Алены, как мне представляется, лучшие девушки. Истинно русские. Красотой не блещут, обычно стройны и открыты душой. Любвеобильны и искренни, гармоничны и женственны. Как будто просты. В жизни у них не все гладко. Первый брак их, негаданно оборвавшийся, сбивал на готовность вступить в отношения. Я люблю эту их предсказуемость - с ними мне хорошо. Семантика имени. В них есть авантюрность, готовность к рискованным предприятиям. А может, мне все это только кажется?
Ладно, я буду собой. Оставим красивости. Быть настоящим. Я смотрю какой-то фильм и меня пробило на откровенность. Не хочу притворяться. Мне сорок три и все уже в прошлом. Ну, почти все. Может, самое лучшее, может нет.
О чем это я? Ну да, я на кухне, пью свое пиво. Далеко уже за полночь. Далекая, одинокая Луна нависает неизбывным воспоминанием...
Тогда я тоже пил пиво. Я всегда пил это пиво. После тридцати трех. Что же я делал до этого нежного возраста? Читал книги, учился, работал и вел семейную жизнь, которая потом развалилась, как карточный домик. Я жил в СССР.
Вы скажете, как эти сучки, о которых эти рассказы, могли за меня зацепиться? Приличные, в общем-то, девушки... Запросто. Взрослеющий, но отставший от сверстников пьяница. Сверстники мне скучны - у них семьи, бизнес и дети. Выгляжу моложе на десять лет. Почти мальчик. Худощавый, высокий, веселый. Друзья - малолетки. Мне нравятся море, ветер и скорость. Нравятся девушки, немного за двадцать...
Девушки. Им нравятся парни постарше, умудренные жизненным опытом, пьющие с ними пиво. Им нравится быть с ними вместе. Они смотрят на мир их глазами, не узнавая его. Нравятся шумные, нескучные компании взрослых парней. Недоступная, раньше, свобода.. Тогда они входят в их мир, попадая туда из розовой спальни, где, недавно еще, игрушками были застрявшие в детстве девушек куклы...
Иногда они кривят милые мордочки. Бывает. Если кто-то обидит. Столкновение с моим миром иногда случается жестким. Кто-то кривит тогда, когда я пью много пива. Кто-то, наконец, замечает, что я не Бандерас. Кто-то не понимает меня, а кто-то ждет того, что мне не свойственно. Или кривят тогда, когда они не хотят ничего. Тогда и я тоже от них ничего не хочу. Нет, это ненадолго. Как правило, до утра. Все преходяще. Кстати, тот лозунг, что трахнул и выбросил на свалку истории - вранье чистейшей воды. Мы не такие. Мы любим, надолго и всерьез. Если нет, то вы нам не интересны. А если мы все-таки любим... Ладно, вот вам одна из них.
*****
Дорога к пляжу бежит почти в центре города. Горячий асфальт, променад босиком. Компания ускакала вперед. Я немного отстаю, засмотревшись на лето. Уже на подходе, зацепившись за незнакомых, со спины симпатичных попутчиц, совсем никуда не спешащих, налетев на них, словно ветер, нахожу себе собеседников. Смелость - сестра удачи. Я один, девушек двое. Подхватив обеих за талию, тащу их вперед. В руках бутылка шампанского. От неожиданности, сердце у них падает в пятки, поднимается настроение и они начинают подыгрывать. Игре, которую я им предлагаю - легкий, активный, ничем не обременительный флирт. Сразу с обеими. Все втроем увлекаемся и совсем не замечаем, как оказываемся на пляже, преодолев километр пути. Друзья уже там. Разливаем вино по стаканам и как-то определяемся с парами. Кто-то купается. Я хватаю ту, что помоложе, и тащу ее в воду. Она сопротивляется. Купаюсь с парнями. Девушки ждут на берегу и, само собой, что-то там обсуждают. Вылезая на берег, замечаю на себе внимательный, оценивающий взгляд.
Выпиваем еще. Одна из них, чуть погодя, сообщает, что хочет пописать. Подобное предложение на мужчину действует особенным образом. Это, если хотите, я воспринимаю как знак особой предрасположенности. Хотя знаю, что она тоже знает. Подруга остается одна. Она старше и компании ей, увы, не найти. Ее компанией мог бы быть я, но я выбираю сильнейшую. Я выбираю молодую и лучшую. Она, в свою очередь, выбирает меня. Вот где странность. Там все моложе и даже без девушек, в частности. Получив приглашение, мужчина сопровождает девушку в кустики и ... возбуждается. Возбуждается оттого, что девушка садится на корточки перед ним, становясь откровенной. Ее моча льется и что-то в этот момент между ним и писающей сучкой происходит. Намек на оголенную щель для него фатален и он теряет волю. Он воспринимает все слишком буквально и готов прямо здесь и прямо сейчас. Он наивен и предлагает ей это. У девушек так почти не бывает. Они играют свою игру, где все по этапам, от начала и до конца. Хуже этого, в ее голове созрел план. По плану первый этап миновал - он уже с ней.
Этап второй. Спустя пару дней прогуливаемся возле дома, в лесу. Снова втроем и окончательно распределяемся. Похоже, я с той же. Ее подружка оказывается чьей-то сестрой, отчего всерьез восприниматься она не должна. К тому же, у нее есть жених. Еще, она уже старая! Она на пять лет старше! Ладно, я верю. Ей и в самом деле уже двадцать девять. При моих тридцати шести это совсем безнадежно, как они порешили. Что до меня, то я не настолько категоричен в выборе. По мне, так обе хороши. Лучше втроем. Но кому из них предложить? Алене двадцать четыре. Она вполне традиционна, как кажется - не поймет и тогда все пропало.
Ох, уж мне эти девушки в двадцать четыре. Этот возраст для меня роковой. В этом возрасте они уже перестают быть наивными дурочками и в этом же возрасте они еще не стали теми, кем позже становятся. Это их лучший возраст для того, чтобы выйти замуж. Она это, кажется, знает и не упускает возможности. Целуемся с ней на лестнице. Слышал, не стоит этого делать. Правильно говорят. Ничего хорошего из этого не выходит.
*****
Оказалось, Алена вдова. В двадцать четыре... Муж, питерский мент, где-то и как-то погиб. Вроде, при исполнении. На руках пятилетняя дочка. Кто я ей? Все!
Но она не дает. Срок неделя. Так порешила. Неделю продержишься - дам. Мне тяжело продержаться неделю. Когда девка в руках, тебе хочется, она рядом и ни в какую. Прогулки, обжималки, поцелуйки, а мимо. Заваливаю в лесу на бревно, таки хуй - терпи.
Неделя проходит. Лето девяносто девятого. В стране последствия кризиса. Приходится довольствоваться тем, что есть хоть какая-то, но возможность найти себе применение. Сложность мировой обстановки усугубляется полным отсутствием цивильных условий для встреч. Мой недавний приятель Артём трудится в малюсенькой фирме. Он переживает бурный период прото-отношений с новой подругой. Я, в свою очередь, прохожу описанный тест на выносливость. Эта фирмочка дает нам какую-то крышу - там мы пьем пиво. Компания собирается после каждого трудодня. Теперь в конторе появляются девушки. Само собой, вечером, когда шеф сладко спит и грезит о прибыли. Вечеринки проходят в режиме нон-стоп, до утра. В лучших традициях. В Артемии горит молодецкий задор. Он, что называется, зажигает. Приехав из далекой сибирской провинции, с собой он привозит немалый уже жизненный опыт, в свои восемнадцать, и широкую сибирскую душу, компенсирующую у нас отсутствие средств. В придачу ко всему, его новая пассия состоит в ЖПЛ*, с которого и началось все описанное безобразие.
_________________________________________________
*ЖПЛ - это не партия. Это небольшой бар. Состоять за стойкой - это не то же самое, что стоять. Подразумевается еще и полное распоряжение ресурсами заведения в личных целях, как-то: время работы и наполненность избранных пивных кружек.
_________________________________________________
Характерен способ знакомства Артемия с девушкой. Он пьет пиво у нее в баре, после чего еще много пива у нее в баре, еще больше пива в ларьке за углом, затем выпадает за стойку, с той стороны, напрочь лишенный чувств. На восемнадцатилетнюю красавицу это производит неизгладимое впечатление. Обнаружив тело, она накладывает на него свои права, пристраивая поудобнее.
*****
Через пару лет они скрепили союз во взаимной любви и согласии, чем и тешатся до сих пор. Вот в таких обстоятельствах, поздним, теплым июньским вечером, Алена перешагнула порог этого неказистого учреждения. Честно признаться, меня в тот момент мучил только один вопрос. Даст или не даст?
Неделя прошла. За эту неделю мы виделись каждый день. Я узнал о ней все. Раньше она жила в другом городе, где-то на Урале. Занималась баскетболом, преподавала физкультуру в каком-то училище, изгоняя из долговязых подростков избыток тестостерона. Вышла замуж и жила у свекрови в Питере. Теперь живет с матерью здесь. Радости по этому поводу отчего-то не видно. Что-то не так. Они как чужие. Дочка тихоня. А по свекрови тоскует...
О себе я ей тоже все рассказал. Мы нравились друг другу. Единственное, что меня настораживало, ее серьезное отношение к нашему случайному знакомству. Я так не привык и изначально к этому не стремился. Хотя... В моей жизни тоже все развалилось. Мало ли как обернется? За эту неделю во мне многое изменилось. Меня стали посещать мысли о совместном с ней будущем. Останавливало отсутствие секса с девушкой. Я знал, что физиологически мне подходила, от силы, десятая часть бывших женщин. Было, что вспомнить и сравнивать. Ошибки допустить не хотелось.
Ее собака натерла мозоли в лесу, пока я выгуливал ожидающую срока хозяйку. Я истоптал пару обуви. Шутка. Ладно, я так по ней истомился, что члены сводило - ноги от пройденных с ней километров, остальное с тоски...
Она гармоничная девушка. Выше среднего, но не выше, чем надо. Спортивная, стройная. Ножки нормально кривые. В том смысле, что обычные женские ноги. Без изъянов и особых красивостей. Попка. Вот и добрались до главного в девушке. Попка классная. Особенно в джинсах. Совсем не большая, аппетитная попка. Грудь ее откровенно маленькая, но больше, чем девичьи прыщики. Все-таки мать. Что еще? Еще было ее лицо. Лицо ее было странным. В том смысле, что вообще никакое. Не красивое лицо, но не отталкивающее. На лицо она не понятная.
...Члены сводило. И было с чего. Она ... подпускала. Точнее, дразнила. Мы целовались, я гладил ей ножки и в юбке и в джинсиках и мял ее грудь. Я делал с ней все, кроме главного. Тут девушки ухмыльнутся, милок, да что главное? Главное, что ты у нее уже есть... Попался, субчик.
Алена перешагнула порог. Даст или не даст? Нет, я не о том, о чем вы подумали. Я о ключе от маленькой комнатки, где мы могли бы уединиться и обсудить волнующий нас обоих вопрос. Артем обещал. Со всем остальным никаких сомнений уже не возникало.
Желание близости терзало Алену едва ли не больше, чем рассказчика этой истории. Отсюда и беспокойство, владевшее девушкой - спектакль пора уже было заканчивать, а шансов до сих пор не представилось. Не то, чтобы она была скованна, но что-то в ней выдавало внутреннее напряжение. Вероятно, мое плохо скрываемое беспокойство передавалось и ей. Я же, как ни старался расслабиться, приведя сюда девушку, был немного натянут и наигран в обращении с ней. Я волновался, потому как я знал, что дальше последует...
*****
...Поворот ключа - мы одни. Уединившись, мы не дразним судьбу и не теряем времени даром. Ее желание за эту неделю отложенной близости делает с ней то же, что делает со мной мое затянувшееся мучительное воздержание. Вдобавок ко всему, за последнее время, вовсе лишенный женского общества, я накопил в себе страшный заряд, никем до сих пор не востребованный.
Она все понимает. Без слов, сгорая от нетерпения, она помогает мне торопливо освобождаться от мешающей нам одежды. Прижимаю ее к стене. Путанное расстегивание молний друг друга. Мои джинсы сброшены на пол, ее улетают под стол. Сдернутая, наспех, футболка открывает не скованную бюстгальтером, возбужденную грудь. Стаскивая с нее белые трусики, я неспешно, но верно опускаюсь перед ней на колени, не отрывая пересохших губ от ее гибкого, извивающегося от прикосновений моего языка тела, покрывая его сползающими все ниже жадными поцелуями. Ее тело вскипает гусиной кожей, хотя в комнате жарко. Руки теребят мои волосы. Все ниже и ниже, пока губы не упираются в аккуратный лобок. От нее пахнет желанием... Закидывает ногу на стул, облегчая доступ к вожделенной впадине между ног.
Эрекция настолько мощная, что член мешает двигаться - я возвращаюсь в вертикальное положение. Его надо срочно пристраивать. Девушка охотно пускает мои пальцы в себя. Рука проскальзывает в разгоряченную, истекающую вагину и я, ни секунды не медля, вхожу в нее. Совсем не ощущая веса ее легкого тела, я обхватываю ее за ягодицы, приподнимая на руках. Алена повисает у меня на шее и сильно прижимается, насаживая себя на заиндевевший от желания член еще глубже. Наши губы сливаются в одном глубоком, нескончаемом поцелуе. Мы не можем произнести ни слова - языки бешено обращаются - только мычание, тела неистово двигаются в прилично заданном темпе.
Нам ничто не мешает друг в друге и мы наслаждаемся соитием. Это какое-то сумасшествие. Не прекращающееся сумасшествие. Спустя какое-то время, у меня возникает ощущение, что это может длиться бесконечно долго, настолько хорошо и комфортно я в ней себя ощущаю. Она настолько легка и гармонична, что слившись, мы являемся, по истине, одним целым...
... Опускаю ее на стол. Почувствовав под собою опору, Алена откидывается назад, оставив обхватившие меня ноги скрещенными у меня за спиной. Улетает на пол принтер, повисая на проводе. Хлипкий стол шатается под напором сцепившихся, качающихся тел и тоже едва не опрокидывается. Поймав устойчивое, полулежащее положение, я облегчаю себе движения и темп нашего с ней совокупления увеличивается еще более. Во мне медленно нарастает все поглощающий, ураганный оргазм. Она его чувствует, больше по срывающемуся, участившемуся придыханию, по тому, как сжимают ее мои руки, и выдыхает мне в ухо, хрипло, страстно, чтобы я кончал прямо в нее.
Акт завершается в бешенном темпе. Он столь продолжительный, можно сказать, затянувшийся, ни на что не похожий. Постепенно, меня и ее накрывает волна за волной, отчего мы, совсем как безумные, вжимаем друг в друга, сотрясаясь в конвульсиях извержения. У меня выступают слезы и сыпятся искры из глаз. Я в шоке, не узнавая себя. Ее лицо раскраснелось, все усеяно капельками проступившего пота. Член содрогается, извергая все новые и новые порции спермы в жадно глотающее ее, пульсирующее влагалище девушки...
Она обессилено закидывает голову мне на плечо. Ее бьет молчаливая дрожь. Я не двигаюсь, поддерживая ее обмякающее тело в руках, пока она не затихает.
Спустя пару минут мы расцепляемся и, глядя друг другу в глаза, снова нежно целуемся. Изнеможение в глазах Алены сменяется на преданность...
*****
Оставаться надолго в гостях не хотелось. На улице было светло - власть белых ночей. Зеленые кроны и синее небо. Алена жила в том же районе, что я - идти далеко и мы отправились в путь, уставшие и счастливые. Ее спортивный шаг не уступал в ширине моему. Она шла уже не как девушка, с которой гуляет молодой человек, а больше как стайер, готовый к неблизкой дистанции, как партнер.
Вернувшись домой, налил себе чай. Окна настежь. Трель соловья в предрассветной тиши начинающейся далее неизвестности. Все спали.
Прошла пара дней. Настала пора показывать девушку остальным собутыльникам. Она, вроде, не против. Друзья встретили ее благосклонно. Баба, как баба. В ней они не нашли ничего. Ни хорошего, ни плохого. Не красавица. Ну и ладно. Так даже лучше. Она, как-то сразу, вошла в наше общество, на правах моей женщины. По характеру тихая.
Наши посиделки продолжались и в баре, и у Тёмы на ночных дискотеках. Ключ от комнатки я уже не просил, за ненадобностью. На улице лето. С Аленой, до этого, мы нагуляли немалый опыт совместных прогулок на воздухе. Нам это нравилось. Мы могли уходить далеко за город, где проводили первые дни, или в гости. Но мы никуда не ходили. У нее подруг не было. Какая-то пауза в отношениях. Все-таки нам было нужно место для встреч. И я это чувствовал.
С того самого дня миновала, наверно, неделя. Мы с ней таинственно переглядывались. Мы стремились друг к другу с известными целями. Хотели друг друга. Как-то вечером, отправились в гости к Лохматому, скопом... Мы - народ выпивающий. Набрали с собой. По пришествии, пипл расслабился и рассыпался по диванам в гостиной.
Немного спустя, я вышел на кухню. Зажег сигарету. Стоял у окна и рассматривал серую летнюю ночь. Скрипнула дверь. Оглянулся - в дверях стояла Алена и смотрела на меня с ожиданием... Прикрыла за собою дверь. Подошла ко мне. Мы обнялись.
До нас никому не было дела. Мы были одни...
*****
Она утыкается в мою грудь и поднимает глаза, снизу вверх. Ее взгляд...
Взгляд ластящейся кошки, трущейся об ногу и желающей близости - безусловной, немедленной, как расправа. Игры кончаются. Ей, доверившей мне самое ценное, надо свое. Она голодна и кормить ее мне.
За дверью, из комнаты, гремит Ministry, до хрипоты в дешевых динамиках. Она трется коленкой у меня между ног, мои руки массируют ей ягодицы, язык тонет в сладкой неге ее чувственных губ. Добираюсь до молнии джинсов и медленно тяну ее вниз, не прекращая затянувшегося, далеко зашедшего поцелуя. Упругая попа девушки освобождается от стягивающего ее панциря и принимает ладонь на себя, под мягкую ткань тонких трусиков. Рука идет вниз, между ног, пробираясь все глубже, слегка тронув анус, потом еще ниже, пока не настигает горячих, налитых желанием, скользких губ. Ее рука залезает ко мне. Мне становится тесно и она освобождает ощутимо пульсирующий в ее ладони от напряжения член. Стаскиваю с нее джинсы, быстро скидывая свои, и разворачиваю ее к подоконнику.
Упершись руками, Алена принимает стойку, прогибаясь спиной, выставляя высоко приподнятый зад. Ее тело гибкое, она полна пластики, кажется мне. Еще мне кажется, что сзади она особенно хороша. Тяну с нее трусики, взглядом упираясь в ее пухлые, призывно выступающие, красивые губы. Пропускаю в нее свою руку. Она стонет. Обхватив ее бедра, пристраиваюсь. По росту Алена подходит мне идеально. Рука берет ее грудь. Вторая обхватывает ее бедро изнутри. Я возвращаюсь в нее, готовую к близости и источающую желание...
*****
За окном еще ночь. Пью пиво и дописываю последние строчки.
"... Дверь в гостиной открылась, бросив сквозь матовое стекло сноп яркого света. Когда вошла вся компания, все было так же, как начиналось - она у меня между ног, я стою у окна."
В темном пролете окна угадывается едва заметная парочка. Они идут, положив друг дружке руки на бедра. Поднимаются по мосту, скрываясь из виду. За поворотом теряются в кустах у забора. Мимо проезжают никак не мешающие им машины. Они наслаждаются любовью, расслабленно и самозабвенно, пока их не оставляют последние силы. Идут дальше. По дороге льнут к широкому дереву, с огромной нишей внутри. Моросит осенний ненавязчивый дождик. Он топит ее в этой нише, словно в кровать укладывает, закинувшую правую ногу ему на бедро, и любит ее долго и нежно. И ей это нравится. Потом они ссорятся. Он ее догоняет, а она убегает, на него не оглядываясь. Идет посередине ночного, залитого водою шоссе, не обращая внимания на сигналящие, обливающие с головы до ног, уступающие ей дорогу машины. У нее текут слезы, застилающие ей глаза. А вокруг хлещет ливень... И все повторяется. Подъезд, забор, дерево... Потом идет снег. И опять их любовь, уже морозе... Им мешают менты, в ночном зимнем парке, выхватывая любопытным прожектором пикантность интимной позиции. А еще их бесконечные и бессонные ночи в постели. Так всю жизнь, с расставаниями и бурными, редкими встречами... Надо ли что-нибудь им еще друг от друга?
Не думаю. Все, что надо, у них уже есть...
..."Сбившееся дыхание нас выдавало. Но кому было дело до двух счастливых людей, скрывающих в себе свое долгожданное и такое долгое счастье?"