Стрюков Владимир Антонович : другие произведения.

Партизанская борьба в тылу врага в годы Великой Отечественной Войны

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    глава 1

БОЕВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПАРТИЗАН И ПОДПОЛЬЩИКОВ

   Боевая деятельность партизан и подпольщиков протекала в условиях вражеского окружения. Они в любое время могли подвергнуться нападению со стороны врага. Вследствие этого чрезвычайно важное значение приобретала поддержка партизан местным населением. Без этой поддержки была невозможна сколько-нибудь широкая и продолжительная борьба партизан. Местные жители укрывали партизан, предупреждали их об опасности, служили разведчиками, проводниками, связными, оказывали партизанам посильную помощь продуктами питания, одеждой обувью и нередко сами принимали непосредственное участие в боевых операциях. В зонах активного партизанского движения партизаны и население, по сути дела, составляли единый боевой коллектив.
   В тактике партизанских действий времен Великой Отечественной войны можно видеть следующие основные направления:
   - Диверсионная деятельность, разрушение инфраструктуры противника в любой форме (рельсовая война, уничтожение линий связи, высоковольтных линий, отравление и уничтожение водопроводов, колодцев и т.п.).
   Диверсии занимали значительное место в деятельности партизанских формирований. Они представляли собой весьма эффективный способ дезорганизации вражеского тыла, нанесения потерь и материального ущерба противнику, не вступая с ним в боевое столкновение.
   Используя специальную диверсионную технику, существенный урон противнику могли наносить небольшие группы партизан и даже одиночки.
   Всего за годы войны советские партизаны пустили под откос около 18 000 железнодорожных составов, из них 15 000 в 1943-1944 годах.
   - Разведывательная деятельность, в том числе агентурная.
   - Политическая деятельность и большевистская пропаганда.
   Партизанские формирования проводили широкую политическую работу среди населения оккупированных территорий.
   - Боевое содействие.
   Партизанские формирования оказывали боевое содействие войскам Красной Армии.
   С начала наступления Красной Армии партизаны срывали переброски вражеских войск, нарушали их организованный отход и управление. С приближением Красной Армии партизаны наносили удары с тыла и содействовали прорыву обороны противника, отражению его контрударов, окружению вражеских группировок, овладению населенными пунктами, обеспечивали открытые фланги наступающих войск Красной Армии.
   - Уничтожение живой силы противника.
   - Ликвидация изменников и предателей (коллаборационистов) и глав нацистской администрации, борьба с лжепартизанскими формированиями буржуазных националистов.
   - Восстановление и сохранение элементов советской власти на оккупированных территориях.
   - Мобилизация боеспособного населения, оставшегося на оккупированной территории, и объединение остатков разрозненных воинских частей, попавших в окружение.
   Поспешно созданные партизанские формирования горели желанием громить врага, но не имели, ни опыта, ни достаточной подготовки для ведения эффективной борьбы в тылу немецко-фашистских войск. Методом проб и ошибок постигалось умение бороться с врагом в партизанских условиях. Жертвы, принесенные советскими патриотами, поднимали на борьбу с фашистами сотни тысяч новых борцов.
   На восемьдесят шестом километре Минского шоссе высится величественный памятник. Зое Космодемьянской. Партизанке.
   Если точно использовать военную терминологию, то Зоя Космодемьянская партизанкой не была, она являлась красноармейцем диверсионной бригады, которой руководил легендарный А. К. Спрогис. В июне 1941 года он сформировал особую воинскую часть N 9903 для проведения диверсионных действий в тылу вражеских войск.
  
   СПРОГИС Артур Карлович (1904-1980) - советский военный деятель, один из активных участников организации партизанской борьбы советского народа на временно оккупированной фашистами советской территории. Полковник (1943). Начальник Латвийского штаба партизанского движения.
   Родился в Риге в семье рабочего. В феврале 1919 года добровольно вступил в Красную Армию, в 17-й Латышский стрелковый полк. Был принят в комсомол. Участник Гражданской войны. В 1920 году был командирован в Москву на курсы комсостава, вступил в РКП(б). После нескольких месяцев учебы в составе курсантской бригады убыл на Южный фронт, участвовал в боях против войск Врангеля. После окончания Гражданской войны вернулся в Военную школу и окончил ее осенью 1922 года. Получил назначение на должность командира взвода в пограничные войска на западной границе. Участник операции "Синдикат-2", операция ОГПУ по поимке Б.В. Савинкова . Служил в пограничных войсках до 1928 года, затем командирован на учебу в Высшую пограничную школу ОГПУ, в 1930 году после окончания учебы направлен на работу в Особый отдел ГПУ-НКВД Белоруссии уполномоченным.
   В 1936-1937 годах участвовал добровольцем в Национально-революционной войне испанского народа - военный советник 14-го армейского корпуса (майор Артуро), командир разведывательного отряда. Организовал взрыв порохового завода франкистов. Писатель Эрнст Хемингуэй (участник испанских событий) в своем романе "По ком звонит колокол" вывел разведчика Спрогиса героем рейда по тылам франкистов.
   Вернувшись в СССР, Спрогис был направлен на учебу в Военную академию им. М.В. Фрунзе, которую окончил в 1941 году.
   С начала Великой Отечественной войны воевал на Западном фронте, занимался организацией партизанской и диверсионной борьбы в тылу противника. Был ранен. Командовал партизанской бригадой специального назначения штаба Западного фронта в/ч 9903. Командир разведывательного партизанского соединения в Белоруссии. В начале 1943 года получил назначение на должность начальника штаба партизанского движения Латвии. После освобождения Латвии советскими войсками, в 1944-1945 годах Спрогис заведующий военным отделом ЦК Компартии Латвии.
   В 1946-1949 годах на преподавательской работе. Занимался партийной работой.
   Награжден двумя орденами Ленина, четырьмя орденами Красного Знамени, орденом Отечественной войны 1-й степени, медалями.
   Последние годы жизни Спрогис жил в Москве. Похоронен в Риге на кладбище Райниса.
  
   Основу бригады составили добровольцы из комсомольских организаций Москвы и Подмосковья, а командный состав набран из слушателей Военной академии имени М.В. Фрунзе. Во время битвы под Москвой в этой воинской части разведотдела Западного фронта было подготовлено 50 боевых групп и отрядов. Всего за сентябрь 1941- февраль 1942 года ими было совершено 89 проникновений в тыл противника, уничтожено 3 500 немецких солдат и офицеров, ликвидировано 36 предателей, взорвано 13 цистерн с горючим и 14 танков. В бригаде сражалась З.А. Космодемьянская.
   Зоя Анатольевна Космодемьянская родилась 13 сентября 1923 года в селе Осино-Гай Гавриловского района Тамбовской области, в семье потомственных местных священников.
Её дед, священник Пётр Иоаннович Космодемьянский, в 1918 году был казнен большевиками за то, что прятал в церкви контрреволюционеров.
   Отец Зои, Анатолий Петрович учился в духовной семинарии, но не окончил её; женился на местной учительнице Любови Чуриковой.
В 1929 году семья оказалась в Сибири; по некоторым данным, они были сосланы, но, по словам матери Зои -- Любови Космодемьянской -- бежали от доноса. В течение года семья жила в селе Шиткино на Енисее, однако затем сумела переехать в Москву -- возможно, благодаря хлопотам сестры Любови Космодемьянской, служившей в Наркомпросе. В детской книге "Повесть о Зое и Шуре" Любовь Космодемьянская также сообщает, что переезд в Москву произошёл после письма сестры Ольги.
Отец Зои -- А.П. Космодемьянский -- умер в 1933 году после операции на кишечнике, и дети (Зоя и её младший брат Александр) остались на воспитании матери.
   В 1940 году она перенесла острый менингит, после которого проходила реабилитацию зимой 1941 года в санатории по нервным болезням в Сокольниках, где подружилась с лежавшим там же писателем Аркадием Гайдаром. В том же году окончила 9 классов средней школы N 201, несмотря на большое количество пропущенных по болезни занятий.
   31 октября 1941 года Зоя, в числе 2 000 комсомольцев-добровольцев, явилась к месту сбора в кинотеатре "Колизей" и оттуда была доставлена в диверсионную школу, став бойцом разведывательно-диверсионной части, официально носившей название "партизанской части 9903 штаба Западного фронта". После трёхдневного обучения, Зоя в составе группы была 4 ноября переброшена в район Волоколамска, где группа успешно справилась с минированием дороги.
17 ноября вышел секретный приказ Сталина N 0428, предписывавший
"лишить германскую армию возможности располагаться в сёлах и городах, выгнать немецких захватчиков из всех населённых пунктов на холод в поле, выкурить их из всех помещений и тёплых убежищ и заставить мерзнуть под открытым небом. Разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40--60 км в глубину от переднего края и на 20--30 км вправо и влево от дорог. Для уничтожения населённых пунктов в указанном радиусе действия бросить немедленно авиацию, широко использовать артиллерийский и минометный огонь, команды разведчиков, лыжников и диверсионные группы, снабженные бутылками с зажигательной смесью, гранатами и подрывными средствами. При вынужденном отходе наших частей... уводить с собой советское население и обязательно уничтожать все без исключения населённые пункты, чтобы противник не мог их использовать".
   Этот приказ раскрывает очень болезненную и неоднозначную страницу Московской битвы. Но правда войны бывает значительно более жестокой, чем наши сегодняшние представления о ней. Неизвестно, чем бы закончилась Великая Отечественная война, если бы фашистам дали полную возможность отдыхать в натопленных деревенских избах и откармливаться колхозными харчами. К тому же многие бойцы бригады Спрогиса старались взрывать и поджигать только те избы, где квартировались фашисты и размещались штабы. Когда идёт борьба не на жизнь, а на смерть, в действиях людей проявляются, как минимум, две правды: одна -- обывательская (выжить любой ценой), другая -- героическая (готовность к самопожертвованию ради Победы). Именно столкновение этих двух правд и в 1941 году, и сегодня происходит вокруг героического подвига Зои Космодемьянской.
   Для исполнения этого приказа, 18-го (по другим сведениям 20-го) ноября командиры диверсионных групп части N 9903 П.С. Проворов (в его группу вошла Зоя, оперативный псевдоним "Таня") и Б.С. Крайнев получили задание сжечь в течение 5--7 дней 10 населённых пунктов, в их числе деревню Петрищево (Рузский район Московской области). Участники групп имели по 3 бутылки с зажигательной смесью, пистолет (у Зои это был "наган"), сухой паёк на 5 дней и бутылку водки. Выйдя на задание вместе, обе группы (по 10 человек в каждой) попали под обстрел у деревни Головково (10 км от Петрищево), понесли тяжёлые потери и частично рассеялись; их остатки объединились под командованием Бориса Крайнева.
   Старший, Борис Крайнев, распределил роли так: Зоя Космодемьянская проникает в южную часть деревни и бутылками с зажигательной смесью уничтожает дома, где квартируют немцы, сам Борис Крайнев - в центральную часть, где разместился штаб, а Василий Клубков - в северную.
27 ноября в 2 часа утра Борис Крайнев, Василий Клубков и Зоя Космодемьянская подожгли в Петрищеве три дома (жителей Кареловой, Солнцева и Смирнова); при этом у немцев погибли 20 лошадей.
О дальнейшем известно, что Крайнев не дождался Зои и Клубкова в условленном месте встречи и ушёл, благополучно вернувшись к своим. Клубков был схвачен немцами. Зоя, выполнив задачу, бутылками "КС" уничтожила два дома и вражеский автомобиль, разминувшись с товарищами и оставшись одна, решила вернуться в Петрищево и продолжить поджоги, где, помимо других военных объектов гитлеровцев был тщательно замаскированный под конюшню полевой пункт радио- и радиотехнической разведки. Однако, и немцы, и местные жители уже были настороже, причём немцы создали охрану из нескольких петрищевских мужчин, которым было поручено следить за появлением поджигателей.
Её заметил местный староста Свиридов. Он вызвал фашистов. И Зоя была арестована. Свиридову благодарные оккупанты налили стакан водки, как об этом рассказали после освобождения Петрищево местные жители.
Зою долго и зверски пытали, но она не выдала никакой информации, ни о бригаде, ни о том, где должны ждать её товарищи.
Схваченный фашистами Клубков, проявил малодушие и всё, что знал, рассказал.
   В последствии Клубкова фашистские контрразведчики перевербовали, и с "легендой" о побеге из плена отправили назад в бригаду Спрогиса. Но его быстро разоблачили. На допросе Клубков рассказал о подвиге Зои.
Из протокола допроса от 11-12 марта 1942 года:
"-Уточните обстоятельства, при которых вы попали в плен?
- Подойдя к определённому мне дому, я разбил бутылку с "КС" и бросил ее, но она не загорелась. В это время я увидел невдалеке от себя двух немецких часовых и, проявив трусость, убежал в лес, расположенный в метрах 300 от деревни. Как я только прибежал в лес, на меня навалились два немецких солдата, отобрали у меня наган с патронами, сумки с пятью бутылками "КС" и сумку с продзапасами, среди которых также был литр водки.
-Какие показания вы дали офицеру немецкой армии?
- Как меня только сдали офицеру, я проявил трусость и рассказал, что нас всего пришло трое, назвав имена Крайнева и Космодемьянской. Офицер отдал на немецком языке какое-то приказание немецким солдатам, они быстро вышли из дома и через несколько минут привели Зою Космодемьянскую. Задержали ли они Крайнева, я не знаю.
-Вы присутствовали при допросе Космодемьянской?
- Да, присутствовал. Офицер у неё спросил, как она поджигала деревню. Она ответила, что она деревню не поджигала. После этого офицер начал избивать Зою и требовал показаний, но она дать таковые категорически отказалась. Я в её присутствии показал офицеру, что это действительно Космодемьянская Зоя, которая вместе со мной прибыла в деревню для выполнения диверсионных актов, и что она подожгла южную окраину деревни. Космодемьянская и после этого на вопросы офицера не отвечала. Видя, что Зоя молчит, несколько офицеров раздели её догола и в течение 2 - 3 часов сильно избивали резиновыми палками, добиваясь показаний. Космодемьянская заявила офицерам: "Убейте меня, я вам ничего не расскажу". После чего её увели, и я её больше не видел".
Из протокола допроса А.В. Смирновой от 12 мая 1942 года:
"На другой день после пожара я находилась у своего сожженного дома, ко мне подошла гражданка Солина и сказала: "Пойдем, я тебе покажу, кто тебя сжёг". После этих сказанных ею слов мы вместе направились в дом Куликов, куда перевели штаб. Войдя в дом, увидели находившуюся под охраной немецких солдат Зою Космодемьянскую. Я и Солина стали её ругать, кроме ругани я на Космодемьянскую два раза замахнулась варежкой, а Солина ударила её рукой. Дальше нам над партизанкой не дала издеваться Валентина Кулик, которая нас выгнала из своего дома.
Во время казни Космодемьянской, когда немцы привели её к виселице, я взяла деревянную палку, подошла к девушке и на глазах у всех присутствующих ударила её по ногам. Это было в тот момент, когда партизанка стояла под виселицей, что я при этом говорила, не помню".
Из показаний жителя деревни Петрищево В.А. Кулика: "...Ей повесили на грудь табличку, на которой было написано по-русски и по-немецки: "Поджигатель". До самой виселицы вели её под руки, поскольку из-за пыток она уже не могла идти самостоятельно. Вокруг виселицы было много немцев и гражданских. Подвели к виселице и стали её фотографировать.
Она крикнула: "Граждане! Вы не стойте, не смотрите, а надо помогать армии воевать! Моя смерть за Родину -- это моё достижение в жизни". Затем она сказала: "Товарищи, победа будет за нами. Немецкие солдаты, пока не поздно, сдавайтесь в плен. Советский Союз непобедим и не будет побеждён". Все это она говорила в момент, когда её фотографировали.
Потом подставили ящик. Она без всякой команды, набравшись откуда-то сил, встала сама на ящик. Подошел немец и стал надевать петлю. Она в это время крикнула: "Сколько нас ни вешайте, всех не перевешаете, нас 170 миллионов! Но за меня вам наши товарищи отомстят". Это она сказала уже с петлёй на шее. Она хотела ещё что-то сказать, но в этот момент ящик убрали из-под ног, и она повисла. Она инстинктивно ухватилась за веревку рукой, но немец ударил её по руке. После этого все разошлись".
   Тело Зои провисело на виселице около месяца, неоднократно подвергаясь надругательствам со стороны проходивших через деревню немецких солдат. Под Новый 1942 год пьяные немцы сорвали с повешенной одежду и в очередной раз надругались над телом, исколов его ножами и отрезав грудь. На следующий день немцы отдали распоряжение убрать виселицу, и тело было похоронено местными жителями за околицей деревни.
   В последствии тело Зои Космодемьянской было перезахоронено на Новодевичьем кладбище в Москве.
16 февраля 1942 года был подписан Указ Верховного Совета Союза ССР о присвоении народной героине звания Героя Советского Союза. Посмертно.
   Староста Свиридов, предатель Клубков, пособники фашистов Солина и Смирнова были приговорены к высшей мере наказания.
   Одной из самых громких ликвидаций высших гитлеровских сановников явилась казнь гауляйтера Белоруссии Вильгельма Кубе.
   Задания на ликвидацию палача белорусского народа Кубе получили все действующие в районе Минска партизанские командиры. На протяжении всего лета и сентября 1943 года велась охота на гауляйтера Белоруссии. Однако все покушения оставались безрезультатными. За Кубе охотились долго и настойчиво партизаны целого ряда отрядов, в том числе, действовавшие по линии Главного разведывательного управления Красной Армии и НКВД (Д.И. Кеймах, Н.П. Федоров, С.А. Ваупшасов, К.П. Орловский, П.Г. Лопатин, И.Ф. Золотарь и др.).
   В феврале 1943 года командир спецотряда "Соколы" К.П. Орловский получил информацию, что в Машуковские леса, едет охотиться на кабанов гауляйтер Белоруссии Вильгельм Кубе, приглашенный главным комиссаром Барановичей Фридрихом Фенсом и обергруппенфюрером Фридрихом Засорнасом.
   17 февраля 1943 года Орловский организовал засаду с двух сторон лесной дороги, у него в тот момент было в наличии только 13 партизан. Показалась колонна, охрана верхом на лошадях с автоматами наизготовку. На передних санях крупнокалиберный пулемет, за ними сани с фашистскими главарями, затем снова конная охрана, всего 50 эсесовцев. Орловский пропустил колонну, решил дождаться возвращения немцев с охоты - "пусть расслабятся, пусть выпьют за удачную или неудачную охоту".
   В седьмом часу вечера партизаны услышали пьяные возгласы фашистов. Внезапный кинжальный огонь смешал в кучу людей и коней. Орловский видел, как на передних санях опрокинулся навзничь фашист в медвежьей шубе. Во время боя Орловский был ранен в руку. Вместо гранат использовали 200-грамовые толовые шашки с привязанными вокруг болтами. Орловский поджег огнепроводный шнур, но в пылу боя не рассчитал скорость горения пороха и бросил заряд поздно. Прозвучал взрыв, осколками зацепило руку. Повалившись на снег, Орловский скрипел зубами от нестерпимой боли, но был в сознании до конца боя. Убиты Фенс и Засорнас, двум эсэсовцам-охранникам удалось бежать, гауляйтера Кубе среди фашистов не было.
   Вернувшись на базу, у Орловского начался жар. Рука, опухла и стала чернеть по краям. Раненый терял сознание, бредил. В отряде не было медика. Послали связного к капитану "Черному" (оперативный псевдоним Героя Советского Союза И.Н. Банова), отряд которого базировался поблизости. Когда И.Н. Банов прибыл в отряд, К.П. Орловский никого уже не узнавал.
   "Мы нашли ножовку, на огне костра прокалили, протерли спиртом. Залили в горло К.П. Орловскому полкружки спирта, приступили к операции. Надрезав кожу вокруг руки, за­вернули ее к локтю. Начали отделять (резать) живую ткань выше границы почернения. Ого­лилась кость. Когда начали по живому ее пилить, Кирилл Прокофьевич пришел в себя.
   Разжав ножом стиснутые зубы, насильно влили полкружки спирта. Снова начали пилить. От дикой боли К.П. Орловский снова приходит в себя. И снова приходится силой вливать спирт ему в рот. Операция прошла успешно. После войны К.П. Орловский в шутку называл меня "мой личный хирург".
   22 июля 1943 года раздался взрыв в одном из театров Минска. По данным ЦШПД и ГРУ, было убито 70 и раннего 110 солдат и офицеров противника. Но Кубе за несколько минут до взрыва покинул театр.
   Летом 1943 года разведчица В.В. Гуринович из бригады Градова (оперативный псевдоним Ваупшасова С.А.) установила, что Кубе часто ездит в одну из своих загородных резиденций в совхоз Локшица. Группа партизан-разведчиков проникла на южную окраину Минска, несколько суток просидев в засаде на шоссе Минск - Локшица, в районе которого была эта резиденция. Однако машина гауляйтера на этой дороге в те дни так и не появилась.
   В конце августа 1943 года Градов вновь направил в Минск группу "охотников". Стало известно, что на 6 сентября намечен большой банкет по случаю 10-летия прихода Гитлера к власти. Был осуществлен взрыв в офицерской столовой. Убито 36 высокопоставленных фашистских чиновников и офицеров вермахта и СД. Но Кубе на банкет не явился.
   Но палач белорусского народа "генеральный комиссар и гауляйтер Белоруссии" не ушел от справедливого возмездия, советские патриоты его казнили. Кубе был ликвидирован, не убит, а именно казнен по приговору советского народа правомерно. В рамках глобальной войны, когда стоял вопрос о выживании целых народов, ликвидация Кубе явилась закономерным ответом на его злодеяния. В Берлине был объявлен траур, а на фронтах и в тылу наблюдалась полная деморализация личного состава противника.
   Непосредственными исполнительницами акта возмездия, казни над палачом белорусского народа гауляйтером Кубе следует считать Героев Советского Союза Елену Георгиевну Мазаник, Марию Борисовну Осипову.
  
  
   Секретно
  

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ ДОНЕСЕНИЕ ПО ВОПРОСУ О ПОКУШЕНИИ НА ГЕНЕРАЛЬНОГО КОМИССАРА БЕЛОРУССИИ, ГАУЛЯЙТЕРА МАЙОРА ЗАПАСА ВИЛЬГЕЛЬМА КУБЕ В НОЧЬ на 22.9.1943 г.

  
   В ночь на 22.9.43 г. В 00 час. 40 мин. В спальне генерального комиссара и гауляйтера Вильгельма Кубе взорвалась мина, в результате чего у него разорвало левую сторону груди и оторвало левую руку. Ранения были, безусловно, смертельные. Его труп в полуобгоревшем состоянии был вынесен из охваченной пожаром спальни поднятой по тревоге дежурной командой и служащими газовой команды.
   Рядом с ним лежала жена Анита Кубе, урожденная Линденколь, которая была на 8-м месяце беременности и осталась невредимой, отделавшись только нервным шоком. Его трое маленьких детей, которые находились в другой комнате, отделенной от спальни ванной, спали и остались также невредимыми.
   От удара взрывной волны обстановка спальни была почти полностью разбита. Находящийся в Минске на Театральной улице жилой дом N 27, который граничил непосредственно со зданием генерального комиссариата, внешне не пострадал.
   При осмотре места происшествия немедленно назначенной Большой специальной комиссией, состоявшей из штурмбанфюрера СС и криминал-советника Бондорфа (Bondorf) - в качестве руководителя, а также представителей из сектора уголовной полиции оберштурмфюрера СС Брейера (Breyer) и сектора государственной полиции - оберштурмфюрера СС и криминал-комиссара Хайса (Heiss), во время просеивания мусора и обломков были обнаружены и изъяты материальные остатки.
   Руководствуясь материалами расследований проведенных подобными особыми комиссиями по поводу взрывов мин в различных важных немецких учреждениях, оберштурмфюрер СС Брейер установил, что в данном случае речь идет об остатках замедлителя магнитной мины неопределенного срока действия английского происхождения.
   Примененная мина, при проверке на месте происшествия, несомненно, была установлена примерно за 12 часов на выступающих пружинах матраца металлической кровати гауляйтера Кубе и там взорвалась. За это предположение говорит также характер ранения гауляйтера. Действие мины было ослаблено матрацем и телом гауляйтера. Этим можно объяснить также невредимость его жены.
   Так как дом гауляйтера день и ночь охранялся собственной охраной из 12 человек полиции (Ordnungpolizei), вопрос встал, прежде всего, только о тесном круге лиц, состоявшем из обслуживающего персонала и входивших в дом лиц.
   Дознание ограничилось поэтому в первую очередь на немедленной установке этого круга лиц, которые в течение последнего времени перед покушением что-либо делали в доме гауляйтера.
   На месте происшествия были задержаны работающие и занятые в домашнем хозяйстве четыре горничные.
   Их проверка вначале не показала какой-либо связи их с покушением.
   Уже утром 22.9.43 г. Было установлено, что единственная, жившая из-за недостатка места вне дома, служанка Елена Мазаник, 4.4.14 г. р. (имя Карина), проживающая в Минске, по ул. Театральной, N 48, кв. 10, дома отсутствовала.
   Так как такие существенные обстоятельства дали известные основания подозревать Мазаник, ее квартира была вскрыта. Оказалось, что квартира была почти полностью очищена.
   Ее сестра, ведущая совместно с ней домашнее хозяйство, Валентина Шуцкая, 1918 г. р. (имя Валя), также отсутствовала.
   Расследование между тем на установленном месте службы сестры (казино немецкого суда в Минске) показало, что Ш. якобы из-за болей, вызванных спазмами сосудов, 21.9.43 г. в 10.30 оставила свое рабочее место. Чтобы ей не нужно было в дальнейшем возвращаться на работу, она перед своим уходом попросила предоставить ей 21.9.43 г. выходной день.
   При дальнейшем расследовании у различных доверенных лиц, которые имели контакт с Ш., было выяснено, что М., хотя и поддерживала отношения с немцами, очевидно с целью разведки, высказывалась антинемецки.
   Так, недавно при своей подруге она выразилась, что горда тем, что она русская и что русские при советской власти имели много больше, чем при немцах.
   Также было установлено, что ее первый муж был расстрелян немцами как партизан и что ее второй муж работал шофером в НКВД г. Минск.
   Она сама выдавала себя доверенному лицу как служащую Центрального комитета НКВД. Поэтому предположение, что только Мазаник могла быть преступницей, было правильным. Это предположение в дальнейшем расследовании было подкреплено.
   Что существовала тесная связь Мазаник с НКВД, проясняет то обстоятельство, что М. пыталась некую Галину Липскую, из круга своих знакомых, завербовать для шпионской деятельности против немецких войск. Липская, однако, это предложение отклонила. Свое положение в доме гауляйтера М. определенно использовала в целях разведки, т.к. она неоднократно имела возможность убирать служебный кабинет гауляйтера.
   В связи с этим особо привлекает внимание то, что, пожалуй, для всех остальных служащих дома, но не для М., генеральный комиссар вносил предложения проверки через гестапо.
   Подобная проверка (в отношении ее), таким образом, не состоялась.
   Свое бегство обе сестры маскировали тем, что уже за несколько дней до покушения продали свои пожитки и остальные носимые вещи. Мазаник пришла 21.9.43 г. как обычно в 7 часов утра на работу в дом гауляйтера, жаловалась остальным работницам на сильную зубную боль и в 10.30 оставила дом. Свой преждевременный уход она маскировала, как и ее сестра Ш., а именно через свою подругу она просила фрау Кубе о перенесении ее выходного дня 21.9.43 г.
   Она лечила зубы, по особому распоряжению гауляйтера, несмотря на то, что была белоруской, у немецкого врача, однако 21.9.43 г. она к врачу не пошла.
   При дальнейшей проверке круга знакомых обеих сестер натолкнулись якобы на любовника Мазаник по имени Степан, который был установлен в лице Стефана Тиллера, руководителя почтового отделения в генеральном комиссариате.
   Теперь, благодаря этому, возникла возможность установить деревню вблизи Минска, куда обе сестры ездили ухаживать за матерью.
   В этой деревне - Малая Малюковчина - был действительно установлен дом матери, однако он оказался закрыт и совершенно пуст. Ключи были переданы родственнице семьи сестер, некой Анне Рулькевич, где они действительно были установлены.
   Расследованием было установлено, что все имущество вывезли два возчика, из которых один был установлен в соседней деревне Потреби как некий Павел Кароль.
   По его сообщению и с его помощью удалось установить квартиру в предместье Минска - ул. Заславская, N 35а, кв. 6.
   Владелица этой квартиры сначала отрицала, что приняла беглецов, однако после долгой лжи и очной ставки призналась, что она действительно за плату в 100 рейхсмарок приняла их, а их имущество отдала своему соседу Николаю Дрозду.
   Беглецами были Валентина Ш. и ее мать Анна Ш., а также оба малолетних ребенка первой. При обыске в доме Дрозда была действительно найдена различная одежда в замурованном потайном подвале.
   Среди вещей находилось также темно-голубое пальто, которое было безоговорочно опознано служанкой гауляйтера Галиной Вигал как собственность Мазаник.
   Позже в деревянном сарае в штабеле дров были найдены два детонатора, которые, по показаниям Дрозда, принесла некая Мария Осипова, примерно 30 лет. Приметы: 30 лет, рост 1 м 75 см, гибкая, черные волосы, смуглое длинное лицо.
   Хозяин усадьбы Николай Дрозд, 15.8.1886 г.р., а также его жена Елена Дрозд 1890 г.р. и их дочь Регина Дрозд 16.10.23 г.р. были арестованы незадолго до их подготовленного бегства.
   Дрозд признался, что 18.9.43 г. Мария Осипова и Мария Дуброва ждали его на мосту в Минске, когда он возвращался из деревни Вячи со сбора ягод домой, и он получил от них две мины.
   Эти мины он принес в свой дом, где они были спрятаны Осиповой в саду.
   Находившаяся под арестом Дуброва вынуждена была подтвердить, что эти данные соответствуют действительности, и что она получила эти мины в лесу недалеко от деревни Вячи от неизвестного мужчины. Этот неизвестный мужчина относился, по словам Дубровой, к партизанам.
   В ходе дознания было далее установлено, что Осипова с апреля с.г. жила у Дрозда и неоднократно предпринимала так называемые служебные поездки. Также она во время своего проживания у Дрозда развернула сильную антинемецкую пропаганду и в этом смысле авторитетно действовала, отчасти с успехом, на круг своих знакомых.
   Далее она поддерживала связь с некой Тоней (приметы: примерно 40 лет, среднего роста, гибкая, волосы соломенного цвета, зачесанные на пробор, лицо в оспинах, в черном платке, темная одежда и черные сапоги), которая не была установлена, но, очевидно, также относится к партизанам. Тоня и Мария Осипова имели общие дела и были часто вместе. Тоня должна была также знать семью Ш., т.к. она ожидала ее 20.9.43 г. и содействовала в устройстве на ночлег.
   Тоня и Осипова провели ночь на 21.9.43 г. у Дрозда. Осипова оставила квартиру Дрозда 21.9.43 г. в 5.30 утра, в то время как Тоня в тот же день в 6 часов утра вместе с беглецами и возчиком, которого не удалось установить, уехала в направлении Минска.
   Известно, что Ш. вышла на работу в немецкий суд в 7 утра.
   В 11 часов утра Осипова вернулась к Дрозду и вскоре после этого оставила дом якобы для того, чтобы предпринять снова служебную поездку. Дрозд показал, касаясь Осиповой, что речь идет о чрезвычайно деятельном агенте партизан.
   Она предлагала его и его семью в случае преследования переправить в Москву.
   Нет сомнения, что Мария Осипова 21.9.43.г. утром принесла мины в Минск и там лично или через связного передала их Мазаник, которая в это время еще находилась в своей квартире на Театральной улице, 48.
   Этот связной был установлен в лице Георгия Куликова, 28.5.14 г.р., в задачу которого входила передача писем и пакетов Мазаник и Осиповой.
   В дальнейшем его задача заключалась в том, чтобы разведывать для Осиповой настроения населения, немецких частей, месторасположения отдельных подразделений вермахта и разные важные события.
   При этом ему содействовал некий Владимир Сибко, 17.11.12 г.р. Работая музыкантом в "немецком доме", он выполнял свои задания, заставляя знакомых официанток показывать ему письма от немецких солдат, выписывая из них отдельные номера полевых почт и другие важные подробности, а также всеми путями пытаясь заполучить сведения о немецких войсках. Оба были арестованы.
   Свою деятельность они продолжали длительное время и передавали материалы Осиповой через Галину Липскую, 26.1.19 г.р.
   Липская, пожалуй, знала о делах Осиповой и ее связных, однако ее разведывательная деятельность сводилась только к дальнейшей передаче материалов.
   В связи с арестом Куликова и Сибко была раскрыта широкоразветвленная и хорошо организованная разведывательная служба партизан и тех, что стоят за ними.
   Были выявлены важные следы, которые указывали на новое покушение и на других связников-разведчиков, которые будут, однако, преследованы в рамках особого процесса.
   Что касается задержанного Куликова, то его следует рассматривать вместе с Марией Осиповой как лиц, вручивших Мазаник мину, предусмотренную для покушения на гауляйтера, так как было точно установлено, что, наряду со своей шпионской деятельностью, он часто бывал на квартире у Мазаник и постоянно приносил туда пакеты и почту.
   У бывшего любовника Мазаник, Стефана Тиллера, была изъята годная к репродукции ее фотография.
   Проводившийся розыск Мазаник и ее родственников, а также Марии Осиповой и Тони не мог быть успешным, так как вышеназванные после выполнения своего специального задания с помощью Осиповой были отправлены в Москву на самолете из ближайшей партизанской области.
   Осипова использовала также в качестве связного Марию Дуброву, которая, без сомнения, как закоренелая коммунистка получала от нее задания.
   Так, при заключительном обыске в ее квартире были обнаружены спрятанные между досок пакетики с пятью бумажными облатками, содержащими стрихнин.
   Химический анализ точно показал, что это был смертельно действующий яд.
   Принимая во внимание тесную связь вышеуказанных лиц, можно почти со 100-процентной уверенностью сделать вывод, что, в случае неудачи покушения с миной, вся семья Кубе должна была быть отравленной стрихнином.
   Количества изъятого яда хватило бы, чтобы отравить более 100 человек.
   Далее, при помощи работавшей на кухне немецкого суда Ш., имелась возможность подмешать яд в отпускаемые блюда.
   Оценка всех сторон дела показывает, что Мария Осипова - лицо, действующее по заданию Москвы и именно НКВД.
   Непосредственная исполнительница - Елена Мазаник, как уже упоминалось, также имеет отношение к НКВД.
   Сведения о жизни и обычаях семьи Кубе и другие важные происшествия, вследствие рода работы Мазаник, легко передавались в Москву.
   Дрозда и Дуброву необходимо рассматривать как закоренелых коммунистов.
   Куликова и Сибко они использовали в качестве подвижных связных.
   Находящиеся под арестом родственники Дрозда (жена и дочь) знали о преступной деятельности вышеуказанных лиц.
   Липская - соучастница, однако она отклонила всякую активную разведывательную деятельность.
   Задержанный в ее квартире Леонид Етишко, 17.8.17 г.р., по расследованию, не имеет никакого отношения к делу. Он не имеет постоянного занятия и поэтому вопрос стоит о его использовании на работах.
   Так же необходимо поступить и с Липской. К арестованным, за исключением Липской и Етишко, я предлагаю применить острейшие средства государственной полиции.
   Случай должен быть передан в IV отдел для дальнейшей обработки и использования.
   Командир DS Pad SD Белоруссии распорядился распустить Большую специальную комиссию (GSK) к 29.9.43 г.
  
   Подписал Бондорф,
   штурмбанфюрер СС и криминал-советник,
   руководитель Большой специальной комиссии
  
   В конце 1941 года Мазаник Е.Г. удалось поступить на работу уборщицей в казино при генеральном комиссариате.
   Приемом и оформлением на работу русских занимался сам гауляйтер Кубе. После проверки ее приняли уборщицей коридоров и туалетных. Ее обязанностью было топить печи, чистить сапоги охране и стирать белье. Каких-либо данных о ее подпольной деятельности в оккупированном гитлеровцами Минске не имеется.
   Зная о том, что Мазаник имеет доступ в комнаты, где работает и отдыхает гауляйтер Кубе, командованием партизанской бригады "Дядя Коля", командир, капитан ГБ П.Г. Лопатин, была сделана попытка использовать это обстоятельство для покушения на Кубе. Резидент разведотдела бригады "Дядя Коля", "Канская" (Н.В. Троян) первой вышла на Е.Г. Мазаник с предложением ликвидировать гауляйтера.
   Вспоминая эту встречу с Н.В. Троян, Е.Г. Мазаник писала: "Надя сразу сказала, что она из партизанского отряда и пришла предложить мне задание - убить Кубе. "Согласна ли ты на это?" - спросила она. Я тут же дала согласие, хотя не была уверена, что Надя действительно пришла от партизан".
   Но, испугавшись, что Троян могла быть агентом гестапо, Мазаник стала уклоняться от встреч с нею и вскоре прекратила с Троян всякую связь.
   На связь с Мазаник вышла М.Б. Осипова, оперативный псевдоним "Черная", руководитель резидентуры в Минске, работавшая в тесном контакте с военными разведчиками (Особая партизанская бригада "Дима", Разведывательного управления Генерального штаба), в НКВД она проходила под псевдонимом "Цапля" (была привлечена к сотрудничеству и с этим ведомством).
   Встреча была организована директором одного из кинотеатров Минска Николаем Васильевичем Похлебаевым, агентом Разведывательного управления ГШ. В начале войны он был тяжело ранен. В бессознательном состоянии его подобрали немцы и поместили в Минске в госпиталь для военнопленных. Оправившись от ранения, он при помощи медсестры скрылся. Позднее ему удалось устроиться на работу в кинотеатр, где вскоре занял должность директора.
   По предварительной договоренности на встречу с Осиповой должны были прийти Мазаник и ее сестра Валентина Шуцкая, работавшая в казино немецкого суда. Но в назначенное время сестры не явились.
   Осипова высказала Похлебаеву сомнение по поводу благонадежности "Гали" (псевдоним Мазаник), так как есть информация о том, что "она с немцами гуляет".
   На следующей встрече, организованной подпольщиком Жоржем (Георгием Куликовым) и Похлебаевым, Осипова мучительно ожидала свидания с сестрами, срыв первой встречи в напряженной обстановке оккупированного города произвел на нее тягостное впечатление.
   Мазаник описывает встречу с Осиповой: "Твердой и надежной явилась связь с Марией Осиповой и через Николая Похлебаева. Когда сестра познакомила меня с Николаем, я почему-то сразу почувствовала большую симпатию к этому человеку. Он, Николай-то, и познакомил меня с Марией Осиповой. Он отрекомендовал ее как связную из отряда "Дима", причем сказал прямо: "Девушки (он имел в виду меня и сестру), я вам доверяю и открою вам секрет: я с Осиповой встречался несколько раз в отряде "Дима" и мы оба получили там задания. Конечно, они различны, но цель одна - борьба с врагом, надеюсь, что и вы будете нам помогать". Я ответила: "Спасибо за доверие, будем работать сообща"... Как-то в солнечный день я с Валентиной спустились по Потемкинской лестнице к реке Свислочь. Здесь нас ждали Николай с Марией, они прогуливались под руку, будто влюбленная пара. Мы подошли к ним, поздоровались как со старыми друзьями, хотя я видела Марию впервые. Николай с Валентиной отошли, а мы с Марией стали говорить о деле. Мария на меня произвела хорошее впечатление, она была спокойной, серьезной женщиной. Когда я ей сказала, что начну подготовку при условии, если они с Валентиной сходят в отряд вместе, Мария охотно согласилась".
   В рассказе Марии Осиповой изображена картина несколько иначе.
   "Я с Галей отошла в одну сторону, а Валя с Николаем в другую. Я Гале сказала, что у меня с вами разговор будет короткий. Николай вас, очевидно, предупредил, с кем он вас знакомит и, что я от вас хочу. У меня была взята с собой отрава. Я думала передать ее Гале, но она мне сказала, что Николаю не доверяет, а меня вообще не знает, хочет видеть кого-либо из начальства отряда. После этого она рассказала, что к ней приходила какая-то Надя и что Надя вызывает у нее подозрение своим поведением, так как открыто носит по городу листовки и держит себя развязно".
   Опасения Мазаник были объективными, она хотела точно знать, что с ней связались именно представители партизан. Работая продолжительное время в канцелярии гауляйтера, она наверняка была осведомлена о том, что гитлеровские спецслужбы имели разветвленную сеть агентуры из числа местных жителей. Разумеется, она сильно боялась, что к ней могут подослать агентов гестапо для выявления ее благонадежности.
   Почему сестры не пришли на первую встречу, Мазаник ответила Осиповой, что они с сестрой были на базаре и задержались.
   Чувствуя, возможно, что эта встреча может закончиться безрезультатно, Осипова сказала Гале: "Вы прекрасно понимаете, в какой обстановке находимся. Близится час, когда каждый из нас, оставшийся в тылу противника, должен будет отчитаться перед Родиной, что он сделал для ее освобождения от проклятого фашизма".
   Партизаны и подпольщики при вербовке агентуры использовали прием психологического давления, где звучала слабо скрытая угроза ликвидации за отказ сотрудничества с партизанами.
   Как поступают партизаны, и подпольщики с изменниками и предателями, население хорошо знало, разумеется, знала это и Мазаник. На календаре была вторая половина 1943 года. Разгром немцев в Сталинградской битве и на Курской дуге, коренной перелом в Великой Отечественной войне хорошо были известны на оккупированной территории и настрой населения был иной нежели в 1941 году.
   Мазаник настояла на встрече с командованием партизанского отряда. Осипова дала согласие, предупредив, что придется идти пешком сорок километров. Мазаник сославшись на занятость (она не могла отлучиться с работы из дома гауляйтера), сказала, что вместо нее пойдет ее сестра Валя.
   В субботу 10 сентября в 6 часов утра Валентина Шуцкая встретилась с Марией Осиповой, и они ушли на партизанскую базу в лес. На следующий день они благополучно вернулись в Минск. В партизанском отряде заместитель по агентурной разведке майор Н.П. Федоров дал Валентине ампулу с ядом.
   13 сентября Мария Осипова встретилась с подпольщиком Сибко Владимиром и передала ему свежие советские газеты, которые принесла из отряда. Затем отправилась на встречу с сестрами. В назначенное время они не явились. Чтобы не вызывать подозрение, некоторое время подождав еще, Осипова ушла.
   14 сентября Николай Похлебаев организовал очередную встречу в 18 часов. На ней было принято решение ликвидировать Кубе, заложив мину в его кабинет или спальню. От первоначального плана ликвидировать Кубе путем отравления решили отказаться, так как первыми в доме принимали пищу его дети.
   Договоренность с возможным исполнителем акции возмездия была достигнута. Оставалось доставить мины из партизанского отряда и передать их исполнителю.
   Мария Осипова получила мины в спецотряде "Дима" Главного разведывательного управления. Командованию отряда было известно, что Мария Осипова, также связана с оперативными группами НКВД, тоже охотившимися за Кубе. Но, исходя из агентурно-оперативной обстановки, Марии Осиповой "Черной" было приказано временно прекратить с ними любые контакты.
   Из партизанского отряда Мария Осипова ходила на связь под видом спекулянтки. Из города она несла одежду, чтобы поменять на хлеб в деревне (в одежде искусно были зашиты разведсведения). Из деревни (партизанского отряда) она несла продукты, для продажи или обмена (под продуктами часто проносила листовки и взрывчатку).
   Две небольшие на вид мины Осипова положила в корзинку, засыпала брусникой, сверху положила яйца и вареную курицу. На подходе к городу Осипову остановил патруль полицаев.
   "Чего несешь"" - спросили полицаи.
   Я сделала глуповатую физиономию. Хотя она у меня и так не особенно умна, пожала плечами и говорю, что несу ягоды, яички и курицу.
   Один из полицаев спросил: "Что под ягодами?"
   Я улыбнулась глуповато и говорю: "Да что там может быть?"
   Полицай приказал высыпать ягоды из корзины. Я стала плакаться, что детей у меня много, а ягоды перепачкаются в песке, у меня их никто не купит.
   Откупилась от полицаев курицей, яйцами и 25 марками. После этого еле дошла до места, так как была в состоянии стресса.
   При обнаружении мин Осипова была бы немедленно доставлена в гестапо и расстреляна, операция по ликвидации Кубе сорвалась бы окончательно. Можно только догадываться, что пережила отважная подпольщица за это время общения с полицаями.
   16 сентября Мария Осипова, согласно договоренности, отправилась на встречу с Еленой Мазаник, положив в сетку, завернутую в газету мину и прикрыв ее сверху порванными туфлями.
   Мазаник на встречу не явилась. В тот момент состояние Осиповой было на грани срыва.
   Как выяснилось потом, Мазаник не пришла на встречу ввиду отъезда Кубе в командировку.
   В воскресенье 19 сентября состоялась очередная встреча Осиповой и Мазаник на которой последняя сообщила, что жена гауляйтера во вторник поедет за покупками и, возможно, в этот день создастся благоприятная ситуация для закладки мины.
   20 сентября вечером состоялась контрольная встреча, на которой Мазаник получила от Осиповой мину.
   Со слов Елены Мазаник это происходило так:
   "В моей комнате стенки были тонкие, нам приходилось разговаривать шепотом - с одной стороны жил полицай, да и другой сосед тоже был ненадежный. Мария ко мне пришла якобы для того, чтобы купить туфли. Она их начала примерять, ходить по комнате и торговаться. Я просила двести марок, она давала сто, потом сто пятьдесят. Торговались мы примерно минут сорок, за это время она вынула мину и проинструктировала меня, как ее завести. Но, видимо, она сама плохо знала, как это делается, в мину никак не входил замыкатель, и мы ножом пытались расширить паз. Валентина в это время пела песни и уговаривала меня продать туфли... Наконец, все было готово. Я подложила мину под матрац, и мы сели на кровать - попробовали, не чувствуется ли мина. Оказалось, что не чувствуется, и мы пришли к выводу, что это надежный способ отправить на тот свет господина Кубе. Затем мы с Марией быстро "сошлись в цене" за туфли. Мария громко отсчитала деньги, завернула туфли и, выходя, сказала: "Все же переплатила я за туфли. Но, что делать, они мне очень понравились!" Это было в шесть часов вечера. После ухода Марии сосед-полицай спросил меня, что это за новая женщина была у меня. Я ответила, что она купила у меня туфли.
   Мину я сначала положила в печку, там она пролежала до темноты. В час ночи я принесла ее в комнату. Завести ее нужно было в два часа ночи, с тем чтобы она взорвалась в два часа ночи на следующий день. В два часа ночи я завела мину и положила ее под подушку. Вдвоем с Валей мы легли на кровать - если взорвемся, погибнем вместе. Ведь если бы она взорвалась без нас, все равно нам грозила гибель".
   О возможных последствиях этих действий можно только догадываться. Положить поставленную на боевой взвод мину под подушку и лечь на нее спать... Колупать ножом мину, расширяя паз отверстия в мине для замыкателя... Хорошо все, что хорошо кончается. Чудовищная женская беспечность.
   Мария Осипова никогда не имела дела с минами. Когда она пришла в партизанский отряд, майор Федоров приказал принести в землянку две новейшие мины, которые в августе 1943 года Центр прислал в отряд по заявке Д.И. Кеймаха. Втроем - Федоров, его заместитель Хатагов и Осипова детально обсудили план предстоящей операции. Мины были небольшими. Мария даже усомнилась, что одна такая "игрушка" способна уничтожить Кубе. Федоров успокоил: мина обладает значительной поражающей мощью. Ее особенность в том, что в ней нет часового механизма. Поэтому "услышать" ее невозможно.
- Такую мину можно подложить даже под матрац в кровати Кубе, и никто ее не обнаружит, - объяснил Федоров.
Майор научил Марию запускать взрывной механизм, объяснил, что после запуска взрыв произойдет строго в определенное время, рассчитал, когда мину следует заложить в постель Кубе...
   21 сентября в 6 часов утра Мазаник положила в сумку мину и отправилась на работу в дом гауляйтера Кубе, в последний раз. С Валентиной они договорились, что если в доме Кубе внезапно появятся гестаповцы, это будет означать, что операция потерпела провал и Валентине надо будет немедленно уходить.
   На случай провала у Елены Мазаник и сестры Валентины был яд, в случае захвата их эсэсовцами они решили его принять.
   На входе в дом гауляйтера прислугу всегда обыскивали. Содержимое дамской сумки было покрыто красивым платком, в руках еще портфель в нем банные принадлежности -полотенце и мочалка, будто работница собиралась мыться в душе.
   В этот день, на счастье Елены Мазаник, дежурил наряд, с солдатами которого она была в хороших отношениях. Обыск прошел формально. На втором посту немецкий офицер потребовал открыть сумку. Елена, сдерживая волнение, открыла ее. Офицер обратил внимание на красивый платок, его он заинтересовал. Мазаник тут же пояснила - это для фрау Аниты, если господину офицеру нравится, то она завтра принесет ему такой же. Имя жены Кубе, которой Елена якобы несла платок, остановило офицера, и он пропустил прислугу.
   Придя в комнату прислуги, Мазаник переоделась. Мину подвязала под платье ниже груди. Поверх платья надела фартук, но не завязала его сзади, чтобы он висел на ней свободно - так мина была совсем незаметна. С миной на груди отважная подпольщица ходила по дому.
   В 9 часов утра Кубе, его жена Анита и дети встали с постели. Гауляйтер, встретив Мазаник на лестнице (Елена разговаривала по-немецки), поинтересовался причиной ее бледности. Мазаник ответила, что у нее болит зуб и что не спала всю ночь из-за больного зуба и попросила у него разрешения пойти к зубному врачу и на работу в этот день больше не приходить. Кубе дал согласие и даже распорядился, чтобы Мазаник отвели к немецкому зубному врачу.
   После завтрака гауляйтер Кубе со своим адъютантом Виленштейном уехал на службу. Жена Анита с младшим сыном Вилли уехала в магазин за покупками. Два старших сына гауляйтера отправились в школу.
   В доме остались горничные Яня и Стефа, повариха Домна и дежурный офицер СД, который с утра и до поздней ночи постоянно дежурил у телефона. Его комната находилась как раз напротив спальни Кубе. Он редко покидал комнату-аппаратную, особенно когда Кубе и его жена уходили из дому.
   Мазаник предложила офицеру связи спуститься вниз позавтракать. "...А если позвонит телефон, я быстро вас позову", - сказала я ему. Он охотно согласился и, когда завтрак был готов, спустился в полуподвальное помещение... Я стала торопиться, каждую минуту могла возвратиться Янина. Обежав все комнаты и убедившись, что никого нет, я проскользнула в спальню Кубе. В руке у меня была мина, завернутая в детские штанишки, - скажу, в случае чего, искала, мол, здесь нитки для штопки. Когда я проходила комнаты, все время окликала жену Кубе - Аниту, так как боялась, что может быть, кто-нибудь еще есть в доме. В спальне я быстро заложила мину между матрацем и пружинами, ближе к головной части кровати. Заложив мину, я села на кровать - проверила, не чувствуется ли мина, нет, все было хорошо - на матраце лежала еще тонкая перина. И вот тут-то все чуть не сорвалось...
   Только я успела встать с кровати, как в дверях спальни появился дежурный офицер. Он подозрительно посмотрел на меня и строго спросил, что я здесь делаю одна, почему нахожусь в комнате, уборка которой поручена другой (все комнаты второго этажа убирала другая прислуга, а я убирала весь третий этаж, кабинет Кубе, столовую, комнату Аниты и еще несколько комнат для гостей). В эту же минуту спустилась вниз Янита.
   Янита была очень красивая девушка. Я знала, что она нравится этому офицеру и что сейчас только она сможет меня выручить. Я обратилась к ней со словами: "Яня, дорогая, поцелуй, пожалуйста, господина офицера, он такой злой сегодня, обещай, что ты сегодня вечером с ним встретишься!" Янита кокетливо взглянула на офицера и, приблизившись, сочно поцеловала его в губы. Только после этого я объяснила офицеру, зачем я сюда пришла и что мне тут надо.
   "Я хотела заштопать эти штанишки, а нитки находятся тут", - сказала я. После поцелуя Янины офицер хотя и подобрел, но строго сказал мне, чтобы я раз и навсегда запомнила, что, когда в комнате никого нет, я не имею права входить в нее. Я сказала, что этого больше никогда не будет, я больше никогда сюда не зайду, и попросила его, чтобы он не говорил об этом Кубе и Аните, а то мне здорово влетит.
   Офицер внимательно осмотрел спальню, заглянул в тумбочку, открыл гардероб, поднял на кровати подушку, одеяло и сказал: "Можешь идти, русская свинья, чтоб твоего духу здесь больше не было!" Я еще раз извинилась и вышла. В кабинете Кубе я взяла пачку лучших сигарет и, отдавая их офицеру, сказала, что это ему за его доброту ко мне, что эти сигареты подарил мне сам господин Кубе. Он взял их с большим удовольствием, а я сошла вниз, взяла пальто, портфель, сумку и сказала, что с разрешения Кубе ухожу к зубному врачу. Если зуб удалю, то на работу больше не приду. Мне разрешили уйти..."
   В 10 часов Елена Мазаник была в сквере около театра Янки Купалы. Через несколько минут туда же прибыли Валентина и Мария Осипова. Мария Осипова предложила женщинам, не теряя ни минуты, идти к Оперному театру, где их подберет грузовая машина. Когда, у театра к сестрам подъехал грузовик, за рулем которого был водитель Николай Фурц, Валентина и Елена неожиданно для себя увидели в кузове и Марию Осипову.
Без остановок грузовик добрался до Паперни, где должен был загрузиться песком. Три женщины направились в лес. Мария одной ей известными тропами вывела сестер к маяку, условленному месту встречи. Там их ждал партизан с лошадью и телегой. Спустя несколько часов подпольщицы оказались в партизанском отряде.
Ночью майор Федоров, Мария Осипова и сестры Елена Мазаник и Валентина Шуцкая не спали. Ждали вестей из Минска. Утром стало известно, что гауляйтер Кубе уничтожен.
 В Центр срочно ушла шифровка:
   "22 сентября 1943 года в 4.00 взрывом убит генеральный комиссар Белоруссии Кубе. Диверсию готовил при помощи Черной через Шуцкую Валентину Григорьевну. Диверсию совершила Галя - Мазаник Елена Григорьевна. Мина была подложена под матрац кровати в спальне Кубе. Люди, готовившие диверсию, находятся у меня. Колокол".
   Так успешно закончилась операция, задуманная командиром Особой партизанской бригады "Дима" Д.И. Кеймахом.
   Великую Отечественную войну Давид Ильич Кеймах начал в сентябре 1941 года в составе специального разведывательно-диверсионного отряда Разведывательного управления Генерального Штаба Красной Армии под командованием военного инженера 2-го ранга Линькова Григория Матвеевича в должности комиссара отряда. 
   Выброска разведотряда прошла неудачно. Десантники и груз (боеприпасы, взрывчатка, снаряжение, средства связи, питание) были разбросаны на обширной территории. Несколько разведчиков погибло в боестолкновениях с противником. Но, несмотря на исключительно трудные условия и отсутствие радиосвязи с Центром (до марта 1942 года) Г.М. Линькову удалось организовать отряд и провести много успешных диверсионно-разведывательных операций в глубоком тылу врага.
   15 февраля 1942 года группа разведчиков вместе с Д.И. Кеймахом перешла линию фронта и вернулась на Большую землю. Боевые дороги Г.М. Линькова и Д.И. Кеймаха разошлись.
  
   ЛИНЬКОВ Григорий Матвеевич (1899 - 1961). Военный. Инженер-полковник Советской Армии. Партизан. Разведчик. Герой Советского Союза (20.011944). Во время Великой Отечественной войны - командир 1-й Белорусской партизанской бригады. Оперативный псевдоним "Батя". Автор книги "Война в тылу врага". Обладал исключительно крепким здоровьем и выносливостью, за что получил от охотников кличку "тюлень" и "лось". Простуды не знал никогда. "Охота не только приучает человека к ходьбе и холоду. Охотник как бы проникает в самую сущность природы. Охотник познает природу так, как не может познать ее человек, не интересующийся охотой", подчеркивал, что "это когда-нибудь пригодится". Пригодилось сполна все, чем владел охотник в суровых условиях вражеского тыла. Благодаря огромному охотничьему опыту, ему удалось выполнить те задачи, которые были на него возложены командованием в тылу противника. Охотничья практика неизменно помогала ему бить немцев внезапно там и тогда, где и когда они этого не ожидали. Опыт, приобретенный на охоте в мирное время, неоднократно спасал его и его людей почти от неминуемой гибели. Готовясь к заброске в тыл к немцам, Г.М. Линьков обратил внимание на звуковую сигнализацию. После десантирования на парашютах, организаторская группа собиралась, используя крик утки и свист рябчика (при помощи манка). Под носом у фашистов в течение нескольких часов он собирал своих "утят". Весной 1942, совершая рейд из Витебской области в Пинскую, предстояло переправиться через реку Березину. Приблизившись к реке, заметили высокий противоположный берег. Но перед партизанами был луг, сплошь залитый водой. На лугу были озерки, в них глубина воды была больше человеческого роста. Партизаны несли тол, боеприпасы, а главное, батареи для питания рации. Намочить их - значит потерять связь с Москвой. Сотни раз, бродивший по болотам, Г.М. Линьков, опытным глазом охотника заметил верхушки кустов лозы, а по ним контуры озерок под водой. Еще через несколько минут представил, где должны быть возвышенности и низинки. Командир двинулся первым, а за ним все остальные. По причудливой кривой, партизаны прошли несколько километров, не замочив рюкзаков. Сколько раз в самой сложнейшей обстановке, когда вокруг бушевал смерч войны, победа добывалась лишь благодаря опыту, приобретенному на охоте. "Батя" организовывал постоянные партизанские базы внутри территории огромных колоний журавлей. Журавли - исключительно сторожкие птицы. Стаи журавлей на отдыхе выставляют часового и при приближении человека, издают специфический особый крик, отличный от крика на дикого зверя или домашнюю скотину. Находясь на базе, Г.М. Линькову удавалось определить по крику птиц, кто появился поблизости. Уходя из-под ударов карателей, всегда делал петли, и устраивал засады с подветренной стороны, чтобы обмануть чутье немецких овчарок. Умение приспособиться к местности играло исключительно большую роль в тылу врага. Как-то с разведчиками четверо суток шли лесами, возвращаясь на партизанскую базу, люди выбились из сил, нужен был отдых. Найдя старые лежки зайцев в густых кустах лозы, по команде "Бати", разведчики забрались в корни и, завернувшись в плащ-палатки. По утру, после сна нашли поблизости следы немцев. Но расчет был правильный, там, где постоянно спит заяц, люди бывают редко. В декабре 1942 Г.М. Линьков помог командиру партизанского соединения С.А. Ковпаку найти аэродром для приема грузов (готовился Карпатский рейд Ковпака). Под аэродром он указал озеро Червонное в Житковском районе Пинской области. На этом озере лед оказался на 15 см толще, чем на других. Этим он здорово удивил Ковпака. Легендарный партизан-охотник трагически погиб на охоте.
     
   В марте 1942 года Д.И. Кеймах в составе разведгруппы под командованием Героя Советского Союза майора Василия Васильевича Щербины вновь был заброшен в тыл противника. Группа действовала на территории оккупированной немцами Белоруссии в районе городов Лида - Молодечно - Минск - Лепель - Полоцк. Постепенно благодаря активному притоку местных патриотов разведгруппа выросла в разведывательный отряд.
24 сентября 1942 года майор В.В Щербина проводил занятие с диверсантами и разведчиками, которых обучал использованию новых магнитных мин для совершения диверсий. Неожиданно мина, с которой работал Василий Васильевич, взорвалась в его руках... Командиром отряда был назначен Д.И. Кеймах. В Центре он имел псевдоним "Дима".
Отряд продолжал успешно выполнять задания командования военной разведки.
   Летели под откос фашистские поезда с военными грузами, живой силой и боевой техникой, уничтожались гитлеровские солдаты и офицеры в засадах устроенных разведчиками бригады, взрывались мосты, предприятия военного значения, ремонтные мастерские и склады. В Центр бесперебойно поступали сведения о действиях противника в зоне ответственности Особой партизанской бригады разведывательного управления под командованием "Димы".
   1 мая 1943 года Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин подписал приказ под N 195.
Во втором пункте этого приказа говорилось: "Командирам всех родов войск и общевойсковым командирам - стать мастерами вождения войск, умело организовывать взаимодействие всех родов войск и управлять ими в бою. Изучать противника, улучшать разведку - глаза и уши армии, помнить, что без этого нельзя бить врага наверняка..."
В четвертом пункте указывалось: "Партизанам и партизанкам - наносить мощные удары по вражеским тылам, путям сообщения, воинским складам, штабам и предприятиям, разрушать линии связи противника. Вовлекать широкие слои советского населения в захваченных врагом районах в активную освободительную борьбу, спасая тем самым советских граждан от угона в немецкое рабство и от истребления гитлеровскими зверями. Мстить беспощадно немецким захватчикам за кровь и слезы наших жен и детей, матерей и отцов, братьев и сестер. Всеми силами помогать Красной Армии в ее борьбе с подлыми гитлеровскими поработителями..."
Спустя сутки приказ N 195 специальной радиосвязью был передан командирам партизанских соединений и разведывательно-диверсионных отрядов, которые в тылу противника решали специальные задачи. Руководил действиями разведывательно-диверсионных отрядов и групп начальник Разведуправления ГШ Красной Армии генерал-лейтенант Ф.Ф. Кузнецов.
  
   КУЗНЕЦОВ Федор Федотович 06 (19). 02. 1904, деревня Притыкино, ныне Чаплыгинского района Липецкой области - 16. 01. 1979, Москва.
   Генерал-полковник (29.07.1944). В Красной Армии с 1938. Член компартии с 1926. Окончил рабфак (1931).
   Рабочий (1920), заместитель директора завода в Москве. С 1931 на партийной работе, 1-й секретарь Пролетарского РК ВКП(б) в Москве (1937).
   Бригадный комиссар, начальник отделения кадров Политуправления Красной Армии, заместитель начальника Главного управления политической пропаганды Красной Армии (с июля 1941 ГлавПУ РККА). Член Военного совета 60-й армии (июль - октябрь 1942), Воронежского фронта (октябрь 1942 - апрель 1943).
   Начальник ГРУ Генштаба Красной Армии (март 1943 - сентябрь 1947).
   Заместитель начальника Генштаба Красной Армии, 1-й заместитель председателя Комитета информации при СМ СССР (1947-1949), начальник ГлавПУ Советской Армии и ВМФ (февраль 1949 - март 1950; июль 1950 - апрель 1953), Главного управления кадров МО СССР (апрель 1953 - май 1957), Военно-политической академии им. В.И. Ленина (май 1957 - июнь 1959), член Военного совета - начальник политуправления Северной группы войск (июнь 1959 - март 1969).
   С июля 1969 в отставке.
   Награжден двумя орденами Ленина, орденами Красного Знамени, Суворова 1-й ст., Кутузова 1-й ст., Отечественной войны 1-й ст., четырьмя орденами Красной Звезды, медалями.
   Похоронен на Новодевичьем кладбище.
  
8 мая 1943 года Д.И. Кеймах получил из Центра приказ N 195. Изучая приказ, он вместе со своим заместителем по агентурной разведке Н.П. Федоровым (оперативный псевдоним "Колокол", прибывшем в отряд накануне, в партизанской землянке в Рудненском лесу задумали спланировать крупную операцию в Минске. Тогда и возникла идея ликвидации Кубе.
   13 августа 1943 года Д.И. Кеймах направил в Центр радиограмму следующего содержания.
"Валерию.
1. Прошу прислать отравляющие вещества, так как отсутствие их срывает ряд диверсий против фашистов в городах.
2. Обстановка на железных дорогах крайне сложная. Пришлите мины для организации диверсий. Дима".
15 августа "Дима" направил в Центр новую радиограмму. "...в Минске объявлено о расстреле 200 заключенных...".
17 августа "Дима" докладывал в Центр: "Черная" сообщает о расстреле еще 100 арестованных за совершение покушения на командира бригады СС генерал-майора полиции фон Готцберга".
19 августа Д.И. Кеймах радиограммой в Центр сообщал:
"...За мое годичное пребывание в тылу противника назрел ряд вопросов, требующих моего личного доклада командованию. Сейчас представляется случай вылета к Вам на самолете, отправляющемся в Москву. Разрешение на вылет сообщите".
Центр 21 августа сообщил Кеймаху:
"Вылет разрешаю. Оставьте за себя "Колокола". Захватите с собой документы, письма и списки личного состава. Валерий".
Д.И. Кеймах хотел доложить командованию Разведывательного управления о положении дел в его Особой партизанской бригаде, об успехах разведчиков, о проблемах, возникших в сфере взаимодействия с другими партизанскими отрядами. Планировал обсудить и ход подготовки операции по уничтожению Кубе. В радиограммах в Центр, направленных из отряда в мае - августе 1943 года, он ни разу не упомянул фамилию Кубе и не сообщал о замыслах по его уничтожению. Выполняя приказ N 195, Кеймах и его заместитель по агентурной разведке Федоров искали пути уничтожения гауляйтера, но были еще далеки от реализации своих замыслов.
   В августе Кеймах в Москву не вылетел. Не было самолета. 5 сентября 1943 года из Центра пришла радиограмма: "...В ночь с 6 на 7 сентября встречайте самолет с грузом. Валерий".
Самолет приземлился на партизанский аэродром своевременно. С тем рейсом в бригаду Д.И. Кеймаха прибыли радистки - две Ани. Одна из них - Анна Ивановна Грачева (псевдоним "Ада"), вторая - Анна Геннадьевна Моршанская (псевдоним "Ася"). Им предстояло легализоваться в Минске. "Ада" должна была обеспечить устойчивую радиосвязь резидентуры "Черной" с Центром.
"Ада" доставила из Центра адресованное "Диме" и "Колоколу" письмо от полковника Шестернева, который руководил действиями Особой бригады и подписывал свои указания псевдонимом "Валерий".
   Командование Разведывательного управления требовало активизировать действия на железных дорогах, чаще организовывать крушения военных эшелонов с личным составом противника, военной техникой и военными грузами, приказывало "вывести из строя минское железнодорожное депо и электростанцию Минска..."
13 сентября 1943 года Д.И. Кеймах направил в Центр донесение: "Ваши указания получил. Дима".
В тот же день с партизанского аэродрома, Д.И. Кеймах вылетел в Москву. Вместе с ним в ночь с 13 на 14 сентября 1943 года на Большую землю улетели командиры других разведывательно-диверсионных групп - И. Рыбаков, А. Захаров и В. Воронянский.
Обязанности командира Особой партизанской бригады стал исполнять майор Н.П. Федоров. О проведенных операциях практически ежедневно докладывал в Центр. В частности, 15 сентября 1943 года "Колокол" докладывал:
   "На участке железной дороги Вильно - Молодечно около Сморгонь пущен под откос эшелон противника. Разбит паровоз и 4 вагона с боеприпасами. Простой движения поездов на участке составил 17 часов. Диверсию совершили группы Аминеева и Савицкого".
По существовавшему в годы войны правилу "Колокол" сообщил в Центр и о вылете в Москву Кеймаха, Рыбакова, Захарова и Воронянского. В той же радиограмме "Колокол" просил Центр сообщить о прибытии борта в Москву. Но, ни 14, ни 15 сентября сообщения о прибытии в Москву командиров разведывательно-диверсионных групп "Колокол" не получил.
Только 29 сентября майор Федоров получил из Центра радиограмму:
   "Колоколу. Самолет, на котором летел Дима, не вернулся. Есть данные, что Дима, видимо, погиб. Продолжаем проверять. Если вам станет известно что-либо другое, немедленно сообщите. Центр".
Самолет, на котором в Москву летели командиры разведывательно-диверсионных групп, видимо, был сбит немецкой зенитной артиллерией. Трагедия произошла в ночном небе где-то в районе города Великие Луки...
   26 сентября 1943 года из Центра командиру Особой партизанской бригады майору Николаю Петровичу Федорову поступило срочное указание:
   "Донесите немедленно и подробно, кто конкретно готовил операцию по уничтожению Кубе. Являются ли названные девушки-исполнители вашими агентами или они принадлежат другому хозяину? Если они ваши, то где, когда и кто их завербовал? Как они попали к вам после операции? Кто снабдил их материалами для проведения этой операции? Под вашу личную ответственность всех исполнителей сохранить и оказывать им лучшее внимание и заботу. Центр".
За этим указанием последовало еще более строгое:
   "...Если к вам придут представители других советских органов, работающих в вашем районе, за этими девушками, молнируйте: кто пришел? кем направлен? Передачу девушек будете производить только после установления личности представителей и лиц, которых они хотели бы взять. Получение указаний подтвердите. Центр".
Отвечая на запрос Центра, майор Н.П. Федоров 29 сентября сообщил:
   "Данную операцию по убийству Кубе готовил лично. Колокол".
В тот же день Центр строго приказал "Колоколу":
   "Организуйте надежную охрану места дислокации отряда и защиту девушек-исполнителей операции по уничтожению Кубе".
Далее события развивались быстро и под жестким контролем Центра. 2 октября Федоров получил указание из Москвы:
   "Все участники диверсии по уничтожению Кубе будут вывезены. Ожидаю погоды. Самолет будет подан туда, откуда вылетал Дима. Время отправки людей и вас сообщим. Ожидаю от вас донесения о том, кого будете отправлять. Ответ ожидаю тотчас же по получении моей телеграммы. Центр".
В Центре информацией об уничтожении Кубе, которую майор Н.П. Федоров направлял в Москву, интересовался не только начальник Разведуправления Генштаба Красной Армии генерал-лейтенант Ф.Ф. Кузнецов. 3 октября Центр вновь приказал Федорову немедленно доложить в Центр:
   "...за подписями Черной, Гали и Шуцкой:
     1. Когда и кто предложил каждой из них организовать дело (указать дату, кличку).
     2. Назовите клички людей, кто конкретно ставил задачу по уничтожению Кубе?
     3. Ставилась ли перед каждой из них эта задача ранее, и давались ли необходимые для проведения этой операции материалы проведения этой операции материалы?"
Майор Федоров, продолжая руководить боевыми операциями разведывательно-диверсионных групп, отвечал на бесконечные и не совсем понятные запросы Центра.
   В Минске обстановка была крайне напряженной. Фашисты арестовывали людей, расстреливали их, без суда и следствия. Во всех органах немецкого оккупационного управления проявлялась растерянность, которую фашисты маскировали особой жестокостью и массовыми репрессиями. Гестаповцы упорно искали исполнителей акции по уничтожению Кубе, но безрезультатно.
4 октября Центр приказал "Колоколу":
   "Самолет специально за вашими людьми даю 5 или 6 октября на площадку, откуда отправлялся Дима. Люди, сопровождающие самолет, эту площадку знают. Назначьте ответственного из своих людей за отправку девушек. Обеспечьте их надежную охрану".
Федоров подготовил группу к отправке в Центр, назначил ответственного офицера, отправил девушек под усиленной охраной в район партизанского аэродрома и сообщил об этом в Центр.
   Неожиданно из Москвы поступило срочное указание:
   "Центр - Колоколу. Приказываю вам лично возглавить отправляемую группу людей и прибыть с ней в Центр. За себя временно оставьте подходящего заместителя. Для связи с Центром до момента посадки в самолет возьмите с собой одну радиостанцию, которая после вашего вылета возвратится на базу..."
Активная переписка с Центром продолжалась каждый день.
10 октября. Центр - "Колоколу":
   "Машину даем 11 октября. Для посадки в самолет у вас есть только 20 минут. Подготовьтесь".
13 октября. "Колокол" - Центру:
   "В 22 часа 12 октября Колокол, Черная, Галя и Шуцкая с семьей и от Артура 5 человек вылетели на самолете в Центр".
   Транспортный самолет СИ-47, бортовой номер 822, пилотируемый летчиком Покровским и штурманом Боровым благополучно пересек линию фронта и приземлился на Центральном аэродроме.
Так завершилась операция по уничтожению палача белорусского народа Вильгельма Кубе.
   Итог этой операции подвели в Москве.
   Надежда Троян, не знавшая еще о смерти гауляйтера, 22 сентября 1943 года была уже в Минске. Приехала на велосипеде для вручения мины Е.Г. Мазаник (операция командования партизанского отряда "Дядя Коля"). Мина находилась в коробке от торта. В Минске уже шли облавы и расстрелы. Выехать из города у подпольщицы не было никакого шанса. Но ей помог случай. Она столкнулась чехами - солдатами вермахта. Настроение у них было пораженческое. Они помогли Надежде Троян выйти из города. С ней в партизанский отряд ушел один чешский солдат.
   Некоторые ретивые партизанские руководители от НКВД, желая присвоить себе лавры этой победы, поспешили доложить, что именно они организовали, а их агенты ликвидировали гауляйтера. Наглядным примером может служить начальник особого отдела Витебской области Юрин С.В., видимо, он первым отрапортовал своему руководству в Москву, что убийство гауляйтера осуществлено его людьми.
   В конце октября 1943 года Юрин был вызван в Москву на Лубянку, арестован и осужден за очковтирательство на шесть лет. За него долго ходатайствовал генерал-лейтенант НКВД Бельченко С.С. (бывший его начальник), а в то время заместитель начальника ЦШПД. Юрин отсидел в лагерях лишь полтора года, и был освобожден.
  
Начальнику
   Разведывательного управления Генштаба Красной Армии
   генерал-лейтенанту Кузнецову Ф.Ф.


     Доклад
     по вопросу об организации убийства гитлеровского генерального комиссара Белоруссии Кубе


     Организаторы и исполнители операции


....Убийство Кубе организовал командир диверсионно-разведывательной группы 2-го отдела РУ ГШ КА майор Федоров Николай Петрович, псевдоним "Колокол".
Главным посредником и организатором убийства Кубе явилась Осипова Мария Борисовна, псевдоним "Черная", резидент "Колокола" в Минске.
Вторым посредником и связником между "Черной" и "Галей" был директор минского немецкого кинотеатра Николай Похлебаев.
Исполнителем убийства Кубе является Мазаник Елена Григорьевна, псевдоним "Галя".
О подготовке и выполнении операции знали перечисленные выше пять человек.

  
Когда в Москве стало известно о ликвидации Кубе, на роль главных организаторов его уничтожения стали претендовать две организации - Наркомат государственной безопасности во главе с народным комиссаром госбезопасности СССР В.Н. Меркуловым и Разведывательное управление Генерального штаба Красной Армии, которое возглавлял генерал-лейтенант Ф.Ф. Кузнецов. Надежда Викторовна Троян (оперативный псевдоним "Канская") входила в состав партизанского отряда "Дядя Коля" НКВД и имела контакты с военными разведчиками Особой партизанской бригады "Дима", Мария Борисовна Осипова руководила резидентурой Особой партизанской бригады "Дима" Разведуправления ГШ Красной Армии в Минске. Меркулов жестко настаивал на своем, Кузнецов твердо отстаивал своих офицеров и разведчиков.
   21 октября 1943 года Меркулов на Лубянке допросил Марию Осипову, прибывшую в Москву. На допросе присутствовал заместитель наркома госбезопасности СССР комиссар госбезопасности 2-го ранга Кобулов и начальник военной разведки генерал-лейтенант Кузнецов. Сохранился официальный протокол этого допроса. Детали допроса Мария Осипова много лет держала в тайне. Она рассказала о них лишь в 1997 году Николаю Дубровскому, автору книги "Бессмертие подвига". На Лубянке, допрашивая подпольщицу, Меркулов требовал, чтобы Осипова сказала, что выполняла задание НКВД. Но Мария Осипова твердо стояла на своем: "Нами руководила воинская часть, начальник которой Федор Федотович Кузнецов" (М.Б. Осипова лично познакомилась с Ф.Ф. Кузнецовым в первый же день прибытия в Москву в развед. управлении). Допросов было несколько.
   Выяснилось, что Надежда Троян первой пыталась через Елену Мазаник организовать убийство Кубе, но у нее не получилось. Позже с таким же предложением, но более обстоятельно подготовленным и продуманным, к ней через посредников обратилась Мария Осипова.
   Но Меркулов, человек Берии, не успокаивался, заслуга в ликвидации Кубе должна принадлежать "органам". Тогда Ф.Ф. Кузнецов попросился на прием к Сталину. Начальник Разведуправления Красной Армии подробно доложил о подготовке и проведении военными разведчиками операции по уничтожению Кубе, показал Сталину фотографию М.Б.Осиповой.
   Сталин внимательно выслушал сообщение Кузнецова, прочитал доклад о проведении операции, подготовленный в управлении военной разведки, посмотрел фотографию Марии Осиповой и сказал, что она заслуживает звания Героя Советского Союза. Вызвав А.С. Поскребышева, он распорядился выйти в Президиум Верховного Совета с проектом соответствующего указа, позвонить Берии и Меркулову и сказать им, чтобы они прекратили беспокоить отважных подпольщиц.
   Когда все обстоятельства операции "Возмездие" прояснились, М.Б. Осиповой, Е.Г. Мазаник (она в указе ошибочно названа Галиной) и Н.В. Троян было присвоено звание Героя Советского Союза. В тот же день М.И. Калинин подписал второй Указ Президиума Верховного Совета СССР. Этим указом военный разведчик майор Федоров Николай Петрович и Шуцкая Валентина Григорьевна были награждены орденами Ленина.
   Много лет спустя генерал-полковник Ф.Ф. Кузнецов однажды посетил Минск, разыскал Марию Борисовну Осипову, члена Верховного суда БССР, возглавлявшую в Верховном Совете республики отдел по помилованию. Встреча была теплой и радостной. Мария Борисовна поинтересовалась судьбой своего бывшего командира - майора Федорова Николая Петровича, Ф.Ф. Кузнецов сообщил, что Николай Петрович, к сожалению, погиб в 1944 году в Польше при выполнении очередного задания командования военной разведки. За подвиг, совершенный им на польской земле, ему присвоено звание Героя Советского Союза. Посмертно.
  
   ФЕДОРОВ Николай Петрович (оперативный псевдоним "Колокол") 15.06.1915, деревня Кайвакса, ныне Тихвинского района Ленинградской области - 17.04.1944, район хутора Войсковице, близ города Хелм, Польша.
   Русский. Из крестьян. Майор Красной Армии. Герой Советского Союза (21.11.1944). В Красной Армии с 1933. Член компартии с 1938. Окончил Ленинградскую артиллерийскую школу (1936), слушатель разведывательного факультета Военной академии им. М.В. Фрунзе (1940-1941).
   Участник Великой Отечественной войны с 1941. Участвовал в обороне Москвы. С 1943 заместитель командира разведывательного диверсионного отряда "Дима", действовавшего в Минской области. Активно участвовал в подготовке и осуществлении совместной операции РУ Генштаба Красной Армии и ЦШПД по ликвидации палача белорусского народа гаулейтера В. Кубе.
   После успешно проведенной операции по ликвидации гаулейтера В. Кубе, Н.П. Федоров был направлен в Ровно с задачей, уничтожить гаулейтера Украины Э. Коха. Во время подготовки операции Кох был неожиданно отозван с Украины.
   С января 1944 Н.П. Федоров командир партизанского отряда особого назначения, действовавшего в районе городов Ковель, Владимир-Волынский, Хелм (Польша). Отряд особого назначения активно и результативно действовал в районе Люблина, совершая диверсии на железных и шоссейных дорогах. Погиб 17 апреля 1944 года в бою с карателями.
   Награжден двумя орденами Ленина, орденом Красной Звезды, медалями.
   Похоронен в городе Хелм.
  
   На Украине в Ровно и Львове действовал легендарный советский разведчик, удачливый "ликвидатор" Николай Иванович Кузнецов (оперативный псевдоним Пауль Зиберт, "Колонист"), из специального разведывательного партизанского отряда "Победители" под командованием Д.Н. Медведева.
   В Ровно Н.И. Кузнецов вел постоянную охоту на гаулейтера Украины Эриха Коха. В Ровно Н.И. Кузнецовым были ликвидированы оберфюрер СС. Верховный судья Украины А. Функ, министерский советник финансов Г. Гель, гитлеровский палач А. Винтер. Н.И. Кузнецов осуществил дерзкое похищение командующего карательной экспедицией генерал-майора фон Эльгена, взятого в собственной резиденции на Мельничной улице вместе с документами особой секретности. Накануне этого события фон Эльген успел отправить в Германию очередные 20 чемоданов-рундуков с награбленным на Украине добром. Тогда же он хвастал перед своим окружением, что уничтожит всех партизан в радиусе 100 км от Ровно и что будет беседовать с Медведевым в партизанском лагере.
   Наместник фюрера гаулейтер Украины Э. Кох, напуганный размахом партизанского движения, предпочитал в Ровно не показываться и отсиживаться в Восточной Пруссии, где чувствовал себя в относительной безопасности.
   В отсутствие Коха на первые роли выдвинулся его главный заместитель по всем вопросам - регирунгспрезидент (глава администрации) Пауль Даргель. Его ненавидели местные жители больше, чем самого Коха, поскольку именно Даргель подписывал почти все приказы, постановления и распоряжения, за нарушение которых чаще всего следовало одно наказание - смертная казнь через расстрел, а иногда, для большего устрашения, и через публичное повешение. То была не пустая угроза. Казни по всей Украине совершались повсеместно и каждодневно. В самом Ровно и его тогдашних предместьях за период оккупации гитлеровцы расстреляли 102 000 советских граждан - много больше, чем тогда в городе насчитывалось жителей.
   Под непосредственным руководством Д.Н. Медведева Н.И. Кузнецов составил план ликвидации Даргеля, очень детальный и достаточно реалистичный.
   Разведчики за несколько недель тщательного наблюдения смогли хорошо изучить распорядок дня и привычки правящего президента. Даргель жил на той же улице - Шлоссштрассе (она же Санаторная), где располагался и рейхскомиссариат.
   Как правило, Даргель ездил по городу с большой скоростью в длинном черном "опеле-адмирале", но обедать домой ходил всегда пешком, и ровно в 13.30. Его прогулка сопровождалась определенным ритуалом. Вначале на улице появлялась охрана: жандармский фельдфебель и сотрудник СД в штатском. Охранники внимательно и придирчиво проглядывали улицу, выверяя, нет ли на ней подозрительных лиц. Следом за Даргелем - в двух шагах - всегда шествовал его адъютант, майор с ярко-красной кожаной папкой в руке. Такой приметы Кузнецову было вполне достаточно, к тому же он однажды видел Даргеля (весной, когда тот выступал на митинге по случаю дня рождения Гитлера, заменяя отсутствующего Коха) и был уверен, что сумеет опознать его.
   Кузнецов понимал, что ждать выхода Даргеля непосредственно на Шлоссштрассе слишком рискованно, поэтому он поставил машину в переулке с таким расчетом, чтобы видеть ворота рейхскомиссариата (РКУ). Предварительная информация оказалась точной: около половины второго весь путь от рейхскомиссариата до особняка осмотрели охранники, а ровно в 13.30 (ни минутой раньше, ни минутой позже) из ворот РКУ вышел подтянутый сухощавый военный чиновник со смуглым надменным лицом. За ним вышагивал высокий майор с ярко-красным портфелем под мышкой.
   Гитлеровцы успели сделать лишь несколько десятков шагов, как их нагнал светло-коричневый "опель". На какую-то секунду автомобиль притормозил, из него выскочил пехотный офицер. Военный не успел даже удивиться. В руке офицера блеснул ствол пистолета. Негромко хлопнули четыре выстрела. Качнувшись, рухнул на тротуар военный со смуглым лицом. Выронив красный портфель, упал рядом его адъютант.
   И тут же пехотный офицер впрыгнул в машину, на ходу захлопнув дверцу, и "опель" рванул, быстро набирая скорость.
   Кузнецов и его спутники немедленно вернулись в отряд. Через несколько дней связные доставили в отряд номер ровенской газеты "Волынь". Крупным шрифтом в ней было напечатано следующее сообщение:
   "В понедельник 20 сентября, в 13 часов 30 минут, на улице Шлосс в Ровно были убиты выстрелами сзади руководитель главного отдела финансов при рейхскомиссариате Украины министерский советник доктор Ганс Гель и кассовый референт Винтер. Те, кто дал убийце поручение, действовали по политическим мотивам".
   Оказывается в жизни бывают и такие удивительные совпадения. Как стало известно позднее, министерский советник Г. Гель за несколько дней до покушения прибыл в Ровно из Берлина и на первых порах по приглашению Даргеля поселился в его особняке на Шлоссштрассе. Сам Даргель в этот день по какой-то серьезной причине задержался в рейхскомиссариате, но Гель вышел из РКУ в его обычное время.
   Руководство партизанским формированием "Победители" было вполне удовлетворено результатом покушения. Во-первых, сам акт возмездия прошел безукоризненно - значит, план операции был разработан правильно. Во-вторых, доктор Г. Гель был фигурой достаточно важной, если и уступавшей положению правящего президента Даргеля, то не намного.
   8 октября 1943 года Н.И. Кузнецов вместе с Николаем Струтинским подстерег Пауля Даргеля, когда тот выходил из своего дома, и выстрелил в него несколько раз из той же машины, перекрашенной в зеленый цвет. Правящему президенту удивительно везло - он и на сей раз остался невредимым. Более того, разглядел нападавшего обер-лейтенанта германской армии с Железным крестом на груди.
   Как и в первый раз, Кузнецов и Струтинский, хотя и с трудом, сумели уйти от погони.
   Оберегая своего самого ценного разведчика, командование не хотело, чтобы он в третий раз сделал попытку совершить покушение. Кузнецову и так слишком везло - ему дважды удалось беспрепятственно скрыться от преследователей. Всегда так не будет, считало командование, просто не может быть по теории вероятности. Но Кузнецов продолжал настаивать на своем и настоял...
   20 октября Пауль Зиберт совершил третье покушение на заместителя Коха. Оно было точной копией первого. Кузнецов психологически верно рассчитал, что немцы никак не будут ждать нового нападения на том же месте и не предпримут там дополнительных мер охраны. Так и оказалось.
   В том же гараже гибетскомиссара был взят другой автомобиль - зеленый "адлер", вместо знака РКУ на нем установили отличительный знак и номер вермахта. Кроме марки и цвета машины Кузнецов сменил и оружие: вместо пистолета он для надежности применил гранату, на которую для усиления действия был надет дополнительный стальной чехол с насечками.
   И снова - технически операция прошла отлично. Снова Кузнецов и Струтинский ушли от преследователей. И снова невероятная досадная случайность... В двух шагах от ног Даргеля граната ударилась о бровку тротуара и отскочила так, что взрыв пошел в сторону, в стену дома. Ручкой гранаты был наповал убит какой-то подполковник, стоявший на противоположной стороне улицы. А Даргель снова остался жив, хотя и был контужен взрывной волной.
   10 ноября Н.И. Кузнецов, Н. Струтинский, Альберт Глас и Иван Корицкий в 18 часов у выезда с улицы Легионов совершили налет на машину Курта Кнута - заместителя Коха. Перед этим разведчики выяснили, что Кнут в этот вечер поедет в одно учреждение оккупантов именно по данной улице. Н.И. Кузнецов метнул противотанковую гранату. Автомобиль Кнута врезался в забор, передняя его часть развалилась. Затем разведчики буквально изрешетили то, что осталось от машины, автоматными очередями. Шеффер был убит, но и этому заместителю Коха тоже невероятно повезло. Взрывом его бросило на пол, так что осколки и пули прошли выше него. Кнут отделался контузией и легким ранением.
   Но другой высокопоставленный чиновник А. Функ от расплаты не ушел. Функ, как и гаулейтер Украины Кох, был одним из любимцев Гитлера, осыпавшего его пышными чинами и званиями. В одно и то же время оберфюрер СС Функ являлся президентом немецкого верховного суда на Украине, чрезвычайным комиссаром по Мемельской области, главным судьей СА группы "Остланд", председателем "национал-социалистического союза старшин" и т.д. и т.п.
   Верховный суд занимал трехэтажное здание, выходящее одной стороной на Немецкую улицу, другой - на Парадную площадь. Третья сторона здания выходила на тихую и малолюдную Школьную улицу.
   В мемуарах заместитель командира по разведке специального партизанского отряда "Победители" А.А. Лукин писал: "Быть может, убить Функа было легче где-нибудь в другом месте и в другое время, но командование решило это сделать именно в здании суда".
   Разведчики знали, что Функ, человек аккуратный и педантичный, каждый день брился в парикмахерской Анчака на Немецкой улице, почти напротив суда. Затем около девяти часов он пересекал улицу и входил в здание суда.
   В 8 часов 20 минут утра 16 ноября на Школьной улице, не доехав до суда метров пятьдесят, остановился серый легковой автомобиль "адлер" (с новым номером), из него вышли 2 гитлеровских офицера - это были Кузнецов и Каминский.
   Солдат-шофер (Николай Струтинский), остался в машине, и, казалось, задремал. Офицеры перешли площадь и разошлись в разные стороны. Кузнецов стал медленно прогуливаться по тротуару, Каминский занял позицию, откуда было удобно наблюдать за окном парикмахерской.
   В это время на улице было уже многолюдно, Кузнецов и Каминский то и дело отвечали на приветствия офицеров, сами приветствовали.
   В 8.30 к главному входу суда подъехал грузовик с двумя десятками эсэсовцев.
   Струтинский нащупал под сидением автомат и насторожился, полагая, что это неожиданное осложнение сорвет операцию. Но Кузнецов и Каминский продолжали, как, ни в чем не бывало, спокойно прохаживаться на своих постах.
   В 8.40 на мгновение откинулась занавеска в окне парикмахерской - это Анчак подал знак, что через несколько минут он закончит бритье. И сразу же Каминский сдвинул фуражку на затылок - это уже был сигнал Кузнецову.
   В 8.45 занавеска откинулась совсем. Каминский приподнял фуражку, Кузнецов взглянул на часы и неторопливо направился к дверям суда, Струтинский завел мотор.
   Из дверей парикмахерской вышел Функ и пошел навстречу возмездию. Н.И. Кузнецов хорошо изучил расположение всех коридоров и комнат в здании суда. Он знал все ходы и выходы, в том числе и малоприметный на Школьную улицу. В тот момент ему требовалось единственное - войти в дверь одному и быстро стать прямо за дверью, не столкнувшись ни с кем из сотрудников. Но и это было учтено: Кузнецов превосходно понимал, что сотрудники суда займут свои рабочие места раньше, на несколько минут, чем прошествует в свой кабинет на втором этаже главный судья.
   Кузнецов остановился за дверью. Справа послышались шаги: кто-то шел по коридору к двери. Шаги приблизились и удалились уже на лестнице. Разведчик вскинул вальтер и почти в упор трижды выстрелил в Функа. Потом быстро, но без суеты вышел на Школьную улицу.
   Эсэсовцы у главного подъезда видели, как из здания суда вышел пехотный офицер и уехал на сером "адлере", но не обратили на него никакого внимания. Выстрелов ведь они не слышали.
   Труп Функа обнаружили только через 2-3 минуты. На втором этаже здания суда настежь распахнулось окно, и площадь огласил чей-то истерический крик:
   - Президент убит! Президент убит!
   Поднялась тревога. Эсэсовцы устремились в погоню. В нескольких кварталах от площади они настигли серый "адлер", в котором сидел какой-то майор. Его вытащили из машины, избили до полусмерти и отправили в гестапо.
   Это удачное совпадение дало Н.И. Кузнецову те самые драгоценные минуты, которые позволили ему и Струтинскому бесследно раствориться. Благополучно ушел с площади и Ян Каминский.
   Существенный вклад в разведывательно-диверсионные операции в тылу противника внес партизанский разведывательный отряд под командованием полковника Медведева. Ему первому удалось выйти на связи Отто Скорцени, руководителя спецопераций гитлеровской службы безопасности. Медведев и Кузнецов установили, что немецкие диверсионные группы проводят тренировки в предгорьях Карпат своих людей с целью подготовки и нападения на американское и советское посольства в Тегеране, где в 1943 году должна была состояться первая конференция "Большой тройки". Группа боевиков Скорцени проходила подготовку возле Винницы, где действовал партизанский отряд Медведева. Именно здесь, на захваченной нацистами территории, Гитлер разместил филиал своей Ставки. Н.И. Кузнецов под видом старшего лейтенанта вермахта установил дружеские отношения с офицером немецкой спецслужбы Остером, как раз занятым поиском людей, имеющих опыт борьбы с русскими партизанами. Эти люди нужны были ему для операции против высшего советского командования. Задолжав Кузнецову, Остер предложил расплатиться с ним иранскими коврами, которые собирался привезти в Винницу из деловой поездки в Тегеран. Это сообщение, немедленно переданное в Москву, совпало с информацией из других источников и помогло предотвратить акции в Тегеране против "Большой тройки".
   Кузнецов (кодовое имя "Пух") лично ликвидировал нескольких губернаторов немецкой администрации в Галиции. Эти акты возмездия организаторам террора против советских людей были совершены им с беспримерной храбростью среди бела дня на улицах Ровно и Львова. Одетый в немецкую военную форму, он смело подходил к противнику, объявлял о вынесенном смертном приговоре и стрелял в упор. Каждая тщательно подготовленная акция такого рода страховалась боевой группой поддержки. Однажды его принимал помощник Гитлера гаулейтер Эрих Кох, глава администрации Польши и Галиции. Кузнецов должен был убить его. Но когда Кох сказал Кузнецову, чтобы тот как можно скорее возвращался в свою часть, потому что возле Курска должно начаться в ближайшие десять дней крупное наступление, Кузнецов принял решение не убивать Коха, чтобы иметь возможность незамедлительно вернуться к Медведеву и передать срочную радиограмму в Москву.
   По заданию Ставки информация Кузнецова о подготовке немцами стратегической наступательной операции была перепроверена и подтверждена посланными в оккупированный Орел разведчиками Алексахиным и Воробьевым.
   Вокруг личности Кузнецова ходят разного рода слухи, ставящие под сомнение, что он мог так долго и успешно играть роль немецкого офицера. Приходилось слышать о том, что он был послан в Германию еще до начала войны.
   Активисты "Мемориала", организации, объединяющей узников ГУЛАГа, старались связать его имя с репрессиями против немцев, депортированных в Казахстан из Сибири и Поволжья. Кузнецов никакого отношения к этому не имел.
   Он был русским, родом из Сибири, хорошо знал немецкий язык и бегло говорил на нем, потому, что жил среди проживающих там немцев. Его привлек к работе местный отдел НКВД, и в 1939 году направил в Москву на учебу. Он готовился индивидуально, как специальный агент для возможного использования против немецкого посольства в Москве. Красивый блондин, он мог сойти за немца, то есть советского гражданина немецкого происхождения. У него была сеть осведомителей среди московских артистов. В качестве актера он был представлен некоторым иностранным дипломатам. Постепенно немецкие посольские работники стали обращать внимание на интересного, молодого
   человека типично арийской внешности, с прочно установившейся репутацией знатока балета. Им руководили Л.Ф. Райхман, заместитель начальника Управления контрразведки, и В.Н. Ильин, комиссар госбезопасности по работе с интеллигенцией.
   Кузнецов, выполняя их задания, всегда получал максимум информации не только от дипломатических работников, но и от друзей, которых заводил в среде артистов и писателей. Личное дело агента Кузнецова содержит сведения о нем как о любовнике большинства московских балетных звезд, некоторых из них в интересах дела он делил с немецкими дипломатами.
   Кузнецов участвовал в операциях по перехвату немецкой диппочты, поскольку время от времени дипкурьеры останавливались в гостиницах "Метрополь" и "Националь", а не в немецком посольстве. Пользуясь своими дипломатическими связями, Кузнецов имел возможность предупреждать о том, когда собираются приехать дипкурьеры и когда можно будет оперативным работникам, размещенным в этих отелях и снабженными необходимым фотооборудованием, быстро переснять документы.
   В 1942 году Кузнецов был заброшен в район Ровно. Появился он там в форме немецкого офицера интендантской службы. По легенде, Кузнецов якобы находился в отпуске по ранению, и ему поручено организовать доставку продовольствия и теплой одежды для его дивизии, расположенной под Ленинградом. Он выдавал себя за немца, несколько лет прожившего в Прибалтике, где и был мобилизован. По его словам, в Германию он возвратился только в 1940 году в качестве репатрианта. Шла война, перемещение людей было весьма интенсивным, Абверу или гестапо понадобилось бы много времени для проверки его личности. В.Н. Ильин передал Н.И. Кузнецова П.А. Судоплатову, начальнику 4-го Управления НКВД (разведка и диверсии в тылу противника). Документы для его работы в немецком тылу были изготовлены австрийцем Миллером и его учеником Громушкиным. В подготовке Н.И. Кузнецова к операциям в тылу немцев активно участвовал оперативный работник П.А. Окунь. П.А. Судоплатов провел с Кузнецовым многие часы, готовя к будущим заданиям. Вспоминал о нем как о человеке редкого таланта оставаться спокойным при выполнении боевых заданий, реалистичном и разумном в своих действиях. Но постепенно он начал очень верить в свою удачу и совершил роковую ошибку, пытаясь пересечь линию фронта для встречи с частями Красной Армии. Кузнецова и его людей схватили бандеровцы, сотрудничавшие с немцами. Это произошло в 1944 году в одной из деревень возле Львова. Контрразведывательное расследование показало, что Кузнецов подорвал себя ручной гранатой: в архивах гестапо были обнаружены телеграмма, в которой бандеровцы сообщали гестапо о захвате группы офицеров Красной Армии, один из которых был одет в немецкую форму. Бандеровцы считали, что этот человек, убитый в перестрелке, был именно тем, кого все это время безуспешно искала немецкая спецслужба. Немцам были переданы некоторые поддельные документы, изготовленные в Москве на имя обер-лейтенанта Пауля Зиберта (псевдоним Кузнецова), и часть доклада Кузнецова Центру с сообщением поразительных подробностей уничтожения высокопоставленных немецких представителей на Украине. Посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза.
   Поскольку Н.И. Кузнецов не был женат, награду принял его брат.
   После Великой Отечественной войны Герою Советского Союза Н.И. Кузнецову во Львове был поставлен памятник. С распадом Советского Союза "самостийники" Западной Украины ("осколки" бандеровцев) потребовали снести памятник "гэрою москалю". Антинародное ельцинское руководство Рф проигнорировало сложившуюся ситуацию. Патриотическая общественность Урала организовала вывоз памятника и установила его в Свердловске (ныне Екатеринбург).
   На Украине, кроме Н.И. Кузнецова исполнителями смертных приговоров над целым рядом главарей фашистской администрации были ликвидаторы отрядов Е.И. Мирковского, Д.Н. Медведева, В.А. Карасева, Н.А. Прокопюка и связанные с ними подпольщики.
   1 мая 1943 года в помещение районной комендатуры в Овруче вошла группа немецких офицеров. Неожиданно для захваченных врасплох эсэсовцев офицеры приказали им сложить оружие. Затем был зачитан и приведен в исполнение приговор над убийцей и садистом фон Армином. Исполнителями акции были разведчики из специального отряда "Ходоки" Е.И. Мирковского - Н. Крамской, К. Анисимов, А. Мешков, С. Полищук, М. Карапузов, В. Шамякин. После выполнения задание вся группа вернулась на партизанскую базу.
   Акты физического устранения представителей администрации на оккупированных гитлеровцами территориях СССР считались боевыми операциями, которые планировались и согласовывались в Центре.
  
  

ИЗ ОТЧЕТА ОПЕРАТИВНОГО ОТДЕЛА УШПД ОБ ИТОГАХ БОЕВОЙ И ДИВЕРСИОННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПАРТИЗАН НА ВРЕМЕННО ОККУПИРОВАННОЙ ТЕРРИТОРИИ УССР

   12 июня 1945 г.
   ...За весь период боевой деятельности на территории Украины с начала Отечественной войны по 1 сентября 1944 г. Партизанами нанесен противнику следующий урон:
   Убито и ранено солдат и офицеров противника, полицейских и изменников Родины 464 682. Из них при крушениях поездов 200 322.
   Произведено крушений: эшелонов 4 958, бронепоездов - 61. Разбито и повреждено: паровозов - 5 294, вагонов, платформ и цистерн - 51 981, дрезин - 64, самолетов - 211, танков и бронемашин - 1 566, орудий - 719, автомашин - 13 535, тракторов - 1 444, двигателей - 153, сельскохозяйственных машин - 2 231, повозок - 5 422. Уничтожено: горючего - 66 087 т, нефтевышек - 94, паромов и понтонов - 31, линий связи - 1 990 км, мотоциклов и велосипедов - 2 266, минометов - 102, пулеметов - 364, автоматов и винтовок - 1 799, снарядов и мин 0 20 290, патронов - 782 тыс., лошадей - 5 280.
   Взорвано и сожжено: железнодорожных мостов - 607, шоссейных мостов - 1 599, электростанций - 59, водокачек - 42, заводов - 402, складов - 915, узлов связи и радиостанций - 248.
   Разгромлено: железнодорожных станций - 44, гарнизонов, комендатур и кустов полиции - 411, штабов - 56, сепараторных пунктов - 1 117.
   Взорвано и разобрано: железнодорожного полотна - 309 км.
   Затоплено: катеров - 29, барж - 54, пароходов - 22.
   Трофеи, захваченные у противника партизанами Украины за период с начала Отечественной войны по 1 сентября 1944 г.: танков и бронемашин - 13, орудий - 190, ПТР - 67, минометов и гранатометов - 506, пулеметов - 3 217, автоматов - 5 971, винтовок - 60 355, пистолетов - 2 903, снарядов и мин - 63 303, патронов разных - 12 200 тыс., гранат - 27 245, взрывчатых веществ - 28 т, автомашин - 987, мотоциклов и велосипедов - 395, тракторов - 43, паровозов - 5, вагонов и платформ - 210, лошадей - 30 361, повозок - 5 314, седел - 1 467, катеров - 3, мотолодок - 9, раций - 143, ракетниц - 19, ракет - 2 130, биноклей - 57, компасов - 117, телефонных аппаратов - 1 541, радиоприемников - 86, пишущих машинок - 63, автоматов - 8, электромоторов - 40, складов разных - 172, горючего - 12,2 т, знамен - 4, комплектов обмундирования - 3 308, пар обуви - 4 176, шинелей - 1753, пар белья - 2 803, плащ-палаток - 589, продовольствия - 12 371 т, рогатого скота - 13 569, овец - 5 711.
   Начальник оперативного отдела Украинского штаба
   партизанского движения полковник Бондарев
  
   С самого начала фашистского нашествия оккупированные врагом советские города и поселки, железнодорожные узлы и станции, промышленные районы стали ареной ожесточенной массовой борьбы советских патриотов с фашистскими захватчиками. Это определялось рядом весьма важных обстоятельств.
   В населенных пунктах располагались штабы, тыловые службы и резервы противника, склады и перевалочные базы, снабжавшие его войска оружием, боеприпасами, горючим и снаряжением, размещались фашистские органы управления занятой советской территорией. Через населенные пункты проходили железные и шоссейные дороги, линии телеграфной и телефонной связи противника. Поэтому здесь патриоты могли наносить весьма существенный ущерб военной машине захватчиков: уничтожать гитлеровцев и их пособников, совершать диверсии на разного рода военных объектах врага - на складах боеприпасов и вооружения, аэродромах, узлах и линиях связи, в хранилищах горючего, штабах и оккупационных учреждениях, гаражах, солдатских и офицерских казармах.
   Сосредоточение в населенных пунктах эксплуатационных и ремонтно-восстановительных объектов транспорта, прежде всего железнодорожного(станций, депо, водокачек, складов угля, ремонтных мастерских и т.д.), органов руководства транспортом и учреждений, обеспечивающих его функционирование, предоставляло патриотам широкие возможности для действий на вражеских коммуникациях, что являлось одной из наиболее важных задач, поставленных Верховным Командованием Красной Армии и ЦШПД перед партизанским движением.
   В городах, где дислоцировались штабы и другие учреждения фашистской армии и через которые осуществлялись перевозки вражеских войск и военных грузов, патриоты могли вести широкую и разветвленную разведывательную работу в интересах Красной Армии и партизанских формирований.
   Города и другие населенные пункты захваченной советской территории имели для оккупантов важное экономическое значение. Оно еще больше возросло с изменением характера войны. Провал гитлеровского "блицкрига", превращение войны в затяжную, огромные материальные потери вражеских войск на фронте и в результате развернувшегося у них в тылу всенародного партизанского движения потребовали от фашистов гигантской, не предусмотренной планом агрессии против СССР мобилизации экономических ресурсов. Гитлер и его клика со все большей очевидностью убеждались, что экономическое превосходство фашистской Германии над СССР носит временный характер, Советский тыл обеспечивал Красную Армию вооружением, боевой техникой и другими материальными средствами возрастающими темпами и во все больших масштабах.
   Чтобы как-то изменить соотношение экономических возможностей в пользу "третьего рейха", главари фашистской Германии вознамерились в широких масштабах развернуть на захваченной советской территории промышленное и сельскохозяйственное производство. Они исходили при этом из опыта экспансии экономики оккупированных стран Европы, где гитлеровцам удалось поставить себе на службу промышленность и сельское хозяйство, что играло важную роль в обеспечении фашистского вермахта материальными средствами ведения войны.
   Оккупированная гитлеровскими захватчиками советская территория была одной из наиболее развитых в промышленном и сельскохозяйственном отношениях частей нашей страны.
   При отступлении советских войск определенное количество промышленных предприятий, шахт, железнодорожных узлов и станций было выведено из строя, часть оборудования эвакуирована, часть уничтожена.
   Тем не менее эта территория обладала большими возможностями в области индустриального и сельскохозяйственного производства. Не все было уничтожено и не все было эвакуировано. Немало квалифицированных рабочих и инженерно-технических работников осталось на месте.
   Фашистами дело было задумано широко. В январе 1942 года министр по делам оккупированных восточных областей Розенберг издал "Обязательное постановление о восстановлении промышленного хозяйства во вновь занятых восточных областях" и директиву "О восстановлении промышленного хозяйства во вновь занятых восточных областях". В этих документах предусматривалось восстановление и интенсивная эксплуатация всех основных отраслей и предприятий тяжелой промышленности захваченной советской территории. Планировалось восстановление предприятий по хранению и переработке сельскохозяйственной продукции.
   Гитлеровцы намеревались развернуть на оккупированной советской территории производство некоторых видов вооружения и боеприпасов, а также организовать ремонт подбитой боевой техники и транспортных средств. Проблема ремонта возникла уже в 1941 году. Со временем из-за растянутости и перегруженности коммуникаций, усилившегося воздействия на них советской авиации, партизанских формирований и подполья организация ремонта на местах стала для врага острой необходимостью. К тому же потери фашистских агрессоров в боевой технике на советско-германском фронте были столь огромными, что вскоре германские предприятия перестали справляться с ремонтно-восстановительными работами.
   Особое значение оккупанты придавали восстановлению промышленности Украины (прежде всего таких индустриальных районов, как Донбасс, Запорожье, Криворожье, Днепропетровщина и т.д.), предприятий Минска, Риги, Таллина, Каунаса и других городов и районов оккупированной советской территории. О том, какие надежды связывала гитлеровская клика с этими индустриальными центрами, можно судить по их планам использования Донбасса. "Гитлер утверждал, - писал после войны в своих мемуарах "Утерянные победы" фельдмаршал немецко-фашистской армии Э. Манштейн, - что без запасов угля этого района мы не сможем выдержать войны в экономическом отношении". Гитлер потребовал уже в 1942 году восстановить Донбасс и организовать там военное производство. В специальном приказе о восстановлении металлургической промышленности Донбасса указывалось, что в 1943 году он должен был дать гитлеровцам 1 миллион, а в 1944 году - 2 миллиона тонн металла.
   Срыв экономических мероприятий фашистских захватчиков становился, таким образом, одной из важнейших задач, поставленных Ставкой и ЦШПД перед партизанским движением. Центр тяжести в решении этой задачи сосредоточивался, естественно, в городах. Причем здесь имелись широкие возможности и для срыва мероприятий захватчиков в области сельского хозяйства: в городах находились органы руководства этими мероприятиями, размещались элеваторы, склады сельскохозяйственной продукции, предприятия по ее переработке, через населенные пункты производилась транспортировка этой продукции.
   Для достижения целей оккупационной политики наряду с массовым террором, являвшимся основным методом "управления" занятой советской территорией, гитлеровцы широко использовали разного рода политические провокации.
   Важную роль в этих мероприятиях играла массовая пропаганда, для осуществления которой был создан разветвленный аппарат, находившийся в городах. По далеко не полным данным оккупанты и их пособники издавали более 260 газет, множество листовок, плакатов, в крупных городах систематически вели радиовещание. Ложь, клевета, демагогия, посулы и угрозы - ничем не брезговали геббельсовские пропагандисты, чтобы духовно растлить оставшихся во вражеском тылу советских людей, убедить их в бесполезности сопротивления захватчикам, склонить к покорности.
   Тем же целям служили создававшиеся прислужниками оккупантов различные профашистского толка организации. С помощью посулов и демагогии предатели стремились вовлечь в эти организации представителей различных слоев населения.
   С провалом "молниеносной войны" гитлеровцы стали лихорадочно искать себе социальную опору среди населения оккупированной советской территории. При этом были пущены в ход различные средства: обещания постепенно передать землю крестьянам, и наделение некоторыми привилегиями "лояльных граждан", и игра в "расширение прав" местного управления, вплоть до создания "национальных" органов в Латвии, Литве и Эстонии, марионеточной "Центральной рады" в Белоруссии. Буржуазным националистам было разрешено образовывать различные националистические организации, в том числе и "подпольные", создававшие видимость оппозиции к оккупантам. И те и другие направлялись и контролировались гестапо. Их задача состояла в том, чтобы отравить сознание людей ядом национализма, а наиболее неустойчивых из них привлечь к борьбе против партизанского движения. Дело дошло до попыток втянуть советских людей в братоубийственную войну. С этой целью была развернута вербовка в различные изменнические формирования - так называемую "Русскую освободительную армию" (РОА), эсэсовские части в Латвии, Литве и Эстонии, дивизию СС "Галичина" в западных областях Украины, полицейский корпус для борьбы с партизанами в Белоруссии и т.д. Были предатели, добровольно вступившие в эти формирования. При вербовке широко использовались демагогия, провокации, разжигание национализма и межнациональной розни. Основным же средством пополнения этих формирований была насильственная мобилизация.
   Центрами, где главным образом осуществлялись политические мероприятия захватчиков, являлись города и другие населенные пункты. Поэтому именно здесь должна была развернуться борьба за срыв этих мероприятий.
   В силу указанных обстоятельств города и другие населенные пункты оккупированной фашистами советской территории становились местом, где во многом должны были решаться важнейшие задачи, выдвинутые Ставкой и ЦШПД.
   Пытаясь извратить всенародный характер советского партизанского движения в минувшей войне, в том числе и борьбы с оккупантами в населенных пунктах, буржуазные реакционные авторы утверждают, что подполье, действовавшее в захваченных фашистами советских городах, состояло только из партийных и советских активистов, что в него шли главным образом "обреченные" (те, кто неминуемо подлежал уничтожению фашистскими оккупантами) или "фанатически настроенные члены большевистской партии и комсомола".
   Как же обстояло дело в действительности? При подготовке к борьбе с фашистскими оккупантами в населенных пунктах первоочередное внимание уделялось созданию подпольных партийных организаций. Задача их состояла в том, чтобы руководить всей борьбой населения против захватчиков. Вместе с тем подпольные партийные организации должны были действовать и как боевые единицы.
   Однако боевая деятельность в населенных пунктах оккупированной фашистами советской территории, естественно, не могла ограничиваться только действиями подпольных партийных и комсомольских организаций. Задача как раз состояла в том, чтобы эти организации стали ядром создававшегося подполья. Это было тем более важно, что партийные и комсомольские органы могли выделить для подпольной работы относительно небольшое количество коммунистов и комсомольцев.
   Насколько остро стоял вопрос, можно судить по партийному и комсомольскому подполью, оставленному в Сталинской и Ворошиловградской областях, то есть в основной части крупнейшего промышленного района Украины - Донбасса. Партийные органы указанных областей имели некоторое время для подготовки к борьбе в условиях вражеской оккупации. Следует также иметь в виду, что партийные и комсомольские организации этих областей были весьма многочисленными. В одной лишь Сталинской области насчитывалось 83 000 коммунистов - почти пятая часть всей довоенной численности КП(б) Украины. Кроме того, в Донбассе из-за отсутствия возможностей для базирования партизанских формирований создавалось небольшое количество партизанских отрядов; основная масса оставшихся для борьбы коммунистов предназначалась для подполья.
   Однако уход в армию значительной части коммунистов и комсомольцев, а также эвакуация многих из них (квалифицированных рабочих и инженерно-технических работников) позволила отобрать для борьбы в тылу врага лишь 550 коммунистов и 500 комсомольцев, а 700 коммунистов и комсомольцев оставить с индивидуальными заданиями. Всего в состав подпольных партийных организаций и партизанских отрядов парторганизация Сталинской области выделила 3 300 коммунистов.
   В Ворошиловградской области в подполье осталось 735 коммунистов и 564 комсомольца. Без привлечения к борьбе многомиллионного населения Донбасса такое количество коммунистов и комсомольцев - подпольщиков само по себе мало что могло сделать для нанесения ущерба врагу.
   В Киеве, крупном городе, в созданных до вражеского вторжения 37 подпольных партийных организациях было 646 коммунистов. В целом же на Украине, с ее многочисленным населением, большим количеством крупных населенных пунктов и промышленных районов, партийные органы смогли выделить в подполье и партизанские отряды 26 000 коммунистов. Такое же положение было и во всех других республиках, краях и областях, которым угрожало вражеское вторжение, - всюду заранее создававшиеся партийные организации были численно небольшими - по 3-5-7 человек (чаще они назывались подпольными ячейками или группами).
   Совершенно очевидно, что одни коммунисты и комсомольцы, оставшиеся в подполье, не смогли бы в сколько-нибудь широких масштабах развернуть борьбу с оккупантами в населенных пунктах, Поэтому уже в ходе подготовки к борьбе в тылу врага в подпольные партийные организации включались комсомольцы и беспартийные активисты, а в комсомольские - несоюзная молодежь. В ходе борьбы они пополнялись находившимися в тылу врага коммунистами, комсомольцами и беспартийными патриотами. Такими же по составу были и подпольные организации, создававшиеся в уже оккупированных врагом населенных пунктах. Причем рост подпольных организаций происходил главным образом путем вхождения в них беспартийных патриотов. Во многих случаях беспартийные патриоты являлись инициаторами создания подпольных организаций и их руководителями.
   Некоторые данные, показывающие состав боровшихся с фашистскими захватчиками подпольных организаций и групп.
   В Киеве в начале лета 1942 года действовало 40 подпольных организаций, объединявших в своих рядах 250 коммунистов, 119 комсомольцев и 377 беспартийных патриотов. В начале 1943 года в городе было уже 66 подпольных организаций. Они пополнились в основном беспартийными патриотами. Подпольная организация в депо Киев-Московский состояла из девяти коммунистов, двух комсомольцев и двадцати беспартийных.
   Подпольная организация Ильичевского района Одессы к октябрю 1943 года насчитывала 232 человека - 52 коммуниста, 34 комсомольца и 146 беспартийных.
   В "Подпольно-диверсионной организации имени К.Е. Ворошилова", действовавшей в Кировограде (Украина), насчитывалось 1 300 человек - 84 коммуниста, 175 комсомольцев и 1 041 беспартийный.
   В Николаевской области в подпольные и партизанские группы входило свыше 2 500 человек. Из них членов и кандидатов в члены партии было 111, комсомольцев 139, то есть они составляли десятую часть всех подпольщиков.
   В многочисленной подпольной организации "Комитет содействия Красной Армии" в Могилеве также наряду с коммунистами были и беспартийные патриоты. Причем последних насчитывалось значительно больше. Половина входивших в организацию 12 групп возглавлялась коммунистами, остальные - беспартийными.
   Подпольная организация Таганрога состояла из 400 человек: 42 коммуниста, 47 комсомольцев, 311 беспартийный.
   Широкое участие беспартийных патриотов в деятельности подпольных организаций и групп отнюдь не умаляло роли партии в подпольной борьбе, наоборот, свидетельствовало о ее безграничном авторитете в народе.
   В чем же выражалось руководство партии деятельностью подполья?
   Во-первых, участники подпольной борьбы в своей деятельности основывались на идеях партии, руководствовались ее призывами и конкретными установками.
   Во-вторых, остовом, ядром подполья являлись создававшиеся партией подпольные партийные организации. Они являлись носителями политического и организационного опыта. Коммунисты и комсомольцы были всегда на наиболее трудных и опасных участках борьбы, своим мужеством и самоотверженностью увлекали за собой беспартийных патриотов.
   В-третьих, подпольными организациями и группами непосредственно руководили действовавшие в тылу врага партийные органы.
   Весьма сложным является вопрос об общей численности подполья. В 1961-1964 годах на Украине была проведена широкая работа по выявлению и изучению неустановленных подпольных организаций и групп. Согласно результатам этой работы в подпольной борьбе на Украине участвовало свыше 100 000 коммунистов, комсомольцев и беспартийных патриотов.
   Трудность определения численности подполья объясняется рядом причин. Многие партийные органы, комплектовавшие подполье и руководившие его деятельностью, нередко в связи со сложностью обстановки уничтожали свои архивы. Подпольные же организации, как правило, по соображениям конспирации, не вели протоколов, не имели списков своих членов. Заранее созданные небольшие подпольные организации и группы росли уже после прихода фашистов. Еще больше подпольных организаций и групп возникло в условиях вражеской оккупации. Многие подпольные организации погибли. Данные об их составе в большинстве случаев не сохранились. Лишь о некоторых из них стало известно благодаря работе историков и расследованиям органов КГБ. Например, в 1942-1943 годах оккупанты уничтожили в городе Орле бургомистра А.А. Шалимова, полицмейстера П.А. Ставицкого, сменившего его В.И. Головко, заместителя начальника сыскного отделения городской полиции Д.М. Языкова, начальника орловской уездной полиции П.К. Мячина, а также многих других, назначенных ими в городскую управу и полицию лиц. В результате проведенного после войны тщательного расследования органы КГБ установили, что все эти люди были патриотами - подпольщиками.
   В Донецкой области, в Молдавии, в Крыму и других регионах известно немало подобных фактов, относящихся ко всей оккупированной врагом советской территории.
   О деятельности неизвестных подпольных организаций свидетельствуют и документы врага. В сообщении полиции безопасности и СД от 9 апреля 1942 года указывалось: "Наблюдается рост активности нелегальных коммунистических организаций. В Киевском, Николаевском, Днепропетровском, Донецком и Симферопольском округах полиции создаются большие группы коммунистической партии". Начальник рижского отделения гестапо только в конце 1941 года направил своему начальству несколько секретных донесений о деятельности подпольщиков. В одном из них говорилось, что в Риге "за последнее время возникло большое количество коммунистических нелегальных групп" и что гестаповцам удалось арестовать 115 членов этих групп. Аналогичные свидетельства содержатся и во многих других сохранившихся документах врага.
   При определении численности подполья следует учитывать действовавших в населенных пунктах по заданиям партизанских формирований разведчиков, связных, хозяев явочных квартир и т.д. П.К. Пономаренко писал по этому поводу: "Заслуживает внимания и такая распространенная форма борьбы, как действия партизан - одиночек. Они были связаны с партизанскими отрядами, но не числились в их списках ввиду характера своей деятельности. Эта армия связных, местных агентов партизанской разведки выполняла определенную, строго специализированную работу. Их численность составляла не менее 300 тыс. человек".
   При определении количества участников борьбы за срыв мероприятий захватчиков, не имевшей организационных форм, прямые подсчеты, если они и возможны, носят частный характер. Главную роль здесь играют косвенные показатели. К их числу относятся прежде всего данные о размахе борьбы, которая велась всюду: в каждом городе, в каждом населенном пункте оккупированной фашистами советской территории. Важнейшим показателем являются мероприятия противника по подавлению народной борьбы. И наконец, самый главный показатель - гигантские результаты этой борьбы. Анализ совокупности этих и ряда других показателей позволяет сделать вывод о том, что в борьбе за срыв политических, экономических и военных мероприятий захватчиков участвовали миллионы советских людей.
   Там, где позволяло время, партийные органы проделали некоторую работу по подготовке будущих подпольщиков к предстоящей деятельности: ознакомили их в общих чертах с задачами, которые предстояло решать, с методами конспирации. Многие согласившиеся остаться в подполье патриоты прошли краткосрочное обучение в специальных школах и на курсах. В ряде случаев была продумана структура подполья, подобраны конспиративные и явочные квартиры, оборудованы тайники с запасами оружия, продовольствия и т.д.
   Однако недостаток времени, отсутствие у подавляющего большинства партийных работников и будущих подпольщиков не только опыта подпольной борьбы, но и минимальных знаний в этой области не позволили более широко и тщательно подготовиться к борьбе в населенных пунктах.
   Имели место случаи, когда партийные органы, занимаясь подготовкой партизанских формирований, не уделяли должного внимания заблаговременной организации подполья.
   При подготовке подполья порой нарушались правила конспирации: проводились совещания будущих подпольщиков, причем нередко в помещениях партийных органов. Были случаи, когда в подполье оставляли недостаточно проверенных людей. Попадая в фашистские застенки, они выдавали сразу подпольщиков.
   В целом же проделанная партийными органами работа по подготовке борьбы против оккупантов в городах и других населенных пунктах дала весьма положительные результаты. Опыт показал, что многие заранее сформированные подпольные организации и группы начали свою деятельность более успешно, чем некоторые организации, создававшиеся уже во время оккупации.
   Становление и первоначальная деятельность подполья были сопряжены с чрезвычайными трудностями. Быстрое продвижение противника во многих случаях нарушало установленные связи подполья, срывало развертывание его звеньев - подпольных организаций и групп. В ряде случаев заранее созданное подполье было полностью уничтожено в самом начале вражеской оккупации, многие подпольные организации были значительно ослаблены развернутым захватчиками массовым кровавым террором. Фашистам удалось раскрыть ряд явочных и конспиративных квартир подпольщиков, тайников с запасами оружия, боеприпасов и других материально-технических средств. Не обладавшим опытом подпольным организациям и группам сразу же пришлось иметь дело с изощренным в подавлении подполья, хитрым, коварным врагом, действовать в условиях жесточайшего оккупационного режима. В неравных схватках были разгромлены сотни и сотни подпольных организаций и групп, десятки тысяч отважных патриотов-подпольщиков погибли в фашистских застенках.
   Трудности усугублялись еще и тем, что на первых порах большинство подпольных организаций и групп не имело постоянных двусторонних связей с находившимися в тылу врага партийными органами, то есть не имело руководящих центров. Не имея опыта и не получая конкретных заданий от партийного руководства, они нередко упускали из виду такие направления подпольной борьбы, которые являлись главными в сложившейся обстановке. В частности, многие подпольные организации не всегда сосредоточивали свои усилия на таких важных объектах, как вражеский транспорт, связь, склады, хранилища горючего и т.д. Отсутствие единого руководства вело к параллелизму в деятельности отдельных, не связанных между собой подпольных организаций и групп, излишним затратам сил и средств.
   Из-за отсутствия связи с партийными органами и партизанскими формированиями многие возможности подполья не реализовывались. Подпольщики могли добывать (и нередко добывали) весьма важные сведения о противнике, представлявшие большой интерес для советского командования. Однако они не могли передавать эти сведения по назначению.
   Поэтому первоначально подпольные организации вели разведку главным образом для своих нужд. В структуре многих подпольных организаций не было даже специальных звеньев (групп), занимавшихся разведкой.
   Так же обстояло дело и с диверсионной работой подполья. Подпольные организации и группы не всегда совершали диверсии на важных объектах. Не имея специальных минновзрывных средств, подпольщики производили диверсии главным образом путем механической порчи оборудования предприятий, линий связи, паровозов и другого железнодорожного подвижного состава, поджогов складов, казарм, помещений, где размещались учреждения оккупантов, путем устройства завалов в шахтах и т.д. В массе своей эти действия наносили значительный ущерб захватчикам. Однако для их осуществления требовались усилия большого числа людей, что увеличивало потери и делало подполье более уязвимым для врага.
   Нередко в подполье случались провалы из-за плохой структуры отдельных организаций. В некоторые из них входило 100-200 и более человек, они не делились на звенья и группы. Достаточно было проникнуть в такую организацию одному провокатору, как она немедленно становилась добычей врага.
   Главный же недостаток большинства подпольных организаций состоял в том, что подавляющая масса подпольщиков не знала правил и законов конспирации. Было немало случаев, когда подпольщики устраивали собрания, вели протоколы этих собраний и заседаний своих руководящих органов, коллективно слушали передачи советского радио, хранили списки членов организаций, тексты присяги с подписями, не проявляли должной бдительности при приеме новых людей в свои ряды.
   Разумеется, эти и другие недостатки подполья в 1941 году и начале 1942 года объяснялись прежде всего объективными причинами. Главная из них состояла в том, что на борьбу с захватчиками поднялись люди самых мирных профессий и занятий. При этом необходимо учитывать, что сеть подполья очень быстро расширялась. А для того, чтобы тысячи и десятки тысяч участников подпольной борьбы овладели необходимыми навыками, приемами и методами этой борьбы, требовалось время.
   Подполье росло и ширилось. В ходе борьбы вырабатывались формы организации и методы конспирации подполья. Этот процесс шел по следующим основным направлениям.
   Во-первых, укреплялись и создавались центры руководства подпольем. Ими были действовавшие в тылу врага партийные органы. Выполняя их конкретные задания и получая от них необходимую помощь, подпольные организации и группы сосредоточивали свои усилия на важнейших участках и направлениях подпольной борьбы, работали более целеустремленно и, следовательно, более эффективно.
   Например, главной задачей борьбы в Краснодонском районе (Ворошиловградская область) был срыв экономических мероприятий захватчиков, прежде всего их попыток восстановить шахты и наладить добычу угля. Исходя из этого, райком разделил район на участки, создал на них подпольные группы, поставив перед каждой из групп конкретные задачи: совершать диверсии на шахтах и других предприятиях, мобилизовать рабочих и служащих на срыв попыток захватчиков пустить эти шахты и предприятия в ход. Была сформирована специальная группа инженерно-технических работников, специализировавшихся на организации диверсий, порче технической документации и т.д.
   Непосредственными центрами руководства подпольем были подпольные горкомы партии в городах Днепропетровской и Сталинской областях, Минский подпольный горком и все другие действовавшие непосредственно в городах подпольные комитеты партии. Эту же роль по отношению к подполью играли сохранившие и установившие связь с городами партийные органы, находящиеся в партизанских формированиях.
   В отдельных случаях подпольные организации и группы работали по заданиям действовавших в окрестностях городов партизанских формирований.
   Во-вторых, складывалась и проверялась практикой структура подполья. Для большинства подпольных организаций, особенно для возникших самостоятельно и не имевших связей с партийными органами, это был тяжелый, сопряженный с большими жертвами поиск лучших форм организации. Характерна в этом отношении деятельность минского подполья. Первоначально его звенья строились по территориальному принципу, что затрудняло проведение подпольной работы на предприятиях. В начале мая 1942 года Минский подпольный горком партии принял постановление "Организационные принципы и структура подпольной партийной организации". В нем говорилось: "Прежняя структура не дала возможности связаться с основными, с точки зрения наших военных задач, предприятиями города". Горком перестроил подполье по производственному принципу: вместо крупных подпольных организаций создал численно небольшие подпольные группы, которые действовали изолированно друг от друга.
   Ряд подпольных организаций строился по принципу цепочек (в Могилеве). Заключался он в следующем. Руководитель цепочки, назначенный руководством организации, поддерживал связь с несколькими (пятью - десятью) подпольщиками, не знавшими друг друга, и направлял их работу. В свою очередь, каждый из этих подпольщиков мог иметь свою цепочку. Такая структура предохраняла от крупных провалов: с арестом одного или нескольких подпольщиков цепочка обрывалась и вражеская контрразведка была не в состоянии раскрыть всю организацию. Но эта структура имела и существенный недостаток. В случае ареста руководителя цепочки связь с известными только ему подпольщиками (и их цепочками) прекращалась.
   Некоторые подпольные организации состояли из изолированных друг от друга групп, связанных только с ее руководством или с его уполномоченным. Так, например, была построена действовавшая во Львове подпольная организация "Народная гвардия". Возглавлял ее совет из трех - пяти человек, в аппарате которого было три функциональных отдела: военный, пропаганды и технический. Львов был разбит на четыре района. В них имелись военные группы, а также подпольные группы на предприятиях. Действия этих групп непосредственно направлялись районными руководителями, подчинявшимися совету.
   Подпольная организация Ильичевского района Одессы была разделена на пятерки, члены которых знали только своих руководителей, а последние - уполномоченных подпольного райкома партии. Начальник Украинского штаба партизанского движения Т.А. Строкач писал о структуре подполья в Ровно: "Было решено приступить к созданию групп по принципу троек. Каждая тройка связана с другой только через одного члена тройки. В случае беды, если в организацию пролезет шпион, то, кроме двух-трех человек, он никого знать не будет". Такой же была структура подпольной организации Буденовского района в городе Сталино.
   Подобный принцип построения - руководящий орган (комитет, штаб, совет и т.д.) и сеть подчиненных ему подпольных групп - был положен в основу структуры многих подпольных организаций.
   В-третьих, вырабатывались способы и приемы конспирации. Наряду с поисками наиболее целесообразной организационной структуры (которая сама по себе является важным элементом конспирации) подпольные организации вводили в практику своей работы псевдонимы, шифры, создавали "паспортные столы" для изготовления и подделки паспортов, пропусков и других документов, отрабатывали приемы связи, создавали сеть конспиративных и явочных квартир и т.д.
   Некоторые подпольные организации внедряли своих членов в учреждения оккупантов. Это не только давало возможность легального прикрытия деятельности части подпольщиков, но и позволяло получать сведения о намерениях противника (в частности, узнавать о готовящихся арестах и облавах), выявлять провокаторов и доносчиков, доставать подлинные бланки документов, разными способами дезорганизовывать работу этих учреждений.
   Отдельные подпольные организации использовали для своего прикрытия различные легальные (разрешенные захватчиками) организации. Подпольная организация Новороссийска через подставных лиц добилась разрешения создать в пригородном селе Мефодиевка специальную сельскохозяйственную общину для снабжения оккупантов овощами. Согласно утвержденному гитлеровцами уставу общины ее члены освобождались от угона в Германию и принудительных работ в городе. В списке общинников была включена значительная часть подпольщиков и членов их семей. Многие подпольщики были введены в полицию и другие оккупационные органы. Такие способы прикрытия во многом способствовали тому, что новороссийская подпольная организация действовала относительно долго и весьма эффективно.
   Указанные и аналогичные им приемы конспирации подполья не были еще массовыми в конце 1941 - начале 1942 года. Поэтому нередкими были провалы подпольных организаций. Тем не менее уже в самом начале вражеской оккупации подпольщики развернули активную боевую и политическую деятельность. В каждом занятом врагом городе, на каждом железнодорожном узле, станции, в рабочем поселке на оккупантов обрушивались удары патриотов.
   Гитлеровский генерал Типпельскирх в "Истории второй мировой войны" писал: "Оставляя осенью 1941 года Одессу, русские создали в городе надежное, преисполненное величайшего фанатизма партизанское ядро...Партизаны совершали ночные нападения на отдельных солдат и плохо охраняемые объекты..." Подобных свидетельств противника можно привести множество по каждой подвергшейся вражескому нашествию республике и области.
   Эффективными были операции оставленной в Одессе подпольной группы, возглавлявшейся опытным чекистом В.А. Молодцовым. В середине ноября 1941 года члены группы установили время прибытия в Одессу из Бухареста поезда специального назначения с крупными чиновниками, назначенными на различные должности в оккупационном аппарате. Недалеко от города подпольщики минировали железную дорогу и пустили поезд под откос: под его обломками нашли смерть 300 фашистских чиновников. В конце декабря, узнав, что в Одессу должен прибыть эшелон с солдатами и офицерами, направлявшимися под Севастополь, подпольщики минировали путь. Мина подорвалась под четвертым вагоном, а в пятом оказались снаряды, которые сдетонировали. Охваченные пламенем вагоны свалились под откос. Находившиеся в них фашисты погибли. Группа В.А. Молодцова устанавливала мины и металлические шипы на автомобильных дорогах. Были выведены из строя сотни вражеских автомашин, уничтожено много гитлеровцев и военных грузов.
  
   МОЛОДЦОВ Владимир Александрович (1911-1942). Капитан госбезопасности. Герой Советского Союза (1944, посмертно). Награжден орденами Ленина, Красного Знамени. Родился в поселке (ныне город) Сасово Рязанской губернии в семье железнодорожника. С 18 лет работал чернорабочим, слесарем. В 1930 по комсомольской путевке направлен на шахту в город Бобрик-Донской Подмосковного угольного бассейна. Трудился забойщиком, помощником начальника шахты, одновременно учился на рабфаке при Московском энергетическом институте инженеров-энергетиков. В 1931 вступил в ВКП(б). В 1934 по партийному набору был принят на работу в систему НКВД. В 1935 окончил Центральную школу НКВД СССР и откомандирован в распоряжение УНКВД Московской области. Затем работал помощником уполномоченного в ЭКО ГУГБ НКВД СССР, с июля 1940 - помощником начальника отделения 6-го отдела ГЭУ НКВД. С марта 1941 - начальник отделения 7-го отдела (занимался разведкой в Румынии) 1-го управления НКВД СССР. После начала Великой Отечественной войны переведен в Особую группу при НКВД СССР. В июле 1941 под именем Павла Бадаева (фамилия жены Молодцова) был послан в Киев, а оттуда - в Одессу для выполнения специальных заданий и руководства разведывательно-диверсионной работой в оккупированном городе. В состав группы было введено 10 оперативных работников, затем еще 10 человек, хорошо знавших Одессу. В тяжелейших условиях подполья Молодцову удалось создать два партизанских отряда, действовавших из блокированных гитлеровцами одесских катакомб. Была налажена широкая сеть информаторов - в порту, на железной дороге, аэродроме, в городской управе, на других объектах. 8 ноября 1941 партизаны пустили под откос эшелон "люкс", под обломками которого погибли более 300 высокопоставленных немецких чиновников. При взрыве фашистской военной комендатуры были уничтожены 140 офицеров противника, в том числе два генерала. Активными действиями партизаны в течение нескольких месяцев отвлекали на себя крупные силы оккупантов. За подпольщиками Молодцова велась настоящая охота. Немцы травили подпольщиков газом, замуровывали входы в катакомбы, обстреливали из артиллерийских орудий. 9 февраля 1942 выданный предателем П. Бойко (А. Федоровичем) В.А. Молодцов был арестован румынскими оккупантами. Подвергся изощренным пыткам, но не выдал товарищей. Когда его и члена группы приговорили к расстрелу, председатель военно-полевого суда предложил им подать апелляцию королю Румынии, с просьбой о помиловании. В.А. Молодцов ответил, что "никогда не станет просить пощады у врага и не обратится с подобным прошением к главе иностранного государства, солдаты которого топчут нашу землю". 3 июля 1942 расстрелян по приговору румынского военно-полевого суда, вместе со своей связной - сотрудницей Одесского УНКВД сержантом госбезопасности Т. Межигурской.
  
В Орле в начале ноября 1941 года подпольщики взорвали и сожгли гостиницу "Коммуналь", уничтожив до 150 фашистских офицеров, через несколько дней - многоэтажное здание, в котором размещался штаб воинской части, затем склад горючего. В Витебске в самом начале вражеской оккупации подпольщики взорвали городской водопровод.
   В результате действий немецкой контрразведки в 1941-1943 годах были разгромлены резидентуры в Смоленске, Киеве, Одессе, Херсоне, Николаеве, основных крупнейших городах, оказавшихся в зоне оккупации.
   Резидент в Херсоне и Николаеве В.А. Лягин - перед войной заместитель Начальника Разведупра НКВД - был схвачен немцами и расстрелян. Он никого не выдал. От­казался бежать, так как ему пришлось бы бросить своего раненого радиста.
   ЛЯГИН Виктор Александрович (1908-1943). Капитан госбезопасности. Родился в поселке Сельцо на Брянщине в семье железнодорожника. В 1934 г. окончил Ленинградский индустриальный (ныне политехнический) институт по специальности инженер-механик, работал инженером на станкостроительном заводе в Ленинграде. В 1938 г. вступил в ВКП(б). Был направлен по партийной линии на работу в УНКВД по Ленинградской области. После окончания курсов оперативных работников получил назначение в центральный аппарат НКВД. С августа 1938 г. - заместитель начальника отделения 5-го отдела ГУГБ НКВД СССР. В июле 1939 г. направлен в США помощником резидента 5-го отдела ГУГБ НКВД в Сан-Франциско, занимался сбором информации по американским военно-морским судостроительным программам. Через завербованную агентуру Центр получил технические данные и описание устройств для защиты судов от магнитных мин, информацию о планах США по строительству авианосцев. До июня 1941 г. - сотрудник резидентуры в Нью-Йорке под прикрытием должности инженера Амторга. После начала Великой Отечественной войны подал руководству НКВД рапорт об отправке на фронт, однако просьба была удовлетворена не сразу. Был отозван в Москву, в течение года руководил центральным аппаратом научно-технической разведки. В 1942 г. Лягин (псевдонимы "Корнев", "Форт") во главе разведгруппы был направлен по линии 4-го управления НКВД в оккупированный гитлеровцами Николаев для разведывательно-диверсионной работы. Возглавляемая им группа добывала и передавала в Центр важную разведывательную информацию о противнике, осуществила крупные диверсии - уничтожила аэродром, нефтебазу, склады, оборудование, морские суда. 5 февраля 1943 г. при выполнении очередного задания Лягин был арестован. На допросах вел себя мужественно, несмотря на пытки, никого из подпольщиков не выдал. 17 июля 1943 г. расстрелян немцами. Герой Советского Союза (1944, посмертно).
   В Киеве 2 ноября 1941 года гитлеровский комендант города издал приказ для населения: "Участившиеся... случаи поджогов и саботажа заставляют меня прибегнуть к строжайшим мерам. Поэтому сегодня расстреляны 300 жителей Киева. За каждый новый случай поджога или саботажа будет расстреляно значительно большее количество жителей Киева". 29 ноября появился новый приказ коменданта: "В Киеве злонамеренно повреждены средства связи (телефон, телеграф, кабель). Потому что вредителей дальше терпеть нельзя, в городе было расстреляно 400 мужчин, что должно быть предостережением для населения".
   Резидент в Киеве и Смоленске - И. П. Кудря. Проник в агентурную сеть Абвера. Два года передавал важную информацию в Центр. Был предан и расстрелян. Его зверски пы­тали. Никого он не выдал.
  
   КУДРЯ Иван Данилович (1912-1942). Лейтенант госбезопасности. Родился в селе Сальково Киевской губернии. Окончил 7-летнюю школу, работал слесарем в МТС. После окончания учительских курсов заведовал начальной школой в поселке Чаплинка Херсонского района Днепропетровской области, был на комсомольской работе, затем призван в армию, служил в погранвойсках. По рекомендации командования послан на учебу в Военно-политическое училище войск НКВД, после окончания которого в 1938 г. принят на работу в 5-й отдел ГУГБ НКВД. В 1939 г. вступил в ВКП(б).
   С марта 1941 г. работал в Киеве. После начала Великой Отечественной войны оставлен в оккупированном городе для руководства подпольной разведывательно-диверсионной группой (псевдоним "Максим"). В соответствии с разработанной легендой, жил в Киеве как Иван Данилович Кондратюк, студент мединститута, бывший преподаватель украинского языка и литературы, сын священника, расстрелянного большевиками, приехавший в Киев по приглашению невесты - Марии Груздовой, учительницы украинского языка в школе (агента НКВД, ее муж украинский писатель Н.С. Яруга был арестован в 1936 г. и расстрелян в 1938 г. как националист).
  
   В сентябре 1941 г. группой Кудри были взорваны военная комендатура и кинотеатр во время киносеанса для немецких солдат. С помощью киевского подполья были организованы в городе и окрестностях еще семь диверсионных групп, которые разрушили железнодорожную станцию Дарница, вывели из строя трамвайную линию города, взрывали мосты, устраивали пожары на заводах, пускали под откос немецкие эшелоны, уничтожали военную технику, распространяли листовки. Группа добывала ценную разведывательную информацию о численности и дислокации немецких войск и техники, штабов и учреждений. Был выявлен разведывательный пункт Абвера, данные о котором получила разведчица, внедренная в него комендантом здания. Благодаря этому удалось обезвредить более 80 шпионов и диверсантов, заброшенных в советский тыл. Было завербовано несколько важных источников из числа работавших в немецкой администрации украинцев. 5 июля 1942 г. по доносу предателя Кудря и несколько его товарищей были арестованы гитлеровцами. Три месяца они подвергались допросам и пыткам. До сих пор нет сведений о точной дате гибели Кудри.
   Резидент советской разведки в Житомире И.Н. Каминский был предан агентом гес­тапо. На явочной квартире попал в засаду. Застрелился.
  
   КАМИНСКИЙ Иван Николаевич (1896 - между 1942-1944). Майор госбезопасности. Родился в селе Корнин Сквирского уезда Киевской губернии в семье крестьянина. С 10-летнего возраста батрачил у помещика, посещал сельскую школу. С 1910 г. жил в Москве, работал мальчиком на побегушках в издательстве "Агроном", в ссудной кассе, одновременно окончил гимназию. В 1915 г. призван на военную службу, окончил Иркутскую школу прапорщиков. Воевал на Румынском фронте, подпоручик.
   После Октябрьской революции - один из руководителей партизанского движения на Украине в тылу германских, затем - петлюровских войск. Организатор 1-й Волынской повстанческой революционной дивизии, командир полка Таращанской бригады В.Н. Боженко. В 1919 г. вступил в РКП(б). Был тяжело ранен, утратил партийные документы, в связи с чем выбыл из партии (вновь вступил в 1920 г.), находился на излечении в Москве.
   После выписки из госпиталя в Москве был принят на работу в Особый отдел Московской ЧК. В 1921-1922 гг. - начальник отделения Особого отдела Харьковского военного округа. В 1922 г. переведен на работу в ИНО ОГПУ. С 1922 г. - помощник легального резидента в Польше, с 1924 г. - помощник резидента в Чехословакии, с 1925 г. - легальный резидент в Латвии, с 1927 г. - резидент в Италии под прикрытием должности второго секретаря полпредства (псевдоним "И.Н. Красовский"), с 1929 г. - резидент в Финляндии. В 1930 г. направлен в Германию в качестве руководителя нелегальной резидентуры ИНО ОГПУ, охватывающей Польско-Прибалтийский регион. Передавал в Центр документальную информацию о замыслах и практических действиях польских властей против СССР, готовящихся провокациях русских и украинских террористических формирований, действующих под покровительством спецслужб Польши. После провала руководителя польской группы резидентуры И.И. Брохиса (повешен в Варшаве в 1933 г.) законсервировал агентуру и вернулся в СССР.
   И.Н. Каминский - один из создателей "Красной капеллы" в Германии.
   С весны 1934 г. - нелегальный резидент в Париже. Работал по эмигрантским террористическим организациям на территории Франции, Бельгии и Швейцарии. В мае 1936 г. по поддельным документам прибыл в Швейцарию для разработки находящегося там лидера ОУН Евгена Коновальца, был арестован швейцарской полицией по обвинению в шпионаже, за недоказанностью вины выпущен на свободу. После возвращения в СССР назначен в октябре 1936 г. начальником 1-го отделения (Германия, Польша, Венгрия, Чехословакия) ИНО.
   Арестован в конце 1938 г. и приговорен к длительному сроку заключения. В 1941 г. по ходатайству П.А. Судоплатова освобожден и откомандирован в распоряжение 4-го управления НКВД СССР, направлен на Украину, на работу в подполье в фашистском тылу. По свидетельству П.А. Судоплатова, покончил жизнь самоубийством во время ареста агентами Абвера в Житомире. По другим данным, погиб в бою с бандеровцами на Западной Украине.
   Награжден знаком "Почетный чекист", именным оружием.
  
   Не имевшие опыта, испытывавшие острую нехватку оружия и взрывчатки, а подчас вообще безоружные, подпольные организации находили весьма эффективные способы нанесения ударов по захватчикам. Особенно грозным оружием в руках подпольщиков стал огонь. В Орле на Привокзальной площади гитлеровцы разместили большой склад бензина. Отсюда бензин доставлялся на фронт и аэродромы. Здесь же находился крупный заправочный пункт для автомашин. В один из февральских дней 1942 года, когда на складе скопилось более 500 двухсотлитровых бочек бензина и разгружался очередной состав с горючим, подпольщики устроили пожал. Пламя охватило огромные штабеля бочек с бензином, перебросилось на прибывший состав с горючим и стоявший за ним состав с артиллерийскими снарядами. Огонь полностью уничтожил склад, заправочный пункт, состав с горючим и два вагона с боеприпасами.
   Минские подпольщики осенью и зимой 1941 года неоднократно поджигали обувную и войлочную фабрики, на заводе имени Ворошилова сожгли цех, где был организован ремонт немецких танков, на железнодорожном узле - пакгауз. Поджоги вражеских объектов были одним из распространенных способов совершения диверсий, применявшихся подпольщиками, особенно в начальный период фашистской оккупации. Умело использовали подпольщики для совершения диверсий мороз: замораживали колонки для подачи воды и водомагистрали, нарушая водоснабжение предприятий, железнодорожных узлов и станций, аэродромов, казарм, штабов и различных учреждений оккупантов.
   Применялись и "комбинированные" методы диверсий: например, паровозы с раскаленными топками вывозили на мороз, и, наоборот, сильно охлажденные паровозы обливали кипятком. После такой "обработки" они быстро приходили в негодность.
   Уже в начальный период вражеской оккупации определились основные направления боевой деятельности подпольщиков, а также массовой борьбы населения городов за срыв мероприятий захватчиков. Одним из важнейших направлений было нарушение работы вражеского транспорта, прежде всего железнодорожного. Здесь боевая работа подпольщиков получила весьма широкий размах и в массе своей наносила большой ущерб оккупантам.
   Не имевшие специальной подготовки и минновзрывных средств подпольные организации находили способы наносить ощутимые удары по вражеским войскам. Подпольщики Луги (Ленинградская область) зимой 1941 года сожгли две воинские казармы. Они вызволили из находившегося в городе лагеря для военнопленных многих советских солдат и офицеров, из которых была создана диверсионная группа, с затем партизанский отряд. Подпольщики Сталино в январе 1942 года вывели из строя 20 автомашин и 18 мотоциклов, подготовленных фашистами к отправке на фронт, через некоторое время напали на вражеский обоз, убили 10 гитлеровцев и захватили 2 ящика гранат, 10 автоматов и 11 пистолетов. Действовавшая в поселке Ясная Горка Краматорского района (Сталинская область) небольшая подпольная группа "Семерка" в январе - феврале 1942 года уничтожила 66 фашистов и их пособников, 10 вражеских автомашин, оружейные мастерские, несколько обозов, три раза перерезала телефонный кабель, связывающий фронт с гитлеровской ставкой. В Кировограде был взорван оставленный советскими воинский склад, на аэродроме сожжено 5 вражеских самолетов.
   Разумеется, не все такие операции подпольщиков, взятые в отдельности, наносили серьезный ущерб врагу. Но в сумме, постоянно повторяясь и увеличиваясь, они причиняли большой урон войскам противника, способствовали ослаблению их боевых возможностей.
   Среди задач, которые сразу же пришлось решать подпольным организациям и группам, руководство страны придавало первостепенное значение политической работе среди населения. Выполнение этой задачи было чрезвычайно сложным делом. В условиях жесточайшего оккупационного режима и деятельности вражеской контрразведывательной службы массовая политическая работа могла проводиться главным образом с помощью печати, что также было сопряжено с огромными трудностями: необходимо было организовать издание и распространение газет и листовок, изыскать для этого материально-технические средства, наладить получение необходимой информации из советского тыла.
   Особенно большое значение имела массово-политическая работа в начальный период войны. Захватчики трубили о "решающих победах" гитлеровской армии, "разгроме армии Советов", "беспорядках в советском тылу", "скором падении Москвы и Ленинграда". Все делалось, чтобы парализовать волю советских людей, убедить их в бесполезности сопротивления оккупантам, необходимости покориться фашистским завоевателям. Лживой пропаганде врага необходимо было противопоставить нашу правду, ободрить павших духом и растерявшихся людей, показать патриотам, что и в мрачных условиях фашистской оккупации можно успешно вести борьбу с захватчиками, указать конкретные пути этой борьбы.
   Преодолевая огромные трудности, подвергаясь смертельной опасности, подпольщики организовывали нелегальную печать. Разными путями они добывали и укрывали в надежных местах радиоприемники, пишущие машинки, ротаторы, иногда сами изготовляли множительные аппараты. Очень трудно было с бумагой. В дело пошло все, на чем можно было писать и печатать: бумага различных сортов, обои, конторские книги, ученические тетради. Еще сложнее, оказалось, наладить выпуск листовок, воззваний и т.д. Целыми ночами их переписывали от руки, размножали через копировальную бумагу и на пишущих машинках. Нередко подпольщики печатали свои материалы под самым носом у фашистов - в типографиях оккупантов.
   Уже в конце 1941 - начале 1942 года некоторые подпольные организации оборудовали свои типографии. Они размещались в подвалах разрушенных зданий, погребах, вырытых в земле тайниках. Наборщики и печатники работали в тесных, душных помещениях, при свете керосиновых ламп и коптилок.
   Подпольщики Минска имели несколько типографий. Подпольщики размножали принимавшиеся по радио сводки Совинформбюро, материалы сбрасывавшихся советскими самолетами листовок, а также выпускали листовки собственного сочинения и даже газеты. Гестаповцам удалось обнаружить одну подпольную типографию. В "Сообщении полиции безопасности и СД из восточных областей N 2" от 8 мая 1942 года говорилось: "...Типография была полностью оборудована, и в ней можно было печатать не только листовки, но и пропагандистские брошюры. При разгроме типографии был найден пробный оттиск брошюры, которая содержала одну из последних речей Сталина. Типография постоянно выполняла также поручения партизанских групп, находящихся вне Минска. По известным до настоящего времени сведениям, партизанам было доставлено около 3 тысяч листовок. Пропагандистский и разведывательный материал поставлял Казинец (И.П. Казинец - организатор и секретарь Минского подпольного горкома партии, прим. авт). Казинец слушал сообщения у непойманного еще "Жоржа" (Георгия) (член Минского подпольного горкома партии Г.М. Семенов, прим. авт.). "Жорж" имел в своей квартире 2 приемника, один из которых был устаревший, построенный им самим. Второй аппарат был приемник типа "Лионер" фирмы "Телефункен", построенный в Минске".
   Наиболее массовым средством политической работы подпольщиков среди населения были листовки. Крупные подпольные организации выпускали по нескольку десятков, реже - по 100-300 экземпляров в день. Однако содержание листовок передавалось из уст в уста и вскоре становилось достоянием многих людей. Первоначально листовки подпольщиков были во многих случаях единственным средством информации населения о действительном положении на фронте и в советском тылу. Кроме того, сам факт появления листовок в оккупированных врагом советских городах оказывал огромное воздействие на население. "Нередки были случаи, - писал в своих воспоминаниях один из руководителей подполья в Могилеве К.Ю. Мэттэ, - когда люди, читая нашу листовку, плакали от радости, ибо они получали хоть маленькую весточку с Советской Родины. К ним обращались свои люди, жившие в таких же условиях, как и они, внушали им надежду, уверенность в победе, призывали к совместной борьбе против общего врага - немецких захватчиков".
   Подпольщики с самого начала использовали листовки и для руководства массовой борьбой населения против оккупантов. Так в листовках, обращенным к определенным слоям населения, представителям различных профессий, давались конкретные указания, как, какими способами вести борьбу в тех или иных случаях. Широко были распространены листовки-лозунги: "Уничтожайте захватчиков, срывайте все их мероприятия!", "Создавайте невыносимые условия для врага и всех его пособников!", "Уходите в партизаны, помогайте Красной Армии освобождать советскую землю от гитлеровских грабителей!", "Всем, чем можете, уничтожайте награбленное врагом народное добро!", "Выводите из строя станки и механизмы!", "Вредите фашистам всеми способами!" и т.д.
   Исключительно трудным делом было распространение газет и листовок. Причем нужно было позаботиться о безопасности, как подпольщиков, так и людей, читавших газеты и листовки (за это оккупанты, как правило, также расстреливали). Листовки распространялись на базарах, в церквах, на предприятиях и других людных местах. Нередко подпольщики наклеивали их на досках объявлений управ и комендатур. Среди различных распоряжений, приказов и объявлений они дольше не привлекали внимания оккупантов. Да и людей, читавших "официальные документы", трудно было обвинить в чтении листовок. "Ялтинцы хорошо запомнили один из... декабрьских дней 1941 года. Было воскресенье. Городская управа не работала. Но около нее стояли большие группы людей и оживленно обсуждали необычное "извещение управы". На витрине под надписью: "Ялтинская городская управа извещает жителей города" - висел лист ватмана с крупным заголовком: "О разгроме немецко-фашистских войск под Москвой". Далее следовал полный текст сообщения Совинформбюро о блистательной победе Красной Армии в битве за Москву" (Пламя над Крымом. "Герои подполья").
   Весьма эффективным был и такой метод распространения листовок. По внешнему виду их делали похожими на пропагандистские материалы захватчиков (сорт бумаги, формат, шрифт). Расклеенные на видных местах, рядом с каким-нибудь объявлением оккупантов, они долго не привлекали внимания гитлеровцев.
   Широкое распространение получило такое оперативное средство массовой агитации, как надписи на приказах, распоряжениях и плакатах оккупантов. Например, на приказах о сдаче оружия делалась приписка: "Товарищи! Прячте оружие. Оно пригодится для борьбы с захватчиками". На объявлениях о посулах за выдачу подпольщиков можно было прочитать: "Предателей у нас нет". Нередко для этой цели подпольщики изготовляли специальные штампы: "Смерть фашистским оккупантам!", "Не верьте геббельсовской брехне!", "Хочешь жить - убей фашиста!" и т.д. Оккупантам приходилось на глазах у населения срывать свои приказы и плакаты с оттисками этих штампов.
   В первые месяцы оккупации захватчики повсеместно развесили портреты Гитлера. Но вскоре им пришлось снимать эти портреты, на которых к словам "Гитлер-освободитель" были сделаны приписки: "от свободы и хлеба", "от человеческой жизни". Во многих случаях слово "освободитель" перечеркивалось и заменялось словами "губитель народов", "палач свободы", "обер-бандит", "разбойник с большой дороги" и т.д.
   Таким же образом подпольщики срывали попытки захватчиков переименовать улицы оккупированных советских городов. В результате приписок появились, например, такие "названия" улиц: "Ул. сумасшедшего Адольфа Гитлера", "Ул. брехуна Геббельса". Подобные случаи были столь широко распространены, что оккупанты вынуждены были изменить введенные ими названия многих улиц. В Белоруссии в начале 1942 года в полевые комендатуры городов был разослан специальный приказ: "Улицам, названным именем фюрера или именами германских военных начальников, немедленно дать нейтральные уличные названия, вследствие того, что надписи улиц, названных указанными именами, как правило, срываются злонамеренными лицами из населения или подвергаются оскорбительным припискам".
   Важный итог массовой борьбы с оккупантами, развернувшейся в населенных пунктах уже в первый год войны, состоял в том, что она приковала к себе большие силы противника, в том числе его регулярные войска. С середины 1942 года фашистское командование использовало для борьбы с партизанским движением на оккупированной советской территории помимо охранных дивизий около 10 % своих сухопутных сил, действовавших на советско-германском фронте. Значительная часть этих сил была брошена на подавление сопротивления населения городов. "В Харькове подготовлено восстание. 57 дивизию не выводить", - записал 2 января 1942 года в своем дневнике начальник генерального штаба сухопутных войск Германии генерал Гальдер. В действительности восстание в Харькове не готовилось. Но активная борьба подпольщиков и всего населения вынудила оккупантов в разгар ожесточенных боев на советско-германском фронте задержать в городе целую дивизию регулярных войск.
   Харьков не был исключением. Во всех не только крупных, но и средних, а в ряде случаев и в мелких городах гитлеровцы вынуждены были держать слишком большие даже в условиях военного времени гарнизоны регулярных войск. В Минске, например, постоянный гарнизон противника насчитывал до 5 000 человек.
   Помимо постоянных гарнизонов в подавлении сопротивления населения городов участвовали отводившиеся на пополнение и отдых фронтовые части. Вместо отдыха они вынуждены были нести караульную и патрульную службу, проводить облавы и т.д. Нередко подпольщики предпринимали специальные акции против фронтовых частей противника, присланных на отдых. В начале 1942 года в поселок "Осинторф" Оршанского района Витебской области прибыл сильно потрепанный в боях под Москвой полк гитлеровцев. В одну из ночей подпольщики закрыли на замок барак, где разместились вражеские солдаты, и подожгли его. 18 гитлеровцев получили тяжелые ожоги, в огне погибла значительная часть оружия, боеприпасов и обмундирования полка. В спешном порядке командование перевело полк в другое место.
   Кроме регулярных войск с самого начала оккупации гитлеровцам пришлось держать в населенных пунктах эсэсовские и полицейские части и подразделения, разного рода контрразведывательные и карательные органы, громоздкий оккупационный аппарат и постоянно увеличивать их численность. В Смоленске, где осталось 60-70 тысяч населения, находились абверкоманда - 303 (военная контрразведка), СД (полиция безопасности), ГФП (тайная полевая полиция), фельджандармерия N 907 и N 580, окружная и городская полиция, отдел "1-С" штаба охранных войск группы армий "Центр" и другие учреждения подобного рода.
   Наряду с прямым ущербом подпольщики и население, участвовавшее в массовой борьбе за срыв мероприятий оккупантов, наносили захватчикам и большой косвенный ущерб, заставляя их сосредоточивать в тылу значительное число регулярных войск, затрачивать много средств на содержание специального контрразведывательного и карательного аппарата в населенных пунктах. Все это оказывало немаловажную помощь Красной Армии.
   Помимо того, что боевые операции подпольщиков наносили прямой ущерб оккупантам, они удручающе действовали на их моральный дух. Важным направлением террористической деятельности подпольщиков являлось уничтожение изменников Родины: тех, кто добровольно пошел в услужение к оккупантам, а также пособников фашистских захватчиков - буржуазных националистов. Это были те "кадры", из которых гитлеровцы комплектовали низовые звенья своего оккупационного аппарата, полицию, разного рода хозяйственные учреждения.
   Террор в отношении предателей и буржуазных националистов имел целью не только дезорганизацию деятельности оккупационных и хозяйственных учреждений захватчиков, что само по себе было очень важно и составляло одну из задач боевой деятельности подполья. Необходимо было также показать пособникам оккупантов, что их неминуемо настигнет народная кара. Подпольщикам удалось ликвидировать наряду с другими и некоторых, наиболее приближенных к оккупантам изменников и буржуазных националистов. Большой политический эффект вызвали террористические акты минских подпольщиков, в результате которых были уничтожены главари белорусских националистов - бургомистр Минска Ивановский, редактор фашистской "Белорусской газэты" Козловский, подвизавшийся на службе в СД Акинчиц. Подпольщики Витебска ликвидировали заместителя бургомистра города Л. Брандта и его сына - редактора фашистской газеты "Новый путь" А. Брандта.
   С подходом Красной Армии партийные органы выдвинули перед подпольщиками задачу: сорвать мероприятия противника по разрушению предприятий, коммунальных и жилых объектов, вывозу промышленного оборудования и других ценностей, угону населения на запад.
   По призывам подпольщиков рабочие предприятий всячески саботировали демонтаж и вывоз промышленного оборудования, прятали наиболее ценные станки и механизмы, железнодорожники выводили из строя подвижный состав, устраивали пробки. Подпольщики Минска с ноября 1943 года по январь 1944 года вывели из города в партизанскую зону 1 050 семей, которым в первую очередь угрожало уничтожение. Минские подпольщики внимательно следили за минированием предприятий и зданий. Когда в город вошли советские войска, подпольщики помогли им спасти многие важные объекты. "Несколько уцелевших крупных зданий враг заминировал и подготовил к взрыву, - писал в своих воспоминаниях маршал Советского Союза К.К. Рокоссовский. - Их удалось спасти только благодаря тому, что передовые части Красной Армии, ворвавшиеся в Минск, быстро установили контакт с местными подпольщиками и немедленно разминировали Дом правительства, здание ЦК КП(б)Б и окружной Дом офицеров. Всего в городе после его освобождения саперы обезвредили около 3 тысяч авиабомб, сняли более 300 фугасов и свыше тысячи различных мин и "сюрпризов".
   Во многих городах, на железнодорожных узлах и станциях, в морских и речных портах, на рудниках и шахтах подпольщики создавали специальные группы по уничтожению вражеских факельщиков и минеров, организовывали из населения вооруженные отряды, которые брали под свою охрану предприятия и удерживали их до подхода советских войск.
   Когда Красная Армия вела боевые действия на подступах к населенным пунктам и непосредственно в них, подпольщики переходили к открытой вооруженной борьбе, формируя в помощь себе боевые отряды и группы из населения.
   К лету 1944 года гитлеровские захватчики все еще продолжали оккупировать значительную часть советской земли. Свою злобу за поражения на фронте они с бесчеловечной жестокостью вымещали на населении городов и сел.
   Фашисты устраивали многочисленные облавы, сопровождая их массовыми убийствами и грабежами. Чинить тяжкие злодеяния на временно оккупированной территории Украины, Белоруссии, Прибалтики, Молдавии гитлеровцам помогали буржуазные националисты, предатели и враги Советской власти. Нанявшись на службу в полицию и местную администрацию, они выслеживали партизан и подпольщиков и совместно с оккупантами создавали местные националистические воинские формирования для борьбы с советскими партизанами и подпольщиками.
   Летом 1944 года на оккупированной гитлеровскими войсками территории действовало около 1 100 партизанских отрядов и групп общей численностью свыше 180 000 человек. Почти 150 000 из них сражались на территории Белоруссии и Литвы, свыше 12 600 - в западных областях Украины и более 10 000 - в Эстонии, Латвии и западных районах Калининской области. Около 1 600 человек насчитывалось в партизанских отрядах, действовавших в Карелии и Мурманской области, и свыше 1 200 человек - в Молдавии.
   К лету 1944 года на оккупированной гитлеровцами советской территории действовали 12 областных, 156 уездных, городских, районных и межрайонных подпольных комитетов ВКП(б).В ходе летнего наступления советских войск партийные органы и подпольные организации, штабы партизанского движения призывали партизан, подпольщиков, всех советских граждан, находившихся на временно оккупированной территории, еще активнее помогать Красной Армии : "...все, кто способен держать в руках оружие, создавать партизанские отряды и диверсионные группы, взрывать мосты, разрушать коммуникации, не давать фашистам вывозить народное добро". Эстонский штаб партизанского движения с 11 апреля по 13 сентября 1944 года подготовил в спецшколах 24 разведывательные группы и перебросил их на оккупированную территорию. Украинский штаб партизанского движения в мае и июне 1944 года с самолетов десантировал во Львовскую область и Закарпатье 10 хорошо подготовленных партизанских групп. Им поручалось установить связь с местными партизанскими формированиями и вместе с ними развернуть борьбу на вражеских коммуникациях, вовлечь в нее широкие слои населения.
   Командование 2-го и 3-го Украинских фронтов при содействии Украинского штаба партизанского движения с 1 июня по 2 июля 1944 года направило на оккупированную территорию Молдавии 7 групп опытных организаторов партизанского движения по 7-11 человек в каждой. Группы пополнились патриотами из местного населения, быстро выросли в партизанские отряды от 40 до 150 человек в каждом.
   Характерной особенностью деятельности партизан и подпольщиков во второй половине 1944 года было то, что она более тесно, чем прежде, увязывалась с задачами наступательных операций Красной Армии. Партизанские формирования получали задания захватывать важные населенные пункты и узлы дорог, переправы и мосты на водных преградах и удерживать их до подхода регулярных частей, спасать от гитлеровцев оборудование фабрик и заводов, исторические и культурные памятники.
   Перед началом Белорусской операции партизанские бригады и отряды Полесской, южной части Минской, Пинской, Барановичской, Брестской и других областей, действовавшие в полосе наступления войск 1-го Белорусского фронта, должны были захватить и удерживать до подхода наших войск переправы, организовать тщательную разведку противника и данные о нем передавать наступающим войскам, встречать войска фронта, указывать им переправы и обеспечивать их проводниками, затруднять противнику перегруппировку войск, срывать перевозку грузов по железным дорогам.
   Украинский штаб партизанского движения по согласованию с Военным советом 1-го Украинского фронта поставил партизанским соединениям и отрядам, действовавшим в западных областях Украины и Закарпатья задачи наносить удары по железным и шоссейным дорогам, вести разведку в тылу противника, выявлять дислокацию войск, их численность и состав, расположение аэродромов, баз и складов, места проведения оборонительных работ и интенсивность движения на коммуникациях, добывать документы и приказы оккупационных властей.
   Во второй половине 1944 года действия партизан носили преимущественно наступательный характер. Когда же перед ними ставились задачи по удержанию переправ через реки, узлов дорог, железнодорожных станций и других важных объектов, они переходили к оборонительным действиям. Им также нередко удавалось пресекать попытки гитлеровцев взрывать промышленные здания, уничтожать населенные пункты.
   Партизаны и подпольщики использовали самые разнообразные способы борьбы. Особенно часто они предпринимали диверсии, не вступая при этом в непосредственное соприкосновение с противником. Этот метод позволял наносить оккупантам большой урон в живой силе и технике и приводил к снижению своих потерь.
   Партизаны, прежде всего, наносили удары по коммуникациям противника. В период наступления наших войск они обычно выводили из строя такие объекты, восстановление которых не требовало длительного времени, больших материальных средств и людских ресурсов. С одной стороны, это затрудняло работу вражеского тыла, а с другой - не создавало осложнений для продвижения наших войск на запад.
   Выдающимся примером непосредственной партизанской помощи наступающим войскам Красной Армии явилась операция белорусских партизан по массовому подрыву рельсов, осуществленная накануне наступления войск 1, 2 и 3-го Белорусских и 1-го Прибалтийского фронтов против группы армий "Центр". Ее разработал и согласовал с командованием фронтов Белорусский штаб партизанского движения. План проведения ее был утвержден 6 июня первым секретарем ЦК КП Белоруссии П.К. Пономаренко, и через два дня 700 участвовавших в операции бригад и отрядов получили по радио конкретные задачи. Выполняя их, партизаны в ночь на 20 июня 1944 года осуществили одновременную массовую диверсию на железных дорогах Белоруссии. В результате они подорвали 40 775 рельсов, полностью вывели из строя железнодорожные линии Орша - Могилев, Орша - Борисов, парализовали перевозки противника на участках Полоцк - Молодечно, Крулевщизна - Воропаево - Вильнюс, Минск - Барановичи, Осиповичи - Барановичи, Пинск - Брест и других. До конца месяца ими было подорвано еще 20 000 рельсов.
   Об этой диверсионной операции полковник Г. Теске, начальник транспортного управления группы армий "Центр" писал: "Молниеносно проведенная в ту ночь крупная операция партизанских отрядов... вызвала... полную остановку железнодорожного движения на всех важных коммуникациях, ведущих к районам прорыва... Партизаны... путем разумного распределения своих сил и в тесном взаимодействии с Красной Армией... не допустили, чтобы наступление последней было остановлено благодаря подвозу по железной дороге немецких соединений".
   Партизанские формирования все чаще наносили удары по вражеским колоннам, двигавшимся по шоссейным и грунтовым дорогам, по гарнизонам в населенных пунктах и на железнодорожных станциях, узлам связи, штабам, аэродромам, складам и базам противника. 15 июля 1944 года на шоссейной дороге Опочка - Мозули 3-я калининская партизанская бригада под командованием А.С. Кузнецова в ожесточенном бою разгромила большую колонну гитлеровцев, отступавших из города Опочка. Противник потерял свыше 200 человек убитыми, 16 человек пленными, около 100 повозок, много машин, несколько пушек, радиостанций.
   Широкие масштабы приобрело взаимодействие партизанских формирований с наступающими войсками Красной Армии. Наиболее тесным и эффективным оно было в период Белорусской операции. В ходе этого наступления партизаны оказали частям и соединениям значительную помощь. Партизанская бригада "Железняк", действовавшая под командованием А.В. Скляренко в восточной части Минской области, 27 июня вышла к реке Березина, захватила переправу и отразив неоднократные попытки отступающих немецких частей прорваться через не, удерживала плацдарм до подхода 35-й танковой бригады генерала А.А. Асланова. Танкисты во взаимодействии с партизанской бригадой наголову разбили противника, по наведенным партизанами двум мостам успешно переправили танки на противоположный берег реки и продолжали наступление, в котором "железняковцы" участвовали в качестве проводников.
   Бригада имени А.Ф. Данукалова под командованием В.А. Блохина в период с 29 июня по 1 июля тесно взаимодействуя с передовыми частями регулярных войск 3-го Белорусского фронта, разгромила полк 201-й охранной дивизии, уничтожив при этом свыше 400 гитлеровских солдат и офицеров. Партизаны Южного минского соединения под командованием Н.П. Куксова нанесли тяжелое поражение тыловым подразделениям 23-й пехотной дивизии и 104-го авиационного полка, разгромили штаб 36-й пехотной дивизии, захватили переправы на реке Птичь и удерживали их до подхода частей 28-й армии 1-го Белорусского фронта. В этих боях они уничтожили 154 гитлеровца и 40 взяли в плен. Две бригады Полесского соединения под командованием Ф.И. Павловского и В.И. Гущеня, парализовав движение на железной дороге Концевичи - Житковичи, совместно с регулярными частями освободили эти два районных центра. Партизанские бригады Пинской области под командованием генерала В.З. Коржа захватили и удерживали до подхода наших войск оборудованную грунтовую дорогу на участке Житковичи - Ленино - Старобин.
   В период проведения Львовско-Сандомирской операции в полосе наступления 1-го Украинского фронта в июле - августе 1944 года активно взаимодействовали с регулярными войсками партизанские соединения М.И. Шукаева, Героя Советского Союза А.В. Тканко и другие, действовавшие в Золочевском, Городокском, Красненском, Рава-Русском, Винниковском и других районах Львовской области. Их основные усилия были направлены на разрушение коммуникаций немецко-фашистских войск. Чувствительным ударам этих партизанских соединений подверглись в июле железные дороги на участках Ковель - Холм, Рава-Русская - Звада, Люблин - Развадув, Рава-Русская - Львов, Самбор - Ужгород и других.
   Украинские партизаны вели борьбу не только против немецко-фашистских захватчиков, но и против буржуазных националистов, орудовавших в западных областях Украины.
   В тесном взаимодействии с наступающими частями Красной Армии вели борьбу с гитлеровцами калининские, эстонские, латышские и литовские партизаны. Во время наступления 2-го Прибалтийского фронта на псковско-островском направлении партизанские формирования, действовавшие на территории Калининской области в районе Опочка, Идрицы, Себеж, участвовали в освобождении ряда населенных пунктов, в том числе Красногородска. Когда наши войска вступили на территорию Советской Латвии, латышские партизаны установили с ними тесное взаимодействие. 24 июля подразделение партизан из 3-го отряда 1-й бригады встретило и провело 51-й стрелковый полк 282-й стрелковой дивизии в тыл позиций гитлеровцев у деревни Горностаи. В результате совместных действий регулярных войск и партизан гитлеровские части в этом районе были разгромлены. 25 июля полк 364-й стрелковой дивизии с помощью партизанских проводников прошел через лес, форсировал реку Лиепна, занял деревню Капуга и отрезал немецко-фашистским войскам путь на город Лиепна. 26 июля разведчики 1-й партизанской бригады провели через болото батальон 245-й стрелковой дивизии в тыл противнику южнее города Лиепна. Партизаны помогли саперам этой дивизии построить через болото дорогу, протяженностью 5 км, по которой подвозились боеприпасы, горючее и продовольствие.
   Литовские партизаны, тесно взаимодействуя с войсками 3-го Белорусского фронта, приняли активное участие в освобождении столицы республики - Вильнюса. 11 партизанских отрядов общей численностью около 2 000 бойцов, сведенных в две бригады, вместе с воинами Красной Армии умело вели уличные бои в городе. Они выбили гитлеровцев из района железнодорожной станции, с улицы Гедимина и из других районов Вильнюса.
   Командование Красной Армии высоко оценило помощь партизан наступающим войскам. Военный совет 1-го Белорусского фронта 21 сентября 1944 года в одном из своих документов отмечал: "Партизанские отряды и соединения Минской, Гомельской, Пинской, Полесской и Брестской областей своими боевыми и диверсионно-разведывательными действиями значительно дополнили усилия войск фронта в деле разгрома центральной группы войск противника и освобождения Белоруссии от оккупации фашистских захватчиков" Военный совет выразил благодарность бесстрашным белорусским партизанам, прошедшим славный путь борьбы против заклятого врага на оккупированной советской территории.
   Командующий 1-м Прибалтийским фронтом генерал армии И.Х. Баграмян в своей статье, опубликованной 18 июля 1944 года в республиканской газете "Советская Литва", подчеркивал: "Снова ценную помощь войскам оказали партизаны из отрядов "За Родину", "Гражина" и другие. Они указывали нам наиболее уязвимые места в обороне противника, нарушали управление вражескими войсками, сообщали нам о передвижении вражеских резервов. Литовские партизаны все чаще и чаще пускали под откос фашистские эшелоны, шедшие к линии фронта с боевой техникой и войсками".
   Советские партизаны спасли немало мирных жителей от угона на фашистскую каторгу в Германию. В крупных лесных массивах они создавали специальные лагеря для мирного населения. В таких лагерях под Полоцком и в Могилевской области под защитой партизан находилось более 160 000 женщин детей и стариков.
   После освобождения советской земли от гитлеровских оккупантов большая часть личного состава партизанских формирований, действовавших на территории Мурманской области, Карелии, Эстонии, Литвы, Белоруссии, Калининской области, Украины и Молдавии, влилась в соединения регулярных войск Красной Армии. Несколько отрядов партизан продолжали сражаться в тылу курляндской группировки противника.
   Многие бывшие партизаны приняли участие в освобождении стран Центральной и Юго-Восточной Европы. М.А. Егорову, в прошлом сражавшемуся в партизанских формированиях Смоленской области и Белоруссии, выпала честь водрузить Знамя Победы над фашистским рейхстагом в Берлине.
   Немало советских людей, оказавшихся за пределами советской территории, активно участвовали в освободительной борьбе народов Европы. Они входили в состав партизанских отрядов и диверсионных групп Польши, Чехословакии, Югославии, Албании, Норвегии, Франции, Италии, Бельгии, Болгарии и других стран.
   С приближением Красной Армии к западным границам СССР ЦК ВКП(б) и партийные комитеты Украины и Белоруссии в соответствии с просьбами коммунистических и рабочих партий сопредельных стран стали помогать им в развитии партизанского движения.
   3 апреля 1944 года Политбюро ЦК ВКП(б) рассмотрело вопрос о помощи партизанам Польши. Оно обязало ЦК КП(б) Украины и ЦК КП(б) Белоруссии "выделить в особые отряды поляков, находившихся в партизанских отрядах Украины и Белоруссии, придав им опытное и крепкое командование, для использования этих отрядов на территории Польши по указанию Штаба партизанского движения Польши".
   В начале апреля 1944 года на территории СССР был образован Польский штаб партизанского движения (ПШПД). Начальником его руководство Польской рабочей партии утвердило А. Завадского. Для работы в Польском штабе партизанского движения было привлечено 20 советских штабных офицеров, специалистов минноподрывного дела, разведки и связи. Среди них был один из руководителей партизанской борьбы в западных областях Белоруссии С.О. Притыцкий.
   При ПШПД была создана специальная школа, где обучалось 1 500 польских патриотов. По указанию ЦК КП(б) Украины Украинский штаб партизанского движения обеспечил школу необходимыми материально-техническими средствами и учебными пособиями. Деятельное участие в обучении курсантов принимали опытные советские командиры и специалисты партизанской борьбы.
   В соответствии с постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) в распоряжение ПШПД были переданы действовавшие на Украине соединение имени Костюшко (9 отрядов), бригада имени Ванды Василевской (12 отрядов), бригада "Грюнвальд" (13 батальонов) и отдельный партизанский отряд. Общая численность этих формирований составляла 1 863 человека. Много польских патриотов прибыло в распоряжение ПШПД из партизанских отрядов Белоруссии.
   Польскому штабу партизанского движения было выделено значительное количество вооружения, боеприпасов, взрывчатки и снаряжения. В дальнейшем подчиненные ПШПД партизанские отряды получали вооружение и другие материально-технические средства из СССР.
   Летом 1944 года представители Коммунистических партий Чехословакии, Венгрии и Румынии обратились в ЦК КП(б) Украины с просьбой оказать помощь в организации партизанского движения в их странах. Просьба представителей Компартий сопредельных стран была удовлетворена.
   По указанию ЦК ВКП(б) Украинский штаб партизанского движения направил в распоряжение братских партий опытных советских командиров и специалистов партизанской борьбы, в широких масштабах организовал снабжение партизан сопредельных стран оружием, боеприпасами, взрывчаткой и другими материально-техническими средствами.
   Одновременно Украинский штаб партизанского движения развернул сеть учебных центров, где под руководством советских специалистов обучались партизанскому делу польские, чехословацкие, венгерские и румынские патриоты.
   В течение 1944 года несколько десятков групп партизан, прошедших подготовку в этих учебных центрах, были заброшены на территории своих стран: в Польшу - 12 групп (296 человек), в Чехословакию - 64 группы (1 352 человека), в Венгрию - 10 групп (около 280 человек), в Румынию - 12 отрядов и 8 групп. В состав этих групп в качестве командиров, их заместителей, инструкторов минноподрывного дела, радистов во многих случаях входили советские специалисты. На местах, особенно в Польше и Чехословакии, группы быстро вырастали в крупные партизанские отряды и соединения.
  
   Все большую активность приобретали действия партизанских формирований и организаторских групп, особенно в Польше, Чехословакии, Венгрии и Румынии, территории, которых к лету 1944 года стали оперативным, а в ряде случаев и тактическим тылом гитлеровских войск. Задачи советских партизан в этих странах заключались в том, чтобы вести тщательную разведку с целью установления группировок войск противника и характера его обороны, расстраивать вражеские тылы, содействовать развитию партизанского движения и деятельности подполья.
   Весной 1944 года на территорию Польши вышло 7 советских партизанских соединений и 26 отрядов. На польской земле действовали 1-я Украинская партизанская дивизия под командованием П.П. Вершигоры, соединения и отряды И.Н. Банова, Л.Е. Беренштейна, В.А. Карасева, Г.В. Ковалева, М.Я. Наделина, В.П. Пелиха, Н.А. Прокопюка, С.А. Санкова, В.П. Чепиги, Б.Г. Шагнина, И.П. Яковлева и другие. Они установили прочные связи с польскими патриотами и вместе с ними наносили удары по врагу.
   Боевое содружество советских и польских партизан ярко проявилось в июньских боях в Билгорайских, Яновских, Липских лесах и Сольской пуще. В 1944 году на территории Польши вели борьбу 12 000 советских партизан, имевших большой боевой опыт и хорошее вооружение. Это сильно беспокоило оккупационные власти. На совещании у генерал-губернатора Польши Г. Франка начальник полиции безопасности жаловался, что борьба с этими отрядами весьма затруднительна, поскольку они представляют собой подлинные военные формирования, состоящие из людей, преданных коммунистическим идеалам, в совершенстве владеющих оружием и тактикой партизанских действий.
   Для оказания помощи Главному штабу партизанского движения Чехословакии ЦК КП(б) Украины, по просьбе ЦК КПЧ, направил в Словакию 10 работников Украинского штаба партизанского движения во главе с А.Н. Асмоловым. ЦК КП Чехословакии утвердил полковника А.Н. Асмолова начальником Главного штаба партизанского движения Чехословакии.
   АСМОЛОВ Алексей Никитович 30.03.1906, село Алексашкино, ныне Саратовской области - 03.09.1981, Москва.
   Русский. Генерал-майор (19.04.1945). В Красной Армии с 1928. Член компартии с 1932. Окончил специальный факультет Военной академии им. М.В. Фрунзе (1939), Высшие академические курсы при Высшей военной академии им. К.Е. Ворошилова (1952).
   Заместитель начальника Разведывательного отдела штаба Прибалтийского Особого военного округа (1940-1941), Северо-Западного фронта (1941).
   С началом Великой Отечественной войны выполнял задания по организации партизанских формирований, руководил их деятельностью в Ленинградской области. Член Военного совета и представитель ЦШПД на Северо-Западном (июль 1941 - декабрь 1942), Юго-Западном и 3-м Украинском фронтах (декабрь 1942 - сентябрь 1944) одновременно.
   По просьбе руководства компартии Чехословакии был направлен в эту страну, где по решению ЦК КПЧ назначен командующим партизанским движением (сентябрь 1944 - март 1945).
   Один из руководителей МВД СССР по борьбе с бандеровцами на Украине (1945-1946), затем на ответственной работе в МВД Грузии.
   С 1956 в отставке.
   Награжден орденом Ленина, четырьмя орденами Красного Знамени, орденами Богдана Хмельницкого 1-й ст., Красной Звезды, медалями, орденами Белого Льва 2 и 3 ст., "За Победу", Яна Жижки 1-й ст., Боевым крестом Словацкого национального восстания Чехословакии.
   Похоронен на Ваганьковском кладбище.
   На территории Словакии успешно действовали партизанские бригады и соединения Е.П. Волянского, П.А. Величко, А.С. Егорова, А.Г. Емельянова, В.А. Квитинского, М.И. Шукаева и другие. Из Советского Союза за лето сюда были направлены 24 организаторские группы общей численностью более 400 человек. Они оказали большую помощь словацким патриотам в борьбе с фашистами. Словацкое население встретило их с большой радостью. Большую роль советские партизаны сыграли в Словацком национальном восстании. В течение двух месяцев они вели ожесточенные бои с фашистскими войсками.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   52
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"