Это случилось по ранней весне. Солнце знатно припекало в затишье просек под линией электропередачи. Снег, тяжёлый и сырой, ещё не мог удержать вес человека, поэтому приходилось тратить гораздо больше сил, чтобы по нему передвигаться. Алгоритм: осторожно наступить, через секунду провалиться по колено, осторожно наступить другой ногой, через секунду вновь провалиться - выматывает почище работы с бензопилой. Да, обходы и осмотры линий в такие периоды являлись сущим наказанием. Уже через километр-два все мышцы гудят, каким бы атлетом ты ни являлся. На провода и опоры глаза почти не поднимаешь, самая первостепенная цель - просто дойти до конца своего участка и молиться. В лучшем случае, тебя уже не отправят никуда, в худшем - шуровать ещё столько же, а то и больше.
Мне не шибко повезло, а точнее, я сам выбрал, что иду по самому продолжительному отрезку. Так уж вышло, что выйти на дорогу можно было лишь через сто пролётов, а это около семи километров. Путь пролегал по густому лесу, не отличающемуся эстетической красотой природы. Так, кустарник, молодая ольха да "лозинник" - искорёженные деревца, растущие близ болот. Временами встречались высокие и стройные осины. Их-то и подмечал мой мозг, как возможное укрытие, если вдруг из-за тех вон кустов выскочит волк. Дело обычное. Нередко вслед за идущим монтёром можно было заметить крупные следы хищника. Бывало, что медведя вдалеке замечали, но когда дело касается работы, особенно аварийного повреждения, страх перед дикой природой отступает на второй план. Конечно, ещё не было случаев, когда работника задирало зверьё, но расскажите это паранойе. Поэтому я шёл, обливаясь потом уже около часа, пока не обнаружил следы лося. Настоящее благословение небес.
Крупное парнокопытное прошло ещё до наступления оттепели, вокруг его следов образовалась крепкая корка, которая без труда выдерживала вес человека. Правда, шагать приходилось, как придурку, по полтора метра за раз. Зато не проваливаешься. Одно плохо, лось явно преследовал другие цели, его путь пролегал не под линией, а несколько поодаль, по кромке леса. Впрочем, тоже удобно и даже согласно правилам. Но порой животное совсем уж меняло траекторию в сторону водоёмов, приходилось идти на поводу, так как ноги поднимались с трудом. В конце концов, упрямое животное совсем ушло в сторону, и пришлось возвращаться к линии электропередачи, так как заблудиться в лесу, когда вокруг болото, это вообще плохая идея.
Так прошел ещё один изнурительный час. Мятая схема линии с частой чередой чёрных точек казалась такой маленькой, но чтобы дойти от одной точки до другой, приходилось преодолевать семьдесят метров по сугробам. Относительно немного. Помножьте на сто, получите протяжённость моего участка. Если при обычной скорости пешеход преодолевает пять километров в час, то тут время увеличивается втрое. Итак, когда две трети пути были пройдены, я едва ли не со слезами на глазах обнаружил ещё одни следы лося. Хорошо, что эти сохатые любят пользоваться нашими просеками. Сначала всё шло хорошо, наше направление совпадало на сто процентов. Затем линия вышла из леса на большое посевное поле. Сплошная белая простыня вышибала слёзы не хуже лука, даже натянув каску на самые глаза, всё равно не удавалось смотреть вперёд - только под ноги. А тут ещё этот чёртов лось решил избежать открытой местности и двинулся вдоль опушки, в сторону от опор и проводов.
"Ну уж нет!" - решил я и зашагал по его следам.
Участок всё отдалялся, вот до него было уже больше ста метров, но я всё так же шёл по спрессованному снегу, намереваясь дойти хоть куда-то, нежели завалиться в снег и плакать. Примерно раз в год мне выпадало подобное испытание духа. Например, в прошлый раз мне была поставлена похожая задача. Ещё в самом начале ища лёгкий путь, я провалился по пояс в болото. В итоге пришлось идти без остановки, чтобы не отморозить свои яйца и ноги. Звонить бесполезно, так как до меня идти нужно было час или больше. Да и связь отсутствовала. А в этом году - вот...
Проклиная животное на чём свет стоит, я свернул в лес и тем самым окончательно потерял зрительный контакт с линией. А потом лось дал крюка и пошёл в обратном направлении.
- Да чтоб ты сдох, сука! - психанув, я сел на какую-то корягу.
Конечно, сидеть в таких случаях противопоказано. Мышцы становятся ватными, идти куда-либо уже почти невозможно, но я настолько сильно устал, что просто сдался. На часах было пятнадцать тридцать. Через полчаса я должен быть на дороге, которая согласно схеме находится в пятнадцати пролётах впереди. Но я ведь даже не под линией! Значит, можно смело добавить ещё метров пятьсот. Делать нечего: кое-как поднялся и пошел обратно, только не по старым следам, а решив срезать часть пути.
Примерно через пятнадцать минут тревожный звонок возвестил о том, что я в полной жопе. Опушка, которая вот-вот должна была показаться, всё никак не появлялась. Ещё десять минут пути окончательно ввергли меня в панику. Разумно в таких случаях было бы развернуться и, никуда не сворачивая, точно по своим следам, вернуться в исходное положение. Но это значило растянуть время работы ещё на час. А ведь до меня даже дозвониться никто не может, бригада наверняка матом крыть начнёт, поняв, что я опаздываю.
"Ладно, линия точно в той стороне. Это же очевидно. Ещё пять минут и выйду на поле." - кое-как себя успокоив, я двинулся дальше.
Каково же было облегчение, когда просвет всё же показался. Даже сил прибавилось. Уже мысленно высмеивая свое излишнее паникёрство, я вышел... К заброшенной деревне. Ноги стали ватными, я просто сел там, где стоял, стараясь не заплакать от бессилия.
Череда чёрных изб тянулась вдоль уже сто лет нехоженой улицы. Около пяти домов. Часть уже с просевшей крышей, одна хата и вовсе легла на снег гнилым брюхом. Кое-где торчали туши бань, сараев, туалетов и колодцев. Наверное, последняя местная бабка померла лет десять назад. Теперь это место просто уходило в глубь времён. Таких мест мне попадалось много. Я любил заходить в такие вот хатки, смотреть на предметы быта, на внутреннее убранство. Что-то таинственное и жуткое царило в самом воздухе их комнат. Конечно, чаще всего из домов выносили всё, что только можно, как только хозяин уезжал или умирал. Но иногда и нет.
Кое-как поднявшись, я подошёл к ближайшему дому: крыльцо провалилось, дверь болтается на одной петле, изнутри тянет плесенью и прохладой.
"Сейчас, покимарю пять минут и пойду обратно..." - сморило быстро и надолго. Очнулся от холода и скрипа. На небе светила огромная луна, но на снегу я не увидел своих следов. Стуча зубами, посмотрел на телефон. Полночь. Усталость и холод плотным полотном легли на всякий здравый смысл. Кое-как войдя внутрь избы, я выбрал самую большую комнату, в окно которой пробивался густой серебряный свет. Здесь, в углу, поплотнее закутался в бушлат и уткнулся носом в колени. Обычный рабочий день превратился в какой-то дикий сюр. Но, как оказалось, всё было гораздо хуже...
Уснуть в таких условиях не представлялось возможным, я просто на минуту-две утопал в дрёме, потом просыпался, борясь с дрожью и страхом. В какой-то момент разбудил меня вовсе не холод, а скрип снега. Кто-то шёл к моему дому. Затем кто-то вошёл в дом и принялся по нему бродить. Волосы на загривке зашевелились, мышцы свело от ужаса. Звук шагов вскоре направился в мою сторону. В комнату вошла согбенная тень. Так как я сидел справа от входа, в тёмном углу, то был невидим. Я молил бога, в которого доселе не верил, чтобы он избавил меня от бренного тела, отправил меня в ад или рай, но подальше отсюда. Вскоре тёмная фигура подошла к окну, я смог разглядеть старое пальто и серую шаль.
"Бабка какая-то... Сумасшедшая, что ли?"
Уж не знаю, правильными ли были мои мысли, но потом на глаза попалось то, что старуха была босая. Её чёрные ноги оставляли на полу мокрые следы. Благодаря яркой луне я мог увидеть больше подробностей, чем хотел. Затем старуха издала какой-то жуткий стон и скинула пальто. Старое дряхлое тело вмиг заполнило комнату тем самым зловонием, которым исходят совсем уже немощные старики. Но и на этом мразотство не закончилось. Глотка этой безумной твари извергла из себя нечто, похожее на скрип несмазанных петель, её тело изогнулось дугой, старуха медленно встала на мостик и с неестественной прытью устремилась в тёмную часть комнаты. Так как мои глаза привыкли к темноте, я без труда видел её жёлтый силуэт, скользящий по периметру, избегая освещённых участков. Уже не было никаких сомнений, что очень скоро она доберётся и до меня, и тогда... Я не знал, что тогда. Мышцы занемели, мозг погрузился в какую-то пучину безвольной паники.
Дверной скрип нарастал, он переходил в новую, совершенно неестественную тональность. А жёлтое пятно уверенно направилось в мою сторону. Когда расстояние сократилось до пары метров, я просто уткнулся в колени и сжался в комок. Зубы едва ли не крошились от напряжения. Скрип, как могильный червь, елозил в ушных раковинах, искал путь к моему мозгу, ел мой разум. В какой-то момент я, кажется, потерял сознание.
Проснулся уже утром. Снаружи щебетали птицы, солнце щедро озолотило старые половые доски, облезлая краска нежилась под его тёплыми лучами. Память ещё не вернула события прошедшей ночи, я просто встал и вышел вон, с каким-то больным безразличием обнаружив у крыльца следы босых ног. Если вчера не было сил, то сегодня ушли эмоции. Выбрав абсолютно случайное направление, я пошел прочь от деревни. Кажется, довольно скоро вышел на дорогу. В паре метров от места, где вышел на проезжую часть, заметил вереницу следов. От босых ног. Посмотрел налево, направо, пошёл в сторону, как мне казалось, своего поселка. Телефон разрядился окончательно. Скорее всего, от холода. Поэтому, проверить, есть ли тут связь, не представлялось возможным. Но это и не страшно. Довольно скоро из-за поворота выскочил ГАЗ-66. Автомобиль нашей бригады. Завидев меня, водитель ударил по тормозам. Прежде, чем машина остановилась, из кабины выскочил мастер.
- Стас, ети твою мать! Ты где шляешься? - хотя мастер и кричал, но я видел, что он не злится.
Он действительно испугался за меня. Собственно, мастер наш вообще молодец. Всегда его уважал.
- Да я это... Что-то я заблудился.
- Я так и понял. Ещё и связи нет нихрена. Пошли скорее в машину. Я уже хотел МЧС вызывать, если утром не свяжешься.
- А чай есть?
- Спроси у мужиков. Может, что и осталось со вчерашнего, - мастер ещё промедлил пару секунд. - Ну давай, дуй к бригаде. Домой надо ехать. Ещё перед начальником ответ держать.
Вместе с этим, ко мне вернулись чувства. Стыд, радость, страх... Всё это прорвалось, как из водонапорной башни. Эмоции хлестали через край.
Я молча кивнул и полез в фургон. Встретили меня подшучивания и искренние возгласы удивления. Как-то я не сразу заметил сгорбленную фигуру в углу. Некий неизвестный пассажир. Хотя, почему неизвестный? Старое пальто, серая шаль. Бабка смотрела на меня с улыбкой, молча хлебая чай из железной кружки.
Обычная, с виду, старуха. Но что-то потустороннее поглощало в её глубоко посаженных тёмных глазах. Да ещё рот этот беззубый...
- А я уж думала, милок... - бригада галдела и хлопала меня по плечам, но я уже их не слышал, вместе с обжигающим ужасом, я чувствовал, как в моих ушах шевелятся могильные черви, как кто-то упрямо ползёт к моему мозгу... - что ты и окочуришься в той хате...