Лохматая Шельма шустро подняла морду и напрягла ушки домиком, но сообразив, что это не ей, потянулась и снова уснула, укрыв нос пыльным хвостом.
- Хорошо папашкины рыбацкие сапоги улетели!
Довольная и предприимчивая Машка бросила мышку и встала из-за компа. Ее хищный взгляд стукнулся о грязноватое стекло:
- О! - В аквариуме рылась в камушках откормленная красноухая черепаха.
- А ну, иди-ка сюда! Дай ка я на тебя посмотрю.
Машка выудила недовольную, пытающуюся бежать по воздуху Тартилу, покрутила в пальцах туда-сюда, понюхала и поморщилась.
- М-да... надо бы помыть тебя сперва, а потом уж фоткать.
Она взяла сестрин французский гель для душа, бабкину зубную щетку для протезов с батарейками, и давай наяривать: ножки, панцирь со всех сторон, стараясь не попасть в личико. Потом Машка наполнила прохладной водичкой ванну и запустила ее полоскаться.
- Ишь, как улепетывает! Как новенькая!
Машка взяла махровое мамино полотенчико для лицевых компрессов, расстелила на табуретке и, засучив рукава, нырнула за черепахой. Выудить ее удалось не сразу. Тартиле явно не понравилось такое пристальное внимание к своей персоне. Она с шумом выдыхнула и втянула голову.
- Так, вытрем и пузико. Как ты засияла! А? Как медаль олимпийсая. Теперь - фотосессия. Ага. Садись-ка на Ленкин халат. Она еще не скоро из своего РэГэГэУ прикандюхает, успеем. На шелку ты еще красивее будешь, как японская гейша. Зелени только не хватает. Где бы...
Машка пошла на кухню и отломила седенькую сочную макушку от дедова алоэ, похожего на зеленого озябшего осьминога.
- Алоэ...Алоэ... Какое оно у вас гнин-ное, - вспомнила она что-то смешное из телека и положила колючую растопырку рядом с черепахой на шелковую подстилочку. Красиво получилось.
- Так. Теперь улыбочку... Готово!
Машка булькнула черепахой, вернув ее в аквариум, и врубила ей свет и компрессор. Потом села по-турецки на табурет и прилипла носом к компьютеру.
- Так. Из рук в руки... За сколько бы тебя поставить? Давай за полторы!
Она быстро разместила объявление и... Дзынь!
--
Ало-э! - томно и сдержанно ответила Машка Ленкиным голосом. - Да, американская красноухая. Здророва. Два года. Я не знаю, кто оно: Тротило или его эквивалент - Тартила. Хм. Я её считаю девочкой. В шесть? Да. Удобно. Давайте. Я только из ванной. Даже не знаю. А что если я пошлю к вам дочь? Прекрасно. Остановка шестьсот сорок пятого. Есть. Через час.
Она оторвала клубок от бабкиного вязания, выдернула из петель спицы и упаковала черепаху в недовязанный носок. Потом, забравшись на стул, достала с верхней полки мамашкино дорогущее взяточное печенье, вытряхнула его на софу и бережно упаковала в жестяной барабан товар. Схватила и сунула в карман мобильник. Так. Варежки, ключи, спички, и - помчалась на стрелку.
Покупатель был на месте.
- Ой, какая милая! Ой, какая прелесть! Чудо! Это просто чудо! - всторгалась и прыгала от радости первоклашка, новая хозяйка Тартилы. Ее папа не знал на кого смотреть, на свою сияющую девочку или в свой кошелек. Конечно, он дал две тысячи. За носок и коробку накинул. Сам!
По дороге домой Машка размышляла, задумчиво шелестя синими бумажками в кармане: "Повезло Тартиле. Там, у них, ей будет веселей, конечно. Такие симпатичные люди - папа с дочкой, смеются, радуются. Моя вонючка для кого-то - чудо! Чудо-чудо-чудо... Надо же!"
Часа два она слонялась по району, курила всласть и пила Рэд Буль до "не хочу". Качалась на качелях во дворах и смотрела в вечерние окна, в небо, на прохожих и машины. Кто-то оставил недопитое пиво в стеклянной бутылке.
--
Спасибо, незнакомец.
Машка понюхала, выпила и его. Ей захотелось чего-то огромного, неземного. Петь, плясать, писать стихи!
--
Вот загорелась звезда... Звезда... - Начала она в такт качелям. Но дальше какие-то нескладушки, и ничего кроме какой-то дурацкой п...зды с ней не сочеталось. Машка осерчала на себя, плюнула с досадой, по-ребячьи шумно и далеко.
Вечером Машке была хорошая взбучка. И за черепаху, и за халат, и за щетку, и за алое, и за... Ленка старалась перевопить взрослых:
- Мы всей семьей учимся, работаем, света белого не видим, а ты?! Где ты была? Ах, гуляла она, видите ли! Ты даже собаку не удосужилась вывести! Кому ты подарила черепаху? Говори адрес, телефон!
- Да Бог с ней, с черепахой. Не отнимать же назад. Когда ей с ней возиться? - мама нервно листала дневник. А уроки? Сделала? Показывай. Ну конечно. Я так и знала. - Я в твои годы уже Шиллера переводила с немецкого! Учительница плакала от счастья, ставила меня в пример всей школе! А что ты сделала с цветком дедушкиным? Он им лечится. У него же трещины в...проходе... Ну, объясни, я не буду ругаться! Я понять хочу! Зачем?
- Причем тут... Я за цветок и не в обиде, цветки быстро корешки пускают. Я вон её в водичку поставил, буркнул дед. - А вот то плохо, внуча, что ты скрытничаешь. Все молчком да молчком. Неужто ты нас не любишь? Совсем-совсем?.. Хоть бы тарелки помыла, или подмела. Э-эх! То-то счастье тому будет, кому будешь ты жана...
- Гляньте-ка, ухмыляется, нахалка! А ну, марш в угол! - мама угрожающе тряхнула пыльно-волосатым веником, за который было схватилась.
- А почему все я? - огрызнулась Машка - Почему вы не орете на Ленку-пенку-со-своим-лысым ментярой?!
На кухне ругань перешла в крик и рыдание. Нашли печенье... Машка сделала ладони лодочками и хлопала себя по ушам. Получалось забавно: вау-вау-вау-вау. Сидя на корточках в углу, за стеклянной кухонной дверью, она слышала, но не слушала, как льется на кухне из крана вода, гремят ложки-вилки и что они говорят. Вау-вау-вау... Что ей нужно нанять репетиторов, вау... Отобрать телефон и компьютер, что ее упустили... вау-вау-вау... И куда она катится в свои двенадцать лет, и что с ней будет, когда она вырастет... Вау-вау-вау...
Да ничего не будет.
Тут, в уголке, у нее были маленькие фотки из журналов: Леди Гага, Паттисон и Юрочка Стрыкало... Машка перецеловала их всех и притихла.
Машка знала, что у неё в жизни ничего не будет. Как ничего не было с ними - мамкой, бабкой, Ленкой. То есть, совершенно. День-ночь - сутки прочь.
Если, конечно, не случится какое-нибудь чудо. Вау-вау-вау...