Недавно мне пришла в голову идея новой игры - называться она будет "Игра стариков": на сцене находятся трое пожилых мужчин с заряженными пистолетами. Они вспоминают свою жизнь, смотрят кем они были, чего они достигли, как близко оказались к осуществлению своей мечты... А выигрывает тот, кто не вышибает себе мозги. Он получает холодильник.
Чак Барриз. Ведущий "Гонг-шоу"
Фильм "ConfessionsoftheDangerousMind"
Оторваться от земли. Почувствовать, как руки превращаются в плоскости. Услышать, как гудят на ветру растяжки. Вперед! Нырнуть, чтобы засосало внутри, запрыгало сердце и появилось ощущение веселой жути от растворения в губах и крутого виража по двум бездонным туннелям, начала которых сверкают изменчивым карим цветом.
Бумм! Крылья подламываются, щека прижимается к холодному льду, тело скользит, замирая на прозрачной тверди. Веет холодом. Как-то внезапно не достал... до ее глаз...
У птиц внутри хороший навигатор, и если птичка бьется с лету о невидимое стекло, оставляя на нем капельки крови - значит, приборчик ей отказал. Не уберег...
Она смотрит на меня, не мигая....
Неуютно.
Регулятор сдвинут налево до упора - от красной точки "HOT" до синей "COLD". Пришла осень? Внезапно, как громкий звонок в дверь... до испуга - даже если ждешь...
Мир теряет блеск. Искорки тухнут, шипя и изгибая ледяную прозрачность рябью... все так странно... странная история идет к своему странному концу
Полетела искать себе новую игрушку. Это скоро... или уже? Пока она еще сидит передо мной, тоже птица - красивая, хищная, гордая. Я видел тебя другой, птица - ищущей тепла, заботы, ласки, внимания, участия. Я старался давать это, даже забывая о тех, кто достоин. Разве это - малая цена?
Тараканами разбежались по салону медь и никель. Приют для денег поймал ухаб - в этом городе плохие дороги. Кувыркаясь в воздухе, медленно падает мятый прямоугольник. "Минималка" - дурацкое слово ночного такси. Последних минут вместе.
Они медленным ножом каждый раз распарывали меня, дорогая. Извини, не могу называть тебя по-другому. Не привык еще. Это больно - чувствовать вместе последние минуты, ты знаешь.
Гаджеты часто объединяют несоединимое... Лезвие бритвы и таймер на ручке - скальпель ведет свою кровавую линию - так больно где-то внутри, и тикают красные цифры. Обратный отсчет. До точки 00:00, когда твой дом посмеется надо мной, втянув тебя внутрь, оскалится дверью подъезда и захлопнет c железным лязгом беззубую ровную пасть. На секунду мелькнет твой черный силуэт на тускло-желтом холсте подъездной лампочки, и мне останется немного: дорога назад - в комфортабельной японской коробке, среди неподатливого серого пластика и упругого велюра, который продавливает рука на поворотах. Я пассажир - наедине с червяками мыслей старательно точащих разум.
Кто-то держит в руке сталь? Время лечит... и калечит одновременно - все зависит от желаний Хирурга... И его настроенья... А может Он просто с похмелья и у Него дрожат руки? Одно неверное движение, и... Нет, лучше не думать.
Ты хотела его остановить? Я тоже. Убежать и спрятаться. Обмануть, размазать по лицу полосы маскировочной краски и затаиться среди тех, кого Ему трогать нет времени и за кем не уследить - среди тех, кто хитер, проворен, умен и подл. Среди худшей части Его стада. Считая, что мы не такие. Почти удалось - ненадолго.
Или повиснуть в Нигде, где двоеточие мерцает раз в секунду, но минуты не толкают часы, подкравшись до цифры 59. Быть вместе - без твоего и моего прошлого. Жить настоящим - "As is - как есть", странные точные образы между языками - хрупкие мостики в другой мир. Ты не удивлена, ты знаешь это. Умная девочка. Я не сомневался.
Не получилось... Граница с реальным миром - тонкая пленка призрачной сказки, придуманного мира. В местечке Nowhere реальная жизнь торчит острыми углами. Мы забывали про время, но короткая голубая тюль вечера темнела в черный шелк ночи с редкими дырочками звезд, и выключатель на стенке неохотно подныривал под незрячие пальцы. Ты знаешь, он не хотел быть палачом - не желал рубить напополам эту недолгую встречу. Щелк - обратный отсчет. Коротенькая жизнь прошла свой меридиан. Спад - вниз с горы, а дальше - грусть.
Хрупкий фронтир - целлофан между нами и жизнью снаружи проплавлялся дальним светом и пронзался качающейся антенной подошедшего такси.... Мы неистово дрались со временем, отбрасывая его в дальний угол сильным ударом желания быть вместе. Но оно быстрым серебром выскальзывало оттуда, струилось между рук, вскипало дымом, нападало сзади, сбивало с ног и ставило холодную лапу на грудь. Взмахивало стальными мечами стрелок, упирая их в горло, и надменно говорило: "Вот так вот...", и уходило размеренным шагом победителя... да, оно исчезало,... проскальзывало тысячами струй, прячась в часах, рассыпаясь по небу незаметным поворотом звезд, растворяясь в беззвучном мигании таймеров... только для того, чтобы еще раз, в уверенной правоте, погрозить из своих прибежищ пальцем и оставить нам на губах привкус досады.
Блеск просиял и рассыпался. Нет больше места Нигде. Пришло время оттуда уйти.
Мостики... Наши мостики... Пластинки из дерева - дощечки из разобранных старых пыльных ящиков надежд, боли, переживаний. Мы сплетали их тем, что было под рукой - проводами длинных телефонных разговоров, лозой от винограда, перечеркнувшего красным стаканы напополам, тканью облаков, летевших крыльями по потолку, веревками крепких объятий, колючей проволокой ревности, канатами резких слов (прости за это...) - наши хрупкие дорожки в пространства друг друга. В гигантские миры...
Держись крепко! Ходи осторожно...
Там у тебя свистит ветер - там можно и нужно быстро летать, резко маневрируя в налетающих воздушных лавинах. Ты сама не устала? Говоришь: "Нет.." А почему твои крылья все чаще опущены? Твой мир колет тебя, царапает и ранит душу. Он суров и красив, притягателен и головокружителен пропастями глубоких каньонов, где не видно дна. Кромсает небо резкими пиками твоих настроений и характеров. Сколько путников нашло свой приют на дне глубоких расселин? Не помнишь? Разве тебе их не было жалко? Да, они сами пошли, пытаясь достать до призрачного мерцающего света, там - на самой высокой вершине, где казалось, есть место Надежде. Такой он - твой мир. Разве ты не знала? Ты умеешь трясти его так, что только опытный проводник узнает очертания гор, ушедших с привычных мест. Что делать если стрелка обычного компаса пляшет свой дикий танец, путая стороны света? Куда идти?
На камнях мало почвы - здесь мало что растет. Тут холодно, мир не очень гостеприимен и норовит предательски повернуться камнем под ногой на самом краю, но это ты создала его таким - разве не так? Разве стоит жаловаться на творение рук своих? Ты настолько сжилась с ним, что выглядишь часто такой же.
У меня спокойней - я сам так хотел. Струи воздуха поднимаются над полем и опускаются над водой. Объяснимая физика - наоборот не бывает. Здесь можно парить, греясь в солнечном свете, иногда выпрямляя крыло, чтобы зачерпнуть горсть мягкого воздуха, который льется вверх мягким потоком. Тут хорошо быть большой птицей - им надо лишь изредка помогать себе крыльями. С ними приятно скользить рядом; освободить свой разум и не думать о том, куда тебя швырнет налетевшим порывом. Легко, потому что здесь не штормит, пока не захочешь... Это предсказуемый мир из простых вещей. У них особая красота - как у чистого строганого дерева, которое никто не покрыл пошловатым лаком. Изящная простота в стакане вина и ароматном куске черного хлеба. В высоком синем небе, зеленоватых пятнах воды в рамках из желтого песка. В лесе, полях и теплом воздухе. Тебе ведь понравилась музыка теплого воздуха? Она тоже отсюда - здесь есть место, где между деревьями утром нежно плачет невидимая скрипка. Я брал твою руку и вкладывал в нее звук, застывший радугой, нарезанный лазером. Тебе нравилось - я знаю. Я еще чувствую тебя. И ты дирижировала пальцами, закрыв глаза, когда твоя душа волновалась в такт нежной и грустной скрипичной мелодии. Те же осколки. Слишком много совпадений...
Ты говоришь, что чувствуешь также. Да, дорогая (извини, опять - не привык еще), наши миры похожи друг на друга, при всей своей внешней разнице, потому что светлая часть твоя умеет чувствовать мир во всех красках и звуках. We are one, but we are not the same... - одна из любимых песен U2. Я ее видел по телевизору сегодня... редкая песня. Неужели случайно? Для чего мне это напомнили? Ведь для чего-то...
Утверждаешь, что это знакомо? Может быть, но ты с другой стороны стекла... И, похоже, всегда там была. А может, ты просто пролетала мимо, по своему пути - за мерцающим светом и светлыми искрами радужных надежд... и просто сделала небольшую остановку -чуть обернулась, зацепившись взглядом. Бывает, так смотрят на картину и не чувствуют того, что видят - потому что некогда. Странно, ведь ты умеешь смотреть на картины... Не знаю, рассмотрела ли ты?
Так было. Потом одно целое распалось на не одно и тоже.
Музыка... Еще один язык, который мы понимали - это тоже ступеньки друг к другу. Они идут через одну. Через боль. Зеркальные сверкающие стекла - ровные прямоугольники отражений. Мы часто говорили: "Я тоже...", ловя состоянье в мелодии. We are one, but we are NOT the same... Не одно и тоже... Как разные маршруты к одной вершине... Дошли ли мы туда? И что мы вообще увидели? Себя в зеркале?
Мы - зеркало? Точная копия - может быть. Иногда жутковато бывает смотреть в зеркало, когда оно отбивает тебя назад всей плоскостью, и ты можешь испугаться того, что видишь? А если в нем есть кривизна? Это страшно и не смешно!
Тогда - это ошибка, ведь мы договорились не врать друг другу. Кто же начал? Кто первый знал, что все это лишь короткая одноразовая жизнь? А кто хотел верить, что это не так? Кто был ловец, а кто попался на удочку? Кто кого утянул под воду?
Молчишь... не знаешь... я тоже... Да и так ли это важно - теперь, когда все кончилось.
А потом началась игра... А может это с самого начала была игра? Шла параллельной дорогой. Или с какого-то момента ты просто поверила в сказку - для себя и искренне верила в то, что происходит. И я - тоже (я все еще не отвык так говорить). И ты не хотела из нее выходить... Так легко - жить в мороке, сладком и нежном, когда вокруг призрачный свет роняет разноцветные искры и сон и реальность меняются местами. Позволить химере петь сладкие песни. Извлекать лучом лазера музыку. И ловить состояния мелодий, танцуя. Смотреть на серебряные пули воды, летящей за бортом. Потому что у корабля есть крылья и он умеет летать. Созерцать суда, повисшие между небом и водой. Не говори "нет" - ты видела это... Смотреть, чуть щурясь на солнце, повисшее в сером небе оранжевым апельсином... Чувствовать много запахов воды... и ночь, облизнувшую лицо прохладным ветром. Это было легко... также легко, как идти шагом одинаковой длины. Знаешь, почему? Потому что нет на свете другого такого человека, который умеет слышать цвет и чувствовать мир наивной душой. С душой, вибрирующей в этом мире на одной частоте.
Быть очарованными... Но чтобы так быть - нужно стараться обоим...
Мы часто говорили: "Я тоже". Слишком много попаданий. 28 из 30 - очень хороший результат при стрельбе. Кто в кого стрелял? Мы друг в друга или кто-то в нас? Кто сделал зияющую рану? Там - в сердце? Кто вытащил гвозди из двери в комнате полной старых фотографий с забытым желанием быть простыми и чистыми??? Закрытой навсегда... От всех, и от самих себя в первую очередь...Чтобы не вспоминать того, что давно ушло. Чтобы врать самим себе, находя утешение в лжи, стараясь забыть то, что есть на самом деле. Потом принимать за правду собственную ложь, искренне верить в нее и громоздить новое вранье - кирпич за кирпичом, строя причудливое здание и верить что это - именно то к чему мы стремились.
Время, отпечатанное в выцветающих черно-белых снимках. Комната, которую мы постарались открыть. В надежде - а вдруг оно есть? А вдруг она существует?
Счастье и любовь.
Вопросы... вопросы... вопросы... нет лишь ответов... Да и неважно... Слишком большой фундамент у лжи, слишком зыбкий. Правда утонула...
Я толкнул эту дверь. Она оказалась незапертой. Так получилось. И я опять посмотрел в глаза мальчику - он стоял там, среди старых игрушек, в которые я когда-то играл, в окружении книг, которые мне были так знакомы. Гаечки, винтики, непонятные магические устройства, которые дарили ему старые самолеты - маленькие сокровища из давно ушедшего, но так ярко запомнившегося детства. Худенькая угловатая фигурка, легкая улыбка, то ли вежливая, то ли действительно радостная (Ты уже забыл, что любил жить?). И глаза - желто-зеленого цвета, из которых осенние листья однажды почти уйдут, оставив море на двух метрах глубины... Они никогда не будут голубыми.
И видел в них свое отражение. Неясный крохотный контур уставшего взрослого человека. Его маленькая фигурка замерла среди искорок любопытства и множества дорог - ведь он такой замечательный - этот мир, отраженный в юной наивной доброте. Ты вспомнил, каким ты стоял на его пороге?
Я старался не предавать мечты этого мальчика - о достойном счастье, о любви, о полете среди звезд, когда стоя ночью на берегу Вечного Озера достаточно просто смотреть в небо и видеть, как дрожащие точки несутся тебе навстречу. Я не предал, она все еще есть - моя мечта. Я всегда надеялся, что на свете есть тот, кто это может чувствовать замирающим от восторга сердцем. Кто еще не забыл, кем он был когда-то... Кто еще не прогнал ребенка из себя...
Шло время, суета постепенно отбелила детские краски, оконтурила гелевой ручкой и ожидание чуда из смысла жизни, пронизывавшего каждое мгновение, превратилось в недетский комикс - в привычную молитву, которую вспоминают лишь перед сном.
Странно было встретить взрослого человека, который думает точно также.
И тогда, когда вдруг показалось, что я понял тебя, в уголке изрядно побитой души опять загорелся огонь - а вдруг все получится? И странная сущность внутри, измученная ожиданием, схватила фонарь и начала кричать в отчаянии и махать в темноту - не зная что появится оттуда - усталый путник, разъяренный ночной зверь или просто гулкое эхо.
И шевельнулись надежды - озябшие сны, растворившиеся в мерзлом тумане зимних ночей, обернутые в горьковатые выхлопы улицы. Это страшно - понимать, что они не умерли совсем, а еще живы. Было бы проще, если бы этого не было. Оказывается уметь чувствовать - это изнурительная роскошь.
Зашелестели сияющие крылья, и перья начали чертить блестящие круги вокруг.
Cладкая песня полилась с небес, добавляя краски, заставляя вибрировать мир.
Точка начала невозвращения. Химера поет свою сладкую песню, что еще ничего не поздно, что еще все получится. Она льнет то к тебе, то ко мне. И машет крыльями, роняя искры, и за каждым из крыльев, остается след от контура - трейл. Он висит в воздухе, потом распадается на зыбкое дрожание воздуха и исчезает с движением ветра.
И вот мы уже сами летали как птицы, очарованные друг другом и было все равно - есть остальной мир или нет... Два начавших седеть взрослых человека, вдруг вспомнивших какими они были детьми...
Красивая сказка, которую хотелось жить дальше вдвоем, вместе... Чувствовать твое дыханье, когда ты спишь... Видеть мир твоими глазами... Ловить фантастическое состояние в простых повседневных вещах - таких как летний вечер на ленивой реке...
Я был готов... Почти все решено - поменять все что есть на твой мир... На наш мир... Мы почти его создали... Мы были так счастливы.
Но тут я споткнулся... Разум начал тянуть за рукав и говорить: посмотри - тут что-то не так... И взгляд начал цепляться за мелкие странные вещи... Ты слишком часто говорила: "Не получится. Для чего все это?" Ты слишком часто вспоминала свою существующую жизнь и привычный порядок вещей в нем. Стало понятно - ты не сможешь ее оставить. Никогда. Даже твое отчаянное "да", только убедило меня в этом. "Да", - не потому что ты этого хочешь, а потому что я сильно этого хотел. Но еще я не хотел чтобы мы были друг другу обязаны. Каждый должен был принять свое решение и отвечать за него.
Постепенно угасла песня, мы почти все сказали друг другу. Можно было говорить и еще, но ты просто устала слушать. "Маленькая жизнь подошла к своему концу". Твои слова, дорогая (извини, не отвык еще). Но у меня нет кусочков маленькой жизни. Есть одна - я живу ее, одну большую и неповторимую, с радостью побед и горечью поражений.
И есть память, которая помнит все, хотя разум и пытается многое забыть, но в самые неподходящие моменты начинают торчать острые углы через серую бумагу стертых дней.
Еще раз поцарапался, зацепившись об острый край. И прожил еще раз. Услышав звук, ощутив цвет, вспомнив запах, твое настроение, и даже сколько времени было за окном. Total recall. Всего два слова в английском, но в них - "Вспомнить все".
А в синем небе растворяется трейл. Может быть самолет, а может воспоминание из нашего общего прошлого. Он становится бледным, потом его размывает в тонкие белые струи, пока полностью не разойдется, сделав из синего голубой.
Что-то где-то не сложилось...
А когда-нибудь придет старость. Перед которой все равны - и мужчины и женщины. И я, и ты. Мы будем вспоминать свою жизнь и наконец-то поймем, где они были - поворотные точки. Моменты жизни, в которых, все можно было изменить.