Чухонка на реке с узлом белья,
в следах свинца от типографских литер
И втягивает запахи жилья,
Интеллигентный, но голодный Питер.

А с набережной ловятся лещи
Юродивый стоит босой и кроткий
И пахнут чесноком пустые щи,
В Распутинской седеющей бородке.

Иконы в церкви слепнут от вранья,
Торгуют мужики житейской прозой,
А под мостом таится полынья,
В еще не наступившие морозы.

Еще Нева не вся оделась в лед,
Но гимназистам на реке планида,
В палатах старца цесаревич ждет
А где то князь и тортик с цианидом.

По холодам пойдет на брата брат,
С фронтов не ждут решающих известий,
Но в Питер едет бывший адвокат,
В полубреду мечтающий о мести.

Из труб дымы, в сереющих клубах,
На мостовой труха опавших листьев,
Листовок след на тумбах и столбах
И аромат кровавых, новых истин.

Уже пора сбываться чьим-то снам,
Вкус кокаина лимонадно-тонок,
И топчется по страшным временам,
Бездомный, неулыбчивый ребенок.

Угрюмый Питер дремлет до поры,
И стекла не гремят в оконной раме,
Но скоро слово скажут топоры
Под грязными, мосластыми руками.