Эдди − он же Эдвард Великолепный, мышонок с большой буквы, поэт.
Степан − дворовый пёс, самый лохматый Друг во вселенной.
Шустик − домовой с солидной репутацией, из городских.
Обормот − кот, рыжий бездельник и жмот, ещё тот пройдоха.
Мявра − чёрная кошка с белым пятнышком на груди (почти галстук-бабочка), леди, немного философ.
Инопланетяне Трунгля Старший и Нурлос Младший − зелёные с красными глазами, отвисшими ушами и хвостом, похожи на собак. Трунгля Старший − в радужном ошейнике, а Нурлос Младший − в простом, кожаном.
Действие первое
Сцена 1
Деревенский дворик. В центре за плетнём стоит раскидистая ива, чуть левее, притулилась к забору будка со скошенной крышей. На переднем плане лежит большое бревно, за ним в правой части сцены − колодец. Слева на заднем плане виден край крыши большого дома, справа стог. У будки сладко спит пёс Степан. Поднимается луна, и сразу же во двор выходит мышонок в галстуке. Он подходит к Степану и негромко, но с пафосом говорит.
Эдди. Послушай, Степан, как ты можешь лежать, словно пустая миска в такую прекрасную ночь?! Только не говори, что ты спишь, я не поверю. Посмотри вокруг, послушай тишину, почувствуй, как нечто трепетное и прекрасное окружает нас!
Степан (неуверенно, сонным голосом). Все от луны, мне даже повыть захотелось (зевает и потягивается).
Эдди. Нельзя предаваться унынию, когда хозяйка ночи, Луна, смотрит на нас. Лучше я покажу тебе свои новые чудесные стихи. (Встаёт в позу театрального чтеца).
Ночь прекрасна и свежа,
пока не сядешь на ежа...
Степан. А мне нравятся другие...
Эдди. Не перебивай, на меня нашло вдохновение.
Обломком луны,
всю накипь спины...,
э-э...
небесных волхвов,
ужасных стихов...
Что-то не то, вот оно опять ушло. Моё вдохновение покинуло меня, ты его вспугнул, а ведь как всё прекрасно начиналось. Жизнь не устаёт удивлять меня своей бессердечностью (садится рядом с псом).
Степан. А мне другие нравятся.
Эдди (печально). Ты повторяешься, мой друг.
Свежи слова, как первоцвет,
Легки сравнения как поступь,
но не сажай ты всё на цепь,
предательских повторов...
Степан. Зря ты так убиваешься, как оно ушло, так и придёт. Не в первый раз, надо подождать.
Эдди (печально). Будем надеяться.
Степан. Вот и отлично. Помнишь, какие стихи ты сочинил в честь открытия нового курятника?
Наши курицы-несушки,
В воскресенье несут плюшки,
По субботам бублики,
В пятницу − ватрушки.
Эдди (смиренно вздыхая). Да, были и мы рысаками, и у нас на улице пень горел... Конечно, я знавал взлёты...
Степан (мечтательно). Эх, кто бы мне принёс плюшку, пусть даже во вторник или в среду?
Эдди. Терпение и надежда ведут нас к цели.
Степан. Кстати, Эдди, а почему после таких замечательных стихов наш петух обещался клюнуть тебя в темечко?
Эдди. Всё от зависти, и, конечно, тут замешана политика, интриги. Легко обидеть поэта, особенно, когда он благородная мышь с большой буквы!
Степан. Знают (кивнул головой, затем почесал за ухом). Послушай, Эдди, я давно хотел тебя спросить, как ты пишешь стихи? Откуда ты берёшь эти... а, рифмы?
Эдди (вдохновенно). О-о! Это самое непостижимое, но я разгадал секрет (таинственно). Однажды ко мне пришла мысль, она была настолько необычной и великолепной, что я даже залюбовался ею. А мысль такова − для того, чтобы писать гениальные стихи, надо (встаёт, озирается), надо (шёпотом) сначала слова пробовать на вкус.
Степан. Как это?
Эдди. Очень просто! Вот возьмём слово "Волшебство" (поднимает с земли старую кость и все объяснения показывает на ней), оно больше всех мне нравится.
Степан (с сомнением). Возьмём.
Эдди. Закрываем глаза и произносим "Вол". Ты чувствуешь, что этот кусочек слова, как шарик, перекатывается на языке? Чувствуешь?
Степан. А, э-э,... нет.
Эдди. Закрой глаза, сосредоточься, а теперь другую часть − "Шебство", "Ш-ш-шебство". Ух, будто колесо у машины спустило.
Степан (с закрытыми глазами "пробует"). Ш-ш-ш..., нет. Мне нравится слово "Мясо".
Эдди (с видом эксперта пробует). "Мя-мя-мяу-со", неудачное слово, какое-то кошачье.
Степан. Тогда косточка (показывает на кость, которую всё ещё держит мышонок).
Эдди. Хм, попробуем (закрывает глаза). Кос-кос-кос − шелест листьев на деревьях. То-то-точка − так звенят капли дождя в твоей тарелке. Мне нравится это слово, очень поэтичное и ностальгическое в своём осеннем одеянии.
Степан. Красиво, но я ничего не понял.
В это время на краю сцены появляется небольшой мужичок в лаптях, широких штанах и в потёртом пиджаке. Это домовой Шустик. Волосы у него растрёпаны, галстук повязан небрежно, за ухом обломок карандаша, держит большой старый саквояж, простужен. Домовой робко переступает по сцене и медленно приближается к псу и мышонку. Не доходя до них, он говорит и чихает.
Шустик. Вы знаете, коллега, первое слово тоже не плохое. Апчхи!
Пёс и мышонок встрепенулись и с удивлением уставились на Шустика.
Степан (опасливо). Это кто?
Эдди (шёпотом). Думаю, что это ночной призрак.
Степан (в страхе). Призрак бурлак, высасывающий кровь?
Эдди (шёпотом). Кровь высасывают вурдалаки, не путай меня и, главное, будь аккуратен, я ещё ни разу не общался с призраками. Запомни, они очень чувствительны и пугливы. Прекрати трястись!
Шустик. Не подумайте ничего плохого, я тут мимо проходил и вижу чудесный домик, дай, думаю, загляну. Апчхи!
Эдди. Мы вам рады, о, эфемерное создание сумерек и ночи.
Шустик. Какой-то вы странный. Случаем не поэт? Апчхи!
Эдди (обращается к Степану). Я же говорил тебе, они необычайно чувствительны, и могут видеть на расстоянии внутреннюю суть вещей и обитателей земных.
Степан (удивлённо). Он что, видит изнутри твой живот?
Эдди. Не будь прозаичным, он видит образно.
Шустик. Выходит, я не ошибся, вы поэт, а вы? (обращается к псу).
Степан (растерянно). А мы, э-э, я, так по-хозяйству, маленько тут..., маленько там. Где тявкнем, где гавкнем, а иногда и подметём. Степан я, местный старожил и по совместительству пёс.
Шустик. В таком случае позвольте представиться, домовой Шустик, к вашим услугам. Апчхи! Ну и сквозняки у вас, ...природные. Апчхи! Никакого спасу нет.
Степан. Домовой, тоже призрак или вурдалак?
Шустик. Что вы говорите! Я из приличных домовых с солидной репутацией. Я уже почитай, как пятый десяток вхожу в гильдию свободных домовых городского типа. Это вам не баран чихнул, апчхи!
Эдди. Домовой?! Хм, это может быть не так романтично, хотя мне нравится.
Шустик. Домовой это основательность и спокойствие, что для поэтов крайне рекомендуется. Апчхи, апчхи!
Эдди. Правда?! Тогда здорово, и спешу вам сказать, что меня зовут Эдвард Великолепный, для друзей Эдди.
Шустик. Чудесно, Эдди!
Степан. А может вас косточкой угостить, с дороги, наверное, устали, притомились?
Шустик. Я вам очень признателен, но я не голоден, хотя и устал. А вот что мне нужно, так это приличный дом, соответствующий моему положению, круг друзей, апчхи, с интеллектуальной направленностью, требуемой, нет требуемым, апчхи, требуе... а-апчхи, надеюсь вы не против быть моими друзьями?
Степан. Я нет, но это как его...
Шустик. Никаких но! Друг − дело ответственное, и я полагаю, вы смело ступите на стезю дружеских отношений с таким солидным домовым, как я, апчхи!
Эдди (обескуражено). Мы, конечно, согласны...
Шустик. Вот и прекрасно, я рад видеть вас в... в этом доме есть домовые (показывает за их спины)?
Степан. Нет.
Шустик. В таком случае, я рад вас видеть в своём доме.
Степан. А что скажут хозяева?
Шустик. Они не узнают, что я поселился, ну или узнают чуть попозже. И мне кажется, они очень обрадуются. Вот какая-то во мне уверенность. Да и домишко мне нравится. Такой уютный, с тёплой печкой, ласковой пушистой кошечкой... апчхи.
Эдди. В этом доме печка есть, дом уютный, но кошек нет, и не будет!
Шустик (удивлённо). Как же без них?
Эдди. Справляемся, а если надо, то и соседских погоняем, верно Степан?
Степан. Бывает.
Шустик. А понимаю, понимаю, апчхи. Межвидовая несовместимость индивидуумов. Но я, надеюсь, друзья, вы не пойдёте на поводу предрассудков природы?
Эдди. Ни за что!
Шустик. Какие же вы после этого друзья?! Я, можно сказать, пострадавший солидный домовой из бывшего прохфесорского дома. Вот дожился, там электрички, трамваи, вонючие автомобили досаждают, а тут... апчхи. Пойду, утоплюсь, я как раз недавно был представлен моему дальнему родственнику, водяному Семёну. Так вот он друг, не то, что некоторые, он мне прямо сказал: "Шустик, если что, приходи, утопим, как полагается без пыли, всё честь по чести". Всё ухожу, ухожу-у, апчхи (плачет). И-и-и, никому я не нужен, апчхи, друзья и те гонют, апчхи, нет мне места у тёплой печки, негде мне послушать ласковых мурлыканий. Вы хоть знаете, что домовые не могут жить в домах, где нет кошек?! Эх, ничего вы не знаете, чёрствые, как прошлогодние сухарики с солью...
Степан. Эдди, пусть остаётся, может чего-нибудь придумаем.
Эдди. А что тут придумаешь?!
Степан. Ты же талант! Напрягись!
Эдди. Да, но мой талант поэтический, а не жилуправдомский!
Степан. Эдди...
Эдди. Хорошо, хорошо, только не скули, у меня от твоих треволнений внутри кисло становится. Будем думать, а сейчас пора спать, ночь уже перевалила за добрую половину. А вы, дорогой Шустик, пока не топитесь, подождите немного, мы что-нибудь придумаем.
Шустик. Я обдумаю ваше предложение..., а вот ваше предложение поспать, апчхи, довольно занятное, но только где? Апчхи!
Степан. Забирайтесь в мою будку, я сегодня положил туда свежую солому, она ещё ни разу не лёжана.
Шустик (залазит в будку). Как романтично, о, солома хрустящая, а какой запах! Мне нравится ваш вкус (выглядывает из будки). Ну, гуд найт, как говаривал прохфессор, хозяин нашего дома.
Эдди. Спокойной ночи, я тоже пошёл (уходит).
Степан (сворачивается калачиком у будки). Как всё славно в этой жизни, всем добрых снов.
Гаснет свет.
Сцена 2
Утро следующего дня. Рядом с будкой спит Степан, дёргает ногами, видно, что он во сне бежит за кем-то и поскуливает. На сцену выходит растрёпанный мышонок, в руках у него листы бумаг, он быстро подбегает к Степану, и нетерпеливо дёргает его за лапу. Пёс вскидывается, охает и непонимающе оглядывается, видит Эдди, успокаивается и обречённо садится, почёсываясь.
Эдди (таинственно). У меня такое ощущение, что я придумал выход.
Степан (слегка опешил). Какой выход? Куда выход?
Эдди. Я имею ввиду домовёнка Шустика, я нашёл выход. Вот послушай!
Весть несётся по дорогам,
Тиграм львам и носорогам,
Объявляется САФАРИ
В Лимпопо и Калахари!
Степан (растерянно). Что объявляется?
Эдди (вздыхая). Сафари − это охота на зверей.
Степан. Понятно...а эта, как её, Лим-попо, она кусачая? И где эта Каха-кари живёт?
Эдди (возмущённо). Лимпопо и Калахари, это всё в Африке, места так называются, почти как наше Ромашково.
Степан. Так бы и сказал, едем, мол, в африканскую деревню Ромашково, которое называется Кари в Лимпопо. Я всё правильно понял?
Эдди (категорично). Нет, только одно правильно! Всё это в Африке.
Степан. Я про что и толкую, едем в Африку. Ох, а я ещё тарелку свою не помыл, и не завтракал, а куда мы денем Шустика, он без нас совсем разболеется, а у его родственника, водяного, одна сырость. С простудой в сырость нельзя, даже топится как-то неудобно и боязно.
Эдди. Что ты говоришь?! Какое горло, какая сырость? Ничего не понял! Мы идём ловить кошек для домового! Когда поймаем кошку, быстро её перевоспитаем, чтобы мышей не ловила, и устроим с Шустиком при хозяйском доме. А для того, чтобы всё было по-настоящему, я взял гвоздь. Во, смотри, какой большой!
Степан. Зачем тебе эта ржавая закарюка?
Эдди. Какой непроходимый! На тигров и львов охотятся на слонах, это я на картинке видел, а слонами управляют острой палкой. Они, слоны, иногда бывают такими непонятливыми.
Степан. Интересно..., а где мы возьмём слона?
Эдди. Слоном будешь ты, тиграми и львами − соседские кошки, а я охотником. Можно даже сказать великим истребителем кошек... э-э львов и тигров.
Степан (с сомнением осматривая тощую фигуру мышонка). Тоже мне истребитель. А, слоном я не хочу быть. Не хватало, чтобы у меня в загривке гвоздём ковыряли. Лучше я буду охотничьей собакой, умелой, смелой и бесстрашной. Мне, может быть, потом даже памятник поставят!
Эдди. Ты где видел, чтоб с собаками на тигров охотились?! Тигры свирепы и ужасны, они влёт тебя загрызут, даже косточек не останется! Где ж потом памятник ставить?
Степан (со страхом). Правда?!
Эдди. Он ещё сомневается! Будешь слоном!
Степан. Хорошо, тогда я буду послушным слоном. И, пожалуйста, без всяких там острых палок с ржавыми наконечниками. Не люблю я этого.
Эдди. Гвоздь я взял для личной самообороны. Вдруг лев или тигр прыгнут тебе на загривок, а я тут как тут, и уже вооружён. В связи с этим я даже написал одно лирико-воинственное стихотворение:
Мне не жалко тарелки щей,
ради песни, что гонит взашей.
Поменяю свой галстук и сыр,
лунный свет и желтушный мир,
На свербящее приключение,
...затолкайте меня в розетку,
дайте полное напряжение!
Степан (машет лапами). Совсем с ума сошёл, тебя же током прибьёт!
Эдди (пристально смотрит на пса). Не прибьёт, ни меня, ни тебя. Да, да, особенно тебя, ведь если не разбираешься в поэзии, что с тобой может произойти? Кроме коликов от обжорства, − ничего! И вообще, хорошее напряжение, ох как важно для поднятия охотничьего духа.
Пёс наклоняется, мышонок садиться на него и они убегают со сцены под радостные крики Эдди. Через некоторое время из будки высовывается домовёнок. Он подпирает рукой голову и благодушно говорит.
Шустик. Какое чудесное утро! О, солнце-то уже поднялось. Наверное, я впервые в жизни так сладко спал (потягивается, вылезает из будки). Хороша жизнь в деревне, проснёшься утром, тишина, благодать и миска тёплого молока у дверей (оглядывается по сторонам). О чём может ещё мечтать обычный домовой? Даже не знаю, если молока нет, тогда можно послушать песню птичек, говорят, в деревне они так сладко поют. Птиц этих называют то ли соловьями, то ли дроздами...не помню. Неуч я в энтих делах, всё по городской части. Даже строение телевизора знаю, ну, это понятно, я часто там сплю, но чаще люблю на батарее поваляться... по звуку лифта могу точно сказать, кто куда едет, а вот деревню не знаю. Будем привыкать, учиться (за сценой раздаётся истошный крик). О, это, наверное, соловей (прислушивается). Хотя... (крик повторяется), нет, точно не соловей, больше на дрозда смахивает, как мне рассказывали (слышны тяжёлые ритмичные удары с вскриками). А вот эту птицу я знаю..., это дятел, он себе нору роет в дереве, к вечеру готовится. Хлопотливая птаха (удары повторяются), старается. Жалко, что я раньше не слышал таких чудесных песен (в это время на сцену вываливается мышонок Эдди). Ух, ты, кто же это, может орёл? Я слышал это страшные гордые птицы (прячется за будку).
Эдди (охает, поднимается, потирая бока). Нет, я не орёл и уже даже не погонщик слонов, ой.
Шустик (выглядывает из-за будки). Тогда какая вы птица?
Эдди. Да не птица я! Ой, меня сейчас можно сравнить только с брошенным камнем, ой.
Шустик (приглядывается, достаёт из кармашка очки). Если я не ошибаюсь, хотя сомнения меня гложут, но моя интуиция говорит, что ты − Эдди?
Эдди. Не совсем Эдди...
Шустик. Как тебя понять?
Эдди. Мне кажется, что я всего лишь его половинка, а вторую часть Эдди откусили кошки, ой.
Шустик. Поразительно! Никогда не видел говорящую половинку мыши.
Эдди. Можешь полюбоваться, ой (в это время пёс Степан затаскивает на сцену рыжего барахтающегося кота).
Шустик. А сейчас я вижу как минимум полторы собаки. Надо же, чего только в деревне не бывает!
Эдди (восторженно). Нет, это наш боевой слон Степан отловил льва. Ура достойным охотникам! (вскакивает, позабыв о боли)
Что нам Африка − просто тьфу,
мы пройдём сквозь мрак и тьму...
Молодец наш слон Степан,
он за львом не полезет в карман!
Степан (падает рядом с котом, обнимает его, тяжело дышит). Перевоспитанием будете сами заниматься, он больно кусучий и царапучий.
Обормот. Самозванцы, оборванцы, я просто так не дамся на перевоспитание!
Эдди. Степан, кого ты поймал?
Степан (не поднимаясь). Не знаю, оно лежало в кустах, рыжее, я сразу подумал − лев.
Обормот (выбирается из под лап пса). Меня можно перевоспитать только чашкой сметаны и связкой сосисок (пёс хватает его за шиворот), и без лишних лап, ой, и без зубов.
Эдди. О-о-о! Степан, кого ты поймал? Это ж соседский кот − рыжий бездельник и жмот. Выплюнь сейчас же эту гадость, а то, как бы расстройства не было.
Обормот (вскакивает, кричит). Вы что тут, белены объелись! За ваше самодурство ответите по законам военного времени!
Эдди. Уймись, рыжая бестия...
Обормот. Хорошо, но это будет стоить полпалки копчёной колбасы или... или...(странно смотрит на Эдди) я готов согласиться на одну мышь...
Эдди. Что-о-о!
Степан (поднимаясь). Слушай рыжий Обормот, ты лучше уноси свои лапы, добром прошу, а то наш Эдди, тебя метафорой сразит...
Эдди (возмущённо). Да я его одним хвостом сразю!
Шустик. Коллега, лучше сказать сражу.
Эдди. И сражу, не остановлюсь!
Обормот (показывает на домового). Хм, а это что за чудище?
Шустик. Вы это про кого, милейший, как вас там, Оборвот или Пылеглот?
Обормот. Попрошу не коверкать моё честное имя! Я кот Обормот!
Степан. Та-ак, придётся мне на него гавкнуть, страшно гавкнуть!
Обормот. Всё, всё, ухожу, ухожу (убегает, на прощание нагло мявкнув).
Эдди. В нашей деревне нет приличных котов и кошек, видимо, придётся ехать в Африку.