Странную власть имеют над человеком старые, старинные вещи. Достаточно прожить рядом с такой вещью какое-то время, и она начнет рассказывать вам о себе, правда, это произойдет лишь в том случае, если вам посчастливилось полюбить эту вещь так же сильно, как любили ее все те, кому она когда-либо принадлежала.
Недавно, совершенно случайно мне повезло купить часы. Настоящие немецкие настенные часы, еще довоенные, с боем. Теперь, когда эти часы идут у меня дома, мерно качая тяжелый латунный маятник украшенный готическими вензелями, а особенно, когда внутри этого удивительного механизма под ударами маленького молоточка рождается глубокий и долгий звук боя этих часов, мне становится не по себе. Я тону в этом звуке, весь, целиком, без остатка, и тогда...
Часы рассказывают о том времени, когда, не то что меня самого, но даже и моей мамы еще не было на свете, и сейчас я попробую рассказать вам о том, что знаю теперь. И о первых хозяевах этих настенных часов с боем и маятником украшенным готическими вензелями, и о том далеком времени, которое слышно в звуке боя этих часов, когда маленький бронзовый молоточек, раз за разом ударяет по большой стальной спирали...
Я сейчас почти вижу ту немецкую гостиную, в которой эти часы когда-то висели, и знаю, что у хозяев был огромный черный кот, который любил кожаный диван с кованными медными клепками. Сами хозяева, довольно молодые люди, не больше тридцати лет, относились к своему коту с уважением, они вообще были приятные люди, и мне бы хотелось с ними познакомиться поближе, думаю, мы бы нашли, о чем поговорить.
Это, конечно, все только игра воображения, но если позволить себе уйти из нашего времени, и побыть там, далеко за войной, хоть какое-то время, мне даже пары минут хватило бы, чтобы успеть сказать этим людям спасибо и рассказать им, какие это замечательные часы. Как они умеют говорить, как они рассказывают про то время, когда меня самого еще и в помине не было, хотя, возможно мы с этим парнем, немцем, хозяином часов встречались на войне. Моя мама рассказывала, что у нее был дядя, Евгений, который в сорок третьем погиб на фронте, и она говорит, что я очень на него похож. Проверить это трудно. Единственная в нашем семейном альбоме фотография Евгения давным-давно, еще до моего рождения утеряна, а сам я никогда ее не видел, но мама утверждает, что мы с ним очень похожи, может, оно и так. Тогда мы действительно могли встретиться с тем самым немцем. Человек ведь рождается много раз, и каждый раз он появляется на свет, чтобы научится быть человеком, но у него, почему-то, это не получается, поэтому приходится начинать заново. Мы вполне могли встретиться на фронте с тем немцем, хозяином часов.
Кстати, его жену звали Хелен, это я знаю точно. Она была очень красивая женщина, а ее мужа звали, наверное, очень просто: Ганс или Фриц, но это неважно, главное, он был неплохим парнем, спокойный и сильный человек, но у них почему-то не было детей, и я, пожалуй, не буду спрашивать - почему.
Сейчас не хочется думать о том, кто и как забирал эти часы из того дома в Германии, я просто не хочу об этом знать.
Хелен и Ганс жили с этой большой войной. Сначала она была где-то далеко, по радио, украшенная маршами и песнями, расцвеченная лозунгами и заклинаниями о скорой, и неминуемой победе немцев над всем остальным миром, который слишком плох, чтобы можно было позволить ему жить дальше. Из радиоприемника война говорила о самой себе только в превосходной степени, и немцы ее любили, потому что война обещала им, каждому, лично - Великую Германию... Но война не умеет говорить правду, и она опять обманула всех.
Ганс остался лежать под Смоленском, под березовым крестом, от которого теперь ничего не осталось, а у Хелен, вскоре после войны родился сын. Она сначала хотела назвать мальчика Гансом, в честь своего мужа, но потом, все-таки назвала его Евгений, так звали настоящего отца ребенка. У послевоенных немецких детей, не у всех, но очень у многих были русские папы, так война рассчитывалась за убитых. А Хелен тогда, весной сорок пятого, была не просто молодой красивой женщиной, главное - она была немкой в побежденной и оккупированной Германии. Единственное, что она смогла, так это узнав о своей беременности сделать выбор в пользу ребенка, просто потому, что он был ни в чем не виноват. Именно поэтому, вскоре после войны у нее родился сын. Он родился уже в Америке. Хелен повезло, при дележе "Великой Германии" их город отошел к "союзникам", и она смогла уехать за океан к нормальной жизни.
Сын Хелен давно вырос, он так и живет в Америке, где-то в Аризоне. Он говорит и думает по-английски, женат вторым браком на красавице мулатке, которую зовут по-американски коротко: Хэлл, и у них славные дети. Евгения дома зовут Юджин, он считает себя американцем, и я думаю, что, скорее всего, он прав.
Большой черный кот пропал из дома Хелен сразу же, как только в город вошли войска, и что с ним случилось дальше, уже никто не узнает.
А Хелен похоронили лет двадцать тому назад в Германии, куда она вернулась, чтобы дожить свой последний год у себя на родине. Она тихо умерла во сне в своей постели, в том самом доме, и в той самой комнате, где когда-то на стене висели часы, которые теперь показывают мое время.