- Доедай кашу! Кому оставил? Я за тебя буду доедать? Или Пушкин?
Валера, кудрявый русый пацан лет двенадцати набирал в ложку рисовую кашу, а потом высыпал назад в тарелку. Каша с зажаркой из лука, богато сдобрена маслом, вкусно пахла, но на лице мальца кислая мина, будто положили ему что-то противное и несъедобное.
- С кем я разговариваю? - Нина Ивановна насупилась и поставила руки в боки.
- Когда я ем, я глух и нем. Сама любишь эту поговорку.
Они сидели за длинным столом, вся огромная семья. На стальную стену проецировались новости. Объёмная голограмма девушки-репортёра о чём-то оживлённо рассказывала, но в гуле стукающих ложек не разобрать её слов. Душно. Если бы не замечания матери о том, что в публичном месте, коим столовая тоже является, нельзя появляться голому, даже по пояс, он бы давно снял футболку.
- Вот и ешь! - сказала Нина Ивановна. - Нечего с едой играться!
- Мам, но я уже съел котлету и наелся. Больше не хочу, не голоден. Можно я чай заварю?
- Совсем есть перестал, - Нина Ивановна покачала головой. - Кожа да кости. Как ты расти думаешь, если будешь так есть? Ты же самый низкий в классе. И самый худощавый!
- А вот и не самый! Витька самый низкий.
- Сынок, ты, часом, не начал курить? - Илья Семёнович посмотрел на парня поверх очков.
- Пап, ты чего? Ты же знаешь, я никогда... Ты мне столько говорил о вреде никотина! - Валера при этих словах опустил глаза, неожиданно решив рассмотреть надпись на футболке.
В этот момент робот-официант принёс стакан с горячим чаем.
- И пару шоколадок принеси, - прошептал Валера, но мать услышала его слова:
- Значит, кашу есть он не хочет, а зубы портить шоколадом - это всегда. У нас нет денег на посещение стоматолога, сколько тебе повторять?
- А морожено можно?
- Опять двадцать пять! Какое морожено? Ты давно выздоровел? Опять хочешь горло месяц лечить?
Валера закатал глаза, но промолчал.
- Спасибо, я наелся. Пойду, прогуляюсь!
- Валера, через полчаса занятия начинаются, какая прогулка?! - Илья Семёнович повысил голос.
- И зачем мне эта ваша школа сдалась? Вот отучились вы - и всю жизнь теперь в нищете живёте, как и все в нашем Доме. Каждый день работа, скукота. Где мне пригодится эта математика? Чтобы сходить в магазин, достаточно уметь складывать и вычитать. Остальное - блажь учителя математики! Русский язык - это вообще чудо бессмысленности! Да какая кому разница, как я напишу слово "искусство", с одной "с" или с двумя? Будто меня кто-то не поймёт? Или рисовать от этого буду лучше?
К слову, в этом самом слове он нередко делал три-четыре ошибки в диктанте.
- Вот не скажи! - сказала тётя Марина. - Учиться очень даже надо. Для мозга полезно и для развития...
Валера не дослушал её до конца, хотя знал, что она скажет "... нейронных связей". Она всегда так говорила. Каждый день одно и то же! Как заезженная плёнка. Зануды эти родственники! Валера выскочил на шумную улицу, хлопнув за собой дверью.
Трёхмерный поток машин шумел, дымил. Кто-то с верхних ярусов автодвижения вылил воду, едва не облив Валеру.
- Стану совершеннолетним - уйду жить в другой Дом! В нашем нечего ловить! Скука и нищета! Я не смогу так жить.
Людей стало однажды так много, что пришлось застроить абсолютно всё свободное пространство земли небоскрёбами. Покинуть свой Дом - практически подвиг. А в каждом Доме - своё правительство, свои устои. Так и живут люди огромными семьями: вместе едят, работают на одном заводе всю жизнь, в детстве мечтают перебраться жить в соседний Дом, где стёкла чище и колбаса дешевле.
- Так чего тянуть кота за... хвост? Можно ведь и в своём Доме сделать так, чтобы все стали жить хорошо! - к Валере подошёл сутулый лысый мужчина с хитро прищуренными глазами. Он постоянно облизывал губы и нервно оглядывался, будто боялся, что кто-то за ним следит.
- Прости, парень, я невольно подслушал твои слова. Так ты хочешь жить лучше, чем твои родители?
- Ещё бы!
- Меня Михаилом зовут.
- Михаил...
- Можно просто Михаил. Даже Миша. Не люблю отчества, так мне кажется, что старик уже. А когда по имени зовут, вроде бы и не так стар. А тебя как зовут?
- Валерка я!
- Валер, так вот что я тебе хочу сказать. Тебя мамка, небось, кашу заставляет есть?
- Ага! Ещё как!
- И учиться днями напролёт?
- Угу.
- Может, ещё и играть в видеоигры запрещает перед сном?
- Если бы только перед сном! Пока уроки не сделаю, никаких игр и в помине!
Михаил покачал головой.
- В нашем Доме не так. У наших детей уроки по двадцать минут, и дети на них ходят только при желании. И едят, что хотят. Будешь?
Михаил протянул Валере крупный апельсин. Тот недоверчиво посмотрел на фрукт. Фрукты и овощи были редкостью в их Доме, не приживались. Даже мясо не было таким же дорогим!
- Угощайся. Если хочешь, ещё дам. У нас детей фруктами не обделяют.
Валера жадно впился в сочный апельсин, забыв даже очистить от кожуры. Липкий ароматный оранжевый сок тёк по подбородку и пальцам.
- Ваши родители совсем забыли о правах детей! Право на личную переписку: разве родители не читают твоих сообщений?
- Мама читает даже то, что я написал девочке. А там такое личное...
- Вот! А эти права в Конституции прописаны.
- Даже Мэр о них знает?
- Да что там Мэр? Он только Городом управляет. А тут для всей Страны это правило, для каждого из Домов и Городов!
Валера непонимающе посмотрел на мужчину. Он слышал что-то о Городах на уроках географии, но с науками у него было туго. Он даже географию Дома не полностью выучил, что там о чём-то более крупном говорить?
- Вы что-то говорили о коротких уроках?
- Да, говорил. Хочешь изменить их? Или вообще отменить?
- Хочу. Конечно же хочу! Что нужно для этого? - глаза Валеры алчно блеснули.
- Тут всё очень просто. Нужно свергнуть тиранию родителей. Домом должны править дети. Будешь ещё апельсин?
- Можно?
- Угощайся. Возьми немного листовок и передай своим одноклассникам. Чем больше единомышленников, тем скорее придёт светлая эпоха для детей. И вы заживёте, как в моём родном Доме. Главное условие: ни слова родителям и другим взрослым до поры.
- Наверно, Вы Домоуправлец в Вашем Доме? - спросил Валера.
- Нет, конечно. Но я тоже важная птица, можешь мне поверить. Я работаю риелтором.
- Риелтором, - заворожено прошептал Валера, не понимая значения слова, но сказанное от чужедомца звучало величественно. Послышался вой сирен. Михаил испуганно озирался.
- Мне пора. Завтра встретимся в это же время здесь!
Валера пожал протянутую руку липкой от апельсинового сока рукой.
- Приводи завтра с собой товарищей. Я принесу ещё апельсинов.
Полчаса назад Валера не знал Михаила, но теперь готов был сделать ради него, что угодно.
"Никогда не разговаривай с незнакомцами!" - часто говорила мама. Но она часто плела всякие небылицы: то не делай, этого нельзя, то вредно, это полезно. Нудная старуха!
Валера спрятался за угол и закурил папиросу. Едкий горький дым наполнил лёгкие. Закашлялся. Ему особо не нравилось курить, но все старшие ребята это делали. Разве он не взрослый? Ему уже двенадцать лет, а через два месяца будет тринадцать! Взрослый мужчина. Только росто не удался, но до двадцати лет ещё расти и расти!
" Хватит! Родители считают вас детьми! Они даже не называют вас по отчеству. Но дети - такие же люди! Всем равные права!" - было написано на листовке, которую Валера получил от чужедомца. Издревле сложилось так, что лишь взрослых называют по имени-отчеству.
- Что это у тебя в руке, Нюня? - спросил Костя, задира из соседнего этажа. Младше Валеры на год, но выше на голову, и ходил постоянно с дружками и доставал всех и вся. - Ты что, апельсины уминаешь? Где взял? Не молчи, когда с тобой старшие разговаривают!
- Ты младше меня!
- Не умничай, а говори! - Костя схватил парня за грудки.
- Он из соседнего дома. Пообещал завтра ещё апельсинов принести!
Каждый раз Валера хотел ответить врагу достойно, но увидев увесистые кулаки боксёра, тут же проглатывал язык.
Костя с бандой сначала хотели ограбить чужака, который раздавал дармовые апельсины. Они даже засаду устроили. Но на следующий день они сделались союзниками Михаила. Чужедомец умел убеждать. У Валеры появились новые друзья - с этого дня у банды Кости с ним были общие цели.
Он стал прилежно учиться, чтобы не привлечь лишнего внимания взрослых. Даже кашу стал есть. Но среди детей быстро распространялась листовка с надписью "Долой произвол родителей" и нагрудный знак в форме апельсина. Их родители были слишком заняты добычей пропитания, чтобы сразу заметить надвигающуюся беду. Улицы убирали роботы-дворники, поэтому даже оброненных ненароком листовок и разнесённых кондиционером по округе Дома ни один из взрослых не увидел.
Однажды Михаил объявил всеобщие сборы. Лестничная Площадка Свободы полнилась детьми. В этот раз они не пошли на уроки, а решили добиваться равенства со взрослыми, пока взрослые продолжали добывать средства для пропитания семьи на следующий день. В обеденный перерыв Илья Семёнович включил новости.
- Вот странные дети! Куда смотрят их родители? Наш Валерка никогда бы не пошёл на такое! Он у нас умный. И любит нас! Отчество им подавайте! И котлеты без каши - вот ещё умники нашлись. Не зарабатываем мы пока на мясо без риса!
Толпа детей шумела. Толкни одного, и все полетят на нижние этажи. Душно. Из света одна мерцающая лампочка в старом плафоне. У каждого из детей в руке по апельсину. На стуле-пьедестале стоял Михаил.
- Разве Вы не такие же люди, как и взрослые? Разве вы заслужили бесконечное рабство уроков, пока взрослые отдыхают на своих заводах? Что они там делают, раз домашнего задания им даже не дают? Отец уляжется на кровати: устал он, видите ли, после напряжённого дня. Ещё и с банкой пива! А вас даже по отчеству ни один не называл. Или кто-то уже заслужил?
- Нет! Они считают нас маленькими для этого! - выкрикнул кто-то из толпы.
- Именно! Они не считают вас полноценными людьми. Вы для них недоростки. Вами можно манипулировать, управлять, а вы, как послушное стадо. Но многие из вас уже подростки! А к вам всё так же, как к маленьким.
- Правильно! Правильно говоришь!
- Долой тиранию родителей!
- Ура!
- Вы свободно сможете селиться в любом из Домов, в каком захотите! В любом Подъезде, и даже сможете переехать в другой город!
- Да!
В какой-то момент толпа превращается в единый огромный организм. Мозг каждого человека отключается, и способность мыслить остаётся лишь у того, кто на пьедестале. Остальным укажи цель, и они ринутся в бой. Не задумываясь. На следующий день будет стыдно за содеянное. Но завтра, не сегодня.
- Пойдёмте к Домоуправленцу! Расскажем о наших требованиях. Пускай он усмирит произвол взрослых! Мы больше не способны этого терпеть!
- Ура! - выла и ревела толпа. Кулаки каждого сжаты в кулак, на лицах решимость и ненависть, а в глазах абсолютная пустота. У некоторых в руках камни, у других - биты и даже ножи. Михаил предупредил детей, что они могут встретить сопротивление. По импровизированному оружию стекал оранжевый липкий сок.
Первыми забили тревогу учителя, когда ученики массово прогуляли школу.
- Нина Ивановна, почему ваш Валера не на занятиях? - раздался испуганный женский голос в трубке.
- Он, наверно, снова пошёл гулять. Ко второму уроку придёт. Или к третьему.
- Он точно придёт? Он не участвует в этом шабаше на семьдесят третьем этаже?
- Что Вы такое говорите, Клавдия Викторовна! Наш Валера не такой. Мы его хорошо воспитали!
Нервно положила трубку в полной уверенности в невиновности сына, но мгновением позже закралось смутное сомнение:
- А что, если... Нет, Валерка не мог.
Многие из подростков курили, уже не скрываясь.
- Мальцы, бросайте это дело! - сказал полицейский. - Вредно ведь. И расходитесь по школам. Учиться надо.
- А то что? - спросил Костя. - В угол поставишь?
Костя с размаху ударил полицейского битой по лицу. У того хлынула кровь из раны. Он сжал кулаки, но не сдвинулся с места: недвусмысленно приказали силу не применять. Банда захохотала.
- Зачем вы его так? - спросил Валера.
- Валерка, ты чего? Он же взрослый. И полицейский, их всех надо уничтожить. Эта гниль портит наш Дом. Мы строим светлое будущее. Но чтобы ярче освещать дорогу вперёд, нужно сжечь мосты. Это я в новой брошюре Михаила прочитал! Зацени, какая цитата красивая.
Они пришли к квартире Домоуправленца. Девочка с ромашкой в руке подошла к полицейскому. В этот момент сзади раздался выстрел. Спина девочки окрасилась красным пятном.
- Они убивают детей! - заорал тут же Михаил.
- Но выстрел раздался сзади! - попытался возразить Валера.
- Ты слепой, что ли? Сзади только наши, кроме детей никого нет! Это полицейские убили несогласных. Долой произвол взрослых! Домоуправленец с ними в сговоре! Мы войдём в его квартиру, и горе тому, кто встанет у нас на пути!
Заблестели ножи-бабочки на свету люминесцентных ламп. В каски полицейских ударились первые камни. Костя отхлебнул водки из бутылки, поджёг остаток содержимого и бросил в полицейского. Стражи порядка не шелохнулись. Они ожидали нового приказа.
Толпа разгромила взвод полицейских. Некоторые из стражей полетели на нижние этажи, не в силах противостоять стихии. Один коп не выдержал и ударил подростка по лицу, выбив ему зуб.
- Вы посмотрите на их произвол! - тут же застонал Михаил. - Они издеваются над детьми.
А дети ли стояли на этой лестничной площадке? Разве в этих оскаленных, измазанных липким оранжевым соком, лицах осталось что-то человеческое?
Паренёк из банды Кости достал из-за пазухи баллончик и написал матерное слово на стене, изобразив не более приличную картинку. Прошло около часа, прежде чем ребята прорвались к бронированной двери Домоуправленца. Ещё полчаса - и дети оказались внутри квартиры.
- Привет, Костя! - сказал высокий худощавый мужчина. - Я до последнего момента не верил, что ты с ними.
- Константин Викторович, - официальным тоном, который смотрелся карикатурно от одиннадцатилетнего мальчика, сказал глава банды.
- Что, прочти?
- Называй меня по имени-отчеству. Дети и родители отныне равны. Мы тоже заслуживаем уважительное отношение к себе.
- Сынок, дело зашло слишком далеко. Остановись. Шутки закончились. Конечно, Михаила Ивановича будут судить. Но не вас. Вы ещё дети. Остановитесь!
- А никто и не шутил. Мы хотим свободного пересечения границ Дома. И цважительного отношения к себе. Это не так уж много, но почему родители так долго закрывали на такое простое требование глаза? А ещё мы хотим фруктов и сладостей. Михаил нам дал всего в достатке.
Костя достал из-за пазухи электрошокер. Виктор Степанович надел солнцезащитные очки. Домоуправленец нажал на кнопку, и конмату на какое-то время заполнил ослепительный свет. Когда зрение вернулось к повстанцам, в комнате уже не было никого, кроме них. Сколько они не осматривали его квартиру, так и не нашли его тайного прохода.
- Наверно, смылся уже в соседний Дом.
- Всех родителей срочно нужно посадить в тюрьмы, чтобы они не остановили нашу Революцию! - предложил Михаил.
На глазах Нины Ивановны выступили слёзы, когда за ней пришли мальчишки во главе с Валерой.
- Сынок, ты хоть поел что-то? А то изголодался, поди, совсем?
- Мама, мы больше не маленькие. Мы теперь равны со взрослыми!
- Сынок, я люблю тебя!
- Остановите эту сопливую сцену! - сказал Костя. - Не могу на это смотреть - меня тошнит! Арестуйте их. Уведите в карцер, а потом определимся с их судьбой! Да здравствует Революция детей!
- Ура!
Работников забрали в тюрьмы прямо с рабочих мест, где они зарабатывали на жизнь семьи.
Потом состоялась грандиозная попойка. Михаил называл это "празднованием победы" водка Валере совсем пришлась не по вкусу. Но, смотря на старших товарищей, он давился горькой неприятно пахнущей прозрачной жидкостью, которая напоминала лекарство. Он должен казаться взрослым! События того вечера он помнил с трудом. Кто-то из ребят решил пойти бить стёкла. Потом разрисовали стены различными "весёлыми" надписями.
Утро началось с похмелья. Так плохо Валере не было никогда. Голова раскалывалась на части, кости ломало и крутило, голова кружилась. Жутко хотелось пить. А вокруг растрёпанные, едва живые товарищи и битые бутылки.
Только один Михаил выглядел огурчиком.
- Пьёт лишь тот, кто подчиняется, - прокомментировал ситуацию новый Домоуправленец. - Ладно, ребята, вам пора вставать. Вам нужно на работу.
- На какую-такую работу? - недоумевал Валера.
- Взрослых больше нет, но кто же будет работать на заводах? Дом скоро встанет, если не поддерживать его промышленность.
- Но... как же? Ты же обещал, что каждый будет есть котлеты без каши. И фрукты...
- Ешь, что хочешь. Точнее, ешь то, на что заработаешь сам. Разве я запрещаю?
- Но ты обещал отменить уроки!
- Уроков больше не будет. В этом я не врал. Зачем вам учиться? Проще управлять теми, кто не знает ничего, чем умниками.
- Но ты обещал свободные путешествия между Домами!
- Разве когда-то были запрещены путешествия?
- Ты говорил, как богато живут в твоём Доме!
- Но я не обещал того же в вашем Доме. Цена вольготной жизни на моей Родине - тяжкий труд множества других Домов. Так было всегда и так будет и впредь. Что ты так смотриim на меня? Может, пивка? Глотни, полегчает!
Валера выпил холодного противного горького напитка. Хмель ударил в голову, и он упал в забытьи.
На каждом этаже впредь красовалась вывеска: "Да здравствует Революция детей! Да здравствует равенство детей и взрослых на труд во благо Родины!"