и Джонс повел дядю к племяннику, в дом миссис Миллер. |
Chapter 9
Containing strange matters
|
English |
Русский |
|
At his return to his lodgings, Jones found the situation of affairs greatly altered from what they had been in at his departure. The mother, the two daughters, and young Mr. Nightingale, were now sat down to supper together, when the uncle was, at his own desire, introduced without any ceremony into the company, to all of whom he was well known; for he had several times visited his nephew at that house. |
По возвращении домой Джонс нашел положение дел сильно изменившимся по сравнению с тем. в каком было при его уходе. Мать и обе дочери сидели за ужином вместе с мистером Найтингейлом-младшим. и дядя. по собственному его желанию, был запросто введен в это общество: он был хорошо знаком со всеми, потому что не раз навещал племянника в доме миссис Миллер. |
|
The old gentleman immediately walked up to Miss Nancy, saluted and wished her joy, as he did afterwards the mother and the other sister; and lastly, he paid the proper compliments to his nephew, with the same good humour and courtesy, as if his nephew had married his equal or superior in fortune, with all the previous requisites first performed. |
Старик подошел прямо к мисс Нанси, поздоровался с ней и поздравил ее, потом поздравил мать и сестру, в заключение сказал несколько приветственных слов племяннику - и все это с таким радушием и любезностью, как будто племянник его женился на ровне или особе, стоящей выше его, с соблюдением всех предварительных формальностей. |
|
Miss Nancy and her supposed husband both turned pale, and looked rather foolish than otherwise upon this occasion; but Mrs. Miller took the first opportunity of withdrawing; and, having sent for Jones into the dining-room, she threw herself at his feet, and in a most passionate flood of tears, called him her good angel, the preserver of her poor little family, with many other respectful and endearing appellations, and made him every acknowledgment which the highest benefit can extract from the most grateful heart. |
Мисс Нанси и мнимый муж ее побледнели и чрезвычайно смутились, а миссис Миллер, воспользовавшись первым удобным случаем, вышла в другую комнату и велела позвать к себе Джонса; тут она упала к его ногам и с горячими слезами на глазах называла его своим добрым ангелом, спасителем ее несчастного семейства и другими почтительными и ласкательными словами, какие может исторгнуть из благодарного сердца величайшее благодеяние. |
|
After the first gust of her passion was a little over, which she declared, if she had not vented, would have burst her, she proceeded to inform Mr. Jones that all matters were settled between Mr. Nightingale and her daughter, and that they were to be married the next morning; at which Mr. Jones having expressed much pleasure, the poor woman fell again into a fit of joy and thanksgiving, which he at length with difficulty silenced, and prevailed on her to return with him back to the company, whom they found in the same good humour in which they had left them. |
Когда первые восторги ее немного улеглись (а не найди ее чувство выхода, говорила она, так сердце ее бы не выдержало), миссис Миллер сказала Джонсу, что между мистером Найтингейлом и ее дочерью все уже слажено и что завтра утром они будут обвенчаны. Мистер Джонс выразил по этому поводу большое удовольствие, и бедная женщина снова начала рассыпаться в благодарностях, так что герою нашему стоило большого труда остановить ее и уговорить вернуться с ним в столовую, где они нашли всех в том же веселом расположении, в каком их оставили. |
|
This little society now past two or three very agreeable hours together, in which the uncle, who was a very great lover of his bottle, had so well plyed his nephew, that this latter, though not drunk, began to be somewhat flustered; and now Mr. Nightingale, taking the old gentleman with him upstairs into the apartment he had lately occupied, unbosomed himself as follows:- |
Маленькое общество провело за столом еще несколько приятных часов, и дядя. большой приверженец бутылочки, так усердно подливал племяннику, что последний не то что опьянел, а почувствовал себя навеселе; в этом приподнятом состоянии он увел старика в свою прежнюю комнату и раскрыл перед ним свое сердце. |
|
"As you have been always the best and kindest of uncles to me, and as you have shown such unparalleled goodness in forgiving this match, which to be sure may be thought a little improvident, I should never forgive myself if I attempted to deceive you in anything." |
- Вы всегда обращались со мной. дядюшка, так по-родственному, ласково и так снисходительно простили мне этот брак, действительно несколько необдуманный, что с моей стороны было бы непростительно обманывать вас. |
|
He then confessed the truth, and opened the whole affair. |
И он рассказал все, как было в действительности. |
|
"How, Jack?" said the old gentleman, "and are you really then not married to this young woman?" |
- Как, Джек,- удивился старик,- ты не женат на этой девушке? |
|
"No, upon my honour," answered Nightingale, "I have told you the simple truth." |
- Нет, клянусь вам честью,- отвечал Найтингейл,- я сказал вам правду. |
|
"My dear boy," cries the uncle, kissing him, "I am heartily glad to hear it. I never was better pleased in my life. If you had been married, I should have assisted you as much as was in my power to have made the best of a bad matter; but there is a great difference between considering a thing which is already done and irrecoverable, and that which is yet to do. Let your reason have fair play, Jack, and you will see this match in so foolish and preposterous a light, that there will be no need of any dissuasive arguments." |
- Как же ты меня обрадовал, дорогой мой! - воскликнул дядя, целуя племянника.- Никогда еще не испытывал я такого удовольствия. Если бы ты был уже обвенчан, я бы всеми силами помог тебе выпутаться из неприятного положения; однако большая разница между тем, что уже сделано и непоправимо, и тем, что еще только задумано. Подумай хорошенько, Джек, и ты сам увидишь всю нелепость и все неразумие этого брака так ясно, что мне не надо будет тебя разубеждать. |
|
"How, sir?" replies young Nightingale, "is there this difference between having already done an act, and being in honour engaged to do it?" |
- Помилуйте, сэр! Разве есть какая-нибудь разница между тем, что уже сделано, и тем, что обязывает сделать честь? |
|
"Pugh!" said the uncle, "honour is a creature of the world's making, and the world hath the power of a creator over it, and may govern and direct it as they please. Now you well know how trivial these breaches of contract are thought; even the grossest make but the wonder and conversation of a day. Is there a man who afterwards will be more backward in giving you his sister, or daughter? or is there any sister or daughter who would be more backward to receive you? Honour is not concerned in these engagements." |
- Ну, честь - создание света, и свет, на правах создателя, может распоряжаться и управлять ею по своему усмотрению. А ты знаешь, какая заурядная вещь в свете- нарушение подобных обязательств: даже о самой чудовищной измене поговорят день-другой и забудут. Разве найдется человек, который откажет тебе за это в руке сестры или дочери? Чья сестра или чья дочь отклонит после этого твое предложение? Честь в таких делах ни при чем. |
|
"Pardon me, dear sir," cries Nightingale, "I can never think so; and not only honour, but conscience and humanity, are concerned. I am well satisfied, that, was I now to disappoint the young creature, her death would be the consequence, and I should look upon myself as her murderer; nay, as her murderer by the cruellest of all methods, by breaking her heart." |
- Извините, дорогой дядя. я думаю иначе,- отвечал Найтингейл.- Это дело не только чести, но также совести и человеколюбия. Я совершенно убежден, что, если я обману теперь Нанси, она этого не переживет, и я должен буду смотреть на себя как на ее убийцу - убийцу самого жестокого, разбившего ее сердце. |
|
"Break her heart, indeed! no, no, Jack," cries the uncle, "the hearts of women are not so soon broke; they are tough, boy, they are tough." |
- Разбившего ее сердце! Какие громкие слова,- сказал дядя.- Нет, Джек, женские сердца не так легко разбить: они крепкие, милый! Ох, какие крепкие! |
|
"But, sir," answered Nightingale, "my own affections are engaged, and I never could be happy with any other woman. How often have I heard you say, that children should be always suffered to chuse for themselves, and that you would let my cousin Harriet do so?" |
- Но я сам люблю ее. сэр,- возразил Найтингейл,- и не могу быть счастлив с другой женщиной. Да и вы, помнится, не раз говорили, что дети сами должны выбирать себе жен и мужей и что вы предоставите это право кузине моей Гарриет. |
|
"Why, ay," replied the old gentleman, "so I would have them; but then I would have them chuse wisely.- Indeed, Jack, you must and shall leave the girl." |
- Конечно,- подтвердил старик,- только пусть они выбирают с толком... Право, Джек, ты должен оставить, и ты оставишь эту девушку. |
|
"Indeed, uncle," cries the other, "I must and will have her." |
- Право, дядюшка, я должен на ней жениться, и я женюсь. |
|
"You will, young gentleman!" said the uncle; "I did not expect such a word from you. I should not wonder if you had used such language to your father, who hath always treated you like a dog, and kept you at the distance which a tyrant preserves over his subjects; but I, who have lived with you upon an equal footing, might surely expect better usage: but I know how to account for it all: it is all owing to your preposterous education, in which I have had too little share. There is my daughter, now, whom I have brought up as my friend, never doth anything without my advice, nor ever refuses to take it when I give it her." |
- Что за разговор, молодой человек! Таких речей я от тебя не ожидал. Я бы не удивился, если бы ты сказал это своему отцу,- он всегда обращался с тобой, как с собакой, и держал тебя на почтительном расстоянии, точно тиран своих подданных. Но я ведь относился к тебе как к равному и мог бы ожидать от тебя лучшего обращения. Впрочем, я знаю, откуда у тебя все это: от твоего нелепого воспитания, в котором я почти не принимал участия. Вот дочь мою - ту я приучил видеть во мне друга: она ничего не делает без моего совета и никогда не отказывается ему следовать. |
|
"You have never yet given her advice in an affair of this kind," said Nightingale; "for I am greatly mistaken in my cousin, if she would be very ready to obey even your most positive commands in abandoning her inclinations." |
- Вы еще не подавали ей совета в подобном деле,- возразил Найтингейл.- Я сильно сомневаюсь, чтобы моя кузина послушалась даже самого строгого вашего приказания, если бы вы потребовали, чтобы она поступила наперекор влечению сердца. |
|
"Don't abuse my girl," answered the old gentleman with some emotion; "don't abuse my Harriet. I have brought her up to have no inclinations contrary to my own. By suffering her to do whatever she pleases, I have enured her to a habit of being pleased to do whatever I like." |
- Не клевещи на мою дочь,- с жаром сказал старик,- не клевещи на мою Гарриет! Я приучил ее не иметь никаких желаний, которые шли бы наперекор моим. Позволяя ей делать что угодно, я приучил ее находить удовольствие только в том, что нравится мне. |
|
Pardon me, sir," said Nightingale, "I have not the least design to reflect on my cousin, for whom I have the greatest esteem; and indeed I am convinced you will never put her to so severe a tryal, or lay such hard commands on her as you would do on me.- But, dear sir, let us return to the company; for they will begin to be uneasy at our long absence. I must beg one favour of my dear uncle, which is that he would not say anything to shock the poor girl or her mother." |
- Извините, сэр,- отвечал Найтингейл,- я не имею ни малейшего намерения порочить мою кузину, к которой питаю глубочайшее уважение, но убежден, что вы никогда не подвергнете ее такому суровому испытанию и не потребуете от нее того, чего требуете теперь от меня... Однако вернемся к покинутому нами обществу, дорогой дядя, а то там начнут беспокоиться по случаю нашего долгого отсутствия. Только, пожалуйста, сделайте мне одолжение, не говорите ничего такого, что могло бы оскорбить бедную девушку или ее мать. |
|
"Oh! you need not fear me," answered he, "I understand myself too well to affront women; so I will readily grant you that favour; and in return I must expect another of you." |
- О, насчет этого будь спокоен,- отвечал дядя,- я еще настолько помню себя, чтобы быть учтивым с женщинами, и охотно сделаю тебе это одолжение, но взамен и ты сделай одолжение мне. |
|
"There are but few of your commands, sir," said Nightingale, "which I shall not very chearfully obey." |
- Говорите, я с радостью исполню всякое ваше приказание, сэр,- сказал Найтингейл. |
|
"Nay, sir, I ask nothing," said the uncle, "but the honour of your company home to my lodging, that I may reason the case a little more fully with you; for I would, if possible, have the satisfaction of preserving my family, notwithstanding the headstrong folly of my brother, who, in his opinion, is the wisest man in the world." |
- Просьба моя самая маленькая: будь добр проводить меня домой, чтобы мы могли еще потолковать об этом деле. Мне хотелось бы иметь удовольствие оградить наше семейство от беды, несмотря на глупое упрямство брата, воображающего себя первейшим мудрецом на свете. |
|
Nightingale, who well knew his uncle to be as headstrong as his father, submitted to attend him home, and then they both returned back into the room, where the old gentleman promised to carty himself with the same decorum which he had before maintained. |
Найтингейл, прекрасно знавший, что дядя в упрямстве не уступит отцу, согласился исполнить его просьбу; потом они оба вернулись в столовую, где старик обещал вести себя так же любезно, как и раньше. |
Chapter 10
A short chapter, which concludes the book
|
English |
Русский |
|
The long absence of the uncle and nephew had occasioned some disquiet in the minds of all whom they had left behind them; and the more, as, during the preceding dialogue, the uncle had more than once elevated his voice, so as to be heard downstairs; which, though they could not distinguish what he said, had caused some evil foreboding in Nancy and her mother, and, indeed, even in Jones himself. |
Долгое отсутствие дяди и племянника вселило некоторое беспокойство в оставшихся, тем более что в изложенном разговоре дядя по временам возвышал голос до такой степени, что его было слышно внизу; правда, слов разобрать было нельзя, но все-таки это породило недобрые предчувствия в Нанси, в ее матери и даже в Джонсе. |
|
When the good company, therefore, again assembled, there was a visible alteration in all their faces; and the good humour which, at their last meeting, universally shone forth in every countenance, was now changed into a much less agreeable aspect. It was a change, indeed, common enough to the weather in this climate, from sunshine to clouds, from June to December. |
Поэтому, когда гости и хозяева снова собрались вместе, на лицах у всех заметна была перемена: сиявшее на них прежде неподдельное веселье сменилось более принужденным выражением. Они изменились, как у нас нередко меняется погода, превращаясь из солнечной в пасмурную, из июньской в декабрьскую. |
|
This alteration was not, however, greatly remarked by any present; for as they were all now endeavouring to conceal their own thoughts, and to act a part, they became all too busily engaged in the scene to be spectators of it. Thus neither the uncle nor nephew saw any symptoms of suspicion in the mother or daughter; nor did the mother or daughter remark the overacted complacence of the old man, nor the counterfeit satisfaction which grinned in the features of the young one. |
Впрочем, никто из присутствующих не обратил на это большого внимания. Каждый думал теперь только о том, как бы скрыть собственные мысли, и был настолько поглощен исполнением свой роли, что не успевал быть еще и зрителем. Ни дядя, ни племянник не заметили никаких признаков волнения на лицах матери и дочери, а мать не заметила преувеличенной любезности старика и деланного довольства, изображавшегося на физиономии молодого человека. |
|
Something like this, I believe, frequently happens, where the whole attention of two friends being engaged in the part which each is to act, in order to impose on the other, neither sees nor suspects the arts practised against himself; and thus the thrust of both (to borrow no improper metaphor on the occasion) alike takes place. |
Нечто подобное, я думаю, часто случается, когда два приятеля, желая обмануть друг друга, сосредоточивают свое внимание в том или ином состоянии на своей игре: они не видят и не подозревают козней, которые строятся против них, вследствие чего фехтовальный прием каждого (воспользуемся этой подходящей к случаю метафорой) бывает одинаково метким. |
|
From the same reason it is no unusual thing for both parties to be overreached in a bargain, though the one must be always the greater loser; as was he who sold a blind horse, and received a bad note in payment. |
По той же причине стороны сплошь и рядом надувают друг друга в торговых сделках, хотя одна из них при этом всегда остается в большем убытке: примером может служить мошенник, продавший слепую лошадь и получивший за нее фальшивую бумажку. |
|
Our company in about half an hour broke up, and the uncle carried off his nephew; but not before the latter had assured Miss Nancy, in a whisper, that he would attend her early in the morning, and fulfil all his engagements. |
Через полчаса общество разошлось; дядя увел племянника, но перед уходом последний успел шепнуть Нанси, что завтра утром зайдет к ней и исполнит все свои обязательства. |
|
Jones, who was the least concerned in this scene, saw the most. He did indeed suspect the very fact; for, besides observing the great alteration in the behaviour of the uncle, the distance he assumed, and his overstrained civility to Miss Nancy; the carrying off a bridegroom from his bride at that time of night was so extraordinary a proceeding, that it could be accounted for only by imagining that young Nightingale had revealed the whole truth, which the apparent openness of his temper, and his being flustered with liquor, made too probable. |
Джонс, которого эта сцена касалась меньше прочих, проявил наибольшую наблюдательность. Он догадывался, что произошло: не говоря уже о подмеченной им перемене в обращении дяди, его суховатости и натянутой любезности с мисс Нанси, самый увод жениха от невесты в такой час настолько нарушал все правила, что его нельзя было объяснить иначе, как предположив, что молодой Найтингейл, от природы откровенный, а теперь еще разгоряченный вином, рассказал дяде всю правду. |
|
While he was reasoning with himself, whether he should acquaint these poor people with his suspicion, the maid of the house informed him that a gentlewoman desired to speak with him.- He went immediately out, and, taking the candle from the maid, ushered his visitant upstairs, who, in the person of Mrs. Honour, acquainted him with such dreadful news concerning his Sophia, that he immediately lost all consideration for every other person; and his whole stock of compassion was entirely swallowed up in reflections on his own misery, and on that of his unfortunate angel. |
Покамест Джонс размышлял, не следует ли ему поделиться своими подозрениями с миссис Миллер, вошла служанка и доложила, что с ним желает говорить какая-то дама. Он тотчас же вышел и, взяв у служанки свечу, проводил посетительницу наверх. Это была миссис Гонора, принесшая ему такие ужасные вести о Софье, что он в ту же минуту забыл думать о других; весь его запас жалости был без остатка поглощен сокрушением о собственных бедствиях и бедствиях его несчастной возлюбленной. |
|
What this dreadful matter was, the reader will be informed, after we have first related the many preceding steps which produced it, and those will be the subject of the following book. |
Что это были за ужасные вести, читатель узнает, прочитав изложение множества предваривших их событий, которые составят содержание следующей книги. |
1 Ах, сударь, на войне не говорят о религии (франц.).2 Никто не становился злодеем вдруг (лат.).3 Берцовую кость (лат.).4 Покровы (лат.).5 Здесь, как и в большинстве случаев, мы обозначаем этим словом всех вообще читателей.6 Счастье для господина Дасье, что он не был ирландцем.7 Кто этому поверит? Никто, о Геркулес, никто:Или двое, или никто (лат.).8 Редких птиц (лат.).9 Тише едешь - дальше будешь; буквально: спеши медленно (ит.).10 Не всякому все доступно (лат.).11 Такой чести не считаю себя достойным (лат.).12 Плохо поддается бритве (лат.).13 Отсюда эти слезы (лат.).14 Пробел в рукописях (лат.).15 В прежнем положении (лат.).16 Ученнейший из цирюльников (лат.).17 Благодарю тебя, господин (лат.).18 О, боги и смертные! (лат.).19 Лучший из всех покровителей? (лат.).20 Инкогнито (лат.).21 Поменьше слов (лат.).22 Если нынче дела обстоят плохо, отсюда не следует, что так будет и впредь (лат.).23 Великая любовь к тебе (лат.).24 Всепожирающее время (лат.).25 Цирюльник (лат.).26 Искусство - всеобщее достояние (лат.).27 Невыразимую скорбь обновить велишь ты, царица (лат.).28 Соединенные силы мощнее (лат.).29 Не должно быть отчаяния под предводительством и под звездой Тевкра (лат.).30 По проселкам, в стороне от больших дорог! (лат.).31 Подчас и дурак дельное скажет (лат.).32 Иди вперед, я буду следовать за тобой (лат.).33 Зол (лат.).34 Возбудители, семена зол (лат.).35 Люди копают землю, добывая золото, семя зол (лат.).36 Целостен весь он в себе, до того округл без задорин,Что извне на нем ничто задержаться не может;И Фортуна бессильна его побороть. (Перевод А. Фета.).37 Самоубийца; буквально: преступник против себя (лат.).38 Мы ж, и умелый и неуч, стихи сочиняем повсюду. (Перевод А. Фета.). Назад39 Зуда (лат.).40 Здесь особенно уместно назвать именно этого великого актера и этих двух справедливо прославленных актрис, потому что все трое образовали себя изучением одной только природы, а не подражанием своим предшественникам. Этим и объясняется, что они превзошли всех их,качество, которого никогда не достигнет раболепное стадо подражателей. Назад41 Наоборот (лат.).42 Жало и пламя любви (лат.).43 Узел, достойный развязывания (лат.).44 Истина рождает ненависть (лат.).45 Но увы! теперь я не то, чем был (лат.).46 Мы друзья (лат.).47 Слова эти, которые сержант, к несчастью, принял за оскорбление, - термин, употребляемый в логике и означающий, что вывод не следует из посылок.48 Чьи пороки не заглажены ни единой добродетелью (лат.).49 От которых недостаточно убереглась природа человеческая (лат.). Назад50 Известная портниха на Странде, прославившаяся изготовлением дамских нарядов.51 Плутовства (франц.).52 Не всегда склоняемое слово бывает в именительном падеже (лат.). Назад53 Почему же нет? (лат.).54 (Человека) узнаешь по его товарищам (лат.).55 Не всякому все доступно (лат.).56 Ужасные войны (лат.).57 Деревня, в которой Джонс встретил квакера.58 В литературном трибунале (лат.).59 Если большая часть творенья блестяща, к чему мне малых пятен искать, небрежностью только разлитых иль неизбежных в природе людской. (Перевод А. Фета.).60 Развязный (франц.).61 Отсюда эти слезы (лат.).62 Величину (лат.).63 Получивший желаемое (лат.).64 Только это слово и приходит на ум (лат.).65 Смерть - общий удел (лат.).66 Мы не свободны от этих пороков (лат.).67 Кто ж истинно добрый? Кто уставы отцов, права блюдет и законы? (Перевод А. Фета.).68 Будем молиться, чтоб был здоров и умом он и телом (лат.).69 Здоровый дух - в здоровом теле... (лат.).70 Счастлив, кого чуткая беда научает быть осторожным (лат.).71 Хоть брось меня в страну, где по верхам древесНе дышит теплый ветр, весною растворенный,Где пеленою туч подернул свод небесЮпитер раздраженный;Хоть брось в безлюдный край, где солнца близкий бегПустыню раскалил ездою безотлучной,-Я буду Лалагу любить за сладкий смех,За говор сладкозвучный.(Перевод А. Фета.)72 И изумлен, и стоит, единым окован гляденьем (лат.).73 Нерва, Траян, Адриан и два Антонина.74 Фортуна никогда не бывает доброй постоянно (лат.).75 Не слишком чуждое занятий Сцеволы (лат.).76 Слова "общий", "чуждый", "неприкосновенный" сочетаются с разными падежами (лат.).77 Перед судом совести (лат.).78 Благочестие от нечестия (лат.).79 Фраза представляет собой набор искаженных греческих и английских слов.80 Бечевое судно (гогландск.).81 Госпожи мошны (голландск.).82 Господин (франц.).83 См "Одиссея", вторая песнь, ст 175.84 Дабы потомство не было поставлено в тупик этим эпитетом, считаю долгом пояснить его объявлением, выпущенным 1 февраля 1747 года:"Мистер Браутон предполагает при поддержке публики открыть в своем доме на Хеймаркет академию для обучения лиц, желающих быть посвященными в тайны бокса, в названной академии будет подробно преподаваться и объясняться теория и практика этого истинно британского искусства во всем его объеме, с указанием различных выпадов, ударов, положений и т.п., случающихся в борьбе, а чтобы не гнушались прохождения курса означенных лекций и особы знатные и благородные, обучать будут с превеликой заботливостью и уважением к деликатным силам и сложению учащихся, с каковой целью припасены рукавицы, вполне ограждающие от неприятных последствий в виде подбитых глаз, раздробленных челюстей и расквашенных носов".85 Законодатель наслаждений (лат.).86 Кто какое искусство знает, пусть в нем и совершенствуется (лат.).
К содержанию
BOOK XV
IN WHICH THE HISTORY ADVANCES ABOUT TWO DAYS
Chapter 1
Too short to need a preface
|
English |
Русский |
|
There are a set of religious, or rather moral writers, who teach that virtue is the certain road to happiness, and vice to misery, in this world. A very wholesome and comfortable doctrine, and to which we have but one objection, namely, that it is not true. |
Некоторые богословы, или, вернее, моралисты, учат, что на этом свете добродетель - прямая дорога к счастью, а порок - к несчастью. Теория благотворная и утешительная, против которой можно сделать только одно возражение, а именно: она не соответствует истине. |
|
Indeed, if by virtue these writers mean the exercise of those cardinal virtues, which like good housewives stay at home, and mind only the business of their own family, I shall very readily concede the point; for so surely do all these contribute and lead to happiness, that I could almost wish, in violation of all the antient and modern sages, to call them rather by the name of wisdom, than by that of virtue; for, with regard to this life, no system, I conceive, was ever wiser than that of the antient Epicureans, who held this wisdom to constitute the chief good; nor foolisher than that of their opposites, those modern epicures, who place all felicity in the abundant gratification of every sensual appetite. |
Конечно, если под добродетелью писатели разумеют упражнение в тех кардинальных добродетелях, которые, подобно добрым хозяйкам, сидят дома и заботятся только о своих семейных делах, то я охотно с ними соглашусь: все эти добродетели действительно ведут прямо к счастью, так что я, наперекор всей древним и новым мудрецам, готов назвать их скорее именем мудрости, а не добродетели, ибо что касается земной жизни, то не было, кажется, системы мудрее системы древних эпикурейцев, полагавших в этой мудрости высшее благо, как не было ничего глупее системы их прямой противоположности - нынешних эпикурейцев, считающих верхом блаженства обильное удовлетворение всех чувственных желаний. |
|
But if by virtue is meant (as I almost think it ought) a certain relative quality, which is always busying itself without-doors, and seems as much interested in pursuing the good of others as its own; I cannot so easily agree that this is the surest way to human happiness; because I am afraid we must then include poverty and contempt, with all the mischiefs which backbiting, envy, and ingratitude, can bring on mankind, in our idea of happiness; nay, sometimes perhaps we shall be obliged to wait upon the said happiness to a jail; since many by the above virtue have brought themselves thither. |
Но если под добродетелью разуметь (как это, по моему убеждению, и подобает) некоторое относительное качество, всегда действующее за порогом нашего дома и озабоченное благом других не меньше, чем нашим собственным, то я не могу так легко согласиться, что она есть вернейший путь к земному счастью: ведь в таком случае, боюсь, нам придется включить в представление о счастье и бедность, и презрение, и все бедствия, навлекаемые на человека злословием, завистью и неблагодарностью; пожалуй, мы иногда принуждены будем искать это счастье даже в тюрьме, поскольку упомянутая добродетель многих приводит и туда. |
|
I have not now leisure to enter upon so large a field of speculation, as here seems opening upon me; my design was to wipe off a doctrine that lay in my way; since, while Mr. Jones was acting the most virtuous part imaginable, in labouring to preserve his fellow-creatures from destruction, the devil, or some other evil spirit, one perhaps cloathed in human flesh, was hard at work to make him completely miserable in the ruin of his Sophia. |
Мне теперь недосуг пускаться в обширное поле рассуждений. открывающееся здесь передо мной; моим намерением было лишь убрать с дороги превратное учение, ибо, пока мистер Джонс совершал самые добродетельные поступки, стараясь спасти от гибели своих ближних, дьявол или иной злой дух, может быть, воплощенный в образе человека, изо всех сил трудился над тем, чтобы сделать его совершенно несчастным, погубив его Софью. |
|
This, therefore, would seem an exception to the above rule, if indeed it was a rule; but as we have in our voyage through life seen so many other exceptions to it, we chuse to dispute the doctrine on which it is founded, which we don't apprehend to be Christian, which we are convinced is not true, and which is indeed destructive of one of the noblest arguments that reason alone can furnish for the belief of immortality. |
Вот вам и исключение из упомянутого правила, если только действительно его можно назвать правилом. Но так как на жизненном пути нашем мы наблюдали столько подобных исключений, то предпочитаем оспаривать самое учение, на котором оно основано. как. по нашему убеждению, нехристианское, ошибочное и подрывающее одно из благороднейших доказательств веры в бессмертие. какое только может представить человеку его разум. |
|
But as the reader's curiosity (if he hath any) must be now awake, and hungry, we shall provide to feed it as fast as we can. |
Мы полагаем, однако, что любопытство читателя (если оно у res о есть) уже пробудилось и требует пищи; поспешим же его насытить. |
Chapter 2
In which is opened a very black design against Sophia
|
English |
Русский |
|
I remember a wise old gentleman who used to say, "When children are doing nothing, they are doing mischief." I will not enlarge this quaint saying to the most beautiful part of the creation in general; but so far I may be allowed, that when the effects of female jealousy do not appear openly in their proper colours of rage and fury, we may suspect that mischievous passion to be at work privately, and attempting to undermine, what it doth not attack above-ground. |
Один мой знакомый старик, большой умница, любил говорить: "Когда детям нечего делать, они проказят". Не буду распространять этого тонкого изречения на всю прекрасную половину рода человеческого, но справедливо, кажется сказать, что когда женская ревность не проявляется открыто в свойственной ей форме ярости и бешенства, то эта пагубная страсть почти наверняка действует тайком и пытается сделать подкоп под крепость. которую не в состоянии взять открытым штурмом. |
|
This was exemplified in the conduct of Lady Bellaston, who, under all the smiles which she wore in her countenance, concealed much indignation against Sophia; and as she plainly saw that this young lady stood between her and the full indulgence of her desires, she resolved to get rid of her by some means other; nor was it long before a very favourable opportunity of accomplishing this presented itself to her. |
Примером может служить поведение леди Белластон: под ласковыми улыбками, игравшими на ее лице, таился сильный гнев на Софью; и, видя ясно. что эта девушка является помехой полному осуществлению ее желаний, она решила отделаться от нее тем или иным способом; вскоре ей представился к тому чрезвычайно благоприятный случай. |
|
The reader may be pleased to remember, that when Sophia was thrown into that consternation at the playhouse, by the wit and humour of a set of young gentlemen who call themselves the town, we informed him, that she had put herself under the protection of a young nobleman, who had very safely conducted her to her chair. |
Читатель благоволит припомнить, как Софья, перепугавшись в театре кутерьмы, поднятой кучкой остроумных молодых джентльменов, именующих себя столицей, отдалась под покровительство одного кавалера, благополучно проводившего ее до самого портшеза. |
|
This nobleman, who frequently visited Lady Bellaston, had more than once seen Sophia there, since her arrival in town, and had conceived a very great liking to her; which liking, as beauty never looks more amiable than in distress, Sophia had in this fright so encreased, that he might now, without any great impropriety, be said to be actually in love with her. |
Этот джентльмен, часто бывавший у леди Белластон, несколько раз видел Софью и почувствовал к ней большое расположение. Известно, что красота никогда не кажется' столь привлекательной, как в минуту испытываемого ею огорченья, и потому испуг Софьи настолько усилил его расположение к ней, что превратил его, можно сказать не преувеличивая, в настоящую влюбленность. |
|
It may easily be believed, that he would not suffer so handsome an occasion of improving his acquaintance with the beloved object as now offered itself to elapse, when even good breeding alone might have prompted him to pay her a visit. |
Легко себе представить, что влюбленный не пожелал упускать такого прекрасного случая познакомиться ближе с той. которая занимает его мысли; тем более даже простая благовоспитанность требовала, чтобы он сделал ей визит. |
|
The next morning therefore, after this accident, he waited on Sophia, with the usual compliments, and hopes that she had received no harm from her last night's adventure. |
Поэтому на следующее же утро после происшествия в театре он явился к Софье с обычными поздравлениями и выражением надежды, что она не чувствует никаких дурных последствий вчерашнего приключения. |
|
As love, like fire, when once thoroughly kindled, is soon blown into a flame, Sophia in a very short time compleated her conquest. Time now flew away unperceived, and the noble lord had been two hours in company with the lady, before it entered into his head that he had made too long a visit. Though this circumstance alone would have alarmed Sophia, who was somewhat more a mistress of computation at present; she had indeed much more pregnant evidence from the eyes of her lover of what past within his bosom; nay, though he did not make any open declaration of his passion, yet many of his expressions were rather too warm, and too tender, to have been imputed to complacence, even in the age when such complacence was in fashion; the very reverse of which is well known to be the reigning mode at present. |
Любовь, подобно огню. однажды загоревшись, скоро раздувается в пламя: Софья в самое короткое время довершила свою победу. Время летело незаметно, ы благородный лорд провел у молодой девушки целых два часа, не подумав, что засиживается слишком долго. Уже одного этого обстоятельства было довольно, чтобы встревожить Софью, которая в большей степени сохранила способность к наблюдению минут и часов; но взоры ее гостя говорили еще более красноречиво о происходящем в его груди: открытого признания в любви он, правда, не сделал, однако многие его выражения были слишком пылкими и слишком нежными, чтобы их можно было приписать учтивости даже в век, когда такая учтивость была в моде,- а всем хорошо известно, что в настоящее время в моде совершенно обратное. |
|
Lady Bellaston had been apprized of his lordship's visit at his first arrival; and the length of it very well satisfied her, that things went as she wished, and as indeed she had suspected the second time she saw this young couple together. This business, she rightly, I think, concluded, that she should by no means 'forward by mixing in the company while they were together; she therefore ordered her servants, that when my lord was going, they should tell him she desired to speak with him; and employed the intermediate time in meditating how best to accomplish a scheme, which she made no doubt but his lordship would very readily embrace the execution of. |
Леди Белластон была извещена о визите лорда тотчас же по его прибытии; продолжительность этого визита красноречиво говорила ей, что все идет согласно ее желанию, и подтверждала правильность ее подозрения, возникшего при взгляде на юную парочку. Она рассудила, и, кажется, совершенно справедливо, что делу этому она никоим образом не должна помогать, присутствуя сама при свидании; соответственно этому ею отдано было слугам распоряжение сказать лорду, когда он будет уходить, что она желает его видеть; а тем временем она принялась обдумывать план, не сомневаясь, что его светлость с большой готовностью возьмется за его осуществление. |
|
Lord Fellamar (for that was the title of this young nobleman) was no sooner introduced to her ladyship, than she attacked him in the following strain: |
Лорд Фелламар (так звали молодого человека) не успел войти к ней в комнату, как она атаковала его таким обращением: |
|
"Bless me, my lord, are you here yet? I thought my servants had made a mistake, and let you go away; and I wanted to see you about an affair of some importance." |
- Боже мой. милорд, вы еще здесь? Я уже думала, что слуги забыли передать вам мое приглашение, между тем как мне нужно поговорить с вами о важном деле. |
|
"Indeed, Lady Bellaston," said he, "I don't wonder you are astonished at the length of my visit; for I have staid above two hours, and I did not think I had staid above half-a-one." |
- Да, леди Белластон, вы имеете полное право удивляться продолжительности моего визита; я просидел больше двух часов, а мне показалось, что и полчаса не прошло. |
|
"What am I to conclude from thence, my lord?" said she. "The company must be very agreeable which can make time slide away so very deceitfully." |
- Какие из этого следуют выводы, милорд? Беседа ваша была, должно быть, очень приятна, если время пролетело так незаметно. |
|
"Upon my honour," said he, "the most agreeable I ever saw. Pray tell me, Lady Bellaston, who is this blazing star which you have produced among us all of a sudden?" |
- Клянусь честью, такой приятной беседы я не припомню,- отвечал он.Сделайте милость, леди Белластон, скажите, кто эта яркая звезда, так внезапно появившаяся среди нас? |
|
"What blazing star, my lord?" said she, affecting a surprize. |
- О какой яркой звезде говорите вы, милорд? - спросила леди с напускным удивлением. |
|
"I mean," said he, "the lady I saw here the other day, whom I had last night in my arms at the playhouse, and to whom I have been making that unreasonable visit." |
- О леди, с которой я намедни познакомился в вашем доме, которую почти вынес вчера из театра на руках и у которой пробыл сейчас так непозволительно долго. |
|
"O, my cousin Western!" said she; "why, that blazing star, my lord, is the daughter of a country booby squire, and hath been in town about a fortnight, for the first time." |
- Ах, кузина Вестерн! - сказала леди.- Эта яркая звезда, милорд,дочь одного сельского сквайра-мужлана; она всего две недели в столице, где никогда раньше не была. |
|
"Upon my soul," said he, "I should swear she had been bred up in a court; for besides her beauty, I never saw anything so genteel, so sensible, so polite." |
- А я, право, готов был побиться об заклад, что она выросла при дворе. Не говоря уже о красоте, столько в ней грации, ума, обходительности. |
|
"O brave!" cries the lady, "my cousin hath you, I find." |
- Браво! Значит, кузину можно поздравить с победой, |
|
"Upon my honour," answered he, "I wish she had; for I am in love with her to distraction." |
- К сожалению, да: я влюбился в нее по уши. |
|
"Nay, my lord," said she, "it is not wishing yourself very ill neither, for she is a very great fortune: I assure you she is an only child, and her father's estate is a good ?3000 a-year." |
- Ну, жалеть вам об этом не приходится; она очень богата: единственная дочь, и поместья отца приносят три тысячи фунтов годового дохода. |
|
"Then I can assure you, madam," answered the lord, "I think her the best match in England." |
- В таком случае, сударыня, я считаю ее первой невестой в Англии. |
|
"Indeed, my lord," replied she, "if you like her, I heartily wish you had her." |
- Что же, если она вам нравится, милорд, от души желаю вам успеха. |
|
"If you think so kindly of me, madam," said he, "as she is a relation of yours, will you do me the honour to propose it to her father?" |
- Раз уж вы так добры, сударыня, то не могу ли я просить вас на правах родственницы сделать от моего имени предложение ее отцу. |
|
"And are you really then in earnest?" cries the lady, with an affected gravity. |
- Вы говорите это серьезно? - спросила леди с напускной важностью. |
|
"I hope, madam," answered he, "you have a better opinion of me, than to imagine I would jest with your ladyship in an affair of this kind." |
- Надеюсь, сударыня, вы не настолько дурного мнения обо мне, чтобы думать, будто я способен шутить с вашей светлостью в подобном деле. |
|
"Indeed, then," said the lady, "I will most readily propose your lordship to her father; and I can, I believe, assure you of his joyful acceptance of the proposal; but there is a bar, which I am almost ashamed to mention; and yet it is one you will never be able to conquer. You have a rival, my lord, and a rival who, though I blush to name him, neither you, nor all the world, will ever be able to conquer." |
- В таком случае я охотно передам ваше предложение ее отцу и могу вас уверить, что он с радостью его примет. Но тут есть одно препятствие, о котором мне стыдно даже сказать, а между тем оно для вас непреодолимо. У вас есть соперник, милорд, которого мне совестно даже назвать по имени, но которого никогда не одолеете ни вы и никто на свете. |
|
"Upon my word, Lady Bellaston," cries he, "you have struck a damp to my heart, which hath almost deprived me of being." |
- Право, леди Белластон, вы повергли меня в такое уныние, что мне жизнь стала немила. |
|
"Fie, my lord," said she, "I should rather hope I had struck fire into you. A lover, and talk of damps in your heart! I rather imagined you would have asked your rival's name, that you might have immediately entered the lists with him." |
- Стыдитесь, милорд! Я думала, что это известие скорее воспламенит вас. Влюбленный - и говорит об унынии! Я думала, что вы спросите имя вашего соперника и немедленно бросите ему вызов. |
|
"I promise you, madam," answered he, "there are very few things I would not undertake for your charming cousin; but pray, who is this happy man?" |
- Уверяю вас, сударыня, я готов решиться на что угодно ради вашей прелестной кузины. Но кто же, однако, этот счастливец? |
|
"Why, he is," said she, "what I am sorry to say most happy men with us are, one of the lowest fellows in the world. He is a beggar, a bastard, a foundling, a fellow in meaner circumstances than one of your lordship's footmen." |
- Он, как, к сожалению, большая часть счастливцев на свете, человек самого низкого звания. Это нищий, незаконнорожденный, найденыш - словом, человек, который по своему положению ниже вашего последнего лакея. |
|
"And is it possible," cried he, "that a young creature with such perfections should think of bestowing herself so unworthily?" |
- Возможно ли. чтобы это юное создание, украшенное всеми совершенствами, решило отдать себя такому недостойному человеку? |
|
"Alas! my lord," answered she, "consider the country- the bane of all young women is the country. There they learn a set of romantic notions of love, and I know not what folly, which this town and good company can scarce eradicate in a whole winter." |
- Увы, милорд! Не забывайте, что она выросла в деревне, а деревня - отрава для молодых женщин. Там они набираются романтических понятий о любви и всяких бредней, так что столица и хорошее общество едва только за целую зиму в состоянии очистить их головы от этой дури. |
|
"Indeed, madam," replied my lord, "your cousin is of too immense a value to be thrown away; such ruin as this must be prevented." |
- Ваша кузина, сударыня, слишком большая драгоценность, чтобы дать ей погибнуть; надо спасти ее во что бы то ни стало. |
|
"Alas!" cries she, "my lord, how can it be prevented? The family have already done all in their power; but the girl is, I think, intoxicated, and nothing less than ruin will content her. And to deal more openly with you, I expect every day to hear she is run away with him." |
- Но каким образом, милорд? Родные сделали уже все, что в их власти, но она точно во хмелю и непременно хочет себя обесчестить. Говоря откровенно, я каждый день жду, что она с ним убежит. |
|
"What you tell me, Lady Bellaston," answered his lordship, "affects me most tenderly, and only raises my compassion, instead of lessening my adoration of your cousin. Some means must be found to preserve so inestimable a jewel. Hath your ladyship endeavoured to reason with her?" |
- Ваши слова, леди Белластон, глубоко меня трогают г, ничуть не уменьшая моего преклонения перед вашей кузиной, только пробуждают во мне сострадание. Надо непременно найти средство спасти такое бесценное сокровище. Вы не пробовали ее образумить? |
|
Here the lady affected a laugh, and cried, "My dear lord, sure you know us better than to talk of reasoning a young woman out of her inclinations? These inestimable jewels are as deaf as the jewels they wear: time, my lord, time is the only medicine to cure their folly; but this is a medicine which I am certain she will not take; nay, I live in hourly horrors on her account. In short, nothing but violent methods will do." |
- Образумить! - воскликнула леди Белластон с деланным смехом.Полноте, милорд, вы слишком хорошо нас знаете, чтобы серьезно говорить о попытке образумить молодую женщину. Эти бесценные сокровища так же глухи, как драгоценности на их нарядах. Время, милорд, одно только время способно вылечить от этой дури. Но я убеждена, что кузина моя не согласится принять это лекарство; я живу в ежедневном страхе за нее. Словом, тут могут помочь только крутые меры. |
|
"What is to be done?" cries my lord; "what methods are to be taken?- Is there any method upon earth?- Oh! Lady Bellaston! there is nothing which I would not undertake for such a reward." |
- Так что же делать?! - воскликнул лорд.- Какие принять меры? Есть ли какое-нибудь средство?.. Ах, леди Белластон, за такую награду на что бы только я не решился! |
|
"I really know not," answered the lady, after a pause; and then pausing again, she cried out- "Upon my soul, I am at my wit's end on this girl's account.- If she can be preserved, something must be done immediately; and, as I say, nothing but violent methods will do.- If your lordship hath really this attachment to my cousin (and to do her justice, except in this silly inclination, of which she will soon see her folly, she is every way deserving), I think there may be one way, indeed it is a very disagreeable one, and what I am almost afraid to think of.- It requires a great spirit, I promise you." |
- Не знаю, что вам и сказать,- отвечала леди, помолчав; потом, опять помолчав, продолжала: - Право, ума не приложу, что мне с этой девушкой делать... Если ее спасать, так надо предпринять что-нибудь немедленно, и, как я уже сказала, тут могут помочь только крутые меры... Если вы действительно чувствуете такую привязанность к моей кузине (а надо отдать ей справедливость: если бы не это глупое увлечение, в безрассудстве которого она сама вскоре убедится, она вполне бы этого заслуживала), так, по-моему, здесь есть только один способ - правда, очень неприятный, мне почти страшно и подумать о нем... он требует, надо сказать, много смелости. |
|
"I am not conscious, madam," said he, "of any defect there; nor am I, I hope, suspected of any such. It must be an egregious defect indeed, which could make me backward on this occasion." |
- О, в смелости у меня нет недостатка, сударыня; надеюсь, никто меня в этом не заподозрит. И надо быть порядочным трусом, чтобы пойти па попятный в настоящем случае. |
|
"Nay, my lord," answered she, "I am so far from doubting you, I am much more inclined to doubt my own courage; for I must run a monstrous risque. In short, I must place such a confidence in your honour as a wise woman will scarce ever place in a man on any consideration." |
- В вас я не сомневаюсь, милорд; гораздо больше сомневаюсь я в собственной храбрости, потому что мне придется рисковать здесь 04eifb многим. Словом, я должна буду оказать слишком большое доверие вашей чести, па какое едва ли благоразумно решаться женщине. |
|
In this point likewise my lord very well satisfied her; for his reputation was extremely clear, and common fame did him no more than justice, in speaking well of him. |
И в этом отношении лорд Фелламар скоро рассеял ее сомнения, потому что имя его было незапятнано, и, будучи о нем хорошего мнения, свет лишь отдавал ему должное. |
|
"Well, then," said she, "my lord,- I- I vow, I can't bear the apprehension of it.- No, it must not be. |
- Ну, извольте...- продолжала леди Белластон.- Нет, страшно, не могу решиться... Нет. этого нельзя... |
|
At least every other method shall be tried. Can you get rid of your engagements, and dine here to-day? Your lordship will have an opportunity of seeing a little more of Miss Western.- I promise you we have no time to lose. Here will be nobody but Lady Betty, and Miss Eagle, and Colonel Hampsted, and Tom Edwards; they will all go soon-and I shall be at home to nobody. Then your lordship may be a little more explicit. Nay, I will contrive some method to convince you of her attachment to this fellow." |
По крайней мере, прежде нужно попробовать другие средства. Можете вы уклониться от всех приглашений и обедать сегодня у меня? Вам представится случай еще больше насладиться обществом мисс Вестерн... Уверяю вас, вам нельзя терять времени. У меня будут только леди Бетти, мисс Игл. полковник Гамстед и Том Эдварде; они скоро уйдут, а другим я велю отказывать. Таким образом, вы можете объясниться окончательно, а я найду способ доказать вам w привязанность к этому человеку. |
|
My lord made proper compliments, accepted the invitation, and then they parted to dress, it being now past three in in the morning, or to reckon by the old style, in the afternoon. |
Милорд с благодарностью принял приглашение и поехал переодеться, потому что было уже три часа утра или, по старинному счету, три часа пополудни. |
Chapter 3
A further explanation of the foregoing design
|
English |
Русский |
|
Though the reader may have long since concluded Lady Bellaston to be a member (and no inconsiderable one) of the great world; she was in reality a very considerable member of the little world; by which appellation was distinguished a very worthy and honourable society which not long since flourished in this kingdom. |
Читатель, вероятно, давно уже догадался, что леди Белластон принадлежала к высшему свету (в котором занимала довольно высокое положение); но она играла также весьма видную роль в малом свете, каковым именем называлось весьма достойное и почтенное общество, еще недавно процветавшее в нашем отечестве. |
|
Among other good principles upon which this society was founded, there was one very remarkable; for, as it was a rule of an honourable club of heroes, who assembled at the close of the late war, that all the members should every day fight once at least; so 'twas in this, that every member should, within the twenty-four hours, tell at least one merry fib, which was to be propagated by all the brethren and sisterhood. |
В числе прочих прекрасных правил, составлявших устав этого общества, было одно особенно замечательное: как в славном клубе героев, образовавшемся в конце последней войны, все члены обязаны были драться, по крайней мере, по разу в день, так и в нашем обществе каждый член должен был рассказать в течение суток, по крайней мере, одну забавную небылицу, которая и пускалась по городу общими силами всего братства. |
|
Many idle stories were told about this society, which from a certain quality may be, perhaps not unjustly, supposed to have come from the society themselves. As, that the devil was the president; and that he sat in person in an elbow-chair at the upper end of the table; but, upon very strict inquiry, I find there is not the least truth in any of those tales, and that the assembly consisted in reality of a set of very good sort of people, and the fibs which they propagated were of a harmless kind, and tended only to produce mirth and good humour. |
Об этом обществе ходило много россказней, сочинявшихся, судя по некоторым приметам, самими же его членами. Например, что председатель его - сам дьявол, который лично ведет собрания, восседая в креслах на почетном конце стола; но после самого тщательного расследования я убедился, что в этих россказнях нет ни слова правды и что общество состояло из самых благонамеренных людей, а распространяемые ими небылицы были безобидного свойства и имели целью лишь повеселить и доставить развлечение. |
|
Edwards was likewise a member of this comical society. To him therefore Lady Bellaston applied as a proper instrument for her purpose, and furnished him with a fib, which he was to vent whenever the lady gave him her cue; and this was not to be till the evening, when all the company but Lord Fellamar and himself were gone, and while they were engaged in a rubbers at whist. |
Эдварде тоже был член этого веселого общества. К нему-то и обратилась леди Белластон, как к лучшему исполнителю задуманного ею плана, и снабдила его небылицей, которою он должен был рассказывать по данной ею реплике; а реплику эту она намерена была подать лишь вечером, когда все, кроме него и лорда Фелламара, уйдут и они сядут играть в вист. |
|
To this time then, which was between seven and eight in the evening, we will convey our reader; when Lady Bellaston, Lord Fellamar, Miss Western, and Tom, being engaged at whist, and in the last game of their rubbers, Tom received his cue from Lady Bellaston, which was, |
Итак, к этой минуте, выпавшей между семью и восемью часами вечера, мы и перенесем читателя. Леди Белластон, лорд Фелламар, мисс Вестерн и Том играли в вист, и за последней сдачей леди подала Тому условленную реплику таким образом: |
|
"I protest, Tom, you are grown intolerable lately; you used to tell us all the news of the town, and now you know no more of the world than if you lived out of it." |
- Право, Том, вы начали невыносимо запаздывать: бывало, рассказываете нам все городские новости, а теперь ничего не знаете, точно с того света являетесь. |
|
Mr. Edwards then began as follows: |
Мистер Эдварде начал оправдываться: |
|
"The fault is not mine, madam: it lies in the dulness of the age, that doth nothing worth talking of. |
- Я не виноват, сударыня: свет теперь так скучен, что о нем нечего рассказывать... |
|
O la! though now I think on't, there hath a terrible accident befallen poor Colonel Wilcox. |
Ах да, вспомнил: какой ужасный случай произошел с бедным полковником Вилькоксом... |
|
Poor Ned. |
Бедняга Нед!.. |
|
You know him, my lord, everybody knows him; faith! I am very much concerned for him." |
Вы его знаете, милорд, да и все его знают. Право, я о нем ужасно беспокоюсь. |
|
"What is it, pray?" says Lady Bellaston. |
- А что такое? - спросила леди Белластон. |
|
"Why, he hath killed a man this morning in a duel, that's all." |
- Сегодня утром он убил на дуэли своего противника - вот и все. |
|
His lordship, who was not in the secret, asked gravely, whom he had killed? |
Лорд Фелламар, не посвященный в заговор, озабоченно спросил, кого же он убил. |
|
To which Edwards answered, "A young fellow we none of us know; a Somersetshire lad just came to town, one Jones his name is; a near relation of one Mr. Allworthy, of whom your lordship I believe hath heard. I saw the lad lie dead in a coffee-house.- Upon my soul, he is one of the finest corpses I ever saw in my life!" |
- Какого-то неизвестного молодого человека, недавно приехавшего из Сомерсетшира.- отвечал Эдварде.- Зовут его Джонсом; он близкий родственник мистера Олверти, о котором ваша светлость, вероятно, слышали. Я видел ею ipyn в кофейной. Ах, это был писаный красавец! |
|
Sophia, who had just began to deal as Tom had mentioned that a man was killed, stopt her hand, and listened with attention (for all stories of that kind affected her), but no sooner had he arrived at the latter part of the story than she began to deal again; and having dealt three cards to one, and seven to another, and ten to a third, at last dropt the rest from her hand, and fell back in her chair. |
Софья, начавшая было сдавать карты, когда Том заговорил об убийстве на дуэли, остановилась и прислушалась (истории такого рода всегда волновали ее); но только что рассказчик кончил, как она возобновила сдачу: дала одному три карты, другому семь и третьему десять, потом выронила колоду из рук и упала на спинку стула. |
|
The company behaved as usually on these occasions. The usual disturbance ensued, the usual assistance was summoned, and Sophia at last, as it is usual, returned again to life, and was soon after, at her earnest desire, led to her own apartment; where, at my lord's request, Lady Bellaston acquainted her with the truth, attempted to carry it off as a jest of her own, and comforted her with repeated assurances, that neither his lordship nor Tom, though she had taught him the story, were in the true secret of the affair. |
Как обыкновенно бывает в таких случаях, поднялась суматоха, все поспешили на помощь. Софья, как водится, пришла наконец в себя и выразила желание, чтобы ее отвели к ней в комнату. По просьбе лорда леди Белластон рассказала ей всю правду, то есть объяснила, что это шутка и что она сама ее придумала; она успокоила Софью уверением, что ни лорд, ни Том, хотя она его и подучила, не посвящены в тайну ее отношений с Джонсом. |
|
There was no farther evidence necessary to convince Lord Fellamar how justly the case had been represented to him by Lady Bellaston; and now, at her return into the room, a scheme was laid between these two noble persons, which, though it appeared in no very heinous light to his lordship (as he faithfully promised, and faithfully resolved too, to make the lady all the subsequent amends in his power by marriage), yet many of our readers, we doubt not, will see with just detestation. |
Лорду Фелламару не требовалось других доказательств, чтобы убедиться в полной справедливости утверждений леди Белластон. Когда эта почтенная дама вернулась от Софьи, они смастерили вдвоем план, который хотя и не показался лорду слишком гнусным (так как он твердо обещал и твердо решил загладить потом свой поступок женитьбой), однако большинству наших читателей, несомненно, покажется отвратительным. |
|
The next evening at seven was appointed for the fatal purpose, when Lady Bellaston undertook that Sophia should be alone, and his lordship should be introduced to her. The whole family were to be regulated for the purpose, most of the servants dispatched out of the house; and for Mrs. Honour, who, to prevent suspicion, was to be left with her mistress till his lordship's arrival, Lady Bellaston herself was to engage her in an apartment as distant as possible from the scene of the intended mischief, and out of the hearing of Sophia. |
Роковой замысел положено было привести в исполнение на другой день, в семь часов вечера. Леди Белластон взялась устроить так. чтобы Софья была одна и лорда провели прямо к ней. Все в доме предполагалось привести в согласие с задуманным планом: большую часть слуг услать, а миссис Гонору, чтобы не возбудить в ней подозрений, оставить при госпоже до самого приезда его светлости, после чего леди Белластон должна была отозвать ее как можно подальше от комнаты Софьи, так чтобы оттуда не донеслись никакие крики. |
|
Matters being thus agreed on, his lordship took his leave, and her ladyship retired to rest, highly pleased with a project, of which she had no reason to doubt the success, and which promised so effectually to remove Sophia from being any further obstruction to her amour with Jones, by a means of which she should never appear to be guilty, even if the fact appeared to the world; but this she made no doubt of preventing by huddling up a marriage, to which she thought the ravished Sophia would easily be brought to consent, and at which all the rest of her family would rejoice. |
Договорившись на этом, лорд распрощался, а леди Белластон удалилась на покой, чрезвычайно довольная проектом, в успехе которого не имела никаких оснований сомневаться: устраняя досадную помеху в лице Софьи, он сулил ей безмятежное наслаждение любовью с Джонсом, не подвергая ее при этом никаким нареканиям, если бы даже дело получило огласку. Впрочем, она твердо рассчитывала это предотвратить, состряпав свадьбу, на которую обесчещенная Софья, разумеется, легко согласится и от которой все ее родные будут в восторге. |
|
But affairs were not in so quiet a situation in the bosom of the other conspirator; his mind was tost in all the distracting anxiety so nobly described by Shakespear- |
Но в груди другого заговорщика было далеко не так спокойно - душа его металась в тревоге, так прекрасно описанной Шекспиром: |
Between the acting of a dreadful thing,
And the first motion, all the interim is
Like a phantasma, or a hideous dream;
The genius and the mortal instruments
Are then in council; and the state of man,
Like to a little kingdom, suffers then
The nature of an insurrection.- |
Меж совершеньем страшного злодейства
И первым побуждением к нему
Проходит срок, подобный наважденью
Или кошмару; смертные орудья
И дух совет между собою держат,
И человек тогда подобен царству,
В котором вспыхнуло восстанье. |
|
Though the violence of his passion had made him eagerly embrace the first hint of this design, especially as it came from a relation of the lady, yet when that friend to reflection, a pillow, had placed the action itself in all its natural black colours before his eyes, with all the consequences which must, and those which might probably attend it, his resolution began to abate, or rather indeed to go over to the other side; and after a long conflict, which lasted a whole night, between honour and appetite, the former at length prevailed, and he determined to wait on Lady Bellaston, and to relinquish the design. |
Правда, в ослеплении страсти лорд с жадностью ухватился за предложенный план, особенно поскольку он исходил от Софьиной родственницы, но когда подушка, этот друг размышления, представила перед глазами лорда Фелламара затеянное им дело со всеми его черными сторонами и со всеми неизбежными и вероятными его последствиями - решимость его начала слабеть, или, вернее, склоняться в другую сторону; наконец, после продолжавшейся всю ночь борьбы честь одержала в нем верх над вожделением, и он решил пойти к леди Белластон и отказаться от предприятия. |
|
Lady Bellaston was in bed, though very late in the morning, and Sophia sitting by her bedside, when the servant acquainted her that Lord Fellamar was below in the parlour; upon which her ladyship desired him to stay, and that she would see him presently; but the servant was no sooner departed than poor Sophia began to intreat her cousin not to encourage the visits of that odious lord (so she called him, though a little unjustly) upon her account. |
Леди Белластон, несмотря па поздний час, была еще в постели, и Софья сидела у ее изголовья, когда служанка доложила о прибытии лорда Фелламара; ее светлость приказала передать, что она его тотчас примет. Но только что служанка вышла, как Софья начала просить кузину не поощрять искательства этого гадкого (как сказала она, хотя не совсем справедливо) лорда. |
|
"I see his design," said she; "for he made downright love to me yesterday morning; but as I am resolved never to admit it, I beg your ladyship not to leave us alone together any more, and to order the servants that, if he inquires for me, I may be always denied to him." |
- Я вижу его намерения.- сказала она,- вчера он совершенно явно ухаживал за мной, но я твердо решила этого не допускать; прошу вашу светлость не оставлять пас больше наедине и велеть слугам, чтобы они ему отказывали, если он будет меня спрашивать. |
|
"La! child," says Lady Bellaston, "you country girls have nothing but sweethearts in your head; you fancy every man who is civil to you is making love. He is one of the most gallant young fellows about town, and I am convinced means no more than a little gallantry. Make love to you indeed! I wish with all my heart he would, and you must be an arrant mad woman to refuse him." |
- Полно, душенька,- отвечала леди Белластон, - у вас, деревенских барышень, только и есть на уме что любовники; вы воображаете, что если мужчина с вами любезен, так он уж и ухаживает за вами. Лорд Фелламар - один из самых обаятельных кавалеров в столице, и я убеждена, что это с его стороны обыкновенное внимание к молодой женщине. Надо же такое выдумать! Впрочем, я от души желаю, чтобы ваше предположение оправдалось, и вы будете совсем шальной, если ему откажете. |
|
"But I shall certainly be that mad woman," cries Sophia, "I hope his visits shall not be intruded upon me." |
- Ну, так как я шальная,- сказала Софья,- то надеюсь, что он перестанет беспокоить меня своими визитами. |
|
"O child!" said Lady Bellaston, "you need not be so fearful; if you resolve to run away with that Jones, I know no person who can hinder you." |
- Чего же вам бояться, душенька? Если вы решили бежать с вашим Джонсом, кто же способен вас удержать? |
|
"Upon my honour, madam," cries Sophia, "your ladyship injures me. I will never run away with any man; nor will I ever marry contrary to my father's inclinations." |
- Честное слово, сударыня, вы меня обижаете. Я ни с кем не намерена бежать и не выйду замуж против желания отца. |
|
"Well, Miss Western," said the lady, "if you are not in a humour to see company this morning, you may retire to your own apartment; for I am not frightened at his lordship, and must send for him up into my dressing-room." |
- Хорошо, мисс Вестерн,- сказала леди,- если вы не расположены принимать гостей, так можете уйти к себе в комнату. Не в пример вам, я не боюсь лорда и велю просить его в свою туалетную. |
|
Sophia thanked her ladyship, and withdrew; and presently afterwards Fellamar was admitted upstairs. |
Софья поблагодарила ее и удалилась; тотчас же после этого Фелламар был проведен к леди. |
Chapter 4
By which it will appear how dangerous an advocate a lady is when she applies her eloquence to an ill purpose
|
English |
Русский |
|
When Lady Bellaston heard the young lord's scruples, she treated them with the same disdain with which one of those sages of the law, called Newgate solicitors, treats the qualms of conscience in a young witness. |
Выслушав сомнения юного лорда, леди Белластон отнеслась к ним с таким же презрением, с каким мудрые знатоки закона, известные под именем ньюгетских ходатаев, обходятся с угрызениями совести новичка-свидетеля. |
|
"My dear lord," said she, "you certainly want a cordial. I must send to Lady Edgely for one of her best drams. Fie upon it! have more resolution. Are you frightened by the word rape? Or are you apprehensive-? Well! if the story of Helen was modern, I should think it unnatural. I mean the behaviour of Paris, not the fondness of the lady; for all women love a man of spirit. There is another story of the Sabine ladies- and that too, I thank heaven, is very antient. Your lordship, perhaps, will admire my reading; but I think Mr. Hook tells us, they made tolerable good wives afterwards. I fancy few of my married acquaintance were ravished by their husbands." |
- Вы нездоровы, милорд.- сказала она,- вам нужно принять лекарство. Придется послать к леди Эджли за каплями. Стыдитесь! Надо иметь больше мужества. Неужели вас так пугает слово "похищение"? Или вы так щепетильны?.. Право, случись история с Еленой в паше время, я бы ей не поверила, то есть не поверила бы смелости Париса, а не любви героини: все женщины любят отважных мужчин. Существует также история о похищении сабинянок,- но и она, слава богу, очень древняя. Вашу светлость, может быть, удивит моя начитанность, но, помнится, мистер Гук говорит, что из них вышли потом отличные лены. А из знакомых мне замужних дам немногие, кажется, были взяты своими мужьями насильно. |
|
"Nay, dear Lady Bellaston," cried he, "don't ridicule me in this manner." |
- Не смейтесь надо мной так безжалостно, дорогая леди Белластон,взмолился лорд Фелламар. |
|
"Why, my good lord," answered she, "do you think woman in England would not laugh at you in her heart, whatever prudery she might wear in her countenance? |
- Да неужели вы думаете, дорогой мой, что в Англии найдется хоть одна женщина. которая в душе не посмеялась бы над вами, какой бы недотрогой она ни казалась с виду?.. |
|
You force me to use a strange kind of language, and to betray my sex most abominably; but I am contented with knowing my intentions are good, and that I am endeavouring to serve my cousin; for I think you will make her a husband notwithstanding this; or, upon my soul, I would not even persuade her to fling herself away upon an empty title. She should not upbraid me hereafter with having lost a man of spirit; for that his enemies allow this poor young fellow to be." |
Вы заставляете меня высказывать странные вещи и выдавать заветные тайны моего пола, но я утешаюсь сознанием честности своих намерений и тем, что стремлюсь оказать кузине услугу: ведь я все же рассчитываю, что вы будете ей. несмотря на это, хорошим мужем,- я ни за что не посоветовала бы ей отдать себя пустому титулу. Мне было бы неприятно выслушивать потом ее упреки, что по моей милости она хпустта человека с характером, потому что даже враги не отрицают этого качества в вашем несчастном сопернике |
|
Let those who have had the satisfaction of hearing reflections of this kind from a wife or a mistress, declare whether they are at all sweetened by coming from a female tongue. Certain it is, they sunk deeper into his lordship than anything which Demosthenes or Cicero could have said on the occasion. |
Пусть те, кто имел удовольствие выслушивать подобные рассуждения от жены или любовницы, скажут, слаще ли они становятся оттого, что исходят из женских уст. Несомненно только, что они запали в душу лорда глубже всего того, что могли бы сказать по этому поводу Демосфен или Цицерон. |
|
Lady Bellaston, perceiving she had fired the young lord's pride, began now, like a true orator, to rouse other passions to its assistance. |
Заметив, что гордость юного лорда воспламенилась, леди Белластон, как искусный оратор, начала разжигать ей в помощь другие страсти. |
|
"My Lord," says she, in a graver voice, "you will be pleased to remember, you mentioned this matter to me first; for I would not appear to you in the light of one who is endeavouring to put off my cousin upon you. Fourscore thousand pounds do not stand in need of an advocate to recommend them." |
- Милорд,- сказала она серьезным тоном,- благоволите вспомнить, что вы первый заговорили об этом, ибо мне вовсе не хотелось бы оставлять в вас впечатление, будто я навязываю вам свою кузину Восемьдесят тысяч фунтов говорят сами за себя. они не нуждаются в адвокате. |
|
"Nor doth Miss Western," said he, "require any recommendation from her fortune; for, in my opinion, no woman ever had half her charms." |
- Как и мисс Вестерн не нуждается в таком приданом,- отвечал лорд,ни у одной женщины, по-моему, нет и половины ее прелестей. |
|
"Yes, yes, my lord," replied the lady, looking in the glass, there have been women with more than half her charms, I assure you; not that I need lessen her on that account: she is a most delicious girl, that's certain; and within these few hours she will be in the arms of one, who surely doth not deserve her, though I will give him his due, I believe he is truly a man of spirit." |
- Ах, милорд,- возразила леди Белластон, смотрясь в зеркало,- смею вас уверить, были женщины и получше ее; впрочем, я ничуть не желаю умалять ее красоту: она действительно очаровательная девушка - и через несколько часов окажется в объятиях человека, который совершенно ее не заслуживает, хотя, надо отдать ему справедливость, характера он смелого. |
|
"I hope so, madam," said my lord; "though I must own he doth not deserve her; for, unless heaven or your ladyship disappoint me, she shall within that time be in mine." |
- Надеюсь, сударыня,- сказал лорд,- хоть и должен признать, что он ее не заслуживает, ибо если небо пли ваша светлость не обманут моих надежд, так она еще сегодня будет моей |
|
"Well spoken, my lord," answered the lady; "I promise you no disappointment shall happen from my side; and within this week I am convinced I shall call your lordship my cousin in public." |
- Хорошо сказано, милорд,- отвечала леди.- Можете быть спокойны, я вас не подведу и на этой же неделе надеюсь назвать вас публично родственником. |
|
The remainder of this scene consisted entirely of raptures, excuses, and compliments, very pleasant to have heard from the parties; but rather dull when related at second hand. Here, therefore, shall put an end to this dialogue, and hasten to the fatal hour when everything was prepared for the destruction of poor Sophia. |
Дальнейший их разговор состоял из восклицаний, извинений и комплиментов, которые приятно слышать от собеседника, ho очень скучно читать в пересказе. Закончим же здесь этот диалог и перенесемся к роковому часу, когда все было подготовлено к гибели бедной Софьи. |
|
But this being the most tragical matter in our whole history, we shall treat it in a chapter by itself. |
Но так как это самое трагическое происшествие во всей нашей истории, то мы посвятим ему отдельную главу. |
Chapter 5
Containing some matters which may affect, and others which may surprize, the reader
|
English |
Русский |
|
The clock had now struck seven, and poor Sophia, alone and melancholy, sat reading a tragedy. It was the Fatal Marriage; and she was now come to that part where the poor distrest Isabella disposes of her wedding-ring. |
Часы пробили семь. Бедная Софья, одинокая и печальная, сидела за чтением трагедии. То был "Роковой брак", и она дошла до сцены, где несчастная Изабелла расстается со своим обручальным кольцом. |
|
Here the book dropt from her hand, and a shower of tears ran down into her bosom. In this situation she had continued a minute, when the door opened, and in came Lord Fellamar. Sophia started from her chair at his entrance; and his lordship advancing forwards, and making a low bow, said, |
Книга выпала у нее из рук, и слезы градом покатились на грудь. В этом положении она оставалась несколько минут, как вдруг дверь отворилась и вошел лорд Фелламар. Софья вскочила со стула при его появлении, а лорд, подойдя ближе, сказал с низким поклоном: |
|
"I am afraid, Miss Western, I break in upon you abruptly." |
- Боюсь, мисс Вестерн, я вторгаюсь к вам довольно бесцеремонно. |
|
"Indeed, my lord," says she, "I must own myself a little surprized at this unexpected visit." |
- Да, милорд, должна сознаться, я несколько удивлена вашим неожиданным посещением. |
|
"If this visit be unexpected, madam," answered Lord Fellamar, "my eyes must have been very faithless interpreters of my heart, when last I had the honour of seeing you; for surely you could not otherwise have hoped to detain my heart in your possession, without receiving a visit from its owner." |
- Если мое посещение неожиданно, сударыня,- отвечал лорд Фелламар,значит, мои глаза плохо выражали мои чувства, когда я в последний раз имел честь вас видеть, в противном случае вы нашли бы вполне естественным появление у вас человека, сердце которого вы похитили. |
|
Sophia, confused as she was, answered this bombast (and very properly I think) with a look of inconceivable disdain. My lord then made another and a longer speech of the same sort. Upon which Sophia, trembling, said, |
Несмотря на все свое смущение, Софья ответила на эту напыщенную фразу (и вполне справедливо, мне кажется) презрительным взглядом. Лорд произнес тогда другую в том же роде, еще более витиеватую. Софья, вся дрожа, отвечала: |
|
"Am I really to conceive your lordship to be out of your senses? Sure, my lord, there is no other excuse for such behaviour." |
- Вы, видно, с ума сошли, ваша светлость. Право, милорд, иначе нельзя оправдать ваше поведение. |
|
"I am, indeed, madam, in the situation you suppose," cries his lordship; "and sure you will pardon the effects of a frenzy which you yourself have occasioned; for love hath so totally deprived me of reason, that I am scarce accountable for any of my actions." |
- Да, я действительно не в своем уме, сударыня! - воскликнул он.- Но вы должны простить мне следствия безумства, которому вы сами причиной. Любовь совершенно отняла у меня рассудок, и я почти не соображаю, что делаю. |
|
"Upon my word, my lord," said Sophia, "I neither understand your words nor your behaviour." |
- Честное слово, милорд, я не понимаю ни ваших слов, ни вашего поведения. |
|
"Suffer me then, madam," cries he, "at your feet to explain both, by laying open my soul to you, and declaring that I doat on you to the highest degree of distraction. O most adorable, most divine creature! what language can express the sentiments of my heart?" |
- Так позвольте же мне, сударыня, объясниться у ваших ног, позвольте открыть мою душу и сказать, что я влюблен в вас до потери чувств. О дивное, божественное создание! Какой язык может выразить чувства моего сердца? |
|
"I do assure you, my lord," said Sophia, "I shall not stay to hear any more of this." |
- Уверяю вас, милорд,- сказала Софья, делая движение к выходу,- я не стану больше слушать ни одного вашего слова. |
|
"Do not," cries he, "think of leaving me thus cruelly; could you know half the torments which I feel, that tender bosom must pity what those eyes have caused." |
- О, не покидайте меня так жестоко! Если бы вы знали хоть половину моих мук, ваше нежное сердце пожалело бы то, что наделали ваши глаза. |
|
Then fetching a deep sigh, and laying hold of her hand, he ran on for some minutes in a strain which would be little more pleasing to the reader than it was to the lady; and at last concluded with a declaration, "That if he was master of the world, he would lay it her feet." |
Тут, испустив глубокий вздох, он схватил ее за руку и несколько минут говорил в стиле, который доставит читателю столь же мало удовольствия, сколь он доставил его Софье; окончил лорд заявлением, что, будь он властелином мира, он поверг бы его к ее ногам. |
|
Sophia then, forcibly pulling away her hand from his, answered with much spirit, "I promise you, sir, your world and its master I should spurn from me with equal contempt." |
- А я, сэр,- гневно отвечала Софья, вырывая у него руку,- с одинаковым презрением отвергла бы и ваш мир, и его властелина. |
|
She then offered to go; and Lord Fellamar, again laying hold of her hand, said, |
С этими словами она направилась к двери, но лорд Фелламар опять схватил ее за руку и сказал: |
|
"Pardon me, my beloved angel, freedoms which nothing but despair could have tempted me to take. |
- Простите, ангел мой, вольность, до которой довело меня только отчаяние... |
|
Believe me, could I have had any hope that my title and fortune, neither of them inconsiderable, unless when compared with your worth, would have been accepted, I had, in the humblest manner, presented them to your acceptance.- But I cannot lose you.- By heaven, I will sooner part with my soul!- You are, you must, you shall be only mine." |
Поверьте, если бы я мог надеяться, что вы согласитесь принять мое звание и мое состояние, ничтожные только по сравнению с вашими прелестями, я смиренно предложил бы их вам... Но я не в силах лишиться вас... Клянусь небом, я скорее расстанусь с жизнью!.. Вы моя, вы должны быть и будете моей! |
|
"My lord," says she, "I intreat you to desist from a vain pursuit; for, upon my honour, I will never hear you on this subject. Let go my hand, my lord; for I am resolved to go from you this moment; nor will I ever see you more." |
- Умоляю вас, милорд, оставьте ваше домогательство,- отвечала Софья.Клянусь вам честью, я не хочу и слушать об этом. Пустите мою руку, милорд; я ухожу сию минуту и не желаю больше вас видеть. |
|
"Then, madam," cries his lordship, "I must make the best use of this moment; for I cannot live, nor will I live without you." |
- В таком случае, сударыня, я не должен терять ни одного мгновения, потому что не могу и не хочу жить без вас... |
|
"What do you mean, my lord?" said Sophia; "I will raise the family." |
- Что это значит, милорд? Я подниму тревогу, позову людей. |
|
"I have no fear, madam," answered he, "but of losing you, and that I am resolved to prevent, the only way which despair points to me." |
- Я ничего не боюсь, сударыня, только бы мне не лишиться вас: я предотвращу это несчастье единственным способом, какой остался в моем отчаянном положении. |
|
He then caught her in his arms: upon which she screamed so loud, that she must have alarmed some one to her assistance, had not Lady Bellaston taken care to remove all ears. |
С этими словами он заключил ее в свои объятия, и Софья закричала так пронзительно, что кто-нибудь непременно прибежал бы ей на помощь, если бы леди Белластон не позаботилась удалить все уши. |
|
But a more lucky circumstance happened for poor Sophia; another noise now broke forth, which almost drowned her cries; for now the whole house rang with, |
Но счастливый случай выручил Софью: в ту же минуту раздался другой голос, почти заглушивший ее вопль; по всему дому гремело: |
|
"Where is she? D-n me, I'll unkennel her this instant. Show me her chamber, I say. Where is my daughter? I know she's in the house, and I'll see her if she's above-ground. Show me where she is." |
- Где она? Я мигом ее найду, черт возьми! Покажи мне ее комнату, говорю! Где моя дочь? Я знаю, она здесь, в этом доме, и я увижу ее, если она жива! Покажи, где она! |
|
At which last words the door flew open, and in came Squire Western, with his parson and a set of myrmidons at his heels. |
С этими словами двери распахнулись, и в комнату вошел сквайр Вестерн в сопровождении священника и целого отряда мирмидонян. |
|
How miserable must have been the condition of poor Sophia, when the enraged voice of her father was welcome to her ears! Welcome indeed it was, and luckily did he come; for it was the only accident upon earth which could have preserved the peace of her mind from being for ever destroyed. |
Как плачевно должно было быть положение несчастной Софьи, если бешеный крик отца обрадовал слух ее! Действительно, появление его было для нее счастьем, потому что только оно одно на свете способно было спасти девушку от беды, которая навсегда лишила бы ее душевного мира. |
|
Sophia, notwithstanding her fright, presently knew her father's voice; and his lordship, notwithstanding his passion, knew the voice of reason, which peremptorily assured him, it was not now a time for the perpetration of his villany. Hearing, therefore, the voice approach, and hearing likewise whose it was (for as the squire more than once roared forth the word daughter, so Sophia, in the midst of her struggling, cried out upon her father), he thought proper to relinquish his prey, having only disordered her handkerchief, and with his rude lips committed violence on her lovely neck. |
Несмотря на испуг, Софья сразу узнала голос отца, а его светлость, несмотря на все ослепление страсти, узнал голос рассудка, повелительно заявившего ему, что сейчас не время совершать задуманную гнусность. Услышав, таким образом, приближающийся голос и поняв, чей он (потому что сквайр не раз прокричал слово "дочь", равно как и Софья в разгаре борьбы звала отца), Фелламар счел благоразумным оставить свою добычу, успев только измять ее шейный платок и насильно прижаться губами к ее нежной шее. |
|
If the reader's imagination doth not assist me, I shall never be able to describe the situation of these two persons when Western came into the room. Sophia tottered into a chair, where she sat disordered, pale, breathless, bursting with indignation at Lord Fellamar; affrighted, and yet more rejoiced, at the arrival of her father. |
Если мне не придет на помощь воображение самого читателя, я не в состоянии буду описать положение нашей парочки в минуту появления Вестерна. Софья кое-как добрела по стула и упала на него, растерзанная, бледная, запыхавшаяся, пылая негодованием на лорда Фелламара, испуганная и в то же время обрадованная приходом отца. |
|
His lordship sat down near her, the bag of his wig hanging over one of his shoulders, the rest of his dress being somewhat disordered, and rather a greater proportion of linen than is usual appearing at his bosom. As to the rest, he was amazed, affrighted, vexed, and ashamed. |
Его светлость сидел возле нее, парик его съехал на плечо, костюм был в беспорядке, из-под кафтана выглядывало белье больше, чем требовала мода. Сам он был изумлен, испуган, раздосадован и пристыжен. |
|
As to Squire Western, he happened at this time to be overtaken by an enemy, which very frequently pursues, and seldom fails to overtake, most of the country gentlemen in this kingdom. He was, literally speaking, drunk; which circumstance, together with his natural impetuosity, could produce no other effect than his running immediately up to his daughter, upon whom he fell foul with his tongue in the most inveterate manner; nay, he had probably committed violence with his hands, had not the parson interposed, saying, |
Что же касается сквайра Вестерна, то в эту минуту он был сражен врагом, так часто преследующим и почти все1да одолевающим деревенских джентльменов нашего королевства.- попросту говоря, он был пьян. Обстоятельство это в соединении с его природной запальчивостью могло .иметь следствием только то, что он немедленно подбежал к дочери и накинулся на нее с самой площадной бранью; он пустил бы в ход и кулаки, если бы не вмешался священник, обратившийся к нему с таким увещанием: |
|
"For heaven's sake, sir, animadvert that you are in the house of a great lady. Let me beg you to mitigate your wrath; it should minister a fulness of satisfaction that you have found your daughter; for as to revenge, it belongeth not unto us. I discern great contrition in the countenance of the young lady. I stand assured, if you will forgive her, she will repent her of all past offences, and return unto her duty." |
- Ради бога. сэр, не забывайте, что вы в доме знатной дамы. Прошу вас, укротите свой гнев; сердце ваше должно наполниться радостью по случаю обретения вашей дочери. Оставьте мщение, оно принадлежит не нам. Я вижу на лице мисс Софьи глубокое сокрушенье и уверен, что, если вы ее простите, она раскается во всех прошлых грехах и возвратится к повиновению. |
|
The strength of the parson's arms had at first been of more service than the strength of his rhetoric. However, his last words wrought some effect, and the squire answered, |
Сила мышц священника принесла Софье больше пользы, чем сила его красноречия. Впрочем, последние его слова произвели известное действие, и сквайр отвечал: |
|
"I'll forgee her if she wull ha' un. If wot ha' un, Sophy, I'll forgee thee all. Why dost unt speak? Shat ha' un! d-n me, shat ha' un! Why dost unt answer? Was ever such a stubborn tuoad?" |
- Я прощу ей, если она за него пойдет. Если ты пойдешь за него, Софья, я все тебе прощу Чего ж ты молчишь? Ты выйдешь за него, черт меня побери, выйдешь! Чего ж, ты не отвечаешь? Экая упрямая стерва! |
|
"Let me intreat you, sir, to be a little more moderate," said the parson; "you frighten the young lady so, that you deprive her of all power of utterance." |
- Прошу вас, сэр, будьте сдержанней на язык,- сказал священник,- вы так напугали вашу дочь, что она не в силах произнести ни слова. |
|
"Power of mine a-," answered the squire. "You take her part then, you do? A pretty parson, truly, to side with an undutiful child! Yes, yes, I will gee you a living with a pox. I'll gee un to the devil sooner." |
- Убирайся ты к ... ! - отвечал сквайр.- Значит, ты берешь ее сторону? Хорош священник, нечего сказать: заступается за непокорную дочь! Теперь черта с два получишь от меня приход! Скорее отдам его самому дьяволу! |
|
"I humbly crave your pardon," said the parson; "I assure your worship I meant no such matter." |
- Покорнейше прошу прощения,- проговорил священник,- смею уверить вашу милость, я совсем не то разумел. |
|
My Lady Bellaston now entered the room, and came up to the squire, who no sooner saw her, than, resolving to follow the instructions of his sister, he made her a very civil bow, in the rural manner, and paid her some of his best compliments. He then immediately proceeded to his complaints, and said, |
В эту минуту в комнату вошла леди Белластон и направилась прямо к сквайру, который, следуя наставлениям сестры, низко ей поклонился на деревенский лад, сказал несколько любезностей и тотчас же перешел к жалобам: |
|
"There, my lady cousin; there stands the most undutiful child in the world; she hankers after a beggarly rascal, and won't marry one of the greatest matches in all England, that we have provided for her." |
- Вот, дражайшая кузина, вот перед вами самая непокорная дочь на свете; влюбилась по уши в нищего бродягу и не хочет выйти за одного из лучших женихов в Англии, за которого мы ее просватали. |
|
"Indeed, cousin Western," answered the lady, "I am persuaded you wrong my cousin. I am sure she hath a better understanding. I am convinced she will not refuse what she must be sensible is so much to her advantage." |
- Право, любезный кузен, вы несправедливы к вашей дочери,- отвечала леди.- Поверьте, что она не так неблагоразумна и, конечно, не откажется от партии, выгоды которой не может не сознавать. |
|
This was a wilful mistake in Lady Bellaston, for she well knew whom Mr. Western meant; though perhaps she thought he would easily be reconciled to his lordship's proposals. |
Леди Белластон умышленно делала ошибку: она хорошо знала, кого имеет в виду мистер Вестерн, но, вероятно, считала, что его легко будет склонить к принятию предложения лорда. |
|
"Do you hear there," quoth the squire, "what her ladyship say? All your family are for the match. Come, Sophy, be a good girl, and be dutiful, and make your father happy." |
- Слышишь, что говорит миледи? - обрадовался сквайр.- Все твои родные за эту партию. Полно, Софи, будь умницей, будь послушной, осчастливь своего отца. |
|
"If my death will make you happy, sir," answered Sophia, "you will shortly be so." |
- Если смерть моя может вас осчастливить,- отвечала Софья,- то вы скоро будете счастливы. |
|
"It's a lye, Sophy; it's a d-n'd lye, and you know it," said the squire. |
- Это ложь, Софи, гнусная ложь, ты это знаешь,- сказал сквайр. |
|
"Indeed, Miss Western"' said Lady Bellaston, "you injure your father; he hath nothing in view but your interest in this match; and I and all your friends must acknowledge the highest honour done to your family in the proposal." |
- Да, мисс Вестерн, вы оскорбляете своего отца,- заметила леди Белластон.- Ведь он заботится только о вашем благе, настаивая на этом браке. Я и все ваши друзья не можем не признать большой честью для всех нас сделанное вам предложение. |
|
"Ay, all of us," quoth the squire; "nay, it was no proposal of mine. She knows it was her aunt proposed it to me first.- Come, Sophy, once more let me beg you to be a good girl, and gee me your consent before your cousin." |
- Да, все мы, все,- подхватил сквайр.- Ведь не я это затеял. Леди знает, что мысль была мне подана твоей теткой... Полно же, Софи, еще раз прошу тебя: будь умницей и дай мне сейчас, при кузине, свое согласие. |
|
"Let me give him your hand, cousin," said the lady. "It is the fashion now-a-days to dispense with time and long courtships." |
- Позвольте мне соединить ваши руки, кузина,- сказала леди Белластон.- Теперь не в моде терять время па ухаживанье. |
|
"Pugh!" said the squire, "what signifies time; won't they have time enough to court afterwards? People may court very well after they have been a-bed together." |
- П правильно!-сказал сквайр. - Разве мало будет времени заняться этим потом? После венца извольте, никто вам не помешает! |
|
As Lord Fellamar was very well assured that he was meant by Lady Bellaston, so, never having heard nor suspected a word of Blifil, he made no doubt of his being meant by the father. Coming up, therefore, to the squire, he said, |
Прекрасно зная, что леди Белластон имеет в виду его, и никогда не слышав ни слова о Блайфиле, лорд Фелламар был в полной уверенности, что и отец Софьи говорит о нем. Поэтому он подошел к сквайру и сказал: |
|
"Though I have not the honour, sir, of being personally known to you, yet, as I find I have the happiness to have my proposals accepted, let me intercede, sir, in behalf of the young lady, that she may not be more solicited at this time." |
- Хотя я и не имею чести, сэр, быть с вами знакомым, но так как вы соблаговолили принять мое предложение, то позвольте мне вступиться, сэр, и просить вас не вынуждать согласия у вашей дочери сию минуту. |
|
"You intercede, sir!" said the squire; "why, who the devil are you?" |
- Вступиться! - воскликнул сквайр.- Да кто вы такой, милостивый государь? |
|
"Sir, I am Lord Fellamar," answered he, "and am the happy man whom I hope you have done the honour of accepting for a son-in-law." |
- Я лорд Фелламар, сэр; я тот счастливец, кого, надеюсь, вы удостоите чести назвать своим зятем. |
|
"You are a son of a b-," replied the squire, "for all your laced coat. You my son-in-law, and be d-n'd to you!" |
- Вот сукин сын, даром что в расшитом кафтане! - выругался сквайр.Зятем! Да убирайся ты к черту! |
|
"I shall take more from you, sir, than from any man," answered the lord; "but I must inform you that I am not used to hear such language without resentment." |
- Конечно, я снесу от вас, сэр, больше, чем от всякого другого,отвечал лорд,- но должен сказать вам, что я не привык к подобному языку и обижен. |
|
"Resent my a-," quoth the squire. "Don't think I am afraid of such a fellow as thee art! because hast got a spit there dangling at thy side. Lay by your spit, and I'll give thee enough of meddling with what doth not belong to thee. I'll teach you to father-in-law me. I'll lick thy jacket." |
- Ну и обижайся на здоровье! - продолжал сквайр.- Не думай, что я испугался такого ферта, как ты, оттого что у тебя прут сбоку болтается! Скинь-ка его, и я тебе покажу, как не в свои дела соваться! Я тебя научу, как тестем меня звать! Повыколочу твой кафтан! |
|
"It's very well, sir," said my lord, "I shall make no disturbance before the ladies. I am very well satisfied. Your humble servant, sir; Lady Bellaston, your most obedient." |
- Довольно, сэр,- сказал милорд,- я не позволю себе бесчинства в присутствии дам. Я вполне удовлетворен. Ваш покорный слуга, сэр! Леди Белластон, мое вам нижайшее! |
|
His lordship was no sooner gone, than Lady Bellaston, coming up to Mr. Western, said, |
Когда он вышел, леди Белластон укоризненно сказала: |
|
"Bless me, sir, what have you done? You know not whom you have affronted; he is a nobleman of the first rank and fortune, and yesterday made proposals to your daughter; and such as I am sure you must accept with the highest pleasure." |
- Боже мой, сэр, что вы наделали! Вы не знаете, кого вы оскорбили: это человек очень знатный и богатый; вчера он сделал вашей дочери предложение, и я не сомневаюсь, что вы его приняли бы с величайшим удовольствием. |
|
"Answer for yourself, lady cousin," said the squire, "I will have nothing to do with any of your lords. My daughter shall have an honest country gentleman; I have pitched upon one for her- and she shall ha' un.- I am sorry for the trouble she hath given your ladyship with all my heart." |
- Распоряжайтесь за себя, любезнейшая кузина,- отвечал сквайр,- а я не желаю иметь дела с вашими лордами. Дочь моя выйдет за честного деревенского джентльмена; я ей отыскал жениха, и она будет его женой. Сердечно жалею, что она причинила вашей светлости столько беспокойства. |
|
Lady Bellaston made a civil speech upon the word trouble; to which the squire answered |
Леди Белластон произнесла какую-то учтивую фразу насчет беспокойства, на которую сквайр отвечал: |
|
"Why, that's kind- and I would do as much for your ladyship. To be sure relations should do for one another. So I wish your ladyship a good night.- Come, madam, you must go along with me by fair means, or I'll have you carried down to the coach." |
- Вы очень добры, и я всегда готов столько же услужить вашей светлости,- на то мы и родственники. Засим желаю вам покойной ночи... Идем, сударыня! Если не пойдешь волей, так я велю внести тебя в карету. |
|
Sophia said she would attend him without force; but begged to go in a chair, for she said she should not be able to ride any other way. |
Софья отвечала, что уедет добровольно, но попросила разрешения сесть в портшез, потому что не в состоянии передвигаться другим способом. |
|
"Prithee," cries the squire, "wout unt persuade me canst not ride in a coach, wouldst? That's a pretty thing surely! No, no, I'll never let thee out of my sight any more till art married, that I promise thee." |
- Уж не вздумаешь ли, голубушка, уверять меня, что не можешь ехать в карете? Скажите какие нежности! Нет, нет, будь покойна: теперь глаз с тебя не спущу, пока не выйдешь замуж! |
|
Sophia told him, she saw he was resolved to break her heart. |
Софья отвечала, что видит, что отец решил разбить ей сердце. |
|
"O break thy heart and be d-n'd," quoth he, "if a good husband will break it. I don't value a brass varden, not a halfpenny, of any undutiful b upon earth." He then took a violent hold of her hand; |
- Велика важность, если тебе его разобьет хороший муж! - воскликнул сквайр.- Гроша медного, полушки не дам за непокорную дочь! - И он силой потащил ее за руку. |
|
upon which the parson once more interfered, begging him to use gentle methods. At that the squire thundered out a curse, and bid the parson hold his tongue, saying, |
Тут снова вмешался священник, прося сквайра обращаться с дочерью деликатнее. Мистер Вестерн только громко выругался и приказал ему придержать свой язык. |
|
"At'nt in pulpit now? when art a got up there I never mind what dost say; but I won't be priest-ridden, nor taught how to behave myself by thee. I wish your ladyship a good night. Come along, Sophy; be a good girl, and all shall be well. Shat ha' un, d-n me, shat ha' un!" |
- Ты ведь не на церковной кафедре. Там можешь себе врать, что угодно, а я не позволю попам ездить на мне верхом и учить, как себя вести. Желаю вам спокойной ночи, сударыня! Пойдем, Софи! Будь умницей, и все будет хорошо. Выйдешь за него, голубушка, выйдешь! |
|
Mrs. Honour appeared below-stairs, and with a low curtesy to the squire offered to attend her mistress; but he pushed her away, saying, |
Внизу встретила их миссис Гонора и, низко поклонившись сквайру, изъявила желание сопровождать свою госпожу; но он оттолкнул ее со словами: |
|
"Hold, madam, hold, you come no more near my house." |
- Проваливай, сударыня, проваливай. Чтоб ноги твоей больше не было в моем доме! |
|
"And will you take my maid away from me?" said Sophia. |
- Как, вы отнимаете у меня и мою горничную? - сказала Софи. |
|
"Yes, indeed, madam, will I," cries the squire: "you need not fear being without a servant; I will get you another maid, and a better maid than this, who, I'd lay five pounds to a crown, is no more a maid than my grannum. No, no, Sophy, she shall contrive no more escapes, I promise you." |
- Да, сударыня, отнимаю,- отвечал сквайр.- Не бойся, без горничной не останешься, достану тебе другую девушку, получше этой. Девушка! Ставлю пять фунтов против пяти шиллингов, что она такая же девушка, как моя бабушка. Нет, Софи, больше она не будет устраивать побегов, дудки! |
|
He then packed up his daughter and the parson into the hackney coach, after which he mounted himself, and ordered it to drive to his lodgings. In the way thither he suffered Sophia to be quiet, and entertained himself with reading a lecture to the parson on good manners, and a proper behaviour to his betters. |
И сквайр усадил дочь и священника в наемную карету, сел сам и приказал кучеру ехать в дом, где он остановился. Дорогой он оставил Софью в покое и развлекался чтением наставлений священнику, как должно вести себя перед людьми, выше нас стоящими. |
|
It is possible he might not so easily have carried off his daughter from Lady Bellaston, had that good lady desired to have detained her; but, in reality, she was not a little pleased with the confinement into which Sophia was going; and as her project with Lord Fellamar had failed of success, she was well contented that other violent methods were now going to be used in favour of another man. |
Возможно, что ему не удалось бы так легко увезти дочь от леди Белластон, если бы эта почтенная дама пожелала ее удержать, но леди только радовалась предстоящему заточению Софьи; и так как ее план в отношении лорда Фелламара потерпел крушение, то она была очень довольна, что соперницу собираются насильно выдать за другого. |
Chapter 6
By what means the squire came to discover his daughter
|
English |
Русский |
|
Though the reader, in many histories, is obliged to digest much more unaccountable appearances than this of Mr. Western, without any satisfaction at all; yet, as we dearly love to oblige him whenever it is in our power, we shall now proceed to show by what method the squire discovered where his daughter was. |
Хотя читателю приходится безропотно мириться с присутствием во многих книгах и более непостижимых событий, чем появление мистера Вестерна, мы от всего сердца готовы сделать ему любое удовольствие и потому расскажем, каким образом сквайр открыл местопребывание своей дочери. |
|
In the third chapter, then, of the preceding book, we gave a hint (for it is not our custom to unfold at any time more than is necessary for the occasion) that Mrs. Fitzpatrick, who was very desirous of reconciling her uncle and aunt Western, thought she had a probable opportunity, by the service of preserving Sophia from committing the same crime which had drawn on herself the anger of her family. After much deliberation, therefore, she resolved to inform her aunt Western where her cousin was, and accordingly she writ the following letter, which we shall give the reader at length, for more reasons than one. |
В третьей главе тринадцатой книги мы намекнули (ибо не в нашем обычае сообщать раньше времени более того, что требуется по ходу повествования), что миссис Фитцпатрик, очень желавшая примириться с дядей и теткой Вестерн, сочла, что ей представляется для этого удобный случай, если она окажет им услугу, удержав Софью от того самого поступка, который навлек на нее гнев родных. После долгих размышлений миссис Фитцпатрик решила уведомить тетушку Вестерн о местонахождении Софьи и с этой целью написала ей следующее письмо, которое мы по многим причинам приводим дословно: |
|
HONOURED MADAM, |
"Досточтимая тетушка! |
|
The occasion of my writing this will perhaps make a letter of mine agreeable to my dear aunt, for the sake of one of her nieces, though I have little reason to hope it will be so on the account of another. |
Причина, побуждающая меня взяться за перо, заставит, может быть, дорогую тетушку принять благосклонно мое письмо, хотя бы ради одной из ее племянниц.- другая имеет мало оснований надеяться на такое счастье. |
|
Without more apology, as I was coming to throw my unhappy self at your feet, I met, by the strangest accident in the world, my cousin Sophy, whose history you are better acquainted with than myself, though, alas! I know infinitely too much; enough indeed to satisfy me, that unless she is immediately prevented, she is in danger of running into the same fatal mischief which, by foolishly and ignorantly refusing your most wise and prudent advice, I have unfortunately brought on myself. |
Итак, без дальнейших предисловий скажу, что, отправившись в путь с намерением броситься к вашим ногам, я, по самому странному стечению обстоятельств, встретилась с кузиной Софьей, история которой вам известна лучше, чем мне, хотя, увы, и я знаю ее слишком достаточно - достаточно, чтобы видеть, как близка кузина, если не принять немедленных мер, к повторению роковой ошибки, которую, на свое несчастье, совершила я, по глупости и неведению не пожелав последовать вашим мудрым и предусмотрительным советам. |
|
In short, I have seen the man, nay, I was most Part of yesterday in his company, and a charming young fellow I promise you he is. By what accident he came acquainted with me is too tedious to tell you now; but I have this morning changed my lodgings to avoid him, lest he should by my means discover my cousin; for he doth not yet know where she is, and it is adviseable he should not, till my uncle hath secured her. |
Словом, я его видела, я провела почти весь вчерашний день в его обществе, и должна признаться, что это обаятельный молодой человек. Как он со мной познакомился, скучно сейчас рассказывать, но сегодня утром я переменила квартиру, чтобы он не открыл при помощи свидания со мной, где живет кузина. Он этого еще не знает и не должен знать, пока дядя не принял мер для ее безопасности. |
|
No time therefore is to be lost; and I need only inform you, that she is now with Lady Bellaston, whom I have seen, and who hath, I find, a design of concealing her from her family. You know, madam, she is a strange woman; but nothing could misbecome me more, than to presume to give any hint to one of your great understanding and great knowledge of the world, besides barely informing you of the matter of fact. |
Поэтому нельзя терять времени, и мне надо лишь сообщить вам, что она у леди Белластон, с которой я виделась и которая, кажется, намерена скрыть ее от родных. Вы знаете, сударыня, странности этой женщины; однако мне меньше всего пристало давать советы особе столь проницательного ума и обладающей таким великим знанием света,- потому сообщаю вам только голый факт. |
|
I hope, madam, the care which I have shewn on this occasion for the good of my family, will recommend me again to the favour of a lady who hath always exerted so much zeal for the honour and true interest of us all; and that it may be a means of restoring me to your friendship, which hath made so great a part of my former, and is so necessary to my future happiness. |
Надеюсь, сударыня, что это доказательство заботливости моей о благе родных поможет мне снова снискать благосклонность особы, всегда с таким усердием ограждавшей честь и истинные выгоды нас всех, и послужит средством вернуть ваше дружеское расположение, составлявшее такую существенную часть моего счастья в прошлом и столь необходимое для него в будущем. |
|
I am, with the utmost respect, |
С глубочайшим почтением, |
|
honoured madam, your most dutiful obliged niece, |
досточтимая тетушка, ваша благодарная, почтительная племянница |
|
and most obedient humble servant, |
и покорнейшая слуга |
|
HARRIET FITZPATRICK |
Гарриет Фитцпатрик". |
|
Mrs. Western was now at her brother's house, where she had resided ever since the flight of Sophia, in order to administer comfort to the poor squire in his affliction. Of this comfort, which she doled out to him in daily portions, we have formerly given a specimen. |
Миссис Вестерн находилась теперь в доме брата, где жила со времени бегства Софьи, чтобы доставлять утешение бедному сквайру в постигшем его несчастье. Какого рода было это утешение, отпускавшееся ею ежедневными порциями, читатель уже знает из предшествующих глав. |
|
She was now standing with her back to the fire, and, with a pinch of snuff in her hand, dealing forth this daily allowance of comfort to the squire, while he smoaked his afternoon pipe, when she received the above letter; which she had no sooner read than she delivered it to him, saying, |
Письмо миссис Фитцпатрик было ей подано как раз в ту минуту, когда она, стоя спиной к камину со щепоткой нюхательного табаку, преподносила сквайру, курившему послеобеденную трубку, эту ежедневную дозу утешения. Прочитав письмо, она тотчас же передала его брату со словами: |
|
"There, sir, there is an account of your lost sheep. Fortune hath again restored her to you, and if you will be governed by my advice, it is possible you may yet preserve her." |
- Вот, сэр, известие о вашей заблудшей овечке. Судьба возвращает вам ее; и если вы послушаетесь моих советов, так, может быть, ее удастся еще спасти. |
|
The squire had no sooner read the letter than he leaped from his chair, threw his pipe into the fire, and gave a loud huzza for joy. He then summoned his servants, called for his boots, and ordered the Chevalier and several other horses to be saddled, and that parson Supple should be immediately sent for. Having done this, he turned to his sister, caught her in his arms, and gave her a close embrace, saying, |
Пробежав письмо, сквайр сорвался с места, швырнул трубку в огонь и от радости закричал "ура"; потом кликнул слуг, велел подать себе ботфорты, приказал оседлать Кавалера и других лошадей и немедленно послать за священником Саплом. Отдав эти распоряжения, он бросился к сестре и сжал ее в объятиях. |
|
"Zounds! you don't seem pleased; one would imagine you was sorry I have found the girl." |
- Черт возьми, да вы как будто недовольны! - воскликнул он.- Можно подумать, вам досадно, что я нашел дочь. |
|
"Brother," answered she, "the deepest politicians, who see to the bottom, discover often a very different aspect of affairs, from what swims on the surface. It is true, indeed, things do look rather less desperate than they did formerly in Holland, when Lewis the Fourteenth was at the gates of Amsterdam; but there is a delicacy required in this matter, which you will pardon me, brother, if I suspect you want. There is a decorum to be used with a woman of figure, such as Lady Bellaston, brother, which requires a knowledge of the world, superior, I am afraid, to yours." |
- Братец.- отвечала она,- глубокие политики, смотрящие в корень, открывают часто перспективы, совершенно непохожие па то, что видно на поверхности вещей. Правда, дело ваше не так отчаянно, как были дела Голландии, когда Людовик XIV стоял у ворот Амстердама, но оно требует деликатности, которой, извините меня, братец, вам сильно недостает. В обращении с дамой, занимающей такое высокое положение в свете, как леди Белластон, надо соблюдать приличия, которые требуют, боюсь, лучшего знания света, чем ваше. |
|
"Sister," cries the squire, "I know you have no opinion of my parts; but I'll shew you on this occasion who is a fool. Knowledge, quotha! I have not been in the country so long without having some knowledge of warrants and the law of the land. I know I may take my own wherever I can find it. Shew me my own daughter, and if I don't know how to come at her, I'll suffer you to call me a fool as long as I live. There be justices of peace in London, as well as in other places." |
- Я знаю, сестрица, что вы невысокого мнения о моих дарованиях, но в этом деле я покажу вам, какой я дурак. Знание света - подумаешь! Прожив так долго в деревне, я приобрел кой-какие знания насчет законов и обычаев страны. Я знаю, что имею право взять свое, где бы я его ни нашел. Покажите мне, где моя дочь, и если я не сумею ее достать, то можете называть меня дураком до конца дней моих. В Лондоне есть мировые судьи, как и в других местах. |
|
"I protest," cries she, "you make me tremble for the event of this matter, which, if you will proceed by my advice, you may bring to so good an issue. Do you really imagine, brother, that the house of a woman of figure is to be attacked by warrants and brutal justices of the peace? I will inform you how to proceed. As soon as you arrive in town, and have got yourself into a decent dress (for indeed, brother, you have none at present fit to appear in), you must send your compliments to Lady Bellaston, and desire leave to wait on her. When you are admitted to her presence, as you certainly will be, and have told her your story, and have made proper use of my name (for I think you just know one another only by sight, though you are relations), I am confident she will withdraw her protection from my niece, who hath certainly imposed upon her. This is the only method.- Justices of peace, indeed! do you imagine any such event can arrive to a woman of figure in a civilised nation?" |
- Право, вы заставляете меня дрожать за исход предприятия, которое, если вы послушаетесь моего совета, может быть успешно доведено до конца. Неужели вы действительно воображаете, братец, что в дом знатной женщины можно проникнуть с приказами об аресте и с помощью этих скотов, мировых судей/ Я вас научу, как поступить. Приехав в столицу и прилично одевшись (а надо сказать, братец, что для этого не годится ни один из ваших теперешних костюмов), вы должны послать приветствие леди Белластон и просить позволения явиться к пей. Когда вы будете к ней допущены,- а она, разумеется, вас примет,- изложите ей ваше дело, не забыв при этом упомянуть мое имя (потому что вы хоть и родственники, а едва ли в лицо Друг Друга видели), и я уверена, что она лишит своего покровительства племянницу, которая, наверно, ее обманула. Это единственный способ действия... Мировые судьи! Да неужто вы думаете, что в цивилизованном государстве допустимо такое обращение с знатной дамой? |
|
"D-n their figures," cries the squire; "a pretty civilised nation, truly, where women are above the law. And what must I stand sending a parcel of compliments to a confounded whore, that keeps away a daughter from her own natural father? I tell you, sister, I am not so ignorant as you think me |
- Черт бы побрал всех этих барынь! - не унимался сквайр.- Нечего сказать, хорошо цивилизованное государство, где женщина выше закона! И с какой стати буду я посылать приветствия какой-то паршивой шлюхе, которая прячет дочь от родного отца? Повторяю вам, сестра, я не такой невежда, как вы думаете... |
|
I know you would have women above the law, but it is all a lye; I heard his lordship say at size, that no one is above the law. But this of yours is Hanover law, I suppose." |
Я знаю, вам бы хотелось поставить женщин выше закона,да шалишь! Я слышал собственными ушами, как главный судья графства сказал на сессии, что в Англии нет человека, который стоял бы выше закона. Но ваш закон, видно, ганноверский! |
|
"Mr. Western," said she, "I think you daily improve in ignorance. I protest you are grown an arrant bear." |
- Я вижу, мистер Вестерн, что вы делаетесь с каждым днем все невежественнее. Ну настоящий медведь! |
|
"No more a bear than yourself, sister Western," said the squire.- "Pox! you may talk of your civility an you will, I am sure you never show any to me. I am no bear, no, nor no dog neither, though I know somebody, that is something that begins with a b; but pox! I will show you I have got more good manners than some folks." |
- Я такой же медведь, как вы медведица, сестра,- возразил сквайр.Толкуйте сколько угодно о своей учтивости, только я, ей-ей. не вижу ее в обращении со мной. Я не медведь и не кобель, хоть и знаю кой-кого, чье имя начинается с буквы с... Но к дьяволу это! Я докажу вам, что умею вести себя получше других! |
|
"Mr. Western," answered the lady, "you may say what you please, je vous mesprise de tout mon coeur . I shall not therefore be angry. |
- Можете говорить, что вам угодно, мистер Вестерн,- отвечала сестрица.- Je vous mepnse de tout mon coeur 1 и потому не буду сердиться. |
|
Besides, as my cousin, with that odious Irish name, justly says, I have that regard for the honour and true interest of my family, and that concern for my niece, who is a part of it, that I have resolved to go to town myself upon this occasion; for indeed, indeed, brother you are not a fit minister to be employed at a polite court.- Greenland- Greenland should always be the scene of the tramontane negociation." |
Впрочем, как справедливо говорит моя племянница с этой ужасной ирландской фамилией, мне так дороги честь и истинные выгоды моих родных, что ради спасения Софьи я решила сама ехать в Лондон, потому что, ей-ей, братец, вы неподходящий посол при цивилизованном дворе... Гренландия, Гренландия - вот где вести переговоры такому мужлану, как вы. |
|
"I thank Heaven," cries the squire, "I don't understand you now. You are got to your Hanoverian linguo. However, I'll shew you I scorn to be behindhand in civility with you; and as you are not angry for what I have said, so I am not angry for what you have said. Indeed, I have always thought it a folly for relations to quarrel; and if they do now and then give a hasty word, why, people should give and take; for my part, I never bear malice; and I take it very kind of you to go up to London; for I never was there but twice in my life, and then I did not stay above a fortnight at a time, and to be sure I can't be expected to know much of the streets and the folks in that time. I never denied that you know'd all these matters better than I. For me to dispute that would be all as one as for you to dispute the management of a pack of dogs, or the finding a hare sitting, with me." |
- Слава богу, я перестал вас понимать: опять вы принялись за свою ганноверскую тарабарщину. Однако же по части учтивости я вам не уступлю, и если вы не сердитесь за мои слова, то и я не сержусь за то, что вы сказали. Я всегда думал, что родственникам глупо ссориться между собой; оно, конечно, случается иногда погорячиться, но потом отходишь; я не злопамятен. Это очень мило, что вы едете в Лондон, я был там всего два раза в жизни, и то недели по две - не больше, и, понятно, не успел за это время познакомиться как следует с улицами и людьми. Я никогда не отрицал, что вы знаете все это лучше меня. Мне спорить об этом с вами было бы все равно, что вам спорить со мной, как вести свору гончих или искать зайца. |
|
"Which I promise you," says she, "I never will." |
- Могу вас уверить, что никогда об этом спорить не буду. |
|
"Well, and I promise you," returned he, "that I never will dispute the t'other." |
- Ну и я никогда не буду спорить о том. |
|
Here then a league was struck (to borrow a phrase from the lady) between the contending parties; and now the parson arriving, and the horses being ready, the squire departed, having promised his sister to follow her advice, and she prepared to follow him the next day. |
Тут между враждующими сторонами, употребляя выражение миссис Вестерн, был заключен союз. Вскоре явился священник, были поданы лошади, и сквайр уехал, обещав последовать наставлению сестры, а сама она начала готовиться к отъезду на следующий день. |
|
But having communicated these matters to the parson on the road, they both agreed that the prescribed formalities might very well be dispensed with; and the squire, having changed his mind, proceeded in the manner we have already seen. |
Дорогой сквайр рассказал священнику положение дела, и они сообща решили, что можно спокойно обойтись и без предписанных формальностей; сквайр поэтому передумал и по приезде распорядился, как уже было описано. |
Chapter 7
In which various misfortunes befel poor Jones
|
English |
Русский |
|
Affairs were in the aforesaid situation, when Mrs. Honour arrived at Mrs. Miller's, and called Jones out from the company, as we have before seen, with whom, when she found herself alone, she began as follows:- |
В таком положении находились дела, когда миссис Гонора явилась, как мы видели, в дом миссис Миллер и вызвала Джонса. Оставшись с ним наедине, она начала так: |
|
"O, my dear sir! how shall I get spirits to tell you; you are undone, sir, and my poor lady's undone, and I am undone." |
- Мистер Джонс, голубчик! Прямо сил нет рассказать' Пропали мы все - и вы, сэр, и бедная моя барышня, и я! |
|
"Hath anything happened to Sophia?" cries Jones, staring like a madman. |
- Случилось что-нибудь с Софьей? - спросил Джонс, посмотрев на нее безумными глазами. |
|
"All that is bad," cries Honour: "Oh, I shall never get such another lady! Oh that I should ever live to see this day!" |
- Да уж хуже и быть не может! - отвечала Гонора.- Ах, другой такой госпожи мне не сыскать! Довелось же дожить до такого дня! |
|
At these words Jones turned pale as ashes, trembled, and stammered; but Honour went on- "O! Mr. Jones, I have lost my lady for ever." |
При этих словах Джонс побледнел как полотно, задрожал, и слова застряли у него в горле. Между тем Гонора продолжала; |
|
"How? what! for Heaven's sake, tell me. O, my dear Sophia!" |
- Ах, мистер Джонс, я навсегда потеряла свою барышню! |
|
"You may well call her so," said Honour; |
- Как? Что? Ради бога, говорите! О, моя милая Софья! |
|
"she was the dearest lady to me. I shall never have such another place." |
- Что правда, то правда,- такая уж она была милая со мной! Другого такою места уж не сыскать! |
|
"D-n your place!" cries Jones; "where is- what- what is become of my Sophia?" |
- К черту ваше место! - воскликнул Джонс.- Где... что... что случилось с Софьей? |
|
"Ay, to be sure," cries she, "servants may be d-n'd. It signifies nothing what becomes of them, though they are turned away, and ruined ever so much. To be sure they are not flesh and blood like other people. No, to be sure, it signifies nothing what becomes of them." |
- Ну да, конечно, слуг можно посылать к черту,-обиделась Гонора.- Вам все равно, что бы с ними ни случилось, хоть бы их выгнали вон па улицу. Мы ведь не из такой же плоти и крови, как другие люди,- так не все ли равно, что с нами станется. |
|
"If you have any pity, and compassion," cries Jones, "I beg you will instantly tell me what hath happened to Sophia?" |
- Если у вас есть хоть капля жалости или сострадания,- воскликнул Джонс,- скажите мне сейчас же, что случилось с Софьей! |
|
"To be sure, I have more pity for you than you have for me," answered Honour; "I don't d-n you because you have lost the sweetest lady in the world. To be sure, you are worthy to be pitied, and I am worthy to be pitied too: for, to be sure, if ever there was a good mistress-" |
- Верьте слову, я жалею вас больше, чем вы меня,- отвечала Гонора.ведь я не посылаю вас к черту оттого, что вы потеряли такое золото-барышню. Да, вас нужно пожалеть и меня тоже; честное слово, если была когда-нибудь добрая госпожа... |
|
"What hath happened?" cries Jones, in almost a raving fit. |
- Да что случилось?! - закричал взбешенный Джонс. |
|
"What?- What?" said Honour: "Why, the worst that could have happened both for you and for me.- Her father is come to town, and hath carried ied away from us both." |
- Что?.. Что? - отвечала Гонора.- Да то, чего хуже не может быть ни для вас, ни для меня: отец приехал в Лондон и увез ее от вас. |
|
Here Jones fell on his knees in thanksgiving that it was no worse. |
Джонс упал на колени и возблагодарил бога, что не случилось ничего хуже. |
|
"No worse!" repeated Honour; "what could be worse for either of us? He carried her off, swearing she should marry Mr. Blifil; that's for your comfort; and, for poor me, I am turned out of doors." |
- Да что же может быть хуже для нас с вами? Он увез ее, поклявшись, что она будет женой мистера Блайфила,- вот вам подарочек; а меня, несчастную, совсем выгнал вон. |
|
"Indeed, Mrs. Honour," answered Jones, "you frightened me out of my wits. I imagined some most dreadful sudden accident had happened to Sophia; something, compared to which, even seeing her married to Blifil would be a trifle; but while there is life there are hopes, my dear Honour. Women, in this land of liberty, cannot be married by actual brutal force." |
- Право, миссис Гонора, вы перепугали меня до полусмерти. Я вообразил, что с Софьей случилось что-нибудь ужасное - что-нибудь такое, по сравнению с чем даже ее брак с Блайфилом пустяки. Но она жива, а где жизнь, там и надежда, дорогая Гонора. В нашей стране свободы женщину нельзя выдать .замуж насильно. |
|
"To be sure, sir," said she, that's true. There may be some hopes for you; but alack-a-day! what hopes are there for poor me? And to be sure, sir, you must be sensible I suffer all this upon your account. All the quarrel the squire hath to me is for taking your part, as I have done, against Mr. Blifil." |
- Ваша правда, сэр. Вы можете еще надеяться; но, увы, какие надежды могут быть у меня, несчастной, и надо вам знать, сэр, я страдаю все по вашей милости. Сквайр разгневался на меня за то, что я взяла вашу сторону против мистера Блайфила. |
|
"Indeed, Mrs. Honour," answered he, "I am sensible of my obligations to you, and will leave nothing in my power undone to make you amends." |
- Поверьте, миссис Гонора, я живо чувствую все ваши услуги и всеми силами постараюсь вознаградить вас. |
|
"Alas! sir," said she, "what can make a servant amends for the loss of one place but the getting another altogether as good?" |
- Но, сэр, что может вознаградить слугу за потерю места, кроме поучения другою - такого же хорошего? |
|
"Do not despair, Mrs. Honour," said Jones, "I hope to reinstate you again in the same." |
- Не отчаивайтесь, миссис Гонора, я надеюсь восстановить вас на прежнем. |
|
"Alack-a-day, sir," said she, "how can I flatter myself with such hopes when I know it is a thing impossible? for the squire is so set against me: and yet, if you should ever have my lady, as to be sure I now hopes heartily you will; for you are a generous, good-natured gentleman; and I am sure you loves her, and to be sure she loves you as dearly as her own soul; it is a matter in vain to deny it; because as why, everybody, that is in the least acquainted with my lady, must see it; for, poor dear lady, she can't dissemble: and if two people who loves one another a'n't happy, why who should be so? Happiness don't always depend upon what people has; besides, my lady has enough for both. To be sure, therefore, as one may say, it would be all the pity in the world to keep two such loviers asunder; nay, I am convinced, for my part, you will meet together at last; for, if it is to be, there is no preventing it. If a marriage is made in heaven, all the justices of peace upon earth can't break it off. To be sure I wishes that parson Supple had but a little more spirit, to tell the squire of his wickedness in endeavouring to force his daughter contrary to her liking; but then his whole dependance is on the squire; and so the poor gentleman, though he is a very religious good sort of man, and talks of the badness of such doings behind the squire's back, yet he dares not say his soul is his own to his face. To be sure I never saw him make so bold as just now; I was afeard the squire would have struck him. I would not have your honour be melancholy, sir, nor despair; things may go better, as long as you are sure of my lady, and that I am certain you may be; for she never will be brought to consent to marry any other man. Indeed, I am terribly afeared the squire will do her a mischief in his passion, for he is a prodigious passionate gentleman; and I am afeared too the poor lady will be brought to break her heart, for she is as tender-hearted as a chicken. It is pity, methinks, she had not a little of my courage. If I was in love with a young man, and my father offered to lock me up, I'd tear his eyes out but I'd come at him; but then there's a great fortune in the case, which it is in her father's power either to give her or not; that, to be sure, may make some difference." |
- Увы, сэр, могу ли я ласкать себя такими надеждами, зная, что они несбыточны? Ведь сквайр крепко зол на меня. Вот разве вы женитесь па моей барышне,- теперь я твердо надеюсь, что женитесь: вы такой щедрый, такой добрый барин; и я уверена, вы ее любите, и она души в вас не чает,- ни к чему это отрицать, ведь всякий, кто хоть немного знаком с моей барышней, это увидит: она, бедняжка, притворяться не умеет; а кому же и быть счастливыми, если не тем, кто друг друга любит? Счастье не всегда в богатстве,- а впрочем, у моей барышни достанет его на двоих. Уж как жаль будет, если такую парочку да разведут. Но нет, я уверена, что напоследок вы все-таки сойдетесь: чему быть, того не миновать. Если брак совершен на небесах, так уж никакому мировому судье его не развести. Хорошо, кабы отец Сапл был посмелее да сказал бы сквайру, что грешно силой выдавать дочь против ее желания; но он в полной зависимости от сквайра; он, бедняга, хоть и очень набожный и говорит, что нехорошо так делать, да только за спиной у сквайра, а в глаза ему и пикнуть не смеет. На сей раз, правда, он немного расхрабрился: я никогда его таким не видела, боялась, что сквайр его прибьет. Не грустите, сэр, не отчаивайтесь, все еще может обернуться к лучшему: пока вы уверены в моей барышне,- а в ней вы можете быть уверены,- она ни за что не согласится выйти за другого. Только я до смерти боюсь, как бы сквайр сгоряча не сделал ей худа: он ведь ух какой горячий! Боюсь, разобьет он бедной барышне сердечко, потому что оно у нее нежное, как у цыпленка Жаль, что у пей нет ни на волос моей смелости. Кабы я кого любила, а отец вздумал бы посадить меня под замок, я бы глаза ему выцарапала, а уж до дружка своего добралась бы. Правда, приходится еще о приданом подумать: отец захочет - даст, не захочет - не даст, а это, понятно, меняет дело. |
|
Whether Jones gave strict attention to all the foregoing harangue, or whether it was for want of any vacancy in the discourse, I cannot determine; but he never once attempted to answer, nor did she once stop till Partridge came running into the room, and informed him that the great lady was upon the stairs. |
Слушал ли Джонс эти разглагольствования с напряженным вниманием, или же в речи Гоноры не было ни единой паузы - не знаю, только он ни разу не вставил ни слова от себя, а она говорила без умолку, пока в комнату не вбежал Партридж с известием, что приехала та важная дама. |
|
Nothing could equal the dilemma to which Jones was now reduced. Honour knew nothing of any acquaintance that subsisted between him and Lady Bellaston, and she was almost the last person in the world to whom he would have communicated it. In this hurry and distress, he took (as is common enough) the worst course, and, instead of exposing her to the lady, which would have been of little consequence, he chose to expose the lady to her; he therefore resolved to hide Honour, whom he had but just time to convey behind the bed, and to draw the curtains. |
Джонс попал в положение, отчаяннее которою невозможно себе представить. Гонора ничего не знала о его знакомстве с леди Белластон, и ей всех меньше желал бы он в этом признаться. Второпях, будучи подавлен полученными известиями, он придумал (как это обыкновенно бывает) самый худший выход и, вместо того чтобы выдать Гонору леди, что не имело бы никаких важных последствий, предпочел выдать леди Гоноре,- словом, он решил спрятать горничную, поспешно увел ее за кровать и задернул полог. |
|
The hurry in which Jones had been all day engaged on account of his poor landlady and her family, the terrors occasioned by Mrs. Honour, and the confusion into which he was thrown by the sudden arrival of Lady Bellaston, had altogether driven former thoughts out of his head; so that it never once occurred to his memory to act the part of a sick man; which, indeed, neither the gaiety of his dress, nor the freshness of his countenance, would have at all supported. |
Хлопоты в течение целого дня по делу хозяйки и ее семьи, испуг, вызванный сообщением миссис Гоноры, и замешательство по случаю внезапного приезда леди Белластон совсем вышибли из памяти Джонса принятые им раньше решения; он и думать перестал, что ему следует играть роль больного, да с этой ролью не вязались ни нарядный костюм ею, ни свежий вид. |
|
He received her ladyship, therefore, rather agreeably to her desires than to her expectations, with all the good humour he could muster in his countenance, and without any real or affected appearance of the least disorder. |
Поэтому прием, оказанный им леди, больше отвечал ее желаниям, чем ожиданиям: лицо Джонса дышало напускным радушием и не носило ни малейших следов действительной или притворной болезни. |
|
Lady Bellaston no sooner entered the room, than she squatted herself down on the bed: |
Войдя в комнату, леди Белластон первым делом уселась на кровать |
|
"So, my dear Jones," said she, "you find nothing can detain me long from you. Perhaps I ought to be angry with you, that I have neither seen nor heard from you all day; for I perceive your distemper would have suffered you to come abroad: nay, I suppose you have not sat in your chamber all day drest up like a fine lady to see company after a lying-in; but, however, don't think I intend to scold you; for I never will give you an excuse for the cold behaviour of a husband, by putting on the ill-humour of a wife." |
- Вы видите, голубчик Джонс,- сказала она,- ничто не в силах удержать меня надолго вдали от вас. Может быть, мне следовало рассердиться на вас за то, что я целый день вас не видела и не получала никаких известий. Между тем, если судить по вашей наружности, болезнь не подмешала бы вам выйти, да вряд ли вы и сидели целый день дома, разнаряженный, как молодая дама, принимающая гостей после родов. Не думайте, однако, что я намерена вас корить: я не хочу брать на себя роль докучной жены, чтобы не дать вам повода разыграть роль холодного мужа. |
|
"Nay, Lady Bellaston," said Jones, "I am sure your ladyship will not upbraid me with neglect of duty, when I only waited for orders. Who, my dear creature, hath reason to complain? Who missed an appointment, last night, and left an unhappy man to expect, and wish, and sigh, and languish?" |
- Помилуйте, леди Белластон,- возразил Джонс,- как можно упрекать человека в невнимании, когда он был весь к вашим услугам? Кто из нас, дорогая, имеет основание жаловаться? Кто вчера не сдержал слова и заставил несчастного любовника ждать, тосковать, вздыхать и томиться? |
|
"Do not mention it, my dear Mr. Jones," cried she. "If you knew the occasion, you would pity me. In short, it is impossible to conceive what women of condition are obliged to suffer from the impertinence of fools, in order to keep up the farce of the world. I am glad, however, all your languishing and wishing have done you no harm; for you never looked better in your life. Upon my faith! Jones, you might at this instant sit for the picture of Adonis." |
- Ах, не говорите, дорогой мистер Джонс! - воскликнула леди.- Если бы вы знали, что мне помешало, вы бы меня пожалели. Вы не можете себе представить, сколько даме из общества приходится терпеть от назойливости глупцов, если она желает разыгрывать светскую комедию. Я рада. однако, что ваша скука и тоска вам не повредили: никогда я еще не видела вас таким цветущим. Честное слово, Джонс, вы можете сейчас позировать для статуи Адониса! |
|
There are certain words of provocation which men of honour hold can properly be answered only by a blow. Among lovers possibly there may be some expressions which can be answered only by a kiss. Now the compliment which Lady Bellaston now made Jones seems to be of this kind, especially as it was attended with a look, in which the lady conveyed more soft ideas than it was possible to express with her tongue. |
Есть обидные слова, на которые человек, дорожащий своей честью, может ответить только пощечиной. С другой стороны, у любовников есть, надо думать, выражения, на которые можно ответить только поцелуем. Таков, по-видимому, был комплимент леди Белластон Джонсу, особенно если принять во внимание сопровождавший его нежный взгляд, который был выразительнее всяких слов. |
|
Jones was certainly at this instant in one of the most disagreeable and distressed situations imaginable; for, to carry on the comparison we made use of before, though the provocation was given by the lady, Jones could not receive satisfaction, nor so much as offer to ask it, in the presence of a third person; seconds in this kind of duels not being according to the law of arms. As this objection did not occur to Lady Bellaston, who was ignorant of any other woman being there but herself, she waited some time in great astonishment for an answer from Jones, who, conscious of the ridiculous figure he made, stood at a distance, and, not daring to give the proper answer, gave none at all. Nothing can be imagined more comic, nor yet more tragical, than this scene would have been if it had lasted much longer. The lady had already changed colour two or three times; had got up from the bed and sat down again, while Jones was wishing the ground to sink under him, or the house to fall on his head, when an odd accident freed him from an embarrassment, out of which neither the eloquence of a Cicero, nor the politics of a Machiavel, could have delivered him, without utter disgrace. |
Джонс, бесспорно, находился в эту минуту в неприятнейшем и тягостнейшем положении, какое можно себе представить, ибо, продолжая наше сравнение, мы можем сказать, что, несмотря на брошенный леди вызов, Джонс не мог получить и даже потребовать удовлетворения в присутствии третьего лица: поединки этого рода обыкновенно происходят без секундантов. Так как это возражение не приходило в голову леди Белластон, не знавшей о присутствии в комнате еще одной женщины, то она была очень удивлена, не получив от Джонса никакого ответа; а Джонс, сознавая свое смешное положение, стоял поодаль и, не смея ответить как следует, молчал. Нельзя было бы себе представить ничего комичнее и в то же время трагичнее этой сцены, если бы она затянулась еще дольше. Леди уже раза два-три переменилась в лице, вскочила с кровати и опять на нее села, а Джонс желал, чтобы пол под ним провалился или потолок па него обрушился, как вдруг неожиданный случай освободил его из затруднения, из которого ни красноречие Цицерона, ни политика Макиавелли его не выручили бы без великого срама. |
|
This was no other than the arrival of young Nightingale, dead drunk; or rather in that state of drunkenness which deprives men of the use of their reason, without depriving them of the use of their limbs. |
Этим спасительным случаем было прибытие Найтингейла-младшего, мертвецки пьяного, или, вернее, находившегося в том состоянии, когда человек перестает владеть рассудком, но еще владеет ногами. |
|
Mrs. Miller and her daughters were in bed, and Partridge was smoaking his pipe by the kitchen fire; so that he arrived at Mr. Jones's chamber-door without any interruption. This he burst open, and was entering without any ceremony, when Jones started from his scat and ran to oppose him, which he did so effectually, that Nightingale never came far enough within the door to see who was sitting on the bed. |
Миссис Миллер и дочери ее уже спали, а Партридж курил трубку у кухонного очага; таким образом, Найтингейл беспрепятственно дошел до дверей комнаты мистера Джонса. Он их распахнул и уже собирался войти без церемонии, но Джонс сорвался с места и бросился ему навстречу настолько стремительно, что Найтингейл не успел даже переступить порог и разглядеть, кто сидит на кровати. |
|
Nightingale had in reality mistaken Jones's apartment for that in which himself had lodged; he therefore strongly insisted on coming in, often swearing that he would not be kept from his own bed. Jones, however, prevailed over him, and delivered him into the hands of Partridge, whom the noise on the stairs soon summoned to his master's assistance. |
Найтингейл спьяна принял комнату Джонса за свою, поэтому он во что бы то ни стало хотел войти, громко заявляя, что его не имеют права не пускать в собственную постель. Джонс, однако, с ним справился и передал в руки Партриджа, поспешившего явиться на шум. |
|
And now Jones was unwillingly obliged to return to his own apartment, where at the very instant of his entrance he heard Lady Bellaston venting an exclamation, though not a very loud one; and at the same time saw her flinging herself into a chair in a vast agitation, which in a lady of tender constitution would have been an hysteric fit. |
После этого Джонсу поневоле пришлось вернуться к себе в комнату. Только что он перешагнул порог, как услышал возглас леди Белластон - правда, не очень громкий - и в ту же минуту увидел, как она бросилась в кресло в таком волнении, что на ее месте женщина понежнее непременно лишилась бы чувств. |
|
In reality the lady, frightened with the struggle between the two men, of which she did not know what would be the issue, as she heard Nightingale swear many oaths he would come to his own bed, attempted to retire to her known place of hiding, which to her great confusion she found already occupied by another. |
Дело в том, что, испуганная завязавшейся возней, исхода которой она не могла предвидеть, и слыша угрозы Найтингейла добраться до постели, леди попыталась спрятаться в знакомый ей уголок, но, к великому своему конфузу, нашла, что место уже занято. |
|
"Is this usage to be borne, Mr. Jones?" cries the lady.- "Basest of men! What wretch is this to whom you have exposed me?" |
- Разве так делают порядочные люди, мистер Джонс! - воскликнула она.Какая низость!.. Осрамить меня перед какой-то дрянью! |
|
"Wretch!" cries Honour, bursting in a violent rage from her place of concealment |
- Дрянью! - вскричала взбешенная Гонора, выскакивая из-за полога. |
|
"Marry come up! Wretch forsooth? as poor a wretch as I am, I am honest; this is more than some folks who are richer can say." |
Ах, вот оно что!.. Дрянь, говорите?.. Хоть я и бедная и дрянь, да я честная, а это не всякая богачка может про себя сказать. |
|
Jones, instead of applying himself directly to take off the edge of Mrs. Honour's resentment, as a more experienced gallant would have done, fell to cursing his stars, and lamenting himself as the most unfortunate man in the world; and presently after, addressing himself to Lady Bellaston, he fell to some very absurd protestations of innocence. By this time the lady, having recovered the use of her reason, which she had as ready as any woman in the world, especially on such occasions, calmly replied: |
Джонс, вместо того чтобы сразу же утихомирить миссис Гонору, как сделал бы более опытный волокита, принялся проклинать свою звезду и называть себя несчастнейшим человеком на свете, а потом, обратись к леди Белластон, начал довольно неуклюже уверять ее в своей невинности. Тем временем к леди успело вернуться самообладание, свойственное всякой светской женщине, особенно в таких случаях, и она спокойно отвечала: |
|
"Sir, you need make no apologies, I see now who the person is; I did not at first know Mrs. Honour: but now I do, I can suspect nothing wrong between her and you; and I am sure she is a woman of too good sense to put any wrong constructions upon my visit to you; I have been always her friend, and it may be in my power to be much more hereafter." |
- Сэр, ваши извинения совершенно излишни: я вижу теперь, кто эта особа. Сначала я не узнала миссис Гоноры, но теперь я, разумеется, не могу подозревать вас ни в чем дурном, а она, я в том уверена, женщина слишком рассудительная, чтобы дурно истолковать мое посещение; я всегда была к ней расположена и при случае докажу это расположение на деле. |
|
Mrs. Honour was altogether as placable as she was passionate. Hearing, therefore, Lady Bellaston assume the soft tone, she likewise softened hers. |
Миссис Гонора была столько же вспыльчива, сколько и отходчива. Ласковый тон леди Белластон сразу укротил ее гнев. |
|
"I'm sure, madam," says she, "I have been always ready to acknowledge your ladyship's friendships to me; sure I never had so good a friend as your ladyship and to be sure, now I see it is your ladyship that I spoke to, I could almost bite my tongue off for very mad.- I constructions upon your ladyship-to be sure it doth not become a servant as I am to think about such a great lady- I mean I was a servant: for indeed I am nobody's servant now, the more miserable wretch is me.- I have lost the best mistress |
- Я знаю, сударыня,- отвечала она,- и я всегда была признательна вашей светлости за доброту, никто ко мне так хорошо не относился, как ваша светлость теперь, когда я вижу, что это ваша светлость, я, ей богу, готова язык себе откусить за такие слова . Чтобы я дурно поду мала о вашей светлости? Да разве служанке пристало судить о том, что делает такая леди? . Впрочем, что я говорю? Бывшая служанка я теперь никому больше не служу, несчастная... Я потеряла лучшую госпожу на свете... |
|
" Here Honour thought fit to produce a shower of tears. |
Тут Гонора сочла уместным разразиться рыданиями. |
|
"Don't cry, child," says the good lady; "ways perhaps may be found to make you amends. Come to me to-morrow morning." |
- Не плачьте, душенька,- сказала добросердечная леди,- может быть, мне удастся вам помочь Приходите ко мне завтра утром. |
|
She then took up her fan which lay on the ground, and without even looking at Jones, walked very majestically out of the room; there being a kind of dignity in the impudence of women of quality, which their inferiors vainly aspire to attain to in circumstances of this nature. |
С этими словами она подняла с полу свой веер и, не удостоив Джонса даже взглядом, величественно вышла из комнаты: бесстыдство знатных женщин исполнено своего рода достоинства, которое тщетно пытаются проявить в подобных обстоятельствах простые смертные. |
|
Jones followed her downstairs, often offering her his hand, which she absolutely refused him, and got into her chair without taking any notice of him, as he stood bowing before her. |
Джонс проводил леди по лестнице, не раз предложив ей руку, но она решительно отказалась от всяких ус туг и седа в портшез, не обращая внимания на его низкие поклоны |
|
At his return upstairs, a long dialogue past between him and Mrs. Honour, while she was adjusting herself after the discomposure she had undergone. The subject of this was his infidelity to her young lady; on which she enlarged with great bitterness; but Jones at last found means to reconcile her, and not only so, but to obtain a promise of most inviolable secrecy, and that she would the next morning endeavour to find out Sophia, and bring him a further account of the proceedings of the squire. |
По возвращении Джонса к себе в комната произошел длинный разговор между ним н миссис Гонорей, приходившей понемногу в себя после испытанных ею волнений. Предметом разговора была неверность Джонса ее барышне. Гонора долго и укоризненно говорила на эту гему, пока Джонс не нашел наконец средство умиротворить ее и даже добился у нее обещания хранить все это в строжайшей тайне, постараться завтра же отыскать Софью и известить его о дальнейших шагах сквайра. |
|
Thus ended this unfortunate adventure to the satisfaction only of Mrs. Honour; for a secret (as some of my readers will perhaps acknowledge from experience) is often a very valuable possession: and that not only to those who faithfully keep it, but sometimes to such as whisper it about till it come to the ears of every one, except the ignorant person who pays for the supposed concealing of what is publickly known. |
Так кончилось это неприятное приключение, к удовольствию одной лишь миссис Гоноры, ибо тайна (как, может быть, известно из опыта некоторым моим читателям) есть приобретение часто весьма выгодное не только для того, кто свято ее хранит, но и для того, кто шепотом передает ее первому встречному, пока она не доходит до ушей всех и каждого, за исключением простака, щедро заплатившего за мнимое сокрытие того, что известно всему свету. |
Chapter 8
Short and sweet
|
English |
Русский |
|
Nothwithstanding all the obligations she had received from Jones, Mrs. Miller could not forbear in the morning some gentle for the hurricane which had happened the preceding night in his chamber. These were, however, so gentle and so friendly, professing, and indeed truly, to aim at nothing more than the real good of Mr. Jones himself, that he, far from being offended, thankfully received the admonition of the good woman, expressed much concern for what had past, excused it aswell as he could, and promised never more to bring the same disturbances into the house. |
Несмотря па все услуги, оказанные ей Джонсом, миссис Миллер не могла удержаться на следующее утро от мягких замечаний своему жильцу по поводу урагана, бушевавшего ночью в его комнате. Но эти замечания были так умеренны и дружественны, они так явно диктовались заботой о благе самого мистера Джонса, что последний, нимало не обидевшись, принял увещание почтенной дамы с благодарностью, выразил большое сожаление по поводу случившегося, извинился, как мог, и обещал не производить больше такого беспорядка в ее доме. |
|
But though Mrs. Miller did not refrain from a short expostulation in private at their first meeting, yet the occasion of his being summoned downstairs that morning was of a more agreeable kind, being indeed to perform the office of a father to Miss Nancy, and to give her in wedlock to Mr. Nightingale, who was now ready drest, and full as sober as many of my readers will think a man ought to be who receives a wife in so imprudent a manner. |
Но хотя миссис Миллер не могла обойтись без этой маленькой головомойки при встрече со своим жильцом, однако он был приглашен вниз для гораздо приятнейшего дела, а именно: для исполнения обязанностей посаженого отца мисс Нанси на церемонии ее бракосочетания с мистером Найтингейлом, который был уже одет и настолько трезв, насколько должен быть трезв человек, получающий жену таким безрассудным способом. |
|
And here perhaps it may be proper to account for the escape which this young gentleman had made from his uncle, and for his appearance in the condition in which we have seen him the night before. |
Здесь, может быть, следует рассказать, как этот молодой джентльмен ускользнул от своего дяди и почему он явился ночью домой в описанном выше состоянии |
|
Now when the uncle had arrived at his lodgings with his nephew, partly to indulge his own inclinations (for he dearly loved his bottle), and partly to disqualify his nephew from the immediate execution of his purpose, he ordered wine to be set on the table; with which he so briskly plyed the young gentleman, that this latter, who, though not much used to drinking, did not detest it so as to be guilty of disobedience or want of complacence by refusing, was soon completely finished. |
Накануне, приехав с племянником к себе на квартиру, дядя велел подать вина. отчасти для ублаготворения собственной персоны (ибо был большим приверженцем бутылки), отчасти же чтобы удержать племянника от немедленного осуществления его намерения, он стал усердно потчевать молодого человека, а тог хоть и не питал большой склонности к вину, но и не гнушался им настолько, чтобы ослушаться дяди или огорчить его отказом, и в скором времени был совершенно пьян. |
|
Just as the uncle had obtained this victory, and was preparing a bed for his nephew, a messenger arrived with a piece of news, which so entirely disconcerted and shocked him, that he in a moment lost all consideration for his nephew, and his whole mind became entirely taken up with his own concerns. |
Только что дядя одержал эту победу и готовился уложить племянника в постель, как прибыл гонец с известием, которое настолько расстроило и потрясло старика, что он позабыл и думать о племяннике и всецело погрузился в собственные заботы. |
|
This sudden and afflicting news was no less than that his daughter had taken the opportunity of almost the first moment of his absence, and had gone off with a neighbouring young clergyman; against whom, though her father could have had but one objection, namely, that he was worth nothing, yet she had never thought proper to communicate her amour even to that father; and so artfully had she managed, that it had never been once suspected by any, till now that it was consummated. |
Это неожиданное прискорбное известие состояло в том, что дочь его почти тотчас по отъезде отца убежала с молодым священником, их соседом; хотя у отца могло быть одно только возражение против ее выбора - именно, что священник не имеет гроша за душой, однако она не сочла нужным сообщить о своей любви даже столь снисходительному родителю, и вела она себя так ловко, что никто ничего не подозревал до самой минуты, когда все было кончено. |
|
Old Mr. Nightingale no sooner received this account, than in the utmost confusion he ordered a post-chaise to be instantly got ready, and, having recommended his nephew to the care of a servant, he directly left the house, scarce knowing what he did, nor whither he went. |
Старик Найтингейл по получении этого известия, в крайнем расстройстве, велел сию же минуту нанять почтовую карету и, поручив племянника попечению слуги, поспешно уехал, едва соображая, что он делает и куда едет. |
|
The uncle thus departed, when the servant came to attend the nephew to bed, had waked him for that purpose, and had at last made him sensible that his uncle was gone, he, instead of accepting the kind offices tendered him, insisted on a chair being called; with this the servant, who had received no strict orders to the contrary, readily complied; and, thus being conducted back to the house of Mrs. Miller, he had staggered up to Mr. Jones's chamber, as hath been before recounted. |
По отъезде дяди слуга пришел укладывать племянника в постель, для этого он его разбудил и с большим трудом растолковал, что дядюшка уехал; однако племянник, вместо того чтобы принять предлагаемые ему услуги, потребовал портшез, и слуга, не получивший насчет этого никаких распоряжений, охотно исполнил его желание. Доставленный таким образом в дом миссис Миллер, племянник кое-как добрался до комнаты мистера Джонса, о чем было уже рассказано. |
|
This bar of the uncle being now removed (though young Nightingale knew not as yet in what manner), and all parties being quickly ready, the mother, Mr. Jones, Mr. Nightingale, and his love, stept into a hackney-coach, which conveyed them to Doctors' Commons; where Miss Nancy was, in vulgar language, soon made an honest woman, and the poor mother became, in the purest sense of the word, one of the happiest of all human beings. |
Когда препятствие в лице дяди было устранено (хотя молодой Найтингейл не знал еще, каким образом), стороны быстро закончили свои приготовления, и мать, мистер Джонс, мистер Найтингейл и его невеста сели в наемную карету, которая отвезла их в "Докторскую коллегию"; там мисс Нанси скоро была сделана, как говорится, честной женщиной, а бедная мать ее, в истинном смысле слова, счастливейшей из смертных. |
|
And now Mr. Jones, having seen his good offices to that poor woman and her family brought to a happy conclusion, began to apply himself to his own concerns; but here, lest many of my readers should censure his folly for thus troubling himself with the affairs of others, and lest some few should think he acted more disinterestedly than indeed he did, we think proper to assure our reader, that he was so far from being unconcerned in this matter, that he had indeed a very considerable interest in bringing it to that final consummation. |
Увидя, что его хлопоты в пользу миссис Миллер и ее семьи увенчались полным успехом, мистер Джонс обратился к собственным делам. Но тут, чтобы читатели мои не назвали его глупцом за такую заботливость о других, а иные не усмотрели в его поведении больше бескорыстия, чем было в действительности, мы считаем нужным их уверить, что герой наш был далеко не бескорыстен и, доводя это предприятие до благополучного конца, получал значительную выгоду. |
|
To explain this seeming paradox at once, he was one who could truly say with him in Terence, Homo sum: humani nihil a me alienum puto . He was never an indifferent spectator of the misery or happiness of any one; and he felt either the one or the other in greater proportion as he himself contributed to either. He could not, therefore, be the instrument of raising a whole family from the lowest state of wretchedness to the highest pitch of joy without conveying great felicity to himself; more, perhaps, than worldly men often purchase to themselves by undergoing the most severe labour, and often by wading through the deepest iniquity. |
Этот кажущийся парадокс объясняется тем, что герой наш справедливо мог сказать про себя вместе с Теренцием: "Homo sum: humani nihil a me alienum puto" 2. Он никогда не бывал равнодушным зрителем чужого горя или радости и чувствовал то и другое особенно сильно, когда сам в какой-то степени являлся их причиной. Он не мог, следовательно, исторгнуть целую семью из глубочайшего отчаяния и вознести на вершину счастья, не испытывая сам великого наслаждения - большего, пожалуй, чем то, какое часто доставляет людям окончание тяжелой работы или преодоление вопиющей несправедливости. |
|
Those readers who are of the same complexion with him will, perhaps, think this short chapter contains abundance of matter; while others may probably wish, short as it is, that it had been totally spared as impertinent to the main design, which I suppose they conclude is to bring Mr. Jones to the gallows, or, if possible, to a more deplorable catastrophe. |
Читатели, похожие по своему душевному складу на нашего героя, найдут, я думаю, краткую главу эту весьма содержательной, тогда как другие были бы, вероятно, очень довольны, если бы, несмотря на свою краткость, она была вовсе опущена, как не ведущая к развязке - то есть, если я их правильно понимаю, не приближающая мистера Джонса к виселице или к какому-нибудь еще более ужасному концу. |
Chapter 9
Containing love-letters of several sorts
|
English |
Русский |
|
Mr. Jones, at his return home, found the following letters lying on his table, which he luckily opened in the order they were sent. |
По возвращении домой мистер Джонс нашел у себя на столе следующие письма, которые, по счастью, вскрыл в том порядке, в каком они были отправлены. |
|
LETTER I |
Письмо первое |
|
Surely I am under some strange infatuation; I cannot keep my resolutions a moment, however strong made or justly founded. Last night I resolved never to see you more; this morning I am willing to hear if you can, as you say, clear up this affair. And yet I know that to be impossible. I have said everything to myself which you can invent. |
"Положительно я в каком-то странном умопомрачении: как бы ни были тверды и основательны мои решения, через минуту я их меняю. Прошедшей ночью я решила не видеть вас больше, а сегодня поутру готова выслушать, если вы можете, как говорится, обелить себя. Между тем я знаю, что это неосуществимо. Я мысленно перебрала все, что вы можете придумать... |
|
Perhaps not. Perhaps your invention is stronger. Come to me, therefore, the moment you receive this. If you can forge an excuse, I almost promise you to believe it. Betrayed too- I will think no more. |
А может быть, и не все. Может быть, вы изобретательнее. Приходите, следовательно, тотчас же по получении этого письма. Если вы состряпаете какое-нибудь извинение, я почти обещаю вам поверить. Скомпрометировать меня перед... Нет, не могу и думать об этом... |
|
Come to me directly. |
Приходите сейчас же... |
|
This is the third letter I have writ, the two former are burnt |
Это третье письмо, что я вам пишу: два первых сожжены... |
|
I am almost inclined to burn this too-I wish I may preserve senses. |
я почти готова сжечь и это... Ах, я совсем теряю рассудок... |
|
Come to me presently. |
Приходите сию минуту". |
|
LETTER II |
Письмо второе |
|
If you ever expect to be forgiven, or even suffered within my doors, come to me this instant. |
"Если вы лелеете хоть какую-нибудь надежду на прощение пли хотя бы на то, чтобы вас приняли в моем доме, приходите сию минуту". |
|
LETTER III |
Письмо третье |
|
I now find you was not at home when my notes came to your lodgings. The moment you receive this let me see you; |
"Оказывается, вас не было дома, когда вам принесли мои записки. Как только получите эту, приходите ко мне... |
|
I shall not stir out; nor shall anybody be let in but yourself. Sure nothing can detain you long. |
Я подвинусь из дома и не велю принимать никого, кроме вас. Конечно, ничто вас не может задержать надолго". |
|
Jones had just read over these three billets, when Mr. Nightingale came into the room. |
Джонс только что прочитал эти три записки, как вошел мистер Найтингейл. |
|
"Well, Tom," said he, "any news from Lady Bellaston, after last night's adventure?" (for it was now no secret to any one in that house who the lady was). |
- Что это, Том? - спросил он.- Верно, послания от леди Белластон по поводу ночного приключения? (В доме уже все знали, кто была гостья.) |
|
"The Lady Bellaston?" answered Jones very gravely. |
- От леди Белластон? - переспросил Джонс довольно суровым тоном. |
|
"Nay, dear Tom," cries Nightingale, "don't be so reserved to your friends. Though I was too drunk to see her last night, I saw her at the masquerade. Do you think I am ignorant who the queen of the fairies is?" |
- Полно, Том, не таитесь перед друзьями, хотя я был вчера слишком пьян, чтобы ее разглядеть, но я видел ее в маскараде. Или вы думаете, я не знаю, кто такая царица фей? |
|
"And did you really then know the lady at the masquerade?" said Jones. |
- И вы действительно узнали ее в маскараде? |
|
"Yes, upon my soul, did I," said Nightingale, "and have given you twenty hints of it since, though you seemed always so tender on that point, that I would not speak plainly. I fancy, my friend, by your extreme nicety in this matter, you are not so well acquainted with the character of the lady as with her person. Don't be angry, Tom, but upon my honour, you are not the first young fellow she hath debauched. Her reputation is in no danger, believe me." |
- Честное слово, узнал и намекал вам об этом раз двадцать потом, да вы всегда были так скрытны на этот счет, что я не решался говорить прямо. Ваша крайняя щепетильность в этом деле, друг мой, показывает, что репутация леди не настолько знакома вам, как сама она. Не сердитесь, Том, по, клянусь вам, вы не первый молодой человек, которого она обольстила. Поверьте, честь ее не подвергается сейчас никакой опасности. |
|
Though Jones had no reason to imagine the lady to have been of the vestal kind when his amour began; yet, as he was thoroughly ignorant of the town, and had very little acquaintance in it, he had no knowledge of that character which is vulgarly called a demirep; that is to say, a woman who intrigues with every man she likes, under the name and appearance of virtue; and who, though some overnice ladies will not be seen with her, is visited (as they term it) by the whole town, in short, whom everybody knows to be what nobody calls her. |
Хотя с самого начала своей интриги Джонс не имел никаких оснований принимать леди за весталку, однако, совершенно не зная столицы и почти не имея в ней знакомых, он не подозревал о существовании так называемых женщин легкого поведения, то есть таких, которые, сохраняя всю видимость добродетели, завязывают интригу с каждым приглянувшимся мужчиной и которых, за исключением немногих, слишком щепетильных дам, посещает, как говорится, весь город,- словом, которых все считают такими, какими, однако, никто их не называет. |
|
When he found, therefore, that Nightingale was perfectly acquainted with his intrigue, and began to suspect that so scrupulous a delicacy as he had hitherto observed was not quite necessary on the occasion, he gave a latitude to his friend's tongue, and desired him to speak plainly what he knew, or had ever heard of the lady. |
Убедившись теперь, что Найтингейл знает подробно о его похождениях, и догадываясь, что чрезмерная деликатность, которой он отличался до сих пор, в данном случае, пожалуй, не требуемся, Джонс дал волю языку приятеля и попросил его рассказать откровенно все, что тот знает или слышал о леди. |
|
Nightingale, who, in many other instances, was rather too effeminate in his disposition, had a pretty strong inclination to tittle-tattle. He had no sooner, therefore, received a full liberty of speaking from Jones, than he entered upon a long narrative concerning the lady; which, as it contained many particulars highly to her dishonour, we have too great a tenderness for all women of condition to repeat. We would cautiously avoid giving an opportunity to the future commentators on our works, of making any malicious application, and of forcing us to be, against our will, the author of scandal, which never entered into our head. |
Найтингейл, в характере которого вообще было много женского, имел большую слабость: любил поболтать и посплетничать. Поэтому, получив от Джонса позволение говорить не стесняясь, он начал длинный рассказ о леди; но рассказ этот содержал столько подробностей, не делавших ей чести, что из уважения к светским женщинам мы не станем его здесь повторять. Мы не хотим подавать будущим нашим комментаторам ни малейшего повода для каких-либо злобных заключений и для выставления нас в роли клеветников, о которой мы и не помышляли. |
|
Jones, having very attentively heard all that Nightingale had to say, fetched a deep sigh; which the other, observing, cried, |
Внимательно выслушав рассказ Найтингейла, Джонс глубоко вздохнул. Заметив это, Найтингейл воскликнул: |
|
"Heyday! why, thou art not in love, I hope! Had I imagined my stories would have affected you, I promise you should never have heard them." |
- Эге! Да уж не влюблен ли ты, голубчик. Если бы я знал, что история моя тебя огорчит, я бы и рта не раскрыл. |
|
"O my dear friend!" cries Jones, "I am so entangled with this woman, that I know not how to extricate myself. In love, indeed! no, my friend, but I am under obligations to her, and very great ones. Since you know so much, I will be very explicit with you. It is owing, perhaps, solely to her, that I have not, before this, wanted a bit of bread. How can I possibly desert such a woman? and yet I must desert her, or be guilty of the blackest treachery to one who deserves infinitely better of me than she can; a woman, my Nightingale, for whom I have a passion which few can have an idea of. I am half distracted with doubts how to act." |
- Ах, дорогой мой, я так далеко зашел с этой женщиной, что не знаю, как и выпутаться. Влюблен! Нет, друг мой, но я ей обязан, очень многим обязан. Раз вы столько знаете, я буду с вами совершенно откровенен. Может быть, лишь благодаря ей у меня был это время кусок хлеба. Как же мне ее покинуть? А я должен это сделать, иначе буду повинен в самой черной измене другой женщине, неизмеримо более достойной,-женщине, дорогой Найтингейл. любимой мною со страстью, о какой немногие имеют понятие. Я с ума схожу, не знаю, что предпринять. |
|
"And is this other, pray, an honourable mistress?" cries Nightingale. |
- А эта другая, простите, порядочная женщина? - спросил Найтингейл. |
|
"Honourable!" answered Jones; "no breath ever yet durst sully her reputation. The sweetest air is not purer, the limpid stream not clearer, than her honour. She is all over, both in mind and body, consummate perfection. She is the most beautiful creature in the universe: and yet she is mistress of such noble elevated qualities, that, though she is never from my thoughts, I scarce ever think of her beauty but when I see it." |
- Порядочная? - воскликнул Джонс.- Ничье грязное дыхание не смело коснуться ее имени. Горный воздух не чище, прозрачный ручей не светлее, чем ее честь. И телом и душой она само совершенство. Она прекраснейшее создание во вселенной и вместе с тем наделена такими благородными и возвышенными качествами души, что хотя я думаю о ней беспрестанно, но вспоминаю о красоте ее, лишь когда ее вижу. |
|
"And can you, my good friend," cries Nightingale, "with such an engagement as this upon your hands, hesitate a moment about quitting such a-" |
- Так неужели, друг мой, владея подобным сокровищем, вы можете хоть минуту колебаться, оставить ли вам такую... |
|
"Hold," said Jones, "no more abuse of her: I detest the thought of ingratitude." |
- Замолчите! Не оскорбляйте ее,- остановил его Джонс.- Я ненавижу неблагодарность. |
|
"Pooh!" answered the other, "you are not the first upon whom she hath conferred obligations of this kind. She is remarkably liberal where she likes; though, let me tell you, her favours are so prudently bestowed, that they should rather raise a man's vanity than his gratitude." |
- Ну, не вам первому она делает такого рода одолжения. Она замечательно щедра, если кто ей понравится; но позвольте мне сказать вам: она при этом так расчетлива, что ее щедрость скорее должна пробудить в мужчине тщеславие, чем внушить ему благодарность. |
|
In short, Nightingale proceeded so far on this head, and told his friend so many stories of the lady, which he swore to the truth of, that he entirely removed all esteem for her from the breast of Jones; and his gratitude was lessened in proportion. Indeed, he began to look on all the favours he had received rather as wages than benefits, which depreciated not only her, but himself too in his own conceit, and put him quite out of humour with both. From this digust, his mind, by a natural transition, turned towards Sophia; her virtue, her purity, her love to him, her sufferings on his account, filled all his thoughts, and made his commerce with Lady Bellaston appear still more odious. The result of all was, that, though his turning himself out of her service, in which light he now saw his affair with her, would be the loss of his bread; yet he determined to quit her, if he could but find a handsome pretence: which being communicated to his friend, Nightingale considered a little, and then said, |
И Найтингейл так увлекся, заговорив на эту тему, и рассказал приятелю столько историй о леди Белластон, ручаясь за их достоверность, что в сердце Джонса погасло всякое к ней уважение, и также чувство признательности. Джонс начал видеть в ее милостях скорее жалованье, чем подарок, что роняло в его глазах не только дарительницу, но и его самого, и вызывало в нем сильнейшую досаду. От этого неприятного предмета мысли его, естественно, обратились к Софье; он живо представил себе ее добродетель, чистоту, любовь к нему, все, что ей пришлось из-за него вытерпеть,- и связь с леди Белластон показалась ему еще гнуснее. Следствием .того было то, что Джонс решил, если только найдется благовидный предлог, отказаться от своей должности - так смотрел он теперь нa свои отношения к ней,- хотя это и лишало его куска хлеба. Он сообщил о своем решении приятелю, и Найтингейл, подумав немного, сказал: |
|
"I have it, my boy! I have found out a sure method; propose marriage to her, and I would venture hanging upon the success." |
- Нашел, голубчик! Я нашел вернейшее средство: предложите ей быть вашей женой. Голову даю на отсечение, что это подействует. |
|
"Marriage?" cries Jones. |
- Сделать ей предложение? - воскликнул Джонс. |
|
"Ay, propose marriage," answered Nightingale, "and she will declare off in a moment. I knew a young fellow whom she kept formerly, who made the offer to her in earnest, and was presently turned off for his pains." |
- Да, да, сделайте предложение, и она мигом от вас откажется. Я знал одного молодого человека, которого она когда-то содержала; он всерьез сделал ей предложение и был в ту же минуту оставлен. |
|
Jones declared he could not venture the experiment. |
Джонс объявил, что у него не хватит смелости проделать такой опыт. |
|
"Perhaps," said he, "she may be less shocked at this proposal from one man than from another. And if she should take me at my word, where am I then? caught in my own trap, and undone for ever." |
- Может быть, мое предложение не так ее шокирует,- сказал он.- Ну, а если она согласится, что тогда? Я попал в собственные сети и погиб навеки. |
|
"No," answered Nightingale, "not if I can give you an expedient by which you may at any time get out of the trap." |
- Нет, я дам вам средство, с помощью которого вы можете выпутаться в любую минуту. |
|
"What expedient can that be?" replied Jones. |
- Какое средство? |
|
"This," answered Nightingale. "The young fellow I mentioned, who is one of the most intimate acquaintances I have in the world, is so angry with her for some ill offices she hath since done him, that I am sure he would, without any difficulty, give you a sight of her letters; upon which you may decently break with her; and declare off before the knot is tied, if she should really be willing to tie it, which I am convinced she will not." |
- А вот какое. Молодой человек, о котором я вам сказал, один из самых близких моих друзей. Леди успела с тех пор так ему напакостить, что он ужасно на нее зол и, я уверен, охотно покажет вам ее письма. Это послужит вам благовидным предлогом порвать с ней и отказаться от своего слова, пока узел еще не завязан, если она действительно вздумает его завязать. Но я убежден, что она этого не сделает. |
|
After some hesitation, Jones, upon the strength of this assurance, consented; but, as he swore he wanted the confidence to propose the matter to her face, he wrote the following letter, which Nightingale dictated:- |
После некоторого колебания Джонс согласился последовать совету приятеля, но объявил, что у него не хватит смелости сделать предложение устно. Тогда Найтингейл продиктовал ему следующее письмо: |
|
MADAM, |
"Милостивая государыня! |
|
I am extremely concerned, that, by an unfortunate engagement abroad, I should have missed receiving the honour of your ladyship's commands the moment they came; and the delay which I must now suffer of vindicating myself to your ladyship greatly adds to this misfortune. O, Lady Bellaston! what a terror have I been in, for fear your reputation should be exposed by these perverse accidents! There is one only way to secure it. I need not name what that is. Only permit me to say, that as your honour is as dear to me as my own, so my sole ambition is to have the glory of laying my liberty at your feet; and believe me when I assure you, I can never be made completely happy, without you generously bestow on me a legal right of calling you mine for ever.- I am, |
Я чрезвычайно огорчен, что злосчастная отлучка из дому помешала мне получить вовремя приказания вашей светлости; а мое вынужденное промедление с оправданиями только усугубляет вашу досаду. Ах, леди Белластон, я в ужасе от мысли, какой опасности подвергают вашу репутацию досадные случайности! Есть только одно средство оградить ее. Мне нет надобности его называть. Позвольте мне только сказать, что я дорожу вашей честью, как своей собственной, и мое единственное желание - удостоиться милости повергнуть свою свободу к вашим ногам. Поверьте, я не могу быть вполне счастлив, если вы великодушно не предоставите мне законного права назвать вас навсегда моей. |
|
madam, with most profound respect, your ladyship's most obliged, |
Пребываю, милостивая государыня, с глубочайшим почтением, вашей светлости премного обязанный |
|
obedient, humble servant, |
покорнейший, нижайший слуга |
|
THOMAS JONES |
Томас Джонс". |
|
To this she presently returned the following answer: |
На это письмо он немедленно получил следующий ответ: |
|
SIR, |
"Сэр! |
|
When I read over your serious epistle, I could, from its coldness and formality, have sworn that you already had the legal right you mention; nay, that we had for many years composed that monstrous animal a husband and wife. Do you really then imagine me a fool? or do you fancy yourself capable of so entirely persuading me out of my senses, that I should deliver my whole fortune into your power, in order to enable you to support your pleasures at my expense? Are these the proofs of love which I expected? Is this the return for-? but I scorn to upbraid you, and am in great admiration of your Profound respect. |
Читая ваше торжественное послание, такое холодное и церемонное, я готова была поклясться, что вы уже имеете то законное право, о котором говорите: что мы уже много лет составляем вместе уродливое существо, именуемое мужем и женой. Так вы в самом деле считаете меня дурой? Или воображаете себя способным настолько свести меня с ума, что я отдам в ваше распоряжение все свои средства, которые позволят вам жить в свое удовольствие? Это ли доказательства любви, которых я ожидала? Этим вы благодарите за ...? Впрочем, считаю ниже своего достоинства укорять вас и восхищена вашим глубочайшим почтением. |
|
P.S. I am prevented from revising: |
Р. S. Мне нет времени перечитать это письмо. |
|
Perhaps I have said more than I meant. |
Может быть, я сказала больше, чем хотела. |
|
Come to me at eight this evening. |
Приходите вечером в восемь часов". |
|
Jones, by the advice of his privy-council, replied: |
Джонс, по совету своего адвоката, отвечал; |
|
MADAM, |
"Милостивая государыня! |
|
It is impossible to express how much I am shocked at the suspicion you entertain of me. Can Lady Bellaston have conferred favours on a man whom she could believe capable of so base a design? or can she treat the most solemn tie of love with contempt? Can you imagine, madam, that if the violence of my passion, in an unguarded moment, overcame the tenderness which I have for your honour, I would think of indulging myself in the continuance of an intercourse which could not possibly escape long the notice of the world; and which, when discovered, must prove so fatal to your reputation? If such be your opinion of me, I must pray for a sudden opportunity of returning those pecuniary obligations, which I have been so unfortunate to receive at your hands; and for those of a more tender kind, I shall ever remain, &c. |
Невозможно выразить, как оскорбило меня ваше подозрение. Как могла леди Белластон подарить благосклонным вниманием человека, которого считает способным на такую низость? Как может она отзываться о священнейших узах любви с таким презрением? Неужели вы думаете, сударыня, что если, охваченный пылом страсти, я позабыл о подобающем уважении к вашей чести, то позволю себе продолжать сношения, которые едва ли могут долго укрыться от внимания света и, следовательно, окажутся роковыми для вашей репутации? Если вы такого мнения обо мне, то я при первой же возможности возвращу вам денежные подарки, которые имел несчастье получить от вас; за дары же более нежные навсегда пребуду и т. д.". |
|
And so concluded in the very words with which he had concluded the former letter. |
Письмо заключалось точно такими же словами, как и первое. |
|
The lady answered as follows: |
Леди ответила так: |
|
I see you are a villain! and I despise you from my soul. If you come here I shall not be at home. |
"Вижу, что вы мерзавец, и презираю вас от всей души. Если вы ко мне явитесь, то не будете приняты". |
|
Though Jones was well satisfied with his deliverance from a thraldom which those who have ever experienced it will, I apprehend, allow to be none of the lightest, he was not, however, perfectly easy in his mind. There was in this scheme too much of fallacy to satisfy one who utterly detested every species of falshood or dishonesty: nor would he, indeed, have submitted to put it in practice, had he not been involved in a distressful situation, where he was obliged to be guilty of some dishonour, either to the one lady or the other; and surely the reader will allow, that every good principle, as well as love, pleaded strongly in favour of Sophia. |
Как ни велика была радость Джонса по случаю освобождения от рабства, бремя которого, как знают все его носившие, далеко не из легких, все-таки на душе его было не совсем спокойно. План этот заключал в себе слишком много коварства, чтобы им остался доволен человек, ненавидящий всякую ложь и нечестность; да Джонс никогда бы и не прибегнул к нему, не окажись он в таком отчаянном положении, когда ему волей-неволей приходилось поступить бесчестно либо с одной дамой, либо с другой; а читатель согласится, что как нравственные побуждения, так и любовь говорили ему гораздо сильнее в пользу Софьи. |
|
Nightingale highly exulted in the success of his stratagem, upon which he received many thanks and much applause from his friend. He answered, |
Найтингейл был в восторге от успеха своей выдумки, за которую получил множество благодарностей и похвал от своего приятеля. |
|
"Dear Tom, we have conferred very different obligations on each other. To me you owe the regaining your liberty; to you I owe the loss of mine. But if you are as happy in the one instance as I am in the other, I promise you we are the two happiest fellows in England." |
- Мы оказали друг другу прямо противоположные услуги, дорогой Том,сказал он.- Вы мне обязаны возвращением свободы. а я вам - утратой ее. Но если вы столько же счастливы, как и я, то мы, право, счастливейшие люди в целой Англии. |
|
The two gentlemen were now summoned down to dinner, where Mrs. Miller, who performed herself the office of cook, had exerted her best talents to celebrate the wedding of her daughter. This joyful circumstance she ascribed principally to the friendly behaviour of Jones; her whole soul was fired with gratitude towards him, and all her looks, words, and actions, were so busied in expressing it, that her daughter, and even her new son-in-law, were very little objects of her consideration. |
Тут оба джентльмена приглашены были к обеду, в приготовление которого миссис Миллер, сама исполнявшая обязанности кухарки, постаралась вложить все свое искусство, чтобы достойно отпраздновать свадьбу дочери. Это радостное событие она приписывала главным образом дружеской помощи Джонса; она была преисполнена благодарности к нему, и все взгляды, слова и действия почтенной вдовы так усердно выражали это чувство, что на долю дочери и даже новоиспеченного зятя перепадало очень мало внимания. |
|
Dinner was just ended when Mrs. Miller received a letter; but as we have had letters enow in this chapter, we shall communicate its contents in our next. |
Сейчас же после обеда миссис Миллер получила письмо; но в этой главе уже и без того довольно было писем, а потому мы сообщим содержание его в следующей. |
Chapter 10
Consisting partly of facts, and partly of observations upon them
|
English |
Русский |
|
The letter, then, which arrived at the end of the preceding chapter was from Mr. Allworthy, and the purport of it was, his intention to come immediately to town, with his nephew Blifil, and a desire to be accommodated with his usual lodgings, which were the first floor for himself, and the second for his nephew. |
Письмо, полученное в конце предыдущей главы, было от мистера Олверти. Он извещал, что едет в Лондон с племянником своим Блайфилом и просит, как всегда, приготовить для него помещение в первом этаже, а для племянника во втором. |
|
The chearfulness which had before displayed itself in the countenance of the poor woman was a little clouded on his occasion. This news did indeed a good deal disconcert her. To requite so disinterested a match with her daughter, by presently turning her new son-in-law out of doors, appeared to her very unjustifiable on the one hand; and on the other, she could scarce bear the thoughts of making any excuse to Mr. Allworthy, after all the obligations received from him, for depriving him of lodgings which were indeed strictly his due; for that gentleman, in conferring all his numberless benefits on others, acted by a rule diametrically opposite to what is practised by most generous people. He contrived, on all occasions, to hide his beneficence, not only from the world, but even from the object of it. He constantly used the words Lend and Pay, instead of Give; and by every other method he could invent, always lessened with his tongue the favours he conferred, while he was heaping them with both hands. When he settled the annuity of ?50 a year therefore on Mrs. Miller, he told her, "it was in consideration of always having her first-floor when he was in town (which he scarce ever intended to be), but that she might let it at any other time, for that he would always send her a month's warning." He was now, however, hurried to town so suddenly, that he had no opportunity of giving such notice; and this hurry probably prevented him, when he wrote for his lodgings, adding, if they were then empty; for he would most certainly have been well satisfied to have relinquished them, on a less sufficient excuse than what Mrs. Miller could now have made. |
Веселье, озарявшее до сих пор лицо бедной женщины, при этом известии немного омрачилось. Письмо порядком смутило ее. Отблагодарить новоиспеченного зятя за столь бескорыстный союз с дочерью, выпроводив его тотчас после свадьбы за двери, казалось ей непозволительным; с другой стороны, она не допускала и мысли отказать под каким-нибудь предлогом своему благодетелю в квартире, которая, в сущности, была его же собственностью. Надо сказать, что мистер Олверти, делая людям бесчисленные благодеяния, держался правил, диаметрально противоположных тем, какими руководится большая часть благотворителей: он всячески скрывал свою щедрость не только от посторонних, но и от тех, кому помогал. Слово "дать" он постоянно заменял словами "ссудить" или "заплатить" и, благодетельствуя человеку полными пригоршнями, словесно всегда старался умалить значение сделанного. Так, назначая миссис Миллер пенсию в пятьдесят фунтов стерлингов, он сказал, что платит эти деньги за квартиру в первом этаже, где будет останавливаться, приезжая в Лондон (чего почти вовсе не имел в виду), но в другое время она может ее сдавать, так как он всегда будет извещать ее о своем приезде за месяц. Теперь, однако, он так торопился в столицу, что не имел возможности предупредить ее заранее и, вероятно, второпях забыл оговорить, что рассчитывает на свою квартиру только в том случае, если она свободна, потому что охотно отказался бы от нее и не по такой важной причине, как новоселье молодых. |
|
But there are a sort of persons, who, as Prior excellently well remarks, direct their conduct by something |
Есть, однако, люди, которые, как превосходно замечает Прайор, руководятся в своих поступках кое-чем повыше |
Beyond the fix'd and settled rules
Of vice and virtue in the schools,
Beyond the letter of the law. |
Морали правил прописных,
Застылых, внешних, неживых,-
Закона букву не блюдут... |
|
To these it is so far from being sufficient that their defence would acquit them at the Old Bailey, that they are not even contented, though conscience, the severest of all judges, should discharge them. Nothing short of the fair and honourable will satisfy the delicacy of their minds; and if any of their actions fall short of this mark, they mope and pine, are as uneasy and restless as a murderer, who is afraid of a ghost, or of the hangman. |
Этих людей не удовлетворяет оправдательный приговор в Олд-Бейли и даже молчание суровейшего из судей - совести. Только благородное и честное им по душе, и если поступок их хоть немного ниже идеала, они томятся и тоскуют, не находя покоя, точно убийца, которого страшит призрак убитого или образ палача. |
|
Mrs. Miller was one of these. She could not conceal her uneasiness at this letter; with the of which she had no sooner acquainted the company, and given some hints of her distress, than Jones, her good angel, presently relieved her anxiety. |
Миссис Миллер была из их числа. Она не могла скрыть тревоги, вызванной письмом; но едва только она познакомила присутствующих с его содержанием и намекнула на то, что ее в нем смущало, как Джонс, ее добрый ангел, тотчас же вывел ее из затруднения. |
|
"As for myself, madam,' said he, "my lodging is at your service at a moment's warning; and Mr. Nightingale, I am sure, as he cannot yet prepare a house fit to receive his lady, will consent to return to his new lodging, whither Mrs. Nightingale will certainly consent to go." |
- Не тревожьтесь, сударыня.- сказал он.- мои комнаты в любую минуту к вашим услугам, а мистер Найтингейл. покуда он еще не приготовил приличного помещения для супруги, согласится, я уверен, вернуться в свою новую квартиру, куда не откажется последовать с ним и миссис Найтингейл. |
|
With which proposal both husband and wife agreed. |
Предложение это тотчас было принято мужем и женой. |
|
The reader will easily believe, that the cheeks of Mrs. Miller began again to glow with additional gratitude to Jones; but, perhaps, it may be more difficult to persuade him, that Mr. Jones having in his last speech called her daughter Mrs. Nightingale (it being the first time that agreeable sound had ever reached her ears), gave the fond mother more satisfaction, and warmed her heart more towards Jones, than his having dissipated her present anxiety. |
Читатель легко поверит, что лицо миссис Миллер снова осветилось признательностью к Джонсу, пожалуй, труднее будет его убедить, что герой наш доставил любящей матери больше удовольствия и прямо-таки умилил ее не столько тем, что вывел из затруднения, сколько тем, что назвал дочь ее миссис Найтингейл, впервые поразив ее слух этим приятным именем. |
|
The next day was then appointed for the removal of the new-married couple, and of Mr. Jones, who was likewise to be provided for in the same house with his friend. And now the serenity of the company was again restored, and they past the day in the utmost chearfulness, all except Jones, who, though he outwardly accompanied the rest in their mirth, felt many a bitter pang on the account of his Sophia, which were not a little heightened by the news of Mr. Blifil's coming to town for he clearly saw the intention of his journey); and what greatly aggravated his concern was, that Mrs. Honour, who had promised to inquire after Sophia, and to make her report to him early the next evening, had disappointed him. |
Следующий день был назначен для переезда молодых, а также мистера Джонса, нанявшего себе помещение в том же доме. где поселился его приятель. Все успокоились и провели день очень весело, за исключением Джонса, который наружно, правда, присоединился к общему веселью, однако сердце его не раз мучительно сжималось при мысли о Софье, особенно в связи с известиями о мистере Блайфиле (ибо он прекрасно понимал цель его поездки в Лондон); в довершение всего миссис Гонора, обещавшая разузнать о положении Софьи и принести ему известия на следующий вечер, обманула и не пришла. |
|
In the situation that he and his mistress were in at this time, there were scarce any grounds for him to hope that he should hear any good news; yet he was as impatient to see Mrs. Honour as if he had expected she would bring him a letter with an assignation in it from Sophia, and bore the disappointment as ill. Whether this impatience arose from that natural weakness of the human mind, which makes it desirous to know the worst, and renders uncertainty the most intolerable of pains; or whether he still flattered himself with some secret hopes, we will not determine. But that it might be the last, whoever has loved cannot but know. For of all the powers exercised by this passion over our minds, one of the most wonderful is that of supporting hope in the midst of despair. Difficulties, improbabilities, nay, impossibilities, are quite overlooked by it; so that to any man extremely in love, may be applied what Addison says of Caesar, |
При нынешних обстоятельствах Джонс едва ли мог надеяться на приятные вести; и все-таки он с мучительным нетерпением ждал миссис Гонору, точно она должна была явиться с письмом от Софьи, в котором ему назначалось свидание. Проистекало ли это нетерпение от естественной слабости человеческого ума, пробуждающей в нас желание знать самое худшее, только бы прекратить невыносимое состояние неизвестности, или из тайно лелеемой в душе надежды- решить не беремся. Но всякий, кто любил, отлично знает, как велика в таких случаях роль надежды. Ибо из всех способностей, создаваемых в душе любовью, удивительнее всего способность не терять надежды среди самого мрачного отчаяния. Трудного, невероятного и даже невозможного для нее совершенно не существует, так что к без памяти влюбленному приложимы слова Аддисона о Цезаре: |
|
The Alps, and Pyrenaeans, sink before him! |
Пред ним крошатся Альпы, Пиренеи. |
|
Yet it is equally true, that the same passion will sometimes make mountains of molehills, and produce despair in the midst of hope; but these cold fits last not long in good constitutions. Which temper Jones was now in, we leave the reader to guess, having no exact information about it; but this is certain, that he had spent two hours in expectation, when, being unable any longer to conceal his uneasiness, he retired to his room; where his anxiety had almost made him frantick, when the following letter was brought him from Mrs. Honour, with which we shall present the reader verbatim et literatim. |
Впрочем, правда и то, что эта самая страсть делает горы из кротовых куч и ввергает человека в отчаяние среди самых блестящих надежд; но такие приступы уныния у здоровых натур непродолжительны. В каком душевном состоянии находился теперь Джонс, предоставляем догадываться читателю, потому что точными сведениями на этот счет не располагаем; верно только то, что, проведя два часа в ожидании, он не в силах был дольше скрывать свое беспокойство и удалился к себе в комнату. Тревога чуть не свела его с ума, но наконец пришло долгожданное письмо от миссис Гоноры, которое мы приводим дословно: |
|
SIR, |
"Сэр! |
|
I shud sartenly haf kaled on you a cordin too mi prommiss haddunt itt bin that hur lashipp prevent mee; for to bee sur, Sir, you nose very well that evere persun must luk furst at ome, and sartenly such anuther offar mite not have ever hapned, so as I shud ave bin justly to blam, had I not excepted of it when her lashipp was so veri kind as to offar to mak mee hur one uman without mi ever askin any such thing, to be sur shee is won of thee best ladis in thee wurld, and pepil who sase to the kontrari must bee veri wiket pepil in thare harts. To bee sur if ever I ave sad any thing of that kine it as bin thru ignorens, and I am hartili sorri for it. I nose your onur to be a genteelman of more onur and onesty, if I ever said ani such thing, to repete it to hurt a pore servant that as alwais add thee gratest respect in thee wurld for ure onur. To be sur won shud kepe wons tung within wons teeth, for no boddi nose what may hapen; and to bee sur if ani boddi ad tolde mee yesterday, that I shud haf ben in so gud a plase to day, I shud not haf beleeved it; for to be sur I never was a dremd of an); such thing, nor shud I ever have soft after ani other bodi's plase; but as her lashipp wass so kine of her one a cord too give it mee without askin, to be sur Mrs. Etoff herself, nor no other boddi can blam mee for exceptin such a thing when it fals in mi waye. I beg ure Onur not to menshion ani thing of what I haf sad, for I wish ure Onur all thee gud luk in the wurld and I don't cuestion butt thatt u will haf Madam Sofia in the end; butt ass to miself ure onur nose I kant bee of ani farder sarvis to u in that matar, nou bein under thee cumand off anuther parson, and note one mistress, I begg ure Onur to say nothing of what past, and belive me to be, sir, ure Onur's umble servant to cumand till deth, |
Я бы непременно пришла к вам, согласно своему обещанию, если бы мне не помешала ее светлость; ведь вы хорошо знаете, сэр, что каждый заботится прежде всего о себе, а другого такого случая мне никогда не дождаться, и дура была бы я, кабы не приняла любезного предложения ее светлости взять меня в горничные, когда я ее и не просила об этом. Ей-богу, она прекраснейшая барыня на свете, и кто говорит обратное, тот в душе дурной человек. Может статься, я и сама говорила что-нибудь такое,- так это по невежеству, и я искренне об этом жалею. Я знаю, вы джентльмен благородный, и если я когда сболтнула что-нибудь такое, так вы не станете этого повторять и не захотите повредить бедной служанке, которая почитает вас больше всего на свете. Правду говорят: держи язык за зубами, потому что как знать, что может случиться; ведь скажи мне кто-нибудь вчера, что сегодня я буду на таком хорошем месте, так я бы ни за что не поверила; мне, ей-богу, и во сне этого не снилось, да я никогда и не метила ни на чье место; но раз уж ее светлость была так добра предоставить мне его сама, без моей просьбы, так ни миссис Итоф и никому другому бранить меня не за что! Я только беру то, что само падает мне в руки. Пожалуйста, никому ни слова о том, что я вам сказала, а я желаю вашей чести всякого добра на свете, и, поверьте моему слову, мисс Софья вам все-таки достанется. Ну, а я, вы сами понимаете, по могу вам больше служить в этом деле, потому у меня есть теперь госпожа и я не вольна собою распоряжаться, и прошу вашу честь никому не рассказывать о том, что было. И верьте, сэр, остаюсь по гроб вашей чести покорная слуга |
|
HONOUR BLACKMORE |
Гонора Блакмор". |
|
Various were the conjectures which Jones entertained on this step of Lady Bellaston; who, in reality, had little farther design than to secure within her own house the repository of a secret, which she chose should make no farther progress than it had made already; but mostly, she desired to keep it from the ears of Sophia; for though that young lady was almost the only one who would never have repeated it again, her ladyship could not persuade herself of this; since, as she now hated poor Sophia with most implacable hatred, she conceived a reciprocal hatred to herself to be lodged in the tender breast of our heroine, where no such passion had ever yet found an entrance. |
Джонс терялся в догадках насчет этого шага леди Белластон, между тем как она хотела только удержать в стенах своего дома человека, знавшего ее тайну, и тем положить конец дальнейшему се распространению; но главное - леди было нежелательно, чтобы тайна ее дошла до Софьи. Хотя молодая девушка была почти единственным лицом, которое ни за что не стало бы передавать ее другим, однако ее светлость не могла этому поверить: воспламенившись непримиримой ненавистью к Софье, она воображала, что подобное же чувство должно таиться и в нежном сердце нашей героини, куда оно на самом деле никогда не находило доступа. |
|
While Jones was terrifying himself with the apprehension of a thousand dreadful machinations, and deep political designs, which he imagined to be at the bottom of the promotion of Honour, Fortune, who hitherto seems to have been an utter enemy to his match with Sophia, tried a new method to put a final end to it, by throwing a temptation in his way, which in his present desperate situation it seemed unlikely he should be able to resist. |
Между тем как Джонсу мерещились тысячи злобных козней и тонких хитросплетений, которыми он объяснял себе служебную карьеру Гоноры, Фортуна, все время столь враждебная его союзу с Софьей, попытала новый способ окончательно расстроить это дело, поставив на пути нашему герою искушение, против которого он, казалось, не мог устоять в нынешних своих отчаянных обстоятельствах. |
Chapter 11
Containing curious, but not unprecedented matter
|
English |
Русский |
|
There was a lady, one Mrs. Hunt, who had often seen Jones at the house where he lodged, being intimately acquainted with the women there, and indeed a very great friend to Mrs. Miller. Her age was about thirty, for she owned six-and-twenty; her face and person very good, only inclining a little too much to be fat. She had been married young by her relations to an old Turkey merchant, who, having got a great fortune, had left off trade. With him she lived without reproach, but not without pain, in a state of great self-denial, for about twelve years; and her virtue was rewarded by his dying and leaving her very rich. The first year of her widowhood was just at an end, and she had past it in a good deal of retirement, seeing only a few particular friends, and dividing her time between her devotions and novels, of which she was always extremely fond. Very good health, a very warm constitution, and a good deal of religion, made it absolutely necessary for her to marry again; and she resolved to please herself in her second husband, as she had done her friends in the first. From her the following billet was brought to Jones:- |
Одна дама, некая миссис Гант, короткая приятельница миссис Миллер, часто ее навещавшая, не раз встречала у нее Джонса. Ей было лет тридцать, так как сама она давала себе двадцать шесть; лицом и фигурой она могла еще нравиться, несмотря на некоторую склонность к полноте. Родные выдали ее совсем юной за старика купца, который, нажив большое состояние на Востоке, оставил торговлю. С ним она прожила двенадцать лет примерной женой, хотя это стоило ей труда и большого самоотречения; добродетель ее была вознаграждена смертью мужа и получением большого наследства. Теперь только что истек год ее вдовства, который она провела в глубоком уединении, встречаясь лишь с немногими близкими друзьями и деля свое время между исполнением религиозных обрядов и чтением романов, всегда составлявшим любимое ее занятие. Прекрасное здоровье, горячий темперамент и религиозный образ мыслей делали для нее новый брак совершенно необходимым, и она решила пожить со вторым мужем в свое удовольствие, как в первый раз вышла замуж, чтобы доставить удовольствие родным. Джонс получил от нее следующее письмо: |
|
SIR, |
"Сэр! |
|
From the first day I saw you, I doubt my eyes have told you too plainly that you were not indifferent to me; but neither my tongue nor my hand should have ever avowed it, had not the ladies of the family where you are lodged given me such a character of you, and told me such proofs of your virtue and goodness, as convince me you are not only the most agreeable, but the most worthy of men. I have also the satisfaction to hear from them, that neither my person, understanding, or character, are disagreeable to you. I have a fortune sufficient to make us both happy, but which cannot make me so without you. In thus disposing of myself, I know I shall incur the censure of the world; but if I did not love you more than I fear the world, I should not be worthy of you. One only difficulty stops me; I am informed you are engaged in a commerce of gallantry with a woman of fashion. If you think it worth while to sacrifice that to the possession of me, I am yours; if not, forget my weakness, and let this remain an eternal secret between you and |
С первого же дня. как я вас увидела, вы. мне кажется, могли ясно прочесть в глазах моих, что я к вам неравнодушна; но ни язык мой, ни рука моя ни за что бы вам в этом не признались, если бы я не наслышалась о вас столько хорошего от ваших хозяек: рассказы и о вашем великодушии и доброте убеждают меня, что вы человек не только в высшей степени привлекательный, но и весьма достойный. От них же я имела удовольствие узнать, что ни наружность моя, ни образ мыслей, ни характер мой вам не противны. Состояния моего довольно для счастья нас обоих, но без вас оно не может сделать меня счастливой. Знаю, что поступок этот навлечет на меня порицание, но я была бы недостойна вас. если бы страх перед мнением света пересилил во мне любовь. Одно только препятствие меня останавливает: мне говорили, что вы заняты интригой с какой-то знатной дамой. Если вы готовы ею пожертвовать ради обладания мной, я ваша - если нет, то забудьте мою слабость, и пусть это останется вечной тайной между вами и |
|
ARABELLA HUNT |
Арабеллой Гант). |
|
At the reading of this, Jones was put into a violent flutter. His fortune was then at a very low ebb, the source being stopt from which hitherto he had been supplied. Of all he had received from Lady Bellaston, not above five guineas remained; and that very morning he had been dunned by a tradesman for twice that sum. His honourable mistress was in the hands of her father, and he had scarce any hopes ever to get her out of them again. To be subsisted at her expense, from that little fortune she had independent of her father, went much against the delicacy both of his pride and his love. This lady's fortune would have been exceeding convenient to him, and he could have no objection to her in any respect. On the contrary, he liked her as well as he did any woman except Sophia. But to abandon Sophia, and marry another, that was impossible; he could not think of it upon any account. Yet why should he not, since it was plain she could not be his? Would it not be kinder to her, than to continue longer engaged to a hopeless passion for him? Ought he not to do so in friendship to her? This notion prevailed some moments, and he had almost determined to be false to her from a high point of honour: but that refinement was not able to stand very long against the voice of nature, which cried in his heart that such friendship was treason to love. At last he called for pen, ink, and paper, and writ as follows to Mrs. Hunt:- |
Письмо это привело Джонса в сильное волнение. Обстоятельства его были очень плачевны, так как источник, из которого он до сих пор черпал, иссяк. От всех подарков леди Белластон у пего оставалось не больше пяти гиней, а еще сегодня утром один поставщик требовал уплаты вдвое большей суммы. Возлюбленная Софья была во власти отца, и на ее освобождение он не имел почти никакой надежды. Жить на ее счет, на небольшие средства, принадлежавшие ей независимо от отца, Джонсу не позволяли ни гордость, ни любовь. Таким образом, состояние миссис Гант пришлось бы ему чрезвычайно кстати, и он, в сущности, не мог ничего возразить против ее предложения - напротив, она ему нравилась больше других женщин, за исключением Софьи. Но покинуть Софью и жениться на другой,- нет, это было невозможно, он не мог и думать об этом. Впрочем, отчего же и не подумать, если Софья не может быть его женой? Не будет ли это даже благороднее, чем поддерживать в ней безнадежную страсть? Разве не требуют этого дружеские чувства к ней? На минуту эти доводы одержали верх, и Джонс уже решил было изменить Софье из высоких соображений чести; но все эти тонкости не могли устоять против голоса сердца, отчетливо называвшего такую дружбу изменой любви. Кончилось тем, что он потребовал перо, чернил и бумаги и написал миссис Гант следующее: |
|
MADAM, |
"Сударыня! |
|
It would be but a poor return to the favour have done me to sacrifice any gallantry to the possession of you, and I would certainly do it, though I were not disengaged, as at present I am, from any affair of that kind. But I should not be the honest man you think me, if I did not tell you that my affections are engaged to another, who is a woman of virtue, and one that I never can leave, though it is probable I shall never possess her. God forbid that, in return of your kindness to me, I should do you such an injury as to give you my hand when I cannot give my heart. No; I had much rather starve than be guilty of that. Even though my mistress were married to another, I would not marry you unless my heart had entirely effaced all impressions of her. Be assured that your secret was not more safe in your own breast, than in that of your most obliged, and grateful humble servant, |
Пожертвовать интригой ради обладания вами было бы только слабой благодарностью за ваше благосклонное внимание, и я бы, разумеется, так и сделал, хотя бы и не был свободен, как в настоящее время, от всяких подобных дел. Но я не оправдаю вашего доброго мнения обо мне, если не скажу вам напрямик, что сердце мое принадлежит другой - женщине высокой добродетели, от которой я не могу отказаться, хотя ора, вероятно, никогда не будет моей. Избави боже. чтобы в ответ на ваше милое предложение я оскорбил вас, отдав вам мою руку, не имея власти отдать вместе с ней и сердце. Нет. скорее умру с голоду, чем совершу такую низость. Если бы даже моя возлюбленная вышла за другого, и тогда я не женился бы на вас, пока образ ее совершенно не изгладился бы из моего сердца. Будьте уверены, что тайна ваша будет свято сохранена в груди премного вам обязанного и благодарного, покорного слуги вашего |
|
T. JONES |
Т. Джонса". |
|
When our heroe had finished and sent this letter, he went to his scrutore, took out Miss Western's muff, kissed it several times, and then strutted some turns about his room, with more satisfaction of mind than ever any Irishman felt in carrying off a fortune of fifty thousand pounds. |
Написав и отправив это письмо, герой наш подошел к письменному столу, достал оттуда муфту мисс Вестерн, покрыл ее поцелуями и зашагал по комнате с гордостью и самодовольством ирландца, нашедшего невесту с пятьюдесятью тысячами фунтов приданого. |
Chapter 12
A discovery made by Partridge
|
English |
Русский |
|
While Jones was exulting in the consciousness of his integrity, Partridge came capering into the room, as was his custom when he brought, or fancied he brought, any good tidings. He had been dispatched that morning by his master, with orders to endeavour, by the servants of Lady Bellaston, or by any other means, to discover whither Sophia had been conveyed; and he now returned, and with a joyful countenance told our heroe that he had found the lost bird. |
Пока Джонс восторгался, таким образом, благородством своего поступка, к нему в комнату вприпрыжку вбежал Партридж, как он это обыкновенно делал, принося, или воображая, что приносит, хорошие вести. Он был послан поутру Джонсом выведать от слуг леди Белластон или иным способом, куда увезли Софью, и теперь вернулся с сияющим лицом доложить нашему герою, что пропавшая птичка нашлась. |
|
"I have seen, sir," says he, "Black George, the gamekeeper, who is one of the servants whom the squire hath brought with him to town. I knew him presently, though I have not seen him these several years; but you know, sir, he is a very remarkable man, or, to use a purer phrase, he hath a most remarkable beard, the largest and blackest I ever saw. It was some time, however, before Black George could recollect me." |
- Я видел полевого сторожа, Черного Джорджа, сэр,- сказал он,- его взял в Лондон сквайр Вестерн в числе своих слуг. Я сразу узнал Джорджа, хотя не видел его уже много лет; он, знаете, человек замечательный, или, говоря точнее, борода у него замечательная: такой огромной и черной я никогда не видывал. А Черный Джордж, однако, узнал меня не сразу. |
|
"Well, but what is your good news?" cries Jones; "what do you know of my Sophia?" |
- Хорошо, а где же твои приятные новости? - спросил Джонс.- Что ты узнал о Софье? |
|
"You shall know presently, sir," answered Partridge, "I am coming to it as fast as I can. You are so impatient, sir, you would come at the infinitive mood before you can get to the imperative. As I was saying, sir, it was some time before he recollected my face." |
- Погодите,- отвечал Партридж,- я сейчас расскажу все по порядку. Вы ужасно нетерпеливы, сэр, вам хочется добраться до неопределенного наклонения, минуя повелительное. Так я сказал, сэр: он не сразу вспомнил мое лицо. |
|
"Confound your face!" cries Jones, "what of my Sophia?" |
- К черту твое лицо! - воскликнул Джонс.- Что с Софьей? |
|
"Nay, sir," answered Partridge, "I know nothing more of Madam Sophia than what I am going to tell you; and I should have told you all before this if you had not interrupted me; but if you look so angry at me, you will frighten all of it out of my head, or, to use a purer phrase, out of my memory. I never saw you look so angry since the day we left Upton, which I shall remember if I was to live a thousand years." |
- Ах, боже мой, сэр, я узнал о мисс Софье только то, что собираюсь рассказать, и давно бы уже рассказал, если бы вы не перебивали меня. Только не смотрите на меня так сердито, а то со страху у меня все выскочит из головы, или, правильнее, из памяти. Никогда вы не смотрели так сердито с самого дня нашего отъезда из Эптона: тысячу лет проживу, а уж этого дня не забуду. |
|
"Well, pray go on your own way," said Jones: "you are resolved to make me mad, I find." |
- Ладно, рассказывай, как знаешь; ты, видно, решил свести меня с ума. |
|
"Not for the world," answered Partridge, "I have suffered enough for that already; which, as I said, I shall bear in my remembrance the longest day I have to live." |
- Боже упаси и помилуй! Это мне уже дорого стоило: как я сказал, по гроб жизни помнить буду. |
|
"Well, but Black George?" cries Jones. |
- Так что же Черный Джордж? - сгорал от нетерпения Джонс. |
|
"Well, sir, as I was saying, it was a long time before he could recollect me; for, indeed, I am very much altered since I saw him. Non sum qualis eram .* |
- Он, значит, припомнил меня не скоро. Да и точно, я с тех пор, как видел его, очень переменился. Non sum qualis eram 3. |
|
I have had troubles in the world, and nothing alters a man so much as grief. I have heard it will change the colour of a man's hair in a night. However, at last, know me he did, that's sure enough; for we are both of an age, and were at the same charity school. George was a great dunce, but no matter for that; all men do not thrive in the world according to their learning. I am sure I have reason to say so; but it will be all one a thousand years hence. Well, sir, where was I? |
Много я перетерпел за это время, а ничто так не меняет человека, как горе. Говорят, от горя в одну ночь седеют. Так или иначе, но он наконец меня узнал, отрицать не буду; ведь мы с ним одних лет и вместе в школу ходили. Джордж был ужасный тупица, ну, да это не важно: успех в жизни не зависит от знаний. Я имею полное право утверждать это; впрочем, через тысячу лет все к одному придет. Да, так на чем бишь я остановился?.. |
|
O- well, we no sooner knew each other, than, after many hearty shakes by the hand, we agreed to go to an alehouse and take a pot, and by good luck the beer was some of the best I have met with since I have been in town. Now, sir, I am coming to the point; for no sooner did I name you, and told him that you and I came to town together, and had lived together ever since, than he called for another pot, and swore he would drink to your health; and indeed he drank your health so heartily that I was overjoyed to see there was so much gratitude left in the world; and after we had emptied that pot I said I would be my pot too, and so we drank another to your health; and then I made haste home to tell you the news." |
Ах да... узнали мы друг друга, крепко пожали друг другу руки и решили зайти в пивную распить по кружечке,- к счастью, пиво оказалось превосходное, какого я в Лондоне еще не встречал. Ну, вот теперь, сэр, я дошел до главного: не успел я произнести ваше имя и сказать, что приехал в Лондон вместе с вами и вместе с вами живу здесь, как Джордж потребовал еще по кружке, объявив, что хочет выпить за ваше здоровье. И надо правду сказать, пил он так усердно, что сердце у меня радовалось: есть еще, думал я, благодарность на свете. Ну вот, выпили мы, и тогда я, чтоб в долгу не остаться, потребовал еще пива, и мы снова выпили за ваше здоровье, а потом я поспешил домой поделиться с вами новостью. |
|
"What news?" cries Jones, "you have not mentioned a word of my Sophia!" |
- Какой новостью? Ты ведь ни слова не сказал мне о Софье. |
|
"Bless me! I had like to have forgot that. Indeed, we mentioned a great deal about young Madam Western, and George told me all; that Mr. Blifil. is coming to town in order to be married to her. He had best make haste then, says I, or somebody will have her before he comes; and, indeed, says I, Mr. Seagrim, it is a thousand pities somebody should not have her; for he certainly loves her above all the women in the world. I would have both you and she know, that it is not for her fortune he follows her; for I can assure you, as to matter of that, there is another lady, one of much greater quality and fortune than she can pretend to, who is so fond of somebody that she comes after him day and night." |
- Господи! Чуть было не забыл. Разумеется, была речь о молодой госпоже Вестерн, и Джордж мне все рассказал: мистер Блайфил едет сюда на ней жениться. Так пусть же, говорю, спешит, не то кое-кто перехватит раньше, чем он поспеет, и ох как жаль будет, говорю, мистер Сигрим, если это кое-кому не удастся, потому что кое-кто любит ее больше всех женщин на свете. Только по думайте, говорю, и пусть она не думает, чтобы он это ради денег; что касается этого, так, уверяю вас, есть тут другая леди, куда познатнее и побогаче,- влюбилась кое в кого так, что ни днем ни ночью покоя ему не дает. |
|
Here Jones fell into a passion with Partridge, for having, as he said, betrayed him; but the poor fellow answered, he had mentioned no name: |
Джонс вспыхнул и начал бранить Партриджа за то, что он его выдал, но педагог оправдывался тем, что никого не назвал по имени. |
|
"Besides, sir," said he, "I can assure you, George is sincerely your friend, and wished Mr. Blifil at the devil more than once; nay, he said he would do anything in his power upon earth to serve you; and so I am convinced he will. Betray you, indeed! why, I question whether you have a better friend than George upon earth, except myself, or one that would go farther to serve you." |
- Кроме того, сэр,- прибавил он,- поверьте мне, Джордж искренне вам предан и несколько раз посылал мистера Блайфила к черту; больше того, он говорил, что на все пойдет, чтобы только вам услужить; и это не пустые слова, ручаюсь вам. Выдал вас, вот тоже сказали! Да если не считать меня, так у вас нет на свете друга, преданнее Джорджа, который бы так готов был на всякую услугу. |
|
"Well," says Jones, a little pacified, "you say this fellow, who, I believe, indeed, is enough inclined to be my friend, lives in the same house with Sophia?" |
- Ладно,- сказал Джонс, немного успокоившись,- так этот человек, пожалуй, действительно ко мне расположенный, живет в одном доме с Софьей? |
|
"In the same house!" answered Partridge; "why, sir, he is one of the servants of the family, and very well drest I promise you he is; if it was not for black beard you would hardly know him." |
- В том же самом! Ведь он служит у них, и уж как разодет! Если бы не черная борода, вы бы его не узнали. |
|
"One service then at least he may do me," says Jones: "sure he can certainly convey a letter to my Sophia." |
- В одной услуге он мне, во всяком случае, не откажет: наверно, согласится передать письмо Софье. |
|
"You have hit the nail ad unguem," cries Partridge; "how came I not to think of it? I will engage he shall do it upon the very first mentioning." |
- Вы попали в точку, ad unguem 4. Как это мне не пришло в голову? Ручаюсь, он сделает это по первому вашему слову. |
|
"Well, then," said Jones, "do you leave me at present, and I will write a letter, which you shall deliver to him to-morrow morning; for I suppose you know where to find him." |
- Хорошо, оставь меня. Я напишу письмо, а ты передашь ему завтра утром; ведь ты знаешь, где его найти? |
|
"O yes, sir," answered Partridge, "I shall certainly find him again; there is no fear of that. The liquor is too good for him to stay away long. I make no doubt but he will be there every day he stays in town." |
- Разумеется, я найду его, сэр, можете не беспокоиться. Пиво пришлось ему по вкусу, и уж теперь он без него не обойдется. Наверно, каждый день будет туда заглядывать. |
|
"So you don't know the street then where my Sophia is lodged?" cries Jones. |
- Так ты не знаешь, на какой улице живет Софья? |
|
"Indeed, sir, I do," says Partridge. |
- Как не знать, сэр, знаю. |
|
"What is the name of the street?" cries Jones. |
- Как же она называется, эта улица? |
|
"The name, sir? why, here, sir, just by," answered Partridge, "not above a street or two off. I don't, indeed, know the very name; for, as he never told me, if I had asked, you know, it might have put some suspicion into his head. No, no, sir, let me alone for that. I am too cunning for that, I promise you." |
- Как она называется, сэр? Да она совсем рядом, улицы через две отсюда, не дальше. Названия ее я, правда, не знаю, он мне не сказал, а я не спросил,- знаете, чтобы не внушить подозрения. Нет, пет, сэр, это уж предоставьте мне одному. Я достаточно хитер, меня не проведешь. |
|
"Thou art most wonderfully cunning, indeed," replied Jones; "however, I will write to my charmer, since I believe you will be cunning enough to find him to-morrow at the alehouse." |
- Да, ты удивительный хитрец. Но я все же напишу моему божеству, в надежде, что у тебя хватит хитрости найти сторожа завтра в пивной. |
|
And now, having dismissed the sagacious Partridge, Mr. Jones sat himself down to write, in which employment we shall leave him for a time. And here we put an end to the fifteenth book. |
И, отпустив проницательного Партриджа, мистер Джонс сел писать, за каковым занятием мы оставим его на время... И закончим на этом пятнадцатую книгу. |
К содержанию
BOOK XVI
CONTAINING THE SPACE OF FIVE DAYS
Chapter 1
Of prologues
|
English |
Русский |
|
I have heard of a dramatic writer who used to say, he would rather write a play than a prologue; in like manner, I think, I can with less pains write one of the books of this history, than the prefatory chapter to each of them. |
Слышал я об одном драматурге, говорившем, что ему легче написать пьесу, чем пролог; так и мне стоит меньше труда написать целую книгу этой истории, чем вступительную главу к книге. |
|
To say the truth, I believe many a hearty curse hath been devoted on the head of that author who first instituted the method of prefixing to his play that portion of matter which is called the prologue; and which at first was part of the piece itself, but of latter years hath had usually so little connexion with the drama before which it stands, that the prologue to one play might as well serve for any other. Those indeed of more modern date, seem all to be written on the same three topics, viz., an abuse of the taste of the town, a condemnation of all contemporary authors, and an eulogium on the performance just about to be represented. The sentiments in all these are very little varied, nor is it possible they should; and indeed I have often wondered at the great invention of authors, who have been capable of finding such various phrases to express the same thing. |
По правде говоря, я думаю, много проклятий тяготеет над головой автора, впервые установившего обычай предварять пьесу куском словесности, известным под названием пролога; сначала он составлял часть самой пьесы, но в последние годы имеет обыкновенно так мало связи с драмой, перед которой его помещают, что пролог, написанный к одной пьесе, отлично может быть приставлен к любой другой. Наши теперешние прологи повторяют все те же три темы, именно: поношение вкусов столичной публики, осуждение всех современные писателей и восхваление данной пьесы. Высказываемые при этом мысли почти не меняются, да и как им меняться? Я и то изумляюсь великой изобретательности их авторов, ухитряющихся придумывать столько разных фраз для выражения одной и той же мысли. |
|
In like manner, I apprehend, some future historian (if any one shall do me the honour of imitating my manner) will, after much scratching his pate, bestow some good wishes on my memory, for having first established these several initial chapters; most of which, like modern prologues, may as properly be prefixed to any other book in this history as to that which they introduce, or indeed to any other history as to this. |
Подобным же образом какой-нибудь будущий повествователь (если он окажет мне честь подражанием моей манере), боюсь, и меня помянет, после долгого почесывания в затылке, каким-нибудь добрым словом за изобретение этих вступительных глав, большая часть которых, подобно нынешним прологам, может предварять любую книгу этой истории и даже чьи-нибудь чужие произведения. |
|
But however authors may suffer by either of these inventions, the reader will find sufficient emolument in the one as the spectator hath long found in the other. |
Но сколько бы ни страдали авторы от двух этих нововведений, читатель найдет довольно для себя пользы в одном из них, как зритель давно уже нашел ее в другом. |
|
First, it is well known that the prologue serves the critic for an opportunity to try his faculty of hissing, and to tune his catcall to the best advantage; by which means, I have known those musical instruments so well prepared, that they have been able to play in full concert at the first rising of the curtain. |
Во-первых, всем хорошо известно, что пролог дает критикам прекрасный повод испытать свое уменье свистеть и проверить захваченные с собой свистки; таким образом, эти музыкальные инструменты настолько прочищаются, что при первом же поднятии занавеса способны действовать дружным хором. |
|
The same advantages may be drawn from these chapters, in which the critic will be always sure of meeting with something that may serve as a whetstone to his noble spirit; so that he may fall with a more hungry appetite for censure on the history itself. And here his sagacity must make it needless to observe how artfully these chapters are calculated for that excellent purpose; for in these we have always taken care to intersperse somewhat of the sour or acid kind, in order to sharpen and stimulate the said spirit of criticism. |
Такие же выгоды можно извлечь из вступительных глав, в которых всегда найдутся предметы, могущие послужить оселком для благородного пыла критика и помочь ему с тем большим остервенением накинуться на самую книгу. Я думаю, нет надобности обращать внимание этих проницательных людей, как искусно эти главы построены для указанной превосходной цели: мы всячески старались приправить их чем-нибудь остреньким и кисленьким, чтобы возбудить и обострить аппетит господ критиков. |
|
Again, the indolent reader, as well as spectator, finds great advantage from both these; for, as they are not obliged either to see the one or read the others, and both the play and the book are thus protracted, by the former they have a quarter of an hour longer allowed them to sit at dinner, and by the latter they have the advantage of beginning to read at the fourth or fifth page instead of the first, a matter by no means of trivial consequence to persons who read books with no other view than to say they have read them, a more general motive to reading than is commonly imagined; and from which not only law books, and good books, but the pages of Homer and Virgil, of Swift and Cervantes, have been often turned over. |
Ленивый зритель или читатель тоже найдет здесь большую выгоду так как он не обязан смотреть прологи или читать вступления, затрагивающие театральные представления и удлиняющие книги, то первый может посидеть лишнюю четверть часа за обедом, а второй начать книгу с четвертой или пятой страницы вместо первой - обстоятельство, далеко не маловажное для людей, читающих книги только затем, чтобы сказать, что они их читали. Таких читателей гораздо больше, чем принято думать: не только своды законов и другие полезные книги, но даже творения Гомера и Вергилия, Свифта и Сервантеса часто перелистываются именно с этой целью. |
|
Many other are the emoluments which arise from both these, but they are for the most part so obvious, that we shall not at present stay to enumerate them; especially since it occurs to us that the principal merit of both the prologue and the preface is that they be short. |
В прологах и вступлениях есть и другие выводы, но они по большей части настолько очевидны, что мы не станем их перечистить, тем более что главнейшим достоинством тех и других, считаем краткость. |
Chapter 2
A whimsical adventure which befel the squire, with the distressed situation of Sophia
|
English |
Русский |
|
We must now convey the reader to Mr. Western's lodgings, which were in Piccadilly, where he was placed by the recommendation of the landlord at the Hercules Pillars at Hyde Park Corner; for at the inn, which was the first he saw on his arrival in town, he placed his horses, and in those lodgings, which were the first he heard of, he deposited himself. |
Теперь мы должны перенести читателя в квартиру мистера Вестерна на Пикадилли, где он остановился по совету хозяина гостиницы "Геркулесовы столпы", на углу Гайд-парка. Что касается гостиницы, первой попавшейся ему на глаза по приезде в Лондон, то он поместил там своих лошадей, а на квартире - первой, о которой он услышал,- расположился сам. |
|
Here, when Sophia alighted from the hackney-coach, which brought her from the house of Lady Bellaston, she desired to retire to the apartment provided for her; to which her father very readily agreed, and whither he attended her himself. A short dialogue, neither very material nor pleasant to relate minutely, then passed between them, in which he pressed her vehemently to give her consent to the marriage with Blifil, who, as he acquainted her, was to be in town in a few days; but, instead of complying, she gave a more peremptory and resolute refusal than she had ever done before. This so incensed her father, that after many bitter vows, that he would force her to have him whether she would or no, he departed from her with many hard words and curses, locked the door, and put the key into his pocket. |
Приехав сюда от леди Белластон в наемной карете, Софья выразила желание удалиться в назначенную для нее комнату, на что отец охотно дал согласие и проводил ее туда сам. Тут у них последовал краткий разговор, не настолько содержательный или приятный, чтобы подробно его пересказывать: отец с жаром потребовал у дочери согласия на брак с Блайфилом, объявив, что через несколько дней жених ее будет в Лондоне, но, вместо того чтобы дать согласие, Софья отказала еще тверже и решительнее, чем прежде. Этот ответ так взбесил отца, что он в самых резких выражениях поклялся выдать дочь силой, хочет она или не хочет, выпустил заряд самых крепких словечек и ругательств и \шел, замкнув дверь и спрятав ключ в карман. |
|
While Sophia was left with no other company than what attend the closest state prisoner, namely, fire and candle, the squire sat down to regale himself over a bottle of wine, with his parson and the landlord of the Hercules Pillars, who, as the squire said, would make an excellent third man, and could inform them of the news of the town, and how affairs went; for to be sure, says he, he knows a great deal, since the horses of many of the quality stand at his house. |
Между тем как Софья, подобно посаженному в одиночку государственному преступнику, осталась лишь в обществе огня и свечи, сквайр принялся за бутылочку со священником Саплом и хозяином "Геркулесовых столпов". Последний, по мнению сквайра, был превосходным собеседником: он мог рассказать им все городские новости и изложить положение дел "Как мне этого не знать,- говорил он,- ведь у меня стоят лошади самой первой масти". |
|
In this agreeable society Mr. Western past that evening and great part of the succeeding day, during which period nothing happened of sufficient consequence to find a place in this history. All this time Sophia past by herself; for her father swore she should never come out of her chamber alive, unless she first consented to marry Blifil; nor did he ever suffer the door to be unlocked, unless to convey her food, on which occasions he always attended himself. |
В этом приятном обществе мистер Вестерн провел весь вечер и доброю часть следующего дня, и за это время не случилось ничего, достойного упоминания в нашей истории. Софья по-прежнему находилась в одиночестве: отец поклялся, что она не выйдет из заточения живой, если не согласится на брак с Блайфилом, и позволяет отпирать двери только для того, чтобы передать ей пищу, причем всегда присутствовал при этом сам. |
|
The second morning after his arrival, while he and the parson were at breakfast together on a toast and tankard, he was informed that a gentleman was below to wait on him. |
На второе утро после его приезда, когда он завтракал со священником гренками и пивом, слуга доложил, что его желает милость какой-то джентльмен. |
|
"A gentleman!" quoth the squire, "who the devil can he be? Do, doctor, go down and see who 'tis. Mr. Blifil can hardly be come to town yet.- Go down, do, and know what his business is." |
- Джентльмен? - удивился сквайр.- Кого же что черт принес? Сходи-ка, доктор, посмотри, кто там такой. Мистер Блайфил едва ли может приехать так скоро... Сходи, пожалуйста, узнай, что ему нужно. |
|
The doctor returned with an account that it was a very well-drest man, and by the ribbon in his hat he took him for an officer of the army; that he said he had some particular business, which he could deliver to none but Mr. Western himself. |
Доктор вернулся с известием, что посетитель хорошо одет и по ленте на шляпе его можно принять за офицера; у него есть важное дело к мистеру Вестерну, которое он может передать только ем лично. |
|
"An officer!" cries the squire; "what can any such fellow have to do with me? If he wants an order for baggage-waggons, I am no justice of peace here, nor can I grant a warrant.- Let un come up then, if he must speak to me." |
- Офицер!- воскликнул сквайр. - Какое может быть до меня дело офицеру? Если он хочет получить наряд на подводы, так я здесь не мировой судья и не могу выдать .. Раз ему нужно поговорить со мной, пусть войдет |
|
A very genteel man now entered the room; who, having made his compliments to the squire, and desired the favour of being alone with him, delivered himself as follows:- |
В комнату вошел изящно одетый мужчина и, поклонившись сквайру, попросил разрешения остаться с ним наедине. |
|
"Sir, I come to wait upon you by the command of my Lord Fellamar; but with a very different message from what I suppose you expect, after what past the other night." |
- Я являюсь к вам, сэр, - сказал он,- по поручению лорда Фелламара, но совсем не с тем, чего вы, вероятно, ожидаете после сцены, разыгравшейся третье! о дня. |
|
"My lord who?" cries the squire; "I never heard the name o' un." |
- Лорда какого? - спросил сквайр.- Никогда не слышал этого имени. |
|
"His lordship," said the gentleman, "is willing to impute everything to the effect of liquor, and the most trifling acknowledgment of that kind will set everything right; for as he hath the most violent attachment to your daughter, you, sir, are the last person upon earth from whom he would resent an affront; and happy is it for you both that he hath given such public demonstrations of his courage as to be able to put up an affair of this kind without danger of any imputation on his honour. All he desires, therefore, is, that you will before me make some acknowledgment; the slightest in the world will be sufficient; and he intends this afternoon to pay his respects to you, in order to obtain your leave of visiting the young lady on the footing of a lover." |
- Его светлость,- продолжал посетитель,- готов все это приписать действию вина и удовлетворится легким извинением с вашей стороны. Питая самые нежные чувства к вашей дочери, сэр, он меньше всего на свете желал бы помнить нанесенную ему вами обиду; счастье для вас обоих, что он не раз уже давал публичные доказательства своей храбрости и потому может предать это дело забвению, но опасаясь никакого ущерба для своей чести. Все, чего он желает от вас, это простого признания вашей вины в моем присутствии: он будет удовлетворен двумя вашими словами Сегодня после полудня он намерен засвидетельствовать вам свое почтение, в надежде, что вы ему позволите посещать вашу дочь на правах жениха. |
|
"I don't understand much of what you say, sir," said the squire; "but I suppose, by what you talk about my daughter, that this is the lord which my cousin, Lady Bellaston, mentioned to me, and said something about his courting my daughter. If so be that how that be the case-you may give my service to his lordship, and tell un the girl is disposed of already." |
- Я плохо вас понимаю, сэр,- отвечал сквайр,-но, судя по тому, что вы говорите о моей дочери, это, должно быть, тот самый лорд, которого мне называла леди Белластон, сказав что-то о его видах на Софью. Если это так, то передайте его светлости мое почтение и скажите, что дочь моя уже просватана. |
|
"Perhaps, sir," said the gentleman, "you are not sufficiently apprized of the greatness of this offer. I believe such a person, title, and fortune would be nowhere refused." |
- Может быть, сэр,- возразил посетитель,- вы недооцениваете значительности этого предложения Я полагаю, такая особа, такой титул и такое богатство нигде бы не встретили отказа. |
|
"Lookee, sir," answered the squire; "to be very plain, my daughter is bespoke already; but if she was not, I would not marry her to a lord upon any account; I hate all lords; they are a parcel of courtiers and Hanoverians, and I will have nothing to do with them." |
- Послушайте, сэр, скажу вам начистоту: дочь моя уже помолвлена, да если б и не была, я бы ни за что не выдал ее за лорда Терпеть не могу этих лордов! Блюдолизы придворные, ганноверцы! Не желаю иметь с ними никакого дела. |
|
"Well, sir," said the gentleman, "if that is your resolution, the message I am to deliver to you is, that my lord desires the favour of your company this morning in Hyde Park." |
- В таком случае, сэр, если решение ваше окончательное, то я должен пригласить вас от имени лорда сегодня же утром на свидание с ним в Гайд-парке. |
|
"You may tell my lord, answered the squire, "that I am busy and cannot come. I have enough to look after at home, and can't stir abroad on any account." |
- Можете ему передать, что я занят и не могу прийти. У меня и дома забот по горло, мне некогда разгуливать. |
|
"I am sure, sir," quoth the other, "you are too much a gentleman to send such a message; you will not, I am convinced, have it said of you, that, after having affronted a noble peer, you refuse him satisfaction. His lordship would have been willing, from his great regard to the young lady, to have made up matters in another way; but unless he is to look on you as a father, his honour will not suffer his putting up such an indignity as you must be sensible you offered him." |
- Я полагаю, сэр, вы джентльмен и такого ответа не дадите Вы не пожелаете, я убежден, чтобы о вас говорили, он оскорбил благородного лорда и отказывается дать ему удовлетворение Из уважения к вашей дочери его светлость желал бы покончить дело иначе; но если он не может смотреть на вас как на тестя, то честь по позволяет ему оставить без ответа нанесенное вами оскорбление. |
|
"I offered him!" cries the squire; "it is a d-n'd lie! I never offered him anything." |
- Я его оскорбил!- воскликнул сквайр - Гнусная ложь. Никогда и ничем я не оскорблял его. |
|
Upon these words the gentleman returned a very short verbal rebuke, and this he accompanied at the same time with some manual remonstrances, which no sooner reached the ears of Mr. Western, than that worthy squire began to caper very briskly about the room, bellowing at the same time with all his might, as if desirous to summon a greater number of spectators to behold his agility. |
Посетитель ответил на это энергичным телодвижением, сопроводив его коротеньким словечком, которое, достигши уха мистера Вестерна, сообщило почтенному сквайру юношескую резвость: он вприпрыжку забегал по комнате, заорал благим матом, как бы скликая побольше зрителей подивиться его проворству. |
|
The parson, who had left great part of the tankard unfinished, was not retired far; he immediately attended, therefore, on the squire's vociferation, crying, |
Священник, еще не допивший своей кружки, был недалеко; он мигом явился на вопли сквайра, спрашивая: |
|
"Bless me! sir, what's the matter?" |
- Господи, сэр, что случилось? |
|
"Matter!" quoth the squire, "here's a highwayman, I believe, who wants to rob and murder me-for he hath fallen upon me with that stick there in his hand, when I wish I may be d-n'd if I gid un the least provocation." |
- Что случилось? Вот этот разбойник хочет, как видно, убить меня и ограбить... Ни с того ни с сего накинулся на меня с палкой, которая у него в руке, между тем как я, ей-богу, не подал ему ни малейшего повода. |
|
"How, sir," said the captain, "did you not tell me I lyed?" |
- Как, сэр? - возразил капитан.- Не вы ли мне сказали, что я лгу? |
|
"No, as I hope to be saved," answered the squire, "-I believe I might say, 'Twas a lie that I had offered any affront to my lord- but I never said the word, 'you lie.'- I understand myself better, and you might have understood yourself better than to fall upon a naked man. If I had a stick in my hand, you would not have dared strike me. I'd have knocked thy lantern jaws about thy ears. Come down into yard this minute, and I'll take a bout with thee at single stick for a broken head, that I will; or I will go into naked room and box thee for a belly-full. At unt half a man, at unt, I'm sure." |
- Нет, клянусь спасением души моей,- отвечал сквайр,- я, может быть, сказал: "Ложь, что я нанес оскорбление лорду, но не думал говорить: "Вы лжете". Я соображаю, что я говорю. да и вам следовало бы соображать, что вы делаете, а не нападать на безоружного. Будь у меня палка в руке, вы бы не посмели меня ударить. Я бы тебе своротил рыло на сторону1 Сойдем во двор сию минуту; там я тебе одним ударом башку раскрою; а не то в пустой комнате на кулаках переведаемся. Знатно проучу, век помнить будешь! |
|
The captain, with some indignation, replied, "I see, sir, you are below my notice, and I shall inform his lordship you are below his. I am sorry I have dirtied my fingers with you." |
- Я вижу, сэр,- с негодованием сказал капитан,- что иметь с вами дело ниже моего достоинства; передам это и лорду. Жалею, что замарал о вас свою руку. |
|
At which words he withdrew, the parson interposing to prevent the squire from stopping him, in which he easily prevailed, as the other, though he made some efforts for the purpose, did not seem very violently bent on success. However, when the captain was departed, the squire sent many curses and some menaces after him; but as these did not set out from his lips till the officer was at the bottom of the stairs, and grew louder and louder as he was more and more remote, they did not reach his ears, or at least did not retard his departure. |
С этими словами он удалился; священник помешал сквайру его остановить и успел в этом без труда, потому что мистер Вестерн хотя и порывался, но, кажется, не очень склонен был осуществить свое намерение. Впрочем, когда капитан скрылся, он послал ему вдогонку несколько угроз и проклятий; но так как они сорвались с языка сквайра, когда офицер уже сошел с лестницы, и звучали все громче и громче по мере удаления последнего, то не достигли его слуха и, во всяком случае, не замедлили его шага |
|
Poor Sophia, however, who, in her prison, heard all her father's outcries from first to last, began now first to thunder with her foot, and afterwards to scream as loudly as the gentleman himself had done before, though in a much sweeter voice. These screams soon silenced the squire, and turned all his consideration towards his daughter, whom he loved so tenderly, that the least apprehension of any harm happening to her, threw him presently into agonies; for, except in that single instance in which the whole future happiness of her life was concerned, she was sovereign mistress of his inclinations. |
Бедная Софья, слышавшая из своей комнаты вопли отца от первого до последнего, сперва принялась топать ногами, а потом накричала так же громко, как и сквайр, только более мелодичным голосом Крик ее тотчас же заставил сквайра умолкнуть и обратил все его мысли к дочери, которую он любил так горячо, что боязнь малейшего грозящего ей несчастья мгновенно повергала его в трепет, ибо за исключением выбора жениха, от которого зависело счастье всей ее дальнейшей жизни, мистер Вестерн беспрекословно исполнял все ее желания. |
|
Having ended his rage against the captain, with swearing he would take the law of him, the squire now mounted upstairs to Sophia, whom, as soon as he had unlocked and opened the door, he found all pale and breathless. The moment, however, that she saw her father, she collected all her spirits, and, catching him hold by the hand, she cryed passionately, |
Прекратив свою брань по адресу капитана и поклявшись, что притянет его к суду, сквайр поднялся к Софье, которую, войдя к ней, застал бледной и полуживой. Однако при виде отца она собрала все свои силы и, схватив его за руку, сказала: |
|
"O my dear sir, I am almost frightened to death! I hope to heaven no harm hath happened to you." |
- Ах, как я перепугалась, папочка! Надеюсь, с вами ничего не случилось? |
|
"No, no," cries the squire, "no great harm. The rascal hath not hurt me much, but rat me if I don't ha the la o' un." |
- Нет, нет, ничего особенного,- успокоил ее сквайр.- Мошенник ударил меня не больно, но будь я проклят, если не притяну его к суду. |
|
"Pray, dear sir," says she, "tell me what's the matter; who is it that hath insulted you?" |
- Боже мой, да что же случилось? Кто вас обидел? |
|
"I don't know the name o' un," answered Western; "some officer fellow, I suppose, that we are to pay for beating us; but I'll make him pay this bout, if the rascal hath got anything, which I suppose he hath not. For thof he was drest out so vine, I question whether he had got a voot of land in the world." |
- Не знаю его имени,- отвечал Вестерн,- офицер какой-то. Мы платим за них налоги, а они нас бьют! Но я заставлю его заплатить за этот удар, если только у мошенника есть чем,-только вряд ли есть. Одет-то он с иголочки, да, наверно, вершка земли своей нет. |
|
"But, dear sir," cries she, "what was the occasion of your quarrel?" |
- Но, ради бога, из-за чего вышла вся эта ссора? |
|
"What should it be, Sophy," answered the squire, "but about you, Sophy? All my misfortunes are about you; you will be the death of your poor father at last. Here's a varlet of a lord, the Lord knows who, forsooth! who hath a taan a liking to you, and because I would not gi un my consent, he sent me a kallenge. Come, do be a good girl, Sophy, and put an end to all your father's troubles; come, do consent to ha un; he will be in town within this day or two; do but promise me to marry un as soon as he comes, and you will make me the happiest man in the world, and I will make you the happiest woman; you shall have the finest cloaths in London, and the finest jewels, and a coach and six at your command. I promised Allworthy already to give up half my estate- od rabbet it! I should hardly stick at giving up the whole." |
- Да из-за чего же, Софи, как не из-за тебя? Все горе мое от тебя; ты скоро отца в гроб сведешь. Приглянулась ты какому-то мерзавцу лорду,черт его знает, кто он такой,- и за то, что я ему отказал, он посылает мне вызов. Послушай, Софи, будь умницей, прекрати мучения своего отца: согласись быть женой Блайфила; он будет в Лондоне сегодня или завтра; обещай за него выйти, как только он приедет, и ты сделаешь меня счастливейшим человеком на свете, а я сделаю тебя счастливейшей женщиной: у тебя будут роскошнейшие платья в Лондоне, и брильянты, и кареты шестерней. Я уж обещал Олверти отдать за тобой половину имения - сделаю больше! Ни перед чем не остановлюсь, все отдам! |
|
"Will my papa be so kind," says she, "as to hear me speak?" |
- Может быть, папа будет так добр и выслушает меня? - робко спросила Софья. |
|
"Why wout ask, Sophy?" cries he, "when dost know I had rather hear thy voice than the musick of the best pack of dogs in England.- Hear thee, my dear litle girl! I hope I shall hear thee as long as I live; for if I was ever to lose that pleasure, I would not gee a brass varden to live a moment longer. Indeed, Sophy, you do not know how I love you, indeed you don't, or you never could have run away and left your poor father, who hath no other joy, no other comfort upon earth, but his little Sophy." |
- Что за вопрос, Софи? Разве ты не знаешь, что твой голос мне слаще, чем лай лучшей своры в Англии... Выслушать тебя, дорогая деточка? Я надеюсь слушать тебя до гробовой доски; и если, не дай бог, лишусь когда-нибудь этого удовольствия, так гроша медного не дам, чтобы прожить хоть минутой дольше... Право, Софи, ты не знаешь, как я тебя люблю,нет, не знаешь, иначе ты бы не убежала и не покинула несчастного отца, для которого его маленькая Софи - одна только радость, одно утешение на свете. |
|
At these words the tears stood in his eyes; and Sophia (with the tears streaming from hers) answered, |
При этих словах глаза его наполнились слезами, и Софья (тоже со слезами на глазах) отвечала: |
|
"Indeed, my dear papa, I know you have loved me tenderly, and heaven is my witness how sincerely I have returned your affection; nor could anything but an apprehension of being forced into the arms of this man have driven me to run from a father whom I love so passionately, that I would, with pleasure, sacrifice my life to his happiness; nay, I have endeavoured to reason myself into doing more, and had almost worked up a resolution to endure the most miserable of all lives, to comply with your inclination. It was that resolution alone to which I could not force my mind; nor can I ever." |
- Я знаю, дорогой папа, что вы горячо меня любите, и бог свидетель, как искренне я люблю вас. Только страх быть насильно выданной за этого человека мог заставить меня бежать от отца, которого я люблю так беззаветно, что для его счастья с радостью пожертвовала бы жизнью; больше того: я пыталась пересилить себя доводами рассудка и почти уже готова была согласиться на самую плачевную жизнь, лишь бы только угодить вам. Но это единственная вещь, которой я не могла сделать и никогда не сделаю. |
|
Here the squire began to look wild, and the foam appeared at his lips, |
Тут глаза сквайра засверкали, на губах его выступила пена; |
|
which Sophia observing, begged to be heard out, and then proceeded: |
Софья это заметила, но попросила дослушать. |
|
"If my father's life, his health, or any real happiness of his was at stake, here stands your resolved daughter; may heaven blast me if there is a misery I would not suffer to preserve you!- No, that most detested, most loathsome of all lots would I embrace. I would give my hand to Blifil for your sake." |
- Если бы была поставлена на карту жизнь моего отца, его здоровье или действительное счастье,- продолжала она,- то дочь не остановилась бы ни перед чем; будь я проклята, если не перетерплю какой угодно муки, чтобы спасти вас... Я согласилась бы даже на самое ненавистное, самое отвратительное: ради вашего спасения я отдала бы руку Блайфилу... |
|
"I tell thee, it will preserve me," answers the father; "it will give me health, happiness, life, everything.- Upon my soul I shall die if dost refuse me; I shall break my heart, I shall, upon my soul." |
- Говорю тебе, что как раз это-то меня и спасет: даст мне здоровье, счастье, жизнь, все, что угодно... Ей-богу, я умру, если ты мне откажешь; сердце не выдержит, ей-богу, не выдержит. |
|
"Is it possible," says she, "you can have such a desire to make me miserable?" |
- Возможно ли это? Возможно ли, чтобы вы желали сделать меня несчастной? |
|
"I tell thee noa," answered he loudly, "d-n me if there is a thing upon earth I would not do to see thee happy." |
- Нет, говорю тебе! - заорал сквайр.- Будь я проклят, если не сделаю чего угодно, чтобы только видеть тебя счастливой. |
|
"And will not my dear papa allow me to have the least knowledge of what will make me so? If it be true that happiness consists in opinion, what must be my condition, when I shall think myself the most miserable of all the wretches upon earth?" |
- Неужели же мой дорогой папа не допускает, что я знаю, в чем состоит мое счастье? Если правда, что счастлив тот, кто считает себя счастливым, то каково же будет мое положение, если я буду считать себя несчастнейшей женщиной на свете? |
|
"Better think yourself so," said he, "than know it by being married to a poor bastardly vagabond." |
- Лучше воображать себя несчастной, чем узнать несчастье на деле, вышедши замуж за нищего бродягу без роду, без племени. |
|
"If it will content you, sir," said Sophia, "I will give you the most solemn promise never to marry him, nor any other, while my papa lives, without his consent. Let me dedicate my whole life to your service; let me be again your poor Sophy, and my whole business and pleasure be, as it hath been, to please and divert you." |
- Если вас это удовлетворит, сэр,- сказала Софья,- я торжественно даю вам слово, пока вы живы, не выходить без вашего согласия ни за него, ни за кого другого. Позвольте мне посвятить всю свою жизнь исключительно вам; позвольте мне снова стать вашей Софи, позвольте, как это было до сих пор, думать и заботиться только о том, чтобы доставлять вам удовольствие и развлекать вас. |
|
"Lookee, Sophy," answered the squire, "I am not to be choused in this manner. Your aunt Western would then have reason to think me the fool she doth. No, no, Sophy, I'd have you to know I have a got more wisdom, and know more of the world, than to take the word of a woman in a matter where a man is concerned." |
- Нет, голубушка, меня этим не проведешь. Твоя тетушка Вестерн имела бы тогда полное право считать меня дураком. Нет, нет, Софи, поверь, что я умнее, чем она думает, и настолько знаю людей, чтобы не полагаться на слово женщины, когда дело касается мужчины. |
|
"How, sir, have I deserved this want of confidence?" said she; "have I ever broke a single promise to you? or have I ever been found guilty of a falsehood from my cradle?" |
- Чем же я заслужила такое недоверие, сэр? Разве я когда-нибудь нарушила данное вам слово? Солгала хоть раз в жизни? |
|
"Lookee, Sophy," cries he; "that's neither here nor there. I am determined upon this match, and have him you shall, d-n me if shat unt. D-n me if shat unt, though dost hang thyself the next morning." |
- Так что ж из этого? Я решил сыграть эту свадьбу и сыграю,- будь я проклят, если не сыграю! Будь я проклят, если не сыграю, хотя бы ты повесилась на другое утро! |
|
At repeating which words he clinched his fist, knit his brows, bit his lips, and thundered so loud, that the poor afflicted, terrified Sophia sunk trembling into her chair, and, had not a flood of tears come immediately to her relief, perhaps worse had followed. |
Повторяя эти слова, сквайр сжал кулаки, нахмурил брови, прикусил губы и так загремел, что приведенная в отчаяние, перепуганная Софья дрожа упала на стул, и если бы ее не облегчили слезы, то с ней случилось бы что-нибудь похуже. |
|
Western beheld the deplorable condition of his daughter with no more contrition or remorse than the turnkey of Newgate feels at viewing the agonies of a tender wife, when taking her last farewell of her condemned husband; or rather he looked down on her with the same emotions which arise in an honest fair tradesman, who sees his debtor dragged to prison for ?10, which, though a just debt, the wretch is wickedly unable to pay. Or, to hit the case still more nearly, he felt the same compunction with a bawd, when some poor innocent, whom she hath ensnared into her hands, falls into fits at the first proposal of what is called seeing company. Indeed this resemblance would be exact, was it not that the bawd hath an interest in what she doth, and the father, though perhaps he may blindly think otherwise, can, in reality, have none in urging his daughter to almost an equal prostitution. |
Вестерн смотрел на терзания дочери так же спокойно и равнодушно, как смотрит ньюгетский тюремщик на отчаянье любящей жены при последнем свидании с приговоренным к смерти мужем или, скорее, так же, как честный лавочник, наблюдающий, как тащат в тюрьму бедняка из-за десяти фунтов, которые тот ему, бесспорно, должен, но лишен возможности заплатить. Пли, чтобы быть еще более точным, его душевное состояние похоже было на 10, которое испытывает сводня, когда попавшаяся в ее сети невинная девушка падает в обморок, получая от нее впервые приглашение выйти к гостям. Сходство было бы полным, если бы не то обстоятельство, что сводне выгодно поступать таким образом, отец же, хотя бы в своем ослеплении он думал иначе, решительно ничего не выгадывает, побуждая дочь к почти такой же проституции. |
|
In this condition he left his poor Sophia, and, departing with a very vulgar observation on the effect of tears, he locked the room, and returned to the parson, who said everything he durst in behalf of the young lady, which, though perhaps it was not quite so much as his duty required, yet was it sufficient to throw the squire into a violent rage, and into many indecent reflections on the whole body of the clergy, which we have too great an honour for that sacred function to commit to paper. |
В этом положении сквайр покинул бедную Софью; сделав какое-то плоское замечание насчет слез, он вышел, запер дверь на ключ и вернулся к священнику, который сказал в защиту заключенной все, что только посмел сказать; долг требовал от него, пожалуй, и большего, но и того, что он сказал, было достаточно, чтобы привести сквайра в бешенство и заставить его разразиться самыми неприличными замечаниями по адресу всего духовного сословия, которое мы слишком уважаем, чтобы переносить im замечания на бумагу. |
Chapter 3
What happened to Sophia during her confinement
|
English |
Русский |
|
The landlady of the house where the squire lodged had begun very early to entertain a strange opinion of her guests. However, as she was informed that the squire was a man of vast fortune, and as she had taken care to exact a very extraordinary price for her rooms, she did not think proper to give any offence; for, though she was not without some concern for the confinement of poor Sophia, of whose great sweetness of temper and affability the maid of the house had made so favourable a report, which was confirmed by all the squire's servants, yet she had much more concern for her own interest, than to provoke one, whom, as she said, she perceived to be a very hastish kind of a gentleman. |
Хозяйка дома, где остановился сквайр, очень скоро составила странное мнение о своих постояльцам. Но, получив сведения, что сквайр очень богат, и позаботившись содрать с него за комнаты несуразную цену, она сочла за лучшее воздержаться от всяких замечаний. Хотя ей прискорбно было видеть заточение Софьи, о ласковости и приветливости которой она столько наслышалась от своей горничной и слуг сквайра, но было бы еще прискорбнее пожертвовать интересами своего кармана, и потому она не решилась раздражать постояльца, тем более что он ей показался джентльменом очень вспыльчивым. |
|
Though Sophia eat but little, yet she was regularly served with her meals; indeed, I believe, if she had liked any one rarity, that the squire, however angry, would have spared neither pains nor cost to have procured it for her; since, however strange it may appear to some of my readers, he really doated on his daughter, and to give her any kind of pleasure was the highest satisfaction of his life. |
Хотя Софья ела очень мало, но кушанье ей приносили исправно. Я даже думаю, если бы ей захотелось какого-нибудь изысканного блюда, то сквайр, несмотря на свой гнев. не пожалел бы ни трудов, ни денег для удовлетворения ее прихоти,- ведь как это ни покажется странным иному читателю, а он до безумия любил свою дочь и всячески угождать ей было для него величайшим наслаждением в жизни. |
|
The dinner-hour being arrived, Black George carried her up a pullet, the squire himself (for he had sworn not to part with the key) attending the door. As George deposited the dish, some compliments passed between him and Sophia (for he had not seen her since she left the country, and she treated every servant with more respect than some persons shew to those who are in a very slight degree their inferiors). Sophia would have had him take the pullet back, saying, she could not eat; but George begged her to try, and particularly recommended to her the eggs, of which he said it was full. |
С наступлением обеденного часа Черный Джордж понес ей курицу и сквайр (поклявшийся не расставаться с ключом от се комнаты; собственноручно открыл ему дверь. Поставив кушанье, Джордж обменялся с Софьей приветствиями (он ее не видел со времени ее бегства из деревни и знал, что она обращается со слугами с большим уважением, чем иные господа обходятся с людьми, стоящими чуть ниже их). Софья велела ему убрать кушанье, говоря, что не в состоянии есть, но Джордж стал уговаривать се и в особенности рекомендовал ей яйца, которыми, по его словам, начинена была курица. |
|
All this time the squire was waiting at the door; but George was a great favourite with his master, as his employment was in concerns of the highest nature, namely, about the game, and was accustomed to take many liberties. He had officiously carried up the dinner, being, as he said, very desirous to see his young lady; he made therefore no scruple of keeping his master standing above ten minutes, while civilities were passing between him and Sophia, for which he received only a good-humoured rebuke at the door when he returned. |
Все это время сквайр сторожил у дверей, но Джордж с этим не считался: исправляя высокую должность надсмотрщика за дичью, он был большим любимцем хозяина и позволял себе много вольностей. Он выпросил разрешение отнести Софье обед, говоря, что очень хочет ее видеть, и без стеснения заставил хозяина простоять у дверей более десяти минут, пока обменивался с Софьей ласковыми словами, за что сквайр только добродушно пожурил его, когда он выходил из комнаты. |
|
The eggs of pullets, partridges, pheasants, &c., were, as George well knew, the most favourite dainties of Sophia. It was therefore no wonder that he, who was a very good-natured fellow, should take care to supply her with this kind of delicacy, at a time when all the servants in the house were afraid she would be starved; for she had scarce swallowed a single morsel in the last forty hours. |
Яйца кур, куропаток, фазанов, как хорошо знал Джордж, были любимым лакомством Софьи. Не удивительно, что по доброте своей он позаботился доставить ей это лакомство в то время, когда все слуги в доме боялись, что она уморит себя голодом: за последние сорок часов она почти не прикасалась к пище. |
|
Though vexation hath not the same effect on all persons as it usually hath on a widow, whose appetite it often renders sharper than it can be rendered by the air on Bansted Downs, or Salisbury Plain; yet the sublimest grief, notwithstanding what some people may say to the contrary, will eat at last. And Sophia, herself, after some little consideration, began to dissect the fowl, which she found to be as full of eggs as George had reported it. |
Хотя огорчение не на всех действует так, как на вдов, аппетит которых разыгрывается от него больше, чем от воздуха Банстедских возвышенностей или Солсберийской равнины, но и в самом безысходном горе, что бы ни говорили, человек наконец захочет есть. Так и Софья, подумав немного, принялась разрезать курицу, действительно начиненную лицами, как говорил Джордж |
|
But, if she was pleased with these, it contained something which would have delighted the Royal Society much more; for if a fowl with three legs be so invaluable a curiosity, when perhaps time hath produced a thousand such, at what price shall we esteem a bird which so totally contradicts all the laws of animal oecconomy, as to contain a letter in its belly? Ovid tells us of a flower into which Hyacinthus was metamorphosed, that bears letters on its leaves, which Virgil recommended as a miracle to the Royal Society of his day; but no age nor nation hath ever recorded a bird with a letter in its maw. |
Но кроме яиц, очень понравившихся Софье, в пен содержалось нечто, от чего Королевское общество пришло бы просто в восторг: ведь если курица с тремя ногами считается неоценимой редкостью, хотя природа создала, может быть, сотни таких, то чего же должна стоить птица, настолько нарушающая все законы птичьей анатомии, чтобы в желудке своем заключать письмо? Овидий рассказывает о цветке с буквами на лепестках, в который превращен был Гиацинт, и Вергилий рекомендует цветок этот вниманию тогдашнего Королевского общества как чудо; но ни одна эпоха и ни один народ не видывали еще птицы с письмом в зобу. |
|
But though a miracle of this kind might have engaged all the Academies des Sciences in Europe, and perhaps in a fruitless inquiry; yet the reader, by barely recollecting the last dialogue which passed between Messieurs Jones and Partridge, will be very easily satisfied from whence this letter came, and how it found its passage into the fowl. |
Хотя подобное чудо способно заинтересовать все европейские Academies des Sciences 5, которые, вероятно, так бы и не доискались до его причины, однако читатель, припомнив последний диалог между господами Джонсом и Партриджем, легко догадается, откуда явилось это письмо и как оно попало в курицу. |
|
Sophia, notwithstanding her long fast, and notwithstanding her favourite dish was there before her, no sooner saw the letter than she immediately snatched it up, tore it open, and read as follows:- |
Несмотря на долгий пост и любимое кушанье, стоявшее перед ней, Софья, увидя письмо, поспешно схватила его, вскрыла и прочла следующее: |
|
MADAM, |
"Сударыня! |
|
Was I not sensible to whom I have the honour of writing, I should endeavour, however difficult, to paint the horrors of my mind at the account brought me by Mrs. Honour; but as tenderness alone can have any true idea of the pangs which tenderness is capable of feeling, so can this most amiable quality, which my Sophia possesses in the most eminent degree, sufficiently inform her what her Jones must have suffered on this melancholy occasion. Is there a circumstance in the world which can heighten my agonies, when I hear of any misfortune which hath befallen you? Surely there is one only, and with that I am accursed. It is, my Sophia, the dreadful consideration that I am myself the wretched cause. Perhaps I here do myself too much honour, but none will envy me an honour which costs me so extremely dear. Pardon me this presumption, and pardon me a greater still, if I ask you, whether my advice, my assistance, my presence, my absence, my death, or my tortures can bring you any relief? Can the most Perfect admiration, the most watchful observance, the most ardent love, the most melting tenderness, the most resigned submission to your will, make you amends for what you are to sacrifice to my happiness? If they can, fly, my lovely angel, to those arms which are ever open to receive and protect you; and to which, whether you bring yourself alone, or the riches of the world with you, is, in my opinion, an alternative not worth regarding. If, on the contrary, wisdom shall predominate, and, on the most mature reflection, inform you, that the sacrifice is too great; and if there be no way left to reconcile your father, and restore the peace of your dear mind, but by abandoning me, I conjure you drive me for ever from your thoughts, exert your resolution, and let no compassion for my sufferings bear the least weight in that tender bosom. Believe me, madam, I so sincerely love you better than myself, that my great and principal end is your happiness. My first wish (why would not fortune indulge me in it?) was, and pardon me if I say, still is, to see you every moment the happiest of women; my second wish is, to hear you are so; but no misery on earth can equal mine, while I think you owe an uneasy moment to him who is, Madam, |
Если бы я не понимал, к кому имею честь писать, я постарался бы, как это ни трудно, изобразить вам весь ужас, с которым выслушал я рассказ миссис Гоноры о вашем положении. Только любящий способен составить истинное представление о муках любви, и, значит, моя Софья, в сердце которой столько нежности, без труда поймет, что должен был перечувствовать ее Джонс при этом печальном известии. Может ли что-нибудь на свете быть для меня мучительнее мысли, что вас постигло несчастье? Только одно, а именно: ужасное сознание, что я сам всему виной! Это сознание, дорогая Софья, не дает мне покоя. Может быть. я оказываю себе слишком много чести, но честь эта стоит мне так дорого, что никто, я думаю, ей не позавидует. Простите мне эту самонадеянность, простите еще большую самонадеянность, если я спрошу вас, не могут ли облегчить вашу участь совет мой, моя помощь, мое присутствие или отсутствие, моя смерть пли мое страдание? Не могу г ли самое высокое благоговение, самое безграничное уважение, самая пламенная любовь, самая трогательная нежность, самая беззаветная покорность вашей воле вознаградить вас за жертву, которую вам пришлось бы принести для моего счастья? Если могут, поспешите, дорогая, в объятия человека, всегда готового принять и защитить вас и не придающего никакого значения - придете ли вы к нему одна или принесете с собой богатства целого мира. Если же, напротив, в душе вашей одержит верх благоразумие и, по зрелом размышлении, вы найдете, что жертва эта слишком велика,- если нет у вас иного способа умиротворить отца вашего и вернуть мир вашей собственной душе, как только отказавшись от меня,- заклинаю вас, изгоните меня навсегда из ваших мыслей, проявите решимость, и пусть сострадание ко мне не находит доступа в ваше нежное сердце. Верьте, сударыня, я люблю вас настолько сильнее, чем себя, что ваше счастье есть главнейшая цель моей жизни. Первым моим желанием (отчего судьба не захотела его исполнить?) было и есть-простите, что я это говорю,- видеть вас каждую минуту счастливейшей из женщин; мое второе желание - слышать, что вы счастливы; но никакие мучения не сравнятся с моими - при мысли, что вы обязаны хоть одной неприятной минутой |
|
in every sense, and to every purpose, |
всецело и во всех отношениях |
|
your devoted, |
вам преданному, сударыня, |
|
THOMAS JONES |
Томасу Джонсу". |
|
What Sophia said, or did, or thought, upon this letter, how often she read it, or whether more than once, shall all be left to our reader's imagination. The answer to it he may perhaps see hereafter, but not at present: for this reason, among others, that she did not now write any, and that for several good causes, one of which was this, she had no paper, pen, nor ink. |
Что Софья сказала, или сделала, или подумала по поводу этого письма, сколько раз ею перечитала и перечитывала ли вообще - все это предоставляем решить воображению читателя. Ответ ее он, может быть, увидит впоследствии, но не теперь, по той причине (между прочим), что теперь она вовсе не отвечала, тоже по многим основательным причинам, в частности, потому, что у нее не было ни бумаги, ни чернил. |
|
In the evening, while Sophia was meditating on the letter she had received, or on something else, a violent noise from below disturbed her meditations. This noise was no other than a round bout at altercation between two persons. One of the combatants, by his voice, she immediately distinguished to be her father; but she did not so soon discover the shriller pipes to belong to the organ of her aunt Western, who was just arrived in town, where having, by means of one of her servants, who stopt at the Hercules Pillars, learned where her brother lodged, she drove directly to his lodgings. |
Вечером Софья сидела, задумавшись о полученном письме, а может быть, о чем-нибудь другом, как вдруг страшный шум внизу прервал ее размышления. Шум этот был не чем иным, как ожесточенной перебранкой двух людей. По голосу одного из них она тотчас же узнала отца, но не вдруг догадалась, что визгливые ноты другого издаются органом тетушки Вестерн, которая только что приехала в Лондон и, узнав от одного из своих слуг, остановившегося в "Геркулесовых столпах", адрес брата, отправилась прямо к нему. |
|
We shall therefore take our leave at present of Sophia, and, with our usual good-breeding, attend her ladyship. |
Простимся поэтому с Софьей и, со свойственной нам учтивостью, уделим внимание приехавшей даме. |
Chapter 4
In which Sophia is delivered from her confinement
|
English |
Русский |
|
The squire and the parson (for the landlord was now otherwise engaged) were smoaking their pipes together, when the arrival of the lady was first signified. The squire no sooner heard her name, than he immediately ran down to usher her upstairs; for he was a great observer of such ceremonials, especially to his sister, of whom he stood more in awe than of any other human creature, though he never would own this, nor did he perhaps know it himself. |
Сквайр и священник (хозяина постоялого двора с ними на этот раз не было) курили трубки, когда их уведомили о приезде миссис Вестерн. Едва услышав ее имя, сквайр тотчас же бросился ей навстречу, чтобы проводить наверх. Надо сказать, что он строго соблюдал все такие церемонии, особенно по отношению к сестре, которой боялся больше всего на свете, хотя никогда в этом не признавался, а может быть, и сам того не знал. |
|
Mrs. Western, on her arrival in the dining room, having flung herself into a chair, began thus to harangue: |
Миссис Вестерн, войдя в столовую, опустилась в кресло и начала жаловаться: |
|
"Well, surely, no one ever had such an intolerable journey. I think the roads, since so many turnpike acts, are grown worse than ever. La, brother, how could you get into this odious place? no person of condition, I dare swear, ever set foot here before." |
- Ну и путешествие! Ужас что такое! Дороги, кажется, сделались еще хуже, с тех пор как столь усердно издаются законы об их благоустройстве. Послушайте, братец, как вы попали в такую трущобу? Готова побожиться, что ни один порядочный человек не переступал еще за порог этого дона. |
|
"I don't know," cries the squire, "I think they do well enough; it was landlord recommended them. I thought, as he knew most of the quality, he could best shew me where to get among um." |
- Ничего не знаю,- отвечал сквайр,- по-моему, дом как Дом. Хозяин постоялого двора мне посоветовал. Ведь он тут всех бар знает, ну я и решил положиться на него. |
|
"Well, and where's my niece?" says the lady; "have you been to wait upon Lady Bellaston yet?" |
- А где же племянница? - продолжала миссис Вестерн.- Побывали вы уже с визитом у леди Белластон? |
|
"Ay, ay," cries the squire, "your niece is safe enough; she is upstairs in chamber. |
- Племянница ваша в безопасности; она наверху, в своей комнате. |
|
"How!" answered the lady, "is my niece in this house, and does she not know of my being here?" |
- Как! Она здесь и не знает о моем приезде? |
|
"No, nobody can well get to her," says the squire, "for she is under lock and key. I have her safe; I vetched her from my lady cousin the first night I came to town, and I have taken care o' her ever since; she is as secure as a fox in a bag, I promise you." |
- Нет, к ней никто не имеет доступа, потому что она сидит под замком. Она жива и здорова! Я взял ее у леди Белластон в тот же вечер, как приехал, и смотрю за ней во все глаза! Теперь я за нее спокоен: она у меня, как лисица в мешке. |
|
"Good heaven!" returned Mrs. Western, "what do I hear? I thought what a fine piece of work would be the consequence of my consent to your coming to town yourself! nay, it was indeed your own headstrong will, nor can I charge myself with having ever consented to it. Did not you promise me, brother, that you would take none of these headstrong measures? Was it not by these headstrong measures that you forced my niece to run away from you in the country? Have you a mind to oblige her to take such another step?" |
- Боже мой, что я слышу! Я так и думала, что вы чего-нибудь натворите, если я пущу вас в Лондон одного! Но вы поставили на своем, и я умываю руки, потому что не давала согласия на ваш отъезд. Разве вы не обещали мне, братец, не применять никаких насильственных мер? Разве не эти насильственные меры заставили племянницу бежать из вашего дома? Вы, верно, хотите, чтобы это снова случилось? |
|
"Z-ds and the devil!" cries the squire, dashing his pipe on the ground; "did ever mortal hear the like? when I expected you would have commended me for all I have done, to be fallen upon in this manner!" |
- Тьфу, черт! Слыхали вы что-нибудь подобное?! - воскликнул сквайр, хватив трубкой об пол.- Я ждал, что вы меня за это похвалите, а вы вон как накинулись! |
|
"How, brother!" said the lady, "have I ever given you the least reason to imagine I should commend you for locking up your daughter? Have I not often told you that women in a free country are not to be treated with such arbitrary power? We are as free as the men, and I heartily wish I could not say we deserve that freedom better. If you expect I should stay a moment longer in this wretched house, or that I should ever own you again as my relation, or that I should ever trouble myself again with the affairs of your family, I insist upon it that my niece be set at liberty this instant." |
- Помилуйте, братец! Когда же давала я вам хотя бы малейший повод думать, что я одобрю заточение племянницы? Сколько раз твердила я вам, что в свободном государстве с женщинами нельзя обращаться деспотически! Мы так же свободны, как и мужчины, и, должна сказать, заслуживаем этой свободы больше, чем они. Если вы желаете, чтобы я хоть на минуту осталась в этом проклятом доме, чтобы я продолжала признавать вас своим родственником или заниматься вашими семейными делами, так позвольте сию же минуту освободить племянницу. |
|
This she spoke with so commanding an air, standing with her back to the fire, with one hand behind her, and a pinch of snuff in the other, that I question whether Thalestris, at the head of her Amazons, ever made a more tremendous figure. It is no wonder, therefore, that the poor squire was not proof against the awe which she inspired. |
Она сказала это таким повелительным тоном, стоя спиной к камину и заложив одну руку за спину, а другою захватив щепоть табаку, что сама Фалестрида во главе амазонок была едва ли грознее ее. Неудивительно, что у бедного сквайра от страха душа в пятки ушла. |
|
"There," he cried, throwing down the key, "there it is, do whatever you please. I intended only to have kept her up till Blifil came to town, which can't be long; and now if any harm happens in the mean time, remember who is to be blamed for it." |
- Вот он! - сказал он, бросая ключ на стол.- Делайте с ним, что хотите. Я хотел только продержать ее до приезда Блайфила, который ждать себя не заставит. Но если до тех пор случится какая беда, так меня, пожалуйста, не вините. |
|
"I will answer it with my life," cries Mrs. Western, "but I shall not intermeddle at all, unless upon one condition, and that is, that you will commit the whole entirely to my care, without taking any one measure yourself, unless I shall eventually appoint you to act. If you ratify these preliminaries, brother. I yet will endeavour to preserve the honour of your family; if not, I shall continue in a neutral state." |
- Головой отвечаю за все,- отвечала миссис Вестерн.- Но я вмешиваюсь в это дело не иначе, как с условием, чтобы вы всецело предоставили его моим заботам и ничего не предпринимали самостоятельно, без моих указаний. Если вы ратифицируете эти условия, братец, я постараюсь спасти честь вашей фамилии, если нет - сохраняю нейтралитет. |
|
"I pray you, good sir," said the parson, "permit yourself this once to be admonished by her ladyship: peradventure, by communing with young Madam Sophia, she will effect more than you have been able to perpetrate by more rigorous measures." |
- Прошу вас, сэр,- сказал священник,- послушайтесь на этот раз совета миссис Вестерн: может статься, словами убеждения она добьется от мисс Софьи большего, чем вы могли бы учинить при помощи суровейших мер. |
|
"What, dost thee open upon me?" cries the squire: "if thee dost begin to babble, I shall whip thee in presently." |
- Ты чего суешься? - закричал сквайр.-Если еще скажешь хоть слово, я тебя тут же плетью хвачу. |
|
"Fie, brother," answered the lady, "is this language to a clergyman? Mr. Supple is a man of sense, and gives you the best advice; and the whole world, I believe, will concur in his opinion; but I must tell you I expect an immediate answer to my categorical proposals. Either cede your daughter to my disposal, or take her wholly to your own surprizing discretion, and then I here, before Mr. Supple, evacuate the garrison, and renounce you and your family for ever." |
- Стыдитесь, братец! Разве можно разговаривать таким языком со священнослужителем? Мистер Сапл человек рассудительный и говорит вам дело; всякий, думаю, с ним согласится. Но, должна вам сказать, я жду немедленного ответа на мой категорический вопрос. Или предоставьте вашу дочь в мое распоряжение, или возьмите ее всецело под ваше сумасбродное руководство, и в таком случае я, при мистере Сапле, вывожу гарнизон из крепости и навсегда отрекаюсь от вас и вашего семейства. |
|
"I pray you let me be a mediator," cries the parson, "let me supplicate you." |
- Разрешите мне быть посредником,- снова выступил священник,разрешите молить вас... |
|
"Why, there lies the key on the table," cries the squire. "She may take un up, if she pleases: who hinders her?" |
- Да ведь ключ лежит на столе,- сказал сквайр.- Она может взять его, если угодно. Кто ей мешает? |
|
"No, brother," answered the lady, "I insist on the formality of its being delivered me, with a full ratification of all the concessions stipulated." |
- Нет, братец,- отвечала миссис Вестерн,- я требую, чтобы он был вручен мне по форме, с полной ратификацией всех выговоренных условий. |
|
"Why then I will deliver it to you.- There 'tis," cries the squire. "I am sure, sister, you can't accuse me of ever denying to trust my daughter to you. She hath a-lived wi' you a whole year and muore to a time, without my ever zeeing her." |
- Извольте, вручаю его вам. Вот он,- сказал сквайр.- И я полагаю, сестрица, вы не вправе меня винить в нежелании доверить вам дочь. Ведь жида же она с вами целый год, а то и больше, так что я ее и в глаза не видел. |
|
"And it would have been happy for her," answered the lady, "if she had always lived with me. Nothing of this kind would have happened under my eye." |
- И как было бы для нее хорошо,- отвечала миссис Вестерн,- если бы она жила у меня всегда. Под моим присмотром с ней не случилось бы ничего подобного. |
|
"Ay, certainly," cries he, "I only am to blame." |
- Ну конечно, во всем я виноват! |
|
"Why, you are to blame, brother," answered she. "I have been often obliged to tell you so, and shall always be obliged to tell you so. However, I hope you will now amend, and gather so much experience from past errors, as not to defeat my wisest machinations by your blunders. Indeed, brother, you are not qualified for these negociations. All your whole scheme of politics is wrong. I once more, therefore, insist, that you do not intermeddle. Remember only what is past."- |
- Да, виноваты, братец. Мне уже не раз приходилось вам это замечать, и впредь я буду делать это каждый раз, когда понадобится. Впрочем, надеюсь, вы теперь исправитесь, и сделанные вами промахи научат вас не портить своим неуклюжим вмешательством моих тонких ходов. Право, братец, вы не годитесь для подобных негоциации. Вся система вашей политики в корне порочна. Поэтому я еще раз требую, чтобы вы в это дело не мешались. Вспомните только о прошедшем... |
|
"Z-ds and bl-d, sister," cries the squire, what would you have me say? You are enough to provoke the devil." |
- Да ну вас к черту! - не выдержал сквайр. - Чего вам от меня надобно? Вы хоть самого дьявола выведете из терпения. |
|
"There, now," said she, "just according to the old custom. I see, brother, there is no talking to you. I will appeal to Mr. Supple, who is a man of sense, if I said anything which could put any human creature into a passion; but you are so wrongheaded every way." |
- Ну вот, опять старая песня! Вижу, братец, что с вами не сговоришься. Призываю в свидетели мистера Сапла, он человек рассудительный: сказала я что-нибудь такое, за что можно рассердиться? Но с вашей упрямой башкой... |
|
"Let me beg you, madam," said the parson, not to irritate his worship." |
- Ради бога, сударыня,- взмолился священник,- не раздражайте вашего почтенного братца. |
|
"Irritate him?" said the lady; "sure, you are as great a fool as himself. Well, brother, since you have promised not to interfere, I will once more undertake the management of my niece. Lord have mercy upon all affairs which are under the directions of men! The head of one woman is worth a thousand of yours." |
- Да разве я его раздражаю? - возразила миссис Вестерн.- Видно, вы такой же сумасброд, как и он. Ну ладно, братец, раз вы обещали не вмешиваться, я еще раз берусь уладить дело с племянницей. Помилуй господи, когда за что возьмется мужчина! Голова одной женщины стоит тысячи ваших. |
|
And now having summoned a servant to show her to Sophia, she departed, bearing the key with her. |
И, произнеся эту сентенцию, она позвала служанку, велела проводить ее в комнату Софьи и ушла с ключом в руке. |
|
She was no sooner gone, than the squire (having first shut the door) ejaculated twenty bitches, and as many hearty curses against her, not sparing himself for having ever thought of her estate; but added, |
Только что она скрылась, как сквайр (сначала тщательно затворив дверь) изверг по ее адресу десятка два проклятий и выругал ее площадными словами, не пощадив и себя за то, что вечно ей уступает, помня о наследстве. |
|
"Now one hath been a slave so long, it would be pity to lose it at last, for want of holding out a little longer. The bitch can't live for ever, and I know I am down for it upon the will." |
- Ну, да если уж так долго унижался,- прибавил он,- так жалко будет упустить его из-за того, что напоследок не хватило терпения. Не вечно жить мерзавке, а завещание, я знаю, сделано на мое имя. |
|
The parson greatly commended this resolution: and now the squire having ordered in another bottle, which was his usual method when anything either pleased or vexed him, did, by drinking plentifully of this medicinal julap, so totally wash away his choler, that his temper was become perfectly placid and serene, when Mrs. Western returned with Sophia into the room. The young lady had on her hat and capuchin, and the aunt acquainted Mr. Western, "that she intended to take her niece with her to her own lodgings; for, indeed, brother," says she, "these rooms are not fit to receive a Christian soul in." |
Священник весьма похвалил это рассуждение, и сквайр потребовал еще бутылку вина - средство, к которому он неизменно прибегал и на радостях и с досады. В этой целительной влаге, поглощенной им в изрядной дозе, он окончательно затопил весь гнев, так что миссис Вестерн, возвратясь в столовую с Софьей, застала его в самом кротком и миролюбивом расположении. Софья была в шляпке и накидке, и тетка объявила мистеру Вестерну о своем намерении увезти племянницу к себе па квартиру, потому что в такой трущобе порядочным людям жить не годится". |
|
"Very well, madam," quoth Western, "whatever you please. The girl can never be in better hands than yours; and the parson here can do me the justice to say, that I have said fifty times behind your back, that you was one of the most sensible women in the world." |
- Как вам угодно, сударыня,- отвечал Вестерн.- Дочери нигде лучше не будет, чем у вас; вот и священник может засвидетельствовать, что я все время в ваше отсутствие называл вас умнейшей женщиной на свете. |
|
"To this," cries the parson, "I am ready to bear testimony." |
- О да,- подтвердил священник,- я готов это засвидетельствовать. |
|
"Nay, brother," says Mrs. Western, "I have always, I'm sure, given you as favourable a character. You must own you have a little too much hastiness in your temper; but when you will allow yourself time to reflect, I never knew a man more reasonable." |
- Я тоже всегда считала вас превосходнейшим человеком, братец,сказала миссис Вестерн.- Вы не станете, конечно, отрицать, что немного вспыльчивы, но когда вы даете себе труд размышлять, то я не знаю человека более рассудительного. |
|
"Why then, sister, if you think so," said the squire, "here's your good health with all my heart. I am a little passionate sometimes, but I scorn to bear any malice. Sophy, do you be a good girl, and do everything your aunt orders you." |
- Ну, если так, сестрица,- сказал сквайр,- то позвольте мне от всего сердца выпить за ваше здоровье. Я иногда горяч, но не злопамятен. Софи. будь же умницей и делай все, что прикажет тебе тетка. |
|
"I have not the least doubt of her," answered Mrs. Western. "She hath had already an example before her eyes in the behaviour of that wretch her cousin Harriet, who ruined herself by neglecting my advice. O brother, what think you? You was hardly gone out of hearing, when you set out for London, when who should arrive but that impudent fellow with the odious Irish name- that Fitzpatrick. He broke in abruptly upon me without notice, or I would not have seen him. He ran on a long, unintelligible story about his wife, to which he forced me to give him a hearing; but I made him very little answer, and delivered him the letter from his wife, which I bid him answer himself. I suppose the wretch will endeavour to find us out, but I beg you will not see her, for I am determined I will not." |
- О, я в этом ни капельки не сомневаюсь,-отвечала миссис Вестерн.- У нее уж был перед глазами пример несчастной кузины Гарриет, которая погубила себя, не послушавшись моего совета. Да, братец, как вам это покажется? Только что вы уехали вчера в Лондон, как явился этот наглец с противной ирландской фамилией - Фитцпатрик. Он ворвался ко мне без доклада, иначе бы я его не приняла, и пустился рассказывать какую-то длинную невразумительную историю о своей жене, силой заставив меня его выслушать; но я вместо ответа подала ему ее письмо и приказала отвечать. Я думаю, эта несчастная Гарриет попытается разыскать нас, но вы, пожалуйста, ее не принимайте, потому что я решила ей отказать. |
|
"I zee her!" answered the squire; "you need not fear me. I'll ge no encouragement to such undutiful wenches. It is well for the fellow, her husband, I was not at huome. Od rabbit it, he should have taken a dance thru the horse-pond, I promise un. You zee, Sophy, what undutifulness brings volks to. You have an example in your own family." |
- Чтоб я ее принял? Нет, на этот счет будьте спокойны. Я таким озорницам не потатчик. Счастье для ее мужа, что меня не было дома, а то я бы его, сукина сына, выкупал в пруду! Видишь, Софи, к чему приводит непослушание? Пример у тебя перед главами. |
|
"Brother," cries the aunt, "you need not shock my niece by such odious repetitions. Why will you not leave everything entirely to me?" |
- Братец,- остановила его тетка,- не оскорбляйте с iyva моей племянницы повторением этих мерзостей. Почему вы не хотите предоставить все это дело мне? |
|
"Well, well, I wull, I wull," said the squire. |
- Хорошо, предоставляю, предоставляю,- отвечал сквайр. |
|
And now Mrs. Western, luckily for Sophia, put an end to the conversation by ordering chairs to be called. I say luckily, for had it continued much longer, fresh matter of dissension would, most probably, have arisen between the brother and sister; between whom education and sex made the only difference; for both were equally violent and equally positive: they had both a vast affection for Sophia, and both a sovereign contempt for each other. |
Тут миссис Вестерн, к счастью для Софи, прекратила этот разговор, распорядившись позвать портшезы. Говорю "к счастью", потому что, продолжись on еще, возник бы, вероятно, новый повод для перепалки между братом и сестрой, которые отличались друг от друга только полом и воспитанием: оба Сычи одинаково вспыльчивы и упрямы, оба горячо любили Софью и оба безгранично презирали друг друга. |
Chapter 5
In which Jones receives a letter from Sophia, and goes to a play with Mrs. Miller and Partridge
|
English |
Русский |
|
The arrival of Black George in town, and the good offices which that grateful fellow had promised to do for his old benefactor, greatly comforted Jones in the midst of all the anxiety and uneasiness which he had suffered on the account of Sophia; from whom, by the means of the said George, he received the following answer to his letter, which Sophia, to whom the use of pen, ink, and paper was restored with her liberty, wrote the very evening when she departed from her confinement: |
Прибытие в Лондон Черного Джорджа и услуги, обещанные этим признательным человеком своему благодетелю, много утешили Джонса посреди его тревог и беспокойства насчет участи Софьи; при посредстве упомянутого Джорджа он получил ответ на свое письмо, написанный Софьей в первый же вечер после освобождения из неволи: вместе со свободой ей возвращено было право пользоваться пером, чернилами и бумагой. |
|
SIR, |
"Сэр! |
|
As I do not doubt your sincerity in what you write, you will be pleased to hear that some of my afflictions are at an end, by the arrival of my aunt Western, with whom I am all at present, and with whom I enjoy all the liberty I can desire. One promise my aunt hath insisted on my making, which is, that I will not see or converse with any person without her knowledge and consent. This promise I have most solemnly given, and shall most inviolably keep: and though she hath not expressly forbidden me writing, yet that must be an omission from forgetfulness; or this, perhaps, is included in the word conversing. However, as I cannot but consider this as a breach of her generous confidence in my honour, you cannot expect that I shall, after this, continue to write myself or to receive letters, without her knowledge. A promise is with me a very sacred thing, and to be extended to everything understood from it, as well as to what is expressed by it; and this consideration may, perhaps, on reflection, afford you some comfort. But why should I mention a comfort to you of this kind; for though there is one thing in which I can never comply with the best of fathers, yet am I firmly resolved never to act in defiance of him, or to take any step of consequence without his consent. A firm persuasion of this must teach you to divert your thoughts from what fortune hath (perhaps) made impossible. This your own interest persuades you. This may reconcile, I hope, Allworthy to you; and if it will, you have my injunctions to pursue it. Accidents have laid some obligations on me, and your good intentions probably more. Fortune may, perhaps, be some time kinder to us both than at present. you as Believe this, that I shall always think of you as I think you deserve, and am, |
Так как я не сомневаюсь в искренности вами написанного, то вы. верно, обрадуетесь, узнав, что я отчасти избавилась от своих неприятностей вследствие приезда тетушки Вестерн, у которой теперь живу, пользуясь самой широкой свободой. Тетушка лишь взяла с меня слово, что я ни с кем не буду видеться и сноситься без ее ведома и согласия. Я ей торжественно дала это слово и свято его сдержу. Она, правда, не запретила мне писать, но упущение это было сделано, вероятно, по забывчивости, а может быть, запрет сноситься с кем бы то ни было уже подразумевал запрет писать. Во всяком случае, я не могу смотреть на это иначе, как па злоупотребление ее великодушным доверием ко мне. и потому вам нечего рассчитывать на продолжение переписки со мной без ее ведома. Обещания для меня священны и касаются всего, что под ними подразумевается и что ими выражено; подумайте хорошенько, и взгляд этот, может быть, послужит вам утешением. Но зачем говорю я вам о подобном утешении? Хотя в одном случае я ни за что не уступлю желанию моего отца, но все же я твердо решила не делать ничего ему не угодного и не предпринимать ни одного важного шага без его согласия. Так пусть же непреклонность моего решения отвратит ваши помыслы от того, что (может быть) не суждено нам судьбой. Этого от вас требуют ваши собственные интересы. Это может, я надеюсь, примирить с вами мистера Олверти, а если так, то прямо приказываю вам позаботиться об этом. Я вам очень обязана благодаря случайности и, вероятно, еще больше благодаря вашим добрым намерениям. Может быть, когда-нибудь судьба будет к нам милостивее, чем теперь. Верьте, что я всегда буду думать о вас, как, по-моему, вы того заслуживаете. |
|
Sir, |
сэр, |
|
Your obliged humble servant, |
Обязанная вам, нижайшая слуга ваша, |
|
SOPHIA WESTERN |
Софья Вестерн. |
|
I charge you write to me no more- at present at least; and accept this, which is now of no service to me, which I know you must want, and think you owe the trifle only to that fortune by which you found it . |
Прошу вас не писать мне больше - по крайней мере, теперь - и принять прилагаемое, в котором я теперь вовсе не нуждаюсь, между тем как вам оно очень пригодится. Благодарите за эту безделицу 6 только Фортуну, пославшую ее вам в руки". |
|
A child who hath just learnt his letters would have spelt this letter out in less time than Jones took in reading it. The sensations it occasioned were a mixture of joy and grief; somewhat like what divide the mind of a good man when he peruses the will of his deceased friend, in which a large legacy, which his distresses make the more welcome, is bequeathed to him. Upon the whole, however, he was more pleased than displeased; and, indeed, the reader may probably wonder that he was displeased at all; but the reader is not quite so much in love as was poor Jones; and love is a disease which, though it may, in some instances, resemble a consumption (which it sometimes causes), in others proceeds in direct opposition to it, and particularly in this, that it never flatters itself, or sees any one symptom in a favourable light. |
Ребенок, только что выучивший азбуку, потратил бы на чтение этою письма меньше времени, чем Джонс. Чувство, пробужденное им в нем, было смесью радости и печали; оно несколько напоминало то, которое испытывает добрый человек, читая завещание умершего друга, где ему отказана крупная сумма, очень для него полезная ввиду его стесненных обстоятельств. В общем, однако, Джонс остался скорее доволен, чем опечален. Читатель, может быть, даже придет в недоумение, чем тут вообще быть недовольным; по читатель не влюблен, как бедняга Джонс, а любовь - болезнь, кое в чем, может быть, похожая на чахотку (которую иногда порождает), но во многом ей прямо противоположная, особенно в том, что никогда не обольщается и не изъясняет своих симптомов в благоприятном смысле. |
|
One thing gave him complete satisfaction, which was, that his mistress had regained her liberty, and was now with a lady where she might at least assure herself of a decent treatment. Another comfortable circumstance was the reference which she made to her promise of never marrying any other man; for however disinterested he might imagine his passion, and notwithstanding all the generous overtures made in his letter, I very much question whether he could have heard a more afflicting piece of news than that Sophia was married to another, though the match had been never so great, and never so likely to end in making her completely happy. That refined degree of Platonic affection which is absolutely detached from the flesh, and is, indeed, entirely and purely spiritual, is a gif t confined to the female part of the creation; many of whom I have heard declare (and, doubtless, with great truth), that they would, with the utmost readiness, resign a lover to a rival, when such resignation was proved to be necessary for the temporal interest of such lover. Hence, therefore, I conclude that this affection is in nature, though I cannot pretend to say I have ever seen an instance of it. |
Одно доставило ему полное удовлетворение - именно то, что его возлюбленная получила свободу и живет у тетки, где с ней, по крайней мере, будут пристойно обращаться. Другим утешительным обстоятельством было обещание Софьи не выходить замуж за другого, ибо, как ни бескорыстна казалась ему его любовь, как ни великодушны были все сделанные им в письме уверения, а я сильно сомневаюсь, чтобы что-нибудь могло огорчить его сильнее известия о замужестве Софьи, хотя бы партия была самая блестящая и сулила ей самое безмятежное счастье. Высокая степень платонической любви, вовсе отрешенной от всего плотского и всецело и насквозь духовной, есть дар, посылаемый лишь прекрасной половине рода человеческого; многие женщины, я слышал, изъявляли (и, вероятно, не шутя) величайшую готовность уступить любовника сопернице, если такая жертва необходима для его житейского благополучия. Отсюда я заключаю, что подобная любовь существует в природе, хоть и не могу похвалиться, что видел когда-нибудь пример ее. |
|
Mr. Jones having spent three hours in reading and kissing the aforesaid letter, and being, at last, in a state of good spirits, from the last-mentioned considerations, he agreed to carry an appointment, which he had before made, into execution. This was, to attend Mrs. Miller, and her younger daughter, into the gallery at the play-house, and to admit Mr. Partridge as one of the company. For as Jones had really that taste for humour which many affect, he expected to enjoy much entertainment in the criticisms of Partridge, from whom he expected the simple dictates of nature, unimproved, indeed, but likewise unadulterated, by art. |
Истратив три часа на чтение и целование вышеуказанного письма, мистер Джонс наконец пришел от этих мыслей в прекрасное расположение и согласился исполнить данное ранее обещание пойти с миссис Миллер и ее младшей дочерью в театр, на галерею, взяв с собой также мистера Партриджа. Обладая подлинным чувством юмора, которое у многих лишь притворное, Джонс ожидал много забавного от критических замечаний Партриджа, не изощренного в искусстве, по зато и не испорченного им п потому способного к простым и непосредственным впечатлениям. |
|
In the first row then of the first gallery did Mr. Jones, Mrs. Miller, her youngest daughter, and Partridge, take their places. Partridge immediately declared it was the finest place he had ever been in. When the first music was played, he said, |
Итак, мистер Джонс, миссис Миллер, ее младшая дочь и Партридж заняли места в первом ряду первой галереи. Партридж тотчас объявил, что это красивейшее место, в каком он когда-нибудь бывал. Когда заиграл оркестр, он сказал: |
|
"It was a wonder how so many fiddlers could play at one time, without putting one another out." While the fellow was lighting the upper candles, he cried out to Mrs. Miller, "Look, look, madam, the very picture of the man in the end of the common-prayer book before the gunpowder-treason service." Nor could he help observing, with a sigh, when all the candles were lighted, |
- Удивительно, как столько скрипачей могут играть все вместе, не сбивая друг друга.- Потом, увидя служителя, нажигавшего свечи на верхнем ярусе, воскликнул, обращаясь к миссис Миллер; - Глядите, глядите, сударыня: точь-в-точь как на картинке в конце требника, перед молебном об избавлении от Порохового заговора. |
|
"That here were candles enough burnt in one night, to keep an honest poor family for a whole twelvemonth." |
А когда все свечи были зажжены, не удержался и со вздохом заметил, что здесь в одну ночь сгорает такая пропасть свечей, что честной семье бедняка их достало бы на целый год. |
|
As soon as the play, which was Hamlet, Prince of Denmark, began, Partridge was all attention, nor did he break silence till the entrance of the ghost; upon which he asked Jones, |
Как только началось представление (давали "Гамлета, принца датского"), Партридж весь обратился в слух и не прерывал молчания до самого появления призрака; тут он спросил Джонса: |
|
"What man that was in the strange dress; something," said he, "like what I have seen in a picture. Sure it is not armour, is it?" Jones answered, |
- Что это за человек в такой странной одежде? Помнится, я видел такого где-то на картине. Он в доспехах, не правда ли? |
|
"That is the ghost." |
- Это призрак,- отвечал Джонс. |
|
To which Partridge replied with a smile, "Persuade me to that, sir, if you can. Though I can't say I ever actually saw a ghost in my life, yet I am certain I should know one, if I saw him, better than that comes to. No, no, sir, ghosts don't appear in such dresses as that, neither." |
- Рассказывайте, сэр! - с улыбкой возразил Партридж.- Правда, мне никогда в жизни не случалось видеть призрака, но если б случилось, то, поверьте, я бы сразу узнал. Какой это призрак? Нет, пет, призраки не являются в таком наряде. |
|
In this mistake, which caused much laughter in the neighbourhood of Partridge, he was suffered to continue, till the scene between the ghost and Hamlet, when Partridge gave that credit to Mr. Garrick, which he had denied to Jones, and fell into so violent a trembling, that his knees knocked against each other. Jones asked him what was the matter, and whether he was afraid of the warrior upon the stage? |
В этом заблуждении, сильно насмешившем соседей, Партридж оставался до сцены между призраком и Гамлетом. Игре мистера Гаррика он поверил больше, чем словам Джонса, и его бросило в такую дрожь, что коленки застучали друг о друга. Джонс спросил, что это с ним,-неужели он испугался облаченного в доспехи человека на сцене? |
|
"O la! sir," said he, "I perceive now it is what you told me. I am not afraid of anything; for I know it is but a play. And if it was really a ghost, it could do one no harm at such a distance, and in so much company; and yet if I was frightened, I am not the only person." |
- Ах, сэр, теперь я вижу, что вы сказали правду. Я ничего не боюсь: я знаю, что все это только представление. Да если это и вправду призрак, то на таком расстоянии и при народе он не может сделать никакого вреда. Впрочем, если я испугался, то испугался не один. |
|
"Why, who," cries Jones, "dost thou take to be such a coward here besides thyself?" |
- Вот как! Кто же здесь, по-твоему, еще такой же трус? - спросил Джонс. |
|
"Nay, may call me coward if you will; but if that little man there upon the stage is not frightened, I never saw any man frightened in my life. Ay, ay: go along with you: Ay, to be sure! Who's fool then? Will you? Lud have mercy upon such fool-hardiness!- Whatever happens, it is good enough for you. |
- Называйте меня трусом, если вам угодно; но если тот человечек на сцене не перепуган, значит, я отроду не видел испуганных людей... Как бы не так! Пойти с тобой! Нет, таких дураков не сыщешь! Как? Все-таки идешь? Господи, да ведь это же безумие!.. Теперь, если что случится, сам будешь виноват... |
|
Follow you? I'd follow the devil as soon. Nay, perhaps it is the devil |
Идти за тобой? Да я за чертом скорее пойду. А может, это и есть сам дьявол... |
|
for they say he can put on what likeness he pleases.- Oh! here he is again. |
Говорят, он может принимать образ, какой ему вздумается... Ах, вот он опять!.. |
|
No farther! No, you have gone far enough already; farther than I'd have gone for all the king's dominions." |
Ни шагу дальше! Ты и так уж далеко зашел; дальше, чем я бы решился за все королевские владения. |
|
Jones offered to speak, but Partridge cried, |
Джонс попробовал что-то сказать, но Партридж остановил его: |
|
"Hush, hush! dear sir, don't you hear him?" And during the whole speech of the ghost, he sat with his eyes fixed partly on the ghost and partly on Hamlet, and with his mouth open; the same passions which succeeded each other in Hamlet, succeeding likewise in him. |
- Те! Те! Разве вы не слышите, сэр: он заговорил. В продолжение всей речи призрака он сидел, разинув рот и но сводя глаз с призрака и с Гамлета; на лице его отражались все чувства, сменявшиеся в Гамлете. |
|
When the scene was over, Jones said, |
По окончании этой сцены Джонс сказал ему: |
|
"Why, Partridge, you exceed my expectations. You enjoy the play more than I conceived possible." |
- Ты превзошел мои ожидания, Партридж: никогда не думал, чтобы пьеса могла доставить тебе столько удовольствия. |
|
"Nay, sir," answered Partridge, "if you are not afraid of the devil, I can't help it; but to be sure, it is natural to be surprized at such things, though I know there is nothing in them: not that it was the ghost that surprized me, neither; for I should have known that to have been only a man in a strange dress; but when I saw the little man so frightened himself, it was that which took hold of me." |
- Я не виноват, сэр, что вы не боитесь черта,- отвечал Партридж,- а только это натурально - дивиться таким вещам, хоть я и знаю, что ничего такого в них нет; да призрак ничуть и не испугал меня: ведь это обыкновенный человек в диковинном наряде; только как я увидел, что тот маленький испугался, так и меня в дрожь бросило. |
|
"And dost thou imagine, then, Partridge," cries Jones, "that he was really frightened?" |
- И ты думаешь, Партридж, что он действительно испугался? |
|
"Nay, sir," said Partridge, "did not you yourself observe afterwards, when he found it was his own father's spirit, and how he was murdered in the garden, how his fear forsook him by degrees, and he was struck dumb with sorrow, as it were, just as I should have been, had it been my own case?- But hush! O la! what noise is that? There he is again. |
- Конечно, сэр,- отвечал Партридж,- неужто вы сами не заметили, что, когда он узнал в призраке дух своего отца и услышал, как его умертвили в саду, страх его постепенно прошел и сменился немой скорбью: точь-в-точь как было бы со мной, будь я на его месте! Те! Те! Что это за шум? Никак, он опять... |
|
Well to be certain, though I know there is nothing at all in it, I am glad I am not down yonder, where those men are." Then turning his eyes again upon Hamlet, "Ay, you may draw your sword; what signifies a sword against the power of the devil?" |
Хоть я и понимаю, что все это не всерьез, а, ей-богу, рад, что сижу здесь, а не внизу, вон там, где те люди... Да, да, вытаскивай меч! - продолжал он, устремив взор на Гамлета.- Что ты сделаешь мечом против нечистой силы? |
|
During the second act, Partridge made very few remarks. He greatly admired the fineness of the dresses; nor could he help observing upon the king's countenance. |
В продолжение второго действия Партридж не делал почти никаких замечаний. Он только дивился красоте костюмов и не мог удержаться, видя выражение лица короля: |
|
"Well," said he, "how people may be deceived by faces! Nulla fides fronti is, I find, a true saying. Who would think, by looking in the king's face, that he had ever committed a murder?" |
- Как же обманчиво может быть лицо человека! Nulla fides fronti 7,-по-моему, правильно сказано. Кто б мог подумать, посмотрев на короля, что он совершил убийство? |
|
He then inquired after the ghost; but Jones, who intended he should be surprized, gave him no other satisfaction, than, "that he might possibly see him again soon, and in a flash of fire." |
Потом он спросил о призраке, но Джонс, желая видеть, как он будет поражен, сказал только, что, может быть, он скоро увидит его в блеске пламени. |
|
Partridge sat in a fearful expectation of this; and now, when the ghost made his next appearance, Partridge cried out, |
Партридж с трепетом ждал этой сцены; а когда призрак появился снова, он воскликнул: |
|
"There, sir, now; what say you now? is he frightened now or no? As much frightened as you think me, and, to be sure, nobody can help some fears. I would not be in so bad a condition as what's his name, squire Hamlet, is there, for all the world. Bless me! what's become of the spirit? As I am a living soul, I thought I saw him sink into the earth." |
- Вот он, сэр! Что вы теперь скажете? Испугался тот или нет? Испугался не меньше меня. Да и как тут не струсить? Ни за что на свете не хотел бы я быть на месте - как бить его? - сквайра Гамлета. Господи помилуй! Куда же девался дух? Побожусь, мне показалось, что под землю провалился! |
|
"Indeed, you saw right," answered Jones. |
- Да, глаза тебя не обманули,- отвечал Джонс. |
|
"Well, well," cries Partridge, "I know it is only a play: and besides, if there was anything in all this, Madam Miller would not laugh so; for as to you, sir, you would not be afraid, I believe, if the devil was here in person.- There, there- Ay, no wonder you are in such a passion, shake the vile wicked wretch to pieces. If she was my own mother, I would serve her so. To be sure, all duty to a mother is forfeited by such wicked doings. |
- Ну да, я понимаю, это только представление,- продолжал Партридж,кроме того, будь это взаправду, так миссис Миллер не смеялась бы, потому что вы-то, сэр, самого черта не испугаетесь... Постойте, постойте... Да, не удивительно, что ты в таком гневе: раскромсай ее, злодейку, на куски! Будь она мне родная мать, я бы не пощадил ее. После таких дел какая же может быть речь о почтении к матери?.. |
|
Ay, go about your business, I hate the sight of you." |
Ступай с богом, мне противно смотреть на тебя. |
|
Our critic was now pretty silent till the play, which Hamlet introduces before the king. This he did not at first understand, till Jones explained it to him; but he no sooner entered into the spirit of it, than he began to bless himself that he had never committed murder. Then turning to Mrs. Miller, he asked her, "If she did not imagine the king looked as if he was touched; though he is," said he, "a good actor, and doth all he can to hide it. |
Сказав это, наш критик сидел молча до представления, которое Гамлет дает королю. Этой сцены он сначала не понял, но когда Джонс разъяснил ему смысл ее, он благословил судьбу, что никогда не совершил убийства; потом, обратившись к миссис Миллер, спросил, не показалось ли ей, что король встревожен, хоть он хороший актер и всеми силами старается это скрыть. |
|
Well, I would not have so much to answer for, as that wicked man there hath, to sit upon a much higher chair than he sits upon. No wonder he run away; for your sake I'll never trust an innocent face again." |
- Вот уж не взял бы на душу греха этого злодея, даже чтобы сесть в кресло и повыше того, в котором он сидит. Не мудрено, что дал тягу. Из-за тебя больше не буду верить самой честной физиономии. |
|
The grave-digging scene next engaged the attention of Partridge, who expressed much surprize at the number of skulls thrown upon the stage. To which Jones answered, "That it was one of the most famous burial-places about town." |
Внимание Партриджа привлекла далее сцена с могильщиками. Он был очень удивлен количеством выброшенных на сцену черепов, но Джонс объяснил ему, что действие происходит на одном из известнейших кладбищ столицы. |
|
"No wonder then," cries Partridge, "that the place is haunted. But I never saw in my life a worse grave-digger. I had a sexton, when I was clerk, that should have dug three graves while he is digging one. The fellow handles a spade as if it was the first time he had ever had one in his hand. Ay, ay, you may sing. You had rather sing than work, I believe." |
- Ну, так и не мудрено, что тут встают привидения,- отвечал Партридж.- Но хуже этого могильщика я отроду не видывал. Когда я был причетником, так наш пономарь выкопал бы три могилы, пока этот возится с одной. Он действует заступом так, точно первый раз в жизни взял его в руки. Пой, голубчик, пой! Видно, петь легче, чем работать. |
|
Upon Hamlet's taking up the skull, he cried out, |
Увидя, как Гамлет берет череп, он воскликнул: |
|
"Well! it is strange to see how fearless some men are: I never could bring myself to touch anything belonging to a dead man, on any account.- He seemed frightened enough too at the ghost, I thought. Nemo omnibus horis sapit." |
- Удивительно, какие смельчаки на свете бывают! Я не ног бы заставить себя прикоснуться к останкам мертвеца ни за что на свете... А призрака все-таки испугался. Neino omnibus horis sapit. |
|
Little more worth remembering occurred during the play, at the end of which Jones asked him, "Which of the players he had liked best?" To this he answered, with some appearance of indignation at the question, |
Больше в продолжение спектакля не случилось ничего, достойного упоминания. Когда представление кончилось, Джонс спросил Партриджа, кто из актеров понравился ему больше всех, и педагог отвечал, несколько даже обидевшись за такой вопрос: |
|
"The king, without doubt." |
- Разумеется, король. |
|
"Indeed, Mr. Partridge," says Mrs. Miller, "you are not of the same opinion with the town; for they are all agreed, that Hamlet is acted by the best player who ever was on the stage." |
- Значит, вы расходитесь с общим мнением, мистер Партридж.- заметила миссис Миллер.- Все в один голос говорят, что Гамлета играет лучший актер, какой когда-либо выступал на сцене. |
|
"He the best player!" cries Partridge, with a contemptuous sneer, "why, I could act as well as he myself. I am sure, if I had seen a ghost, I should have looked in the very same manner, and done just as he did. And then, to be sure, in that scene, as you called it, between him and his mother, where you told me he acted so fine, why, Lord help me, any man, that is, any good man, that had such a mother, would have done exactly the same. I know you are only joking with me; but indeed, madam, though I was never at a play in London, yet I have seen acting before in the country; and the king for my money; he speaks all his words distinctly, half as loud again as the other.- Anybody may see he is an actor." |
- Лучший актер? - повторил Партридж с презрительной усмешкой.- Да я сам сыграл бы не хуже. Если бы мне явился призрак, я поступил бы точь-в-точь, как он. А в сцене, как вы это называете, между ним и матерью, когда вы сказали, что он так тонко играет,- господи, да ведь каждый порядочный человек, имея дело с такой матерью, поступил бы точно так же. Вы, я вижу, подшучиваете надо мной. Правда, я никогда не бывал в лондонских театрах, но я видел, как играют в провинции. Король - дело другое: каждое слово произносит внятно, вдвое громче, чем Гамлет. Сразу видно, что актер. |
|
While Mrs. Miller was thus engaged in conversation with Partridge, a lady came up to Mr. Jones, whom he immediately knew to be Mrs. Fitzpatrick. She said, she had seen him from the other part of the gallery, and had taken that opportunity of speaking to him, as she had something to say, which might be of great service to himself. She then acquainted him with her lodgings, and made him an appointment the next day in the morning; which, upon recollection, she presently changed to the afternoon; at which time Jones promised to attend her. |
Между тем как миссис Миллер разговаривала с Партриджем, к мистеру Джонсу подошла дама. в которой он тотчас же узнал миссис Фитцпатрик. Она сказала, что увидела его с другой стороны галереи и решила воспользоваться этим случаем, так как располагает сведениями, которые могут оказаться ему очень полезными. Она сообщила ему свой адрес и назначила свидание на другой день утром, но затем передумала и попросила зайти после полудня. Джонс обещал исполнить ее просьбу. |
|
Thus ended the adventure at the playhouse; where Partridge had afforded great mirth, not only to Jones and Mrs. Miller, but to all who sat within hearing, who were more attentive to what he said, than to anything that passed on the stage. |
Так кончилось это посещение театра, где Партридж сильно позабавил не только Джонса и миссис Миллер, но и всех соседей, которые уделяли больше внимания его словам, чем тому, что происходило на сцене. |
|
He durst not go to bed all that night, for fear of the ghost; and for many nights after sweated two or three hours before he went to sleep, with the same apprehensions, and waked several times in great horrors, crying out, "Lord have mercy upon us! there it is." |
Боясь появления призрака, Партридж в эту ночь не ложился в постель и еще много следующих ночей, перед тем как лечь, часа два или три от страха обливался потом, а потом несколько раз в ужасе просыпался, крича: "Господи помилуй! Вот он!" |
Chapter 6
In which the history is obliged to look back
|
English |
Русский |
|
It is almost impossible for the best parent to observe an exact impartiality to his children, even though no superior merit should bias his affection; but sure a parent can hardly be blamed, when that superiority determines his preference. |
И наилучший отец не в состоянии соблюсти полное беспристрастие к своим детям, даже если превосходство которого-нибудь из них не влияет на его чувства; тем более мы не вправе порицать отца, когда его предпочтение обусловлено таким превосходством. |
|
As I regard all the personages of this history in the light of my children; so I must confess the same inclination of partiality to Sophia; and for that I hope the reader will allow me the same excuse, from the superiority of her character. |
Так как на всех действующих лиц этой истории я смотрю, как на своих детей, то должен признаться в своем пристрастии к Софье и надеюсь, что читатель извинит мне эту слабость ради высоких душевных качеств молодой девушки. |
|
This extraordinary tenderness which I have for my heroine, never suffers me to quit her any long time without the utmost reluctance. I could now, therefore, return impatiently to inquire what hath happened to this lovely creature since her departure from her father's, but that I am obliged first to pay a short visit to Mr. Blifil. |
Необыкновенная нежность, которой я преисполнен к своей героине, не позволяет мне без крайнего со/каления надолго с ней расставаться. Поэтому я с нетерпением взялся бы разузнать, что случилось с этим очаровательным созданием после ее отъезда из родительского дома, если бы не необходимость нанести коротенький визит мистеру Блайфилу. |
|
Mr. Western, in the first confusion into which his mind was cast, upon the sudden news he received of his daughter, and in the first hurry to go after her, had not once thought of sending any account of the discovery to Blifil. He had not gone far, however, before he recollected himself, and accordingly stopt at the very first inn he came to, and dispatched away a messenger to acquaint Blifil with his having found Sophia, and with his firm resolution to marry her to him immediately, if he would come up after him to town. |
Вследствие смятения мыслей, произведенного неожиданным известием о бегстве дочери, а также поспешного отъезда в погоню за ней, мистер Вестерн совсем позабыл уведомить Блайфила о своем открытии беглянки. Но, отъехав недалеко от дому, он сообразил, какую сделал оплошность, и из первой же гостиницы послал к молодому человеку гонца с известием, что Софья найдена и что он твердо решил немедленно обвенчать ее с Блайфилом, если последнему угодно поехать вслед за ним в Лондон. |
|
As the love which Blifil had for Sophia was of that violent kind, which nothing but the loss of her fortune, or some such accident, could lessen, his inclination to the match was not at all altered by her having run away, though he was obliged to lay this to his own account. He very readily, therefore, embraced this offer. Indeed, he now proposed the of a very strong passion besides avarice, by marrying this young lady, and this was hatred; for he concluded that matrimony afforded an equal opportunity of satisfying either hatred or love; and this opinion is very probably verified by much experience. To say the truth, if we are to judge by the ordinary behaviour of married persons to each other, we shall perhaps be apt to conclude that the generality seek the indulgence of the former passion only, in their union of everything but of hearts. |
Так как Блайфил любил Софью той пылкой любовью, которую охладить могла бы разве только потеря ее состояния или подобное этому событие, то его наклонность к женитьбе ничуть не ослабела вследствие бегства невесты, хотя ему и приходилось считать себя его виновником. Поэтому он охотно принял предложение мистера Вестерна. В женитьбе на Софье Блайфил видел средство утолить сильнейшую свою страсть после корыстолюбия, именно: ненависть; ибо брак, казалось ему, давал одинаково удобный случай для удовлетворения как ненависти, так и любви - мнение весьма правдоподобное и подтверждаемое многочисленными примерами. Впрочем, судя по обычному обращению друг с другом супругов, мы вправе, пожалуй, заключить, что большинство из них ищет в брачном союзе, соединяющем все, кроме сердец, утоления одной только ненависти. |
|
There was one difficulty, however, in his way, and this arose from Mr. Allworthy. That good man, when he found by the departure of Sophia (for neither that, nor the cause of it, could be concealed from him), the great aversion which she had for his nephew, began to be seriously concerned that he had been deceived into carrying matters so far. He by no means concurred with the opinion of those parents, who think it as immaterial to consult the inclinations of their children in the affair of marriage, as to solicit the good pleasure of their servants when they intend to take a journey; and who are by law, or decency at least, withheld often from using absolute force. On the contrary, as he esteemed the institution to be of the most sacred kind, he thought every preparatory caution necessary to preserve it holy and inviolate; and very wisely concluded, that the surest way to effect this was by laying the foundation in previous affection. |
На пути его было, однако, одно препятствие - в лице мистера Олверти. Почтенный сквайр, заключив по бегству Софьи (ибо ни это бегство, ни причина его не могли от него укрыться) о крайнем отвращении ее к племяннику, начал серьезно тревожиться, не завел ли он дело слишком далеко, обманутый ложными уверениями. Он нисколько не разделял мнение тех родителей, которые полагают несущественным считаться при заключении брака с сердечным влечением детей, точно так же как, собираясь в дорогу, находят лишним спрашивать согласия слуг и от применения силы часто удерживаются, только боясь закона или нарушения приличий. Напротив, признавая институт брака священным, мистер Олверти считал необходимым всячески ограждать его святость и нерушимость и очень мудро рассуждал, что вернейшее средство достигнуть этого - заключать брак на основе взаимной любви. |
|
Blifil indeed soon cured his uncle of all anger on the score of deceit, by many vows and protestations that he had been deceived himself, with which the many declarations of Western very well tallied; but now to persuade Allworthy to consent to the renewing his addresses, was a matter of such apparent difficulty, that the very appearance was sufficient to have deterred a less enterprizing genius; but this young gentleman so well knew his own talents, that nothing within the province of cunning seemed to him hard to be atchieved. |
Блайфил скоро рассеял подозрения дяди насчет обмана, клятвенно его уверив, что сам был обманут, с чем прекрасно согласовались многочисленные заявления Вестерна. Но добиться от Олверти согласия на возобновление его исканий казалось делом настолько трудным, что одна мысль об этом способна была удержать человека менее предприимчивого. Мистер Блайфил, однако, отлично знал свои дарования и был убежден, что в области коварства для него нет ничего недостижимого. |
|
Here then he represented the violence of his own affection, and the hopes of subduing aversion in the lady by perseverance. He begged that, in an affair on which depended all his future repose, he might at least be at liberty to try all fair means for success. Heaven forbid, he said, that he should ever think of prevailing by any other than the most gentle methods! "Besides, sir," said he, "if they fail, you may then (which will be surely time enough) deny your consent." He urged the great and eager desire which Mr. Western had for the match; and lastly, he made great use of the name of Jones, to whom he imputed all that had happened; and from whom, he said, to preserve so valuable a young lady was even an act of charity. |
Он красноречиво изобразил дяде пылкость своей любви и выразил надежду постоянством преодолеть отвращение невесты. Он просил, чтобы в деле, от которого зависит все его будущее благополучие, ему предоставили, по крайней мере, свободу испытать все дозволенные средства для достижения успеха. Боже сохрани, у него и в мыслях нет действовать сколько-нибудь неблаговидным образом! "К тому же, сэр,- говорил он,- если я потерплю неудачу, вы всегда будете иметь возможность (ведь времени для этого достаточно) отказать в своем согласии". Он сослался также на горячее и настойчивое желание мистера Вестерна заключить этот брак и, наконец, просклонял во всех падежах имя Джонса, изобразив его виновником всего случившегося, уберечь от которого столь достойную девушку повелевает само человеколюбие. |
|
All these arguments were well seconded by Thwackum, who dwelt a little stronger on the authority of parents than Mr. Blifil himself had done. He ascribed the measures which Mr. Blifil was desirous to take to Christian motives; |
Все эти доводы нашли энергичную поддержку со стороны Твакома, еще подробнее, чем мистер Блайфил, распространившегося о значении родительской власти. Богослов приписал желание мистера Блайфила продолжать начатое дело истинно христианским побуждениям. |
|
"and though," says he, "the good young gentleman hath mentioned charity last, I am almost convinced it is his first and principal consideration." |
- Хотя почтенный юноша,- сказал он,- упомянул о человеколюбии лишь напоследок, но я твердо убежден, что оно играет первую и главную роль в его поведении. |
|
Square, possibly, had he been present, would have sung to the same tune, though in a different key, and would have discovered much moral fitness in the proceeding: but he was now gone to Bath for the recovery of his health. |
Сквейр, будь он налицо, запел бы, вероятно, ту же песню, хотя и на другой лад, и открыл бы в поведении Блайфила глубокую нравственную гармонию,- но он уехал в Бат для поправления здоровья. |
|
Allworthy, though not without reluctance, at last yielded to the desires of his nephew. He said he would accompany him to London, where he might be at liberty to use every honest endeavour to gain the lady: |
Олверти, хоть и не очень охотно, уступил наконец желанию племянника. Он сказал, что поедет с ним в Лондон и предоставит ему все честные средства добиться благосклонности Софьи. |
|
"But I declare," said he, "I will never give my consent to any absolute force being put on her inclinations, nor shall you ever have her, unless she can be brought freely to compliance." |
- Но я решительно тебе заявляю,- сказал он,- что ни за что не соглашусь ни на какое насилие над ее чувствами, и ты на чей не женишься, если она не пойдет за тебя добровольно. |
|
Thus did the affection of Allworthy for his nephew betray the superior understanding to be triumphed over by the inferior; and thus is the prudence of the best of heads often defeated by the tenderness of the best of hearts. |
Так любовь Олверти к племяннику позволила более низким соображениям восторжествовать над более высокими; и самую умную голову часто сбивает с толку чувствительность слишком доброго сердца. |
|
Blifil, having obtained this unhoped-for acquiescence in his uncle, rested not till he carried his purpose into execution. And as no immediate business required Mr. Allworthy's presence in the country, and little preparation is necessary to men for a journey, they set out the very next day, and arrived in town that evening, when Mr. Jones, as we have seen, was diverting himself with Partridge at the play. |
Блайфил, неожиданно добившись этой уступки от дяди, не успокоился, пока не привел своего намерения в исполнение. Так как у мистера Олверти не было дел, которые требовали бы его присутствия в деревне, а сборы в дорогу не отнимают у мужчин много времени, то они выехали на другой же день и прибыли в Лондон в тот самый вечер, когда мистер Джонс развлекался с Партриджем на представлении "Гамлета". |
|
The morning after his arrival, Mr. Blifil waited on Mr. Western, by whom he was most kindly and graciously received, and from whom he had every possible assurance (perhaps more than was possible) that he should very shortly be as happy as Sophia could make him; nor would the squire suffer the young gentleman to return to his uncle till he had, almost against his will, carried him to his sister. |
На следующее утро мистер Блайфил явился к мистеру Вестерну и был принят как нельзя более ласково и любезно. Он получил от сквайра всевозможные (может быть, даже невозможные) заверения, что в самое короткое время Софья сделает его счастливым, насколько она может сделать счастливым человека; и сквайр почти насильно увез его к сестре, не позволив возвращаться к дяде, прежде чем не будет улажено все дело. |
Chapter 7
In which Mr. Western pays a visit to his sister, in company with Mr. Blifil
|
English |
Русский |
|
Mrs. Western was reading a lecture on prudence, and matrimonial politics, to her niece, when her brother and Blifil broke in with less ceremony than the laws of visiting require. Sophia no sooner saw Blifil than she turned pale, and almost lost the use of all her faculties; but her aunt, on the contrary, waxed red, and, having all her faculties at command, began to exert her tongue on the squire. |
Миссис Вестерн читала племяннице лекцию о благоразумии и супружеской политике, когда брат ее и Блайфил вошли в ком-па; у более бесцеремонно, чем полагается по этикету. Увидя Блайфила, Софья мгновенно побледнела и чуть не лишилась чувств; тетка же ее, напротив, покраснела и, вполне владея всеми чувствами, яростно обрушилась на сквайра. |
|
"Brother," said she, "I am astonished at your behaviour; will you never learn any regard to decorum? Will you still look upon every apartment as your own, or as belonging to one of your country tenants? Do you think yourself at liberty to invade the privacies of women of condition, without the least decency or notice?" |
- Братец,- сказала она,- я удивлена вашим поведением. Неужели вы никогда не научитесь соблюдать приличия? Неужели вы всегда будете смотреть на чужую квартиру, как на свою собственную или как на квартиру одного из ваших фермеров? Неужели вы считаете себя вправе вторгаться к порядочным женщинам без всяких церемоний и даже без доклада? |
|
"Why, what a pox is the matter now?" quoth the squire; "one would think I had caught you at-" |
- Ну, чего раскудахталась? - отвечал сквайр.- Можно подумать, застал тебя за... |
|
"None of your brutality, sir, I beseech you," answered she. |
- Пожалуйста, без грубостей, сэр, сделайте одолжение,- остановила его миссис Вестерн. |
|
'You have surprized my poor niece so, that she can hardly, I see, support herself. |
Вы так напугали бедную племянницу, что она едва на ногах стоит... |
|
Go, my dear, retire, and endeavour to recruit your spirits; for I see you have occasion." |
Поди, голубушка, и постарайся успокоиться: я вижу, тебе это необходимо. |
|
At which words Sophia, who never received a more welcome command, hastily withdrew. |
Получив это приятное приказание, Софья поспешила удалиться. |
|
"To be sure, sister," cries the squire, "you are mad, when I have brought Mr. Blifil here to court her, to force her away." |
- Помилуйте, сестрица, вы с ума сошли! - воскликнул сквайр.- Я привез мистера Блайфила, чтобы он за ней поухаживал, а вы высылаете ее вон. |
|
"Sure, brother," says she, "you are worse than mad, when you know in what situation affairs are, to |
- Вы, братец, хуже сумасшедшего. Ведь вам известно положение дел, а вы... |
|
I am sure I ask Mr. Blifil's pardon, but he knows very well to whom to impute so disagreeable a reception. For my own part, I am sure I shall always be very glad to see Mr. Blifil; but his own good sense would not have suffered him to proceed so abruptly, had you not compelled him to it." |
Прошу мистера Блайфила извинить меня, но он прекрасно понимает, кому надо быть обязанным столь нелюбезным приемом. Что до меня, то я всегда рада видеть мистера Блайфила, но, я уверена, он настолько благовоспитан, что никогда бы не позволил себе войти неожиданно, если бы вы его не втащили. |
|
Blifil bowed and stammered, and looked like a fool; but Western, without giving him time to form a speech for the purpose, answered, |
Блайфил поклонился и что-то пробормотал; вид у пего был самый дурацкий. Но Вестерн, не дав ему времени сочинить подобающую речь, отвечал: |
|
"Well, well, I am to blame, if you will, I always am, certainly; but come, let the girl be fetched back again, or let Mr. Blifil go to her. |
- Ну да, ну да, я виноват, если вам угодно, я всегда виноват! А все-таки велите дочери вернуться; или пусть мистер Блайфил пойдет к ней... |
|
He's come up on purpose, and there is no time to be lost." |
Ведь он затем и приехал, и каждая минута дорога. |
|
"Brother," cries Mrs. Western, "Mr. Blifil, I am confident, understands himself better than to think of seeing my niece any more this morning, after what hath happened. Women are of a nice contexture; and our spirits, when disordered, are not to be recomposed in a moment. Had you suffered Mr. Blifil to have sent his compliments to my niece, and to have desired the favour of waiting on her in the afternoon, I should possibly have prevailed on her to have seen him; but now I despair of bringing about any such matter." |
- Братец,- сказала миссис Вестерн,- мистер Блайфил, я уверена, настолько благовоспитан, что не думает больше видеться с племянницей сегодня утром, после того что случилось. Женщины - существа деликатные; и когда чувства паши потрясены, мы не можем успокоиться вдруг. Если бы вы предложили мистеру Блайфилу прежде прислать письмо, в котором он, свидетельствуя свое почтение, просил бы мою племянницу позволить ему явиться к ней после полудня, то мне, может быть, удалось бы уговорить ее принять молодого человека, но теперь я не имею на это никакой надежды. |
|
"I am very sorry, madam," cried Blifil, "that Mr. Western's extraordinary kindness to me, which I can never enough acknowledge, should have occasioned-" |
- Мне очень жаль, сударыня,- сказал Блайфил,- что необыкновенная доброта мистера Вестерна, за которую я не в силах достаточно его отблагодарить, была причиной... |
|
"Indeed, sir," said she, interrupting him, "you need make no apologies, we all know my brother so well." |
- Вам не для чего извиняться, сэр,- прервала его миссис Вестерн,- мы все хорошо знаем брата. |
|
I don't care what anybody knows of me," answered the squire; "but when must he come to see her? for, consider, I tell you, he is come up on purpose, and so is Allworthy." |
- Мне нужды мало.- отвечал сквайр,- только когда же ему прийти с ней повидаться? Ведь он, повторяю вам, нарочно за этим приехал, да еще с Олверти. |
|
"Brother," said she, "whatever message Mr. Blifil thinks proper to send to my niece, shall be delivered to her; and I suppose she will want no instructions to make a proper answer. I am convinced she will not refuse to see Mr. Blifil at a proper time." |
- Братец, о чем бы мистер Блайфил ни счел нужным просить мою племянницу, его просьба будет ей передана; и, полагаю, племянница не нуждается в наставлениях, что она должна ответить. Я уверена, она не откажется принять мистера Блайфила в подходящее время. |
|
"The devil she won't! " answered the squire.- "Odsbud!- Don't we know- I say nothing, but some volk are wiser than all the world. |
- Попробовала бы! - воскликнул сквайр.- Я бы ей показал... Разве мы не знаем... Не скажу ничего, только есть люди, которые умнее всех на свете... |
|
If I might have had my will, she had not run away before: and now I expect to hear every moment she is guone again. For as great a fool as some volk think me, I know very well she hates-" |
Если бы мне позволили действовать по-своему, так она бы не сбежала, а теперь, того и жди, опять улизнет. Считайте меня каким угодно дураком, а я прекрасно знаю, что она ненавидит... |
|
"No matter, brother," replied Mrs. Western, "I will not hear my niece abused. It is a reflection on my family. She is an honour to it; and she will be an honour to it, I promise you. I will pawn my whole reputation in the world on her conduct. |
- Все равно, братец,- возразила миссис Вестерн,- я не желаю слушать клеветы на свою племянницу. Вы порочите этим всю нашу фамилию. Софья делает ей честь и никогда ее не обесславит, уверяю вас. Я готова поручиться за ее поведение всей моей репутацией... |
|
I shall be glad to see you, brother, in the afternoon; for I have somewhat of importance to mention to you.- At present, Mr. Blifil, as well as you, must excuse me; for I am in haste to dress." |
Мне приятно будет видеть вас, братец, после полудня, потому что я имею сообщить вам кое-что важное... А теперь прошу мистера Блайфила и вас извинить меня: я должна одеваться. |
|
"Well, but," said the squire, "do appoint a time." |
- Хорошо, мы уходим,- отвечал сквайр,- по назначьте час. |
|
"Indeed," said she, "I can appoint no time. I tell you I will see you in the afternoon." |
- Часа я назначить не могу. Приходите после полудня. |
|
"What the devil would you have me do?" cries the squire, turning to Blifil; "I can no more turn her, than a beagle can turn an old hare. Perhaps she will be in a better humour in the afternoon." |
- Ну что с ней поделаешь? - сказал сквайр, обращаясь к Блайфилу.- Мне с ней так же не справиться, как гончей со старым русаком. Может быть, после полудня она будет сговорчивее. |
|
"I am condemned, I see, sir, to misfortune," answered Blifil; "but I shall always own my obligations to you." |
- Как видно, я осужден на неудачи, сэр,- отвечал Блайфил,- но всегда буду считать себя вам обязанным. |
|
He then took a ceremonious leave of Mrs. Western, who was altogether as ceremonious on her part; and then they departed, the squire muttering to himself with an oath, that Blifil should see his daughter in the afternoon. |
Он церемонно поклонился миссис Вестерн, которая ему ответила таким же церемонным поклоном, и они уехали. Дорогой сквайр клялся вполголоса, что дочь его непременно примет сегодня Блайфила. |
|
If Mr. Western was little pleased with this interview, Blifil was less. As to the former, he imputed the whole behaviour of his sister to her humour only, and to her dissatisfaction at the omission of ceremony in the visit; but Blifil saw a little deeper into things. He suspected somewhat of more consequence, from two or three words which dropt from the lady; and, to say the truth, he suspected right, as will appear when I have unfolded the several matters which will be contained in the following chapter. |
Если мистер Вестерн остался не очень доволен этим свиданием, то Блайфил и подавно. Все поведение сестры сквайр объяснял тем, что она была не в духе, обидевшись на них за несоблюдение этикета; но Блайфил видел глубже: два-три слова, оброненные миссис Вестерн, внушили ему подозрение, что тут кроется что-нибудь поважнее. И, правду сказать, эти подозрения были основательны, как это обнаружится из содержания следующей главы. |
Chapter 8
Schemes of Lady Bellaston for the ruin of Jones
|
English |
Русский |
|
Love had taken too deep a root in the mind of Lord Fellamar to be plucked up by the rude hands of Mr. Western. In the heat of resentment he had, indeed, given a commission to Captain Egglane, which the captain had far exceeded in the execution; nor had it been executed at all, had his lordship been able to find the captain after he had seen Lady Bellaston, which was in the afternoon of the day after he had received the affront; but so industrious was the captain in the discharge of his duty, that, having after long inquiry found out the squire's lodgings very late in the evening, he sat up all night at a tavern, that he might not miss the squire in the morning, and by that means missed the revocation which my lord had sent to his lodgings. |
Любовь пустила слишком глубокие корни в сердце лорда Фелламара, чтобы ее могли вырвать грубые руки мистера Вестерна. Правда, в пылу гнева лорд дал капитану Эглейну поручение к сквайру, но капитан далеко переступил границы своих полномочий. Поручение было бы даже взято назад, если бы лорд мог найти капитана после свидания с леди Белластон, которое произошло на другой день после его столкновения с Вестерном. Но капитан принялся за дело так рьяно, что, разыскав после долгих расспросов квартиру мистера Вестерна уже поздно вечером, он просидел всю ночь в соседнем кабачке, чтобы не упустить сквайра на следующее утро, и потому не получил отправление!! evy на дом записки лорда с отменой возложенною на него поручения. |
|
In the afternoon then next after the intended rape of Sophia, his lordship, as we have said, made a visit to Lady Bellaston, who laid open so much of the character of the squire, that his lordship plainly saw the absurdity he had been guilty of in taking any offence at his words, especially as he had those honourable designs on his daughter. He then unbosomed the violence of his passion to Lady Bellaston, who readily undertook the cause, and encouraged him with certain assurance of a most favourable reception from all the elders of the family, and from the father himself when he should be sober, and should be made acquainted with the nature of the offer made to his daughter. The only danger, she said, lay in the fellow she had formerly mentioned, who, though a beggar and a vagabond, had, by some means or other, she knew not what, procured himself tolerable cloaths, and past for a gentleman. |
На другой день после неудачного покушения на невинность Софьи лорд Фелламар, как мы сказали, посетил л(ди Белластон, и та описала ему характер сквайра с такими подробностями, что он ясно увидел, как нелепо было обижаться на старика, особенно имея честные виды на его дочь. Он признался леди Белластон в пылких чувствах к Софье, и леди с готовностью снялась ему помочь, ободрив его уверением, что он будет самым благосклонным образом принят не только старшими членами семьи, но и самим отцом, когда тот протрезвится и пошлет. какого рода предложение делают его дочери. Единственная опасность, сказала она, кроется в человеке, которого она ему уже называла. Этот нищий и бродяга каким-то способом,- ей это неизвестно.- раздобыл приличное платье и слывет за джентльмена. |
|
"Now," says she, "as I have, for the sake of my cousin, made it my business to inquire after this fellow, I have luckily found out his lodgings;" with which she then acquainted his lordship. "I am thinking, my lord," added she "(for this fellow is too mean for your personal resentment), whether it would not be possible for your lordship to contrive some method of having him pressed and sent on board a ship. Neither law nor conscience forbid this project: for the fellow, I promise you, however well drest, is but a vagabond, and as proper as any fellow in the streets to be pressed into the service; and as for the conscientious part, surely the preservation of a young lady from such ruin is a most meritorious act; nay, with regard to the fellow himself, unless he could succeed (which Heaven forbid) with my cousin, it may probably be the means of preserving him from the gallows, and perhaps may make his fortune in an honest way." |
- Заботясь о кузине,- продолжала она,- я поставила себе в обязанность разузнать о нем подробнее, и мне посчастливилось даже достать его адрес (который она тут же сообщила лорду). Вот что, лорд: человек этот настолько ничтожен, что связываться с ним было бы ниже вашего достоинства,- так не можете ли вы придумать какой-нибудь способ завербовать его в матросы? Это не противно ни закону, ни совести, потому что, несмотря на приличный костюм, он просто проходимец, и его можно завербовать не хуже любого парня на улице. А что касается совести, то ведь спасение молодой девушки от гибели есть дело весьма похвальное; да и его самого, если только ему не удастся (сохрани боже!) похитить кузину, это, может быть, спасет от виселицы и позволит ему выйти на честную дорогу. |
|
Lord Fellamar very heartily thanked her ladyship for the part which she was pleased to take in the affair, upon the success of which his whole future happiness entirely depended. He said, he saw at present no objection to the pressing scheme, and would consider of putting it in execution. He then most earnestly recommended to her ladyship to do him the honour of immediately mentioning his proposals to the family; to whom he said he offered a carte blanche, and would settle his fortune in almost any manner they should require. And after uttering many ecstasies and raptures concerning Sophia, he took his leave and departed, but not before he had received the strongest charge to beware of Jones, and to lose no time in securing his person, where he should no longer be in a capacity of making any attempts to the ruin of the young lady. |
Лорд Фелламар сердечно поблагодарил ее светлость за столь любезное участие в деле, от успеха которого зависело все его будущее счастье. Он сказал, что в данный момент не видит никаких препятствий завербовать Джонса в матросы и обдумает, как привести это в исполнение. Потом он обратился к леди с горячей просьбой сделать ему честь немедленно передать его предложение родным Софьи и сказать, что он дает им carte blanche 8 и согласен на любые условия, какие будут ему поставлены. Наконец, рассыпавшись в восторженных похвалах по адресу Софьи, лорд раскланялся и ушел, на прощанье получив от леди совет тщательно остерегаться Джонса и, не теряя времени, приступить к осуществлению плана, который положит конец всем его покушениям на молодую девушку. |
|
The moment Mrs. Western was arrived at her lodgings, a card was despatched with her compliments to Lady Bellaston; who no sooner received it than, with the impatience of a lover, she flew to her cousin, rejoiced at this fair opportunity, which beyond her hopes offered itself, for she was much better pleased with the prospect of making the proposals to a woman of sense, and who knew the world, than to a gentleman whom she honoured with the appellation of Hottentot; though, indeed, from him she apprehended no danger of a refusal. |
Приехав к себе на квартиру, миссис Вестерн тотчас же послала поклон леди Белластон, и леди с нетерпением любовника в ту же минуту помчалась к кузине, радуясь столь счастливому стечению обстоятельств. Ей было больше по душе сделать предложение умной и знающей свет женщине, чем джентльмену, которого она честила готтентотом, хотя, впрочем, и от него не опасалась получить отказ. |
|
The two ladies being met, after very short previous ceremonials, fell to business, which was indeed almost as soon concluded as begun; for Mrs. Western no sooner heard the name of Lord Fellamar than her cheeks glowed with pleasure; but when she was acquainted with the eagerness of his passion, the earnestness of his proposals, and the generosity of his offer, she declared her full satisfaction in the most explicit terms. |
Обменявшись коротенькими приветствиями, дамы приступили прямо к делу и мигом его порешили. При одном звуке имени лорда Фелламара миссис Вестерн зарделась от удовольствия, а узнав о его пылкой страсти, серьезных намерениях и великодушном предложении, самым решительным образом высказалась в его пользу. |
|
In the progress of their conversation their discourse turned to Jones, and both cousins very pathetically lamented the unfortunate attachment which both agreed Sophia had to that young fellow; and Mrs. Western entirely attributed it to the folly of her brother's management. |
Потом речь зашла о Джонсе, и обе кузины начали горячо сокрушаться о несчастной привязанности к нему Софьи, причем миссис Вестерн отнесла это всецело за счет бестолкового обращения с нею брата. |
|
She concluded, however, at last, with declaring her confidence in the good understanding of her niece, who, though she would not give up her affection in favour of Blifil, will, I doubt not, says she, soon be prevailed upon to sacrifice a simple inclination to the addresses of a fine gentleman, who brings her both a title and a large estate: "For, indeed," added she, "I must do Sophy the justice to confess this Blifil is but a hideous kind of fellow, as you know, Bellaston, all country gentlemen are, and hath nothing but his fortune to recommend him." |
Однако она заключила свою речь уверенностью, что племянница в этом деле проявит благоразумие. - Правда, она не пожелала отказаться от своей привязанности ради Блайфила, но, без сомнения, пожертвует простой склонностью предложениям светского джентльмена, который даст ей имя и огромное состояние. Ибо,прибавила миссис Вестерн, я должна отдать Софье справедливость: этот Блайфил порядочный мужлан, как и все наши деревенские джентльмены; вас это не удивит, Белластон,- в нем только и есть положительного что деньги. |
|
"Nay," said Lady Bellaston, "I don't then so much wonder at my cousin; for I promise you this Jones is a very agreeable fellow, and hath one virtue, which the men say is a great recommendation to us. What do you think, Mrs. Western- I shall certainly make you laugh; nay, I can hardly tell you myself for laughing- will you believe that the fellow hath had the assurance to make love to me? But if you should be inclined to disbelieve it, here is evidence enough, his own handwriting, I assure you." |
- В таком случае, меня ничуть не удивляет поведение моей кузины,отвечала леди Белластон,- ведь этот Джонс молодец собой и обладает качеством, которое больше всего нравится нам в мужчинах. Можете себе представить, миссис Вестерн,-это, наверно, вас рассмешит, я сама с трудом сдерживаю смех, рассказывая об этом,- поверите ли, этот молодчик имел дерзость ухаживать за мной! Если вы считаете это выдумкой, так вот вам доказательство: документ, написанный его собственной рукой. |
|
She then delivered her cousin the letter with the proposals of marriage, which, if the reader hath a desire to see, he will find already on record in the XVth book of this history. |
С этими словами она вручила кузине письмо, в котором Джонс предлагал ей свою руку; читатель, если ему угодно, найдет его приведенным дословно в пятнадцатой книге этой истории. |
|
"Upon my word, I am astonished," said Mrs. Western; "this is, indeed, a masterpiece of assurance. With your leave, I may possibly make some use of this letter." |
- Я положительно ошеломлена,- сказала миссис Вестерн.- Это прямо шедевр бесстыдства! Однако, с вашего позволения, я могла бы извлечь из этого письма кое-какую пользу. |
|
"You have my full liberty," cries Lady Bellaston, "to apply it to what purpose you please. However, I would not have it shown to any but Miss Western, nor to her unless you find occasion." |
- Предоставляю его в ваше полное распоряжение,- отвечала леди Белластон.- Только мне не хотелось бы, чтобы вы показывали его кому-нибудь, кроме мисс Вестерн, да и то лишь при удобном случае. |
|
"Well, and how did you use the fellow?" returned Mrs. Western. |
- Хорошо. А как же вы распорядились с молодчиком? - спросила миссис Вестерн. |
|
"Not as a husband," said the lady; "I am not married, I promise you, my dear. You know, Bell, I have tried the comforts once already; and once, I think, is enough for any reasonable woman." |
- В мужья я его не взяла.- отвечала леди.- Я не собираюсь замуж, уверяю вас, голубушка. Вы ведь знаете. Бель, я уже однажды испытала это удовольствие; для рассудительной женщины одного раза, по-моему, довольно. |
|
This letter Lady Bellaston thought would certainly turn the balance against Jones in the mind of Sophia, and she was emboldened to give it up, partly by her hopes of having him instantly dispatched out of the way, and partly by having secured the evidence of Honour, who, upon sounding her, she saw sufficient reason to imagine was prepared to testify whatever she pleased. |
Леди Белластон рассчитывала, что письмо это уронит Джонса в глазах Софьи, и взяла на себя смелость передать его - отчасти в надежде, что Джонса вскоре удастся убрать с дороги, о отчасти в уверенности, что Гонора, которую она достаточно испытала, готова будет засвидетельствовать все, что от нее потребуют. |
|
But perhaps the reader may wonder why Lady Bellaston, who in her heart hated Sophia, should be so desirous of promoting a match which was so much to the interest of the young lady. Now, I would desire such readers to look carefully into human nature, page almost the last, and there he will find, in scarce legible characters, that women, notwithstanding the preposterous behaviour of mothers, aunts, &c., in matrimonial matters, do in reality think it so great a misfortune to have their inclinations in love thwarted, that they imagine they ought never to carry enmity higher than upon these disappointments; again, he will find it written much about the same place, that a woman who hath once been pleased with the possession of a man, will go above halfway to the devil, to prevent any other woman from enjoying the same. |
Однако читатель, может быть, удивится, почему леди Белластон, в душе ненавидевшая Софью, так усердно старалась устроить очень выгодную для нее партию. Я предложил бы такому читателю внимательно пересмотреть книгу человеческой природы: там почти на последней странице едва разборчивым почерком написано, что женщины, несмотря на все превратные суждения маменек и тетушек, в действительности считают брак вопреки влечению сердца таким великим несчастьем, что худшего огорчения не в силах придумать никакая злоба; и на той же странице написано далее, что женщина, наслаждавшаяся однажды любовью мужчины, пройдет больше половины дороги в преисподнюю, лишь бы не дать насладиться тем же и другой. |
|
If he will not be contented with these reasons, I freely confess I see no other motive to the actions of that lady, unless we will conceive she was bribed by Lord Fellamar, which for my own part I see no cause to suspect. |
Если эти объяснения читателя не удовлетворяют, то, откровенно признаюсь, поведение леди Белластон для меня непонятно,- разве только предположить, что она была подкуплена лордом Фелламаром; по такое предположение, по-моему, совершенно неосновательно. |
|
Now this was the affair which Mrs. Western was preparing to introduce to Sophia, by some prefatory discourse on the folly of love, and on the wisdom of legal prostitution for hire, when her brother and Blifil broke abruptly in upon her; and hence arose all that coldness in her behaviour to Blifil, which, though the squire, as was usual with him, imputed to a wrong cause, infused into Blifil himself (he being a much more cunning man) a suspicion of the real truth. |
Это и было дело, о котором миссис Вестерн собиралась поговорить с Софьей, предварив свою речь рассуждением о безрассудстве любви и о мудрости узаконенной проституции за плату,- когда так бесцеремонно вошли ее брат и Блайфил. Отсюда проистекала и ее холодность в обращении с Блайфилом; сквайр, по своему обыкновению, истолковал ее превратно, но Блайфил (человек гораздо более сметливый) начал догадываться об истинном положении вещей. |
Chapter 9
In which Jones pays a visit to Mrs. Fitzpatrick
|
English |
Русский |
|
The reader may now, perhaps, be pleased to return with us to Mr. Jones, who, at the appointed hour, attended on Mrs. Fitzpatrick; but before we relate the conversation which now past, it may be proper, according to our method, to return a little back, and to account for so great an alteration of behaviour in this lady, that from changing her lodging principally to avoid Mr. Jones, she had now industriously, as hath been seen, sought this interview. |
Пусть читатель соблаговолит теперь вернуться с нами к мистеру Джонсу, который в назначенный час явился к миссис Фитцпатрик; но прежде чем передавать их разговор, мы находим нужным, согласно принятому нами методу, оглянуться немного назад и объяснить столь резкую перемену в поведении этой дамы, которая сначала переехала даже на другую квартиру, чтобы избежать посещений мистера Джонса, а теперь, как мы видели, сама упорно искала встречи с ним. |
|
And here we shall need only to resort to what happened the preceding day, when, hearing from Lady Bellaston that Mr. Western was arrived in town, she went to pay her duty to him, at his lodgings at Piccadilly, where she was received with many scurvy compellations too coarse to be repeated, and was even threatened to be kicked out of doors. From hence, an old servant of her aunt Western, with whom she was well acquainted, conducted her to the lodgings of that lady, who treated her not more kindly, but more politely; or, to say the truth, with rudeness in another way. In short, she returned from both, plainly convinced, not only that her scheme of reconciliation had proved abortive, but that she must for ever give over all thoughts of bringing it about by any means whatever. From this moment desire of revenge only filled her mind; and in this temper meeting Jones at the play, an opportunity seemed to her to occur of effecting this purpose. |
Для этого нам нужно только рассказать, что случилось с ней накануне. Услышав от леди Белластон о приезде в Лондон мистера Вестерна, она отправилась к нему с поклоном на Пикадилли, где была встречена градом непечатных словечек и даже угрозами вытолкать ее в шею. Один старый слуга ее тетки, которого она хорошо знала, проводил ее оттуда до квартиры этой дамы, принявшей ее нисколько не ласковее, хотя и учтивее,то есть так же неприветливо, только на другой лад. Словом, она вернулась от дяди и тетки убежденная не только в неудаче своей попытки примирения, но и в том, что ей уже не добиться этого примирения никакими средствами. С этой минуты все ее помыслы заняты были одним только желанием отомстить. Встретившись в таком состоянии с Джонсом в театре, она решила воспользоваться счастливым случаем для исполнения своего намерения. |
|
The reader must remember that he was acquainted by Mrs. Fitzpatrick, in the account she gave of her own story, with the fondness Mrs. Western had formerly shewn for Mr. Fitzpatrick at Bath, from the disappointment of which Mrs. Fitzpatrick derived the great bitterness her aunt had expressed toward her. She had, therefore, no doubt but that the good lady would as easily listen to the addresses of Mr. Jones as she had before done to the other; for the superiority of charms was clearly on the side of Mr. Jones; and the advance which her aunt had since made in age, she concluded (how justly I will not say), was an argument rather in favour of her project than against it. |
Читатель, наверно, помнит из рассказа миссис Фитцпатрик Софье, сколь благосклонное внимание миссис Вестерн оказала на первых порах в Бате мистеру Фитцпатрику. Именно крушению ее видов на этого джентльмена миссис Фитцпатрик приписывала теперь страшное озлобление против нее тетки. Она не сомневалась, что почтенная дама окажется столь же чувствительной к знакам внимания со стороны мистера Джонса. как это было некогда в отношении ее мужа, тем более что все преимущества были явно на стороне мистера Джонса; а что тетушке с тех пор прибавилось несколько лет, то в этом она видела довод (насколько справедливо, не знаю) скорее в пользу своих замыслов, чем против них. |
|
Therefore, when Jones attended, after a previous declaration of her desire of serving him, arising, as she said, from a firm assurance how much she should by so doing oblige Sophia; and after some excuses for her former disappointment, and after acquainting Mr. Jones in whose custody his mistress was, of which she thought him ignorant; she very explicitly mentioned her scheme to him, and advised him to make sham addresses to the older lady, in order to procure an easy access to the younger, informing him at the same time of the success which Mr. Fitzpatrick had formerly owed to the very same stratagem. |
Вот почему, когда Джонс явился, миссис Фитцпатрик первым делом объявила о своем желании быть ему полезной, проистекавшем, как она сказала, из твердой уверенности, что очень обяжет этим Софью. Потом, извинившись за свое прошлое поведение и сообщив мистеру Джонсу, под чьим надзором находится его возлюбленная (она думала, что это ему неизвестно), миссис Фитцпатрик откровенно изложила ему свой план и посоветовала приволокнуться за теткой, чтобы обеспечить себе таким образом доступ к племяннице; при этом она рассказала, как блестяще эта уловка удалась некогда мистеру Фитцпатрику. |
|
Mr. Jones expressed great gratitude to the lady for the kind intentions towards him which she had expressed, and indeed testified, by this proposal; but, besides intimating some diffidence of success from the lady's knowledge of his love to her niece, which had not been her case in regard to Mr. Fitzpatrick, he said, he was afraid Miss Western would never agree to an imposition of this kind, as well from her utter detestation of all fallacy, as from her avowed duty to her aunt. |
Мистер Джонс горячо поблагодарил ее за участие к нему, так ярко засвидетельствованное этим предложением, но выразит некоторое сомнение насчет успеха задуманного, потому что миссис Вестерн знала о любви его к Софье, тогда как при ухаживании за нею мистера Фитцпатрика положение было иное; кроме того, сказал он, сама Софья не согласится на такую комедию из отвращения ко всякому обману и из искреннего уважения к тетке. |
|
Mrs. Fitzpatrick was a little nettled at this; and indeed, if it may not be called a lapse of the tongue, it was a small deviation from politeness in Jones, and into which he scarce would have fallen, had not the delight he felt in praising Sophia hurried him out of all reflection; for this commendation of one cousin was more than a tacit rebuke on the other. |
Миссис Фитцпатрик была этим немного задета; и точно, если не видеть в этом обмолвки, то Джонс несколько нарушил правила вежливости, что едва ли допустил бы, если бы не был увлечен желанием похвалить Софью: забывшись, он не сообразил, что восхваление одной кузины является молчаливым порицанием другой. |
|
"Indeed, sir," answered the lady, with some warmth, "I cannot think there is anything easier than to cheat an old woman with a profession of love, when her complexion is amorous; and, though she is my aunt, I must say there never was a more liquorish one than her ladyship. Can't you pretend that the despair of possessing her niece, from her being promised to Blifil, has made you turn your thoughts towards her? As to my cousin Sophia, I can't imagine her to be such a simpleton as to have the least scruple on such an account, or to conceive any harm in punishing one of these haggs for the many mischiefs they bring upon families by their tragi-comic passions; for which I think it is a pity they are not punishable by law. I had no such scruple myself; and yet I hope my cousin Sophia will not think it an affront when I say she cannot detest every real species of falsehood more than her cousin Fitzpatrick. To my aunt, indeed, I pretend no duty, nor doth she deserve any. However, sir, I have given you my advice; and if you decline pursuing it, I shall have the less opinion of your understanding- that's all." |
- Право, сэр,- с некоторой горячностью отвечала миссис Фитцпатрик,мне кажется, нет ничего легче, как обмануть пожилую женщину уверениями в любви, особенно если она расположена их слушать; а я должна сказать, что миссис Вестерн, хоть она мне и тетка, ох какая лакомка па этот счет! Разве вы не можете сделать вид, что, отчаявшись получить руку племянницы, обещанную Блайфилу, обратили свое внимание на тетку? А что касается моей кузины, то, поверьте, она не такая дурочка, чтобы щепетильничать по пустякам или видеть что-нибудь дурное в наказании одной из старых ведьм, трагикомические страсти которых причиняют столько зла в семьях. Как жаль, что эти старухи не подлежат наказанию по закону! В свое время я с самой спокойной совестью согласилась на эту хитрость, и все же, надеюсь, Софья не обидится, если я скажу, что ее кузина Фитцпатрик ничуть не меньше ее ненавидит всякий обман в настоящем смысле этого слова. Я не похвалюсь мнимым уважением к тетке, да она его и не заслуживает. Вот вам мой совет, сэр, и если вы откажетесь ему последовать, я буду более низкого мнения о вашем уме,- вот и все. |
|
Jones now clearly saw the error he had committed, and exerted his utmost power to rectify it; but he only faultered and stuttered into nonsense and contradiction. To say the truth, it is often safer to abide by the consequences of the first blunder than to endeavour to rectify it; for by such endeavours we generally plunge deeper instead of extricating ourselves; and few persons will on such occasions have the good-nature which Mrs. Fitzpatrick displayed to Jones, by saying, with a smile, |
Джонс теперь ясно увидел свою оплошность и приложил все старания, чтобы поправиться, но запутался еще больше и наговорил кучу нелепостей. Правду сказать, часто бывает выгоднее примириться с последствиями первого промаха, чем пытаться его исправить, ибо попытки эти обыкновенно нас не спасают, а лишь глубже топят; и не всегда можно ожидать в подобных случаях столько доброты, сколько проявила ее миссис Фитцпатрик, которая, видя смущение Джонса, сказала ему с улыбкой: |
|
"You need attempt no more excuses; for I can easily forgive a real lover, whatever is the effect of fondness for his mistress." |
- Вам не для чего столько извиняться, ибо я охотно прощаю влюбленному все промахи, совершенные им в порыве искреннего чувства. |
|
She then renewed her proposal, and very fervently recommended it, omitting no argument which her invention could suggest on the subject; for she was so violently incensed against her aunt, that scarce anything was capable of affording her equal pleasure with exposing her; and, like a true woman, she would see no difficulties in the execution of a favourite scheme. |
И она снова принялась горячо советовать Джонсу обратиться к предложенному ею средству, пустив в ход все доводы, какие могло изобрести ее воображение. Она была так разгневана на тетку, что только и мечтала о том, как бы осрамить старуху, и, как настоящая женщина, не желала видеть никаких затруднений в осуществлении заветной мысли. |
|
Jones, however, persisted in declining the undertaking, which had not, indeed, the least probability of success. He easily perceived the motives which induced Mrs. Fitzpatrick to be so eager in pressing her advice. He said he would not deny the tender and passionate regard he had for Sophia; but was so conscious of the inequality of their situations, that he could never flatter himself so far as to hope that so divine a young lady would condescend to think on so unworthy a man; nay, he protested, he could scarce bring himself to wish she should. He concluded with a profession of generous sentiments, which we have not at present leisure to insert. |
Джонс, однако, твердо отклонил эту затею, действительно не имевшую ни малейших шансов на успех. Он без труда догадался, что побуждало миссис Фитцпатрик так горячо настаивать на исполнении своего замысла. Он сказал, что не собирается отречься от нежных и страстных чувств к Софье, но, ясно сознавая все неравенство их положений, не может льстить себя надеждой, чтобы такое божественное создание снизошло до благосклонности к такому недостойному человеку; он объявил даже, что не смеет этого желать. Закончил он выражением чувств, которые нам некогда теперь пересказывать. |
|
There are some fine women (for I dare not here speak in too general terms) with whom self is so predominant, that they never detach it from any subject; and, as vanity is with them a ruling principle, they are apt to lay hold of whatever praise they meet with, and, though the property of others, convey it to their own use. In the company of these ladies it is impossible to say anything handsome of another woman which they will not apply to themselves; nay, they often improve the praise they seize; as, for instance, if her beauty, her wit, her gentility, her good humour deserve so much commendation, what do I deserve, who possess those qualities in so much more eminent a degree? |
Есть хорошенькие женщины (я не смею сказать - просто женщины), в которых мысль о себе настолько поглощает все, что они не могут от нее отрешиться, какого бы предмета ни коснулись; находясь всецело во власти тщеславия, они имеют обыкновение подхватывать каждую похвалу, какую только услышат, и присваивают ее себе, несмотря на то что она составляет чужую собственность. В обществе такой дамы нельзя сказать ни одного лестного слова о другой женщине - она тотчас же отнесет его к себе, нередко даже усилив его значение. Если красота, ум, любезность и веселость этой дамы заслуживают таких похвал, думает она, то чего же достойна я, обладающая этими качествами в гораздо большей степени? |
|
To these ladies a man often recommends himself while he is commending another woman; and, while he is expressing ardour and generous sentiments for his mistress, they are considering what a charming lover this man would make to them, who can feel all this tenderness for an inferior degree of merit. Of this, strange as it may seem, I have seen many instances besides Mrs. Fitzpatrick, to whom all this really happened, and who now began to feel a somewhat for Mr. Jones, the symptoms of which she much sooner understood than poor Sophia had formerly done. |
Перед такой дамой мужчина часто выставляет себя в выгодном свете, хваля другую женщину. Выражая пылкие и благородные чувства по адресу своей возлюбленной, он внушает ей мысль, каким очаровательным любовником был бы человек, который с такой нежностью относится к женщине, не могущей выдержать сравнения с нею самой. Как это ни странно, я наблюдал такие вещи нередко, и миссис Фитцпатрик, с которой это теперь случилось, не является исключением. Она начала чувствовать к мистеру Джонсу нечто, симптомы чего распознала в себе гораздо скорее, чем когда-то бедняжка Софья. |
|
To say the truth, perfect beauty in both sexes is a more irresistible object than it is generally thought; for, notwithstanding some of us are contented with more homely lots, and learn by rote (as children to repeat what gives them no idea) to despise outside, and to value more solid charms; yet I have always observed, at the approach of consummate beauty, that these more solid charms only shine with that kind of lustre which the stars have after the rising of the sun. |
Надо сознаться, что совершенная красота в мужчине, как и в женщине, действует гораздо неотразимее, чем принято думать. Несмотря на то что иные из нас довольствуются более скромным жребием и затверживают (как дети непонятный урок). что наружность надо презирать и ценить более существенные прелести, однако я всегда замечал, что при появлении подлинной красоты с этими более существенными прелестями делается то же, что с сиянием звезд после восхода солнца. |
|
When Jones had finished his exclamations, many of which would have become the mouth of Oroondates himself, Mrs. Fitzpatrick heaved a deep sigh, and, taking her eyes off from Jones, on whom they had been some time fixed, and dropping them on the ground, she cried, |
Когда Джонс кончил свои восклицания, из которых многие сделали бы честь устам самого Орондата, миссис Фитцпатрик глубоко вздохнула, отвела глаза от Джонса, на которого они были некоторое время устремлены, и, опустив их в землю, проговорила: |
|
"Indeed, Mr. Jones, I pity you; but it is the curse of such tenderness to be thrown away on those who are insensible of it. I know my cousin better than you, Mr. Jones, and I must say, any woman who makes no return to such a passion, and such a person, is unworthy of both." |
- Ах, как мне жаль вас. мистер Джонс! Но, видно, людям суждено расточать нежные чувства как раз перед теми, кто не умеет их ценить. Я знаю кузину лучше, чем вы, мистер Джонс, и должна сказать, что женщина, не платящая взаимностью за такую любовь такого человека, не достойна ни его любви, ни его самого. |
|
"Sure, madam," said Jones, "you can't mean-" |
- Но вы, конечно, не думаете, сударыня...- начал было Джонс. |
|
"Mean!" cries Mrs. Fitzpatrick, "I know not what I mean; there is something, I think, in true tenderness bewitching; few women ever meet it in men, and fewer still know how to value it when they do. I never heard such truly noble sentiments, and I can't tell how it is, but you force one to believe you. Sure she must be the most contemptible of women who can overlook such merit." |
- Думаю! - прервала его миссис Фитцпатрик.- Я сама не знаю, что я думаю. В истинной любви, мне кажется, есть какое-то волшебство; женщина редко встречает ее в мужчине и еще реже умеет ее ценить, если ей выпадет такое счастье. Я никогда еще не слышала таких истинно благородных суждений, и не знаю почему, но вы принуждаете верить вам. Достойна всяческого презрения женщина, которая остается к этому безучастной. |
|
The manner and look with which all this was spoke, infused a suspicion into Jones, which we don't care to convey in direct words to the reader. Instead of making any answer, he said, |
Тон, которым это было сказано, и взгляды говорившей заронили в Джонсе подозрение, которое мы не выскажем читателю прямо. Не отвечая на ее замечание, он сказал: |
|
"I am afraid, madam, I have made too tiresome a visit;" and offered to take his leave. |
- Боюсь, сударыня, я слишком наскучил вам своим посещением...- и встал, собравшись уходить. |
|
"Not at all, sir," answered Mrs. Fitzpatrick.- "Indeed I pity you, Mr. Jones; indeed I do: but if you are going, consider of the scheme I have mentioned- I am convinced you will approve it- and let me see you again as soon as you can.- To-morrow morning if you will, or at least some time to-morrow. I shall be at home all day." |
- Нисколько, сэр,- отвечала миссис Фитцпатрик.- Ах, если бы вы знали, как мне жаль вас, мистер Джонс! Но если вы уходите, подумайте о моем предложении... Я убеждена, что вы его одобрите... II поскорей приходите снова ко мне... Приходите завтра утром, если хотите; или в другое время, только завтра. Я буду целый день дома. |
|
Jones, then, after many expressions of thanks, very respectfully retired; nor could Mrs. Fitzpatrick forbear making him a present of a look at parting, by which if he had understood nothing, he must have had no understanding in the language of the eyes. In reality, it confirmed his resolution of returning to her no more; for, faulty as he hath hitherto appeared in this history, his whole thoughts were now so confined to his Sophia, that I believe no woman upon earth could have now drawn him into an act of inconstancy. |
Выразив ей глубокую благодарность, Джонс с почтительным поклоном удалился, а госпожа Фитцпатрик не удержалась и на прощанье подарила его взглядом, значение которого не понял бы разве только тот, кто совершенно ничего не смыслит в красноречивом языке глаз. Этот взгляд укрепил Джонса в решении больше сюда не возвращаться, ибо, хотя на страницах этой истории он являлся большим повесой, все его помыслы были теперь так заняты Софьей, что, я думаю, ни одна женщина на земном шаре не была бы в состоянии вовлечь его в измену. |
|
Fortune, however, who was not his friend, resolved, as he intended to give her no second opportunity, to make the best of this; and accordingly produced the tragical incident which we are now in sorrowful notes to record. |
Однако Фортуна, всегда к нему недружелюбная, зная о его намерении не давать ей другого случая потешиться, решила воспользоваться настоящим и вовлекла его в трагическое приключение, о котором мы вынуждены с прискорбием рассказать. |
Chapter 10
The consequence of the preceding visit
|
English |
Русский |
|
Mr. Fitzpatrick having received the letter before mentioned from Mrs. Western, and being by that means acquainted with the place to which his wife was retired, returned directly to Bath, and thence the day after set forward to London. |
Мистер Фитцпатрик, получив от миссис Вестерн вышеупомянутое письмо и узнав, таким образом, о местопребывании своей жены, вернулся прямо в Бат, а оттуда на другой же день отправился в Лондон. |
|
The reader hath been already often informed of the jealous temper of this gentleman. He may likewise be pleased to remember the suspicion which he had conceived of Jones at Upton, upon his finding him in the room with Mrs. Waters; and, though sufficient reasons had afterwards appeared entirely to clear up that suspicion, yet now the reading so handsome a character of Mr. Jones from his wife, caused him to reflect that she likewise was in the inn at the same time, and jumbled together such a confusion of circumstances in a head which was naturally none of the clearest, that the whole produced that green-eyed monster mentioned by Shakespear in his tragedy of Othello. |
Мы уже не раз говорили читателю о ревнивом характере этого джентльмена. Благоволите также припомнить о подозрениях, зародившихся у него по поводу Джонса в Эптоне, когда он застал его в комнате миссис Вотерс. Правда, впоследствии мистер Фитцпатрик имел случай убедиться в совершенной неосновательности этих подозрений, однако, прочитав теперь лестный отзыв жены о мистере Джонсе, он задумался и сообразил, что и она ведь была в гостинице в то самое время. От этого в голове у него, и без того не очень светлой, все пошло кругом, и из хаоса родилось зеленоглазое чудовище, о котором говорит Шекспир в трагедии "Отелло". |
|
And now, as he was inquiring in the street after his wife, and had just received directions to the door, unfortunately Mr. Jones was issuing from it. |
Он спрашивал у стоящих на улице, как ему пройти к жене; и как раз ему указали на ее двери, когда из них, к несчастью, вышел мистер Джонс. |
|
Fitzpatrick did not yet recollect the face of Jones; however, seeing a young well-dressed fellow coming from his wife, he made directly up to him, and asked him what he had been doing in that house? |
Фитцпатрик сначала не узнал нашего героя, однако, увидев молодого, хорошо одетого человека, выходящего от лены, направился прямо к нему и спросил, что он делал в этом доме. |
|
"for I am sure," said he, "you must have been in it, as I saw you come out of it." |
- Я знаю, что вы были там,- прибавил он,- я видел, как вы вышли. |
|
Jones answered very modestly, "That he had been visiting a lady there." To which Fitzpatrick replied, |
Джонс спокойно ответил, что был с визитом у одной дамы. Тогда Фитцпатрик поспешно спросил: |
|
"What business have you with the lady?" |
- А что за дело у вас к этой даме? |
|
Upon which Jones, who now perfectly remembered the voice, features, and indeed coat, of the gentleman, cried out- "Ha, my good friend! give me your hand; I hope there is no ill blood remaining between us, upon a small mistake which happened so long ago." |
- Да, никак, это вы, приятель! - воскликнул Джонс, припомнив вдруг голос, лицо и даже одежду незнакомца.- Вашу руку. Надеюсь, маленькое недоразумение, случившееся когда-то между нами, не оставило в вас дурного воспоминания. |
|
"Upon my soul, sir," said Fitzpatrick, "I don't know your name nor your face." |
- Ей-богу, сэр, не знаю, кто вы такой, и не припомню вашего лица,отвечал Фитцпатрик. |
|
"Indeed, sir," said Jones, "neither have I the pleasure of knowing your name, but your face I very well remember to have seen before at Upton, where a foolish quarrel happened between us, which, if it is not made up yet, we will now make up over a bottle." |
- Я тоже, сэр, не имею удовольствия знать ваше имя, но прекрасно помню, что видел вас в Эптоне, где между нами произошло глупое столкновение; если вы его не забыли, давайте выпьем мировою |
|
"At Upton!" cried the other; |
- В Эптоне?! - воскликнул Фитцпатрик. |
|
"Ha! upon my soul, I believe your name is Jones?" |
Э! Да у ж не Джонс ли вы? |
|
"Indeed," answered he, "it is." |
- Он самый. |
|
"O! upon my soul," cries Fitzpatrick, "you are the very man I wanted to meet.- Upon my soul I will drink a bottle with you presently; but first I will give you a great knock over the pate. There is for you, you rascal. Upon my soul, if you do not give me satisfaction for that blow, I will give you another." And then, drawing his sword, put himself in a posture of defence, which was the only science he understood. |
- Так тебя-то мне и надо! Выпить с тобой я выпью, но сначала дам тебе по морде. Вот, получай, мерзавец! Если ты мне сейчас же не дашь за это удовлетворения, так я тебя еще раз ударю.- И, обнажив шпагу, он стал в оборонительную позицию: единственное искусство, в котором он кое-что смыслил. |
|
Jones was a little staggered by the blow, which came somewhat unexpectedly; but presently recovering himself, he also drew, and though he understood nothing of fencing, prest on so boldly upon Fitzpatrick, that he beat down his guard, and sheathed one half of his sword in the body of the said gentleman, who had no sooner received it, than he stept backwards, dropped the point of his sword, and leaning upon it, cried, |
Джонс слегка пошатнулся от неожиданного удара, но живо оправился и, в свою очередь, обнажил шпагу. Несмотря на полное неуменье фехтовать, он напал на Фитцпатрика так стремительно, что сбил его с позиции и до половины воткнул клинок в его тело, получив удар, ирландец попятился, опустил шпагу и, опершись на нее, воскликнул: |
|
"I have satisfaction enough: I am a dead man." |
- Теперь я вполне удовлетворен: вы меня прикончили! |
|
"I hope not," cries Jones, "but whatever be the consequence, you must be sensible you have drawn it upon yourself." |
- Надеюсь, что нет,- отвечал Джонс,- но что бы ни случилось, не забудьте, что вы сами всему причиной. |
|
At this instant a number of fellows rushed in and seized Jones, who told them he should make no resistance, and begged some of them at least would take care of the wounded gentleman. |
В эту минуту несколько человек набросились на Джонса и схватили его, но он объявил, что не будет сопротивляться, а просит позаботиться о раненом. |
|
"Ay," cries one of the fellows, "the wounded gentleman will be taken care enough of; for I suppose he hath not many hours to live. As for you, sir, you have a month at least good yet." |
- Ну, о нем, пожалуй, заботиться уже нечего,-отвечал один из напавших,- через час-другой он на тот свет отправится. A вот у вас, сэр, так еще. по крайней мере, целый месяц впереди. |
|
"D-n me, Jack," said another, "he hath prevented his voyage; he's bound to another port now;" |
- Черт бы его побрал, Джек,- сказал другой,- расстроил он свою поездку; теперь отправится в другую гавань. |
|
and many other such jests was our poor Jones made the subject of by these fellows, who were indeed the gang employed by Lord Fellamar, and had dogged him into the house of Mrs. Fitzpatrick, waiting for him at the corner of the street when this unfortunate accident happened. |
И бедняге Джонсу пришлось выслушать немало таких шуточек от окруживших его молодцов, которые были не кем иным, как партией матросов, подосланных лордом Фелламаром: они выследили, как он вошел в дом миссис Фитцпатрик, и поджидали его за углом, когда произошла эта несчастная стычка. |
|
The officer who commanded this gang very wisely concluded, that his business was now to deliver his prisoner into the hands of the civil magistrate. He ordered him, therefore, to be carried to a public-house, where, having sent for a constable, he delivered him to his custody. |
Командир отряда очень мудро рассудил, что теперь ею дето передать арестованного в руки гражданских властей. Он приказал поэтому отвести его в ближайшую харчевню, послал за констеблем и сдал ему Джонса. |
|
The constable, seeing Mr. Jones very well drest, and hearing that the accident had happened in a duel, treated his prisoner with great civility, and at his request dispatched a messenger to inquire after the wounded gentleman, who was now at a tavern under the surgeon's hands. The report brought back was, that the wound was certainly mortal, and there were no hopes of life. Upon which the constable informed Jones, that he must go before a justice. He answered, |
Констебль видя хороший костюм мистера Джонса и слыша, что несчастье случилось на дуэли, обошелся с арестованным очень учтиво и по его просьбе послал узнать о состоянии раненого, который находился теперь в гостинице на попечении хирурга. Посланный вернулся с известием, что рана, несомненно, смертельна и нег никакой надежды па спасение. Тогда констебль объявил Джонсу, что должен отвести его к судье. |
|
"Whenever you please; I am indifferent as to what happens to me; for though I am convinced I am not guilty of murder in the eye of the law, yet the weight of blood I find intolerable upon my mind." |
- Куда вам угодно,- отвечал Джонс,- мне все равно, что со мной будет, хоть я и убежден, что в глазах закона я не убийца, но пролитая кровь невыносимо тяготит мою совесть. |
|
Jones was now conducted before the justice, where the surgeon who dressed Mr. Fitzpatrick appeared, and deposed that he believed the wound to be mortal; upon which the prisoner was committed to the Gatehouse. It was very late at night, so that Jones would not send for Partridge till the next morning; and, as he never shut his eyes till seven, so it was near twelve before the poor fellow, who was greatly frightened at not hearing from his master so long, received a message which almost deprived him of his being when he heard it. |
Джонс был приведен к судье, куда явился и хирург, оказавший помощь уцстеру Фитцпатрик; он заявил, что считает рану смертельной. После этого арестованного носа шел в тюрьму Вследствие позднего времени Джонс не захотел посылать за Партриджем до следующего утра, но так как он уснул только в семь часов, то был уже полдень, когда бедняга Партридж, чрезвычайно напуганный продолжительным отсутствием хозяина, получил известие, почт вконец его сразившее. |
|
He went to the Gatehouse with trembling knees and a beating heart, and was no sooner arrived in the presence of Jones, than he lamented the misfortune that had befallen him with many tears, looking all the while frequently about him in great terror; for as the news now arrived that Mr. Fitzpatrick was dead, the poor fellow apprehended every minute that his ghost would enter the room. At last he delivered him a letter, which he had like to have forgot, and which came from Sophia by the hands of Black George. |
Он отправился в тюрьму с трясущимися коленями и с сильно бьющимся сердцем и, войдя, начал горько плакать и сокрушаться по поводу постигшего Джонса несчастья, беспрестанно с ужасом озираясь вокруг себя: дело в том, что пришло известие о смерти мистера Фитцпатрика, и бедняга каждую минуту ждал появления его духа. От страха он чуть не забыл передать письмо. принесенное от Софьи Черным Джорджем |
|
Jones presently dispatched every one out of the room, and, having eagerly broke open the letter, read as follows:- |
Джонс тотчас же выслал всех вон из комнаты и, торопливо вскрыв письмо, прочел следующее: |
|
You owe the hearing from me again to an accident which I own surprizes me. My aunt hath just now shown me a letter from you to Lady Bellaston, which contains a proposal of marriage. I am convinced it is your own hand; and what more surprizes me is, that it is dated at the very time when would have me imagine you was under such concern on my account.- I leave you to comment on this fact. All I desire is, that your name may never more be mentioned to |
"Вы обязаны этим новым известием от меня случаю, который, признаться, поразил меня. Тетушка только что показывала мне ваше письмо к леди Белластон, в котором вы предлагаете ей быть вашей женой. Я не сомневаюсь, что оно написано вашей рукой и, что еще удивительнее, в то самое время, когда вы хотели меня уверить в вашем ко мне участии. Предоставляю вам истолковать этот факт. Все, чего я желаю, это никогда более не слышать вашего имени. |
|
S. W. |
С. В.". |
|
Of the present situation of Mr. Jones's mind, and of the pangs with which he was now tormented, we cannot give the reader a better idea than by saying, his misery was such that even Thwackum would almost have pitied him. But, bad as it is, we shall at present leave him in it, as his good genius (if he really had any) seems to have done. And here we put an end to the sixteenth book of our history. |
Мы не можем дать читателю лучшего представления о душевном состоянии мистера Джонса и о его мучениях, как сказав, что в ту минуту его пожалел бы даже Тваком. Но, несмотря на всю безотрадность положения нашего героя, нам приходится теперь его покинуть, как покинул его добрый гений (если только он у него был). На этом мы кончаем шестнадцатую книгу нашей истории. |
К содержанию
BOOK XVII
CONTAINING THREE DAYS
Chapter 1
Containing a portion of introductory writing
|
English |
Русский |
|
When a comic writer hath made his principal characters as happy as he can, or when a tragic writer hath brought them to the highest pitch of human misery, they both conclude their business to be done, and that their work is come to a period. |
Комедийный писатель, сделав главных своих героев счастливыми, и автор трагедии, ввергнув их в глубочайшую пучину несчастья,- оба считают дело свое выполненным и произведения свои доведенными до конца. |
|
Had we been of the tragic complexion, the reader must now allow we were nearly arrived at this period, since it would be difficult for the devil, or any of his representatives on earth, to have contrived much greater torments for poor Jones than those in which we left him in the last chapter; and as for Sophia, a good-natured woman would hardly wish more uneasiness to a rival than what she must at present be supposed to feel. What then remains to complete the tragedy but a murder or two, and a few moral sentences! |
Если бы я был писателем трагедийного склада, читателю пришлось бы признать, что конец мною уже почти достигнут, поскольку трудно было бы самому дьяволу или кому-нибудь из его представителей на земле придумать что-нибудь ужаснее тех мучений, в которых мы оставили беднягу Джонса в последней главе; что же касается Софьи, то ни одна добросердечная женщина не пожелала бы своей сопернице большего отчаяния, чем то, какое моя героиня, надо думать, теперь испытывала. Что же тогда оставалось бы для развязки трагедии, как не парочка убийств да несколько моральных наставлений? |
|
But to bring our favourites out of their present anguish and distress, and to land them at last on the shore of happiness, seems a much harder task; a task, indeed, so hard that we do not undertake to execute it. In regard to Sophia, it is more than probable that we shall somewhere or other provide a good husband for her in the end- either Blifil, or my lord, or somebody else; but as to poor Jones, such are the calamities in which he is at present involved, owing to his imprudence, by which, if a man doth not become felon to the world, he is at least a felo de se ; so destitute is he now of friends, and so persecuted by enemies, that we almost despair of bringing him to any good; and if our reader delights in seeing executions, I think he ought not to lose any time in taking a first row at Tyburn. |
Но выручить наших героев из постигшего их горя и мук и благополучно высадить их на берег счастья представляется делом более трудным - настолько трудным, что мы даже за него не беремся. Для Софьи, пожалуй, еще можно было бы подыскать напоследок хорошего мужа - Блайфила, лорда или кого другого. Но что касается несчастного Джонса, то, по милости своей неосмотрительности сделавшись уголовным преступником если не в глазах света, то в своих собственных, он попал в столь бедственное положение, оставленный друзьями и преследуемый врагами, что мы почти отчаиваемся как-нибудь ему помочь; и если читатель охотник до публичных казней, то я советую ему, не теряя времени, достать место в первом ряду на Тайберне. |
|
This I faithfully promise, that, notwithstanding any affection which we may be supposed to have for this rogue, whom we have unfortunately made our heroe, we will lend him none of that supernatural assistance with which we are entrusted, upon condition that we use it only on very important occasions. If he doth not, therefore, find some natural means of fairly extricating himself from all his distresses, we will do no violence to the truth and dignity of history for his sake; for we had rather relate that he was hanged at Tyburn (which may very probably be the case) than forfeit our integrity, or shock the faith of our reader. |
Во всяком случае, я твердо обещаю читателю, что, невзирая на всю привязанность, какую можно предположить во мне к этому негодяю, так несчастливо избранному мной в герои, я не прибегну для его спасения к сверхъестественной помощи, предоставленной писателям с тем условием, чтобы мы ею пользовались только в чрезвычайных случаях. Поэтому, если он не найдет естественных средств выпутаться из беды. мы не допустим ради нею насилия над правдой и достоинством повествования; скорее мы расскажем, как его повесили на Тайберне (что, вероятнее всего, и случится), чем решимся прикрасить истину и поколебать доверие читателя. |
|
In this the antients had a great advantage over the moderns. Their mythology, which was at that time more firmly believed by the vulgar than any religion is at present, gave them always an opportunity of delivering a favourite heroe. Their deities were always ready at the writer's elbow, to execute any of his purposes; and the more extraordinary the invention was, the greater was the surprize and delight of the credulous reader. Those writers could with greater ease have conveyed a heroe from one country to another, nay from one world to another, and have brought him back again, than a poor circumscribed modern can deliver him from a jail. |
В этом отношении древние писатели имели большое преимущество перед нами. Мифология, в сказания которой народ веровал когда больше, чем верует теперь в догматы какой угодно религии, всегда давала им возможность выручить любимого героя. Боги всегда находились под рукой писателя, готовые исполнить малейшее его желание, и чем необыкновеннее была его выдумка, тем больше пленяла и восхищала она доверчивого читателя. Тогдашним писателям легче было перенести героя из страны в страну и даже переправить на тот свет и обратно, чем нынешним освободить его из тюрьмы. |
|
The Arabians and Persians had an equal advantage in writing their tales from the genii and fairies, which they believe in as an article of their faith, upon the authority of the Koran itself. But we have none of these helps. To natural means alone we are confined; let us try therefore what, by these means, may be done for poor Jones; though, to confess the truth, something whispers me in the ear, that he doth not yet know the worst of his fortune; and that a more shocking piece of news than any he hath yet heard remains for him in the unopened leaves of fate. |
Такую же помощь арабы и персы, сочиняя свои сказки, получали от гениев и фей, вера в которых у них зиждется на авторитете самого Корана. Но мы не располагаем подобными средствами. Нам приходится держаться естественных объяснений. Попробуем же сделать что можно для бедняги Джонса, не прибегая к помощи чудесного, хотя, надо сознаться, некий голос и шепчет мне на ухо, что он еще не изведал самого худшего и что ужаснейшее известие еще ждет ею на нераскрытых листках книги судеб. |
Chapter 2
The generous and grateful behaviour of Mrs. Miller
|
English |
Русский |
|
Mr. Allworthy and Mrs. Miller were just sat down to breakfast, when Blifil, who had gone out very early that morning, returned to make one of the company. |
Мистер Олверти и миссис Миллер сидели за завтраком, когда возвратился Блайфил, вышедший из дому очень рано. |
|
He had not been long seated before he began as follows: "Good Lord! my dear uncle, what do you think hath happened? I vow I am afraid of telling it you, for fear of shocking you with the remembrance of ever having shewn any kindness to such a villain." |
- Господи! - воскликнул он, подсев к столу.- Можете себе представить, дядюшка, что случилось? Мне страшно даже рассказывать, чтобы не растравлять неприятных воспоминаний: ведь вы когда-то благодетельствовали этому негодяю. |
|
"What is the matter, child?" said the uncle. "I fear I have shown kindness in my life to the unworthy more than once. But charity doth not adopt the vices of its objects." |
- В чем дело, голубчик? - спросил Олверти.- Боюсь, я не раз в своей жизни делал добро недостойным. Но милосердие не усыновляет пороков тех людей, которым оно оказано. |
|
"O, sir! " returned Blifil, "it is not without the secret direction of Providence that you mention the word adoption. Your adopted son, sir, that Jones, that wretch whom you nourished in your bosom, hath proved one of the greatest villains upon earth." |
- Ах, сэр! Видно, само провидение подсказало вам слово "усыновляет". Да, сэр, усыновленный вами Джонс, этот несчастный, которого вы вскормили на груди своей, оказался величайшим негодяем на свете. |
|
"By all that's sacred, 'tis false," cries Mrs. Miller. "Mr. Jones is no villain. He is one of the worthiest creatures breathing; and if any other person had called him villain, I would have thrown all this boiling water in his face." |
- Клянусь всем святым, это ложь! - воскликнула миссис Миллер.-Мистер Джонс вовсе не негодяй. Он достойнейший человек. И если бы кто-нибудь другой назвал его негодяем, так я плеснула бы ему в лицо вот этим кипятком. |
|
Mr. Allworthy looked very much amazed at this behaviour. But she did not give him leave to speak, before, turning to him, she cried, |
Мистер Олверти посмотрел на нее с большим удивлением, но миссис Миллер, не давая ему произнести ни слова, проговорила : |
|
"I hope you will not be angry with me; I would not offend you, sir, for the world; but, indeed, I could not bear to hear him called so." |
- Надеюсь, вы на меня не сердитесь; я ни за что на свете не захотела бы вас прогневить, но не могу слышать, чтобы мистера Джонса называли негодяем. |
|
"I must own, madam," said Allworthy, very gravely, "I am a little surprized to hear you so warmly defend a fellow you do not know." |
- Должен вам признаться, сударыня,- сказал мистер Олверти очень серьезным тоном,- меня несколько удивляет, что вы так горячо вступаетесь за молодчика, которого не знаете. |
|
"O! I do know him, Mr. Allworthy," said she, "indeed I do; I should be the most ungrateful of all wretches if I denied it. O! he hath preserved me and my little family; we have all reason to bless him while we live.- And I pray Heaven to bless him, and turn the hearts of his malicious enemies. I know, I find, I see, he hath such." |
- Помилуйте, мистер Олверти,- отвечала она,- я его знаю, очень даже знаю! Было бы крайней неблагодарностью с моей стороны, если б я от него отреклась. Ведь он спас меня и мою семью, и нам всем надо благословлять его до конца жизни. Да пошлет ему бог всякого счастья, и да смягчит он сердце его злых врагов! Я знаю, я вижу, что у него есть враги. |
|
"You surprize me, madam, still more," said Allworthy; "sure you must mean some other. It is impossible you should have any such obligations to the man my nephew mentions." |
- Вы все больше и больше удивляете меня, сударыня,- сказал Олверти,по всей вероятности, вы имеете в виду кого-то другого. Не может быть, чтобы вы были столько обязаны человеку, о котором говорит мой племянник. |
|
"Too surely," answered she, "I have obligations to him of the greatest and tenderest kind. He hath been the preserver of me and mine. Believe me, sir, he hath been abused, grossly abused to you; I know he hath, or you, whom I know to be all goodness and honour, would not, after the many kind and tender things I have heard you say of this poor helpless child, have so disdainfully called him fellow.- Indeed, my best of friends, he deserves a kinder appellation from you, had you heard the good, the kind, the grateful things which I have heard him utter of you. He never mentions your name but with a sort of adoration. In this very room I have seen him on his knees, imploring all the blessings of heaven upon your head. I do not love that child there better than he loves you." |
- Клянусь,- отвечала миссис Миллер,- я ему обязана чрезвычайно: он спас меня и мою семью. Поверьте, сэр, его перед вами оклеветали, бессовестно оклеветали. Я в этом не сомневаюсь, иначе вы, сама доброта и справедливость, не называли бы презрительно "молодчиком" бедного, беззащитного мальчика, о котором когда-то говорили с такой нежной любовью. Клянусь вам, благодетель мой, он заслуживает с вашей стороны лучшего отношения, и вы бы так о нем не отзывались, если бы слышали, с каким уважением, с какой любовью, с какой благодарностью говорит он о вас. С каким благоговением произносит он всегда ваше имя! В этой самой комнате видела я его, на коленях призывающего на вас благословение небес. Он любит вас не меньше, чем я люблю мою дочку. |
|
"I see, sir, now," said Blifil, with one of those grinning sneers with which the devil marks his best beloved, "Mrs. Miller really doth know him. I suppose you will find she is not the only one of your acquaintance to whom he hath exposed you. As for my character, I perceive, by some hints she hath thrown out, he hath been very free with it, but I forgive him." |
- Теперь я вижу, сэр, что миссис Миллер действительно его знает,заметил Блайфил с одной из тех язвительных усмешек, какими дьявол отмечает своих любимцев.- Я полагаю, что он жаловался на вас не ей одной, по и другим нашим знакомым. Что касается меня, то по некоторым намекам миссис Миллер я вижу, что он со мною не церемонился; но я ему прощаю. |
|
"And the Lord forgive you, sir!" said Mrs. Miller; "we have all sins enough to stand in need of his forgiveness." |
- А вам да простит господь,- сказала миссис Миллер,- все мы грешники и нуждаемся в господнем милосердии. |
|
"Upon my word, Mrs. Miller," said Allworthy, "I do not take this behaviour of yours to my nephew kindly; and I do assure you, as any reflections which you cast upon him must come only from that wickedest of men, they would only serve, if that were possible, to heighten my resentment against him: for I must tell you, Mrs. Miller, the young man who now stands before you hath ever been the warmest advocate for the ungrateful wretch whose cause you espouse. This, I think, when you hear it from my own mouth, will make you wonder at so much baseness and ingratitude." |
- Признаться, миссис Миллер,- сказал Олверти,- ваше обращение с моим племянником мне не очень нравится; и так как оно могло быть внушено вам только тем отъявленным негодяем, то смею вас вверить, что вы таким образом раздражаете меня против него еще больше, если это возможно, ибо должен вам сказать, миссис Миллер, что молодой человек, которого вы видите перед собой, всегда был горячим защитником неблагодарного, сторону которого вы берете. Слыша эти слова из моих уст, вы, я думаю, будете поражены глубиной человеческой низости и неблагодарности. |
|
"You are deceived, sir," answered Mrs. Miller; "if they were the last words which were to issue from my lips, I would say you were deceived; and I once more repeat it, the Lord forgive those who have deceived you! I do not pretend to say the young man is without faults; but they are all the faults of wildness and of youth; faults which he may, nay, which I am certain he will, relinquish, and, if he should not, they are vastly overbalanced by one of the most humane, tender, honest hearts that ever man was blest with." |
- Вас обманули, сэр,- отвечала миссис Миллер.- Если б это были последние слова мои, я бы сказала: вас обманули; и еще раз повторяю: да простит господь тем, кто вас обманул. Я вовсе не утверждаю, что молодой человек лишен недостатков, но это недостатки юношеской несдержанности, недостатки, от которых, я уверена, он со временем освободится; а если бы даже этого не случилось, то они в нем щедро искупаются благороднейшим, отзывчивым и полным любви сердцем. |
|
"Indeed, Mrs. Miller," said Allworthy, "had this been related of you, I should not have believed it." |
- Право, миссис Миллер.- сказал Олверти,- если бы я слышал ото не от вас самой, я бы не поверил. |
|
"Indeed, sir," answered she, "you will believe everything I have said, I am sure you will: and when you have heard the story which I shall tell you (for I will tell you all), you will be so far from being offended, that you will own (I know your justice so well), that I must have been the most despicable and most ungrateful of wretches if I had acted any other part than I have." |
- А я поручусь, сэр,- отвечала она,- что вы поверите всему, что я вам сказала, чем угодно поручись; и когда вы выслушаете до конца все, что я вам расскажу (а я расскажу вам все), то не только не прогневаетесь, а, напротив, признаете (я хорошо знаю вашу справедливость), что я была бы презреннейшей и неблагодарнейшей женщиной, если бы поступила иначе. |
|
"Well, madam," said Allworthy, "I shall be very glad to hear any good excuse for a behaviour which, I must confess, I think wants an excuse. And now, madam, will you be pleased to let my nephew proceed in his story without interruption. He would not have introduced a matter of slight consequence with such a preface. Perhaps even this story will cure you of your mistake." |
- Да, сударыня, я буду очень рад услышать от вас оправдание поведения, которое, мне кажется, очень нуждается в оправдании. Но сначала позвольте моему племяннику досказать начатое. Верно, это что-нибудь важное, иначе он не сделал бы такого предисловия. Может быть, даже его рассказ устранит наше недоразумение. |
|
Mrs. Miller gave tokens of submission, and then Mr. Blifil began thus: |
Миссис Миллер сделала знак, что готова повиноваться, и мистер Блайфил начал так: |
|
"I am sure, sir, if you don't think proper to resent the ill-usage of Mrs. Miller, I shall easily forgive what affects me only. I think your goodness hath not deserved this indignity at her hands." |
- Если вы, сэр, не обижаетесь на миссис Миллер, то я и подавно прощаю ей все, чем она задела меня лично. Только, мне кажется, ваша доброта заслуживала бы с ее стороны лучшего отношения. |
|
"Well, child," said Allworthy, "but what is this new instance? What hath he done of late?" |
- Хорошо, голубчик,- прервал его Олверти,- но какая же у тебя новость? Что он еще натворил? |
|
"What," cries Blifil, "notwithstanding all Mrs. Miller hath said, I am very sorry to relate, and what you should never have heard from me, had it not been a matter impossible to conceal from the whole world. In short, he hath killed a man; I will not say murdered- for perhaps it may not be so construed in law, and I hope the best for his sake." |
- Несмотря на все сказанное миссис Миллер, я с большим прискорбием сообщаю то, чего вы никогда бы не услышали от меня, не будь это такое дело, которого не скроешь ни от кого на свете. Словом, он убил человека. Я не скажу: умышленно,- закон, может быть, посмотрит на это иначе; я от души этого ему желаю. |
|
Allworthy looked shocked, and blessed himself; and then, turning to Mrs. Miller, he cried, |
Олверти был потрясен; он перекрестился и сказал, обращаясь к миссис Миллер: |
|
"Well, madam, what say you now?" |
- Что вы на это скажете, сударыня? |
|
"Why, I say, sir," answered she, "that never was more concerned at anything in my life; but, if the fact be true, I am convinced the man, whoever he is, was in fault. Heaven knows there are many villains in this town who make it their business to provoke young gentlemen. Nothing but the greatest provocation could have tempted him; for of all the gentlemen I ever had in my house, I never saw one so gentle or so sweet-tempered. He was beloved by everyone in the house, and every one who came near it." |
- Скажу, сэр. что еще никогда в жизни не была так опечалена. Но если это верно, то, кто бы ни был убитый, я убеждена, что он сам виноват. У нас в Лондоне много негодяев, которые только и ищут, как бы задеть молодых джентльменов. Только самое вызывающее поведение могло толкнуть его на такое дело: из всех моих постояльцев он был самый смирный и мягкий в обращении. Его любили все в моем доме и все, кто его здесь видел. |
|
While she was thus running on, a violent knocking at the door interrupted their conversation, and prevented her from proceeding further, or from receiving any answer; for, as she concluded this was a visitor to Mr. Allworthy, she hastily retired, taking with her her little girl, whose eyes were all over blubbered at the melancholy news she heard of Jones, who used to call her his little wife, and not only gave her many playthings, but spent whole hours in playing with her himself. |
Но тут сильный стук в дверь прервал их разговор и помешал миссис Миллер продолжать свою речь или слушать ответ на нее, ибо, догадавшись, что это пришел кто-то к мистеру Олверти, она поспешила удалиться и увести с собой дочку. Глаза малютки наполнились слезами при печальном известии о Джонсе, который обыкновенно называл ее своей маленькой женой и не только дарил ей игрушки, но и сам играл с нею по целым часам. |
|
Some readers may, perhaps, be pleased with these minute circumstances, in relating of which we follow the example of Plutarch, one of the best of our brother historians; and others, to whom they may appear trivial, will, we hope, at least pardon them, as we are never prolix on such occasions. |
Может быть, иным читателям доставят удовольствие эти мелочи, на которых мы иногда останавливаемся, по примеру одного из лучших наших собратьев-историков, Плутарха; другие же, которым они покажутся обыденными, мы надеемся, извинят нас хотя бы потому, что мы никогда не останавливаемся на них слишком долго. |
Chapter 3
The arrival of Mr. Western, with some matters concerning the paternal authority
|
English |
Русский |
|
Mrs. Miller had not long left the room when Mr. Western entered; but not before a small wrangling bout had passed between him and his chairmen; for the fellows, who had taken up their burden at the Hercules Pillars, had conceived no hopes of having any future good customer in the squire; and they were moreover farther encouraged by his generosity (for he had given them of his own accord sixpence more than their fare); they therefore very boldly demanded another shilling, which so provoked the squire, that he not only bestowed many hearty curses on them at the door, but retained his anger after he came into the room; swearing that all the Londoners were like the court, and thought of nothing but plundering country gentlemen. |
Вскоре поело ухода миссис Миллер в комнату вошел мистер Вестерн Его задержала маленькая ссора с носильщиками портшеза: ребята эти. взяв свою ношу в "Геркулесовых столпах", решили, что сквайр вряд ли будет у них постоянным заказчиком; поощренные вдобавок его щедростью (он дал им на шесть пенсов больше положенного), они весьма развязно потребовали с него еще шиллинг. Это до того взбесило сквайра, что он не только крепко их выругал возле дверей, но и вошел в комнату в сильно возбужденном состоянии, приговаривая, что все лондонцы похожи на нынешний двор и только думают, как бы обобрать сельских сквайров. |
|
"D-n me," says he, "if I won't walk in the rain rather than get into one of their hand-barrows again. They have jolted me more in a mile than Brown Bess would in a long fox-chase." |
- Будь я проклят,- горячился он,- если я еще когда-нибудь сяду в эти чертовы носилки! Лучше пешком в дождь пойду. На одной миле растрясло хуже, чем за целую лисью охоту на моей карей Бесс. |
|
When his wrath on this occasion was a little appeased, he resumed the same passionate tone on another. |
Когда гнев его на портшезы немного утих, он перенес его на другой предмет. |
|
"There," says he, "there is fine business forwards now. The hounds have changed at last; and when we imagined we had a fox to deal with, od-rat it, it turns out to be a badger at last! |
- Вот так дельце затеяно, нечего сказать! - воскликнул он.- Собаки в последнюю минуту рванули в сторону: мы думали, что травим лисицу, ан выходит - барсук! |
|
"Pray, my good neighbour," said Allworthy, "drop your metaphors, and speak a little plainer." |
- Сделайте одолжение, сосед, оставьте ваши метафоры и говорите яснее,- прервал его Олверти. |
|
"Why, then," says the squire, "to tell you plainly, we have been all this time afraid of a son of a whore of a bastard of somebody's, I don't know whose, not I. And now here's a confounded son of a whore of a lord, who may be a bastard too for what I know or care, for he shall never have a daughter of mine by my consent. They have beggared the nation, but they shall never beggar me. My land shall never be sent over to Hanover." |
- Извольте, дорогой мой. До сих пор все мы боялись одного пащенка, чьего-то ублюдка, не знаю чьего, а тут откуда ни возьмись другой такой пащенок - лорд. Черт его знает, чей он, да я и знать не хочу, потому что никогда моей дочери за ним не бывать. Эти ферты разорили страну, только меня им не разорить! Нет, шалишь, мои поместья не уйдут за море, в Ганновер! |
|
"You surprize me much, my good friend," said Allworthy. |
- Вы меня поражаете, мой друг,- сказал Олверти. |
|
"Why, zounds! I am surprized myself," answered the squire. "I went to zee sister Western last night, according to her own appointment, and there I was had into a whole room full of women. There was my lady cousin Bellaston, and my Lady Betty, and my Lady Catherine, and my lady I don't know who; d-n me, if ever you catch me among such a kennel of hoop-petticoat b-s! D-n me, I'd rather be run by my own dogs, as one Acton was, that the story-book says was turned into a hare, and his own dogs killed un and eat un. Odrabbit it, no mortal was ever run in such a manner; if I dodged one way, one had me; if I offered to clap back, another snapped me. 'O! certainly one of the greatest matches in England,' says one cousin (here he attempted to mimic them); 'A very advantageous offer indeed,' cries another cousin (for you must know they be all my cousins, thof I never zeed half o' um before). 'Surely,' says that fat a-se b-, my Lady Bellaston, 'cousin, you must be out of your wits to think of refusing such an offer.'" |
- Да я и сам поражен,- отвечал сквайр.- Зашел вчера вечером к сестре, по ее приглашению, и попал в настоящее бабье царство. Тут была и кузина, миледи Белластон, и миледи Бетти, и миледи Катрин, и миледи бог знает кто. Будь я проклят, если когда-нибудь дам себя заманить в этакую сучью псарню! Пусть лучше, черт возьми, мои же собаки меня затравят, как того Актона, про которого в книжке рассказывается, что он был превращен в зайца, загрызен и съеден собственными собаками. Ей-богу, кажется, никого еще так не травили, как меня вчера: увернусь в одну сторону - меня схватит одна, метнусь назад - другая цапнет. "Помилуйте, да это лучшая партия в Англии!" - говорит одна кузина.- сквайр начал их передразнивать. "Какое лестное предложение!" - откликается другая (а надо вам сказать, все они оказались моими кузинами, хоть я и в глаза их никогда не видел). "Да, братец,- говорит толстая стерва, миледи Белластон,- надо совсем ума лишиться, чтобы отказать такому жениху". |
|
"Now I begin to understand," says Allworthy; "some person hath made proposals to Miss Western, which the ladies of the family approve, but is not to your liking." |
- Теперь я начинаю понимать,- сказал Олверти.- Кто-то сделал мисс Вестерн предложение, которое все эти леди-родственницы одобряют, а вам оно не по вкусу. |
|
"My liking!" said Western, "how the devil should it? I tell you it is a lord, and those are always volks whom you know I always resolved to have nothing to do with. Did unt I refuse a matter of vorty years' purchase now for a bit of land, which one o' um had a mind to put into a park, only because I would have no dealings with lords, and dost think I would marry my daughter zu? Besides, ben't I engaged to you, and did I ever go off any bargain when I had promised?" |
- Не по вкусу! Да как же, к черту, может оно быть мне по вкусу!.. Говорят вам, что это лорд, а с лордами, вы знаете, я решил не иметь никакого дела. Разве одному из них, желавшему взять на сорок лет клочок земли под парк, не отказал я только потому, что не желаю связываться с лордами? И чтоб я выдал за лорда свою дочь? Кроме того, разве я не обещал вам? А когда же я отступался от своего слова? |
|
"As to that point, neighbour," said Allworthy, "I entirely release you from any engagement. No contract can be binding between parties who have not a full power to make it at the time, nor ever afterwards acquire the power of fulfilling it." |
- Что касается вашего слова, сосед,- сказал Олверти,- то я освобождаю вас от всяких обязательств. Никакой договор не может иметь силы, если заключающие его стороны не полномочны его исполнить и никогда таких полномочий не приобретут. |
|
"Slud! then," answered Western, "I tell you I have power, and I will fulfil it. Come along with me directly to Doctors' Commons, I will get a licence; and I will go to sister and take away the wench by force, and she shall ha un, or I will lock her up, and keep her upon bread and water as long as she lives." |
- Я не полномочен его исполнить? Что вы говорите! Сию минуту исполню. Едемте сейчас же в "Докторскую коллегию" за брачным свидетельством, а оттуда к сестре, и я силой достану от нее невесту. Она за него выйдет, иначе я на всю жизнь посажу ее под замок на хлеб и на воду. |
|
"Mr. Western," said Allworthy, "shall I beg you will hear my full sentiments on this matter?" |
- Мистер Вестерн,- обратился к нему Олверти,- угодно будет вам выслушать мое откровенное мнение по этому предмету? |
|
"Hear thee; ay, to be sure I will," answered he. |
- Выслушать тебя? А как же? Разумеется. |
|
"Why, then, sir," cries Allworthy, "I can truly say, without a compliment either to you or the young lady, that when this match was proposed, I embraced it very readily and heartily, from my regard to you both. |
- Итак, сэр, скажу по совести, нисколько не льстя ни вам, ни вашей дочери, что я охотно и с радостью принял сделанное мне предложение из уважения к вам обоим. |
|
An alliance between two families so nearly neighbours, and between whom there had always existed so mutual an intercourse and good harmony, I thought a most desirable event; and with regard to the young lady, not only the concurrent opinion of all who knew her, but my own observation assured me that she would be an inestimable treasure to a good husband. I shall say nothing of her personal qualifications, which certainly are admirable; her good nature, her charitable disposition, her modesty, are too well known to need any panegyric: but she hath one quality which existed in a high degree in that best of women, who is now one of the first of angels, which, as it is not of a glaring kind, more commonly escapes observation; so little indeed is it remarked, that I want a word to express it. I must use negatives on this occasion. |
Брачный союз между двумя семьями, живущими в таком близком соседстве, в постоянном общении и добром согласии, я считал весьма желательным, что же касается вашей дочери, то не только единогласное мнение всех, кто ее знает, но и мои собственные наблюдения служат мне порукой, что она будет бесценным сокровищем для хорошего мужа. Не буду ничего говорить о ее личных достоинствах - они говорят сами за себя: ее доброта, ее отзывчивость, ее скромность слишком всем известны и не нуждаются в похвалах. Но в ней есть одно качество, которым в высокой степени обладала лучшая из женщин, теперь причтенная к лику ангелов,- качество не блестящее и потому обыкновенно не бросающееся в глаза; его так мало замечают, что не существует даже слова для его обозначения. Чтобы описать его, я должен прибегнуть к помощи отрицаний. |
|
I never heard anything of pertness, or what is called repartee, out of her mouth; no pretence to wit, much less to that kind of wisdom which is the result only of great learning and experience, the affectation of which, in a young woman, is as absurd as any of the affectations of an ape. No dictatorial sentiments, no judicial opinions, no profound criticisms. Whenever I have seen her in the company of men, she hath been all attention, with the modesty of a learner, not the forwardness of a teacher. You'll pardon me for it, but I once, to try her only, desired her opinion on a point which was controverted between Mr. Thwackum and Mr. Square. To which she answered, with much sweetness, 'You will pardon me, good Mr. Allworthy; I am sure you cannot in earnest think me capable of deciding any point in which two such gentlemen disagree.' Thwackum and Square, who both alike thought themselves sure of a favourable decision, seconded my request. She answered with the same good humour, 'I must absolutely be excused: for I will affront neither so much as to give my judgment on his side.' Indeed, she always shewed the highest deference to the understandings of men; a quality absolutely essential to the making a good wife. I shall only add, that as she is most apparently void of all affectation, this deference must be certainly real." |
Я никогда не слышал из ее уст развязности, так называемых бойких ответов, никогда не замечал в ней притязания на остроумие и еще меньше на глубокомыслие, которое может быть лишь результатом широкого образования и жизненного опыта, а в молодой девушке нелепо и напоминает обезьяньи ухватки. Никаких безапелляционных суждений, никаких критических замечаний. Сколько мне ни случалось видеть ее в обществе мужчин, она была вся внимание, слушала со скромностью ученика, а не вмешивалась в разговор с уверенностью учителя. Извините меня, но однажды, желая ее испытать, я спросил ее мнение о вопросе, составлявшем предмет спора между мистером Твакомом и мистером Сквейром. "Извините, уважаемый мистер Олверти,- отвечала она со свойственной ей скромностью,я уверена, вы сами не думаете всерьез, что я способна разрешить вопрос, относительно которого расходятся такие ученые люди". Тваком и Сквейр, оба одинаково ожидавшие решения в свою пользу, поддержали мою просьбу. Она им ответила с тем же добродушием: "Нет, пожалуйста, увольте меня: я не хочу брать на себя смелость поддерживать кого бы то ни было". Да, она всегда выказывала глубокое уважение к уму мужчины - качество, совершенно необходимое, чтобы сделаться хорошей женой. И так как дочь ваша, очевидно, чужда всякого притворства, то это уважение в ней, безусловно, искреннее. |
|
Here Blifil sighed bitterly; upon which Western, whose eyes were full of tears at the praise of Sophia, blubbered out, "Don't be chicken-hearted, for shat ha her, d-n me, shat ha her, if she was twenty times as good." |
При этих словах Блайфил горько вздохнул. - Не унывай, дружок,- сказал ему Вестерн, чуть не плача от этих похвал Софье,- она будет твоей, головой ручаюсь, хоть была бы в двадцать раз лучше. |
|
"Remember your promise, sir," cried Allworthy, "I was not to be interrupted." |
- Вспомните ваше слово, сэр,- сказал Олверти,- вы обещали не прерывать меня. |
|
"Well, shat unt," answered the squire; "I won't speak another word." |
- Молчу, молчу,- отвечал сквайр,- больше не скажу ни слова. |
|
"Now, my good friend," continued Allworthy, "I have dwelt so long on the merit of this young lady, partly as I really am in love with her character, and partly that fortune (for the match in that light is really advantageous on my nephew's side) might not be imagined to be my principal view in having so eagerly embraced the proposal. Indeed, I heartily wished to receive so great a jewel into my family; but though I may wish for many good things, I would not, therefore, steal them, or be guilty of any violence or injustice to possess myself of them. Now to force a woman into a marriage contrary to her consent or approbation, is an act of such injustice and oppression, that I wish the laws of our country could restrain it; but a good conscience is, never lawless in the worst regulated state, and will provide those laws for itself, which the neglect of legislators hath forgotten to supply. This is surely a case of that kind; for, is it not cruel, nay, impious, to force a woman into that state against her will; for her behaviour in which she is to be accountable to the highest and most dreadful court of judicature, and to answer at the peril of her soul? To discharge the matrimonial duties in an adequate manner is no easy task; and shall we lay this burthen upon a woman, while we at the same time deprive her of all that assistance which may enable her to undergo it? Shall we tear her very heart from her, while we enjoin her duties to which a whole heart is scarce equal? I must speak very plainly here. I think parents who act in this manner are accessories to all the guilt which their children afterwards incur, and of course must, before a just judge, expect to partake of their punishment; but if they could avoid this, good heaven! is there a soul who can bear the thought of having contributed to the damnation of his child? |
- Я так долго говорил о достоинствах молодой девушки, друг мой,продолжал Олверти,- отчасти потому, что мне действительно очень нравится ее характер, а отчасти, чтобы вы не подумали, будто, принимая так охотно ваше предложение, я имел в виду главным образом ее богатство (потому что в этом отношении брак очень выгоден моему племяннику). Конечно, я от всей души желал, чтобы такая жемчужина сделалась членом моей семьи, но из того, что мне хочется иметь много хороших вещей, не следует, что я готов украсть их или присвоить каким-нибудь насильственным или несправедливым способом Между тем заставить женщину выйти замуж вопреки ее желанию и согласию есть столь вопиющая несправедливость и насилие, что было бы желательно запрещение подобных вещей законом. К счастью, наряду с законами государственными есть еще законы совести, восполняющие упущения законодательства. Настоящий случай как раз и подпадает под действие таких законов В самом деле, разве не жестоко, разве не грешно принуждать женщину к вступлению в брак против ее воли, тогда как за свое поведение в звании жены она должна будет дать ответ перед высочайшим и страшным судилищем, рискуя вечной гибелью'1' Достойно исполнять супружеские обязанности дело нелегкое; как же смеем мы возлагать такое бремя на женщин; лишая ее при этом всего, что могло бы ей помочь нести его? Как смеем мы терзать ее сердце, поручая ей обязанности, которые и неистерзанному сердцу едва по силам? Буду говорить с полной откровенностью. Я считаю, что родители, поступающие таким образом, являются соучастниками всех последующих преступлений детей и, конечно, должны по справедливости делить с ними и наказание; но если бы даже они его избежали, так кто же, скажите на милость, примирится с мыслью, что содействовал осуждению на вечную гибель собственного дитяти? |
|
"For these reasons, my best neighbour, as I see the inclinations of this young lady are most unhappily averse to my nephew, I must decline any further thoughts of the honour you intended him, though I assure you I shall always retain the most grateful sense of it." |
По этим причинам, любезнейший сосед, видя, к несчастью, отвращение вашей дочери к моему племяннику, я должен отклонить ваше лестное предложение, о котором, однако, вы можете быть уверены, навсегда сохраню благодарную память. |
|
"Well, sir," said Western (the froth bursting forth from his lips the moment they were uncorked), "you cannot say but I have heard you out, and now I expect you'll hear me; and if I don't answer every word on't, why then I'll consent to gee the matter up. First then, I desire you to answer me one question- Did not I beget her? did not I beget her? answer me that. They say, indeed, it is a wise father that knows his own child; but I am sure I have the best title to her, for I bred her up. But I believe you will allow me to be her father, and if I be, am I not to govern my own child? I ask you that, am I not to govern my own child? and if I am to govern her in other matters, surely I am to govern her in this, which concerns her most. And what am I desiring all this while? Am I desiring her to do anything for me: to give me anything?- Zu much on t'other side, that I am only desiring her to take away half my estate now, and t'other half when I die. Well, and what is it all vor? Why, is unt it to make her happy? It's enough to make one mad to hear volks talk; if I was going to marry myself, then she would ha reason to cry and to blubber; but, on the contrary, han't I offered to bind down my land in such a manner, that I could not marry if I would, seeing as narro' woman upon earth would ha me. What the devil in hell can I do more? I contribute to her damnation!- Zounds! I'd zee all the world d-n'd bevore her little vinger should be hurt. Indeed, Mr. Allworthy, you must excuse me, but I am surprized to hear you talk in zuch a manner, and I must say, take it how you will, that I thought you had more sense." |
- Хорошо, сэр,- сказал Вестерн (брызгая пеной из наконец-то откупоренного рта),- вы не можете меня упрекнуть в том, что я слушал вас невнимательно, прошу теперь выслушать меня; и если я не отвечу вам на каждое слово, то согласен считать дело поконченным. Прежде всего попрошу вас ответить на вопрос: произвел я ее на свет или нет? Да или нет? Отвечайте. Говорят: мудр тот отец, который знает своих детей; но я имею на нее все права, потому что я вскормил ее и вспоил. Так. надеюсь, вы не оспариваете, что я ее отец, а если я отец, то разве я не вправе руководить своей родной дочерью? А если я вправе руководить ею в других делах, то в таком важном деле и подавно. И чего, спрашивается, я от нее требую все это время? Разве я требую от нее чего-нибудь для себя? Требую, чтобы дала мне что-нибудь? Как раз напротив: я прошу ее взять половину моего состояния сейчас же, а другую половину оставляю ей после смерти. И все это зачем? Разве не затем, чтобы она быта счастлива? Послушать иных, так прямо с ума сойдешь! Если бы я сам затеял жениться, так было бы отчего ей плакать и хныкать, а тут наоборот: я предлагаю так распорядиться поместьем, что если бы я захотел, то не мог бы жениться: какая же дура пойдет за меня на таких условиях? Мог ли я, скажите на милость, сделать что-нибудь большее? Я содействую ее вечной гибели! Проклятье! Да, по мне, лучше светопреставление, чем она повредит себе мизинец Право, мистер Олверти, вы меня извините, а только мне удивительно слышать от вас такие вещи; я, признаться, не в обиду будь вам сказано, предполагал в вас больше здравого смысла |
|
Allworthy resented this reflection only with a smile; nor could he, if he would have endeavoured it, have conveyed into that smile any mixture of malice or contempt. His smiles at folly were indeed such as we may suppose the angels bestow on the absurdities of mankind. |
Олверти отвечал на это рассуждение только улыбкой, которой, однако, даже при всех условиях не мог бы придать оттенок злобы или презрения. Он улыбался глупости - как, надо думать, улыбаются ангелы, глядя на сумасбродства людей. |
|
Blifil now desired to be permitted to speak a few words. |
Тогда Блайфил попросил разрешения сказать несколько слов. |
|
"As to using any violence on the young lady, I am sure I shall never consent to it. My conscience will not permit me to use violence on any one, much less on a lady for whom, however cruel she is to me, I shall always preserve the purest and sincerest affection; but yet I have read that women are seldom proof against perseverance. Why may I not hope then by such perseverance at last to gain those inclinations, in which for the future I shall, perhaps, have no rival; for as for this lord, Mr. Western is so kind to prefer me to him; and sure, sir, you will not deny but that a parent hath at least a negative voice in these matters; nay, I have heard this very young lady herself say so more than once, and declare that she thought children inexcusable who married in direct opposition to the will of their parents. Besides, though the other ladies of the family seem to favour the pretensions of my lord, I do not find the lady herself is inclined to give him any countenance; alas! I am too well assured she is not; I am too sensible that wickedest of men remains uppermost in her heart." |
- Что касается применения насилия по отношению к мисс Вестерн, то я, разумейся, ни за что на это не соглашусь. Совесть возбраняет мне всякое насилие вообще, а тем более насилие над женщиной, к которой, несмотря на всю ее жестокость со мной, я всегда сохраню самое чистое и самое искреннее чувство. Однако я читал, что женщину почти всегда можно покорить постоянством. Так почему же и мне не надеяться снискать наконец ее расположение, в котором со временем я, может быть, не буду иметь соперников? Ведь что касается лорда, то мистер Вестерн любезно отдает предпочтение мне; а я полагаю, сэр, вы не будете оспаривать, что отцу принадлежит в этих делах, по крайней мере, отрицательный голос: я не раз даже слышал это мнение из уст самой мисс Вестерн, которая считает недопустимым брак против воли родителей. Кроме того, хотя все тетушки и кузины, по-видимому, покровительствуют притязаниям лорда, сама она как будто не расположена его поощрять. Увы, я слишком в этом уверен! Для меня нет сомнения, что известный вам негодяй все же занимает первое место в ее сердце. |
|
"Ay, ay, so he does," cries Western. |
- Да, да, занимает,- подтвердил Вестерн. |
|
"But surely," says Blifil, "when she hears of this murder which he hath committed, if the law should spare his life-" |
- Но когда она услышит о совершенном им убийстве,- продолжал Блайфил,- то, если даже закон пощадит его жизнь... |
|
"What's that?" cries Western. "Murder! hath he committed a murder, and is there any hopes of seeing him hanged?-Tol de rol, tol lol de rol." Here he fell a singing and capering about the room. |
- Что такое? - воскликнул Вестерн.- Убийство? Он совершил убийство, и есть надежда увидеть, как его будут вешать?.. Трам-тарам, трам-там-тарам! - запел он и пустился в пляс по комнате. |
|
"Child," says Allworthy, "this unhappy passion of yours distresses me beyond measure. I heartily pity you, and would do every fair thing to promote your success." |
- Твоя несчастная страсть, дитя мое, чрезвычайно огорчает меня,сказал Олверти, обращаясь к Блайфилу.- Мне искренне тебя жаль, и я готов всеми честными средствами помочь тебе добиться успеха. |
|
"I desire no more," cries Blifil; "I am convinced my dear uncle hath a better opinion of me than to think that I myself would accept of more." |
- Большего я и не желаю,- отвечал Блайфил,- мой дорогой дядя. Я уверен, вы не настолько дурного мнения обо мне, чтобы предполагать, будто для меня приемлемо что-нибудь бесчестное. |
|
"Lookee," says Allworthy, "you have my leave to write, to visit, if she will permit it- but I insist on no thoughts of violence. I will have no confinement, nothing of that kind attempted." |
- Вот что,- сказал Олверти,- я разрешаю тебе писать ей, посещать ее, если она тебе позволит, но не смей и думать ни о каком принуждении. Я не хочу и слышать о заключении и тому подобных мерах. |
|
"Well, well," cries the squire, "nothing of that kind shall be attempted; we will try a little longer what fair means will effect; and if this fellow be but hanged out of the way- Tol lol de rol! I never heard better news in my life- I warrant everything goes to my mind.- Do, prithee, dear Allworthy, come and dine with me at the Hercules Pillars: I have bespoke a shoulder of mutton roasted, and a spare-rib of pork, and a fowl and egg-sauce. There will be nobody but ourselves, unless we have a mind to have the landlord; for I have sent Parson Supple down to Basingstoke after my tobacco-box, which I left at an inn there, and I would not lose it for the world; for it is an old acquaintance of above twenty years' standing. I can tell you landlord is a vast comical bitch, you will like un hugely." |
- Ладно, ладно,- сказал сквайр,- ничего такого не будет. Попытаемся еще немного, авось добьемся своего по-хорошему. Только бы этого молодца повесили! Трам-там-тарам! Отродясь не получал более приятной весточки... На душе легче стало... Сделайте одолжение, дорогой Олверти, поедемте ко мне обедать в "Геркулесовы столпы". Я заказал жареного барашка, свиные котлеты, курицу и салат с яйцами. Кроме нас, никого не будет, разве вздумаем пригласить хозяина. Священника Сапла я послал в Бейзингсток за табакеркой - забыл в гостинице, а бросить ее ни за что не хочу: старая моя спутница, больше двадцати лет служит. Хозяин, доложу вам, презабавнейший малый, непременно вам понравится. |
|
Mr. Allworthy at last agreed to this invitation, and soon after the squire went off, singing and capering at the hopes of seeing the speedy tragical end of poor Jones. |
Мистер Олверти в конце концов принял приглашение, и сквайр ушел, распевая и приплясывая на радостях, что скоро увидит трагический конец бедняги Джонса. |
|
When he was gone, Mr. Allworthy resumed the aforesaid subject with much gravity. He told his nephew, "He wished with all his heart he would endeavour to conquer a passion, in which I cannot," says he, "flatter you with any hopes of succeeding. It is certainly a vulgar error, that aversion in a woman may be conquered by perseverance. Indifference may, perhaps, sometimes yield to it; but the usual triumphs gained by perseverence in a lover are over caprice, prudence, affectation, and often an exorbitant degree of levity, which excites women not over-warm in their constitutions to indulge their vanity by prolonging the time of courtship, even when they are well enough pleased with the object, and resolve (if they ever resolve at all) to make him a very pitiful amends in the end. But a fixed dislike, as I am afraid this is, will rather gather strength than be conquered by time. Besides, my dear, I have another apprehension which you must excuse. I am afraid this passion which you have for this fine young creature hath her beautiful person too much for its object, and is unworthy of the name of that love which is the only foundation of matrimonial felicity. To admire, to like, and to long for the possession of a beautiful woman, without any regard to her sentiments towards us, is, I am afraid, too natural; but love, I believe, is the child of love only; at least, I am pretty confident that to love the creature who we are assured hates us is not in human nature. Examine your heart, therefore, thoroughly, my good boy, and if, upon examination, you have but the least suspicion of this kind, I am sure your own virtue and religion will impel you to drive so vicious a passion from your heart, and your good sense will soon enable you to do it without pain." |
Когда он вышел, мистер Олверти с большой серьезностью заговорил снова о затронутом предмете. Он выразил желание, чтобы племянник постарался подавить эту страсть. - Не льсти себя надеждой на успех,- сказал он.- Большое заблуждение думать, будто отвращение в женщине может быть побеждено постоянством. Постоянство, пожалуй, еще преодолевает иногда равнодушие; но в таких случаях победа одерживается обыкновенно над причудами, осторожностью, притворством и часто над крайним легкомыслием, побуждающим женщин не очень горячего темперамента, в угоду своему тщеславию, затягивать ухаживание подольше, даже если поклонник пм нравится и они решили (если они вообще что-нибудь решают) в заключение увенчать его усилия жалкой наградой. Но решительная неприязнь, которая, боюсь я, имеет место в настоящем случае, скорее усиливается, чем преодолевается временем. Кроме того,- ты меня извини, дорогой мой,- у меня есть еще и другое опасение: боюсь, твоя страсть к этой прелестной девушке внушена тебе в значительной степени ее красотой и недостойна называться любовью, которая одна только составляет основу супружеского счастья. Восхищаться, любоваться и желать обладания красивой женщиной, но обращая внимания на ее чувство к нам, пожалуй, дело очень естественное; но любовь, я считаю, есть дитя одной только любви; по крайней мере, я сильно склонен думать, что любить того, кто очевидно нас ненавидит, не в природе человека. Исследуй их внимательно свое сердце, мой мальчик, и если в тебе зародится малейшее подозрение подобного рода, то, я уверен, религия и добродетель дадут тебе достаточно силы изгнать из сердца столь порочную страсть, а здравый смысл поможет сделать это безболезненно. |
|
The reader may pretty well guess Blifil's answer; but, if he should be at a loss, we are not at present at leisure to satisfy him, as our history now hastens on to matters of higher importance, and we can no longer bear to be absent from Sophia. |
Читатель, верно, догадается, что ответил Блайфил; но если бы даже он был в затруднении, нам сейчас некогда оказывать ему помощь, потому что история наша спешит к предметам более важным, и мы не можем долее выносить разлуку с Софьей. |
Chapter 4
An extraordinary scene between Sophia and her aunt
|
English |
Русский |
|
The lowing heifer and the bleating ewe, in herds and flocks, may ramble safe and unregarded through the pastures. These are, indeed, hereafter doomed to be the prey of man; yet many years are they suffered to enjoy their liberty undisturbed. But if a plump doe be discovered to have escaped from the forest, and to repose herself in some field or grove, the whole parish is presently alarmed, every man is ready to set dogs after her; and, if she is preserved from the rest by the good squire, it is only that he may secure her for his own eating. |
Мычащая телка и блеющая овечка могут безопасно бродить в стадах по пастбищам, не привлекая к себе внимания. Хоть им и суждено со временем сделаться добычей человека, однако много лет беспрепятственно наслаждаются они свободой. Но когда жирная лань выбежит из лесу и приляжет отдохнуть на поляне или лужайке, тотчас весь приход поднимается на ноги, и каждый готов выпустить на нее собак, а если и заступится за несчастную добросердечный сквайр, то единственно затем, чтобы она вернее попала на его собственный стол. |
|
I have often considered a very fine young woman of fortune and fashion, when first found strayed from the pale of her nursery, to be in pretty much the same situation with this doe. The town is immediately in an uproar; she is hunted from park to play, from court to assembly, from assembly to her own chamber, and rarely escapes a single season from the jaws of some devourer or other; for, if her friends protect her from some, it is only to deliver her over to one of their own chusing, of more disagreeable to her than any of the rest; while whole herds or flocks of other women securely, and scarce regarded, traverse the park, the play, the opera, and the assembly; and though, for the most part at least, they are at last devoured, yet for a long time do they wanton in liberty, without disturbance or controul. |
Мне часто приходит на ум такая лань при виде богатой и знатной красавицы, впервые покинувшей стены родительского дома. Весь город приходит в волнение; ее преследуют из парка в театр, из дворца в собрание, из собрания в ее собственную комнату, и редко избегает она даже в течение одного сезона пасти какого-нибудь хищника, ибо если друзья и защищают ее от одного, то лишь для того, чтобы отдать другому, которого они сами выбрали и который ей часто ненавистнее всех прочих. А целые стада других женщин блуждают между тем безопасно и почти безнадзорно по паркам, театрам, операм и собраниям; правда, и они по большей части делаются наконец добычей хищников, но долго перед тем резвятся на свободе, никем не стесняемые и не оберегаемые. |
|
Of all these paragons none ever tasted more of this persecution than poor Sophia. Her ill stars were not contented with all that she had suffered on account of Blifil, they now raised her another pursuer, who seemed likely to torment her no less than the other had done. For though her aunt was less violent, she was no less assiduous in teizing her, than her father had been before. |
Из всех этих женщин ни одна не подвергалась стольким преследованиям. как наша бедная Софья. Злая судьба ее не насытилась мучениями бедняжки из-за Блайфила и наслала на нее нового преследователя, видимо, собиравшегося мучить ее не меньше, чем прежний. Правда, тетка ее не применяла таких крутых мер, как отец, но приставала к ней с не меньшим усердием. |
|
The servants were no sooner departed after dinner, than Mrs. Western, who had opened the matter to Sophia, informed her, "That she expected his lordship that very afternoon, and intended to take the first opportunity of leaving her alone with him." |
Только что слуги были отпущены после обеда, как миссис Вестерн, уже открывшая Софье свои намерения, сообщила ей, что ждет сегодня лорда и воспользуется первым удобным случаем, чтобы оставить их наедине. |
|
"If you do, madam," answered Sophia, with some spirit, "I shall take the first opportunity of leaving him by himself." |
- Если так,- отвечала Софья в сердцах,- то и я воспользуюсь первым удобным случаем, чтобы ею покинуть. |
|
"How! madam!" cries the aunt; "is this the return you make me for my kindness in relieving you from your confinement at your father's?" |
- Вот как, сударыня! - воскликнула тетка.- И это благодарность за мою доброту, за то, что я освободила тебя от заключения у отца? |
|
"You know, madam," said Sophia, "the cause of that confinement was a refusal to comply with my father in accepting a man I detested, and will my dear aunt, who hath relieved me from that distress, involve me in another equally bad?" |
- Вы знаете, сударыня,- отвечала Софья,- что причиной этого заключения был мой отказ выйти по требованию батюшки за человека, которою я ненавижу; неужели дорогая тетушка, вызволившая меня из этой беды, навлечет на меня другую? |
|
"And do you think then, madam," answered Mrs. Western, that there is no difference between my Lord Fellamar and Mr. Blifil?" |
- Так, по-твоему, сударыня.- вспылила миссис Вестерн,- между лордом Фелламаром и мистером Блайфилом нет никакой разницы? |
|
"Very little, in my opinion," cries Sophia; "and, if I must be condemned to one, I would certainly have the merit of sacrificing myself to my father's pleasure." |
- По-моему, очень маленькая,- отвечала Софья,- и если уж мне быть обреченной одному из них, так я бы, конечно, предпочла принести себя в жертву желанию батюшки. |
|
"Then my pleasure, I find," said the aunt, "hath very little weight with you; but that consideration shall not move me. I act from nobler motives. The view of aggrandizing my family, of ennobling yourself, is what I proceed upon. Have you no sense of ambition? Are there no charms in the thoughts of having a coronet on your coach?" |
- Значит, мое желание, я вижу, имеет в твоих глазах очень мало веса. Впрочем, это меня нисколько не задевает. Я действую по более высоким побуждениям. Возвеличить свой род, возвысить тебя - вот что мною руководит. Неужели у тебя нет никакого честолюбия? Неужели тебя не прельщает мысль, что на дверце твоей кареты будет красоваться корона? |
|
"None, upon my honour," said Sophia. "A pincushion upon my coach would please me just as well." |
- Клянусь честью, нисколько! Подушечкой для булавок я была бы довольна не меньше, чем короной. |
|
"Never mention honour," cries the aunt. "It becomes not the mouth of such a wretch. I am sorry, niece, you force me to use these words, but I cannot bear your groveling temper; you have none of the blood of the Westerns in you. But, however mean and base your own ideas are, you shall bring no imputation on mine. I will never suffer the world to say of me that I encouraged you in refusing one of the best matches in England; a match which, besides its advantage in fortune, would do honour to almost any family, and hath, indeed, in title, the advantage of ours." |
- Пожалуйста, не упоминай о чести Толковать об этом совсем не пристало такой негоднице, как ты. Я жалею, что ты заставляешь меня произносить грубые слова, но твой низкий образ мыслей для меня невыносим: в тебе совсем не сказывается кровь Вестернов. Впрочем, как бы пошлы и вульгарны ни были твои вкусы, это не может затронуть меня. Я не допущу, чтобы про меня говорили, будто я побудила тебя отказаться от одной из лучших партий в Англии, от партии, которая, не говоря уж о богатстве, сделала бы честь любой фамилии в государстве, а по знатности она даже выше нашей |
|
"Surely," says Sophia, "I am born deficient, and have not the senses with which other people are blessed; there must be certainly some sense which can relish the delights of sound and show, which I have not; for surely mankind would not labour so much, nor sacrifice so much for the obtaining, nor would they be so elate and proud with possessing, what appeared to them, as it doth to me, the most insignificant of all trifles." |
- Видно, я родилась уродом,- отвечала Софья, - и лишена чувств, которыми награждены другие; наверно, есть же чувство, при помощи которого другие воспринимают прелесть громких звуков и показного блеска,- чувство, которого мне недостает; иначе не стали бы люди затрачивать столько труда и приносить столько жертв для достижения того, что представлялось бы им, как представляется мне, ничтожнейшим пустяком, а достигнув этого, не чванились бы так и не гордились. |
|
"No, no, miss," cries the aunt; "you are born with as many senses as other people; but I assure you, you are not born with a sufficient understanding to make a fool of me, or to expose my conduct to the world; so I declare this to you, upon my word, and you know, I believe, how fixed my resolutions are, unless you agree to see his lordship this afternoon, I will, with my own hands, deliver you to-morrow morning to my brother, and will never henceforth interfere with you, nor see your face again." |
- Полно врать, сударыня,- остановила ее тетка,- ты родилась с такими же чувствами, как и все люди; но будь уверена, что ты родилась не с таким умом, чтобы одурачить меня и выставить на посмешище перед всем светом. Объявляю тебе самым торжественным образом,- а ты, я думаю, знаешь, как непреложны мои решения,- что, ежели ты не согласна принять сегодня его светлость, я завтра же утром собственными руками передам тебя отцу и больше не желаю вмешиваться в твои дела и даже тебя видеть. |
|
Sophia stood a few moments silent after this speech, which was uttered in a most angry and peremptory tone; and then, bursting into tears, she cryed, |
Выслушав эту речь, произнесенную весьма гневным и решительным тоном, Софья несколько мгновений не произносила ни слова, потом залилась слезами и воскликнула: |
|
"Do with me, madam, whatever you please; I am the most miserable undone wretch upon earth; if my dear aunt forsakes me, where shall I look for a protector?" |
- Делайте со мной, что вам угодно, сударыня, я несчастнейшее существо на свете! Если моя дорогая тетушка от меня отступается, где же тогда найти мне защитника? |
|
"My dear niece," cries she, "you will have a very good protector in his lordship; a protector whom nothing but a hankering after that vile fellow Jones can make you decline." |
- Любезная племянница, ты найдешь прекрасного защитника в его светлости - защитника, которого способно оттолкнуть от тебя разве только твое увлечение этим грязным Джонсом. |
|
"Indeed, madam," said Sophia, "you wrong me. How can you imagine, after what you have shewn me, if I had ever any such thoughts, that I should not banish them for ever? If it will satisfy you, I will receive the sacrament upon it never to see his face again." |
- Вы меня обижаете, сударыня! - воскликнула Софья.- После того, что вы мне показали, как можете вы предполагать, что я не изгнала навсегда всякие мысли о нем, если даже они у меня и были? Если вам нужно, я готова присягнуть, что никогда больше не буду с ним видеться. |
|
"But, child, dear child," said the aunt, "be reasonable; can you invent a single objection?" |
- Так будь же рассудительной, душенька. Можешь ты привести хоть одно возражение против лорда? |
|
"I have already, I think, told you a sufficient objection answered Sophia. |
- Я, кажется, уже приводила вам достаточно веское возражение,отвечала Софья. |
|
"What?" cries the aunt; "I remember none." |
- Какое же? - удивилась тетка.- Я что-то не припоминаю. |
|
"Sure, madam," said Sophia, "I told you he had used me in the rudest and vilest manner." |
- Ведь я говорила вам, сударыня, что он вел себя со мной самым грубым и непристойным образом. |
|
"Indeed, child," answered she, "I never heard you, or did not understand you:- but what do you mean by this rude, vile manner?" |
- Или я ни слова об этом не слышала, или не поняла тебя, душенька. Но что ты подразумеваешь под словом "грубым и непристойным образом"? |
|
"Indeed, madam, said Sophia, "I am almost ashamed to tell you. He caught me in his arms, pulled me down upon the settee, and thrust his hand into my bosom, and kissed it with such violence that I have the mark upon my left breast at this moment." |
- И рассказать стыдно, сударыня. Он схватил меня в объятия, повалил на диван, засунул руку за лиф и принялся целовать с такой яростью, что у меня до сих пор на левой груди есть знак. |
|
"Indeed!" said Mrs. Western. |
- Полно! - воскликнула миссис Вестерн. |
|
"Yes, indeed, madam," answered Sophia; "my father luckily came in at that instant, or Heaven knows what rudeness he intended to have proceeded to." |
- Да, да, сударыня! Счастье, что в эту минуту вошел батюшка, а то бог знает, до чего бы он довел свою дерзость. |
|
"I am astonished and confounded," cries the aunt. "No woman of the name of Western hath been ever treated so since we were a family. I would have torn the eyes of a prince out, if he had attempted such freedoms with me. It is impossible! sure, Sophia, you must invent this to raise my indignation against him." |
- Неслыханно! Возмутительно!-воскликнула тетка.- Еще ни с одной женщиной из рода Вестернов не обращались таким образом. Я бы самому принцу выцарапала глаза, если бы он позволил себе такие вольности со мной. Это немыслимо! Нет, Софья, ты, верно, все это выдумала, чтобы восстановить меня против него. |
|
"I hope, madam," said Sophia, "you have too good an opinion of me to imagine me capable of telling an untruth. Upon my soul it is true." |
- Надеюсь, сударыня,- отвечала Софья,- вы не настолько дурного мнения обо мне, чтобы считать меня способной лгать. Клянусь вам, это правда. |
|
"I should have stabbed him to the heart, had I been present," returned the aunt. "Yet surely he could have no dishonourable design; it is impossible! he durst not: besides, his proposals shew he hath not; for they are not only honourable, but generous. I don't know; the age allows too great freedoms. A distant salute is all I would have allowed before the ceremony. I have had lovers formerly, not so long ago neither; several lovers, though I never would consent to marriage, and I never encouraged the least freedom. It is a foolish custom, and what I never would agree to. No man kissed more of me than my cheek. It is as much as one can bring oneself to give lips up to a husband; and, indeed, could I ever have been persuaded to marry, I believe I should not have soon been brought to endure so much." |
- Я бы всадила ему нож в сердце, если бы там была! Однако у него не могло быть бесчестного намерения, это невозможно! Он бы не посмел. Да за это говорит и его предложение: намерения его не только честные, но и великодушные. Почем я знаю: в нынешнее время молодые люди позволяют себе слишком большие вольности. Почтительный поклон - вот все, что я позволила бы до свадьбы. У меня тоже были поклонники, но я не захотела выйти замуж и никогда не позволяла им ни малейшей вольности. Это нелепый обычай, он всегда был мне не по душе. Мужчины целовали меня только в щеку. Пожалуй, еще мужу можно позволить целовать себя в губы, да и то, если бы я когда-нибудь вышла замуж, то, думаю, мне нелегко было бы решиться на это. |
|
"You will pardon me, dear madam," said Sophia, "if I make one observation: you own you have had many lovers, and the world knows it, even if you should deny it. You refused them all, and, I am convinced, one coronet at least among them." |
- Простите мне, дорогая тетушка,- сказала Софья,- если я сделаю одно замечание. Вы говорите, что у вас было много поклонников; это всем известно, даже если бы вы вздумали это отрицать. Вы отказали им всем, а в их числе, я уверена, был не один с гербом, украшенным короной. |
|
"You say true, dear Sophy," answered she; "I had once the offer of a title." |
- Это правда, милая Софи, однажды мне сделала предложение особа титулованная. |
|
"Why, then," said Sophia, "will you not suffer me to refuse this once?" |
- Так почему же вы не позволяете мне отказать этому лорду? |
|
"It is true, child, said she, "I have refused the offer of a title; but it was not so good an offer; that is, not so very, very good an offer." |
- Да, душенька, я отказала человеку титулованному, но то предложение не было такое блестящее: я хочу сказать, оно не было таким блестящим, как то, которое делают тебе. |
|
"Yes, madam," said Sophia; "but you have had very great proposals from men of vast fortunes. It was not the first, nor the second, nor the third advantageous match that offered itself." |
- Хорошо, тетушка, но ведь вы получали предложения и от людей очень богатых. Таких выгодных предложений вам было сделано не одно, не два и не три. |
|
"I own it was not," said she. |
- Да, несколько. |
|
"Well, madam," continued Sophia, "and why may not I expect to have a second, perhaps, better than this? You are now but a young woman, and I am convinced would not promise to yield to the first lover of fortune, nay, or of title too. I am a very young woman, and sure I need not despair." |
- Отчего же и мне, тетушка, не подождать другого, может быть, более лестного? Вы еще молодая женщина и, конечно, не отдадите руки первому, кто за вас посватается, будь он богат и даже знатен. А ведь я совсем молоденькая и отчаиваться мне рано. |
|
"Well, my dear, dear Sophy," cries the aunt, "what would you have me say?" |
- Это верно, голубушка,- растаяла тетка,- но чего же ты от меня хочешь? |
|
"Why, I only beg that I may not be left alone, at least this evening; grant me that, and I will submit, if you think, after what is past, I ought to see him in your company." |
- Я прошу вас не оставлять меня одну с лордом, по крайней мере, сегодня. Сделайте мне это одолжение, и я к нему выйду, если вы считаете это возможным после того, что произошло. |
|
"Well, I will grant it," cries the aunt. "Sophy, you know I love you, and can deny you nothing. You know the easiness of my nature; I have not always been so easy. I have been formerly thought cruel; by the men, I mean. I was called the cruel Parthenissa. I have broke many a window that has had verses to the cruel Parthenissa in it. Sophy, I was never so handsome as you, and yet I had something you formerly. I am a little altered. Kingdoms and states, as Tully Cicero says in his epistles, undergo alterations, and so must the human form." |
- Хорошо, я согласна. Ты ведь знаешь, Софи, что я тебя люблю и ни в чем не могу тебе отказать. Не всегда я была так сговорчива. Прежде меня считали жестокой - мужчины, конечно,- меня называли жестокой Парфениссой. Немало вскрыла я конвертов, заключавших в себе стихи к жестокой Парфениссе. Софи, я никогда не была так хороша собой, как ты, и все же я чем-то на тебя походила. Теперь я немножко изменилась. Державы и царства, как говорит Туллий Цицерон в своих письмах, претерпевают изменения; той же участи подвержен и человек. |
|
Thus run she on for near half an hour upon herself, and her conquests, and her cruelty, till the arrival of my lord, who, after a most tedious visit, during which Mrs. Western never once offered to leave the room, retired, not much more satisfied with the aunt than with the niece; for Sophia had brought her aunt into so excellent a temper, that she consented to almost everything her niece said; and agreed that a little distant behaviour might not be improper to so forward a lover. |
И целые полчаса говорила она о себе, о своих победах и своей жестокости, до самого приезда милорда, который, высидев очень скучный визит, потому что миссис Вестерн ни на минуту не покидала комнаты, удалился, недовольный как теткой, так и племянницей. Софья привела тетку в такое превосходное расположение духа, что та почти во всем с ней соглашалась, в частности, и в том, что такого предприимчивого поклонника следует держать на почтительном расстоянии. |
|
Thus Sophia, by a little well-directed flattery, for which surely none will blame her, obtained a little ease for herself, and, at least, put off the evil day. And now we have seen our heroine in a better situation than she hath been for a long time before, we will look a little after Mr. Jones, whom we left in the most deplorable situation that can be well imagined. |
Таким образом, героиня наша благодаря умело пущенной в ход лести, за которую, верно, никто не будет ее порицать, добилась маленькой поблажки - во всяком случае, сбыла с плеч этот тяжелый день. А теперь, оставив Софью в лучшем положении, чем то, в каком она находилась уже долгое время, обратимся к мистеру Джонсу, покинутому нами в положении самом безотрадном. |
Chapter 5
Mrs. Miller and Mr. Nightingale visit Jones in the prison
|
English |
Русский |
|
When Mr. Allworthy and his nephew went to meet Mr. Western, Mrs. Miller set forwards to her son-in-law's lodgings, in order to acquaint him with the accident which had befallen his friend Jones; but he had known it long before from Partridge (for Jones, when he left Mrs. Miller, had been furnished with a room in the same house with Mr. Nightingale). The good woman found her daughter under great affliction on account of Mr. Jones, whom having comforted as well as she could, she set forwards to the Gatehouse, where she heard he was, and where Mr. Nightingale was arrived before her. |
Когда мистер Олверти уехал с племянником к мистеру Вестерну, миссис Миллер отправилась к своему зятю, чтобы сообщить ему о несчастье, постигшем его друга Джонса; но тот давно уже знал об этом от Партриджа (Джонс, съехав от миссис Миллер, поселился в одном доме с мистером Найтингейлом). Почтенная вдова нашла свою дочь в глубоком огорчении по поводу случившегося с Джонсом; кое-как ее утешив, она отправилась в тюрьму, куда мистер Найтингейл прибыл уже раньше. |
|
The firmness and constancy of a true friend is a circumstance so extremely delightful to persons in any kind of distress, that the distress itself, if it be only temporary, and admits of relief, is more than compensated by bringing this comfort with it. Nor are instances of this kind so rare as some superficial and inaccurate observers have reported. To say the truth, want of compassion is not to be numbered among our general faults. The black ingredient which fouls our disposition is envy. Hence our eye is seldom, I am afraid, turned upward to those who are manifestly greater, better, wiser, or happier than ourselves, without some degree of malignity; while we commonly look downwards on the mean and miserable with sufficient benevolence and pity. In fact, I have remarked, that most of the defects which have discovered themselves in the friendships within my observation, have arisen from envy only: a hellish vice; and yet one from which I have known very few absolutely exempt. But enough of a subject which, if pursued, would lead me too far. |
Верность и постоянство истинного друга - явления, настолько отрадные для человека, попавшего в беду, что самая беда, если она преходяща и допускает облегчение, ими более чем вознаграждается! Примеры подобного рода не так редки, как кажется поверхностным и невнимательным наблюдателям. Надо признаться, что недостаток сочувствия не принадлежит к числу широко распространенных нравственных изъянов. Губительным ядом, отравляющим наши души. является зависть. Поэтому глаза наши, боюсь, редко поднимаются без зложелательства на тех, кто явно выше, лучше, умнее и счастливее нас, тогда как мы охотно опускаем их на низшего и несчастного с участием и жалостью. Действительно. я заметил, что дружбу подрывает по большей части именно зависть - адский порок; но я крайне редко встречал людей, совершенно от него свободных. Однако довольно о предмете, который, если в него углубляться, завел бы меня слишком далеко. |
|
Whether it was that Fortune was apprehensive lest Jones should sink under the weight of his adversity, and that she might thus lose any future opportunity of tormenting him, or whether she really abated somewhat of her severity towards him, she seemed a little to relax her persecution, by sending him the company of two such faithful friends, and what is perhaps more rare, a faithful servant. For Partridge, though he had many imperfections, wanted not fidelity; and though fear would not suffer him to be hanged for his master, yet the world, I believe, could not have bribed him to desert his cause. |
Опасалась ли Фортуна, что Джонс окончательно сломится под тяжестью своих невзгод и таким образом лишит ее возможности мучить его в будущем или же действительно несколько умерила свою суровость к нему, только она как будто перестала его преследовать, прислав к нему двух верных его друзей и, что случается еще реже, верного слугу, ибо Партридж, при всех своих недостатках, отличался верностью; и хотя страх не позволил бы ему пойти в петлю за хозяина, однако, мне кажется, золото всего мира не могло бы заставить его изменить ему. |
|
While Jones was expressing great satisfaction in the presence of his friends, Partridge brought an account that Mr. Fitzpatrick was still alive, though the surgeon declared that he had very little hopes. Upon which, Jones fetching a deep sigh, Nightingale said to him, |
Между тем как Джонс выражал большую радость по случаю встречи с друзьями, явился Партридж с известием, что мистер Фитцпатрик еще жив, хотя хирург считает положение его почти безнадежным. Услышав это, Джонс глубоко вздохнул, а Найтингейл сказал ему: |
|
"My dear Tom, why should you afflict yourself so upon an accident, which, whatever be the consequence, can be attended with no danger to you, and in which your conscience cannot accuse you of having been the least to blame? If the fellow should die, what have you done more than taken away the life of a ruffian in your own defence? So will the coroner's inquest certainly find it; and then you will be easily admitted to bail; and, though you must undergo the form of a trial, yet it is a trial which many men would stand for you for a shilling." |
- Что вы так огорчаетесь, дорогой Том? Ведь чем бы это происшествие ни кончилось, опасаться вам нечего, и совесть ваша не может вас ни в чем упрекнуть. Если даже он умрет, так вы только лишили жизни буяна в порядке самозащиты. Так на это посмотрит и судебное следствие, и вас охотно отдадут на поруки. Правда, вас будут судить; но такой процесс - пустая формальность, и любой ходатай согласится защищать вас за шиллинг. |
|
"Come, come, Mr. Jones," says Mrs. Miller, "chear yourself up. I knew you could not be the aggressor, and so I told Mr. Allworthy, and so he shall acknowledge too, before I have done with him." |
- Полно, мистер Джонс,- сказала миссис Миллер,- ободритесь; я знаю, что не вы были зачинщик. Я уже говорила это мистеру Олверти, и он должен будет со мной согласиться, иначе я от него не отстану. |
|
Jones gravely answered, "That whatever might be his fate, he should always lament the having shed the blood of one of his fellow-creatures, as one of the highest misfortunes which could have befallen him. |
Джонс с грустью на это ответил, что, какова бы ни была его участь, он всегда будет горевать, что пролил кровь ближнего, и считать это величайшим несчастьем своей жизни. |
|
But I have another misfortune of the tenderest kind |
- Но на меня свалилось и другое горе, к которому я гораздо более чувствителен... |
|
O! Mrs. Miller, I have lost what I held most dear upon earth." |
Ах, миссис Миллер, я потерял то, что было для меня дороже всего на свете! |
|
"That must be a mistress," said Mrs. Miller; "but come, come; I know more than you imagine" (for indeed Partridge had blabbed all); "and I have heard more than you know. Matters go better, I promise you, than you think; and I would not give Blifil sixpence for all the chance which he hath of the lady." |
- Должно быть. возлюбленную,- сказала миссис Миллер.- Но полно, ободритесь: я знаю больше, чем вы думаете (Партридж разболтал ей все), и слышала больше, чем вы знаете. Ваши дела совсем не так плохи, уверяю вас: я не поставила бы и шести пенсов за Блайфила. |
|
"Indeed, my dear friend, indeed," answered Jones, "you are an entire stranger to the cause of my grief. If you was acquainted with the story, you would allow my case admitted of no comfort. I apprehend no danger from Blifil. I have undone myself." |
- Ах, дорогая хозяюшка, я вижу, вы совсем не знаете истинной причины моего горя. Если бы вы знали, в чем дело, вы бы согласились, что положение мое безнадежно. Блайфил меня не тревожит. Я сам погубил себя. |
|
"Don't despair," replied Mrs. Miller; "you know not what a woman can do; and if anything be in my power, I promise you I will do it to serve you. It is my duty. My son, my dear Mr. Nightingale, who is so kind to tell me he hath obligations to you on the same account, knows it is my duty. Shall I go to the lady myself? I will say anything to her you would have me say." |
- Не отчаивайтесь.- сказала миссис Миллер,- вы не знаете, что может сделать женщина, и если я могу быть чем-нибудь полезна, то сделаю все, чтобы услужить вам. Это мой долг. Мой зять, дорогой мистер Найтингейл, который признался мне, сколь многим он вам обязан по такому же поводу, знает, что это мой долг. Не пойти ли мне самой к мисс Софье? Я передам ей все, что вы прикажете. |
|
"Thou best of women," cries Jones, taking her by the hand, "talk not of obligations to me; but as you have been so kind to mention it, there is a favour which, perhaps, may be in your power. I see you are acquainted with the lady (how you came by your information I know not), who sits, indeed, very near my heart. If you could contrive to deliver this (giving her a paper from his pocket), I shall for ever acknowledge your goodness." |
- О лучшая из женщин! - воскликнул Джонс, пожав ей руку.- Не говорите мне об одолжениях... Но если уж вы так добры, то у меня есть одна просьба, которую вы, вероятно, можете исполнить. Я вижу, что вы знаете даму (как это получилось, мне неизвестно), которая владеет моим сердцем. Если вы найдете способ передать ей вот это (он вынул из кармана письмо), я навсегда сохраню к вам признательность за вашу доброту. |
|
"Give it me," said Mrs. Miller. "If I see it not in her own possession before I sleep, may my next sleep be my last! Comfort yourself, my good young man! be wise enough to take warning from past follies, and I warrant all shall be well, and I shall yet see you happy with the most charming young lady in the world; for I so hear from every one she is." |
- Давайте,- сказала миссис Миллер,- и если я не вручу ей ото письмо до вечера, лучше мне больше не просыпаться! Утешьтесь, дорогой друг! Будьте умницей, извлеките урок из прошлых ваших безрассудств, и я ручаюсь вам, что все пойдет хорошо. Я еще увижу вас счастливым супругом очаровательнейшей женщины на свете, как все про нее говорят. |
|
"Believe me, madam," said he, "I do not speak the common cant of one in my unhappy situation. Before this dreadful accident happened, I had resolved to quit a life of which I was become sensible of the wickedness as well as folly. I do assure you, notwithstanding the disturbances I have unfortunately occasioned in your house, for which I heartily ask your pardon, I am not an abandoned profligate. Though I have been hurried into vices, I do not approve a vicious character, nor will I ever, from this moment, deserve it." |
- Поверьте, сударыня, я не собираюсь петь вам песенку, какую обыкновенно поют люди, попавшие в мое положение. Еще до этого ужасного случая я решил оставить прежний образ жизни, уяснив себе все его безумие и порочность. Уверяю вас, что, несмотря на беспорядок, к прискорбию учиненный мной в вашем доме, за что искренне прошу у вас прощения, я не отпетый преступник. Я, может быть, чересчур отдавался пороку, но не одобряю безнравственного поведения и с этой минуты не дам никому повода для упреков. |
|
Mrs. Miller expressed great satisfaction in these declarations, in the sincerity of which she averred she had an entire faith; and now the remainder of the conversation past in the joint attempts of that good woman and Mr. Nightingale to cheer the dejected spirits of Mr. Jones, in which they so far succeeded as to leave him much better comforted and satisfied than they found him; to which happy alteration nothing so much contributed as the kind undertaking of Mrs. Miller to deliver his letter to Sophia, which he despaired of finding any means to accomplish; for when Black George produced the last from Sophia, he informed Partridge that she had strictly charged him, on pain of having it communicated to her father, not to bring her any answer. He was, moreover, not a little pleased to find he had so warm an advocate to Mr. Allworthy himself in this good woman, who was, in reality, one of the worthiest creatures in the world. |
Миссис Миллер с большим удовлетворением выслушала этот зарок, в искренности которого нимало не сомневалась, и остальной разговор прошел в соединенных усилиях этой почтенной женщины и мистера Найтингейла развеселить упавшего духом мистера Джонса, в чем они и успели настолько, что оставили нашего героя почти совершенно утешенным и успокоенным. Этой счастливой перемене больше всего содействовала готовность миссис Миллер передать Софье его письмо, которое Джонс совсем было отчаялся переправить по назначению: дело в том, что Черный Джордж, принеся последнее письмо от Софьи, сказал Партриджу, что барышня строжайше запретила ему, под страхом открыть все отцу, возвращаться с ответом. Кроме того, Джонсу было весьма отрадно найти в лице миссис Миллер, этой действительно достойнейшей женщины, горячую заступницу перед мистером Олверти. |
|
After about an hour's visit from the lady (for Nightingale had been with him much longer), they both took their leave, promising to return to him soon; during which Mrs. Miller said she hoped to bring him some good news from his mistress, and Mr. Nightingale promised to enquire into the state of Mr. Fitzpatrick's wound, and likewise to find out some of the persons who were present at the rencounter. |
Визит Mиссис Миллер продолжался целый час (Найтингейл пробыл у Джонса еще дольше); наконец оба гостя попрощались с Джонсом, обещая вскоре навестить его снова. Миссис Миллер выразила при этом надежду принести ему добрые вести от Софьи, ;i мистер Найтингейл обещал узнать о состоянии здоровья мистера Фитцпатрика и, кроме того, разыскать кого-нибудь из свидетелей поединка. |
|
The former of these went directly in quest of Sophia, whither we likewise shall now attend her. |
Миссис Миллер отправилась прямо к Софье, куда и мы за ней последуем. |
Chapter 6
In which Mrs. Miller pays a visit to Sophia
|
English |
Русский |
|
Access to the young lady was by no means difficult; for, as she lived now on a perfect friendly footing with her aunt, she was at full liberty to receive what visitants she pleased. |
Получить доступ к Софье было нетрудно: так как она находилась теперь в самых дружеских отношениях с теткой, то могла принимать кого угодно. |
|
Sophia was dressing, when she was acquainted that there was a gentlewoman below to wait on her. As she was neither afraid, nor ashamed, to see any of her own sex, Mrs. Miller was immediately admitted. |
Софья одевалась, когда ей доложили, что ее желает видеть какая-то дама. Так как она не боялась и не стыдилась свидания с женщиной, то миссис Миллер тотчас же была принята. |
|
Curtsies and the usual ceremonials between women who are strangers to each other, being past, Sophia said, |
После поклонов и формальностей, обыкновенных при встрече незнакомых между собой женщин, Софья сказала: |
|
"I have not the pleasure to know you, madam." |
- Я не имею удовольствия знать вас, сударыня. |
|
"No, madam," answered Mrs. Miller, "and I must beg pardon for intruding upon you. But when you know what has induced me to give you this trouble, I hope-" |
- Да, вы меня не знаете, сударыня,- отвечала миссис Миллер,- и я должна попросить у вас извинения, что так бесцеремонно к вам вхожу. Но когда вы узнаете, что заставило меня вас побеспокоить, то надеюсь... |
|
"Pray, what is your business, madam?" said Sophia, with a little emotion. |
- Что же вам угодно, сударыня? - спросила Софья с некоторым волнением. |
|
"Madam, we are not alone," replied Mrs. Miller, in a low voice. |
- Мы не одни, сударыня, - отвечала вполголоса миссис Миллер. |
|
"Go out, Betty," said Sophia. |
- Оставьте нас, Бетти, - приказала Софья. |
|
When Betty was departed, Mrs. Miller said, "I was desired, madam, by a very unhappy young gentleman, to deliver you this letter." |
- Я пришла к вам по просьбе одного несчастного молодого человека вот с этим письмом,- сказала миссис Миллер, когда Бетти вышла. |
|
Sophia changed colour when she saw the direction, well knowing the hand, and after some hesitation, said |
Софья, увидя адрес и узнав почерк, переменилась в лице и, помолчав немного, сказала: |
|
"I could not conceive, madam, from your appearance, that your business had been of such a nature.- Whomever you brought this letter from, I shall not open it. I should be sorry to entertain an unjust suspicion of any one; but you are an utter stranger to me." |
- Никак не могла предположить, сударыня, по вашему виду, чтобы вы пришли по такому делу... От кого бы ни было это письмо, я его не распечатаю. Мне было бы неприятно поселять в ком бы то ни было ложные подозрения; я вас совсем не знаю. |
|
"If you will have patience, madam, " answered Mrs. Miller, "I will acquaint you who I am, and how I came by that letter." |
- Минутку терпения, сударыня,- отвечала миссис Миллер,- я расскажу вам, кто я и как попало в мои руки это письмо. |
|
"I have no curiosity, madam, to know anything," cries Sophia; "but I must insist on your delivering that letter back to the person who gave it you." |
- Ни то, ни другое меня не интересует, сударыня,- сказала Софья, возвысив голос,- и я настоятельно прошу вас вернуть письмо тому, от кого вы его получили. |
|
Mrs. Miller then fell upon her knees, and in the most passionate terms implored her compassion; to which Sophia answered: |
При этих словах миссис Миллер упала на колени и в самых прочувствованных выражениях принялась умолять Софью сжалиться. На это Софья отвечала: |
|
"Sure, madam, it is surprizing you should be so very strongly interested in the behalf of this person. I would not think, madam" |
- Право, сударыня, мне удивительно: почему вы так усердно хлопочете за этого человека? Мне бы не хотелось предполагать, сударыня... |
|
"No, madam." says Mrs. Miller, "you shall not think anything but the truth. I will tell you all, and you will not wonder that I am interested. He is the best-natured creature that ever was born." |
- Все ваши предположения отпадут, когда вы узнаете истину, сударыня.прервала ее миссис Миллер.- Я расскажу вам все, и вы перестанете удивляться, почему я так хлопочу. Это прекраснейшей души человек, |
|
She then began and related the story of Mr. Anderson. |
и она рассказала всю историю с мистером Андерсоном, |
|
After this she cried, "This madam, this is his goodness; but I have much more tender obligations to him. He hath preserved my child." |
заключив ее словами: - Вот до чего простирается его доброта, сударыня! Но я обязана ему еще гораздо большим: он спас мою дочь. |
|
Here, after shedding some tears, she related everything concerning that fact, suppressing only those circumstances which would have most reflected on her daughter, and concluded with saying, |
Тут она со слезами на глазах подробно изложила, как это произошло, опустив только обстоятельства, которые могли бы повредить репутации дочери, и заключила свою речь словами: |
|
"Now, madam, you shall judge whether I can ever do enough for so kind, so good, so generous a young man; and sure he is the best and worthiest of all human beings." |
- Судите же теперь, могу ли я когда-нибудь заслуженно отблагодарить такого отзывчивого, доброго, такого великодушного человека, лучшего и достойнейшего из всех людей! |
|
The alterations in the countenance of Sophia had hitherto been chiefly to her disadvantage, and had inclined her complexion to too great paleness; but she now waxed redder, if possible, than vermilion, and cried, |
До сих пор изменения, совершавшиеся на лице Софьи, были к ее невыгоде: она слишком сильно бледнела; но теперь она зарделась ярче киновари и проговорила: |
|
"I know not what to say; certainly what arises from gratitude cannot be blamed |
- Не знаю, что и сказать. Конечно, нельзя порицать поступки, проистекающие из благодарности... |
|
But what service can my reading this letter do your friend, since I am resolved never-" |
Но какая же польза будет вашему другу, если я прочту это письмо, раз я решила никогда... |
|
Mrs. Miller fell again to her entreaties, and begged to be forgiven, but she could not, she said, carry it back. |
Миссис Миллер снова принялась упрашивать Софью, сказав, что ни в коем случае не может отнести письмо назад. |
|
"Well, madam," says Sophia, "I cannot help it, if you will force it upon me.- Certainly you may leave it, whether I will or no." |
- Ну что же, сударыня, видно, ничего не поделаешь, если вы хотите навязать его мне...- сказала Софья.- Вы ведь можете его оставить, хочу я этого или нет. |
|
What Sophia meant, or whether she meant anything, I will not presume to determine; but Mrs. Miller actually understood this as a hint, and presently laying the letter down on the table, took her leave, having first begged permission to wait again on Sophia; which request had neither assent nor denial. |
Что разумела в данном случае Софья и разумела ли она что-нибудь - не берусь решить, только миссис Миллер приняла слова за намек, положила письмо на стол п простилась, предварительно попросив разрешения навестить Софью еще раз, на что не получила ни согласия, ни отказа. |
|
The letter lay upon the table no longer than till Mrs. Miller was out of sight; for then Sophia opened and read it. |
Письмо пролежало на столе лишь до той минуты, пока миссис Миллер не скрылась из виду; после этого Софья вскрыла его и прочла. |
|
This letter did very little service to his cause; for it consisted of little more than confessions of his own unworthiness, and bitter lamentations of despair, together with the most solemn protestations of his unalterable fidelity to Sophia, of which, he said, he hoped to convince her, if he had ever more the honour of being admitted to her presence; and that he could account for the letter to Lady Bellaston in such a manner, that, though it would not entitle him to her forgiveness, he hoped at least to obtain it from her mercy. And concluded with vowing that nothing was ever less in his thoughts than to marry Lady Bellaston. |
Письмо это принесло очень мало пользы нашему герою, ибо все почти состояло из горьких сокрушении по поводу его низости и торжественных клятв в нерушимой верности Софье; Джонс выражал надежду убедить ее в этом, если он удостоится когда-нибудь чести быть к ней допущенным, а относительно письма к леди Белластон обещал представить такие объяснения, что Софья если и не оправдает, то, во всяком случае, простит его. Заключал он уверением, что у него и в мыслях никогда не было жениться на леди Белластон. |
|
Though Sophia read the letter twice over with great attention, his meaning still remained a riddle to her; nor could her invention suggest to her any means to excuse Jones. She certainly remained very angry with him, though indeed Lady Bellaston took up so much of her resentment, that her gentle mind had but little left to bestow on any other person. |
Хотя Софья перечла это письмо два раза с большим вниманием. оно все-таки осталось для нее загадкой; при всех своих усилиях она не могла найти никакого оправдания поступку Джонса и продолжала на него сердиться, хотя леди Белластон отняла у нее столько злобы, что в кроткой ее душе оставалось очень мало этого чувства на долю других. |
|
That lady was most unluckily to dine this very day with her aunt Western, and in the afternoon they were all three, by appointment, to go together to the opera, and thence to Lady Thomas Hatchet's drum. Sophia would have gladly been excused from all, but would not disoblige her aunt; and as to the arts of counterfeiting illness, she was so entirely a stranger to them, that it never once entered into her head. When she was drest, therefore, down she went, resolved to encounter all the horrors of the day, and a most disagreeable one it proved; for Lady Bellaston took every opportunity very civilly and slily to insult her; to all which her dejection of spirits disabled her from making any return; and, indeed, to confess the truth, she was at the very best but an indifferent mistress of repartee. |
К несчастью, леди Белластон должна била в этот день обедать у миссис Вестерн, а после обеда они условились пойти втроем в оперу и оттуда на драм к леди Томас Гатчет. Софья с удовольствием отказалась бы от всех этих удовольствий, но не хотела сердить тетку, а что касается искусства притворяться больной, то обо было настолько ей чуждо, что она о нем даже не подумала. Окончив туалет, она сошла вниз, решив мужественно встретить все ожидающие ее неприятности. А день действительно выпал для нее крайне неприятный, ибо леди Белластон пользовалась каждым случаем, чтобы очень вежливо ее уколоть, между тем как подавленное состояние делало Софью неспособной отражать удары, не говоря уже о том, что она и вообще весьма посредственно владела искусством словесного поединка. |
|
Another misfortune which befel poor Sophia, was the company of Lord Fellamar, whom she met at the opera, and who attended her to the drum. And though both places were too publick to admit of any particularities, and she was farther relieved by the musick at the one place, and by the cards at the other, she could not, however, enjoy herself in his company; for there is something of delicacy in women, which will not suffer them to be even easy in the presence of a man whom they know to have pretensions to them, which they are disinclined to favour. |
Другой неприятностью для бедной Софьи была встреча в опере с лордом Фелламаром, поехавшим с ней и на драм. Правда, театр и гостиная были местами слишком людными, чтобы он мог позволить себе какую-нибудь нескромность, и Софья была несколько развлечена музыкой в одном месте и картами в другом, но ей все же не могло быть весело в его обществе: в женщинах есть деликатность, которая не позволяет им чувствовать себя непринужденно в присутствии человека, имеющего на них виды, но не пользующегося их благосклонностью. |
|
Having in this chapter twice mentioned a drum, a word which our posterity, it is hoped, will not understand in the sense it is here applied, we shall, notwithstanding our present haste, stop a moment to describe the entertainment here meant, and the rather as we can in a moment describe it. |
Дважды упомянув в этой главе о драме - слово, которое, надо думать, будет непонятным в том смысле, как оно здесь употреблено,- мы, при всей своей торопливости, остановимся на минуту, чтобы описать это развлечение, тем более что мигом справимся с этой задачей. |
|
A drum, then, is an assembly of well-dressed persons of both sexes, most of whom play at cards, and the rest do nothing at all; while the mistress of the house performs the part of the landlady at an inn, and like the landlady of an inn prides herself in the number of her guests, though she doth not always, like her, get anything by it. |
Итак, драм - это собрание нарядно одетых людей обоего пола, большая часть которых играет в карты, а прочие ничего не делают; хозяйка же исполняет роль трактирщицы и, подобно последней, гордится числом своих гостей, хотя, не в пример последней, не всегда выигрывает от этого. |
|
No wonder then, as so much spirits must be required to support any vivacity in these scenes of dulness, that we hear persons of fashion eternally complaining of the want of them; a complaint confined entirely to upper life. How insupportable must we imagine this round of impertinence to have been to Sophia at this time; how difficult must she have found it to force the appearance of gaiety into her looks, when her mind dictated nothing but the tenderest sorrow, and when every thought was charged with tormenting ideas! |
Требуется очень много находчивости, чтобы поддержать оживление в таких нелепых собраниях; не удивительно поэтому, что светские люди вечно жалуются на скуку,- жалоба, свойственная исключительно людям высшего круга. Можно себе представить, как невыносима была для Софьи эта бессмысленная толчея и какого труда стоило ей притворяться веселой, когда на душе у нее было так грустно и ее так неотступно преследовали мучительные мысли! |
|
Night, however, at last restored her to her pillow, where we will leave her to soothe her melancholy at least, though incapable, we fear, of rest, and shall pursue our history, which, something whispers us, is now arrived at the eve of some great event. |
Ночь, однако, позволила ей наконец вернуться домой и лечь спать. Тут мы ее и оставим, пожелав ей хоть немного забыться, так как боимся, что настоящего покоя она не найдет и в постели, а сами будем продолжать нашу историю, которая,- какой-то голос шепчет нам,- подошла теперь к порогу больших событий. |
Chapter 7
A pathetic scene between Mr. Allworthy and Mrs. Miller
|
English |
Русский |
|
Mrs. Miller had a long discourse with Mr. Allworthy, at his return from dinner, in which she acquainted him with Jones's having unfortunately lost all which he was pleased to bestow on him at their separation; and with the distresses to which that loss had subjected him; of all which she had received a full account from the faithful retailer Partridge. She then explained the obligations she had to Jones; not that she was entirely explicit with regard to her daughter; for though she had the utmost confidence in Mr. Allworthy, and though there could be no hopes of keeping an affair secret which was unhappily known to more than half a dozen, yet she could not prevail with herself to mention those circumstances which reflected most on the chastity of poor Nancy, but smothered that part of her evidence as cautiously as if she had been before a judge, and the girl was now on her trial for the murder of a bastard. |
По возвращении мистера Олверти с обеда миссис Миллер имела с ним длинный разговор, в котором сообщила ему, что Джонс, к несчастью, потерял все подученное им на прощанье от своего благодетеля и что эта потеря поставила его в тяжелое положение; обо всем этом. по ее словам, она узнала в подробностях от добросовестного Партриджа. Потом она перечислила услуги, оказанные ей Джонсом, опустив, впрочем, кое-что касавшееся ее дочери; хотя она питала полное доверие к мистеру Олверти и к тому же не могла надеяться сохранить в тайне дело, к несчастью, уже известное полудюжине посторонних, но все же не решилась сообщить ему обстоятельства, бросавшие тень на доброе имя бедной Нанси, и заботливо обошла молчанием эту сторону дела в своих показаниях, как будто давала их судье на процессе об убийстве девушкой незаконного ребенка. |
|
Allworthy said, there were few characters so absolutely vicious as not to have the least mixture of good in them. |
Олверти отвечал, что существует очень мало людей, настолько порочных, чтобы в них нельзя было найти никаких проблесков добра. |
|
"However," says he, "I cannot deny but that you have some obligations to the fellow, bad as he is, and I shall therefore excuse what hath past already, but must insist you never mention his name to me more; for, I promise you, it was upon the fullest and plainest evidence that I resolved to take the measures I have taken." |
- Как бы то ни было,- сказал он,- я не могу отрицать, что этот человек, несмотря на всю его порочность, оказал вам некоторые услуги, и потому прощаю вам ваше заступничество. но настоятельно прошу вас больше не произносить при мне его имени. Могу вас уверить, что я решил поступить с ним так, как я поступил, лишь на основании исчерпывающих и очевиднейших улик. |
|
"Well, sir," says she, "I make not the least doubt but time will shew all matters in their true and natural colours, and that you will be convinced this poor young man deserves better of you than some other folks that shall be nameless." |
- Пусть так,- сказала миссис Миллер,- но у меня нет ни малейшего сомнения, что рано или поздно время откроет истину и вы убедитесь, что этот несчастный юноша гораздо больше заслуживает вашего расположения, чем другие, имени которых я не назову. |
|
"Madam," cries Allworthy, a little ruffied, "I will not hear any reflections on my nephew; and if ever you say a word more of that kind, I will depart from your house that instant. He is the worthiest and best of men; and I once more repeat it to you, he hath carried his friendship to this man to a blameable length, by too long concealing facts of the blackest die. The ingratitude of the wretch to this good young man is what I most resent; for, madam, I have the greatest reason to imagine he had laid a plot to supplant my nephew in my favour, and to have disinherited him." |
- Сударыня.- объявил Олверти несколько повышенным тоном,- я не желаю слушать оскорбительных намеков по адресу моего племянника; и если вы скажете еще хоть слово в этом роде, я в ту же минуту покину ваш дом. Это прекрасный и достойный человек; и я еще раз повторяю вам: он простер свою дружбу к неблагодарному непозволительно далеко, слишком долго скрывая факты самого грязного свойства. Больше всего меня возмущает неблагодарность негодяя к этому превосходному молодому человеку, ибо я имею, сударыня, серьезные основания думать, что он замышлял оклеветать передо мной племянника и завладеть таким образом его наследством. |
|
"I am sure, sir," answered Mrs. Miller, a little frightened (for, though Mr. Allworthy had the utmost sweetness and benevolence in his smiles, he had great terror in his frowns), "I shall never speak against any gentleman you are pleased to think well of. I am sure, sir, such behaviour would very little become me, especially when the gentleman is your nearest relation; but, sir, you must not be angry with me, you must not indeed, for my good wishes to this poor wretch. Sure I may call him so now, though once you would have been angry with me if I had spoke of him with the least disrespect. How often have I heard you call him your son? How often have you prattled to me of him with all the fondness of a parent? Nay, sir, I cannot forget the many tender expressions, the many good things you have told me of his beauty, and his parts, and his virtues; of his good-nature and generosity. I am sure, sir, I cannot forget them, for I find them all true. I have experienced them in my own cause. They have preserved my family. You must pardon my tears, sir, indeed you must. When I consider the cruel reverse of fortune which this poor youth, to whom I am so much obliged, hath suffered; when I consider the loss of your favour, which I know he valued more than his life, I must, I must lament him. If you had a dagger in your hand, ready to plunge into my heart, I must lament the misery of one whom you have loved, and I shall ever love." |
- Конечно, сэр,- отвечала немного оробевшая миссис Миллер (ибо хотя мистер Олверти был весьма ласков и приветлив в добром расположении, но в гневе внушал людям страх),- я никогда не скажу дурного слова против того, о ком вам угодно думать хорошо,- это было бы с моей стороны непристойно, особенно когда дело идет о вашем близком родственнике; однако вы не должны на меня сердиться, сэр, за то, что я желаю добра этому несчастному. Да, я теперь вправе назвать его так, хотя в прежнее время вы бы на меня разгневались за малейшее непочтительное слово о нем. Сколько раз слышала я, как вы называли его сыном! Сколько раз вы умилялись, глядя на него, при мне, как любящий отец! Никогда я не забуду, в каких теплых выражениях и с какой похвалой говорили вы мне о его красоте, о его одаренности, о его высоких нравственных качествах - доброте и благородстве. Нет, сэр, я не могу этого забыть, потому что все это правда. Я убедилась в этом на опыте. Он спас мою семью. Простите мои слезы, сэр, будьте ко мне снисходительны. Думая о жестоких превратностях судьбы, испытанных этим несчастным юношей, которому я стольким обязана, представляя, как больно было ему лишиться вашей благосклонности, которой, я знаю, он дорожил больше своей жизни, я не могу не горевать о нем. Будь даже у вас в руке кинжал, готовый поразить меня в сердце, я все-таки горевала бы о несчастии человека, которого вы когда-то любили и которого я всегда буду любить! |
|
Allworthy was pretty much moved with this speech, but it seemed not to be with anger; for, after a short silence, taking Mrs. Miller by the hand, he said very affectionately to her, |
Олверти был очень взволнован этой речью, но выслушал ее, по-видимому, без гнева, потому что, помолчав немного, он с чувством пожал руку миссис Миллер и сказал: |
|
"Come, madam, let us consider a little about your daughter. I cannot blame you for rejoicing in a match which promises to be advantageous to her, but you know this advantage, in a great measure, depends on the father's reconciliation. I know Mr. Nightingale very well, and have formerly had concerns with him; I will make him a visit, and endeavour to serve you in this matter. I believe he is a worldly man; but as this is an only son, and the thing is now irretrievable, perhaps he may in time be brought to reason. I promise you I will do all I can for you." |
- Полно, сударыня, поговорим теперь о вашей дочери. Я не могу порицать вас за то, что вы радуетесь этой свадьбе, сулящей ей много хорошего, но все эти выгоды в значительной степени зависят от примирения с отцом. Я хорошо знаю мистера Найтингейла: когда-то я имел с ним дела; я побываю у него и постараюсь помочь вам в этой! деле. Он, мне кажется, человек очень корыстный, но так как ваш зять - его единственный сын и дело сделано бесповоротно, то, может быть, его удастся образумить. Я обещаю вам сделать все, что в моих силах. |
|
Many were the acknowledgments which the poor woman made to Allworthy for this kind and generous offer, nor could she refrain from taking this occasion again to express her gratitude towards Jones, "to whom," said she, "I owe the opportunity of giving you, sir, this present trouble." Allworthy gently stopped her; but he was too good a man to be really offended with the effects of so noble a principle as now actuated Mrs. Miller; and indeed, had not this new affair inflamed his former anger against Jones, it is possible he might have been a little softened towards him, by the report of an action which malice itself could not have derived from an evil motive. |
Миссис Миллер долго благодарила мистера Олверти за его великодушное предложение и воспользовалась этим случаем, чтобы снова выразить признательность Джонсу, "которому,- сказала она,- я обязана тем, сэр, что имею повод причинить вам это беспокойство". Олверти мягко ее остановил; но он был слишком добрый человек, чтобы серьезно обидеться за это проявление благородного чувства, одушевлявшего миссис Миллер; может быть, даже, если бы не принесенное Блайфилом известие, подогревшее его прежний гнев на Джонса, он и смягчился бы к своему воспитаннику, выслушав рассказ о поступке, который сама злоба не могла бы истолковать в дурную сторону. |
|
Mr. Allworthy and Mrs. Miller had been above an hour together, when their conversation was put an end to by the arrival of Blifil and another person,which other person no less than Mr. Dowling, the attorney, who was now become a great favourite with Mr. Blifil, and whom Mr. Allworthy, at the desire of his nephew, had made his steward; and had likewise recommended him to Mr. Western, from whom the attorney received a promise of being promoted to the same office upon the first vacancy; and, in the meantime, was employed in transacting some affairs which the squire then had in London in relation to a mortgage. |
Беседа мистера Олверти и миссис Миллер, продолжавшаяся более часа, была прервана приходом Блайфила в сопровождении уже известного мистера Даулинга, стряпчего, сделавшегося теперь большим любимцем мистера Блайфила. По желанию племянника, мистер Олверти назначил его своим управителем и рекомендовал также мистеру Вестерну, который обещал предоставить стряпчему и у себя ту же должность, как только она освободится, а тем временем поручил ему в Лондоне произвести взыскание по одной закладной. |
|
This was the principal affair which then brought Mr. Dowling to town; therefore he took the same opportunity to charge himself with some money for Mr. Allworthy, and to make a report to him of some other business; in all which, as it was of much too dull a nature to find any place in this history, we will leave the uncle, nephew, and their lawyer concerned, and resort to other matters. |
Это дело главным образом и привело мистера Даулинга в столицу; он воспользовался этим случаем, чтобы доставить деньги мистеру Олверти и доложить ему о некоторых других делах; но так как они слишком прозаичны, чтобы найти место в этой истории, то предоставим их дяде, племяннику и их поверенному, а сами обратимся к другим предметам. |
Chapter 8
Containing various matters
|
English |
Русский |
|
Before we return to Mr. Jones, we will take one more view of Sophia. |
Прежде чем вернуться к мистеру Джонсу, бросим взгляд на Софью. |
|
Though that young lady had brought her aunt into great good humour by those soothing methods which we have before related, she had not brought her in the least to abate of her zeal for the match with Lord Fellamar. This zeal was now inflamed by Lady Bellaston, who had told her the preceding evening, that she was well satisfied from the conduct of Sophia, and from her carriage to his lordship, that all delays would be dangerous, and that the only way to succeed was to press the match forward with such rapidity that the young lady should have no time to reflect, and be obliged to consent while she scarce knew what she did; in which manner, she said, one-half of the marriages among people of condition were brought about. A fact very probably true, and to which, I suppose, is owing the mutual tenderness which afterwards exists among so many happy couples. |
Хотя с помощью лести, описанной нами выше, ей и удалось привести тетку в отличное расположение духа, но умерить рвение последней выдать ее замуж за лорда Фелламара было Софье не по силам. Рвение это еще больше подогрела леди Белластон, сказавшая, что из поведения Софьи и ее обращения с лордом она совершенно убедилась в недопустимости никаких отсрочек и что единственный способ достигнуть успеха - это сыграть свадьбу как можно скорее,- так, чтобы племянница миссис Вестернне успела опомниться и принуждена была дать согласие, не соображая хорошенько, что она делает; так, говорила леди, совершается половина браков в светском обществе. Утверждение, по-видимому, правильное и хорошо объясняющее нежные отношения между счастливыми супругами нашего времени. |
|
A hint of the same kind was given by the same lady to Lord Fellamar; and both these so readily embraced the advice, that the very next day was, at his lordship's request, appointed by Mrs. Western for a private interview between the young parties. This was communicated to Sophia by her aunt, and insisted upon in such high terms, that, after having urged everything she possibly could invent against it without the least effect, she at last agreed to give the highest instance of complacence which any young lady can give, and consented to see his lordship. |
Подобный же намек леди сделала лорду Фелламару. И миссис Вестерн, и лорд приняли совет ее с такой готовностью, что миссис Вестерн, по просьбе лорда, назначила на следующий же день свидание молодых людей. Тетка объявила об этом Софье таким резким и решительным тоном, что та, испробовав - без малейшего успеха - все возражения, какие только могла придумать, вынуждена была наконец проявить высшее доказательство покорности, на какое способна девушка, и согласилась принять лорда. |
|
As conversations of this kind afford no great entertainment, we shall be excused from reciting the whole that past at this interview; in which, after his lordship had made many declarations of the most pure and ardent passion to the silent blushing Sophia, she at last collected all the spirits she could raise, and with a trembling low voice said, |
Так как разговоры подобного рода не могут представлять большой занимательности, то на нас не посетуют, если мы не передадим всего, что произошло на этом свидании; скажем только, что после многих уверений его светлости в чистейшей и пламеннейшей любви Софья, сидевшая молча и сгорая со стыда, собрала наконец все свои силы и тихим, дрожащим голосом сказала; |
|
"My lord, you must be yourself conscious whether your former behaviour to me hath been consistent with the professions you now make." |
- Вы должны сами сознавать, милорд, совместимо ли ваше прежнее обхождение со мной с вашими теперешними уверениями? |
|
"Is there," answered he, "no way by which I can atone for madness? what I did, I am afraid, must have too plainly convinced you, that the violence of love had deprived me of my senses." |
- Неужели нет никакого способа загладить минуту безумия? Ведь поступок мой, кажется, ясно доказывает, что страсть лишила меня рассудка. |
|
"Indeed, my lord," said she, "it is in your power to give me a proof of an affection which I much rather wish to encourage, and to which I should think myself more beholden." |
- Я думаю, милорд, что вы можете мне дать доказательство приязни, которую я охотно бы поощрила и за которую была бы более признательна. |
|
"Name it, madam," said my lord, very warmly. |
- Назовите его, сударыня,- с жаром сказал лорд. |
|
"My lord," says she, looking down upon her fan, "I know you must be sensible how uneasy this pretended passion of yours hath made me." |
- Милорд,- отвечала Софья, рассматривая свой веер,- я уверена, что вы не можете не сознавать, как тяжела мне ваша притворная страсть. |
|
"Can you be so cruel to call it pretended?" says he. |
- Как можете вы быть настолько жестоки, чтобы называть ее притворной? |
|
"Yes, my lord," answered Sophia, "all professions of love to those whom we persecute are most insulting pretences. This pursuit of yours is to me a most cruel persecution: nay, it is taking a most ungenerous advantage of my unhappy situation." |
- Да, милорд, все уверения в любви, обращаемые к человеку, которого преследуешь,- лишь оскорбительное притворство. А вы жестоко преследуете меня своими домогательствами; больше того: вы самым недостойным образом злоупотребляете моим несчастным положением. |
|
"Most lovely, most adorable charmer, do not accuse me," cries he, "of taking an ungenerous advantage, while I have no thoughts but what are directed to your honour and interest, and while I have no view, no hope, no ambition, but to throw myself, honour, fortune, everything at your feet." |
- Прекрасная, обожаемая очаровательница, не обвиняйте меня в недостойных поступках, когда, напротив, все помыслы мои направлены к ограждению вашей чести и ваших интересов и когда у меня одно только желание, одна надежда - повергнуть к ногам вашим мое имя, мою честь, мое богатство и все, чем я владею. |
|
"My lord," says she, "it is that fortune and those honours which gave you the advantage of which I complain. These are the charms which have seduced my relations, but to me they are things indifferent. If your lordship will merit my gratitude, there is but one way." |
- Милорд, именно это богатство и эти почести дают вам преимущество, которым вы так недостойно пользуетесь. Они-то и соблазнили моих родных, но я к ним совершенно равнодушна. Если вашей светлости угодно заслужить мою благодарность, то для этого есть одно только средство. |
|
"Pardon me, divine creature," said he, "there can be none. All I can do for you is so much your due, and will give me so much pleasure, that there is no room for your gratitude." |
- Простите, божественная, такого средства нет. Все, что я могу для вас сделать, составляет мой долг и настолько мне приятно, что о благодарности с вашей стороны не может быть и речи. |
|
"Indeed, my lord," answered she, "you may obtain my gratitude, my good opinion, every kind thought and wish which it is in my power to bestow; nay, you may obtain them with ease, for sure to a generous mind it must be easy to grant my request. Let me beseech you, then, to cease a pursuit in which you can never have any success. For your own sake as well as mine, I entreat this favour; for sure you are too noble to have any pleasure in tormenting an unhappy creature. What can your lordship propose but uneasiness to yourself by a perseverance, which, upon my honour, upon my soul, cannot, shall not prevail with me, whatever distresses you may drive me to." |
- Повторяю, милорд,- продолжала Софья,- вы заслужите мою благодарность, самое лестное мнение о вас, самые лучшие пожелания - и это не будет стоить вам никакого труда, потому что человеку великодушному легко исполнить мою просьбу. Позвольте же мне просить вас прекратить ваши домогательства, которые все равно ни к чему не приведут. Столько же ради вас, как и ради себя, я молю вас об этой милости; ведь вы слишком благородны, чтобы вам доставляло удовольствие терзать несчастную женщину. Чего, кроме неприятностей, можете ожидать вы, упорствуя в своем намерении, когда, клянусь честью, клянусь жизнью, никакие муки не заставят меня уступить вам. |
|
Here my lord fetched a deep sigh, and then said |
В ответ на это лорд глубоко вздохнул и сказал; |
|
"Is it then, madam, that I am so unhappy to be the object of your dislike and scorn; or will you pardon me if I suspect there is some other?" |
- Неужели я так несчастлив, сударыня, что навлек на себя ваши презрение и неприязнь? Или - извините меня, если я выскажу подозрение, что тут замешан другой... |
|
Here he hesitated, and Sophia answered with some spirit, |
Он остановился в нерешительности, и Софья с некоторым раздражением отвечала: |
|
"My lord, I shall not be accountable to you for the reasons of my conduct. I am obliged to your lordship for the generous offer you have made; I own it is beyond either my deserts or expectations; yet I hope, my lord, you will not insist on my reasons, when I declare I cannot accept it." |
- Милорд, я не обязана давать вам отчет о причинах моих поступков. Я очень признательна вашей светлости за великодушное предложение, которым вы меня почтили,- я его не заслужила и на него не рассчитывала; но надеюсь, милорд, вы не станете спрашивать меня о причинах, когда я скажу, что не могу его принять. |
|
Lord Fellamar returned much to this, which we do not perfectly understand, and perhaps it could not all be strictly reconciled either to sense or grammar; but he concluded his ranting speech with saying, "That if she had pre-engaged herself to any gentleman, however unhappy it would make him, he should think himself bound in honour to desist." Perhaps my lord laid too much emphasis on the word gentleman; for we cannot else well account for the indignation with which he inspired Sophia, who, in her answer, seemed greatly to resent some affront he had given her. |
Лорд Фелламар отвечал на это пространным излиянием, довольно неудобопонятным и плохо согласуемым со здравым смыслом и грамматикой; свою высокопарную речь он заключил словами: если она уже обещала другому джентльмену, то, как это ему ни тяжело, он считает долгом чести отказаться от своего намерения. Вероятно, милорд сделал слишком сильное ударение на слове "джентльмену", иначе мы не в состоянии объяснить негодование Софьи, которая в своем ответе с силой дала почувствовать, насколько она оскорблена. |
|
While she speaking, with her voice more raised than usual, Mrs. Western came into the room, the fire glaring in her cheeks, and the flames bursting from her eyes. |
В тот момент, когда она отвечала лорду Фелламару так мало ей свойственным повышенным тоном, в комнату вошла миссис Вестерн, вся красная, со сверкающими глазами. |
|
"I am ashamed," says she, "my lord, of the reception which you have met with. I assure your lordship, we are all sensible of the honour done us; and I must tell you, Miss Western, the family expect a different behaviour from you." |
- Мне стыдно, милорд.- сказала она,- за оказанный вам прием. Могу уверить вашу светлость, что все мы польщены сделанным вами предложением. А вам, мисс Вестерн, я должна сказать, что родные ваши ожидают от вас другого поведения. |
|
Here my lord interfered on behalf of the young lady, but to no purpose; the aunt proceeded till Sophia pulled her handkerchief, threw herself into a chair, and burst into a violent fit of tears. |
Тут милорд вступился за молодую девушку, но безуспешно: тетка не умолкала, пока Софья не вынула носовой платок, не бросилась в кресло и громко не разрыдалась. |
|
The remainder of the conversation between Mrs. Western and his lordship, till the latter withdrew, consisted of bitter lamentations on his side, and on hers of the strongest assurances that her niece should and would consent to all he wished. |
Остальная часть разговора между миссис Вестерн и его светлостью состояла с его стороны в горьких жалобах, а с ее - в горячих уверениях, что племянница должна согласиться и непременно согласится на все его желания. |
|
"Indeed, my lord," says she, "the girl hath had a foolish education, neither adapted to her fortune nor her family. Her father, I am sorry to say it, is to blame for everything. The girl hath silly country notions of bashfulness. Nothing else, my lord, upon my honour; I am convinced she hath a good understanding at the bottom, and will be brought to reason." |
- Изволите видеть, милорд,- говорила тетка, -она получила нелепое воспитание, не соответствующее ни ее состоянию, ни происхождению. Во всем виноват, с прискорбием должна сказать, ее отец. У девчонки глупые деревенские понятия насчет стыдливости. Ничего больше, милорд, даю вам слово. Я глубоко убеждена, что от природы она не глупа и ее нетрудно будет образумить. |
|
This last speech was made in the absence of Sophia; for she had some time before left the room, with more appearance of passion than she had ever shown on any occasion; and now his lordship, after many expressions of thanks to Mrs. Western, many ardent professions of passion which nothing could conquer, and many assurances of perseverance, which Mrs. Western highly encouraged, took his leave for this time. |
Все это было сказано уже в отсутствие Софьи, которая незадолго перед этим оставила комнату в таком гневе, какого она еще никогда не испытывала, а его светлость простился, рассыпаясь в благодарностях миссис Вестерн, которая его горячо ободряла, и клянясь, что ничто в мире не может поколебать его страсти и верности своей избраннице. |
|
Before we relate what now passed between Mrs. Western and Sophia, it may be proper to mention an unfortunate accident which had happened, and which had occasioned the return of Mrs. Western with so much fury, as we have seen. |
Прежде чем рассказывать, что произошло после этого между миссис Вестерн и Софьей, уместно будет упомянуть о несчастном случае, послужившем причиной описанного нами бурного появления миссис Вестерн перед Софьей и лордом. |
|
The reader then must know, that the maid who at present attended on Sophia was recommended by Lady Bellaston, with whom she had lived for some time in the capacity of a comb-brush: she was a very sensible girl, and had received the strictest instructions to watch her young lady very carefully. These instructions, we are sorry to say, were communicated to her by Mrs. Honour, into whose favour Lady Bellaston had now so ingratiated herself, that the violent affection which the good waiting-woman had formerly borne to Sophia was entirely obliterated by that great attachment which she had to her new mistress. |
Да будет известно читателю, что горничная, прислуживавшая теперь Софье, была рекомендована на эту должность леди Белластон, у которой она некоторое время служила камеристкой. Она была девушка очень сметливая и получила строжайший наказ следить за каждым шагом Софьи. Наказ этот, с прискорбием должны мы сказать, был ей передан через миссис Гонору, которую леди Белластон так обласкала, что горячая любовь, некогда питаемая этой почтенной камеристкой к Софье, была теперь совершенно вытеснена из ее сердца привязанностью к новой госпоже. |
|
Now, when Mrs. Miller was departed, Betty (for that was the name of the girl), returning to her young lady, found her very attentively engaged in reading a long letter, and the visible emotions which she betrayed on that occasion might have well accounted for some suspicions which the girl entertained; but in, deed they had yet a stronger foundation, for she had overheard the whole scene which passed between Sophia and Mrs. Miller. |
Итак, когда миссис Миллер удалилась, Бетти (так звали горничную) вернулась к молодой госпоже своей и застала ее погруженной в чтение длинного письма. Уже один взволнованный вид Софьи мог заронить в горничной кое-какие подозрения, однако они имели гораздо более прочное основание, потому что Бетти подслушала весь разговор Софьи с миссис Миллер. |
|
Mrs. Western was acquainted with all this matter by Betty, who, after receiving many commendations and some rewards for her fidelity, was ordered, that, if the woman who brought the letter came again, she should introduce her to Mrs. Western herself. |
Бетти не замедлила рассказать обо всем миссис Вестерн и вместе с похвалами и наградой за верную службу получила приказание проводить женщину, принесшую письмо, если она придет в другой раз, прямо к ней. |
|
Unluckily, Mrs. Miller returned at the very time when Sophia was engaged with his lordship. Betty, according to order, sent her directly to the aunt; who, being mistress of so many circumstances relating to what had past the day before, easily imposed upon the poor woman to believe that Sophia had communicated the whole affair; and so pumped everything out of her which she knew relating to the letter and relating to Jones. |
К несчастью, миссис Миллер пришла как раз в то время, когда Софья была занята с лордом. Бетти, согласно приказанию, направила ее к тетке, которая, зная столько подробностей относительно происходившего накануне, без труда убедила простодушную женщину, будто Софья все ей рассказала, и таким образом выведала у вдовы все, что той было известно о письме и о Джонсе. |
|
This poor creature might, indeed, be called simplicity itself. She was one of that order of mortals who are apt to believe everything which is said to them; to whom nature hath neither indulged the offensive nor defensive weapons of deceit, and who are consequently liable to be imposed upon by any one who will only be at the expense of a little falsehood for that purpose. Mrs. Western, having drained Mrs. Miller of all she knew, which, indeed, was but little, but which was sufficient to make the aunt suspect a great deal, dismissed her with assurances that Sophia would not see her, that she would send no answer to the letter, nor ever receive another; nor did she suffer her to depart without a handsome lecture on the merits of an office to which she could afford no better name than that of procuress.- This discovery had greatly discomposed her temper, when, coming into the apartment next to that in which the lovers were, she overheard Sophia very warmly protesting against his lordship's addresses. At which the rage already kindled burst forth, and she rushed in upon her niece in a most furious manner, as we have already described, together with what past at that time till his lordship's departure. |
Миссис Миллер была, что называется, сама простота. Она принадлежала к тому разряду смертных, которые готовы верить всему, что им ни скажешь, которым природа не отпустила ни наступательного, ни оборонительного оружия притворства и которых поэтому обманывает всякий, кто только возьмет на себя труд солгать. Миссис Вестерн, выпытав у миссис Миллер все, что той было известно,- то есть не бог весть что, но достаточно, чтобы пробудить в миссис Вестерн сильные подозрения,- отпустила вдову с уверениями, будто Софья не желает ни видеть ее, ни отвечать на письмо, ни принимать новые письма, и на прощанье не преминула сделать ей внушительное наставление насчет непристойности занятия, которое она не может назвать иначе, как сводничеством. Открытие это сильно испортило хорошее расположение духа миссис Вестерн, и тут-то, войдя в комнату, смежную с той, в которой Софья принимала лорда, она услышала горячие возражения племянницы на просьбы его светлости. Не в силах долее сдерживать свой гнев, она шумно ворвалась к племяннице, как уже было описано, после чего разыгралась сцена, кончившаяся уходом лорда. |
|
No sooner was Lord Fellamar gone, than Mrs. Western returned to Sophia, whom she upbraided in the most bitter terms for the ill use she had made of the confidence reposed in her; and for her treachery in conversing with a man with whom she had offered but the day before to bind herself in the most solemn oath never more to have any conversation. Sophia protested she had maintained no such conversation. |
Только что лорд Фелламар удалился, как миссис Вестерн отправилась к Софье и осыпала ее резкими упреками за злоупотребление оказанным доверием - переписку с человеком, с которым она еще накануне торжественно поклялась прекратить всякие сношения. Софья возразила, что она не поддерживает с ним никаких отношений. |
|
"How, how! Miss Western," said the aunt; "will you deny your receiving a letter from him yesterday?" |
- Как! - воскликнула тетка.- Вы изволите отрицать, мисс Вестерн, что получили от него вчера письмо? |
|
"A letter, madam!" answered Sophia, somewhat surprized. |
- Письмо? - спросила несколько озадаченная Софья. |
|
"It is not very well bred, miss," replies the aunt, "to repeat my words. I say a letter, and I insist upon your showing it me immediately." |
- Это невоспитанность, мисс, повторять мои слова. Да, письмо, и я требую, чтобы вы мне его сейчас же показали. |
|
"I scorn a lie, madam," said Sophia; "I did receive a letter, but it was without my desire, and, indeed, I may say, against my consent." |
- Мне противно лгать, сударыня,- отвечала Софья.- Я точно получила письмо, но не по моему желанию и, могу даже сказать, вопреки моей воле. |
|
"Indeed, indeed, miss," cries the aunt, "you ought to be ashamed of owning you had received it at all; but where is the letter? for I will see it." |
- Постыдились бы, мисс, признаваться в этом! Где же письмо? Я желаю его видеть. |
|
To this peremptory demand, Sophia paused some time before she returned an answer; and at last only excused herself by declaring she had not the letter in her pocket, which was, indeed, true; upon which her aunt, losing all manner of patience, asked her niece this short question, whether she would resolve to marry Lord Fellamar, or no? to which she received the strongest negative. Mrs. Western then replied with an oath, or something very like one, that she would early the next morning deliver her back into her father's hand. |
Софья не сразу нашлась, что ответить на это решительное требование, но наконец, порывшись в кармане, попросила извинения, сказав что письма при ней нет; это была правда. Тут тетка, потеряв всякое терпение, спросила племянницу напрямик: желает ли она выйти за лорда Фелламара или нет, на что Софья твердо ответила ей, что не желает. Тогда миссис Вестерн поклялась, что завтра же рано утром отошлет ее к отцу. |
|
Sophia then began to reason with her aunt in the following manner: |
Софья принялась следующим образом уговаривать тетку: |
|
"Why, madam, must I of necessity be forced to marry at all? Consider how cruel you would have thought it in your own case, and how much kinder your parents were in leaving you to your liberty. What have I done to forfeit this liberty? I will never marry contrary to my father's consent, nor without asking yours |
- Зачем вы хотите, сударыня, непременно выдать меня замуж? Подумайте, какой жестокостью сочли бы вы подобное принуждение по отношению к вам самим и насколько благоразумнее были ваши родные, предоставив вам в этом деле полную свободу. Чем я провинилась, что вы запрещаете мне ею пользоваться? Я никогда не выйду замуж без согласия батюшки и без вашего позволения... |
|
And when I ask the consent of either improperly, it will be then time enough to force some other marriage upon me. |
Если вы найдете мой выбор неподходящим, то ведь будет еще довольно времени навязать мне другую партию. |
|
"Can I bear to hear this," cries Mrs. Western, "from a girl who hath now a letter from a murderer in her pocket?" |
- Можно ли спокойно выслушивать такие вещи от девушки, в кармане у которой письмо от убийцы? |
|
"I have no such letter, I promise you," answered Sophia; "and, if he be a murderer, he will soon be in no condition to give you any further disturbance." |
- У меня нет этого письма, уверяю вас; и если он убийца, то скоро не будет больше в состоянии причинять вам беспокойство. |
|
"How, Miss Western!" said the aunt, "have you the assurance to speak of him in this manner; to own your affection for such a villain to my face?" |
- И вы смеете, мисс Вестерн, так говорить о нем? Без всякого стеснения признаваться мне в любви к этому злодею? |
|
"Sure, madam," said Sophia, "you put a very strange construction on my words." |
- Право, сударыня, вы очень странно истолковываете мои слова. |
|
"Indeed, Miss Western," cries the lady, "I shall not bear this usage; you have learnt of your father this manner of treating me; he hath taught you to give me the lie. He hath totally ruined you by this false system of education; and, please heaven, he shall have the comfort of its fruits; for once more I declare to you, that to-morrow morning I will carry you back. I will withdraw all my forces from the field, and remain henceforth, like the wise king of Prussia, in a state of perfect neutrality. You are both too wise to be regulated by my measures; so prepare yourself, for to-morrow morning you shall evacuate this house." |
- Нет, мисс Вестерн,- вспылила тетка,- это совершенно невыносимо. Вы, верно, у отца научились так обращаться со мной; это он научил вас уличать меня во лжи. Он вконец погубил вас нелепой системой воспитания - пусть же наслаждается ее плодами, так как, еще раз повторяю, завтра утром вы будете возвращены к нему. Я увожу все свои силы с поля сражения и, подобно мудрому прусскому королю, буду соблюдать отныне строжайший нейтралитет. Вы оба чересчур умны, где уж мне вами руководить! Ступайте же соберите свои вещи, потому что завтра утром вы должны будете оставить этот дом. |
|
Sophia remonstrated all she could; but her aunt was deaf to all she said. In this resolution therefore we must at present leave her, as there seems to be no hopes of bringing her to change it. |
Софья защищалась, как могла, но тетка осталась глуха ко всем ее доводам. При этом решении нам приходится теперь ее оставить, так как, по-видимому, нет никакой надежды переубедить почтенную даму. |
Chapter 9
What happened to Mr. Jones in the prison
|
English |
Русский |
|
Mr. Jones passed about twenty-four melancholy hours by himself, unless when relieved by the company of Partridge, before Mr. Nightingale returned; not that this worthy young man had deserted or forgot his friend; for, indeed, he had been much the greatest part of the time employed in his service. |
Мистер Джонс провел двадцать четыре томительных часа в одиночестве, скрашиваемом иногда обществом Партриджа, прежде чем вернулся мистер Найтингейл. Этот достойный человек не покинул и не забыл своего друга, но, напротив, большую часть времени употребил на хлопоты по его делу. |
|
He had heard, upon enquiry, that the only persons who had seen the beginning of the unfortunate rencounter were a crew belonging to a man-of-war which then lay at Deptford. To Deptford therefore he went in search of this crew, where he was informed that the men he sought after were all gone ashore. He then traced them from place to place, till at last he found two of them drinking together, with third person, at a hedge-tavern near Aldersgate. |
Он узнал из расспросов, что единственными свидетелями начала несчастного поединка были матросы с военного корабля, стоявшего тогда на якоре в Дептфорде. Он отправился в Дептфорд искать этих матросов; там ему сказали, что все они сошли на берег; он пустился по их следам и наконец нашел двоих, выпивавших с кем-то третьим в кабачке близ Олдерсгейта. |
|
Nightingale desired to speak with Jones by himself (for Partridge was in the room when he came in). As soon as they were alone, Nightingale, taking Jones by the hand, cried, |
Найтингейл выразил желание поговорить с Джонсом наедине (войдя к нему, он застал у него Партриджа). Как только они остались одни, Найтингейл взял Джонса за руку и сказал; |
|
"Come, my brave friend, be not too much dejected at what I am going to tell you |
- Ну, друг мой, выслушайте мужественно то, что я вам скажу... |
|
I am sorry I am the messenger of bad news; but I think it my duty to tell you." |
К сожалению, я принес дурные вести, но считаю своим долгом сообщить вам их. |
|
"I guess already what that bad news is," cries Jones. "The poor gentleman then is dead." |
- Я догадываюсь, что это за вести,- сказал Джонс,- мой несчастный противник скончался. |
|
"I hope not," answered Nightingale. "He was alive this morning; though I will not flatter you; I fear, from the accounts I could get, that his wound is mortal. But if the affair be exactly as you told it, your own remorse would be all you would have reason to apprehend, let what would happen; but forgive me, my dear Tom, if I entreat you to make the worst of your story to your friends. If you disguise anything to us, you will only be an enemy to yourself." |
- Надеюсь, что нет,- отвечал Найтингейл,- утром он был еще жив; но не буду вас обнадеживать: боюсь, что, судя по собранным мной сведениям, рана его смертельна. Но если дело было в точности так, как вы рассказываете, то. что бы ни случилось. вы можете опасаться только угрызений вашей совести. Однако простите меня, дорогой Том, если я попрошу вас ничего не таить от ваших друзей: если вы что-нибудь от нас скроете, вы себе только повредите. |
|
"What reason, my dear Jack, have I ever given you," said Jones, "to stab me with so cruel a suspicion?" |
- Разве я давал вам когда-нибудь повод, дорогой Джек, для такого оскорбительного подозрения? - обиделся Джоне. |
|
"Have patience," cries Nightingale," and I will tell you all. After the most diligent enquiry I could make, I at last met with two of the fellows who were present at this unhappy accident, and I am sorry to say, they do not relate the story so much in your favour as you yourself have told it." |
- Имейте терпение,- отвечал Найтингейл,- и я расскажу вам все. После прилежных розысков мне удалось наконец найти двух человек, которые были свидетелями этого несчастного происшествия, но должен, к сожалению, вам сказать, что они излагают дело в очень неблагоприятном для вас свете - не так, как вы сами излагали. |
|
"Why, what do they say?" cries Jones. |
- Что же они говорят? - спросил Джонс. |
|
"Indeed what I am sorry to repeat, as I am afraid of the consequence of it to you. They say that they were at too great a distance to overhear any words that passed between you: but they both agree that the first blow was given by you." |
- Мне очень неприятно повторять их слова: боюсь, история эта может иметь для вас плохие последствия. Они говорят, что были слишком далеко и не могли расслышать ваши слова, но оба в один голос утверждают, что первый удар нанесли вы |
|
"Then, upon my soul," answered Jones, "they injure me. He not only struck me first, but struck me without the least provocation. What should induce those villains to accuse me falsely?" |
- Клянусь честью, они клевещут! - воскликнул Джонс - Он не только ударил меня первый - он ударил меня без малейшего с моей стороны повода. Что побудило этих негодяев возводить на меня ложное обвинение? |
|
"Nay, that I cannot guess," said Nightingale, "and if you yourself, and I, who am so heartily your friend, cannot conceive a reason why they should belie you, what reason will an indifferent court of justice be able to assign why they should not believe them? I repeated the question to them several times, and so did another gentleman who was present, who, I believe, is a seafaring man, and who really acted a very friendly part by you; for he begged them often to consider that there was the life of a man in the case; and asked them over and over, if they were certain; to which they both answered, that they were, and would abide by their evidence upon oath. For heaven's sake, my dear friend, recollect yourself; for, if this should appear to be the fact, it will be your business to think in time of making the best of your interest. I would not shock you; but you know, I believe, the severity of the law, whatever verbal provocations may have been given you." |
- Этого я не могу понять,- отвечал Найтингейл.- но если ни вам самому, ни мне, вашему искреннему другу, непонятны причины, побудившие их клеветать на вас, то какие же будут основания у равнодушного суда не поверить им? Я повторил им свой вопрос несколько раз, и то же сделал сидевший с ними незнакомец, по виду моряк, который выказал к вам большое участие; он горячо просил их не забывать, что от их показаний зависит жизнь человека, он снова и снова спрашивал их, вполне ли они уверены в правильности этих показаний, на что оба отвечали утвердительно, изъявив готовность подкрепить свои слова присягой. Ради бога, дорогой друг, припомните хорошенько: ведь если суду их показания покажутся убедительными, то вам следует подумать своевременно, как лучше всего оградить свои интересы. Я не хочу вас запугивать, но вы знаете, как строг в этом случае закон: оскорбление словами не может оправдать в его iлазах вашего поступка. |
|
"Alas! my friend," cries Jones, "what interest hath such a wretch as I? Besides, do you think I would even wish to live with the reputation of a murderer? If I had any friends (as, alas! I have none), could I have the confidence to solicit them to speak in the behalf of a man condemned for the blackest crime in human nature? Believe me, I have no such hope; but I have some reliance on a throne still greatly superior; which will, I am certain, afford me all the protection I merit." |
- Ах, друг мой, какие могут быть интересы у такого отщепенца, как я? Кроме того, неужели вы думаете, что жизнь сохранит для меня какую-нибудь цену, когда меня ославят убийцей? Если бы даже у меня были друзья (а их, увы, пет!), то разве достало бы у меня смелости просить их выступить на защиту человека, признанного виновным в самом гнусном преступлении? Поверьте, я не питаю такой надежды, но я твердо уповаю на всевышнего: он окажет мне помощь, какую я заслуживаю. |
|
He then concluded with many solemn and vehement protestations of the truth of what he had at first asserted. |
И он заключил свою речь горячими уверениями в истинности своего первоначального показания. |
|
The faith of Nightingale was now again staggered, and began to incline to credit his friend, when Mrs. Miller appeared, and made a sorrowful report of the success of her embassy; which when Jones had heard, he cried out most heroically, |
Пошатнувшееся было доверие Найтингейла к своему другу начало восстанавливаться, когда явилась миссис Миллер с печальным известием о результатах своей миссии. Выслушав ее, Джонс воскликнул героически: |
|
"Well, my friend, I am now indifferent as to what shall happen, at least with regard to my life; and if it be the will of Heaven that I shall make an atonement with that for the blood I have spilt, I hope the Divine Goodness will one day suffer my honour to be cleared, and that the words of a dying man, at least, will be believed, so far as to justify his character." |
- Ну, друг мой. теперь мне все равно, что бы со мной ни случилось,по крайней мере, касательно моей жизни! И если богу угодно, чтобы я искупил пролитую кровь, то я надеюсь, что божественная благость обелит когда-нибудь мою честь и что люди поверят, по крайней мере, словам умирающего. |
|
A very mournful scene now past between the prisoner and his friends, at which, as few readers would have been pleased to be present, so few, I believe, will desire to hear it particularly related. We will, therefore, pass on to the entrance of the turnkey, who acquainted Jones that there was a lady without who desired to speak with him when he was at leisure. |
Тут между заключенным и его друзьями произошла очень грустная сцена, при которой вряд ли моим читателям было бы приятно присутствовать, и вряд ли они пожелают услышать подробное ее описание. Перейдем поэтому прямо к появлению тюремного сторожа, доложившего Джонсу, что какая-то дама желает с ним поговорить, если у него есть время. |
|
Jones declared his surprize at this message. He said, "He knew no lady in the world whom he could possibly expect to see there." However, as he saw no reason to decline seeing any person, Mrs. Miller and Mr. Nightingale presently took their leave, and he gave orders to have the lady admitted. |
Джонс был очень удивлен этим сообщением. Он сказал, что нет ни одной дамы на свете, посещения которой он ожидал бы в этом месте. Однако, не имея причины отказать, он простился с миссис Миллер и мистером Найтингейлом и велел ввести посетительницу. |
|
If Jones was surprized at the news of a visit from a lady, how greatly was he astonished when he discovered this lady to be no other than Mrs. Waters! In this astonishment then we shall leave him awhile, in order to cure the surprize of the reader, who will likewise, probably, not a little wonder at the arrival of this lady. |
Если Джонс был поражен известием о приходе какой-то дамы, то каково же было его удивление, когда он увидел перед собой не кого иного, как миссис Вотерс! Однако оставим его теряться в догадках и поспешим на помощь читателю, который тоже, вероятно, немало удивится неожиданному появлению этой дамы. |
|
Who this Mrs. Waters was, the reader pretty well knows; what she was, he must be perfectly satisfied. He will therefore be pleased to remember that this lady departed from Upton in the same coach with Mr. Fitzpatrick and the other Irish gentleman, and in their company travelled to Bath. |
Кто такая миссис Вотерс, читатель хорошо знает, а чем она была, это станет для него ясно теперь. Мы просим читателя вспомнить, что она уехала из Эптона в одной карете с мистером Фитцпатриком и другим ирландским джентльменом и в их обществе направилась в Бат. |
|
Now there was a certain office in the gift of Mr. Fitzpatrick at that time vacant, namely that of a wife: for the lady who had lately filled that office had resigned, or at least deserted her duty. Mr. Fitzpatrick therefore, having thoroughly examined Mrs. Waters on the road, found her extremely fit for the place, which, on their arrival at Bath, he presently conferred upon her, and she without any scruple accepted. As husband and wife this gentleman and lady continued together all the time they stayed at Bath, and as husband and wife they arrived together in town. |
Надо сказать, что в распоряжении мистера Фитцпатрика была в то время одна вакантная должность - именно должность жены, ибо занимавшая ее дама ушла в отставку или, по крайней мере, уклонялась от исполнения своих обязанностей. Мистер Фитцпатрик, дорогой всесторонне исследовав свою спутницу, нашел се чрезвычайно подходящей для вакантного места и немедленно по приезде в Бат предложил ей его занять, а она беспрекословно согласилась. В течение всего пребывания в Бате они жили как муж с женой и как муж с женой приехали вместе в Лондон. |
|
Whether Mr. Fitzpatrick was so wise a man as not to part with one good thing till he had secured another, which he had at present only a prospect or whether Mrs. Waters had so well discharged her office, that he intended still to retain her as principal, and to make his wife (as is often the case) only her deputy, I will not say; but certain it is, he never mentioned his wife to her, never communicated to her the letter given him by Mrs. Western, nor ever once hinted his purpose of repossessing his wife; much less did he ever mention the name of Jones. For, though he intended to fight with him wherever he met him, he did not imitate those prudent persons who think a wife, a mother, a sister, or sometimes a whole family, the safest seconds on these occasions. The first account, therefore, which she had of all this was delivered to her from his lips, after he was brought home from the tavern where his wound had been drest. |
Был ли мистер Фитцпатрик настолько умен, что не желал расстаться с одним лакомым куском, не обеспечив себе прежде другой, который он теперь только еще надеялся вернуть, или же миссис Вотерс исправляла свою должность так хорошо, что он намеревался удержать ее в роли главноуправляющей, а жену сделать (как это часто бывает) только ее заместительницей - не могу сказать, только он никогда не упоминал ей о жене, не показывал ей письма, переданного ему миссис Вестерн, и ни разу не заикнулся о своем намерении вернуться к жене; и уж подавно не произносил при ней имени Джонса, ибо, решившись драться с ним при первой же встрече, он отнюдь не подражал тем благоразумным людям, которые полагают, что самые надежные секунданты в таких случаях - жена, мать, сестра, а подчас и вся семья. Поэтому миссис Вотерс впервые услышала обо всем этом от Фитцпатрика, когда его принесли домой из таверны, где была сделана перевязка. |
|
As Mr. Fitzpatrick, however, had not the clearest way of telling a story at any time, and was now, perhaps, a little more confused than usual, it was some time before she discovered that the gentleman who had given him this wound was the very same person from whom her heart had received a wound, which, though not of a mortal kind, was yet so deep that it had left a considerable scar behind it. But no sooner was she acquainted that Mr. Jones himself was the man who had been committed to the Gatehouse for this supposed murder, than she took the first opportunity of committing Mr. Fitzpatrick to the care of his nurse, and hastened away to visit the conqueror. |
Но так как мистер Фитцпатрик никогда не умел толково рассказывать, а теперь говорил сбивчивее, чем когда-либо, то миссис Вотерс не скоро сообразила, что ему нанес рану тот самый джентльмен, который и ее ранил в сердце - хотя не смертельно. но так глубоко, что рана до сих пор еще не зарубцевалась. Но едва только узнала она, что человек, посаженный в тюрьму за предполагаемое убийство, был сам мистер Джонс, как воспользовалась первым случаем оставить мистера Фитцпатрика на попечении сиделки и поспешила навестить победителя. |
|
She now entered the room with an air of gaiety, which received an immediate check from the melancholy aspect of poor Jones, who started and blessed himself when he saw her. Upon which she said, |
Она вошла в тюремную камеру с очень веселым видом, но веселость ее сразу прогнал грустный вид бедняги Джонса, который при ее появлении вскочил с места и перекрестился. |
|
"Nay, I do not wonder at your surprize; I believe you did not expect to see me; for few gentlemen are troubled here with visits from any lady, unless a wife. You see the power you have over me, Mr. Jones. Indeed, I little thought, when we parted at Upton, that our next meeting would have been in such a place." |
- Меня нисколько не поражает ваше удивление,- сказала миссис Вотерс,вы, наверное, не ожидали меня видеть; я думаю, дамы редко кого здесь беспокоят своими визитами, разве что жены. Судите же, мистер Джонс, как велика ваша власть надо мной. Не думала я, расставаясь с вами в Эптоне, что нам доведется встретиться вновь, да еще в таком месте. |
|
"Indeed, madam," says Jones, "I must look upon this visit as kind; few will follow the miserable, especially to such dismal habitations." |
- Очень вам признателен за ваше посещение, сударыня,- отвечал Джонс,немногие так добры, чтобы последовать за несчастным, особенно в это мрачное помещение. |
|
"I protest, Mr. Jones," says she, "I can hardly persuade myself you are the same agreeable fellow I saw at Upton. Why, your face is more miserable than any dungeon in the universe. What can be the matter with you?" |
- С трудом верится, мистер Джонс, что вы - тот самый любезный молодой человек, которого я видела в Эптоне. Ваше лицо мрачнее всех тюрем на свете. Что с вами? Почему вы такой? |
|
"I thought, madam," said Jones, "as you knew of my being here, you knew the unhappy reason." |
- Я думаю, сударыня,- отвечал Джонс,- что если вам известно мое пребывание здесь, то вы знаете также грустное событие, которое меня сюда привело. |
|
"Pugh!" says she, "you have pinked a man in a duel, that's all." |
- Ну уж и грустное! Вы ткнули противника шпагой на дуэли - вот и все. |
|
Jones exprest some indignation at this levity, and spoke with the utmost contrition for what had happened. To which she answered, |
Такое легкомыслие несколько возмутило Джонса, и он с большим сокрушением рассказал о случившемся. |
|
"Well, then, sir, if you take it so much to heart, I will relieve you; the gentleman is not dead, and, I am pretty confident, is in no danger of dying. The surgeon, indeed who first dressed him was a young fellow, and seemed desirous of representing his case to be as bad as possible, that he might have the more honour from curing him: but the king's surgeon hath seen him since, and says, unless from a fever, of which there are at present no symptoms, he apprehends not the least danger of life." |
- Если вы принимаете это так близко к сердцу, сэр,- сказала миссис Вотерс,- то я вас успокою: противник ваш не умер и, насколько мне известно, вне опасности. Дело в том, что первая помощь была ему подана молодым хирургом, который, по-видимому, желал представить его положение в самом мрачном свете, чтобы излечение принесло ему больше чести; но теперь его пользует придворный хирург, по словам которого если у раненого не будет лихорадки,- а ее нет и признаков,- то жизнь его спасена. |
|
Jones shewed great satisfaction at this report; upon which she affirmed the truth of it, adding, |
Джонс выслушал это известие с большим облегчением. В подтверждение его достоверности миссис Вотерс добавила: |
|
"By the most extraordinary accident in the world I lodge at the same house; and have seen the gentleman, and I promise you he doth you justice, and says, whatever be the consequence, that he was entirely the aggressor, and that you was not in the least to blame." |
- По странной случайности, я живу в том же самом доме и видела его. Могу вас уверить, что он отдает вам справедливость и говорит, что, каковы бы ни были последствия, зачинщиком был он и вы нисколько не виноваты. |
|
Jones expressed the utmost satisfaction at the account which Mrs. Waters brought him. He then informed her of many things which she well knew before, as who Mr. Fitzpatrick was, the occasion of his resentment, &c. He likewise told her several facts of which she was ignorant, as the adventure of the muff, and other particulars, concealing only the name of Sophia. He then lamented the follies and vices of which he had been guilty; every one of which, he said, had been attended with such ill consequences, that he should be unpardonable if he did not take warning, and quit those vicious courses for the future. He lastly concluded with assuring her of his resolution to sin no more, lest a worse thing should happen to him. |
Сведения миссис Вотерс совсем успокоили Джонса, и он рассказал ей о многом, что ей было уже хорошо известно: например, кто такой мистер Фитцпатрик, что было причиной его злобы и т. д. Но были и такие вещи, которых она не знала: приключение с муфтой и другие мелочи. Джонс утаил только имя Софьи. Потом он принялся сокрушаться в своих проказах и грехах, из которых каждый, но его словам, имел весьма прискорбные последствия, так что с его стороны было бы непростительно пренебречь полученными уроками и продолжать порочную жизнь. Поэтому он принял твердое решение впредь не грешить, чтобы не навлечь на себя еще худшей беды. |
|
Mrs. Waters with great pleasantry ridiculed all this, as the effects of low spirits and confinement. She repeated some witticisms about the devil when he was sick, and told him, "She doubted not but shortly to see him at liberty, and as lively a fellow as ever; and then," says she, |
Миссис Вотерс подняла его на смех, приписав все эти зароки действию тюрьмы и упадку духа. Она повторила некоторые остроты насчет простудившегося дьявола и сказала, что, без всякого сомнения, в самом скором времени увидит его на свободе таким же жизнерадостным, как и прежде. |
|
"I don't question but your conscience will be safely delivered of all these qualms that it is now so sick in breeding." |
- И тогда, я уверена, вы окончательно освободитесь от угрызений совести, которые не дают вам здесь покоя. |
|
Many more things of this kind she uttered, some of which it would do her no great honour, in the opinion of some readers, to remember; nor are we quite certain but that the answers made by Jones would be treated with ridicule by others. We shall therefore suppress the rest of this conversation, and only observe that it ended at last with perfect innocence, and much more to the satisfaction of Jones than of the lady; for the former was greatly transported with the news she had brought him; but the latter was not altogether so pleased with the penitential behaviour of a man whom she had, at her first interview, conceived. a very different opinion of from what she now entertained of him. |
Она высказала еще несколько замечаний в этом роде, которые едва ли принесут ей много чести в глазах некоторых читателей; с другой стороны, мы боимся, что ответы Джонса вызовут улыбку у других. Поэтому опустим остальную часть их разговора, заметив только, что свидание кончилось самым невинным образом, к большему удовольствию Джонса, чем его посетительницы, ибо герой наш был чрезвычайно обрадован принесенными ему известиями, а миссис Вотерс осталась порядком разочарованной покаянным поведением человека, о котором, при первом знакомстве с ним, она составила совсем другое мнение. |
|
Thus the melancholy occasioned by the report of Mr. Nightingale was pretty well effaced; but the dejection into which Mrs. Miller had thrown him still continued. The account she gave so well tallied with the words of Sophia herself in her letter, that he made not the least doubt but that she had disclosed his letter to her aunt, and had taken a fixed resolution to abandon him. The torments this thought gave him were to be equalled only by a piece of news which fortune had yet in store for him, and which we shall communicate in the second chapter of the ensuing book. |
Таким образом, грусть Джонса, вызванная рассказами мистера Найтингейла, почти совсем рассеялась; однако уныние, в которое повергла его миссис Миллер, по-прежнему его одолевало. Слова вдовы так хорошо согласовались с тем, что писала в последнем письме Софья, что Джонс нимало не сомневался в том, что она показала его письмо тетке и приняла твердое решение с ним порвать. Мучения, причиненные ему этой мыслью, могли сравниться лишь с ударом, который судьба еще припасала для него и о котором мы расскажем во второй главе следующей книги. |
К содержанию
BOOK XVIII
CONTAINING ABOUT SIX DAYS
Chapter 1
A farewell to the reader
|
English |
Русский |
|
We are now, reader, arrived at the last stage of our long journey. As we have, therefore, travelled together through so many pages let us behave to one another like fellow-travellers in a stage coach, who have passed several days in the company of each other; and who, notwithstanding any bickerings or little animosities which may have occurred on the road, generally make all up at last, and mount, for the last time, into their vehicle with chearfulness and good humour; since after this one stage, it may possibly happen to us, as it commonly happens to them, never to meet more. |
Вот мы доехали, читатель, до последней станции нашего долгого путешествия. Проехав вместе так много страниц, поступим по примеру пассажиров почтовой кареты, несколько дней друг с другом не расстававшихся: если им и случалось немного повздорить и посердиться дорогой, они обыкновенно под конец все забывают и садятся в последний раз в карету веселые и благодушные - ведь, проехав этот остаток пути, мы, как и они, может быть, никогда больше не встретимся. |
|
As I have here taken up this simile, give me leave to carry it a little farther. I intend, then, in this last book, to imitate the good company I have mentioned in their last journey. Now, it is well known that all jokes and raillery are at this time laid aside; whatever characters any of the passengers have for the jest-sake personated on the road are now thrown off, and the conversation is usually plain and serious. |
Раз уж я прибегнул к этому сравнению, позвольте мне его продолжить. Итак, я намерен в этой последней книге подражать почтенным людям, едущим вместе в почтовой карете. Всем известно, что шутка и насмешки на последней станции прекращаются; как бы ни дурачился потехи ради какой-нибудь пассажир, веселость его проходит и разговор становится прост и серьезен. |
|
In the same manner, if I have now and then, in the course of this work, indulged any pleasantry for thy entertainment, I shall here lay it down. The variety of matter, indeed, which I shall be obliged to cram into this book, will afford no room for any of those ludicrous observations which I have elsewhere made, and which may sometimes perhaps, have prevented thee from taking a nap when it was beginning to steal upon thee. In this last book thou wilt find nothing (or at most very little) of that nature. All will be plain narrative only; and, indeed. when thou hast perused the many great events which this book will produce, thou wilt think the number of pages contained in it scarce sufficient to tell the story. |
Так и я, если и позволял себе время от времени на протяжении этого труда кое-какие шутки для твоего развлечения, читатель, то теперь отбрасываю их в сторону. Мне надо впихнуть в эту книгу столько разнообразного материала, что в ней не останется места для шутливых замечаний, которые я делал в других книгах и которые, может быть, не раз разгоняли сон, готовый сомкнуть твои глаза. В этой последней книге ты не найдешь ничего, или почти ничего, подобного. Тут будет только голое повествование. И, увидев великое множество событий, заключенных в этой книге, ты подивишься, как все они могли уложиться на столь немногих страницах. |
|
And now, my friend, I take this opportunity (as I shall have no other) of heartily wishing thee well. If I have been an entertaining companion to thee, I promise thee it is what I have desired. If in anything I have offended, it was really without any intention. Some things, perhaps, here said, may have hit thee or thy friends; but I do most solemnly declare they were not pointed at thee or them. I question not but thou hast been told, among other stories of me, that thou wast to travel with a very scurrilous fellow; but whoever told thee so did me an injury. No man detests and despises scurrility more than myself; nor hath any man more reason; for none hath ever been treated with more; and what is a very severe fate, I have had some of the abusive writings of those very men fathered upon me, who, in other of their works, have abused me themselves with the utmost virulence. |
Пользуюсь этим случаем, друг мой (так как другого уж не представится), чтобы от души пожелать тебе всего хорошего. Если я был тебе занимательным спутником, то, уверяю тебя, этого я как раз и желал. Если я чем-нибудь тебя обидел, то это вышло неумышленно. Кое-что из сказанного здесь, может быть, задело тебя или твоих друзей, но я торжественно объявляю, что не метил ни в тебя, ни в них. В числе других небылиц, которых ты обо мне наслышался, тебе, наверно, говорили, что я - грубый насмешник; но кто бы это ни сказал - это клевета. Никто не презирает н не ненавидит насмешек больше, чем я, и никто не имеет на то больше причин, потому что никто от них не терпел столько, сколько я; по злой иронии судьбы мне часто приписывались ругательные сочинения тех самых людей, которые в других своих статьях сами ругали меня на чем свет стоит. |
|
All these works, however, I am well convinced, will be dead long before this page shall offer itself to thy perusal; for however short the period may be of my own performances, they will most probably outlive their own infirm author, and the weakly productions of his abusive contemporaries. |
Впрочем, все такие произведения, я уверен, будут давно забыты, когда эта страница еще будет привлекать к себе внимание читателей: как ни недолговечны мои книги, а все-таки они, вероятно, переживут и немощного своего автора, и хилые порождения его бранчливых современников. |
Chapter 2
Containing a very tragical incident
|
English |
Русский |
|
While Jones was employed in those unpleasant meditations, with which we left him tormenting himself, Partridge came stumbling into the room with his face paler than ashes, his eyes fixed in his head, his hair standing on end, and every limb trembling. In short, he looked as he would have done had he seen a spectre, or had he, indeed, been a spectre himself. |
Когда Джонс сидел, погруженный в нерадостные мысли, с которыми мы его оставили, в комнату вошел Партридж, бледный как полотно, едва держась на ногах и дрожа всем телом; глаза его были неподвижно устремлены в одну точку, а волосы встали дыбом. Словом, он выглядел так, точно ему явилось привидение, или, вернее, точно сам он был привидением. |
|
Jones, who was little subject to fear, could not avoid being somewhat shocked at this sudden appearance. He did, indeed, himself change colour, and his voice a little faultered while he asked him, |
Джонс, человек не из трусливых, немного оробел при этом внезапном появлении. Он тоже побледнел и запинающимся голосом спросил: |
|
What was the matter? |
- Что с тобой? В чем дело? |
|
"I hope, sir," said Partridge, "you will not be angry with me. Indeed I did not listen, but I was obliged to stay in the outward room. I am sure I wish I had been a hundred miles off, rather than have heard what I have heard." |
- Пожалуйста, сэр, вы на меня не сердитесь,- отвечал Партридж.Ей-богу, я не подслушивал, но мне пришлось поместиться в соседней комнате. Право, я желал бы находиться за сто миль отсюда, только бы не слышать того, что я слышал. |
|
"Why, what is the matter?" said Jones. |
- Боже мой, да в чем же дело? - воскликнул Джонс. |
|
"The matter, sir? O good Heaven!" answered Partridge, "was that woman who is just gone out the woman who was with you at Upton?" |
- В чем дело, сэр? Скажите мне, женщина, только что отсюда вышедшая, та самая, с которой вы были в Эптоне? |
|
"She was, Partridge," cried Jones. |
- Да, Партридж,- отвечал Джонс. |
|
"And did you really, sir, go to bed with that woman?" said he, trembling. |
- И вы точно, сэр, спали с этой женщиной? - спросил Партридж дрожащим голосом. |
|
"I am afraid what past between us is no secret," said Jones. |
- Боюсь, что мои отношения с ней не являются тайной,- отвечал Джонс. |
|
"Nay, but pray, sir, for Heaven's sake, sir, answer me," cries Partridge. |
- Нет, ради бога, сэр, отвечайте мне прямо! |
|
"You know I did," cries Jones. |
- Ну да, спал, ты же знаешь! - воскликнул Джонс. |
|
"Why then, the Lord have mercy upon your soul, and forgive you," cries Partridge; "but as sure as I stand here alive, you have been a-bed with your own mother." |
- Да смилуется над вами господь и да простит вас! Ибо вы спали с родной матерью - это так же верно, как то, что я жив и стою перед вами! |
|
Upon these words Jones became in a moment a greater picture of horror than Partridge himself. He was, indeed, for some time struck dumb with amazement, and both stood staring wildly at each other. At last his words found way, and in an interrupted voice he said, |
При этих словах Джонс мгновенно обратился в еще более яркое олицетворение ужаса, нежели сам Партридж. Он онемел от изумления, и некоторое время оба стояли молча, дико выпучив глаза друг на друга. Наконец к нашему герою вернулся дар речи, и прерывающимся голосом он пролепетал: |
|
"How! how! what's this you tell me?" |
- Как? Что? Что ты сказал? |
|
"Nay, sir," cries Partridge, "I have not breath enough left to tell you now, but what I have said is most certainly true.- That woman who now went out is your own mother. How unlucky was it for you, sir, that I did not happen to see her at that time, to have prevented it! Sure the devil himself must have contrived to bring about this wickedness." |
- Ах, сэр,- отозвался Партридж,- не могу говорить, у меня дух захватило; но то, что я вам сказал,- совершенная правда... Женщина, только что вышедшая отсюда,- ваша мать. Такое несчастье, сэр, что мне не случилось тогда ее увидеть и предупредить вас! Не иначе как сам дьявол попутал и вовлек вас в такой грех. |
|
"Sure," cried Jones, "Fortune will never have done with me till she hath driven me to distraction. But why do I blame Fortune? I am myself the cause of all my misery. All the dreadful mischiefs which have befallen me are the consequences only of my own folly and vice. What thou hast told me, Partridge, hath almost deprived me of my senses! And was Mrs. Waters, then- but why do I ask? for thou must certainly know her |
- Да, видно Фортуна решила не оставлять меня в покое, пока не сведет с ума! - воскликнул Джонс.- Но зачем браню я Фортуну? Я сам виновник всех своих несчастий. Все беды, постигавшие меня, лишь следствие моего безрассудства и порочности. Твое открытие, Партридж, чуть не лишило меня рассудка! Так, значит, миссис Вотерс... Но зачем этот вопрос? Ведь ты, конечно, должен ее знать... |
|
If thou hast any affection for me, nay, if thou hast any pity, let me beseech thee to fetch this miserable woman back again to me. O good Heavens! incest -- with a mother! To what am I reserved!" |
Если ты хоть немного меня любишь- нет, если в тебе есть хоть капля жалости ко мне,- умоляю тебя, возврати сюда эту несчастную женщину. Праведный боже! Кровосмешение... с матерью! Вот какой участи я обречен! |
|
He then fell into the most violent and frantic agonies of grief and despair, in which Partridge declared he would not leave him; but at last, having vented the first torrent of passion, he came a little to himself; and then, having acquainted Partridge that he would find this wretched woman in the same house where the wounded gentleman was lodged, he despatched him in quest of her. |
И он с таким неистовством отдался горю и отчаянию, что Партридж отказался его покинуть в этом состоянии. Но наконец, дав выход первым приливам чувства. Джонс немного овладел собой, после чего, сказав Партриджу, что эта несчастная женщина живет в одном доме с раненым джентльменом, отправил его на розыски. |
|
If the reader will please to refresh his memory, by turning to the scene at Upton, in the ninth book, he will be apt to admire the many strange accidents which unfortunately prevented any interview between Partridge and Mrs. Waters, when she spent a whole day there with Mr. Jones. Instances of this kind we may frequently observe in life, where the greatest events are produced by a nice train of little circumstances; and more than one example of this may be discovered by the accurate eye, in this our history. |
Если читатель соблаговолит освежить в своей памяти эптонские события, описанные в девятой книге, то, наверно, будет поражен несчастным стечением обстоятельств, помешавших встрече Партриджа и миссис Вотерс, несмотря на то что она провела там с мистером Джонсом целые сутки. Подобные случаи часто наблюдаются в жизни, где величайшие события порождаются причудливой связью ничтожных мелочей; не один такой пример может быть отыскан внимательным читателем и в настоящей истории. |
|
After a fruitless search of two or three hours, Partridge returned back to his master, without having seen Mrs. Waters. Jones, who was in a state of desperation at his delay, was almost raving mad when he brought him his account. He was not long, however, in this condition before he received the following letter: |
После бесплодных поисков в течение двух или трех часов Партридж вернулся к своему хозяину, не повидав миссис Вотерс. Джонс, уже и без того пришедший в отчаяние от этой медлительности, чуть не обезумел, услышав сообщение своего спутника. К счастью, вскоре ему подали следующее письмо; |
|
SIR, |
"Сэр! |
|
Since I left you I have seen a gentleman, from whom I have learned something concerning you which greatly surprizes and affects me; but as I have not at present leisure to communicate a matter of such high importance, you must suspend your curiosity till our next meeting, which shall be the first moment I am able to see you. O, Mr. Jones, little did I think, when I past that happy day at Upton, the reflection upon which is like to embitter all my future life, who it was to whom I owed such perfect happiness. Believe me to be ever sincerely your unfortunate |
Выйдя от вас, я встретила одного джентльмена, который рассказал о вас вещи, очень меня поразившие и взволновавшие; но сейчас я не имею времени писать о деле такой высокой важности, и вам придется потерпеть до следующего нашего свидания, которое я постараюсь устроить как можно скорее. Ах, мистер Джонс, мне и в голову не приходило в тот счастливый день в Эптоне, воспоминание о котором способно отравить мне всю жизнь,мне и в голову не приходило, кому я обязана таким совершенным счастьем. Верьте, что я навсегда останусь преданной вам, несчастная |
|
J. WATERS |
Д. Вотерс. |
|
P.S.- I would have you comfort yourself as much as possible, for Mr. Fitzpatrick is in no manner of danger; so that whatever other grievous crimes you have to repent of, the guilt of blood is not among the number. |
Р. S. Хочу вас обрадовать: мистер Фитцпатрик теперь совершенно вне опасности; таким образом, в каких бы тяжелых преступлениях вам ни пришлось раскаиваться, убийство не принадлежит к их числу". |
|
Jones having read the letter, let it drop (for he was unable to hold it, and indeed had scarce the use of any one of his faculties). Partridge took it up, and having received consent by silence, read it likewise; nor had it upon him a less sensible effect. The pencil, and not the pen, should describe the horrors which appeared in both their countenances. While they both remained speechless, the turnkey entered the room, and, without taking any notice of what sufficiently discovered itself in the faces of them both, acquainted Jones that a man without desired to speak with him. This person was presently introduced, and was other than Black George. |
Письмо выпало из рук Джонса (он был не в силах его держать и вообще лишился способности к какому бы то ни было действию). Партридж поднял его и, с молчаливого согласия Джонса, прочел, в свою очередь. Кисти, а не перу надлежало бы изобразить ужас, отпечатлевшийся на их лицах. В то время как они оба погрузились в глубокое молчание, вошел тюремный сторож и, не обращая никакого внимания на очевидные признаки их душевного потрясения, доложил Джонсу, что какой-то человек желает с ним говорить. Джонс попросил ввести его, и вошедший оказался не кем иным, как Черным Джорджем. |
|
As sights of horror were not so usual to George as they were to the turnkey, he instantly saw the great disorder which appeared in the face of Jones. This he imputed to the accident that had happened, which was reported in the very worst light in Mr. Western's family; he concluded, therefore, that the gentleman was dead, and that Mr. Jones was in a fair way of coming to a shameful end. A thought which gave him much uneasiness; for George was of a compassionate disposition, and notwithstanding a small breach of friendship which he had been over-tempted to commit, was, in the main, not insensible of the obligations he had formerly received from Mr. Jones. |
Не привыкший, подобно сторожу, к картинам ужаса, Джордж тотчас же заметил расстройство на лице Джонса. Он приписал его происшествию, обстоятельства которого передавались в доме Вестерна в самом мрачном освещении, и решил, что противник мистера Джонса скончался, а его самого ждет позорная смерть. Мысль эта сильно встревожила Джорджа, ибо он был человек сострадательный и, несмотря на неблаговидный поступок, на который толкнуло его однажды слишком сильное искушение, не был в общем нечувствителен к услугам, оказанным ему некогда мистером Джонсом. |
|
The poor fellow, therefore, scarce refrained from a tear at the present sight. He told Jones he was heartily sorry for his misfortunes, and begged him to consider if he could be of any manner of service. |
Бедняга едва удержался от слез при этом печальном зрелище. Он сказал Джонсу, что искренне сожалеет о постигшем его несчастье, и спросил, не может ли он быть ему чем-нибудь полезен. |
|
"Perhaps, sir," said he, "you may want a little matter of money upon this occasion; if you do, sir, what little I have is heartily at your service." |
- Может быть, сэр,- спросил он,- вам нужно денег? В таком случае мои скромные сбережения к вашим услугам. |
|
Jones shook him very heartily by the hand, and gave him many thanks for the kind offer he had made; but answered, "He had not the least want of that kind." Upon which George began to press his services more eagerly than before. Jones again thanked him, with assurances that he wanted nothing which was in the power of any living man to give. |
Джонс с чувством пожал ему руку и горячо поблагодарил за любезное предложение, но отвечал, что в деньгах он совершенно не нуждается. Тогда Джордж еще усерднее начал предлагать свои услуги. Джонс опять поблагодарил его, уверяя, что то, в чем он нуждается, не в состоянии дать ему ни один человек в мире. |
|
"Come, come, my good master," answered George, "do not take the matter so much to heart. Things may end better than you imagine; to be sure you an't the first gentleman who hath killed a man, and yet come off." |
- Полно, полно, добрый мой господин,- отвечал Джордж,- не принимайте этого так близко к сердцу. Дело может кончиться благополучнее, чем вы думаете; вам не первому случилось убить человека, и, однако же, другие выпутывались. |
|
"You are wide of the matter, George," said Partridge, "the gentleman is not dead, nor like to die. Don't disturb my master, at present, for he is troubled about a matter in which it is not in your power to do him any good." |
- Вы ошибаетесь, Джордж,- сказал Партридж.- тот джентльмен не умер, и жизнь его вне опасности. Не докучайте моему господину: у него теперь другая забота, которую вы бессильны облегчить. |
|
You don't know what I may be able to do, Mr. Partridge," answered George; "if his concern is about my young lady, I have some news to tell my master." |
- Этого вы не знаете, мистер Партридж,- отвечал Джордж,- если он озабочен насчет моей барышни, то у меня есть для него новость. |
|
"What do you say, Mr. George?" cried Jones. "Hath anything lately happened in which my Sophia is concerned? Sophia! how dares such a wretch as I mention her so profanely!" |
- Что вы говорите, мистер Джордж?! - воскликнул Джонс.- Случилось что-нибудь с моей Софьей? Моей Софьей! Я, несчастный, смею так осквернять ее имя! |
|
"I hope she will be yours yet," answered George. "Why yes, sir, I have something to tell you about her. Madam Western hath just brought Madam Sophia home, and there hath been a terrible to do. I could not possibly learn the very right of it; but my master he hath been in a vast big passion, and so was Madam Western, and I heard her say, as she went out of doors into her chair, that she would never set foot in master's house again. I don't know what's the matter, not I, but everything was very quiet when I came out; but Robin, who waited at supper, said he had never seen the squire for a long while in such good humour with young madam; that he kissed her several times, and swore she should be her own mistress, and he never would think of confining her any more. I thought this news would please you, and so I slipped out, though it was so late, to inform you of it." |
- Надеюсь, что она все же будет ваша,- отвечал Джордж.- Да, сэр, у меня есть кое-что сказать вам про нее. Миссис Вестерн только что привезла мисс Софью к отцу, и у них была жестокая схватка. Я не мог хорошенько дознаться, в чем дело, но мой барин ужасно разгневался, и миссис Вестерн тоже, и я слышал, как она, выйдя на улицу и садясь в портшез, сказала, что ноги ее не будет больше в нашем доме. Не знаю, что у них случилось, только, когда я вышел из дому, там все было тихо и мирно. Робин, прислуживавший за ужином, сказал, что давно уже не видел сквайра в таких добрых отношениях с барышней: барин часто ее целовал и клялся, что предоставит ей полную волю и больше никогда не будет сажать ее под замок. Я подумал, что эта весть вас обрадует, и потихоньку ускользнул из дому, несмотря на позднее время, чтобы рассказать вам об этом. |
|
Mr. Jones assured George that it did greatly please him; for though he should never more presume to lift his eyes toward that incomparable creature, nothing could so much relieve his misery as the satisfaction he should always have in hearing of her welfare. |
Мистер Джонс поблагодарил Джорджа, сказав, что он действительно очень его обрадовал, ибо хотя он никогда больше не дерзнет поднять глаза на это дивное создание, но ничто не смогло бы так его утешить в нынешнем печальном положении, как добрые вести о Софье. |
|
The rest of the conversation which passed at the visit is not important enough to be here related. The reader will, therefore, forgive us this abrupt breaking off, and be pleased to hear how this great good-will of the squire towards his daughter was brought about. |
Остальной разговор касался предметов, не стоящих того, чтобы его здесь пересказывать. Пусть поэтому читатель извинит нас. если мы оборвем описываемую сцену, и соблаговолит выслушать, что было причиной этой великой благосклонности сквайра к дочери. |
|
Mrs. Western, on her first arrival at her brother's lodging, began to set forth the great honours and advantages which would accrue to the family by the match with Lord Fellamar, which her niece had absolutely refused; in which refusal, when the squire took the part of his daughter, she fell immediately into the most violent passion, and so irritated and provoked the squire, that neither his patience nor his prudence could bear it any longer; upon which there ensued between them both so warm a bout at altercation, that perhaps the regions of Billingsgate never equalled it. In the heat of this scolding Mrs. Western departed, and had consequently no leisure to acquaint her brother with the letter which Sophia received, which might have possibly produced ill effects; but, to say truth, I believe it never once occurred to her memory at this time. |
Миссис Вестерн по приезде к брату немедленно начала расписывать великую честь и выгоды, какие принесет их семье родство с лордом Фелламаром, которому племянница ее наотрез отказала. Когда же сквайр в этом деле взял сторону дочери, она пришла в неописуемое бешенство и наговорила брату столько дерзостей и оскорблений, что и у того лопнуло терпение, и между братом и сестрой последовала такая жаркая перебранка, какой, пожалуй, никогда не оглашались даже окрестности Биллинсгейта. Вся пылая негодованием, миссис Вестерн ушла, не успев показать брату полученное Софьей письмо, которое, вероятно, имело бы очень дурные последствия; я даже думаю, по правде сказать, что почтенная дама вовсе о нем позабыла в пылу схватки |
|
When Mrs. Western was gone, Sophia, who had been hitherto silent, as well indeed from necessity as inclination, began to return the compliment which her father had made her, in taking her part against her aunt, by taking his likewise against the lady. This was the first time of her so doing, and it was in the highest degree acceptable to the squire. Again, he remembered that Mr. Allworthy had insisted on an entire relinquishment of all violent means; and, indeed, as he made no doubt but that Jones would be hanged, he did not in the least question succeeding with his daughter by fair means; he now, therefore, once more gave a loose to his natural fondness for her, which had such an effect on the dutiful, grateful, tender, and affectionate heart of Sophia, that had her honour, given to Jones, and something else, perhaps, in which he was concerned, been removed, I much doubt whether she would not have sacrificed herself to a man she did not like, to have obliged her father. She promised him she would make it the whole business of her life to oblige him, and would never marry any man against his consent; which brought the old man so near to his highest happiness, that he was resolved to take the other step, and went to bed completely drunk. |
Когда миссис Вестерн удалилась, Софья, до тех пор молчавшая, как по необходимости, так и из отвращения к ссорам, отблагодарила отца за заступничество, взяв его сторону против тетки. Первый раз поступала она таким образом и доставила сквайру огромное удовольствие, вдобавок он вспомнил настоятельную просьбу мистера Олверти отказаться от всяких насильственных мер А так как он нимало не сомневался, что Джонса повесят, то с полной уверенностью рассчитывал взять дочь лаской, поэтому он дал волю своей родительской любви, и это произвело такое впечатление на почтительное, благодарное, нежное и любящее сердце Софьи, что если бы не слово, данное ею Джонсу, и, может быть, кое-что еще, в чем герой наш был замешан, то, мне сильно сдается, она из угождения отцу принесла бы себя в жертву человеку, который ей не нравился: она сказала, что отныне поставит себе единственной целью жизни угождать отцу и никогда не выйдет замуж без его согласия Это вознесло старика почти на самую вершину счастья, так что он решил кончить это дело и лег в постель совершенно пьяный. |
Chapter 3
Allworthy visits old Nightingale; with a strange discovery that he made on that occasion
|
English |
Русский |
|
The morning after these things had happened, Mr. Allworthy went, according to his promise, to visit old Nightingale, with whom his authority was so great, that, after having sat with him three hours, he at last prevailed with him to consent to see his son. |
На другое утро после описанных событий мистер Олверти отправился, как обещал, к старику Найтингейлу, на которого имел такое влияние, что, проведя с ним три часа, уговорил его согласиться на свидание с сыном. |
|
Here an accident happened of a very extraordinary kind; one indeed of those strange chances whence very good and grave men have concluded that Providence often interposes in the discovery of the most secret villany, in order to caution men from quitting the paths of honesty, however warily they tread in those of vice. |
В это время случилось весьма необыкновенное происшествие - один из тех странных случаев, на основании которых серьезные и честные люди заключают, что провидение часто помогает разоблачить самые скрытые злодеяния - в предостережение смертным, дабы не совращать их с путей добродетелей и не допускать, чтобы они считали, будто хитрецы могут безопасно отдаваться пороку. |
|
Mr. Allworthy, at his entrance into Mr. Nightingale's, saw Black George; he took no notice of him, nor did Black George imagine he had perceived him. |
Мистер Олверти, входя к мистеру Найтингейлу, встретил Черного Джорджа, но не обратил на него никакого внимания, так что Джордж подумал, что он его не заметил. |
|
However, when their conversation on the principal point was over, Allworthy asked Nightingale, Whether he knew one George Seagrim, and upon what business he came to his house? |
Однако, столковавшись с Найтингейлом насчет главного, Олверти спросил его, знает ли он Джорджа Сигрима и по какому делу приходил к нему этот человек. |
|
"Yes," answered Nightingale, "I know him very well, and a most extraordinary fellow he is, who, in these days, hath been able to hoard up ?500 from renting a very small estate of ?30 a year." |
- Да,- отвечал Найтингейл,- я знаю его очень хорошо. Удивительный ловкач: сумел скопить в наше время пятьсот фунтов, арендуя ферму, которая приносит в год не больше тридцати фунтов. |
|
"And this is the story which he hath told you?" cries Allworthy. |
- Эту историю он вам сам рассказал? - спросил Олверти. |
|
"Nay, it is true, I promise you," said Nightingale, "for I have the money now in my own hands, in five bank-bills, which I am to lay out either in a mortgage, or in some purchase in the north of England." |
- Да. Уверяю вас, что он не лжет,- отвечал Найтингейл.- Деньги сейчас у меня в пяти банковых билетах, и я взялся либо поместить их под хорошую закладную, либо употребить на покупку земли в Северной Англии. |
|
The bank-bills were no sooner produced at Allworthy's desire, than he blessed himself at the strangeness of the discovery. He presently told Nightingale that these bank-bills were formerly his, and then acquainted him with the whole affair. As there are no men who complain more of the frauds of business than highwaymen, gamesters, and other thieves of that kind, so there are none who so bitterly exclaim against the frauds of gamesters, &c., as usurers, brokers, and other thieves of this kind; whether it be that the one way of cheating is a discountenance or reflection upon the other, or that money, which is the common mistress of all cheats, makes them regard each other in the light of rivals; but Nightingale no sooner heard the story than he exclaimed against the fellow in terms much severer than the justice and honesty of Allworthy had bestowed on him. |
Отверти попросил показать ему билеты и, взглянув на них, был поражен неожиданным открытием. Он признался Найтингейлу, что эти билеты раньше принадлежали ему, и рассказал все, как было Как никто не жалуется на мошенничества в делах громче, чем разбойники с большой дороги, игроки и другие воры того же рода, так никто не поносит с большим озлоблением плутни игроков и т. п., чем ростовщики, маклеры и другие подобные им воры - потому ли, что один вид плутовства изобличает и бесчестит другой, или же потому, что деньги - эта любовница всех плутов - заставляют их видеть друг в друге соперников; во всяком случае, Найтингейл, выслушав этот рассказ, выбранил Джорджа гораздо сильнее, чем это позволил себе справедливый и честный Олверти. |
|
Allworthy desired Nightingale to retain both the money and the secret till he should hear farther from him; and, if he should in the meantime see the fellow, that he would not take the least notice to him of the discovery which he had made. He then returned to his lodgings, where he found Mrs. Miller in a very dejected condition, on account of the information she had received from her son-in-law. Mr. Allworthy, with great chearfulness, told her that he had much good news to communicate; and, with little further preface, acquainted her that he had brought Mr. Nightingale to consent to see his son, and did not in the least doubt to effect a perfect reconciliation between them; though he found the father more sowered by another accident of the same kind which had happened in his family. He then mentioned the running away of the uncle's daughter, which he had been told by the old gentleman, and which Mrs. Miller and her son-in-law did not yet know. |
Олверти попросил Найтингейла хранить деньги и тайну, пока не получит от него дальнейших указаний, и не показывать Джорджу вида о сделанном открытии, если до тех пор с ним встретится. Потом он возвратился к себе на квартиру и застал миссис Миллер очень удрученной сообщением, полученным от зятя. Мистер Олверти весело сказал, что принес очень приятные вести, и без дальнейших предисловий объявил, что ему удалось добиться от мистера Найтингейла согласия на свидание с сыном и что старик, без сомнения, пойдет на мировую, хотя и опечален другим подобным же происшествием в своей семье. И он рассказал, что у дяди молодого человека сбежала дочь, о чем еще не было известно ни миссис Миллер, ни ее зятю. |
|
The reader may suppose Mrs. Miller received this account with great thankfulness, and no less pleasure; but so uncommon was her friendship to Jones, that I am not certain whether the uneasiness she suffered for his sake did not overbalance her satisfaction at hearing a piece of news tending so much to the happiness of her own family; nor whether even this very news, as it reminded her of the obligations she had to Jones, did not hurt as well as please her; when her grateful heart said to her, "While my own family is happy, how miserable is the poor creature to whose generosity we owe the beginning of all this happiness!" |
Можете себе представить, с какой глубокой благодарностью и какой радостью миссис Миллер выслушала известие о решении старого Найтингейла; но ее дружеские чувства к Джонсу были так сильны, что беспокойство за его участь едва ли не перевешивало в ней удовольствия по случаю такого счастливого оборота семейных дел, и даже, может быть, приятная новость, напомнив ей о многочисленных услугах Джонса, опечалила ее в не меньшей степени, чем обрадовала. Полное благодарности сердце говорило ей: "Твоя семья теперь счастлива, и как несчастен бедняк, отзывчивости которого мы обязаны теперешнему счастливому обороту событий!" |
|
Allworthy, having left her a little while to chew the cud (if I may use that expression) on these first tidings, told her he had still something more to impart, which he believed would give her pleasure. |
Олверти, дав ей время хорошенько разжевать (если можно так выразиться) сообщенное им известие, сказал, что у него есть еще кое-какие новости, которые, вероятно, тоже ее порадуют. |
|
"I think," said he, "I have discovered a pretty considerable treasure belonging to the young gentleman, your friend; but perhaps, indeed, his present situation may be such that it will be of no service to him." |
- Я, кажется, нашел,- сказал он,- большую сумму денег, принадлежавшую вашему молодому другу. Боюсь только, что в теперешнем положении он не в состоянии будет ею воспользоваться. |
|
The latter part of the speech gave Mrs. Miller to understand who was meant, and she answered with a sigh, |
Сообразив по этим словам, о ком идет речь, миссис Миллер со вздохом отвечала: |
|
"I hope not, sir." |
- Я еще не потеряла надежды, сэр. |
|
"I hope so too," cries Allworthy, "with all my heart; but my nephew told me this morning he had heard a very bad account of the affair." |
- Я тоже от всего сердца желаю ему всякого добра,- сказал Олверти,однако племянник сказал мне утром, что дело его приняло очень дурной оборот. |
|
"Good Heaven! sir," said she- "Well, I must not speak, and yet it is certainly very hard to be obliged to hold one's tongue when one hears." |
- Боже мой! - воскликнула миссис Миллер.- Увы, я должна молчать, как это ни тяжело, особенно когда слышишь... |
|
"Madam," said Allworthy, "you may say whatever you please, you know me too well to think I have a prejudice against any one; and as for that young man, I assure you I should be heartily pleased to find he could acquit himself of everything, and particularly of this sad affair. You can testify the affection I have formerly borne him. The world, I know, censured me for loving him so much. I did not withdraw that affection from him without thinking I had the justest cause. Believe me, Mrs. Miller, I should be glad to find I have been mistaken." |
- Сударыня,- сказал Олверти,- вы можете говорить, что вам угодно: вы меня слишком хорошо знаете, и вам известно, что я ни против кого не предубежден; а что касается этого молодого человека, то, уверяю вас, я был бы искренне рад, если бы ему удалось оправдаться, особенно в этом прискорбном деле. Вы ведь можете засвидетельствовать, как горячо я его любил. Свет, я знаю, осуждал меня за эту чрезмерную любовь. И если я от него отвернулся, то имел для этого довольно оснований. Поверьте, миссис Миллер, я был бы рад убедиться, что мной была допущена ошибка. |
|
Mrs. Miller was going eagerly to reply, when a servant acquainted her that a gentleman without desired to speak with her immediately. Allworthy then enquired for his nephew, and was told that he had been for some time in his room with the gentleman who used to come to him, and whom Mr. Allworthy guessing rightly to be Mr. Dowling, he desired presently to speak with him. |
Миссис Миллер собралась с жаром отвечать, но в эту минуту служанка доложила, что с ней хочет говорить какой-то джентльмен. Тогда Олверти спросил о племяннике, и ему сказали, что мистер Блайфил довольно долго был в своей комнате с тем господином, который часто к нему приходит; мистер Олверти догадался, что речь идет о мистере Даулинге, и приказал тотчас же пригласить его к себе. |
|
When Dowling attended, Allworthy put the case of the banknotes to him, without mentioning any name, and asked in what manner such a person might be punished. To which Dowling answered, "He thought he might be indicted on the Black Act; but said, as it was a matter of some nicety, it would be proper to go to counsel. He said he was to attend counsel presently upon an affair of Mr. Western's, and if Mr. Allworthy pleased he would lay the case before them." This was agreed to; and then Mrs. Miller, opening the door, cried, |
Когда Даулинг явился, Олверти, не называя никого по имени, рассказал ему про случай с банкнотами и спросил, какому наказанию подлежит человек, совершивший такой проступок. Даулинг отвечал, что, по его мнению, здесь можно было бы применить черный закон, но что дело довольно тонкое, и потому лучше будет обратиться к адвокатам. Он сказал, что как раз сейчас он идет на консультацию по одному делу мистера Вестерна и, если угодно мистеру Олверти, представит на обсуждение адвокатов этот случай. Олверти дал согласие. В эту минуту в комнату заглянула миссис Миллер, но, увидев Даулинга, воскликнула: |
|
"I ask pardon, I did not know you had company; |
- Простите, я не знала, что вы не одни. |
|
but Allworthy desired her to come in, saying he had finished his business. Upon which Mr. Dowling withdrew, and Mrs. Miller introduced Mr. Nightingale the younger, to return thanks for the great kindness done him by Allworthy: but she had scarce patience to let the young gentleman finish his speech before she interrupted him, saying, |
Однако Олверти попросил ее войти, сказав, что уже кончил свое дело. Тогда мистер Даулинг удалился, а миссис Миллер ввела мистера Найтингейла-младшего, который пришел поблагодарить Олверти за его любезность; но вдова, не дав зятю докончить, перебила его: |
|
"O sir! Mr. Nightingale brings great news about poor Mr. Jones: he hath been to see the wounded gentleman, who is out of all danger of death, and, what is more, declares he fell upon poor Mr. Jones himself, and beat him. I am sure, sir, you would not have Mr. Jones be a coward. If I was a man myself, I am sure, if any man was to strike me, I should draw my sword. Do pray, my dear, tell Mr. Allworthy, tell him all yourself." |
- Мистер Найтингейл, сэр, принес добрые вести о несчастном мистере Джонсе: он только что от раненого, который теперь вне всякой опасности и, что еще важнее, сказал ему, что напал первый на мистера Джонса и ударил его. Не потребуете же вы, сэр, от мистера Джонса, чтобы он был трусом! Будь я мужчиной, я непременно обнажила бы шпагу, если бы кто-нибудь меня ударил. Пожалуйста, голубчик, расскажите сами мистеру Олверти все, как было! |
|
Nightingale then confirmed what Mrs. Miller had said; and concluded with many handsome things of Jones, who was, he said, one of the best-natured fellows in the world, and not in the least inclined to be quarrelsome. Here Nightingale was going to cease, when Mrs. Miller again begged him to relate all the many dutiful expressions he had heard him make use of towards Mr. Allworthy. |
Найтингейл подтвердил сказанное миссис Миллер и заключил свой рассказ самым лестным отзывом о Джонсе, который, по его словам, был добродушнейший человек на свете и ничуть не задира. Он уже хотел замолчать, но миссис Миллер снова попросила его пересказать мистеру Олверти все почтительные суждения, которые он слышал о сквайре от Джонса. |
|
"To say the utmost good of Mr. Allworthy," cries Nightingale, "is doing no more than strict justice, and can have no merit in it: but indeed, I must say, no man can be more sensible of the obligations he hath to so good a man than is poor Jones. Indeed, sir, I am convinced the weight of your displeasure is the heaviest burthen he lies under. He hath often lamented it to me, and hath as often protested in the most solemn manner he hath never been intentionally guilty of any offence towards you; nay, he hath sworn he would rather die a thousand deaths than he would have his conscience upbraid him with one disrespectful, ungrateful, or undutiful thought towards you. But I ask pardon, sir, I am afraid I presume to intermeddle too far in so tender a point." |
- Отзываться наилучшим образом о мистере Олверти,- сказал Найтингейл,- значит только отдавать ему справедливость, и в этом нет никакой заслуги; но я должен сказать, что нет человека, который бы глубже чувствовал признательность за сделанное вами добро, чем несчастный Джонс. Уверяю вас, сэр, что его больше всего удручает сейчас ваше неудовольствие. Он часто горевал по этому поводу и самым торжественным образом уверял меня, что он никогда ничем не оскорбил вас умышленно; больше того, клялся, что готов скорее тысячу раз умереть, чем жить с упреками совести хотя бы за одну неуважительную, неблагодарную и непочтительную мысль о вас. Но прошу прощения, сэр, я, кажется, позволил себе коснуться слишком деликатного вопроса. |
|
"You have spoke no more than what a Christian ought," cries Mrs. Miller. |
- Вы сказали не больше того, что от вас требует христианский долг! - воскликнула миссис Миллер. |
|
"Indeed, Mr. Nightingale," answered Allworthy, "I applaud your generous friendship, and I wish he may merit it of you. I confess I am glad to hear the report you bring from this unfortunate gentleman; and, if that matter should turn out to be as you represent it (and, indeed, I doubt nothing of what you say), I may, perhaps, in time, be brought to think better than lately I have of this young man; for this good gentlewoman here, nay, all who know me, can witness that I loved him as dearly as if he had been my own son. Indeed, I have considered him as a child sent by fortune to my care. I still remember the innocent, the helpless situation in which I found him. I feel the tender pressure of his little hands at this moment. He was my darling, indeed he was." At which words he ceased, and the tears stood in his eyes. |
- Да, мистер Найтингейл,- отвечал Олверти,- ваше благородное заступничество достойно всякого одобрения, и дай бог, чтобы он его заслуживал. Признаюсь, я рад слышать известие, принесенное вами от раненого; и если дело окажется таким, как вы его изображаете (в чем я нисколько не сомневаюсь), то нынешнее мое мнение об этом молодом человеке со временем, может быть, изменится к лучшему. Вот эта почтенная дама и все, кто меня знает, могут засвидетельствовать, что я любил его, как родного сына. Действительно, я смотрел на него, как на дитя, самой судьбой порученное моему попечению. До сих пор помню, как я нашел его беспомощным, невинным малюткой у себя на постели, до сих пор чувствую нежное пожатие его маленькой ручки. Да, он точно был моим любимцем.- Тут Олверти замолчал, и на глазах у него выступили слезы. |
|
As the answer which Mrs. Miller made may lead us into fresh matters, we will here stop to account for the visible alteration in Mr. Allworthy's mind, and the abatement of his anger to Jones. Revolutions of this kind, it is true, frequently occur in histories and dramatic writers, for no other reason than because the history or play draws to a conclusion, and are justified by authority of authors; yet, though we insist upon as much authority as any author whatever, we shall use this power very sparingly, and never but when we are driven to it by necessity, which we do not at present foresee will happen in this work. |
Так как ответ миссис Миллер на его слова заставит нас коснуться нового предмета, то мы на этом остановимся, чтобы объяснить явную перемену в образе мыслей мистера Олверти и смягчение его гнева на Джонса. Подобного рода "перевороты, правда, часто встречаются в повестях и драматических произведениях потому только, что дело приближается к развязке, и оправдываются властью автора распоряжаться своим созданием. Но мы, нисколько не отказываясь от этой авторской власти, будем пользоваться ею очень осмотрительно, лишь там, где этого потребует необходимость, чего мы не видим в настоящем произведении. |
|
This alteration then in the mind of Mr. Allworthy was occasioned by a letter he had just received from Mr. Square, and which we shall give the reader in the beginning of the next chapter. |
Перемена в образе мыслей мистера Олверти была вызвана только что полученным им письмом от мистера Сквейра, которое мы сообщим читателю в начале следующей главы. |
Chapter 4
Containing two letters in very different stiles
|
English |
Русский |
|
MY WORTHY FRIEND, |
"Достопочтенный друг! |
|
I informed you in my last that I was forbidden the use of the waters, as they were found by experience rather to increase than lessen the symptoms of my distemper. I must now acquaint you with a piece of news, which, I believe, will afflict my friends more than it hath afflicted me. Dr. Harrington and Dr. Brewster have informed me that there is no hopes of my recovery. |
Я уже извещал вас, что мне запрещено пользоваться водами, потому что, как показал опыт, они скорее усиливают, чем ослабляют симптомы моей болезни. Теперь сообщу вам известие, которое, я думаю, огорчит друзей моих больше, чем оно огорчило меня: доктор Гаррингтон и доктор Брьюстер объявили мне; что нет никакой надежды на мое выздоровление. |
|
I have somewhere read, that the great use of philosophy is to learn to die. I will not therefore so far disgrace mine, as to show any surprize at receiving a lesson which I must be thought to have so long studied. Yet, to say the truth, one page of the Gospel teaches this lesson better than all the volumes of antient or modern philosophers. The assurance it gives us of another life is a much stronger support to a good mind, than all the consolations that are drawn from the necessity of nature, the emptiness or satiety of our enjoyments here, or any other topic of those declamations which are sometimes capable of arming our minds with a stubborn patience in bearing the thoughts of death, but never of raising them to a real contempt of it, and much less of making us think it is a real good. I would not here be understood to throw the horrid censure of atheism, or even the absolute denial of immortality, on all who are called philosophers. Many of that sect, as well antient as modern, have, from the light of reason, discovered some hopes of a future state; but in reality, that light was so faint and glimmering, and the hopes were so incertain and precarious, that it may be justly doubted on which side their belief turned. Plato himself concludes his Phaedon with declaring, that his best arguments amount only to raise a probability; and Cicero himself seems rather to Profess an inclination to believe, than any actual belief in the doctrines of immortality. As to myself, to be very sincere with you, I never was much in earnest in this faith till I was in earnest a Christian. |
Я где-то читал, что великая польза философии заключается в том, что она учит умирать. Не хочу поэтому посрамлять свою специальность, удивляясь при получении урока, который мне давно должен быть известен. И все же, сказать правду, одна страница Евангелия преподает этот урок лучше, чем все книги древних или новых философов. Уверенность в будущей жизни, которой оно нас наполняет, служит более могущественной поддержкой здравому уму, чем все утешения, почерпаемые из необходимости законов природы, из тщеты наших наслаждений и пресыщения, к которому они приводят, и из всех вообще избитых фраз, хотя и способных научить умы наши стойко встречать мысль о смерти, но никогда не возвышающих нас до истинного презрения к смерти, а тем более до взгляда на нее как на подлинное благо. Я не хочу этим бросить всем, кто именует себя философом, ужасное обвинение в безбожии или хотя бы в полном отрицании бессмертия. Многие из философов, как древние, так и новые, открыли при помощи света разума некоторые надежды на будущую жизнь; но, правду сказать, свет этот был столь слабым и тусклым, а надежды - столь неверными и зыбкими, что нельзя решить с достоверностью, в какую же сторону склонялась их вера. Даже Платон объявляет в заключение своего "Федона", что самые сильные его доводы придают его мнению лишь вероятность, а Цицерон как будто выражает скорее желание верить, чем действительно верит в бессмертие. Что же касается меня, то, признаться вам откровенно, я никогда серьезно в него не верил, пока не сделался всерьез христианином. |
|
You will perhaps wonder at the latter expression; but I assure you it hath not been till very lately that I could, with truth, call myself so. The pride of Philosophy had intoxicated my reason, and the sublimest of all wisdom appeared to me, as it did to the Greeks of old, to be foolishness. God hath, however, been so gracious to show me my error in time, and to bring me into the way of truth, before I sunk into utter darkness for ever. |
Вас, может быть, удивят мои последние слова, но смею вас уверить, что только с недавнего времени я вправе называть себя так. Разум мой был отравлен философской гордостью, и высочайшая мудрость казалась мне, как древним грекам, глупостью, но бог был так милостив, что вовремя открыл мне мое заблуждение и направил меня на путь истины, пока я еще не погрузился навеки в тьму кромешную. |
|
I find myself beginning to grow weak, I shall therefore hasten to the main Purpose of this letter. |
Однако я чувствую, что силы мои слабеют, и потому спешу перейти к главной цели настоящего письма. |
|
When I reflect on the actions of my past life, I know of nothing which sits heavier upon my conscience than the injustice I have been guilty of to that poor wretch, your adopted son. I have, indeed, not only connived at the villany of others, but been myself active in injustice towards him. Believe me, my dear friend, when I tell you, on the word of a dying man, he hath been basely injured. As to the principal fact, upon the misrepresentation of which you discarded him, I solemnly assure you he is innocent. When you lay upon your supposed deathbed, he was the only person in the house who testified any real concern; and what happened afterwards arose from the wildness of his joy on your recovery; and, I am sorry to say it, from the baseness of another person (but it is my desire to justify the innocent, and to accuse none). Believe me, my friend, this young man hath the noblest generosity of heart, the most perfect capacity for friendship, the highest integrity, and indeed every virtue which can ennoble a man. He hath some faults, but among them is not to be numbered the least want of duty or gratitude towards you. On the contrary, I am satisfied, when you dismissed him from your house, his heart bled for you more than for himself. |
Мысленно обозревая свою прошедшую жизнь, я нахожу, что ничто не лежит таким камнем на моей совести, как несправедливость, учиненная этому несчастному юноше, вашему приемному сыну. Я не только смотрел сквозь пальцы на гнусные дела других, но и сам был к нему несправедлив. Поверьте, дорогой друг, словам умирающего - Джонса самым низким образом оклеветали. Что касается главного его преступления, за которое вы его изгнали, то я торжественно объявляю, что он не виноват и что вам представили дело в ложном свете. Когда все считали вас умирающим, только он один в целом доме чувствовал непритворное огорчение; причиной же случившегося с ним впоследствии была его бурная радость по поводу вашего выздоровления, а также, с прискорбием должен сказать, низость другого человека (умолчу его имя, потому что я желаю лишь оправдать невинного и не намерен никого обвинять). Поверьте, друг мой, у этого молодого человека благороднейшее сердце, он способен быть самым преданным другом, он неподкупно честен и наделен всеми лучшими качествами, которые служат украшением человека. Есть у него и недостатки, но к числу их ни в коем случае не принадлежит непочтительность или неблагодарность к вам. Напротив, я убежден. что. когда вы его выгнали из дому, он гораздо больше болел душой о вас, чем о себе. |
|
Worldly motives were the wicked and base reasons of my concealing this from you so long: to reveal it now I can have no inducement but the desire of serving the cause of truth, of doing right to the innocent, and of making all the amends in my Power for a Past offence. I hope this declaration, therefore, will have the effect desired, and will restore this deserving young man to your favour; the hearing of which, while I am yet alive, will afford the utmost consolation to, |
Мирские побуждения самого низменного и грязного свойства заставляли меня так долго скрывать это от вас; единственной причиной, которая руководит сейчас мной, является желание послужить делу истины, оправдать невинного и всеми средствами, какие есть в моей власти, загладить допущенную мной несправедливость. Надеюсь поэтому, что мое признание произведет желательное действие и вернет вашу благосклонность достойному молодому человеку; услышать об этом, пока я еще жив, будет величайшим утешением, |
|
Sir, |
сэр, |
|
Your most obliged, |
премного вам обязанному, |
|
obedient humble servant, |
нижайшему и покорнейшему слуге вашему, |
|
THOMAS SQUARE |
Томасу Сквейру". |
|
The reader will, after this, scarce wonder at the revolution so visibly appearing in Mr. Allworthy, notwithstanding he received from Thwackum, by the same post, another letter of a very different kind, which we shall here add, as it may possibly be the last time we shall have occasion to mention the name of that gentleman. |
Ознакомившись с этим письмом, читатель, вероятно, перестанет удивляться разительной перемене, происшедшей в мистере Олверти, несмотря на то что он с той же почтой получил другое письмо, от Твакома, написанное в совершенно ином духе, которое мы здесь и приведем, тем более что нам, по-видимому, не представится больше случая упоминать имя этого джентльмена. |
|
SIR, |
"Сэр! |
|
I am not at all surprized at hearing form your worthy nephew a fresh instance of the villany of Mr. Square the atheist's young pupil. I shall not wonder at any murders he may commit; and I heartily pray that your own blood may not seal up his final commitment to the place of wailing and gnashing of teeth. |
Меня ничуть не поразило сообщение вашего достопочтенного племянника о новой гнусности питомца такого безбожника, как мистер Сквейр. Я не буду удивлен, если услышу о совершении им убийства, и усердно молю бога, как бы ваша собственная кровь не скрепила окончательного приговора, ввергающего его туда, где будет плач и скрежет зубовный. |
|
Though you cannot want sufficient calls to repentance for the many unwarrantable weaknesses exemplified in your behaviour to this wretch, so much to the prejudice of your own lawful family, and of your character, I say, though these may sufficiently be supposed to prick and goad your conscience at this season, I should yet be wanting to my duty, if I spared to give you some admonition in order to bring you to a due sense of your errors. I therefore pray you seriously to consider the judgment which is likely to overtake this wicked villain; and let it serve at least as a warning to you, that you may not for the future despise the advice of one who is so indefatigable in his prayers for your welfare. |
Хотя вы имеете достаточно поводов раскаиваться в непростительной слабости, так часто проявлявшейся вами к этому мерзавцу в ущерб вашей законной семье и вашему доброму имени, и хотя, надо полагать, все это в настоящее время изрядно мучит вашу совесть, все же я нарушил бы свой долг, если бы воздержался преподать вам некоторое наставление, чтобы довести вас до надлежащего сознания ваших ошибок. Поэтому прошу вас серьезно призадуматься над приговором, который, по всей вероятности, ожидает этого отпетого негодяя; пусть он, по крайней мере, послужит вам уроком, чтоб впредь вы не пренебрегали советами человека, который непрестанно молится о вашем благе. |
|
Had not my hand been withheld from due correction, I had scourged much of this diabolical spirit out of a boy, of whom, from his infancy, I discovered the devil had taken such entire possession. But reflections of this hind now come too late. |
Если бы никто не удерживал руки моей от справедливого наказания, я выбил бы этот дьявольский дух из мальчика, которым, видно, с самого детства безраздельно завладел враг рода человеческого. Но теперь уже слишком поздно сокрушаться по этому поводу. |
|
I am sorry you have given away the living of Westerton so hastily. I should have applied on that occasion earlier, had I thought you would not have acquainted me previous to the disposition. |
Жаль, что вы так поспешно распорядились вестертонским приходом. Я обратился бы к вам с просьбой заблаговременно, если бы мог думать, что вы примете решение, не известив об этом меня. |
|
Your objection to pluralities is being righteous over-much. If there were any crime in the practice, so many godly men would not agree to it. If the vicar of Aldergrove should die (as we hear he is in a declining way), I hope you will think of me, since I am certain you must be convinced of my most sincere attachment to your highest welfare- a welfare to which all worldly considerations are as trifling as the small tithes mentioned in Scripture are, when compared to the weighty matters of the law. |
В ваших возражениях против совместительства вы хватили через край. Если бы этот обычай заслуживал порицания, то его не придерживалось бы столько благочестивых людей. Если олдергравский викарий умрет (как слышно, он очень плох), то, надеюсь, вы вспомните обо мне, искренне пекущемся о вашем истинном благе - благе, по сравнению с коим все мирские блага столь же ничтожны, как лепта, упоминаемая в Писании, по сравнению с основными требованиями закона. |
|
I am, sir, |
Преданный вам, сэр, |
|
Your faithful humble servant, |
нижайший слуга ваш |
|
ROGER THWACKUM |
Роджер Тваком". |
|
This was the first time Thwackum ever wrote in this authoritative stile to Allworthy, and of this he had afterwards sufficient reason to repent, as in the case of those who mistake the highest degree of goodness for the lowest degree of weakness. Allworthy had indeed never liked this man. He knew him to be proud and ill-natured; he also knew that his divinity itself was tinctured with his temper, and such as in many respects he himself did by no means approve; but he was at the same time an excellent scholar, and most indefatigable in teaching the two lads. Add to this, the strict severity of his life and manners, an unimpeached honesty, and a most devout attachment to religion. So that, upon the whole, though Allworthy did not esteem nor love the man, yet he could never bring himself to part with a tutor to the boys, who was, both by learning and industry, extremely well qualified for his office; and he hoped, that as they were bred up in his own house, and under his own eye, he should be able to correct whatever was wrong in Thwackum's instructions. |
В первый раз Тваком писал Олверти таким повелительным тоном, в чем имел потом достаточно оснований раскаяться, как это часто случается с людьми, которые по ошибке принимают самую высокую доброту за самую низкую слабость. Олверти никогда не любил Твакома. Он знал, что это человек надменный и недобрый; он знал также, что и религиозные его убеждения носят на себе печать его личности, и во многих отношениях их совершенно не одобрял. Но при всем том священник отлично знал свое дело и весьма ревностно занимался обучением двух порученных ему юношей. Вдобавок он был человек самой строгой нравственности, безупречно честный и глубоко преданный религии. Таким образом, хотя Олверти не любил и не уважал его как человека, он, однако, не решался расстаться с наставником молодых людей, по своим знаниям и усердию незаменимым в своей должности; а так как юноши воспитывались у него в доме и у него на глазах, то ему казалось, что если наставления Твакома и причинят им какой-нибудь вред, его всегда легко можно будет исправить. |
Chapter 5
In which the history is continued
|
English |
Русский |
|
Mr. Allworthy, in his last speech, had recollected some tender concerning Jones, which had brought tears into the good man's eyes. This Mrs. Miller observing, said, |
Последняя речь мистера Олверти пробудила в нем самом трогательные воспоминания о Джонсе, и на глазах его выступили слезы. Заметив это, миссис Миллер сказала; |
|
"Yes, yes, sir, your goodness to this poor young man is known, notwithstanding all your care to conceal it; but there is not a single syllable of truth in what those villains said. Mr. Nightingale hath now discovered the whole matter. It seems these fellows were employed by a lord, who is a rival of poor Mr. Jones, to have pressed him on board a ship. |
- Да, да, сэр, добрые ваши чувства к этому юноше нам хорошо известны, как бы заботливо вы их ни скрывали; но в словах тех негодяев нет ни на волос правды. Мистер Найтингейл разузнал теперь доподлинно, как было дело. По-видимому, эти молодцы были подосланы одним лордом, соперником несчастного мистера Джонса, чтобы насильно завербовать его в матросы... |
|
I assure them I don't know who they will press next. Mr. Nightingale here hath seen the officer himself, who is a very pretty gentleman, and hath told him all, and is very sorry for what he undertook, which he would never have done, had he known Mr. Jones to have been a gentleman; but he was told that he was a common strolling vagabond." |
Не знаю, кто будет их следующей жертвой. Мистер Найтингейл говорил с самим командиром отряда, который оказался человеком очень порядочным и рассказал ему все; он очень жалеет, что взялся за это дело, чего никогда бы не сделал, если бы знал, что мистер Джонс джентльмен, но ему сказали, что это простой бродяга. |
|
Allworthy stared at all this, and declared he was a stranger to every word she said, |
Олверти широко раскрыл глаза и объявил, что не понимает ни одного ее слова. |
|
"Yes, sir," answered she, "I believe you are. |
- Верю, сэр,- отвечала миссис Миллер. |
|
It is a very different story, I believe, from what those fellows told the lawyer." |
Эта история, я думаю, совсем не похожа на то, что они рассказали вашему стряпчему. |
|
"What lawyer, madam? what is it you mean?" said Allworthy. |
- Какому стряпчему? О чем вы говорите? - продолжал недоумевать Олверти. |
|
"Nay, nay," said she, "this is so like you to deny your own goodness: but Mr. Nightingale here saw him." |
- Ну да, сэр, это так на вас похоже - отрекаться от доброго дела! Но вот мистер Найтингейл видел его своими глазами. |
|
"Saw whom, madam?" answered he. |
- Кого видел, сударыня? |
|
"Why, your lawyer, sir," said she, "that you so kindly sent to inquire into the affair." |
- Да вашего стряпчего, сэр, которого вы были так добры послать на разведки по этому делу. |
|
"I am still in the dark, upon my honour," said Allworthy. |
- Честное слово, ничего не понимаю! - воскликнул Олверти. |
|
"Why then do you tell him, my dear sir," cries she. |
- Так объясните ему, голубчик,- сказала миссис Миллер, обратившись к зятю. |
|
"Indeed, sir," said Nightingale, "I did see that very lawyer who went from you when I came into the room, at an alehouse in Aldersgate, in company with two of the fellows who were employed by Lord Fellamar to press Mr. Jones, and who were by that means present at the unhappy rencounter between him and Mr. Fitzpatrick." |
- Да, сэр,- сказал Найтингейл,- вот этого самого стряпчего, который вышел от вас, когда я сюда вошел, я видел в кабачке на Олдерсгейте в обществе двух молодцов, подосланных лордом Фелламаром завербовать мистера Джонса в матросы и попавших, таким образом, в свидетели несчастного поединка его с мистером Фитцпатриком. |
|
"I own, sir," said Mrs. Miller, "when I saw this gentleman come into the room to you, I told Mr. Nightingale that I apprehended you had sent him thither to inquire into the affair." |
- Каюсь, сэр,- сказала миссис Миллер,- когда я увидела, как этот джентльмен вошел к вам, я высказала мистеру Найтингейлу предположение, что это вы послали его туда разузнать, как было дело. |
|
Allworthy showed marks of astonishment in his countenance at this news, and was indeed for two or three minutes struck dumb by it. At last, addressing himself to Mr. Nightingale, he said, |
На лице Олверти выразилось большое изумление, и в течение двух или трех минут он не мог выговорить ни слова. Немного овладев собой, он обратился к Найтингейлу: |
|
"I must confess myself, sir, more surprized at what you tell me than I have ever been before at anything in my whole life. Are you certain this was the gentleman?" |
- Должен вам признаться, сэр, ваш рассказ меня крайне озадачил: в жизни не испытывал ничего подобного. Вы уверены, что это тот самый человек? |
|
"I am most certain," answered Nightingale. |
- Совершенно уверен,- отвечал Найтингейл. |
|
"At Aldersgate?" cries Allworthy. "And was you in company with this lawyer and the two fellows?" |
- На Олдерггейте, говорите вы? И вы были там с этим стряпчим и двумя свидетелями поединка? |
|
"I was, sir," said the other, "very near half an hour." |
- Да, сэр. я пробыл с ними целых полчаса. |
|
"Well, sir," said Allworthy, "and in what manner did the lawyer behave? did you hear all that past between him and the fellows?" |
- Как же этот стряпчий вел себя с ними? Вы слышали, о чем они разговаривали? |
|
"No, sir," answered Nightingale, "they had been together before I came.- In my presence the lawyer said little; but, after I had several times examined the fellows, who persisted in a story directly contrary to what I had heard from Mr. Jones, and which I find by Mr. Fitzpatrick was a rank falshood, the lawyer then desired the fellows to say nothing but what was the truth, and seemed to speak so much in favour of Mr. Jones, that, when I saw the same person with you, I concluded your goodness had prompted you to send him thither." |
- Нет, сэр,- отвечал Найтингейл,- вероятно, они успели поговорить до моего прихода. При мне стряпчий говорил мало; но когда на мои повторные вопросы молодцы эти упорно излагали дело совсем иначе по сравнению с тем, что я слышал от мистера Джонса - то есть, как я убедился из признания самого мистера Фитцпатрика, бессовестно лгали,- стряпчий усердно убеждал их говорить правду и так горячо вступался за мистера Джонса, что, увидев его здесь, я решил, что это вы по доброте своей посылали его туда. |
|
"And did you not send him thither?" says Mrs. Miller. |
- А разве вы его не посылали? - спросила миссис Миллер. |
|
"Indeed I did not," answered Allworthy; "nor did I know he had gone on such errand till this moment." |
- Нет, не посылал,- отвечал Олверти,- и до настоящей минуты даже ничего не знал об этом. |
|
"I see it all!" said Mrs. Miller, "upon my soul, I see it all! No wonder they have been closeted so close lately. Son Nightingale, let me beg you run for these fellows immediately -- find them out if they are above-ground. I will go myself" |
- Теперь я понимаю! - воскликнула миссис Миллер.- Честное слово, теперь я все понимаю! Недаром они так старательно запирались в последнее время. Голубчик Найтингейл, ради бога, бегите и немедленно отыщите этих людей... Достаньте их хоть из-под земли! Я сама пойду за ними... |
|
"Dear madam," said Allworthy, "be patient, and do me the favour to send a servant upstairs to call Mr. Dowling hither, if he be in the house, or, if not, Mr. Blifil." |
- Не волнуйтесь, голубушка,- сказал Олверти,- сделайте мне одолжение, пошлите наверх слугу позвать сюда мистера Даулинга, если он здесь, а если его нет, так мистера Блайфила. |
|
Mrs. Miller went out muttering something to herself, and presently returned with an answer, "That Mr. Dowling was gone; but that the t'other," as she called him, "was coming." |
Миссис Миллер вышла, что-то бормоча себе под нос, и скоро вернулась с известием, что мистер Даулинг ушел, но что другой - как выразилась она о Блайфиле - сейчас придет. |
|
Allworthy was of a cooler disposition than the good woman, whose spirits were all up in arms in the cause of her friend. He was not however without some suspicions which were near akin to hers. When Blifil came into the room, he asked him with a very serious countenance, and with a less friendly look than he had ever before given him, "Whether he knew anything of Mr. Dowling's having seen any of the persons who were present at the duel between Jones and another gentleman?" |
Олверти проявил больше спокойствия, чем почтенная вдова, вся горевшая желанием выступить на защиту своего друга, однако и в нем зародились некоторые подозрения, очень похожие на то, что подумала миссис Миллер. Когда Блайфил вошел в комнату, Олверти, вопреки обыкновению, встретил его неприветливым взглядом и строго спросил: не известно ли ему чего о том, что мистер Даулинг виделся со свидетелями поединка между Джонсом и другим джентльменом? |
|
There is nothing so dangerous as a question which comes by surprize on a man whose business it is to conceal truth, or to defend falshood. For which reason those worthy personages, whose noble office it is to save the lives of their fellow-creatures at the Old Bailey, take the utmost care, by frequent previous examination, to divine every question which may be asked their clients on the day of tryal, that they may be supplyed with proper and ready answers, which the most fertile invention cannot supply in an instant. Besides, the sudden and violent impulse on the blood, occasioned by these surprizes, causes frequently such an alteration in the countenance, that the man is obliged to give evidence against himself. And such indeed were the alterations which the countenance of Blifil underwent from this sudden question, that we can scarce blame the eagerness of Mrs. Miller, who immediately cryed out, |
Для человека, поставившего себе целью скрывать истину и отстаивать ложь, нет ничего опаснее заданного врасплох вопроса. По этой причине почтенные господа, занимающиеся благородным делом спасения жизни ближних в Олд-Бейли, прилагают огромные старания угадать путем предварительной разведки все вопросы, какие могут быть предложены их клиентам в суде, чтобы снабдить последних подобающими готовыми ответами, которых не придумает вдруг и самое богатое воображение. Кроме того, внезапное и бурное движение крови, вызванное подобными неожиданностями, нередко заставляет обвиняемого настолько перемениться в лице, что он себя невольно выдает. Это случилось и теперь: Блайфил так оторопел при неожиданном вопросе Олверти, что мы не решаемся упрекнуть миссис Миллер за вырвавшееся у нее восклицание: |
|
"Guilty, upon my honour! guilty, upon my soul!" |
- Виновен, ей-богу, виновен! |
|
Mr. Allworthy sharply rebuked her for this impetuosity; and then turning to Blifil, who seemed sinking into the earth, he said, |
Мистер Олверти сделал ей резкое замечание и обратился к Блайфилу, казалось готовому провалиться сквозь землю, со следующими словами: |
|
"Why do you hesitate, sir, at giving me an answer? You certainly must have employed him; for he would not, of his own accord, I believe, have undertaken such an errand, and especially without acquainting me." |
- Отчего вы колеблетесь, сэр? Отчего не отвечаете на мой вопрос? Конечно, это вы поручили мистеру Даулингу подобное дело, ибо по собственному почину, полагаю, он за него не взялся бы, особенно не посоветовавшись со мной. |
|
Blifil then answered, |
Тогда Блайфил отвечал: |
|
"I own, sir, I have been guilty of an offence, yet may I hope your pardon?" |
- Да, я виноват перед вами, сэр, но могу ли я надеяться на то, что вы меня простите? |
|
"My pardon," said Allworthy, very angrily. |
- Простить вас! - гневно сказал Олверти. |
|
"Nay, sir," answered Blifil, "I knew you would be offended; yet surely my dear uncle will forgive the effects of the most amiable of human weaknesses. Compassion for those who do not deserve it, I own is a crime; and yet it is a crime from which you yourself are not entirely free. I know I have been guilty of it in more than one instance to this very person; and I will own I did send Mr. Dowling, not on a vain and fruitless inquiry, but to discover the witnesses, and to endeavour to soften their evidence. This, sir, is the truth; which, though I intended to conceal from you, I will not deny." |
- Да, сэр,-отвечал Блайфил.- Я знал, что вы разгневаетесь; но я уверен, что мой дорогой дядя простит мне самую невинную человеческую слабость. Сострадание к тем, кто его не заслуживает, я согласен, преступно, но ведь и вы сами не вовсе чисты от этого преступления. Сознаюсь, я уже не раз был в нем виноват по отношению к человеку, о котором идет речь, и не буду отрицать, что действительно посылал мистера Даулинга не на праздные и бесплодные разведки, а затем, чтобы он отыскал свидетелей и постарался смягчить их показания. Вот вам вся правда, сэр; хотя я и намеревался скрыть это от вас, но отпираться не стану. |
|
"I confess," said Nightingale, "this is the light in which it appeared to me from the gentleman's behaviour." |
- Должен сознаться,- сказал Найтингейл,- по поведению мистера Даулинга и мне все это представилось в таком же свете. |
|
"Now, madam," said Allworthy, "I believe you will once in your life own you have entertained a wrong suspicion, and are not so angry with my nephew as you was." |
- Ну что, сударыня? - сказал Олверти.- Полагаю, хоть раз в жизни вы признаете несправедливость ваших подозрений и не будете больше сердиться на моего племянника? |
|
Mrs. Miller was silent; for, though she could not so hastily be pleased with Blifil, whom she looked upon to have been the ruin of Jones, yet in this particular instance he had imposed upon her as well as upon the rest; so entirely had the devil stood his friend. And, indeed, I look upon the vulgar observation, "That the devil often deserts his friends, and leaves them in the lurch," to be a great abuse on that gentleman's character. Perhaps he may sometimes desert those who are only his cup acquaintance; or who, at most, are but half his; but he generally stands by those who are thoroughly his servants, and helps them off in all extremities, till their bargain expires. |
Миссис Миллер молчала: хотя она не могла так быстро примириться с Блайфилом, в котором видела виновника несчастий Джонса, но в настоящем случае он одурачил ее не меньше, чем остальных,- дьявол хорошо услужил своему приятелю. И точно, я считаю широко распространенное мнение, будто дьявол часто покидает своих друзей в беде и предоставляет им самим выпутываться, великой клеветой на этого джентльмена. Может быть, он иногда и отступается от своих случайных знакомцев или людей, только наполовину ему преданных, но зато горой стоит за верных своих слуг и помогает им выбраться из самых отчаянных положений, пока не истечет срок их сделки. |
|
As a conquered rebellion strengthens a government, or as health is more perfectly established by recovery from some diseases; so anger, when removed, often gives new life to affection. This was the case of Mr. Allworthy; for Blifil having wiped off the greater suspicion, the lesser, which had been raised by Square's letter, sunk of course, and was forgotten; and Thwackum, with whom he was greatly offended, bore alone all the reflections which Square had cast on the enemies of Jones. |
Как подавление мятежа усиливает правительство или как выздоровление после некоторых болезней укрепляет здоровье, так и гнев, если он утих, часто дает новую силу любви. Это случилось и с мистером Олверти: когда Блайфил рассеял главное подозрение, то другие подозрения, возбужденные письмом Сквейра, исчезли сами собой и были забыты. Тваком, которым больше всего возмущен был Олверти, принял на себя все неодобрительные замечания, высказанные Сквейром относительно врагов Джонса. |
|
As for that young man, the resentment of Mr. Allworthy began more and more to abate towards him. He told Blifil, "He did not only forgive the extraordinary efforts of his good-nature, but would give him the pleasure of following his example." Then, turning to Mrs. Miller with a smile which would have become an angel, he cryed, |
Что же касается нашего героя, то неудовольствие на него мистера Олверти уменьшалось с каждой минутой. Он сказал Блайфилу, что не только прощает ему этот редкий поступок, продиктованный добрыми чувствами, но и сам с удовольствием последует его примеру. Затем, обратись к миссис Миллер с улыбкой, достойной ангела, сказал: |
|
"What say you, madam? shall we take a hackney-coach, and all of us together pay a visit to your friend? I promise you it is not the first visit I have made in a prison." |
- Как вы думаете, сударыня? Не взять ли нам карету и не съездить ли всем навестить нашего общего друга? Могу вас уверить, что мне не в первый раз приходится ехать с визитом в тюрьму. |
|
Every reader, I believe, will be able to answer for the worthy woman; but they must have a great deal of good-nature, and be well acquainted with friendship, who can feel what she felt on this occasion. Few, I hope, are capable of feeling what now passed in the mind of Blifil; but those who are, will acknowledge, that it was impossible for him to raise any objection to this visit. Fortune, however, or the gentleman lately mentioned above, stood his friend, and prevented his undergoing so great a shock; for at the very instant when the coach was sent for, Partridge arrived, and, having called Mrs. Miller from the company, acquainted her with the dreadful accident lately come to light; and hearing Mr. Allworthy's intention, begged her to find some means of stopping him: |
Всякий читатель догадается, я думаю, каков был ответ достойной женщины; но надо иметь очень доброе сердце и хорошо знать, что такое дружба, чтобы почувствовать то, что почувствовала она в эту минуту. Напротив, немногие, надеюсь, способны представить, что происходило в душе Блайфила; но кто способен, тот согласится, что ему невозможно было возражать против этого посещения. Однако Фортуна или джентльмен, только что нами упомянутый, выручили своего приятеля и избавили его от крайне щекотливого положения: в ту самую минуту, когда посылали за каретой, пришел Партридж и, отозвав миссис Миллер в сторону, рассказал ей о только что сделанном ужасном открытии; услышав же, что мистер Олверти хочет ехать в тюрьму, просил ее как-нибудь его отговорить. |
|
"For," says he, "the matter must at all hazards be kept a secret from him; and if he should now go, he will find Mr. Jones and his mother, who arrived just as I left him, lamenting over one another the horrid crime they have ignorantly committed." |
- Всю эту историю,- сказал он,- нужно во что бы то ни стало от него скрыть; если он сейчас поедет, он застанет у мистера Джонса его мать, которая прибыла как раз в ту минуту, когда я уходил, и оба они теперь горько сокрушаются о содеянном ими по неведению страшном преступлении. |
|
The poor woman, who was almost deprived of her senses at his dreadful news, was never less capable of invention than at present. However, as women are much readier at this than men, she bethought herself of an excuse, and, returning to Allworthy, said, |
Бедная миссис Миллер, совсем потерявшая голову при этом ужасном известии, была менее, чем когда-либо, способна что-нибудь придумать. Но так как женщины все же гораздо находчивее мужчин в таких случаях, то она придумала отговорку и, возвратясь к Олверти, сказала: |
|
"I am sure, sir, you will be surprized at hearing any objection from me to the kind proposal you just now made; and yet I am afraid of the consequence of it, if carried immediately into execution. You must imagine, sir, that all the calamities which have lately befallen this poor young fellow must have thrown him into the lowest dejection of spirits; and now, sir, should we all of a sudden fling him into such a violent fit of joy, as I know your presence will occasion, it may, I am afraid, produce some fatal mischief, especially as his servant, who is without, tells me he is very far from being well." |
- Вы, конечно, будете удивлены, сэр, услышав, что я возражаю против вашего милого предложения, но я боюсь последствий, если мы поедем к мистеру Джонсу сейчас же. Надо полагать, сэр, что все эти бедствия, обрушившиеся на беднягу в последнее время, повергли его в крайнее уныние, и если мы теперь вдруг его обрадуем,- а ваше посещение, сэр. не может не вызвать в нем бурной радости,- то я боюсь, не будет ли это иметь для него роковых последствий, тем более что прибывший сейчас слуга его говорит, что мистеру Джонсу очень нехорошо. |
|
"Is his servant without?" cries Allworthy; "pray call him hither. I will ask him some questions concerning his master." |
- Здесь находится его слуга? - спросил Олверти.- Пожалуйста, позовите его. Я хочу задать ему несколько вопросов о его господине. |
|
Partridge was at first afraid to appear before Mr. Allworthy; but was at length persuaded, after Mrs. Miller, who had often heard his whole story from his own mouth, had promised to introduce him. |
Сначала Партридж боялся показаться на глаза мистеру Олверти, но когда миссис Миллер, не раз слышавшая от него историю его жизни, пообещала его представить, он согласился. |
|
Allworthy recollected Partridge the moment he came into the room, though many years had passed since he had seen him. Mrs. Miller, therefore, might have spared here a formal oration, in which, indeed, she was something prolix; for the reader, I believe, may have observed already that the good woman, among other things, had a tongue always ready for the service of her friends. |
Олверти узнал Партриджа с первого же взгляда, хотя много лет прошло со времени их последней встречи. Поэтому миссис Миллер могла бы обойтись без своей рекомендательной речи, в которой на слова не поскупилась: читатель уже, я думаю, заметил, что язык этой почтенной женщины всегда готов был к услугам для друзей. |
|
"And are you," said Allworthy to Partridge, "the servant of Mr. Jones?" |
- Так вы слуга мистера Джонса? - обратился Олверти к Партриджу. |
|
"I can't say, sir," answered he, "that I am regularly a servant, but I live with him, an't please your honour, at present. Non sum qualis eram; as your honour very well knows." |
- Не могу сказать, сэр,- отвечал Партридж,- чтобы я был настоящим его слугой, но, с позволения вашей милости, теперь я живу вместе с ним. Non sum qualis eram, как изволит знать ваша милость. |
|
Mr. Allworthy then asked him many questions concerning Jones, as to his health, and other matters; to all which Partridge answered, without having the least regard to what was, but considered only what he would have things appear; for a strict adherence to truth was not among the articles of this honest fellow's morality, or his religion. |
Мистер Олверти принялся подробно его расспрашивать о здоровье Джонса и о других вещах; и на все его вопросы Партридж отвечал, нисколько не считаясь с действительным положением дел, а только с тем, как он желал бы их видеть, ибо строгая приверженность истине не принадлежала к числу нравственных или религиозных заповедей этого честного малого. |
|
During this dialogue Mr. Nightingale took his leave, and presently after Mrs. Miller left the room, when Allworthy likewise dispatched Blifil; for he imagined that Partridge, when alone with him, would be more explicit than before company. They were no sooner left in private together than Allworthy began, as in the following chapter. |
Во время этого диалога мистер Найтингейл удалился, а вслед за ним и миссис Миллер покинула комнату, откуда Олверти выслал также Блайфила, полагая, что Партридж при беседе наедине будет откровеннее. Как только они остались одни, Олверти обратился к нему со словами, которые читатель найдет в следующей главе. |
Chapter 6
In which the history is farther continued
|
English |
Русский |
|
"Sure, friend," said the good man, "you are the strangest of all human beings. Not only to have suffered as you have formerly, for obstinately persisting in a falsehood, but to persist in it thus to the last, and to pass thus upon the world for a servant of your own son! What interest can you have in all this? What can be your motive?" |
- Право, приятель,- сказал Олверти,- вы престранный человек. Мало вам того, что вы прежде пострадали за упорство во лжи, вы и теперь продолжаете лгать, выдавая себя везде за слугу своего собственного сына! Какая вам от этого польза? Что побуждает вас это делать? |
|
"I see, sir," said Partridge, falling down upon his knees, "that your honour is prepossessed against me, and resolved not to believe anything I say, and, therefore, what signifies my protestations? but yet there is One above who knows that I am not the father of this young man." |
- Я вижу, сэр,- отвечал Партридж, падая на колени,- что вы против меня предубеждены и решили не верить ни одному моему слову; так какое же значение будет иметь то, что я вам скажу? Но есть над нами некто, кто знает, что я не отец этого молодого человека. |
|
"How!" said Allworthy, "will you yet deny what you was formerly convicted of upon such unanswerable, such manifest evidence? Nay, what a confirmation is your being now found with this very man, of all which twenty years ago appeared against you! I thought you had left the country! nay, I thought you had been long since dead.- In what manner did you know anything of this young man? Where did you meet with him, unless you had kept some correspondence together? Do not deny this; for I promise you it will greatly raise your son in my opinion, to find that he hath such a sense of filial duty as privately to support his father for so many years." |
- Как! Вы все еще отпираетесь от того, в чем были некогда уличены так явно, так неопровержимо? Разве теперешняя совместная ваша жизнь с этим человеком не подтверждает всего, что было установлено двадцать лет тому назад? Я думал, вы уехали из наших мест, думал даже, что вы давно умерли!.. Каким же образом узнали вы об этом молодом человеке? Как вы встретились с ним, если не поддерживали с ним отношений? Не отпирайтесь: смею вас уверить, сын ваш много выиграет в моем мнении, если в нем было столько почтительности, что долгие годы он тайно поддерживал своего отца. |
|
"If your honour will have patience to hear me," said Partridge, "I will tell you all.-" |
- Если ваша милость будет иметь терпение выслушать меня, - сказал Партридж,- я расскажу вам все. |
|
Being bid go on, he proceeded thus: |
Получив приказание говорить, он продолжал: |
|
"When your honour conceived that displeasure against me, it ended in my ruin soon after; for I lost my little school; and the minister, thinking, I suppose, it would be agreeable to your honour, turned me out from the office of clerk; so that I had nothing to trust to but the barber's shop, which, in a country place like that, is a poor livelihood; and when my wife died (for till that time I received a pension of ?12 a year from an unknown hand, which indeed I believe was your honour's own, for nobody that ever I heard of doth these things besides)- but, as I was saying, when she died, this pension forsook me; so that now, as I owed two or three small debts, which began to be troublesome to me, particularly one which an attorney brought up by law-charges from 15s. to near ?30, and as I found all my usual means of living had forsook me, I packed up my little all as well as I could, and went off. |
- Навлекши на себя вашу немилость, сэр, я скоро попал в самое бедственное положение: моя маленькая школа закрылась, и священник, думая, вероятно, сделать вам приятное, отставил меня от должности причетника; осталась у меня только цирюльня, а этим в такой деревушке не проживешь. Когда же умерла жена моя, при жизни которой я получал пенсион в двенадцать фунтов в год неизвестно от кого,- полагаю, от вашей милости, потому что, насколько я знаю, никто другой таких вещей не делает,- когда умерла жена, я лишился и этого пособия; пришлось сделать два или три небольших долга, которые начали меня беспокоить, особенно один из них 9, выросший с пятнадцати шиллингов до тридцати фунтов благодаря судебным издержкам, искусно навороченным моим стряпчим; таким образом, все источники моего существования исчерпались, и я собрал свои пожитки и ушел. |
|
"The first place I came to was Salisbury, where I got into the service of a gentleman belonging to the law, and one of the best gentlemen that ever I knew, for he was not only good to me, but I know a thousand good and charitable acts which he did while I staid with him; and I have known him often refuse business because it was paultry and oppressive." |
Прежде всего я остановился в Солсбери, где поступил на службу к одному юристу, прекраснейшему человеку; он был добр не только ко мне, но, как мне известно, совершил тысячу благотворении во время моего пребывания у него; и я знаю, что он часто отказывался вести дела, если находил их грязными и разорительными. |
|
"You need not be so particular," said Allworthy; "I know this gentleman, and a very worthy man he is, and an honour to his profession." |
- Можете не вдаваться в подробности,- прервал его Олверти,- я знаю этого юриста, он действительно человек достойный и делает честь своей профессии. |
|
"Well, sir," continued Partridge, "from hence I removed to Lymington, where I was above three years in the service of another lawyer, who was likewise a very good sort of a man, and to be sure one of the merriest gentlemen in England. Well, sir, at the end of the three years I set up a little school, and was likely to do well again, had it not been for a most unlucky accident. Here I kept a pig; and one day, as ill fortune would have it, this pig broke out, and did a trespass, I think they call it, in a garden belonging to one of my neighbours, who was a proud, revengeful man, and employed a lawyer, one- one- I can't think of his name; but he sent for a writ against me, and had me to size. When I came there, Lord have mercy upon me- to hear what the counsellors said! There was one that told my lord a parcel of the confoundedest lies about me; he said that I used to drive my hogs into other folk's gardens, and a great deal more; and at last he said, he hoped I had at last brought my hogs to a fair market. To be sure, one would have thought that, instead of being owner only of one poor little pig, I had been the greatest hog-merchant in England. Well-" |
- Слушаю, сэр,- продолжал Партридж.- Оттуда я переселился в Лимингтон, где провел года три на службе у другого юриста, тоже очень хорошего человека, одного из первых весельчаков в Англии. Словом, сэр, через три года я завел маленькую школу и снова зажил бы хорошо, если бы не один пренеприятный случай. Держал я у себя поросенка, и однажды, на мое несчастье, поросенок этот забежал в соседский сад и нанес, как говорится, ущерб чужой собственности; сосед был человек спесивый, мстительный, он обратился к стряпчему - как бишь его?.. не припомню имени,- только он притянул меня в суд. Когда я явился туда - господи, чего только я не услышал от адвокатов! Один из них наговорил про меня судье кучу отвратительной лжи: сказал, будто я постоянно гоняю своих свиней в чужие сады. и много другого вздора, а заключил свою речь выражением надежды, что наконец я угодил со своими свиньями куда следует. Поверить ему, так выходило, что я первый свипоторговец в Англии, а у меня всего-то был один несчастный поросенок. Словом... |
|
"Pray," said Allworthy, "do not be so particular, I have heard nothing of your son yet." |
- Пожалуйста, не так подробно,- снова прервал его Олверти.- Вы еще ни слова не сказали о своем сыне. |
|
"O it was a great many years," answered Partridge, "before I saw my son, as you are pleased to call him.- I went over to Ireland after this, and taught school at Cork (for that one suit ruined me again, and I lay seven years in Winchester jail)." |
- О, прошло много лет, прежде чем я увидел моего сына, как вы изволите его называть... После этого я переселился в Ирландию и завел школу в Корке (надо сказать, что эта тяжба снова разорила меня, и я семь лет просидел в тюрьме в Винчестере). |
|
"Well," said Allworthy, "pass that over till your return to England." |
- Хорошо,- сказал Олверти,- пропустите все до вашего возвращения в Англию. |
|
"Then, sir," said he, "it was about half a year ago that I landed at Bristol, where I staid some time, and not finding it do there, and hearing of a place between that and Gloucester where the barber was just dead, I went thither, and there I had been about two months when Mr. Jones came thither." |
- Вернулся я только полгода назад и сначала пробыл некоторое время в Бристоле, но, не найдя там работы и услышав, что в одном местечке по дороге в Глостер умер цирюльник, отправился туда, а месяца через два встретился там с мистером Джонсом. |
|
He then gave Allworthy a very particular account of their first meeting, and of everything, as well as he could remember, which had happened from that day to this; frequently interlarding his story with panegyrics on Jones, and not forgetting to insinuate the great love and respect which he had for Allworthy. He concluded with saying, |
Потом он подробно рассказал Олверти об их встрече и обо всем, что случилось с тех пор, насколько мог припомнить, обильно уснащая рассказ спой панегириками Джонсу и не забывая отметить, с какой любовью и почтением молодой человек всегда отзывался об Олверти. Заключил он словами: |
|
"Now, sir, I have told your honour the whole truth." And then repeated a most solemn protestation, "That he was no more the father of Jones than the Pope of Rome;" and imprecated the most bitter curses on his head, if he did not speak truth. |
- Вот и все, сэр; я рассказал вам чистую правду. После чего торжественно побожился, что он такой же отец Джонса, как римский папа, и призывал на свою голову все проклятия, если сказал неправду. |
|
"What am I to think of this matter?" cries Allworthy. "For what purpose should you so strongly deny a fact which I think it would be rather your interest to own?" |
- Не знаю, что мне и думать! - произнес Олверти.- Зачем вы так упорно отрицаете факт, в котором, по-моему, вам выгоднее было бы сознаться? |
|
"Nay, sir," answered Partridge (for he could hold no longer), "if your honour will not believe me, you are like soon to have satisfaction enough. I wish you had mistaken the mother of this young man, as well as you have his father." |
- Хорошо, сэр,- отвечал Партридж (больше он не мог выдержать),- если вы мне не верите, то скоро получите другие доказательства. Дай бог, чтобы вы ошиблись в матери этого молодого человека, как ошибаетесь в его отце. |
|
And now being asked what he meant, with all the symptoms of horror, both in his voice and countenance, he told Allworthy the whole story, which he had a little before expressed such desire to Mrs. Miller to conceal from him. |
И на вопрос Олверти, что он хочет этим сказать, Партридж с выражением ужаса на лице и в голосе рассказал ему всю историю, которую только что перед этим так усердно просил миссис Миллер никому не передавать. |
|
Allworthy was almost as much shocked at this discovery as Partridge himself had been while he related it. |
Олверти был потрясен этим открытием не меньше самого Партриджа. |
|
"Good heavens!" says he, "in what miserable distresses do vice and imprudence involve men! How much beyond our designs are the effects of wickedness sometimes carried!" |
- Праведный боже! - воскликнул сквайр.- В какие ужасные бедствия вовлекают людей пороки и невоздержание! Как сильно подчас расходятся с нашими намерениями последствия дурных поступков! |
|
He had scarce uttered these words, when Mrs. Waters came hastily and abruptly into the room. Partridge no sooner saw her than he cried, |
Только что произнес он эти слова, как в комнату поспешно и без доклада вошла миссис Вотерс. При виде ее Партридж воскликнул: |
|
"Here, sir, here is the very woman herself. This is the unfortunate mother of Mr. Jones. I am sure she will acquit me before your honour. Pray, madam-" |
- Вот она сама, сэр! Вот несчастная мать Джонса! Я уверен, она оправдает меня перед вашей милостью. Пожалуйста, сударыня... |
|
Mrs. Waters, without paying any regard to what Partridge said, and almost without taking any notice of him, advanced to Mr. Allworthy. |
Миссис Вотерс, не обращая никакого внимания на слова Партриджа и почти не замечая его самого, подошла прямо к мистеру Олверти. |
|
"I believe, sir, it is so long since I had the honour of seeing you, that you do not recollect me." |
- Я так давно не имела чести видеть вас, сэр, что вы, вероятно, меня не узнаете. |
|
"Indeed," answered Allworthy, you are so very much altered, on many accounts, that had not this man already acquainted me who you are, I should not have immediately called you to my remembrance. Have you, madam, any particular business which brings you to me?" |
- Действительно,- отвечал Олверти,- вы так сильно изменились во многих отношениях, что, если бы вот этот человек не сказал мне, кто вы, я бы не сразу вас узнал. У вас есть, сударыня, какое-нибудь личное дело ко мне? |
|
Allworthy spoke this with great reserve; for the reader may easily believe he was not well pleased with the conduct of this lady; neither with what he had formerly heard, nor with what Partridge had now delivered. |
Олверти сказал это очень сдержанно: как легко поймет читатель, он был не слишком доволен поведением этой дамы,- ни то, что он слышал о ней прежде, ни теперешнее сообщение Партриджа не могли расположить его к ней. |
|
Mrs. Waters answered- "Indeed, sir, I have very particular business with you; and it is such as I can impart only to yourself. I must desire, therefore, the favour of a word with you alone: for I assure you what I have to tell you is of the utmost importance." |
- Да, сэр,- ответила миссис Вотерс,- у меня к вам сугубо личное дело, и притом такое, о котором я могу сказать вам только с глазу на глаз. Поэтому попрошу вас выслушать меня наедине; смею уверить, я должна сообщить вам вещи чрезвычайно важные. |
|
Partridge was then ordered to withdraw, but before he went, he begged the lady to satisfy Mr. Allworthy that he was perfectly innocent. To which she answered, |
Партриджу приказано было выйти вон, но, прежде чем их покинуть, он попросил миссис Вотерс засвидетельствовать перед мистером Олверти его полную невиновность. |
|
"You need be under no apprehension, sir; I shall satisfy Mr. Allworthy very perfectly of that matter."Then Partridge withdrew, and that past between Mr. Allworthy and Mrs. Waters which is written in the next chapter. |
- Не беспокойтесь, сэр,- отвечала она,- я представлю на этот счет мистеру Олверти подробные объяснения.Партридж удалился, и между мистером Олверти и миссис Вотерс произошел разговор, который мы сообщим в следующей главе. |
Chapter 7
Continuation of the history
|
English |
Русский |
|
Mrs. Waters remaining a few moments silent, Mr. Allworthy could not refrain from saying, |
Миссис Вотерс несколько минут хранила молчание, так что мистер Олверти не мог удержаться и сказал: |
|
"I am sorry, madam, to perceive by what I have since heard, that you have made so very ill a use-" |
- С сожалением убеждаюсь, сударыня, на основании всего, что я слышал, что вы так дурно употребили... |
|
"Mr. Allworthy," says she, interrupting him, "I know I have faults, but ingratitude to you is not one of them. I never can nor shall forget your goodness, which I own I have very little deserved; but be pleased to wave all upbraiding me at present, as I have so important an affair to communicate to you concerning this young man, to whom you have given my maiden name of Jones." |
- Мистер Олверти,- прервала его она,-я знаю, что у меня есть недостатки, но неблагодарность к вам не принадлежит к их числу. Я никогда не забывала и не забуду вашей доброты, мной, признаюсь, так мало заслуженной; но сделайте одолжение, отложите ваши упреки: я пришла сообщить вам очень важные вещи касательно молодого человека, которого вы назвали Джонс - моей девичьей фамилией. |
|
"Have I then," said Allworthy, "ignorantly punished an innocent man, in the person of him who hath just left us? Was he not the father of the child?" |
- Неужели я по неведению наказал невинного в лице человека, только что нас покинувшего? Неужели не он - отец ребенка? |
|
"Indeed he was not," said Mrs. Waters. "You may be pleased to remember, sir, I formerly told you, you should one day know; and I acknowledge myself to have been guilty of a cruel neglect, in not having discovered it to you before. Indeed, I little knew how necessary it was." |
- Нет, не он,- отвечала миссис Вотерс.- Благоволите припомнить, сэр, я сказала вам когда-то, что со временем вы все узнаете; теперь я сознаюсь в непростительной небрежности: я должна была открыть вам это раньше. Я не знала, насколько это было необходимо. |
|
"Well, madam" said Allworthy, "be pleased to proceed." |
- Продолжайте, продолжайте, сударыня,- сказал Олверти. |
|
"You must remember, sir," said she, "a young fellow, whose name was Summer." |
- Вы, наверно, помните, сэр, молодого человека по имени Самер? |
|
"Very well," cries Allworthy, "he was the son of a clergyman of great learning and virtue, for whom I had the highest friendship." |
- Прекрасно помню,- отвечал Олверти,- сын священника, очень образованного и достойного, к которому я питал самые дружеские чувства. |
|
"So it appeared, sir," answered she; "for I believe you bred the young man up, and maintained him at the university; where, I think, he had finished his studies, when he came to reside at your house; a finer man, I must say, the sun never shone upon; for, besides the handsomest person I ever saw, he was so genteel, and had so much wit and good breeding." |
- Надо думать, сэр. Ведь вы, кажется, дали воспитание его сыну и содержали его в университете, откуда по окончании курса он и приехал к вам. Прекраснее этого человека, должно быть, никогда на свете не было - и любезный, и остроумный, и воспитанный, а о том, что красавец, и говорить нечего. |
|
"Poor gentleman," said Allworthy, "he was indeed untimely snatched away; and little did I think he had any sins of this kind to answer for; for I plainly perceive you are going to tell me he was the father of your child." |
- Да, вы правы,- сказал Олверти,- жаль только, смерть унесла его так рано, бедняжку! Но я никогда не думал, что за ним водились такие грехи; вы, верно, хотите сказать, что он отец вашего ребенка? |
|
"Indeed, sir," answered she, "he was not." |
- Нет, сэр, вы ошибаетесь,- отвечала миссис Вотерс. |
|
"How!" said Allworthy, "to what then tends all this preface?" |
- К чему же ведет все это предисловие? |
|
"To a story," said she, "which I am concerned falls to my lot to unfold to you. O, sir! prepare to hear something which will surprize you, will grieve you." |
- К делу, которое вам сообщить, к сожалению, выпало на мою долю. Приготовьтесь же, сэр, услышать вещь, которая вас поразит и опечалит. |
|
"Speak," said Allworthy, "I am conscious of no crime, and cannot be afraid to hear." |
- Говорите: на моей совести нет преступлений, и мне нечего бояться. |
|
"Sir," said she, "that Mr. Summer, the son of your friend, educated at your expense, who, after living a year in the house as if he had been your own son, died there of the small-pox, was tenderly lamented by you, ' and buried as if he had been your own; that Summer, sir, was the father of this child." |
- Сэр, этот мистер Самер, сын вашего друга, воспитанный на ваши деньги, который, прожив у вас год на положении родного сына, умер от оспы и был вами оплакан и похоронен, как родное дитя,- этот Самер, сэр, отец вашего воспитанника. |
|
"How!" said Allworthy; "you contradict yourself." |
- Но вы ведь противоречите себе! |
|
"That I do not," answered she; "he was indeed the father of this child, but not by me." |
- Нет, нисколько: он его отец, но я не мать его. |
|
"Take care, madam," said Allworthy, "do not, to shun the imputation of any crime, be guilty of falshood. Remember there is One from whom you can conceal nothing, and before whose tribunal falshood will only aggravate your guilt." |
- Смотрите, сударыня, не берите на душу лжи, пытаясь выгородить себя от обвинения в другом преступлении. Вспомните, что есть бог, от которого ничто не укроется и перед судом которого ложь только отягчит вашу вину. |
|
"Indeed, sir," says she, "I am not his mother; nor would I now think myself so for the world." |
- Право, сэр, я не мать его и ни за что на свете не хотела бы быть теперь его матерью. |
|
"I know your reason," said Allworthy "and shall rejoice as much as you to find it otherwise; yet you must remember, you yourself confest it before me." |
- Я знаю, почему, и буду не меньше вашего радоваться, если ваши слова окажутся правдой; но вспомните, что вы мне сами в этом признались. |
|
"So far what I confest," said she, "was true, that these hands conveyed the infant to your bed; conveyed it thither at the command of its mother; at her commands I afterwards owned it, and thought myself, by her generosity, nobly rewarded, both for my secrecy and my shame." |
- Признание мое было справедливо только в том, что я собственными руками положила ребенка к вам на постель, положила по приказанию его матери, по ее же приказанию я признала себя матерью ребенка, считая, что буду щедро вознаграждена за сохранение тайны и за свой позор. |
|
"Who could this woman be?" said Allworthy. |
- Кто же могла быть эта женщина? - спросил Олверти. |
|
"Indeed, I tremble to name her," answered Mrs. Waters. |
- Мне страшно назвать ее,- отвечала миссис Вотерс. |
|
"By all this preparation I am to guess that she was a relation of mine," cried he. |
- По всем этим недомолвкам я заключаю, что она моя родственница... |
|
"Indeed she was a near one." At which words Allworthy started, and she continued- "You had a sister, sir." |
- И даже очень близкая.- При этих словах Олверти сделал движение, а она продолжала: - У вас была сестра, сэр! |
|
"A sister!" repeated he, looking aghast. |
- Сестра! - повторил он, оторопев. |
|
"As there is truth in heaven," cries she, "your sister was the mother of that child you found between your sheets." |
- Клянусь вам небом,- продолжала миссис Вотерс,- ваша сестра - мать ребенка, которого вы нашли у себя на постели. |
|
"Can it be possible?" cries he. "Good heavens!" |
- Возможно ли? Боже праведный! |
|
"Have patience, sir," said Mrs. Waters, "and I will unfold to you the whole story. Just after your departure for London, Miss Bridget came one day to the house of my mother. She was pleased to say, she had heard an extraordinary character of me, for my learning and superior understanding to all the young women there, so she was pleased to say. She then bid me come to her to the great house; where, when I attended, she employed me to read to her. She expressed great satisfaction in my reading, shewed great kindness to me, and made me many presents. At last she began to catechise me on the subject of secrecy, to which I gave her such satisfactory answers, that, at last, having locked the door of her room, she took me into her closet, and then locking that door likewise, she said 'she should convince me of the vast reliance she had on my integrity, by communicating a secret in which her honour, and consequently her life, was concerned.' She then stopt, and after a silence of a few minutes, during which she often wiped her eyes, she inquired of me if I thought my mother might safely be confided in. I answered, I would stake my life on her fidelity. She then imparted to me the great secret which laboured in her breast, and which, I believe, was delivered with more pains than she afterwards suffered in childbirth. It was then contrived that my mother and myself only should attend at the time, and that Mrs. Wilkins should be sent out of the way, as she accordingly was, to the very furthest part of Dorsetshire, to inquire the character of a servant; for the lady had turned away her own maid near three months before; during all which time I officiated about her person upon trial, as she said, though, as she afterwards declared, I was not sufficiently handy for the place. This, and many other such things which she used to say of me, were all thrown out to prevent any suspicion which Wilkins might hereafter have, when I was to own the child; for she thought it could never be believed she would venture to hurt a young woman with whom she had intrusted such a secret. You may be assured, sir, I was well paid for all these affronts, which, together with being informed with the occasion of them, very well contented me. Indeed, the lady had a greater suspicion of Mrs. Wilkins than of any other person; not that she had the least aversion to the gentlewoman, but she thought her incapable of keeping a secret, especially from you, sir; for I have often heard Miss Bridget say, that, if Mrs. Wilkins had committed a murder, she believed she would acquaint you with it. At last the expected day came, and Mrs. Wilkins, who had been kept a week in readiness, and put off from time to time, upon some pretence or other, that she might not return too soon, was dispatched. Then the child was born, in the presence only of myself and my mother, and was by my mother conveyed to her own house, where it was privately kept by her till the evening of your return, when I, by the command of Miss Bridget, conveyed it into the bed where you found it. And all suspicions were afterwards laid asleep by the artful conduct of your sister, in pretending ill-will to the boy, and that any regard she shewed him was out of mere complacence to you." |
- Имейте терпение, cap,- отвечала миссис Вотерс,- и я расскажу вам все по порядку. Вскоре после вашего отъезда в Лондон мисс Бриджет пришла однажды к моей матери. Она изволила сказать, что наслышалась много удивительного о моей учености и выдающемся для простой девушки уме - так ей было угодно сказать. Она велела мне прийти к ней в комнаты и, когда я явилась, поручила мне читать вслух. Чтение мое ей понравилось, она меня обласкала и сделала мне много подарков. По прошествии некоторого времени она начала меня спрашивать, умею ли я хранить тайну, и ответы мои показались ей настолько удовлетворительны, что она заперла на замок дверь, привела меня к себе в спальню, заперла и спальню и сказала, что желает доказать мне свое полное доверие, сообщив мне тайну, от которой зависит ее честь и, следовательно, самая жизнь. Тут она помолчала несколько минут, часто отирая глаза платком, и спросила, как, по-моему. можно ли безопасно довериться моей матери. Я отвечала, что готова поручиться жизнью за ее преданность. Тогда она поведала мне великую тайну, схороненную в ее сердце, которую открыть, думаю, стоило ей больших мук, чем впоследствии родить ребенка. Мы порешили, что при родах будем только я с матерью и что миссис Вилкинс будет куда-нибудь удалена, что и было сделано: мисс Бриджет отправила ее в самую отдаленную часть Дорсетшира - разузнать о нравственности одной служанки. Надо сказать, что месяца за три перед тем мисс Бриджет отказала своей горничной, и все это время я была, по ее словам, на испытании, но оказалась, как она потом объявила, непригодной для этой должности. Это и многое другое говорила она только затем, чтобы устранить всякие подозрения миссис Вилкинс впоследствии, когда я признаю ребенка своим, ибо она считала, что никто не поверит, чтобы она решилась отозваться дурно о женщине, которой доверила такую тайну. Понятное дело, сэр, за все это бесчестье я была щедро вознаграждена и, зная подкладку дела, осталась вполне довольна. Больше всех других мисс Бриджет опасалась миссис Вилкинс: не то чтобы она питала к ключнице неприязнь, но считала ее неспособной хранить тайну, особенно от вас, сэр. Помню, мисс Бриджет не раз говорила, что. если бы миссис Вилкинс совершила убийство, она бы и в этом вам призналась. Наконец ожидаемый день настал, и миссис Вилкинс, уже неделю как приготовившаяся к отъезду, но беспрестанно задерживаемая под тем или иным предлогом, чтобы не возвратилась слишком рано, была отправлена в путь. Произошли роды, при которых присутствовали только я и моя мать, причем младенец был тотчас взят матерью к нам в дом, где мать моя и продержала его тайно до вашего приезда. В этот день вечером я снесла его, по приказанию мисс Бриджет, к вам на постель, где вы его и нашли. Впоследствии сестра ваша искусно отвела от себя все подозрения: помните, как она притворялась, будто не любит мальчика и заботится о нем исключительно в угоду вам. |
|
Mrs. Waters then made many protestations of the truth of this story, and concluded by saying, |
Закончила миссис Вотерс торжественной клятвой, что все сказанное ею правда, и прибавила: |
|
"Thus, sir, you have at last discovered your nephew; for so I am sure you will hereafter think him, and I question not but he will be both an honour and a comfort to you under that appellation." |
- Итак, сэр, вы нашли племянника, ибо я не сомневаюсь, что с этой минуты вы будете считать его племянником, а он, в свою очередь, сделает честь своему дяде и будет ему утешением. |
|
"I need not, madam," said Allworthy, "express my astonishment at what you have told me; and yet surely you would not, and could not, have put together so many circumstances to evidence an untruth. I confess I recollect some passages relating to that Summer, which formerly gave me a conceit that my sister had some liking to him. I mentioned it to her; for I had such a regard to the young man, as well on his own account as on his father's, that I should willingly have consented to a match between them; but she exprest the highest disdain of my unkind suspicion, as she called it; so that I never spoke more on the subject. Good heavens! Well! the Lord disposeth all things. |
- Нечего и говорить о том, сударыня,- сказал Олверти,- как я поражен вашим рассказом, а между тем вы бы не стали, да и не могли сочинить все эти подробности в подтверждение неправды! Признаться, я и сам вспоминаю кое-какие мелочи относительно этого Самера, давшие мне в свое время повод думать, что сестра неравнодушна к нему. Я сказал ей об этом, потому что очень любил молодого человека за его высокие душевные качества и в память об его отце охотно согласился бы на брак сестры с ним; однако сестра чрезвычайно обиделась моим неприличным, как она сказала, подозрением, так что я никогда больше не говорил на эту тему. Боже, ты все устраиваешь к лучшему!.. |
|
Yet sure it was a most unjustifiable conduct in my sister to carry this secret with her out of the world." |
А все-таки сестра поступила непростительно, унеся с собой в могилу эту тайну. |
|
"I promise you, sir," said Mrs. Waters, "she always profest a contrary intention, and frequently told me she intended one day to communicate it to you. She said, indeed, she was highly rejoiced that her plot had succeeded so well, and that you had of your own accord taken such a fancy to the child, that it was yet unnecessary to make any express declaration. Oh! sir, had that lady lived to have seen this poor young man turned like a vagabond from your house: nay, sir, could she have lived to hear that you had yourself employed a lawyer to prosecute him for a murder of which he was not guilty |
- Смею вас уверить, сэр,- сказала миссис Вотерс,- что она никогда не имела такого намерения и, напротив, часто говорила мне о своем решении когда-нибудь во всем вам признаться. Она, правда, была очень рада, что ее затея так хорошо удалась и что ребенок так вам понравился, что покамест незачем открывать тайну,- но, доживи она до того дня, когда этот несчастный молодой человек был выгнан, как бродяга, из вашего дома, больше того - услышь она, что вы сами поручили адвокату обвинить его перед судом в убийстве, в котором он не виноват... |
|
Forgive me, Mr. Allworthy, I must say it was unkind. Indeed, you have been abused, he never deserved it of you." |
Простите меня, мистер Олверти, я должна вам сказать,- это нехорошо... Вам наклеветали на него, он этого не заслужил. |
|
"Indeed, madam," said Allworthy, "I have been abused by the person, whoever he was, that told you so." |
- Это вам, сударыня, наклеветал на меня тот, от кого вы все это услышали. |
|
"Nay, sir," said she, "I would not be mistaken, I did not presume to say you were guilty of any wrong. The gentleman who came to me proposed no such matter; he only said, taking me for Mr. Fitzpatrick's wife, that, if Mr. Jones had murdered my husband, I should be assisted with any money I wanted to carry on the prosecution, by a very worthy gentleman, who, he said, was well apprized what a villain I had to deal with. It was by this man I found out who Mr. Jones was; and this man, whose name is Dowling, Mr. Jones tells me is your steward. I discovered his name by a very odd accident; for he himself refused to tell it me; but Partridge, who met him at my lodgings the second time he came, knew him formerly at Salisbury." |
- Мне бы не хотелось, чтобы вы поняли меня превратно: я вовсе не желаю обвинять вас в несправедливости, сэр. Приходивший ко мне джентльмен не предлагал мне ничего дурного:' он сказал мне только, приняв меня за жену мистера Фитцпатрика, что если мистер Джонс убил моего мужа, то один почтенный джентльмен, хорошо знающий, что это за мерзавец, готов дать мне сколько угодно денег на преследование его судебным порядком. От этого человека я и узнала, кто такой мистер Джонс. Человека этого зовут Даулинг, и мистер Джонс сказал мне, что это ваш управляющий. Я узнала его имя случайно; сам он отказался назвать себя, но Партридж, встретивший его у меня во время его второго посещения, оказывается, знал его когда-то в Солсбери. |
|
"And did this Mr. Dowling," says Allworthy, with great astonishment in his countenance, "tell you that I would assist in the prosecution?" |
- И этот мистер Даулинг,- спросил Олверти с выражением крайнего изумления,- сказал, что я готов помочь вам вести процесс? |
|
"No, sir," answered she, "I will not charge him wrongfully. He said I should be assisted, but he mentioned no name. Yet you must pardon me, sir, if from circumstances I thought it could be no other." |
- Нет, сэр, я не хочу несправедливо обвинять его. Он сказал только, что мне будет оказана помощь, но кем именно, не сказал. Извините, сэр, что, сопоставив все обстоятельства, я подумала, что это не кто другой, как вы. |
|
"Indeed, madam," says Allworthy, "from circumstances I am too well convinced it was another. Good Heaven! by what wonderful means is the blackest and deepest villany sometimes discovered!- Shall I beg you, madam, to stay till the person you have mentioned comes, for I expect him every minute? nay, he may be, perhaps, already in the house." |
- А я,- отвечал Олверти,- сопоставив обстоятельства, прихожу к твердому убеждению, что его послал к вам кто-то другой. Праведный боже, каким чудесным путем разоблачается иногда самое черное и коварное злодейство! Позвольте попросить вас, сударыня, остаться здесь до прихода человека, которого вы назвали: я жду его каждую минуту. Может быть, он даже уже здесь. |
|
Allworthy then stept to the door, in order to call a servant, when in came, not Mr. Dowling, but the gentleman who will be seen in the next chapter. |
И Олверти пошел к двери позвать слугу, но в это время в двери вошел не мистер Даулинг, а другой джентльмен, о котором мы скажем в следующей главе. |
Chapter 8
Further continuation
|
English |
Русский |
|
The gentleman who now arrived was no other than Mr. Western. He no sooner saw Allworthy, than, without considering in the least the presence of Mrs. Waters, he began to vociferate in the following manner: |
Вошедший джентльмен был не кто иной, как мистер Вестерн. Едва он увидел Олверти, как, не обращая ни малейшего внимания на присутствие миссис Вотерс, завопил благим матом: |
|
"Fine doings at my house! A rare kettle of fish I have discovered at last! who the devil would be plagued with a daughter?" |
- Славные дела творятся в моем доме! Вот уж неразбериха, не приведи господи! Наказание мне с дочерью! |
|
"What's the matter, neighbour?" said Allworthy. |
- В чем дело, сосед? - спросил Олверти. |
|
"Matter enough," answered Western: "when I thought she was just a coming to; nay, when she had in a manner promised me to do as I would ha her, and when I was a hoped to have had nothing more to do than to have sent for the lawyer, and finished all; what do you think I have found out? that the little b-- hath bin playing tricks with me all the while, and carrying on a correspondence that bastard of yours. Sister Western, whom I have quarrelled with upon her account, sent me word o't, and I ordered her pockets to be searched when she was asleep, and here I have got un signed with the son of a whore's own name. I have not had patience to read half o't, for 'tis longer than one of parson Supple's sermons; but I find plainly it is all about love; and indeed what should it be else? I have packed her up in chamber again, and to-morrow morning down she goes into the country, unless she consents to be married directly, and there she shall live in a garret upon bread and water all her days; and the sooner such a b-- breaks her heart the better, though, d-n her, that I believe is too tough. She will live long enough to plague me." |
- А в том, что когда я думал, что она уже стала шелковая, когда она обещала мне исполнить все мои желания и я уже надеялся, что остается только послать за нотариусом и покончить дело,- можете себе представить, что я обнаружил? Эта сучка все время водила меня за нос и переписывалась с вашим пащенком. Сестра, с которой я из-за нее побранился, черкнула мне об этом, и я велел обыскать ее карманы, когда она спала; и точно, нашлось письмо за собственноручной подписью прохвоста. У меня не хватило терпения дочитать и до половины, так как оно длиннее проповеди священника Сапла, но я вижу ясно, что все оно о любви; да и о чем же больше им переписываться? Я опять посадил ее под замок и завтра утром отправлю в деревню, если она не согласится сейчас же пойти под венец. До конца дней своих она будет жить на чердаке и питаться хлебом и водой; и чем скорей окочурится, тем лучше. Да только она живуча, подлая, много еще хлопот мне доставит. |
|
"Mr. Western," answered Allworthy, "you know I have always protested against force, and you yourself consented that none should be used." |
- Вы знаете, мистер Вестерн,-отвечал Олверти,- я всегда возражал против насилия, и вы мне обещали к нему не прибегать. |
|
"Ay," cries he, "that was only upon condition that she would consent without. What the devil and doctor Faustus! shan't I do what I will with my own daughter, especially when I desire nothing but her own good?" |
- Ну да, но только при условии, что она и без того даст свое согласие. Тысяча чертей! Разве я не вправе делать с родной дочерью, что хочу, особенно для ее же добра? |
|
"Well, neighbour," answered Allworthy, "if you will give me leave, I will undertake once to argue with the young lady." |
- Вот что, сосед,- отвечал Олверти,- если вы позволите, я попробую поговорить с вашей дочерью. |
|
"Will you?" said Western; "why that is kind now, and neighbourly, and mayhap you will do more than I have been able to do with her; for I promise you she hath a very good opinion of you." |
- В самом деле? - воскликнул Вестерн.-Вот это по-дружески и по-соседски! Авось вы с ней успеете больше моего: она о вас очень высокого мнения. |
|
"Well, sir," said Allworthy, "if you will go home, and release the young lady from her captivity, I will wait upon her within his half-hour." |
- Если так, то поезжайте домой и освободите мисс Софью, а я буду у нее через полчаса. |
|
"But suppose," said Western, "she should run away with un in the meantime? For lawyer Dowling tells me there is no hopes of hanging the fellow at last; for that the man is alive, and like to do well, and that he thinks Jones will be out of prison again presently." |
- А что, если она тем временем сбежит с ним? - сказал Вестерн.Стряпчий Даулинг говорит, что нет никакой надежды на то, чтобы молодчика повесили: раненый жив и, вероятно, поправится, а Джонса скоро выпустят на свободу. |
|
"How!" said Allworthy; "what, did you employ him then to inquire or to do anything in that matter?" |
- Так, значит, это вы поручили расследовать это дело и предпринять разные шаги? |
|
"Not I," answered Western, "he mentioned it to me just now of his own accord." |
- Нет, я ему ничего не поручал: он сам сказал мне это сейчас. |
|
"Just now!" cries Allworthy, "why, where did you see him then? I want much to see Mr. Dowling." |
- Сейчас? Где же вы его видели? Мне самому необходимо видеть мистера Даулинга. |
|
"Why, you may see un an you will presently at my lodgings; for there is to be a meeting of lawyers there this morning about a mortgage. 'Icod! I shall lose two or dree thousand pounds, I believe, by that honest gentleman, Mr. Nightingale." |
- Вы его увидите, когда приедете ко мне: у меня на квартире сейчас происходит совещание адвокатов по поводу одной закладной. По милости этого честного джентльмена, мистера Найтингейла, я, того и гляди, потеряю две или три тысячи фунтов. |
|
"Well, sir," said Allworthy, "I will be with you within the half-hour." |
- Хорошо, сэр,- сказал Олверти,- я буду у вас через полчаса. |
|
"And do for once," cries the squire, "take a fool's advice; never think of dealing with her by gentle methods, take my word for it, those will never do. I have tried 'um long enough. She must be frightened into it, there is no other way. Tell her I'm her father; and of the horrid sin of disobedience, and of the dreadful punishment of it in t'other world, and then tell her about being locked up all her life in a garret in this, and being kept only on bread and water." |
- И послушайтесь хоть раз моего глупого совета,- продолжал Вестерн,мягкие меры вы с ней оставьте: помяните мое слово - они ни к чему не приведут. Я уж их пробовал. Ее надо застращать, другого способа нет. Скажите ей, что я ее отец, что непослушание отцу большой грех и что на том свете ее ждет за это страшное наказание, а потом пригрозите, что здесь она будет посажена на всю жизнь под замок - на хлеб и на воду. |
|
"I will do all I can," said Allworthy; "for I promise you there is nothing I wish for more than an alliance with this amiable creature." |
- Сделаю все, что могу,- отвечал Олверти,- потому что, повторяю, я был бы чрезвычайно рад породниться с этим милым созданием. |
|
"Nay, the girl is well enough for matter o' that," cries the squire; "a man may go farther and meet with worse meat; that I may declare o' her, thof she be my own daughter. And if she will but be obedient to me, there is narrow a father within a hundred miles o' the place, that loves a daughter better than I do; but I see you are busy with the lady here, so I will go huome and expect you; and so your humble servant." |
- Да, на этот предмет девка что надо! - воскликнул сквайр.- Такой лакомый кусочек не скоро сыщешь: говорю это, хоть она моя родная дочь. И если только она будет меня слушаться, так за сто миль не найдется такого отца, который бы любил свою дочь больше моего. Но вы, я вижу, заняты с дамой, так что я ухожу и жду вас. Ваш покорный слуга. |
|
As soon as Mr. Western was gone, Mrs. Waters said, |
Когда мистер Вестерн ушел, миссис Вотерс сказала: |
|
"I see, sir, the squire hath not the least remembrance of my face. I believe, Mr. Allworthy, you would not have known me either. I am very considerably altered since that day when you so kindly gave me that advice, which I had been happy had I followed." |
- Я вижу, сэр, сквайр совсем забыл меня. Думаю, что и вы, мистер Олверти, меня бы не узнали. Я сильно изменилась с того дня, как вы изволили дать мне совет, последовав которому, я была бы счастлива. |
|
"Indeed, madam," cries Allworthy, "it gave me great concern when I first heard the contrary." |
- Поверьте, сударыня, я был очень огорчен, узнав, что вы пошли по другому пути. |
|
"Indeed, sir," says she, "I. was ruined by a very deep scheme of villany, which if you knew, though I pretend not to think it would justify me in your opinion, it would at least mitigate my offence, and induce you to pity me: you are not now at leisure to hear my whole story; but this I assure you, I was betrayed by the most solemn promises of marriage; nay, in the eye of heaven I was married to him; for, after much reading on the subject, I am convinced that particular ceremonies are only requisite to give a legal sanction to marriage, and have only a worldly use in giving a woman the privileges of a wife; but that she who lives constant to one man, after a solemn private affiance, whatever the world may call her, hath little to charge on her own conscience." |
- Поверьте, сэр, я попалась в предательски расставленную мне ловушку; и если бы вы знали все подробности, то это хотя и не могло бы оправдать меня в ваших глазах, но послужило бы для меня смягчающим обстоятельством и тронуло бы ваше сердце. Теперь вам некогда меня слушать, но уверяю вас, что я была обманута торжественнейшими обещаниями жениться; перед небом я была с ним обвенчана. Я много читала по этому предмету и пришла к убеждению, что обряд нужен только для узаконения брака и имеет чисто мирское значение, давая женщине привилегии жены; но та, которая остается верной одному мужчине, торжественно дав ему слово, мало в чем может упрекнуть себя перед своей совестью, что бы о ней ни говорили люди. |
|
"I am sorry, madam," said Allworthy, "you made so ill a use of your learning. Indeed, it would have been well that you had been possessed of much more, or had remained in a state of ignorance. And yet, madam, I am afraid you have more than this sin to answer for." |
- Очень жаль, сударыня, что вы извлекли такой плохой урок из ваших чтений. Вам надо было получить или гораздо больше знаний, и.in остаться совсем невежественной. И кроме того, сударыня, боюсь, что у вас на душе не один этот грех. |
|
"During his life," answered she, "which was above a dozen years, I most solemnly assure you I had not. And consider, sir, on my behalf, what is in the power of a woman stript of her reputation and left destitute; whether the good-natured world will suffer such a stray sheep to return to the road of virtue, even if she was never so desirous. I protest, then, I would have chose it had it been in my power; but necessity drove me into the arms of Captain Waters, with whom, though still unmarried, I lived as a wife for many years, and went by his name. I parted with this gentleman at Worcester, on his march against the rebels, and it was then I accidentally met with Mr. Jones, who rescued me from the hands of a villain. Indeed, he is the worthiest of men. No young gentleman of his age is, I believe, freer from vice, and few have the twentieth part of his virtues; nay, whatever vices he hath had, I am firmly persuaded he hath now taken a resolution to abandon them." |
- Клянусь вам всем святым, что при его жизни, в течение двенадцати лет, я не знала других грехов. Но поставьте себя, сэр, на мое место: что может сделать женщина, лишившаяся доброго имени и оставленная без поддержки? Разве добрые люди потерпят возвращение заблудшей овцы на путь добродетели, как бы она этого ни желала? И, конечно, я бы избрала этот путь, если бы это было в моей власти; но нужда толкнула меня в объятия капитана Вотерса, с которым, правда, еще не обвенчавшись, я живу несколько лет как жена и ношу его имя. Я рассталась с ним в Ворчестере, когда он отправился в поход против мятежников, и после этого случайно встретилась с мистером Джонсом, освободившим меня из рук одного мерзавца. Это человек, достойный во всех отношениях. Я думаю, нет юноши в его возрасте более чуждого порока, и очень немногие обладают десятой долей его добродетелей; к тому же, сколько бы он ни нагрешил, я твердо убеждена, что он принял сейчас непоколебимое решение исправиться. |
|
"I hope he hath," cries Allworthy, "and I hope we will preserve that resolution. I must say, I have still the same hopes with regard to yourself. The world, I do agree, are apt to be too unmerciful on these occasions; yet time and perseverance will get the better of this their disinclination, as I may call it, to pity; for though they are not, like heaven, ready to receive a penitent sinner; yet a continued repentance will at length obtain mercy even with the world. This you may be assured of, Mrs. Waters, that whenever I find you are sincere in such good intentions, you shall want no assistance in my power to make them effectual." |
- Надеюсь, что это так и что он не отступится от своего решения. Добавлю, что я питаю те же надежды и по отношению к вам. Я с вами согласен: люди в таких случаях действительно беспощадны; все-таки время и настойчивость в конце концов одержат верх над их, если можно так сказать, нерасположением к состраданию, ибо хотя они не обладают готовностью, как отец наш небесный, принимать кающегося грешника, однако чистосердечное раскаяние смягчает в конце концов самые черствые сердца. Во всяком случае, можете быть уверены, миссис Вотерс, что если я увижу искренность ваших добрых намерений, то всеми силами помогу вам в них укрепиться. |
|
Mrs. Waters fell now upon her knees before him, and, in a flood of tears, made him many most passionate acknowledgments of his goodness, which, as she truly said, savoured more of the divine than human nature. |
Миссис Вотерс упала на колени и со слезами на глазах, в самых прочувствованных выражениях поблагодарила мистера Олверти за его доброту, которая, как она правильно заметила, походила больше на ангельскую, чем на человеческую. |
|
Allworthy raised her up, and spoke in the most tender manner, making use of every expression which his invention could suggest to comfort her, when he was interrupted by the arrival of Mr. Dowling, who, upon his first entrance, seeing Mrs. Waters, started, and appeared in some confusion; from which he soon recovered himself as well as he could, and then said he was in the utmost haste to attend counsel at Mr. Western's lodgings; but, however, thought it his duty to call and acquaint him with the opinion of counsel upon the case which he had before told him, which was that the conversion of the moneys in that case could not be questioned in a criminal cause, but that an action of trover might be brought, and if it appeared to the jury to be the moneys of plaintiff, that plaintiff would recover a verdict for the value. |
Олверти поднял ее и очень ласково, подбирая самые нежные слова, принялся утешать, когда в комнату вошел мистер Даулинг. Увидев миссис Вотерс, он остановился, немного опешив, но скоро овладел собой и сказал, что страшно спешит на совещание к мистеру Вестерну, однако счел долгом зайти сообщить Олверти мнение юристов о рассказанном ему случае. Они полагают, что дело с банковыми билетами не является преступлением, но что можно вчинить иск против утаенной находки, и если присяжные признают найденные деньги собственностью истца, то суд постановит вернуть их ему. |
|
Allworthy, without making any answer to this, bolted the door, and then, advancing with a stern look to Dowling, he said, |
Не отвечая ни слова, Олверти запер дверь, подошел к Даулингу и, строго посмотрев на него, сказал: |
|
"Whatever be your haste, sir, I must first receive an answer to some questions. Do you know this lady?" |
- Как бы вы ни спешили, сэр, прежде я должен получить от вас ответ на некоторые вопросы. Знаете вы эту даму? |
|
"That lady, sir!" answered Dowling, with great hesitation. |
- Эту даму, сэр? - отвечал Даулинг в большой нерешительности. |
|
Allworthy then, with the most solemn voice, said, |
Тогда Олверти торжественно сказал: |
|
"Look you, Mr. Dowling, as you value my favour, or your continuance a moment longer in my service, do not hesitate nor prevaricate; but answer faithfully and truly to every question I ask. |
- Слушайте, мистер Даулинг, если вы дорожите моим расположением, если не хотите, чтобы я сию же минуту уволил вас со службы, не виляйте и не лукавьте, а отвечайте прямо и правдиво на все мои вопросы. |
|
Do you know this lady?" |
Знаете вы эту даму? |
|
"Yes, sir," said Dowling, "I have seen the lady." |
- Да, сэр,- отвечал Даулинг,- я ее видел. |
|
"Where, sir?" |
- Где. сэр? |
|
"At her own lodgings." |
- У нее на квартире. |
|
"Upon what business did you go thither, sir; and who sent you?" |
- По какому же делу вы к ней ходили, сэр, и кто вас посылал. |
|
"I went, sir, to inquire, sir, about Mr. Jones." |
- Я ходил, сэр, разузнать, сэр, насчет мистера Джонса. |
|
"And who sent you to inquire about him?" |
- Кто вас посылал? |
|
"Who, sir? why, sir, Mr. Blifil sent me." |
- Кто, сэр? Меня посылал мистер Блайфил, сэр. |
|
"And what did you say to the lady concerning that matter?" |
- Что же вы говорили этой даме по его поручению? |
|
"Nay, sir, it is impossible to recollect every word." |
- Извините, сэр, я не могу припомнить все от слова до слова. |
|
"Will you please, madam, to assist the gentleman's memory?" |
- Не угодно ли вам, сударыня, помочь памяти этого джентльмена? |
|
"He told me, sir," said Mrs. Waters, "that if Mr. Jones had murdered my husband, I should be assisted by any money I wanted to carry on the prosecution, by a very worthy gentleman, who was well apprized what a villain I had to deal with. These, I can safely swear, were the very words he spoke." |
- Он говорил мне, сэр,- сказала миссис Вотерс,- что если мистер Джонс убил моего мужа, то один почтенный джентльмен, хорошо знающий, что это за мерзавец, готов дать мне сколько угодно денег на преследование его судебным порядком. Могу присягнуть, что это его подлинные слова. |
|
"Were these the words, sir?" said Allworthy. |
- Вы это говорили, сэр? - спросил Олверти. |
|
"I cannot charge my memory exactly," cries Dowling, "but I believe I did speak to that purpose." |
- Не могу припомнить в точности, но что-то в этом роде. |
|
"And did Mr. Blifil order you to say so?" |
- И это велел вам сказать мистер Блайфил? |
|
"I am sure, sir, I should not have gone on my own accord, nor have willingly exceeded my authority in matters of this kind. If I said so, I must have so understood Mr. Blifil's instructions." |
- Разумеется, сэр, я не пошел бы по собственному почину и в делах такого рода не превысил бы по своей воле данных мне полномочий. Если я это сказал, значит, именно так понял предписания мистера Блайфила. |
|
"Look you, Mr. Dowling," said Allworthy; "I promise you before this lady, that whatever you have done in this affair by Mr. Blifil's order I will forgive, provided you now tell me strictly the truth; for I believe what you say, that you would not have acted of your own accord, and without authority in this matter. |
- Послушайте, мистер Даулинг,- сказал Олверти,- обещаю вам перед этой дамой, что я готов простить вам все, предпринятое вами в этом деле по приказанию мистера Блайфила, но при условии, если вы мне скажете всю правду, ибо я верю, что вы не стали бы действовать по собственному почину, не имея надлежащих полномочий. |
|
Mr. Blifil then likewise sent you to examine the two fellows at Aldersgate?" |
Мистер Блайфил поручал вам также расспросить двух молодцов с Олдерсгейта? |
|
"He did, sir." |
- Поручал, сэр. |
|
"Well, and what instructions did he then give you? Recollect as well as you can, and tell me, as near as possible, the very words he used." |
- Какие же предписания дал он вам? Припомните хорошенько и передайте как можно точнее его слова. |
|
"Why, sir, Mr. Blifil sent me to find out the persons who were eye-witnesses of this fight. He said, he feared they might be tampered with by Mr. Jones, or some of his friends. He said, blood required blood; and that not only all who concealed a murderer, but those who omitted anything in their power to bring him to justice, were sharers in his guilt. He said, he found you was very desirous of having the villain brought to justice, though it was not proper you should appear in it." |
- Извольте, сэр. Мистер Блайфил поручил мне отыскать свидетелей поединка. Он сказал, что опасается, как бы мистер Джонс или его друзья не подкупили их. Кровь, сказал он, требует крови, и не только укрыватели убийцы, но и те, кто недостаточно помогает предать его в руки правосудия, являются его сообщниками. Он сказал также, что вы очень желаете привлечения этого негодяя к суду, хотя вам и неудобно действовать самому. |
|
"He did so?" says Allworthy. |
- Он это сказал? - спросил Олверти. |
|
"Yes, sir," cries Dowling; "I should not, I am sure, have proceeded such lengths for the sake of any other person living but your worship." |
- Да, сэр.- отвечал Даулинг.- Я, конечно, ни для кого на свете, кроме вашей милости, не пошел бы так далеко. |
|
"What lengths, sir?" said Allworthy. |
- А как далеко, сэр? - спросил Олверти. |
|
"Nay, sir," cries Dowling, "I would not have your worship think I would, on any account, be guilty of subornation of perjury; but there are two ways of delivering evidence. I told them, therefore, that if any offers should be made them on the other side, they should refuse them, and that they might be assured they should lose nothing by being honest men, and telling the truth. I said, we were told that Mr. Jones had assaulted the gentleman first, and that, if that was the truth, they should declare it; and I did give them some hints that they should be no losers." |
- Не подумайте, пожалуйста, сэр, чтобы я согласился наущать к лжесвидетельству; но есть два способа давать показания. Я им предложил поэтому отказаться от награды, если она была им обещана противной стороной, и дал понять, что они не останутся в убытке, честно показывая правду. Я сказал, что мистер Джонс, как нам передавали, начал первый и что если это правда, то чтобы они так и показали; и я намекнул им, что от этого они ничего не потеряют. |
|
"I think you went lengths indeed," cries Allworthy. |
- Да, вы действительно зашли далеко,- сказал Олверти. |
|
"Nay, sir," answered Dowling, "I am sure I did not desire them to tell an untruth; -- nor should I have said what I did, unless it had been to oblige you." |
- Поверьте, сэр, я не побуждал их говорить неправду, да не решился бы и на то, что я сделал, если бы не думал, что доставлю вам удовольствие. |
|
"You would not have thought, I believe," says Allworthy, "to have obliged me, had you known that this Mr. Jones was my own nephew." |
- Вероятно, вы бы этого не думали, если бы знали, что этот мистер Джонс мой родной племянник. |
|
"I am sure, sir," answered he, "it did not become me to take any notice of what I thought you desired to conceal." |
- Я полагал, сэр, что мне не подобает считаться с тем, что вы, по-видимому, желаете держать втайне. |
|
"How!" cries Allworthy, "and did you know it then?" |
- Как! - воскликнул Олверти.- Неужели вам это было известно? |
|
"Nay, sir," answered Dowling, "if your worship bids me speak the truth, I am sure I shall do it.- Indeed, sir, I did know it; for they were almost the last words which Madam Blifil ever spoke, which she mentioned to me as I stood alone by her bedside, when she delivered me the letter I brought your worship from her." |
- Если ваша милость приказывает мне говорить, я скажу всю правду. Да, сэр, я это знал; ведь это были едва ли не последние слова миссис Блайфил, которые она произнесла на ложе смерти, вручая мне письмо, доставленное вашей милости. |
|
"What letter?" cries Allworthy. |
- Какое письмо? - удивился Олверти. |
|
"The letter, sir," answered Dowling, "which I brought from Salisbury, and which I delivered into the hands of Mr. Blifil." |
- То письмо, сэр, которое я привез из Солсбери и передал в руки мистера Блайфила. |
|
"O heavens!" cries Allworthy: "Well, and what were the words? What did my sister say to you?" |
- Боже! Что же сказала вам сестра? Повторите мне ее слова. |
|
"She took me by the hand," answered he, "and, as she delivered me the letter, said, 'I scarce know what I have written. Tell my brother, Mr. Jones is his nephew- He is my son.- Bless him,' says she, and then fell backward, as if dying away. I presently called in the people, and she never spoke more to me, and died within a few minutes afterwards." |
- Она взяла меня за руку и сказала, вручая мне письмо; "Я едва соображаю, что я написала. Скажите брату, что мистер Джонс - его племянник... Что он мой сын... Дай бог ему счастья",- и с этими словами упала на изголовье в предсмертной агонии. Я тотчас кликнул людей, но она уже ничего не могла сказать и через несколько минут скончалась. |
|
Allworthy stood a minute silent, lifting up his eyes; and then, turning to Dowling, said, |
Олверти некоторое время хранил молчание, возведя глаза к небу, потом обратился к Даулингу с вопросом: |
|
"How came you, sir, not to deliver me this message?" |
- Как же вы не отдали мне этого письма? |
|
"Your worship," answered he, "must remember that you was at that time ill in bed; and, being in a violent hurry, as indeed I always am, I delivered the letter and message to Mr. Blifil, who told me he would carry them both to you, which he hath since told me he did, and that your worship, partly out of friendship to Mr. Jones, and partly out of regard to your sister, would never have it mentioned, and did intend to conceal it from the world; and therefore, sir, if you had not mentioned it to me first, I am certain I should never have thought it belonged to me to say anything of the matter, either to your worship or any other person." |
- Благоволите вспомнить, сэр, что вы в то время были больны и лежала в постели; я же, как всегда, страшно торопился и передал письмо и поручение мистеру Блайфилу, пообещавшему доставить их вам. После он говорил мне, что все это исполнил, но что ваша милость отчасти из любви к мистеру Джонсу, отчасти из уважения к вашей почтенной сестре не желает предавать дела гласности; поэтому, сэр, если бы вы не заговорили о нем первый, я, разумеется, не счел бы себя вправе коснуться этого предмета как в разговоре с вашей милостью, так и с кем-либо другим. |
|
We have remarked somewhere already, that it is possible for a man to convey a lie in the words of truth; this was the case at present; for Blifil had, in fact, told Dowling what he now related, but had not imposed upon him, nor indeed had imagined he was able so to do. In reality, the promises which Blifil had made to Dowling, were the motives which had induced him to secrecy; and, as he now very plainly saw Blifil would not be able to keep them, he thought proper now to make this confession, which the promises of forgiveness, joined to the threats, the voice, the looks of Allworthy, and the discoveries he had made before, extorted from him, who was besides taken unawares, and had no time to consider of evasions. |
Нам уже случилось где-то заметить, что человек способен облекать ложь в слова правды; так было и в настоящем случае. Блайфил действительно сказал Даулингу то, о чем тот доложил Олверти, но не вводил его в заблуждение и даже не считал себя на это способным. На самом деле единственным побуждением, заставлявшим Даулинга хранить тайну, были обещания Блайфила; теперь же, ясно увидев, что Блайфил не может их сдержать, он счел уместным сделать свое признание, чему немало содействовали обещание простить его, грозные взгляды и властный тон Олверти, а также открытия, сделанные им ранее, и то обстоятельство, что он был захвачен врасплох и не имел времени придумать увертку. |
|
Allworthy appeared well satisfied with this relation, and, having enjoined on Dowling strict silence as to what had past, conducted that gentleman himself to the door, lest he should see Blifil, who was returned to his chamber, where he exulted in the thoughts of his last deceit on his uncle, and little suspected what had since passed below-stairs. |
Олверти, по-видимому, остался очень доволен рассказом Даулинга и, строго приказав ему никому не говорить о том, что между ними произошло, проводил его до самых дверей, чтобы он не мог повидаться с Блайфилом. А Блайфил между тем ликовал в своей комнате, что так ловко обманул дядю, совсем не подозревая, что происходит внизу. |
|
As Allworthy was returning to his room, he met Mrs. Miller in the entry, who, with a face all pale and full of terror, said to him, |
Возвращаясь к себе, Олверти встретил на пороге миссис Миллер; бледная и с перекошенным от ужаса лицом, она сказала ему: |
|
"Oh sir, I find this wicked woman hath been with you, and you know all; yet do not on this account abandon the poor young man. Consider, sir, he was ignorant it was his own mother; and the discovery itself will most probably break his heart, without your unkindness." |
- Боже мой, сэр, эта безнравственная женщина была у вас, и вы знаете все! Но, ради бога, не отворачивайтесь по этому случаю от несчастного юноши. Поймите, сэр, что он не знал, что это его мать; это открытие само по себе, наверно, повергло его в глубочайшее отчаяние; пощадите его! |
|
"Madam," says Allworthy, "I am under such an astonishment at what I have heard, that I am really unable to satisfy you; but come with me into my room. Indeed, Mrs. Miller, I have made surprizing discoveries, and you shall soon know them." |
- Сударыня,- отвечал Олверти,-я так поражен тем, что сейчас услышал, что не в состоянии что-нибудь сказать вам. Пожалуйте ко мне в комнату. Да, миссис Миллер, я открыл удивительные вещи, и вы скоро все узнаете. |
|
The poor woman followed him trembling; and now Allworthy, going up to Mrs. Waters, took her by the hand, and then, turning to Mrs. Miller, said, |
Бедная женщина последовала за ним, дрожа всем телом, а Олверти подошел к миссис Вотерс, взял ее за руку и, обратись к миссис Миллер, сказал: |
|
"What reward shall I bestow upon this gentlewoman, for the services she hath done me?- O! Mrs. Miller, you have a thousand times heard me call the young man to whom you are so faithful a friend, my son. Little did I then think he was indeed related to me at all.- Your friend, madam, is my nephew; he is the brother of that wicked viper which I have so long nourished in my bosom. |
- Чем наградить мне эту благородную женщину за оказанную мне услугу? Вы тысячу раз слышали, миссис Миллер, как я называл молодого человека, которому вы так преданы, своим сыном. Но у меня и в мыслях не было, что он мне сродни... Ваш друг, сударыня,- мой племянник; он брат этой гадины, которую я так долго пригревал на своей груди... |
|
She will herself tell you the whole story, and how the youth came to pass for her son. Indeed, Mrs. Miller, I am convinced that he hath been wronged, and that I have been abused; abused by one whom you too justly suspected of being a villain. He is, in truth, the worst of villains." |
Миссис Вотерс сама вам расскажет все подробности и как случилось, что мальчик прослыл ее сыном. Да, миссис Миллер, теперь я вижу, что его оклеветали; оклеветал человек, в котором вы совершенно справедливо подозревали мерзавца. Да, он действительно мерзавец и подлец. |
|
The joy which Mrs. Miller now felt, bereft her of the power of speech, and might perhaps have deprived her of her senses, if not of life, had not a friendly shower of tears come seasonably to her relief. At length, recovering so far from her transport as to be able to speak, she cried, |
Радость, охватившая миссис Миллер, отняла у нее способность речи, и вдова лишилась бы даже чувств, если бы на помощь ей своевременно не подоспел благодетельный поток слез. Наконец, немного придя в себя и вновь обретя дар слова, она сказала: |
|
"And is my dear Mr. Jones then your nephew, sir, and not the son of this lady? And are your eyes opened to him at last? And shall I live to see him as happy as he deserves?" |
- Так, значит, любезнейший мистер Джонс - ваш племянник, сэр, а не сын этой дамы? И я увижу его наконец счастливым, как он того заслуживает? |
|
"He certainly is my nephew," says Allworthy, "and I hope all the rest." |
- Он точно мой племянник,- отвечал Олверти,- и я надеюсь, что ваше желание сбудется. |
|
"And is this the dear good woman, the person," cries she, "to whom all this discovery is owing?" |
- И вы обязаны таким важным открытием этой достопочтенной даме? - продолжала миссис Миллер. |
|
"She is indeed," says Allworthy. |
- Да, ей. |
|
"Why, then," cried Mrs. Miller, upon her knees, "may Heaven shower down its choicest blessings upon her head, and for this one good action forgive her all her sins, be they never so many!" |
- Так да благословит же господь и да пошлет он ей всякого счастья! - воскликнула миссис Миллер, упав на колени.- И да простит ей за одно это доброе дело все грехи ее, как бы много их ни было! |
|
Mrs. Waters then informed them that she believed Jones would very shortly be released; for that the surgeon was gone, in company with a nobleman, to the justice who committed him, in order to certify that Mr. Fitzpatrick was out of all manner of danger, and to procure his prisoner his liberty. |
Тогда миссис Вотерс сообщила, что Джонс, вероятно, скоро будет выпущен на волю. потому что хирург пошел с одним дворянином к судье, посадившему его в тюрьму, засвидетельствовать, что мистер Фитцпатрик вне всякой опасности, и добиться освобождения заключенного. |
|
Allworthy said he should be glad to find his nephew there at his return home; but that he was then obliged to go on some business of consequence. He then called to a servant to fetch him a chair, and presently left the two ladies together. |
Олверти сказал, что рад будет, возвратясь домой, застать у себя племянника, но что сейчас ему нужно уйти по одному важному делу. Он велел слуге кликнуть портшез и простился с дамами. |
|
Mr. Blifil, hearing the chair ordered, came downstairs to attend upon his uncle; for he never was deficient in such acts of duty. He asked his uncle if he was going out, which is a civil way of asking a man whither he is going: to which the other making no answer, he again desired to know when he would be pleased to return?- Allworthy made no answer to this neither, till he was just going into his chair, and then, turning about, he said |
Мистер Блайфил, услышав, что заказан портшез, спустился проводить дядю: он никогда не забывал исполнить этот долг вежливости. Он спросил дядю, не уезжает ли он,- что было вежливой формой вопроса, куда он едет. Но так как дядя не отвечал ни слова, то Блайфил пожелал узнать, когда ему угодно будет возвратиться. Олверти не дал ответа и на этот вопрос, и только уже садясь в портшез, обернулся и проговорил: |
|
"Harkee, sir, do you find out, before my return, the letter which your mother sent me on her death-bed." |
- Послушайте, сэр, позаботьтесь отыскать к моему возвращению письмо ко мне вашей матери, написанное ею на смертном ложе. |
|
Allworthy then departed, and left Blifil in a situation to be envied only by a man who is just going to be hanged. |
С этими словами Олверти уехал, оставив Блайфила в положении, которому мог бы позавидовать лишь человек, поднимающийся на виселицу. |
Chapter 9
A further continuation
|
English |
Русский |
|
Allworthy took an opportunity, whilst he was in the chair, of reading the letter from Jones to Sophia, which Western delivered him; and there were some expressions in it concerning himself which drew tears from his eyes. At length he arrived at Mr. Western's, and was introduced to Sophia. |
Сидя в портшезе, Олверти прочел письмо Джонса к Софье, оставленное ему Вестерном; некоторые выражения в этом письме, относившиеся к нему лично, тронули его до слез. Наконец он прибыл в дом мистера Вестерна и велел провести себя прямо к Софье. |
|
When the first ceremonies were past, and the gentleman and lady had taken their chairs, a silence of some minutes ensued; during which the latter, who had been prepared for the visit by her father, sat playing with her fan, and had every mark of confusion both in her countenance and behaviour. At length Allworthy, who was himself a little disconcerted, began thus: |
Обменявшись приветствиями, они сели и несколько минут молчали. Софья, предупрежденная отцом о посещении Олверти, перебирала веер, выдавая каждой черточкой своего лица и всеми своими манерами крайнее смущение. Наконец Олверти, который и сам чувствовал некоторое замешательство, проговорил: |
|
"I am afraid, Miss Western, my family hath been the occasion of giving you some uneasiness; to which, I fear, I have innocently become more instrumental than I intended. Be assured, madam, had I at first known how disagreeable the proposals had been, I should not have suffered you to have been so long persecuted. I hope, therefore, you will not think the design of this visit is to trouble you with any further solicitations of that kind, but entirely to relieve you from them." |
- Боюсь, мисс Вестерн, что семья моя причинила вам неприятности, чему и сам я невольно содействовал в большей степени, чем предполагал. Поверьте, сударыня, если бы я знал с самого начала, как неприятно вам предложение моего племянника, я бы не допустил, чтобы вас так долго преследовали. Поэтому, надеюсь, вы поймете, что я пришел не с тем, чтобы докучать вам новыми домогательствами в подобном роде, а чтобы совершенно набавить вас от них. |
|
"Sir," said Sophia, with a little modest hesitation, "this behaviour is most kind and generous, and such as I could expect only from Mr. Allworthy; but as you have been so kind to mention this matter, you will pardon me for saying, it hath, indeed, given me great uneasiness, and hath been the occasion of my suffering much cruel treatment from a father, who was, till that unhappy affair, the tenderest and fondest of all parents. I am convinced, sir, you are too good and generous to resent my refusal of your nephew. Our inclinations are not in our own power; and whatever may be his merit, I cannot force them in his favour." |
- Сэр,- отвечала Софья скромно и нерешительно,- поступок ваш исполнен благородства, какого можно было ожидать только от мистера Олверти; но поскольку вы были так добры коснуться этого сватовства, то простите, если я скажу, что оно действительно доставило мне много неприятностей и было причиной жестокого обращения со мной отца, который до тех пор обходился со мной как нельзя более нежно и ласково. Я убеждена, сэр, что вы слишком добры и благородны и не будете на меня в обиде за отказ вашему племяннику. Наши чувства не в нашей власти, и, несмотря на все достоинства мистера Блайфила, я не могу заставить себя полюбить его. |
|
"I assure you, most amiable young lady," said Allworthy, "I am capable of no such resentment, had the person been my own son, and had I entertained the highest esteem for him. For you say truly, madam, we cannot force our inclinations, much less can they be directed by another." |
- Уверяю вас, любезнейшая мисс Вестерн,- сказал Олверти,- я не обиделся бы на вас, если бы даже он был моим сыном и я питал к нему величайшее уважение. Вы справедливо заметили, что мы не властны над нашими чувствами; тем менее могут управлять ими за нас другие. |
|
"Oh! sir," answered Sophia, "every word you speak proves you deserve that good, that great, that benevolent character the whole world allows you. I assure you, sir, nothing less than the certain prospect of future misery could have made me resist the commands of my father." |
- О сэр, каждое ваше слово доказывает, сколь вы заслуживаете всеми признанной за вами репутации человека доброго, великодушного и отзывчивого! Поверьте, что только страх перед будущим несчастьем мог заставить меня ослушаться приказаний отца. |
|
"I sincerely believe you, madam," replied Allworthy, "and I heartily congratulate you on your prudent foresight, since by so justifiable a resistance you have avoided misery indeed!" |
- Искренне верю вам, сударыня,- отвечал Олверти,- и сердечно поздравляю с такой прозорливостью: ваше ослушание действительно спасло вас от большого несчастья! |
|
"You speak now, Mr. Allworthy," cries she, "with a delicacy which few men are capable of feeling! but surely, in my opinion, to lead our lives with one to whom we are indifferent must be a state of wretchedness.- Perhaps that wretchedness would be even increased by a sense of the merits of an object to whom we cannot give our affections. If I had married Mr. Blifil-" |
- Благодарю вас, мистер Олверти: мало кто способен на такую деликатность! Но, право же, жить с человеком, к которому совершенно равнодушна,- жалкая участь... И, пожалуй, еще хуже, когда сознаешь достоинства этого человека, но не можешь отдать ему своего сердца. Если бы я вышла замуж за мистера Блайфила... |
|
"Pardon my interrupting you, madam," answered Allworthy, "but I cannot bear the supposition.- Believe me, Miss Western, I rejoice from my heart, I rejoice in your escape. |
- Простите, что я вас прерву, сударыня, но ваше предположение для меня невыносимо. Поверьте, мисс Вестерн, я радуюсь, от всего сердца радуюсь, что вы избежали этой участи... |
|
I have discovered the wretch for whom you have suffered all this cruel violence from your father to be a villain." |
Я обнаружил, что человек, из-за которого вы натерпелись столько неприятностей от вашего отца,- негодяй. |
|
"How, sir!" cries Sophia- "you must believe this surprizes me." |
- Вот как! - воскликнула Софья.- Вы меня поражаете. |
|
"It hath surprized me, madam," answered Allworthy, "and so it will the world.- But I have acquainted you with the real truth." |
- Я сам был поражен этим открытием, сударыня, и все будут поражены. Но я вам сказал истинную правду. |
|
"Nothing but truth," says Sophia, "can, I am convinced, come from the lips of Mr. Allworthy. -- Yet, sir, such sudden, such unexpected news --- Discovered, you say -- may villany be ever so!" |
- О, я убеждена, что из уст мистера Олверти исходит только правда... И все-таки, сэр, такая неожиданная новость... Вы обнаружили, говорите вы... О, если бы каждое злодейство выходило наружу!.. |
|
"You will soon enough hear the story," cries Allworthy;- "at present let us not mention so detested a name.- I have another matter of a very serious nature to propose.- O! Miss Western, I know your vast worth, nor can I so easily part with the ambition of being allied to it.- I have a near relation, madam, a young man whose character is, I am convinced, the very opposite to that of this wretch, and whose fortune I will make equal to what his was to have been. Could I, madam, hope you would admit a visit from him?" |
- Вы скоро узнаете все подробности,- сказал Олверти,- а теперь не будем больше упоминать это ненавистное имя. У меня к вам другое, очень важное дело... Ах, мисс Вестерн, я знаю все ваши достоинства и не могу легко расстаться с честолюбивой мыслью породниться с вами... У меня есть близкий родственник, сударыня, молодой человек, характер которого, я убежден, является полной противоположностью характеру этого негодяя и которому я отдам состояние, назначенное прежде для первого. Могу ли я надеяться, сударыня, что вы разрешите ему посетить вас? |
|
Sophia, after a minute's silence, answered, |
Помолчав немного, Софья отвечала: |
|
"I will deal with the utmost sincerity with Mr. Allworthy. His character, and the obligation I have just received from him, demand it. I have determined at present to listen to no such proposals from any person. My only desire is to be restored to the affection of my father, and to be again the mistress of his family. This, sir, I hope to owe to your good offices. Let me beseech you, let me conjure you, by all the goodness which I, and all who know you, have experienced, do not, the very moment when you have released me from one persecution, do not engage me in another as miserable and as fruitless." |
- Я хочу быть совершенно откровенной с мистером Олверти. Этого требуют характер его и оказанная мне им услуга. Я решила не принимать сейчас таких предложений ни от кого на свете. Единственное мое желание - вернуть любовь отца и снова сделаться хозяйкой в его доме. Надеюсь, сэр, что это желание вы мне поможете осуществить. Позвольте же просить вас, заклинаю вас всей вашей добротой, которую испытали на себе и я и всякий, кто вас знает, не подвергайте меня в ту самую минуту, когда вы избавили меня от одного преследования, не подвергайте меня новому преследованию, которое будет мне так же тягостно и окажется таким же бесплодным. |
|
"Indeed, Miss Western," replied Allworthy, "I am capable of no such conduct; and if this be your resolution, he must submit to the disappointment, whatever torments he may suffer under it." |
- Поверьте, мисс Вестерн,- отвечал Олверти,- я не способен на подобные вещи, и если таково ваше решение, мой родственник должен с ним примириться, как ни мучительно ему отказываться от своих надежд. |
|
"I must smile now, Mr. Allworthy," answered Sophia, "when you mention the torments of a man whom I do not know, and who can consequently have so little acquaintance with me." |
- Не могу не улыбнуться, мистер Олверти, слыша, как вы говорите о мучениях человека, которого я не знаю и который поэтому может знать меня лишь очень мало. |
|
"Pardon me, dear young lady," cries Allworthy, "I begin now to be afraid he hath had too much acquaintance for the repose of his future days; since, if ever man was capable of a sincere, violent, and noble passion, such, I am convinced, is my unhappy nephew's for Miss Western." |
- Извините, дорогая мисс Вестерн, боюсь, он знает вас слишком хорошо, чтобы навсегда утратить покой; ибо если есть на земле человек, способный к искренней, пылкой и благородной страсти, то это, я убежден, мой племянник с его страстью к мисс Вестерн. |
|
"A nephew of your's, Mr. Allworthy!" answered Sophia. "It is surely strange. I never heard of him before." |
- Ваш племянник, мистер Олверти! - воскликнула Софья.- Как это странно. Я никогда до сих пор о нем не слышала. |
|
"Indeed, madam," cries Allworthy, "it is only the circumstance of his being my nephew to which you are a stranger, and which, till this day, was a secret to me.- Mr. Jones, who has long loved you, he! he is my nephew!" |
- Вам неизвестно, сударыня, только то, что он мой племянник,обстоятельство, которого и сам я не знал до сего дня. Мистер Джонс, который любит вас так давно, мистер Джонс - мой племянник. |
|
"Mr. Jones your nephew, sir!" cries Sophia, "can it be possible?" |
- Мистер Джонс - ваш племянник, сэр! - воскликнула Софья.- Возможно ли? |
|
"He is, indeed, madam," answered Allworthy; "he is my own sister's son- as such I shall always own him; nor am I ashamed of owning him. I am much more ashamed of my past behaviour to him; but I was as ignorant of his merit as of his birth. Indeed, Miss Western, I have used him cruelly -- Indeed I have." |
- Да, сударыня,- отвечал Олверти,- он сын моей родной сестры, я всегда буду признавать его своим племянником и не стыжусь этого. Гораздо больше стыжусь я своего прежнего обращения с ним, но я так же не знал его достоинств, как и его происхождения. Да, мисс Вестерн, я поступил с ним жестоко... слишком жестоко. |
|
Here the good man wiped his eyes, and after a short pause proceeded- |
Тут почтенный сквайр отер слезы и после короткого молчания продолжал: |
|
"I never shall be able to reward him for his sufferings without your assistance. |
- Без вашей помощи я не в силах вознаградить его за все, что он перенес. |
|
Believe me, most amiable young lady, I must have a great esteem of that offering which I make to your worth. I know he hath been guilty of faults; but there is great goodness of heart at the bottom. Believe me, madam, there is." |
Поверьте, любезнейшая мисс Вестерн, я его глубоко уважаю, если решаюсь сделать это предложение такой достойной девушке. Он, я знаю, не без недостатков, но сердце у пего очень доброе. Поверьте мне, сударыня. |
|
Here he stopped, seeming to expect an answer, which he presently received from Sophia, after she had a little recovered herself from the hurry of spirits into which so strange and sudden information had thrown her: |
И он замолчал, как бы в ожидании ответа, который и получил после того, как Софья немного оправилась от волнения, вызванного этим странным и непредвиденным известием. |
|
"I sincerely wish you joy, sir, of a discovery in which you seem to have such satisfaction. I doubt not but you will have all the comfort you can promise yourself from it. The young gentleman hath certainly a thousand good qualities, which makes it impossible he should not behave well to such an uncle." |
- От души поздравляю вас, сэр, с открытием, доставившим вам столько удовольствия,- сказала она.- Я не сомневаюсь, что он не обманет ваших надежд и будет вам отрадой. У этого молодого джентльмена тысячи хороших качеств, не позволяющих сомневаться в его благородном отношении к такому дяде. |
|
"I hope, madam," said Allworthy, "he hath those good qualities which must make him a good husband.- He must, I am sure, be of all men the most abandoned, if a lady of your merit should condescend-" |
- Надеюсь, сударыня,- отвечал Олверти,- у него нет недостатка и в тех качествах, которые должны сделать его хорошим мужем. Конечно, он был бы негоднейшим человеком, если бы, удостоившись получить от такой женщины... |
|
"You must pardon me, Mr. Allworthy," answered Sophia; "I cannot listen to a proposal of this kind. Mr. Jones, I am convinced, hath much merit; but I shall never receive Mr. Jones as one who is to be my husband- Upon my honour I never will." |
- Пожалуйста, простите меня, мистер Олверти,- сказала Софья.- Я не могу принять ваше предложение. Мистер Джонс, я уверена, достойнейший человек, но я отказываюсь принять его как жениха... Я не могу, честное слово... |
|
"Pardon me, madam," cries Allworthy, "if I am a little surprized, after what I have heard from Mr. Western -- I hope the unhappy young man hath done nothing to forfeit your good opinion, if he had ever the honour to enjoy it. Perhaps, he may have been misrepresented to you, as he was to me. The same villany may have injured him everywhere.- He is no murderer, I assure you; as he hath been called." |
- Простите, сударыня, я несколько удивлен вашими словами, после того что слышал от мистера Вестерна... Надеюсь, несчастный юноша не сделал ничего такого, что лишило бы его вашего благоволения, если когда-нибудь он имел честь им пользоваться... Может быть, его оклеветали перед вами, как оклеветали передо мной. Те же гнусные происки могли повредить ему где угодно... Уверяю вас, он не убийца, как его ославили. |
|
"Mr. Allworthy," answered Sophia, "I have told you my resolution. I wonder not at what my father hath told you; but, whatever his apprehensions or fears have been, if I know my heart, I have given no occasion for them; since it hath always been a fixed principle with me, never to have married without his consent. This is, I think, the duty of a child to a parent; and this, I hope, nothing could ever have prevailed with me to swerve from. I do not indeed conceive that the authority of any parent can oblige us to marry in direct opposition to our inclinations. To avoid a force of this kind, which I had reason to suspect, I left my father's house, and sought protection elsewhere. This is the truth of my story; and if the world, or my father, carry my intentions any farther, my own conscience will acquit me." |
- Мистер Олверти,- отвечала Софья,- вы слышали мое решение. Меня не удивляет то, что вам сказал отец, но, каковы бы ни были его опасения и страхи, я не подала к ним, насколько я знаю свое сердце, никакого повода, потому что я твердо держалась и держусь правила не выходить замуж без его согласия. Я считаю это своим долгом по отношению к отцу, и ничто, надеюсь, не заставит меня от него уклониться. Но я не думаю, чтобы родители имели право выдавать нас замуж вопреки влечениям нашего сердца. Чтобы избежать подобного насилия, опасаться которого у меня были основания, я покинула родительский дом и искала защиты в другом месте. Вот вам вся правда. И если свет или отец мой подозревают меня в других намерениях, то совесть ни в чем меня не упрекает. |
|
"I hear you, Miss Western," cries Allworthy, "with admiration. I admire the justness of your sentiments; but surely there is more in this. I am cautious of offending you, young lady; but am I to look on all which I have hitherto heard or seen as a dream only? And have you suffered so much cruelty from your father on the account of a man to whom you have been always absolutely indifferent?" |
- Я слушаю вас, мисс Вестерн, с восхищением. Я восхищен верностью ваших суждений, но вы чего-то не досказываете. Я не хотел бы вас оскорбить, сударыня, по неужели все, что я слышал и видел до сих пор, не больше как сон? Неужели вы терпели преследования отца ради человека, к которому вы всегда были совершенно равнодушны? |
|
"I beg, Mr. Allworthy," answered Sophia, "you will not insist on my reasons;- yes, I have suffered indeed; I will not, Mr. Allworthy, conceal -- I will be very sincere with you-I own I had a great opinion of Mr. Jones- I believe- I know I have suffered for my opinion- I have been treated cruelly by my aunt, as well as by my father; but that is now past- I beg I may not be farther pressed; for, whatever hath been, my resolution is now fixed. Your nephew, sir, hath many virtues- he hath great virtues, Mr. Allworthy. I question not but he will do you honour in the world, and make you happy." |
- Умоляю вас, мистер Олверти. не требуйте от меня объяснений... Да, я много натерпелась. Я не буду скрывать, мистер Олверти... я хочу быть с вами вполне откровенной: да, у меня было высокое мнение о мистере Джонсе... Я думаю... я знаю, что я за это пострадала... и тетка и отец обращались со мной жестоко; но теперь это прошло... я прошу, чтобы меня оставили в покое, ибо решение мое бесповоротно. У вашего племянника, сэр, много достоинств... у него большие достоинства, мистер Олверти. Я не сомневаюсь, что он сделает вам честь и осчастливит вас. |
|
"I wish I could make him so, madam," replied Allworthy; "but that I am convinced is only in your power. It is that conviction which hath made me so earnest a solicitor in his favour." |
- И я желал бы сделать его счастливым, сударыня; но я глубоко убежден, что это зависит единственно от вас. Это убеждение и побуждает меня так горячо за него ходатайствовать. |
|
"You are deceived; indeed, sir, you are deceived," said Sophia. "I hope not by him. It is sufficient to have deceived me. Mr. Allworthy, I must insist on being pressed no farther on this subject. I should be sorry- nay, I will not injure him in your favour. I wish Mr. Jones very well. I sincerely wish him well; and I repeat it again to you, whatever demerit he may have to me, I am certain he hath many good qualities. I do not disown my former thoughts; but nothing can ever recal them. At present there is not a man upon earth whom I would more resolutely reject than Mr. Jones; nor would the addresses of Mr. Blifil himself be less agreeable to me." |
- Вы заблуждаетесь, сэр; уверяю вас, заблуждаетесь! Надеюсь, впрочем, что не он ввел вас в заблуждение. Довольно и того, что он обманул меня. Мистер Олверти, я настоятельно прошу вас не говорить мне больше об этом предмете. Мне было бы прискорбно... Нет, я не хочу ронять его в вашем мнении... Я желаю мистеру Джонсу добра. Я искренне желаю ему добра и повторяю вам: как ни провинился он передо мной, я все же уверена, что у него много хороших качеств. Я не отрицаю, что прежде была о нем другого мнения, но мнения этого теперь уже не вернуть. Теперь нет на земле человека, от предложения которого я отказалась бы более решительно, чем от предложения мистера Джонса; сватовство самого мистера Блайфила было бы мне приятнее. |
|
Western had been long impatient for the event of this conference, and was just now arrived at the door to listen; when, having heard the last sentiments of his daughter's heart, he lost all temper, and, bursting open the door in a rage, cried out |
Вестерн между тем с нетерпением ждал, чем кончится этот разговор, и подошел наконец к двери. Услышав последние слова дочери, он потерял всякое самообладание, в бешенстве распахнул дверь и заорал: |
|
"It is a lie! It is a d-n'd lie! It is all owing to that d-n'd rascal Jones; and if she could get at un, she'd ha un any hour of the day." |
- Это ложь! Гнусная ложь! Всему виновник этот мерзавец Джонс, и если б только она могла до него добраться, так сию минуту дала бы тягу. |
|
Here Allworthy interposed, and addressing himself to the squire with some anger in his look, he said, |
Тут вмешался Олверти. |
|
"Mr. Western, you have not kept your word with me. You promised to abstain from all violence." |
- Мистер Вестерн,- сказал он сквайру, гневно взглянув на него,- вы не сдержали своего слова. Вы обещали воздержаться от всякого насилия. |
|
"Why, so I did," cries Western, "as long as it was possible; but to hear a wench telling such confounded lies -- Zounds! doth she think, if she can make vools of other volk, she can make one of me? -- No, no, I know her better than thee dost." |
- И воздерживался, пока было можно,- отвечал Вестерн,- по слышать от девчонки такую наглую ложь - нет, слуга покорный! Уж не думает ли она, что если дурачит других, так и меня можно одурачить?.. Нет, нет, я знаю ее лучше вас. |
|
"I am sorry to tell you, sir," answered Allworthy, "it doth not appear, by your behaviour to this young lady, that you know her at all. I ask pardon for what I say: but I think our intimacy, your own desires, and the occasion justify me. She is your daughter, Mr. Western, and I think she doth honour to your name. If I was capable of envy, I should sooner envy you on this account than any other man whatever." |
- К сожалению, должен сказать вам, сэр, что, судя по вашему обращению с этой девушкой, вы ее вовсе не знаете. Извините, что я так говорю, но думаю, что наша дружба, ваше собственное желание и обстоятельства дают мне на это право. Она - ваша дочь, мистер Вестерн, и, мне кажется, делает честь вашему имени. Если бы я способен был завидовать, я позавидовал бы вам больше, чем кому-нибудь другому. |
|
"Odrabbit it!" cries the squire, "I wish she was thine, with all my heart- wouldst soon be glad to be rid of the trouble o' her." |
- Голубчик, от всего сердца желаю, чтоб она была твоей,- как рад бы ты был тогда избавиться от хлопот с ней! |
|
"Indeed, my good friend," answered Allworthy, "you yourself are the cause of all the trouble you complain of. Place that confidence in the young lady which she so well deserves, and I am certain you will be the happiest father on earth." |
- Поверьте, дорогой друг, что вы сами причина всех хлопот, на которые вы жалуетесь. Имейте к вашей дочери доверие, которого она вполне заслуживает, и, я убежден, вы будете счастливейшим отцом на свете. |
|
"I confidence in her?" cries the squire. "'Sblood! what confidence can I place in her, when she won't do as I would ha' her? Let her gi' but her consent to marry as I would ha' her, and I'll place as much confidence in her as wouldst ha' me." |
- Иметь к ней доверие? Только этого недоставало! Какое может быть доверие, когда она не желает делать, как ей велят? Пусть согласится выйти, за кого хочу, так я буду иметь к ней сколько угодно доверия. |
|
"You have no right, neighbour," answered Allworthy, "to insist on any such consent. A negative voice your daughter allows you, and God and nature have thought proper to allow you no more." |
- Вы не вправе, сосед, требовать от нее этого согласия. Ваша дочь признает за вами право запрета, а больших прав не дали вам ни бог, ни природа. |
|
"A negative voice!" cries the squire. "Ay! ay! I'll show you what a negative voice I ha.- Go along, go into your chamber, go, you stubborn-." |
- Право запрета! Ха-ха! Я вам покажу, что это за право. Убирайся вон, ступай в свою комнату, упрямица! |
|
"Indeed, Mr. Western," said Allworthy, "indeed you use her cruelly- I cannot bear to see this- you shall, you must behave to her in a kinder manner. She deserves the best of treatment." |
- Право, мистер Вестерн, вы обращаетесь с ней жестоко... Я не могу этого видеть... Вам надо быть с ней ласковее. Она заслуживает лучшего обращения. |
|
"Yes, yes," said the squire, "I know what she deserves: now she's gone, I'll shew you what she deserves. See here, sir, here is a letter from my cousin, my Lady Bellaston, in which she is so kind to gi' me to understand that the fellow is got out of prison again; and here she advises me to take all the care I can o' the wench. Odzookers! neighbour Allworthy, you don't know what it is to govern a daughter." |
- Ладно, ладно, я знаю, чего она заслуживает,- сказал мистер Вестерн.- Теперь, когда она ушла, я покажу вам, чего она заслуживает. Вот, взгляните, сэр,- письмо моей кузины, миледи Белластон: она меня предупреждает, что молодчик уже выпущен из тюрьмы, и советует глядеть за девчонкой в оба. Нет, черт возьми, вы не знаете, что такое иметь дело с дочерью, сосед Олверти! |
|
The squire ended his speech with some compliments to his own sagacity; |
И сквайр заключил речь похвалами своей дальновидности. |
|
and then Allworthy, after a formal preface, acquainted him with the whole discovery which he had made concerning Jones, with his anger to Blifil, and with ever particular which hath been disclosed to the reader in the preceding chapters. |
Тогда Олверти после надлежащего предисловия подробно сообщил ему о своем открытии относительно Джонса, о гневе на Блайфила и вообще обо всем, что было рассказано в предыдущих главах. |
|
Men over-violent in their dispositions are, for the most part, as changeable in them. No sooner than was Western informed of Mr. Allworthy's intention to make Jones his heir, than he joined heartily with the uncle in every commendation of the nephew, and became as eager for her marriage with Jones, as he had before been to couple her to Blifil. |
Люди чрезмерно бурного темперамента по большей части легко меняют свой образ мыслей. Едва только узнав о намерении мистера Олверти сделать Джонса своим наследником, Вестерн от всего сердца присоединился к дядиным похвалам племяннику и с таким же жаром выступил в пользу союза дочери с Джонсом, с каким раньше хлопотал о том, чтобы она вышла за Блайфила. |
|
Here Mr. Allworthy was again forced to interpose, and to relate what had passed between him and Sophia, at which he testified great surprize. |
Мистер Олверти снова принужден был умерить его пыл, рассказав о своем разговоре с Софьей, чем Вестерн был крайне поражен. |
|
The squire was silent a moment, and looked wild with astonishment at this account. |
Несколько минут он хранил молчание, дико выпучив глаза. |
|
At last he cried out, "Why, what can be the meaning of this, neighbour Allworthy? Vond o' un she was, that I'll be sworn to. -- Odzookers! I have hit o't. As sure as a gun I have hit o' the very right o't. It's all along o' zister. The girl hath got a hankering after this son of a whore of a lord. I vound 'em together at my cousin, my Lady Bellaston's. He hath turned the head o' her, that's certain- but d-n me if he shall ha her- I'll ha no lords nor courtiers in my vamily." |
- Да что же это может значить, сосед Олверти? - проговорил он наконец.- Что она была влюблена в него, в этом я готов поклясться... Ага! Понимаю. Как бог свят, это так. Сестриных рук дело! Девчонка втюрилась в этого сукина сына - лорда. Я застал их вместе у кузины, миледи Белластон. Он вскружил ей голову, это ясно... Но будь я проклят, если я ее за него выдам!.. Ни лордам, ни придворным в семье моей не бывать! |
|
Allworthy now made a long speech, in which he repeated his resolution to avoid all violent measures, and very earnestly recommended gentle methods to Mr. Western, as those by which he might be assured of succeeding best with his daughter. He then took his leave, and returned back to Mrs. Miller, but was forced to comply with the earnest entreaties of the squire, in promising to bring Mr. Jones to visit him that afternoon, that he might, as he said, "make all matters up with the young gentleman." At Mr. Allworthy's departure, Western promised to follow his advice in his behaviour to Sophia, saying, |
В ответ на это Олверти произнес длинную речь, в которой снова выразил порицание всем насильственным мерам и настойчиво советовал мистеру Вестерну обращаться с дочерью ласковее, сказав, что этим способом он, наверное, добьется успеха. Потом он попрощался и вернулся к миссис Миллер, но прежде, уступая горячим просьбам сквайра, должен был дать слово привезти к нему сегодня же мистера Джонса, "чтобы тут же все с ним и порешить". Расставаясь с мистером Олверти, Вестерн, в свою очередь, обещал последовать его совету и переменить обращение с Софьей. |
|
"I don't know how 'tis, but d-n me, Allworthy, if you don't make me always do just as you please; and yet I have as good an estate as you, and am in the commission of the peace as well as yourself." |
- Не знаю, как это у вас выходит, Олверти, только вы всегда заставляете меня делать по-вашему, а ведь мое поместье не хуже вашего и я такой же мировой судья, как и вы. |
Chapter 10
Wherein the history begins to draw towards a conclusion
|
English |
Русский |
|
When Allworthy returned to his lodgings, he heard Mr. Jones was just arrived before him. He hurried therefore instantly into an empty chamber, whither he ordered Mr. Jones to be brought to him alone. |
Вернувшись домой, Олверти узнал, что только что перед ним явился мистер Джонс. Он поспешил в пустую комнату, куда велел пригласить мистера Джонса, чтобы остаться с ним наедине. |
|
It is impossible to conceive a more tender or moving scene than the meeting between the uncle and nephew (for Mrs. Waters, as the reader may well suppose, had at her last visit discovered to him the secret of his birth). The first agonies of joy which were felt on both sides are indeed, beyond my power to describe: I shall not therefore attempt it. After Allworthy had raised Jones from his feet, where he had prostrated himself, and received him into his arms, |
Нельзя себе представить ничего чувствительнее и трогательнее сцены свидания дяди с племянником (ибо миссис Вотерс, как читатель догадывается, открыла Джонсу при последнем посещении тайну его рождения). Первые проявления охватившей обоих радости я описать не в силах; не буду поэтому и пытаться. Подняв Джонса, упавшего к его ногам, и заключив его в свои объятия, Олверти воскликнул: |
|
"O my child!" he cried, "how have I been to blame! how have I injured you! What amends can I ever make you for those unkind, those unjust suspicions which I have entertained, and for all the sufferings they have occasioned to you?" |
- О дитя мое, какого порицания я заслуживаю! Как оскорбил я тебя! Чем могу я загладить мои жестокие, мои несправедливые подозрения и вознаградить причиненные ими тебе страдания? |
|
"Am I not now made amends?" cries Jones. "Would not my sufferings, if they had been ten times greater, have been now richly repaid? O my dear uncle, this goodness, this tenderness, overpowers, unmans, destroys me. I cannot bear the transports which flow so fast upon me. To be again restored to your presence, to your favour; to be once more thus kindly received by my great, my noble, my generous benefactor." |
- Разве я уже не вознагражден? - отвечал Джонс.- Разве мои страдания, будь они в десять раз больше, не возмещены теперь сторицей? Дорогой дядя, ваша доброта, ваши ласки подавляют, уничтожают, сокрушают меня. Я не в силах вынести охватившую меня радость. Быть снова с вами, быть снова в милости у моего великодушного, моего благородного благодетеля! |
|
"Indeed, child," cries Allworthy, "I have used you cruelly." |
- Да, дитя мое, я поступил с тобой жестоко, |
|
He then explained to him all the treachery of Blifil, and again repeated expressions of the utmost concern, for having been induced by that treachery to use him so ill. |
повторил Олверти и рассказал ему все козни Блайфила, выражая крайнее сожаление, что поддался обману и поступил с Джонсом так дурно. |
|
"O, talk not so!" answered Jones; "indeed, sir, you have used me nobly. The wisest man might be deceived as you were; and, under such a deception, the best must have acted just as you did. Your goodness displayed itself in the midst of your anger, just as it then seemed. I owe everything to that goodness, of which I have been most unworthy. Do not put me on self-accusation, by carrying your generous sentiments too far. Alas! sir, I have not been punished more than I have deserved; and it shall be the whole business of my future life to deserve that happiness you now bestow on me; for, believe me, my dear uncle, my punishment hath not been thrown away upon me: though I have been a great, I am not a hardened sinner; I thank Heaven, I have had time to reflect on my past life, where, though I cannot charge myself with any gross villany, yet I can discern follies and vices more than enough to repent and to be ashamed of; follies which have been attended with dreadful consequences to myself, and have brought me to the brink of destruction." |
- Не говорите так! - возразил Джонс.- Право, сэр, вы поступили со мной благородно. Мудрейший из людей мог бы быть обманут, подобно вам, а будучи обманутым, поступил бы со мною так же, как вы. Доброта ваша проявилась даже ив гневе - справедливом, как тогда казалось. Я всем обязан этой доброте, которой был так недостоин. Не заставляйте меня мучиться упреками совести, простирая свое великодушие слишком далеко. Увы, сэр, я был наказан не больше, чем того заслуживал, и вся моя жизнь будет отныне посвящена тому, чтобы заслужить счастье, которое вы мне даруете; поверьте, дорогой дядя, ваше наказание было наложено на меня не втуне: я был великим, хоть и не закоренелым грешником; благодарение богу, я имел, таким образом, время поразмыслить о моей прошедшей жизни, и хотя на моей совести не лежит ни одного тяжелого преступления, все же я знаю за собой довольно безрассудств и пороков, которых надо стыдиться и в которых надо раскаиваться,- безрассудств, имевших для меня ужасные последствия и приведших меня на край гибели. |
|
"I am rejoiced, my dear child," answered Allworthy, "to hear you talk thus sensibly; for as I am convinced hypocrisy (good Heaven! how have I been imposed on by it in others!) was never among your faults, so I can readily believe all you say. |
- Очень рад, милый мой мальчик, слышать от тебя такие разумные слова,- отвечал Олверти.- Так как я убежден, что лицемерие (боже, как я был обманут им в других!) никогда не принадлежало к числу твоих недостатков, то я искренне верю всему, что ты сказал. |
|
You now see, Tom, to what dangers imprudence alone may subject virtue (for virtue, I am now convinced, you love in a great degree). Prudence is indeed the duty which we owe to ourselves; and if we will be so much our own enemies as to neglect it, we are not to wonder if the world is deficient in discharging their duty to us; for when a man lays the foundation of his own ruin, others will, I am afraid, be too apt to build upon it. |
Теперь ты видишь, Том, каким опасностям простое неблагоразумие может подвергать добродетель (а для меня теперь ясно, как высоко ты чтишь добродетель). Действительно, благоразумие есть наш долг по отношению к самим себе; и если мы настолько враги себе, что им пренебрегаем, то нечего удивляться, что свет тогда и подавно пренебрегает своими обязанностями к нам; когда человек сам закладывает основание собственной гибели, другие, боюсь я, только того и ждут, чтобы на нем строить. |
|
You say, however, you have seen your errors, and will reform them. I firmly believe you, my dear child; and therefore, from this moment, you shall never be reminded of them by me. Remember them only yourself so far as for the future to teach you the better to avoid them; but still remember, for your comfort, that there is this great difference between those faults which candor may construe into imprudence, and those which can be deduced from villany only. |
Ты говоришь, однако, что сознал свои ошибки и хочешь исправиться. Вполне тебе верю, друг мой, и потому с настоящей минуты никогда больше не буду о них напоминать, но сам ты о них помни, чтобы научиться тем вернее избегать их в будущем. Однако в утешение себе помни также и то, что есть большая разница между проступками, вытекающими из неблагоразумия, и теми, которые диктуются подлостью. |
|
The former, perhaps, are even more apt to subject a man to ruin; but if he reform, his character will, at length, be totally retrieved; the world, though not immediately, will in time be reconciled to him; and he may reflect, not without some mixture of pleasure, on the dangers he hath escaped; but villany, my boy, when once discovered, is irretrievable; the stains which this leaves behind, no time will wash away. The censures of mankind will pursue the wretch, their scorn will abash him in publick; and if shame drives him into retirement, he will go to it with all those terrors with which a weary child, who is afraid of hobgoblins, retreats from company to go to bed alone. Here his murdered conscience will haunt him. |
Первые, пожалуй, даже вернее ведут человека к гибели, но если он исправится, то с течением времени может надеяться на полное перерождение; свет хотя и не сразу, но все-таки под конец с ним примирится, и он не без приятности будет размышлять о том, каких опасностей ему удалось избежать. Но подлость, друг мой, однажды разоблаченную, невозможно загладить ничем; оставляемые ею пятна не смоет никакое время. Негодяй навсегда будет осужден в мнении людей, в обществе он будет окружен всеобщим презрением, и если стыд заставит его искать уединения, он и там не освободится от страха, подобного тому, который преследует утомленного ребенка, боящегося домовых, когда он покидает общество и идет лечь спать один в темной комнате. Больная совесть не даст ему покоя. |
|
Repose, like a false friend, will fly from him. Wherever he turns his eyes, horror presents itself; if he looks backward, unavailable repentance treads on his heels; if forward, incurable despair stares him in the face, till, like a condemned prisoner confined in a dungeon, he detests his present condition, and yet dreads the consequence of that hour which is to relieve him from it. Comfort yourself, I say, my child, that this is not your case; and rejoice with thankfulness to him who hath suffered you to see your errors, before they have brought on you that destruction to which a persistence in even those errors must have led you. You have deserted them; and the prospect now before you is such, that happiness seems in your own power." |
Сон покинет его, как ложный друг. Куда он ни обратит свои взоры, повсюду будет встречать только ужасы: оглянется назад - бесплодное сокрушение преследует его по пятам; посмотрит вперед - безнадежность и отчаяние вперяют в него взоры; как заключенный в тюрьму преступник, клянет он нынешнее свое состояние, но в то же время страшится последствий часа, который освободит его из неволи. Утешься же, друг мой, что участь твоя не такова; радуйся и благодари того, кто дал тебе увидеть твои ошибки прежде, чем они довели тебя до гибели, неминуемо постигающей всякого, кто упорствует в них. Ты от них отрешился, и теперь обстоятельства складываются так, что счастье зависит исключительно от тебя. |
|
At these words Jones fetched a deep sigh; upon which, when Allworthy remonstrated, he said, |
При этих словах Джонс испустил глубокий вздох и на замечание, сделанное по этому поводу Олверти, отвечал: |
|
"Sir, I will conceal nothing from you: I fear there is one consequence of my vices I shall never be able to retrieve. O, my dear uncle! I have lost a treasure." |
- Не хочу таиться от вас, сор: одно следствие моего распутства, боюсь, непоправимо. Дорогой дядя, какое сокровище я потерял! |
|
"You need say no more," answered Allworthy; "I will be explicit with you; I know what you lament; I have seen the young lady, and have discoursed with her concerning you. This I must insist on, as an earnest of your sincerity in all you have said, and of the stedfastness of your resolution, that you obey me in one instance. To abide intirely by the determination of the young lady, whether it shall be in your favour or no. She hath already suffered enough from solicitations which hate to think of; she shall owe no further constraint to my family: I know her father will be as ready to torment her now on your account as he hath formerly been on another's; but I am determined she shall suffer no more confinement, no more violence, no more uneasy hours." |
- Можешь не продолжать,- отвечал Олверти.- Скажу тебе откровенно: я знаю, о чем ты горюешь; я видел ее и говорил с ней о тебе. И вот в залог искренности всего тобой сказанного и твердости твоего решения я в одном требую от тебя безоговорочного повиновения: ты должен всецело руководиться волей Софьи, будет ли она в твою пользу или нет. Она уже довольно натерпелась от домогательств, о которых мне противно вспоминать; я не желаю, чтобы кто-нибудь из моей семьи послужил для нее причиной новых притеснений. Я знаю, отец готов теперь мучить ее ради тебя, как раньше мучил ради твоего соперника, но я решил оградить ее впредь от всех .заточений, от всех неприятностей, от всякого насилия. |
|
"O, my dear uncle!" answered Jones, "lay, I beseech you, some command on me, in which I shall have some merit in obedience. Believe me, sir, the only instance in which I could disobey you would be to give an uneasy moment to my Sophia. No, sir, if I am so miserable to have incurred her displeasure beyond all hope of forgiveness, that alone, with the dreadful reflection of causing her misery, will be sufficient to overpower me. To call Sophia mine is the greatest, and now the only additional blessing which heaven can bestow; but it is a blessing which I must owe to her alone." |
- Умоляю вас, дорогой дядя, дайте мне приказание, исполнить которое было бы с моей стороны заслугой. Поверьте, сэр, я мог бы ослушаться только в одном: если бы вы пожелали, чтобы я сделал Софье что-нибудь неприятное. Нет, сэр, если я имел несчастье навлечь на себя ее неудовольствие без всякой надежды на прощение, то этого одного, наряду с ужасной мыслью, что я являюсь причиной ее страданий, будет достаточно, чтобы уничтожить меня. Назвать Софью моей было бы величайшим и единственным в настоящую минуту счастьем, которое небо может даровать мне в добавление к тому, что оно уже послало; но этим счастьем я желаю быть обязан только ей. |
|
"I will not flatter you, child," cries Allworthy; "I fear your case is desperate: I never saw stronger marks of an unalterable resolution in any person than appeared in her vehement declarations against receiving your addresses; for which, perhaps, you can account better than myself." |
- Не хочу тебя обнадеживать, друг мой,- сказал Олверти.- Боюсь, что дела твои незавидны: никогда не приходилось мне слышать такого непреклонного тона, каким она отвергает твои искательства; отчего - ты, может быть, знаешь лучше, чем я. |
|
"Oh, sir! I can account too well," answered Jones; "I have sinned against her beyond all hope of pardon; and guilty as I am, my guilt unfortunately appears to her in ten times blacker than the real colours. O, my dear uncle! I find my follies are irretrievable; and all your goodness cannot save me from perdition." |
- Да, сэр, знаю слишком хорошо,- отвечал Джонс. - Я настолько провинился перед ней, что не имею никакой надежды на прощение; но как я ни виноват, вина моя, к несчастью, представляется ей в десять раз чернее, чем она есть на самом деле. Ах, дядя, я вижу, что мои безрассудства непоправимы и вся ваша доброта не спасет меня от гибели! |
|
A servant now acquainted them that Mr. Western was below stairs; for his eagerness to see Jones could not wait till the afternoon. Upon which Jones, whose eyes were full of tears, begged his uncle to entertain Western a few minutes, till he a little recovered himself; to which the good man consented, and, having ordered Mr. Western to be shown into a parlour, went down to him. |
В эту минуту слуга доложил о приезде мистера Вестерна: он с таким нетерпением желал увидеть Джонса, что не мог дождаться назначенного часа. Джонс, глаза которого были полны слез, попросил дядю занять Вестерна несколько минут, пока сам он немного придет в себя. Олверти согласился и, приказав провести мистера Вестерна в гостиную, вышел к нему. |
|
Mrs. Miller no sooner heard that Jones was alone (for she had not yet seen him since his release from prison) than she came eagerly into the room, and, advancing towards Jones, wished him heartily joy of his new-found uncle and his happy reconciliation; adding, |
Миссис Миллер, узнав, что Джонс один (она еще не видела его после освобождения из тюрьмы), тотчас же вошла к нему в комнату и в прочувствованных словах поздравила с новообретенным дядей и счастливым примирением с ним. |
|
"I wish I could give you joy on another account, my dear child; but anything so inexorable I never saw." |
- Хотелось бы мне поздравить вас еще кое с чем, дорогой друг,прибавила она,- но такой неумолимой я еще не встречала. |
|
Jones, with some appearance of surprize, asked her what she meant. |
Джонс с некоторым удивлением спросил ее, что она хочет сказать. |
|
"Why then," says she, "I have been with the young lady, and have explained all matters to her, as they were told to me by my son Nightingale. She can have no longer any doubt about the letter; of that I am certain; for I told her my son Nightingale was ready to take his oath, if she pleased, that it was all his own invention, and the letter of his inditing. I told her the very reason of sending the letter ought to recommend you to her the more, as it was all upon her account, and a plain proof that you was resolved to quit all your profligacy for the future; that you had never been guilty of a single instance of infidelity to her since your seeing her in town: I am afraid I went too far there; but Heaven forgive me! I hope your future behaviour will be my justification. I am sure I have said all I can; but all to no purpose. She remains inflexible. She says, she had forgiven many faults on account of youth; but expressed such detestation of the character of a libertine, that she absolutely silenced me. I often attempted to excuse you; but the justness of her accusation flew in my face. Upon my honour, she is a lovely woman, and one of the sweetest and most sensible creatures I ever saw. I could have almost kissed her for one expression she made use of. It was a sentiment worthy of Seneca, or of a bishop. 'I once fancied, madam' said she, 'I had discovered great goodness of heart in Mr. Jones; and for that I own I had a sincere esteem; but an entire profligacy of manners will corrupt the best heart in the world; and all which a good-natured libertine can expect is, that we should mix some grains of pity with our contempt and abhorrence.' She is an angelic creature, that is the truth on't." |
- Да то, что я была у мисс Вестерн и объяснила ей все, как рассказал мне мой зять Найтингейл. Насчет письма у нее не может быть больше сомнений, я в этом уверена: я сказала, что зять мой готов присягнуть, если ей угодно, что он сам все это придумал и сам продиктовал письмо. Я сказала, что причины, заставившие вас послать это письмо, говорят в вашу пользу, потому что это было сделано ради нее и служит явным доказательством вашей решимости оставить легкомысленный образ жизни; сказала, что вы ни разу ей не изменили с тех пор, как встретились с ней в Лондоне,- боюсь, я зашла тут слишком далеко, но бог меня простит: ваше будущее поведение, надеюсь, послужит мне оправданием. Словом, я сказала все, что могла, но это не привело ни к чему. Она непреклонна. Она говорит, что многое прощала вашей молодости, но выразила такое отвращение к распутству, что я принуждена была замолчать. Я всячески пыталась защищать вас, но справедливость ее обвинений слишком била в глаза. Ей-богу, она прелестна; мне редко доводилось встречать такую очаровательную и такую рассудительную девушку! Я чуть не расцеловала ее за одну ее фразу. Это суждение, достойное Сенеки или епископа; "Я вообразила себе когда-то,- сказала она,- что у мистера Джонса очень доброе сердце, и за это, признаюсь, прониклась к нему искренним уважением; однако распущенность испортит самое лучшее сердце, и все, чего может ожидать от доброй души распутник,- это несколько крупиц жалости, примешанных к презрению и отвращению". Она истинный ангел, что правда, то правда. |
|
"O, Mrs. Miller!" answered Jones, "can I bear to think I have lost such an angel?" |
- Ах, миссис Миллер,- воскликнул Джонс,- могу ли я примириться с мыслью, что потерял такого ангела! |
|
"Lost! no," cries Mrs. Miller; "I hope you have not lost her yet. Resolve to leave such vicious courses, and you may yet have hopes; nay, if she should remain inexorable, there is another young lady, a sweet pretty young lady, and a swinging fortune, who is absolutely dying for love of you. I heard of it this very morning, and I told it to Miss Western; nay, I went a little beyond the truth again; for I told her you had refused her; but indeed I knew you would refuse her. And here I must give you a little comfort; when I mentioned the young lady's name, who is no other than the pretty widow Hunt, I thought she turned pale; but when I said you had refused her, I will be sworn her face was all over scarlet in an instant; and these were her very words: 'I will not deny but that I believe he has some affection for me.' |
- Потеряли! Нет,- отвечала миссис Миллер,- надеюсь, вы ее еще не потеряли. Оставьте раз навсегда свои дурные привычки, и вы можете еще надеяться. Ну, а если она все-таки останется неумолимой, так есть другая молодая дама, очень милая и недурная собой, страшно богатая, которая буквально умирает от любви к вам. Я узнала это сегодня утром и сказала об этом мисс Вестерн; признаться, я и тут немножко перехватила: сказала, что вы ей отказали; но я была уверена, что откажете. Тут могу вас немного утешить: когда я назвала имя молодой дамы - это не кто иная, как вдовушка Гант,- то мне показалось, мисс Софья побледнела; а когда я прибавила, что вы ответили ей отказом, то, клянусь, щеки ее мгновенно покрылись ярким румянцем, и она проговорила: "Не буду отрицать: он, кажется, чувствует ко мне некоторую привязанность". |
|
Here the conversation was interrupted by the arrival of Western, who could no longer be kept out of the room even by the authority of Allworthy himself; though this, as we have often seen, had a wonderful power over him. |
Тут разговор их был прерван появлением Вестерна, которого не мог дольше удержать даже сам Олверти, несмотря на всю свою власть над ним, как мы уже не раз это видели. |
|
Western immediately went up to Jones, crying out, |
Вестерн подошел прямо к Джонсу и заорал: |
|
"My old friend Tom, I am glad to see thee with all my heart! all past must be forgotten; I could not intend any affront to thee, because, as Allworthy here knows, nay, dost know it thyself, I took thee for another person; and where a body means no harm, what signifies a hasty word or two? One Christian must forget and forgive another." |
- Здорово, Том, старый приятель! Сердечно рад тебя видеть. Забудем прошлое. У меня не могло быть намерения оскорбить тебя, потому что - вот Олверти это знает, да и сам ты знаешь - я принимал тебя за другого; а когда нет желания обидеть, так что за важность, если сгоряча сорвется необдуманное словечко? Христианин должен забывать и прощать обиды. |
|
"I hope, sir," said Jones, "I shall never forget the many obligations I have had to you; but as for any offence towards me, I declare I am an utter stranger." |
- Надеюсь, сэр,- отвечал Джонс,- я никогда не забуду ваших бесчисленных одолжений; а что касается обид, так я их вовсе не помню. |
|
"A't," says Western, "then give me thy fist; a't as hearty an honest cock as any in the kingdom. Come along with me; I'll carry thee to thy mistress this moment." |
- Так давай же руку! Ей-ей, молодчага: такого бабьего угодника, как ты, во всей Англии не сыскать! Пойдем со мной: сию минуту сведу тебя к твоей крале. |
|
Here Allworthy interposed; and the squire being unable to prevail either with the uncle or nephew, was, after some litigation, obliged to consent to delay introducing Jones to Sophia till the afternoon; at which time Allworthy, as well in compassion to Jones as in compliance with the eager desires of Western, was prevailed upon to promise to attend at the tea-table. |
Тут вмешался Олверти, и сквайр, будучи не в силах уговорить ни дядю, ни племянника, принужден был после некоторого препирательства отложить свидание Джонса с Софьей до вечера. Из сострадания к Джонсу и в угоду пылкому Вестерну Олверти в конце концов согласился приехать к нему пить чай. |
|
The conversation which now ensued was pleasant enough; and with which, had it happened earlier in our history, we would have entertained our reader; but as we have now leisure only to attend to what is very material, it shall suffice to say, that matters being entirely adjusted as to the afternoon visit, Mr. Western again returned home. |
Дальнейший разговор их был довольно занятен, и, случись он где-нибудь раньше в нашей истории, мы бы угостили им читателя, но теперь нам приходится ограничиваться самым существенным и потому скажем лишь, что, договорившись подробно насчет вечернего визита, мистер Вестерн возвратился домой. |
Chapter 11
The history draws nearer to a conclusion
|
English |
Русский |
|
When Mr. Western was departed, Jones began to inform Mr. Allworthy and Mrs. Miller that his liberty had been procured by two lords, who, together with two surgeons and a friend of Mr. Nightingale's, had attended the magistrate by whom he had been committed, and by whom, on the surgeons' oaths, that the wounded person was out of all manner of danger from his wound, he was discharged. |
По уходе мистера Вестерна Джонс рассказал мистеру Олверти и миссис Миллер, что своим освобождением он обязан двум благородным лордам: они явились вместе с двумя хирургами и одним приятелем мистера Найтингейла к судье, посадившему его в тюрьму, и тот после клятвенного показания хирургов, что раненый вне всякой опасности, приказал отпустить Джонса. |
|
One only of these lords, he said, he had ever seen before, and that no more than once; but the other had greatly surprized him, by asking his pardon for an offence he had been guilty of towards him, occasioned, he said, entirely by his ignorance who he was. |
Только одного из этих лордов, сказал Джонс, он видел раньше, да и то всего один раз, но другой очень его удивил, попросив у него извинения за обиду, которую ему нанес,- по его словам, единственно потому, что не знал, с кем имеет дело. |
|
Now the reality of the case, with which Jones was not acquainted till afterwards, was this:- The lieutenant whom Lord Fellamar had employed, according to the advice of Lady Bellaston, to press Jones as a vagabond into the sea-service, when he came to report to his lordship the event which we have before seen, spoke very favourably of the behaviour of Mr. Jones on all accounts, and strongly assured that lord that he must have mistaken the person, for that Jones was certainly a gentleman; insomuch that his lordship, who was strictly a man of honour, and would by no means have been guilty of an action which the world in general would have condemned, began to be much concerned for the advice which he had taken. |
Объяснилось это, как Джонс узнал впоследствии, следующим образом: офицер, которому лорд Фелламар поручил, по совету леди Белластон, завербовать Джонса как бродягу в матросы, явившись к лорду с докладом об известном уже нам поединке, отозвался с большой похвалой о поведении мистера Джонса и всячески уверял лорда, что произошла какая-то ошибка, ибо этот Джонс, несомненно, джентльмен. Он говорил так убедительно, что лорд, человек весьма щепетильный в вопросах чести и ни в коем случае не желавший быть обвиненным в поступке, предосудительном в глазах света, начал сильно на себя досадовать, что последовал совету леди. |
|
Within a day or two after this, Lord Fellamar happened to dine with the Irish peer, who, in a conversation upon the duel, acquainted his company with the character of Fitzpatrick; to which, indeed, he did not do strict justice, especially in what related to his lady. He said she was the most innocent, the most injured woman alive, and that from compassion alone he had undertaken her cause. He then declared an intention of going the next morning to Fitzpatrick's lodgings, in order to prevail with him, if possible, to consent to a separation from his wife, who, the peer said, was in apprehensions for her life, if she should ever return to be under the power of her husband. Lord Fellamar agreed to go with him, that he might satisfy himself more concerning Jones and the circumstances of the duel; for he was by no means easy concerning the part he had acted. The moment his lordship gave a hint of his readiness to assist in the delivery of the lady, it was eagerly embraced by the other nobleman, who depended much on the authority of Lord Fellamar, as he thought it would greatly contribute to awe Fitzpatrick into a compliance; and perhaps he was in the right; for the poor Irishman no sooner saw these noble peers had undertaken the cause of his wife, than he submitted, and articles of separation were soon drawn up and signed between the parties. |
Дня через два после этого лорду Фелламару случилось обедать с ирландским пэром, и последний, когда разговор зашел о дуэли, рассказал, что за человек Фитцпатрик, но рассказал не вполне беспристрастно, особенно о том, что касалось его отношений к жене. По его словам, миссис Фитцпатрик была невиннейшей женщиной на свете, терпевшей жестокие обиды, и он за нее вступается единственно из сострадания. Он объявил далее о своем намерении отправиться завтра утром на квартиру к Фитцпатрику и постараться уговорить его развестись с женой, которая, сказал пэр, опасается за свою жизнь, если ей придется возвратиться под власть мужа. Лорд Фелламар предложил пойти с ним вместе, чтобы подробнее разузнать о Джонсе и обстоятельствах поединка, ибо он был крайне недоволен ролью, которую сыграл в этом деле. Едва только лорд намекнул о своей готовности помочь освобождению миссис Фитцпатрик. как пэр с жаром ухватился за эту мысль: он возлагал большие надежды на влияние лорда Фелламара, полагая, что оно очень поможет добиться согласия у Фитцпатрика,- и, пожалуй, был прав: по крайней мере, бедный ирландец, увидя, что два благородных пэра так хлопочут за его жену, скоро сдался, и тут же были составлены и подписаны обеими сторонами статьи разводного акта. |
|
Fitzpatrick, who had been so well satisfied by Mrs. Waters concerning the innocence of his wife with Jones at Upton, or, perhaps, from some other reasons, was now become so indifferent to that matter, that he spoke highly in favour of Jones to Lord Fellamar, took all the blame upon himself, and said the other had behaved very much like a gentleman and a man of honour; and upon that lord's further inquiry concerning Mr. Jones, Fitzpatrick told him he was nephew to a gentleman of very great fashion and fortune, which was the account he had just received from Mrs. Waters after her interview with Dowling. |
Фитцпатрик, получив от миссис Вотерс самые убедительные доказательства невинного поведения жены его с Джонсом в Эптоне, а может быть, и по другим причинам, проникся таким равнодушием к этому делу, что дал лорду Фелламару самый благоприятный отзыв о Джонсе, взял всю вину на себя и сказал, что противник его вел себя, как подобает джентльмену и человеку, дорожащему своей честью; а в ответ на дальнейшие расспросы лорда относительно мистера Джонса сообщил, что Джонс - племянник одного очень знатного и богатого джентльмена, как передала ему только что миссис Вотерс со слов Даулинга. |
|
Lord Fellamar now thought it behoved him to do everything in his power to make satisfaction to a gentleman whom he had so grossly injured, and without any consideration of rivalship (for he had now given over all thoughts of Sophia), determined to procure Mr. Jones's liberty, being satisfied, as well from Fitzpatrick as his surgeon, that the wound was not mortal. He therefore prevailed with the Irish peer to accompany him to the place where Jones was confined, to whom he behaved as we have already related. |
После этого лорд Фелламар счел своим долгом сделать все от него зависевшее, чтобы загладить свою вину перед джентльменом, которого так грубо оскорбил; оставив всякое помышление о соперничестве (ибо теперь он отказался от всяких видов на Софью), лорд решил выхлопотать мистеру Джонсу свободу, тем более что нанесенная им рана, по уверению хирурга и самого Фитцпатрика, была не смертельна. Поэтому он уговорил ирландского пэра поехать с ним в место заточения Джонса, где они и побывали, как было сказано выше. |
|
When Allworthy returned to his lodgings, he immediately carried Jones into his room, and then acquainted him with the whole matter, as well what he had heard from Mrs. Waters as what he had discovered from Mr. Dowling. |
Возвратясь домой, Олверти тотчас же увел Джонса к себе в комнату и рассказал ему все, что узнал от миссис Вотерс и мистера Даулинга. |
|
Jones expressed great astonishment and no less concern at this account, but without making any comment or observation upon it. And now a message was brought from Mr. Blifil, desiring to know if his uncle was at leisure, that he might wait upon him. Allworthy started and turned pale, and then in a more passionate tone than I believe he had ever used before, bid the servant tell Blifil he knew him not. |
Джонс выслушал его рассказ с большим удивлением и не меньшим огорчением, но не сказал ни слова. В это время мистер Блайфил прислал спросить, может ли дядя его принять. Олверти вздрогнул и побледнел, а затем совершенно несвойственным ему раздраженным тоном приказал слуге передать Блайфилу, что он его не знает. |
|
"Consider, dear sir," cries Jones, in a trembling voice. |
- Подумайте, сэр...- начал было Джонс дрожащим голосом. |
|
"I have considered," answered Allworthy, "and you yourself shall carry my message to the villain. No one can carry him the sentence of his own ruin so properly, as the man whose ruin he hath so villanously contrived." |
- Я уже все обдумал,- прервал его Олверти,- и ты сам передашь мой ответ этому мерзавцу. Лучше всего, если он услышит приговор от человека, гибель которого он так подло замышлял. |
|
"Pardon me, dear sir," said Jones; "a moment's reflection will, I am sure, convince you of the contrary. What might perhaps be but justice from another tongue, would from mine be insult; and to whom?-my own brother and your nephew. Nor did he use me so barbarously-indeed, that would have been more inexcusable than anything he hath done. Fortune may tempt men of no very bad dispositions to injustice; but insults proceed only from black and rancorous minds, and have no temptations to excuse them. Let me beseech you, sir, to do nothing by him in the present height of your anger. Consider, my dear uncle, I was not myself condemned unheard." |
- Простите, сэр,- сказал Джонс,- небольшое размышление, я уверен, заставит вас отказаться от этого плана. То, что было бы, может быть, справедливым в других устах,- сказанное мною будет оскорблением; и кого приказываете вы мне оскорбить? Моего брата и вашего племянника. Он не поступал со мной так жестоко,- право, с моей стороны это было бы непростительнее всех его проступков. Корыстолюбие может соблазнить и не очень дурного человека на дурное дело, но оскорбления исходят только от душ злобных и мстительных и не могут быть оправданы никакими соблазнами. Умоляю вас, сэр, ничего не предпринимайте против него сейчас, в порыве гнева! Вспомните, дорогой дядя, что даже меня вы не судили, не выслушав моих оправданий. |
|
Allworthy stood silent a moment, and then, embracing Jones, he said, with tears gushing from his eyes, |
Олверти несколько мгновений хранил молчание, потом заключил Джонса в объятия и сказал со слезами, хлынувшими из глаз: |
|
"O my child! to what goodness have I been so long blind!" |
- Милый мальчик! И я так долго мог быть слеп к такой доброте! |
|
Mrs. Miller entering the room at that moment, after a gentle rap which was not perceived, and seeing Jones in the arms of his uncle, the poor woman in an agony of joy fell upon her knees, and burst forth into the most ecstatic thanksgivings to heaven for what had happened; then, running to Jones, she embraced him eagerly, crying, |
В эту минуту в комнату вошла миссис Миллер; предварительно она тихонько постучалась, но ее стука не услышали. Увидев Джонса в объятиях дяди, добрая женщина вне себя от радости упала на колени и вознесла пламенные благодарения богу за случившееся, затем, подбежав к Джонсу, крепко его обняла и воскликнула: |
|
"My dearest friend, I wish you joy a thousand and a thousand times of this blest day." |
- Дорогой друг, желаю вам тысячу и тысячу раз радоваться, вспоминая этот благословенный день! |
|
And next Mr. Allworthy himself received the same congratulations. To which he answered, |
Потом она принесла такие же поздравления мистеру Олверти, который ей отвечал: |
|
"Indeed, indeed, Mrs. Miller, I am beyond expression happy." Some few more raptures having passed on all sides, Mrs. Miller desired them both to walk down to dinner in the parlour, where she said there were a very happy set of people assembled- being indeed no other than Mr. Nightingale and his bride, and his cousin Harriet with her bridegroom. |
- Да, да, миссис Миллер, я невыразимо счастлив! Последовало еще несколько выражений восторга со стороны каждого из присутствующих, а затем миссис Миллер пригласила дядю и племянника спуститься в столовую пообедать, сказав, что там уже собрался целый кружок счастливых людей, а именно: мистер Найтингейл с молодой женой и его кузина Гарриет с молодым мужем. |
|
Allworthy excused himself from dining with the company, saying he had ordered some little thing for him and his nephew in his own apartment, for that they had much private business to discourse of; but would not resist promising the good woman that both he and Jones would make part of her society at supper. |
Олверти попросил извинения, сказав, что ему нужно поговорить с племянником о многих своих делах и потому он уже велел подать закусить у себя в комнатах, зато пообещал отужинать с Джонсом в ее обществе. |
|
Mrs. Miller then asked what was to be done with Blifil? "for indeed," says she, |
Тогда миссис Миллер спросила, как быть с Блайфилом. |
|
"I cannot be easy while such a villain is in my house." |
- Я не могу быть спокойна, пока этот негодяй у меня в доме,объяснила она. |
|
Allworthy answered, "He was as uneasy as herself on the same account." |
Олверти отвечал, что он вполне разделяет ее чувства. |
|
"Oh!" cries she, "if that be the case, leave the matter to me, I'll soon show him the outside out of my doors, I warrant you. Here are two or three lusty fellows below-stairs." |
- О, если так,- сказала миссис Миллер,- так предоставьте мне самой с ним разделаться: я живо укажу ему двери, будьте спокойны. У меня найдется два-три дюжих молодца среди слуг. |
|
"There will be no need of any violence," cries Allworthy; "if you will carry him a message from me, he will, I am convinced, depart of his own accord." |
- Нет, вам не придется прибегать к насилию, - сказал Олверти.- Если вы пожелаете передать ему мое поручение, он, я убежден, уйдет добровольно. |
|
"Will I?" said Mrs. Miller; "I never did anything in my life with a better will." |
- Пожелаю ли я? - отвечала миссис Миллер.- Я в жизни своей ничего не делала с большей охотой. |
|
Here Jones interfered, and said, "He had considered the matter better, and would, if Mr. Allworthy pleased, be himself the messenger. |
Тут вмешался Джонс, сказав, что, по зрелом размышлении, он, если угодно мистеру Олверти, согласен сам передать Блайфилу его волю. |
|
I know," says he, "already enough of your pleasure, sir, and I beg leave to acquaint him with it by my own words. Let me beseech you, sir," added he, "to reflect on the dreadful consequences of driving him to violent and sudden despair. How unfit, alas! is this poor man to die in his present situation." |
- Теперь я хорошо знаю ваше желание, сэр,- сказал он,- и прошу вас позволить мне ознакомить его с ним лично. Подумайте, пожалуйста, сэр, какие ужасные последствия может иметь для него жестокое и внезапное отчаяние. Какая неподходящая минута для смерти этого несчастного! |
|
This suggestion had not the least effect on Mrs. Miller. She left the room, crying, |
Это предостережение не оказало ни малейшего действия на миссис Миллер, она вышла из комнаты, воскликнув: |
|
"You are too good, Mr. Jones, infinitely too good to live in this world." |
- Вы бесконечно добры, мистер Джонс, слишком добры, чтобы жить в этом мире! |
|
But it made a deeper impression on Allworthy. |
Зато оно произвело сильное впечатление на Олверти. |
|
"My good child," said he, "I am equally astonished at the goodness of your heart, and the quickness of your understanding. Heaven indeed forbid that this wretch should be deprived of any means or time for repentance! That would be a shocking consideration indeed. Go to him, therefore, and use your own discretion; yet do not flatter him with any hopes of my forgiveness; for I shall never forgive villany farther than my religion obliges me, and that extends not either to our bounty or our conversation." |
- Любезный друг,- сказал он,- я давно дивлюсь доброте твоего сердца и проницательности твоего ума. Сохрани бог лишить этого несчастного средств и времени раскаяться! Это было бы действительно ужасно. Пойди к нему и действуй по своему усмотрению, но не вселяй в него надежды на мое прощение: я никогда не буду снисходителен к подлости больше, чем того требует от меня религия, а она не требует ни великодушия к подлецу, ни общения с ним. |
|
Jones went up to Blifil's room, whom he found in a situation which moved his pity, though it would have raised a less amiable passion in many beholders. He had cast himself on his bed, where he lay abandoning himself to despair, and drowned in tears; not in such tears as flow from contrition, and wash away guilt from minds which have been seduced or surprized into it unawares against the bent of their natural dispositions, as will sometimes happen from human frailty, even to the good; no, these tears were such as the frighted thief sheds in his cart, and are indeed the effects of that concern which the most savage natures are seldom deficient in feeling for themselves. |
Джонс поднялся в комнату Блайфила и застал его в положении, возбудившем в нем жалость, хотя в других зрителях оно возбудило бы, пожалуй, другое чувство. Блайфил лежал на кровати, предавшись отчаянию, и плакал навзрыд: но то не были слезы сокрушения, смывающие с души тяжесть проступка, совершенного нами неумышленно, вопреки нашим природным склонностям, как это подчас случается, вследствие слабости человеческой, и с праведниками,- нет, то были слезы ужаса, слезы вора, которого ведут на казнь, слезы тревоги за свою участь, нередко испытываемой даже самыми закоренелыми злодеями. |
|
It would be unpleasant and tedious to paint this scene in full length. Let it suffice to say, that the behaviour of Jones was kind to excess. He omitted nothing which his invention could supply, to raise and comfort the drooping spirits of Blifil, before he communicated to him the resolution of his uncle that he must quit the house that evening. He offered to furnish him with any money he wanted, assured him of his hearty forgiveness of all he had done against him, that he would endeavour to live with him hereafter as a brother, and would leave nothing unattempted to effectuate a reconciliation with his uncle. |
Было бы неприятно и скучно изображать эту сцену во всех подробностях. Довольно будет сказать, что Джонс простер доброту свою до крайних пределов. Он пустил в ход всю свою изобретательность, чтобы ободрить и утешить упавшего духом Блайфила, прежде чем объявил ему распоряжение дяди, чтобы он сегодня же вечером оставил этот дом. Он предлагал ему денег, сколько понадобится, уверял, что искренне прощает все его козни против него, что готов впоследствии жить с ним как с братом и приложит все усилия, чтобы примирить его с дядей. |
|
Blifil was at first sullen and silent, balancing in his mind whether he should yet deny all; but, finding at last the evidence too strong against him, he betook himself at last to confession. He then asked pardon of his brother in the most vehement manner, prostrated himself on the ground, and kissed his feet; in short, he was now as remarkably mean as he had been before remarkably wicked. |
Сначала Блайфил угрюмо молчал, соображая, не следует ли ему отпереться от всего, но, увидя, что улики против него слишком сильны, решил наконец принести повинную. Плачущим голосом начал он молить брата о прощении, упав перед ним на колени и целуя ему ноги,- словом, проявил безграничную низость, равнявшуюся его прежней безграничной злобе. |
|
Jones could not so far check his disdain, but that it a little discovered itself in his countenance at this extreme servility. He raised his brother the moment he could from the ground, and advised him to bear his afflictions more like a man; repeating, at the same time, his promises, that he would do all in his power to lessen them; for which Blifil, making many professions of his unworthiness, poured forth a profusion of thanks; and then, he having declared he would immediately depart to another lodging, Jones returned to his uncle. |
При виде этого пресмыкательства Джонс не в силах был подавить невольно выразившееся на лице его презрение. Он поспешил поднять брата и посоветовал ему переносить несчастья мужественнее, повторив свое обещание сделать все возможное, чтобы облегчить их. В ответ на это Блайфил, признавая всю гнусность своего поведения, разразился целым потоком благодарностей и в заключение объявил, что немедленно переезжает на другую квартиру. Тогда Джонс покинул его и возвратился к дяде. |
|
Among other matters, Allworthy now acquainted Jones with the discovery which he had made concerning the ?500 banknotes. |
Разговаривая с Джонсом, Олверти сообщил ему о сделанном им открытии насчет банковых билетов на пятьсот фунтов. |
|
"I have," said he, "already consulted a lawyer, who tells me, to my great astonishment, that there is no punishment for a fraud of this kind. Indeed, when I consider the black ingratitude of this fellow toward you, I think a highwayman, compared to him, is an innocent person." |
- Я уже советовался с юристом,- сказал он,- и, к великому моему удивлению, узнал, что за подобную утайку не полагается никакого наказания. Право, я нахожу, что по сравнению с черной неблагодарностью этого человека к тебе разбой на большой дороге есть самое невинное дело. |
|
"Good Heaven!" says Jones, is it possible?- I am shocked beyond measure at this news. I thought there was not an honester fellow in the world. |
- Боже мой, возможно ли это?! - воскликнул Джонс.- Меня крайне поражает это известие. Я считал его честнейшим человеком на свете... |
|
The temptation of such a sum was too great for him to withstand; for smaller matters have come safe to me through his hand. Indeed, my dear uncle, you must suffer me to call it weakness rather than ingratitude; for I am convinced the poor fellow loves me, and hath done me some kindnesses, which I can never forget; nay, I believe he hath repented of this very act; for it is not above a day or two ago, when my affairs seemed in the most desperate situation, that he visited me in my confinement, and offered me any money I wanted. Consider, sir, what a temptation to a man who hath tasted such bitter distress, it must be, to have a sum in his possession which must put him and his family beyond any future possibility of suffering the like." |
Видно, соблазн был велик и он не мог устоять: меньшие суммы всегда доходили до меня в целости через его руки. Право, дорогой дядя, вы должны согласиться, что это скорее слабость, чем неблагодарность; я убежден, что бедняга меня любит: он оказывал мне услуги, которых я никогда не забуду; я даже думаю, что он раскаялся в своем поступке, потому что не далее как день или два тому назад, когда дела мои находились в самом плачевном состоянии, он посетил меня в тюрьме и предлагал денег, сколько мне понадобится. Подумайте, сэр, какой соблазн для человека, испытавшего самую ужасную нищету, увидеть в своем распоряжении сумму, которая способна на всю жизнь обеспечить его самого и его семью. |
|
"Child," cries Allworthy, "you carry this forgiving temper too far. Such mistaken mercy is not only weakness, but borders on injustice, and is very pernicious to society, as it encourages vice. The dishonesty of this fellow I might, perhaps, have pardoned, but never his ingratitude. And give me leave to say, when we suffer any temptation to atone for dishonesty itself, we are as candid and merciful as we ought to be; and so far I confess I have gone; for I have often pitied the fate of a highwayman, when I have been on the grand jury; and have more than once applied to the judge on the behalf of such as have had any mitigating circumstances in their case; but when dishonesty is attended with any blacker crime, such as cruelty, murder, ingratitude, or the like, compassion and forgiveness then become faults. I am convinced the fellow is a villain, and he shall be punished; at least as far as I can punish him." |
- Ты простираешь снисходительность слишком далеко, друг мой,- сказал Олверти.- Твое ошибочное милосердие не только слабость, но граничит с несправедливостью и весьма пагубно для общества, потому что поощряет порок. Нечестность я бы еще мог, пожалуй, ему простить, но неблагодарность - никогда. И позволь тебе сказать: когда мы склоняемся проявить снисходительность к нечестному поступку, то в нашем милосердии нет ничего дурного - я сам, бывши членом большого совета присяжных, часто проникался состраданием к участи разбойников и не раз ходатайствовал за них перед судьей, если находил какие-нибудь смягчающие обстоятельства их вины; но когда нечестный поступок сопровождается худшим преступлением, например, жестокостью, убийством, неблагодарностью, то сострадание и снисходительность недопустимы. Я убежден, что этот человек негодяй, и он должен быть наказан; по крайней мере, я приложу к этому все старания. |
|
This was spoken with so stern a voice, that Jones did not think proper to make any reply; besides, the hour appointed by Mr. Western now drew so near, that he had barely time left to dress himself. Here therefore ended the present dialogue, and Jones retired to another room, where Partridge attended, according to order, with his cloaths. |
Это было сказано таким непреклонным тоном, что Джонс счел всякие возражения неуместными; кроме того, час, назначенный для посещения ими мистера Вестерна, был уже так близок, что ему едва оставалось время одеться. Таким образом, разговор дяди с племянником на этом закончился, и Джонс удалился в другую комнату, где приказал Партриджу ожидать его с платьем. |
|
Partridge had scarce seen his master since the happy discovery. The poor fellow was unable to contain or express his transports. He behaved like one frantic, and made almost as many mistakes while he was dressing Jones as I have seen made by Harlequin in dressing himself on the stage. |
Партридж почти не видел своего господина со времени счастливого открытия. Бедняга неспособен был ни сдержать, ни выразить свой восторг. Он вел себя как помешанный и делал ошибку за ошибкой, подавая Джонсу платье, вроде того как это делает арлекин, одеваясь перед публикой на сцене. |
|
His memory, however, was not in the least deficient. He recollected now many omens and presages of this happy event, some of which he had remarked at the time, but many more he now remembered; nor did he omit the dreams he had dreamt the evening before his meeting with Jones; and concluded with saying, |
Память, однако, ему нисколько не изменила: он припомнил множество предзнаменований этого счастливого события, из которых иные были им отмечены тогда же, но большая часть пришла на память только сейчас; не забыл он и сна, виденного им накануне встречи с Джонсом, и в заключение сказал: |
|
"I always told your honour something boded in my mind that you would one time or other have it in your power to make my fortune." |
- Я всегда говорил вашей милости о моем предчувствии, что рано или поздно, а вы меня облагодетельствуете. |
|
Jones assured him that this boding should as certainly be verified with regard to him as all the other omens had been to himself; which did not a little add to all the raptures which the poor fellow had already conceived on account of his master. |
Джонс отвечал, что предчувствие это, наверное, оправдается на Партридже, как все прочие предзнаменования оправдались на нем самом, что немало усилило восторги педагога, охватившие его по случаю радостного оборота дел Джонса. |
Chapter 12
Approaching still nearer to the end
|
English |
Русский |
|
Jones, being now completely dressed, attended his uncle to Mr. Western's. He was, indeed, one of the finest figures ever beheld, and his person alone would have charmed the greater part of womankind; but we hope it hath already appeared in this history that Nature, when she formed him, did not totally rely, as she sometimes doth, on this merit only, to recommend her work. |
Закончив свой туалет, Джонс поехал с дядей к мистеру Вестерну. Он был красавец хоть куда, и одна его внешность могла обворожить большую часть представительниц прекрасного пола; но читатель, надеемся мы, заметил в продолжение этой истории, что природа, создавая его, не ограничилась, как это нередко бывает, одним этим даром, а украсила его также и другими. |
|
Sophia, who, angry as she was, was likewise set forth to the best advantage, for which I leave my female readers to account, appeared so extremely beautiful, that even Allworthy, when he saw her, could not forbear whispering Western, that he believed she was the finest creature in the world. To which Western answered, in a whisper, overheard by all present, |
Софья, несмотря на весь свой гнев, тоже принарядилась,- почему, представляю найти причину моим читательницам,- и явилась такой писаной красавицей, что даже Олверти, увидя ее, не удержался и шепнул Вестерну, что, по его мнению, она красивейшая в мире женщина. На что Вестерн отвечал ему тоже шепотом, но таким, что его слышали все присутствующие: |
|
"So much the better for Tom;- for d-n me if he shan't ha the tousling her." |
- Тем лучше для Тома! Будь я неладен, если он не найдет в ней чем полакомиться. |
|
Sophia was all over scarlet at these words, while Tom's countenance was altogether as pale, and he was almost ready to sink from his chair. |
При этих словах Софья покраснела, как маков цвет, а Том сделался белее полотна и готов был сквозь землю провалиться. |
|
The tea-table was scarce removed before Western lugged Allworthy out of the room, telling him he had business of consequence to impart, and must speak to him that instant in private, before he forgot it. |
Едва только убрали со стола, как Вестерн потащил Олверти в другую комнату, сказав, что у него есть к нему важное дело, о котором он должен сейчас же поговорить с соседом наедине, чтобы не позабыть. |
|
The lovers were now alone, and it will, I question not, appear strange to many readers, that those who had so much to say to one another when danger and difficulty attended their conversation, and who seemed so eager to rush into each other's arms when so many bars lay in their way, now that with safety they were at liberty to say or do whatever they pleased, should both remain for some time silent and motionless; insomuch that a stranger of moderate sagacity might have well concluded they were mutually indifferent; but so it was, however strange it may seem; both sat with their eyes cast downwards on the ground, and for some minutes continued in perfect silence. |
Влюбленные остались одни, и многим читателям покажется, без сомнения, странным, что те, которые имели сказать друг другу так много, когда раз! сваривать было опасно и трудно, и, казалось, так страстно желали броситься в объятия друг друга, когда на пути лежало столько препятствий, оставались теперь, имея полную волю говорить и делать что угодно, некоторое время безмолвны и неподвижны; настолько, что не слишком проницательный наблюдатель мог бы подумать, что они друг к другу равнодушны. Но было именно так, как ни странно это может показаться: оба сидели опустив глаза в землю и несколько минут хранили полное молчание. |
|
Mr. Jones during this interval attempted once or twice to speak, but was absolutely incapable, muttering only, or rather sighing out, some broken words; when Sophia at length, partly out of pity to him, and partly to turn the discourse from the subject which she knew well enough he was endeavouring to open, said- |
Мистер Джонс раз или два сделал попытку заговорить, но это ему совершенно не удалось, и он только пробормотал или, вернее, испустил в виде вздоха несколько бессвязных слов. Наконец Софья, частью из жалости к нему, частью желая отклонить разговор от того предмета, о котором, как она ясно чувствовала, Джонс собирался заговорить, сказала: |
|
"Sure, sir, you are the most fortunate man in the world in this discovery." |
- Это открытие, сэр, верно, сделало вас счастливейшим человеком на свете? |
|
"And can you really, madam, think me so fortunate," said Jones, sighing, "while I have incurred your displeasure?" |
- Неужели вы действительно можете считать меня счастливым, сударыня,отвечал Джонс со вздохом,- в то время как я навлек на себя ваше неудовольствие? |
|
"Nay, sir," says she, "as to that, you best know whether you have deserved it." |
- Что до этого, сэр, то вам лучше знать, заслужили ли вы его. |
|
"Indeed, madam," answered he, "you yourself are as well apprized of all my demerits. Mrs. Miller hath acquainted you with the whole truth. O! my Sophia, am I never to hope for forgiveness?" |
- Право, сударыня, вы тоже хорошо осведомлены о всех моих провинностях. Миссис Миллер рассказала вам всю правду. Ах, Софья, неужели нет надежды на прощение? |
|
"I think, Mr. Jones," said she, "I may almost depend on your own justice, and leave it to yourself to pass sentence on your own conduct." |
- Мне кажется, мистер Джонс, я могу обратиться к вашему собственному чувству справедливости и предложить вам самому произнести приговор вашему поведению. |
|
"Alas! madam," answered he, "it is mercy, and not justice, which I implore at your hands. Justice, I know, must condemn me.- Yet not for the letter I sent to Lady Bellaston. Of that I most solemnly declare you have had a true account." |
- Увы, сударыня, я молю вас о милосердии, а не о справедливости. Справедливость, я знаю, признает меня виновным, однако не в том, что я написал леди Белластон. Насчет этого письма я торжественно объявляю: вам сказали чистую правду. |
|
He then insisted much on the security given him by Nightingale of a fair pretence for breaking off, if, contrary to their expectations, her ladyship should have accepted his offer; but confest that he had been guilty of a great indiscretion to put such a letter as that into her power, "which," said he, "I have dearly paid for, in the effect it has upon you." |
И он с жаром заговорил об уверениях мистера Найтингейла в том, что всегда найдется предлог отступиться, если бы, вопреки их ожиданиям, леди согласилась принять его предложение; однако признался, что поступил очень неосторожно, дав ей в руки такое письмо, "за что,- сказал он,- я дорого поплатился, как видно по впечатлению, которое оно на вас произвело". |
|
"I do not, I cannot," says she, "believe otherwise of that letter than you would have me. My conduct, I think, shows you clearly I do not believe there is much in that. And yet, Mr. Jones, have I not enough to resent? After what past at Upton, so soon to engage in a new amour with another woman, while I fancied, and you pretended, your heart was bleeding for me? Indeed, you have acted strangely. Can I believe the passion you have profest to me to be sincere? Or, if I can, what happiness can I assure myself of with a man capable of so much inconstancy?" |
- Я думаю об этом письме,- отвечала Софья,- именно так, как вам желательно, и не могу думать иначе. Мое поведение, кажется, ясно вам показывает, что я не придаю ему большого значения. И все же, мистер Джонс, разве у меня нет других поводов на вас сердиться? После всего, что произошло в Эптоне, так скоро завести интригу с другой женщиной, когда я думала, как вы уверяли, что сердце ваше переполнено любовью ко мне! Какое странное поведение! Могу ли я поверить в искренность любви, о которой вы мне столько твердили? Да если бы я и поверила, что ожидает меня с человеком, способным быть настолько непостоянным? |
|
"O! my Sophia," cries he, "do not doubt the sincerity of the purest passion that ever inflamed a human breast. Think, most adorable creature, of my unhappy situation, of my despair. Could I, my Sophia, have flattered myself with the most distant hopes of being ever permitted to throw myself at your feet in the manner I do now, it would not have been in the power of any other woman to have inspired a thought which the severest chastity could have condemned. Inconstancy to you! O Sophia! if you can have goodness enough to pardon what is past, do not let any cruel future apprehensions shut your mercy against me. No repentance was ever more sincere. O! let it reconcile me to my heaven in this dear bosom." |
- Ах, Софья, не сомневайтесь в искренности чистейшего чувства, какое когда-либо пылало в человеческом сердце! Подумайте, дорогая, в каком я был ужасном положении, какое овладело мной отчаяние! Если бы я мог, обожаемая Софья, льстить себя самой слабой надеждой, что мне когда-нибудь позволено будет броситься к вашим ногам, как бросаюсь я теперь, то никакая женщина в мире не в силах была бы пробудить во мне и тени сколько-нибудь предосудительных в нравственном отношении помыслов. Быть неверным вам! О Софья, если вы можете быть настолько добры, чтобы простить прошедшее, да не остановят "вашего милосердия опасения за будущее! Никогда не было более искреннего раскаяния. О, пусть примирит оно меня с небом - небом, заключенным в вашем сердце! |
|
"Sincere repentance, Mr. Jones," answered she, "will obtain the pardon of a sinner, but it is from one who is a perfect judge of that sincerity. A human mind may be imposed on; nor is there any infallible method to prevent it. You must expect, however, that if I can be prevailed on by your repentance to pardon you, I will at least insist on the strongest proof of its sincerity." |
- Искреннее раскаяние, мистер Джонс, дает прощение грешнику, но его прощает судия, для которого открыты все наши помыслы. А человека можно обмануть, и нет никакого верного средства избежать обмана. Вы должны поэтому ожидать, что если раскаяние ваше побудит меня простить вас, то я потребую от вас убедительного доказательства вашей искренности. |
|
"Name any proof in my power," answered Jones eagerly. |
- Требуйте любого доказательства, какое только в моей власти,- с жаром сказал Джонс. |
|
"Time," replied she; "time alone, Mr. Jones, can convince me that you are a true penitent, and have resolved to abandon these vicious courses, which I should detest you for, if I imagined you capable of persevering in them." |
- Время, только время, мистер Джонс, может убедить меня в том, что вы действительно раскаиваетесь и твердо решили отказаться от порочных привычек, за которые я бы вас возненавидела, если бы считала, что они укоренились в вашей натуре. |
|
"Do not imagine it," cries Jones. "On my knees I intreat, I implore your confidence, a confidence which it shall be the business of my life to deserve." |
- Не считайте меня таким дурным! На коленях прошу, умоляю вас оказать мне доверие, и всю свою жизнь я посвящу на то, чтобы его оправдать. |
|
"Let it then," said she, "be the business of some part of your life to show me you deserve it. I think I have been explicit enough in assuring you, that, when I see you merit my confidence, you will obtain it. After what is past, sir, can you expect I should take you upon your word?" |
- Посвятите хотя бы часть ее. Кажется, я довольно ясно сказала, что не откажу вам в доверии, когда увижу, что вы его заслуживаете. После всего случившегося, сэр, разве могу я полагаться на одни ваши слова? |
|
He replied, "Don't believe me upon my word; I have a better security, a pledge for my constancy, which it is impossible to see and to doubt." |
- Хорошо, не верьте моим словам,- отвечал Джонс,- я располагаю более надежной порукой - залогом моей верности,- и он рассеет все ваши сомнения. |
|
"What is that?" said Sophia, a little surprized. |
- Каким залогом? - спросила Софья с некоторым удивлением. |
|
"I will show you, my charming angel," cried Jones, seizing her hand and carrying her to the glass. "There, behold it there in that lovely figure, in that face, that shape, those eyes, that mind which shines through these eyes; can the man who shall be in possession of these be inconstant? Impossible! my Sophia; they would fix a Dorimant, a Lord Rochester. You could not doubt it, if you could see yourself with any eyes but your own." |
- Сейчас я покажу вам его, мой прелестный ангел,- сказал Джонс, беря Софью за руку и подводя ее к зеркалу.- Вот он, взгляните на эту очаровательную фигуру, на это лицо, на этот стан, на эти глаза, в которых светится ум. Может ли обладатель этих сокровищ быть им неверным? Нет, это невозможно, милая Софья; они навеки приковали бы самого Дориманта, самого лорда Рочестера. Вы бы в этом не сомневались, если бы могли смотреть на себя чужими глазами. |
|
Sophia blushed and half smiled; but, forcing again her brow into a frown |
Софья покраснела и не могла удержаться от улыбки, но потом опять нахмурила брови и сказала: |
|
"If I am to judge," said she, "of the future by the past, my image will no more remain in your heart when I am out of your sight, than it will in this glass when I am out of the room." |
- Если судить о будущем по прошедшему, то образ мой так же исчезнет из вашего сердца, когда я скроюсь с ваших глаз, как исчезает он в этом зеркале, когда я ухожу из комнаты. |
|
"By heaven, by all that is sacred!" said Jones, "it never was out of my heart. The delicacy of your sex cannot conceive the grossness of ours, nor how little one sort of amour has to do with the heart." |
- Клянусь небом, клянусь всем святым, он никогда не исчезнет из моего сердца! Ваша женская деликатность не может понять мужской грубости и того, как мало участвует сердце в известного рода любви. |
|
"I will never marry a man," replied Sophia, very gravely, "who shall not learn refinement enough to be as incapable as I am myself of making such a distinction." |
- Я никогда не выйду замуж за человека,- сказала Софья очень серьезно,- который не научится быть настолько деликатным, чтобы перестать чувствовать это различие. |
|
"I will learn it," said Jones. "I have learnt it already. The first moment of hope that my Sophia might be my wife, taught it me at once; and all the rest of her sex from that moment became as little the objects of desire to my sense as of passion to my heart." |
- Я научусь,- отвечал Джонс, - я уже научился. То мгновение, когда у меня появилась надежда, что Софья может стать моей женой, сразу этому научило; и с этого мгновения ни одна женщина, кроме вас, не способна возбудить во мне ни грубого желания, ни сердечного чувства. |
|
"Well," says Sophia, "the proof of this must be from time. Your situation, Mr. Jones, is now altered, and I assure you I have great satisfaction in the alteration. You will now want no opportunity of being near me, and convincing me that your mind is altered too." |
- Справедливость этих слов покажет время. Ваше положение, мистер Джонс, теперь изменилось, и, могу вас уверить, я этому очень рада. Теперь у вас будет довольно случаев встречаться со мной и доказать мне, что и ваш образ мыслей тоже изменился. |
|
"O! my angel," cries Jones, "how shall I thank thy goodness! And are you so good to own that you have a satisfaction in my prosperity? |
- Вы ангел! -- воскликнул Джонс.- Как мне отблагодарить вас за вашу доброту? И вы говорите, что вас радует благополучная перемена в моей жизни... |
|
Believe me, believe me, madam, it is you alone have given a relish to that prosperity, since I owe to it the dear hope |
Поверьте же, сударыня, поверьте, что вы одна дали цену этому благополучию, поскольку я ему обязан надеждой... |
|
O! my Sophia, let it not be a distant one.- I will be all obedience to your commands. I will not dare to press anything further than you permit me. Yet let me intreat you to appoint a short tryal. O! tell me when I may expect you will be convinced of what is most solemnly true." |
Ах, Софья, не откладывайте ее осуществления! Я буду беспрекословно вам повиноваться. Не смею ничего вынуждать у вас больше, чем вы позволяете, но, умоляю вас, сократите срок испытания. Скажите, когда могу я ожидать, что вы убедитесь в истине того, что, клянусь вам, есть святая истина? |
|
"When I have gone voluntarily thus far, Mr. Jones," said she, "I expect not to be pressed. Nay, I will not." |
- Согласившись пойти так далеко, я прошу вас, мистер Джонс, не вынуждать у меня никаких обещаний. Убедительно прошу. |
|
"O! don't look unkindly thus, my Sophia," cries he. "I do not, I dare not press you.- Yet permit me at least once more to beg you would fix the period. Of consider the impatience of love." |
- Ради бога, не смотрите на меня так сердито, дорогая Софья! Я ничего у вас не вынуждаю, не смею вынуждать. Позвольте мне только еще раз просить вас назначить срок. Будьте милосердны: любовь так нетерпелива. |
|
"A twelvemonth, perhaps," said she. |
- Ну, может быть... год. |
|
"O! my Sophia," cries he, "you have named an eternity." |
- Боже мой, Софья, вы назвали целую вечность! |
|
"Perhaps it may be something sooner," says she; "I will not be teazed. If your passion for me be what I would have it, I think you may now be easy." |
- Может быть, немного раньше,- отстаньте от меня. Если ваша любовь ко мне такая, как я желаю, то, мне кажется, вы должны быть теперь довольны. |
|
"Easy! Sophia, call not such an exulting happiness as mine by so cold a name. |
- Доволен! Не называйте моего ликующего счастья этим холодным словом... |
|
O! transporting thought! am I not assured that the blessed day will come, when I shall call you mine; when fears shall be no more; when I shall have that dear, that vast, that exquisite, ecstatic delight of making my Sophia happy?" |
О, сладкая надежда! Быть уверенным, что придет благословенный день, когда я назову вас моей, когда все страхи исчезнут, когда я буду иметь высокую, несказанную, безмерную, упоительную отраду заботиться о счастье моей Софьи! |
|
"Indeed, sir," said she, "that day is in your own power." |
- Наступление этого дня зависит от вас, сэр. |
|
"O! my dear, my divine angel," cried he, "these words have made me mad with joy. |
- Ангел мой, божество мое! Слова эти сводят меня с ума от радости... |
|
But I must, I will thank those dear lips which have so sweetly pronounced my bliss." |
Я должен, я не могу не поблагодарить милые уста, даровавшие мне блаженство. |
|
He then caught her in his arms, and kissed her with an ardour he had never ventured before. |
И он заключил Софью в объятия и стал целовать так пылко, как никогда раньше не осмеливался. |
|
At this instant Western, who had stood some time listening, burst into the room, and, with his hunting voice and phrase, cried out, |
В эту минуту Вестерн, подслушивавший некоторое время у дверей, ворвался в комнату и закричал на охотничий лад: |
|
"To her, boy, to her, go to her. |
- Ату ее, малый, ату, ату! |
|
That's it, little honeys, O that's it! Well! what, is it all over? Hath she appointed the day, boy? What, shall it be to-morrow or next day? It shan't be put off a minute longer than next day, I am resolved." |
Вот так, вот так, горько! Ну что, покончили? Назначила она день? Когда же - завтра или послезавтра? Не вздумайте откладывать и на минуту дольше - я уже решил. |
|
"Let me beseech you, sir," says Jones, "don't let me be the occasion" |
- Позвольте вас просить, сэр,- сказал Джонс,- не заставляйте меня быть поводом... |
|
"Beseech mine a -," cries Western. "I thought thou hadst been a lad of higher mettle than to give way to a parcel of maidenish tricks. |
- Ступай ты со своими просьбами... Я думал, в тебе больше огня н ты не поддашься на девичьи штучки... |
|
I tell thee 'tis all flim-flam. Zoodikers! she'd have the wedding to-night with all her heart. Would'st not, Sophy? Come, confess, and be an honest girl for once. What, art dumb? Why dost not speak?" |
Все это вздор, поверь мне. Фигли-мигли! Она готова под ненец хоть сейчас. Разве не правда, Софи? Ну признайся же, скажи хоть раз в жизни правду! Что ж ты молчишь? Почему не отвечаешь? |
|
"Why should I confess, sir," says Sophia, "since it seems you are so well acquainted with my thoughts?" |
- Зачем же мне признаваться, сэр,- отвечала Софья,- если вы так хорошо знаете мои мысли? |
|
"That's a good girl," cries he, "and dost consent then?" |
- Дельно сказано! Так ты согласна? |
|
"No, indeed, sir," says Sophia, "I have given no such consent." |
- Нет, сэр, я своего согласия не давала. |
|
"And wunt not ha un then to-morrow, nor next day?" says Western. |
- Так ты не хочешь за него ни завтра, ни послезавтра? |
|
"Indeed, sir," says she, "I have no such intention." |
- Нет, сэр, у меня нет такого желания. |
|
"But I can tell thee," replied he, "why hast nut; only because thou dost love to be disobedient, and to plague and vex thy father." |
- И я скажу тебе почему: потому что тебе нравится быть непослушной, мучить и раздражать твоего отца. |
|
"Pray, sir," said Jones, interfering |
- Пожалуйста, сэр...- вмешался Джонс. |
|
"I tell thee thou art a puppy," cries he. "When I vorbid her, then it was all nothing but sighing and whining, and languishing and writing; now I am vor thee, she is against thee. All the spirit of contrary, that's all. She is above being guided and governed by her father, that is the whole truth on't. It is only to disoblige and contradict me." |
- Да и ты тоже - щенок, не больше того! - остановил его Вестерн.Когда я ей запрещал, так только и было, что вздохи, да слезы, да тоска, да письма. Теперь я за тебя, а она - прочь. Лишь бы наперекор. Она, видишь ли, выше того, чтобы подчиняться приказаниям отца и слушаться его советов, все дело в этом. Ей бы только досаждать и перечить отцу. |
|
"What would my papa have me do?" cries Sophia. |
- Чего же папеньке от меня угодно? - спросила Софья. |
|
"What would I ha thee do?" says he, "why, gi' un thy hand this moment." |
- Чего мне от тебя надо? Дай ему руку сию минуту! |
|
"Well, sir," says Sophia, "I will obey you.- There is my hand, Mr. Jones." |
- Извольте, сэр, я вам повинуюсь. Вот моя рука, мистер Джонс. |
|
"Well, and will you consent to ha un to-morrow morning?" says Western. |
- И ты согласна идти под венец завтра утром? |
|
"I will be obedient to you, sir," cries she. |
- Я готова вам повиноваться, сэр,- отвечала Софья. |
|
"Why then to-morrow morning be the day," cries he. |
- Ну, так завтра же утром сыграем свадьбу! - воскликнул Вестерн. |
|
"Why then to-morrow morning shall be the day, papa, since you will have it so," says Sophia. |
- Хорошо, папенька, я согласна, если такова ваша воля. |
|
Jones then fell upon his knees, and kissed her hand in an agony of joy, while Western began to caper and dance about the room, presently crying out |
Тут Джонс упал на колени и принялся в исступлении покрывать поцелуями руки Софьи, а Вестерн заплясал и запрыгал по комнате, восклицая: |
|
"Where the devil is Allworthy? He is without now, a talking with that d-d lawyer Dowling, when he should be minding other matters." |
- Да куда же провалился Олверти? Все возится с этим крючкотвором Даулингом, когда тут есть дело поважнее! |
|
He then sallied out in quest of him, and very opportunely left the lovers to enjoy a few tender minutes alone. |
И он побежал отыскивать Олверти, очень кстати оставив влюбленных на несколько минут наедине. |
|
But he soon returned with Allworthy, saying, |
Скоро, однако, он возвратился с Олверти, приговаривая" |
|
"If you won't believe me, you may ask her yourself. Hast nut gin thy consent, Sophy, to be married to-morrow?" |
- Если не верите мне, спросите у нее самой. Ведь ты согласилась, Софья, завтра же обвенчаться? |
|
"Such are your commands, sir," cries Sophia, "and I dare not be guilty of disobedience." |
- Таково ваше приказание, сэр,- отвечала Софья,- и я не смею вас ослушаться. |
|
"I hope, madam," cries Allworthy, "my nephew will merit so much goodness, and will be always as sensible as myself of the great honour you have done my family. An alliance with so charming and so excellent a young lady would indeed be an honour to the greatest in England." |
- Надеюсь, сударыня,- сказал Олверти,- племянник мой будет достоин вашей доброты и сумеет, подобно мне, оценить великую честь, которую вы оказываете моей семье. Союз с такой очаровательной и прекрасной девушкой сделал бы честь самым знатным людям Англии. |
|
"Yes," cries Western, "but if I had suffered her to stand shill I shall I, dilly dally, you might not have had that honour yet a while; I was forced to use a little fatherly authority to bring her to." |
- Да,- подхватил Вестерн,- а позволь я ей мяться да колебаться, так долго бы еще не видать вам этой чести! Я принужден был прибегнуть к отцовской власти. |
|
"I hope not, sir," cries Allworthy, "I hope there not the least constraint." |
- Надеюсь, сэр, здесь нет никакого принуждения? - спросил Олверти. |
|
"Why, there," cries Western, "you may bid her unsay all again if you will. Dost repent heartily of thy promise, dost not, Sophia?" |
- Что же, если вам угодно, велите ей взять слово назад. Ты очень раскаиваешься, что дала его, или нет? Скажи, Софья. |
|
"Indeed, papa," cries she, "I do not repent, nor do I believe I ever shall, of any promise in favour of Mr. Jones." |
- Нет, не раскаиваюсь, папенька,- отвечала Софья,- и думаю, что никогда не раскаюсь ни в одном обещании, которое я дала ради мистера Джонса. |
|
"Then, nephew," cries Allworthy, "I felicitate you most heartily; for I think you are the happiest of men. And, madam, you will give me leave to congratulate you on this joyful occasion: indeed, I am convinced you have bestowed yourself on one who will be sensible of your great merit, and who will at least use his best endeavours to deserve it." |
- В таком случае, племянник, поздравляю тебя от всей души,- сказал Олверти.-Ты счастливейший из смертных. Позвольте поздравить и вас, сударыня, по случаю этого радостного события: я уверен, что вы отдали свою руку человеку, который оценит .ваши достоинства и приложит все старания, чтобы заслужить вашу любовь. |
|
"His best endeavours!" cries Western, "that he will, I warrant un. -- Harkee, Allworthy, I'll bet thee five pounds to a crown we have a boy to-morrow nine months; but prithee tell me what wut ha! Wut ha Burgundy, Champaigne, or what? for, please jupiter, we'll make a night on't." |
- Приложит старания! Да, он постарается, за это я поручусь! - воскликнул Вестерн.- Слушай, Олверти: держу пять фунтов против кроны, что ровно через девять месяцев с завтрашнего дня мы будем иметь внучка. Однако скажи, чего велеть подать: бургундского, шампанского или чего другого? Чего-нибудь надо, потому что, клянусь Юпитером, мы сегодня же отпразднуем помолвку. |
|
"Indeed, sir," said Allworthy, "you must excuse me; both my nephew and I were engaged before I suspected this near approach of his happiness." |
- Извините, сэр,- отвечал Олверти,- я с племянником уже дал слово, не подозревая, что дело придет к развязке так скоро. |
|
"Engaged!" quoth the squire, "never tell me.- I won't part with thee to-night upon any occasion. Shalt sup here, please the lord Harry." |
- Дал слово! - воскликнул сквайр.- Как бы не так! Я ни за что на свете не отпущу тебя сегодня. Ты у меня поужинаешь,- знать ничего не хочу. |
|
"You must pardon me, my dear neighbour!" answered Allworthy; "I have given a solemn promise, and that you know I never break." |
- Нет, извините, дорогой сосед: я дал слово, а вы знаете, что я всегда держу свое слово. |
|
"Why, prithee, who art engaged to?" cries the squire. |
- Да кому же ты обещал? - спросил сквайр, |
|
Allworthy then informed him, as likewise of the company. |
и когда Олверти ответил, к кому он идет и с кем будет, он воскликнул: |
|
"Odzookers!" answered the squire, "I will go with thee, and so shall Sophy! for I won't part with thee to-night; and it would be barbarous to part Tom and the girl."This offer was presently embraced by Allworthy, and Sophia consented, having first obtained a private promise from her father that he would not mention a syllable concerning her marriage. |
- Черт возьми! Так и я поеду с тобой и Софья поедет! Сегодня я с тобой не расстанусь, а разлучать Тома с невестой было бы жестоко.Это предложение было тотчас же принято Олверти. Софья тоже согласилась, взяв сначала с отца обещание ни слова не говорить о ее помолвке. |
Chapter the Last
In which the history is concluded
|
English |
Русский |
|
Young Nightingale had been that afternoon, by appointment, to wait on his father, who received him much more kindly than he expected. There likewise he met his uncle, who was returned to town in quest of his new-married daughter. |
Найтингейл-младший, как было условлено, явился в этот день к отцу и был принят гораздо ласковее, чем ожидал. У него застал он и дядю, возвратившегося в Лондон отыскивать свою только что обвенчавшуюся дочь. |
|
This marriage was the luckiest incident which could have happened to the young gentleman; for these brothers lived in a constant state of contention about the government of their children, both heartily despising the method which each other took. Each of them therefore now endeavoured, as much as he could, to palliate the offence which his own child had committed, and to aggravate the match of the other. This desire of triumphing over his brother, added to the many arguments which Allworthy had used, so strongly operated on the old gentleman, that he met his son with a smiling countenance, and actually agreed to sup with him that evening at Mrs. Miller's. |
Брак этот случился как нельзя более на руку молодому человеку. Дело в том, что братья - его отец и дядя - вели между собой непрерывные споры по поводу воспитания своих детей, и каждый от всей души презирал метод другого. Теперь оба они старались по мере сил обелить проступок собственных детей и очернить брак племянников. Желание одержать победу над братом и многочисленные доводы Олверти так сильно подействовали на старика, что он встретил сына с улыбкой и даже согласился поужинать с ним сегодня у миссис Миллер. |
|
As for the other, who really loved his daughter with the most immoderate affection, there was little difficulty in inclining him to a reconciliation. He was no sooner informed by his nephew where his daughter and her husband were, than he declared he would instantly go to her. And when he arrived there, he scarce suffered her to fall upon her knees before he took her up, and embraced her with a tenderness which affected all who saw him; and in less than a quarter of an hour was as well reconciled to both her and her husband as if he had himself joined their hands. |
Что касается другого брата, души не чаявшего в своей дочери, то его нетрудно было уговорить примириться с нею. Узнав от племянника, где живет дочь с мужем, он объявил, что сию минуту к ней едет. Дочь пала перед ним на колени, но он тотчас ее поднял и обнял с нежностью, тронувшей всех, кто это видел; не прошло и четверти часа, как он уже настолько примирился и с дочерью, и с ее мужем, как будто сам соединил их руки. |
|
In this situation were affairs when Mr. Allworthy and his company arrived to complete the happiness of Mrs. Miller, who no sooner saw Sophia than she guessed everything that had happened; and so great was her friendship to Jones, that it added not a few transports to those she felt on the happiness of her own daughter. |
В таком положении были дела, когда мистер Олверти со спутниками приехал к миссис Миллер - для полноты ее счастья. Увидев Софью, она тотчас обо всем догадалась; и дружеские чувства к Джонсу были в ней так сильны, что это обстоятельство прибавило немало жару к ее восторгам по случаю счастья собственной дочери. |
|
There have not, I believe, been many instances of a number of people met together, where every one was so perfectly happy as in this company. Amongst whom the father of young Nightingale enjoyed the least perfect content; for, notwithstanding his affection for his son, notwithstanding the authority and the arguments of Allworthy, together with the other motive mentioned before, he could not so entirely be satisfied with his son's choice; and, perhaps, the presence of Sophia herself tended a little to aggravate and heighten his concern, as a thought now and then suggested itself, that his son might have had that lady, or some other such. Not that any of the charms which adorned either the person or mind of Sophia created the uneasiness; it was the contents of her father's coffers which set his heart a longing. These were the charms which he could not bear to think his son had sacrificed to the daughter of Mrs. Miller. |
Редко, я думаю, можно увидеть группу людей, в которой каждый был бы так счастлив, как в кружке, собравшемся у миссис Миллер. Меньше других радовался отец молодого Найтингейла, ибо, несмотря на любовь к сыну, несмотря на влияние и на доводы Олверти и другие упомянутые выше мотивы, он не совсем был доволен выбором сына; этому, может быть, содействовало присутствие Софьи, то и дело внушая ему мысль, что сын его мог бы жениться на ней или на другой такой же девушке. Но огорчался он не тем, что красота и ум Софьи достаются другому,- нет: предметом его сокрушений было содержимое сундуков ее отца. Он не мог примириться с мыслью, что сын его пожертвовал такой соблазнительной вещью ради дочери миссис Миллер. |
|
The brides were both very pretty women; but so totally were they eclipsed by the beauty of Sophia, that, had they not been two of the best-tempered girls in the world, it would have raised some envy in their breasts; for neither of their husbands could long keep his eyes from Sophia, who sat at the table like a queen receiving homage, or, rather, like a superior being receiving adoration from all around her. But it was an adoration which they gave, not which she exacted; for she was as much distinguished by her modesty and affability, as by all her other perfections. |
Обе новобрачные были очень хороши собой, но красота их до такой степени затмевалась красотой Софьи, что, не будь они добрейшие девушки в мире, в сердцах их пробудилась бы зависть, ибо мужья обеих почти не в силах были отвести глаза от Софьи, которая сидела за столом подобно королеве, принимающей почести, или, лучше сказать, подобно высшему существу, принимающему поклонение всех окружающих. Но поклонялись они добровольно, она этого от них не требовала: скромность и приветливость украшали ее не меньше, чем прочие совершенства. |
|
The evening was spent in much true mirth. All were happy, but those the most who had been most unhappy before. Their former sufferings and fears gave such a relish to their felicity, as even love and fortune, in their fullest flow, could not have given without the advantage of such a comparison. Yet, as great joy, especially after a sudden change and revolution of circumstances, is apt to be silent, and dwells rather in the heart than on the tongue, Jones and Sophia appeared the least merry of the whole company; which Western observed with great impatience, often crying out to them, |
Вечер прошел в самом неподдельном веселье. Все были счастливы, но всех больше те, которые ранее были наиболее несчастны. Прошедшие горести и страхи придавали особенный вкус их радости, которого не могли бы дать даже самая пылкая любовь и несметное богатство без этого контраста. Но так как великая радость, особенно после внезапной и крутой перемены обстоятельств, бывает обыкновенно безмолвна и сосредоточивается скорее в сердце, чем на языке, то Джонс и Софья казались наименее веселыми во всей компании. Это очень раздражало Вестерна, то и дело приговаривавшего: |
|
"Why dost not talk, boy? Why dost look so grave? Hast lost thy tongue, girl? Drink another glass of wine; sha't drink another glass." |
- Что ж ты молчишь, дружок? Что смотришь так мрачно? А ты почему язык проглотила, дочка? Выпей еще рюмочку, ну-ка выпей! |
|
And, the more to enliven her, he would sometimes sing a merry song, which bore some relation to matrimony and the loss of a maidenhead. Nay, he would have proceeded so far on that topic as to have driven her out of the room, if Mr. Allworthy had not checkt him, sometimes by looks, and once or twice by a |
И чтобы оживить ее, он затягивал веселую песню, имевшую некоторое отношение к бракосочетанию и потере девственности. Он зашел бы в этом отношении так далеко, что заставил бы Софью выйти из комнаты, если бы мистер Олверти не останавливал его то взглядом, то замечанием: |
|
"Fie! Mr. Western!" |
- Фи, стыдитесь, мистер Вестерн! |
|
He began, indeed, once to debate the matter, and assert his right to talk to his own daughter as he thought fit; but, as nobody seconded him, he was soon reduced to order. |
Сквайр попробовал было затеять спор и отстоять свое право говорить дочери все, что он считает нужным, но так как никто его не поддержал, то он скоро остепенился. |
|
Notwithstanding this little restraint, he was so pleased with the chearfulness and good-humour of the company, that he insisted on their meeting the next day at his lodgings. They all did so; and the lovely Sophia, who was now in private become a bride too, officiated as the mistress of the ceremonies, or, in the polite phrase, did the honours of the table. She had that morning given her hand to Jones, in the chapel at Doctors'-Commons, where Mr. Allworthy, Mr. Western, and Mrs. Miller, were the only persons present. |
Несмотря на это маленькое стеснение, он остался так доволен веселым обществом, что пригласил всех на завтра к себе. Приглашение было принято, и все приехали; и любезная Софья, тоже сделавшаяся тем временем втихомолку молодой женой, распоряжалась в качестве хозяйки - иными словами, угощала гостей за столом. Утром она отдала свою руку Джонсу в домовой церкви "Докторской коллегии" в присутствии только мистера Олверти, мистера Вестерна и миссис Миллер. |
|
Sophia had earnestly desired her father that no others of the company, who were that day to dine with him, should be acquainted with her marriage. The same secrecy was enjoined to Mrs. Miller, and Jones undertook for Allworthy. This somewhat reconciled the delicacy of Sophia to the public entertainment which, in compliance with her father's will, she was obliged to go to, greatly against her own inclinations. In confidence of this secrecy, she went through the day pretty well, till the squire, who was now advanced into the second bottle, could contain his joy no longer, but, filling out a bumper, drank a health to the bride. The health was immediately pledged by all present, to the great confusion of our poor blushing Sophia, and the great concern of Jones upon her account. To say truth, there was not a person present made wiser by this discovery; for Mrs. Miller had whispered it to her daughter, her daughter to her husband, her husband to his sister, and she to all the rest. |
Софья горячо просила отца не говорить о ее свадьбе никому из гостей, приглашенных им к обеду. Миссис Миллер и Олверти, по просьбе Джонса, тоже обещали молчать. Это несколько примирило Софью со званым обедом, на котором ей пришлось присутствовать в угоду отцу, хотя это было ей вовсе не по душе. Положившись на обещания, она чувствовала себя весь день довольно хорошо, пока наконец сквайр, перейдя ко второй бутылке, не мог дольше сдерживать свою радость и, наполнив бокал, выпил за здоровье новобрачной. Тост был горячо поддержан всеми приглашенными, к великому смущению покрасневшей Софьи и великому огорчению Джонса за свою жену. Сказать правду, открытие это никого не поразило; миссис Миллер успела уже шепнуть о нем дочери, дочь мужу, муж своей сестре, а сестра всем прочим. |
|
Sophia now took the first opportunity of withdrawing with the ladies, and the squire sat in to his cups, in which he was, by degrees, deserted by all the company, except the uncle of young Nightingale, who loved his bottle as well as Western himself. These two, therefore, sat stoutly to it during the whole evening, and long after that happy hour which had surrendered the charming Sophia to the eager arms of her enraptured Jones. |
Софья воспользовалась первым удобным случаем, чтобы удалиться из комнаты с дамами, а сквайр остался со своими бутылками, мало-помалу покинутый всеми, за исключением дяди молодого Найтингейла, любившего хмельное не меньше Вестерна. Они отважно просидели вдвоем весь вечер, далеко за тот счастливый час, который отдал прелестную Софью в пылкие объятия восхищенного Джонса. |
|
Thus, reader, we have at length brought our history to a conclusion, in which, to our great pleasure, though contrary, perhaps, to thy expectation, Mr. Jones appears to be the happiest of all humankind; for what happiness this world affords equal to the possession of such a woman as Sophia, I sincerely own I have never yet discovered. |
Таким образом, читатель, мы довели наконец нашу историю до развязки, в которой, к нашему великому удовольствию, хотя, может быть, и против твоего ожидания, мистер Джонс является счастливейшим из смертных,- ибо, признаюсь откровенно, я не знаю, какое счастье на этом свете может сравниться с обладанием женщиной, подобной Софье. |
|
As to the other persons who have made any considerable figure in this history, as some may desire to know a little more concerning them, we will proceed, in as few words as possible, to satisfy their curiosity. |
Что касается других лиц, игравших сколько-нибудь значительную роль в этой истории, то мы постараемся в нескольких словах удовлетворить любопытство тех, кто пожелал бы узнать больше о их судьбе. |
|
Allworthy hath never yet been prevailed upon to see Blifil, but he hath yielded to the importunity of Jones, backed by Sophia, to settle ?200 a-year upon him; to which Jones hath privately added a third. Upon this income he lives in one of the northern counties, about 200 miles distant from London, and lays up ?200 a-year out of it, in order to purchase a seat in the next parliament from a neighbouring borough, which he has bargained for with an attorney there. He is also lately turned Methodist, in hopes of marrying a very rich widow of that sect, whose estate lies in that part of the kingdom. |
Олверти до сих пор не желает ничего слышать о свидании с Блайфилом, но по неотступным просьбам Джонса, поддержанным Софьей, согласился назначить ему двести фунтов в год, к которым Джонс прибавил тайно от себя третью сотню. На эти средства Блайфил живет в одном из северных графств, милях в двухстах от Лондона, откладывая каждый год по двести фунтов, с целью купить себе на ближайших выборах в парламент место депутата от соседнего местечка, о чем он уже торгуется с одним тамошним стряпчим. Недавно он сделался также методистом, рассчитывая жениться на одной очень богатой вдове, сектантке этого толка, поместье которой находится в той части королевства. |
|
Square died soon after he writ the before mentioned letter; and as to Thwackum, he continues at his vicarage. He hath made many fruitless attempts to regain the confidence of Allworthy, or to ingratiate himself with Jones, both of whom he flatters to their faces, and abuses behind their backs. But in his stead, Mr. Allworthy hath lately taken Mr. Abraham Adams into his house, of whom Sophia is grown immoderately fond, and declares he shall have the tuition of her children. |
Сквейр умер вскоре после отправления вышеупомянутого письма; а что касается Твакома, то он продолжает быть священником в своем приходе. Он делал много бесплодных попыток вернуть доверие Олверти и вкрасться в милость Джонса, льстя им обоим в глаза д понося их за спиной, но на его место мистер Олверти недавно взял к себе в дом мистера Абраама Адамса, которого Софья чрезвычайно полюбила и которому намерена поручить воспитание своих детей. |
|
Mrs. Fitzpatrick is separated from her husband, and retains the little remains of her fortune. She lives in reputation at the polite end of the town, and is so good an economist, that she spends three times the income of her fortune, without running in debt. She maintains a perfect intimacy with the lady of the Irish peer; and in acts of friendship to her repays all the obligations she owes to her husband. |
Миссис Фитцпатрик развелась со своим мужем и сохранила кое-какие остатки своего состояния. Она ведет широкий образ жизни в аристократической части Лондона и обнаружила большие экономические способности: проживает втрое больше своих доходов, не входя в долги. Она поддерживает самые короткие отношения с женой ирландского пэра и отплачивает ей дружескими услугами за все одолжения ее мужа. |
|
Mrs. Western was soon reconciled to her niece Sophia, and hath spent two months together with her in the country. Lady Bellaston made the latter a formal visit at her return to town, where she behaved to Jones as to a perfect stranger, and, with great civility, wished him joy on his marriage. |
Миссис Вестерн скоро помирилась с Софьей и провела у нее в деревне два месяца. Леди Белластон сделала Софье визит по возвращении ее в Лондон, причем обращалась с Джонсом как с незнакомым и очень учтиво поздравила его с женитьбой. |
|
Mr. Nightingale hath purchased an estate for his son in the neighbourhood of Jones, where the young gentleman, his lady, Mrs. Miller, and her little daughter reside, and the most agreeable intercourse subsists between the two families. |
Мистер Найтингейл купил своему сыну поместье по соседству с землями Джонса, где молодой человек и поселился с женой, миссис Миллер и ее младшей дочерью, поддерживая дружеские отношения с семьей Джонса. |
|
As to those of lower account, Mrs. Waters returned into the country, had a pension of ?60 a-year settled upon her by Mr. Allworthy, and is married to Parson Supple, on whom, at the instance of Sophia, Western hath bestowed a considerable living. |
Что касается героев второстепенных, то миссис Вотерс возвратилась в деревню, получает от Олверти пенсию в шестьдесят фунтов и вышла замуж за священника Сапла, которому Вестерн предоставил, по просьбе Софьи, богатый приход. |
|
Black George, hearing the discovery that had been made, ran away, and was never since heard of; and Jones bestowed the money on his family, but not in equal proportions, for Molly had much the greatest share. |
Черный Джордж, прослышав о сделанном открытии, бежал и с тех пор не подает о себе никаких вестей. Присвоенные им деньги Джонс разделил между его женой и детьми, но не поровну; Молли получила больше всех. |
|
As for Partridge, Jones hath settled ?50 a-year on him; and he hath again set up a school, in which he meets with much better encouragement than formerly, and there is now a treaty of marriage on foot between him and Miss Molly Seagrim, which, through the mediation of Sophia, is likely to take effect. |
Что касается Партриджа, то Джонс назначил ему пятьдесят фунтов в год; он снова открыл школу, встретив на этот раз гораздо больше сочувствия своему делу, чем прежде, и сейчас идут переговоры о бракосочетании его с миссис Молли Сигрим; благодаря посредничеству Софьи они, вероятно, закончатся успехом. |
|
We now return to take leave of Mr. Jones and Sophia, who, within two days after their marriage, attended Mr. Western and Mr. Allworthy into the country. Western hath resigned his family seat, and the greater part of his estate, to his son-in-law, and hath retired to a lesser house of his in another part of the country, which is better for hunting. Indeed, he is often as a visitant with Mr. Jones, who, as well as his daughter, hath an infinite delight in doing everything in their power to please him. And this desire of theirs is attended with such success, that the old gentleman declares he was never happy in his life till now. He hath here a parlour and ante-chamber to himself, where he gets drunk with whom he pleases: and his daughter is still as ready as formerly to play to him whenever he desires it; for Jones hath assured her that, as, next to pleasing her, one of his highest satisfactions is to contribute to the happiness of the old man; so, the great duty which she expresses and performs to her father, renders her almost equally dear to him with the love which she bestows on himself. |
Возвратимся теперь к мистеру Джонсу и Софье, чтобы попрощаться с ними. Через два дня после свадьбы они уехали с мистером Вестерном и мистером Олверти в деревню. Вестерн уступил свое родовое именье и большую часть своих земель зятю, а сам переселился в другую часть графства, где охота лучше. Он часто приезжает в гости к мистеру Джонсу, который, как и его жена, находит великое удовольствие в том, чтобы всячески ему угождать. Это им удается блестяще; по крайней мере, старик утверждает, что никогда еще не был так счастлив, как теперь. В доме Джонса для него отведены особая гостиная и приемная, где он напивается, с кем ему угодно, а дочь его по-прежнему готова ему играть, когда он ни попросит: Джонс ее уверил, что после угождения ей для него нет большего удовольствия, как видеть счастливым старого сквайра; поэтому готовность Софьи угождать отцу дорога Джонсу почти так же, как и ее любовь к нему самому. |
|
Sophia hath already produced him two fine children, a boy and a girl, of whom the old gentleman is so fond, that he spends much of his time in the nursery, where he declares the tattling of his little grand-daughter, who is above a year and a half old, is sweeter music than the finest cry of dogs in England. |
Софья уже подарила ему двух прелестных малюток, мальчика и девочку; старый сквайр настолько от них без ума, что по целым дням просиживает в детской, объявляя, что лепет маленькой внучки, которой скоро будет два года, для него слаще лая лучшей своры в Англии. |
|
Allworthy was likewise greatly liberal to Jones on the marriage, and hath omitted no instance of showing his affection to him and his lady, who love him as a father. Whatever in the nature of Jones had a tendency to vice, has been corrected by continual conversation with this good man, by his union with the lovely and virtuous Sophia. He hath also, by reflection on his past follies, acquired a discretion and prudence very uncommon in one of his lively parts. |
Олверти тоже щедро одарил Джонса после свадьбы и не упускает случая засвидетельствовать любовь к нему и к его жене, которая любит его, как отца. Порочные наклонности Джонса исчезли благодаря постоянному общению с этим достойным человеком и союзу с прекрасной и добродетельной Софьей. Размышляя о прежних своих, безрассудствах, герой наш проникся скромностью и благоразумием, какие редко встречаются в человеке со столь живым темпераментом. |
|
To conclude, as there are not to be found a worthier man and woman, than this fond couple, so neither can any be imagined more happy. They preserve the purest and tenderest affection for each other, an affection daily encreased and confirmed by mutual endearments and mutual esteem. Nor is their conduct towards their relations and friends less amiable than towards one another. And such is their condescension, their indulgence, and their beneficence to those below them, that there is not a neighbour, a tenant, or a servant, who doth not most gratefully bless the day when Mr. Jones was married to his Sophia. |
Словом, как нельзя сыскать людей достойнее этой любящей пары, так нельзя вообразить никого счастливее их. Они исполнены чистой и нежной любви друг к другу, которая растет и крепнет с каждым днем, поддерживаемая взаимной нежностью и взаимным уважением. Так же любезны и внимательны они к своим родным и друзьям, а их снисходительность, приветливость и щедрость по отношению к низшим таковы, что нет ни одного соседнего фермера, ни одного слуги, который горячо не благословлял бы день, когда мистер Джонс женился на своей Софье. |
К содержанию
ПРИМЕЧАНИЯ
"История Тома Джонса, найденыша" вышла в свет в Лондоне в начале 1749 года и в дальнейшем переиздавалась по первоначальному тексту. Фильдинг не успел исправить вкравшиеся в его работу ошибки (они отмечены в комментариях Франковского), поскольку роман появился всего за пять лет до смерти автора, к тому же сразу после выхода романа Фильдинг получил крупную судейскую должность, отнимавшую много времени; он с большим трудом осуществлял другие свои литературные планы, да и здоровье его к этому времени было уже подорвано.На русский язык роман Фильдинга был впервые переведен в 1770 году Евсигнеем Харламовым, однако не с оригинала, а с французского перевода Делапласа. Перевод Харламова вышел в Петербурге в четырех томах. В 1787 году он был переиздан в Москве.С оригинала "Тома Джонса" впервые перевел известный русский литератор А. Кронеберг. Его перевод был напечатан в V-XII книгах "Современника" за 1848 год, а год спустя опубликован в Петербурге отдельным изданием в двух томах.Большим событием было появление в 1935 году (издательство "Academia", два тома) перевода А. Франковского, воспроизводимого в настоящем издании. А. Франковский принадлежит к числу классиков советской переводческой школы, а "История Тома Джонса" - самая значительная его работа. Сосредоточив свои усилия на переводе английских писателей XVIII века, А. Франковский был большим знатоком этой эпохи, и комментарии, которыми он снабдил свой перевод, также представляют собой значительную ценность. Для переводческой манеры А. Франковского характерна редкостная верность тексту и замечательная способность передавать стиль автора и дух эпохи при умении выразить все это современными средствами, избежать излишней усложненности и нарочитости.Перевод А. Франковского переиздавался в 1954 и 1955 годах в Гослитиздате и в 1960 году в издательстве "Известия".Ю. КагарлицкийЭпиграф на титульном листе: "Mores hominum multorum vidit" ("Видел нравы многих людей") заимствован Фильдингом из "Поэтического искусства" Горация (ст. 141-142); в этих стихах Гораций дал вольный перевод вступительных стихов "Одиссеи" Гомера.
ПОСВЯЩЕНИЕ
Стр. 25. Литтлтон Джордж (1703-1773) - школьный товарищ Фильдинга по Итонскому колледжу, происходил из богатой и влиятельной аристократической семьи, виг. Был одним из лидеров так называемой "сельской партии" (существовала с 1731 по 1842 г.) - объединения вигов и тори, выступавших против премьер-министра Роберта Вальполя. Литтлтон покровительствовал литературе, сам писал стихи и исторические сочинения; материально помогал Фильдингу.Стр. 26. ...два лица, послужившие мне образцом...- Джордж Литтлтон и Ральф Аллен. Ральф Аллен (1694-1764), которому Фильдинг посвятил свой последний роман "Амелия", был, согласно признанию самого Фильдинга, редким исключением в среде представителей английской крупной буржуазии XVIII века. Сын содержателя гостиницы в провинциальном городке, Аллен начал свою карьеру с должности мелкого почтового служащего в Бате и кончил жизнь миллионером. Наряду с Литтлтоном Аллен послужил прототипом для сквайра Олверти. После смерти Фильдинга Аллен оказывал материальную помощь семье писателя.Герцог Бедфордский (Джон Рессел, 1710-1771) - влиятельный член той же группы, к которой принадлежал Литтлтон. Вероятно, не без его содействия Фильдинг в 1748 году был назначен мировым судьей; позднее писатель жил в его доме на Боу-стрит....великий поэт...- Александр Поп (1688-1744), один из наиболее выдающихся представителей просветительского классицизма в английской литературе. Приведенный ниже стих заимствован из его "Эпилога к сатирам Горация" (ст. 135).
КНИГА ПЕРВАЯСтр. 31. Олдермен - член городского управления, рангом ниже мэра. Стр. 32. Остро сказать...- Цитата взята из стихотворного трактата Попа об искусстве поэзии, озаглавленного "Essay on Criticism" (ст. 297-298). Гелиогабал - римский император (род. в 204 г., убит в 222 г. н. э.), был известен своим распутством. Вся первая глава книги представляет переработку письма, напечатанного 3 декабря 1745 года в газете "Истинный патриот", которая издавалась Фильдингом. Указанное письмо подписано псевдонимом "Гелиогабал" и, очевидно, принадлежит перу самого Фильдинга. Благодаря этому письму можно установить начало работы Фильдинга над "Томом Джонсом".Стр. 36. ...на задке телеги! - Со времен средневековья и до конца XVIII века приговоренных к наказанию преступников привязывали к задку телеги и секли всю дорогу, пока телега объезжала вокруг городской стены.Стр. 48. Фисба.- Вавилонское сказание о несчастной любви Пирама и Фисбы увековечено в 1 веке н. э. римским поэтом Овидием в четвертой книге "Метаморфоз". Скрывая свои встречи от родителей, влюбленные устраивали свидания, переговариваясь сквозь щель в стене, которая разделяла их дома. Эту сцену Шекспир ввел в свою комедию "Сон в летнюю ночь" (действие V, сцена 1), откуда и взято упомянутое восклицание.Стр. 49. Тизифона - одна из трех эринний, или, в римской мифологии, фурий, богинь подземного царства (Тартара), мстительниц за преступления (г р е ч. ми ф.).Стр. 55. Методизм.- Методисты - религиозная секта, образовавшаяся в Англии в 30-х годах XVIII века. Она была основана группой студентов-богословов Оксфордского университета во главе с братьями Весли (особенное значение имеет организаторская деятельность старшего брата, Джона, 1703-1791) и Джорджем Витфильдом (1714-1770). Методизм ставил себе целью строгое соблюдение внешнего благочестия, регламентацию частной жизни (отсюда и его название), а также проповедовал воздержание и умеренность, осуждая праздность, роскошь и разврат. Фильдинг отрицательно относился к методизму (ср. его выпад против Витфильда - кн. VIII, гл. 8), порицая в нем главным образом лицемерие и ханжество. Награждая капитана Блайфила этими качествами, он не забыл наделить его пристрастием к методизму.Стр. 57. Хогарт (1697-1764) - английский художник, друг Фильдинга, известный главным образом своими сатирическими и нравоучительными гравюрами; упоминаемая здесь гравюра "Утро" входит в цикл Хогарта "Времена дня".Аэндорская волшебница.- В Библии (Первая книга Царств, гл. 28) содержится рассказ о том, что Аэндорская волшебница, по просьбе Саула, вызвала накануне битвы с филистимлянами призрак умершего пророка Самуила, и тот предсказал Саулу поражение и смерть.Стр. 58. Nolo episcopari... (не желаю быть епископом) - формула, которой католические священники обязаны троекратно отвечать на предложение церковных властей возвести их в епископский сан; только выполнив этот обряд, они могут согласиться на повышение.
КНИГА ВТОРАЯСтр. 67. Ad confligendum...- Лукреций, "О природе вещей" (III, 833837), перевод Ф. А. Петровского.Стр. 68. Гильдхолл - лондонская ратуша. Стр. 71. Учебные заведения в Итоне и Вестминстере - старинные английские аристократические школы; основаны в XV и XVI веках. В первой из них учился Фильдинг.Стр. 71. "Путь прелестницы" - серия гравюр Хогарта.Стр. 73. ...ревностию жать...- цитата из "Отелло" Шекспира (действие III, сцена 3)....leve fit...- Овидий, "Любовные элегии" (I, 2, 10).Стр. 74, Джон Фр...- Джон Фрик (1688-1756), известный лондонский хирург, занимавшийся психологией и физикой.Стр. 88. Годли Бенджамин (1676-1761) - выдающийся английский богослов-полемист, рационалист.Стр. 92. Га secanda marmora...- Гораций, "Оды" (II, 18, 17-19).
КНИГА ТРЕТЬЯСтр. 102. Индийские банианы - индийские купцы-брамины, торговавшие главным образом за пределами Индии. Фильдинг намекает здесь на веру браминов (не только банианов) в переселение душ, следствием которой является их бережное отношение к животным и воздержание от мясной пищи. Европейцам, торговавшим с Индией, прежде всего приходилось сталкиваться с банианами, и это слово долгое время было синонимом брамина.Fruges consumers...- Гораций, "Послания" (I, 2, 27).Стр. 106. Коук Эдуард (1552-1634) - основатель современного английского гражданского права, автор "Уставов" ("Institutiones") в четырех томах, первый том которых является комментарием к упомянутому трактату Литтлтона.Литтлтон Эдуард (1589-1645) - английский юрист, написавший на так называемом юридическом французском языке трактат "О владении", который и до сих пор служит основой английского законодательства о собственности.Стр. 122. Проповеди Тиллотсона,- Тиллотсон Джон (1630-1694) -~ проповедник-рационалист.
КНИГА ЧЕТВЕРТАЯСтр. 129. ...по мнению нашего знаменитого поэта...- Имеется в виду Сэмюель Батлер (1612-1680) - автор поэмы "Гудибрас", в которой он осмеивает революционных буржуа-пуритан."Герлотрамбо" - нелепая по своему содержанию пьеса танцмейстера и актера Сэмюеля Джонсона (1691-1773). Одна из первых комедий Фильднша, "Авторский фарс" (1730), являлась пародией на эту пьесу.Стр. 130. ...слепой мистера Локла...- Рассуждая о том, что простые идея (то есть ощущения) не поддаются определению, Джон Локк (1632-1704), один из основоположников английского эмпиризма, приводит в качестве примера слепого человека, вообразившего, будто он понял, что такое пунцовый цвет, и на вопрос, как же он его себе представляет, отвечал: "Он похож на звук трубы" ("Опыт о человеческом разуме", кн. 3, гл. 4, У 11).Стр. 132. Гендель Георг Фридрих (1685-1759) - -немецкий композитор, саксонец, живший в Лондоне с 1713 года. Фильдинг не раз упоминает его в качестве непререкаемого авторитета в вопросах музыки.Гемптон-Корт - дворец в окрестностях Лондона, служивший резиденцией английских королей, в частности, Карла II Стюарта (1630-1685). В Гемптон-Корте он устроил, между прочим, гарем, славившийся упоминаемыми здесь красавицами, образовавшими так называемый "Млечный Путь".Леди. Черчилль (1648-1730) - сестра знаменитого полководца Джона Черчилля, известного в истории под именем герцога Мальборо. Арабелла Черчилль была долгое время любовницей Карла II Стюарта и входила в число красавиц "Млечного Пути".Кит-Кэт - литературный клуб вигов, существовавший в Лондоне с 1700 по 1720 год; его члены собирались одно время в кондитерской Кристофера Кэта (сокращенно Кит-Кэт).Рочестер Джон Вильмот (1648-1680) - сатирический и лирический поэт, придворный Карла II, отличавшийся остроумием и распутством.Леди Рамла - дочь ирландского лорда, графа Ричарда Ранела; герцогиня Мазарини Гортензия (1646-1699) - племянница кардинала Маза-рини, первого министра Франции; разойдясь с мужем, жила в Англии при дворе Карла II. Обе принадлежали к "Млечному Пути"....на. ту, чей образ ..- намек на Шарлотту Крейдок, первую жену Фильдинга.Стр. 133. Саклинг Джои (1609-1642) - лирический поэт и драматург, подражатель Донна.Рот ал...- перевод Вс. Рождественского.Донн Джон (1573-1631) - английский поэт; возглавлял школу так называемых "метафизических поэтов", в творчестве которых наиболее полно сказался кризис гуманистических идей эпохи Возрождения. Стихи Донна, и в особенности его последователей, трудны для понимания, форма их чрезвычайно усложнена. Цитата взята из стихотворения, озаглавленного "Anniversary" ("Годовщина"); перевод Вс. Рождественского.Nitor splendens...- несколько измененные Фильдингом стихи Горация:Urit me Glycaerae nitorSplendentis pario mannore purius,-то есть: "Жжет меня блеск Глицеры, сверкающей чище паросского мрамора" ("Оды", I, 19, 5-6).Стр. 136. Брут Старший Люций Юний - легендарный герой римской истории; согласно Титу Ливию, возглавлял восстание против Тарквиния Гордого и являлся одним из создателей Римской республики. Когда сыновья Брута приняли участие в заговоре с целью восстановить царскую власть, отец без колебания приговорил их к смертной казни.Стр. 137. Брут Младший Марк Юний (86-42 гг. до н. э.) - племянник Катона, убийца Цезаря, сторонник республики и борец против тирании.Стр. 139. Parua lews...- Овидий, "Искусство любви" (I, 159).Стр. 144. Пресловутый сундучник.- Здесь Фильдинг намекает на статью Аддисона в "Зрителе" (Э 235, 1711 г.), в которой дано ироническое описание театрального клакера, называвшегося в те времена "сундучником с верхней галереи": удары по скамье, производимые клакером в знак одобрения, напоминали стук, доносившийся из мастерской сундучника.Лорд верховный канцлер - верховный судья и спикер (председатель) палаты лордов.Стр. 145. Конгрив Уильям (1670-1729) - крупнейший английский драматург эпохи Реставрации. Фильдинг признавал Конгрива как большого мастера языка и комедийной интригиСтр. 148. Конклав - собрание кардиналов для избрания папы.Стр. 149. Гудибрас - рыцарь, герой одноименной поэмы английского поэта Батлера (см. прим. к стр. 129).Трулла - мужеподобная воительница, персонаж из той же поэмы.Стр. 155. Мистер Фрик - лондонский хирург, на которого Фильдинг уже однажды ссылался (см. прим. к стр. 74). Фрик, между прочим, занимался изучением электричества и в 1748 году (то есть за год до появления "Тома Джонса") выпустил сочинение под заглавием: "Опыт объяснения причины электричества". Именно эту книгу и имеет в виду Фильдинг, упоминая здесь о ее новом издании.Стр. 156. Rara avis...- Ювенал, "Сатиры" (VI, 165).Стр. 157. Ingenui vultus...- Ювенал, "Сатиры" (XI, 154).Стр. 161. ...обозначить... коротким, словечком.- Подразумевается слово "lie" - ложь.Стр. 162. Стиль Ричард (1672-1729) - английский публицист, критик и драматург, редактор известных нравоучительных журналов "Болтун" и (совместно с Аддисоном) "Зритель"; является одним из основоположников буржуазной журналистики в Европе.Стр. 167. Осборн Франсис (1593-1659) - английский публицист, в молодости служил конюхом у графа Пемброка. Цитата заимствована из популярного сочинения Осборна "Совет сыну" (1656)."Скромность и храбрость?" - Цитата заимствована из третьей книги "Политики" Аристотеля, в которой автор рассуждает о гражданских и личных добродетелях.Бейль Пьер (1647-1706) - французский писатель-скептик, предшественник идеологов революционной французской буржуазии, автор знаменитого "Исторического и критического словаря", который имеет здесь в виду Фильдинг.Стр. 169. "...сидел, как статуя?"-Из "Двенадцатой ночи" Шекспира (действие II, сцена 4), реплика Виолы.
КНИГА ПЯТАЯСтр. 175. Древний критик.- Имеется в виду Аристотель и его "Поэтика".Стр. 177. Inventas qui vitam...- Вергилий, "Энеида" (VI, 661).Стр. 178. Indignor, quandoque...- Гораций, "Искусство поэзии" (359-360).Олдмиксон Джон (1673-1742) - бездарный английский историк, осмеянный А. Попом в "Дунсиаде", откуда и взята цитата.Писатель-шутник. - Имеется в виду Ричард Стиль (см. прим. к стр.162).Стр. 180. "Тускуланские исследования" (Tusculanae quaestiones) - морально-философский трактат виднейшего римского оратора I века до н. э. Цицерона, в пяти частях или книгах. Тема второй книги: является ли боль злом?Лорд Шефтсбери (1671-1713) - английский философ, родоначальник одного из двух ведущих направлений так называемой "этической философии" XVIII века, основным тезисом которого было: "Все к лучшему в этом лучшем из миров". Шефтсбери много писал по вопросам эстетики.Стр. 187. ...captique dolls...- Вергилий, "Энеида" (II, 195-198), перевод В. Брюсова.Стр. 190. Прописная греческая дельта. - Буква "дельта" имеет Зюрму треугольника.Стр. 197. Спартанская покража.- Стремясь привить своим детям наряду с прочими воинскими доблестями сообразительность и хитрость, спартанцы разрешали им воровать при одном лишь условии - не попадаться, в противном случае детям грозило суровое наказание. Легенда рассказывает, что спартанский мальчик, укравший лисицу, спрятал ее за пазуху и спокойно отвечал на задаваемые ему вопросы, в то время как лисица терзала ему грудь. В данном случае автор намекает на это предание.Стр. 200. Доктор Мизобен (ум. в 1734 г.) - француз, живший в Лондоне и получивший здесь репутацию шарлатана. Фильдинг иронически посвятил ему свою переделку комедии Мольера "Врач поневоле" - "Лжедоктор" ("The mock Doctor", 1732). Его же изобразил Хогарт на пятом листе упомянутой выше серии гравюр "Путь прелестницы" (см. прим. к стр. 71).Катан - герой трагедии Аддисона (1672-1719) "Катон Утический" (1715). Катон Утический, или Младший (95-46 гг. до н. э.), защищал республику против диктаторских покушений Цезаря; покончил с собой в Утике (город в Африке) после сражения при Таисе, где были окончательно разбиты республиканские войска. Трагедия Аддисона - образец просветительского классицизма в английской литературе. Отрывок ".Пускай вино иль страх...* в переводе Вс. Рождественского.Стр. 206. ...и все другие деисты...- Допуская сотворение мира богом, деисты полагали, что мир управляется собственными законами и никакого сверхъестественного вмешательства в события и явления природы не существует.Стр. 208. Si nullus erit...- Овидий, "Искусство любви" (I, 151). Фильдинг несколько изменяет стих Овидия в целях иронического эффекта. У Овидия этот стих читается так:Et si nullus erit pulvis, tamen excute nullum,- то есть: "И если не будет никакой пыли, все же стряхни несуществующую".Эсхин - один из крупнейших древнегреческих ораторов, живший в начале IV века н. э.Стр. 210. Quis desfderio...- Гораций, "Оды" (I, 24, 1-2). Стр. 214. Speluncam... ("К той же самой пещере Блайфил-вождь и богослов подходят...") - Фильдинг здесь пародирует Вергилия:Speluncam Dido dux et Trojanus eandem // Deveniunt...то есть: "К той же самой пещере Дидона и вождь троянский подходят..." ("Энеида", IV, 165-166).Стр. 215. Procul, о procul...- Вергилий, "Энеида" (VI, 258); перевод В. Брюсова....Generi omni...- Лукреций, "О природе вещей" (I, 4). Стр. 218. Лор - индийский царь, взятый в плен Александром Македонским (327 г. до н. э.).
КНИГА ШЕСТАЯСтр. 227. "....вкладывать целый мир..." - Шекспир, "Много шума из ничего" (действие II, сцена 1)....звук трубы - намек на то же место из трактата Локка, что и в кн. IV, гл. 1 (см. прим. к стр. 130).Стр. 228. Рапен Поль, де (1661-1725) - французский гугенот (протестант), покинувший родину после отмены Нантского эдикта и живший частью в Англии, частью в Голландии. В 1724 году в Гааге вышла его восьмитомная "История Англии".Ичард Лоуренс (1670-1730) - английский писатель, автор многочисленных, но чрезвычайно слабых исторических сочинений.Стр. 230. Пресвитерианец и ганноверец.- Брат и сестра Вестерн принадлежат к двум разным политическим партиям: он - тори, сторонник свергнутой в 1688 году династии Стюартов, мечтающий об ее реставрации, что не раз проскальзывает в его речах, и враг пресвитериан, участвовавших в буржуазной революции; его сестра вращалась при дворе новой, Гагнноверской династии (в то время правил второй ее представитель - Георг II), поддерживаемой вигами, которые выражали интересы буржуазии и части земельной аристократии.Стр. 233. Кроаты, или хорваты- славянское племя, жившее в XVIII веке на границах Австрии и Турции. Кроатская конница, организованная наподобие казачьих частей в русской царской армии, входила в состав австрийских войск. В Англии той эпохи слово "кроат" было синонимом варвара.Императрица-королева - Мария-Терезия, занимавшая в то время австрийский престол (1717-1780).Стр. 234. Гровенор-сквер-площадь в аристократической части Лондона;Брентфорд - пригород Лондона. "Вияьтширская гостиница".- Вильтшир - графство в западной части Англии.Стр. 235. Нищий-поэт.- Имеется в виду гравюра Хогарта, созданная в 1736 году; на ней изображен поэт, пишущий на своем убогом чердаке стихотворение о богатстве.Стр. 252. Стрефон и Филида.- Стрефои - пастушок из поэмы "Аркадия", написанной сэром Филиппом Сиднеем (1554-1586), английским поэтом елизаветинской эпохи; Фнлида - пастушка из "Буколик" Вергилия. В пасторальной поэзии оба имени стали условным наименованием влюбленных.Стр. 253. Петушиные боu - популярное в старой Англии зрелище.Стр. 254. Александр и. Клит.- Имеются в виду Александр Македонский и Клит - один из выдающихся полководцев Александра Македонского, спасший ему жизнь в битве у Граника. Александр, будучи пьяным, заколол Клита во время возникшего между ними спора (328 г. до н. э.).Стр. 262. Ли Натаниэль (1655-1691) - английский поэт и драматург периода Реставрации, отличавшийся пышным метафорическим стилем.Стр. 269. Круглые головы и ганноверские крысы.-"Круглыми головами" назывались сторонники парламента и революции во время гражданской войны 1642-1649 годов. "Ганноверские крысы"- сторонники Ганноверской династии, занявшей английский престол в 1714 году.
КНИГА СЕДЬМАЯСтр. 273. Феспис - греческий поэт, живший в VI веке до и. ч. Сент-Дясемс - дверей, служивший во времена Фильдинга королевской резиденцией.Друрилейн - один из двух ведущих драматических театров Англии, носивших титул "королевских" (второй - Ковент-Гарден).Стр. 274. Лицемер.- Лицемер по-гречески гипокрит - буквально: отвечающий; греческое слово, обозначавшее и актера и лицемера....Подобна жизнь...- Цитата из "Макбета" Шекспира (действие V, сцена 5).В тебе источник...- Стихотворение третьестепенного поэта Сэмюеля Бойса (1708-1749); перевод Вс. Рождественского.Стр. 275. Гаррик Дэвид (1717-1779) - великий английский актер, друг Фильдинга, много сделавший для возрождения на английской сцене подлинного Шекспира, дотоле подвергавшегося переделкам в духе классицизма, а также для утверждения реалистической манеры актерской игры. Гаррик обладал замечательным мимическим даром. Существует рассказ о том, что вскоре после смерти Фильдинга его друзья выразили однажды сожаление, что ни один художник не запечатлел лица писателя, и Гаррик тут же вызвался позировать Хогарту за своего покойного друга. Таково будто бы происхождение первого портрета Фильдинга в Собрании его сочинений, вышедшем в 1762 году.Сципион Великий Эмилиан Младший (185-129 гг. до н. э.) - римский полководец, разрушитель Карфагена; был покровителем искусств и литературы, как и его друг Кай Лелий Мудрый (185-115 гг. до н. э.).Стр. 276. ...nil admirari...- Гораций, "Послания" (I, 6, 1).Стр. 279. ...вроде Сократа, Алкивиада...- Алкивиад (450-404 гг. до и. э.) - греческий политический деятель и полководец, был близок к Сократу и Платону, хотя сам отнюдь не был философом. Миссис Вестерн причислила его к философам лишь по своему невежеству. По невежеству делает она ссылку и на Сократа, который, как известно, никогда не пренебрегал мнением собеседника, а, напротив, всегда внимательно выслушивал его.Словарь Бейли.- До выхода в свет знаменитого словаря С. Джонсона (1755) словарь Натана Бейли (ум. в 1742 г.) был самым распространенным английским толковым словарем.Стр. 283. Заморскими королями (the king over the water) англичане называли короля Иакова II Стюарта, изгнанного в 1688 году за море, а также его сына и внука, претендентов на английский престол.Стр. 296. Кеведо-и-Виллегас Франсиско (1580-1645) - испанский писатель, поэт и публицист, автор сатирического романа "История и жизнь великою Таканьо".Стр. 298. Сент-Джемский парк - парк в Лондоне, расположенный к югу от Сент-Джемского дворца.Стр. 304. Квакер.- Секта квакеров возникла в Англии в середине XVII века; основателем ее считается сапожник Джордж Фоке. Слово "квакер" значит: трясущийся; секта получила это название потому, что члены ее во время религиозных обрядов доводили себя до судорог. Эпизод с квакером введен Фильдингом с целью осмеять ханжество и лицемерие этих святош.Стр. 306. Широкополая шляпа - прозвище, полученное квакерами за их головной убор, который они ни перед кем не снимали.Стр. 308. Герцог Камберлендский (1721-1765) - третий сын занимавшего тогда английский престол короля Георга II. Здесь идет речь о возглавленной им экспедиции против так называемого Молодого Претендента (иначе: Молодого Кавалера) Карла-Эдуарда Стюарта, внука Иакова II, высадившегося в августе 1745 года у берегов Шотландии с целью захватить английский престол для своего отца Иакова-Эдуарда. Окруженный правительственными армиями. Молодой Претендент вынужден был отступить в Шотландию и здесь, при Куллодене, 16 апреля 1746 года был разбит правительственными войсками, сражавшимися под командой герцога Камберлендского. Фильдинг, понимая, что новая реставрация Стюартов повела бы к жестокой реакции, в своей публицистике деятельно выступал против них; с этой целью 5 ноября 1745 года он основал журнал "Истинный патриот". Своими политическими убеждениями Фильдинг наделяет и Тома Джонса.Стр. 309. ...заслужил алебарду...- Алебарда была в то время отличительным знаком сержанта.Стр. 311. ...гогочущими гусями...- На самом деле Гомер сравнивает воинственные крики троянцев с криком журавлей, а не гусей ("Илиада",III, 1-4).Стр. 312. Кордериус - латинизированная фамилия Кордье Матюрена (1478-1564), французского педагога эпохи Возрождения, автора весьма популярного учебника латинского языка, которым долго пользовались в английской школе.Стр. 313. ...в каком колледже? - Старейшие английские университеты состоят из нескольких колледжей.Бридж-стрит - улица в Лондоне.Стр. 317. ...за одни окна...-До 1851 года английские домовладельцы облагались налогом по числу окон, выходящих на улицу.Стр. 319. Сак-вей - напиток из белого вина с сывороткой.Стр. 322. Сражение при Леттингене (деревня в Баварии).- В этом сражении 29 июня 1743 года соединенная англо-австрийская армия под командованием короля Георга II разбила французов, после чего они принуждены были отвести свои войска за Рейн (эпизод из так называемой войны за австрийское наследство).Стр. 324. Окровавленный призрак Банка - образ, заимствованный из трагедии Шекспира "Макбет".Стр. 327. ...насчет известного деревянного сооружения...- Имеется в виду виселица.
КНИГА ВОСЬМАЯСтр. 333. Досье Андре (1651-1722) - французский филолог, автор многочисленных переводов из древних писателей и комментариев к ним.Стр. 334. Феаки - легендарный народ; к феакам был выброшен морем герой Гомера Одиссей, или Улисс. О большей части своих сказочных приключений (встреча с циклопом Полифемом, волшебницей Цирцеей, превратившей спутников Улисса в свиней, и проч.) Улисс рассказывает приютившим его феакам. - Эта особенность в построении гомеровской поэмы в дала повод А. Попу высказать свое предположение.Стр. 334. Гелакон - посвященная музам гора в Беотии (Греция), из которой бал ключ Гапмрена - символ поэтического вдохновения.Стр. 335. Арриан Флавий (II в. н. а.) - греческий историк, от которого до нас дошла история Алеюстддра Македонского.Джордж Вил&ерс, герцог Бэкингек (1627-1687) - фаворит Иакова I и Карла I Стюартов, один из авторов знаменитой театральной пародии "Репетиция" (1671), в которой высмеивалась эстетика трагедии эпохи Реставрации."История революции".- Фильдинг имеет здесь в виду сочинение Эд. Гайда графа Кдарендона (1608-1674), "Истерия великого мятежа". Кларендон сам участвовал в гражданской войне на стороне короля, и его "История" проникнута реакционной тенденцией.Дреленяур Шарль (1595-1669) - французский богослов-протестант. Фильдинг имеет здесь в виду его сочинение "О страхе смерти", переведенное на английский язык; к четвертому изданию этого- перевода, вышедшему в 1706 году, автор "Робинзона Крузо" Даниэль Дефо приложил свой рассказ о "Привидении миссис Виль", составленный им якобы ва основании документальных данных.Стр. 337. Но если, с другм старены...- Вея эта тирада -прозрачный намек на Ральфа Аллена, о котором см. прим. к стр. 26.Quis credet....- Измененные слева Персия (Сатира I, I-2);Quis leget hаес?-Min tu istad ais? Nemo hereule.-Nemo?Vel dao, vel nemo...Кто это станет читать?-Вот это? Никто! -Ты уверен? -Двое или вовсе никто... (Перевод Ф. А. Петровского)Стр. 338. Rarae aves...- Ювенал, "Сатиры" (VI, 165).Антонин Пий (86-161)-римский император, отличавшийся мягким характером; был полной противоположностью прославившемуся жестокостью Нерону (правил в 54-68 гг.).Тайберн - площадь в западной части Лондона, на которой до 1783 года публично совершались казни.Стр. 339. ...в пятой главе Батоса...- Фильдинг имеет в виду рассуждение Попа под заглавием "Martinus Scriblerus, или Искусство погружаться в поэзию", появившееся в 1728 году во втором томе сборника "Смесь", который издавался Попом в сотрудничестве со Свифтом. Греческое слово "батос" в переводе на русский означает "глубина". В своем сатирическом трактате автор пародирует очень популярное в это время сочинение греческого ритора и грамматика Лонгипа (III в. н. э.) под заглавием "О возвышенном"; с тех пор слово "батос" вошло в аяглайскяй язык для обозначения ложной глубины, напыщенности. Marlines Scritileras (Мартин Скриблерус)- коллективный псевдоним группы писателей, в которую входили Поя, Свифт, Арбетнот и основатель сатирической демократическое комедии в Англии XVIII века Джон Гей.Стр. 344. Багдадский цирюльник - персонаж из "Тысячи и одной ночи" (ночь 31-и и следующие).Стр. 346. Non emma...- Вергилий, -"Буколики" (VIII, 63)... hinc illae...- Теренций, "Андриа" (I, 1, 99)... везти уголь е Ньюкасл.- Около Ньюкасла находятся знаменитые угольные копи.Стр 347. ...lucus" nmi Iwxndo...- Слово "роща" (lucus) происходит от отсутствия в ней света (а поп lucendo). Ходячий школьный пример нелепой этимологии "по противоположности", приводимой многими римскими филологами.Стр. 349. Non, si.. ("Если нынче дела обстоят плохо, отсюда не следует, что так будет и впредь") - Гораций, "Оды" (II, 10, 17).Стр. 352. ...tempus...- Овидий, "Метаморфозы" (XV, 234).Erasmi "Colloguia" (1518)-диалоги голландского гуманиста Эразма Роттердамского (1467-1536), направленные против средневекового обскурантизма н суеверий; одна из самых популярных книг эпохи Возрождения. "Gradus ad Pwnassum" ("Лестница на Парнас", 1702) - учебник стихосложения, написанный немецким иезуитом Паулем Алером Стоу Джон (1525-1605) - английский историограф; первую половину жизни был портным "Зритель" (1711-1714) - нравоучительный журнал Стиля и Аддисона. Ичард (см. прим. к стр. 228). Фома Немпийский (1379- 1471) - немецкий мистический писатель, которому приписывают книгу "Подражание Христу". Том Б pay л (1663-1704) - английский публицист, сатирик и поэт. "Его сатирические произведения замечательны больше грубостью, чем остроумием",- характеризует его биограф.Стр. 354. Injandum, regina...- Вергилий, "Энеида" (II, 2), перевод В. Брюсова.Стр. 35Р. Nil desperandum...- Гораций, "Оды" (VII, 27).Тевкр - древнегреческий мифический герой, удачливость которого вошла а поговорку.Стр. 360. Витфияь9 Джордж (1714-1770) - один из основателей методизма (см. прим. к стр. 55), родом из Глостера, сан кабатчика. Фильдинг не упускает случая посмеяться над методистами, так же как и над квакерами (ср. кн. VII, гл. 10).Стр. 367. Принц Карл - Карл-Эдуард, сын претендента на английский престол Иакова-Эдуарда Стюарта (см. прим. к стр. 308). Чтобы сделать сына более популярным в Англии, Претендент, будучи католиком, воспитал его в протестантской вере. Наделяя простоватого Партриджа горийскими убеждениями, Фильдинг тем самым их осмеивает.Стр. 367. Якобит-сторонник свергнутой династии Стюартов (от имени последнего короля из этой династии Иакова и его сына Иакова-Эдуарда, претендовавшего на английский престол).Бриарей - согласно древнегреческой мифологии, великан, сын неба и земли, у которого было пятьдесят голов и сто рук.Чудовище Вергилия - Молва ("Энеида", IV, 173-192).Стр. 371. Отвей Томас (1652-1685) - драматург периода Реставрации: его трагедия "Сирота" (1680) долго пользовалась успехом на английской сцене....ее повесили, бы, без всяких улик...- Намек на обычные в то время процессы ведьм.Стр. 377. Черный понедельник - на школьном жаргоне: первый понедельник после каникул.Стр. 378. Вице-канцлер.- Подразумевается вице-канцлер университета.Стр. 381. Habeas corpus - гарантия неприкосновенности личности, введенная в Англии в XV веко; носила первоначально характер приказа, обязывающего доставлять всякого арестованного в суд с непременным указанием времени и основания ареста. Постепенно эта судебная практика получила силу закона (1679 г.), который в периоды реакции правительство неоднократно обходило.Стр. 384. Леденгольский рынок-лондонский мясной рынок. Effodiuntur opes, irritamenta malorum. (Люди копают землю, добывая золото, семя зол.) - Овидий, "Метаморфозы", I, 140.Внутренний Темпл - одна из четырех старинных юридических школ в Лондоне; здание, в котором она помещается, некогда принадлежало ордену тамплиеров.Стр. 392. Fortis...- Гораций, "Сатиры" (II, 7, 86-88).Стр. 396. Герцог Монмутский (1649-1685) - побочный сын английского короля Карла II Стюарта. После смерти Карла II в 1685 году ему наследовал его брат, Иаков II, стремившийся восстановить абсолютизм и католичество в Англии. Монмут, находившийся в момент смерти отца в Голландии, решил воспользоваться обстоятельствами и отнять престол у своего дяди. С этой целью он высадился в Англии, рассчитывая, что преданностью протестантству, а также обещанием соблюдать вольности Англии сумеет привлечь на свою сторону большинство населения. Однако его планы не оправдались: при вступлении на престол Иаков дал упомянутую в тексте присягу и в первые месяцы царствования располагал поддержкой широких слоев общества. Монмут потерпел неудачу и был казнен....изгнали этого короля...- Изгнание Иакова II произошло 23 декабря 1688 года, через три года после неудачного выступления герцога Монмутского.Стр. 397. ...два восстания...- Первое восстание произошло в 1715-1716 годах, когда сын Иакова II высадился в Шотландии, но потерпел неудачу; о втором идет речь в тексте.Сражение при Седжмуре. - Во время этого сражения (6 июля 1685 года) был разбит герцог Монмутский.Стр. 399. ...Les laquais a louange.- Вероятно, Фильдинг хотел сказать: laquais de louage, то есть - наемные лакеи. Слово louange значит - хвала.
КНИГА ДЕВЯТАЯСтр. 407. .. .редактор "Зрителя".- На самом деле их было два: Стиль и Аддисон (см. прим. к стр. 352).Стр. 408. Роу Николае (1674-1718) - английский драматург, один из первых редакторов-издателей сочинений Шекспира... .по словам Горация.. .-Гораций, "Послания" (1,19,12). Scribimus.. .- Гораций, "Послания" (II, 1, 115)....говорили в другом месте.-Во вступительных главах к книгам I и VII и других частях романа.Стр. 410. Миллер Филипп (1691-1771) - английский ботаник, директор Аптекарского сада в Лондоне; составил словари растений, переведенные на другие европейские языки.Сиббер Сюзанна (1714-1766) - актриса театра Друрилейн.Клайв Катерина (1711-1785) - актриса того же театра. О ней сохранились восторженные отзывы Гаррика, Генделя и других видных людей того времени; исполняла ряд ведущих ролей в пьесах Фильдинга.Стр. 415. Орфей и Эвридика.- По греческой мифологии, музыкант Орфей, лишившись жены своей Эвридики, спустился за ней в царство усопших. Очарованные его пением властители подземного царства согласились отпустить Эвридику с условием, чтобы Орфей шел впереди и не оглядывался. Это условие не было соблюдено Орфеем, и он навсегда лишился жены. Фильдинг использовал этот сюжет в своем фарсе "Эвридика" (1737).Стр. 418. Фалестрида - царица амазонок, будто бы предложившая, помощь Александру Македонскому в его борьбе против персов (г р е ч. миф.).Стр. 419. Веллона - римская богиня войны.Стр. 422. Затем он предложил совершить возлияние...-У древних греков и римлян ритуал возлияния составлял обыкновенно часть жертвоприношения. У римлян он заключался в том, что жрец, а затем и остальные участники обряда отпивали по очереди вино из чаши, а остатки его выливали между рогов жертвенного животного. Возлияния богам совершались также во время пиршеств.Стр. 425. .. .полюбила в общепринятом теперь значении этого слова...-См. кн. VI, гл. 1.Пасифая - мифическая царица Крита, воспылавшая любовью к быку и родившая Минотавра - стол у быка-полу человека.Стр. 426. ...dignus vindice nodus...- подразумевается: путем божественного вмешательства (Гораций, "Искусство поэзии", 191).
КНИГА ДЕСЯТАЯСтр. 439. .. .некоторых редакторов его сочинений.- Известно, что тексты произведений Шекспира дошли до нас в неудовлетворительном состоянии. Научные комментированные издания его сочинений начинают появляться лишь с 1709 года. До 1749 года (время выхода в свет "Тома Джонса") было опубликовано пять таких собраний сочинений.Стр. 440. Дидона - легендарная финикиянка, дочь царя Тира; согласно легенде, оставшись вдовой, переселилась в Африку, основала там город Карфаген и стала его царицей. Вергилий в "Энеиде" рассказывает, что сын троянского царя Приама Эней был заброшен бурей к берегам Африки и встретил здесь радушный прием у Дидоны; выслушав повесть о его злоключениях, она воспылала к нему любовью и, когда он покинул ее, лишила себя жизни.Далее. Мы всячески убеждаем тебя... или такт дьявольской порочности...-Абцаз этот является довольно прозрачной полемикой с Ричардсоном, который в своих романах резко делил характеры на добродетельные и порочные.Nulla virtute...- Ювенал, "Сатиры" (IV, 1).Стр. 441. ...quas humana...- Гораций, "Искусство поэзии" (353).Стр. 443. Бэн Афра (1640-1689) - английская писательница, проведшая молодость в Южной Америке, в Суринаме (Гвиана); по возвращении оттуда писала пьесы для театра, стихи и романы. В наиболее известном из ее романов, "Орувоко", рассказывается история любви африканского князя Оруноко, работавшего невольником на плантациях и возглавившего восстание негритянских невольников. Этой книгой Бэн Афра впервые привлекла внимание европейских читателей к тяжелому положению негров-рабов в Америке.Стр. 450. Миссис Хасси - портниха, действительно жившая в Лондоне и пользовавшаяся большой известностью. Существует рассказ, что Фильдинг обещал вывести ее в "Томе Джонсе", но позабыл об этой и лишь в последнюю минуту, когда книга была уже в наборе, внес ее имя в текст.Стр. 452. Аеигея - библейский персонаж (Первая книга Царств, XXV), одна из жен-рабынь Давида; имя ее (Эбигейл) стало в Англии нарицательным для горничной, камеристки.Стр. 455. Non omnia...- Вергилий, "Эклоги" (VIII, 63).Стр. 458. ...за здоровье короля Георга...- то есть занимавшего тогда английский престол Георга II. Симпатии тори Партриджа на стороне вторгшегося в Англию Молодого Претендента Карда-Эдуарда, внука Иакова II Стюарта.Стр. 463. Бедлам (искаженное Вифлеем) - больница для умалишенных в Лондоне. Первоначально помещалась в монастыре ордена Вифлеемской звезды, имущество которого было конфисковано Генрихом VIII в 1547 году и передано лондонскому городскому управлению; позднее несколько раз меняла место. Слово "бедлам" стало в Англии и за ее пределами нарицательным для обозначения сумасшедшего дома.Стр. 466. (Точь-в-точь таков"...-Шекспир, "Генрих IV" (часть 2-я, действие I, сцена 1), слова графа Нортумберэвендекого.Стр. 467. Гиллс - прекрасный юноша, любимец Геракла, ваявшего его с собой в поход аргонавтов за золотым руном. Во время стоянки в Мизии (Малая Азия) Гилас, посланный за водой, был увлечен нимфами источника, в который он погрузил свой кувшин. Его исчезновение настолько опечалило Геракла, что он покинул экспедицию. Эта история вдохновила многих античных поэтов; наиболее красочно изложена она в одной из идиллий Феокрита (греч. миф.).Стр. 468. Салический закон - древний кодекс так называемых садических франков, преимущественно уголовный (возник в VI в. н. э.). 59-я его статья запрещала переход салических земель во владение женщине. В XIV веке статья эта стала истолковываться как запрещение женщине занимать французский- престол. Миссис Вестерн считает, что Салический закон ставит женщин в зависимое положение от мужчин.Стр. 469. Аррия - римская матрона, прославившаяся своим мужеством. Чтобы подать пример мужу своему Петру, приговоренному к смерти за участие- я заговоре Скрибониана против императора Клавдия, она вонзила себе и грудь кинжал, а затем передала его мужу со словами: "Петр, мне не больно".
КНИГА ОДИННАДЦАТАЯСтр. 477. Вестминстер-Холл - древнейший, уцелевший до сих пор зал Вестминстерского дворца - здания, где помещался английский парламент; в нем происходили также заседания Верховного суда. В теперешнем здании Вестминстерского дворца, построенного на месте сгоревшего в ,(834 году, этот зал служит вестибюлем.Стр. 478. Кашель стащить...-Шекспир, "Отелло" (действие III, сцена 3).Стр. 479. Аристотель - здесь упомянут как автор "Поэтики"; Гораций - как автор "Искусства поэзии"; Донуин (греческий филолог и ритор III в.) - как автор трактата "О возвышенном"; Досье Андре, французский филолог, - как комментатор древних авторов; Боесю (правильнее ле Боссю) Рене (1631-1680) - как автор популярного в конце XVIIIвека "Трактата об эпической поэзии" (1675).Стр. 480. ...я смело могу... протестовать против хулы людей... аппетитом "низкий"-вовсе неприличным в устах критика, если только он не сиятельная особа.- Эти слова направлены, по-видимому, против Ричардеопа, который а письмах к своим поклонницам (об их содержании Фильдинг мог знать от своей сестры Сары, находившейся в переписке с Ричардсоном) осуждал Фильдинга как писателя "низкого" и отказывался читать его.Стр.480. Verum. иЫ...- Гораций, "Искусство поэзии" (351-353)....aliter...- Марциал, "Эпиграммы" (I, 17, 1).Стр. 481. .. .послушать некоторых критиков и некоторых набожных христиан. .. - Выпад против Ричардсона и его морализаторских тенденций.Северн - река в западной Англии, приток Эйвопа, на которой стоит город Ворчестер.Стр. 485. Молодой Кавалер - Карл-Эдуард Стюарт. Армия герцога - правительственная армия под командой герцога Камберлендского (см. прим. к стр. 308).Стр. 486. Суффолк - графство к северо-востоку от Лондона, у берегов Немецкого моря.Дясенни Камерон - любовница Карла-Эдуарда Стюарта.Стр. 491. Макиавелли (1469-1527) - флорентийский историк, писатель и дипломат, стремившийся к установлению сильной власти и уничтожению феодальной раздробленности Италии. Некоторыми идеями Макиавелли воспользовались впоследствии для оправдания политики, свободной от всяких принципов.Стр. 492. Наш Ричард (1674-1762) - светский щеголь, так называемый "король Бата", модного английского курорта, где процветали всякого рода увеселения. Наш добывал средства карточной игрой. Он любил предостерегать молодых девушек против подобных ему авантюристов. Эта ситуация и изображена здесь Фильдингом.Стр. 495. Чеймонт - персонаж из драмы Отвея "Сирота" (см. прим. к стр. 371).Стр. 502. "История Франции" Даниэля. ...- сочинение французского иезуита и придворного историографа Людовика XIV Г, Даниэля (1649- 1728), вышла в 1717 году."Атлантида" (полное заглавие: "Секретные мемуары некоторых знатных особ, или Скандальная хроника новой Атлантиды, острова на Средиземном море", 1709) - памфлет английской писательницы Мэри Манли (1672- 1724), разоблачавший частную жизнь тогдашних министров-вигов.Драйден Джон (1631-1700) - английский поэт, драматург и критик, основоположник трагедии эпохи Реставрации. Находился под сильным влиянием французского классицизма.Чиллингворт (1602-1644) - английский богослов. Особенной популярностью пользовалось его апологетическое сочинение "Протестантская религия - верный путь к спасению".Графиня д'0нуа (ум. в 1705 г.) - французская писательница, автор романов, мемуаров, а также волшебных сказок.Стр. 507. Биллингсгейтский рынок - центральный рыбный рынок в Лондоне.Стр. 509. Элен Гуин (1650-1687) - английская актриса, любовница Карла II. Она была одной из первых актрис, выступавших на английской сцене, раньше женские роли исполнялись мужчинами.Доктор Чейн Джордж (1671-1743) - шотландский врач; в молодости вел разгульную жизнь и подорвал свое здоровье, после чего переселился из Лондона в Бат, стал соблюдать режим и написал ряд популярных сочинений, в которых рекомендовал умеренность, вегетарианство, воздержание от спиртных напитков и т. д. Фильдинг намекает именно на эту сторону его биографии.Стр. 515. Эшер - местечко к югу от Лондона, получившее известность благодаря находившемуся здесь дворцу кардинала Вольси (1471-1530), министра Генриха VIII. Вилътон - город в западной части Англии, поблизости от Солсбери, где находится известный дворец XVI века (Вильтон-Хаус), принадлежавший графам Пемброк. Истбери - город, живописно расположенный на южном побережье Англии; кроме средневековых зданий, в нем сохранились развалины римских построек. Прайорс-Ларк - усадьба в окрестностях Бата, принадлежавшая тогда Ральфу Аллену (см. прим. к стр. 26).
КНИГА ДВЕНАДЦАТАЯСтр. 523. Ванье Антуан (1673-1741) - аббат, член Парижской академии надписей; его сочинение "Мифология и сказания, объясненные исторически" выдержало много изданий.Стр. 525. Мистер Мур, или Смайс Джеме (1702-1734) - светский молодой человек, прожигатель жизни. Теснимый кредиторами, он для поправления своих денежных дел написал комедию "Соперничество мод" (1726). Мур попросил у А. Попа разрешения вставить в свой текст несколько его стихов. А. Поп дал разрешение, но в последнюю минуту взял его обратно. Однако комедия вышла в свет со стихами, что дало повод поэту для желчных выпадов против Мура, на которые тот не отвечал.Стр. 526. Роджер Л'Эстрендж (1616-1704) - торийский журналист и публицист; ему принадлежит также обширный сборник басен ("Басни Эзопа"), переведенный на многие языки, в том числе и на русский (1760 г.).Стр. 531. Dulce et decorum...- Гораций, "Оды" (III, 2, 13-16).Стр. 532. Vir bonus...- Гораций, "Послания" (I, 16, 40).Стр. 534. Orandum est...- Ювенал, "Сатиры" (X, 356).Стр. 537. Корона и гроб - герб Претендента.Стр. 538. "Остроумное и серьезное действо об оскорбленном муже" (1728) - комедия Колли Сиббера (1671-1757), английского актера, драматурга, режиссера и театрального критика. Сиббер является первым представителем буржуазной нравоучительной комедии в Англии; в своем творчестве опирался на комедию эпохи Реставрации, но старался изменить ее "в духе нравственности". Фильдинг, представитель демократической драматургии, боролся с ним уже в 30-е годы XVIII в.Панч (сокращенное от итальянского Пунчинелла, или Пульчинелла) - полишинель, петрушка в английском кукольном театре.Стр. 540. .. .необдуманный обет Иеффая...- По библейскому рассказу, Иеффай, судья израильский, перед сражением с племенем аммонитян дал обет в случае победы принести в жертву первое, что выйдет ему навстречу из ворот дома. Победа была одержана, в Иеффаю пришлось принести в жертву собственную дочь ("Книга судей", XI).Стр. 546. Пресвитерианцу. - одна из пуританских сект, игравшая крупную роль во время английской буржуазией революция; пресвитерианцы относились враждебно к театру и, захватив власть, запретили театральные представления.Стр. 552. ...мнения тех, которые считают животных простыми машинами...-Такого мнения держались картезианцы, последователи французского философа Декарта (1596-1650).Стр. 554. От детских лет...-несколько измененная цитата из "Отелло" Шекспира (действие I, сцена 3).Стр. 556. Pone me pigris...- Гораций, "Оды" (I, 22, 17-24).Стр. 562. Dum stupet...- Вергилий, "Энеида" (I, 495).Стр. 565. Нерва, Траян, Адриан и два Антипина...- Имеются в виду римские императоры, правившие с 96 до 186 года н. э.Стр. 567. Провала Лунгина сформулированы в его трактате "О возвышенном" (см. прим. к стр. 479).Стр. 569. ...polly matete...- Возможно-, эта галиматья получилась у Партриджа из греческой пословицы: "Многознание не научает".Стр. 571. .. .одну из современных наций...- Подразумеваются французы с их военной тактикой, выработанной во второй половине XVII века.
КНИГА ТРИНАДЦАТАЯСтр. 577. Мнемесина - согласно греческой мифологии, богиня памяти и мать муз.Гебр - река во Фракии, теперь Марица.Меония - поэтическое название Лидии, которая предположительно считалась родиной Гомера.Мантуя - город в Италии, родина Вергилия.Шарлотта (Крейдок) - жеаа Фильдинга.Стр. 578. Граб-стрит - улица в лондонском Сити, населенная в те времена издателями книг, рассчитанных на малообразованного читателя, и литературными поденщиками, поставлявшими им товар. В настоящее время переименована в Мидьтон-стрит.Стр. 579. Итонские владения.- Подразумевается Итонская школа на берегу Темзы, в которой учился Фильдинг.Ворбертан Вильям (1698-1779) - английский богослов, занимавшийся также историей литературы, как античной, так и новой. Он отличался властностью и менторским тоном. Отношение к нему Фильдинга явно ироническое.Стр. 580. Сиднем Томас (1624-1689) - известный лондонский врач, оставивший много трудов на латинском языке в области теоретической и практической медицины; усердно занимался изучением эпидемий. Сочинения его били вереведены на многие иностранные языки и переиздавались вплоть до середины XIX века.Ганноверская и Гровенорская площади находятся в западной, аристократической, части Лондона. Том Джонс въехал в Лондон с севера, по Грейс-Инн-лейн (Грейс-Инн - одна из юридических школ Лондона).Стр. 581. Гольборн - лондонская улица, идущая с востока на запад, продолжением ее служит Оксфорд-стрит, уже в западной части Лондона.Цербер - трехглавый пес, охранявший вход в преисподнюю. По рассказу Вергиляя ("Энеида", VI, 417-425), жрица Сивилла, сопровождавшая Энея в подземное царство, кинула Церберу кусок застывшего меда, смешанного с волшебными зельями.Стр. 582. Стигийский страж.- Речь идет о Цербере, которого назвали так потому, что, по верованиям древних, подземное царство обтекала река Стикс.Пикет - карточная игра.Стр. 587. Non acuta...- Гораций, "Оды" (I, 16, 7-8).Кибела - древнегреческая богиня земли. Культ ее, азиатского (фригийского) происхождения, как и культ Диониса, носил оргиастический характер. Жрецы Кибелы назывались корибантами.Стр. 589. Бонд-стрит - улица в западной части Лондона, выходит на Пикадилли.dp. 590. Виль н Баттон - лондонские популярные кофейни, открытые в конце XVII века.Стр. 591. Браутон Джон (1705-1785) - знаменитый боксер, подчинивший бокс строгой системе правил и введший его в моду в богатых буржуазных и аристократических кругах Лондона.Стр. 592. Гойл Эдмонд (1672-1769) - модный в свое время автор пособий по карточной игре, особенно висту. Его книжка "Краткое исследование игры в вист", вышедшая в 1742 году, пользовалась широкой известностью в течение ста лет. Первое издание этой книги действительно стоило гинею.Стр. 597. Ломбард-стрит - улица в Сити, на которой помещалось большинство банкирских контор.Кондитерская Байта - была открыта в 1693 году.Cup. 589. Гейдеаер Джон Джеме (1650-1740) - швейцарец по происхождению, оперный антрепренер; приобрел славу как устроитель публичных и частных развлечений, маскарадов, балов.
КНИГА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯСтр. 623. Питт - Уильям Питт, граф Четем (1708-1778), крупнейший государственный деятель Англии XVIII века; первоначально принадлежал к "сельской партии" (см. прим. к стр.25). Питт был выдающимся оратором; речи его весьма риторичны и строились обыкновенно по типу речей Демосфена и Цицерона.Стр. 624. Бисше Эдуард (годы рождения и смерти неизвестны) - английский литератор, автор вышедшей в 1702 году компилятивной книги "Искусство английской поэзии", которая пользовалась в свое время большим успехом.Ванбру Джон (1664-1726) - один из представителей комедии эпохи Реставрации.Стр. 626. .. .они воображают, будто мы живем в развращенном веке/Этот абзац и некоторые предыдущие замечания данной главы направлены в значительной мере против романа Ричардсона "Кларисса", в котором изображены представители высшего света. Этот роман выходил отдельными выпусками как раз в то время, когда Фильдинг работал над "Томом Джонсом".Стр. 635. Пэл-Мал - улица в аристократической части Лондона, на которой сосредоточено много клубов (от итальянского palla-maglio - название старинной игры в шары, введенной в Англии Карлом I).Стр. 649. ... римского сатирика...- Ювенала. У римлян было множество фортун, на разные случаи жизни. Фортуны эти были объединены Траяном (98-117 гг. н. э.) в одну, которой он воздвиг храм, где совершалось жертвоприношение в день Нового года.Стр. 655. Святой Антоний.- Чудо с рыбами, которые будто бы слушали его проповедь, католики приписывают Антонию Падуанскому (1195- 1231).Орфей и Амфион - мифические греческие музыканты, которые способны были своим пением или игрой на лире приводить в движение неодушевленные предметы, останавливать реки и т. п. Сдвинув таким образом с места камни, Амфион соорудил укрепления вокруг Фив.
КНИГА ПЯТНАДЦАТАЯСтр. 670. Меж совершеньем...- Шекспир, "Юлий Цезарь" (действие II, сцена 1), монолог Брута.Стр. 672. Нъюгетские ходатаи - подручные адвокатов, сами не имевшие права выступать в суде. Ньюгет - старинная лондонская тюрьма, получившая свое название от городских ворот в Сити; в 1902 году была срыта и на ее месте выстроено новое здание центрального уголовного суда.Похищение сабинянок.- По римскому преданию, жены и дочери сабинян (народа, жившего по соседству с Древним Римом) были похищены во время празднества подданными первого римского царя, Ромула, среди которых не было женщин.Гук Натаниэль (1690-1764) - английский историк-компилятор, автор "Римской истории с критическими замечаниями".Стр. 673. "Роковой брак" (1694) - трагедия второстепенного английского драматурга эпохи Реставрации Томаса Саутерна (1660-1746).Стр. 675. Мирмидоняне.- Согласно "Илиаде" Гомера, жители Фессалии, участвовавшие в осаде Трои под предводительством Ахилла.Стр. 690. "Докторская коллегия"- Учреждение, регистрировавшее браки, разводы, завещания, при котором находился так же суд. "Докторская коллегия" была упразднена в 1867 году и функции ее переданы другим учреждениям.Homo sum...-via комедии Теренция "Сам себя наказывающий" (I, 1, 24).Стр. 697. Прайор Матыо (1664-1721) - английский поэт и дипломат. Сын деревенского столяра, он благодаря своим способностям, а также богатым покровителям окончил университет и получил доступ ко двору Вильгельма III. Приведенный отрывок заимствован из его эпиграмм.Олд-Бейли - центральный уголовный суд Лондона, помещавшийся рядом с Ньюгетской тюрьмой (см. прим. к стр. 672).Стр. 698. Пред ним крушатся...- Стих заимствован из трагедии Аддисона "Катон".Стр. 702. Non sum...- Гораций, "Оды" (IV, 1, 3).Стр. 703. Ad unguem...- Гораций, "Сатиры" (I, 5, 32).
КНИГА ШЕСТНАДЦАТАЯСтр. 715. Банстедские возвышенности - возвышенности к югу от Лондона.Солсберийская равнина - расположена в юго-западной части Англии.Королевское общество.- В 1662 году английская Академия наук, формально учрежденная в 1663 году.Гиацинт.- Согласно греческой мифологии, спартанский юноша, любимец Аполлона, случайно убитый им при метании диска. Труп его был обращен Аполлоном в цветок, называвшийся древними гиацинтом, но, судя по описанию Овидия, отличный от нашего гиацинта (Овидий, "Метаморфозы", X, 5, 162-219).Стр. 724. Пороховой заговор - заговор католиков, за которыми стояли представители крупнейшего дворянства Англии, против короля Иакова I и парламента (ноябрь 1605 г.). В первые месяцы своего правления Иаков I Стюарт (1603-1625) смягчил законы, преследовавшие католиков при Елизавете, и вступил даже в переговоры с папой, чем возбудил в католиках большие надежды. На самом деле это было всего лишь политическим маневром короля для укрепления своей власти, и вскоре Иаков, по настоянию парламента, восстановил статут Елизаветы. Тогда группа заговорщиков-католиков задумала- взорвать здание парламента в день его открытия королем (8 ноября 1605 г.), и с этой целью в погребе под залом заседаний были поставлены бочки с порохом. Вследствие недостаточной конспирации заговор был раскрыт и взрыв предотвращен. По случаю избавления от заговора государственной церковью Англии было составлено особое молебствие, о котором говорится в тексте, а день разоблачения заговора - 5 ноября - стал ежегодным праздником. Вплоть до середины XIX века во время этого праздника торжественно сжигалось чучело, изображавшее Гая Фокса, которому было поручено взорвать бочки с порохом.Стр. 724. Мистер Гаррик.- Фильдинг дает здесь любопытное описание реалистических приемов игры Гаррика, о которых впоследствии писал Г.-Э. Лессинг в своем труде "Гамбургская драматургия" (см. прим. к стр. 275).Стр. 733. .. .так не можете ли вы. придумать какой-нибудь способ завербовать его в матросы? - Матросы и солдаты вербовались в Англии из "добровольцев". Приемы этой вербовки красочно описаны Фильдингом.Стр.740, ...зеленоглазое чудовище,-имеется в виду ревность (Шекспир, "Отелло", III, 3).
КНИГА СЕМНАДЦАТАЯСтр. 749. Плутарх (50-120) - греческий историк, известный главным образом своими "Сравнительными жизнеописанпями". В "Жизни Александра" он пишет: "Порок и добродетель мы часто познаем не столько при помощи великих дел, сколько при помощи анекдота, изречения, жеста, которые лучше раскрывают характер человека, чем кровавые битвы, осады и громкие подвиги".Стр. 750 Актон.- Невежественный сквайр Вестерн хочет сказать:Актеон, Актеон - легендарный охотник, о котором рассказывает греческая мифология В наказание за то, что Актеон увидел Диану во время купанья, он был превращен ею в оленя и растерзан собственными собаками.Стр. 759. Цицерон - древнеримский оратор Марк Туллий Цицерон (106-43 гг. до н. э.); оставил философскую переписку, имеющую большую историческую ценностьСтр. 764. Драм (drum) - буквально: барабан; так же называли большой званый вечер; но уже в эпоху Фильдинга это значение слова считалось устаревшим.Стр. 773. Дептфорд - пригород Лондона на правом берегу Темзы.Олдерсгейт - улица в Сити.
КНИГА ВОСЕМНАДЦАТАЯСтр. 790. Доктор Гаррингтон и доктор Брьюстер - реальные лица. Стр. 791. "Федон"- диалог Платона, излагающий беседу умирающего Сократа с учениками. Темой этой беседы было доказательство бессмертия души. Стр.800. Лимингтон- портовый город на Ла-Манше, к югу от Солсбери. Стр. 832. Доримант - "светский лев" и распутник, персонаж из пьесы Этериджа "Щеголь" ("The Man of Mode"); прототипом его был граф Рочестер (см. прим. к стр. 132).Стр. 838. .. .купить себе на ближайших выборах в парламент место депутата. от соседнего местечка...- Владельцы пришедших в упадок старых административных центров, так называемых "гнилых местечек", либо сами назначали в парламент представителей, либо продавали право представительства. "Гнилые местечки" были упразднены лишь парламентской реформой 1832 года.А. Франковский1 Презираю вас от всего сердца (франц.).2 Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо (лат.).3 Я не тот, что был (лат.).4 Буквально: в самый ноготь (лат.).5 Академии наук (франц.).6 Вероятно, Софья разумела банковый билет в сто фунтов.7 Не доверяй наружности (лат.).8 Полною свободу выбора (франц.).9 Мне известен такой же случай в действительной жизни с одним бедным священником из Дорсетшира; не удовольствовавшись огромными издержками, которые бедняку пришлось понести в связи с процессом, мерзавец стряпчий обжаловал решение суда и возбудил другой процесс. Способ этот часто практикуется для притеснения бедняков и наполнения карманов стряпчих, к великому позору для нашего законодательства, народа нашего, христианской религии и даже природы человеческой.
Уильям Мейкпис Теккерей. Сочинения Фильдинга
Перед нами прекрасно изданный том, отпечатанный чистым, четким шрифтом и содержащий все творения одного из величайших сатириков, писавших на английском языке. И хотя многое в этой книге не отличается деликатностью новейшего романа новейшей модной писательницы, и хотя мы не рискнули бы рекомендовать эту книгу юношам и молодым девицам, все же мы очень рады появлению в свет общедоступного издания произведений этого великого писателя. Правда, кое-что в этих страницах, полных здорового юмора, может покоробить читателя, но, в отличие от слезливо-сентиментальных романов, они не могут причинить ему вред, ибо в большинстве своем проникнуты гуманностью, житейской мудростью и щедрой любовью к людям.Том открывается превосходным жизнеописанием Фильдинга, принадлежащим перу Томаса Роско, который воздает должное заслугам великого сатирика и защищает его от нападок его соперников, виршеплетов и знатных господ. Нельзя отрицать, что Фильдинг был большим грешником и имел пристрастие к плохому обществу. Мы имеем серьезные основания полагать, что он повинен даже в более тяжких преступлениях, чем те, которые ему вменяет Уолпол, обвинивший его в том, что он сидел за одним столом с тремя ирландцами и слепым нищим, вместе с которыми он угощался холодной бараниной и копченой грудинкой из одной тарелки. Именно то, что писатель якшался с такой низменной компанией, и привело в негодование критика. Если бы Фильдинг ел ту же баранину на чистой скатерти и в аристократическом обществе, то нам не твердили бы так часто о его пороках.Не холодная баранина, а эта злосчастная грязная скатерть и эта ужасная компания - вот что так шокировало высший свет.Нынешнего читателя едва ли надобно предостерегать, что, решившись провести часок-другой в обществе Фильдинга, он рискует оказаться на все это время в не слишком аристократической компании. Поэтому те, кто страдает чрезмерной брезгливостью и утонченным вкусом, пусть лучше держатся от него подальше. Зато те, кто готов простить некоторую долю грубости, чтобы побывать в обществе, где царит честность, мужественность и доброта, едва ли найдут более подходящее чтение, и вряд ли кто-либо из английских писателей может соперяичать с Фильдингом в проницательности и неподдельном остроумии.По словам биографа, Фильдинг был крепким, ладно скроенным мужчиной, ростом несколько выше шести футов. Он был исключительно остроумным собеседником, и один знатный англичанин, лично знакомый с Попом, Свифтом и другими членами знаменитого кружка острословов, утверждал, что Гарри Фильдинг превзошел их всех. Он любил охоту и быструю езду и в недолгие дни своего процветания держал лошадей и свору собак и разъезжал в карете; подобному расточительству он приписывает в "Эмилии" многие несчастья бедняги Бута. Девятнадцати лет от роду, не имея никаких средств, он переехал в Лондон и зажил в свое полное удовольствие, добывая на пропитание собственным умом. Коротая время то - за стаканом вина с лордами и светскими щеголями, то в обществе актеров и актрис из труппы Гаррика, а то и с другими, еще менее почтенными обитателями Ковент-Гардена, молодой Фильдинг получил весьма разностороннее воспитание, чем и объясняются многие недостатки и его самого, и его произведений.Вместе с Хогартом они дали нам любопытную картину нравов своей эпохи. Письма Уолпола, при всей их холодной изысканности, ничуть не более нравственны, чем грубые картины Хогарта и Фильдинга. Идеальный герой лорда Честерфильда отменно вежлив, но зато лишен честности Тома Джонса или бедняги Уилла Бута с его "плечами носильщика портшеза и икрами посыльного". Поджарый Уолпол на тонких ножках, слабый желудком, вечно укрепляющий свой организм крепким чаем и хлебным пудингом и способный опьянеть от рюмочки бургундского, конечно, не может предаваться распутству с энергией дюжего грешника шести футов ростом, всегда готового распить полдюжины бутылок каких угодно напитков в какой угодно компании. Но и у сэра Хореса есть тоже свои изящные грешки, которым он предается в своей изящной компании, и он способен хихикать вместе со своими графинями над гривуазными анекдотами и возмущаться вслух последними новостями, рассказанными Джорджем Селвином, и быть не менее испорченным, чем Гарри Фильдинг, бражничающий в таверне бог весть в каком обществе.В наши дни свет не терпит сатиры во вкусе Хогарта и Фильдинга, и безусловно эта нетерпимость в значительной степени оправдана, ибо даже притворная добродетель и притворное целомудрие небесполезны, поскольку узда, налагаемая на себя лицемером, в иных случаях послужит ему на благо. Но всякий, кому случалось в ночное время проходить по Риджент-стрит, или побывать за кулисами Оперы, или в любом театре заглянуть в эту обитель блаженства - ложи бельэтажа, - конечно, мог убедиться в том, что "Карьера мота" и "Карьера проститутки" еще далеки от своего завершения и что юные франты в спенсерах и макинтошах и соблазнительные сирены в нарядах по последней парижской моде подвизаются в тех же ролях, что и щеголи в завитых париках и треуголках и щеголихи в парче и фижмах сто лет тому назад. Те же пороки существуют и ныне, только теперь о них не принято говорить. То, что делалось раньше, делается и теперь, только мы не называем эти вещи своими именами. Вот чем объясняется, по нашему разумению, безнравственность Фильдинга. Что до Хогарта, то он уже стал классиком, и мы позволяем ему, как и Шекспиру, такие вольности речи, каких не простили бы никому другому.Очень хорошо, что публика требует скромности, хотя бы и притворной; что писатели вынуждены укрощать свое чувство юмора; и что, как им порой ни хочется высмеять безнравственное в человеческом характере и в обществе, громогласное возмущение таким нарушением приличий заставляет их молчать. Однако беспристрастный наблюдатель, черпающий лишь малую толику познания человеческой природы из книг, а большую его часть из собственного жизненного опыта, отлично понимает, что персонажи Фильдинга и Хогарта это те же герои Диккенса и Крукшенка, только нарисованные с гораздо большей силой и искусством, причем новые сатирики даже не смеют заикнуться о том, о чем их старшие собратья говорили во весь голос.Так не будем обвинять Фильдинга в безнравственности, а лучше признаем, что его век был более откровенен, чем наш, и переложим вину (если она существует) с писателя на его эпоху. Но, с другой стороны, в сочинениях Фильдинга есть немало страниц, посвященных изображению добродетели, страниц столь мудрых и правдивых, что всякий может извлечь из них полезный урок. Фильдинг дает правдивую картину жизни, и когда он рисует добро, оно сияет особенным блеском по контрасту с пороком, изображенным им столь же правдиво. Он старается по мере своих сил и возможностей рассказать вам всю правду о человеческой природе, и добро и зло в характерах его героев одинаково жизненны. Том Джонс грешит, и его прегрешения описаны с поразительной точностью, но затем приходит раскаянье, прямое следствие его падения, и эта картина, конечно, трогательна и поучительна. Бут вступает на скользкий путь (между нами говоря, я не верю, чтобы и в наше время нашлось бы много таких, кто без греха), но как чудесно его прозрение! Должны ли заявляющие о своем намерении писать портрет с натуры стремиться к точности изображения? Это настолько коварный вопрос, что мы предпочитаем воздержаться от высказывания своего мнения. Может быть, следует брать пример с того художника, который, рисуя Ганнибала, изобразил его так, чтобы не видно было слепого глаза. Фильдинг брал свою натуру в лоб. Так пусть же читатель, сообразно своим вкусам, выбирает себе или художника, который сделает с него портрет, или того, кто ограничится полупортретом.Мы перечитали многие произведения Фильдинга в прекрасно изданном мистером Роско томе. Вероятно, он не мог не включить в него и пьес, но читатель вряд ли получит большое удовольствие от знакомства с ними и вряд ли пожелает перечитывать их. Они даже не блещут остроумием, хотя и очень сценичны. Фаркуэр в возрасте Фильдинга тоже насыщал свои комедии живостью и остротами. Фильдинг пишет небрежной, размашистой кистью, и его пьесы решительно безнравственны. Его герои - дикари, а героини - мы даже не смеем сказать, кто такие его героини, не нарушая существующих в нынешний век приличий. Хогарт нарисовал жизненный путь одной из них - верней, одной из тех, которая по профессии была тем, чем эти дамы являются по природе. Юный Гарри Фильдинг шести футов ростом и двадцати лет от роду, всегда готовый пустить в ход кулаки или распить бутылочку или решиться на любое удальство, был повесой и вертопрахом весьма распущенного нрава и по всей видимости не думал ни о чем, кроме привольной и беззаботной жизни. Многие его ошибки и грехи объясняются его цветущим здоровьем и избытком жизненных сил. Но он был добрым малым, и трудно найти равного ему по простоте и искренности душевной, и пусть в зените своего дарования и в период наиболее щедрого проявления своей общительности он якшался с многими особами обоего пола, к которым другие на его месте повернулись бы спиной (впрочем, эта общительность была его добродетелью, но в наш век мы бы не рискнули выразить свои симпатии бедняжке Долл Тершит или почтенной миссис Куикли), и пусть он одно время вел бурную и грешную жизнь и водился со многими особами легкого поведения, но сердце его оставалось чистым, и когда хорошая женщина встретилась на его пути, он сумел оценить ее по заслугам. Он женился на ней, и хотя сэр Вальтер Скотт несколько пренебрежительно отозвался о романе, в котором Фильдинг вывел свою первую жену, образ Эмилии так прекрасен и ее характер нарисован с такой глубиной, что подобного ей, по скромному мнению автора, мы не найдем ни у одного писателя, не исключая и Шекспира. Просто удивительно, как мог старина Ричардсон, высмеянный нашим безрассудным сатириком, быть до такой степени ослепленным досадой и завистью к своему сопернику, чтобы не заметить высоких достоинств этого превосходного романа.Эмилия уже была в могиле, когда Фильдинг нарисовал ее пленительный портрет, и легко понять, как она должна была любить и ценить этого великодушного, кроткого и любящего человека, несмотря на все его ошибки, сумасбродства и прегрешения. У нее было небольшое собственное состояние, а он как раз в то время получил скромное наследство от матери. Он уехал с женой в деревню и, как следовало ожидать от бережливого и рассудительного Гарри Фильдинга, прожившего столько лет припеваючи без гроша за душой, вообразил, что пять или шесть тысяч фунтов это неисчерпаемое богатство. Он завел лошадей, карету и свору гончих и широко раскрыл двери своего дома для лучшего общества округи. Когда он растратил свой небольшой капитал и увидел, что ему не остается иного выбора, как работать, он вернулся в Лондон, принялся с ожесточением изучать право и снова взялся за перо. Он жил, ни на минуту не теряя бодрости духа, и любил свою бедную Эмилию так же нежно, как прежде. Можно пожалеть, что он жил не по средствам, что он не родился лордом или, по меньшей мере, бережливым биржевым маклером, но тогда мы бы не имели "Джозефа Эндрюса", и, уж конечно, после того как он разорился, Эмилия продолжала его любить так же преданно, как если бы он был богаче самого Ротшильда.Биографы Фильдинга сходятся на том, что при благоприятных обстоятельствах он мог бы добиться успеха на судебном поприще. Но люди высокоодаренные, подобно Фильдингу, всегда наталкиваются на неблагоприятные обстоятельства, и хотя он приобрел солидные знания в области юриспруденции -и обладал острым умом, глубоким знанием человеческой души и, как говорят, ораторским талантом, что могло бы сослужить ему большую службу, все же надобно признать, что без усидчивого и упорядоченного образа жизни все эти качества не могли ему обеспечить успеха в судебной карьере, и Фильдинг так и не стал ни лорд-канцлером, ни даже судьей. Рассказывают, что, придя домой после вечерних возлияний, он обвязывал голову мокрыми салфетками и садился штудировать пандекты как самый заправский и совершенно трезвый студент. Это вполне вероятно, но ведь есть более надежные способы сохранять ясность ума, которыми автор "Тома Джойса", по-видимому, пренебрегал. К этому времени он уже подорвал свое здоровье и приобрел дурные привычки, избавиться от которых у него не хватало силы духа, и расплатой за его грехи столичного прожигателя жизни и распутство сельского джентльмена была подагра и многие другие недуги.Когда жизненные невзгоды стали упорно одолевать его, он вступил с ними в мужественную борьбу. Не выпуская из рук пера, он посылал статьи в журналы и газеты, писал брошюры, делал переводы, печатал рецензии, словом, брался за любые литературные поделки, лишь бы прокормить семью. Этот беспорядочный труд литературного поденщика, вынуждающий писателя размениваться по мелочам и расходовать свои силы на пустяки, только для того, чтобы оплатить счет неумолимого мясника, загубил не один талант со времен Фильдинга, и счастье для него и для всего мира, что еще в ту пору, когда его способности были в полном расцвете, ему удалось получить должность, которая избавила его от заботы о хлебе насущном, позволила ему собрать все - силы своего выдающегося ума и создать величайшую сатиру и два самых монументальных романа из всех, когда-либо написанных на английском языке.Следует отметить как важное свидетельство врожденной честности художника совершенство формы этих его произведений, тщательную разработку ситуаций, точность и мужественное благородство его языка. Когда Фильдинг писал ради куска хлеба, его стиль, характеры и сюжеты носили печать небрежности и спешки. Да и как могло быть иначе? На улице его поджидал судебный исполнитель мистер Снап с предписанием об аресте, а дома жена и дети сидели без куска хлеба. Пусть еще много прорех в его статье или пьесе, их нужно сбыть с рук и как можно скорей. Поистине он поступал бы бесчестно, если б задерживал рукописи, когда его семья была лишена самого необходимого. Но как только он вырвался из когтей унизительной нужды, его стиль совершенно преобразился: из неряшливого и бесшабашного литературного поденщика он превратился в одного из самых тщательных и взыскательных художников в истории нашей литературы.Доктор Биттн дал высокую оценку "Тому Джонсу". Если оставить в стороне; вопрос о нравственности и рассматривать роман как произведение искусства, нельзя отрицать, что это изумительное создание человеческого гения. В нем нет ни одного, пусть самого незначительного, эпизода, который не способствовал бы развитию действия, не вытекал бы из предыдущего и не составлял бы неотъемлемой части единого целого. Таково замечательное "провидение" художника (да простится нам это слово), качество, которого не найдешь ни в каком ином литературном произведении. Можно выбросить добрую половину из "Дов-Кихота", можно дополнить, изменить, перекроить любой из романов Вальтера Скотта, и они от этого ничуть не пострадают. Родерик Рандам и ему, надобные герои проходят через целый ряд злоключений, по окончании которых приглашают музыкантов и играют свадьбу.Но в "Истории Тома Джонса" все события неразрывно связаны друг с другом, от первой до последней страницы, и просто диву даешься, с каким искусством автор построил заранее весь костяк романа в своем мозгу, чтобы потом перенести его на бумагу.А теперь несколько слов о нашей любимой "Эмилии", которую мы перечитали от доски до доски в прекрасном издании мистера Роско. "Что касается капитана Бута, сударыня, - писал старина Ричардсон одной из своих почитательниц, - то он уже отжил свой век. Короче говоря, роман устарел так, как если бы он был написан сорок лет тому назад". Но в действительности человеческая природа нисколько не изменилась со времен Ричардсона, и если и теперь есть такие же распутники и распутницы, какие были сто лет назад, то есть и теперь завистливые критики, какие были и в те времена. Как охотно они предсказывают падение человека и как неохотно мирятся с его возвышением! Стоит писателю создать выдающееся произведение, как они начинают его поносить, и если он достигнет высот в своей области, то все его бывшие товарищи ополчатся на него. Они не простят ему успеха. А разве не разумней было бы, если б наши джентльмены пера, следуя примеру французских литераторов, возымели esprit de corps {Чувство солидарности (франц.).}, заявили, что их профессия не менее почетна, чем любая другая, и, проникнувшись сознанием своей мощи, вместо того чтобы охаивать каждого из своих собратьев, добившихся славы, всеми силами помогали бы ему. Положение писателей скоро изменилось бы, если бы благородная идея такого объединения была претворена в жизнь. Однако мы очень отклонились от нашего предмета, и хотя Ричардсон питал острую неприязнь к Фильдингу, это еще не дает нам оснований повторять избитую истину о том, что литераторы завистливы.Итак, несмотря на пророчества Ричардсона, роман, якобы появившийся на свет мертворожденным, жив сто лет спустя и, как я полагаю, будет жить до тех пор, пока существует английский язык. Сам Фильдинг дал ключ к пониманию своего произведения, вложив в уста доктора Гаррисона следующие слова: "По природе человек не бывает порочен; ему свойственны доброжелательность, милосердие и сострадание, стремление к почету и поощрению и отвращение к позору и бесчестью. Дурное воспитание, дурные обычаи, дурные привычки развращают человеческую природу и толкают человека на стезю порока". Роман Фильдинга - это иллюстрация приведенных положений. Нрав и привычки у бедняги Бута действительно дурные, но кто может отрицать наличие благожелательности и сострадания к людям в душе этого простого и доброго человека? Даже его пороки, если можно так выразиться, мужественные пороки. Ни в одном из героев Фильдинга нет ничего болезненного и слезливого, нет истерических воплей самобичевания, столь характерных для псевдовысоконравственных романов сентиментального направления. Нет и попыток найти ложные оправдания своим героям, как это делает, пусть безсознательно, Шеридан, в защиту блестящих негодяев - персонажей своих комедий. В честных и открытых книгах Фильдинга порок никогда не выдается за добродетель. Писатель не боится называть вещи своими именами, и порок у него неизменно бывает наказан. Но полюбуйтесь, к чему приводит такая честность! Какая-нибудь не в меру стыдливая дама с ужасом отбросит в сторону Фильдинга, но без зазрения совести вцепится в "Джека Шеппарда" Эйнсворта. Хотя герой Эйнсворта негодяй и это прекрасно известно автору, у него не хватает смелости изобразить его негодяем, и он старается держать его негодяйство в тени, чтобы не оскорблять чувство приличия своих читателей. Поэтому его произведение получилось нелепым, искусственным и несравненно более безнравственным, чем все, что написано Фильдингом. "Джек Шеппард" книга безнравственная именно потому, что действительность в ней приукрашена. Спартанцы показывали своим детям пьяных рабов, лишь убедившись в том, что эти рабы действительно пьяны. Притворное опьянение, не выходящее за рамки приличий, но вызывающее смех, скорей способно подтолкнуть молодого человека к пьянству, чем отпугнуть его, и некоторые недавно появившиеся романы могут возыметь такое же действие.Не только образ Эмилии поражает в этом романе, ее красота и наивное сознание своих чар, так тонко очерченные писателем, ее душевная чистота и кротость, привлекающие к ней сердца читателей до такой степени, что она кажется им не персонажем романа, а живой женщиной, родным и близким человеком, вроде жены или матери, о добродетелях и обаянии которой даже неудобно говорить на людях. Есть и другие персонажи, пусть и не столь привлекательные, но не менее жизненные и яркие. Какая замечательная фигура эта мисс Мэтьюс! Каким тщеславием пронизаны все поступки этой беззастенчивой и пылкой особы! Надо признать, что все краски этого портрета наложены кистью большого мастера. С неменьшим искусством обрисован характер флегматичной миссис Джеймс. "Неужто это моя Дженни?" - восклицает бедная Эмилия, бросившись навстречу своей бывшей приятельнице и увидев перед собой напыщенную и дышащую холодом матрону, разодетую по последней моде, в кринолине необъятной ширины. На что миссис Джеймс ответствует: "Сударыня, мне кажется, я веду себя в соответствии с хорошим тоном". И вслед за тем выражает удивление, что порядочные люди могут жить так высоко - на четвертом этаже. "Что может быть восхитительней зрелища, чем четыре онера на одной руке!" - восклицает она, впервые в жизни отбросив свою флегматичность. "Разве что три туза в покере". Какая тонкая ирония сквозит в этих портретах. Ведь у каждого из нас среди наших знакомых найдется и мисс Мэтьюс - воплощение бурного темперамента, и миссис Джеймс - воплощение равнодушия и плоской самоуверенности. А мистер Джеймс, этот добродушный малый, темпераментный и беспринципный! А Бут, с его поразительными идеями насчет христианской религии и самоуправства, какое удивительное знание людей обнаруживает автор в обрисовке этих характеров, какой поучительный урок может извлечь каждый, кто даст себе труд поразмыслить над всем этим! Однако нынешний читатель романов менее всего склонен к такого рода размышлениям. Он предпочитает книги, которые как можно меньше заставляют думать. Более того, вполне вероятно, что, прочитав этот роман и обнаружив в нем свои портреты, мисс Мэтьюс и миссис Джеймс объявят их злостными измышлениями автора.Но вот что особенно важно подчеркнуть: необыкновенное мастерство, с которым писатель рисует то хорошее, что есть в выведенных им далеко не положительных героях. Это щедрость Джеймса, добродушие его наивной жены, проблески добрых чувств у мисс Мэтьюс; и даже старина Бат, в халате своей сестры готовящий для нее декокт, и впрямь привлекательная фигура, и хотя мы смеемся над ним, мы не можем не любить его. К этому смеху всегда примешивается некоторая доля нежности, и сам автор любит предаваться таким смешанным чувствам и умеет вызывать их у своих читателей. Всякий раз, повествуя о каком-нибудь добром деле, честный Фильдинг загорается душой. Некоторых писателей обвиняют в том, что они теряют чувство меры, описывая злодеев. Наш же автор рисует их с философской невозмутимостью. Напротив, он склонен увлекаться, описывая положительных героев. Вам кажется, что вы видите слезы на его мужественном лице, и он не пытается скрывать, что сострадание к людям не чуждо его большому и чистому сердцу. Возможно, это недостаток, с точки зрения искусства, но недостаток очень привлекательный.Читателя, интересующегося подробностями жизни Фильдинга, мы отсылаем к его биографии, написанной мистером Роско. Жизнь Фильдинга, больше чем какой-либо из его романов, служит воплощением идеи, которая пронизывает его "Эмилию". Никто не расплачивался столь дорогой ценой за свои пороки и безрассудства. Потеряв состояние, он познал всю горечь нужды и униженья; утратив здоровье, он стал жертвой физических страданий, и эта кара за его прегрешения тяготела над ним всю жизнь и свела его преждевременно в могилу. Но даже когда нужда, горе и недуг надломили его организм, его гордый и свободный дух восторжествовал над ними, а трезвый и честный ум помог ему преодолеть все невзгоды и сохранить философскую невозмутимость. Нежная привязанность к своей семье поддерживала его до конца, и, хотя всех его трудов едва хватало, чтобы прокормить себя и своих близких, после его смерти остался преданный друг, столь высоко ценивший его, что он принял на себя заботу о семье покойного и оградил ее от нужды. Это что-нибудь да значит, - быть связанным узами дружбы с таким человеком, как Ральф Аллен, и Фильдинг, еще когда оба они были живы, воздвиг памятник в честь своего друга, памятник более прочный, чем любой монумент из бронзы или мрамора, выведя его в своем романе под именем сквайра Олворти. "Есть такой день, - писал Фильдинг в одном из посвящений Аллену, - о наступлении которого ни один человек в королевстве не может подумать без содрогания, кроме вас одного, сэр, это день вашей смерти". Трудно придумать более тонкое признание заслуг, и Фильдинг был не из тех людей, кто расточает хвалу лицемерно.Мужество, жизнерадостность, любовь к людям никогда не покидали Фильдинга, и до самого смертного часа он неустанно работал на своих детей. Но после его кончины лишь благодаря великодушию одного из его почитателей-иностранцев, французского консула в Лиссабоне господина де Мейронне, на его могиле было установлено приличное надгробие. Там он лежит, "от лихорадки жизни отсыпаясь". Нет больше ни снедающих душу забот, ни назойливых кредиторов, ни мучительных болей, ни диких ночных оргий, ни раскатов веселого смеха. Заботу о его жене и дочерях взял на себя его преданный друг. Видно, он и впрямь избавился от забот и печалей, и так хочется верить в то, что его исстрадавшаяся, но благородная душа обрела наконец очищение и покой.
КОММЕНТАРИИ
Сочинения Фильдинга (Fielding's Works).Статья была помещена в газете "Таймс" 2 сентября 1840 года.Гаррик Дэвид (1717-1779) - знаменитый английский актер и театральный деятель. Прославился исполнением ролей Гамлета, Ричарда III, короля Лира.Хогарт Уильям (1697-1764) - замечательный английский художник-карикатурист и гравировщик. Создатель трех серий гравюр социально-сатирического характера: "Карьера мота", "Карьера проститутки", "Модный брак".Честерфильд Филипп Дормер, граф (1694-1773) - автор известных "Писем сыну", опубликованных в 1774 г.Фаркуэр Джордж (1678-1707) - английский драматург.Долл Тершит - веселая девица в исторической хронике Шекспира "Генрих IV". Миссис Куикли - трактирщица в той же пьесе и в комедии "Виндзорские проказницы".Ричардсон Сэмюел (1689-1761) - английский романист сентиментальной школы.Эмилия - героиня одноименного, последнего романа Фильдинга, опубликованного в 1752 г.Родерик Рэндом - главный герой одноименного романа английского писателя Тобиаса Смоллета (1721-1771).Капитан Бут - муж Эмилии.И вслед за тем выражает удивление, что порядочные люди могут жить так высоко - на четвертом этаже. - Дженни Джеймс не выражает подобного удивления в романе, навестив после долгой разлуки свою подругу детства - Эмилию. Фильдинг несправедлив к ней, называя ее "воплощением равнодушия и плоской самоуверенности". Ведь она старается помочь находящемуся в бедственном положении после освобождения из тюрьмы мужу Эмилии ("Эмилия", т. 2, кн. 5, гл. 5).Бут, с его поразительными идеями насчет христианской религии и самоуправства. - Теккерей ошибается: на самом деле эта характеристика относится к полковнику Джеймсу, мужу Дженни Джеймс, который говорит доктору Гаррисону, что на месте Биллам Бута он вызвал бы кредитора, посадившего Бута в тюрьму, на дуэль и перерезал бы ему глотку (т. 3, кн. 9, гл. 3). Когда добряк Джеймс выходил раненного под Гибралтаром капитана Бута, последний говорит: "Его поведение доказывает истинность моей теории о том, что действиями любого человека управляют только его страсти. Невозможно предположить, чтобы Боб Джеймс поступал из соображений религии или морали, так как он открыто насмехается над религией, и над моралью" (т. 1, кн. 3, гл. 5).Там он лежит, "от лихорадки жизни отсыпаясь" - слова Макбета об умерщвленном им короле Дункане (Шекспир, "Макбет", д. 3, сц. 2).
Содержание