Примечание: в поддержку движения Crazy Snaky по защите Софу Ди!
Париж буквально плавился от жары, казалось, весь город вдруг внезапно переместился на солнце, и теперь тает в его золотом огне, бегущем по бесконечному лабиринту улочек и площадей. Было пустынно: единственными местами, где еще хоть изредка встречались люди, были кафе и рестораны, причем их летние веранды были покинуты: какой сумасшедший предпочтет наполненный хрустящей жарой "свежий" воздух кондиционированной прохладе помещения. Но... Встречались и исключения: во-первых, стайки вездесущих мальчишек, которых можно встретить на улицах этого древнего города всегда, везде и при любых климатических условиях; а во-вторых... в одном из маленьких, неприметных летних кафе без названия, которыми так изобилует этот город, сидел, раскинувшись, красивый молодой человек в белом льняном костюме, потягивал какой-то прохладительный напиток из запотевшего стакана и лениво следил глазами за купающимися в крошечном фонтанчике на такой же крошечной площади голубями. Изредка он что-то записывал в лежащий перед ним блокнот, но видно было, что это занятие не вызывает у него энтузиазма. Потом его внимание привлек тощий, потрепанный и какой-то облезлый голубь с, по-видимому, перебитым когда-то крылом. Он неловко слетел на землю откуда-то сверху, причем приземлился не на фонтан, как его сородичи, а в трех шагах от него, прямо посередине проезжей дороги. Там он потоптался, неловко попытался снова взлететь, но потом бросил это бесполезное и трудоемкое занятие и, неуклюже переваливаясь, побрел к фонтану пешком. Юноша уже было потерял к нему интерес, но вдруг... Несколько событий случилось так неожиданно, что потом их невольный участник долго гадал, как ему удалось так быстро среагировать. Раздался шум приближающейся машины, голубь, услышав его, стал перебирать ножками быстрее, стараясь выбраться из опасной зоны, но ему это явно не удавалось; а потом... потом, когда из-за поворота уже холодно и хищно блеснул металл, наперерез ему метнулась какая-то маленькая тень, и, склонившись над больной птицей, почему-то застыла. Молодой человек, не раздумывая, вскочил, опрокинув столик, прыгнул на середину улицы, сгреб тихо ойкнувшего некто в охапку, и тут же бросился в сторону, пребольно ударившись о выступ на фонтанчике и вспугнув оставшихся там голубей, окативших его не очень-то чистой водой. С ревом мимо пронеслась хромированная громада, оставившая после себя вонь, взвившуюся сухую пыль и отчетливо видимый темный след выхлопных газов в воздухе. Юноша закашлялся, а с ним и спасенный им... ребенок. Только сейчас парень смог разглядеть, кого все-таки выхватил из пасти железного чудовища: тонкая, изящная фигурка, облаченная, не смотря на жару, в длинное, до земли, шелковое платье с затейливым, ярким узором, белая, как пена прибоя, кожа, черные, коротко стриженные волосы, с каким-то странным, как будто зеленоватым отливом, и... глаза. Как только он поднял глаза и встретился взглядом со склонившимся над ним европейцем, тот понял, что до этого не видел ничего прекрасней. И ужасней. Они были... не синими, не карими, не даже фиолетовыми... Вибрирующий, постоянно меняющийся оттенок, похожий на пляшущий огонь, только огонь... аметистовый, вот подходящее слово. Ни с чем другим сравнить его просто было нельзя. Как будто смотришь в глубокий-глубокий колодец, но в нем не вода, а вот этот демонический пламень, и вдруг начинаешь падать, падать в него, чувствуя, как вскипает в твоих жилах кровь...А потом мальчик опустил длинные, бархатные ресницы, как закрыл окошко, и наваждение исчезло. Просто стоит какой-то пацан, китаец или японец, не разберешь... Тощий, одежда покрыта осевшей пылью, в руках держит все того же несчастного грязного голубя, виновника всех неприятностей... Молодой человек мотнул головой, стряхивая с себя остатки морока, по его мнению, вызванного жарой и всплеском адреналина, и уже приготовился накричать на этого оболтуса, чтобы впредь не повадно было под машины бросаться, когда сзади вдруг раздался тихий вскрик, а потом перед мальцом на колени упал человек. Юноше оставалось только стоять и изумленно моргать, пока новый участник этой сцены что-то тихо и гневно-отчаянно шептал на незнакомом языке теперь уже виновато выглядящему ребенку, одновременно быстро ощупывая его руки и ноги, видимо, на предмет наличия повреждений. Тут парень все-таки решил вмешаться.
"Э-э-э... Извините. Я... Вы не беспокойтесь, с ним ничего не случилось, я успел его выхватить из-под машины. Только скажите ему, чтобы больше так не делал, это ведь опасно..."
Незнакомец поднял голову. И... Юноша опять попал в бушующий пламень. Но теперь он был золотым: золотым, как солнце; как этот сияющий, пропитанный жаром день; как наполненный воспоминаниями о лете мед, который ешь зимними вечерами; как... та амброзия, которую когда-то пили на пирах могучие боги, веселясь и прославляя жизнь. Чудесный цвет, цвет жизни, цвет огня... В глазах у молодого человека все поплыло, на несколько секунд он полностью потерялся в этом расплавленном золоте, а потом... Прохладная ладонь легла ему на лоб, возвращая к действительности, и тихий, переливчатый как весенняя капель голос зазвучал буквально у его уха, "Вам лучше уйти с солнца и присесть, кажется, у вас легкий солнечный удар". Сильные руки настойчиво повлекли его куда-то, и через пару минут он обнаружил себя сидящим со стаканом холодной минералки за своим, уже поднятым, столиком,. Напротив него разместился... У него перехватило дыхание. Черт, не зря он сегодня вышел из дома, решив, что ему будет лучше работаться на улице, пусть там и сорокоградусная жара. Перед ним сидело самое прекрасное существо, поскольку человеком это совершенство просто быть не могло. Если до этого его поразила красота мальчика, то она не шла ни в какое сравнение с... этим. Черные, струящиеся почти до плеч волосы, с тем же зеленовато-синим отливом, падающие легчайшей, почти прозрачной вуалью на глаза... Глаза, он не ошибся тогда, они были действительно золотые, искрящиеся, как только что открытый ледяной лимонад на солнце. Белая, как первые, еще кружащиеся в воздухе пушинки снега, кожа. Губы... На них было вообще лучше не смотреть, а то бросив один пристальный взгляд, оторваться уже будет невозможно. И в прямом, и в переносном смысле. Размышления юноши прервал сам же их объект, заговорив все тем же волшебным, как и все в нем, голосом.
"Я должен вас поблагодарить. Вы спасли моего сына. Вы даже не представляете себе, насколько я вам обязан. Просите что угодно, если это будет в моих силах, я это исполню".
Молодой человек вздрогнул и изумленно посмотрел прямо в глаза своему собеседнику. Он что, шутит? Но нет, золотые глаза, вдруг потерявшие всю свою теплоту, смотрели на него серьезно и выжидающе, как будто тот и впрямь думал, что вот сейчас ему будут предъявлять какие-то требования.
Парень тряхнул головой и рассмеялся. Черт, нет, бывают же странные люди... Хотя и такие красивые.
"Да что вы, какие глупости! Конечно, вы мне ничего не должны! Любой бы поступил так же на моем месте... Да и что такого я сделал? Просто выпихнул заигравшегося ребенка из-под машины. Ерунда!"
"Вы сами могли погибнуть, не успеть увернуться из-под машины, например. Так что это не ерунда: может вы, европейцы, так и относитесь к жизни своих родственников, но для меня она бесценна. И я обязан отдать вам долг, или окажусь в очень... неприятной ситуации. Говорите, что вам нужно: денег, власти, славы? Я могу дать вам все, что угодно..."
В воздухе запахло озоном, как будто вот-вот должна была разразиться гроза. Но на небе не было ни облачка...Юноша внезапно почувствовал себя так, как будто оказался вне пределов пространства и времени, как будто реальность утратила свои границы, весь мир растаял, и осталось только это кафе, наполненный нестерпимым жаром день, и этот таинственный незнакомец, в глазах которого была вся вселенная, теперь покрытая коркой льда. И ему вдруг внезапно захотелось разбить это прозрачное, тонкое, но смертельно-ледяное стекло, добиться того, чтобы огонь жизни, который он видел в первые минуты, возродился вновь, заиграл красками и светом... Юноша улыбнулся, и, как будто преодолевая напор застывшего воздуха, заговорил,
"Ну, если вам так уж надо как-то мне отплатить, возьмите с собой голубя, из-за которого ваш сын и бросился под машину, и выходите его. Как только он поправится и сможет сам взлететь, считайте свой долг отданным".
Вселенная распалась на куски, а потом собралась обратно. Воздухом снова можно было дышать, время возвратилось в свое русло, кафе вернулось в реальный мир. Молодой человек невольно перевел дыхание и сделал глоток уже противно теплой воды: нет, точно у него солнечный удар, уже третий раз на дню черте что мерещится...
Иностранец сидел, чуть наклонив набок голову, и с каким-то непонятным выражением на лице разглядывал своего собеседника: со смесью удивления, недоверия, интереса и даже странным образом радости. Его глаза хотя и не горели, но, по крайней мере, больше не замораживали живьем. И то слава Богу. Повинуясь какому-то внезапному порыву, парень вдруг сказал,
"Знаете, а здесь потрясающее лимонно-мятное мороженое. Не хотите попробовать?"
Ндя, такой реакции он не ожидал... и никогда не видел, чтобы человек менялся настолько быстро: секунду назад перед ним сидело какое-то неземное существо, возвышенное, недосягаемое, таинственное и опасное, а теперь вдруг оно превратилось в пятилетнего ребенка со щенячьим взглядом... Вау...
Через двадцать минут, когда мороженное было уничтожено, они по-прежнему сидели за столиком, наблюдая за играющим с голубями мальчиком. Молодой француз, правда, не мог поверить тому, что видел: птицы слетали ему прямо на руки, ничуть не боясь, и вообще создавалось впечатление, что ребенок с ними беседует. И они его понимают. Черт. Покалеченный голубь был отдан отцу: теперь он удобно устроился в складках шелкового... платья, почти сливаясь с вышитыми на нем зарослями каких-то непонятных растений.
"Я забыл спросить, как вас зовут. Как невежливо..."
"Меня? Алекс... Ох, почему вы так побледнели? Вам плохо? Хотите воды?"
"Нет-нет, благодарю... Просто, когда-то я знал... человека с таким именем. Он... не важно. Просто странное совпадение. Он был очень похож на вас: такой же голубоглазый и белокурый".
"Ну, вы смеетесь! Знаете, сколько во Франции голубоглазых блондинов по имени Алекс? Да на каждом углу по десять штук. Так что никакое это не странное совпадение, скорее закономерность. А вас как зовут, между прочим?"
"Меня? Ах да, конечно. Извините, я задумался. Меня зовут Ди, граф Ди".
"Граф? Настоящий? Ну надо же! Никогда не был знаком ни с одним графом. И у вас, конечно, есть замок?"
Серебристый смех.
"Ну что вы, нет, конечно. Титул давно превратился в простую формальность... У меня только маленький зоомагазин".
"Зоомагазин? Вы владеете зоомагазином? Никогда бы не подумал... Ну что ж, вы тогда точно знаете, как выходить голубя! И понятно, почему ваш сын к нему так рванулся... Как его, кстати, зовут?"
"Ди, тоже Ди. Это имя передается в семье от отца к сыну, как и титул".
"Ох, надо же... Интересно, как ваша жена разбирается, как кого звать..."
Еще один взрыв смеха.
"Жена? Ох, простите... Просто у меня нет жены".
"Нет жены?! Но тогда как же... Ой, извините, это не мое дело..."
"Да ничего страшного. Это запутанная история, которую я не хочу сейчас вспоминать".
"Конечно-конечно, я понимаю. Хм... А... давно вы в Париже? Вы же... хм... иностранец?"
"Китаец, не смущайтесь. Нет, мы переехали совсем недавно. Мы вообще много путешествуем. Так надо.. для бизнеса".
"Ясно. Это классно, много путешествовать, да? Мне всегда этого хотелось: увидеть другие страны, города, встретить новых людей..."
"Знаете, сначала это, конечно, очень интересно и увлекательно. Но... потом начинает наскучивать. Люди... везде одинаковые, страны не очень-то отличаются друг от друга, города везде города... Только природа уникальна, но для того, чтобы это понять, не надо много ездить: ведь каждое дерево, каждый листик, каждая травинка - неповторима в своей красоте..."
"Знаете, когда вы говорили о природе, у вас было такое лицо... Не могу даже описать, но вы как будто начали светиться... И ваши глаза..."
"Что с моими глазами?"
"Вы обидитесь, я не буду говорить..."
"Нет, что вы, мне очень интересно... Ну же, не дразните!"
"Они... тогда, в самом начале, когда вы обнимали вашего сына, они были, как бы это сказать... Как огонь, как свет, как жизнь... Потом, когда вы хотели добиться от меня ответа, они стали... Ледяными, равнодушными... смертоносными. Затем, после того, как я сказал вам про голубя, чуть-чуть согрелись, но все равно не стали прежними. И только теперь, когда вы говорили о природе... Они снова засияли. Вот, я же говорил, что вы обидитесь. Граф, ну граф, пожалуйста..."
"Нет-нет, я не обиделся, просто задумался. Вы на меня странно действуете... Наверное, так и есть: мои глаза меняются в зависимости от настроения. А вы наблюдательны, молодой человек. И поэтичны... Не пишите?"
"Хм, вы правы, пишу... Ну, если это можно так назвать. Работаю пока журналистом, и... Обещаете, что не будете смеяться?"
"Конечно, обещаю".
"Я пишу свою книгу, книгу про людей... Но не так, как вы подумали: я хочу показать те недостатки, те пороки, которые есть в современном человеке, причем сделать это так, чтобы прочитав мою книгу, любой бы их осознал и попытался их исправить... Не смотрите на меня так, я знаю, это глупо, но..."
"Ну почему же, очень интересно... А знаете... Тут очень жарко, и нельзя же все время охлаждаться мороженным... Пойдемте ко мне в магазинчик, он тут не очень далеко, я заварю зеленого чаю... Очень помогает в такую погоду".
"Конечно! То есть, если вас это не побеспокоит..."
"Если приглашаю, значит, не побеспокоит. Ди, Ди, пойдем! Молодой человек тоже с нами. Держи своего голубя и заботься о нем хорошо. Идемте, Алекс?"