Есть время для романов!

  

   Часть четвертая

  

   Уже превратилось в традицию

  

   Как время летит!

   Уже четвертая 'Триммера', уже четвертую часть 'Есть время для романов' приходиться писать.

   Даже груз воспоминаний накопился...

   За каждым финалом тянется шлейф событий...

   Самым интересным был, конечно, первый - тогда еще все в новинку было.

   Самым тяжелым оказался второй, когда меня депресняки одолевали. Это и по объему заметно... Не до чужих романов мне тогда было.

   Работу над третьим финалом я так и не закончил - 'скорая', операция и три месяца на больничной койке. Это было обидно - не смог проголосовать! А это изменило расклад оценок и те, кого я прочил в победители, моих положительных оценок вовремя не получили.

   К работе над четвертой частью 'Есть время для романов' я приступал с любопытством. Хотя это уже и стало привычным делом, но все же... все же...

   Депресняков не наблюдается, болячки, тьфу-тьфу, отступили. Даже отдохнул - с пятого декабря в отпуске числюсь - и полон сил.

   И вообще - имею комп, готов к работе!

  

   ***

  

   В этот раз я решил читать роман за романом, не останавливаясь на написании рецензий.

   И этот прием сработал!

   А в отпуске я аж до 16 января!

   Это дало мне еще целую неделю после новогодних каникул. И я постарался использовать это время с максимальной пользой.

   Результат?

   За три недели прочитано две трети романов финала. На три готовы рецензии, еще две рецензии в работе, остальное, пока, в голове.

   Уровень романа, как всегда, очень разный.

   Я пока погожу давать конкретные оценки - не все еще прочитано.

   Да и сравнивать...

   Занятие это сложное - почти невозможное...

   Слишком разножанровые произведения попали в роман. От детской сказки, до антиутопии. Найти общие критерии для почти невозможно. Но будем пробовать.

  

   ***

  

   Есть романы простые и плохие - от них отмахиваешься как от мух. Тут просто объясняешь, что не так.

   Есть романы посложнее и плохие - тут приходиться поработать чуть побольше, чтобы обосновать - почему плохо.

   Самый худший вариант это роман сложный и... не то чтобы плохой! Действительно сложные романы редко плохо написаны. Тут, скорее, надо говорить о неприятии позиции автора. Тогда, самое главное, отогнать мух от котлет и понять - где геройское, а где авторское. И тут, основной принцип - позиция автора не всегда совпадает с позицией героя.

   Простой хороший роман - просто пишешь, что понравилось и почему - самая приятная и легкая работа!

   И так по восходящей...

   Работа с хорошим сложным романом еще сложнее чем с плохим сложным.

   Аргументы 'против' найти всегда проще, чем аргументы 'за'. Приходиться поработать мозгами.

   В этом финале, правда, таких романов я еще не встретил.

   Они вообще редкость, но я не теряю надежды.

  

   ***

   И вот первое произведение!

  

   ***

  

   Я тебя слепила из того, что было...

  

   "Вольф М.О. 'Линия судьбы' "

  

   А потом, что было...

   То и запихнула!

   К сожалению именно так!

   Текст (именно текст, а не роман или повесть) Марины Вольф 'Линия судьбы' с большой натяжкой можно было бы назвать 'новеллами в обрамлении'.

   Было бы можно...

   Если бы...

   Если бы обрамлением не стала одна из новелл. В которую, как искусственные зубы в челюсть, впихнули несколько почти не связанных между собой рассказов.

   Эти... повествования... либо вообще не имеют никакого отношения к основному тексту, либо главная героиня появляется там достаточно эпизодически и вообще иногда становилось непонятно - че она здесь делает?

   Текст получился рыхлый и невнятный, очень напоминает сборник рассказов, подобранных непонятно по какому принципу.

   Летит к чертям композиция и сюжет.

   Я уж не говорю о разнобое в стилистике!

   Это очень заметно, если сравнивать начало и конец текста.

   Не самый запрещенный прием, но он хорош, когда все действие идет 'от первого лица'. Тогда это обосновано взрослением героя и изменением его восприятия.

   Но, когда рассказ идет 'от третьего лица', это недопустимо, ибо доказывает, что автор не совсем понимает, что пишет - деревенский детектив или городскую повесть...

   Да и, вообще, у меня есть нехорошее подозрение, что автор имеет очень отдаленное представление о том, что такое роман, как его писать, как выстраивать сюжет и композицию. Как настраивать ритмику текста. В конце концов как его оформлять, чтобы читателю не плутать в пометках.

   Недоумение возникает буквально с самого начала.

   С самой первой истории.

   Вот нам представляют предполагаемую главную героиню - Катю. Сейчас она абитуриент, но никто, особенно автор, не сомневается в том, что в скором времени она станет студентом юрфака универа в Питере.

   Все понятно и никаких вопросов.

   Только представлена она немного странно:

   Вот, например, фраза из самого начала.

   'Сколько Катя себя помнила - это лет с пяти, наверное - её преследовали удачи' - не самое удачное предложение. Буквально гонялись за ней!

   Ладно!

   Вот она приехала в деревню, с визитом вежливости.

   И опять о-о-очень удачная фраза:

   'Бабушка Настя отличалась умом и наблюдательностью'

   Во-о-от... А птица-говорун отличается умом и сообразительностью, умом и сообразительностью.

   И тут даже не надо специально выискивать неловкие словосочетания. Ведь начало всегда читается самым внимательным образом. И, хочешь ты того или нет, глаз об такую фразу обязательно спотыкнется.

   Но действию пора двигаться дальше и в деревне умирает человек при странных обстоятельствах.

   Естественно начинается расследование и поиски убийцы.

   И тут читатель ждет, что именно Катя станет движущей силой расследования, принять в нем активное участие.

   А тут вдруг фокус внимания автор перемещается на следователя Грамотина. А Катя перемещается куда-то на задворки.

   И переход какой-то корявый вышел:

   'Спустя четыре часа по деревне протарахтел гусеничный вездеход страшного вида - высокий, широкий и длинный, весь железный'

   Не! Впечатляющее описание! Особенно уточнение, что вездеход весь железный!

   Интерес уже пропадает...

   И добивает его неприкрытая тупость следователя:

   'К примеру - топором мужика долбанули, точнее, обухом, по затылку, вот и все колдовство...'

   Это что за следователь, который тело вообще не осматривал? И не видел, что на мертвеце никаких механических повреждений?

   Но ему достаточно того, что топор оказался в спальне и, значит имеено им и было совершено убийство.

   Может, я и никакой спец в криминалистике, но вот то, что после удара, что острием, что обухом топора останется явно различимый след, могу догадаться даже я.

   Но только не следователь, который всем, в том числе и себе, старательно доказывает, что мужика топором зарубили.

   Ну тупой следователь, ну тупой!

   'Матвей Грамотин следователем быть не мечтал, это жизнь ему подсуропила. Как-то вызвал его начальник и поручил выяснить, кто из соседей "скоммуниздил" у начальниковой тещи набор льняных простыней'

   Вкаком же таком месте служил будущий следователь, что находка начальнических простыней так изменила его жизнь? И, вообще, какая между этим связь?

   Не совсем ясно - зачем выставлять следователя таким идиотом?

   'Грамотин прищурился, включил проницательный немигающий взор и долбанул Дмитрия прямым вопросом:

   - Зачем и как убили Григория? Почему связали?'

   А тот, значит, испугается и все сразу и выложит!

   Но и дальше...

   'Справедливость - понятие поповское'

   Ваш герой понял, что сказал?

   Автор постоянно делает из следователя комического героя. Но получается это как-то вразнобой - герой постоянно прыгает из крайности в крайность.

   То глупит по полной, как в случае с топором и работе с подозреваемыми. А потом, вдруг, становится вполне вменяемым, по крайней мере, достаточно восприимчивым и разумным.

   А вот Катя, при таком авторском произволе, когда все внимание нацелено на следователя, как персонаж новеллы становится совершенно лишней фигурой.

   Чем ей тут заниматься?

   Она рассказчица?

   Не годится! В мысли следователя она влезть не может. На это только автор способен.

   Независимый расследователь?

   Тоже не то!

   Реальный виновник смерти мужика обнаруживается достаточно быстро, да он и не скрывается особо.

   И единственным нерешенным вопросом оставался лишь способ убийства.

   Но и об этом Кате никто докладывать не стал. До этого вообще никому докапываться не пришлось! Виновница сама все подробно рассказала. Другое дело, что дело до суда бы все равно не дошло, но это уже другая история.

   А эта история, после признания бабы Лады, потеряла всякий смысл.

   Следователь уехал в город, бабка умерла, Катя отправилась покорять Питер.

   И что мы имеем в сухом остатке?

   Рассказ о том как классно работает НЛП?

   Деревенский детектив?

   Не получается!

   Уж больно автор деревню как экзотику воспринимает!

   Самой невнятной сценой в этой истории мне показалась сцена обыска.

   Если госпожа Эллада травница или знахарка, то, как минимум, сушеные травы в доме быть должны. Как и настойки, экстракты... даже некоторый запас спирта быть обязан, чтобы те же растирки делать. Хотя бы... Или у нее тайная лаборатория где-нибудь в лесу оборудована?

   Это уж полная нелепость! Чего ей таится?

   Вторая история - калька первой, только короче и банальнее. Построена по тому же принципу и тоже с саморазоблачением в финале.

   Никакого отношения к детективу обе истории не имеют.

   Да, эвтаназия тема животрепещущая, но в данном случае все кончилось толком и не начавшись.

   А история эта заготовка для чего-то большего. Совершенно отдельного произведения, к которому та же Катя не имеет никакого отношения. Даже как рассказчик.

   И чем дальше, тем больше накапливается недоумение. Просто перестаешь понимать в чем смысл данного произведения?

   Тут полезно вспомнить сразу двоих: Анджея Сапковского с его 'Ведьмаком' и Дэна Симмонса с 'Гиперионом'.

   Они сделаны по тому же принципу, что и 'Линия судьбы', то есть 'новеллы в обрамлении'. Эта форма имеет достаточно длинную историю и признана одной из классических форм литературы. Эта форма не отлита в бронзу и достаточно пластична.

   Поэтому и стало возможным объединение 'Ведьмака' с 'Гиперионом'.

   Почему я вспомнил именно эти два романа?

   Форма одна и та же, но каждый из авторов ее по своему.

   Роман Сапковского это сборник новелл, которые связаны между собой только самим главным героем. Общего сюжета здесь нет и обрамление здесь лишь способ объединить новеллы в единое целое.

   Это обрамление сама по себе новелла, только сильно растянута по времени, куда, как воспоминание, гармонично вставлены другие новеллы.

   'Гиперион' создан по другому принципу. Тут есть группа людей, которые рассказывают друг другу истории того, что их привело на звездолет, летящий на планету Гиперион. И это классическое использование этой формы.

   Мало того что в 'Ведьмаке' один герой, а в 'Гиперионе' несколько. Все гораздо хитрее!

   В 'Ведьмаке' можно спокойно убрать какую-то новеллу или добавить новую. Требуется лишь небольшое изменение текста обрамления. Но реально ни сюжет, ни композиция от этого не страдает.

   А вот в 'Гиперионе' подобное изменение почти невозможно. Герои так связаны между собой, что просто невозможно взять и просто убрать или добавить кого-либо, потому что здесь истории героев так вплетены в общий сюжет, что любое изменение приведет к искажению баланса в произведении. И здесь обрамление отнюдь не еще одна, растянутая до невозможности новелла! Это именно роман, в который встроены истории героев.

   Из этой коротенькой лекции можно сделать такой вывод - новеллы в обрамлении бывают двух видов - либо это сборник рассказов, связанных одним героем, либо несколько новелл-историй с разными героями, но зато подчиненные некоему общему сюжету.

   Автор 'Линии судьбы' умудрился перемешать оба подхода сразу и... получился совершенный разнобой.

   Только третья история оказалась хоть немного в тему общего сюжета.

   Здесь есть и убийство, и расследование, и убийца...

   Да и Катя тут не та третьих ролях, хотя и не самая главная.

   Но автора хватило ненадолго!

   И уже четвертая история повторила схему первой и второй.

   Тут Екатерина снова лишь свидетель происходящего, да и то косвенный.

   Связь этой истории с общим сюжетом покрыта мраком.

   История пятая...

   Но тут вроде все в порядке и Катя потихоньку выбирается на главную роль...

   Но шестая история!

   Опять главная героиня не при делах! Ибо история эта связей с основной линией не имеет и непонятно как сюда затесалась!

   Потом автору, видимо, надоела размеренная жизнь героини и ее (героини) судьба резко меняется!

   Катя превращается в мать-одиночку и превращается из будущего юриста в состоявшегося врача.

   Дальше истории превращаются в дань привычки. После ее беременности и рождения сына автор окончательно переключается на жизнь героини и его внимание отвлекает только история Лизы. Ну она хотя бы вставлена правильно.

   Окончание же 'Линии судьбы' можно вообще назвать отдельным произведением.

   Только историю Лизы убрать и все!

   Самое обидное в том, что хоть и есть неудачные моменты, но все-таки многие куски из текста читаются на 'ура'. Но слеплены они так неуклюже, так коряво, что становится очень грустно...

   Не роман это! Не роман!

   Это видно невооруженным глазом.

   Есть, кое-как слепленные вместе две повести.

   Одна из жизни студентки юрфака.

   Вот здесь форма 'новелла в обрамлении' подходит идеально, но только в более грамотном исполнении.

   Катя встречается с людьми, они рассказывают ей свои истории, помогая находить ориентиры в сложной городской жизни.

   Тут было бы все понятно и логично.

   И есть повесть о несчастной любви и матери-одиночке, которая страдала, страдала да нашла настоящую любовь и выбралась к хорошей жизни

   Этим дело и кончается.

   Каких-то особо сложных и интересных идей я здесь не нашел.

   Жизнь она и есть жизнь и ничего более.

  

   ***

  

   Не впечатлило, совсем даже наоборот! Разочаровало!

   Я всегда знал, что очень часто, через самосуд, проходят не лучшие, а средние, но каков же тогда был уровень романов в группе, если в финал прошло произведение... не то чтобы плохое, но явно неудачное и неумело слепленное.

  

   ***

  

   ТИГРы среди нас

  

   "Лотарев М. 'Приключения Осмотрительного'"

  

   Сказка для детей младшего школьного возраста.

   Увы, но читать его было совершенно неинтересно.

   И тут дело не в том, что это детская сказка.

   Просто неинтересно. И слишком затянуто.

   Воды многовато налито, она аж со страниц капает.

   Ужать бы сей текст наполовину! Чес-с-сно слово на пользу было бы пошло!

   Сам по себе сюжет банальнейший.

   Потеряшка в большом городе, при помощи которого дается срез городской жизни - мало что ли было всяких кошечек или собачек, заброшенных авторами в жестокий внешний мир из уютной квартиры ('Белый Бим-Черное Ухо' самый, пожалуй классический пример такого произведения).

   Ой, ну явно не один, ни два и не три! И это не в упрек автору сказано, но читать все равно неинтересно.

   Но для 'неинтереса' должны быть хоть какие-то причины -решил я.

   Ведь того, что я уже вырос из младшего школьного возраста, как-то маловато для того чтобы ТАК не нравилось.

   Если б просто вырос, то можно было бы говорить о неприятии, но его (неприятия) не было.

   Одной из таких причин стала излишняя назидательность.

   Постоянно проскальзывают чисто учительские интонации - что хорошо, а что плохо?

   А детишки нынешние они Сетью отравлены и себе на уме. К ним давно пора относиться как к взрослым. Тем более, информированы они сейчас не хуже нас, взрослых. И давным-давно мир воспринимают по-своему.

   И отсюда вытекает вторая причина - бледность образов.

   Слишком уж они однообразные, плоские какие-то. И так получается, что родители Кати описаны гораздо хуже, чем страшный дядька Нарколог - у него хоть какое-то подобие индивидуальности есть! А родители так статистами и остались.

   Как и другие жители этого произведения.

   Перебор с самокопанием самого Осмотрительного - это тоже не самая лучшая идея.

   Я, конечно, все понимаю... кроме плюшевой игрушки, по уши занятой саморефлексией.

   Следующая причина - выпирающий из всех щелей текста автор, который лезет со своими мыслями и описаниями, куда ни попадя.

   Меня, например, неприятно насмешило упоминание 16-ти этажного дома, куда привезли тигренка. Вот, интересно - откуда сидящий в пакете игрушечный тигренок знает о том, что дом именно 16-ти этажный, причем, сидя на дне пакета и ни разу не побывав до этого на этом месте?

   Чем плохи такие моменты?

   Автор не должен подменять собой героя, вылезая на первый план и сообщая сведения, которые ни герою, ни читателю ничего не дают.

   В случае с домом, например, тигренку наплевать на то - сколько этажей в доме - хоть пять, хоть сто шестьдесят. Осмотрительный все равно оказывается во враждебной среде и с количеством этажей это никак не связано.

   Подобный 'выполз' автора создает только лишнюю путаницу в головах читателей, которым сообщают совершенно ненужные им сведения.

   А читателю становится неинтересно - зачем ему забивать голову лишней информацией?

   Вслед за бледностью героев следует бледность эмоциональная.

   Дело в том, что все заранее определено и ничего ни с кем ни случается. Чего-то реально опасного, даже по меркам младшего школьного возраста. И ведь ничего не изменилось в жизни героев, вот что главное!

   Ни Ольга, ни Анжелика... никто... из героев произведения не изменился.

   Именно поэтому и получились из людей совершенно проходные персонажи - тени какие-то, не более того...

   Да и сама Катя...

   Вся эта больничная линия от отправки на 'Скорой', до появления тигренка в больнице, совершенно лишняя.

   Тигренок о происходящем в больнице ничего не знает и знать не может. Ему достаточно знать, что хозяйке плохо и предполагаемое место ее пребывания. Остальная информация ничего ему не дает.

   Да и читателю от этого не холодно, ни жарко... Ведь на сюжет эта линия никак реально не влияет...

   Вывод?

   Этот текст не должен стать окончательным вариантом произведения! Его надо сокращать, менять интонации, думать как изжить автора из текста. Короче, он требует хорошей доработки!

   И, что самое главное, он не безнадежен!

  

   ***

  

   Все-таки детские сказки не должны быть такими длинными!

   Сказки, они, вообще, лапидарны. Все лишнее, особенно рассуждения, поучения и описалово отбрасывается.

   В данном случае это только загромождает произведение, затягивает сюжет.

  

   ***

  

  Российский наследник Артура Хейли

  

   "Тростников Д. В. 'Прямой эфир'"

  

   Производственный роман для 'СИ' и 'Триммеры' явление экзотическое.

   Огромная редкость по сравнению с фэнтези, фантастикой, историческими и любовными романами, ну и детективами, конечно.

   Жанр, в котором автор берется исследовать какую-либо профессию вообще редкость в современной литературе.

   Самым известным 'производственником' считается Артур Хейли. Он брался исследовать различные отрасли американской промышленности и делал это вполне занимательно.

   После него тема как-то незаметно угасла.

   У нас, после похорон соцреализма, этот жанр попытался возродиться во времена перестройки, но большой популярности так и не получил - не до того было людям.

   Так производственный роман и остался в загоне нереализованного.

   Но есть в этом жанре лишь одна область, которая худо-бедно продолжает развиваться. Я имею в виду романы о журналистах. Работа у них действительно частенько весьма и весьма непростая.

   Тут самый известный в России - Андрей Константинов. Но в его романах и время, и место действия сами по себе обеспечили остроту сюжета.

   Со временем эта острота спала. И, хотя журналистов продолжали делать главными героями романов, но производственными эти романы уже не были. Детективы, боевики и прочее с острым сюжетом. В этих романах журналисты занимались всем чем угодно, кроме своих профессиональных обязанностей. Не, они (журналисты) конечно вспоминали о своем умении складывать буковки, когда вдруг являлась нужда написать разоблачительную статью. Но вот сам процесс... Он всегда оставался на втором, третьем и даже четвертом месте... в сюжете романа.

   Тем неожиданнее оказался для меня 'Прямой эфир'. Где описан именно ПРОЦЕСС работы над телевизионными новостями.

   Единственное о чем можно пожалеть, что все это в прошлом. Вряд ли сейчас осталась хоть одна реально независимая региональная телекомпания. Все они давно под контролем местных властей или федеральных телеканалов. Впрочем, они сумели договориться! И местные власти взяли под контроль информационные программы, поручив федералам развлекать народ.

   У нас в городе эта война началась в середине девяностых, а закончилось все в начале нулевых. И теперь все тихо и благополучно. Все разоблачения только с разрешения высокого начальства. У нас это обычно начиналось, когда губернатор ссорился с очередным мэром города и, как ни смешно, его же ставленником в прошлом.

   Что в романе понравилось?

   Отсутствие крутых разборок и прочего силового и кровопролитного антуража. Хищники, жаждущие его крови, бродят вокруг героя. Но... обошлось... Только разок побили...

   А и не боец он на этом поле!

   И хорошо, что не пытается воевать чужими методами! Плохой из него бы вышел боевик! Ненатуральный!

   Еще, пожалуй, что правильно, нет в романе деления на черное и белое, чистых и нечистых.

   Все одним миром мазаны!

   Но что же тогда отличает главного героя от всех остальных в романе?

   Чистоплотность, прежде всего!

   Есть у него свой, внутренний свод правил, которому он не изменяет.

   И первым пунктом там - верность данному слову.

   А вторым - верность команде.

   На соблюдении этих пунктов весь роман и построен.

   Ведь мог он дорого продаться! Мог!

   Но не стал.

   Есть, значит, у человека честь и совесть! Непродажный он!

   Конечно, нелегко ему приходится, когда работодатель и друг вдруг начинает вести совершенно непонятную игру, в которой герой превращается в пешку.

   А он персонажем игры быть не хочет!

   Предпочитает быть Игроком!

   А превратиться из пешки в Игрока это очень серьезный подъем, который прочие Игроки как-то не заметили и потому от Игры не отстранили.

   Это позволило герою выжить, а автор смог более-менее логично закончить роман.

   Но без слабых мест не обошлось.

   Мне кажется, автор, кое в чем облегчил себе задачу, когда сделал главного героя одиночкой. Резоны понятны - жить с увлеченным своей работой журналистом действительно не самая легкая задача.

   Но круглый сирота, без жены, детей... и 'подруга' в Москву улетела. Да и она уже и не совсем подруга...

   Получился этакий колобок! Никак его за бок не ухватишь!

   И, чтобы главный герой не остался без внимания противной стороны, автору пришлось организовать его арест и пригрозить сроком.

   Угроза реальна, хотя и не работает. Герой уже превратился в камикадзе, который себя похоронил (в профессиональном смысле, после подобного скандала работы нормальной в городе он не найдет - это понятно) и ему хочется только одного - поставить яркую точку в конце собственной карьеры. Желание блеснуть в последний раз перевесило даже страх отсидки.

   Зато по пути к развязке ему пришлось бояться только за себя, а не за близких. А это совершенно другой уровень страха.

   Финал романа довольно размыт.

   Не хватило толики остроты, эмоциональности, чтобы читатель прочувствовал момент истины. Из-за этого развязка вышла тусклой, невнятной. Чернила расплескались - вместо точки вышла клякса.

   Вот собственно и все.

   После скандала в прямом эфире оставалось только подводить итоги доброго куска жизни и приходить в себя после бешеной гонки.

   Заодно неплохо было бы новую работу приискать. Вот только выбирать ему не из чего. Для местного телевидения он как прокаженный - никто его и близко к эфиру не подпустит! В газете ему скучно, радиожурналистика вымерла... Тут уж и о бывшей подруге вспомнишь!

   И его отъезд в Москву самое логичное завершение романа.

   А вообще - хороший роман! Качественное зрелое произведение, которое заслуживает высокой оценки!

  

   ***

  

   Я очень и очень надеюсь, что автор не станет писать продолжение о приключениях героя в Москве!

   Иначе придется писать еще и третий том, заканчивающийся пространным некрологом. А сама книга будет посвящена тому, как угасает человек и как ломается его психика от невыносимого напряжения.

   Ведь уже в первом романе планка была достаточно высоко.

   И, после происшедшего, губернаторы для героя только на закуску годятся. А, значит, придется повышать не только уровень противника, но и поднимать напряжение схватки.

   Но герой журналист, а не супермен! Его тело и так уже достаточно изношено. Еще одна такая схватка, как в 'Прямом эфире' и... Диапазон того, где он потом окажется довольно велик - от дурки, до онкологического центра. Кто его знает - где психосоматика дырку в защите проделает!

   Если и писать продолжение, то лучше использовать на острие копья его бывшую любовь, которая его в Москву и переманила.

   А он прекрасно справится с второстепенной ролью резонера - слушателя, советчика и рассказчика очередной истории из журналистских будней.

   Вряд ли его хватит на большее!

  

  

  

   Что-то не так в нашем мире, что-то не так...

  

   "Павел Мешков 'Черный корректор'"

  

   Чудо стало обыденностью. Сейчас оно вызывает не удивленное восхищение, а чисто практический интерес - опасно оно или нет, полезно или вредно? И где его можно применить? Да так, чтобы еще и с выгодой. Притом не скажешь, что здесь играет какую-то роль меркантильность и желание 'срубить бабки'. Просто бесхозность чуда воспринимается как вызов. Его просто обязательно надо приспособить к какому-нибудь делу.

  А еще...

  Если и существует какой-то барьер, который отделяет нормальное от безумного, то его мы давно перешли. Поэтому и чудо воспринимается как некая, пусть необычная, но часть нашего мира. Проявление чудесного вошло в парадигму нашего сознания. Нас сейчас очень сложно удивить, особенно тех, кто хоть немного знаком с мирами фантастики и фэнтези.

  Может вступление получилось и длинноватым, но по другому к 'Черному корректору' высказать не получается.

  Уж больно ценная жемчужина попала в финал 'Триммеры'. Не обратить на нее внимания было бы верхом неразумия.

  Уже начало романа меня насторожило.

  Драконы?

  Гым!

  Да еще в таком ракурсе?

  Два раза: 'Гым!'.

  Маленькая такая кучка загадок и крючков.

  Что за трон? Кто такой Мастер и прочие существа?

  Как и то, что такое Та сторона? При чем тут дельта Волги? Рыбалка, драконы и прочие нечудесные чудеса?

  Почему 'нечудесные'?

  Это 'дяди' виноваты!

  Уж больно спокойно, безо всякой экзальтации, они относятся ко всем странностям, что с ними случаются.

  Гым!

  Че тут говорить, если вся реакция на чудесное выражается только в возгласе: 'Во, бля!'.

  Причем эта реакция не на само проявление чуда, а на его э-э-э... внешний вид, например. Или, когда чудо ядом плеваться начинает, не успев проявится.

  А что тут говорить, если ловля драконов на блесну рассказывается как очередная рыбацкая или охотничья байка.

  Меня, помнится, заинтересовал даже не способ ловли драконов на спиннинг с применением порталов в качестве этакой гильотины. Не! Самое главное - в какой родственной связи состоят те, серый и черный из самого начала романа с этими пустынными и прочими тварями?

  Как у обезьяны и человека?

  Или это просто все летающее и в чешуе называют драконами?

  Меня роман прорадовал.

  Очень редкое сочетание легкости стиля и языка с глубиной мыслей и идей. Когда читаешь такой роман - душа отдыхает, а ум работает!

  Редкое и удачное сочетание.

  Конечно, ничто не ново под луной. Цитатность перестала вменяться авторам в вину. Наоборот! Постмодернизм цветет и пахнет. И, походя, захватывает все новые и новые позиции.

  В 'Черном корректоре' цитат навалом. Это неизбежно для романа, который буквально забит всякими философскими идеями и пародиями на фэнтезийные штампы.

  Сейчас мне заниматься этим недосуг, но когда-нибудь я таки выберу время и попробую поиграть в отгадки.

  Но я был бы не я, если бы не ограничился только превосходными степенями.

  Роман не 'допечен'. Сыроват на ощупь. Рассыпается при прикосновении.

  Как силен автор в каждый момент романа, так он и слаб, применительно ко всему роману. 'Черный корректор' слаб композиционно. Нет в нем и общего сюжета. Нет в нем той самой красной нити, которая соединяет все части в единое целое. Поэтому и разваливается.

  Автор поставил перед собой только один ограничитель - все должно уместиться в три года.

  А все остальное, как почти в бесконечном сериале - роман можно увеличить в объеме в два, а то и в четыре раза, пока автору не надоест испытывать терпение героев и читателей. И сколько понадобится эпизодов-тестов, для того чтобы посадить героев на трон знает только автор.

  А это очень плохо, когда автор знает гораздо больше читателя о скрытых пружинах действия в романе и нигде не раскрывает этот механизм. Остается потом некоторое нехорошее послевкусие, что тебя просто развели. Роман то ты прочитал, а вот ответов на загадки так и не получил. И возникает вопрос - а были ли они, эти ответы или автор просто решил поиграться?

  Нет цельного, единого сюжета, а это ведет к рыхлости текста, обилию воды. Нужно слишком много лишних слов, которые приходится использовать для вводных к каждой из историй. Результат? Действие топчется на месте, нет развития сюжета, раскрытия образов и прочего, прочего, прочего.

  У Хулио Кортасара был когда-то роман 'Игра в классики', который можно читать как обычную книгу или используя принцип игры в классики, перепрыгивая из одной главы в другую. Из начала сразу в середину, а то и в конец книги и потом снова вернуться в начало. Сделано это было для того, чтобы читатель научился воспринимать мир нестандартно, чтобы приучить его к мысли о текучести казавшегося неизменным.

  С 'Черным корректором' в к классики не сыграешь.

  Сюжета-то единого нет! Остаются неизменными только начало и конец романа. Остальное же почти ничем не объединено и спокойно перемещается с места на место.

  Какая-то мешанина из драконьих и рыбьих хвостов!

  А еще это великолепный гимн рыбалке! И так уж она вкусно описана, что хоть беги в рыбный магазин за вкусностями.

  Подобное описание я встречал только у Виктора Астафьева в 'Царь-рыбе'.

  И все-таки роман сырой! Недопеченый, недосоленный, недокопченый...

  В данном виде это не роман даже, а скомпонованный определенным образом сборник рассказов. Слишком слабы связи между отдельными кусками...

  А все почему?

  Автор слишком много скрывает в тени. Особенно это касается связи между событиями. Если все так и оставить, то это будет не роман, а сборник баек и нестрашных страшилок. Есть смысл раскрыть эти связи. Например, описать как и зачем героев забросило на тот самый трон, зачем-то появляется в начале и конце романа. В чем его смысл - тоже осталось в тени. И, вообще, кому все это нужно?

  К счастью, недостаток соединительной ткани в романе, проблема чисто техническая и не так уж сложно его устранить.

  Я желаю Павлу Мешкову встретить хорошего редактора, который доведет роман до 'съедобного' состояния.

  И я буду очень рад увидеть 'Черного корректора' изданного на бумаге!

  

  

  

  

   Всем раритетам Раритет!

  

   "Петров-Одинец В.А.'Боль. Закон и Рэвенж Бред'"

  

   Кажется, нет ничего проще, чем написать детектив.

  Классический треугольник 'преступник-жертва-сыщик' отработан так давно, что откуда что пошло, знают сейчас только специалисты по истории литературы.

  Любой детектив сводится к этой схеме. И почти всегда сыщик или следователь (тут все термины условны!) идет по горячим следам. А у преступника какое-то время аж подметки дымятся, так горит у него под ногами земля.

  Такой вот штамп.

  Еще одним расхожим приемом стало то, что сыщику постоянно ставят палки в колеса все, кому не лень, от начальства и коллег до свидетелей, которые не очень-то торопятся рассказывать об увиденном и услышанном.

  Конечно, я немного утрирую ситуацию, но в современных российских детективах это происходит с завидной регулярностью.

  Сейчас чистого детектива почти не осталось. Дело ограничивается какой-нибудь детективной линией в фантастическом, историческом и прочих романах. Детективная линия часто служит несущей конструкцией для того же боевика или триллера. Но детектива как такового почти не осталось.

  Из известных мне чистых детективов я могу назвать только Донцову и иже с ней. Была еще Маринина, но она, закончив цикл о Каменской, тоже ушла от чистого детектива.

  Почему же так случилось?

  Детектив - жанр очень консервативный. Его основные принципы давно отработаны и превратились в канон. Например, одним из классических приемов стала пара: детектив и резонер.

  Или - всеми признано, что существует три вида детективов - американский, английский и французский. Каждый из них исходит из своих принципов при построении произведения, но треугольник все равно сохраняется.

  Вторым каноном детектива является его краткость.

  Детектив развивался, прежде всего, как новелла, поэтому и пара сыщик-рассказчик стала классической. Это позволяло авторам свести к минимуму всякие там психологии и прочие мысленные построения детектива при расследовании преступления. А при рассказе о том, как он пришел к выводам о том, кто преступник, всегда есть озарение, некий логический скачок, позволяющий раскрыть загадку.

  Применение термина 'роман' по отношению к детективу очень спорно и исходит из западной терминологии. В России его справедливее отнести максимум к большой повести, чем к роману.

  На произведение большого, романного объема у детектива просто не хватает энергии. Иначе он теряет динамичность и емкость. Детективу очень противопоказано растекаться мыслию по древу. Это не в его стилистике. Иначе сжатая пружина сюжета начинает ослабевать, и читать становиться скучно.

  Но жесткость внешней формы привела к усилению психологизма героев.

  Герои детектива всегда условны, как и мир вокруг них. В худших случаях они так и остаются тенями, но, чем талантлив автор, тем более объемными становятся фигуры героев. И тогда серая тень из черно-белого немого кино превращается в персонаж наисовременнейшего 3-D фильма.

  Не менее условен мир вокруг героев. Он всегда искажен, если сравнивать его с реальным. Тут дело не во вторичности литературного мира, а в восприятии мира героями произведения. Он искажен хотя бы отношением героев к окружающим их людей. Они всегда, и, что для сыщика, что для преступника, делятся на своих, врагов и посторонних.

  И тут можно подвести некий промежуточный итог: детектив отличает заранее заданная схема взаимоотношения героев, краткость, динамизм, образность, интеллект. Французский детектив усилил психологизм детектива и обратил внимание на социальные проблемы, проявлением которых и становятся преступления. Тем самым детектив приблизился к тому, что привычно называют мэйнстримом.

  Но в Советском Союзе, кроме социалистического реализма, возник и новый вид детектива - советский детектив.

  За редким исключением его отличала малая художественная ценность и сближение с публицистикой. Тут мне не хочется углубляться в анализ этого явления, нужно лишь отметить его приверженность к историям из жизни. Когда весь детективный сюжет сводится к бытовухе. А рассказы больше напоминают газетные очерки. Отдельной строкой шли расследования экономических преступлений и борьба с различными бандами. Но к каноническому детективу они имели довольно отдаленное отношение. Ибо называть жертвой государство - это просто не смешно, а борьбу с бандами можно скорее отнести к боевикам, чем к детективам. Но в Советском Союзе боевиков быть не могло, поэтому они и шли по разделу детективов.

  У советского детектива были свои победы и поражения, взлеты и падения.

  Но в итоге...

  Помер он! Благополучно скончался вместе с социалистической идеологией.

  Но рецидивы оставил.

  Большая часть советских детективов отличает еще большая, чем в классическом детективе, жесткая, даже загрубленная схема.

  Следователь, как вариант - оперативник или даже участковый. Он - представитель закона и Порядка. Он должен быть воплощением чистоты и порядочности, ну и плюс холодная голова и горячее сердце... Могут быть у него и недостатки, но, чаще всего, это такие милые пустячки, которые только оттеняют его достоинства. Очень часто сыщик был несчастен в семейной жизни, но это скорее вызывает сочувствие к герою, раз уж не нашлось рядом с ним женщины, способной не ревновать сыщика к работе.

  Позиция преступника тоже четко определена и оговорена - негодяй и эгоист, пробы ставить некуда - он и убийца, и вор, и грабитель, и мошенник. Нужное подчеркнуть.

  То есть это не итог социальных процессов, а проявление негативного в человеке, этакого вселенского зла, которое окончательно не может изжить никакое социалистическое воспитание. Иного в советском обществе и быть не могло.

  

   ***

  И вот теперь я, наконец, могу перейти к тому роману, ради которого я соорудил такое длинное вступление.

  Роман 'Боль. Закон и Рэвенж Бред' Петрова-Одинца В.А. вызвал у меня большое недоумение. Да чего там говорить - просто не понравился! Как читателю! А вот несчастному критику пришлось разбираться с произведением, чтобы понять - что так не устроило читателя.

  Начну с самого начала, то есть с заглавия.

  Оно мне показалось совершенно невнятным - этакий подстрочник перевода, еще не прошедший литературную обработку. Нет в нем эмоциональной окраски, нет отношения автора к тому, что происходит в произведении, к тому, о чем ему предстоит рассказать читателю.

  Герои...

  Следователь Иван Терентьевич Долгов по прозвищу Раритет - типичный положительный персонаж советских детективов начала перестройки. Он еще советский сыщик, поэтому морально чист, совесть ничем таким предосудительным не отягощена и не запятнана - правильный советский человек!

  Но автор позволил ему любить пиво под футбольный матч и пить водку с коллегами, вышестоящими и даже в одиночку. Он уже может думать о начальстве плохое и быть вне идеологии.

  И это стало позволено показывать как раз с началом перестройки.

  Но самого героя изменения в мире, видимо, совершенно не устроили, и он оказался в состоянии затяжного конфликта с обществом.

  Отсюда его жесткое отношение к происходящему на работе. Требовательность, занудство, упертость и прочие прелести следователя-законника.

  Я, конечно, не знаток процессуальных действий, зато прекрасно вижу, что человек яростно защищается от резко изменившегося социального строя. При социализме-то ему явно легче жилось. Меньше степеней свободы было у преступников, меньше шансов ускользнуть от наказания. А сейчас ему приходится цепляться за исполнение процессуальных норм. Иначе как адекватно реагировать на вызовы мира? И то, что он в данных обстоятельствах сумел сохранить семью, можно считать подвигом жены, а отнюдь не его заслугой.

  Раритет эмоционально очень ограничен. Как образ он больше тяготеет к персонажу очерка, чем к художественному произведения. Особенно это заметно во вставных рассказах. Здесь от художественности вообще ничего не остается, и следователь Долгов превращается в героя журнала 'Человек и закон' (если кто еще помнит, что издавался такой журнал). Проект Пиманова к нему имеет очень слабое отношение, разве, что тематикой не более того.

  Ограниченность Раритета, зашоренность, 'футляр' превращают его в аналог механической ищейки из романа Бредбери. Он уже не человек, а всего лишь функция, исполнительный механизм закона для поиска преступника.

  И только в случае с бизнесменом Семеновым его челюсти не ухватили виновного за загривок, чтобы притащить того на алтарь закона.

  Хотя это странно. Не тот человек Семенов, чтобы совершить идеальное преступление.

  Дело в том, что его основная характеристика - внутренняя пустота, душевная вялость при внешней чуть ли не гиперактивности. Отсутствие самодостаточности и, как ее итог, невозможность просто жить, а не ради чего-то.

  Типичный кризис слегка образованного сорокалетнего мужчины.

  Во времена советские он так прорабом бы и остался (или кем он там был до того, как в бизнес подался - я так и не понял), карьеры бы не сделал и спился бы потихоньку от полной безнадеги.

  Но времена изменились, и он подался в бизнес, но это только отстрочило кризис, но не ликвидировало его. А пришло время подводить промежуточные итоги жизни... И вдруг оказалось, что за душой-то ничего! Бизнес отлажен, на кусок хлеба с маслом хватает и... падение в пустоту. Исчезли жизненные ориентиры, отсюда и ощущение бессмысленности существования. Не он первый, не он последний... Читай он всякие книжки, то мог бы и разобраться в своих проблемах, но, судя по тексту, книги его интересовали только цветом перелета и то не у себя дома, а у заказчиков. По крайней мере, в самом произведении я ни разу не встретил упоминания о том, что он какую-то книжку читает. И это человек творческого склада, окончивший художественную школу! А ума и жизненного опыта, чтобы разобраться в себе и не дергаться по пустякам, почему-то не хватило.

  Зато появилась молодуха! Это уж совсем классика: 'Седина в бороду - бес в ребро!'! Настолько типично, что даже штампом назвать рука не подымается.

  А вот ее профессия - я так и не понял - психиатр она или психолог - это даже не рояль, а цельный орган в кустах!

  Как бы то ни было, но это придало некоторую осмысленность его жизни, но пустота в душе так ничем и не заполнена и продолжает тонко звенеть.

  Вот туда весь негатив и вылился, когда произошло несчастье с его дочерью!

  И тут вдруг обнаруживается, что он еще и туповат несколько! Какой человек, пусть и не в самом здравом уме, станет требовать от травматологов лечить психику пациента! Откуда бы там взяться кризисным психологам? Это ведь креатура МЧС, а не травматологии. Ну, дали бы они ему направление к специалисту и усе! Какое тут равнодушие и в чем? Уж на это ума, пусть и покореженного горем, должно было хватить! Ты ж бизнесмен! Ты же должен уметь держать удар! И действовать! А не жаловаться на других!

  Увы, но как человек, он никто и зовут его никак.

  Все внешнее, все наносное, все преходящее. Таким манипулировать проще простого. Кстати, Катя этим вполне успешно и занимается, изготавливая из него самца, исходя из собственных представлений о мужчинах.

  А еще нищета духа и пустота в душе.

  Я его горю, точнее, его проявлению, совершенно не сочувствую.

  Себялюбивый эгоист!

  Не нашел ничего умнее, как разрешить дочке работать на межгороде.

  Что, не хватило связей и денег, чтобы найти ей нормальную работу?

  Какой же ты после этого заботливый папа? И не за дочь он переживает, а за себя, чтобы хоть как-то пустоту душевную заполнить. Ведь сразу реальная цель в жизни появилась. И душа полна! Пусть там все искажено, зато ветер бессмысленности не завывает!

  А все остальное просто лирика. Ведь нужно как-то обосновать убийство насильника. И последующее самооправдание себя любимого.

  Не вызывает у меня положительных эмоций и его подруга Катя.

  Сочувствовать убийце? Извините, подвинетесь! Это не война, и смерть ее любовнику не грозила. А сознательное убийство все равно остается убийством, ибо в данной ситуации она никто для убитых ею - и уж никак им не судья!

  А ведь это еще и ее слабость как врача показывает! Она не справилась со своей работой! Пошла по самому легкому пути и убила. Я сейчас даже не говорю о морали и этике врача. Я не говорю о женщине, которая хладнокровно пошла на убийство, хотя это почему-то оставили в стороне все предыдущие критики. Я говорю о ней как о профессионале. Ей пришлось спасать самую себя от ощущения собственной некомпетентности в данной ситуации. И тогда убийство вообще дурно попахивает.

  Или убить, или... признаться самой себе, что она как врач... так себе специалист, раз не нашла иного способа помочь любимому мужчине.

  Такие вот они, герои этого произведения.

  Но, если к Раритету я отношусь достаточно равнодушно - он персонаж слишком расхожий и никаких особых эмоций не вызывает.

  То бизнесмен Семенов и Катя...

  Ни жалости, ни сочувствия они у меня так и не вызвали, хотя автор очень старался.

  Семенов просто слабак.

  Как он вообще выжил в строительном бизнесе?

  Ведь без сильного характера и внутреннего стержня в этом бизнесе просто не выжить, даже если ты какая-то мелюзга в финансовом плане. Но такие люди рефлексией не страдают. Они живут другими страстями.

  Но... вот... получилось такое исключение...

  Автор же явно сочувствует ему, старательно выгораживает, снимает вину за убийство, старательно расчищает герою дорогу, убирает с нее всякие препятствия.

  А Катя... Она стала убийцей, и для меня этим все сказано и, как бы автор ее не расхваливал и не оправдывал, что-то хорошее говорить о ней я не стану!

  Она вызывает только отвращение!

  На этом с героями надо заканчивать.

  Напоследок лишь замечу, что я специально не стал углубляться во всякие там психологии. В этой области я не специалист, хотя, что к чему, разобраться могу. Но, хотя на эту тему можно целую монографию написать, с точки зрения литературы, это всего лишь развесистый антураж.

  Поэтому я и ограничился чисто литературными делами, не вторгаясь в психологию и психиатрию.

  Еще один выстрел!

  Самый последний!

  Есть в произведении упоминание о том, как Семенов, общаясь в Сети, учится самостоятельно думать.

  Оп-паньки!

  Это, что же за бизнесмен такой и человек творчекого склада ума? Дожил до сорока лет и не научился думать без подсказки извне? И ему для этого понадобился интернет?

  Это же насколько должен быть примитивен привычный круг его общения, что ему приходиться делать робкие шаги, общаясь в Сети!

  Мда...

  К не самой позитивной характеристике добавился еще один пункт- неумение самостоятельно мыслить, делать выводы и отсутствие собственной позиции.

  Но мое негативное отношение к героям, как и выбор автором именно этих персонажей - это наше внутреннее дело и чисто наш, внутренний конфликт, как автора и читателя.

  Было бы смешно, чтобы кто-нибудь запрещал или разрешал использование подобных образов.

  Предпоследнее...

  Форма. При определении формы этого произведения мой внутренний критик вопил благим матом: 'Это не роман! Это все, что угодно, только не роман!'.

  Странное, вроде бы заявление, но вполне обоснованное.

  Я всегда очень требователен к определению формы конкурсных работ.

  Повесть, так повесть. Роман, так роман.

  А то у нас совершенно разучились определять формы собственных произведений.

  Да и тщеславие никуда не денешь.

  Ведь 'автор романа' гораздо больше греет душу, чем 'автор повести'.

  Вот и начинают лить в текст воду лишних слов, лишь бы добиться нужного объема. И получается такой надутый пузырь. Ткни в него острой мыслью - он и лопнет, забрызгав окружающих.

  Понятно, когда к повести ярлык 'роман' приклеивает издательство. 'Роман' - оно и звучит престижнее, да и для продаж лучше.

  Но, господа авторы, будьте честны хотя бы сейчас, пока не стали известными писателями!

  Это касается и данного произведения.

  Господин автор, вы твердо уверены, что написали роман?

  Твердо-твердо уверены?

  Тогда позвольте напомнить: 'детектив стремится к краткости, чтобы усилить динамику'.

  Поэтому, коротенько о сюжете.

  Убит человек.

  Убит при странных обстоятельствах и странным способом.

  Свидетелей нет.

  Со следами - проблема. Они есть, но никаких точных привязок не дают.

  Единственное, что может дать хоть какую-то точку для дальнейших действий - способ убийства, который позволяет нарисовать примерный психологический портрет убийцы.

  Ну и так далее.

  Постепенно прорисовываются обстоятельства дела, проясняется личность убитого, который далеко не ангел, а даже совсем наоборот - грабитель и насильник.

  Автор не стал делать особой тайны из убийцы.

  Наоборот!

  Убийца становится главным героем произведения, затмив следователя.

  К концу произведения тайн не остается, только в этот раз стальные челюсти закона щелкнули вхолостую. Раритет узнал кто, кого и за что убил. Только отправить дело в суд оказалось невозможным. Никаких реальных доказательств собрать так и не удалось, и дело было прекращено.

  Кроме чисто детективной линии, в сюжет встроена еще одна линия - чисто психологическая.

  Об этом сочетании чуть позже, но сейчас важно то, что две эти линии переплетены между собой и связаны общими обстоятельствами.

  Это и можно определить как нормальную большую повесть обычного для повести объема.

  Детективная повесть с психологическим уклоном или наоборот - кому что больше нравится. И ничего предосудительного.

  Так оно и было бы, если автору зачем-то захотелось вставить в повесть некоторое количество рассказов, к ее основному сюжету отношения не имеющих и связанных с ней только персоной следователя Долгова, по прозвищу Раритет.

  Ах, да!

  Есть еще одна ниточка - дела, о которых идет речь в рассказах, Раритет расследует одновременно с основным делом.

  Все!

  Знаете, вот прочти я повесть и рассказы по отдельности друг от друга, то отнесся бы к ним гораздо спокойнее.

  У меня бы вызвало сомнение соединение почти несоединимого - психологического триллера и чистого детектива.

  Ведь они решают совершенно разные задачи.

  Да и роль Раритета в этом деле чисто номинальная. Автор поставил его в не очень-то удобное для него положение обслуживающего персонала для более выгодной прорисовки бизнесмена Семенова. Тут годился бы почти любой следак. Ну не верю я, что они у нас все подряд ленивые, равнодушные, нелюбопытные и продажные.

  Но, в любом случае, роль следователя в данном случае чисто служебная.

  Сама же по себе повесть неимоверно затянута из-за долгого и тщательно подготовленного захода из-за угла, чтобы представить основного героя - бизнесмена Семенова.

  Остальное - лирика.

  Но вот вставки...

  Мало того, что они почти не связаны с повестью, так еще и написаны в иной стилистике, чем основной текст - мне они напомнили суховатые рассказы бывшего прокурора Анатолия Безуглова из 'Записок прокурора'. И все дело прекрасно умещается в несколько десятков страниц.

  Поэтому, сделать иного вывода, кроме того, что повесть специально раздули до более-менее приличных объемов этими вставками.

  Это выглядит примерно так же как 'Собака Баскервилей', напичканная рассказами о приключениях Шерлока Холмса и доктора Ватсона.

  По отдельности вроде ничего, а вместе... вызывает недоумение...

  Последнее...

  Не подлежит сомнению - автор писать умеет.

  Рассказы, например, не вызвали у меня никаких нареканий.

  Да и повесть, чисто технически, написана неплохо... И мои претензии касаются в основном части идейной.

  Поэтому и сужу строже, чем какого-нибудь новичка, ибо причины косяков новичка и опытного автора совершенно разные. Где новичок ошибается бессознательно, там мэтр делает это ради каких-то своих целей.

  Иначе, зачем все это?

  

  

  

  

   Многословное болото

  

   "Ганжа П. А. 'Холодное блюдо' "

  

  Уа-а-а-а... у-у-у...

  

  Скукотища какая!

  

  Читать 'Холодное блюдо' оказалось тяжелой работой!

  Заниматься этим добровольно может заниматься только мазохист, который решил изнасиловать собственные мозги чтением.

  Поэтому некоторые страницы я просто пролистывал, не читая. Что происходит со мной крайне редко.

  Ну не знаю...

  Может, я хорошей литературой так избалован, что подобные 'вирши' вызывают у меня рефлекс, подобный рвотному.

  А в этот текст влетаешь и... вязнешь в 'виршекропании' как в болоте многословия, канцелярщины и предложений-гусениц. Еще автор очень любит всякие образы (он же виршекропатель, как-никак!), поэтому использует их до утомления часто. В результате стилистика выходит убойной!

  Например:

  'В ареале распространения обшарпанных блочно-пятиэтажных хрущевок малосемейного типа и раздолбанных еще прошлом веке, проржавевших Москвичей столь шикарный зверюга не обитал'

  Ух!

  К слову сказать, я живу на рабочей окраине города, как раз в окружении хрущевок, многим из которых лет по сорок. Но только вот как-то так сложилось, что Круизер этот бандитский не стал бы здесь каким-то особым событием. Дома-то обшарпаны, но дорогих машин хватает. И у нас разве, что Майбаху какому-нибудь удивятся.

  Но это я отвлекся!

  Такой вот стилист, который, видимо вообще себя редактурой не отягощал.

  Иначе бы таких корявостей не возникло бы.

  А то они из романа так и лезут, так и лезут!

  Поэтому, несмотря на очевидные плюсы совместного времяпрепровождения (сердце сжалось от сладкого предвкушения), Наташа оставила Димку в нетерпении бить копытом в его трехкомнатных палатах, а сама рванула домой за платьем.

  'очевидные плюсы'...Это так девушка мыслит? И совместное времяпровождение бьет копытом?

  Автор вообще понимает, что он пишет?

  Но этого мало! Еще один образ!

  Ощутив ожог жестоких ментальных плетей, Наташа выругалась

   сквозь зубы и приняла соломоново решение - продолжить своеобразную корриду с

   платьями у Димки.

  Каково? Жестокая ментальная плеть! Да вы, батенька, садюга натуральный!

  Потом, постепенно привыкаешь и уже начхать на эти 'образы'. Просто пропускаешь их мимо глаз. Иначе вообще читать невозможно!

  влилась в основной поток транспортных средств.

  А по-другому никак нельзя было сказать?

  Отправленный чмок растаял в спертом воздухе четырехколесного экипажа, а

   мобильник занял законное место в сумочке.

  А вот 'четырехколесный экипаж' встречается по тексту не однажды.

  Наоборот, внимание Насти, даже выраженное в столь претенциозной форме, было

   приятно.

  Господи, а по-человечески сказать тоже самое нельзя было? Без претенциозности?

  Артем изложил суть разногласий с закадычными компаньонами, постаравшись

   объяснить их заинтересованность и побудительные мотивы собственной

   неуступчивости.

  Язык протокола - вещь жуткая! Прилепится - не отдерешь!

  Авторское словоблудие страшное наказание для читателя. А он виноватым себя не чувствует! Поэтому и бросает читать!

  Но я то обязан был дочитать это до конца!

  Во-о-о-т...

  Скукотища-а-а-а-а!!!

  Избыточное многословие, корявость многих фраз, канцеляризмы и язык пртоколов, втыкание образов по делу и без дела, когда они совершенно не нужны.

  Таков язык этого романа. И это сразу же резко снизило мою оценку!

  А вот еще один кусочек, после которого я вообще проперся!

  Пелена нехотя рассеялась, и взору открылся тот же пейзаж, которым посчастливилось любоваться из четырехколесного детища немецкой конструкторской мысли: остров, нависшие над берегом кусты, руины деревянного строения неизвестного назначения. Машина, кстати, отсутствовала, что чрезвычайно радовало - очень уж неприятными в общении оказались ее водитель и пассажиры. То ли пелена перед глазами исчезла не до конца, то ли просто смеркалось, но на остров опустилась полутьма, детали пейзажа выглядели размытыми, нечеткими.

  Вот тут все! И говорить о языке данного романа я не хочу!

  Теперь о сюжете.

  Задумка неплохая.

  Этакая холодная рука мести протянулась из прошлого и разрушила жизнь героя.

  Замах на рубль, тут к гадалке не ходи! Есть даже веер версий - откуда так холодком подуло?

  Замах вышел хорош, а вот результат... Ну... где-то на полкопейки...

  Вялый получился сюжетец, малоподвижный и рыхлый, опившийся воды и перекормленный длиннющими внутренними монологами.

  Хорошо хоть автору хватило осторожности и он определил свой опус как 'проза', а не как 'боевик' или 'детектив'...

  Но положения это не спасло.

  И отсутствие динамики в сюжете причисление романа к прозе не оправдывает.

  Действие движется слишком медленно, оно слишком часто перемежается монологами героев, их рефлексией (и пусть автор, где-то в коммах, завил, что убрал почти всю рефлексию - представляю, сколько ее вообще было! - но ее осталось достаточно много, чтобы от нее устать). Особенно большие претензии у меня ко второй половине романа. Там действие как встало в пробке многословия, так в нем и осталось. Зато автор упивается в экзерцизах рефлексии героя, плюс затянутая до неимоверности, сцена в квартире. И вялая-превялая разгадка тайны, когда вдруг оказывается, что главный виновник всех бед героев оказывается в сумасшедшем доме, типа раскаявшись!

  Финала, как такового, не состоялось!

  Потому что эта встреча могла стать важнейшей в романе! И с точки зрения литературы. И с позиций морали и этики.

  Это был шанс написать великолепный открытый финал. Не давать никаких решений! Оставить героя в момент встречи с мстителем. Задать вопрос, а не разжевывать ответ!

  И пусть читатель сам решает, как поступит герой за пределами романа!

  Но автор, видимо, почувствовал себя богом и сам все решил.

  Решение, правда, вышло уж больно простое, примитивное даже.

  Осталось незадействованной линия друзей главного героя. И, опять же, автор в коммах упоминает, что фирму таки ликвидировали, но в текст это не вписалось.

  Тогда... это...

  Может их вообще нафиг, друзей этих? Убрать эту линию вовсе? Реально! Она дает только одну версию - кто натравил на героя бандитов? И причина напиться, перед похищением. Остальное - лишь водичка, которая к основному сюжету отношения не имеет.

  По всему видно - автор 'взорвался' на мине 'недо'.

  Вот у него и получился недо-роман! Недо-детектив, недо-криминальное чтиво, недо-психологическая проза...

  Авторские буйные кони фантазии растянули роман в разные стороны, оттого сия мина и взорвалась.

  Автор слишком многого захотел - вот здесь и сразу!

  Тут и определением 'проза' не прикроешься.

  Иначе, куда засунуть Туманова с компанией - а это криминальное чтиво чистой воды!

  Что делать с Данильцом? С детективом?

  И, что самое главное, куды засунуть главного героя? Психологическая проза.

  Получилась громоздкая конструкция из конфликтующих между собой элементов.

  Зачем нужен Данилец?

  Его забота - сообщить герою координаты Величева и посадить (что вызывает у меня большие сомнения) Туманова.

  Но!!!

  Того же Величева герой мог бы встретить любым иным способом. А дожатие Туманова - никакого отношения к главному герою не имеет.

  Или прокурорская линия была нужна, чтобы показать - как нелегок труд прокурорских работников?

  Но этому можно посвятить отдельный роман, где и могли схлестнуться Туманов и Данилец.

  А здесь они лишние. Как избыточна линия Величева.

  Дело в том, что он, по отношению к герою, выступает лишь как, та самая, холодная рука мести.

  А внимания ему уделено не менее чем главному герою.

  Вот вам и еще одна причина торможения действия! Собственно говоря, это лишь экзотика - клюква развесистая, не более того!

  Криминальная линия до конца так и не доведена. Автор ее попросту аккуратно свернул и закруглил.

  Ну уронили одного с многоэтажки, а другого посадили - дела это не решило.

  Героев с доски убрали, но линия осталась незаконченной.

  Ну и сам главный герой...

  Его саморефлексия утомляет и вызывает недоверие.

  Ведь автор в начале романа представляет героя человеком действия. Успешным бизнесменом. У него сильный характер и вполне определенный взгляд на мир.

  Но таким людям саморефлексия не свойственна! Иначе, как он фирмой руководит? Когда его позиция в романе - 'Стой там! Иди сюда!'.

  Мало того! Психологическая проза противится разнузданному использованию языка. Тут важно каждое слово, тут нужна сдержанность во всем.

  Разухабистость лишает психологическую прозу камерности, когда читатель, оставшись наедине с героем, проникается его мыслями, надеждами, сомнениями.

  Но, когда потом натыкаешься на это!

  Внутренний голос, вопреки ожиданиям, вопил чрезмерно громко и чересчур усердно

   терзал печень, поэтому Артему приходилось вопли заглушать, а печень,

   соответственно, лечить.

  Камерность куда-то испаряется... если только читатель не захочет распить с героем бутылочку-другую.

  И это все о сюжете и о том, что около него.

  Наверное, можно сколотить новую бригаду, подобрать крепких спортивных ребят, не

   обремененных комплексами и моральными запретами - авторитета пока достанет - и

   снова зажить... весело и свободно, однако Туманов едва ли позволит развернуться всерьез.

  Теперь поговорим о героях романа.

  Основных - трое.

  Артем - ну это главнюк! Сначала жертва, потом палач недоделанный. Не очень удачная версия того же Чака Норриса. Хотя автор и относится к этому актеру с известной долей пренебрежения и осуждения. Но те фильмы, с его участием, что мне удалось посмотреть строились именно по такой же схеме, что и роман.

  Благополучный муж и отец вдруг лишается всего и сразу - жены, детей, положения. Его восприятие искажается жаждой мести. Он начинает поиск преступников. Находит их... И наказывает... По-своему, по-пацански. Частенько, с кровопусканием из разных частей тела. В этот момент реальная жизнь отступает в сторону. Забываются ее реалии. О том, что есть работа, что есть какие-то обязательства перед другими людьми. Даже о последствиях своих поступков мститель как-то не задумывается. О том, что он опускается до уровня преступников, а, значит, становится ничем не лучше чем они.

  Эта схема взаимоотношений между героями произведения настолько распространена, что перестала быть штампом, превратившись в один из основных приемов выстраивания сюжета боевика.

  И опять сработал принцип 'недо'.

  Артем силен только внешне, а вот внутри...

  Слякоть какая-то, мокрота слизистая, слабость и релексия.

  Причем, он ведь далеко не трус. Но на поступок не способен.

  Замах был ух как хорош! Запугал Артем беднягу Величева, но на большее характера так и не хватило. Не способен он оказался довести дело до конца! Логического...

  Ну и зачем тогда такая длинная бодяга?

  Автор завис где-то посередине.

  Для боевика такая развязка почти приговор. Лучше бы уж совсем без этой сцены. Дать Туманову доделать свою работу - убрать провинившегося подчиненного и все! Виновные наказаны!

  Отрезание пальцев и прочее смакование сцен насилия не годится для психологической прозы. Маловато и эмоционального накала для такой прозы. Одной рефлексией здесь не обойдешься. Да и стилистически это надо решать в другом ключе.

  Величев, Туманов и прочая гоп-компания.

  Это персонажи из начала девяностых - как бы автор не уверял, что у него в романе наше время, но такого уровня бригада в наше время бы просто не выжила. Да еще в Сибири! Да еще и в черном городе! Что такое - 'черный город' - объяснять не надо? Да она и в те времена больше года бы не прожила! Кого бы перебили, кого посадили...

  Это ж какая-то команда дебилов, ей богу!

  'Тупой и еще тупее тупого'.

  От рядового быка до самого крестного папы.

  В деле Паровоза это их свойство проявилось со всесокрушающей силой.

  Автор объявляет господина Туманова чуть ли не всемогущим в рамках одного города. И у него кормится некоторое число бывших ментов, способных выполнить деликатное поручение.

  Так нет же!

  Туманов поручает это дело команде Сергея Величева, которая способна такую операцию только провалить, так как эта бригада ни умом, ни дисциплиной не отличается.

  И сам же автор блестяще это подтверждает!

  Идет провал за провалом. Ни одного реального успеха за весь роман! Сплошные косяки! Становится даже интересно - что они еще провалят?

  И доживет ли Величев до конца романа?

  А проникновение криминала во власть - тема как раз из 90-х.

  Может быть, я и выгляжу пристрастным, но после романов Константинова и Бушкова, на те же темы и как раз написанные в 90-е. Эти произведения помогли мне понять эмоции людей, которые в те времена попадали в криминал.

  По большей части это были нормальные мужики, силою обстоятельств занесенных в эту среду.

  Но дураков эта система никогда не терпела!

  Поэтому и не верю я, как читатель, в жизнеспособность подобной команды.

  Мне, например, осталась непонятной организация убийства Артема, чтобы скомпрометировать соперника Туманова на выборах.

  Ну пролил Артем пиво на Паровоза, ну побили его, ну отвезли на остров и порезали ножиком и...

  Достаточно лишь соотнести предполагаемое время смерти и местопребывание в эти минуты сынка влиятельного папы. А ведь тот, скорее всего, продолжал пить пиво в компании приятелей и это подтвердили бы не только его собутыльники, но и независимые свидетели. Мало того меня 'убил' вопль Туманова о прессе. Следователь должен совершенно не дружить с головой, чтобы звонить о своих находках и выводах на каждом углу. Как и не станет он просто так кого-то арестовывать.

  И что же у Туманова за советчики такие, что позволили сделать все так топорно?

  И ЭТО пережило 90-е? Дожило до наших дней??? Не верю!!!

  Данилец.

  Мне вот что интересно - кем трудится автор в реале?

  В его коммах как-то промелькнуло о любви к достоверности и сотнях допросов...

  Неужели он Данильца с себя списывал?

  Персонаж-то совершенно служебный, но описан наиболее удачно и как раз вполне достоверно. По всему видно - господин автор родом из правоохранительных органов! Уж больно комфортно он чувствует себя в этой среде.

  Что ж...Оглядываюсь назад и вижу - сказано почти все...

  Но... Напоследок...

  Не роман вышел, а сплошная каша - другого слова не подберешь!

  Боюсь, и в голове у автора (по части романов) творится то же самое.

  А все почему?

  Автор запихнул в текст сразу два, а то и три съежившихся романа. Сейчас они тянут произведение в разные стороны. И выходит из этого одно сплошное топтание на месте.

  Попробовать бы эту кашу засунуть в какую-нибудь литературную центрифугу и разделить на фракции. А потом, вместо одного, написать сразу три романа!

  А фоном использовать придуманную автором реальность.

  Но я могу только советовать...

  И, чаще всего, мои советы падают в такую пустоту... у-у-у-у...

  Каждый мнит себя самым умным автором. Ему советы не нужны! Подавай облизывания!

  Не! Но я тоже не из дураков!

  Хотя... Кто его знает...

  

   ***

  

  Читая 'Холодное блюдо' я как раз заканчивал работу над текстом Петрова-Одинца.

  И поневоле сравнивал Долгова и Данильца. Во, блин! Даже фамилии у них с одной буквы начинаются.

  И обоим отведена отнюдь не самая главная роль - они чистой воды функции. Служебные персонажи...

  Но на этом их сходство заканчивается.

  Слишком разные у них характеры.

  Два поколения...

  Один - буквоед и зануда. Другой же давно разочаровался в профессии и только отрабатывает номер.

  Дела Долгова не поднимаются выше уровня бытовухи, поэтому и рассказики такие...скуповатые, а основной сюжет пришлось разжижать психоанализом, то есть Фрейдом, Юнгом и, кто там еще из знаменитостей?

  У Данильца свои заморочи. Но это герой уже точно из девяностых-нулевых. Его мораль-этика уже размыта. И с идеалами проблемы, и ориентиры потеряны...

  Но он способен пойти дальше Раритета. Было бы желание! А вот оно как раз и отсутсвует! И то, что посадил Туманова, так это больше самозащита, чем веление долга и совести.

  Но ситуация все же слишком невероятная! Люди такого уровня, как представляет Туманова автор, конвертиками не балуются и борзых щенков не дарят (хотя нет - иногда дарят, но именно дарят, а не используют как взятку). Понятно и то, кто стоит за спиной Данильца.

  Но тогда это подтверждает мое мнение о том, что автор старательно превращает отрицательного персонажа в идиота, который на роль крестного папы не годится.

  Ну и как назвать эту ситуацию?

  Разве что беспардонным авторским произволом, который ради собственного удовольствия, готов идти не только против здравого смысла, но и против логики собственного произведения.

  Извините, отвлекся...

  Впрочем... я уже все сказал.