Отроковицей я откопала в дедушкином подвале хранившийся там номер журнала Юность, по-видимому за 1988 год, с повестью Ольги Ларионовой, мастерицы короткого НФ-рассказа и автора боговдохновенного текста, о дальнейшей судьбе которого и будет идти речь. Тогда текст did my head in - выражаясь по-русски, действующие лица и их окружение надолго поселились в моем воображении, а многие их фразы были выучены наизусть. Я перечитывала произведение чуть меньше раз, чем в детстве - Золотой ключик, или приключения Буратино. Я была в глубоком восторге и от сюжета, тщательно выточенного будто на точнейшем токарном станке из будущего, где все детали были так плотно пригнаны и в то же время поражали своей причудливостью; и от очевидной легкости, с которой, по-видимому, был написан текст, от цветовой гаммы, сенсорного и хорошо сконструированного мира, удивительных находок: игра в карты с судьбой, где масти цвета времени дня и козыри - ночные; совокупление сразу трех пар существ, будто соединение трех чакр (это я уже подумала сейчас): коней, всадников и крэгов; цепь из двух брачных завещаний, одно из которых исполнилось по случайности, а другое - было случайно дано; задолго до Матрицы поднятая в советской литературе тема иллюзии и симуляции. Как первая работа в жанре фэнтези, повесть настолько выпадала из обоймы советской фантастики, что объяснить ее, как и забыть, невозможно. Перечитывая ее сегодня, любопытно видеть, как стиль письма и литературного мышления автора неизгладимо повлиял и на мои стили.
Позже я читала упоминания, что существуют продолжения, но - не имея к ним доступа до прихода инфокоммунизма - и подумать не могла, что автор посягнет на это великое, пришедшее - через нее но не из нее - откровение, дописав отсебятину, дабы вновь всуе вызвать духи героев. В выходные, однако, я ознакомилась с первым из них, Делла-Уэлла, поразившим меня и ущербностью - какой-то закомплексованностью - языка, и тем, что мир, куда заносит героев - обычное лоскутное одеяло из Стругацких (но без замашек на экзистенциальные вопросы) и дешевого фэнтэзи в обложках с мечами и сиськами, и заштампованностью персонажей, их взаимодействий и обстановки. На четвертой сотне страниц я поняла, что эта тягомотина так и будет тянуться, и прервала чтение. Никуда не делся лишь особый женский взгляд автора, в лице главной героини, на происходящее - фирменная черта стиля. Пришлось снова перечитывать Чакру Кентавра, чтобы убедиться, что это чудо мне не померещилось во дни моего отрочества. Подробное сравнение двух произведений было бы полезным упражнением для всякого начинающего писателя, чтобы понять, что такое хорошо и что такое плохо в беллетристике. И я бы поняла, если бы писательница ограничилась одним неудачным продолжением, ну двумя, как обычно делается, но целых три? Остался лишь вопрос...
Что заставляет братьев Вачовски этого мира без конца перезагружать и перезагружать свою Матрицу?