Сжала руль до боли в пальцах. Их просто свело. Сама будто закаменела. Девушку била нервная дрожь. Становясь все сильнее, она превращалась в панический колотун. Сжав зубы, заставила себя продышаться и выйти из машины. Побоялась захлопнуть дверь, зная, что этот звук будет неестественно громким сейчас.
Чуть больше года... А воспринимается все так, будто снова происходит прямо на глазах.
Больно.
Крики боли. Люди пытаются убежать, спрятать детей. Кто-то сулит карателям хороший откуп, если те не тронут хотя бы малышей. Хауса, скалясь, принимают деньги, драгоценности, выворачивают шкатулки с накопленным. А потом заставляют детей бежать. Выстрелы. Безумные глаза матерей... Детский визг до сих пор в ушах.
Ступни утонули в красной пыли. Казалось, ветер высушил пролившуюся на неё кровь, сделал ярче, а летние дожди не вымыли смерть с родных улиц. Вздернула подбородок, посмотрела в небо, мешая слезам пролиться. Как часто оно снилось девушке: синее-синее, глубокое. Таким небо было только здесь, в Бенде.
Окинула взглядом все, что уцелело. Пара десятков домов, церковь - обугленная, но не разрушенная, госпиталь. Сглатывая тяжёлый, давящий ком в горле, пошла на площадь.
И снова память рвет сердце, напоминая как кричала всем телом под ударами молотка. Как не веря смотрела на деревянный гвоздь, торчащий из ладони. Как потом перестала чувствовать, только молилась, слыша родной голос.
Я С ТОБОЙ, РОДНАЯ.
Никто не убрал кресты. Их просто свалили в кучу. Дырявые следы от человеческих страданий ещё хорошо были заметны на деревянных брусьях.
НЕ СДАВАЙСЯ.
Зажмурилась до боли в глазах, стараясь остановить поток воспоминаний. Но разве такое возможно? Дыхание хриплое. Воздух судорожно выходит из лёгких, будто его выбивают частями. Память, не щадя, накрыла лавиной, снося все то хорошее, что она знала и помнила о Бенде. Оставляя лишь потери и то, КАК она ТЕРЯЛА...
Непослушные, будто деревянные ноги повели влево, туда, где самым крайним со стороны холмов стоял её дом. А сейчас - просто страшное пепелище, образ которого чёрной незаживающей дырой теперь приживется в груди. И из этой дыры всегда на неё будут смотреть глаза близких.
Веранда обвалилась. Рухнувшие перекрытия второго этажа и наполовину обрушавшейся крыши чёрными ребрами смотрели в небо. Душа ее теперь также обломками ребер наружу. Больно. Глазницы оконных проемов, горестно перекосившись, немо взирали на медленно подходившую девушку. Некогда выбеленные стены закопчены языками пламени. Коснулась висевшей на одной петле калитки. Та жалобно скрипнула, впуская её на засыпанную мелким гравием дорожку. Мамины цветники умерли. Только многолетники и кустарники еще пытались выглядеть достойно. Некогда ухоженная лужайка разрослась, отвоевав место у клумб.
Давясь невыплаканным горем и сжимая зубы, чтобы не завыть, Кира обошла дом. За ним был сад. Почти ничего не изменилось, разве что трава поросла там, где не надо было.
...В Бенде была традиция: когда рождался ребёнок, отец должен был закопать послед и посадить на этом месте дерево. В День рождения ребенка оно украшалось лентами, под ним расставлялись столы к празднику....
Сердце сжалось в горячий, больно сокращающийся ком. Удары, неровно отсчитывали шаги, когда Кира подходила к дереву брата. Сильное, высокое, с густой кроной, оно мягко шелестело листвой на ветру. В траве у ствола насыпан небольшой продолговатый холм. Рядом с ним ещё два. Кира сейчас до скрежета в зубах искренне желала, чтобы под её деревом, растущим здесь же, тоже было занято. Зачем жить, если ничего больше не осталось?
Девушка упала на колени среди могил и, давясь горем, надрывно закричала, высвобождая боль.
Горло болело от криков. Слез больше не было, только сухие судорожные всхлипы. А она все сидела среди страшных насыпей, не в силах отвести от них остановившийся бессмысленный взгляд. Внутри пустота, будто выжжено все и такая же чёрная, как пожарище у неё за спиной. Каким вакуумным и нелепым стало её существование. Как долго продлится этот бред, который нужно называть жизнью? Разве можно жить, когда внутри все сломано и восстановлению не подлежит?
-Не хочу без вас...
Сколько так сидела, застыв, девушка не знала. Время проходило мимо, не успокаивая, не прогоняя опустошенность, не вливая сил, нужных, чтобы справиться. Чтобы просто встать и захотеть жить. БЫТЬ дальше. Но в какой-то момент широкая ладонь мягко сжала напряженное плечо.
-Пойдём, А Джая.
Не знала: с кем идёт, куда. Только красная пыль под ногами в свете заходящего солнца казалась багряной. Мелкие камешки в ней виделись бисером кровавых брызг...
Глава 1
Четырьмя месяцами ранее.
Казалось, что такое невозможно, что все это происходит не с ним. Сердце не верило в то, что творило само же. Оно любило. Сильно. С пристуками. Сбиваясь с ритма. Райан давно не испытывал ничего подобного и несколько лет был убеждён, что ему это и не нужно. Его сердце стало пустым, просто не откликалось на чувства. Да и способность к ним погибла давно. Вместе с Ритой. После тех двух лет, что она подарила ему, Райан твёрдо решил, что больше не будет любить. Последствия оказались не такими, к которым можно было бы подготовиться...
Погасив тоску после страшной потери, находил утешение в коротких, ни к чему не обязывающих связях. Затем и вовсе привык к такому положению дел. Его все устраивало, и Райан всячески избегал привязки. Ведь он знал, что прирастая, терять слишком больно. Потому легко пресекал попытки со стороны противоположного пола стать ближе.
Но Кира... Она - другой случай. Эта девушка изменила все. Кардинально. Втекла в душу, уютно свернулась там, согревая теплом каждый его день. Единственное, о чем Райан сожалел, так это о том, что слишком долго разбирался в себе. Обращая внимание на банальные предубеждения, сознательно заставил девушку страдать. В итоге настрадался сам. Что говорить - оба мучились, потеряв столько времени.
Теперь, глядя на то, как Кира улыбается, как сонно щурится по утрам, Райан невольно вспоминал, как много всего сложного, болезненного, страшного ей довелось пережить. Гладя узкие ладони с необычными, только начавшими белеть шрамами, всякий раз внутренне сжимался - слишком много. И очень надеялся, что когда-нибудь и душевные шрамы этой девушки затянутся настолько, что перестанут мучить кошмарами из прежней, такой далёкой теперь жизни. Хотелось стереть те воспоминания о Бенде, которые не давали ей покоя даже почти год спустя.
Райан всей душой желал вернуть время вспять, чтобы предотвратить страшные события, в результате которых Кира осталась без близких и едва выжила сама. Но он не успел тогда. И как бы ни хотелось, но случившегося уже не изменить. Все, что он может сейчас - любить этого хрупкого, но такого сильного ребёнка и, наполняя её жизнь радостью, отодвигать болезненные воспоминания на задний план.
Поистине прав был тот, кто сказал: человеку неподвластны только три вещи - время, смерть и любовь. Но, как оказалось, не только они: неожиданные стечения обстоятельств, на которые ты никак не можешь повлиять и которые приводят к непредсказуемым последствиям. Но только ты можешь решить, каким образом эти стечения скажутся на твоей жизни и судьбе близких.
Через два дня после приёма в Сан-Хилл Хаузе Райан лично убедился в этом.
Утро началось светло и по-непривычному нежно. Кира спала, скрутившись в рыжий клубок и засунув кулак под щеку. И Райан, рывком проснувшись от неожиданно тяжёлого сна, с облегчением вздохнул, глядя, как искрятся её волосы в свете влившегося в комнату утра. Чтобы успокоиться после мрачного сновидения, просеял несколько прядей сквозь пальцы, уткнувшись носом в затылок девушки, вдохнул чуть заметный запах жимолости и вереска. Кира пошевелилась и, перевернувшись на другой бок, видимо проснулась. Потому что, не открывая ещё глаз, чуть хрипло после сна прошептала:
-Уже утро?
-Прости. Я не хотел тебя будить.
-Я хочу, чтобы меня будили именно так. И непременно ты.
-Тогда доброе утро.
Кира, наконец, открыла глаза и улыбнулась:
-Оно действительно доброе.
Райан поцеловал ее в нос:
-Поваляйся ещё. Я принесу завтрак.
-Не надо. Давай лучше спустимся вместе.
Вдвоём, босиком и не переодевшись, совсем как когда-то раньше, будучи ещё просто друзьями, Кира и Райан спустились в столовую. Привычно уселись друг против друга. Кира по обыкновению поджала одну ногу под себя и принялась деловито намазывать тост, время от времени смахивая с лица непослушные рыжие пряди. Просторная футболка с забавным медведем не могла скрыть хрупкость плеч и подчеркивала цвет глаз.
Райан вспомнил, как впервые увидел эти глаза. Нелепое стечение обстоятельств помогло ему встретиться тогда с Кирой и так же нелепо развело. Именно в эти глаза он теперь мог смотреть бесконечно, наблюдать, как они темнеют или, напротив, становятся до нереальности яркими и зелеными. Мужчина понимал, что сейчас сидит и беспричинно улыбается, отражая еще сонную улыбку Киры. А может, причина все-таки есть? Знал, что есть. И она проста, как все самое гениальное и важное.
Счастье.
Его просто распирало от этого ощущения. Как подростка при первой влюбленности. Когда сносит крышу от ощущений и радости, когда знаешь, что все взаимно и чувствуешь небывалую лёгкость и силу, возможность совершить что угодно.
Подошедший тихонько Пьер засмотрелся на счастливую парочку и, наверное, впервые в жизни пролил кофе на белоснежную скатерть. Впопыхах промокнул пятно. Впрочем тут же убедился, что никто ничего не заметил. Тактично пряча улыбку, удалился также тихо, как и вошёл. Зато на кухне, где Катрин пила чай, тут же дал волю своим наблюдениям.
-Им хоть пушка стреляй - ничего вокруг не замечают.
-Слава Богу. - Катрин довольно цокнула языком. - наконец то между этими двумя все прояснилось. Дай бог, чтоб и наша Жене когда-нибудь поумнела.
-Да вроде не глупая, - вступился за дочку француз.
-Ай, - горничная лишь отмахнулась. - Разве я говорю, что глупая? Вот состаримся с тобой без внуков, тогда поймешь, что я имею в виду. Несерьезно она к жизни подходит. Не ценит чувств. Один ветер в голове.
-Не скажи, мать. - Пьер отодвинул стул и, подсев за стол, налил себе чая. - Внимательно присмотрись.
Катрин недоуменно вздернула брови, а повар пояснил:
-Два дня уже тише воды, ниже травы ходит.
-И?
-А вот тебе и 'И?'! Как приём прошёл, так и притихла. Как мышка. А раньше то, как птичка щебетала наша Жене. Что-то случилось на том приёме. Говорю, мать, влюбился наш ребёнок.
-Да ну. - Катрин лишь отмахнулась.
-Сама посмотри: тихая, какая-то не в меру кроткая, задумывается так, что не дозовешься. Кроме того, ты сама видела, как этот - как его? - Уилсон от нее ни на шаг не отходил. Готов поспорить на что угодно: есть искра!
-Ну, дай Бог. Время покажет. Сейчас нечего догадки строить. Давай ка, - Катрин встала из-за стола, - делами лучше займемся.
Дни летели незаметно. Слишком короткие, слишком быстротечные. Он не успевал: просто банально не хватало времени, чтобы надышаться ощущениями, близостью, эмоциями. Тем непередаваемым чувством, когда кажется, что ноги не касаются земли и все получается даже лучше, чем задумал. Кира искрилась теми же ощущениями. Единственное, что огорчало ее - это состояние Жене.
Но в таких делах Райан предпочитал держать нейтралитет. Джошуа - балагур и весельчак, никогда не относился к женщинам серьезно. Потому пообещать Женевьеве поговорить с ним или как-то попытаться прояснить ситуацию между ними - это лишь дало бы ничем не подкрепленную надежду для девушки. Райан не мог взять на себя такую ответственность и вести Жене по ложному пути.
Хотя он и сам видел, как быстро спелись эти двое и как красиво смотрелись вместе. Конечно, он был бы счастлив, если бы их пара сложилась. Но, похоже, после приема Уилсон взял таймаут и пропал с радаров. На какой срок неизвестно. Если не навсегда - для Жене. Жаль ее. Но вмешиваться, сейчас означало еще больше усугублять ситуацию.
Тем временем Кира вносила коррективы в его жизнь. Весомые, бесповоротные. Райан боялся их, но и теплил в душе надежду, что так будет всегда. Он хотел этих перемен, был открыт им. И даже не было и секунды, чтобы засомневался в правильности и настоящести происходящего.
Она заражала его своей искренностью, открытостью и деятельностью. Поражала тем, что в минуты счастья думала не только о себе. Ей вдруг стало очень важно заняться приютом у холмов. Что он мог сделать? Естественно, идти навстречу. Даже не так - с ней за руку и поддерживать во во всем.
Но негативный момент все же был. Единственный. От него невозможно уйти и тем более отмахнуться - работа. Клиника требовала его внимания и присутствия. Долго пренебрегать своими обязанностями Райан не мог. Потому, выбрав с Кирой подходящее для приюта поместье, предоставил ей свободу действий, а сам, через силу расставаясь, уезжал в Лондон.
Телефонный звонок раздался часам к одиннадцати. Близилось время ланча. Райан почти закончил копаться в бумагах. Чувствуя, как уже рябит от цифр, отчетов и планов, мужчина закрыл ноутбук, устало потер глаза и снял трубку.
- Райан Ивэнс.
-Здравствуй, Баур.
Давление узнаванием ударило по затылку.
-И тебе не хворать.
-Я в Лондоне. Нужно встретиться.
-Где и когда?
-Вечером в семь. Паб Йе Олд Чешир чиз.
-Принято до вечера.
Гудки отбоя отбивали пульс, и мысли хаотичным вихрем понеслись одна вперед другой.
А потом все валилось из рук. В определенный момент, когда понял, что не слышит и половины из того, что говорят клиенты, Райан отменил все встречи на сегодня.
-Вы в порядке? - поняв, что по непонятным причинам приема не будет, Лара обеспокоенно всматривалась в бледное и по- нехорошему сосредоточенное лицо шефа.
-Да.
Махнул рукой и, тут же сжав зубы, принялся раздраженно промакивать салфетками пролитый на стол кофе. Потом сидел, пялясь в одну точку, только видно было, как подрагивают желваки под скулами. Все, что сделал адекватного устало приподнял бровь, когда секретарша, тактично предложила ему поехать домой. На удивление легко согласился и быстро покинул клинику. Уже сидя в машине, запоздало вспомнил, что забыл пальто в кабинете. Но тут же досадливо отмахнулся от этой мысли. В этот момент гораздо больше его волновало другое - предстоящая вечером встреча.
Райан не заметил даже, как оказался дома. Сердце радостно прыгнуло, когда увидел Киру. Но тут же тревожно замерло, едва мужчина вспомнил о сегодняшнем звонке. Чтоб скрыть внутренне беспокойство, сослался на дела и пошел к себе. Видел, как тень набежала на прекрасные глаза. Но что он мог сделать? Ни рассказать, ни объяснить - ничего не мог. Потому что сам толком не понимал, что происходит. В кабинете откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.
Черт, как неожиданно все. И как... черт! Сплел пальцы перед собой и поднес к губам, будто озябли. И впрямь были ледяными. Его всего трясло. Казалось, прошло столько времени. Но этот звонок все перевернул. Вновь всколыхнулась боль, которую пытался похоронить тогда, вместе с Ритой.
Голос Алдриса показался громом. И Райану пришлось собрать все силы в кулак, чтобы его собственный не дрогнул. Жизнь странная штука. Ставит, будто насмехаясь, нос к носу с прошлым, вновь сталкивает с обстоятельствами, на преодоление которых потратил столько сил. И делает все это так внезапно, что и опомниться не успеваешь. Зачем все это? Райан сжал голову ладонями.
Какого черта? - Кто мог ответить? Разве что только сам Алдрис.
Они познакомились давно, когда Райан и Рита служили врачами на камерунской границе. Алдрис приехал туда в составе развед группы. Она олжна была базироваться чуть южнее от их укреплений. Место расположения довольно хорошее. Скрытая от глаз позиция, с которой однако, можно легко просмотреть местность. За спиной джунгли, чтобы в случае чего скрыться по-быстрому. Река рядом. Узкая, спокойная. Но это лишь на первый взгляд. Те, кто уже познакомился с ее водами знал, что буквально после второго поворота они начинают кипеть порогами и водоворотами. Потому по воде незаметно вряд ли бы кто подобрался.
А вот вылазки свои, особенно ночью ребята проворачивали виртуозно. Алдрис крепкий литовец, бог весть как попавший в эту группу, пожалуй, был самым дерзким. Смелость, может, где-то и бессрасудство, быстро снискали ему славу отвязного. Командир, тем не менее прислушивался к его мнению, а соратники уважали за то, что никогда не бросал своих там, где промедление могло стоить жизни, а задержка из-за раненого - провал всего задания.
Алдрис был на хорошем счету. Правда, среди местного населения прослыл силачом и задирой. Уличные драки, ставки на победителей и приходящие к лагерю шлюхи были главными антистрессами после заданий. Но и помощь полугододным босякам он оказывал немалую: в свободное время валил лес, рыл акведуки, занимался с беспризорниками. Каким бы повесой и оболдуем он не казался, человеком был хорошим.
Вот только Райан так не считал. Особенно, когда литовец начал подбивать клинья к Рите. Сколько раз мужчина замечал недвусмысленные взгляды, которые Алдрис бросал на его девушку. И гораздо большее количество раз предупреждал, что переломает кости нахалу. Но слова не имели действия. Однажды в стычке он сломал Алдрису челюсть, на что тот не остался в долгу и приложился к ребрам Райана. Переломы в двух местах, рассеченая бровь и гадкий осадок в душе. Неизвестно куда бы завело их противостояние, если бы не вмешалась Рита.
А потом этот чертов переход. Неподалеку в соседнем селении разгоралась эпидемия желтой лихорадки. В лагере было достаточно вакцины, чтобы при желании помочь не только своим людям, но и соседям. Потому Райан и Рита еще с вечера собрали вещи , а утром с рассветом выдвинулись в путь. И сам черт, наверное, злобно хихикая потирал руки в тот день, ибо в сопровождающие им дали Алдриса.
Сначала шли молча. Райан тащил рюкзак Риты и свой, бросая злобные взгляды на соперника. Тот лишь скалился в ответ, но враждебности не проявлял. Однако когда переходили ручей Райан замешкался, обремененный грузом, и литовец воспользовался ситуацией - первым подскочил к девушке и, подхватив на руки, перенес через мутное русло.
Казалось, у Райана даже пар пошел из ноздрей от такой дерзости. Едва оказался на том берегу, сразу сбросил с плеч рюкзаки и, стремительно приблизившись к литовцу, дал выход обуявшей ревности. Драка из вертикальной плоскости быстро перешла в горизонтальную. Соперники рыча катали друг друга по высохшей без дождей траве, нанося удар за ударом и в пылу противостояния не сразу услышали отчаянные оклики Риты.
Когда реальность все-таки просочилась в их разгоряченные головы, мужчины наконец обратили внимание на девушку. Та стояла, замерев и чуть разведя в сторону руки. Сердце Райана похолодело. Он знал, видел подобную позу и растерянность на лицах не один раз. Мужчины тут же вскочили, вмиг позабыв о выставленных друг другу счетах.
-Рита, ради бога только не двигайся, - голос предательски дрогнул. - Все будет хорошо.
Улыбнулась. Слабо, но так доверчиво, что у него защемило сердце. Райан глянул на литовца, тот понимающе кивнул и они, внимательно глядя под ноги, подошли к девушке. Алдрис опустился на колени и принялся аккуратно разгребать землю вокруг смертоносного сюрприза.
-Что это?
-Так сразу и не скажешь. Не знаю.
-Но ты должен знать. Принцип действия, механизм срабатывания, хоть что-нибудь, чтобы обезвредить ее.
-Ты дебил? Здесь в Африке используют до 75 разновидностей противопехоток. Как новых, так и старых - еще со времен второй мировой. Хочешь, чтоб я как бабка ворожея наугад мудрил? - Глянул на Риту. - Не бойся. Я разберусь. Только не шагай никуда, пожалуйста.
Кивнула напряженно.
-Хоть бы вообще в этой жизни еще пошагать. - Попыталась улыбнуться, но не вышло.
- Итак, - литовец более менее окопал мину. - Что мы имеем? А имеем мы нечто похожее на старый немецкий подарочек SMI -44. Выпрыгивающая осколочная кругового поражения. Начинка разлетается на высоту до полутора метра по кругу и поражает даже тех, кто лежит на земле.
-Алдрис, я готов забыть, что хочу тебя прибить. Просто прошу: сделай что-нибудь.
-Заткнись, Ивэнс - я думаю. - Стер капли нервного пота, достал из голенища сапога нож и кусачки. - Должна была сразу выпрыгнуть после натяжения троса. И бум сделать. Раз не выпрыгнула, значит механизм поврежден.
-Это хорошо? - Рита с надеждой мотрела на Алдриса и ловила каждое его слово.
-Вроде как. У этой мины два натяжных троса. Один на днище. Благодаря ему при нажатии сверху мина выпрыгивает из земли. Другой крепится за внутренний замок, который приводит в действие взрыватель и начинку. Судя по всему, вот этот второй и нужно перекусить.
-Чем помочь? - Райан пытался казаться спокойным, чтобы лишний раз не нервировать Риту.
-Лучшее, что можешь сделать - отойти подальше. Вдруг что-нибудь пойдет не так.
Рита побледнела.
- Он пошутил, малыш.
Алдрис одумался и, подняв глаза на девушку, улыбнулся.
- Я реально пошутил... малыш.
Райан скрипнул зубами и отошел в сторону, делая вид, что не расслышал. На деле всеми силами пытался приглушить ярость и желание услышать хруст шейных позвонков литовца. Но сейчас он зависел от него. Рита от него зависела.
Навыки сапера у Алдриса были. Ключевое слово навыки. Профессионалом в этом деле он не был. Райан метался рядом, не зная, что предпринять. Рита просила их отойти подальше, но упертый Алдрис настаивал, на том, что знает свое дело, и все будет хорошо. Даже если бы парень и захотел уйти, дуло автомата, приставленное к затылку избавило бы его от подобной вольности. Жизнь этого дебила ничего не значила для Райана. Но сейчас по задумке каких-то высших сил именно он мог спасти Риту.
-Райан, уходи.
-Нет. Я не оставлю тебя. - Нервы сдавали и Райан понимал, что срывается на крик. - Помоги же ей! Обезвредь эту гребаную мину.
-Не ори на меня. Я и так делаю, что могу. Рита так же дорога мне, как и тебе.
-Твою мать, козел! Нашел время.
-Ребята, может потом поговорите? А то у меня все тело затекло от напряжения. - Стояла бледная с расширенными от страха глазами. В которых плескался ужас и надежда.
-Счас тросик перекушу и после щелчка уберешь ногу. Только вес не переноси заранее ни в коем случае.
Капли пота текли по лицу Алдриса. Он даже не пытался их смахивать, чтоб не отвлекаться. Райан пытался взять себя в руки и ободряюще улыбнулся Рите.
Наконец раздался долгожданный щелчок. Рита по команде литовца убрала ногу с железной болванки... И все.
...И все пошло не так. Послышался не то шорох, не то шипение, еще щелчок. Глаза Риты вмиг наполнились не то недоумением, не то растереностью. И страхом.
-Нет!
Райан бросился к ней. Но Алдрис был ближе. Дернул девушку к себе. Взрывная волна отбросила Райана в сторону. Последнее, что он запомнил испуганные глаза Риты.
Очнулся от удушающего запаха крови и дикой головной боли. Не понял сразу, что оглушен. Орал - и не слышал собственного голоса. Алдрис валялся в нескольких метрах от него с распоротым животом.
А Рита... от нее мало, что осталось. Райан лишь отводил глаза от воронки, от истерзанного тела, от травы, усеянной осколками, забрызганной подтеками крови. Не веря мотал головой И кричал, кричал, не понимая, что уже давно сорвал горло.
Все, что было потом, намного позднее напоминало бред. Он подполз к Алдрису. Тот был еще жив. Лицо посечено так, что непонятно теперь где на нем что. Райан с трудом уселся рядом и, сняв с пояса штык нож, разрезал рубаху на литовце. Рана серьезная. Вряд ли усилия будут стоить того, но Райан все-таки упрямо приступил к делу. С каким-то тупым безразличием вытер заливающую глаза кровь, собрал вывалившиеся кишки литовца и кое как запихал их обратно. Поскуливая от потери и скрипя зубами от злости ковырял штыком дырки по краям раны. Вытащенным из берцы шнурком стягивал ее.
- Только попробуй здохнуть, козел. Ты должен выжить сука, чтобы ответить за все. Чтобы я потом сам тебя убил.
Он не помнил, как дотащил Алдриса до укреплений, как блокпост закипел, словно котел. Не помнил, что до конца цеплялся за одежду литовца, боясь, что если отдаст его, тот непременно умрет. О том, что сам получил серьезные ранения Райан узнал намного позднее, когда очнулся после операции, переливаний крови и затяжного бессознания.
Сознание возвращалось лениво, с большой неохотой. Райан был благодарен ему. Принимать тот факт, что остался жив не хотелось до скрежета зубов. Зачем ему теперь жить? Дни станут бессмысленными, эмоции серыми, а сердце пустым. Разорванным, будто это оно подорвалось на той мине. И пустым. Настолько, что звинит изнутри.
Пялился в потолок, отчаянно пытаясь абстрагироваться, но перед внутренним взором постоянно вспыхивали картинки счастливых минут. Глушил их, пытался заменить другими. Не получалось. Так хотел, чтобы она обняла его, сказала "Я с тобой. Все хорошо". Чтобы не было тех страшных минут, бесповоротно отнявших ее. Хотелось выть от сознания того, что все потеряно, от собственного бессилия в ту минуту, когда Рита в последний раз посмотрела на него.
Однако через пару недель шаркая босыми ступнями и борясь с одышкой, словно древний дед, Райан сделал несколько первых шагов. На следующий день еще несколько. Упрямо сжимая зубы и волоча за собой штатив с капельницей Райан двигался к выходу из общей палаты. И только одна мысль в этот момент придавала настырности его стараниям - мысль, чтоб не дай Бог литовец не умер без его участия и не мучаясь.
Расспросы об Алдрисе дали только то, что он находится в одном из соседних зданий. Райан знал, что там лежат смертники. Те, о которых говорят "крайне тяжелое состояние". Главное, что поганец до сих пор жив, и есть пусть и маленький, но шанс, что выживет. И тогда - Райан искренне надеялся на это - он расквитается с ним.
Тогда эти мысли казались, великой истиной, придававшей сил. Только они еще хоть как-то добавляли красок в то, что осталось от его жизни. Правильны ли они были, адекватны ли? - в тот момент Райан даже не задумывался. Цель была. Главное, что была. Остальное побоку.
Еще через неделю он преодолел расстояние до крыльца лазарета и впервые за месяц вдохнул свежий воздух. Не запах крови, спирта и медикаментов, а реальный, немного сухой аромат земли, песка, машинного масла, и близких джунглей.
Лазарет имел несколько корпусов. Так, бараки, правда добротно сколоченные и гордо именуемые общими палатами. Не в самой последней, но пока для него ослабленного почти недосягаемой находился Алдрис. Месть придавала сил. Хотелось увидеть то, что осталось от этого самонадеянного типа. Но когда возможность представилась, Райан просто молча постоял у койки, смотря на несчастного. Его распороли и сшили заново. Литовец давно уже должен был отдать концы, но упрямо, не по-человечески жадно цеплялся за жизнь.
Я пришел за тобой. - Так хотелось сказать Райану, но жалость и сострадание перебороли. Развернувшись, пошагал прочь, искать новую цель, чтоб не скулить в отчаянии и одиночестве, встречая очередной серый рассвет нового бессмысленного дня.
Однажды Райан сидел у склада, чистил оружие, когда рядом кто-то присел. Литовец выглядел плохо. Осунувшийся, бледный, лицо в мелких и крупных шрамах.
Молчали. Каждый думал о своем. Может, искал себе оправдание, может винил другого в этот момент. Никто не хотел показывать, что внутри. Двое мужчин, объединенных одной женщиной и разведенных ею же. Ситуация напрягала, и Райан уже искренне надеялся, что дальше молчания она не зайдет. Но Алдрис обломал его надежды, потому что внезапно сказал:
-Я скучаю по ней.
Райан сжал ветошь, и работа закипела с утроенной энергией.
-Я хотел спасти ее. Правда хотел. В тот момент ничего важнее для меня не было. - Голос хриплый, будто спросонья, на деле от боли - литовец все время держался за живот.
Райан не выдержал:
-Слушай, вали отсюда, пока по щам не отгреб. И на будущее - в поле зрения у меня не маяч, а то ведь могу и сорваться.
-Ты не хрена не понял, да? Думаешь, тебе одному без нее выть хочется? - сорвался на крик, тут же закашлялся, повалился на бок, Вены на шее и висках повздувались. Из-под прижатой к животу ладони потекла кровь.
Райан раздраженно выдохнул и подхватил Алдриса.
-Отвали.
-Заткнись.
Потихоньку, стараясь не причинять лишней боли, поволок литовца в лазарет. Передал на руки санитарам и пошел к себе собирать вещи.
На следующий день военно-полевой врач, Райан Ивэнс был откомандирован на нигерийскую сторону границы с Камеруном.
Свое нынешнее имя - Ye Olde Cheshire Cheese - паб получил в 1847 году. Вообще, это место - паб и музей в одном флаконе, точнее, в одной пинте. На входе список из имен 15 монархов, что правили Англией все долгие лета с момента открытия паба, внутреннее пространство представляет собой настоящий лабиринт из узких коридоров, ведущих к барам и залам (кстати, некоторые выпившие клиенты умудряются в них и заблудиться). Кто тут пил? Да кто только не пил! И Вольтер, и Теккерей, и даже Чарльз Диккенс (о чем свидетельствует табличка на скамейке, где сиживал великий писатель). Словом, времена и короли меняются, а этот паб, похоже, вечен.
Алдрис уже ждал. Расторопный официант проводил Райана к столику. Тот сел на предложенное место, не желая показывать, как напряжен. Сложно было найти в себе силы и посмотреть в глаза литовцу. Сложно бороться с воспоминаниями, причиняющими боль. Тем не менее, нужно выяснить, что привело Алдриса в Лондон и тем более заставило встретиться. Ведь это уже само по себе более, чем странно.
-Дорогой костюм, надеюсь, не изменил твоей сути, Ивэнс, и ты все тот же славный малый?
Райан откинулся на стуле и, наконец, взглянул на Алдриса.
-А ты все все тот же дерзкий и самоуверенный тип?
-Пожалуй, так. Что будешь пить?
-То же, что и ты.
Алдрис подозвал официанта и пока делал заказ, Райан не скрывая того, рассматривал литовца. Мощный, как и был, высокий. Спортивная толстовка и штаны удачно скрывали военную выправку. Но не суть. Райан прекрасно знал, что под образом расслабленного
и самодовольного парня, вальяжно развалившегося напротив кроется тот, кто может водиночку разобраться с четырьмя-пятью противниками одновременно. Потихому, одним ножом. А кажущийся добродушным взгляд, может вмиг стать ледяным.
Впрочем, Алдрис все же изменился. Светлые волосы теперь немного длиннее, чем раньше. Косой белый шрам через правую бровь на скулу. Короткая густая бородка, из которой выглядывает побелевшая полоска осколочного попадания.
Даже после того, как официант ушел, мужчины не спешили начать разговор. Просто смотрели друг на друга. Слишком многое их объединяло и слишком многое ставило по разные стороны нормальных человеческих отношений.
-Зачем ты приехал, Алдрис?
-Поговорить.
-О чем?
-Я знаю, что виноват...
Райан сделал предостерегающий жест, и литовец замолчал, толком не начав говорить.
-Прошло немало времени. Никто не виноват. Тем более ты. Мне нужно было кого-то винить, чтобы справиться, чтобы хоть как-то это пережить. Ты сделал все, что мог, чтобы спасти ее. Тогда я этого не понимал, да и не хотел понимать, потому что тупо ненавидел тебя за чувства к ней.
-Хочешь сказать, что больше не жаждешь меня убить?
-Смысл? Риту все равно не вернуть?
Сжав зубы и демонстрируя завидное спокойствие, Райан смотрел, как официант расставляет на столе заказ.
-Так зачем ты приехал на самом деле?
-Хочу хоть как-то загладить то, что произошло. И оказать тебе услугу.
-С чего вдруг?
-С того, что мои демоны ничуть не слабее твоих. Чтоб понятнее было, уточню сразу: друзьями мы никогда не были - так будет и впредь. Навязываться не собираюсь. Просто будем считать, что для себя это делаю.
-Что за услуга? - Райан взял тяжелый бокал и глотнул холодного пива.
-Неделю назад закончилась моя командировка. Сказать, что на границе неспокойно - ничего не сказать. Поток беженцев такой, что на пропускных пунктах очереди в километры. И что самое страшное, среди прибывающих есть и харамовцы. Вычислить их невозможно. Эти твари теперь даже детям надевают пояса. - Алдрис вертел запотевшую пинту в руках, и пена густым слоем оседала на краях бокала. Говорил спокойно, размеренно и как-то даже отрешенно, будто и не о своей работе вовсе. Словно километры сделали свое дело и оградили от происходящего.
-За последних два месяца семь взрывов и жертв столько, как после авианалета. Блокпост реально превратился в мишень и, по большому счету, не выполняет своей номинальной функции.
- А что же войска? Ведь прошел почти год. Неужели ничего не изменилось?
-Войска курят, Ивэнс. Ситуация походу на самотеке. Там и так места неспокойные, а с приходом Боко Харам так и вообще по жести стало.
-Зачем ты рассказываешь мне все это?
-Затем, что сейчас это не блокпост, а огромный палаточный лагерь, принимающий бегущих нигерийцев. И среди них есть выжившие из Нде, Базуа, Або. В том числе - из Бенде.
-Что? - Райан подумал, что ослышался.
-Сам видел списки. На три десятка точно наскребется. Аж удивился, что кто-то выжил, ведь там такая резня была. К нам по реке еще месяц, наверное, трупы доплывали.
Сердце застучало так сильно, что казалось сейчас выпрыгнет прямо на стол. Райан даже не заметил, как подался вперед.
-Ты точно уверен, что Бенде в списках?
-Да. Уверен. Точно не считал. Может, выживших даже больше, чем мне показалось.
Райан нервно потер подбородок. Мысли вихрем неслись, опережая друг друга, хаотично, почти физически ощущаемо стали давить на мозг.
-Я должен вывезти их.
-Если кого-то интересует - отпуск у меня короткий до неприличия. Через два дня улетаю назад. Могу помочь в начинаниях.
-Не думал, что скажу это - но спасибо тебе, Алдрис.
Литовец впервые улыбнулся с момента их встречи, по-настоящему, искренне.
-Вот за ЭТИМ я приехал, Ивэнс.
Кира бурлила, как котел. Активности и сумасбродности этой девушке было не занимать. Райан лишь удивлялся, как эти качества могут сочетаться с умом и мудростью, с которыми она подошла к делу. Объехав доставшиеся в наследство поместья, они остановили свой выбор на Нилхаус. Он более чем подходил для размещения двухсот детей и персонала, и Кира с невероятной энергией принялась обустраивать его для перезда маленьких гостей. Дело, прямо сказать, непростое. Но ведь и Кира непроста.
К сожалению, как бы Райан не хотел, остаться и помочь ей он не мог. То, что они задумали с Алдрисом требовало немало предварительных усилий и времени на подготовку. А вот его как раз- таки было вобрез. Используя старые связи, Райан уточнил реальную возможность вывоза беженцев. Возможность была. Но мужчине этого показалось мало. Хотелось все сделать в кратчайший срок и с минимальным риском. Не имело никакого значения сколько сил и денег это потребует. Он просто знал, остро чувствовал, что обязан это сделать. Для Киры. Для той части Бенде, что сумела выжить.
Просто рвался на части от переживаний: смотреть на то, как огорчается Кира, когда он задерживается в Лондоне было тяжело. Прекрасно понимал и даже знал наверняка, что в отговорки про работу она не верит. Но что мог сделать? Рассказать, дать надежду? А вдруг, потом ничего не выйдет? Пережить такое Кире будет сложно. Да и знать, что мог, но снова не справился и подвел ее? - нет уж лучше обиды и подозрения, чем так.
Как итог, в ночь перед вылетом просто собрал вещи, поцеловал спящую девушку и оставил записку: Вынужден уехать на неделю. Может, больше. Не переживай и не волнуйся, дитеныш. Это по работе. Скоро увидимся. Целую. Райан.
Вряд ли Кира обрадуется такому повороту, но по-другому никак. Приехав той же ночью в клинику и дав охраннику распоряжения относительно литовца, Райан с тревогой ждал утра.
Алдрис был у клиники гораздо раньше условленного времени. Расплатившись с таксистом, забрал сумку и вышел из машины акурат перед крыльцом. Увидев вывеску над парадным входом, сдержанно улыбнулся:
Растешь в моих глазах, Ивэнс.
Просторный холл встретил тишиной. Посетителей в такую рань, естественно не было. Сонный охранник сразу приободрился, едва литовец приблизился к ресепшену.
-Чем могу помочь?
-Я Алдрис Каустас. К мистеру Ивэнсу.
-Секунду. - мужчина посмотрпл записи. - Да, все верно. Велено Вас пропустить.
Показав, где находятся лифты, и как пройти в администрацию, охранник вернулся на свое место, а литовец направился в указанном направлении.
Просторный кабинет прост и лаконичен в обстановке, но дорог в отделке. Определенно у хозяина есть и вкус, и средства.
Райан стоял у окна, подперев стену плечом. Снобизмом и деловитостью на этот раз от него не веяло, как при первой встрече - джинсы, тонкий свитер, расслабленная поза. Будто устал. Ивэнс не заметил, что в кабинете находится кто-то еще. И даже тогда, когда Алдрис отодвинул кресло и сел за стол - не обернулся.
Столько эмоций кипело в душе, столько мыслей. Молодой человек сцепил ладони, положив их, разгоряченные, на холодную столешницу. Конраст температур привел чувства в норму. Как бы не рвалось изнутри, как бы не терзало - еще не время, не тот случай. Возможно - и что скорее всего - он никогда и не представиться, но сейчас... сейчас не та ситуация. Проглотив навязчивый в последнее время ком в горле, Алдрис решился подать голос:
-Крепко же ты задумался.
Райан слегка вздрогнул и удивленно уставился на гостя.
-Ты рано.
-Не спалось. Смотрю, ты тоже, не дремлешь. Поведай же думы свои, о... - театрально махнул рукой, но так и не додумался, как поглумливее проскланять имя Райана.
-Обойдешься.
-Как хочешь.
-Я видел надпись над входом, - внезапно сменил те у литовец: нужная клиника. Фабре гордились бы тобой.
Райан снова отвернулся к окну, пряча то, как неприятно и больно кольнуло в груди, потом сжало горло прямо на выдохе.
-Это не та тема, которую я хотел бы развивать. С тобой. - Не видел, как у Алдриса заиграли желваки на скулах и он еще крепче сцепил ладони. - Тем более, что ты даже не знаешь, о чем...
-Сильно тебя расстрою, если скажу, что знаю?
Райан лишь слегка повернул голову в сторону литовца и вопросительно приподнял бровь:
-Откуда тебе знать?
-Скажем так: я был знаком с Фабре и знаю, насколько Бенде и ее люди важны для тебя.
Райан, наконец, повернулся, ожидая продолжения.
-Это долгая история, Ивэес. Лететь нам больше шести часов. Так что - не сейчас.
-Как знаешь. Кофе? - Очень хотелось сменить тему и не обсуждать сокровенное с Алдрисом. Сейчас он, конечно, здорово помог и пытается делать это дальше, но Райан не мог пересилить себя и смотреть на литовца более доброжелательно.