... - Я расскажу и покажу Вам всё, что Вы хотите, Сударыня. Вернее всё, что смогу, - поправился Дигон, - Потому что, получив доступ к архивам Избранных, Вы не будете удовлетворены и на половину. Содержащаяся там информация - даже не ключ к познанию тайн вселенной, а лишь возможность более осмысленного поиска этого ключа...
- А подробнее? - спросила женщина задумавшегося собеседника.
- Подробнее?... Ну, я же сказал, что Вы всё сами увидите, - грустно пожал плечами Дигон. - А вообще... Вам что-нибудь говорит название Шамбала?
- Да, припоминаю. Это красивая легенда о таинственной стране, где-то в горах, в которой живут люди - наследники сверх-цивилизации, некогда процветавшей на нашей планете, которые хранят наивысшие знания обо всём и вся. Или ещё это вершина того состояния, которое может достичь человеческая душа посредством длительной эволюции и многих циклов перерождения. Так?
- Не совсем, Сударыня, - с лёгкой иронией улыбнулся Глава. - Во-первых, не легенда - страна такая существует на самом деле. Во-вторых, не где-то там в горах, а тут в горах, совсем рядом с моей центральной базой... Да-да, и не надо таращить на меня Ваши очаровательные глазки, как на сумасшедшего. Я нашел её! - утвердительно покачал головой Дигон. Он подошёл к большому иллюминатору, увлекая за собой гостью, и протянул руку в сторону ближайшего горного хребта, указывая на красивую заснеженную вершину:
- Видите ту гору?
- Да!
- Это Канченджанга. Та самая вершина, на которую Третий Рейх, опираясь на данные, полученные из древних манускриптов, организовал научно-исследовательскую экспедицию в тысяча девятьсот тридцать восьмом году. Причём цель экспедиции была настолько бредовой для того времени, что немцы не стали даже её скрывать и правильно сделали. Все разведки ведущих мировых держав середины двадцатого века сделали вывод, что немецкий лидер - Гитлер их дурачит, а экспедиция предпринята для установки ретранслятора связи с союзниками Германии: Японией и Италией. Такое толкование понравилось больше, нежели не пойми какие мистические заморочки.
Нет, ретранслятор-то они поставили, окружив его двойным кольцом минирования, но не для радиосвязи с Токио или Римом - эту функцию прекрасно выполняли несколько подводных лодок - дёшево и сердито, как говорится. Аппаратура на вершине горы была размещена для отвода глаз, а минное поле вокруг неё для того, чтобы скрыть истинные следы германских изысканий на Тибете. Предполагалось, что взрыв мин вызовет сход ледника, который и похоронит под многокилометровым слоем льда все любопытные аспекты немецкого пребывания на Канченджанге вместе с любопытствующими, если они туда доберутся. Что и произошло буквально через пять лет, когда к радиоретранслятору захотели подключиться Ваши неугомонные соплеменники.
- Дигон, - поправил её собеседник, - Просто Дигон. Так вот, узнав об этой "захватывающей истории", я без особого труда разыскал горные проходы, ведущие в эту самую Шамбалу, и продвинулся гораздо дальше, нежели Адольф Шикельгрубер, но проникнуть в "закрытое королевство" не смог. Человеку эта задача оказалась не по силам. Даже обладающему такими замечательными способностями, как мы с Вами. Позже объясню почему. Тогда я, не желая сдаваться на пути к универсальным знаниям и полному могуществу, попытался перенестись в глубокое прошлое, чтобы оказаться во времени расцвета этой сверхцивилизации или хотя бы проникнуть в хранилище мудрости. Не тут-то было! Пространственно-временные порталы оказались заблокированы именно в интересующем меня периоде. Другими словами, я мог оказаться где угодно и когда угодно, до или после определённого периода времени - в несколько тысячелетий - но сколько раз я не пытался проникнуть в Шамбалу, причём через любой из параллельных миров, меня выбрасывало обратно.
Можете представить себе моё разочарование, когда я начал понимать, что все мои познания и накопленный многовековой опыт оказались лишь ничтожной верхушкой огромного айсберга мироздания. Но я опять не пожелал смириться с поражением и пошёл по другому пути. Согласно целому ряду околонаучных исследований, Шамбала - это место нахождения Учителей и Кураторов эволюции человечества, существующее в высших Вибрациях и потому доступное лишь просветлённым душам, каковыми мы с вами, увы, не являемся... Я попытался пойти этим путём и продвинулся далеко, но лучше б я этого не делал, Сударыня....
- Но почему, Дигон? - не удержалась от любопытства заинтригованная женщина, когда собеседник тяжело замолчал.
- Да потому, уважаемая, что в своих последних исканиях я узнал ответ, который не искал. Ответ на вопрос - кто мы, Избранные! И это меня сразило. - Дигон горько усмехнулся, глядя вдаль, на величественные горные хребты, и тихо сказал: - Мы действительно Избранные... Избранные изгоями этого мира. Увы, девочка, это так...
Дальше цепенеющая от ужаса Оксана узнала, что во вселенной существует некий свод космических законов, нарушение которых преследуется Высшей кармой, наказанием, которое лишает энергетическую составляющую человека самой возможности достичь совершенства путём многократных перерождений. Другими словами - бессмертие Избранных и является самым страшным наказанием, существующим в этом мире: когда человек не в состоянии получить отпущение за всё, что сделано и не сделано в предыдущих жизнях, и начать заново очередное восхождение к вершинам духовной чистоты. Когда его тонкой материи не дано забыть о страшных ошибках и чудовищных предательствах совершённых на жизненном пути им самим или в отношении него. Когда он обречён нести в себе эту невыносимую боль сквозь столетия в полном одиночестве, потеряв самое дорогое - друзей и близких или каждый раз теряя их снова и снова. Возможно, это-то и есть в совокупности то самое состояние, называемое для простоты восприятия Адом? Во всяком случае, Дигон считал именно так. Но почему она? За что?
Нет, этого не может быть, это какая-то чудовищная ошибка - либо Дигона, что, скорее всего, либо тех, кто сделал её Избранной.
Оксана прерывисто вздохнула и затравленно посмотрела на Главу:
- Иными словами, все мы не что иное, как сборище подлецов... Зачем Вы мне это рассказали?
- Потому что мне кажется, что мы можем помочь друг другу. Я всё же обнаружил несколько интересных моментов в своих исследованиях, но кое-что не складывалось. Теперь, у меня есть Вы - объект, в котором Кураторы (будем называть их так), впервые за много тысяч лет обозначили свою заинтересованность, пусть и не совсем понятным для меня способом. Я имею в виду появление Всадника, - пояснил Дигон, - А потому предлагаю сотрудничество. Вы мне расскажете всё о себе... Ну или почти всё. Я покажу и расскажу до конца, что есть в этом плане у меня, и, возможно, вместе мы добьёмся чего-нибудь значимого. Что скажете?
- Для начала хотя бы немного доверять друг другу - в рамках необходимого, - ответил тот. - Ну, а дальше... Как сложится. Предлагаю сейчас подкрепиться поосновательнее и выдвинуться к подножию вожделенной горы. Там, на месте, Вам станет немного веселее - обещаю! Всё не так безнадёжно, Сударыня. Уж поверьте.
- Попробуйте, попробуйте, - рассмеялся Дигон. - Одно могу обещать точно - хуже не будет...
... "Какого чёрта!" - раздражённо думала Ксюша, глядя из окна своего дома вслед удаляющемуся Владимиру: "Конечно, его же жена ждёт, волнуется, наверное, а от неё можно вот так встать и уйти - очень даже запросто. И теперь она одна будет ночевать в этом огромном пустом доме и думать о нём, вдыхать его запахи от ещё не остывшей подушки и душ перед сном принимать не станет, чтобы не смывать со своего нежного тела ощущения близости с ним... Вот, сволочь!"
Подобного рода истерика была у Оксаны уже не первая, и женщина знала, что через какое-то время психоз пройдет, и она успокоится. Сейчас главное засунуть подальше с глаз телефон, чтобы не наговорить Владимиру гадостей, и придумать себе какое-нибудь занятие. Например, диванчик передвинуть или пару тарелок расколошматить, может и полегчает. Не надолго правда, это она тоже знала хорошо. Ну что это за жизнь - когда все мысли о нём, все поступки для него - просто полная психологическая зависимость от этого человека; своего-то ничего уже и не осталось. Выбирала ли Ксюша новые шторы в магазине или готовила обед на кухне, мысли её всё время возвращались к тому, как на это отреагирует Владимир, понравится ли ему то, что она сейчас делает.
Порой доходило совсем до смешного, когда она, оторвавшись от реальности, бежала гордая собой в комнату, чтобы дать ему попробовать наиболее удачно получившуюся стряпню, внезапно обнаруживала там развалившегося на диване мужа и, молча развернувшись, уходила обратно в кухню, провожаемая непонимающим взглядом Сергея.
Одеваться Ксюша стала исключительно в те вещи, которые нравились Володе, стриглась и красила волосы тоже по его вкусу, хотя он никогда не говорил ей об этом - сама замечала реакцию мужчины. Она слушала и слышала только его и внутренне ощущала себя его женщиной в полном смысле этого слова и принадлежала только ему одному, воспринимая всех остальных мужчин как существа бесполые.
От Сергея Александровича она непроизвольно шарахалась, когда он прикасался к её телу даже невзначай или шуткой, а если начинал ласкать, добиваясь близости, то просто цепенела, словно лягушка на морозе, ощущая на себе руки чужого мужчины. Справедливости ради нужно сказать, что не получающий от подобной "близости" никакого удовольствия Сергей Александрович, помучавшись немного с нараставшей фригидностью жены, домогался её всё реже и реже, в основном находясь в основательном подпитии. В остальное время он находил другие способы удовлетворения своих физиологических потребностей, благо супруга, и раньше не ограничивавшая его свободу в этом направлении, теперь и вообще не задавала никаких вопросов по данному поводу.
Ксюша всячески в очень мягкой форме регулярно намекала Володе, что, пожалуй, необходимо уже и определяться в их дальнейшей судьбе, с чем мужчина, в общем, не спорил, но и не делал ничего. Во всяком случае, как считала Ксюша. Главным сдерживающим аргументом, выдвигаемым Владимиром, была довольно существенная разница в их материальном положении:
- Оксан, я не в состоянии обеспечить тебе тот уровень жизни, к которому ты привыкла. - говорил он ей всякий раз, когда речь заходила о совместном проживании.
- Какой ты глупый! - не соглашалась она, - Разве это главное?! Поверь, деньги между нами не стоят, и стоять не будут. Разве я не знала, что ты и кто ты, когда полюбила тебя, дорогой? - Ксюше очень нравилось именно так называть Владимира, как будто бы он уже был её мужем.
- Ты пойми, я - максималистка во всём, а в чувствах в первую очередь. Я не могу двоиться. Ради любимого я готова полностью изменить свой образ жизни. Ну, что я маникюр сама себе не сделаю? - смеялась Оксана, заглядывая в глаза Володе, - Или одной машиной вместо двух не обойдусь?
- Ну, а с Сергеем как? - осторожно спрашивал Владимир. - Ты же говорила, он последнее время изменился, о тебе стал заботиться... О сыне.
- Да, изменился... Только поздно уже. Не нужно уже ничего. От него не нужно, - нежно глядя в глаза любимого, твёрдо говорила Ксюша, пытаясь развеять наивные сомнения Володи. - А сын... Десять лет назад он его не интересовал, как и первый, от того брака, что до меня. Теперь Сергей понимает, что будет старость, что нужна будет забота, уход. Поэтому окручивает мальчишку... Мой внутренний мир его вообще никогда не касался... И хватит - нет его, понимаешь? Нет!!!
Мало того, чтобы уже совсем устранить все неясности, она решилась открыть Владимиру самое сокровенное, что может открыть женщина мужчине: она хочет родить ему ребёнка - чудесного, похожего на него мальчика. Ксюша видела, как загорелись его глаза, и с огромным удовольствием целых несколько дней наблюдала за ошалевшим от счастья мужчиной.
Она видела, что Владимир внутренне готов связать с ней свою жизнь, но каких-то конкретных шагов с его стороны так и не наблюдалось. Нерешительность мужчины раздражала Оксану всё больше и больше, и, в конце концов, она сочла возможным ускорить события. Что ж, раз опять всё самое тяжелое предстоит вынести на своих хрупких плечиках именно ей, пусть так оно и будет. Ксюша хорошо помнила заученное наизусть на школьных уроках литературы выражение "Человек сам кузнец своего счастья" и теперь, отбросив последние сомнения, отважилась испытать его на себе.
Однако принять решение оказалось значительно проще, чем приступить к осуществлению задуманного. Оксана неоднократно пыталась завести разговор с Сергеем и рассказать ему всё, одним махом расставив точки над "и", но всякий раз ограничивалась скользкими намёками, на которые муж упорно не хотел обращать внимания, расценивая их как очередную блажь избалованной женушки, а сказать о предстоящем разводе прямо она так и не решилась. Ксюша попробовала переговорить на больную тему с кем-нибудь из немногочисленных подруг, тех, что ещё оставались у неё после восьми лет замужества, но из этого тоже ничего не получилось. Оказалось, что подруги, отваженные от её дома Сергеем Александровичем ещё в первый год совместной жизни, давно утратили с ней духовную связь и совершенно не годятся для сокровенных женских бесед или добрых сердечных советов.
Можно было, конечно, посоветоваться с родителями, и случись нечто подобное раньше, Ксюша, возможно, так бы и сделала, но сейчас родители были, на её взгляд, в достаточно преклонном возрасте, и полагаться на них она не хотела. Да и зачем тревожить лишний раз стариков?
Все остальные окружающие её люди были либо друзьями Сергея, либо друзьями или знакомыми его друзей, либо жёнами друзей, знакомых и знакомых знакомых Сергея. Короче говоря, поделиться ей было не с кем.
Оксана вообще недоумевала, каким образом за сравнительно небольшой промежуток времени она превратилась в маленькую шестерёнку в механизме существования Сергея Александровича и почему она лишь сейчас обнаружила это? Всего несколько лет назад Ксюша была вполне генетически здоровым, жизнерадостным человеком, со своими интересами, кругом общения и определёнными, как ей казалось, взглядами на жизнь, гордой и самостоятельной женщиной. Во всяком случае, тогда она сама решала "Что такое хорошо, а что такое плохо", не обращаясь к кому-то за советом. А в итоге Оксана стала тем, чем хотел её видеть Сергей Александрович - красивой зомбированной марионеткой в его руках и живущей даже не его жизнью, а лишь частью её, очерченной строго определёнными запретными полосами, но исключительно в соответствии с понятиями мужа.
Отведённая ей часть включала в себя ведение домашнего хозяйства Сергея Александровича, воспроизводство и воспитание подрастающего поколения в заданном им направлении, поддержание на должном уровне его имиджа и участие в семейном бизнесе, правда, это опять в установленных Серёжей рамках. Иногда он поручал ей организовать фирму-однодневку и возглавить её, когда необходимо было провернуть какую-либо сделку, а делиться с компаньонами очень не хотелось, иногда давал задание построить что-нибудь красивое, для своего руководства, иногда оформлял на неё очередное уведённое из муниципальной собственности помещение... И чем дальше, тем больше находил понимания со стороны супруги Сергей Александрович во всех своих начинаниях.
Сейчас, прозревая и оглядываясь назад, Ксюша всё чаще вспоминала любимую фразу мужа, которую он любил повторять ухаживающим за ней мужчинам: " А ты знаешь, сколько она стоит?" Вот, оказывается, сколько стоит её материальное благополучие - полное подавление и потеря собственного Я, везде и во всём. О чём говорить, если даже сына, самое дорогое, что у неё было в этой жизни, Ксюша назвала именем дедушки Сергея Александровича, хотя до слёз хотелось назвать его в честь своего папы... Но ей тогда доходчиво объяснили, что она не права, купили славненькое ювелирное изделие и вопрос был закрыт - Павлик стал Павликом.
Нет, дальше так жить Оксана не могла, выложить всё мужу - тоже. Поэтому в один прекрасный момент, когда они с Серёжей возвращались из длительной туристической поездки, она плюнула на всё и вся, отправила любимому нежное сообщение на сотовый телефон и положила, холодея от ужаса, свой мобильник на столик рядом с задремавшим в кресле Сергеем, закрывшись в ванной комнате. Ответ Володи должен был прочитать уже Сергей Александрович...
Проблем у Ольховского обозначилось за последние полгода, прямо скажем, многовато, и нарастали они словно медленно катящийся с горки снежный ком - размеренно и неотвратимо. А он, словно беззаботный ребёнок, продолжал жить своими отношениями с Оксаной, увлекаемый потоком событий, особо не вникая в происходящее и даже игнорируя некоторые, весьма тревожные обстоятельства. Владимир считал, что всё это уже не важно или не очень важно; главное - их с Ксюшей любовь - большое и светлое чувство, ниспосланное им Высшими силами. Будет решён этот вопрос - всё остальное само встанет на свои места, или он решит остальные, второстепенные проблемы, взявшись за них с утроенной энергией. Он верил в себя, верил в свои силы и верил в провидение. Но провидение взялось испытывать его на прочность всерьёз.
Самое забавное, что неприятности начали происходить там, где он их ждал меньше всего. К примеру, Володя был готов к тому, что рано или поздно откроется его сотрудничество с Юрием Аркадьевичем, поскольку поле деятельности было одно и тоже - медицинские учреждения области - и группировка Сергея Александровича изгонит его из своих доблестных рядов. Но один только месяц подобного сотрудничества приносил Владимиру почти годовой доход на посту генерального директора сразу трёх фирм, вверенных ему в управление Сергеем, и риск был вполне оправдан.
Также Владимир отдавал себе отчёт и в том, что их отношения с Оксаной не могут долго оставаться нераскрытыми, но и в этом он не видел трагедии, поскольку рассматривал отношения с женщиной отнюдь не как порочную связь и даже хотел, чтобы о них стало известно супругам. Он устал жить двойной жизнью. Вот вроде и всё, других "косяков" за собой Володя не имел и почему-то считал, что в остальных вопросах, где он строго придерживался морально-этических норм, дела должны обстоять более или менее гладко...
Совещание протекало спокойно и даже немного сонно. Все трое учредителей в целом были довольны деятельностью Владимира Андреевича, и говорить, собственно, было не о чем. Председательствующий, невысокий седоватый надменный человечек лет сорока пяти, в элегантных дорогих очках в тонкой золотой оправе, которого за глаза присутствующие называли "Маленький", коротко зевнул и потянулся к лежащему на столе списку обсуждаемых вопросов. Небрежно пробежав по листу бумаги равнодушным взглядом, он вдруг хмыкнул и, уставившись на играющего пуговицей своего помятого пиджака Сергея Александровича, спросил:
- Слышь, Жирный, а что с парикмахерской?
- Вот только оскорблять не нужно, Алексей Евгеньевич, - обиженно ответил Сережа, посмотрев на Маленького своим детским наивным взглядом, пытаясь перевести разговор в шуточное русло. Дела в парикмахерской, которую Сергей вывел из общего управления и передал своей жене, действительно обстояли неважно, но вопрос не стоил и выеденного яйца - подумаешь, десять тысяч деревянных недополучили, да он их хоть сейчас внесёт в общую кассу! Зато Оксана пока при деле - пусть занимается девчонка.
- Ты, Жирный, нам зубы не заговаривай, - не поддался на провокацию Алексей Евгеньевич, считавший себя главным в этой компании по той простой причине, что он занимал на государственной службе наиболее высокий пост, чем все присутствующие. - Это что за цифры такие непонятные в графе доходов проставлены? А?... Где мои деньги, уважаемый Сергей Александрович?! - всё больше и больше распалялся Маленький, очевидно забыв, на каком совещании он сейчас находится.
- Успокойтесь, пожалуйста, Алексей Евгеньевич, - уже почти раздраженно проговорил Серёжа, шаря пухлыми пальцами по карманам пиджака в поисках денег, - Я Вам все компенсирую прямо сейчас.
- Смотри-ка, Виктор Сергеевич, Жирный нам с тобой одолжение делает, - обращаясь к последнему, самому инертному представителю триумвирата с явным желанием привлечь его в союзники, ехидно процедил Маленький. - Да не надо нас иметь за наши же деньги! И давать мне ничего не нужно - своё я всегда сам возьму... - продолжал сердиться Алексей Евгеньевич, но рассыпанные Сергеем Александровичем по столу мятые купюры всё же придвинул поближе к сидящей рядом с ним женщине - главному бухгалтеру, кивнув ей головой: оприходуй, дескать.
Виктор Сергеевич Родин, как уже отмечалось, самый уравновешенный и малоамбициозный человек из всей компании учредителей так называемого холдинга, промычал что-то нечленораздельное, дабы не вступать в конфронтацию ни с одной из сторон и моментально сунул нос в чашку с кофе, избегая дальнейшей полемики. Он занимал в городской иерархии не слишком высокое положение, заведуя банно-прачечным хозяйством областного центра, в чужие дела не лез, но и своего не упускал. В отличие от самоназначенного руководящего и направляющего центра в лице Алексея Евгеньевича и "серого кардинала" - Сергея Александровича, реально распоряжавшегося делами организации, на родственников Виктора Сергеевича была оформлена значительно меньшая доля акций подконтрольных фирм: всего-то шестнадцать процентов в противовес восьмидесяти четырём, равно поделенным между Серёжей и Алексеем Евгеньевичем. Поэтому, с одной стороны, с ним не слишком-то и считались, но с другой, при сложившемся паритете, его маленький голос становился решающим, и время от времени партнёры пытались привлечь Родина на свою сторону. А флегматичный заведующий банями умело этим пользовался, лавируя между конфликтующими сторонами.
Восприняв тоскливое мычанье Виктора Сергеевича как знак одобрения, Алексей Евгеньевич продолжил наезжать на Серёжу, распаляясь всё больше и больше.
- Нет, а ты чего здесь хвост поднимаешь? - сверкая дорогими очками, кричал на него Маленький. - Или может парикмахерская не на "общаковские" деньги строилась? Нет? Так вот будь добр - обеспечь отдачу в полном объёме и не в виде одолжения. Понял?
- Знаете, Алексей Евгеньевич, если у Вас сегодня на кого-то не встал - не нужно на мне зло срывать! - с вызовом парировал покрасневший, как варёный рак, обиженный Сергей Александрович и, пытаясь погасить нерациональный конфликт, добавил: - А чтобы в дальнейшем подобных вопросов не возникало, давайте вместе определим, сколько этот объект, по нашему мнению, должен приносить, и тогда вопросов не будет.
Алексей Евгеньевич смотрел из-под очков на собеседника и чувствовал, как в нём закипает самая настоящая ненависть по отношению к своему другу. Ещё год назад, подобный разговор между ними был бы просто невозможен. Даже теоретически. Теперь, после прихода к власти в регионе другой группировки, когда над Алексеем Евгеньевичем отчётливо нависла угроза отстранения от должности, Сергей всё более и более конкретно проводил политику непослушания, делая прозрачные намёки на необходимость принятия "коллегиальных" решений.
Самое забавное заключалось в том, что на протяжении всего времени совместной деятельности рулил в организации всё равно Сергей Александрович, умело направляя эмоционального Алексея Евгеньевича в нужное ему русло. Конечно же, Маленький видел это, но не препятствовал товарищу в его закулисных играх. Да и очень уж красиво обстряпывал свои комбинации Сергей Александрович - наблюдать за его интригами уже было большим удовольствием. Денег он не воровал, вёл себя услужливо, ну, стало быть, и пусть себе куражится. Сейчас всё происходило по-другому. Сергей прекрасно мог дурашливо полебезить перед Алексеем Евгеньевичем и спустить конфликт на тормозах, но в очередной раз делать этого не стал, и Маленький хорошо понимал почему. Серёжа заранее прочувствовал меняющуюся конъюнктуру и не желал больше пресмыкаться перед Алексеем, считая себя равноправным партнёром, а не его подчинённым.
Это было весьма неприятно, но понятно Алексею Евгеньевичу. Он и сам частенько оказывался в подобных ситуациях по отношению к бывшим своим руководителям. Однако в данном случае имел место ещё один момент, который просто выводил Алексея Евгеньевича из себя. Ведь именно он и никто иной вытащил из дремучей периферийной больницы этого никудышного деревенского увальня с преданными собачьими глазами и дал ему путёвку в жизнь. Вернее пропуск в городскую элиту, постоянно опекая и хлопоча за него. Доопекался, мать его...
- Да нет, Серёжа, мы по-другому поступим. Есть у нас директор, который за всё отвечает, вот пусть он опять и за парикмахерскую отчитывается. Как раньше.
- То есть? - выпрямился на стуле Сергей Александрович, - Хотите снова объект ему передать?
- Ну, зачем же людей смешить, - хищно улыбнулся Алексей Евгеньевич, - Просто пусть Оксана Олеговна о результатах работы отчитывается перед Владимиром, а он перед нами. А ты не лезь - ты тендерами занимайся, уклонением от налогообложения, развитием аптечной сети - мало разве у тебя нагрузки?
- Как скажете... - поджал губы Сергей Александрович, окрашиваясь в пунцовый цвет. Удар, нанесённый ему Маленьким, был очень болезненным. Самое ужасное заключалось даже не в том, что было задето его самолюбие, с этим Серёжа мог бы смириться. Недопустим был факт возвышения Владимира. Смысл предложения Маленького сводился только к одному - Алексей Евгеньевич решил сделать ставку на Вовика, выразив прямое недоверие Сергею Александровичу и постепенно отодвигая его от управления денежными потоками компании. В сложившейся ситуации сам Маленький держать в руках искусно запутанные Серёжей нити управления организацией не смог бы ни при каких обстоятельствах. Однако, приблизив к себе Владимира, он вполне обойдётся без Сергея Александровича, что, конечно же, не сочеталось с Серёжиными планами. Вступать в прямую конфронтацию с Алексеем Евгеньевичем Сергей не собирался до времени - это было чревато разделом неокрепшего ещё совместного бизнеса, да и с должности Маленького пока не сняли, а имея её, тот мог быть как очень полезен, так и очень вреден для Серёжи. Значит, придётся с Вовой разбираться...
Некоторое время Сергею Александровичу было немного жаль Владимира, который, в принципе, ничего против него никогда не предпринимал, да и организацию тащил не плохо. Но, поразмыслив немного, он пришел к выводу, что ничего особо страшного не случится, если Владимир Андреевич немного пострадает. В конце концов, кто как не Сергей вручил ему руководство фирмой? И по большому счёту, Владимир лишь один из многих людей, способности которых использовал Сергей Александрович, карабкаясь на вершину успеха. Правда, их связывали и дружеские отношения, но Серёжа и не собирался уничтожать Вовку до конца - его цель заключалась всего лишь в устранении потенциального конкурента в глазах Маленького. Сложность была только в том, чтобы сделать это незаметно для соучредителей и для самого директора и под каким-нибудь умным предлогом. Но трудностей подобного рода Сергей Александрович не боялся. Не впервой, как говорится.
Уже на следующем совещании, по инициативе Серёжи, был вынесен на обсуждение вопрос о разукрупнении организации с целью оптимизации её работы и получения дополнительной прибыли. Сергей доходчиво растолковал партнёрам, что фирма за последний год сильно выросла, в связи с чем потерялась гибкость в управлении и своевременное реагирование на стремительно меняющуюся конъюнктуру современного рынка. Он так и сказал - стремительно меняющуюся конъюнктуру современного рынка - едва сдерживаясь от смеха, наблюдая за внимательно слушающими его Алексеем Евгеньевичем и Виктором Сергеевичем.
Деятельность организации и в самом деле носила очень разноплановый характер: иными словами, Сергей Александрович хватался за всё, что проплывало на горизонте в пределах его видимости, частенько с весьма сомнительным экономическим эффектом. Однако наивно было предполагать, что состоящий из четырёх аптечных пунктов, скромной сауны, стоматологической поликлиники и двух небольших магазинов на периферии "холдинг" Сергея и К стал таким уж не поворотливым и неспособным вовремя отреагировать на какую-либо местную заморочку. Технический процесс перевода муниципальных денег в статус собственных и вовсе осуществлялся двумя-тремя сотрудниками фирмы, результат деятельности которых определялся отнюдь не их гибкостью, а тем, насколько оперативно засунет свой любопытный нос в чужие конверты Сергей Александрович. Но звучало красиво, и подверженный мании величия Алексей Евгеньевич проникся. Уразумевший, что ему лично предлагаемая перетурбация финансовых рисков не несёт, Виктор Сергеевич тоже не возражал. В детали вникать учредители не стали, поручив проведение реформы управления, естественно, Сергею Александровичу - сам, дескать, придумал - сам и мучайся.
Серёжа посетовал немного на свою горькую участь - опять, мол, ему дерьмо разгребать - и энергично взялся за дело. Перво-наперво он поручил Владимиру открыть несколько дополнительных счетов на каждое структурное подразделение, правом подписи которых наделялись бы их руководители, а не Владимир, как было раньше. Опасаясь явных сбоев в работе организации, что могло вызвать острое недовольство партнёров, Сергей Александрович не стал одномоментно отлучать генерального директора от власти. Он просто провёл цикл бесед с исполнительными директорами, недвусмысленно намекнув на грядущие изменения в фирме. Также в процессе разговоров Серёжа с большой неохотой делился с людьми и истинной причиной, вызвавшей необходимость этих изменений, весьма и весьма для него неприятных. Учредители очень недовольны деятельностью Ольховского на своём посту, и что самое обидное (ведь Ольховский - его друг), объективно они - учредители - правы. Ну, как подменили Вовку последнее время: куда не кинь, везде - клин. Вернее убытки везде. Хотя оно и понятно - образование не экономическое, самосовершенствованием не занимается и, вообще, устал человек.
Но учредители, они ведь не звери какие. Они люди. Совестливые и с понятием. А по сему увольнять Владимира Андреевича никто не собирается - много он в своё время хорошего для организации сделал, но и смотреть на его непрофессиональные действия терпения у мужиков не хватает. Поэтому, чтобы от полной дискредитации своего друга уберечь, Сергей Александрович рекомендовал руководителям среднего звена распоряжения Вовины не исполнять, пока с ним лично не посоветуются, по всем производственным вопросам тоже лично с ним связываться и от Владимира Андреевича содержание разговоров этих в тайне хранить. А то ведь подумает невесть чего и расстроится на пустом месте. А зачем человека обижать?
Обижать Володю действительно было незачем, да и не преследовал Сергей Александрович такой цели. Он просто хотел, как уже было сказано, устранить угрозу превращения Владимира в потенциального конкурента, заодно напомнив ему, кто, собственно, в доме хозяин, и довести до Маленького непреложный факт своей личной незаменимости. Всего и делов. А занятие Ольховскому Серёжа уже придумал: пусть себе бегает по инстанциям - документы оформляет разные. Ну, а что организация на несколько месяцев в попе окажется, так то не смертельно. Говорливым шибко он рот заткнёт, и Родину с Маленьким лапши на уши навешает. Не впервой...
На удачу, в этот самый момент решился вопрос и с отлучением от властной кормушки несчастного Алексея Евгеньевича. Причём решился как-то походя - просто и даже неинтересно. Закоренелого муниципального чиновника вытряхнули из удобного красивого кабинета одним телефонным звонком, после которого тот, окрасившись в зеленоватые тона, тихо достал из сейфа пару папок с документами и незаметно растворился, не тронув даже дорогих сувениров на столе и ни с кем не попрощавшись. Куда конкретно девался бывший руководитель областного масштаба, так и осталось тайной для всех заинтересованных лиц, но месяца через два он всё же появился - немного грустный, но почти уже не зелёный. Что ж, время и правда лечит.
Ну а Сергей Александрович, естественно, использовал вынужденный восстановительный период Маленького на полную катушку, терроризируя Владимира Андреевича по всем направлениям.
Что же касается Ольховского, то смена руководящей группировки в областном центре коснулась и его лично. Причём не опосредованно, как он полагал, а весьма и весьма конкретно. Во-первых, ему вместе с Юрием Аркадьевичем пришлось свернуть деятельность своего полукриминального бизнеса, приносившего солидные доходы. На устоявшиеся в течение многих лет теневые рынки хлынули толпы голодных и жадных выдвиженцев новых властных структур, подминавшие под себя все хлебные места и убирая с дороги кормившихся здесь старожилов. Во-вторых, под удар попал и маленький, в прямом смысле слова, выстраданный бизнес супруги Владимира - Марины. Вот уж действительно - неисповедимы пути Господни!
Достаточно давно, несколько лет назад, жена Володи переболела тяжёлой формой геморрагической лихорадки и уволилась из-за этого с работы. Вернее, уволилась не только из-за этого, а ещё и из-за того, что он, Володя, подыскал ей другое место - директора туристического агентства. Работа была попроще и подоходнее. Но - не случилось. Место предложил опять всё тот же Сергей Александрович и предложил от чистого сердца. Да и директор в агентство действительно требовался, но человек, как известно, предполагает, а располагает обстоятельствами совсем уже и не он. Вот и здесь так вышло: всё вроде оговорили, Марина в предвкушении увлекательной туристической деятельности уволилась, и тут, как назло, вмешалось провидение. Вернее - злой рок.
Именно в этот момент один старый знакомый попросил Серёжу поучаствовать в судьбе своей племянницы. Опять же по поводу трудоустройства. Справедливости ради, нужно сказать, что Сергей Александрович не собирался никого никуда трудоустраивать, но из вежливости по телефону отказывать не стал. Согласился на встречу с протеже своего знакомого, как он всегда делал, чтобы люди на него не обижались, а когда встретился... В общем, девушка ему очень понравилась. Нет, как директор она, конечно, никуда не годилась, зато всё остальное привело Серёжу в восторг. Облизав диву полинялыми выпуклыми глазками, Сергей Александрович сглотнул слюну и сразу же начал вводить в курс дела...
Владимиру он тогда сказал, что в последний момент Маленький решил поставить на эту должность свою очередную любовницу, и он, Сергей, как ни старался, поделать ничего не смог.
Марина тоже много чего Вове тогда сказала и создала дома невыносимую обстановку, состоящую из одного длительного вялотекущего скандала - за то, что он её подло обманул, превратив в домработницу, и всерьёз собралась разводиться. Владимир Андреевич поскрежетал зубами и заметался в поисках хотя бы какого-нибудь мало-мальски подходящего занятия для своей супруги. Через несколько месяцев подвернулась возможность взять в аренду помещение столовой в одной из муниципальных структур города, и Марина стала всё же директором. Правда, не туристическим, а кулинарно-кондитерским, но, в конце концов, её это устроило.
И вот теперь новоиспечённый Председатель комитета по управлению имуществом города или кто-то из его приближённых, положив глаз на маленькую столовую, включил все рычаги административного давления на прежних арендаторов. Милиция возбудило против Марины какое-то мудреное уголовное дело, Роспотребнадзор вынес постановление о закрытии предприятия, а районный Народный суд совершенно справедливо это постановление поддержал: то есть супруга Владимира вновь осталась без работы и средств к существованию.
Таким образом, как бы не хотел ничего не замечать влюблённый Владимир Андреевич, ситуация вокруг него накалялась всё сильнее и сильнее...