Аннотация: Написан в 2015 году на конкурс "Рваная Грелка в гостях у РосКона" (первое место). Тема: "Человек, о котором я знаю, что он - биоробот" с граничным условием упоминания пятнадцатилетия.
На что вы готовы пойти ради воспоминаний?
Говорят, что возможности человеческой памяти безграничны. Это не так. Механизмы внутри нашего мозга можно сравнить с алгоритмами сжатия фильмов. Можно сохранить идеальную четкость, и тогда фильм будет занимать очень много места. Можно сократить его в десять раз и все еще получить отличную картинку. Если ужать его до одной сотой от оригинального размера, то картинка будет уже довольно плохой, но все еще различимой. А вот видеофайл, ужатый в тысячу раз, можно смело выбрасывать.
Так выхолащивается память. Уменьшается разрешение. Исчезает цвет. Остаются отдельные фрагменты, скриншоты, названия. Имена.
Когда все это делает человеческий мозг, он не особо интересуется мнением своего хозяина о том, что хранить, а что - выкинуть.
Но если его хозяин - не совсем человек, то и память его работает не совсем так.
Или совсем не так.
Первым воспоминанием Тиры Двезеле стало ее собственное лицо.
Желтоватые глаза, смотрящие в разные стороны - один прямо, второй едва не вылезает на висок. Нос, настолько большой и крючковатый, что образует почти полный полукруг. Асимметричный рот, неспособный полностью сомкнуться. Бугрящиеся скулы, иссушенная пятнистая кожа. Копна длинных рыжих нечесаных волос.
Это воспоминание никогда не вызывало у Тиры дискомфорта. В этот момент она еще не понимала, что красиво, а что - нет. У нее даже не было имени. Она только знала, что перед ней ее собственное отражение.
Тира Двезеле была создана для съемок фантастического триллера. В то время популярным был отказ от спецэффектов в пользу творений робототехники и генной инженерии. Таким образом достигался максимальный реализм - ведь все монстры и роботы в фильме были действительно настоящими. И тех, и других затем разбирали на винтики. Человечество не очень рефлексировало по поводу бездушных марионеток.
Персонажа Тиры, одного из главных монстров, было очень тяжело убить по причине огромной скорости регенерации. Для этого в ее геном внесли соответствующие изменения, которые, как затем выяснилось, повлияли на искусственный мозг, каким-то образом запустив процесс самоосознания.
Биоконструкторам, естественно, влетело. Но было поздно. Тира Двезеле стала полноправным разумным существом.
Сценарий переработали, и персонажа Тиры оттуда убрали. Однако она успела прочесть свою роль. В качестве своего имени она взяла оттуда последние слова. Редкое свойство, характеризующее главного героя.
Ей показалось, что это будет хорошее имя.
Вторым воспоминанием Тиры Двезеле стал мир.
Первые дни после самосоознания были наполнены суетой. Постоянными перемещениями и действиями, навязанными разными людьми. Ее подвергали проверкам, тестам, анализам, в ее присутствии проходили обсуждения и споры. Все это происходило в разных местах, и ее постоянно возили по всему городу, и даже иногда между городами.
Единственное, что ей было интересно в это время, находилось по ту сторону автомобильного стекла.
Там был другой мир. Настоящий мир. Там зеленела трава, росли деревья, текли реки, пролетали птицы. Люди, которые находились там, занимались не обменом информацией и не принятием решений. Тира последовательно извлекала из своего банка данных информацию, соответствующую этим действиям, и запоминала их реальные примеры. Вот как на самом деле кормят голубей. Вот как на самом деле капризничают дети. Вот как едят мороженое. Вот как дует ветер. Вот как смеются. И так далее.
Все это время ее боялись. К ее внешности невозможно было привыкнуть, так что даже юристы и политики, что по долгу службы встречались с ней каждый день, вынуждены были подавлять гримасу отвращения. Если ее везли в незатонированной машине, она видела, как соседние водители, бросившие взгляд в ее сторону, каменеют лицом и стараются притормозить или наоборот, уехать вперед. Как плачут дети. Как отшатываются прохожие.
Это не вызывало у нее грусти. Она понимала, что их отталкивает ее внешность, но не знала, что бывает по-другому. Это было свойство мира, в котором ей предстояло жить. Не самое лучшее, но у мира было полно других свойств, гораздо интереснее.
Третьим воспоминанием Тиры Двезеле стал Янис.
К счастью, с жильем в городе не было проблем. Правительство выделило ей заброшенное строение на краю города.
Тира медленно шла по коридору. Ее глаза независимо друг от друга - свойство многих искусственных существ - осматривали место, которое вдруг стало ее домом. Она еще не очень хорошо осознавала, что такое - быть дома. Суета последних дней слилась для нее в одно большое блеклое полотно. Она не трудилась пристально запоминать в это время конкретные лица. Все они боялись ее, хотели быть как можно дальше от нее, и только какие-то собственные интересы заставляли их что-то ради нее добиваться, что-то для нее требовать.
Здесь же царила тишина. Дом означал покой. Убежище.
Но в первый же день тишину нарушил дверной звонок.
Она открыла дверь. На пороге стоял светловолосый человек средних лет в клетчатом костюме. При виде Тиры он слегка смешался, затем сказал:
- Здравствуйте. Меня зовут Янис Янсонс. Я один из тех, кто вас создал. Можно войти?
Тира кивнула и жестом пригласила его в дом.
Озвученный факт оставил ее равнодушной. Но что-то в поведении Яниса отличалось от всех остальных. И она вскоре поняла, что именно.
Он не боялся. Ну, скажем, не так сильно, как остальные.
Тира так никогда и не узнала, что Янис был специалистом в довольно редкой области, порожденной сплавом науки и развлекательной индустрии - тератографии. Он принимал деятельное участие в разработке внешности Тиры, и поэтому не испытывал отвращения. Остальные из группы согласны были уволиться, но только не находиться в одном помещении с их собственным созданием.
- Мне нужно последить за вами некоторое время, - сказал Янис. - В смысле, за вашими показателями. Мало ли что. Я тут позволил себе заранее привезти кое-какую аппаратуру, - он показал в угол.
Тира правым глазом посмотрела на укрытые черной пленкой коробки. Левый глаз остался прикованным к Янису.
- Ух ты! - сказал Янис. - Круто выглядит вживую.
- Располагайся, - сказала Тира.
Это было ее первое слово, услышанное Янисом. Она выбрала удачный тембр голоса для общения: мягкий, не очень низкий, хрипловатый - чистый был Тире недоступен. Она заметила, как заметно Янис успокоился, услышав ее голос.
Она догадывалась, почему. И постепенно привыкла отвечать на его вопросы словами, а не жестами, чтобы ему не нужно было лишний раз на нее смотреть.
Четвертым воспоминанием Тиры Двезеле стал страх.
После первой же прогулки по городу она поняла, что ей не очень нравится, когда от нее шарахается каждый встречный. Дело было не только в лице - пальцы Тиры были заметно толще и длиннее обычного, ногти на правой руке выглядели толстыми серыми лопатками, а на левой сворачивались в подобие когтей. Она портила людям настроение своим присутствием, своим существованием. Это печалило ее.
Поэтому в основном она выходила на улицу только вечером, когда уже смеркалось.
Она сидела в парке у пруда, разглядывая птиц, когда лысый человек в черной куртке решил заговорить с ней, видимо, соблазненный роскошной ярко-рыжей гривой. Он зашел со спины, и успел сесть рядом на лавку, когда она повернулась к нему.
Он закричал.
Это было довольно привычной реакцией.
Потом он выхватил оружие и выстрелил. Два раза.
Это уже было необычно.
Тире понадобилось несколько секунд, чтобы регенерировать. Она встала, с любопытством прислушиваясь к собственным ощущениям, всматриваясь в искаженное страхом лицо. Человек попятился, выстрелил еще шесть раз. Две пули попали Тире в грудь, еще одна разорвала щеку.
К этому времени подоспели еще двое мужчин. В руках они держали клюшки для гольфа. Они с криком бросились к успевшей снова восстановиться Тире и сбили ее с ног.
Та не сопротивлялась. Она лишь старалась развернуться к нападающим лицом. Ей было интересно. Человеческий страх был ей знаком очень хорошо, но никогда она не встречалась с настолько интенсивным его проявлением. А здесь было изумление, и ненависть, и еще что-то смутное, едва заметное, похожее на благоговение.
Когда ее мышцы начали стягивать сломанные кости к изначально запрограммированной форме, все трое побросали оружие и побежали прочь.
Приехавшая на выстрелы полиция тоже едва не начала пальбу.
- Хотите... поехать в участок? - спросил один из них после долгой паузы.
- Все хорошо, - сказала Тира. - Мне ничего не угрожало.
Полицейские ретировались столь поспешно, что она рассмеялась. Впервые в своей жизни.
Пятым воспоминанием Тиры Двезеле было ее собственное лицо.
Она внимательно смотрела и ждала, когда все начнется.
Сначала пожелтели глаза. Специальный состав не продержался и пяти минут. Мышцы лица взбугрились, заходили под покрывшейся пятнами кожей, растянули губы в привычную гримасу. Затем нос начал утолщаться, удлиняться, закручиваться в привычный крюк.
И все это время правый глаз медленно, постепенно полз к самому краю лица.
Тира Двезеле смотрела в зеркало.
Это лицо она видела чаще. Гораздо чаще.
Шестым воспоминанием Тиры Двезеле стало смирение.
Янис разглядывал биометрию, сделанную через день после третьей пластической операции.
- Полное совпадение, - тихо сказал он. - Ничего не изменилось.
Тира Двезеле смотрела в окно. Там шел снег. Мелкая ледяная январская крупа.
- Не имеет смысла продолжать, - сказала она.
- Если попробовать чуть глубже... - начал Янис.
- Я пару недель назад отрубила себе руку, - перебила Тира. - В твой выходной. Я не говорила тебе. Вот эту.
Она повернулась и показала ему левую руку, с длинными твердыми когтями.
- А если бы не отросло? - спросил Янис.
- Отросло же. Часа за три.
- Если пришить другую руку? Ну, теоретически.
- Мой организм ее переработает. Конвертирует. В то, что должно быть.
Янис поднялся, встал рядом с ней.
- Придется искать кого-нибудь, кто полюбит меня такой, какая есть, - сказала она шутливо.
Снег шел все гуще, почти скрывая дома и фонарные столбы.
Янис вздохнул.
- Долго придется искать.
- Я читала подобные истории. В Интернете.
- Таких историй одна на миллиард людей. Проще найти две одинаковые снежинки.
- Ты же меня не боишься.
- Это, - сказал Янис, - некоторое преувеличение.
Тира Двезеле ничего не ответила. Она неподвижно смотрела в окно обоими глазами.
- Прости, - наконец сказал Янис. - Не стоило, наверное.
Он поплелся за стол, и снова стал листать на экране страницы биометрии. Присмотрелся к цифрам и сказал:
- У тебя памяти заполнено уже почти четверть. Ты поаккуратнее там.
Она пожала плечами.
- Сотру чего-нибудь, если будет не хватать.
- Что ты так тщательно запоминаешь?
Тира, наконец, повернулась и задумчиво посмотрела на своего единственного друга. По крайней мере, того, кто хоть как-то подходил этому слову.
- Разное, - сказала она. - Разное.
Седьмым воспоминанием Тиры Двезеле стало предназначение.
Работы у Тиры не было. Она предполагала, что могла бы сниматься в фильмах, как изначально планировалось, но спрос на подобных персонажей был невелик, тем более выглядящих всегда одинаково. Разве что специально под нее написали бы сценарий для сериала. Регенерационные способности Тиры вообще не рассматривались - специально наносить ранения разной степени тяжести разумному существу было банально противозаконно.
Государство назначило ей небольшое пособие. Ей хватало с лихвой. Запросов у нее не было.
Когда пришла зима, Тира все так же часто сидела на скамейке, наблюдая, как ветер гоняет поземку по замерзшему пруду, или, если было не очень холодно, смотрела на падающий снег. Она вспоминала в этот момент слова Яниса о снежинках и размышляла, действительно ли так сложно найти две одинаковые. Темнело рано, людей на улице было мало, так что она не особо боялась, что кто-то устроит ей очередное представление со стрельбой.
Тем не менее, однажды рядом с ней снова сел мужчина - пожилой, с тросточкой, в черных очках и старомодной шляпе. Она посмотрела на него. Он спокойно взглянул на нее в ответ, прикоснулся к полям шляпы, повернулся и уставился на пруд.
Это было настолько необычно, что Тира буквально застыла.
Через некоторое время человек опять повернулся к ней и спросил:
- Вас что-то смущает?
- Да, - сказала Тира. - Меня обычно боятся.
- Вот как? А кто вы?
Этот вопрос смутил Тиру. Его никто и никогда ей не задавал. Более того, первые варианты которые приходили ей на ум, почему-то не очень хотелось озвучивать.
А потом из базы данных подоспел наиболее вероятный вариант.
- Вы слепой! - воскликнула Тира.
- А что, сразу незаметно? Спасибо, - улыбнулся человек. - Так кто же вы?
- Очень некрасивая женщина, - усмехнулась Тира в ответ.
- Говорят, что у слепых открывается внутренний глаз, который видит в суть вещей, - сказал человек. - А мы всего лишь просто не видим то, что видеть совершенно необязательно.
Они проговорили до поздней ночи. Затем Тира проводила его домой, и по дороге высказала предположение что, возможно, это ее предназначение - помогать слепым. Попросила контакты центров, которые этим занимались. Расспрашивала о работе.
Пожилой человек грустно качал головой. Он все-таки видел суть вещей.
Ее не взяли. У нее не было медицинского образования, ни даже минимальных навыков ухода за людьми. Это с формальной точки зрения. А с человеческой - и в центрах, и в семьях, где были слепые люди, зрячих было намного больше.
Но с тем мужчиной они потом не раз еще встречались. И разговаривали. Обо всем.