Летом начального года [правления] цзи-чоу [Угэдэй] прибыл в местность Ху-лу-бань-сюэ-бу-чжиу. Августейший младший брат прибыл на аудиенцию [к императору].
Осенью, в 8-й луне, был большой сбор всех князей и всех чинов в местности Кудеу-арал на реке Кэлурэн, посмертным рескриптом Тай-цзу император был немедленно возведен на престол в Кудее-арале. Первым делом был установлен придворный этикет, родственники старшего поколения августейшего рода все совершили поклоны. Была обнародована Великая Ясау.
Цзинь послала Агудая принести вассальные траурные подношения Тай-цзу, но император сказал так: "Твой хозяин долго не покорялся, вынуждал прежнего, старого, государя вступать в сражения, могу ли я забыть [это] и для чего [эти] траурные подношения!" и отвергнул их.
Поэтому задумали карательный поход на Цзинь. Был дан приказ монгольскому народу из имеющихся 100 лошадей отдать одну кобылу, из 100 коров отдать одну корову, из 100 овец отдать одного белого барана, [приказ] стал постоянным установлением. Впервые были устроены житницы, поставлены ямы -- почтовые станции. Было приказано ханьскому народу Хэбэя провести перепись дворов и отдать налоги, Елюй Чуцай [был назначен] главным над этим; люди Западного края были переписаны по едокам и отдали налоги -- Махмуд Хорезми был главным над этим. Государь страны Иньду и государь страны Му-ло-и прибыли ко двору. Старшина города Исфарайн в Западном крае покорился [монголам]. В тот же год Цзинь опять направило послов со сватовством. [Они] не были приняты.
ДЖУВЕЙНИ. ч.1, гл.29. О восшествии императора мира каана на трон мировой империи и о могуществе мировой империи (оконч) [1.7, с.122-127].
Как только холодность воздуха и свирепость мороза уменьшились и земля повеселела и возрадовалась от дуновения ласкового зефира -
Зефир украсил земную обитель зеленью, и этот мир стал подобен Миру Грядущему. Зефир, явивший чудо возвращения земли к жизни похитил славу у Иисуса, -
- вышеназванные сыновья и их родственника послали нарочных, чтобы сообщить о смерти Чингис-хана, а также о том, что во избежание причинения какого-либо вреда государству необходимо созвать собор и решить вопрос об избрании нового хана. После этого каждый оставил свою орду и отправился на курилтай. Из земель кипчакских прибыли сыновья Туши, Хорду, Бату, Сибакан, Тангут, Берке, Беркечер и Тога-Темур, из Куяса Чагатай, из Эмиля и Кобака - Угэдей, с Востока их дядя Отегин, Бельгутей-нойон, Ельчитей-нойон, Еку и Есунгей, а из других мест - миры и нойоны, которые были поставлены повсюду. А что до Улуг-нойонаи его младших братьев, то они уже находились в области Келурена, и кода мир заулыбался, освещаемый солнцем, находящимся в созвездии Овна, и когда подул ветер через глазницы дождевых туч -
Пришла весна в своей красе и блеске...
Все эмиры и нойоны вместе с войском, столь огромным, что им была покрыта вся земля и пустыня едва вмещала его множество.
И кода оно погружалось в воду во всем море, от его ближней части до дальней, не оставалось воды, чтобы напоить одного жаждущего. А когда оно выходило на сушу, то между его передники и задними рядами не оставалось на земле места для одного-единственного всадника -
и первым делом стали пировать и веселились три дня, полные радости и ликования, и не было в их самых сокровенных мыслях ни низкой лжи, ни зависти. Они собрали плоды обмана и подошли ближе к дереву единства плоды которого созревали в том месте где они стали пить от избытка наслаждения. От силы желания и радости жизни -
и после этого несколько дней говорили о делах государства и о завещании Чингис-хана и читали и перечитывали письменные свидетельства его сыновей о том, что ханство должно достаться Угэдею. Они послушались этого завета и все царевичи как один без тени злобы или неудовольствия сказали Угэдею: "Согласно приказу Чингис-хана тебе надлежит с помощью Неба вступить во владение ханством, чтобы все сильны мира сего перепоясалис чресла своей жизни поясом покорности и верности и внимали бы твоим приказаниям повиновались им".
Угэдей отвечал так: "Хотя таков приказ Чингис-хана, однако здесь находятся старшие братья и дяди, которые более достойны исполнить эту задачу; а кроме того согласно монгольскому обычаю наследником своего отца является младший сын из старшего дома, а Улуг-нойон и есть младший сын из старшей орды и всегда ухаживал за Чингис-ханом днём и ночью, утром и вечером, и видел и слышал, и узнал все его ясы и законы. Видя, что все те живы и находятся здесь, как могу я наследовать ханство?"
Весь тот день до наступления ночи они спорили между собой весело и соперничали беззлобно. И таким же образом целых сорок дней они надевали каждый день новые одежды другого цвета и осушали кубки с вином в то же время обсуждая дела государства. И каждый день Угэдей по-разному, точно одновременно сдержанно выражал одни и те же чувства. Когда сорок дней истекли, на утро сорок первого -
Когда день в предчувствии удами поднял озаряющее мир знамя
Брови Абиссинии нахмурились, а китайское зеркало поднялось над Китаем -
дела всех царевичей и всех людей свободных сословий и рабов были решены, все царевичи как один подошли к Угэдэю и сказали: "Для этой задачи Чингисхан из всех своих сыновей и братьей выбрал тебя и доверил твоему суждению, что завязать, а что развязывать, что ослаблять, а что усиливать. Как можем мы допустить изменения его слова и отступления от него или его искажения и нарушения? В этот день, который, согласно предсказаниям астрологов и камов, должен быть удачным днем и подходящим и благоприятным временем, ты должен с помощью Господа - да святится имя Его - утвердиться на троне мира и украсить землю справедливостью и благими делами".
В конце концов, после долгих настойчивых убеждений с их стороны и долгих отказов со стороны Угэдэя он повиновался приказу своего отца и последовал увещаниям своих братьев и дядей. Согласно их древнему обычаю они обнажили свои головы и перекинули свои пояса через плечо; и в год 626/1228-1229 Чагатай взял его за правую руку, а Отегин за левую, и по решению зрелого суждения и с помощи юной удачи они возвели его на трон. Улуг-нойон взял чашу, и все присутствующие при дворе и за его пределами трижды преклонили колени и вознесли молитву, говоря: "Да будет процветать государство от того, что он станет Ханом!"...
И они нарекли его Каном, и в соответствии с обычаем все царевичи в знак верности и повиновения Каану трижды преклонили колени пред солнцем, находясь вне пределов орды, затем, возвратившись, они провели собор, предаваясь веселью и отдыху и очистили равнины радости от шипов горя.
Управляющий Миром Император уселся на лестницу недремлющей удачи, могущественный и пользующийся покровительством неба, и царевичи, подобные Ориону, перепоясали чресла любви поясом верности перед солнцем небес величия и могущества; в то время как слева сидели жёны, каждая из которых была щедро наделена прелестью и красотой, своей изысканной свежестью и яркостью напоминавшие цветы, а сладостью и чистотой подобные весенней зелени....
Все кто видели это собрание с таким множеством гурий и юношей, с изобилием вина и молока, воскликнули в великом изумлении:
Теперь ты можешь судить, каково оно, наивысшее блаженство
Глаза Времени просияли от присутствия Клана, и в мире благодаря его трудам не стало ненависти и злобы.
В королевстве оживилась торговля, потому что на земле есть такой правитель, как ты. Ветер окреп из-за его смелости, земля стала легкой из-за его милосердия.
Деревья мира и спокойствия, засохшие было, вновь наполнились соком; а ланиты Надежды, разодранные отчаянием и безнадежностью, вновь засветились румянцем. Дни, в силу покоя и тишины, приобрели упоительность ночи, а ночи, от веселия и яркого огня вина стали как белый день.
Тогда Каан приказал, чтобы открыли хранилища сокровищ, собранных за многие годы для Чингис-хана в странах Востока и Зада, всё описание которых не могли вместить конторские книги. Он закрыл рот осуждающим, отвергнув их советы, и выделил свою часть каждому из своих родственников и военачальников своего войска и своих соплеменников, знатных и низкого рода, господ и слуг, хозяев и рабов, каждому согласно его пожеланию; и оставил в своих сокровищницах на завтрашний день не много и не мало, не чрезмерно и не скудно.
Ибо лев не делает запасов и на день,
в то время как муравей запасает пищу на весь год
И когда он закончил пиршества и раздачу подарков, то согласно обычаю, который гласит: "Воистину, мы нашли наших отцов в некоем учении", он приказал, чтобы непрерывно в течение трех дней готовили пищу для духа Чингисхана; а также чтобы из луноликих дев, красивых наружностью и веселых нравом, приятных для глаз красотой и с прекрасными очами грациозных в движениях и изящных в неподвижности - из тех, что "награда тем, которые богобоязненны", отобрать сорок девиц из родов эмиров и нойонов, украсить их драгоценностями и орнаментами, одеть в красивые платья и дорогие наряды и вместе с отборными лошадьми отправить туда, где они соединятся с его духом.
И когда он покончил с этими занятиями, то занялся управлением государством и ведением дел.
Прежде всего он издал ясу о том, что все распоряжения и приказания которые были ранее изданы Чингисханом, оставались бы в силе и соблюдались и охранялись бы от изменения, и переиначивания, и путаницы. А со всех сторон тем временем пришли доносчики и осведомители доложить и сообщить о делах каждого из эмиров и правителей. Но Каан сказал: "Любую поспешную речь, до нашего восшествия на престол исторгнувшуюся из уст любого человека, мы простим и забудем о ней; но если с этого времени какой-либо человек задумает совершить что-либо противное старым и новым распоряжениям и ясам, наказание и кара тому человеку будут соразмерны его преступлению" И, издав эти ясы, он отправил войска во все страны мира.
В Хорасане и Ираке ещё не унимался огонь вражды и беспорядков, да и султан Джелал ад-Дин там всё ещё не унимался. Он направил туда Чормагуна с несколькими эмирами и 30.000 воинов.
В землю кипчаков, саксинов и булгар послал Кемегея и Субутая-бахадура с таким же войском.
И в Тибет и Солонгай он подобным образом послал большие или меньшие силы, в земли китаев же он решил отправиться лично в сопровождении своих братьев.
РАД. О возникновении [разных] обстоятельств его [Угэдея] царствования и подробности восшествия его на каанский престол [1.2, т.2, с.19-20].
В хукар-ил, то есть в год быка, 626 г.х., Чагатай-хан взял Угедей-каана за правую руку, Тулуй-хан за левую руку, а дядя его Отчигин за чресла и посадили его на каанский престол. Тулуй-хан поднес чашу, и все присутствующие внутри и вокруг царского шатра девять раз преклонили колена и провозгласили здравицу державе с [восшествием] его на ханство, и нарекли его кааном. Каан приказал представить богатства сокровищниц и оделил каждого из родных и чужих, соплеменников и воинов соразмерно своему великодушию. И когда он кончил пировать и дарить, то приказал, согласно их обычаю и правилу, последующие три дня раздавать пищу ради души Чингиз-хана. Выбрали сорок красивых девушек из родов и семей находившихся при нем эмиров и в дорогих одеждах, украшенных золотом и драгоценными камнями, вместе с отборными конями принесли в жертву его духу.
РАД. Как каан начал издавать приказы, определять порядки и устраивать важные государственные дела [1.2, т.2, с.20-21].
Когда, каан утвердился на престоле государства, он сперва издал [такой] закон: "Все приказы, которые до этого издал Чингиз-хан, остаются по-прежнему действительными и охраняются от изменений и переиначиваний. Мы прощаем все вины и преступления, совершенные кем бы то ни было до дня восшествия нашего на престол. Отныне, если кто-либо дерзнет и совершит деяние, не соответствующее законам и порядкам старым и новым, то его за это постигнет наказание и достойная вины расплата".
А еще до того, как каан воссел на престол, в том же году свиньи, когда умер Чингиз-хан, царевичи и эмиры, оставшиеся в ставке Чингиз-хана, устроив совещание, послали племянника Чингиз-хана, Илджидай-нойона, и каанова сына Гуюк-хана к границам области Кункан, чтобы ее захватить. Ограбив, они покорили ее и для охраны той области отпустили туда с войском в качестве "тама" одного эмира из Тангута по имени Бахадур. Всех недовольных этим и говоривших что-либо против каан, воссев на престол, заставил замолчать. Затем он назначил ко всем границам и окраинам государства войска для охраны рубежей и областей.
В Иранской земле еще не успокоились волнения и смуты, и султан Джелал-ад-дин все еще проявлял высокомерие. [Каан] отправил против него Джурмагун-нойона с несколькими эмирами и тридцатью тысячами всадников, а Кокошая и Субэдай-бахадура послал с таким же войском в сторону Кипчака, Саксина и Булгара. В Хитай, Тибет, Солангэ, Джурджэ и их пределы отправил с войском в качестве передовой рати знатных нойонов, а сам со своим старшим братом Екэ-нойоном направился следом за тем войском в сторону Хитая, который еще не покорился, и государь которого по-прежнему господствовал в тех пределах.
СУН ЦЗЫ-ЧЖЭНЬ. Елюй Чу-цай [1.8].
В [году] цзи-чоу (27.I.1229-15.I.1230) при вступлении Тай-цзуна (т. е. Угэдэй-хана) на трон его превосходительство участвовал в подготовке к возведению на трон нового императора и ввел церемонию. [По установленному обряду] было приказано всем императорским родственникам и почтенным главам [родов] по очереди совершить коленопреклонение [перед императором]. Отсюда, очевидно, берет начало существующий у почтенных глав [родов] обряд коленопреклонения.
Люди, приезжавшие ко двору из различных государств, часто предавались смерти за нарушение запретов. Его превосходительство сказал [его величеству]: "Ваше величество недавно взошли на императорский трон. Не запятнайте [кровью] белый путь!". [Его величество] последовал этому [совету], ибо по обычаю страны превыше всего почитался белый [цвет] и считался приносящим счастье.
В то время Поднебесная была только что усмирена и еще не существовало законов; всюду старшие чиновники могли произвольно распоряжаться жизнью и смертью [подвластного им населения]; за малейшую попытку непослушания пускали в ход орудия палача, истреблялись целые роды и не оставлялись [в живых даже грудные дети] в пеленках, а в тех или иных округах и областях по первому же побуждению поднимались войска и нападали друг на друга. Его превосходительство первый сказал [об этом его величеству], и все это было прекращено.
После карательного похода Тай-цзу на запад не оказалось ни одного доу зерна и ни одного чи шелковой ткани в амбарах и на складах, и императорский посол Бе-де и другие вместе заявили [его величеству]: "Хотя завоеваны ханьцы, но [от них] нет никакой пользы. Лучше уничтожить их всех. Пусть [их земли] обильно зарастут травами и деревьями и превратятся в пастбища!".
Его превосходительство тут же выступил вперед и сказал: "При обширности Поднебесной и богатстве [страны] четырех морей как можно не получить того, чего добиваешься! [Мы] только бездействуем и все! Как можно называть [ханьцев] бесполезными!".
Поэтому [его превосходительство] представил доклад императору о том, что ежегодно можно получать 500.000 лян серебра (18.500 кг), 80.000 кусков шелковых тканей и 400.000 ши зерна (26 млн. литров) [за счет] поземельного налога, торгового и монопольных налогов на вино, уксус, соль, железо и [произведения] гор и водоемов. Его величество сказал [в ответ на этот доклад]: "Если бы [все] действительно получилось так, как вы говорите, то государственные доходы были бы обильными! Попробуйте сделать это!".
Тогда [его превосходительство], доложив императору, создал налоговые управления (кэ-шуй со) во [всех] десяти лу [Северного Китая] и учредил [в них должности] уполномоченных (ши) и [их] помощников (фу). Во всех случаях ими были назначены конфуцианцы. Все, например такие, как Чэнь Ши-кэ в Яньцзине и Лю Чжун в лу Сюаньдэ, являлись лучшими из лучших во [всей] Поднебесной.
После этого [его превосходительство] постоянно объяснял императору учение Чжоу-[гуна] и Кун-[цзы] и говорил [ему]: "Хотя [Вы] получили Поднебесную, сидя на коне, но нельзя управлять [ею], сидя на коне!".
Его величество считал это глубоко правильным. Ведь привлечение к службе гражданских чиновников царствующей династией началось по инициативе его превосходительства.
До этого старшие чиновники всех лу по совместительству ведали денежными и натуральными налогами с военного и гражданского населения и часто, опираясь на [свои] богатство и силу, безнаказанно творили беззакония. Его превосходительство, представил доклад императору о том, чтобы старшие чиновники ведали делами только гражданского населения, темники (вань-ху-фу) возглавляли военную власть, а налоговые управления распоряжались денежными и натуральными налогами, и чтобы все [они] не управляли друг другом, и тогда же [это] было возведено в твердый закон.
[Однако] влиятельные и знатные не могли оставаться спокойными. Старший начальник лу Яньцзина Ши-мо Сянь-дэ-бу настроил против [его превосходительства] дядю императора, и [дядя императора Отчигин] прислал специального посла с докладом императору о том, что-де его превосходительство берет на службу всех старых чиновников Южной династии (Цзинь, которое к этому времени сохраняло за собой только часть своей территории на юге), [у которой на службе] к тому же находятся его родственники; очевидно, [он] имеет дурные намерения и [поэтому] не следует держать [его] на важных должностях. При этом возводилось множество мнимых обвинений, используя [все] то, что ненавистно царствующей династии, с намерением непременно добиться его гибели. В дело вовлекались все [другие], державшие бразды правления. Чжэнь-хай и Нянь-хэ Чун-шань, [которые] в то время фактически были одного ранга [с его превосходительством], перепугались (гу-ли, букв. "дрожали ноги от страха") и сказали [ему]: "Зачем надо было [так] настойчиво вводить перемены! Этим и должно было кончиться!".
Его превосходительство сказал [им]: "С тех пор как был основан императорский двор, всеми делами ведал я, и вы ни при чем. Если [я] действительно провинился, то я приму вину на себя и ни в коем случае не впутаю вас в это дело".
Но его величество выяснил, что [все] это -- клевета, и в гневе прогнал прибывшего посла.
Не прошло и нескольких месяцев, как однажды кто-то пожаловался [императору] на Сянь-дэ-бу по какому-то делу, и его величество, зная, что [Сянь-дэ-бу] не ладит с его превосходительством, намеренно приказал [его превосходительству] допросить и наказать [Сянь-дэ-бу]. [Но] его превосходительство доложил императору: "Этот человек строптив и не знает приличий, сближается с низкими людьми и легко может навлечь на себя клевету. Теперь как раз [у нас неотложные] дела на Юге. Еще не поздно будет наказать его и в другой раз!".
Его величество был недоволен, [но] впоследствии сказал чиновникам из [своей] свиты: "[Вот он] благородный человек! Вы должны следовать его примеру!"
АБУЛГАЗИ. ч.4, гл.1. О государствовании Угадай-хановом [1.04, с.439-441].
Два года спустя после смерти Чингис-хановой, дети его Чагатай-хан и Таулай-хан, также и дети Чучи-хана большего его сына, собрались совокупно со всеми главными офицерами Могуллой Империи, тогда Белгатаи-ноян, и Илчиктеи-ноян, которые были оба из первых господ при дворе покойного их отца, публично читали последнее завещание сего Принца, и по силе сего завещания просили Угадай-хана, чтоб принял престол. Но он отговаривался под таким видом, что еще имеет дядю с отцовой стороны, и двух братьев живых, то желает от всего своего сердца, чтоб которой-нибудь из них благоволил принять оной; а что до него касается, то он никогда не будет в том завидовать. Сие собрание продолжалось 40 дней, так что не могли никак уговорить Угадай-хана. Но его братья которые желали действительно исполнить повеление своего отца, каким бы то способом ни было, взяли его большой за правую руку, а меньшой за левую, и посадили некоторым способом по неволе на престол Империи. Угадай-хан будучи принужден таким образом послушаться своих братьев, и всех знатных лиц в государстве, сделал великой пир для всего собрания, и роздал при сем случае богатые подарки всем тем, которые тут присутствовали. Потом стал прилагать старание, чтоб совершенно исправит все непорядки случившиеся в государстве чрез два года, в которые не имели они Государя. Сие было в лето 647(?627), как Угадай-хан получил Империю.
ССМ. XII. Царствование Огодая [1.3, ї 269-271].
ї 269. В год Мыши (?) в Келуренском Кодеу-арале собрались все полностью: Чаадай, Бату и прочие царевичи Правой руки; Отчигин-нойон, Есунге и прочие царевичи Левой руки; Толуй и прочие царевичи Центра; царевны, зятья, нойоны-темники и тысячники. Они подняли на ханство Огодай-хана, которого нарек Чингис-хан. Старший его брат Чаадай, возведя своего младшего брата Огодая на ханский престол, вместе с Толуем, передал во власть его телохранителей государя и отца своего - кебтеулов, стрельцов и 8000 турхаутов: "Состоявшую при особе моего родителя и государя тьму собственных его кешиктенов". Точно таким же образом он передал во власть Огодая и Голун улус (удел центра).
ї 270. Будучи, в качестве младшего брата, возведен на престол и поставлен государем над тьмою императорской гвардии кешиктенов и Центральною частью государства, Огодай, по предварительному соглашению со своим старшим братом Чаадаем, отправил Оготура и Мункету в помощь Чормахану, который продолжал военные действия против Халибо-Солтана, не законченные еще при его родителе, Чингис-хане. Точно так же он отправил в поход Бату, Бури, Мунке и многих других царевичей на помощь Субетаю, так как Субетай-Баатур встречал сильное сопротивление со стороны тех народов и городов, завоевание которых ему было поручено еще при Чингис-хане, а именно - народов Канлин, Кибчаут, Бачжигит, Opycyт, Асут, Сесут, Мачжар, Кешимир, Сергесут, Булар, Келет, а также и городов за многоводными реками Адил и Чжаях, как то: Мекетмен, Кермен-кеибе и прочих. При этом на царевича Бури было возложено начальствование над всеми этими царевичами, отправленными в поход, а на Гуюка - начальствование над выступившими в поход частями из Центрального улуса.
В отношении всех посылаемых в настоящий поход было повелено: "Старшего сына обязаны послать на войну как те великие князья-царевичи, которые управляют уделами, так и те, которые таковых в своем ведении не имеют. Нойоны-темники, тысячники, сотники и десятники, а также и люди всех состояний, обязаны точно так же выслать на войну старшего из своих сыновей. Равным образом старших сыновей отправят на войну и царевны и зятья".
При этом Огодай-хан присовокуплял: "Точно так же и настоящее положение, о посылке на войну старшего из сыновей, исходит от старшего брата, Чаадая. Старший брат, Чаадай, сообщал мне: царевича Бури должно поставить во главе отрядов из старших сыновей, посылаемых в помощь Субетаю. По отправке в поход старших сыновей получится изрядное войско. Когда же войско будет многочисленно, все воспрянут и будут ходить с высоко поднятой головой. Вражеских же стран там много, и народ там свирепый. Это - такие люди, которые в ярости принимают смерть, бросаясь на собственные мечи. Мечи же у них, сказывают, остры. Вот почему я, Огодай-хан, повсеместно оповещаю о том, чтобы нам, со всею ревностию к слову нашего старшего брата Чаадая, неукоснительно выслать на войну старших сыновей. И вот на основании чего отправляются в поход царевичи Бату, Бури, Гуюк, Мунке и все прочие".
ї 271. Затем, Огодай-хан послал испросить совета у старшего своего брата Чаадая, которому сообщал: "Воспринял я все уготованное родителем Чингис-ханом. И спрашивается: ради каких же достоинств своих? Посему я испрашивал бы совета и согласия у брата своего Чаадая, не выступить ли мне в поход на Китай, так как государь наш батюшка оставил незаконченным дело покорения Алтан-хана Китадского".
Одобряя это намерение, Чаадай отвечал: "Зачем откладывать дело в долгий ящик? Поставьте хорошего человека в Ауруке и выступайте, а я пошлю войска отсюда".
Тогда Огодай-хан оставил Олдахара правителем Великой орды - Еке Ордос.
ЮАНЬ ШИ. цз.121. Субудэй [1.1, с.501-502].
[В год] цзи-чоу сразу после вступления на трон, Тай-цзун выдал за него принцессу Тумегань. В последовавшем нападении на заставу Тунгуань войска [Субэтая] не добились успехов и император возложил ответственность на него.
Во время Жуй-цзунах [Субэтай] находился в отдаленных резиденциях, а войска добивались решительных побед не часто. [Субэтай] испросил повеления, [учитывая] заслуги, дать ему применение. Поэтому [ему] было приказано повести войска, следуя за Жуй-цзуном, чтобы навести порядок в Хэнани. Путь шел через заставу Нютоугуань, где встретили цзиньского полководца Хэда, командовавшего несколькими десятками тысяч конных и пеших, и давшего оборонительное сражение. Жуй-цзун спросил, каким способом овладеть [позицией], Субэтай сказал так: "Люди, сидящие за стенами, не привыкли к тяжкому труду, дадим им побольше потрудиться и посражатъся, тогда сможем победить!" Войска были сосредоточены у горы Саньфэншань, и цзиньские солдаты были охвачены несколькими кольцами окружения. Случилось так, что учинились великие ветер и снег, и их [цзиньцев] солдаты и командиры стали коченеть и валиться, войска [монголов], воспользовавшись этим, перебили и перерезали [их] почти полностью. От этого цзиньская армия не была в состоянии оправиться.
ЮАНЬ ШИ. цз.120. Чаган [1.1, с.516].
Как только Тай-цзун взошел на престол, [Чаган] вместе с ним задумал [поход] на Хэнань. [Он] с севера окружил циншуйские земли Талан-даба и ему были пожалованы 300 коней, жемчужное одеяние, золотой пояс и седло.
ЦЗИНЬ ШИ. IX. Ай-Цзун. Чжэн-да 6-е лето. [2.1, с.220].
В 12-й месяц Ай-цзун повелел указом: генералов Пуа, Яута и Вань-янь-окэ послать для вспоможения к Цин-ян-фу. Сии три генерала, отошедши с войском, встретили монгольский корпус в Да-чан-юань и, одержав в сражении над оным победу, освободили из осады город Цин-ян.
ГАН МУ. И-чеу, 2-е лето. Царства Гинь правления Чжен-да 6-е лето. Монгольского Тхай-цзун Киот Угэдэя 1-е лето [2.2].
Осенью, в 8-й месяц, Монгольский Угэдэй возведен на престол.
Угадай приехал из Хобого к погребению. Елюй-чуцай, по завещанию Чингис-Хана, пригласил Князей в собрание, и предложил им о возведении на престол Угэдэя. В сие время Тулэй, правитель царства, и прочие Князья еще колебались в своем мнении. Елюй-чуцай, обратясь к правителю царства, сказал: "Это есть важное обстоятельство для престола, и если заблаговременно не утвердите, то опасно, чтобы не произошел какой либо переворот".
И так правитель и Князья возвели Угэдэя на престол на востоке от Хорини, в урочище Куйтын-арал. В то время все учреждения сочинялись без дальнего внимания, и церемониалы были кратки. Елюй-чуцай первый сочинил церемониал для восшествия на престол, по которому Ханские родственники, Князья и полководцы учинили поклонение, стоя по своим рядам. Сверх сего, как Чжун-юань недавно еще утверждена и небыло издано постановлений для сей страны, то местные правители своевластно располагали жизнью и смертью. За оскорбление мстили мечем и оковами, от чего иногда целые семейства подвергались несчастию. Елюй-чуцай представил о сем Хану, который предписал прекратить оное зло.
Зимою, в 10-й месяц, Монголы, обложили царства Гинь город Цин-ян.
В 12-й месяц установили разложение податей.
В Чжун-юань по домам, в Западном краю с души, в Монголии по числу рогатого скота, лошадей и овец.
Монголы определили Ши-тьхянь-цзэ и проч. темниками, и поручили им по частям охранять Чжун-юань.
Монгольский Государь определил Ши-тьхянь-цзэ, Лю-хэ-ма и Сяо-чжа-ла темниками в Китайских войсках. Пять дорог, как-то: Чжен-дин, Хэ-цзянь, Да-мин, Дун-пьхин и Цзи-нань поручил Генералу Ши-тьхянь-цзэ; Пхин-ян и Сюань-дэ Генералу Лю-хэ-ма.
ВАССАФ. Конец дела Чингизханова [3.9]
В 626 г.х. Угетай-каан назначил в (разные) страны света, от одного конца до другого огромные войска со (своими) братьями и нойонами; (между прочих) отправил Куктая и Сунтай-нойона (Субудай) с 30.000 всадников в сторону Кипчака, Саксина и Булгара.
У Л У СД Ж У Ч И
ЛАВРЕНТЬЕВСКАЯ ЛЕТОПИСЬ [7.1, т.1, с.192]
В лето 6737... Того же лета Сакснии и Половци взбегоша из низу к Болгаром перед татары; и сторожеве Болгарскыи прибегоша, бьени от татар близ рекы, ей же имя Яик.
