Известно,умную и красивую леди самопровидение круто возносит вверх, кзаветному месту под солнцем. Солнцелучшеослепительно-золотое. И рядом еще море ипляж суслужливыми малорослыми тайцами в набедренных повязках, снующим по песку с подносами лангустов по две штуки за доллар.А до последней капли крови и последнего патрона бьются мужчины.
Жаркое Андаманское солнце висело в зените полторы недели над островом Пхукет, где этим летом Клеопатра провела замечательный отпуск. Но это было еще тем, минувшим летом. А теперь, застряв всеми колесами своей "Ауди" в непроходимой в эту пору лесу, она была бы счастлива даже зеленоватому, как болотная гнилушка, светлячку луны над головой.
Она сорвалась в поездку тайно и спонтанно, по любви, одетая как девочка из 10-го "б" в коротенькое платьице от Сони Рикель. В этой тряпочке и туфельках на тонком каблучке Клео чувствовала себя королевой школьного бала. Да, порой с серьезной деловой женщиной 30,5 лет стрелы Амура делают и такое...
Знакомые его звали Марио. Он занимался нефтью плюс импортировал в Россию портланд-цемент. В таких количествах, что им запросто можно было зацементировать всю Москву до самого звезд ее кремлевских башен. Он был галантен и застенчив, этот двухметровый джентльмен, живущий анахоретом на своей вилле в лесу. А главное -- он не был женат! Когда Марио, стесняясь, позвонил ей в офис и пригласил отметить Рождество вдвоем у камина в его лесном поместье, точней, замке, она сразу сказала "Да"! Могла ли она не поехать?
Потом несколько часов Клеопатра бешено гнала машину на восток, за города и горы. За последней из деревень, сверившись с картой, свернула в лес на разбитую колею и ехала еще полчаса. Пошел снег, сначала еще не такой сильный. Потом он стал сильней. Потом резко стемнело. Синоптики по радио обещали нешуточную метель. Еще спустя полчаса Клеопатра поняла, что у нее появились серьезные проблемы. Колеса увязли в мокром днем снеге, который стремительно превращался в ледяной панцирь. Сколько времени она рыла колесами эти ямы, выжигая последние капли бензина? Четыре часа с минутами... И где она, в одной из малонаселенных областей или петляет как заяц по лесу? Ночная метель не давала определиться.
Будучи в детстве неисправимой мечтательницей, Клео очень любила нянины сказки. Тогда она хотела стать феей... Не какой-то там Золушкой с каретой, превращающейся в тыкву, с ферейтором-сусликом и платьем Сен-Лорана, праевращаюзимся в зэковскую телогрейку ровно в полночь, тик-так. Нет, важно было стать именно феей. Потому что феи - менеджеры доброты! Хотя больше всего ей нравилась Белоснежка из сказки добрых братьев Гримм. Скажи ей теперь кто-то об этом, она бы долго смеялась. Она изменилась в 14 лет, сразу и навсегда. Это было после дискотеки, или точней, на мокрой скамейке в парке напротив дискотеки, куда ее взялся "проводить" пьяный одноклассник. С той ночи главным у нее было уже не благодеятельность - а бонусы в конце сказок. И не мечты, удел неудачников и идиотов... У нее скопилось много подарков судьбы. Мансарда в центре Риги, дом с офисом в Воркуте, пентхаус на юго-западе Москвы. Плюс строящаяся вилла на Кипре, где местный закон доброжелательно позволяет иностранцам не платить налоги. Друзей, правда, почти не осталось. Сексуальные платья она надевала два раза за последние пять лет: имиджу деловой женщины более соответствовал фригидный брючный костюм черного цвета. Впрочем, можно ли вспоминать о канкане в глухой чащобе, когда влюбленная женщина одета в короткое платьице с голой спиной?
-- ...не знаю где... как мне... ответьте... - долго шептала и кричала она в хендс-фри, не снимая ноги с педали газа. Снег повалил крупными хлопьями, словно комочки ваты, а на дисплее телефона высвечивалось лишь слабое подобие квадратика зоны приема. Потом она поняла, посадит аккумулятор трубки - и тихо заплакала, как маленькая... Вместо Марио -- вьюга, вместо камина и теплой постели -- салон тонкой, как банка кильки, городской машинки. Может, это судьба, знак свыше? Что самостоятельно ей из проблемы не выкарабкаться, она поняла, когда бензина в баке осталось на самом донышке. Да и куда уйти по сугробам на тонких каблуках? Прошагав несколько шагов по снегу, обжигающему ноги до самых бедер, она с трудом вернулась к машине. Сквозь снежные вихри фары не было видно с десяти шагов. А стрелки на часах показывали только одиннадцать, и этой жуткой ночи, казалось, не будет конца.
-- ...ноз погоды: на Северном Урале ночью метель, температура воздуха до минус тридцати... шшш.. шшш... перь передаем песню Верки Сердючки "Все будет хорошо"...
Радиопомехи налетели так же внезапно, как эта метель. Клео приокрыла форточку, чтобы выбросить окурок сигареты, и ветер не преминул швырнуть ей горсть колючих льдинок в лицо. Тишина эфира оглушала. В этом чертовом месте не срабатывал даже сигнал экстренного вызова. Самая низина, наверное. Вход в ад, где даже в июле идет метель. Сплошной дикий лес, корабельные елки, тролли, ведьмы и людоеды. Клео постучала тыльной стороной ладони по шкале настройки FM. Ничего. Лишь метель шипела в унисон радио: шшш... шшшш... Да ничего хорошего не было, вообще ничего! В хрипах радио было что-то похожее на тихий звук, с которым песок разлетается по крышке гроба. Хуже, как оказалось, не бывает никогда. Клео безуспешно попыталась сорвать плюшевый чехол с заднего сиденья. Сломала два ногтя. Еще и это! Она плакала, стуча кулаками по рулю. Пришли воспоминания. О лете, тепле, цветах. И о мужчинах.
Директор, он же ее муж Артур казался воплощением мечты - волевой, со сросшимися бровями, выступающей надменно нижней челюстью и совсем уже по-обезьяньи волосатой грудью. Мужчина и не должен быть красивей гориллы, это знают все леди, в том числе и встречающиеся с изнеженными эльфами вроде Леголаса из "Влестелина колец". С Артуром было все просто и счастливо, пока лучший друг и любовник в итоге не подставил ее на почти полмиллиона. Тогда фирма Клеопатры отошла уже от операций с северокавказской нефтью и занималась приватизационным вопросом. Не последними людьми, кстати, были в середине 90-х, -- но Артур не хотел делиться прибылью ни с кем, даже с любимой женой. Его долго искали, но так и не нашли. Потом были Саша-Алекс - этот проиграл 70 тысяч ее долларов в казино и авторитет Коля Архангельский - с чужими кредитами он бежал из России еще три года назад. Да, еще был Давидка, 20-летний студент факультета экономики, умный мальчик с золотыми руками, трагически погибший от удара электротоком. Это было два года назад. Тоже на Рождество, в лондонском Сохо. Там тоже было намного теплей...
В 23.30 она закурила последнюю сигарету. Ее она прикурила от карманного "Ронсона", -- прикуриватель уже не работал. Аккумулятор тоже доживал последние секунды. В салон пробралась декабрьская стужа, закралась своими ледяными пальцами под нижнее белье. Стекла машины покрывались инеем. Всего за полчаса температура внутри машины почти сравнялась с наружной, а на капот "Ауди" намело целый сугроб. Или, как поглядеть, могильный холмик. Лица друзей, партнеров по бизнесу и любовников кружились в ее сознании, но мысли текли печально и как-то отпевно, словно симфония Шопена. Прощайте, смазливый Виктор, питекантроп Артур, бедняга Алекс, уркан Колян, Давидка и Маркус Квада из Нигерии, куда мисс Белова летала с одним питерским стивидором, прощайте навсегда.
Говорят, замерзая, человек не чувствует боли. Тепло медленно поднимается к сердцу, становится спокойно и хорошо, как на пляже в Таиланде. Своих ног Клеопатра уже почти не чувствовала, кисти рук побелели. Но она улыбалась. Прожив тридцать оборотов земли вокруг солнца, заработав значительный успех упорством, талантами и красотой, она вдруг убедилась, что не было еще такой сказки, в которой рассказывалось бы о счастливой любви самой феи... Именно этого ей и недоставало. Ей приходилось утешаться сказками, создавая их для себя самой. Жаль, что не съездила на бал во дворец, где принц кружил бы ее в вальсе или сальсе, а на ступнях ее красовались бы искрящиеся хрустальные туфельки не какого-то Стефаня Келияна, а настоящие, волшебные... Мелочи, а жаль.
Клеопатра тихо смежила серебристые от инея длинные ресницы. Она так и уснула, с улыбкой на белом лице. Лица знакомых уплывали вдаль, где не было ни снега, ни мороза, ни одиночества... Она видела со стороны свою жизнь, но не слышала голодного воя десятка волчьих пастей. Возле сугроба, наметенного на красную машину, мелькали быстрые серые тени. Вожак стаи, матерый волчара со шрамом на морде, ждал, когда добыча обессилеет.
Открывать такие вот железные предметы стая уже научилась - для этого достаточно хорошенько разбежаться и рухнуть всем весом на стекло, тонкое, как лед, а за ним -- добыча. Хищники ждали своего спектакля, в голодных пастях красными флажками болтались языки. Вожак с рычанием присел, готовясь прыгнуть. Но вместо беззвучного прыжка, после которого стая рвет свою жертву, вспыхнул яркий свет фонарей и громыхнуло, бахнуло дуплетом. В лесу сразу запахло пороховой гарью, железом и людьми. Несколькими охотниками, человеческой стаей! Серые людоеды поняли это и, поскуливая, отступили в метель. Оставив на снегу издыхающего вожака, его шею картечью разорвало в клочья. А из снегопада появлялись все новые и новые люди. Всего их было семеро.
-- Вот так выстрел! - рассмеялся один зверобой. -- Что ж ты, дурило, пулей не вжарил, ведь шкуру попортил.
Стрелок виновато развел плечами:
-- Да я ж разве знал, что в стволах картечь? Вообще сказочно, что мы этого зверюгу взяли. Столько за ним гонялись...
Мужчины, зачехляя ружья, подошли к засыпанной снегом машине. В водительском сиденьи, по-детски свернувшись калачиком и просунув ладони между коленок, лежала девушка.
-- Смотри-ка, бля, белая, как снег. Замерзла. А может живая... Пульс проверь...
Пульс был. Слабый, но был! Тоненькая ниточка жизни женщины, прожившей так много - или мало? - не оборвалась. И, кто знает, может, жизнь только начиналась?
-- Жива... будет жить, бля. Отогреть надо. Куда ее? Нас-то семеро... Что делать будем? Хопа, взяли, понесли...
Друзья оживились. Каждый хотел помочь девушке, но старшой, мужичина с бородой по грудь, сказал, что это будет общая, не поймите превратно, девушка. Так вот и ночь прошла. Наступило утро. И тогда Клео проснулась в незнакомой постели в чужой горнице и увидела склонившихся над ней семерых бородатых мужиков. Испугалась, конечно. Но были они с ней ласковы и спросили:
-- Хочешь, красавица, вести наше хозяйство, стряпать, постели взбивать, стирать, шить и вязать, все, бля, содержать в чистоте да порядке? Если согласна на это, можешь у нас остаться, и всего у тебя будет вдосталь!
- Хорошо, -- сказала Клеопатра, -- с большой охотой!
Так и стали они жить. И наверное, счастливы. Зоны покрытия операторов мобильной сети в том месте, где живут девушка и семь гномов, нет по сию пору.
Андрей Татарчук живет в Риге. Служил в дивизии ЗРК СА в Одинцово, отличник боевой и политической подготовки, первый разряд ГТО.Писательству уделяет все свободное время, которого, по его словам,катастрофически не хватает.