Пронизывающий осенний ветер нагонял на вечно бодрствующий город темные тучи, порой разрывающиеся ослепительными вспышками ветвистых молний. Глухой, пугающий человеческое воображение, рокот грома доходил до земли, проникая в каждый переулок, в каждую щель, одного из самых бедных кварталов Нью-Йорка. Волны высотой в несколько метров набегали на причалы и накрывали привязанные рыбацкие лодки и небольшие буксиры.
В маленьком прибрежном баре, с редким для Соединенных Штатов названием "У Джо", тесно прижавшись к столикам, сидели несколько человек. На некоторых были желтые плащи, сразу же выдающие принадлежность их хозяев к рыбацкой братии, другие были одеты в поношенные пальто, никто не мог позволить себе новых вещей в этом, пронизанном бедностью и нищетой районе старого города. В баре стоял тяжелый, душный воздух, все вокруг было пропитано запахом спиртного и табачным дымом. Люди за столиками вели разговор в полголоса, боясь, что их может услышать тот, кому вовсе не надо знать о том, что они говорят. Они жаловались друг другу на своих работодателей, домовладельцев, на бездействие властей, говорили о том, как жестко поступила с ними судьба, и просто сплетничали о своих соседях и коллегах по работе.
У стойки, пригнувшись над почти пустым стаканом виски, сидел высокий, пожилой человек в таком же, как и у всех старом сером пальто. На вид ему было лет пятьдесят - пятьдесят пять, но поседевшие волосы, сутулость и покрытое глубокими шрамами и морщинами лицо с сильно выделяющимися скулами делало его намного старше. Он сидел над своим недопитым виски и курил сигарету, справа от него стояла пепельница рядом на стойке лежали шляпа с помятыми полями, слева лежала почти пустая пачка "Пэл Мэл" и зажигалка. Никто из посетителей бара не обращал на него внимания, и он тоже, как бы отстранился от окружающей его действительности и полностью погрузился в свои мысли.
- Еще виски, Фрэд? - спросил внезапно появившийся перед ним низкий, толстый бармен, с самодовольным выражением лица.
Это и был тот самый Джо, о котором так не двусмысленно намекала вывеска над заведением, находившемся на первом этаже старенького пятиэтажного дома, стоявшего недалеко от свирепствующих волн Лонг-Айленда.
- Да, пожалуй, - ответил мужчина, допив оставшееся виски и пододвинув стакан к бармену.
Бармен, с несвойственной людям его комплекции, проворность открыл новую бутылку виски и, примерно на две трети, наполнил им стакан.
- Отвратная сегодня погодка, - сказал он, пододвинув стакан Фрэду.
- Да, - коротко отрезал посетитель, давая понять, что не желает продолжать разговор.
Он затушил сигарету в стоявшей справа от него пепельнице и, взяв стакан, сделал несколько глотков, после чего поставил на место и, достав из пачки очередную сигарету, подкурил ее и жадно затянулся. Плотный табачный дым окутывал его, не спеша, поднимаясь под потолок. Один из посетителей поднял руку и бармен, обойдя стойку, устремился к нему.
Дверь бара открылась, и порыв холодного осеннего воздуха ворвался в помещение. Ярко вспыхнула молнии, и глухой удар грома разошелся по бару. На пороге стоял человек среднего роста в сером плаще, в правой руке он сжимал точно такого же цвета, под цвет плаща, серый кейс. Человек закрыл дверь и сел за ближайший столик. Бармен, приняв заказ от другого посетителя, устремился к новопришедшему.
- Чего изволите, мистер, - спросил он, изобразив на своем толстом лице что-то вроде улыбки.
- Виски, - ответил клиент, и бармен мелкими быстрыми шажками пошел к стойке.
В это время пришел еще один посетитель, точнее посетительница, молодая, довольно симпатичная девушка. Она скинула капюшон и села рядом с Фрэдом.
- Какая сегодня погодна отвратительная, - сказала она, желая завести разговор, но Фрэд был поглощен своими мыслями, и ей показалось, что он не услышал ее.
- Часто тут бываете? - вновь заговорила она, но ответом опять была тишины. - Вы что глухой, или ненормальный?
- Бармен, мне джин с тоником, - видя, что разговор завязать не удастся, обратилась она к бармену.
Джо, обслужив нового посетителя, подошел к стойке и, смешав джин и тоник в только ему известных пропорциях, подал стакан девушке.
- Да, - вдруг неожиданно ответил Фрэд девушке.
- Что да? Вы ненормальный? - чуть не выронив стакан, спросила девушка.
- Нет, я тут часто бываю, и предпочитаю, чтобы меня никто не беспокоил.
Девушки скривила обиженное лицо и, отойдя от стойки, подсела к двум рыбакам, которые, экспрессивно жестикулируя, вели разговор о том, кто поймал самую большую рыбу в своей жизни.
Фрэд, оказавшись в одиночестве, снова начал вспоминать свою жизнь, свою молодость. Он вспомнил, как еще совсем юнцом оказался в экспедиционном корпусе ВМВ Соединенных Штатов, вспомнил как после двух месяцев Вьетнамской войны, оказался в отряде специального назначения военной разведки. Вспомнил диверсионные операции во Вьетнаме, Камбодже, Таиланде, Колумбии, Сомали, в десятке других стран, названия которых порой не выговорит даже профи по скороговоркам. Вспомнил Лаос и то, как впервые почувствовал вкус смерти, услышал ее дыхание, ощутил пугающий и, одновременно с тем возбуждающий, запах смерти исходящий от окровавленных рук и ножа. Именно там, в Лаосе, он впервые убил человека в ближнем бою, перерезал десантным ножом горло. Это было совсем не то же самое, что стрелять в контуры неразличимой фигурки маячащей в перекрестии прицела.
Вспомнил, как пришел в Ассоциацию, как ушел из нее, и вспомнил тот день, тот далекий день, один из многих, что составляли непростую жизнь наемника. Вспомнил небольшую деревушку в далекой островной стране третьего мира, вспомнил тот старенький сарай и того десятилетнего мальчишку, который так неожиданно выскочил прямо на него с игрушечной лопаткой. Вспомнил как автоматически, на уровне инстинкта, поднялся ствол автомата, и пули свистя, словно стая гарпий, пронзили тело ребенка. Вспомнил, как из сарая выбежала к своему мертвому сыну пожилая мать, и как за ней выбежала девочка, еще совсем ребенок, лет может пяти-шести. Вспомнил изрешеченные пулями их бездыханные тела, раздробленные головы, разорванные внутренности, и кровь, кровь на земле, на стенке сарая, на своих руках...
- Фрэд Дженкинс? - внезапно оторвал его от воспоминаний мужчина в сером плаще, который теперь сидел с ним рядом.
- Да, это я, - он даже и не успел заметить, как этот подозрительный тип подсел к нему. - Что вы хотите?
- Видите ли, Ассоциации нужны ваши услуги, - холодно и деловито сказал тип в пальто.
- Я слишком стар, - ответил Фрэд, затушив сигарету в пепельнице и отхлебнув виски. - Я на пенсии, я ушел из Ассоциации.
- Из Ассоциации никто не уходит, - холодно ответил незнакомец.
- Я на пенсии и больше не работаю, - воспоминания вновь нахлынули на него. - Разговор закончен.
- Ну, зачем быть таким категоричным. В одной небольшой банановой республике весьма обострилась политическая обстановка, и кое-кто довольно неплохо заплатит, если обстановка там смениться на кардинально противоположную нынешней. Мы знаем, у вас нет денег, и, к тому же, большинство наших людей на задании, так что давайте, соглашайтесь.
Это было правдой, за свою жизнь Дженкинс скопил приличную сумму, но, отойдя от дел, он пытался забыться, пытался убежать от самого себя. Лас-Вегас, казино, женщины, вечные пьянки, так продолжалось, пока он не оказался в Нью-Йорке с двадцатью долларами в кармане. Он устроился таксистом, и каждый вечер проводил в баре, сидя за стаканчиком виски и непрерывно куря. Фрэд сидел, нервно перебирая в руках складной перочинный ножик. Все те люди, которых он убил, сплошной чередой проносились перед его глазами.
Из радио висевшего над стойкой в углу, до него доносились звуки какой-то бравой армейской песенки: "Мы охотники за удачей... Мы сильны и молоды... Мы всегда на острее атаки... Мы будем жить - я, он и ты...".
- Мне нужно отойти, - сказал Фрэд, и, немного шатаясь, направился к туалету.
Незнакомец в плаще просидел еще двадцать минут, а затем направился к туалету, открыл дверь, и, заглянув внутрь, сразу отошел, расплатился с барменом и вышел на улицу.
- А где этот странный парень? - спросила девушка у бармена.
- Кто?
- Тот, что сидел за стойкой и ни с кем не хотел говорить.
- А, Фрэд? Я не заметил, как он выходил.
- Я видел, как он заходил в туалет, но уже прошло полчаса, - сказал один из рыбаков.
- Надо пойти проверить, - встревожено сказал Джо.
Он направился к туалету, девушка и рыбаки, встав из-за стола, пошли вслед за ним. Бармен тихонько отодвинул дверь и услышал пронзительный крик девушки, стоявшей позади него. Он медленно отвел глаза от двери и посмотрел внутрь, чувствуя, что ему становиться не по себе. Все три кабинки были закрыты, а у дальней стены, в большой луже бордовой, начинающей застывать крови лежало тело человека, это бал Фрэд. Над ним кровью была написана какая-то надпись. Ноги подкосились под ним, и он потерял сознание. Кто-то из посетителей вызвал полицию. Когда приехала полиция, Джо уже пришел в сознание и отвечал полицейскому.
- Вы знали его?
- Да, это Фрэд, он постоянный посетитель, всегда такой тихий, спокойный, работал таксистом.
- Кто-нибудь заходил внутрь до вас.
- Один посетитель, странный такой, похож на то ли на шпиона, то ли на страхового агента, открыл дверь, но не заходил, расплатился и ушел.
- Вы смогли бы его узнать, или описать.
- Нет, я как-то не обратил на него внимания.
- Похоже, простое самоубийство, эй, Алан, поехали, - сказал он напарнику. - А вы зайдите к нам завтра, необходимо написать полный рапорт о происшедшем, да и еще, санитары забрали тело, через несколько часов приедут специальные служащие, они наведут порядок в туалете.
Когда полицейские ушли, бармен, борясь со своим страхом, зашел в туалет, тело Фрэда здесь не было, но на дальней стене, прямо над лужей темной густой крови, такой же кровью было написано: "Убийцам нет прощенья". Джо подошел к стойке, в баре уже никого не было, он налил себе стакан виски и выпил, а из радио опять звучала та же самая бравая армейская песенка: "Мы охотники за удачей... Мы сильны и молоды... Мы всегда на острее атаки... Мы будем жить - я, он и ты...".