Как так получилось, я даже и не знаю. Помню, что кто-то укусил меня за задницу. Или это уже было потом? Это была либо Лена Шлеп-Шлеп, либо Гамлет. Кто- то из этой парочки. Вот так эротично этот вечер подходил к кульминационной развязке. Весело и с песнями мы завалились на пол, так как бухать уже не было сил. И кто тому виной, что все так вышло, ума не приложу. Может быть, это я откинул свои культяпки шире дозволенного, видит Бог я не хотел, или это Гадя, неправильно интерпретировала мои ерзания (втроем нам было очень тесно, и я всячески пытался изловчиться и найти удобную позу для сна), а может кто то из нас просто прикола ради пихнул соседа, одним словом, все это плохо кончилось. Спустя час сердце мое стучит так, что мне кажется, от его грохота сейчас проснуться соседи этажом выше. А кто это лапает меня за член? А кого это я трогаю за жопу?
А чья это теплая лапка прижимается к моей охуевающей ноге? Уж точно не Степина. Это ж как ему нужно изловчиться, что бы свою ногу просунуть мимо лежащей рядом Гади, и вот с таким упоением тереться ей о меня? Может, ему приснился эротический сон, в котором дотянуться до объекта вожделения можно лишь вот так, судорожно вытянув ногу в сторону? Что-то мне подсказывает, что это не так. Да и Гадя как то странно выгнулась и тычется в меня своей задницей. И почему то именно ее пизду я пытаюсь нащупать сквозь обтягивающие джинцы. В горле у меня пересохло, и мне кажется, что Степа лишь ждет подходящего момента, что бы перегнувшись через Гадю сдавить своей клешней мое горло. И я вижу, как эта клешня действительно взмывает с его стороны. В предвкушении заслуженной кары я сжимаюсь в комок. Но вместо этого, Степина рука обнимает Гадю. Степа вздыхает и ворочается. Спустя мгновение ее рука снова начинает замысловатые манипуляции с моей ширинкой. Что-то не дает мне вытащить ее в подъезд, стащить с нее эти блядские джинцы, схватить ее за волосы и воткнуть в нее свой любовный жезл. Вместо этого я пытаюсь залезть к ней в трусы, оставаясь в этом неудобном положении. Под утро она повернулась ко мне и прошептала - "Никогда не думала, что это будет вот так, рядом со Степой". В эту ночь мы не сомкнули глаз. И у меня все это время было чувство, что Степа лишь претворяется. Мне даже его храп казался наигранным. Он словно ждал, когда мы перейдем к ебле, что бы подобно карающему ангелу апокалипсиса занести над нами мстящую десницу. Похоже, просто поглаживаний ему было недостаточно, что бы оторвать мне хуй и выкинуть его в окно. Для таких радикальных действий требовался факт непосредственного свидетельства нашей с Гадей ебли. Поэтому, он затаясь ждал.
Светало. Я сидел на кухне и смотрел как Гадя наливает мне чай. Вошел Степа и грозно сел за стол. Похоже он тоже не спал всю ночь. А может быть, ему просто приснился плохой сон. Сон о том, как его лучший друг лижет его девушку. Он выпил чая и ушел. Я притянул Гадю к себе, расстегнул кофточку, и вцепился в ее блядский сосок. Она поморщилась от боли, но не отпрянула. На вкус ее вялые мандарины оказались солеными как прошлогодняя пизда. Бедняжка наверное всю ночь потела.
Мы договорились встретиться у меня дома, когда у нее будет выходной. Нехуя было показывать языки моим подружкам. Помнится, за ним водился такой грешок. Я его ненавидел за это, но делал вид, что не замечаю. У меня сложилось впечатление, что теперь мы поменялись ролями. Вот он сидел сейчас, пил чай, и не мог поднять на меня глаза. И делал вид, что все нормально. Что он ничего не заметил.
Я мог выебать ее уже сотню раз. Она уж точно была бы не против. Вот только ебать девушку лучшего друга нехорошо. А он все равно ревновал ее ко мне. Ни Гадя, ни я, не давали ни малейшего повода, а он бесился и говорил ей что она мечтает лечь под меня.
На следующий день Гадя звонит, и говорит, что все в порядке. Степа, кажется, ничего не заметил. А может, он просто решил на все забить? Он в последнее время так и делает. Ведь знал же он, что у Гади есть ебарек. Он даже переписывался с ним с Гадиного мобильника. Но забил. Потому что так проще. Закрыть на все глаза и сохранять Дзен буддийскую невозмутимость. В конечном счете, ничего не имеет значения. Все лишь иллюзия. Майя, заставляющая нас бесконечно вертеться в колесе Сансары. Ведь он, так же как и я потерял и не может забыть ту, которая по настоящему что то значила. Наверное, в жизни каждого мужчины есть такая женщина. Та, о которой он не может забыть. Все остальные, лишь бледные копии. Мы пытаемся уловить какой то отблеск ее образа. Какую то ее черту. Ее худобу. Ее волосы. Ее жесты в других. Эта бледная копия, на самом деле оказывается совершенно не тем, что нужно. Поэтому и не стоит переживать, если она лапает того, что лежит там в темноте. Хотя он и считается другом. Но мы то знаем что он тоже иллюзия. Вот так мы и движемся от одной иллюзии к другой, пока в один прекрасный день не находим еще одну реальную вещь. Проблема универсалий - назвал бы это философ. Бесконечное путешествие от одной условности к другой. От одного понятия к другому. От образа к образу.
Проблема универсалий начала появляться еще в сочинениях Платона. Для того, что бы объяснить вторичность, ущербность и нереальность этого материального мира, Платон приводит своеобразное объяснение. В нем Платон уподобляет мир материальных вещей теням на стене некой пещеры. То есть то, что мы видим, является лишь тенью реальной вещи, отбрасываемой на проекцию нашего восприятия. Прообразом же этой вещи является некая "потусторонняя" вещь, суть которой от нас скрыта. Проблема универсалий становится одной из центральных в развитии философской мысли на протяжении многих веков. Если в двух словах сформулировать то, что так долго не давало покоя выдающемся умам, то можно сказать это следующим образом: все в мире является несовершенной копией какого то Божественного творения, которое существует хуй знает где, и суть которого можно постичь лишь ценой невьебенных умственных манипуляций.
Я думаю именно это имеется ввиду под Буддийским термином Майя - великая иллюзия всего сущего. Именно она заставляет нас бесконечно вращаться в колесе сансары. Целью духовных исканий, является освобождение от этой иллюзии и обретение единственно реального состояния - нирваны, то есть пребывания в боге. Видимо Платон спиздил эту идею у Буддистов. А затем и все западные философы занимались плагиатом, затаскивая до дыр эту Буддийскую заморочку.
Таким образом, Гадя, всего лишь бледная копия идеального понятия "Степина девушка", а я, бледная копия идеального понятия "Степин друг". И где-то там, в невъебенной непостижимости вселенной, должны существовать эти божественные создания, которые, взявшись за руки, кружат в бесконечном танце, в счастье и радости обнимая идеального Степу.