Аннотация: Страшные и необъяснимые события происходят в придорожной гостинице. Смогут ли двое приезжих детективов в них разобраться?
На исходе лета
Это была захудалая провинциальная гостиница. Неказистое двухэтажное здание, стоящее на пригорке, с черепичной потрескавшейся крышей, маленькими окнами-щелочками и облупившемся фасадом, увитым диким виноградом. Ржавый погнутый флигель на фронтоне давно не реагировал на изменение воздушных потоков и постоянно указывал в одну и ту же сторону. Над дубовыми дверями висела массивная вывеска, грозившая с минуты на минуты обрушиться на головы посетителей.
Однажды вечером, в конце лета, возле гостиницы, подняв клубы пыли, затормозил мощный черный лимузин. Из машины устало вылезли двое мужчин в одинаковых серых костюмах, строгого покроя, и похожими маловыразительными лицами. Старшего по возрасту звали Ангелон, младшего - Вереск. Некоторое время они молча смотрели на мрачное унылое здание, останки подсобных построек, запущенный сад, обнесенный петляющим забором. На извилистую речушку за садом с плакучими ивами по обрывистым берегам. На росший поодаль вековой вяз, поврежденный молнией, насекомыми и кислотными дождями. Потом, не сговариваясь, направились к дверям гостиницы под корявой вывеской "Последняя радость".
Навстречу им из-за стойки вразвалочку вышел хозяин - грузный человек средних лет, с взлохмаченными рыжими волосами и многодневной щетиной. Под его рубашкой угадывалась отлично развитая мускулатура.
- Что угодно уважаемым господам? - осведомился он, вытирая руки о засаленный передник.
- Здравствуй, любезный! Можно тут переночевать и, разумеется, перекусить? У нас неполадки с автомобилем, - ответил Ангелон.
- Разрядился аккумулятор, - уточнил Вереск.
- Да, что-то там с аккумулятором. Надеюсь, что в вашей гостинице найдется свободный номер?
- Конечно, никаких проблем, - заверил хозяин и добавил: - Я имею в виду еду и ночлег. Наш девиз - гостеприимство.
- Добро пожаловать в "Последнюю радость". Но, учтите, что еда у нас скромная и простая, - подала голос из глубин длинного, едва освещенного зала сгорбленная неряшливая особа. Затем, как бы в доказательство сказанного, громыхнула ведром и шмякнула мокрой тряпкой о пол. - Извините, я прибираюсь.
Приезжие пропустили мимо ушей замечание неряшливой особы, заказали по кружке пива и сели за ближайший столик.
- Пиво у меня замечательное, - с гордостью произнес хозяин.
- Но, я смотрю, что посетителей у вас маловато, - проговорил Ангелон, скептически озирая пустой зал, пропитанный запахом кислой капусты и винных паров. Взгляд его задержался лишь на коллекции кухонных ножей, висевших на одной из стен. - Любопытные у вас ножи.
- О, ножи! Кухонные ножи - это песня, поэма.
- Возможно, - усмехнулся Ангелон.
- Нет, вы только посмотрите! - произнес хозяин и сделал широкий жест в сторону коллекции на стене. - Полюбуйтесь, какие великолепные лезвия! А какие восхитительные рукоятки! У меня есть интереснейшие экземпляры.
- Не надоедай господам как назойливая муха, - хмыкнула откуда-то из-под столов неряшливая особа. - Посетители нам с неба не падают. К ним следует относиться бережно и уважительно.
- И то верно. Клиентов у нас почти не бывает, - согласился хозяин. - В наше время люди неохотно отправляются в путешествия.
- Угу, гораздо спокойнее дома, - с зевком сказал Вереск.
- Правда, к нам заходят иногда местные.
- Местные?! Хо-хо! Лучше бы они вовсе не заходили. Местные - ужасные скряги и прощелыги. А название гостиницы - "Последняя радость" - сохранилась от прежних владельцев, кстати, редких придурков, - проворчала из полутьмы странная особа и решила прекратить мытье полов. Поднялась с колен и деревянной походкой приблизилась к мужчинам, сидящим за столом. Ангелон и Вереск с изумлением обнаружили, что это еще молодая и довольно привлекательная женщина. У нее было симпатичное удлиненное лицо, с широко расставленными зелеными глазами и слегка вздернутым носом, гладкая чистая кожа, ладная, без изъянов фигура. Однако ее нисколько не заботила ни собственная внешность, ни одежда. Даже туфли и те были у нее разного размера и фасона.
- Моя жена, - сообщил хозяин, ковыряя пальцем в зубах. - Прошу любить и жаловать. Мы держим заведение... по традиции, что ли?
Ангелон удивленно вскинул брови.
- Вот именно, по старой доброй традиции. Мой покойный папаша, мир его праху, когда-то владел похожей гостиницей. Но от этой "Последней радости" сплошные убытки.
- М-да, места у вас глухие, - кивнул Ангелон и сделал маленький глоток из кружки.
- Глухие и неприбыльные, чтобы вести гостиничный бизнес, - добавил хозяин.
- Зато и расходы, вероятно, минимальные, - заметил Вереск и тоже пригубил мутный желтоватый напиток. Он во всем старался подражать своему старшему товарищу.
- Но существует и другая причина, почему у нас так мало посетителей, - произнесла женщина, пытливо изучая обоих приезжих.
- Включить музыку? - спросил хозяин.
- Как желаете, - отозвался Ангелон.- И какая же это другая причина?
- У меня есть уникальная запись горской волынки. Боевой марш, - сказал хозяин.
- Отлично. То, что надо, - ответил Ангелон. - Итак, в чем же эта причина?
- Разве вам ничего не известно про нашу гостиницу? - со слабой улыбкой поинтересовалась она. Хозяин неодобрительно покосился на жену и вытер платком бычью шею.
-Нет, ничего. Мы с напарником в ваших краях впервые.
- Говорите, что приехали издалека? Ну, тогда понятно, - протянула хозяйка. Потом тихо и раздельно произнесла: - Из нашей гостиницы пропадают люди. Пропадают бесследно.
- Не очень-то хорошая реклама для вашего заведения, - заметил Вереск.
- Ох уж, эти мне женщины. С их вечными фантазиями, - буркнул хозяин.
- Я, например, мало верю деревенским сплетням, - с усмешкой сказал Ангелон.
- Хоть крупица правды в словах вашей жены есть? - спросил у хозяина Вереск.
- Как вам ответить, господа? - замялся тот, переступая за стойкой с ноги на ногу. - Возможно. Но, по чести, вранья больше.
- Я мало не верю деревенским сплетням, - повторил Ангелон. - Впрочем, расскажите, чтоб скоротать вечер. Подсаживайтесь к нам, любезный. И возьмите себе кружку пива. Мы угощаем.
- Спасибо, - расплылся в улыбке хозяин и разместился на скрипучем стуле рядом с ними. Раздавил пальцем таракана на столе, смахнул его на пол и вытер руки о передник. - Фу, гадость!.. Ну что ж, коль вам любопытно, то я не прочь рассказать. История пустая, не стоит выеденного яйца, но, чтоб развлечь почтенных гостей, пожалуйста.
- Ой, рассказчик из него никудышный. Он только напьется на дармовщину - вот вам и все история, - проговорила хозяйка и с шумным сопеньем поставила перед каждым на стол по тарелке с овощным рагу. - Извините, ничего другого у нас нет. Сами знаете, времена теперь лихие, не до пиршеств. Ничего мясного днем с огнем не сыщешь, - добавила она и выразительно взглянула на мужа.
Хозяин потупился, прищурил глаза, поскреб рыжеватую щетину на подбородке.
- Ничего, любезный, брак - искусство компромисса, - похлопал его по спине Ангелон. - Не смущайтесь, рассказывайте.
- Не обращайте внимания, рассказывайте, - приободрил хозяина Вереск.
- И нет у меня в правилах написаться на дармовщину. На кружку пива я сам могу себе заработать.
- Мы вам верим.
- Выруби волынку - эту свою уникальную запись. Она мне действует на нервы, - язвительно произнесла хозяйка. - Завывает как на похоронах.
- Чем тебе помешала народная музыка? Негромко ведь играет... Ладно, сейчас, не сердись. Женщинам лишь бы во всем перечить мужчинам, - заметил хозяин, поднялся и выключил старый магнитофон. - Пожалуйста, господа, коль вы настаиваете. Это касается прежних владельцев гостиницы. В общем, обычная семейная история, - сказал он, возвратившись к столу.
- Ну и ну! Ты и загнул - обычная! - возмутилась его жена.
- Позвольте, мадам, мы хотим послушать рассказ вашего мужа, а не ваши с препирательства, - не выдержал Ангелон.
- А я что запрещаю вам слушать? Слушайте на здоровье. Но какая же она обычная? - возразила женщина и, обижено поджав губы, отвернулась.
- Да, история не совсем обычная, - согласился хозяин. - Но, к сожалению, сейчас и не редкая. Так вот, прежнего владельца гостиницы звали Заза. Он был таким невысоким полным человечком, со странностями. Поведения самого непредсказуемого. Ну и он, а дело было в начале лета, заподозрил, что жена ему изменяет. Между прочим, жена у него была красивая, аппетитная, с округлыми формами - вы меня понимаете. И что изменяет она ему с местным почтальоном...
- И не без оснований заподозрил, - перебила его хозяйка.
- Люди в поселке говорят, что без оснований. Почтальон был это... короче, его не волновал противоположный пол. В смысле физической близости.
- Ха-ха, верь им больше, они тебе еще не того наплетут.
- А я им верю.
- Выбирайте одно из двух. Либо вы продолжаете рассказ, либо ругаетесь между собой, - с раздражением произнес Ангелон.
Женщина мотнула головой, развела руками и отступила от столика.
- Никто и не ругается, - буркнула она.
- Да-да. В конце концов, не важно - голубым он был или нет, - торопливо проговорил хозяин. - Стало быть, Заза заподозрил жену в измене. Что оказалось для него страшным потрясением. Он очень переживал, стал замкнутым и скрытным. Как же, человека обманули в его лучших чувствах? И как-то вечером подкараулил подгулявшего почтальона в кустах жасмина у дома и убил.
- Получается, что Заза подкараулил пьяного почтальона в кустах жасмина у его дома? - уточнил Ангелон.
- Ну да - в кустах жасмина, господа. Там было сильно натоптано.
- Ясно.
- У бедняги было трудное детство, - промокнула слезу подолом платья хозяйка. - Он собирал почтовые марки.
- Кто?
- Почтальон, не Заза же.
- А причем тут почтовые марки?
- Притом, что у почтальона было трудное детство.
- Ага, понял, - кивнул Ангелон.
- В общем, Заза - злодей. Зверски зарезал несчастного огромным кухонным ножом. Просто изрубил парня на мелкие части и бросил их в колодец, - продолжал хозяин. - Целый месяц после из колодца вылавливали то кисть почтальона, то ступню, то его фуражку.
- Еще бляху и ботинок, - напомнила ему жена.
- Да, еще бляху и ботинок - согласился он.
- Позвольте, а из колодца выловили голову почтальона? - спросил Ангелон.
- Голову - это само собой, - заверил хозяин. - Потом Заза вернулся к себе домой и убил жену - настоящую красавицу, с округлыми формами!. И также безжалостно разделал на части... Случилось так, что этой же ночью в гостиницу приехали постояльцы - пожилая супружеская пара. Заза встретил их, как ни в чем не бывало. Сказал, что холост и со всем справляется один. Покормил и отвел спать в номер на второй этаж, - он замолк, поводил вилкой в тарелке и доел остатки овощного рагу.
- Простите, я задумался. Утром следующего дня из поселка пришла некая вдова, маленькая и костлявая. Ну, из тех, которые любит совать нос в чужие дела. Она иногда помогала им по хозяйству. Заза сказал вдове, что его жена отправилась в город за покупками. При их разговоре присутствовали пожилые супруги. Натурально, они сразу почувствовали неладное. Им говорит, что он холост. Вдове, что его жена в городе. Стали расспрашивать... Короче, Заза прикончил обоих супругов, а сам исчез неизвестно куда. С тех пор его никто не видел, - выдохнул хозяин и залпом допил кружку пива. - К тому же прошло несколько дней, и пропала вдова, что забегала в то утро в гостиницу.
- Мрачноватая история, особенно на ночь, - заключил Ангелон и прихлопнул комара у себя на виске. - И как вы здесь живете?
- Привыкли. У нас огрубела кожа, - ответила хозяйка.
- По вашей коже это не заметно.
- Мерси, вы умеете делать комплименты, - зарделась она.
- Кстати, как пропала та вдова? Немного подробнее об этом, - попросил Ангелон.
- Подробности мне неизвестны. Я ведь передаю чужие рассказы, - отозвался хозяин. - Говорят, что она решила проведать брата в соседней деревне, пошла и не вернулась домой.
- Ну а что же случилось с Зазой?
- Понятия не имею. С тех пор он как в воду канул.
- М-да, мрачноватая история, - повторил Ангелон. - И загадочная. Неудивительно, что ваша гостиница с такой репутацией пустует.
- Что есть, то есть. Правда, мы ее купили всего полтора года назад у дальнего родственника Зазы. Причем очень дешево. Других желающих купить эту гостиницу просто не нашлось. Конечно, посетителей у нас бывает мало. Но жить худо-бедно можно.
- А у вас и впрямь есть любопытные экземпляры, - сказал Вереск, подойдя к коллекции ножей на стене.
- Спасибо - это моя страсть. Хотя жене они не нравятся.
- Еще бы. Ты тратишь на это баловство уйму денег, - с кислой миной заметила она.
- Покажите мне нож Зазы, - попросил Вереск.
- Откуда ему взяться?! Он продал вместе со своим владельцем. А так он бы стал украшением моей коллекции. Это же легендарная вещица.
- Почти как меч короля Артура, - усмехнулся Вереск.
- Ну да.
- После тех злодеяний Зазы, в вашей округе все было спокойно? Не происходило новых преступлений? - поинтересовался Ангелон.
Хозяин помедлил с ответом, почесал в затылке и покосился на жену.
- Милая, принеси-ка мне еще пива.
- Как же, разбежался - разорить нас хочешь?
- Ничего, принесите. Мы угощаем, - изобразил улыбку Ангелон.
- Сердечно благодарю, господа. Спрашиваете: не происходило ли у нас новых преступлений? Как вам сказать? Скорее был непонятный случай... В общем, исчезла одна наша постоялица.
- Поясните, если не трудно?
- Что тут трудного? - вздохнул хозяин. - Смазливая молодая девица отправилась вечером спать в номер, а утром не спустилась к завтраку, днем - к обеду. Естественно, мы с женой заволновались: вдруг она заболела? Но с чего бы? Цветущая, пышнотелая девица. Сдобная такая. Пища у нас, сами видите, здоровая и вкусная.... Мы поднялись наверх, постучали - никто не отзывается. Открыли номер, а там ни девицы, ни ее чемоданов. Постель не тронута, и везде идеальный порядок.
Женщина поежилась, словно от холода, и тихо, но внятно произнесла:
- Заза. Это проделки Зазы. Он не умер. Я чувствую его присутствие, он где-то в нашем доме, где-то тут поблизости.
- Не болтай глупости! Он что - невидимка? Какое мнение сложится о нас у почтенных господ? Разные звуки и шорохи еще не повод, чтобы бить тревогу, - осек ее муж.
- Та девушка пропала по вине Зазы, - настаивала хозяйка. - Он не может нам простить, что теперь мы владельцы "Последней радости". Я ненавижу эту гостиницу - будь она проклята. Рано или поздно Заза нас погубит.
- Не болтай глупости! Заза совсем не причем. При нашем климате за два года его кости уже истлели в земле. Я считаю, у той девицы просто не оказалось денег, чтобы заплатить нам за ужин и ночлег. Вот она и дала деру. Такие штучки случаются в любой придорожной гостинице.
- На нее это не похоже. Я разбираюсь в людях. Приличная девушка: воспитанная, в дорогой модной одежде. Вероятно, студентка из обеспеченной семьи. И чтобы у нее не хватило денег заплатить за какой-то несчастный ужин? За ночь в жалкой каморке? Не смеши меня! Я ни за что в это не поверю! - не согласилась хозяйка. - Без Зазы здесь не обошлось.
- А что ее занесло в ваши края? - спросил Ангелон.
- Кто ж ее знает? - пожал плечами хозяин. - Хотя нет, постойте. Девица вроде бы говорила, что она устала от родительской опеки и захотела почувствовать себя самостоятельной. Но известно нам, чего ей захотелось - разврата.
- Тсс, слышите? - прошептала его жена, приложив к губам указательный палец.
- Нет, - произнес после короткой паузы Ангелон и прокашлялся. - Признаться, я с детства туговат на левое ухо.
- Очевидно, это крысы в подвале или мыши на чердаке, - заметил Вереск.
- Фу, черт, опять ты за свое, - рассердился хозяин. - Везде тебе мерещится Заза.
- Тсс, - сказала женщина. - А сейчас? Волынку?
- Плохо... Любезный, это не ваши уникальные записи? - спросил Ангелон. - Вы выключили магнитофон?
- Давно. Можете сами проверить, что он выключен, - ответил хозяин. - Между прочим, эти записи остались нам вместе с домом.
- Насколько я понимаю, при жизни это была любимая музыка Зазы, - приглушено проговорила хозяйка. - Брр... Я заметила, что она всегда начинает играть перед тем, как в нашей гостинице должно произойти какое-нибудь несчастье.
На некоторое мгновение они замерли, тревожно напрягая слух. Слабые, еле различимые звуки волынки доносились откуда-то снизу, словно из-под земли.
- Пускай играет. Лично мне она ничем не мешает. К тому же создает трогательную атмосферу старины, - очнувшись, сказал Ангелон. - Ну а кроме смазливой пышнотелой девицы, у вас еще кто-либо исчезал?
Хозяин наморщил лоб и взъерошил волосы.
- Разве только тот старикашка? - глядя в пространство, проронила его жена.
- Ах, этот хмырь, что ночевал в нашем сарае?! Но ты даже не напоминай мне о нем. Он обыкновенный мелкий воришка. Украл у нас столовые приборы и бутыль спирта. Так почему бы ему и не скрыться? С ложками и спиртом? Поймал, задушил бы гада собственными руками! - в сердцах заявил хозяин.
- Ага, старикашка не вызывал доверия. Грязный, оборванный, в болячках - настоящий отброс общества. Тьфу, отвратительный тип. В придачу со вшами. Но спирт, по-моему, ты сам выдул. Ну-ка, говори мне как на духу!
- Как тебе не стыдно, милая? За кого ты меня принимаешь? Чтобы я - да никогда! - с укором произнес хозяин и сменил тему: - Я много думал и знаете, что больше всего поражает меня во всей этой истории?
- Что же? - поинтересовался Ангелон.
- Заза не притронулся ни к одной из своих жертв. Нет, он, бесспорно, чудак и глупец. Но не до такой же степени. Представляете, полностью разделал людей и даже не попробовал кусочка их мяса. Совершенно бессмысленные убийства.
- Действительно, странно, - согласился Ангелон и потянулся. - Впрочем, чему особо удивляться? С отдельными людьми сейчас творятся необъяснимые вещи. Но что поделаешь? С этим нужно мириться.
- До чего же вы правильно сказали: нужно мириться, - быстро закивал хозяин.
- Жаль, что у вас нет ножа Зазы. Мне бы хотелось на него взглянуть, подержать в своих руках. Как говорится, прикоснуться к легенде, - с досадой произнес Вереск.
- Мне тоже. Но его нож где-то потерялся.
- Ладно, нам пора отправляться на боковую. Завтра надо рано вставать - у нас тяжелый день. Да и не бойтесь, ночью мы не убежим, прихватив с собой ваши столовые приборы, - пообещал Ангелон.
- О чем речь? Вы же солидные порядочные господа! И, умоляю, не берите в голову бредни моей жены. Шорохи, монстры, исчезновения людей - все это ерунда.
- Но я на вас обиделась - вы совсем не отведали моего овощного рагу, - с укоризной произнесла хозяйка. - Мужу оно очень нравится. Я вкусно стряпаю.
- Простите, но сначала мы были не голодны, а после нас слишком увлекла история Зазы. Обещаю, что завтра утром мы плотно позавтракаем.
- Выходит, что мне теперь выкидывать ваше рагу на помойку? А блюдо, между прочим, получилось изумительное.
- Не выкидывай - я доем. Пойдемте, господа, я провожу вас наверх в наш лучший номер, - хлопнул себя по коленям хозяин, поднялся и взял дорожные сумки приезжих.
- Спокойной ночи! - крикнула им вслед его жена.
- Хотелось бы надеяться, - прошептал про себя Вереск, поднимаясь вместе с остальными по лестнице на второй этаж.
- Это они, сержант, - сказал Ангелон, когда хозяин со словами "приятного вам отдыха" оставил их одних в номере. Он повесил шляпу на гвозде, вбитом прямо в стену, снял пиджак, расслабил узел на галстуке и огляделся. Тесная душная комнатушка, оклеенная блеклыми сальными обоями, имела жалкий и непрезентабельный вид. Из мебели в ней было: две узкие кровати, застеленные потертыми покрывалами. Два шатких венских стула с треснувшими сиденьями. Две искалеченные тумбочки, заляпанные пятнами. Перекошенный шкаф со сломанными створками. В углу находился древний рукомойник и медный тазик под ним. Освещала комнату свисавшая с потолка на проводе тусклая лампочка, засиженная мухами.
- Наверное, они год как не проветривали эту комнату, - заметил Вереск. - Мы здесь умрем от духоты.
Он подошел к маленькому оконцу и, после сложной операции, распахнул рассохшуюся раму. Со двора повеяло вечерней свежестью, наполненной ароматом садовых цветов.
- Ну, так-то будет лучше.
- Гостиница, можно сказать, полузвездочная. Барсучья нора какая-то, - покачал головой Ангелон. - Впрочем, зачем им утруждать себя заботой о постояльцах? Деньги у них водятся и без дохода от гостиницы.
- Да, инспектор, вне всякого сомнения, что это они - Мясники, - подтвердил Вереск. - Я их тоже узнал по фотографиям, правда, не сразу.
- Говори тише.
- Почему?
- Нас могут подслушивать. Вообще нам с тобой нужно осмотреть номер, - сказал Ангелон и начал тщательно и методично простукивать стены.
Вереск кивнул, опустился на четвереньки и принялся изучать щели на полу. Иногда ковырял их перочинным ножом, смахивал щепки носовым платком и прикладывал к ним ухо.
- Чисто, нас не прослушивают, - доложил он минут через десять и чихнул.
- Нет, но каковы мерзавцы, - с возмущение произнес Ангелон. - Мы с ног сбились, ищем их в городе, а они спокойно живут себе в глухой провинции.
- Надо отдать им должное - они прекрасно загримировались. Прямо настоящие деревенские простофили.
- Да, Мясники - прирожденные артисты. Эффектная женщина превращается в сварливую посудомойку, лощеный мужчина - в болтливого пьянчужку. Я думаю, что у них все было запланировано заранее. Мерзкая парочка. Но парочка на редкость талантливая, - сказал Ангелон, мерея шагами комнату.
- Так оно и есть, - подтвердил Вереск.
- Но пристанище им удалось найти превосходное. Одно название чего стоит - "Последняя радость"! Убили прежних владельцев гостиницы и местного почтальона, а всю вину свалили на беднягу Зазу. Пожилые супруги и вдова из поселка, вероятно, явились невольными свидетелями - от них им также пришлось избавиться. После они за бесценок приобрели эту гостиницу и принялись распускать жуткие слухи про ее бывшего хозяина. Дескать, Заза не погиб. Он кошмарный монстр, бродит где-то здесь и из-за него исчезают люди.
- Значит, инспектор, вы считаете, что Зазу убили они? - спросил Вереск.
- По всей видимости, да. Иначе откуда бы им знать, что кости Зазы два года гниют в земле? Какой напрашивается ответ?
- Что они закопали его сами.
- Угу. Хотя нельзя исключить, что это Заза убил почтальона, свою жену и всех остальных. Ревность, знаешь ли, сильный побудительный мотив для преступления. Но, с другой стороны, эти убийства и исчезновение самого Зазы оказались крайне выгодны Мясникам. Они получили надежное убежище и налаженный бизнес. Ты, сержант, веришь в такое счастливое стечение обстоятельств?
- Нет, конечно.
- Я придерживаюсь того же мнения. Но как бы там ни было, виноват Заза или нет - сейчас не важно. Он мертв. Что с него возьмешь? Главное - мы нашли Мясников, - заключил Ангелон.
- А звуки этой волынки? Я не из робкого десятка, но мне стало немного не по себе, когда я их услышал, - признался сержант.
- Грубая инсценировка, друг мой. Второй магнитофон они прячут где-нибудь в подвале. И включают его, чтобы вогнать в трепет слушателей и придать правдоподобие своему рассказу, - усмехнулся Ангелон.
- Неплохая идея.
- Я же говорю, что они талантливые преступники. Совсем не просто изображать из себя человека глупее, чем ты есть на самом деле.
- Инспектор, по-вашему, они давали нам отравленную еду и питье? - спросил Вереск, борясь с голодными коликами в желудке.
- Вряд ли, - ответил Ангелон. - Мясник на наших глазах ел рагу и пил пиво. Но зачем напрасно рисковать?
- Совершенно справедливо. Но очень хочется есть.
- Не только тебе, сержант, - вздохнул инспектор. - Но что за негодяи эти типы! Уверовали, голубчики, в собственную безнаказанность. Убивали постояльцев одного за другим.
- Очевидно, они полагали, что исчезновение людей в такой глухомани никого не заинтересует.
- И зря. Каждого преступника настигает заслуженная кара, - с пафосом промолвил инспектор.
- Когда мы будем брать Мясников? - спросил Вереск, поглаживая под пиджаком кобуру с пистолетом.
- Основное в нашей профессии - выдержка и терпение. Брать преступников всегда лучше с поличным и на месте преступления. Тогда ни у кого не возникнет сомнения в их виновности, - назидательно изрек Ангелон. К сержанту он испытывал чувства, близкие к отцовским чувствам, а это, по его мнению, подразумевало под собой в первую очередь чтение бесконечных нотаций и нравоучений.
Чуть ли не в кромешной темноте они просидели до глубокой ночи - Ангелон у двери, Вереск у окна. Они почти не разговаривали, лишь изредка обменивались короткими незначительными фразами. По комнате была разлита ночная прохлада. Где-то в доме не смолкая, стрекотал сверчок, в саду шуршала опавшая листва, носимая ветром, и, как заведенная голосила одинокая птица. Единственным их развлечением было наблюдать в окно за тем, как из-за низких облаков выглядывала ущербная луна.
Время для инспектора и сержанта словно перестало существовать и обоих неудержимо клонило ко сну.
- А они сегодня точно придут? - подавляя зевок, спросил Вереск.
- Должны, - отозвался Ангелон и почесал комариный укус на виске. - Заметил, в нашем номере чистые полы.
- Вы хотите сказать, что они смывали кровь?
- И причем недавно.
- Но, инспектор, когда мы приехали, она мыла полы и в зале.
- Гм, я помню.
- А если у нее вообще такая мания - мыть полы? - Не в обыкновении Вереска было даже по пустякам перечить своему начальнику. Разве иначе достигнешь высоких постов? Но сейчас ему слишком хотелось спать, чтобы во всем придерживаться своих правил.
- Какая там мания, сержант? Дамочка просто делала вид, что она невероятная чистюля. На самом деле ничего она не мыла, а только развозила грязь. Нужно быть внимательнее и замечать детали, - буркнул Ангелон и прикрыл глаза.
Но вот заскрипели ступени на лестнице, половицы в коридоре. Послышались осторожные и приглушенные шаги. С инспектора и сержанта как ветром сдуло дремотное оцепенение. Они подобрались и насторожились. Последовала пауза, протяженностью в вечность. Затем бесшумно приотворилась дверь и в комнату, пригнувшись, проскользнул хозяин гостиницы с длинным кухонным ножом, выставленным перед собой. На мгновение он замер и осмотрелся. За ним, будто маленький хищный зверек, в комнате появилась его жена. В одной руке она держала горящую свечу, во второй - тоже кухонный нож. Причудливые отблески пламени осветили номер, выхватывая из темноты нищенскую мебель и силуэты людей.
Ангелон и Вереск были готовы к подобному развитию событий. Больше того, они его ждали, заранее поделив свои роли. Инспектор стремительно набросился на мужчину, сержант - на женщину. Все, с руганью и криками, свершилось за какие-то считанные секунды. Полицейским даже не потребовалось применять табельное оружие, они воспользовались кухонными ножами, отнятыми у хозяев. Застигнутые врасплох владельцы гостиницы не сумели оказать им серьезного сопротивления. Обычно они сами застигали врасплох своих постояльцев. Но на сей раз, все оказалось не так.
Внезапно воцарившуюся тишину нарушали лишь предсмертные хрипы побежденных да прерывистое дыхание победителей. Ангелон отряхивался и поправлял на себе одежду. Вереск, морщась, ощупывал кровоточащие царапины на носу и щеке, оставленные ногтями женщины.
- Проклятая фурия! У нее не ногти, а бритвы. Она мне ими все в глаза метила, и даже слегка задела - пожаловался он и включил свет в комнате.
- Но, главное, чтоб она тебе их не повредила. Как у нас служить с плохим зрением? Сразу же отстранят от оперативной работы.
- К счастью, я вижу, как и прежде.
- Сплюнь, чтоб не сглазить, - посоветовал инспектор, ополаскивая руки в рукомойнике.
- Тьфу, тьфу.
- А этот мой кабан был сильный.
- Да и бабенка попалась хоть куда. Едва меня не растерзала, - заметил Вереск.
- Ну, сержант, поздравляю с успешно выполненным заданием, - с чувством произнес Ангелон. - Опять же, за израсходованные патроны нам не надо будет отчитываться.
- Между прочим, нож у этой бабенки удобный - чудесно ложиться в ладонь. Орудовать им одно удовольствие.
- Что понравилось?
- Да. А как вам?
- Для меня это не в новинку. Мне и раньше доводилось пользоваться холодным оружием. Но ножи и впрямь удобные. Покойный не зря их собирал. Коллекционер, черт его побери, - хмыкнул инспектор, сел на кровать, разместил на тумбочки ворох бумаг, вынутых из дорожной сумки, и принялся за составление донесения.
- Итак, - забормотал он, - задержание преступной супружеской пары, известной под кличкой "Мясники", производилось инспектором Ангелоном и сержантом Вереском при попытки совершения ими двойного убийства... Пока, кажется, нормально. Далее, процесс задержания был встречен, нет, процесс задержания сопровождался активным противодействием со стороны преступников, которое выразилось в непосредственной угрозе жизни представителей закона. В результате возникшей схватки супружеская пара, вышеозначенные "Мясники", погибла. Причиной смерти явились колюще-режущие ранения в жизненно важные органы. Два кухонных ножа прилагаются в качестве вещественных доказательств. Подпись: инспектор Ангелон, сержант Вереск... Как тебе мой черновой вариант?
- До чего красиво и складно у вас все получилось. Мне бы, к примеру, так никогда не изложить, - сказал Вереск, пробежав глазами донесение.
- Практика, друг мой, огромная практика. Перепишешь потом на бело.
- Конечно.
- Понимаешь, без писанины у нас не обойтись.
- Не люблю я всю эту бумажную волокиту.
- Кто ж ее любит? Но здоровая бюрократия необходима в любом деле. Погоди, с годами привыкнешь и наберешься опыта, - пообещал Ангелон.
- Хорошо бы, - заметил Вереск. - Но, честно сказать, я сейчас держусь из последних сил.
- Это эмоциональная усталость. Что и говорить, ночка у нас выдалась не из легких. Но такова уж наша профессия. Зато она имеет свои плюсы - теперь мы можем несколько день отдохнуть в этой гостинице. Заданий у нас больше нет, выпивки достаточно и еды вдоволь, - кивнул Ангелон на два окровавленных тела, распростертых на полу. - Придется только повозиться с разделкой. Что касается денег и драгоценностей, то мы найдем их без труда. Наверняка они спрятаны где-нибудь в платяном шкафу или под матрасом их супружеского ложа. Готов биться о заклад, что тут эта парочка не оригинальна.
- По-моему, бабенка еще того... жива, - встревожено проговорил Вереск и опустился на корточки возле тела хозяйки гостиницы. Голова женщины была неестественно запрокинута назад, одна рука заломлена за спину, вторая лежала на груди, ноги поджаты в коленях, а высоко задранное платье обнажало черные ажурные трусы и страшную рану в центре живота. Бледное лицо искажала гримаса боли и муки.
- Ой! - воскликнул Вереск. - У нее вздрагивают веки, и она шевелит мизинцем!
- Скверно, сержант. Мы же с тобой не на учениях.
- Виноват, - вскочив, вытянулся тот в струнку.
- Вижу, что виноват. Следует более ответственно относиться к своему заданию.
- Я сейчас все исправлю.
- Ладно, - махнул рукой Ангелон. - Дамочка скоро сама отойдет в мир иной. Подождем, торопиться нам, собственно, некуда.
- А вот ваш - покойник на все сто процентов, - льстиво заметил сержант.
- Повторяю, у меня богатая практика. Ошибок в таких делах я не совершаю, - усмехнулся инспектор.
- Но кровищи он напустил! Все перепачкал! Ишь, отъелся на бедных постояльцах, - Сержант поднял с пола нож и потыкал им в грудь мертвого хозяина гостиницы с перерезанным от уха до уха горлом. - Но досадно... мне кажется, что мясо у него жестковатое.
- Однако свежее и, значит, уже вкусное, - авторитетно возразил Ангелон.
- Извините, инспектор, я одного не возьму в толк. Зачем преступникам понадобилось убивать того старикашку? Девицу-студентку и прочих там - понятно. Но его, с какой стати? Ведь у стариков мясо жилистое, волокнистое - не прожуешь. Вдобавок столь неаппетитного. Как они рассказывали: грязного, в болячках, со вшами. Хозяйка и та отплевывалась, когда о нем вспоминала. Оголодали они сверх всякой меры, что ли?
- Э-э, сержант, заблуждаешься. У стариков, даже самой отвратительной внешности, в теле тоже имеются лакомые кусочки. Однако необходима сноровка, чтобы их отыскать и вырезать. Но главное, чтобы приготовить. Как говорится, не бывает плохой пищи, бывают плохие повара, - наставительно произнес Ангелон. - Впрочем, пора приниматься за работу.
- Как скажите, инспектор, - кивнул Вереск.
- Сейчас нам следует провести обыск в доме и описать имущество Мясников. Потом, когда отдохнем, нужно будет отсечь головы убитых преступников от туловища, заморозить и отправить по инстанции... А что делать? Такова, друг мой, жизнь. Лучшее всегда достается начальству. В нашем случае - это мозги, - произнес Ангелон, вздохнул и бросил взгляд в окно. За окном лениво занимался рассвет очередного дня уходящего лета.
Утренние лучи солнца окрашивали в ярко-розовый цвет фасад гостиницы "Последняя радость". Но, несмотря на это, она по-прежнему сохраняла вид мрачный и гнетущий. Внутри самой гостиницы было тихо. В ней раздавались лишь слабые, едва различимые звуки волынки, идущие откуда-то снизу, словно из-под земли.
Два дня спустя в местной газете появилась небольшая заметка под названием "Кровавая трагедия в гостинице".
"В минувшую среду, - писалось в заметке, - окрестные жители были потрясены событиями, разыгравшимися в гостинице "Последняя радость". Надо признать, что за ней уже давно закрепилась дурная слава. Но на этот раз произошла наиболее кровавая трагедия за всю ее историю. В гостинице было обнаружено сразу четыре трупа. Два из них, мужчины и женщины, принадлежали владельцам заведения. Два других - мужчинам, приблизительно 25 и 50 лет, приехавшим на черном лимузине. (По неподтвержденным данным оба они служили в центральном управлении полиции.) Поскольку свидетелей разыгравшейся драмы не нашлось, остается строить только догадки и предположения. Вероятно, между приезжими и хозяевами возник конфликт, переросший в рукопашную схватку. Победителями оказались приезжие, убившие своих противников. Но самих их также ждала незавидная участь. Они погибли от упавшей им на голову вывески, висевшей над дверями гостиницы. Был ли это несчастный случай или преднамеренное убийство? - предстоит выяснить следствию.
Всем бы нам хотелось надеяться, что эта трагедия завершит ту длинную череду несчастий и преступлений, которые на протяжении нескольких лет происходили в гостинице "Последняя радость".