Аннотация: Не судите строго за граммотность, проблема известная и решается по мере наличия свободного времени.
Призрак.
Похолодало, подумал он, подходя к охраннику. В фойе отдавало вечерней прохладой доносившейся с улицы при каждом открытии автоматических дверей.
- Похолодало, сказал он на этот раз вслух, кладя шлем на стол охранника.
- Так что? Ты не поедешь домой?
- Нет, поеду, но, наверное, мне будет очень холодно.
Сегодня как, назло понадеявшись на хорошую погоду, которая стояла с утра, он не взял комбинезон и теперь ругал себя за легкомыслие.
Похлопав по карманам и убедившись, что ничего не забыл на работе он вышел на улицу.
Холодный порыв ветра оправдал его опасения, но вместе с тем принес снова тот едва заметный запах, которым последние дни был наполнен вечерний воздух этого приморского города.
Это даже был не запах, нечто большое, что напоминало ему забытые моменты из прошлого. Он уже пытался понять, откуда происходит этот запах, но безрезультатно. Через час начиналась тренировка, но ехать на нее совсем не хотелось. Ища уважительную причину, чтобы пропустить, ее он завел мотоцикл, но, только почти подъехав к дожо, он понял, что хочет на море. Желание было настолько сильным, что заглушило все призывы совести не пропускать тренировку, и уже через минуту он ехал по вечернему городу в сторону моря, оставив далеко позади припаркованную машину Cэнсея.
Несмотря на теплый день, вечерами было все еще прохладно, и пляж был почти пустынным. Несколько прибережных кафе были открыты и предлагали приют тем немногим, кто все-таки отважился выйти в этот вечер на набережную. Начинался новый лунный месяц, но и маленького краешка луны было достаточно для лунной дорожки, которая пролегла от берега до горизонта. Со стороны могло показаться, что он стоит в нерешительности и думает, куда бы пойти, но это было не так.
На берегу была прогулочная дорожка, шесть километров на юг и обратно, всего двенадцать километров. Когда ему было плохо, он шел этой дорожкой туда и обратно. Шесть километров он рассказывал морю свои проблемы, а шесть километров море давало ему свои советы, и не было еще ни разу, чтобы он вернулся с нерешенными проблемами. Повернувшись налево и неспешно зашагав по набережной, он вдыхал соленый морской воздух, собираясь с мыслями, чтобы начать свой рассказ. Он не знал, что в этот раз не будет рассказа, и совета он тоже не получит.
Сначала икнуло сердце, на мгновение замерло и учащенно забилось дальше, потом уже сознание восприняло того, кого он меньше всего ожидал повстречать здесь и сейчас. Понимание приходило медленно, нехотя, он все еще сопротивлялся увиденному, надеясь, что это кто-то, кто просто так похож на нее, но прошло еще несколько долгих мгновений и все сомнения рассеялись.
На свете нет ничего вечного, закончилась и вечность, которую они стояли друг напротив друга, нерешаясь сделать первый шаг. Потом уже много времени спустя, он так и не смог вспомнить, кто его сделал. Как будто туман обволок их, а когда рассеялся, то они шли, держась за руки по песчаному берегу.
Огни ночного города остались далеко позади. Они сидели на берегу и смотрели на ночное море. До сих пор не было произнесено ни слова, сначала просто нужные слова не находились, а теперь они стали лишними. Да и зачем слова, когда двум людям хорошо вместе. И только в самой глубине души, он ощущал, какую-то смутную тревогу, которой не мог найти объяснение.
Мерный шум прибоя нарушил пролетевший вдали вертолет, и когда он скрылся вдали, они начали собираться. Обратно они шли медленно, стараясь оттянуть конец этой встречи как можно дальше. Молчали они, молчало море, молчали мертвые медузы, выброшенные на берег. Каждый думал о своем, о том что было, и о том, чего уже никогда не будет.
Они подошли к стоянке. Вдали одиноко стоял мотоцикл. Он вспомнил, как они возвращались летом домой, после моря и понял, что и в этот раз отвезет ее домой. Все было почти как всегда, почти...
Мотоцикл долго не хотел заводиться, очень долго, но потом все-таки завелся. Вот и знакомый подъезд, как быстро же они доехали в этот раз. Она протянула ему шлем, и когда он забирал его, их руки соприкоснулись. И в эту секунду ему стало страшно. Он понял, что сейчас должно произойти, что-то страшное, что-то, что навсегда изменит его жизнь, ее жизнь. Что-то, что нельзя будет исправить. И самое страшное было то, что он понимал, что никак не может этому помешать.
Все происходило как в немом кино. Она повернулась и пошла к двери, но взявшись уже за ручку двери, она развернулась, и он увидел, как ее лицо исказилось. На нем было все, и боль, и ужас, и нечеловеческие страдания, она протянула к нему руки и закричала, но на улице продолжала стоять мертвая тишина.
В комнате было темно и тихо. Он лежал и смотрел в темноту все еще находясь под впечатлением только что увиденного кошмара. Уже неделю как он просыпался ночью от него и каждый раз надеялся, что это последний. Похоже что у него нет другого выхода, иначе этот ночной призрак его доконает. Нащупав выключатель он зажег свет, который неприятно ударил по глазам, тут же возмущенно заорал попугай и он в скором порядке ретировался из комнаты. В соседней комнате было темно и тихо,и лишь в углу мерно жужжал вентиляторами компьютер. Вообще, он выбрал жить в арабской деревне так как с первых дней влюбился в ее тишину.
Он сел в кресло и подвигал мышкой, зажегся экран и начал набирать яркость. Притянув к себе клавиатуру он начал печатать, уже много лет назад он заметил, что записанный сон никогда больше не снится.