3 ноября1972года, мой первый рабочий день. Сегодня я начинаю работать в реставрационно-архитектурной мастерской техником-реставратором. Это самая маленькая должность, но мне все равно, кем быть. Когда я пришла устраиваться, мне понравилось. Обстановка была необычной. Начнем с того, что сама мастерская находилась в здании бывшего храма в Новоспасском монастыре. Огромный двор, обнесенный белокаменой стеной, посредине которого стоял большущий собор. Он был из темно-красного кирпича, очень обшарпанный, с обвалившейся маковкой, от которой остался только металлический каркас. Над входом в храм было замечательное, чистое и сияющие изображение Нерукотворного Спасса. Как яркая звезда на сумеречном небе! Справа к собору была пристроена желтая церковь с зеленым куполом и двумя изящными белыми колоннами. На фоне главного храма она казалась игрушечной. В ней и сидели реставраторы. В церкви было два этажа. На первом, с полом из белокаменных плит, находился конструкторский отдел. На втором были архитекторы. Я поднялась по витиеватой белокаменной лестнице, довольно крутой, и вошла в деревянную дверь. Передо мной был огромный зал, весь уставленный кульманами, столами и шкафами. У дальней стены, черного дерева резной алтарь,во всю стену. Людей было мало. Напротив входа, в стене была небольшая дверь, ведущая в кабинет главного архитектора,Николая Дмитриевича (Н.Д.).
- Здравствуйте! - поприветствовала я немолодую девушку. Она ответила и продолжала заниматься своим делом.Я постучала в кабинет,
. -Да, да.- я вошла. За большим столом сидел дядечка лет за пятьдесят, с аристократической внешностью, изящный, с холеными небольшими руками и в пенсне.
- Вы ко мне?- голос его был приятным и дружелюбным.
- Я, Елена Тимофеева, Вам Леонид Исаакович звонил.
- А, да,да. Звонил. Леня говорил, что Вы хотите у нас работать. Сейчас поезжайте в трест, на Красную Пресню, оформитесь и завтра приступите к работе.- он вышел из-за стола и жестом пригласил меня выйти.
- Проходите, я Вас представлю и покажу Ваше рабочее место.- Мы вышли. Народу поприбавилось. Н.Д. подвел меня к моложавому худому мужчине с бородкой,
- Вадим! Вот тебе новый работник. Пристрой куда-нибудь. У тебя, как раз, на Гончаровых людей не хватает.
- Лады!- сказал Вадим и добавил -Какая милашка! Тебя как зовут? - он вел меня к пустующему кульману со столом .
- Лена,- представилась я.
- О! Опять Лена! - закатил он глаза, - Лены меня преследуют, повсюду Лены.-
- Чем ты занималась раньше? - спросил Вадим.
- Училась в институте.- ответила я. - в МАРХИ? - Нет, в МЭИ - он больше не задавал вопросов. Вадим был начальником отдела "Усадьбы и парковая архитектура". Он указал на немолодую девушку, ту самую, что я видела утром, и сказал мне, что она будет моим ведущем архитектором и куратором.
- Лен! Тебе новая подопечная.- Лена посмотрела и улыбнулась мне.
- Очень хорошо. Ты чертить умеешь? А с тушью работала? - я ответила,
-Да, немного.- она кивнула. Обустроившись на новом месте, я поехала в трест.
Вечером дома я рассказывала маме о своем первом дне.
- Только опять фортель не выкини.- отреагировала мама. Она не могла мне простить, что я бросила институт после третьего курса. Я бросила учиться из-за Феди. Он был моей первой любовью, мы вместе учились в школе. После школы поступили в МЭИ, где его отец был зав. кафедрой. Факультеты у нас были разные. Мы были парой три года, но потом он начал встечаться с Ириной из своей группы и год назад они поженились. Так, что я уже почти два года одна. Мне трудно было сталкиваться с ними в институте, где они ходили парочкой, как мы до этого. Я страдала и мучилась. Предметы мне не нравились и я без сожаления ушла. Проболтавшись лето, осенью я начала искать себе работу. И вот нашла!
Утром я тщательно собиралась. Чистые волосы убрала в хвост, одела черные брюки и тонкий, черный в обтяжку, джемпер под горло. Подкрасила глаза тушью. Я не пользовалась косметикой, лишь иногда подкрашивала глаза. Мне не было надобности, я была симпатичной девушкой. Темно-русые волосы с необычным отливом красного золота. Чистая, нежная, натянутая белая кожа. Не широкое, овальное лицо с небольшими впадинами под скулами, что придавало ему некую утонченность. Небольшой припухлый, яркий вишневый рот и ослепительно белые, красивые зубы. Нос был прямой, с чуть приподнятым кончиком и крошечной родинкой-точкой на нем, слева. Но самое главное, что отмечали все, и мужчины и женщины, были глаза. Два больших миндалевидных серых глаза были яркие, блестящие и сверкали как звезды на моем лице. Фигура у меня была ладная, с красивыми ногами, тонкой талией, неширокими бедрами и торчащей назад попкой. Белоснежная, тяжелая грудь с маленькими розовыми сосками и не широкие, округлые плечи. Мне очень шли открытые платья. Рост у меня был средний,166 см. У меня был 35-й размер обуви и маленькие ручки, как у ребенка. Мне исполнился летом двадцать один год.
Рабочий день начинался в девять пятнадцать, и я вышла из дома в восемь часов утра. Ехать было час, автобус, метро и пешком от метро до Новоспасского. Я вошла в наш отдел, огороженный шкафом и села на свой стул у доски. Ко мне подошла Лена в белом халате, спецодежда, чтобы не испачкать себя тушью или+ карандашом на чертежах.
- Поздравляю с первым рабочим днем! Покажи, что ты умеешь. Сейчас принесу тебе "синьку" и ты переведешь ее на кальку. Я покажу как. У тебя рейсфедор есть? - У меня был старинный рихторовский рейсфедор, тонкий, с резной черной ручкой, но он был дома.
- Ладно, я тебе свой дам сегодня, и ручку с пером тоже. Тушь там возьми.- и показала где стояли пузырьки с тушью. Она дала мне инструменты и показала как натягивать на чертеж кальку. Я начала свои опыты. Это было нечто. Линии растекались по кальке и размазывались, циркулем вообще ничего не получалось. Короче, тихий ужас. Подошло время обеда и Лена велела мне отдыхать.
Я спустилась по лестнице на первый этаж, в туалет, покурить, но в туалете не курили, а курили на лестнице между двумя пролетами. Я заметила какой-то ажиотаж на первом этаже, но не придала этому значения, и присоединилась к курящим, став в уголке. Мимо ходили люди и дверь не закрывалась. - Это она? - услышала я реплику проходивших мимо двух мужчин, спускавшихся вниз. Я вернулась в зал и уселась опять. Стала глазеть по сторонам. Людей было много, все как-то кучковались. Стоял гул от голосов, раздавался смех то тут, то там. Ко мне подошла Лена с худой женщиной,
-Надя! - представилась она, - Лена. - ответила я. Они немножко пообщались со мной и отошли. Улучив момент, когда Лена была одна, я спросила у нее , что происходит.
- Сегодня четвертое число, зарплата и квартальная премия, поэтому все здесь. Обычно почти все на объектах. Еще сегодня, через час, наверное, будет общее празднование, ведь четыре выходных впереди. Ты, когда все начнут спускаться на первый этаж, можешь идти домой.- я кивнула и пошла сидеть на стуле. Мне очень хотелось чаю, но я стеснялась попросить, а мне никто не предложил. Присутствующие были в основном не старые мужчины, практически все с бородами, бритых было четыре - пять человек. В дальнем углу собралась большая компания, оттуда раздавался громкий смех и оживленный разговор. Среди них была только одна женщина, худощавая, лет за тридцать, в джинсах. И очень некрасивая, бросалась в глаза ее некрасивость. Я услышала, как Надя сказала Лене,
- Смотри, и Нинка Калинина здесь, пасти пришла.-
- Посмотрим за столом.- ответила ей Лена. От компании отделился бородатый парень лет тридцати, он шел в нашу сторону. Усевшись прямо на свободный стол рядом с кабинетом Н.Д. он в упор стал смотреть на меня, не отрываясь. Он был очень калоритен и красив какой-то дикой красотой.Это был брюнет, с растрепанными волосами и темной бородой, чуть выше среднего роста, ладный, хорошего телосложения. Сквозь бороду был виден чувственный рот, но самыми впечатляющими были его глаза. Синие-синие, огромные фонари выделялись ярким пятном на его лице. Он съедал меня взглядом и я задергалась. Внезапно парень спрыгнул со стола и зашел в кабинет, плотно закрыв за собой дверь. Недолго пробыв там, он вышел из кабинета вместе с Н.Д. и они подошли ко мне. Я в это время надевала белую пуховую шаль, собираясь идти домой. Шаль очень была мне к лицу, этакая русская красавица. Н.Д. обратился ко мне,
- Куда это ты собралась? Рабочий день еще не закончился. У нас сегодня банкет в честь праздника. Оставайся. Тебе и нам пойдет на пользу. Тебе предоставляется шанс слиться с коллективом, а нам, лучше познакомиться с тобой.-
-Я не участвовала в общем котле.- промямлила я. Парень достал пятерку из кармана и протянул Лене,
-Это девушки взнос. Запиши.- развернулся и ушел. Лена прокричала ему в спину,
- Мы по четыре собираем.-,но он не обернулся.Мне пришлось остаться на банкет. Я вышла курить, а Надя шепталась с Леной. Было ясно, о чем. Покурив, я стала подниматься по лестнице, но вышел Н.Д. и подхватив меня, повел вниз. Конструктора, в отличие от архитекторов не сидели все вместе, а распологались по кабинетам. В самом большом из них, был накрыт длинный стол из составленных рабочих столов, покрытый белой стороной миллиметровки. На столе было множество бутылок со спиртным и лимонадом и незамысловатые закуски. Н.Д. усадил меня и сам сел рядом. С другой стороны ко мне подсел здоровяк с бородой, в очках, на вид лет сорока.
-Вольфган, или Вольф,- представился он и протянул мне свою огромную лапищу.
- Лена - проговорила я. Вольф мне ужасно понравился. Он был интеллегентен, весел и интересный собеседник.. Он меня развлекал и ухаживал, подливая и накладывая. Хохотал Вольф громко и заразительно,веселился от души. Одними из последних явились синеглазый парень и та некрасивая женщина.
-О! Стасик! Иди к нам. Я тебя с Леночкой познакомлю. Очаровательное созданье! Иди, садись.- кричал Вольф. Стас оставив тетку одну, подошел к нам. Он сел и представился,
-Станислав Петрович!-
- Елена Дмитриевна.-
- Ой, ты, гой еси, Алена Дмитриевна! - проголосил Вольф и разразился громким смехом. Стас заулыбался, но промолчал. Застолье шло своим чередом. Некрасивая быстро ушла и больше не появлялась. Стас сразу ожил и прекратил манерничать а-ля Печорин. Раздавались тосты, пели песни, сыпались анекдоты. Н.Д. встал со стаканом в руке и сказал,
- Друзья! Сегодня в наш дружный коллектив влилась Леночка Тимофеева. Прошу любить и жаловать! Она совсем юная и я прошу вас ее не обижать и помогать ей во всем . Выпьем за новую сотрудницу. За Лену! - Прозвучали крики Ура! и заздравные. Стас встал и громким басом спел "За Царя". Мы с Вольфом хохотали до упаду. Вечер подходил к концу. Многие были "под шафе", особенно Вадим. Мои рыцари держались и пьяными не выглядили.
Я стала собираться, оделась и вышла на улицу. Было темно, но свет фонаря освещал дорогу. Я была в зимнем, длинном пальто, темно-сером в крупную серую клетку, по тогдашней моде, сверх воротника я обвернула шаль. Почти у арки ворот меня догнал Стас, в теплой куртке с капюшоном. Он торопился, почти бежал, чтобы догнать меня,
- Вы на метро? - спросил он меня. -Да! - последовал ответ.
- Давайте прогуляемся до Таганки, Алена Дмитриевна.- предложил Стас. - Давайте.- ответила я. Мы медлено пошли вдоль стены монастыря. Он мне что-то рассказывал из истории этих мест, периодически идя передо мной, спиной к дороге и лицом ко мне. Мы дошли до "Таганской", вошли в метро и разъехались каждый в свою сторону.
Дома мама живо интересовалась моими впечатлениями и я с охотой делилась с ней. Впереди было четыре выходных дня и я с большой компанией ехала праздновать на дачу. Я должна была приехать на день раньше. Н.Д. велел мне прийти восьмого числа к половине одиннадцатого на авральную работу, готовилась выставка. Я с волнением ждала этого дня. Утром восьмого я, приготовив с собой рейсфедер, готовальню, фаянсовую кружку для чая и сам чай в баночке, серебряную ложечку, вилку и ножик, льняную салфетку и полотенце для рук, отправилась на работу. Мама всучила мне пакет с пирожками с капустой, которые напекла вечером,
- Перекусите там.- Я явилась вовремя, но работа кипела вовсю. Был Н.Д., двое бородатых парней, девушка лет за двадцать пять и конечно же Стас. Все были заняты своим делом и только Стасик болтался от одного к другому. Потом они с Н.Д. ушли в кабинет. Мне дали в руки толстую колонковую кисть и велели размывать часть стены, нарисованной на огромном листе ватмана. Предварительно Татьяна, так звали девушку, показала как это делается. В баночке с водой растворяют акварельную краску нужного оттенка и по мокрой поверхности ватмана, разводят в нужном месте. Я с тщением взялась за дело. Когда я закончила, все остолбенели. Я испортила рисунок! Цвет был неровный, в пятнах и стена была похожа неизвестно на что. Я чуть не плакала, так я расстроилась.
- Гриша! Что можно сделать?- спросил Н.Д. улыбаясь. Подошел Гриша, ярко-рыжий молодой парень с окладистой бородой. Он был похож на нестеровского отрока. Гриша молча взял у меня кисть и пошел исправлять мою мазню. Когда он закончил, никто бы не догадался, что и моя рука побывала здесь. Работа была закончена, все было готово. Н.Д, принес бутылку грузинского вина "Хванчкара", ребята добавили две бутылки портвейна "Агдам", я достала мамины пирожки и сахар в коробке, для чаепития. Татьяна тоже положила на стол уже порезанные сыр и колбасу. Кто-то принес несколько яблок. Импровизированный стол был накрыт. Н.Д. налил мне в кружку вина и сказал,
- Друзья, вы сделали хорошую работу, к выставке все готово.Спасибо вам! Выпьем! - все выпили. Пирожки шли на "Ура!". Н.Д. немного посидел с нами и затем быстро ушел. Все расслабились и вели неспешный разговор о профессиональных делах. Я молча переживала свою неудачу.
-Не переживай, научишься.- тронула меня за рукав Таня. Я и вправду потом научилась и делала размывки мастерски. Стали собираться уходить. Стас рванул первым. Мы неторопясь одевались, переговариваясь между собой. Гриша предложил еще выпить и они стали скидываться, чтоб послать гонца. Я ушла. Вечерело, было уже темно. Выйдя из ворот, я увидела Стаса, который ходил по тротуару взад и вперед. Он меня ждал! Стас подошел ко мне решительными шагами и предложил прогуляться. Мы пошли к мосту через Москва-реку. Падал редкий снег. Стас вновь рассказывал мне о старой Москве и о Коломне, где был его дом и где он был ведущим архитектором в коломенском кремле. Стас был интересным человеком, он очень многое знал и был хорошим рассказчиком. Он был фанатиком своего дела и одним из лучших реставраторов в Москве. Мы шли неспеша, разговаривая о многом. Только тема личной жизни не затрагивалась. Мы прошли мост, затем Павелецкую и свернули направо в Бахрушинский переулок, так мы дошли до метро "Новокузнецкая". Моя родная Пятницкая! Мы переехали в Беляево два года назад и это было большой травмой для меня.
- А я здесь родилась и выросла.- и я рассказала Стасу историю о переезде.
- Хочешь, дойдем до твоего дома? - я отказалась, сославшись на усталость. На самом деле мне не хотелось, чтобы он увидел меня в расстроеных чувствах. Потом, через время, мы со Стасом побываем там не раз. Стас явно ухаживал за мной, но все было вполне достойно, платонически. В метро мы распрощались.
- Меня не будет всю неделю, утром в Коломну уеду.- сказал мне Стас.
- Счастливо!- ответила я. В Коломне были самые важные объекты и ими занимались Стас и Вольф, как лучшие реставраторы мастерской. Неделя прошла вяло. Я ездила на работу и обратно,
вечерами была дома. В пятницу, в конце рабочего дня, меня позвали к телефону, который стоял на тумбочке у двери. Звонил Стас,
- Я буду тебя ждать за воротами. Давай куда-нибудь сходим.- услышала я. Почти все уже разошлись, я оделась и вышла. Стас ждал меня под фонарем у арки.
- Давай поедем в "Жигули", пива выпьем,- я легко согласилась. Пивной бар "Жигули" на Новом Арбате был в большой моде. Недавно открытый, он пользовался бешенным успехом. В отличие от других пивных баров, там всегда были креветки, большая редкость в то время. Мы, отстояв небольшую очередь,вошли в бар, разделись в гардеробе и сели за столик. Дым стоял коромыслом, воздух был тяжелый, стоял гул. Официант принес нам пиво в кружках и креветок. Мы попивали пивко и болтали. Мне нравилось пиво, но я, обычно, больше одной кружки выпить не могла, и эту не допила и до конца. Стас выпил две. Посетив туалет, чтобы вымыть руки, я вернулась к столику и не садясь предложила уйти. Мы вышли из бара и побрели в сторону бассейна "Москва", где свернули на набережную. Шли медленно, говорили мало. Стас остановился и облокотился на парапет, я встала рядом с ним. Через реку зловеще возвышался серый дом, "Ударник",знаменитый дом на набережной. Стас долго молчал и вдруг начал меня целовать в губы.
- Я влюбился в тебя! Со мной уже давно такого не происходило.- хриплым голосом сказал он, и продолжал целовать. Я оторопела. Поцелуи мне не очень понравились, я не была влюблена, мне просто льстило внимание Стаса. К тому же, меня никогда не целовал бородатый мужик, ощущение было не очень, от его бороды пахло пивом и еще чем-то. Но я не отстранилась, несмотря на неприязнь, сама не знаю почему. Уже около двух лет я ни с кем не целовалась и ощущения были непривычными. Стас настойчиво продолжал целоваться и лапать меня,
- Я всю неделю думал о тебе. Я хочу тебя.- сказал он. Я пожала плечами и ответила,
- Нуу, я не знаю, что тебе сказать. Правда, не знаю.-
- Ничего не говори. Все увидишь.- Мы пошли через мост, пару раз останавливаясь и целуясь. Около "Ударника" он посадил меня в автобус, который довез меня до "Октябрьской". Оттуда было ехать до дома двадцать минут.
Стас
Так начался наш роман. Стас находил возможность приезжать из Коломны почаще, а звонил ежедневно. Оказалось, что он был женат на той некрасивой женщине, что я видела в первый день. Меня это оставляло равнодушной, ревности не было. Жил с ней Стас в сером доме "Ударника", у нее был сын шести лет и она работала искусствоведом у нас в мастерской. Как-то в пятницу, после работы он повез меня в "Ударник". Нина уехала в Грузию на несколько дней к друзьям, оставив ему на попечение сына. Квартира была богемная и богатая. Я прекрасно знала этот дом, здесь жил Федя (его дед был старый большевик) и много моих школьных друзей. В этом доме я часто проводила время в последних двух классах. Мы хипповали напротив английского посольства, плясали рок-н-ролл, пели и пили портвейн. Хорошее было времячко! Стас провел меня на кухню, а потом в одну из комнат с незастеленой постелью
Мне стало ясно, что должно произойти дальше, он давно искал способ затащить меня в кровать, а я все пустила на самотек и решила уступить и не ломаться. Мальчика он уложил спать в другой комнате, а мы пили сухое вино за маленьким столиком. Попозже, видимо убедившись, что мальчик спит, он сказал,
- Я больше не могу терпеть, я измучился. Я хочу тебя! Иди ко мне, стань моей!- он потянул меня к себе и повел к постели. Мы пробыли в ней часа три, было уже заполночь, когда он встал и надел полосатый махровый халат. Стас предложил мне ехать домой. Я оделась, он вызвал такси и проводил меня до него. Я уехала. Дома мама спала, а я налила ванну и просидела там часа полтора. Мне хотелось отмыться от чужой несвежей постели и от самой себя. Мне казалось, что их запах въелся в мою кожу и я терла ее губкой докрасна. У меня было чувство омерзения и грязи. На другой день Стас позвонил рано, спросил как я доехала и сказал, что встретиться не получится из-за мальчика. Я не возражала и уехала на весь день к подруге, к Тане. Танька была моей самой близкой подругой, пожалуй, единственной в моей жизни подругой. Она раньше всех вышла замуж и у нее уже был сын трех лет. У Тани и ее муже, Боряни, я отвела душу. Я очень любила у них бывать. Когда я осталась одна, они одни меня поддержали, и я всегда испытывала к ним благодарность. Это были настоящие друзья. Еще я любила Танину маму, простую, добрую и мягкую женщину. Я помню ее по сей день.
В понедельник Стас неожиданно явился к вечеру, часа за два до окочания работы,
. - Не мог ждать, хотел тебя увидеть. Пойдем куда-нибудь.- мы пошли гулять по таганским улицам. Время от времени, он набрасывался на меня. Желание охватывало его и жгло, он мне так и сказал,
- Я горю и сгораю!- но, чем я могла ему помочь? Куда мы могли пойти, чтобы уединиться?
- Можно поехать на дачу.- неуверенно предложила я.
- А где она, твоя дача?-
- В Абрамцево. Правда, там сейчас холодно и вода перекрыта.- решили ехать и вернуться завтра утром. Мы рванули на Ярославский вокзал, сели в полупустую электричку. На Таганке Стас забегал в магазин и купил с собой целую головку сыра Рокфор, хлеба и сухого вина. Ехать было ровно час и до дачи два километра пешком. Мы вышли на ночной станции, все было в снегу. Вокруг был старый лес с большущими елями. Красота была неземная, что прибавляло нам лирики. Мы подошли к дому, я нашла ключ над притолокой и мы вошли. Холодно было очень, дров не было, у меня замерзли ноги. Найдя толстые вязанные носки я сунула их под пальто к груди, чтобы согрелись. Позже надену.
Стас взял топор и пошел рубить деревянный штакетник от забора, еще он нашел у сарая два толстых круглых чурбана и расколол их на дрова. Печка была растоплена, мы не раздеваясь пили горячий чай, ели Рокфор и пили вино. Когда Стас закрыл печь, теплее стало ненамного. Но потом, постепенно, в самой маленькой комнате, где одна стена была печной, стало тепло и даже жарко. Я сооружала постель около печной стены, навалив сверху и снизу все одеяла, что были в доме. Нашла в шкафу чистое белье и застелила им постель. Кровать была узкая, панцирная. Мы разделись и залезли под одеяла. Постель была ледяная. Плотно прижавшись друг к другу,нам через какое-то время стало жарко. Утром мы проспали, но не намного. Главное, попасть на электричку до перерыва, мы оделись и рысцой помчались на станцию. Он поехал со мной на работу, чтобы объяснить Вадиму мое опоздание. Все уже знали о нашем романе, да мы особо и не скрывались. Тетки завидовали и обсуждали, мужчины строили догадки. Вольф поддерживал меня, несмотря на свою крепкую дружбу со Стасом. Все здесь не любили Нину.Так продолжалось до конца декабря. Я опасалась беременности, но Стас меня успокоил,
- Я не могу иметь детей. Если случится такое чудо, и ты сможешь понести, то я сразу разведусь и женюсь на тебе.- в первый и единственный раз Стас обозначил наше будущее. Мы никогда не обсуждали его и наши чувства тоже. Да и что обсуждать, я к Стасу привязалась, но не полюбила. Для меня наши отношения были не столь важны, как должны были бы быть у любой нормальной девушки. Стас любил меня, но предпочитал не говорить об этом. Все шло само собой и чем все закончится никто не знал. За восемь дней до Нового года, был понедельник, мы погуляли и Стас повел меня в "Прагу", в кафе, пить кофе. Там он попросил меня проводить его до электрички в Коломну, я сдуру согласилась. Мы поехали на Казанский вокзал, где Стаса ждал его помошник Витя, молодой архитектор из Коломны. Мы дошли до дверей электрички и стояли около. Раздался свист об отправлении, Стас с Виктором зашли в тамбур и двери стали закрываться. В этот момент они схватили меня за руки и втащили в поехавший поезд.
Встреча
Двери с шумом захлопнулись. Я обомлела.
- Вы что? С ума сошли? Как я теперь выйду отсюда?-
- Поедем со мной! Не волнуйся, я завтра позвоню Н.Д. и все ему объясню. Тебе ничего не будет, вот увидишь.- уговаривал меня Стас. Господи! что же делать? Электричка мчалась без остановок. К тому же у меня были женские дни, самое начало. Я сказала об этом Стасу тихонько,
-Ерунда! Все будет тип-топ. Главное, ты будешь со мной.- сказал он довольный. Витя достал портвейн и стакан, мы стали выпивать понемножку. Я выпила чуть-чуть. Стас был разговорчив и весел, рассказывал всякие истории. Вскользь упомянул о своем коломенском друге, молодом священнике.
- Завтра хочу к отцу Георгию зайти. Я тебя с ним познакомлю. Красавец. Бывший морской дессантник. Хороший мужик, мы дружим с ним.- мне было не до этого и я пропустила его слова мимо ушей. Какое мне дело до какого-то попа. Что он мне? Я даже некрещенная. Я верила в Бога и читала евангелие не один раз, но понимала немногое. У меня были свои отношения с Иисусом Христом. Я, почему то его жалела, но не потому, что его распяли на кресте, в те времена это было обычным делом и он не один был подвергнут этой пытке, тогда и остальных нужно жалеть. Но я чувствовала его присутствие, когда задумывалась о нем. Мне, подчас, казалось, что он, Иисус Христос, стоит рядом со мной и, что он меня очень любит. Однажды, когда я страдала по Федору, мне показалось, что Иисус гладит меня по голове и утирает мои слезы. Мне казалось, что он присутствует на земле и ходит где-то рядом. ОН был РЕАЛЕН для меня.
Через два часа мы были в Коломне. Был поздний вечер, часов десять или больше. Я не носила часы, не любила их, редко, когда они были необходимы, я брала их в сумку. Мы пошли ночевать к Вите, но не туда где он жил со своей семьей и маленьким ребенком, а в какую-то избу, которую он называл дачей. Мы зашли в эту "дачу", типичную халупу, холодную и неприбранную. Там был топчан с одеялами и двумя подушками, квадратный стол из досок, полка с мисками, кастрюлей и тремя старыми кружками, один стул и две табуретки. На прибитых гвоздях висели старые халаты, что-то еще непонятное и огромный ямщицкий черный тулуп из овчины. Была еще малюсенькая печка и старый чайник на ней. Я спросила у Вити где туалет,
- Темно и снега много. Я поставил ведро в сенях.- ужас какой! Как ж я в своем состоянии буду ходить в ведро? Вот, я попала! Делать нечего, придется смириться.
- А умыться и руки помыть где можно?-
- Пойдем, покажу.- мы вышли в сени и он показал мне ведро с чистой водой и ковшиком. Другое ведро, для туалета, стояло напротив. Обмоюсь на улице, полив из ковша, а потом снегом закидаю, решила я. Стас стоял у растопленной им печки и комната быстро нагревалась. Ночь была трудная. Подстелив под себя ситцевый халат почище,чтобы не протечь, я заливалась, а Стас с упорством домогался меня. Я измучилась за ночь. Рано утром пришел Витя. Он принес холодную глазунью, завернутую в бумагу, три куска серого хлеба и круг полтавской колбасы. Мы съели эти "деликатесы" и выпили горячего чая. Одевшись, мы вышли на улицу. Стас повел нас к своему дому на главной площади Коломны, по дороге он где-то раздобыл бутылку вина и пил ее из горлышка, поскольку мы пить отказались. Я много курила.
. - Мне нужно в аптеку и сигареты купить.- сказала я Стасу. Он протянул мне трешку и показал аптеку. Сигареты я купила в киоске на площади. Стас ушел домой, оставив нас около подъезда. Через полчаса он вернулся. Он был одет в черный тулуп до пят, копия того, что я видела у Вити на гвозде. Типичный ямщик! Мы мотались по городу часа два. Стас всю дорогу пил, был пьян и говорил громко на всю улицу. Я, как привязанная тащилась за ними и у меня совершенно вылетело из головы, что я могу сесть в электричку и уехать в Москву. После полудня Стас решил двинуться в церковь к своему дружку.
Мы шли минут двадцать, пока не оказались у ворот храма. "Кафедральный собор Богоявления", было написано на доске объявлений на заборе, рядом с входом во двор храма. Мы вошли во двор, до дверей храма было метров сто. Стас осенил себя размашистым крестом и шел вперед, широко шагая. Гротеск начался! Я никогда еще не видела Стаса таким. Мне все это не нравилось и я ужасно злилась. Войдя в храм в распахнутом тулупе, Стас стал креститься у каждого столба и бухаться на колени. Я стояла тихо около конторки, за которой старушка считала мелочь. Витя стоял напротив, сняв шапку. Народу было мало, службы не было. Открылась дверца сбоку алтаря и из нее вышел молодой батюшка в черной рясе и с большим крестом на груди. Он обвел быстрым взглядом компанию и направился, с какими-то бумагами в руке, к конторке. Батюшка сказал что-то старушке и положил бумаги. В этот момент он в упор посмотрел на меня. Я втянула в себя воздух и не смогла выдохнуть. Мое сердце бухнуло и упало вниз. Он сразил меня наповал! Это был высокий, стройный блондин со светлыми платиновыми волосами, схваченными в хвост. С узкой талией, развернутыми широкими плечами, длинными стройными ногами и особой, никогда доселе мной не виданной, статью. У него была небольшая пепельная бородка и чуть раскосые, "пушистые" глаза цвета шоколада. Не карии, а именно шоколадные. Этот шоколад начал разливаться внутри меня по всему телу.Я не могла отвести от него взгляд. Внезапно раздался громкий вопль Стаса.
- Отче! Благослови, отче! Прости за грехи!- Стас стоял на коленях посреди храма,падал ниц и орал еще что-то, обращаясь к батюшке. Я готова была провалиться сквозь пол храма, так было стыдно. Батюшка повернулся к Стасу и сделал в его сторону несколько шагов. Лицо его было сердито, но он говорил ровно, мягким звучным баритоном,
-Что Вы кричите! Почему Вы в таком непотребном виде? Это храм, а не кабак! Ведите себя прилично! Сейчас же встаньте и покиньте храм, и чтобы я никогда не видел Вас нетрезвым в храме! - отчеканил отец Георгий и развернувшись ушел, бросив еще один взгляд на меня, когда проходил мимо. Ох! Как было стыдно! Мы ушли. Стас что-то говорил, но я ничего не слышала. Я была потрясена! В голове у меня стучало, сердце бешенно колотилось.
Мы продолжали таскаться по городу, периодически заходив в магазин за вином. Стас был в усмерть пьян, он орал, размахивал руками и пугал своим видом прохожих. Мимо проезжал милицейский газик. Он остановился рядом с нами и два милиционера, взяв Стаса под белы ручки, посадили его в машину, сказав при этом,
- Опять нажрался.- видно Стасик был их постоянный посетитель.
- Куда вы его увозите?- спросила я милицию.
- В вытрезвитель. Пусть немного отдохнет, барышня.- я сникла, но мне опять не пришла в голову мысль, что нужно уехать. Витя проводил меня в отделение милиции, куда увезли Стаса. Он довел меня до дверей и сказал, что уходит домой. Решив дождаться развязки, я стала бродить вокруг. Я впервые была в Коломне и ничего здесь не знала. Ужасно хотелось пить и есть. Еще бы вымыться. Я зашла в какую-то кафешку и на последний рубль взяла себе суп, блины и два стакана чая. Посидев в теплом кафе, я отогрелась и стала вспоминать сцену в храме. Очень подробно вспоминать, восстанавливая в памяти все детали. Когда я представила отца Георгия, меня охватило смущение, как будто бы он видит мой интерес к нему. Что касается Стаса, то я вдруг отчетливо поняла, зачем он ввалился в храм. Он хотел обвенчаться со мной и уговорить своего друга сделать это. Да, да, именно так и есть. Я вспоминала вопли Стаса и укоренилась в своем мнении. Интересно, говорил ли Стас ему обо мне и если говорил то, что? Отогревшись, я вышла на улицу. Побродив еще с час, я направилась в отделение милиции где "отдыхал" Стасик. Милиционеры были приветливы и учтивы. Они предложили мне ждать Стаса на лавке у стены, чтобы я не мерзла на улице. Я просила их отпустить его, но они были непреклонны.
- Он сейчас спит богатырским сном. Ему доктор снотворное вколол. Так что ждите, девушка, до вечера. Если хулиганить не будет, то так и быть, отпустим.- говорил мне словоохотливый милиционер. Я притулилась в углу лавки, закрыла глаза и ушла в раздумья. Пусть они думают, что я задремала. Мне хотелось еще раз увидеть батюшку. Я гнала от себя эту мысль, но понимала, что это правда. Я хочу его увидеть! Почему-то мне казалось, что это очень важно, что появится ясность. Что за ясность, что должно проясниться? В моих мозгах была каша. Я говорила себе перестать бредить и вообще забыть о нем. Кто он такой? Какой-то совершенно не знакомый мне поп, зачем он мне нужен? что тут раздумывать? забудь о нем, уговаривала я себя, но ничего не могла поделать. Желание его увидеть еще раз было непреодалимым. Так я маялась долго. Уже был вечер, стемнело окончательно. Я встала и вышла на улицу. Я не хотела, но мои ноги шли сами к храму.Я даже не задумалась ни разу, что отца Георгия может там не быть, что он давно дома, что у него есть семья, жена и дети. Меня несло к нему, как щепку в весеннем ручье. Хотелось еще раз взглянуть в его шоколадные глаза. Я горела! Мне довольно долго пришлось искать храм, он находился почти рядом с железной дорогой. Подойдя к воротам, я встала, они были закрыты. В храме не горел свет и стало ясно, что он закрыт. Уф! Слава Богу! Никого нет. Я стала бродить вокруг, то уходила, то возвращалась обратно. Безумие какое-то, говорила я себе и вновь возвращалась к воротам. Я не могла уйти! Неожиданно зажегся свет фонарей и у небольшого дома, справа от храма, я увидела сухонькую старушку, монашку и рядом с ней отца Георгия с лопатой в руке. Он начал чистить снег у домика. Видимо, он здесь жил. Старушка что-то говорила ему,он иногда отвечал ей, не прекращая чистить снег широкими взмахами. Он был в подряснике и в жилетке,подбитой мехом ,на голове скуфейка. Я стояла за забором как мертвая, не чувствовала своих ног, так они замерзли, но я продолжала стоять и смотреть. Они увидели меня, старушка указывала рукой в мою сторону. Он облокотился на ручку лопаты и глядя на меня говорил что-то старушке. Она засеменила ко мне.
- Тебе чиво? чиво стоишь столбом? Чиво надо? - и уставилась на меня вопросительно.
- Мне отец Георгий очень нужен. Мне поговорить с ним нужно. Пожалуйста! Можно его позвать?
Старуха повернулась и пошла обратно. Она передала отцу Георгию мою просьбу и он, воткнув в снег лопату, двинулся в мою сторону. Когда, потом уже, я вспоминала эту сцену, то понимала, что вид у меня, видимо, был безумный. Глаза горели ярким сиянием, волосы выпали из съехавшей шали. Я даже вспомнила, что я ее поправляла, пока он шел ко мне. Он распахнул калитку в воротах и пригласил меня войти. Я вошла в нее, он прошел к фонарю, я шла за ним. Он остановился, освещенный светом фонаря, я встала напротив. У меня дрожало все внутри,
- Простите меня за вторжение. Я Вам помешала.-
- Что-то случилось? -
- Стас попал в милицию, а я ничего здесь не знаю, и никого не знаю. Стас мне говорил, что Вы его друг, и мне не к кому обратиться, кроме Вас. Я не знаю, что мне делать и куда идти.- он пристально смотрел на меня. От страха я не могла понять его реакцию на мой поздний визит. Разозлился или нет?
- Я дам Вам совет. Идите на станцию и поезжайте домой. Это самое лучшее для Вас. Больше мне сказать Вам нечего.- он смотрел мне прямо в глаза своим шоколадным прищуром. О, Боже! Как он красив! Мне стало обидно от его слов, никакого участия. Он что, не понимает моего плачевного положения? Нотацию прочитал, как Онегин Татьяне. Ничего себе, батюшка! Отбрил без сожаления. Я повернулась и пошла к калитке. Сделав два шага я обернулась,
- Спасибо, батюшка! За совет. А что у вас, у православных, все такие бездушные, а?- повернулась и ушла не оборачиваясь. Выйдя из калитки я незаметно посмотрела, он продолжал стоять на том же месте, у фонаря. Я шла вдоль ограды храма и ни о чем не думала. Совсем ни о чем. Если я сейчас начну мыслить, то я разревусь. У меня началась дрожь. Я остановилась и пыталась взять себя в руки. Меня трясло, я прислонилась к какому-то забору, испугалась, что упаду и не смогу подняться. В милицию я вернулась к одиннадцати часам. Стас проснулся и ждал меня. Когда я пришла его отпустили.
- Скажи спасибо этой девушке. Она весь день тут просидела, просила за тебя. Ты ей ножки целовать должен. Устала, девонька? - сказал напоследок пожилой милиционер. Мы вышли на улицу, Стас обнял меня за плечо и мы пошли к нему.
- Ты, как верная маркитанка.- я молчала, а он напевал марш из Аиды. Когда мы вошли в его подъезд, он попросил меня чуть подождать и вошел в квартиру один. Пробыв там недолго, он вернулся за мной. Мы поднялись на второй этаж и вошли в квартиру.Он разделся у двери, снял ботинки и завел меня в чуланчик направо от вешалки. Там он сказал мне,
- Снимай пальто и ботинки, а я сейчас приду.- я сняла пальто, ботинки были совершенно мокрые, их я тоже сняла, на деревянном полу отпечатались мокрые следы от моих ног в колготах. Я села на кушетку, стоявшую в чулане. Кроме нее здесь был стул рядом с дверью, и я положила на него пальто и шаль. Я сидела на кушетке и ждала Стаса. Как же я устала! Я ничего не хотела, даже спать. Появился Стас, принес подушку и одеяло, ушел снова и принес два бутерброда с докторской колбасой и чашку горячего сладкого чая. Я начала пить чай, бутерброд не лез в горло. Он постоял, наблюдая как я пью, и унес бутерброды обратно. Он вернулся и я спросила его,
- А в туалет можно?- он провел меня в туалет, но в ванную не пригласил. Вернувшись в чуланчик он сказал мне - Ложись.- и ушел вглубь квартиры. Он еще немного повозился там и затем все звуки пропали. Свет в прихожей остался гореть. Я расстелила пальто на кушетке, сняла свитерок, мокрые колготы и повесила их на спинку стула. Мокрые ботинки стояли под стулом, авось за ночь подсохнут. Я легла, поджав ноги и мгновенно уснула. Рано утром в квартире началось шевеление. Раздавалось звяканье посуды, лилась вода из крана, иногда слышались приглушенные голоса. Я лежала, боясь встать, но затем оделась и села на кушетку. В двери мелькнула пожилая седая женщина, маленькая и пухлая. Она с интересом взглянула и прошла мимо.
- Нина вчера несколько раз звонила. Мы не знали, что отвечать.- говорил властный женский голос из глубины квартиры. - Где ты опять шатался?- кто-то выговаривал Стаса. Его голоса слышно не было.
- Что за девицу ты притащил? Если Нина узнает? Опять за старое взялся.- говорил властный
голос. - Выведи ее отсюда. Еще шлюх не хватает в доме.- Стас что-то отвечал, но было не слышно, что.Скоро и сам нарисовался в проеме, он пил из чашки кофе.
- Ты как?- спросил Стас. - Нормально.- ответила я ему. Он ушел и быстро вернулся с чашкой горячего чая и бутербродом с сыром. Протянул мне и опять исчез. На всю квартиру раздалась музыка. Прелюдии Шопена. Он опять вошел и сказал,
- Ты поезжай домой, Н.Д. я позвоню и все улажу.- Стас протянул мне пять рублей и добавил,
- Поешь. Рядом с вокзалом есть блинная. Извини, что не смогу проводить тебя.- и опять ушел. Шопен громко звучал, я быстро оделась и вышла в подъезд.
Я ехала в электричке, прислонясь к окошку. Слезы тихо текли по щекам, но я не обращала внимания на них. Какая же я дура! Перестав плакать, я прокручивала в голове, все что случилось со мной в эти последние дни. Со Стасом все закончилось. Я не хочу больше его видеть рядом с собой. Все, конец! Мне сразу стало легче после вынесеного мною вердикта. Георгий! Я старалась о нем не думать, но мысли лезли в голову сами. Я понимала, что больше не увижу его никогда, что между нами ничего не может быть, мы из разных миров, и от этого становилось еще горше, еще тоскливее. Мне было жалко себя. Ну, почему в моей жизни все не так, как у людей? Всегда все наперекосяк, вечно вляпываюсь в истории, витаю неизвестно где? Что со мной не так? Вроде умная, симпатичная девушка, а жизнь дурацкая, не устроенная. Как папа ушел, так и понеслось. Болтаюсь, как листик на ветру. Как мне жить? Так хочется тепла, прижаться к кому-то и сидеть тихо. У меня немного кружилась голова и я отчетливо увидела Георгия в рясе, стоящем в храме и молящемся. Затем видение исчезло. Сколько я еще буду мучиться им? Когда я его забуду? Электричка тряслась, а я все думала и думала.
Новое место
Дома мама со мной не разговаривала. Оно и к лучшему, меньше выговаривать будет. У нее есть отрада, Миша, мой брат близнец. Когда на другой день я пришла на работу, Лена сказала, что меня спрашивал Н.Д., видно Стас ему все-таки позвонил.
- Ну, что делать будем? - спросил Н.Д. посматривая на меня лукавым взглядом сквозь пенсне.
- Значит так! Возьмешь в поликлинике справку за два дня, без справки нельзя, народ уже заметил. Эх! Чтобы во вторник позвонить, все было бы проще намного. Пойдем со мной.- он встал и мы вышли, направившись к Вольфу, в их угол. Вольф был на объекте, но Н.Д. подошел к Иннесе, начальнице их отдела. Иннеса была хорошая тетка, она не занималась архитектурой, она была администратором. Всегда приветливая и добродушная, Иннеса была прекрасной начальницей. Она знала все про всех, но этого не афишировала, никогда никого не обсуждала и не осуждала. К ней можно было обратиться почти с любой просьбой, она всегда с радостью приходила на помощь. Н.Д. поговорил с ней коротко, она кивнула и Н.Д. ушел к себе. Иннеса встала из-за своего стола, заваленного бумагами и позвала меня с собой.
- Леночка! Вот твое новое место. Теперь ты числишься в нашем отделе. Ведущим у тебя будет Вольф, он в курсе, и Гриша. Это ваша бригада. Устраивайся.- Она оставила меня рядом со столом с большим кульманом. Стол стоял впритык с Гришиным. Получался отдельный от всех уголок. Эх! Как мне повезло. Сколько разных разговоров мы здесь говорили, сколько вина выпили, сколько смеха и песен здесь слышали. Мы с Гришой очень подружились, он многому меня научил. После обеда прибежал Вольф.
- Ты как, детка, все хорошо? Уже устроилась? Я рад, что ты теперь у меня под крылом. Завтра поедем на обмеры в Троицу на Мосфильмовской. Гриша, расскажи деточке где встречаемся. Ладно, моя милая, увидимся. Да, не забудь записаться в журнал.- он умчался. После обеда позвонил Стас, он обо всем расспросил и остался вполне доволен. Вечером с мамой был неприятный разговор. Я ей рассказала историю, почти всю выдуманную, только как я попала в Коломну было правдой. После всех укоров и нравоучений, мама пообещала взять для меня справку. Я собирала вещи к завтрашнему дню. Надо одеться потеплее, отметила я про себя. Ночью я плохо спала, просыпалась и засыпала вновь. Мне несколько раз за ночь снился Георгий, он то звал меня и тянул ко мне руки, то убегал, и я не могла догнать его.
С Вольфом и Гришей мы встретились на "Киевской", и дальше на автобусе, ехали вместе. Мы вышли, перед нами была беленькая церковь в овражке, обнесеная лесами из сосны. Мы зашли внутрь, там был свечной заводик, делали церковные свечи. Немного поговорив с сотрудником, Вольф велел идти на улицу. Мы подошли к началу лесов и он велел мне лезть по ним наверх. Так и сказал,
- Лезь!-
- Я боюсь высоты.- ныла я. На лесах были доски с просветами между собой, и хлипкие перильца.
- Лезь! Я позади тебя. Не смотри вниз и лезь вперед, детка.- я ступила на доски. Вольф прогнал меня до самого верха, леса шатались и ходили ходуном под ногами. Я лезла и боялась страшно, но Вольфа я боялась больше. Когда мы долезли до самого верха, Вольф велел мне оглядеться по сторонам.Я увидела панорамный вид Москвы, было видно Ленинские горы, Москва-река протекала витеевато, скверы и парки в снегу. Красота! Мы полезли обратно, я впереди, Вольф сзади меня. Когда мы стояли на земле, он спросил, - Ну, как? - Я была под впечатлением. Так, в один миг, Вольф научил меня лазать по лесам и не бояться. Я до сих пор боюсь высоты, балконов и мостов, но ходить по лесам колокольни не боюсь. Позже я чуть не бегом бегала по ним и скакала как обезьяна по пальме. После Вольфа за меня взялся Гриша. Он научил меня нулить, то есть прокладывать горизонтальный уровень, и делать обмеры. За один день они научили меня одной из главных вещей в реставрации. Вольф умчался, а мы с Гришей купили вина и поехали в Новоспасский. До Нового года осталось четыре дня. Новый год отмечали тридцатого. На первом этаже нарядили пушистую елку, ее привезли ребята из Звенигорода. Традиционно она будет стоять здесь до Старого Нового года. Я в этот день принесла свою гитару в чехле. Все были нарядные и в приподнятом настроении. Увидев гитару рядом с моим столом, Вольф развеселился,
-Деточка! Ты играешь на гитаре? А что ты поешь? Каков репертуар?-приставал он с вопросами.
- Все пою. Хочешь, всю "Пиковую даму" сейчас выдам, все партии? - и я запела громко, во весь голос "Чем кончилась вчера игра? Конечно я продулся страшно. Мне не везет..." , Вольф был в восторге.Окружающие разинули рты, они не понимали наших шуточек.Стас взглянул вопросительно, оторвавшись от какого-то журнала и вновь занялся чтением. Мы первый раз увиделись после Коломны. Я старалась на него не смотреть и отводила глаза, когда он смотрел на меня. Мне показалось, он понял, что наши отношения прекращены, но я глубоко ошибалась. Он ждал. Как хищник ждет добычу часами, Стас ждал подходящий момент, днями. Застолье было более камерным, чем предыдущее, хотя народу было много. Видимо поводы для праздника были разными, все-таки Новый год. Все закусили и выпили и я принесла расчехленную гитару. Я пела часа два, многие подпевали, особенно песни Окуджавы, а "Синий троллейбус" пели почти все. Я несколько раз пыталась закончить пение, но со всех сторон раздавались просьбы петь еще. Вольф млел и подпевал. Н.Д. просил петь романсы и был приятно удивлен, что романс "Дремлют плакучие ивы" написал мой дед. Он с интересом поглядывал на меня сквозь свое пенсне. Я спела новую окуджавскую песню "Мой конь притомился, стоптались мои башмаки". Наконец, концерт был окончен, народ стал расходиться.
. - Деточка, ты знаешь старый городской романс "Моя маленькая", а? - спросил меня Вольф.
- Знаю. Но пою его редко, он мало знаком.-
- Моя Катя любит этот романс.- Катя, жена Вольфа, доктор наук и профессор химии, пела романсы, а все, что делала Катя, было для Вольфа эталоном, он обожал свою жену. Я ему спела "Мою маленькую" и убрала гитару. Стас весь вечер был хмурым и молчаливым. Когда я одевалась, он подошел ко мне и сказал осторожно
- Пойдем куда-нибудь. Новый год, заодно, отметим.-
- Лучше старый проводить, чтоб не возвращался. Я не могу сейчас, у нас семейный праздник.- соврала я. Стас настаивать не стал. Новый год встретили тихо, мы с мамой поднялись "наверх" к моей тетке, и встречали там. Когда нас расселяли с Пятницкой, мама и тетя Галя просили дать им квартиры в одном доме и тетке дали трехкомнатную на седьмом этаже, а нам двушку на втором. Стас меня с Новым годом не поздравил, ну и фиг с ним. Только спустя время я узнала , что Нина поставила ультиматум Стасу. Она прекрасно знала все,и о том, что он бегает за мной, и про Коломну, и про Ударник, только про дачу не знала, но понимала, что у нас есть свое местечко. Второе января было рабочим днем, но в Новоспасском народу было мало, все заранее записались в журнале. Мы с Гришей немного почертили в чертежах, потом просто болтали и попивали винцо. Время неслось быстро и наступил Старый Новый год.
Георгий
Мы решили просто посидеть в тесной компании. Вольф, Гриша, я, Макс и Таня. Мужчины организовали спиртное, а мы с Таней закуску. Купили мандарины и яблоки, колбасу, сыр, шпроты и хлеб. Я принесла из дома салат в банке, а Таня селедочку.На столе у Вольфа, он был больше остальных, расстелили кальку и накрыли на стол. Еще у нас был кекс и печенье к чаю. Чай заварили, чтобы потом не отвлекаться и сели кто куда. Вольф сел со мной рядышком. Я была в красной короткой юбке в клетку, темно-синем джемпере в облипочку, чуть ниже талии и с вырезом лодочкой, в черных сапогах. Юбка была короткая и подчеркивала стройные ноги. Глаза я подвела и чуть растушевала, получился декаданс. Волосы были распущены по плечам. Вольф, когда увидел меня, произнес восторженно, - Мэри Пикфард отдыхает, деточка!- Мы посидели с полчаса и компания велела браться за гитару. Я начала петь. Мы пели с Вольфом "Часовые любви" когда я краем глаза увидела Георгия, вошедшего в зал и смотрящего прямо на нас. Я запнулась и остановила пение от неожиданности. Он подошел к нам,
- Прошу прощения за вторжение. Я в Москве по делам, до электрички времени много, вот решил вас навестить.- смущенно проговорил он. Вольф вскочил и протянул ему руку,
- Как хорошо, Георгий! Проходи, садись и присоединяйся к нам. Тань, принеси чашку и тарелку.
Мы тут Старый Новый год отмечаем. Детка, это отец Георгий из Коломны. Георгий, а эта наша Леночка, красавица и певунья. Тебе что налить? Водочки выпьешь? - Георгий сел напротив меня. Таня принесла ему тарелку, вилку, чашку и поставила рядом с ним. Вольф плеснул ему водки в чашку и протянул баночку с селедкой. Георгий поставил банку на стол. Он был в "штатском", в черных отглаженных брюках, голубой рубашке и в темно-бордовом джемпере с "В"образным вырезом. Его белый хвост был перехвачен черной узкой ленточкой. Я сидела с гитарой, нога на ногу, моя коленка почти упиралась в него.
- Деточка, отец Георгий монах, разверни коленочку в другую сторону, его смущать нельзя. Хочешь, дай мне твою ножку, я подержу и давай продолжай петь, только выпьем сначала.- балагурил Вольф. Георгий смутился окончательно. Я чуть развернулась в сторону Вольфа, боялась случайно задеть Георгия коленкой. Гришка беззвучно ржал. Он налил мне вина и мы чокнулись чашками.
- С Новым годом! - поздравили все друг друга. Я принялась петь, была в ударе. Первой я спела "Неистов и упрям", потом "А как первая любовь" и по накатанной. Георгий внимательно слушал, то краснел, то бледнел, он боялся на меня смотреть. Все расслабились, иногда пели вместе, а он все сидел, молчал и смотрел в пол.
- Ты что такой угрюмый? Праздник сегодня! Ты что, детку испугался? Она очень хорошая девочка, не стерва, не бойся ее, она тебя не съест.- сказал ему Вольф. Я закурила и сделала перерыв. Мы иногда разрешали себе покурить на рабочем месте. Георгий взглянул на меня изподлобья.
- Вы меня осуждаете за курение? - спросила я его.
- Нет, что Вы! Как я могу Вас осудить?- испугался Георгий. - Я, наверное, поеду.- добавил он.
- Мы никуда тебя не отпустим. В кое-то веки приехал к нам и убежать собрался. Сегодня Новый год, посиди с нами, уедешь позже в свою келью. Детка, спой нам романс.- я встала и вышла из-за стола, чмокнув Вольфа.
- Сейчас, будет вам второе отделение, разомнусь минутку, ноги затекли.- проворковала я, походив туда-сюда и поводя плечами. Немного наклонилась и кофточка оголила спину. Георгий покраснел и опустил глаза.
- Детка, не смущай батюшку. Иди сюда, садись.- скомандывал Вольф. Таня и Гришка хихикали. - Лен, спой про розан.- попросила Таня. Я спела "Моя маленькая".
- А это для батюшки подарок! - и запела окуджавскую "Молитву". Когда я закончила петь, все молчали, так проникновенно я ее спела, мне показалось, что у Георгия блестят глаза. Первый раз за вечер он посмотрел на меня долгим взглядом и сказал,
- Спасибо Вам! Вы очень хорошо поете, я заслушался.- У меня внутри начал растекаться шоколад и я смутилась. Он просидел с нами до конца. Когда стали одеваться, он помог мне надеть пальто. Только потом надел теплую куртку типа "Анарак" и маленькую черную вязанную шапочку. Мы вышли втроем, с Вольфом. Таня с Гришей остались прибрать, Макс ушел раньше. Вольф, не привыкший ходить неспешно, раскланялся и помчался. Его ждали дома.
Мы вышли из арки и остановились под фонарем. Опять фонарь, мелькнула мысль. Мы стояли, не зная, о чем говорить, оба смущались
- Вы на электричку не опоздаете? - он промолчал, словно взвешивая, говорить или не говорить
- Я приехал из-за Вас, Елена. Мне надо извиниться перед Вами, я тогда по хамски себя повел, простите меня, простите ради Бога! - он опустил глаза и смотрел на свой ботинок, носком которого обивал снег. Затем он медлено и тяжело поднял голову и стал смотреть мне прямо в глаза. В его взгляде была вселенская тоска. Я медлено умирала от любви к нему. Да, я полюбила этого человека, батюшку, монаха! Что делать? "Что мне делать?" хотелось закричать на всю улицу.
- Я давно простила Вас. Я себя виню, а не Вас. У меня случаются необдуманные поступки, о которых я жалею потом. Этот один из них. Мне не нужно было приходить к Вам. Видите, Вас это мучает. Вы не виноваты. Нет. Я сама отвечаю за свою глупость. Это Вы меня простите, я ворвалась к Вам тогда.Просто я,... Ой, ничего, простите меня.- я резко замолчала. Я испугалась, что могу ему признаться. Ни в коем случае! Мы стояли под фонарем, мимо прогромыхал трамвай со звоном. Георгий вдруг предложил,
- Коль мы встретились, давайте пройдемся до метро Таганская, погода,кажется, подходящая.-
- Давайте.- и мы повернули на Таганку. Мы шли и молчали. По пути, ближе к Таганской площади нам попалось кафе с большими окнами. Оно было маленькое, людей в нем было совсем мало, уютно горели настольные лампы на столиках.
- Зайдем, посидим немного? Вы замерзли, наверное? - спросил он. - Зайдем, почему нет?- мы вошли в кафешку. Сели за столик у окна. Георгий помог мне снять пальто и повесил его на высокую вешалку, рядом он повесил свою куртку. Подошел официант, спросил, что будем заказывать.
- У вас чай есть? -
- Только кофе и вино сухое.- я вопросительно посмотрела не Георгия. Он пожал плечами.
- Тогда по бокалу вина и по чашечке черного кофе.- сказала я официанту. Довольно быстро он принес нам вино и кофе. Мы молчали. Георгий вертел бокал за ножку и смотрел на меня. Я пригубила вино и запила глотком горячего кофе. Кофе был так себе, житковат. Я отодвинула чашку и опять сделала глоток из бокала. Георгий ничего не пил. Потом, все же выпил немного вина.
- Елена, у Вас есть молодой человек? - неожидано спросил он.
- Нет. А почему Вы спросили об этом?- он замялся,
- Нуу, Вы влюблены в кого-то? - я совсем опешила, что это он спрашивает, к Стасу подводит?
- Да. Влюблена.- я смотрела на него, он смотрел на меня.
- Это Стас? Ой, простите, что я спросил.- он смотрел мне в глаза не отрываясь.
- Нет. Я не люблю Стаса. Я люблю Вас.- его как ударило и он сделал два больших глотка.
- Как это, меня? -
- Да. А что тут удивительного. В Вас ,что влюбиться нельзя? Вы спросили, я ответила Вам. Это мои чувства, Вас они ни к чему не обязывают. Так что не волнуйтесь, просто я честно ответила на Ваш вопрос. Я тогда пришла к Вам, ну вечером тогда, потому, что влюбилась сразу, с первого взгляда, в храме.- он смотрел на меня, в его глазах промелькнуло счастье и страх, одновременно. Он ничего не ответил, но взял мою руку со столика и вложил ее в свою, с длинными пальцами. Моя рука утонула в его ладони. Вот и все! Я пропала! Георгий осторожно перебирал мои пальчики и охрипшим вдруг голосом сказал, почти шепотом,
- Какая маленькая ручка, как у ребенка.- и поцеловал сначало в ладонь, а потом в запястье. Он так и не отпускал мою руку, продолжал держать,
- Я думаю о Вас постоянно, и днем, и ночью. Я не знаю любовь это или нет, но я не могу больше. Без Вас, я сгораю заживо. Я растерян, я теряю себя, я не знаю, что мне делать. Еленочка! Помоги мне! Я умираю без тебя! - проговорил он с отчаяньем. Он прижал мою руку к своим губам и не отрывал их. Я молчала. Я была ошеломлена и растерялась. Я любила его!
- Я не знаю, что мне сказать Вам, тебе. Вы монах, священник, а я обычная девушка, не очень удачливая по жизни и я далека от церкви, я совсем не знаю Вашей жизни, что можно, что нельзя. Что у нас может получиться? Я понимаю, что ничего. У нас нет общей жизни. Тем более я человек свободный, я не терплю давления на себя, не люблю бессмысленных правил, живу я сердцем, а не рассчетом. Как вы будете со мной? И потом, Вы монах, Вам нельзя любить девушку,особенно в короткой юбке. Я полюбила Вас, и как и Вы, не знаю, что мне с этим делать. С одной стороны любовь, с другой жизнь, которую нужно проживать. Я могу испортить Вашу жизнь, нарушить ее, а я не хочу причинить Вам боли и мук. Но я тоже умираю без тебя, мой хороший! У меня была уже первая любовь и я знаю, что это. Но мое чувство к Вам, к тебе, совершенно другое. Мое чувство к тебе огромное, как космос и я одна бултыхаюсь в этом космосе. Я знаю, моя любовь к тебе не исчезнет, она вечная и невозможная. Жаль, правда? - он молча слушал закрыв глаза. Помолчав, сказал,
- Я могу оставить служение, и ты станешь моей женой.-
- Нет. Ты возненавидишь меня, когда страсть поутихнет. Я стану причиной твоего отказа от служения. Нет. Я могу погубить тебя. Лучше я буду страдать всю жизнь, чем испорчу ее тебе. Видишь, выхода у нас нет.-
- Я найду выход.- твердо сказал Георгий.
- Пойдем на улицу. Тебе ехать далеко.- сказала я, намекая, что разговор закончен. Мы оделись и вышли на улицу. Я не могла застегнуть пуговицы, так меня колотила дрожь. Он решил мне помочь, но я уронила варежку и он нагнулся за ней, потом выпрямился и стал пытаться надеть ее мне на дрожавшую руку. Он взял мою руку в свою и начал целовать ее в пальцы, в ладонь, в запястье. Он взял мою голову, гладил меня по волосам и начал целовать в лицо. Потом он одной рукой взял меня за затылок, другую, просунув внутрь пальто, положил на спину, притянул к себе и начал целовать в губы. Он терзал мой рот неистово и долго. Чуть приостановившись, впивался в губы вновь. Мы целовались очень долго, никак не могли оторваться друг от друга. Он сжимал мою грудь, тискал твердый сосок прямо через кофту. Я была на грани, он тоже. Как мы смогли оторваться друг от друга? Он отпрянул от меня и быстрыми шагами, почти бегом, пошел в сторону Таганки. Пройдя так метров десять, он остановился и вернулся ко мне,
- Извини, я сам не знаю, что делаю. Пойдем.- Мы пошли к метро не останавливаясь. Только перед входом, Георгий остановился и обнял меня за плечи,
- Милая моя! Еленочка!- сказал он и поцеловал меня долго и нежно. От него слегка пахло ладаном и его борода мягко касалась моей кожи. Мы вошли и спустились вниз. Там он сказал,
- Мне нужно на Ждановскую, тогда успею на электричку.Тебе в какую сторону?
- Мне на кольцо, до Октябрьской.- я не смотрела на него
- Я приеду, обязательно приеду. Я не оставлю тебя в неведении. До свидания, Еленочка.-
- До свидания, Георгий. Не опаздай.- я повернулась и пошла на платформу. Георгий смотрел, как я захожу в поезд. Я старалась не думать о нем, пока не доберусь до дома, не было сил ни на что. Я не
знала тогда, что сегодня у него День рождения.
Ожидание
- Как повеселились?- спросила мама, - Отлично, песни пели.- ответила я. Мне не хотелось разговаривать, я хотела остаться одна.
- Что-то я подустала, пойду лягу. Мне завтра к десяти на обмеры.- и ушла в свою комнату. Я разделась неспеша и легла, завернувшись в одеяло почти с головой. Наконец-то я могу спокойно подумать и осмыслить произошедшее. Но выплывал образ Георгия и его страстные поцелуи. Я спрятала голову под одеяло, чтобы снова и снова почуствовать их. Меня никогда, никто еще так! не целовал! Он целовался по другому, его поцелуи влекли за собой, заставляли поддаться им, от них было невозможно оторваться. Хотелось остаться в его поцелуе. Ох! Пропала ты, Алена! Где он научился так целоваться? Он же монах, ничего себе! Меня уколола ревность. Я вспоминала как Георгий необычно называл меня Еленочкой, даже этим он отличался. А его невиданная стать, а фигура, разворот плеч? С ума можно сойти. Он вызывал во мне такое желание, которого я не испытывала ни к кому, никогда. У меня начала кружиться голова от этих мыслей и я увидела образ обнажененной себя в объятиях Георгия. Эй! Притормози, девушка, полегче, ты так себя загонишь в такие дебри из которых не выбраться, остановила я себя. Мечтать вредно. А я? Что я сделала! Я сама, своими руками его оттолкнула, доказывая, что мы не можем быть вместе. Дура набитая! Кто ж так делает? Отказывать любимому в любви. "Но это правда, вы не пара", говорила мне моя совесть. Мне не нужно его ждать, это бессмысленно. Успокоюсь и попробую не думать о нем. Все нутро протестовало, но я решила забыть о Георгии и не ждать ничего. Я представила, как он едет в электричке, страдает и мучается, что я сажусь с ним рядом и утешаю его. Потом представила его дома, одинокого и несчастного. Я увидела его лежащего ничком на кровати в одежде, потом молящемся на коленях перед иконами и еще плачущем навзрыд. Какая я фантазерка! Забудь его. Не думай о нем. Оставь его в покое. Изменить ничего нельзя. Остановись! Под эти уговоры самой себя я уснула.
Прошла неделя, затем другая. Ничего нового не происходило. Как-то вечером к моему кульману подошел Стас. Он облокотился на него и глядя на меня произнес,
- Я соскучился по тебе.-
- И что теперь я должна сделать? - спросила я с прохладцей.
- Давай погуляем, или на дачу к тебе поедем.- с надеждой в голосе ответил мне Стас.
- Не хочу. Я забыла о тебе!-
- И кто этот счастливец? - стал злиться он.
- Дурак! Ты самовлюбленный дурак.- разозлилась я на Стаса. Он ухмыльнулся,
- Бабьи капризы. Когда будешь готова, скажешь.- и отошел от кульмана. Я страшно злилась, он так ничего и не понял. Не понял, как оскорбил меня в Коломне, как мне было больно от его пренебрежения. Что он унизил меня у себя дома. Брр! Я вспоминать об этом спокойно не могла. Фраза "шлюху притащил" меня приводила в бешенство. Он не только не защитил меня, он даже умыться мне не предложил. Втихаря принес чай и бутерброд и чувствует себя героем. Ничтожество! Я чуть не заплакала от злости.
В день зарплаты появилась его жена. Она издали, не подойдя, во все услышание спросила меня,
- Что-то, Леночка, ты очень осунулась, бледная стала. Гуляешь мало? - народ навострил уши.
- Я на диете, джинсы не лезут. И у меня насморк для прогулок.- Гришка показал мне большой палец, а Вольф захохотал. Нина фыркнула и отвернулась. Стас что-то коротко и резко сказал ей. Сказала бы я вам! Я и вправду схуднула, ела плохо, аппетит пропал напрочь, много курила. Вообще стала вялая, без задора. Вечерами я была дома, чем радовала маму. По ночам я думала о Георгии, забыть о нем не получалось.Он не появлялся, да я и не мечтала об этом. Я знала, что он не приедет, но в тайне от себя, ждала его. Я часто плакала, когда просыпалась ночью, от безысходности, тоски и любви. Он снился мне во сне и это еще больше терзало меня. Прошел уже месяц, а он так и не приехал. Однажды я увидела сон. Георгий был прикован длинной цепью к дверям храма, он ходил по кругу вокруг него, его волосы развевались на ветру и он звал "Елена! Еленочка!". Я проснулась и долго плакала.
Явление
Была пятница, последний рабочий день на неделе. Наступил вечер, почти все ушли. Остались только Таня, Макс и я. Я тоже решила уходить и взялась за шапочку. Открылась дверь и вошел Георгий. Он смотрел на меня и шел ко мне, взгляд его был отрешенный. Он поздоровался,
- Здраствуйте, Елена! Вы уходите? Я буду ждать Вас внизу, на улице, у входа.- я не произнесла ни слова, только кивнула. Он вышел, а я стала одеваться так, чтобы оттянуть встречу хоть ненамного. Наконец, я вышла на улицу. Он стоял ко мне полубоком. Сделав пару шагов в моем направлении, он сказал,
- Нам надо поговорить.-
- Хорошо.- больше я ничего не смогла произнести. В горле был ком, сердце заныло.Мы пошли рядом по дорожке двора, повернули и остановились напротив изображения Спасса.
- Елена! Я пришел сказать, что потрясен Вами. Мне трудно это говорить, мне хочется говорить Вам совсем другое, но я свою жизнь отдал Богу и не могу нарушить обет. Моя жизнь мне не принадлежит, она отдана служенью. Мне очень жаль, но быть с Вами у меня не получится. Мне больно при мысли, что я разбиваю Вам сердце и в надежде, что это не так, я прошу Вас простить меня. Простите меня! Я хочу, чтобы Вы были счастливы и тогда мое сердце будет счастливо вместе с Вами.- он замолчал, молчала и я. А что сказать? Все верно, я знала об этом. Он не уходил, смотрел на меня виновато. Затем тихо проговорил,
- Елена! Еленочка! - развернулся и пошел к воротам в арке. Я постояла несколько секунд и повернула обратно. Меня душили слезы, на повороте я сошла с тропинки и села в сугроб. Слезы лились ручьем, я их не замечала. Я умирала. Внезапно появился столб сверкающего света, направленного прямо на меня. По этому свету шел человек в белой одежде. Он спустился на снег и шел ко мне. Это был ИИСУС ХРИСТОС! ОН встал рядом со мной и положил свою руку мне на макушку. Шапка упала на снег. ОН гладил меня по голове. Я даже не удивилась ЕМУ и не испугалась.
- Любимая Моя дочь! Не печалься! Я рядом с тобой. Я всегда рядом! Ты Мое любимое Дитя! -
мне стало так хорошо, так спокойно, тихая радость разливалась во мне.
- Господи! Христос Иисус, это Ты? Ты пришел ко мне, мой Бог! Я знала, что Ты рядом, всегда знала.- к нам подходил Георгий. Он был ошеломлен и пока шел, крестил себя крестным знамением. БОЖЕ! воскликнул он и упал на колени, как подкошенный, протянув руки к Христу. Иисус сделал ему знак рукой, повелевающий встать. Георгий, как под гипнозом, встал и молчал. Господь начал говорить с ним,
- Ты почему отказался от нее? - и указал на меня. - Ты любишь ее? -
- Очень Люблю! Очень! Хочу стать ей мужем, хочу быть с ней, я мечтаю только о ней! -
- Никогда не отказывайся от Любви! Любовь Основание Всего! Без Любви нет Неба, без Любви нет Земли! Без Любви все тлен! Помни! Не забудь! - Христос повернулся ко мне,
- Дочь Моя, ты хочешь стать ему женой? -
- Да, Господи! Очень хочу быть с ним и принадлежать только ему. Я Люблю его! -
- Подойди и встань рядом с ним. Возьми ее руку. Я Венчаю вас Венцом, во имя Мое! - ОН положил свои руки нам на головы, мы стали на колени. Потом ОН скрестил свои руки и приложил их к груди каждого. Внутри стало тепло и щекотало, будто там порхают мотыльки. ОН скрепил наши сердца, вложив одно в другое, соединив их вместе,. Затем в ЕГО руках появился сияющий знак бесконечности и ОН положил его нам на головы. - Любите друг друга Бесконечно! - Христос простер над нами руки и из них полились струи ослепительного света. ОН достал из складок одежд два золотых кольца и протянул нам их на своей ладони,
- Обвенчайтесь! - мы надели кольца на пальцы друг друга. На кольцах были надписи на непонятном мне языке. ХРИСТОС велел нам встать с колен и начал говорить.
- Теперь вы супруги, муж и жена. Ваш союз заключен на Небесах. На Земле его заключит архиепископ Киприан. В воскресенье вы придете в патриархию утром в десять часов. Отец Киприан будет ожидать вас. Он знает о вас. Георгий, ты не ответил Мне. Почему ты оставил Елену? Ответь сейчас.-
- Я дал обет служить Тебе, Господь Мой! Я дал его в пятнадцать лет. Я не смог нарушить его.- Иисус внимательно слушал и заговорил,
- Такие обеты придумали монахи в первые века. Это Петра выдумка. Монашество портит людей. Они становятся бездушными и мертвыми. Монахи служат не Мне, а своему игумену. Монашество не рядом со Мной стоит, а против Меня. Оно похищает Души. Думай о Моих словах. ВСЕДЕРЖИТЕЛЬ создал своих детей, людей, для Живой Жизни, для Любви, для Творения. Я радуюсь, когда вижу Любовь человеческую. Любовь гора, человек идет вверх по этой горе, иногда падает и идет вновь, многие не выдерживают и падают вниз, многие останавливаются и не идут дальше. Идти в эту гору большое мужество и сильная воля, но тот кто дойдет до вершины обретет полноту себя и своей Души. Георгий и Елена, Любите друг друга, отбросьте примудрости, живите в радостях Любви. Георгий, твоя Душа Елена, она сама Любовь. Потеряешь ее, потеряешь Душу, останется черная пустота. Тела и Души ваши отныне едины. Ласкайте, целуйте друг друга, соитие не для продолжения рода, соитие вершина Любви. Любовь Чиста. Помните! - Господь улыбнулся и провел лучами вдоль моего тела, затем вдоль тела Георгия. Внутри прошла волна вниз и откатилась вверх. Начало пощипывать между ног, слегка заныло внизу живота.
- Вы вновь невинны, прошлое ушло от вас.Теперь вы и ваша Любовь есть друг для друга.- ОН отошел на шаг,
- Я хочу подарить вам в этот день два подарка. Елена ты теперь будешь Ясно Видеть, прошлое и будущее. Ты сможешь врачевать людей. Будь осторожна, не разбрасывай Мой Дар.- ОН положил мне руки на голову и струя света полилась внутрь меня. Меня закружило.
- Георгий, грядет Новая церковь во имя Мое. Эта церковь есть Любовь. Ты выбран, одним из первых, служить ей и принести ее в Мир. Этим ты станешь служить Мне. Обет твой не нарушится. Я тебя наделяю Даром Красноречия. Но грядет большая битва Старой и Новой церкви. Будь внимательным.- Иисус приложил руки к груди и горлу Георгия и тот закрыл глаза. ГОСПОДЬ повернулся и вошел в луч, который стал поднимать ЕГО. Затем ОН исчез. Только снег искрился там, где ОН только что был. Мы стояли потрясенные. Георгий взял мои руки и поцеловал каждую.
- Боже! Еленочка! Ты моя жена? Это Чудо! Это невероятно! - он поцеловал кольца, сначало мое, затем свое.
- Смотри! ОН шел, а следов нет! - воскликнула я, указывая на снег.
- Это же Бог! - ответил Георгий. Ошеломленные, мы не знали, что делать дальше. Мы только держались за руки.
- Где твоя шапочка? Постой тут, я найду, сейчас.- он оглянулся по сторонам, увидел шапку и отошел, чтобы поднять. Тут же вернулся с корзиной в руках. Мы посмотрели содержимое, в ней была большая, больше литра, оплетеная бутыль с неизвестным нам напитком, круг сыра и круглый хлеб, но не магазинный. Еще там было два бокальчика на низеньких ножках из толстого темно-зеленого стекла К бутыли была прикреплена на веревочке потертая этикетка, где было что-то написано. Георгий рассмотрел ее и сказал,
- На арамейском языке. Это свадебное вино.- и положил бутылку обратно в корзину. Мы стали обсуждать, что делать дальше, и я отдала принятие решения Георгию. Решили ехать в Коломну, ему нужно переодеться в рясу для визита в патриархию. Завтра суббота и мы приедем в Москву вечером, чтобы с утра в воскресенье, быть у Владыки Киприана. Мы помчались к метро, нужно быть на Ждановской, и там сесть в электричку. Мы доехали, Георгий ушел взять билеты в кассу, а я в ларек, за минералкой. Наконец мы вошли в электричку. Вагон был почти пуст и мы сели к окошку, оказавшись в уединении. Георгий усадил меня к окну и сел рядом. Мы ничего не говорили, только смотрели друг на друга, не отрываясь. Он взял мои руки и целовал их попеременно,
- Ты моя! Ты моя жена! Невероятно. Я так счастлив! Еленочка моя! - он продолжал целовать мои руки. Я сняла шапочку и расстегнула пальто, он растегнул молнию на куртке.
- Сделаем себе гнездышко?- я вытащила руки из рукавов и он сделал тоже самое. Накинув одежду на плечи, полы завернули на себя. Получился некий кокон, внутри которого были мы. Я обхватила его за талию и положила голову ему на грудь. Он обнял меня за плечо двумя руками. Мы продолжали смотреть друг другу в глаза, изредка он поправлял мои волосы и целовал в нос и щеку. Так и ехали.
- Давай знакомиться. Я Елена Тимофеева. Мне двадцать один год, исполнился в июле. Я москвичка, живу с мамой, еще у меня есть брат-близнец, Миша. Он в армии сейчас.- представилась я.
- Я Егор, моя фамилия Любомиров, твоя теперь тоже. Я живу один, я детдомовец, родни у меня нет. Мне тридцать лет исполнилось четырнадцатого января.- О, Господи! Он из детдома! Бедный! У него никого нет, и я крепче прижалась к нему.
- Миленький мой! - я поцеловала его в грудь через свитер. Это стало сигналом и он стал целовать мое лицо, поддерживая рукой мою голову.
Егор между поцелуями. Он крепко прижал меня к себе и целовал, целовал, затем впился в мой рот. Я прижималась к нему, обняв за шею и спину. Мы еле остановились. В вагоне было только два человека, но они сидели к нам спинами.
- Я хочу попить, откроешь воду? - он вытащил из кармана перочинный нож и открыл минералку, потом повозился в корзине и достал бокальчики.
- Хочешь свадебного вина? - спросил Егор. - Да, давай.- он стал открывать бутыль. Сначала он внимательно оглядел бутылку, только затем ковырнул пробку ножом и снял верхнюю часть из воска. Внизу была притертая пробка из стекла, необычной формы. Он покрутил ее и вытащил из горлышка. Егор слегка понюхал содержимое и дал понюхать мне. Аромат был необычный, терпкий и сладковатый. Егор налил вино.
- За новую семью!- предложила я тост.
- За нашу семью! За тебя, моя нечаянная радость! - поднял тост Егор. Мы понемножку выпили. Вино было непривычным и вкусным.
- Судя по всему, оно из древней Палестины, здесь по арамейски написано.- Егор указал на этикетку. Мы начали обсуждать произошедшее чудо и незаметно перешли на разговор о нас самих.