Размытая серо-фиолетовая тень отдалённо похожая на птицу внезапно возникла из сумрака и бросилась под колёса автомобиля.
- Ёк-макарёк! - крикнул Петька и утопил ногой в пол педаль тормоза.
Видавшая многое на своём веку "девятка" цвета мокрый асфальт, покрутилась пару раз на заледенелой дороге, съехала в кювет и уткнулась бампером в наметённый сугроб.
- Ты чего? - Артур ткнулся лбом в приборную панель и потирал ушибленное место. В отличие от Петьки, он пренебрёг ремнём безопасности, за что и поплатился.
- Да уж есть чего! Показалось, что-то бросилось под колёса.
- Посмотрим?
- Нет. Но это не всё.
- Что ещё?
- Не туда свернули.
Артур развернулся и посмотрел через заднее стекло. Обзор скрадывала сгущающаяся тьма ранних зимних сумерек, но и то, что было видно, удручало: заснеженная дорога, слившийся с окружающим пейзажем дальний лес, слабая метель перерастала в буран, соединяя снежным покрывалом небо и землю.
- Да, - уныло протянул он и предложил: - Слышь, Петь, может, вернёмся на трассу? Ну, сколько минут прошло, как свернули на эту дорогу? Пять, не более...
- Вернёмся, - в голосе Петьки сквозила ирония, - как же! Ты не видишь, - он кивнул за окошко на улицу, - метёт, дай бог! Нас снесло в кювет. Прочно увязли.
- Увязли? - недоверчиво переспросил Артур, - у тебя же движок форсированный!
- Пхе! - резко выдохнул Петька, - если ты мне друг, поверь на слово - по этой степи и джип забуксует, куда уж моей "девятке".
Кашлянув, заглох мотор. В салоне установилась угрожающая тишина, нарушаемая свистом ветра и воем метели.
Буркнув под нос, что-то "только этого не хватало", Петька пару раз безрезультатно повернул ключ зажигания. Движок не заводился. Фырчал, выражая недовольство. Артур молчаливо следил за другом. Петька повторно покрутил ключом, но мотор не откликался и после этого откинулся на сиденье.
- И надо же было тебя послушаться! - в сердцах произнёс он, - поехали бы на автобусе, давно были бы на месте.
- Не забывай, тебе пришла идея срезать крюк, и ты свернул на просёлок.
- Конечно, мне пришла эта сумасбродная идея. А тебе захотелось не терять индивидуальности в пассажирской массе и прокатиться как королю на личной карете.
- Мог бы переубедить...
- Проще застрелиться...
- Хотя бы постарался.
- Угу... это так просто, зная твою настырность. Сейчас сидели бы дома, в тепле, пили пиво, смотрели телевизор. А завтра...
- Что завтра?
Петька развернулся к другу и пристально посмотрел на него.
- Уже ничего. Есть только сегодня: ночь в автомобиле с заглохшим движком посреди степи, метель, ветер, к утру занесёт по крышу - ничего себе перспективка!
- Мог бы не соглашаться, - упрямо повторил Артур, не отводя глаз. - Я выразил предположение.
С наветренной стороны намело сугроб у капота, небольшой снежный вал вырос у левой дверцы, стекло залепило по краям ледяной крошкой, лобовое стекло разрисовали снежные узоры.
В салоне посвежело. С губ при дыхании срывался парок. Друзья как по команде по очереди поёжились. Покрутили плечами, повертели головами, разгоняя кровь. Петька зябнущими пальцами снова взялся за ключ зажигания, с мольбой смотря на него.
Артур некоторое время следил за манипуляциями друга.
- Ты сказал, не туда свернули? - спросил он.
- Да, я сказал, не туда свернули. Что из этого?
- Но ты же по навигатору ехал!
Петька посмотрел на друга так, будто видел его впервые.
- По навигатору, - подтвердил он, кивая головой. - Он улицу Герцена, что возле автовокзала, знаешь, где показывает?
- Ну...
- Подковы гну!
Налетевший порыв ветра с силой бросил снежный заряд дроби-нулёвки на лобовое стекло, не причинив тому вреда. Маленькое происшествие прервало перепалку.
- Так ты чего затормозил?
- Говорил.
- Повтори! Забыл.
- Показалось, что-то выскочило из темноты под колёса.
- Есть совет в одном фильме, герой говорил, что делать, когда кажется.
- Да пошёл ты!
Петька легонько ткнул друга в плечо кулаком. Они рассмеялись.
Сумерки тем временем, сгустились настолько, что тёмно-фиолетовая мгла представлялась плотной массой, но желания выйти и проверить на ощупь не возникало. Длинные тонкие нити ветра с нанизанными на них бисеринками-снежинками прочерчивали мрак. Они, то соединялись вместе в толстые, как корабельные канаты, жгуты, то расплетались, по отдельности продолжая виться. Невесёлые думы завладели Артуром, и он тяжело вздохнул. Неожиданно клацнул зубами, сам вздрогнул от резкого костяного стука и произнёс:
- Сиди не сиди, Петя, нужно выходить и искать дорогу. Домой доберёмся на попутке. Завтра вернёмся и заберём машину.
- Снег, ветер, степь, метель, - цинично высказался Петька в ответ. - Замёрзнем, как цуцики, - клянусь убранством снежной королевы, - пока куда-то доберёмся.
- Быстрее околеем сидя в машине, - ответил Артур. - Наверняка поблизости есть какое-никакое жильё. Деревня там, хутор.
- Жильё?! - Петька выпрямился и упёрся темечком в потолок, - дружище, ты забыл, за последние четверть века в округе почти все деревни и посёлки вымерли. В окрестности пятидесяти вёрст, батенька, ни одной живой души!
- Ты сам себя слышишь? Говоришь, а уверенности нет. Так что, вот тебе мой гуманистический совет: сиди, грей пятой точкой кресло и гунди. Ждём... или движок заведётся или буран уляжется. - Петька снова безуспешно крутанул ключом.
- ... или мы превратимся в ледяные статуи для музея мадам Тиссо.
- Во-первых, мадам Тюссо. Во-вторых, фигуры у неё из воска.
- В-третьих, сомневаюсь, что уточнение как-то увеличивает наши шансы на спасение.
Ни с того, ни с сего Петька стукнул себя по лбу, расстегнул пуховик, вынул из кармана мобильник, при этом горячо шепча, мол, как же я забыл, пень-колода, блин. Загорелся ярким светом экран и осветил небольшой салон автомобиля. "Мы спасены, Артур, виват веку коммуникации и мобильно связи!" Быстро вывел на дисплей номер и нажал кнопку вызова. Приложил с торжествующим видом на воодушевлённом лице телефон к уху. Всё его состояние говорило само за себя, мол, каков я молодец, хоть на тарло, как икону ставь. Эйфория прошла быстро, сошла, как первый снег. Механический безучастный голос из динамика телефона сообщил, что абонент не может быть временно вызван и с дисплея тотчас исчезли все значки и иконки.
- Связи нет, - подтвердил Артур.
Петька показал телефон, на экране которого жирным красным крестом перечеркнут значок антенны.
- Нет связи, - констатировал и он.
- Какая нахрен связь, хрен знает куда заехали... - Артур на полуслове остановился, изогнул дугой левую бровь и к чему-то прислушался.
Петька присоединился к товарищу, направил ухо в направлении дверцы и застыл. Прошла минута, прежде чем он тихо проговорил6
- Чо услышал-то?
Артур обмяк телом, поёрзал на кресле и запел:
Степь да степь кругом
Путь далёк лежит.
А в степи глухой
Помирал ямщик...
Петька боязливо посмотрел на друга и трижды сухо сплюнул через левое плечо.
- Волков бояться в лес не ходить, - сказал и взялся за ручку на дверце.
- Куда?
- Отлить.
Очередь хохмить перешла к Петьке.
- Ну-ну, давай, отливай, ваятель, - рассмеялся друг, - делай дело возле машины. Или возьми нить Ариадны, - бросил на сиденье моток верёвки, конец которого привязал к рулю.
Артур махнул рукой, выбрался из салона, захлопнул дверь. Ветер старался сбить с ног; снег настырно лез в лицо. Артур сунул руки в карманы и, сутулясь, пошёл в направлении чернеющего неподалёку леска. Идти, увязая по колено и выше по наметённому снегу нелегко. Артур выматерился, остановился, перевёл дух и снова двинулся вперёд. Три шага - остановка, отдых; новые три шага и так далее. На очередной остановке что-то тревожное закралось в его душу, пустив мрачные щупальца неприятного предчувствия. Артур осмотрелся, но что увидишь, если вокруг тебя бушует метель, легко играя со снегами и ничего не видать далее двух-трёх метров. Неприятное ощущение, однако, вскоре прошло, и призрак приближающегося страха отдалился. Но желание продвигаться к мрачно темнеющему леску почему-то расхотелось. Снова смутное, неясное чувство страха практически сковало по рукам и ногам и лишило сил. Артур закрыл глаза и быстро покрутил, до боли в мышцах, шеей. Боль прогнала наваждение. Он вдруг вспомнил, зачем вышел из машины. Ноющая боль внизу живота дала о себе знать. Потоптавшись, припрыгивая на месте, он нашёл положение, при котором ветер устойчиво дул в спину. Мягко взвизгнул замок пуховика. Ветер махом раскрыл полы и выдул скопившееся тепло. Мелкая дрожь сотрясла тело. И он едва не лишился сознания, когда за спиной раздался голос друга, шаги которого по скрипящему снегу он не услышал из-за воя ветра.
- Любуешься природой? Вот, решил составить компанию, - кряхтя, Петька задрал куртку. Расстегнул "молнию" брюк. С наслаждением пыхтя, пустил струю, от которой сразу же повалил белёсый пар. - Эх, лучше нет красоты!..
Артур справился быстрее. Отойдя, начал всматриваться в темноту. Что-то там, в заснеженной степной дали привлекло его внимание, и он взглядом изучал заинтересовавшее место.
- Что, высматриваешь жильё? - сыронизировал Петька, хлопнув друга по плечу, и вывел его из задумчивости. Схватил за локоть крепкой хваткой и увлёк к машине. - Давай назад. Успеешь сопли наморозить.
Артур вывернулся и продолжил всматриваться вперёд.
- Хватит чудить, пойдём в машину, - сказал Петька, кутаясь в пуховик.
- Да погоди ты!..
- Чего годить-то?
- Там впереди мелькнуло что-то... похожее на огонёк... яркий...
- Неужто волки? - испугался Петька.
- Нет, их давно истребили, там что-то... - он неопределённо покрутил кистью в воздухе.
Пару минут друзья всматривались в снежную круговерть, не замечая колющих лицо снежинок и порывистого ветра, пока от напряжения не заболели глаза.
- Но я видел огонёк, - порыв ветра в лицо перебил дыхание, - как будто в окошке мелькнул.
- Померещилось, - заключил Петька, - пойдём в машину. Движок завёлся, печка работает. Салон прогрелся, - и снова Петька взялся за рукав пуховика Артура, увлекая за собой. - Айда, хватит в пустоту пялиться.
Произнеся последнее слово, Петька замер.
- Ёк-макарёк! - сорвалось с его уст,- ты, это, видел? Что-то блеснуло... - Петька указал дрожащим пальцем вперёд.
В бесконечной безбрежности заснеженного тёмного пространства алая точка снова вспыхнула и продолжила гореть.
Укрываясь в капюшоны пуховиков, друзья с надежной и тревогой смотрели туда, где маленькая алая звёздочка своим светом притягивала их взгляды, как спасительный свет маяка приковывает к себе взоры экипажа корабля, попавшего в шторм.
Что-то непонятное снова шевельнулось в груди у Артура. Необычная смесь страха и любопытства. Древнего страха и первобытного любопытства. Эти два противоречивых ощущения заставили идти туда, на свет, сквозь разыгравшийся буран, через наметённые сугробы снега, преодолевая сопротивление шквального ветра, туда, где вызывающая ужас мгла и мрак вызывали неприятные чувства. Артуру очень хотелось последовать совету друга и вернуться в тепло машины, под защиту металлического корпуса, переждать непогоду и дождаться утра; но верный друг Петька уже уверенно шагал, ломая ногами крепкий наст на спасительный (или губительный) алый огонёк.
Тьма скрадывает расстояния.
Кажущееся далёким, находится близко.
Через широкое заснеженное поле, обходя причудливые фигуры, созданные при помощи кустарников и снега, возникающие неожиданно из мглы, и явные проёмы впадин, друзья, спустя десять минут вышли к низкому, длинному дому.
Радость сменилась удивлением, когда они обнаружили старинный фонарь с оплавленным огарком толстой свечи, качающийся на ветру над входом в дом.
Метель замела дом по самые маленькие окошки, темнеющие на белом фоне стен; с соломенной крыши, украшенной шапкой снега, ветер срывал длинные колкие языки ледяной крупки и старался ими облизать разгорячённые ходьбой лица друзей. Дверь, судя по петлям, открывалась внутрь, тоже была занесена: от неё отходил невысокий снежный вал, надежно укрывающий от не прошеных гостей.
Друзья остановились в нерешительности. "Что будем делать? Обитаемое ли жильё?" - красноречиво говорили их взгляды. Первым заговорил Петька, он сказал, что не заметил, идёт ли дым из трубы. На что Артур возразил, при таком ветре вряд ли что вообще можно заметить, это первое, второе, кто бы тогда зажёг свечу и, подталкиваемый непонятной силой принялся быстро, хватая раскрытым ртом обжигающий морозный воздух, раскидывать руками и ногами сугроб, освобождая пространство перед дверью. Следом за другом за работу принялся и Петька.
Тяжело дыша, выдыхая ртами огромные клубы пара, тотчас уносимого ветром, разгорячённые работой, друзья стояли перед низкой деревянной дверью.
Артур приблизился к ней, повернул голову, почти прикасаясь ухом к ледяному полотну двери и замер, прислушиваясь. На шёпот Петьки, чего он ждёт, приложил указательный палец к губам. Произнёс "Тс-с!" и после этого изо всей силы ударил кулаком по двери. "Бум-бум-бум!" Пустота за дверью ответила промёрзшим звенящим гулом. "Бу-ум-бу-ум-бу-ум!" На стук внутри дома никто не отреагировал.
- Зря стараешься, - устало произнёс Петька, опёршись плечом о стену дома и надвинул поглубже на голову капюшон. - Возвращаемся к машине.
Артур отрицательно качнул головой и снова ударил в мембрану двери - "бум-бум-бум!" - не слыша кроме резонирующих отзвуков ничего больше.
Мутно-жёлтые полосы света, легшие из ближайшего к двери окна, заставили вздрогнуть друзей. Артур и Петька одновременно почувствовали, как какая-то невидимая струна оборвалась с неприятным жутким стоном-визгом внутри, и холодные когти страха прошлись легонько по спине, оставляя ледяные раны.
Послышались изнутри шаркающие шаги и сонный женский голос поинтересовался:
- Кто?
"- Открывай, старая, дверь, - приказал грубый пьяный мужской голос, - твою халупу почтил вниманием атаман Красилов!
- У нас ничего нет, - ответила женщина из-за двери, - мы люди бедные.
Сильные удары сотрясли вместе с дверью дом.
- Ты, тварь, не поняла, кто стоит возле твоего порога? - послышался другой, решительный и властный голос. - На дворе ночь, пурга, ты не хочешь дать приют заблудившимся странникам?
Вой ветра поглотил последние слова говорившего. Из-за угла дома вырвался снежный шлейф и покрыл с головой, стоявших перед дверью мужчин с оружием; дико вскрикнули кони; вдалеке раздался стонущий крик, потонувший во мгле и следом истошный волчий вой распорол замороженное пространство животным ужасом.
Новая порция ударов не заставила хозяев дома отворить дверь.
- Ну, что ж, - произнёс владелец властного голоса, - воля ваша, господа хозяева. - Развернулся к своим людям и махнул рукой. - Ломайте дверь, придётся научить эту тёмную деревенщину приличным манерам.
Подошедшие к двери два мужика в коротких кожухах слаженно ударили по двери прикладами ружей.
Дверь только завибрировала, но выдержала удары.
- Крепка, зараза!
- Сделано на совесть.
- Продолжайте! - приказал владелец властного голоса.
Спустя некоторое время дверь поддалась под слаженным напором, и мужики, навалившись на деревянное полотно, ввалились в сени".
Артур воспрянул духом и тотчас разразился длиннейшей тирадой; не скрывая радости, он сказал, что они с другом заблудились, ехали в Н-ск на компьютерные соревнования, решили срезать крюк и ... в общем, не пустит ли добрая бабушка их на ночлег.
В ответ услышали настороженную тишину.
- Какая бабушка? - удивился Петька, шёпотом спросив друга.
Артур ответил шёпотом же:
- Кто же? Тетушка? - и постучал другу по лбу указательным пальцем.
Петька отвёл голову.
- Не знаю.
За дверью послышался шум. Что-то скрипнуло, лязгнуло, раздался чистый ясный звон пустого жестяного ведра, опрокинутого в темноте, сухо щёлкнула задвижка и открылась дверь.
Друзья отшатнулись. Им показалось, за открытой дверью таился бездонный мрачный тёмный проём, сосредоточение космоса, заключавший в невообразимых глубинах самые страшные тайны.
Когда прошёл первый приступ испуга, наступил второй: раскинув широко безобразно-уродливые крылья, им навстречу из проёма вылетела серо-фиолетовая птица-тень.
Петька и Артур одновременно вскрикнули и только затем, когда прошло наваждение, увидели скупой мутно-жёлтый свет чадящей керосиновой лампы. Он выхватил из сумрака сеней небольшой размытый круг света, в котором находилась невысокая пожилая женщина в вязаной кофте, поверх сухоньких плечей накинута светло-серая шаль. Она держала в руках этот древний предмет освещения. Седые волнистые волосы удерживал бежевый костяной гребень. Карими глазами она внимательно осмотрела ночных гостей.
Петька, сам не понимая почему, ляпнул, прервав затянувшуюся паузу:
Морщинки на лице женщины разгладились, потеплел взор.
- Но и не лучше, - закончила она, жестом руки предложила проходить в дом, подкрепив его словами: - Добро пожаловать!
Сухое приятное тепло хорошо протопленной печи встретило радушно друзей.
- Раздевайтесь, мальчики, - женщина указала на прикреплённую к стене параллельно полу широкую доску с колышками справа от двери на уровне груди человека. - Я сейчас соберу вечерю, угощу, что бог послал.
Женщина вышла в сени.
- Тебе ничего странным не кажется, - спросил Петька Артура.
- Кроме твоей шутки про татар - нет.
- Да как же так! Ты посмотри сам: фонарь со свечой, керосиновая лампа, соломенная крыша, кожухи на стене, валенки, галоши, их, бог весть, сколько времени не выпускают! Просто каменный век! а комната тебе ничего не напоминает? Есть что-то в ней неестественное...
Действительно, комната, куда вошли друзья, совмещала в себе два функциональных помещения: прихожую и кухню. Слева от двери висел рукомойник с вышитым рушником на крюке, вбитом в стену, чистое ведро под ним. Дальше под окном кухонный стол ручной работы с дверцами и ящиками, сквозь слои изумрудной краски просматривалась резьба - витые усики, лоза, виноградная кисть, листья. Старая клеёнка в крупную клетку с потёртостями на углах, покрывала столешницу. Справа под окном, занавешенным чистыми белыми занавесками, металлическая кровать с никелированными шарами, покрыта стёганым покрывалом, две подушки поставлены углом. Почти напротив входа угольная печь, в воздухе присутствовали нотки угольного угара. Сквозь щели в дверце пробивались лучики алого света. Над дверным проёмом, ведущим вглубь дома, старинные часы с кукушкой. Всё обыкновенное, встречаемое практически повсюду в деревнях с налаженным старым бытом, но и одновременно, что-то чужое, инородное, как слова, вырванные из песни; что-то, что довлеет невидимым присутствием и накладывает свой тяжёлый отпечаток на обстановку дома.
Восприняв и прочувствовав всё это, Артур всё же сказал, что ничего необычного не видит; посоветовал другу меньше обращать внимания на якобы кажущиеся ему странности, и больше проявлять заинтересованности происходящим. Даже когда Петька показал взглядом на часы над дверью, стрелки которых приближались к двенадцати, и сунул ему под нос свои, на которых было половина восьмого, Артур с видимым безразличием ответил, что его остановились. Петька от возмущения едва не взорвался, дескать, мои-то, электронные остановились!..
Взрывоопасный диспут прервала хозяйка. Из сеней вместе с ней в тепло дома ворвался белёсый вал морозного пара, быстро исчезнувший. Она поставила на плиту небольшой чугунок (Петька семафорил взглядом, мол, чем не доказательство необычности - вместо привычной кастрюли чугунок!) с крышкой, предварительно убрала с плиты два круглых сегмента, чтобы опустить суженую часть посуды в топку. Затем снова вышла и вернулась с двумя большими глиняными мисками, украшенными снаружи и внутри по периметру незамысловатым узором: по терракотовому фону плыли синие фигурки, похожие на птиц. На одной миске горкой лежали бочковые помидоры и огурцы, источая аромат специй, который вызвал у друзей сильное слюноотделение и острый приступ голода. На второй - нарезанное крупными кусками сало с мясной прослойкой и очищенные мелкие луковки с чесноком. Ломти хлеба лежали на деревянной доске.
- Что застыли, ребята? - закончив с нехитрой сервировкой, спросила она. - Мойте руки и за стол. Сейчас налью борща.
С аппетитом съев предложенную еду, друзья пили из больших фаянсовых кружек, тоже украшенных синими фигурками птиц, на что обратил внимание один Петька, ароматный чай с малиной и облепихой и мирно беседовали с хозяйкой. Впрочем, она задавала мало вопросов, ребята скупо отвечали, и спрашивать её о чём-либо попросту стеснялись.
- Бабушка, вот мы беседуем, а как к вам обращаться, не знаем, - спросил Артур и сделал шумный глоток горячего напитка.
- Сгодится и бабушка, внучок, не ошибёшься.
- А по имени-отчеству?
Петька толкнул друга ногой под столом, мол, не приставай с расспросами.
От хозяйки не ускользнул этот факт. Она улыбнулась.
- Генриетта Марковна, - морщины снова разгладились на её лице. Улыбалась она, не размыкая губ.
Артур поперхнулся чаем.
- Как?
Петька откровенно заржал, не сдерживая эмоций, хозяйка закрыла рот ладонью, но было видно, что и она смеётся.
Артур прокашлялся.
- Извините за реакцию, но вам не кажется, несколько не типичное для русского человека имя.
Уши, щёки, шея сразу же покраснели у него, как у рака.
Карие глаза хозяйки только вспыхнули молодым огоньком.
- Внучок, твоё имя - Артур - типичное? - доверительно, с нежностью в голосе произнесла она, - для русского человека?
Артур стушевался ещё больше, чувствуя, как огонь смущения все сильнее заставляет полыхать лицо; обжигающая ладонь стеснительности взъерошила волосы на затылке. На помощь другу пришёл Петька, он спросил, не страшно ли ей жить одной и сразу же услышал ответ. Из комнаты, расположенной в глубине дома раздался громкий квакающий кашель и хриплый мужской голос, с кем жена ведёт беседу, уж не сама ли с собой. Она ему ответила, что разговаривает с гостями, заблудились ребята.
- Что-то часто стали к нам наведываться гости, - по интонации трудно было понять, досадует он, или таким образом выражает радость.
- Стёпушка, да это совсем молоденькие ребятки, - добрейшим голоском ответила хозяйка. - Принести чаю с малинкой?
Снова послышался страшный кашель, который, казалось, сотрясал стены дома. Успокоившись, Степан предложил ей накормить гостей да уложить спать в дальней комнате, не докучать им расспросами. Генриетта Марковна ответила, что именно так и хотела поступить; когда муж умолк, она спросила Артура, мол-де, имя её мужа типичное для русского уха. Артур, поверженный стеснительностью, пробурчал что-то неразборчиво.
Хозяйка быстро вымыла посуду.
- Допивайте, мальчики, чай. Время и впрямь позднее.
Друзья допили остывший напиток, и пошли вслед за хозяйкой, которая пошла впереди них, освещая путь новой керосиновой лампой, взятой в сенях.
Из коридора налево вела дверь, за которой слышалось покашливание и сонное бормотание. С правой стороны две двери. На первой висел большой амбарный замок. Вторая чуть приоткрыта в коридор.
Хозяйка уверенно вошла в комнату, поставила лампу на небольшой круглый столик справа от входа.
- Вот, Артур и Петя, здесь будете ночевать. Невелики хоромы, но всё же лучше, чем в снегу.
Слова "лучше, чем в снегу" насторожили друзей, но они промолчали. И хозяйка задерживаться не стала и направилась в коридор.
- Friedliche Nacht, Frau (спокойной ночи, фрау)! - ответил Артур.
Артуру показалось, что хозяйка слегка присела, будто сделала незаметно книксен и после этого уже ушла.
Петька пристал к Артуру, откуда он так хорошо говорит по-немецки; Артур отмахнулся, дескать, генетические корни дают знать.
- Остришь, дружище! Вот не поверишь, ты мне всегда казался подозрительным, а теперь понял причину, ты такой же русский, как я татарин! - захохотал, подрагивая телом, Петька, быстро разделся и нырнул под тёплое стёганое одеяло. Вещи по привычке побросал на стул возле кровати. Покрутился несколько на кровати и протянул, сладко зевая: - О! блаженство какое: пуховая перина, подушки, одеяло!
Артур раздевался медленно. Сложил свитер, положил на стул, за ним снял брюки и повесил на спинку, на перемычку внизу повесил носки. В футболке и кальсонах подошёл к закрытому белыми занавесками окну; отодвинул одну и посмотрел на улицу через замёрзшее окошко.
- Стихает? - спросил Петька.
- Усиливается, - ответил Артур, подышал на затянутое ледком стекло, поводил по нему пальцем, вернулся к кровати и лёг.
Минут пять друзья хранили молчание; Морфей не спешил к ним из страны волшебных снов. К Артуру сон не шёл; у Петьки пропала дрёма.
- Арт, послушай, тебе, скажи, честно, ничего удивительным не показалось?
- Опять ты за своё!
- Да не опять, а снова!
Минутная тишина.
- А то, что она назвала нас по имени?
- Услышала, как мы друг к другу обращались.
Петька приподнялся на локте.
- Чушь! Точно помню, мы друг к другу...
Артур зеркально повторил позу друга.
- Что в этом странного и необычного. Подумаешь, назвала по имени1 назвала и назвала. Может она экстрасенс!
Петька не унимался, не меняя позы, он заложил руки за затылок.
- Не-е-ет... Всё-таки, что-то сверхъестественное в этом есть. Суди сам (пусть я повторяюсь!): фонарь со свечой, в доме керосиновые лампы, часы, показывающие полночь, а по моим биологическим часам, где-то около десяти. Печное отопление. Это в наше-то время!.. Где электричество? Газ?
Артур тоже сел на кровати.
- Кто сказал, деревни вокруг опустели?
- Э...
- Ясен пень, электричества нет. Приехали издалека, есть жильё, это главное. Вот и приноровились. Уверен, завтра утром хозяйка завтрак разогреет в микроволновке.
- Что ж, это правда, пса нет. Но, видимо, нет крайней необходимости. Что у них красть? Живут скромно.
Петька поддакнул раз, затем другой.
- А знаешь, что ещё? - спросил он, интонационно напрягая связки.
- Давай выкладывай, не тяни кота за ...
- Я тут тебе кое-что на сон грядущий поведаю, - начал таинственно Петька, - типа, блин, колыбельной, но в прозе.
Артур махнул рукой и принялся слушать друга.
- Бай уже, бахарь. Нагоняй жути.
Сосредоточившись, Петька с умным видом сообщил, что именно жуткую историю он и собрался рассказать. Сразу оговорился, что источник выдавать не будет, для полноты ощущения и проникновения. Было это в беспокойные послереволюционные годы (ты меня слушаешь? Да!), тогда, ка известно, порядку нигде не было. Новая власть рабочих и крестьян - так, одна видимость. Орудовала в этих местах непродолжительное время банда, возглавил её бывший царский офицер, сын здешнего крупного богатея то ли антонова, то ли Митяева. Куролесили они по округе, дым стоял коромыслом. Где они проходили, оставались одни головешки вместо домов и трупами усеянная земля. Грабили подчистую, мужиков вешали, баб да девок насильничали, детей не щадили. Так вот, приехали они однажды, время было, как сейчас, зимнее, на один хутор, где жили бездетные старики муж да жена. Видят, поживиться нечем, ни еды, ни выпивки. Разозлились они и погубили обоих. Старика забили ножнами на двору насмерть. А жену, что бросилась его защищать, раздели донага, привязали верёвкой к лошади и возили всю ночь по степи, пока та не околела.
" Спустя некоторое время дверь поддалась под слаженным напором, и мужики, навалившись на деревянное полотно, ввалились в сени. А там и в дом быстро дверь вынесли.
- Что же вы делаете, ироды! - закричала хозяйка, невысокая женщина в старой кофте, поверх которой накинута на плечи светло-серая шаль.
Бандит резко ударил её в грудь, и она отлетела к печи.
- Заткнись, бл*дь! - он пригрозил ей обрезом. - Выкладывай, где самогон, жратва, да побыстрее...
- Нет ничего, - ответила хозяйка, с трудом выговаривая слова. - Бедные мы...
В это время раздался голос из глубины дома.
- Кто там пришёл?- и следом последовал кашель.
Бандиты напряглись.
- Кто это?
Женщина с трудом поднялась на колени, опёршись руками на пол.
- Муж мой... хворый он...
В дом вошёл высокий статный мужчина с выбритым лицом, лихо закрученными усами, белый полушубок перепоясан ремнём, слева сабля, справа пистолет, высокие яловые сапоги, блестят от жира, на голове чёрная каракулевая папаха.
- Хворый, говоришь, муж твой... - повелительные нотки в голосе заставили бандитов сжаться и уменьшиться в размерах. - Эт-то оч-чень хор-рош-шо... - сказал он, хлопая плетью по руке и осматривая жилище. - Бедные вы, значит. А мы, значит, богатые... - и засмеялся.
Его робко поддержали бандиты, исподлобья следя за ним, стараясь предугадать последующие действия.
- Старая, ты хоть знаешь, кто я? - он постучал рукоятью плети ей по спине.
Она поднялась, продолжая стоять на коленях.
- Бандит! - не сказала, плюнула ему в лицо.
Он рассмеялся, легко и беззаботно.
- Так уж и бандит?
Женщина попыталась привстать, но он постучал плетью по плечу, приказывая оставаться на коленях.
И повторил вопрос, продолжая улыбаться:
- Так уж и бандит?
- Добрые люди в дом прежде чем войти, стучатся. А вы вломились.
Он продолжил улыбаться, но что-то от хищника, жестокого и безжалостного появилось на его лице.
- Так мы стучали... нам не отворили... Меня даже представили: атаман Красилов. И всё равно не пустили даже на порог. Тогда решили войти сами: уж не обессудь, старуха!