"Этот случай произошёл 24 мая 1997 г. в одной из больниц М... области."
Как всегда - для разгона, для затравки - стартовая установка, определение, какая из ног толчковая. Правильнее абзац отбросить. Еще и потому, что такое начало настолько классически-имитационное, что, полагаю, втайне это очевидно и автору. Если же автор настаивает на документальности изложенного, то, раз уж точно определена дата, то нужна точность и в "области": Московская, Могилевская. Иначе разнобой сразу разрушает доверие.
* * *
Рассказ расположен в абсолютно бытовом уровне, он скорее представляет условно-очерковый материал, некий начально-исходный контекст, полностью определившийся и последовательно составленный. В общем - нормально завершенный начальный этап работы, занесенная на бумагу летопись будущей прозы.
* * *
А дальше Ирине было бы нужно искать к каждой мизансцене свою лексику, выверять каждое слово в поиске единственного верного, исключающего все другие, варианта. К сожалению, это настолько тонкая, филигранная работа, что мне очень трудно подсказать путь к ней, - у автора я не нашла ни одной строки, которая могла бы послужить опорой в таком поиске. А вывод, что предложенный контекст недостаточен, делаю из того, что объявленной и сюжетно доказанной темы сиротской старости недостаточно для того, чтобы к Семенычу возникло истинное читательское сострадание.
* * *
При этом хочу отметить, что тема, избранная автором, сама по себе вызывает во мне уважение: литература сейчас настолько в кризисном состоянии, что из нее - похоже, принципиально, - вычеркнута старость. Вычеркнута так, как будто изъята цензурой. Видимо - внутренней. Тема непопулярна, якобы неинтересна, вызывает жесткое отторжение. По разным причинам - здесь нет смысла подробно останавливаться на них, нужна отдельная и серьезная статья. Скажу лишь, что игнорирование проблем старшего поколения отнюдь не случайно, - это страшный перекос в современном сознании, своего рода необъявленная война (или месть) по отношению к нашим родителям (или дедам того поколения, которое лет на пятнадцать моложе моего).
Поэтому, приветствуя попытку Ирину Ярич взглянуть в лицо старости (которая ждет нас всех, и безболезненно-мягкого и позитивного покидания жизни нам отнюдь не гарантировано), искренне желаю автору попытаться еще раз - быть может, попозже, если так нужно, - вернуться к теме. Она очень болезненна и очень важна. Может быть, для того, чтобы обрести говорящую в художественном отношении речь, целесообразнее не побояться обратиться к самому ближнему опыту - собственному. У нас есть отцы и матери. Чаще матери, чем отцы. Я не рискую здесь что-либо конкретное предлагать, но надеюсь, что автор со временем сам найдет путь.