Аннотация: Первый фанфик по мотивам Полари! Прошу любить и жаловать
Звон тетивы - и вновь стрела уходит мимо.
Никто из нас еще из ста не выбил сто.
Андрей Вадимович Макаревич
Август 1802 от Сошествия Праматерей. Полдень.
За поворотом дороги может быть только еще один поворот, пыльная обочина, бледно-голубое августовское небо. Еще, скорее всего, за поворотом дороги могут оказаться такие же скучные поля с черно-серыми росчерками галок - и ничего, совершенно ничего интересного. Мерное движение вдоль одинаковых холмов, полей, кивающих клёнов - их верхушки тронула уже желтизна, отчего скука становится более ощутимой. Грохот повозок, плавный шаг лошади иногда срывается на легкую рысь, опять переходит на шаг. Влад поравнял свою гнедую с лошадью Шеппарда.
- И всё-таки, что должен сделать человек, чтобы стать предателем - вопрос так и остался открытым.
- Чтобы стать предателем, или чтобы считаться предателем?
Минуты три тишину нарушали только всхрапывание их лошадей, стук копыт да скрип колес впереди идущей телеги. - И моих мозгов, хотелось добавить Владу. Как ни странно, Шеппард не выдержал первым.
- Давай так. Что заставляет тебя ехать на твоей замечательной гнедой рядом со мною, глотать дорожную пыль и от скуки болтать о всякой ерунде, можешь ты мне сказать?
- Ну, ты же знаешь, Клаус. Каждый из нас, независимо от призвания, должен пройти ценз охраны. Я, и моя гнедая тоже - мы глотаем дорожную пыль потому, что принадлежим...
- Это так. То есть, существуют некие правила.
- Как то есть некие? Вполне себе определенные правила...
- Ну вот. А что заставляет тебя делать то, что написано в этих определенных правилах?
- Ну... выходит, что я этого хочу. Не хотел бы - не делал, разве нет?
- То есть ты, Владислав Светлана Анна, прямо сейчас хочешь не веселиться в тавернах Ниара, не делать двусмысленные комплименты симпатичным девицам, не трепаться с такими же, как ты сам, балбесами про свои ночные подвиги - о нет! Все, чего ты хочешь - это потная спина лошади, бесконечная дорога, и наша сомнительной ценности беседа.
-Нет, почему же. Ниар, девицы, мои друзья (некоторые из них в самом деле изрядные балбесы) - всего этого я, конечно же, очень хочу. Но для меня куда важнее Логос, и его правила. Ты же понимаешь, Шеппард.
- Ну да. А еще холодной водички. И половину печеной курицы...
- Целую! Целую курицу. И шиммерийского розового.
- Вот. Но ты здесь, а не в Ниаре. Почему? Давай так. Каждому из нас постоянно что-нибудь, да нужно. Эти нужды заставляют нас делать то, что мы делаем. Так?
Влад взлохматил широкой ладонью свои пшеничного света волосы, зачем-то привстал в стременах, оглянулся назад, будто опасался, что некто подслушает их разговор с Шеппардом.
- Конечно, так. Ребенку ясно. Если я что-нибудь делаю, я ведь делаю это не просто так. А...
- Именно. Есть вещи, которые заставляют тебя делать то, что ты делаешь. Назовем их интересами. Но ты ведь не можешь делать несколько вещей сразу? Ну то есть, можешь, например, охранять этот караван и одновременно болтать со мною о ерунде. Но кутить в Ниаре и охранять одновременно караван здесь - не выйдет у тебя. То есть, ты из всех своих интересов выбираешь самые интересные для тебя сейчас - и делаешь то, чего хотят от тебя эти вот интересы. Так ведь?
- Ну... наверное, так.
- А все ли они на самом деле твои, эти интересы, Влад?
- А чьи же могут они быть, ведь действуют-то они на меня, меня ведь заставляют вот говорить, скажем, с тобою, Шеппард!
- Вот когда ты, скажем, курицу хочешь. Целую. Это, без сомнения, интерес твой. Хотя... ну ладно, считаем, что твой. А вот когда...- Шеппард привстал в стременах и указал пальцем на небольшой флаг, что слабо колебался на первой из повозок, которая приближалась уже к повороту. Серебряная на бледно-синем, в цвет неба, фоне Светлая Сфера, казалось, подмигнула им с флага - так вот, когда мы делаем то, чему учит нас Логос - нами движет интерес Логоса, который мы принимаем, понимаешь?
- Так-то оно так, только ... - начал говорить Влад. А потом фигуру ехавшего ближе к голове каравана Сержа будто размыло, лошадь его резко взяла вправо, уходя за вторую повозку. Одновременно Шеппард вдруг оказался на своей вороной впереди и справа.
- Бам! - громыхнуло в голове у Влада. И пришло ощущение легкости, свободы и веселого куража. И впереди идущие повозки, лошади, всадники - все будто застыли в вязком тягучем киселе. И движения Шеппарда и Сержа стали для него не размытыми, а просто очень быстрыми. А это означало, что Влад, как и Шеппард, как и остальные охранники каравана, вошел в боевой транс. За всем, что делал он дальше, Влад наблюдал как бы со стороны - вот расчехлил он арбалет, вот взвел рычаг, натягивая тетиву - раз и другой. Вот лошадь его ушла влево, за повозку. Где-то позади него сместился вправо и чуть дальше замыкающей повозки Борис. На Бориса Влад не оглядывался, но почувствовал, что тот уже занял нужную позицию. И сразу же, без поиска и перехода почувствовал Влад направление, в котором было нужно искать. Это было весело - весело и легко. Так смешно и медленно двигалась под ним лошадь, так быстро и точно делал он то, что было нужно делать. Вот почти скрытые за поворотом дороги чахлые заросли и болотце за ними - вот линия, вдоль которой нужно вытянуть свое внимание: на конце этой линии то, чему быть в этом мире не должно. Вскинуть арбалет, сжать линию внимания в одну точку - и послать в эту точку стрелу.
Раз. Два. Арбалет снова взведен. Болт на ложе - ну разве не весело?! Вот поворот дороги стал ближе, и открылись за ним те, кому не следует быть в этом мире, под этим небом, рядом с этими людьми.
- Делай семь-четыре, слышит он голос Шеппарда, вскидывает арбалет и ждет.
- Два! Четыре! Семь! Восемь!
Семь? Ага, вот он, мой седьмой. Линия внимания. Точка. Выстрел.
Взвести арбалет. Раз, Два. Болт. Пятна по ту сторону прицела движутся, как и все остальное - туго, медленно, будто облака в небе. А вот одно из них - быстрее, но как-то рывками.
До чего же весело - стразу две стрелы летят в него, но летят очень-очень медленно.
Восемь - все! Линия. Точка. Выстрел.
Тот, что двигался рывками, рванулся в сторону еще один раз - и упал в дорожную пыль. Заржал, забился замечательный буланый жеребец под Сержем.
- Борис. Влад. Делай тринадцать - полный. Клаус Шеппард достал два коротких арбалета и привстал в стременах, выходя к повороту дороги. Серж с такими же небольшими арбалетами в руках метнулся вперед, по другую сторону фургонов. Но Влад уже ничего этого не видел. Радость куда-то ушла. Он летел на своей гнедой по полю в сторону леса, а чуть сзади и слева громко всхрапывала лошадь Бориса. И даже в волшебном, блаженном трансе мучила, грызла его мысль: "Так мы и не договорили с Шеппардом, что же есть предательство". И чтобы не думать эту мысль, механически перебирал Влад в памяти своей опорные точки поблизости, как будто не было важнее и нужнее в этом мире повода для размышлений.
Доппельмарк, сосновый лес, со стороны реки, две мили на закат солнца.
Выкатив глаза
Согнувшись от страха
Дыша тяжело
Перекошенным ртом
Придавленный сумраком
Я бежал по шоссе
Позади
Растянувшись осенней цепочкой
Меня преследовало
14
Черных
Птиц.
Егор Летов
Октябрь1776 от Сошествия Праматерей. Вечер.
Хармон Паула смотрел на стол. Темный от времени, чуть истертый тут и там. Да и комната не слишком светлая. На темном этом столе не было ничего. Почти пуст был стол - если не считать небольшого предмета.
Хармон Паула смотрел на Светлую Сферу.
- А может, она тоже смотрит на меня? - подумал вдруг Хармон. Смотрит, как я бегу, и смеется надо мною? Как долго можно бежать, и как долго могу я прятаться? Рано или поздно меня найдут и догонят. И тогда Сфера посмеется надо мною в последний раз. И тогда, скорее всего, начнет смеяться над кем-то еще.
Его уже почти настигли - дважды. На переправе через Холливел в самой середке Пастушьих Лугов трое всадников заехали на почти уже отчаливший паром, один из них указал на Хармона пальцем. Тогда отменно сработала охрана каравана, к которому прибился Хармон: они не стали ждать действий всадников, а ударили первыми. Двое остались лежать на пароме, один вместе с конем кинулся в Холливел. Ни стрелять вслед, ни догонять его никто не стал. Лошади убитых, их оружие и одежда достались хозяину каравана, веселому круглому коротышке с длинной бородою. Купец тихо посовещался с командиром охраны, хитро взглянул на Хармона.
- За тобой пришли ребята, а?
- Как знать - ответил тот - только чего такие серьезные люди хотеть-то от меня могли?
- Тебе лучше знать, дружище. Тебе...
Хармон лишь вздохнул. Второй раз было хуже. В Сердца Света, совсем недалеко от станции рельсовой дороги. Двое. Похожие на тех троих, в Пастушьих Лугах. Увидав их, Хармон дернул Низу за руку и опрометью кинулся бежать. Лабиринт улочек уводил их дальше и дальше от станции. А за одним из поворотов оказался третий. Без лишних слов он чиркнул коротким мечом по плечу Хармона. В глазах потемнело от боли, ужас сдавил горло. Спасла Низа: девчонка швырнула в страшную фигуру старым деревянным ведром, что валялось в грязи, и удивительно ловко, быстро и уверенно воткнула нож в бедро злодея. Потом был быстрый бег, свистящее дыхание, чувство страха и опасности в самой середке мыслей Хармона. Они добежали до станции как раз чтобы успеть в отходящий искровый поезд. И вот - Оверон, постоялый двор, пустая комната, стол и отчаяние.
- Что мне делать? Что делать мне? Мне не уйти, невозможно убегать вечно! Но ведь должен быть выход, правда?! В следующий миг Хармон понял: вот и решение всех проблем. Хармон Паула, купец, женоубийца, вор и плут наконец-то сошел с ума. Потому что в голове его раздался мягкий, спокойный и будто очень-очень счастливый от самого факта разговора с Хармоном Паулой голос.
- Купи друга.
***
Тюрьма славного города Оверона производила замечательное впечатление. Коридоры выглядели уютнее постоялого двора, всюду было чисто, даже почти не воняло. Правда, это был верхний, "господский" этаж. Что было на нижнем, Хармону Пауле смотреть не захотелось.
- Да, дружище Хармон, да! Я ведь провожу здесь очень, очень большой кусок своей жизни. Как ни крути, а это мой второй дом, да-да.
Начальник тюрьмы города Оверона, Ченнэл Майк Дороти, выглядел довольным - ему удалось поразить старого знакомца, купца Хармона. Так что вытянутое, удивительно лошадиное лицо Майка выражало гордость.
- Ты, поди, ожидал увидеть здесь свинарник, а? Скользкие стены, вопли заключенных - ну признайся, дружище! Впрочем, если надо, есть у меня и то, и другое, и еще кое-что. Но не здесь, дружище, не здесь. Интересуешься, а?
Хармон покачал головой. Голова болела. Весь вечер и почти всю ночь они пили вино со старым знакомцем, бывшим начальником смены в тюрьме Оверона. Хармон привозил для его дочерей пестрые платки из Шиммери, и особым образом вяленое мясо из Закатного берега, до которого Майк был большой охотник. Они любили поговорить за кружкой Пентийского белого обо всём на свете: тюремщик с лошадиным лицом был в душе философ.
Вчера, когда Хармон пришел к нему в гости, застал Ченнэла дома. Дочки старого знакомца чудо как подросли, сам Ченнэл выглядел молодцом, жена его Мардж все так же изумительно готовила (так Хармон сказал Ченнэлу, да не очень, пожалуй и приврал). А сам Ченнэл, оказывается, заменил старого начальника тюрьмы, и вообще жизнь пошла в гору. Война обошла Надежду стороною, но тюрьма полна клиентов, Оверон наводнили беглецы, в основном из Альмеры и Фаунтерры, но попадались также из Южного Пути.
- Выкупить кого-нибудь из тюрьмы? А зачем тебе, старый плут? Нужен охранник для каравана? О, твой друг Майк кое-что для тебя припас, припас - вот увидишь! Завтра, завтра увидишь, друг мой купец.
И вот замечательная Оверонская тюрьма (по крайней мере, замечателен этот этаж), Ченнэл, Хармон и степенный охранник с широкой бородой лопатою. Коридор долог и гулок, медленно идут трое вдоль железных дверей.
- Чтобы перестать убегать, надо остановиться... надо остановиться... а если остановиться, то побежать уже, пожалуй, не хватит сил... не хватит сил - стучит в ушах у Хармона Паулы, и хочется жить.
- А ведь я совсем забыл свое искусство, свою любимую игру. Я давно перестал читать людей. Когда бежишь ведь некогда читать, бросить взгляд на обложку - вот на что хватает времени. Вот этот с бородою - что ему жизнь? Дома дети: поди, любят его. Жена худа и ворчит без устатку, а дети вот любят. Он добр, вечером берет их на колени, и рассказывает немудрящие сказки, и пьет кислое вино в субботу в таверне с другом, или, может соседом. А если Майк скажет ему сейчас меня пытать - будет мучить не хуже, чем тогда в яме пытали, вот ведь как. А Майк? - Хармон поворачивает голову и долго смотрит на Ченнэла, начальника тюрьмы Оверона, и улыбается ему. Ченнэлу нравится его работа - думает Хармон - ему нравится его жизнь. Он, пожалуй, любит допрашивать своих постояльцев, долго говорит с ними, и ищет способы заработать деньги, и находит их, вот что интересно. Это его игра - как для меня читать людей.
- Расскажи мне о парне, за которым мы идем, Майк - просит Хармон.
- Ха! Но так тебе не будет интересно потом, да, бродяга - хохочет Майк- а вот придем - увидишь, увидишь, честное слово.
Они подходят к двери, и бородатый охранник в сером мундире тихо, почти беззвучно открывает заслонку зарешеченного окошка. Важно и неспешно делает шаг в сторону, дескать - прошу! И тут до Хармона Паулы доходит: Джоакин Ив Ханна... Джоакин, клоун и герой с Печального холма - вот кого я там увижу, ну конечно. И хочется сжаться, спрятаться, уйти.
За дверью камеры голый по пояс худощавый мужчина в странной позе: почти лежит на полу, руки согнуты наполовину, а носки, если присмотреться, самую чуточку отрываются от пола. Но странно: он совсем не напряжен в этой дикой позе, будто лежит на берегу реки. Лицо повернуто к двери в профиль и на этом лице застыла безмятежность.
- Надо подождать, господа хорошие - басит охранник. Чуть-чуть осталось.
- Чего осталось? - не понял Хармон.
А выкрутасы свои, значит, закончит. Раньше говорить не будет.
- А вы заставить говорить не пробовали?
Майк смотрит на торговца и усмехается: - Я не знаю, почему он пошел со стражей сюда - сообщает, наконец, он - мы тут пробовали, конечно, научить его распорядку дня... трое вылетели из камеры, как птички из разжатой ладошки. А старшего смены взял, значит за руку, так вот, и говорит: "Вы меня не обижайте, пожалуйста. И все у вас в жизни будет хорошо. А как на суд меня позовут - так и скажите".
- И когда суд?
- А не хочет судья Балкс дело с ним иметь. Все тянет да откладывает.
И помолчав немного, добавил Майкл Ченнэл - одиннадцать эфесов. Одиннадцать золотых, темный Идо их побери, монет - и он твой, Хармон, дружище.
***
На выходе из тюрьмы бывший заключенный усмехнулся чему-то, тряхнул завязанными в хвост на затылке волосами, нагнулся и поднял камень.
- Это зачем тебе? - спросил его Хармон. Там в камере, Доминик - а так звали странного худощавого типа - посмотрел на Хармона как на давно потерянного брата, улыбнулся ему (тут лучик света блеснул под железным листом, что прикрывал с улицы окошко камеры) и взял руки Хармона Паулы, торговца, вора, плута и убийцы в свои. И почему-то Хармон сразу понял - его побег закончен. Больше бежать никуда не надо.
Доминик поднял на Хармона веселые карие глаза.
- Так пока другого оружия и нету, такие дела - и засмеялся заразительным смехом. Одновременно с этим смехом зацокали копыта в конце узкой улочки. Хармон взглянул и колени его подогнулись. Двое на лошадях вывернули из-за угла и прямо на скаку медленно (как казалось Хармону) поднимали арбалеты. Вот, значит, как ... - подумал купец, и тут один из всадников дернул головой, взмахнул руками и начал заваливаться назад и на левый бок. Ко второму же со сверхъестественной, невозможной скоростью метнулась серая размытая тень. Метнулась, плавно запрыгнула на коня позади всадника, что не успел еще поднять арбалета, и брызнуло темно-красное. Конь захрапел, пошел боком. А серая тень подхватила падающий арбалет, повернулась назад и влево, тренькнуло как-то очень громко, и с глухим стуком вошел болт в глаз ошалело мотающего головою, поднимающегося с мостовой первого всадника.
Доминик плавно спрыгнул с коня, склонился к упавшему и вытер о полу его сюртука широкую дагу.
Май1782 от Сошествия Праматерей. Полдень.
Негодяй и Ангел сошлись как-то раз
За одним и тем же столом.
Негодяю пришло четыре туза
А Ангел остался с валетом.
И.Кормильцев.
Часы на самом верху величественного, совсем недавно завершенного здания Дворца Технологий звонко пробили двенадцать. Майское солнце основательно припекало, и по спине скатилась струйка пота. Но плащ все равно не снять - приезд, тьма её забери совсем, Императрицы, надо соответствовать.
- Цирк приехал! - с усмешкой бросил Великий Герцог Эрвин София Джессика, лорд Ориджин, и криво сплюнул на мостовую. Я коротко хмыкнул. Действительно, цирк и есть. Ну, а что делать. Сами ведь пригласили, сами теперь и страдаем. Надо.
На булыжник Северной Площади (что расположена в аккурат на юге Фаунтерры) звонко цокая копытами ворвалась кавалькада всадников в лазурных камзолах, и растянулась - красиво огибая центр площади по дуге, выстраиваясь в линию в аккурат перед памятником Его Светлости Лорду Десмонду. Спешились, сорвали притороченные на конских боках здоровенные лазурные щиты. Выстроились в ряд.
- Шестьдесят пять - семьдесят человек, - на рефлексе доложил я Эрвину - оболтусы.
За конногвардейцами стремительно ворвалась на площадь запряженная четверкой белых рысаков карета. Большая, а едет мягко, очень тихо, только кони цокают копытами. На открытом облучке кучер, с обеих сторон по лазурному. И сзади двое.
- Как еще на крышу никого не посадили, циркачи.
- А вдруг Мими сама захочет вылезть на ходу, осмотреть окрестности - в тон мне ответил Эрвин. Не сталкивать же, жалко ведь мальчика. Засмеялись оба. Легче не стало.
Карета остановилась. Открылась дверца, на мостовую легко спрыгнула массивная фигура. Шаттерхенд. А как же, куда же без гвардии нашей командира?! На площадь влетела еще одна группа, всадников пятнадцать. Рассредоточились позади кареты, замыкая круг. В руках щиты, поверх щитов арбалеты. Шаттерхенд резко вскинул вверх правую руку. И тут же опустил. На крышах особняков, окружающих площадь появились лазурные фигуры, почти сливающиеся с небом. Даже отсюда видны большие арбалеты в руках.
- Как есть клоуны!
- После последних покушений Мими стала пуганной. А этот балет... успокаивает, видимо. Да и Харви размяться, пожалуй, в охотку.
- Вот-вот. А все же если бы не один болтливый, но быстрый кайр - решали бы сейчас, кого на трон садить. А ведь некого, а, друг мой?
- Я не хочу, и не уговаривайте меня. Оба тихо засмеялись.
Эрвин коротко глянул на Дворец Технологий, потом на меня. Я дернул плечом. Герцог поднял взгляд вверх, еле заметно развел руками. Тем временем представление продолжалось. Шаттерхенд сунул в рот серебряный свисток и коротко, мелодично свистнул. Гвардейцы соскочили с кареты, двое открыли дверь. Массивная фигура Шаттерхенда развернулась, взмахнув плащом, подала императрице руку. И - вот она, великая наша Императрица, душа и свет благословенной империи, великолепная Минерва Джемма Алессандра рода Янмэй. Что характерно, по свистку бегает, как собачка. Интересно, кувыркается с Шаттерхендом тоже по-собачьи? - подумал я . Но вслух говорить не стал.
Вслед за Владычицей из кареты выбралась длиннющая нескладная фигура, одетая в долгополый черный сюртук, черные же узкие брюки, тупоносые туфли с пряжками. Лысая голова на длинной морщинистой шее, здоровенный горбатый нос. Гриф. Если подумать хорошенько - главная проблема наша, наиболее серьезная угроза. Лицо Грифа, как всегда, не выражало ровным счетом ничего, кроме безмятежности. Горбатый нос повернулся сначала в одну сторону, потом в другую. Гриф внимательно оглядел площадь, задержал взгляд на крыше Дворца технологий, очень внимательно посмотрел на нас. И прикрыл глаза. Казалось, чудо природы заснуло. Давно, больше трех лет назад, герцог Эрвин поставил мне задачу: узнать, откуда взялся этот Гриф. Задачу эту я не выполнил, но работу в этом направлении продолжаю. Мы даже не знаем, как его зовут на самом деле. Не Гриф же ведь, правда?!
Последней из чудесной кареты вышла прямая, как палка дама в светло-коричневом плаще с пелериной. Скупые, экономные движения, хмурая физиономия, колючий взгляд. Объект СШ. Леди Лейла Тальмир. Первая фрейлина императрицы. Покрутила головой, на миг сморщила нос и стала от императрицы слева. Гриф еще раз оглядел площадь, чуть задержал взгляд на Дворце Технологий. Наклонил свой монументальный нос к императорскому уху, что-то шепнул. Мими будто булавкой в зад укололи, даже немного подпрыгнула. Тут Гриф шепнул еще что-то, та недоверчиво посмотрела на него, потом вокруг. Глубоко вздохнула и повернулась к нам. Эрвин взмахнул рукой. Взвод почетного караула вскинул вверх церемониальные палаши, и резко бросил их вниз.
Мы с Эрвином церемониальным шагом двинулись к Императрице. За десять шагов до неё остановились. Церемониальный же поклон.
- Я, Эрвин София Джессика рода Агаты, герцог Ориджин, Лорд-канцлер Империи, приветствую вас, Ваше Величество! Рад принять Вас и Вашу свиту в своем скромном жилище.
С этими словами взвод почетного караула красиво разделился на две шеренги, образуя коридор. Минерва буркнула что-то себе под нос, после чего громко произнесла:
- Рада видеть Вас, лорд, в добром здравии. Что ж, давайте воздадим должное вашему ... скромному жилищу.
С этими словами Мими, фрейлина и Гриф повернулись и направились к парадным воротам особняка. Шаттерхенд бегом устремился за ними. Я и герцог следовали за императрицей сзади и справа.
Мы совсем недавно закончили полную реконструкцию резиденции Ориджинов в Фаунтерре. Грозное, строгое северное величие сохранилось, но прибавилось чудес и роскоши. Императрица с небольшой свитою вошли в просторный холл и застыли на месте. Я знаю: на всех, кто впервые заходит в наш дворец, действует ошеломляюще - пол в холле прозрачный, под ним лазурного цвета вода, и плавают разноцветные рыбки. Мими долго смотрела под ноги, зачарованная невиданным зрелищем.
- В парадном зале для нас накрыт торжественный обед, Ваше Величество,- раздался голос Эрвина, - окажите нам честь.
-Благодарю, мы пообедали дома. Давайте, Лорд-канцлер, не будем тратить мое и ваше время, и приступим к делу. Довольно церемоний!
- Но ведь от кофе Вы, по крайней мере, не откажетесь, - ничуть не удивившись, ответил герцог. Отказ императрицы от обеда в герцогском доме переводился на человеческий язык как "ты недостоин моего общества и того времени, что я на тебя трачу. Я прибыла сюда лишь по необходимости". Но как-то так мы примерно и предполагали.
- Кофе? Нет, кофе меня уже травили. Не повторяйтесь, герцог, это скучно.
- Вы просто не представляете себе, что это за кофе! Нигде больше Вам такой не предложат. Это особый рецепт, вы много потеряете, если откажетесь.
Мими поджала губы, на секунду прикрыла глаза. Носик забавно сморщился. Потом тряхнула головой.
- Уговорили. Идемте пить кофе.
И тут ко мне приблизился серый незаметный человечек, и так же незаметно шепнул: "Ветер изменился на южный. Два часа назад". Я слегка кивнул головой и шепнул: "Скачите в Дарквотер". Серый тут же пропал куда-то. Вот оно что, бесконечно милая сердцу моему Минерва. Ее величество таки решилось. Или кто-то решился за нее. Офицеры обоих гвардий, а также всех искровых полков вызваны в казармы. Получают оружие и экипируются. Я знал, давно знал, что они готовы, что они знают, что и как будут делать. Диспозиция расписана была по трем вариантам. И кто-то отдал команду на самый решительный и полный. Алая и Лазурная Гвардии, а также искровые полки в полном составе приводятся в самую что ни на есть готовность к применению. Перед моими глазами замелькали картины разворачивающего действа. Закрутилось колесо.
Вот строятся на плацу искровики; надрываясь, кричат сержанты, из казарм волочат ящики и тюки. Вот галопом поскакали передовые дозоры к Теллурианову полю, на западную окраину столицы - проверять готовность района сосредоточения. Вот внимательно осматриваются по сторонам разные, вроде бы произвольно выбранные из общей массы фигуры: все они, по странному совпадению держатся неподалеку старших офицеров и напряженно чего-то ждут.
А что Харви, хороший у тебя слух, а, дружище? Что так дернулся, услышал чего про Дарквотер? Это пожалуйста, это пускай. Отрывай от дела людей, блокируй дороги на Дарквотер. Мы не против.
Лакей открыл дверь в галерею.
- Прошу за мной, господа,- провозгласил герцог и спокойным шагом двинулся вперед. Объект СШ резко, как гончая, рванула за ним. Императрица двигалась медленно, как бы лениво, делая огромное одолжение всем вокруг каждым своим шагом. Длинная же нескладная фигура Грифа выражала безмятежность.
В принципе, так и предполагалось: кофе пить будем в малом кабинете, и главный разговор, из-за которого все дело затеяно - тоже там. Эрвин пропустил Императрицу, зашёл сам.
Крутится колесо. Вот в разные концы города скачут конные отряды: быстрые, небольшие, уверенные. Это работает план "Каждому барону - по эскадрону", это мы реагируем на события.
- Прошу, -сказал я Грифу и сделал приглашающий жест, - без Вас ведь не обойдется. Мими и Его Светлость в дверях внимательно смотрели на этот наш балет. За Грифом сунулся Шаттерхенд. Тут я скорчил растерянную мину, развел руками, и сообщил: "Прошу простить меня великодушно, Харви, но наша беседа Вашего присутствия не предполагает. Шаттерхенд вспыхнул, лицо налилось бурой кровью.
- Вряд ли мне здесь может что-нибудь угрожать, мой верный Харви, - раздался голос Императрицы, - не так ли, милорд герцог?
- О да! Здесь, Ваше величество, Вы в большей безопасности, чем в собственном дворце. Здесь Харви вспыхнул ещё больше. Да, да. Крайнее покушение чуть было не увенчалось успехом как раз во Дворце Пера и Меча. При приснопамятном Адриане Несчастливом командующему гвардией за такое, скорее всего, подыскали бы другую должность. С меньшим так сказать объемом работы. Но это Мими и это Харви. Ну да пусть их. Очевидно было, что при возможности взять непосредственно на переговоры только лишь одного человека, Мими возьмёт Грифа. Да, я не очень-то преуспел относительно того, какой дорожкой к нам пожаловал сей субъект, откуда, и есть ли там такие ещё, но вот роль и место его очевидны: Гриф - мозги Императрицы. Нет, чтобы вы понимали меня правильно: Минерву не назовешь глупой. Больше того, в некоторых вопросах она гениальна. Но дело в том, что никогда не знаешь наперед: окажется ли она гениальной, или сморозит (а ещё хуже - реализует) такую дурь, что ни пером не описать, ни телегою не вывезти. Главное вот - у нее хватает разума почти всегда слушать, что ей советует Гриф. А Гриф... вот уж не думал, что такое возможно в нашем дивном мире. Официально его должность называется Ее Императорского величества Советник. Суть в том, что это такой советник, который даёт абсолютно, непогрешимо, чудовищно верные ответы на заданные вопросы, причем заданные с любой степенью внятности. При этом сам Гриф - персона совершенно беспристрастная. Он не имеет (по крайней мере, не проявляет) сколько-нибудь сформулированных политических, религиозных... да, Идо Темный его забери назад, любых пристрастий. Ему ничего не нужно для себя, как и ни для кого другого: у него просто нет близких людей, а в быту эта аномалия удивительно скромна и неприхотлива. Жрет, правда, немало, ну да у Мимишки во дворце жратвы-то хватает.
Мы постоянно, тщательно, кропотливо собираем, обмозговываем, обкручиваем и так и сяк все сказанное этим чудом природы (то, что стало нам известно, понятное дело). Ну так вот что я вам скажу, благородные господа: ни разу, понимаете какая история происходит, ни разу эта зараза не ляпнула глупого. Все стрелы в мишень, да в самый центр. Иногда вот кажется: да ерунду же спорол умник, глупое решение-то. А так все выворачивает, что глуп как раз тот, кто судит раньше времени. А решение, господа, единственно верное, а другого и не было.
Но таки Императрица наша не дура совершенно. Имея такую вытяжку из всей мудрости Праматерей с Праотцами в одном смешном советнике, тяжело не поддаться соблазну и не спрашивать обо всем подряд - какие туфли напялить, да кому баронство подарить. Нет, очень редко Минерва обращается к Грифу с вопросами, и только по важным делам. Но вот держит его при себе неотлучно. Ну, в постель-то, пожалуй, не тянет, так там, поди, Харви без всяких советов справляется. Ну и слава Агате Светлой.
Это плохо, конечно, что Минерва отказалась с нами обедать. Процесс совместного насыщения, как ни крути, сближает. И договариваться всегда лучше с сытым партнёром, чем с голодным. Но нам сообщили, что перед отбытием к Лорду-Канцлеру Ее величество изволили плотно позавтракать, так что мы и не рассчитывали. Но хорошо, что на кофе согласилась. Когда люди вместе пьют что-то теплое, их отношение друг к другу тоже заметно теплеют - подмечено, проверено, взято на вооружение. Да и кофе... Герцог кофе не ценит, он по вину больше. А я вот как-то полюбил со временем. А этот рецепт - просто нечто невообразимое. Мими просто обязана прийти в восторг.
Крутится колесо. Вот строятся и экипируются на юго-востоке и северо-западе Фаунтерры кайровские батальоны. Вот группы немедленного реагирования по возможности скрытно выдвигаются к маршрутам передвижения искровиков, вот отдельный батальон выходит на позиции вблизи Теллурианова поля.
Кофе нам принес Франтишек. Это было весело само по себе. Паршивец, знаете ли, немножечко рассказывает о наших делах Минерве. Не напрямую, конечно. Да, Императрица некоторое время тому обзавелась собственной службой информации. И да, помимо протекции. Ну понятно, известный стукачок куда лучше неизвестного - вот мы его и не трогали, информацию строго дозировали. А теперь пришло время, как говорит милорд герцог, двинуть серпушку вперед. Императрица совершенно не умет владеть собой: глянула на мальчишку, лицо пошло пятнами. Но парень молодец: держится спокойно, даже улыбается слегка. Налил всем в чашки, кофейник поставил на стол, молча, спиною вперед вышел из комнаты. Гриф отхлебнул из чашки, причмокнул, еще раз отхлебнул. Наклонился к уху Минервы, совершенно серьезно сказал: "Вкусно. Очень вкусно". Откинулся на спинку тяжелого высокого кресла, с наслаждением прихлебывал кофе. Мими поднесла чашку ко рту, понюхала, отпила.
Крутится колесо. Наводняют дворец Пера и Меча мелкими группами лучшие бойцы кайровской элиты. Быстро, но неспешно. Уверенно. Офицеры лазурных и алых - те, что были не на службе, и вызваны во дворец, куда-то пропали. Остались только те, что были во дворце, когда ветер переменился.
- А ведь он прекрасен, этот кофе! - искренне воскликнула Мими. Что вы туда добавляете, милорд герцог? - совершенно точно там есть мед! А еще? Это что-то невообразимое. Откройте, прошу Вас, этот секрет. Что там еще?
- Герцог наклонил голову к левому плечу и слегка улыбнулся. Эта полуулыбка обычно приводит врагов Эрвина в бешенство. Но Мими-то и так его ненавидит, ровно и сильно. Так что внешне спокойна, глаза только чуть быстрее обычного мечутся. - Рецепту этого кофе, Ваше величество, научил меня один, с Вашего позволения, шпион. Но по заветам своего м... ремесла, да, просил меня держать способ приготовления в тайне. Так что, простите, не могу сказать даже Вам. Слово дал. И то сказать - если кофе нравится, заезжайте ко мне почаще, мы ведь всегда Вам, Ваше Величество рады.
Колесо остановилось. Все по местам. Болты легли на ложа, прицелы взяты. Теперь достаточно одной команды.
- Ну как знаете, Ваша Светлость. Итак, кофе ваш великолепен, дворец еще прекраснее. В таком случае, зачем здесь я, позвольте спросить?
- Видите ли, Ваше Величество, милостивая наша императрица, и госпожа. Нам с вами стало тесно в Фаунтерре. Мы явно и очевидно мешаем друг другу, хотя хотим по сути одного: процветания Полари.
- Ну, вы-то, милорд, очевидно, с Севера начали устанавливать процветание. Да и было бы странно, будь это не так. - Лицо Мими опять пошло пятнами, но держалась она отлично. А вот Гриф внимательно смотрел, почему-то, на меня.
- Мешаем, - упрямо повторил Эрвин, и улыбнулся - Я предлагаю Вам, Ваше Высочество, Минерва Джессика Алессандра рода Янмэй, сделку, суть которой изложена вот здесь. Сделайте честь ознакомиться. Эрвин передал Минерве два документа, которые она тут же разложила на столе между собою и Грифом, и принялась читать.
- Что это, милорд герцог? Очередная ваша ... странная шутка? Ну отвечайте, что вы молчите?
Молчание давило на плечи, я физически почувствовал напряжение натянутой струны момента. Гриф флегматично положил первый документ в сторонку, взял второй. Повернул голову в сторону Минервы, заглянул ей в глаза. Принялся читать. Мими подняла руку, потерла висок. Герцог сидел в кресле, молча качал ногою. Потом запрокинул голову назад, прикрыл глаза. Вот честное слово - никогда не возьмешься предсказать: что за ветры дуют в этой голове. Так прошло минут десять. Гриф отложил второй документ, опустил руки, прикрыл глаза. Потом открыл их, и что-то шепнул на ухо Императрице.
Мими в изумлении уставилась на него, глаза расширились. Несколько секунд спустя плечи её опустились, в лице появилась какая-то обреченность.
- У меня есть время подумать, милорд Эрвин?
- Простите, государыня. Вы же сами понимаете, вы сами приняли очень смелое решение пару часов назад. Если оставить все сейчас в таком положении, в дело может вмешаться какой-нибудь случай, у кого-то не выдержат нервы - и всё завертится очень быстро. Назад будет уже не открутить. Так что - можете думать, сколько сочтете нужным. Риск вы понимаете.
- Значит, я правильно поняла: вы уходите с поста Лорда-Канцлера, сам пост устраняется за ненадобностью. Вы наконец-то отводите из Фаунтерры все ваши кайровские батальоны...
- Кроме охраны моих дворян в их резиденциях, - перебил герцог.
- Разумной охраны, я полагаю? Это не будет батальйон у каждого барона?
- Конечно же, Ваше величество, - улыбка Эрвина стала еще счастливее, - это будет очень разумное количество охраны.
- Да, а я взамен подписываю указ, который официально разрешает эту вашу...
- Да, синдикат Светлой Сферы. И все его действия, направленные на охрану торговли и ремесел.
- Как насчет Палаты? Если они откажутся подписывать .... вот это?
- Это мои проблемы. Они вряд ли откажутся... в большинстве своем.
- А вы, значит, уходите из Фаунтерры?
- Ваше величество, я уже говорил. Нам двоим стало здесь тесно. Мы вот-вот начнем толкаться локтями, вы ведь понимаете.
- А если я через неделю издам новый указ, отменяющий предыдущий?
- Ну, во-первых, такой ваш указ скорее всего отвергнет Палата. Ну, по крайней мере, если через неделю. Во вторых, мы же заключаем с вами сделку. Честную, выгодную нам обоим. Сейчас, во всяком случае, выгодную.
- И вы решаете проблему Подснежников?
- Не я. Мы с синдикатом.
Гриф внимательно смотрел на лицо Эрвина во время разговора и, казалось, чуть улыбался сам себе.
Мими уставилась в пол. Поиграла желваками. Вскинула взгляд на Эрвина.
- Бургомистр Фаунтерры?
- Мы вернем леди Аланис герцогство Альмера. Вернем тихо и аккуратно. Тогда бургомистром Фаунтерры будет... Эрвин поднял взгляд влево и вверх, улыбнулся, - будет тот, кого вы назначите, Ваше Величество. Фаунтерра ваша.
- Мы вернем? Вы и я?
- Нет. Я и еще кто-нибудь. От вас потребуется только поздравить леди Аланис со вступлением в законные владения.
Минерва вспыхнула. По-моему, это ей проглотить было труднее всего. Она взглянула на Грифа. Тот прикрыл глаза и чуть заметно кивнул головой. Императрица взяла со стола золотое перо, подписала оба документа. Подняла глаза на Эрвина, и вдруг улыбнулась.
- Давайте так. Вы рассказываете мне рецепт кофе, которым меня угощали. И больше не рассказываете его, этот рецепт, никому. Тогда - я иду с вами на эту идову сделку.
- Кофе? Что ж. Все просто: вы кладете ложку жидкого меда, желательно липового, добавляете кофе и заливаете водою. Когда начинает закипать - снимаете с огня, и добавляете разрезаный на дольки зубочек чеснока. Накрываете крышкой, настаиваете несколько минут. И наслаждаетесь?
- Чеснока? Вы не шутите?
- Что вы, какие шутки. Чеснока. Видите ли, когда соединяешь вместе казалось бы несоединимое - может получиться нечто неожиданное. Совершенно неожиданное. Итак, рецепт - дарю!
- Судьба империи в чашке кофе. Это невообразимо, герцог.
- Что ж, не в первый раз, Императрица, не в первый раз.
Минерва молча встала, и пошла к двери. За нею поднялся Гриф, зачем-то внимательно заглянул в мои глаза. Улыбнулся. И вышел.
В дверях особняка Мими оглянулась на стоящего поодаль с подносом Франтишека и что-то шепнула Лейле Тальмир. Та кивнула головой.