История эта произошла, когда я попал в больницу с переломом руки. В палате нас было человек пять-шесть, среди которых оказался и старенький мужичок, которого мы тут же дружно назвали за глаза Стафилококк. Никто точно не знал, что это такое, но прозвище деду подходило на все сто процентов, так как дед был очень вредный. Так и говорили: во, стафилококк куда-то пошел, или о, а где стафилококк?
И однажды мы все вконец обнаглели. В палате стафилококк был единственным пожилым больным, и видимо, сам Бог велел, чтобы мы сыграли с ним такую шутку. Дело было так.
Однажды деду прописали какие-то уколы, но, по всей видимости, забыли сообщить о побочных эффектах. Потом уже медсестра забежала в палату, но деда, как раз, в это время не было, и поэтому та наивно передала все нам, что, мол, у Евгения Васильевича (настоящее имя стафилококка) моча какое-то время должна быть красного цвета, успокойте его, чтоб не волновался. Конечно. Такой шанс упустить? Ну уж нет.
Когда стафилококк вернулся в палату, медсестра уже ушла, и мы дружно стали ждать, когда же его припрет по-маленькому. Слава Богу, долго ждать не пришлось. Уже через десять минут дед вынул из тумбочки рулон туалетной бумаги, газетку и быстрым шагом покинул палату. Тут же в коридоре был выставлен дежурный наблюдатель, и мы все, едва сдерживая смех, приготовились к возвращению деда из туалета. Не было его долго. Наблюдатель уже давно покинул пост, когда вдруг нарисовался стафилококк. Вид у него был отрешенный и плачевный, по понятным причинам. Он буквально упал на свою койку и стал бегать глазами из стороны в сторону.
- Что случилось, Василич? - спросил один из нас, который лежал по соседству.
- Обещайте, что смеяться не будете, - воскликнул тот, видимо заметив, что все мы едва сдерживаем приступ хохота, - плохо дело, видать, помру скоро.
- Да что ты, дед, городишь? С чего это ты помирать собрался то?
Стафилококк поерзал на кровати, видимо ища в голове нужные слова.
- Да, братцы, мочиться кровью стал. Не знаю, кратны наверное...
Тут уже все мы подтянулись к его кровати.
- У-у-у-у-у... Василич, правда что, плохи твои дела. У меня один знакомый тоже самое подхватил. Это африканский триппер. Очень редкое и очень тяжелое заболевание. Восемьдесят уколов сильнейших антибиотиков - это минимум, что тебе придется перенести, а дальше уже не знаю.
Как дед не потерял сознание, не ясно, но на лице его ясно проглядывался тихий ужас. Глаза сильно расширились, рот заклинило, а руки начали нервно подергиваться.
- Ну, это у знакомого, - спокойно вздохнул и продолжил рассказчик, - а у тебя, может, и полегче протекать будет...
- А знакомый-то твой, он это... выжил потом? - тихо спросил стафилококк.
- Нет, на пятом месяце лечения помер. Сгубил его триппер. Жалко, всего тридцать лет парню было.
Несчастный Евгений Васильевич затрясся еще больше.
- Ты сходи к медсестре, расскажи ей, - уже покраснев от подступающего смеха, прошипел рассказывавший всю эту историю с триппером парень, - надо спешить с уколами, а то перезаразишь тут нас всех.
- Ага..., - пробормотал стафилококк и выскочил из палаты.
Тут же палата наполнилась таким громогласным хохотом, что, наверное, даже на этаже ниже нас слышали. Смеялись мы долго, но не к добру - уже через пол часа зашла медсестра и спросила, где стафилококк?
- Так, вас пошел искать, - ответил кто-то
- Нет его нигде, - ответила та, - его доктор ищет. Вы сказали ему про уколы?
Дружное молчание дало ей понять, что нет. Медсестра вышла, но скоро вернулась уже с доктором. Тот кричал на всех нас в течение минут десяти. Потом ушел и продолжал уже кричать в коридоре.
- Интересно, а куда он, правда, пропал? - тихо спросил я у соседа по койке, - может, домой убежал?
- Наверное. Что-то даже жалко его стало, - ответил мой сосед.
- Да вернется, - все еще с усмешкой ответил кто-то из другого конца палаты, - пусть немного понервничает, не умрет.
- А если он повесится? - снова спросил я, и в ответ вся палата наполнилась новым приступом смеха.
Ближе к ночи в палату вернулся пропавший стафилококк, пьяный в дюпель и красный от раздражения на коже. Его под руки вели две медсестры. Покрывая матом всех нас, они усадили беднягу на койку и уже молча оставили нас наедине с ним. Тут же наступила гробовая тишина, слышно было лишь как все дружно накрылись одеялами и, тихо хихикая, отвернулись к стенке. Но покой царил в палате лишь до утра. Часов в пять дикий рев соседа стафилококка сотряс палату и тот, перемахнув через спинку кровати, побежал прочь от разъяренного деда.
- А, паразиты!!!!!! - кричал стафилококк, размахивая своей офицерской портупеей, - сейчас все получите!! Убью!!!
Не дожидаясь, пока он всех нас загонит в угол, все больные, кто с костылями, кто без, разбежались в разные стороны и стали пробиваться к выходу. Сильно досталось только двоим: мне, схваченному за воротник почти что у самого выхода, и тому, кто всю эту историю с триппером сочинил, так как тот был на костылях. Слава Богу, через три дня стафилококка выписали, но легенды о нем еще долго не покидали стен больницы, переходя от одного больного к другому.