Жизнь ребенка вовсе не так уж и тяжела. Если ты, конечно, сын барона. Тем более, если ты еще недостаточно взрослый, чтобы отправится в оруженосцы к какому-нибудь кашляющему и скрипящему костями старику, который потом посвятит тебя в рыцари. Вот еще, больно надо - таскать за таким меч, помогать ему забраться в седло или умиленно поддакивать, когда он с натугой пытается выдать парочку замшелых комплиментов даме сердца соседа.
Куда уж лучше бегать во дворе замка, возиться на псарне с отцовскими гончими или убежать в лес, где можно сшибать палкой грибы и распевать песенки о том, какой ты храбрый и непобедимый Ланцелот. Ну или Тристан на худой конец.
А еще лучше - если твой отец собрался в крестовый поход, а ты увязался за ним. Естественно, если бы папка узнал о том, что я отправился с ним... Эх, вот бы болело у меня пониже спины! Шкуру бы спустил. И не раз...
Все началось с того, что в наш замок - вернее, в папкин замок - приехал какой-то смурной гонец, весь в черном и с нашитым поверх белым крестом. Папка хмуро посмотрел на него со стены, но ничего не сказал, а только махнул рукой - мол, "ворота отворяйте там". И пошел в большую залу.
Ну я быстрый, я-то туда раньше папки прибежал. И под столом спрятался. Где-то между собаками и объедками от вчерашнего обеда. Незаметный, в общем.
Взрослые когда пришли, стали про серьезные вещи говорить. Что-то там про "крестовый поход" (я тогда и слова-то такого не знал) и "нечестивых язычников", и еще про "отпущение грехов", "долг каждого христианина" и про "каждого рыцаря с вооруженными слугами". В общем, слов я теперь знаю новых - море! (А вот море тогда я еще и не видел, не то что теперь).
Говорил все больше этот, смурной. А папка - я из-под стола подглядывал - хмуро на него смотрел, нехорошо как-то смотрел. Как будто ударить хотел. И сильно.
Но потом гость сказал про золото и богатые выкупы. Папка бить его тут же расхотел и согласился поехать хоть сейчас. Мамку немедленно послал крест белый делать. Чтоб себе тоже, значит, на одежду нашить.
Потом посланник этот уехал. Родители говорят, что к соседям нашим, фон Эненбахам, направился. А я так понял из всего взрослого разговора, что крестовый поход, это когда рыцари (и мой папка тоже) скачут туда-сюда по Палестине - это страна такая далекая, там гроб Господень есть - и всех нехороших бьют в честном бою. А потом отбирают у них золото и богатые выкупы. Вот мой папка туда и собрался. Наверное, хочет славы воинской завоевать и доблесть свою показать.
Одним словом, через три дня папка слуг наших собрал, пятерых самых здоровых выбрал, вооружил и с собой повел. В крестовый поход! А я за ними увязался. Ну не просто так, конечно, подошел и сказал: "Папка, мол, так и так - возьми меня с собой!". Я уже про то, что пониже спины болело бы в таком случае говорил? А, да, говорил...
Вот. А отправился с ними я просто - залез в телегу, которую папка с собой взял. В телеге ничего не было, кроме соломы и пустых мешков - наверное, папка про золото и выкупы, которые тот смурной обещал, не забыл. Вот и набрал с собой мешков и телегу захватил, чтоб было в чем добычу назад, к мамке везти. И я меж мешками тихо, как мышь, еду.
Телегу эту, кстати, папка мой в честном бою у соседей отнял. Это когда они наших трех коров угнать хотели. Папка фон Эненбаха старого в бою победил, да еще мечом плашмя по шлему огрел - чтоб больше не задирался. Тот после удара папкиного на ухо туговат стал, а уж про телегу и вовсе забыл. Так что живем мы с ними в мире теперь. И с телегой.
Ехали мы долго. Дней, наверное, десять. Я по ночам наружу выбирался. Краюху хлеба утащить поесть, ноги размять, ну и в кусты сбегать - сами понимаете. Вот. А потом папка меня нашел. И там где говорил - ну пониже спины, значит - болело у меня долго. Только вот были мы уже далеко от дома и деть меня папке было некуда. Так что взял он меня с собой. В крестовый поход.
И приехали мы через некоторое время к городу Венеция. Там все, кто в крестовый поход отправился, собирались. Чтобы через море переправится и прям в Египет. И сразу давай как воевать.
Но сразу как-то не вышло. То одно мешало, то другое. Там, в Венеции главный был не граф, не герцог какой, а из горожан один старик скрюченный. Бюргер, короче, по нашему. Неужели не могли барона хотя бы какого найти?! Папку бы моего вон позвали. Он правитель хоть куда. И замком править может, и городом. Наверное. Хотя с соседним нашим городом, Альтдорфом, он что-то не дружит. Говорит, от него крестьяне туда бегут. А горожане их назад не выдают, в свои принимают.
Но это неважно, не о том сейчас речь. А о том, что главный этот, зовут его Энрико Дандоло, сказал: "Нету у вас денег на дорогу, за корабли наши заплатить!". Я-то думал сейчас папка мой и другие рыцари как наскочат на него, да и изрубят в капусту. А они переглядываются смущенно, да еще и говорят, что у них не только денег на корабли нет, но еще и еда заканчивается.
Ну это-то неправда - я сам видел как папка в телеге полбутылки вина и две краюхи хлеба спрятал. Только я одну уже съел сегодня утром.
В общем, разговаривали они долго. Несколько дней. Папка меня в эти дни долго ловил, когда обнаружил, что я и вторую краюху пообкусал. Слова разные говорил. Нехорошие. И кулаком грозил. А я у итальянских рыцарей от него прятался. Они мне луковицу дали и кусочек окорока. Папа вскоре отошел и меня простил. Особенно когда я ему луковицу и мяса принес.
Так наш маленький отряд провел неделю.
Потом папка с очередного совещания пришел довольный и сказал, что в Египет мы не едем. То есть не плывем. А вместо этого плывем в страну под названием Венгрия. Но там мой папка и его друзья-рыцари тоже крестовый поход всем устроят. А когда я спросил его есть ли там язычники-сарацины, он как-то засмущался, отвел взгляд и сказал - ни к кому в особенности не обращаясь - что время позднее и пора уже вещи собирать. Ну я намек папкин понял и пошел к соседям.
Утром, под крики итальянских рыцарей, которые искали свои вещи и всячески суетились, мы грузились на корабли. Венецианцы и венецианки махали нам вслед, говорили друг другу какие мы храбрые и отважные. Вот одна даже с какой-то затаенной грустью посмотрела на меня. Я грудь тут же колесом выпятил, величественно положил руку на рукоять висевшего на поясе моего нового итальянского кинжала и стал совсем как герой (ну я говорил - Ланцелот там или Тристан какой). А потом оказалось, что она так грустно не на меня смотрела. А на папку.
Ну в общем провожали нас, плакали, что не все назад вернуться. Но мне почему-то по глазам их показалось, что все они как-то радуются даже, что мы в эту Венгрию в крестовый поход уезжаем. Показалось наверное.
Ну, в общем, плывем мы сейчас с папкой и со всеми рыцарями на кораблях по морю. Кораблей видимо-невидимо. Папка говорит, что мы сначала в город Задар приплывем, но чтоб там я с корабля на берег ни шагу. А потом опять на корабли сядем и поплывем в город Константинополь, который в стране Византии. Там, говорит, чтоб я тоже с корабля не сходил и даже в сторону берега не смотрел. А уж совсем потом мы там себе замок большой построим, еще лучше чем наш в Германии, и мамку к себе перевезем. И братьев всех моих младших и сестренок. Все вместе весело жить будем.