Возвращаясь в удушливый сумрак расколотой жизни,
Что в колодцах дворов расплескалась кровавой слюной,
Подметаешь подошвами ворох утраченных истин,
Обнажив безнадежно животной надежды клинок.

Ты скитался из города в город, из омута в омут,
Ты бежал от любви, что в затылок дышала тебе,
Наступала на пятки, руками хотела запомнить, 
Рисовала воздушные замки нежнейших тенет.

Из окопа на фронт, из парадного снова на трассу,
По флэтам, по заброшенным сквотам, по судьбам людским,
Из разбитой бутылки, навстречу монашеской рясе,
С полдороги в шалман траекторию лжи сократив.

Очертя злую веру, взнуздав оголтелую башню,
Рассыпая стихи, клочья плоти и бодрую речь,
Ты метался, свой стыд прикрывая последней рубашкой,
Огрызаясь, скуля и кусаясь, не в силах сберечь.

Это то, что скрывает писатель-дорога за скобкой,
Это то, что надежно укрыто в гримерной судьбы,
Это нота, услышит которую только оглохший,  
Лишь ослепший способен увидеть неброскую быль.

Но Она всякий раз настигает, пинком и молитвой,
Выгрызает на холке автограф, хохочет в лицо,
Брадобреем безумным, сжимающим ржавую бритву,
Заключает дрожащие руки на горле кольцом.

Задыхаясь, ловя стылый воздух свободы губами,
Ты сдаешься и слышишь щемящее чувство в груди.
Лишь любовь, бескорыстная сука, тебя не обманет,
И не в силах ничто твой покой от нее оградить...