Сосницкая Л.С. aka Эль Флай

За Край

Часть третья

Глава 29

Ранняя весна уже приласкала Арону бледным теплом, но вместе с ним принесла и щедро раздаёт по домам волглую сырость, и камины не остаются без работы.

Вот и наш жадно пожирает полено, прогоняя холод из гостиной... Осень и зима прожиты в Дормае. Впервые мы задержались так надолго, и пока никуда не собираемся.

Недолгий традиционный зимний перерыв в занятиях дал отдохнуть перед началом семестра - второго для бывших ис-таланских на-ош.

Первый их семестр был труден. Мы пытались выбить из бывших на-ош предрассудки и барьеры, мешающие полноценно плести чары. И вряд ли преуспели бы, когда б не Хастин, который взялся за учеников и провёл с ними несколько ментальных сеансов.

За каких-то полсотни дней мы убедились, что не ошиблись, начав заниматься ис-таланцами. Те, что остались, успешно учились, правда, человек пять всё же делали это не слишком охотно — но перспектива копаться в чужих огородах или таскать камни на стройке пугала их гораздо сильнее магии. А самые лучшие, на мой взгляд, по уровню подготовки к зиме уже соответствовали второму курсу Королевского Университета.

Слухи ли об успехах ис-таланцев проникли в уши учеников-дормайцев, сами ли бывшие на-ош с кем-то из них общались, но к нам образовалось чуть ли не паломничество. И пары дней не проходило без того, чтобы какой-нибудь юнец, которого не подмяла под себя дормайская спесь, не прокрался тайно к одному из нас и не попросил бы давать ему уроки. Тоже тайком, естественно. Мы честно выполняли уговор с Кругом - не учить дормайских студентов, но с каким трудом это удавалось! Порой меня останавливало только подозрение, что жаждущие новых знаний школяры могут быть просто подосланы кем-то из Старцев. Особенно страдал наш мастер-целитель. У него побывали все восемь студентов лекарского факультета, и Рану стоило больших усилий отправить их несолоно хлебавши - и дормайцы были настойчивы, и сам он не очень-то хотел отказывать, узнав, чему и как их учат.

- Будь проклят этот уговор, - с жаром воскликнул Ран как-то за ужином, размахивая вилкой. - Я мог бы дать им гораздо больше, чем даёт этот старый пень Ксавер!

Мейстер Ксавер, однажды так злобно шипевший на меня в коридоре Школы, ничуть не смягчился - всё так же консервативен, груб и неприятен. При виде Цантеша его бьёт нервный тик, а учеников-дормайцев он бы с радостью запер в звуконепроницаемый шкаф, лишь бы оградить от мерзких чужаков. Остаётся только предполагать, что именно он защищает - студентов или авторитет самого мейстера Ксавера.

Со своей тройкой целителей Цантеш занимается каждый день без выходных. Мальчик, пользуясь благосклонностью Владыки, заказал для всех, включая себя, белые мантии, и целителя и его учеников стало несложно заметить издалека. Зачем ему это — не знаю. Госпожа Лонаш, впервые увидев, фыркнула:

- Выпендривается!

Может, так. А может, что-то всё же дают им эти белые одежды, потому что я в целительстве не силён, а Ран Цантеш вовсе не шут, какого привык из себя корчить. Он несколько отдалился, предпочитая общество своих учеников, хотя ужинает зачастую с нами. Переселившись, мы обнаружили почти рядом с домом неплохой кабачок, с приветливым хозяином, ненавязчивой обслугой и вполне сносной едой. Правда, название он имеет претенциозное - «Звезда Ароны», но это мы переживём.

С трудом выдерживая осаду и устав отбиваться от дормайцев, я взмолился во время очередного занятия с Владыкой:

- Это же невозможно! Владыка, позволь читать им одну лекцию в два-три дня, пусть угомонятся!

- Ты что, хочешь, чтобы Лойтер меня ежедневно ел? Не торопясь и с удовольствием? А он станет, ему только дай!

Старец Лойтер, ведающий безопасностью страны, и вправду служит пугалом для всех дормайцев. Он смотрит куда-то вглубь вас серыми водянистыми глазами так, что по коже немедленно начинают маршировать мурашки. Если за вами и не числится никаких преступлений, хочется немедленно что-то выдумать и признаться, только бы он отвёл взгляд. А уж по части допросов Лойтер и вовсе мастер. И ребята его такие же. Притом при всей своей дотошности мейстер Лойтер исключительно вежлив и доброжелателен - даже когда в пятый раз спрашивает, в пользу какой страны вы шпионите. Я знаю, о чём говорю - в первые дни нашего пребывания в Ароне он чуть ли не поселился в наших комнатах, мы уж думали, и не отвяжется. Так что своим нынешним положением, что бы там ни думал Владыка Диррин, мы обязаны и Лойтеру тоже. А Лойтер нам. Чем? Будущими менталистами мейстера Шамбо, конечно. Вот уж где бесценное приобретение для его конторы.

- Неужели мы до сих пор не внушаем доверия главе управления безопасности?

- Наивный ты, мастер Йеруше, - хмыкает Владыка. - Учитывая обстоятельства вашего появления в Дормае и некоторые... ммм... особенности мейстры Лонаш, быть вам у Лойтера под наблюдением ещё очень и очень долго.

- Ну хоть Цантешу разреши!

- Тогда к Лойтеру присоединится ещё и Ксавер, будут жевать меня вместе. Ладно, я подумаю, что можно сделать. В конце концов, не такой уж я мягкий и вкусный, - хохочет правитель.

Видимо, думает Владыка хорошо. Поэтому с началом нового семестра и я, и Цантеш получили новых учеников. Да и Хастин нормально начинает заниматься делом. Абитуриентов с серебристым Кружевом разыскивали по всему Дормаю и собирали в группу, закрыв глаза на то, что учебный год давным-давно начался. Диррина-младшего Хастин притащил в Школу чуть ли не на верёвке - мейстер начальник третьей заставы отбивался до последнего и согласился учиться, только получив возможность доводить своего преемника до нервной икоты внезапными проверками и убедившись, что в группе не только пятнадцатилетние юнцы, а и несколько мужчин и женщин солидного возраста.

Кроме того, границу словно прорвало, и, кажется, дела у церковников становятся всё хуже. Уж не знаю, разносятся ли среди на-ош слухи об удачных побегах, или это случайное обострение безрассудства и жажды свободы, но в Дормай они бегут с постоянством, вызывающим недоумение Круга. Раньше за год столько не набиралось, а нас уже к началу второго семестра порадовали ещё десятком подопечных, которых свезли к Лойтеру пограничники со всех застав. Троих перепуганных новичков с белым Кружевом забрал Цантеш, мне достались пять природников и два универсала. И всё снова - ментальное вмешательство Хастина, первые шаги в магии... Можем назвать себя основателями системы обучения бывших на-ош и начинать гордиться.

Я получил допуск в библиотеку Круга и более чем доволен. Прежде всего меня интересуют работы магов и, конечно, историков. Желание найти документальные подтверждения своим догадкам о возникновении Фарвы, а затем и всего Королевства, и довести исследования до логического конца подгоняет, заставляет сидеть допоздна, несмотря на усталость. Занятия в Школе оставляют не очень много времени для исследований, но я всё же выкраиваю время на анализ книги из Лерайи и той, другой, зачем-то подсунутой мне ехидными горцами. Тиана до сих пор не смогла перевести ни единой странички, да и я продвинулся не дальше - результат наш недостоверен и ничем не подтверждён. В библиотеке Круга ничего подобного не нашлось, сравнить не с чем. Тупик.

В один из тех вечеров, когда мы ещё пользовались гостеприимством Круга и жили в резиденции, я понял, что не могу уснуть. Вертелся, пытаясь согреться — а что вы хотите, поздняя осень! - но в конце концов сдался, встал и оделся, про себя сетуя на свою же недогадливость - надо было заранее припасти книгу.

- Не спится тебе, мейстер Йеруше? - спросили меня из темноты коридора резиденции Круга, когда я, взяв лампу, бреду к бибилиотеке.

- Не спится, Владыка. Тебе тоже? - ну всё, пропала работа, теперь придётся вести беседы.

- Старческая бессонница, - вздохнул архимаг. - Тебе этого пока не понять. В библиотеку, небось, идёшь?

- Да. Хочу почитать что-нибудь, может, усну. Какие-нибудь летописи или жизнеописания...

- А я вот чаю хочу. Пойдём-ка со мной, выпьем горяченького...

Оставалось только послушно пойти следом - ни читать, ни спать уже не придётся.

Архимаг, как ни странно, свернул не к собственным покоям.

- И куда мы идём?

- На кухню, куда же ещё, - раздражённо отозвался старик. - Слуг сейчас не дозовёшься, да и нехорошо это - будить людей потому, что я не сплю.

- Ага... Тогда позволь пригласить тебя к себе.

- А ты что, кухню к апартаментам пристроил?

- Нет. Но чаем угостить смогу.

Владыка хмыкнул, но всё же пошёл.

- Вот ты как устроился! - воскликнул он удивлённо, когда я, поставив свечу на стол, налил воды в небольшой керамический чайник, зачарованный собственноручно в одну из ночей. Потому что, как верно заметил Владыка, чаю иногда и среди ночи хочется, а слуг будить ради небольшой прихоти не стоит. - И как это работает?

- Да ничего сложного. Стихия огня плюс приложение по вектору земли, ну и привязать к какой-нибудь ёмкости. Осторожно, горячо! - это архимаг потянулся к чайнику. Как ребёнок, честное слово!

- А мне такой сделаешь?

- Ты же не пользуешься бытовой магией, - ехидно ответил я, но тут же добавил: - Да сделаю, конечно.

Уж очень обиженно выглядел Владыка. Впрочем, настроение его тут же исправилось, а попробовав легруль - я так и не научился пить местный чай, ощутимо отдающий мокрой соломой - Владыка и вовсе просветлел. Главное, чтобы не просил поделиться запасами легрули.

Убедившись, что чашки наполнены и архимаг настроен благодушно, я открыл книгу, найденную в жилище лерайского мага.

- Скажи, Владыка, этот язык тебе знаком?

- Это, кажется, ха-ши. В древности был распространён в некоторых провинциях Дормайской империи, но им давным-давно перестали пользоваться. Хино-ши оказался гораздо благозвучнее и удобнее.

- Сможешь перевести? - неужели разгадка близко?

- Нет. Вряд ли существует человек, который знает этот язык настолько - на ха-ши перестали писать и говорить пару тысячелетий назад, ещё во времена Чародеев.

- А в библиотеке найдётся какой-нибудь словарь?

- Гм... Вряд ли. Откуда она у тебя?!

- Нашёл в пустыне.

- Так ты и вправду побывал в Пустынном Краю? Я думал, вы Вейту голову морочили. И как там?

- Пустынно, - ответил я. - Мёртво. И нет Силы.

Владыка поёжился.

- Кстати, эту книгу мы нашли в одном из умерших древних городов. В Лерайе. Что там вообще произошло?

- Лерайя... Нет, не помню. Посмотри у Хларка. Один из лучших хронистов древности, кстати. И мёртвые города, и сама пустыня - скорее всего последствия первой войны с бездарями. Эта часть прошлого - боль Дормая. До сих пор. Хотя прошла тысяча лет. Тогда мы потеряли всё, что у нас было - страну, богов, магию. Столько заклинаний было утрачено навсегда, столько бесценного опыта погибло вместе с чародеями, - после этой пропитанной пафосом речи Владыка вздыхает так, словно он сам не сделал что-то необходимое тогда, тысячу лет назад. Хотя я точно знаю, что правителю ещё нет и восьмидесяти.

Ушёл он после третьей чашки легрули, унося с собой чайник. Подарки всегда хорошо влияют на вышестоящих.

А я, рассудив, что ложиться не стоит, поплёлся в библиотеку - ради рукописных строк Хларка на ветхих страницах. Только утром вернулся в реальность, потирая уставшую шею, и то лишь после удивлённого возгласа забежавшей в библиотеку Тианы:

- Мастер, вы что, всю ночь тут сидите?

- Всю... - отозвался я, ещё под впечатлением прочитанного.

- Так! Идите-ка вы спать! - заявила она. - Всё, не спорьте! Ну! Идите же!

И я послушно пошёл. Но уснул лишь ненадолго, а потом вновь отправился читать. На долгие дни я почти поселился в библиотеке, выползая только провести занятия и что-нибудь сжевать.

- Может, вам тут кровать поставить? - ставя передо мной кружку с горячим ягодным отваром, осведомился Ран, засланный коллегами на третий или четвёртый день моего добровольного затворничества.

- А это можно устроить? - спросил я, отрываясь от книги.

- Тьфу! - в сердцах сплюнул Цантеш и убежал. Кровати я, конечно, не дождался.

Стиль Хларка мне понравился. Как раз то, что нужно - сухое изложение фактов, без эмоций и личных предпочтений, чем, бывает, грешат историки. Хорошо, что Хларк не был магом - в этом случае, полагаю, мне бы не достался столь непредвзятый взгляд на события древности.

Пересказывать подробно историю возникновения Дормайской империи нет смысла, довольно и того, что когда-то в династии царей Дормая появился маг. Хибер, племянник царя Дарва III, несмотря на плодовитость двух царских жён, вдруг оказался единственным наследником. Слишком вдруг, я бы сказал. Но раз уж Хларк ничего не пишет о причинах этого внезапного возвышения, то и я не стану домысливать. Едва успев водрузить на голову царский венец, Хибер спешно заменил дядюшкиных министров на своих, и уж среди них обычных людей не нашлось. Презрев обычай искать будущую царицу в правящих семьях других держав и женившись на одной из самых одарённых магичек царства, Хибер заложил фундамент новых традиций и новой династии. Династии Чародеев. С тех пор на трон Дормая всходили только маги. Потомки Хибера Чародея оказались ещё талантливее, различными путями присоединяя к Дормаю территории небольших соседних стран. И жило царство Дормай, пока один из Чародеев, названный в честь пра-пра-прадеда Хибер II, не отказался от звания царя прямо на церемонии возложения венца, ошеломив присутствующих заявлением, что правителю такой державы негоже называться так просто. И первым же указом назначил себя императором.

До времени, меня интересующего, династия Чародеев процветала. Империя процветала вместе с ней. Но, как я понял из прочитанного, были в социальном устройстве и изъяны - обычные люди редко бывали допущены к хоть сколько-нибудь значимым должностям. Это была империя мо-ош, Владык Силы, магов, очень гордившихся способностью управлять стихиями.

Падение династии Чародеев, крепко державшейся за власть без малого тысячелетие, было столь же внезапным, как и возникновение. И тем больнее было это падение, что гибель пришла не извне, и даже не от обычных людей, которые, казалось бы, могли быть недовольны своим второсортным положением и которых всё же было гораздо больше среди дормайцев, чем Владык Силы. Виновниками конца стали те, кого маги презирали. Бездари - так их называли. И насколько я успел узнать, в нынешнем Дормае не утратили эту спесь, погубившую могущественную династию Чародеев. Так что наш Ардеш III, не маг, но большой умница, мог бы гордиться ролью спасителя Ардешей, будь он ещё жив - именно с его соизволения в Королевский Университет стали принимать людей с ограниченными способностями к чарам - теоретиков. И называть их магами, несмотря ни на что. У нас теоретики обласканы, чувствуют себя нужными, и, надеюсь, королевство на плато никогда не повторит путь древней империи.

Откуда взялось заклинание, дающее доступ к использованию Силы, неизвестно. То ли Хларк сам не знал, то ли не стал писать об этом. Возможно, годы унижений породили талант, достаточный для подобного открытия. И бездари возликовали. Быстродействующим ядом растеклись они по стране, подчиняя и покоряя. Никто теперь не чувствовал себя в безопасности в империи, где всё подчинялось магии и магам — способность плести чары стала приговором.

Судьба дормайского императора неясна. Но мятеж бездарей родился именно в столице, поэтому можно предположить, что и направлен он был в первую очередь на монарха-чародея, его семью и министров. Надо отдать должное бездарям - переворот был подготовлен очень тщательно. Иначе не объяснить тот факт, что люди, объявившие о низложении императора, не пали немедленно от рук дворцовых стражников и не были заключены в суровые тюремные подвалы. А вовсе и наоборот, императорский дворец немедленно стал главным штабом мятежа. Обезглавленная имперская армия распалась на три части, яростно рвущие друг другу глотки — одни пытались сохранить верность старому императору, вторые с радостью перешли на сторону бездарей, а третьи — третьи предоставляли своё оружие и умения тому, кто мог заплатить. То есть, попросту подались в наёмники.

Чародеи, естественно, сопротивлялись. Но противоядия так и не нашли — то ли времени не хватило, то ли слишком полагались на боевые заклинания. И, кстати, до сих пор этим грешат. Использовать же обычное оружие они всегда считали ниже чародейского достоинства, а следовательно, и не умели никогда. Отряды под предводительством бездарей, состоящие из наёмников и бывших коллег-магов, ныне покорно предоставляющих своё Кружево мятежникам, носились по империи, набирая всё большую силу.

Потери несли обе стороны. Бездари предпочитали живых магов, живых и покорных, и часто рисковали десятками воинов ради шанса захватить одного. Ведь каждый такой пленник — ещё один инструмент обретённой силы. Чародеи же, бывало, видя неблагоприятный для себя исход боя, бросались на мечи и копья своих же воинов, чтобы не попасть в руки мятежников. Кровь щедро лилась в те дни, и мало кого волновало, что и у магов, и у бездарей она одинакового цвета.

Тогда же стали появляться храмы Великой Матери. Читая об этом, я впервые заметил, как исчезла бесстрастность автора, сменившись холодным презрением. И, как ни странно, это относилось не к новому культу, что было бы вполне естественно. Нет, словно сквозь зубы повествовал Хларк об исчезновении тех, кому тысячелетиями поклонялись люди. Именуя их Забытыми, сетуя на предательство, писал он о том, как многие чародеи, ухватившись за возможность спасти себя, бросили империю на произвол бездарей и, повинуясь богам, ушли за ними. Ушли неизвестно куда, так, что больше о них никто и никогда не слышал.

Больше о Забытых нигде ни слова. Кроме того, в библиотеке резиденции вообще нет книг времён Чародеев, словно и не было таких никогда. На те две, что есть у нас, плотоядно поглядывает Влалыка, хоть и не понимает в них ни слова. А мы, если и начали кое-что понимать, то соединить догадки в единое осмысленное целое не можем.

После бегства части магов, последовавших за прежними богами, надежда оборонявшихся на победу меркла, пока не исчезла вовсе. Чародеи дрогнули и стали отступать, сжигая свои библиотеки. Бездари не теряли времени — продолжая захватывать земли и пленных, они провозгласили новую империю, Ис-Талан, что на хино-ши означает примерно «лоно матери», и нового императора, о котором Хларк упоминает только мельком. Оставшиеся маги, кстати, просили о помощи и Рению, и Трабит, и даже далёкий Нолх — всех, до кого смогли дотянуться. Но, кажется, падение Чародеев доставило соседям некое удовольствие - империя, поставлявшая обученных магов соседям, никогда не упускала случая напомнить о своём превосходстве. Ведь, как пишет Хларк, кроме дормайцев, больше ни один народ мира не рождает чародеев. Теперь же заносчивые имперцы сами оказались в зависимости от соседей, поэтому помощь Дормай получил своеобразную.

Несмотря на мольбы терпящих поражение магов, новую империю Ис-Талан соседи признали — правда, после того, как приняли решение ввести войска и отбросили бездарей на северный берег Сотара, таким образом пособив магам отвоевать южные территорий. Здесь, на юге, и существует с тех пор Дормай, огрызок некогда могущественной империи. И вот уже тысячелетие существует договор о помощи Дормаю — но только в том случае, если Ис-Талан сам приведёт войска за Сотар. Тогда церковников ждёт война с объединёнными силами нескольких держав. Если же Дормай решит вернуть себе исконные земли и осмелится напасть на Ис-Талан, договор теряет силу — союзники вмешиваться не станут. Вообще, такое впечатление, что им, союзникам, Дормайская империя порядком навязла в зубах, поэтому, остановив бездарей, дормайцев оставили выживать самостоятельно, позаботившись только о том, чтобы и новая империя не набрала силу, достаточную для посягательства на соседей.

Тысяча лет, конечно, огромный срок. И всё это время Ис-Талан покусывал границы Дормая ровно настолько, чтобы у тех не было повода пожаловаться союзникам на вторжение. Исключение составили всего три случая, и все три переросли в жестокие войны. Последняя случилась около двухсот лет назад. Ис-Талан верно подгадал время - между Ренией и Трабитом, двумя из трёх стран, участвовавших в договоре, отношения напряглись настолько, что им было не до соседей. Но церковники не учли своей репутации - на почве нелюбви к Ис-Талану союзники быстро помирились, оставив споры на потом.

Однако и в относительно мирное время все силы дормайцев направлены только на защиту от церковников, это стало смыслом и образом жизни всех дормайских магов.

Вообще же можно сделать вывод, что на всей территории бывшей Дормайской империи магия вырождается. Об этом свидетельствует и количество студентов Школы, и погоня ис-таланских теоретиков за каждым лишним на-ош. Думаю, на-ош из варойского приюта удался побег только оттого, что большую их часть сочли отработанным материалом и не столь уж тщательно охраняли. "Золотой" девочке Рине просто повезло, что она попала именно в этот приют и именно в то время, когда одних ценных на-ош уже отправили к хозяевам, а других ещё не привезли.

Да, так я о вырождении. Немало поспособствовали упадку и сами маги, когда умирали, не желая попадать к бездарям, когда бежали, сжигая сборники заклинаний и персональные труды знаменитых чародеев. По сведениям Хларка, едва ли десятая часть магов империи осталась в живых, на свободе и при памяти, укрывшись в Ароне, которая никогда не была средоточием магических искусств. Территория Школы в старые времена служила резиденцией наместнику южной провинции. А он магом был слабым, получил должность благодаря родственным связям и научной библиотеки не держал, довольствуясь повседневным набором заклинаний.

Как ни странно, никто не поспешил заявить о своём родстве с Чародеями и назваться новым императором. Из самых почтенных и знающих магов было сформировано новое правительство, Круг Старцев.

Школа возникла несколько лет спустя. По крохам были собраны остатки знаний и записаны стареющими Владыками Силы. Ранее чародеи выбирали лучших и обучали по своему разумению. Теперь они не могли себе этого позволить - слишком мало было и учителей, и учеников, слишком явной была угроза потерять и то немногое, что сохранилось. С трудом придя к общей системе магического образования, маги были единодушны в одном - все силы должны быть направлены на защиту, всё должно подчиниться стремлению вернуть Дормаю утраченное.

Сейчас, через тысячу лет, следует признать, что в защите дормайцы преуспели. А вот удастся ли когда-нибудь возродить былое величие древней империи? Вряд ли. В который раз повторюсь - магия вырождается.

О возникновении пустыни сказано только то, что именно там развернулась, как пишет Хларк, финальная битва. Бездари всё так же рыскали по империи, отлавливая магов, которые к тому времени уже предпочитали спасаться бегством. Наместники в городах были заменены на лояльных новому императору. Маги не могли получить поддержку нигде и могли только прятаться. Пользоваться магией было крайне трудно, и я понимаю, почему - теоретики-бездари очень чувствительны к проявлениям Силы, и стоило какому-нибудь чародею хотя бы разжечь заклинанием костёр, как к привалу тут же направлялся отряд. Хларк говорит, что около Лерайи бездари догнали магов и одержали победу. Как же, знаем, читали дневник мертвеца. Вот только как расплатилась Лерайя за эту победу, мы тоже видели. А подробностей у Хларка нет.

Сведения о Забытых я добываю неясные и ничем не подкреплённые, кроме слов одного человека. Но мне кажется очень важным всё же раскопать ту старую историю до конца и понять, как связано бегство богов с возникновением королевства на плато. А оно связано, клянусь чем угодно. Но книги молчат и люди молчат. Странности религии Дормая никак не желают проясняться. Вроде бы дормайцы не отрицают власть Высших Сил, при случае охотно пользуются этим в разговорах, но никаких ритуалов, вроде молитв и праздников, не исполняют и не соблюдают. О Забытых же и слова не вытянуть даже из самых болтливых.

- Не могу понять, Владыка, - наседаю я как-то на правителя, когда он расслабляется после занятия и угощает меня традиционным дормайским кше - горячим пряным отваром трав и ягод, сдобренным изрядным количеством мёда. - Забытые - они кто? Как выглядели? Как им поклонялись? Если поклонялись, где храмы? Я видел всего один, и тот в Ис-Талане.

Владыка вскидывает седую бровь:

- Храм Забытых в Ис-Талане? До сих пор?

- Да они его считают проклятым местом и заходить в него опасаются.

- Ну-ну. А ты, значит, не побоялся...

- Так ведь это не мои боги, и я им никто. Какие между нами счёты?

Владыка Диррин усмехается:

- Странные у тебя представления о взаимоотношениях с богами.

Я молча пью кше.

- И что, это действительно храм? Не склад, не ларталь?

- Почём я знаю? Если в Дормайской империи было принято украшать лартали картинами, то, может, и ларталь. Я же вот спрашиваю о Забытых, а ты, Владыка, отвечать не изволишь. Это запрещённая тема?

- Нет, тема не запрещённая. Но о Забытых у нас говорить не принято. Это как говорить в обществе о проблемах с кишечником.

- То есть, в Забытых до сих пор верят?

- Ну что значит - в них верят? Мы знаем, что они были, знаем, что они предали тех, кто им верил. Не в них верили, Йеруше. Им верили, понимаешь?

- Они что же, снисходили до общения с людьми? Являлись, что ли? Ты уж поговори со мной на столь неприличную тему, Владыка. Вижу, у тебя есть ответы, а мне они необходимы.

- Зачем?

- Ээээ... Ну, я учёный всё-таки. А тут сплошные загадки. Я же спать спокойно не смогу, если не пойму. Да будь эти ответы в книгах, я бы и не трогал никого. Но у Хларка несколько презрительных слов - и всё! А уж у современных авторов и того меньше. Так где искать истину?

- Истину? - правитель трясётся от смеха. - Что есть истина, мейстер Йеруше? А?

- Нет-нет, Владыка! Возможно, рассуждать об истине гораздо пристойнее, чем говорить о древних богах, но в дебри философских споров я не полезу! У меня иные цели.

- Хотелось бы знать, какие, - бормочет старик.

Я предпочитаю промолчать.

- Ладно, - в конце концов ворчит он. - Спрашивай.

Я даже подпрыгиваю в кресле. Наконец хоть что-то!

- Но имей в виду, всё, что я скажу, передаётся только внутри Круга. Никто в Дормае, кроме Старцев и Владыки, этого не знает. И не будет знать. Это понятно?

- Понятно. Чего ж тут непонятного... Так кто они, Забытые?

- Предки почитали их, как богов.

- Как богов?

- Возможно, они ими и были. Знаешь, мейстер Йеруше, есть одна древняя легенда... О том, что никто в мире, кроме выходцев из Дормайской империи, не может произвести на свет мага, тебе известно?

- Да, - отчего-то охрипшим голосом отвечаю я. - Я читал. У Хларка. Немного.

- О, это было основным предметом гордости Владык Силы в древней империи. Оттого и считались с нами другие страны. Всем ведь хочется, чтобы и урожай был хорошим, и границы укреплены, и для личных нужд, да. А плата за право на контракт с дипломированным магом высока. Да и самому магу платить надо, а то уедет на родину, или перейдёт на службу к соседу, который не поскупится. О договоре, по которому мы с союзниками против Ис-Талана дружим, знаешь?

- Да.

- Прижали они тогда нас, как смогли, а деваться некуда было, разве что за Забытыми отправиться. Мы им по этому договору которую сотню лет магов чуть ли не даром отдаём. А теперь, когда самим не хватает, совсем трудно. Да и уровень уже не тот, не тот.

- А легенда?

- Да, конечно, легенда... Вроде бы не было никогда на этом континенте людей, а были тут сплошь болота, лес и всякая гнусь. И назывался он, конечно, Чёрным.

- Какая гнусь?

- Да такая, из-за которой нормальный человек выжить здесь не мог. Комары размером с медведя, змеи, цветы ядовитые и прочая мерзость. Люди, что за морем жили, за счастье считали, что никто из обитателей Чёрного континента это самое море преодолеть не в силах. И сюда после нескольких смертельно неудачных попыток перестали соваться. Представляешь удивление, когда стали за морем появляться люди, утверждающие, что прибыли с этого самого Чёрного континента, да ещё и имеющие власть над стихиями? Всякое было, и убивали некоторых сперва, принимая за демонов, да и по сию пору в некоторые страны магам лучше не ездить. Но многие оценили выгоду, не сразу, но оценили. Впрочем, об этом я уже говорил. Да, так древняя легенда говорит, что привели людей на Чёрный континент именно Забытые.

- Откуда?

- Забытыми они тогда, конечно, не были, - продолжает Владыка, словно не слыша. - Странные, странные существа, для которых колдовать было настолько естественно, насколько естественно человеку дышать. Стихии подчинялись им мгновенно, без всяких ритуалов, слов и формул, так, словно были частью них. И люди, поселившиеся на Чёрном континенте, были им под стать - чародеем был чуть ли не каждый третий. Но с Забытыми людям, конечно, было не сравниться.

- Так откуда взялись люди?

- Забытые расчистили для них Чёрный континент и заботились, словно о детях. Ты, мейстер Йеруше, можешь поверить, что наш мир - не единственный?

- В смысле?

- В смысле... Вроде бы Забытые привели людей из другого мира. Погибающего мира.

- Гм...

- Не веришь?

- Всё может быть, - отвечаю я. - Зачем отрицать возможность существования других миров, если не знаешь наверняка?

- Приятно, когда у собеседника такие широкие взгляды, - хвалит Владыка.

- А сами Забытые? Они тоже не отсюда? И как их называли тогда?

- Не знаю. И откуда они - не знаю. Может, из другого мира. А может, всегда владели этим континентом, но людей на него не пускали.

- Странно. Не пускали, не пускали, и вдруг притащили толпу на свою голову? Да ещё и с заморскими странами вдруг подружиться решили?

- Насчёт подружиться - это ты зря. Никто, кроме наших предков, с Забытыми не общался. Это уж люди сами отправились контакты налаживать. И сами же слух пустили, что правят ими могущественные боги. Впрочем, не исключаю, что предки действительно считали Забытых богами. Кем ещё могут быть бессмертные существа, проложившие путь между мирами?

- А они бессмертны?

- Легенда говорит, что да.

Понятно. Но всё же что-то не сходится.

- У Хларка говорится, что царство Дормай расширялось за счёт территорий небольших соседних стран, - сказал я. - Откуда на бывшем Чёрном континенте взялись несколько государств, если здесь сразу поселились выходцы из другого мира? И до сих пор ещё есть и Нолх, и Трабит, и Рения?

- Откуда мне знать? - пожимает плечами Владыка Диррин. - Можешь представить, насколько давно это было? И потом, это же легенда. Я тебе её пересказал. Других сведений не найдёшь, можешь не стараться.

- Если ваши предки могли общаться с этими странными богами, то как они выглядели? Я имею в виду Забытых.

- Как выглядели? Да как хотели. Ты же упоминал какие-то картинки в ис-таланском храме. Они любили, когда их рисуют. Вот так и выглядели.

- Что, как люди?

- Ну, это они тоже могли. Они вообще многое могли, если не всё.

Я заливаю в себя последний глоток кше - вот незадача, остыл совсем. На то ли мы обращали внимание, когда рассматривали картины в древнем храме? Как ребятки мои тогда гадали, кто есть кто... как всматривались в лица людей, столь хорошо написанных неизвестным мастером. А надо было, пожалуй, смотреть не только на лица. А и вовсе на морды. На морды, когти, хвосты и крылья. Как жаль, что вы молчите, старый мой друг Шальву. Уж я бы спросил у вас, старого ехидного оборотня из высшего клана Кондор, что вы знаете о прошлом королевства. И не так бы спросил, как раньше, и заморочить мне мозги, как вы это делали прежде, вам не удалось бы. Наверное. А может, и удалось бы. Если уж ваши предки присутствуют на картинах древних храмов. И в легендах, в которых вы можете многое. Если не всё.

С тех пор, как Владыка поведал о древней легенде, пыл мой немного угас. Ученики требуют времени и сил. К тому же, головоломка, мучившая меня столь долго, частично сложилась, а что нескольких элементов в ней не хватает, так это не к спеху. Всё равно не могу достучаться к тому, кто, возможно, добавит недостающие. Да и доказательств нет, одни домыслы и умозаключения. Но всё же я уверен - именно преследуемые бездарями маги Дормайской империи ушли на огромное плато, спрятанное в горах, напоследок ударив магией по ставшим чужими землям. И ушли с помощью Забытых. За ними. Вместе с ними. Пока не могу понять, как всемогущие существа, с лёгкостью принимающие любой облик, стали оборотнями, имеющими всего две ипостаси, иногда и вовсе магией не владеющими. Отчего позволяли себя третировать, заперлись в Северных горах и вооружились травами и отварами, вместо того, чтобы повелевать стихиями и переделывать целые континенты?

А ведь говорил мне Шальву, что магия наша, подчинённая формулам и векторам, недоделанная. Что они, эти самые формулы и вектора, есть глупости и излишества. Значит, кто-то помнит, как это было прежде. Да, легенда ведь гласит, что существа, названные Забытыми, бессмертны. Так что же, друг мой Шальву, вы, выходит, лгали о своём возрасте? Хотя нет, лгали вы мне много и разнообразно, но тогда, выходит, сказали правду - вам далеко за двести. Ведь не уточнили, насколько далеко. Или правда в другом, и Забытые давно растеряли свои божественные силы, осталось только небывалое для обычного человека долголетие да ещё странная способность менять облик? И жестокие Высшие Силы оставили им всего две ипостаси, как напоминание о былом могуществе. Как наказание? За что?

Нет сведений. Нет доказательств. И сегодня я только и могу, что сидеть у камина и строить новые догадки, возможно, основываясь на совершенно неверных предыдущих.

- Что это ты, мастер Йеруше, в темноте сидишь?

Ребятки мои за это время полностью переняли обычаи Дормая. Если уж самому Владыке Диррину можно говорить "ты", отчего бы и не перенять? Мне, всю жизнь обращавшемуся на "вы" даже к студентам, сложнее - когда некак привычно обозначить границы для собеседника, приходится изыскивать другие методы. Но и я привык.

- Я тут думаю, - отвечаю я Хастину.

- А... понятно, - тянет он. - Ладно, не буду мешать.

- Да ты не мешаешь, - возражаю я. - Ужинать идём?

Хастин мнётся.

- Я вообще-то... иду, да. Но...

- Не со мной, - весело заканчиваю я.

В последнее время у Шамбо-младшего то и дело образовывается какая-нибудь подружка. Причём выбирает менталист, словно нарочно, хорошеньких несказанно, но глупеньких и каких-то недокормленных, и начинает таскать их по модным трактирам, словно надеется, что, отъевшись, девица вдруг начнёт блистать интеллектом. Само собой, чуда не происходит, держатся у него подружки недолго, зато потом долго ещё забегают якобы случайно, и выдумывают глупейшие поводы, чтобы встретиться с Хастином. Тот старательно от них отделывается, а я изрядно удивляюсь - я бы скорее Цантеша подозревал в сердцеедстве, чем серьёзного менталиста.

Но Цантеш как раз девиц не очаровывает, и я всё думаю, что мальчик так занят со своими учениками и увлечён целительством. А потом понимаю, что ошибаюсь. То есть, целительством Ран, конечно, увлечён тоже, и тут у него выходит всё как нельзя лучше. Но вот другая сторона увлечения Цантеша упорно не желает замечать его порывов. Мейстра Лонаш панибратски хлопает целителя по плечу, ссорится с ним по привычке, препираясь из-за любой мелочи - словом, ведёт себя как обычно. И тут я снова удивляюсь - как это Цантеш до сих пор не свернул шею предмету своей страсти, чтобы раз и навсегда перестать мучиться. И мне, конечно, становится ясен смысл упрямого ожидания прихода мейстры Лонаш с Хастином со своих прогулок. Это же самоистязание какое-то - ничего не предпринимая, только следить каждый вечер, не становятся ли более тесными отношения между нею и менталистом. Теперь же, когда Хастин занялся дормайскими девушками, целитель успокоился и, кажется, набрался храбрости. Но тут вышло совсем не так, как, возможно, предполагал Цантеш. Тиана с удовольствием ужинает в нашей компании. Но стоит только рыжему намекнуть ей, что можно бы вечером бросить всех и сходить в новую кондитерскую, где романтичный полумрак, уютные столики на двоих и тихо перебирает струны музыкант, как у девочки тут же находится множество незаконченных неотложных дел. Цантеш, поджав губы, удаляется в своё общежитие, я иду ужинать в одиночестве, а мейстра Лонаш до утра запирается у себя в комнате, а утром выходит совсем уж мрачная. И я никак не могу понять, то ли не нужен ей Цантеш в этом самом романтическом плане и больно обижать друга, то ли нужен, но девочка себя до утра убеждает, что бывший балаганный шут ей вовсе не пара. Впрочем, это не моё дело.

Моё - вот прямо сейчас понять, что мне хочет сказать менталист:

- Я как раз собирался сказать... Мне нужно... эээ

- Хастин, друг мой, сделай милость, скажи, что это за странное блеяние? Если у тебя свидание, так скажи, что у тебя свидание и выметайся.

- А ты?

- А у меня нет никакого свидания.

- Я знаю.

- Тогда что за вопросы?

- Ты что, один ужинать пойдёшь? - выпаливает он. - Цантеш опять с Тианой поссорился, значит, один, да?

- А ты что, хочешь показать мне свою новую девушку? - усмехаюсь.

- Ну, я могу попросить её взять с собой подругу.

Я закатываю глаза:

- Лучше двух...

- Да?

- Хастин, опять? Тебе делать нечего? Я как-нибудь разберусь со своим досугом. И с ужином тоже. А девица твоя сейчас замёрзнет на углу, или где там вы встречаетесь. И уйдёт.

- Не уйдёт, - бурчит менталист. - Я обещал сводить её в ту самую кондитерскую, куда Цантеш безрезультатно заманивает Тианку. Там знаете какие десерты? А цены какие! Ей без меня туда никогда не попасть.

Я не спрашиваю, зачем он упорно пригревает убогих во всех смыслах, кроме внешности, девиц, только говорю:

- Словом, хватит выпендриваться и иди уже.

Менталист машет рукой и тащится одеваться.

Нельзя сказать, что я удивлён такой заботой о своей персоне. Время от времени моим молодым коллегам отчего-то приходит в голову, что я уныл, одинок и несчастен. За этим следуют выходки, подобные сегодняшней, и иногда я даже потакаю их неуместной жалости, бреду куда-нибудь, где мне интеллигентно подсовывают симпатичное существо в юбке. Существо - как правило, образованное и начитанное - декламирует современных и древних поэтов, на деликатесы, в отличие от подружек Хастина, не кидается и не зовёт меня с первых минут "мой сладкий". Словом, дама прекрасна со всех сторон, кроме одной - меня это совершенно не увлекает. Один-два вечера мы с дамой натужно говорим друг другу что-нибудь приятное, потом мне становится вовсе тоскливо и я прячусь от дамы в библиотеке резиденции Круга. Туда-то её уж точно не пустят. После этого я раскаиваюсь в малодушии, и обещаю себе, что больше никогда не стану потворствовать их выдумкам - если откажусь сразу, меня пожурят и отстанут, а если сбегу потом, вся троица опять будет дуться как минимум пару дней.

Им отчего-то кажется, что раз я до сих пор не предпринимаю попыток сойтись с кем-нибудь хотя бы ради флирта, то это значит, что я продолжаю, как однажды выразился неделикатный Цантеш, "сохнуть по Вилькиной матери". Глупые. Я себе давно всё объяснил, а им подробности ни к чему. Не стану же я всерьёз говорить взрослым людям, что есть разница между любовью и внезапной страстью. Что я иногда, когда взбредёт на ум та единственная ночь в деревне оборотней, пытаюсь себе представить, что бы я делал, если бы Лила не ушла тогда. Пытаюсь - и не могу. Мне совершенно не хочется знать, какой цвет она любит и сколько ложек мёда кладёт в легруль. Совершенно не хочется знать, были бы у нас дети, и если да, на кого из нас они бы были похожи. Мне совершенно не причиняет боли мысль, что никогда Лила не станет встречать меня вечером на пороге нашего дома. И совершенно не увлекает картинка непрерывного семейного счастья. Сплошные "совершенно не". Лишь иногда пронзает странной болью память о моих руках на хрупких плечах в лунном свете. Но это лишь миг, а затем я кривлюсь от собственных мыслей и тайком от троицы доброжелателей иду лечиться. Хвала Высшим Силам, этого лекарства в Ароне достаточно.

Однако же я не настолько ценю одиночество, чтобы не пригласить сейчас Ти на ужин. Сидит, небось, и чувствует себя жертвой собственного упрямства. А мне и поуговаривать не лень.

Я поднимаюсь по деревянной лестнице на второй этаж, к нашим комнатам, и стучу в дверь.

Тишина.

- Ти! - зову. - Пойдём поедим!

- Спасибо, мастер, мне не хочется, - глухо отзываются из-за двери.

- Мейстра Лонаш, не глупи. Кому будет лучше, если ты станешь сидеть голодной?

- Я не хочу есть! Сходите с Хастином!

- Хастин ушёл, - сообщаю я, подпустив в голос тоскливых ноток. - И я тут совсем один... Но если ты занята, то оставайся, конечно.

И я снова усаживаюсь в гостиной у камина, вытянув ноги и закрыв глаза.

Да, нечестно. Ну и что?

Расчёт верен - вскоре слышатся шаги и моего плеча легко касаются. Я открываю один глаз.

- Пойдём, Бонари. Действительно, глупо прятаться. Тем более, от того, от чего спрятаться нельзя.

Моё желание немного повредничать тут же остывает.

- У тебя что-то случилось?

- Нет, - дёргает плечом Ти. - С чего ты взял?

- Лицо у тебя как раз для погребального обряда подходит.

Давай, девочка, расскажи мне. Я знаю, как тяжело, когда некому поплакаться.

Но мейстра Лонаш у нас сделана из особо твёрдых материалов:

- Всё в порядке. Это я глупость ляпнула.

- Знаешь, Ти, не в моих правилах вмешиваться, но... словом, вы с Раном ведёте себя как подростки. Может, не будешь издеваться ни над собой, ни над ним, и уже определишься?

Тиана удивлённо спрашивает:

- А при чём тут Цантеш?

- Но я думал...

- Нет, ты вообще не думал! Надо же, Цантеш! - и смеётся.

Смеётся она не так уж весело. Я настораживаюсь ещё больше, но продолжать тему мне не дают.

- Всё, Бонари, всё! Хватит меня смешить! Идём ужинать. Ужинать, ужинать! - громко поёт она уже из прихожей и возвращается одетая, да ещё и мой плащ приволокла, свалила его на меня и нетерпеливо притопывает, пока я встаю и путаюсь в застёжках.

И шагая в "Звезду Ароны", и хрустя поджаристыми сухариками, которые полагаются к фирменному салату, и после, желая мне доброй ночи, Тиана старательно шутит и делает развесёлый вид. Я бы, возможно, и дал себя обмануть, если бы не мгновения, когда взгляд её замирает, словно видит она что-то недоступное моему пониманию, странное и пугающее. А я терпеть не могу чего-то не понимать.