Хотелось назвать его Джефферсоном. Тот изобрел, кажется, паровоз, а этот - тайную перекачку нефти по водопроводным и канализационным трубам. Его невозможно было вывести на чистую воду, потому что трубы были везде, где нефть, а где отходы сам черт не разберет, артерии нации нерушимы, давайте займемся копанием ям как-нибудь потом... В общем, он был вторым Джефферсоном, хотя фамилия его была Иванов.
Он вызвал меня по другому поводу. Обед проходил в большой гостиной зале с Люстрой. Нет, это была не гостиная, а рабочий кабинет. Он сидел за столом, меня посадил на диван.
-- Коньяк? Сигару? Сигару возьмите, выкурите потом, я не переношу табачного дыма. А теперь к делу.
Мог бы сказать, что я давно ему нравлюсь, все мои романы - шедевры, пою я не хуже херувима, а мои рекомендации подписаны в десяти местах, но его интересовал только Мутный Стекольщик.
-- Он мутный, очень мутный. Он явно не хочет расширения моего бизнеса, а это противоречит христианским истинам. Я посадил свое дерево, разумеется. Но если я хочу посадить еще дерево, разве это не благодать?
Может быть, он выражался по-другому, но для посадки нового дерева ему необходимо было узнать секрет Стекольщика.
-- Посмотри на эту люстру, Тихий. Я нарочно пригласил тебя среди бела дня, чтобы ты мог оценить ее привлекательность при естественном освещении. Ты - человек с образованием, что ты скажешь о ее хрустале?
Хрусталь выглядел странновато, слишком сложно, возникало ощущение, что каждая сережка этой конструкции в свою очередь была склеена или сплавлена из каких-то мелких фрагментов. Бриллианты? Горный хрусталь? Кремниевые кристаллы?
-- Ага, ты понял. А теперь мы задвинем шторы и зажжем свечи.
При свечах это выглядело еще круче.
-- Мы провели экспертизу. Каждый элемент собран из десятков, а то и сотен стеклянных осколков, что создает впечатление алмазной комнаты. Такие люстры могут стоить десятки, сотни долларов. А я купил ее за десять тысяч рублей. Ты можешь представить себе вероятную прибыль при конвейерном производстве?
Я не мог.
-- Так я и думал. Мы неоднократно пытались раскрыть секрет склейки и обработки этого, кстати обычного, оконного стекла. Стекольщик его хранит больше своей жизни. Поэтому, Тихий, это теперь твоя проблема.
Выяснилось, что Мутный Стекольщик шарится как раз в Черемушках. Весь район давно стоял под сносом, жителей выселили, землю выставили на торги. Там ошивались только бездомные, люди из-за рубежа и скупщики краденого. Мне выделили квартирку на шестом этаже, рядом с пентхаусом.
-- Плазма! - крикнул Джефферсон, и в кабинет вошла дама потрясающих форм, я почувствовал себя лучше. - Она будет работать с тобой в паре. Не пытайся залезть на нее, она сейчас в творческом отпуске. Можешь только лапать ее в критические моменты. На то, чтобы узнать секрет Стекольщика - тебе три дня и три ночи.
С тем мы и расстались. Я спросил его о гонораре. "Но ты же взял сигару?" С тем мы и расстались.
Ладно, первая ночь в квартире с обвислыми обоями и кофе, отдающим хлоркой, прошла спокойно. Плазма в мини юбке и декольте, неприступная, словно антенна на соседней крыше, раскладывала пасьянс и правила ногти, я смотрел в потолок, размышляя о своей несчастной доле. Пить мы начали с полудня следующего дня.
-- Ты куда?
-- Я не могу сидеть здесь целый день, Стекольщик выходит на работу по ночам.
-- Ты должен днем спать. А ночью следить за обстановкой, чтобы не прозевать его. Где твоя подзорная труба?
-- Я не могу спать днем. У меня стресс от твоей жопы.
-- Она тебе не нравится?
-- Она мне очень нравится, я не могу спать, все время думаю о ней.
-- Ты же знаешь, я в отпуске, мне не до глупостей. Ладно, можешь полапать ее.
Я полапал ее, но легче не стало.
-- Ну все. Я пойду за бухлом.
-- Ладно, -- сказала она. - Я пойду с тобой, возьму закуски. Только потом не забудь сказать, что принудил меня.
-- Идет.
Мы пили весь день, и она все-таки вышла из отпуска часа на два. Чтобы разрядиться. Это было необходимо при такой нервной работе. К тому же мы разбили подзорную трубу, когда ссорились; наблюдать за чужими окнами стали невозможно. Ближе к утру, когда она спала, я вдруг услышал шум на балконе.
"Стекольщик!" -- понял я.
Это был маленький полный человечек с лицом алкоголика. Когда я поднялся на балкон, он как раз сидел на ящике и смотрел на початую бутылку водки.
-- Привет, -- сказал я более-менее естественно. - Неплохая ночка выдалась?
-- Неплохая, -- согласился он. - У вас нет стакана, я свой забыл дома.
Я сходил за стаканами, мы выпили.
-- Не могу пить из горла, -- пожаловался он. - У меня нервная работа.
-- У меня тоже нервная. Мне помогает бабы.
-- А мне - искусство. У вас на балконе подходящее для меня стекла, вы не против, если я его расстеклю?
-- Я не против, но у меня там спит баба с роскошной задницей. Из кухни стекла не подойдут?
-- Подойдут, только мне к ним не подобраться. Я всегда расстекляю снаружи, но я же не могу висеть в воздухе, как Карлсон.
Тут я вспомнил, что в Пентхаусе много стекол, и к ним можно подобраться снаружи.
Стекольщик недолго изучал поверхность пентхаусовых окон, удовлетворенно кивнул.
-- То что нужно. Спасибо, друг.
-- Как ты это определяешь?
-- Что?
-- Что это Нужные окна?
Он пожал плечами.
-- Не знаю, по пыли, по цвету. Мало подходящих. Иной раз всю ночь пролазишь по крышам и балконам, а нужного и нет.
Я вспомнил задницу Плазмы.
-- У меня другая проблема. Нужные встречаются часто, но почти всегда недоступны. Этот мир испортился с приходом денег.
Он внимательно посмотрел на меня.
-- Значит, вы понимаете. Все дело в приходе. Хороший приход встречается реже, чем плохой. Оттого так мало подходящих стекол.
Мы раскурили косяк. Он использовал иранскую смесь для кальянов. Потому что погода портилась, и мы оба озябли, а работы хватало. Мы вынимали только внешние стекла. Он разбивал их в мелкую зыбь гаечным ключом, ссыпал в рюкзак из шкивного брезента. Когда рюкзак наполнился трети на две, он завязал горловину.
-- Все, хватит. На этой деляне все. Рабочий день кончен. Можно отдохнуть.
Мы снова сели на ящик, допили в молчании бутылку.
-- Что дальше?
-- Что?
-- Что будешь дальше делать со стеклом?
-- Дальше - искусство. Можно сделать, что угодно. Витраж, вазу, люстру. Вот так.
Он взял с бетонного пола пару осколков, положил их себе на колени. Потом потер руки, энергично - ладошку об ладошку.
Он поднес осколки друг к другу, и они склеились в виде кленового листа. Затем он присобачил еще осколок вертикально, два - по обе стороны. Получилась какая-то колючка.
-- Легче чем из теста. Окатывать сложнее, -- он засунул колючку в рот, покатал языком и вытащил наружу кулон, почти такой же, из которых была собрана Люстра Джефферсона.
-- Понятно, --сказал я и подумал об иранской смеси для кальянов. Этот хитрец провел меня, словно ребенка.
--Ладно, -- сказал Мутный Стекольщик. - Спасибо вам за помощь. А это примите в подарок.
Он протянул мне кулон, повернулся, вскинул на плечо рюкзак и полез на крышу.
Я посмотрел на кулон, потом на его спину, хмыкнул и вернулся в квартиру. Плазма все еще спала. Опасаясь моих домогательств, она улеглась в постель в своей мини юбке, зад светился в темноте, но его почему-то не хотелось. Я прикорнул в кресле, снились мне окна, подзорные трубы и люстры.
Разбудило меня кухонное скворчание и запах пригорелого жира.
-- Эй, чего там?
-- Я готовлю мясные пирожки. Будешь? Ну и видок у тебя. Ты что пил без меня всю ночь?
Я сел в кресле, пошарил в кармане кулон.
-- Вот.
-- Что это?
-- Это тебе. Всю ночь творил. Открою тебе тайну. Мутный Стекольщик - я. Если хочешь узнать секрет, придется еще раз выйти из отпуска.
-- Ладно, -- она растерянно повертела кулон в руке. - Ой, здесь дырки нет.
-- Нет?
Да, мой ночной приятель забыл ее проделать.
-- Да, извини. Эти дырки меня не волнуют. Давай уже, пирожки пригорают.
Затем я вышел на балкон и закурил сигару. Первую сигару за все эти странные дни. Сигара была паршивая.
Сделано 2.01.07г ИгорьТихий ( Legendary William Lee)