Проходя через светлицу Парфена успела уже расстегнуть несколько пуговиц, ферязь на ней была на горностае, покрыта через полосы червчатой тафтою, белой обоярью, желтыми камкою и атласом. Емельян не мог отвести глаз от свисающих и медленно качающихся кистей, металлического плетения окаймляющего пуговицы и разрез-следуя за мелкими изгибами узора он покружался в клубы какого-то чудного, чаровнего дыма. Голова млела, Парфена подошла ближе:
-Емелечка, прими мой столбунец. Он как в забытье, медленно взял в руки ее высокую бобровую шапку подбитую желтым шелком, снежинки уже растаяли...поставил на стол, и посмотрел - над жемчужной поднизью скрывавшей лоб ее головы возвышался небольшой, в несколько ярусов терем. Венцы по торцам были украшены смарагдами, луковки изложены золотом, сапфировая и жемчужная бахрома отделяли повалуши от подклети, подклеть от горниц, подклети были из серебряных венцов, с малахитовыми прирубками и пристенками. Предмостье украшено было белыми прозрачными камнями на пополам с какими-то синими, гранеными, при переходе к крыльца к рундуку синих становилось больше, белые составлялись только в звезды. Балясы были красные, рубиновые. Сенные вышки с перламутровыми окнами, с чеканными куполами, точеными из янтаря шариками, четырех угольная башня с зубцами была сделана из золота с финифтью. Скатные, гонтовые крыши из серебра и стекла, тесанные из граненых жемчугов, а япанечные по форме из золотых листиков-березовых, кленовых, осиновых. Емельян заглянул в слюдяные окна. Перекрыты жердочками:где по -репьястому, где образчатые...
-Посмотри на меня , князь -Емелюшка, - глаза Парфены медленно полнились хрустальными слезами
Емельян с силой оторвался от теремного наваждения, схватил парфенину шубу, накрыл ей сверкающий посередине опочивального покоя венец . Руки его были от накатившей страсти и ошеломленности неверны, он порвал поднизь, жемчуг гроздями сыпался на пол и раскатывался под стольцами и налавочниками.
Парфена стояла в жемчужном дожде в опашне которого Емельян еще не видел- брусничатого цвета, плечи, спину и грудь покрывало бобровое ожерелье-воротник,в окаймленных куницею проймах пониже плеча он заметил лазоревый летник. Парфена положила свои руки ему на плечи, и на какую-то секунду Емельяну показалось что его обнял многорукий паучище. Длинные рукава ,взлетевши в воздух , сложились и упали к самым ногам, подшитые к рукавам запястья с коричневыми и оранжевыми узорами свернулись двумя кочанами на полу. Он встал на колена -на опашне было пятнадцать пуговиц , в форме цветов, утопавших в металлических кружевах и тесьмах. Он их гладил, ему казалось что он морской странник , Синбадко, коснувшийся в первый раз за много лет земного берега. Безмолвный сад из металлических кружев и багряных бутонов, наконец раскрылся, когда Емельян расстегнул последнюю верхнюю застежку, Парфена уже развязала шнурки у круглого вида бобрового воротника.
Но Парфена сама не могла отстегнуть другое, шейное ожерелье, унизанная жемчугом и смарагдами тесьма плотно была пристегнута к вороту летника семью пуговицами.-Как самый дорогой в мире ошейник,-Емельян ошалел от этой мысли.
...летник -он был не длинен -всего до колен. Лазоревый, сотканный из атласа пополам с золотом. Его она уже расстегивала не сама -руки ее опустились и скрылись в длинных и широких (до 17 вершков) накапках, покрытых золотыми волнами, . Разрез был застегнут до самого верха, он сначала дотронулся до червчатоаксамитовой вошвы, расшитой фигурами разноцветных сиринов и двухголовых людей. -Андрогинусы, откуда она про них ..., провел по узорам из трунцалу и канители, потом заметил на движения ее ног- подшитый подол из синего и черного бархата, шевельнулся, бахрома и шнурки качнулись.(Он вспомнил, как прошлой зимой видел ее в похожем кортеле-с теми же шнурками и бахромой, только был он подбит мехом)...Когда летник спал вниз, он заметил киндяшную полосатую подкладку, накапки же оказались подшитыми фиолетовой зуфью.
Белье на ней оказалось нарядное-рубаха красная, пошевная. К рукавам были пристегнуты запястья расшитые золотом на пополам с изумрудной зеленью и украшенные жемчугами.
Голая! Белопенная грудь, лилейные плечи, на балясных ногах были розового шелка чулки и сафьяновые ичетыги, на высоких каблуках, с заостренными , как турчанский полумесяц носами. На голенищах были вышиты единороги, сафьяновые вставки чередовали голубой с охрой. Рубаху она сняла сама и осталась в одном подбруснике-волоснике, с золотой оторочкой по краю, узел был крепко затянут. Две длинные грушевидные двоичные серьги из цельного яхонта, тихонько покачивались в красивых продолговатых ушах, касаясь плеч, мелкие "искры" поблескивали, в золотой оправе, такими же по цвету камнями были украшены обручи и зарукавья , соскользнувшие по раскрашенным голубой и коричневой краской локтям, зеленые и красные камни украшали перстни. Он взял ее за руки и поднес ее пальцы к губам- тонкие у ногтей, красивые с полными линиями, они почти не сгибались из-за колец. Среди десятка сердоликов и каких-то других камней он увидел рубин с печатью Гедеминовичей! Подтянув за руки , он приблизил ее лицо-ярко зеленые глаза смотрели на него из обрамления крашенных белилами черных ресниц и бровей, идеальной формы темнокрасные круги украшали ее щеки.
Он хотел уже чадно целовать в ее клюквенные губы..
-Подожди, -Парфена тревожно отпрянула от него и стала снимать с себя жемчужные монисты, на которых на каждой из подвесок поблескивал крестик, вот еще одно ожерелье с образом, на великолепной толстой золотой цепи было огромное распятие с финифтью, первое, на серебряной, он разглядеть не успел. Когда последняя цепочка коснулась дна братины, Емельян почувствовал как расстегнулась пуговица на его шубе- Парфена с сердешной силой начала с верхних...